Баррикады. Глава 1. Несанкционированный запуск

Такие закаты бывают только на юге. Небо пылает золотым огнём и окрашивает пространство под своим куполом в оттенки сепии, придавая ему сходство с кадрами старинной кинохроники. И вдруг небо гаснет, словно кто-то незримый выключает лампочку, и с этого момента город переходит под власть тёмной южной ночи. Над головой открывается чёрная бездна космоса, в глубине которой вспыхивают звёзды.

Адмиральск раскинулся по берегам извилистой реки Ингул и уже готовился включать свет в окнах домов и фонари на улицах, завершая свой очередной день. Лучи заходящего солнца, словно мастер старинных гравюр, очерчивали силуэт моста и стоящие на нём две фигуры – высокую мужскую, обречённо смотрящую вдаль, и маленькую женскую, беспомощно облокотившуюся на перила. На пешеходном мосту было безлюдно. Только старые заводские краны, пустые стапеля и недостроенный корабль у причала были свидетелями.

Парень держал в руках фотоаппарат и просматривал снимки на его экране. Один за другим мелькали страшные кадры старинного заводского корпуса, уничтожаемого новенькой импортной техникой.

– Ну что, работа сделана? Возвращаемся? – бросил он своей спутнице.

Но девушка словно его не слышала. Через объектив своего фотоаппарата она смотрела в сторону судостроительного завода, раскинувшего остатки своей инфраструктуры на берегу реки. С этой точки его фасад с зияющими дырами окон напоминал изуродованное человеческое тело, корчащееся в агонии. Словно упавший навзничь раненый великан, он был уже не в силах сопротивляться, и лишь безмолвно кричал от боли, заживо раздираемый когтями хищных экскаваторов, отбойных молотков и прочих металлических зверей, так и норовящих, как казалось, оставить на его месте лишь груду костей с ошмётками.

– Ты слышишь его голос? Он кричит! Он взывает о помощи! – внезапно выдала девушка, заставив парня вздрогнуть.

– Ника, пожалуйста, молчи. Не говори больше ничего, – сдавленно произнёс парень. – Тут и так тошно, а ещё ты со своими ассоциациями.

Ника только бросила на него взгляд – исподлобья, с упрёком. Зелёные глаза светились гневом и злостью. Это была злость не к стоящему перед ней парню, а к тем, кто допустил происходящее. От этих пронзающих глаз, в которых, казалось, растворилось огненное солнце, становилось неуютно, потому её спутник быстро отвёл взгляд и теперь смотрел на ржавеющие перила понтонного моста, механически отдирая отшелушившуюся краску.

– Говорят, что они уже и «Гагарина» собираются распилить и сдать как лом, – всё так же обречённо проговорила она.

– «Юра, прости, мы всё просрали…» – ответил её спутник словами известного мема.

– Артур, я вот думаю… – Она сделала паузу и вздохнула. – Может, «Гагарина» тоже заснимем? А заодно и вышку с оборудованием…

Артур лишь покачал головой, отодрав от перил моста очередной кусок краски.

– Не нравится мне эта затея с заводом, – с негодованием буркнул он. – Одно дело заснять через дыру в заборе, другое – шариться по территории, где не просто сторожа, а военизированная охрана. Жопой чую: вляпаемся в очередное дерьмо.

Он снял капюшон, блики солнца заиграли на его тёмных стриженных волосах. На вид парню было чуть больше двадцати лет. Высокий рост, одежда по моде. Гармоничное лицо, по которому пробивалась двухдневная щетина.

Его спутница – невысокого роста нескладная девочка. В протёртых джинсах и стоптанных кроссовках, чёрной водолазке с растянутым воротом и наброшенной поверх неё куртке серо-зелёного цвета, стилизованной под военную, по внешнему виду и облику она напоминала подростка. Дополняли образ короткие пряди крашенных в малиновый цвет волос. Трепаемые ветром, они то вздымались ореолом вверх, то снова опускались на шею, сверкая в лучах закатного солнца.

– А чего я, собственно, тебя упрашиваю? – говорила девушка, пряча влажные от обиды глаза. – Ты у нас птица высокого полёта. В дерьмо вляпаться боишься.

– Не пытайся вызвать у меня чувство вины. Мне надоели твои манипуляции, Ника! – едва сдерживаясь, говорил Артур. – Найди мне хотя бы один вменяемый аргумент, почему мы с тобой должны идти на эту авантюру.

– Ладно, я иду одна, – решительно произнесла девушка. – Куда мне, простой и наивной журналистке до такого крутого и расчётливого фотокора? Придётся выполнять редакционное задание в одиночку…

– Вот только редакцией сейчас не прикрывайся. Громов такого задания не давал. Насчёт вышки и «Гагарина» – сугубо твоя идея. Придуманная сейчас, при мне. И вообще. Ну снимешь ты это ржавое корыто и эту хрень тридцатиметровую, напишешь свой слезливый репортажик… Не поменяется же ни хрена! Я бы даже рискнул и пошёл с тобой, если бы это имело здравый смысл. Или хотя бы если бы Громов сказал нам это сделать. Но ты же это придумываешь на ходу, под эмоциями! Сама рискуешь – и других в это втягиваешь. Потому что в голове у тебя, как вода под напором, бьётся мысль о том, что ты можешь что-то изменить. С чего ты вообще взяла, что ты что-то можешь?..

– А с чего ты взял, что не могу? – отчаянно парировала девушка. – С чего ты взял, что всё бесполезно? Никто ведь не знает, что там происходит на самом деле! Депутаты на сессии запретили сносить первый цех, а демонтаж кровли и стен уже начат. А что на очереди? Сухой док? Или, может, причальная стенка? А с кораблём что будет? Отдадут в лом, как консервную банку?

– «Сити-Индастриал» подделала разрешение начальника управления земельных ресурсов. Но не мне тебе говорить, что деньги и связи решают всё. Вопрос времени. А по поводу корабля ты и сама знаешь, что они скажут. «Не достроен», «Устарел», «Слишком дорого бюджету обходится его содержание», «А давайте эти деньги потратим на что-то более полезное»…

– Ну а как же вышка? Там же уникальное университетское оборудование! – вертела головой Ника. – Они же собираются её под снос отправить! И отправили бы, если бы не представители университета и отдельные депутаты из комиссии по промышленности.

Артур лишь закатил глаза.

– Ника! Ты же понимаешь, что решение не приняли только потому, что в момент голосования сломалась электронная система подсчёта голосов. А отдельные депутаты погоды бы не сделали. Сколько их? Пять человек? Против всего депутатского корпуса? Не приняли в этот раз – примут в следующий.

– Так ты же слышал, под каким названием этот вопрос был вынесен на сессию! «Выдача разрешения на демонтаж старых аварийных конструкций»! И лишь по экспликации на карте стало понятно, что на этом участке находится университетская вышка и установленное на ней оборудование! Они же изначально пошли на подлог документов! Это же явное преступление! Депутаты же их уличили! А после нашего репортажа об этом узнает весь город!

– И что? – скривился Артур. – Ну узнают, ну побухтят, повоняют в сети… Это только на словах мы – четвёртая власть. А на деле только и можем, что сотрясать воздух!..

– Следуя твоей логике, пусть режут под корень и демонтируют, а мы будем за воздух переживать.

– Даже ректор АКУ не пришёл защищать эту вышку. Послал вместо себя какую-то рыжую бабу и очкастого препода. Если уже ему это не нужно, то почему должно быть нужно тебе?

– Так ты же слышал представителей АКУ! Они узнали за полчаса до сессии, что скрывается на самом деле в этом проекте решения! Конкретно с ними никто ничего не согласовывал! И заседание комиссии специально назначили за час до сессии, чтобы депутаты не успели разобраться и проголосовали вслепую.

– Вот тебе и ответ! Даже тех, кто имеет к этому непосредственное отношение, прокатили! С депутатами уже не считаются, несмотря на их полномочия! И только ты почему-то решила, что своей писаниной сможешь на что-то повлиять… Брось ты эту затею, Ника! Ты что, не видишь, в какое время мы живём?..

Тем временем лёгкий туман потянулся по берегу, словно сигаретный дым из прокуренной комнаты.

– Ладно, я иду одна, – решительно произнесла Ника.

– Хочешь идти – иди, – развёл руками Артур. – Я тебе препятствовать не буду.

Журналистка сняла с руки чёрную резинку, собрала распущенные волосы в короткий хвост, накинув на голову капюшон, и с вызовом произнесла:

– Счастливо оставаться!

– Приключайся сколько влезет! Это же Громов будет расхлёбывать, а не ты! – выпалил вдогонку Артур.

Но его слова повисли в воздухе. Ника направлялась к берегу.

– В конце концов, не груда металла, – сквозь зубы процедила она.

* * *

Ника знала, где находятся лазы на завод. Колючая проволока на старой стене в нескольких местах была оборвана. Ракушняк, из которого была выложена кладка, имел небольшие выступы, за которые можно ухватиться. Девушка начала лезть, цепляясь за камни. Она пожалела, что не взяла перчатки. Пальцы царапались и кровили.

Через пару минут журналистка уже была по другую сторону стены, на охраняемой заводской территории. Интуиция подсказывала, что надо не красться под стеной, а спокойно идти по дороге. Смена подошла к концу и людей оставалось немного, да и те сейчас возвращались домой. Охрана «Сити-Индастриал» – иностранной фирмы, которая выиграла тендер на модернизацию завода – вряд ли будет приглядываться к каждому лицу. Если они и делают обход территории, то уже после ухода дневной смены. И начнут его, скорее всего, с административного корпуса, потом пройдут до материальных ворот. Поэтому сейчас можно запросто подобраться к первому цеху и причальной стенке, у которой стоит корабль.

Она дошла до нужного объекта и осмотрелась вокруг. Первый цех был обнесён строительным забором из металлической гофры. Через открытые ворота Ника увидела стоящий у въезда самосвал, наполовину загруженный обломками деревянных балок, обрывками рубероида и остатками кровли. На площадке перед цехом уже стоял гидромолот – чудо современной техники и страшное орудие для уничтожения двухвекового здания.

Журналистка зашла в ворота и подошла к цеху. Слева от входа было сброшено грудой демонтированное оборудование. Ника заглянула в пустой дверной проём. Когда-то в этих стенах бурлила жизнь. Работали люди, вертелись станки. А сейчас – голые отшелушившиеся стены.

Здание выглядело довольно крепким, без трещин и повреждений. Ника подняла голову – несущие балки тоже были целыми. Она вспомнила, как пару месяцев назад вместе с главным редактором залезла на объект, в котором на протяжении многих лет располагался Адмиральский городской суд по уголовным делам. Вот там по зданию пошли огромные трещины. Длинные и острые, словно стрелы, дыры на стенах и потолке зияли в разных местах. Ника помнила ощущение тревоги, которое испытывала, находясь там. Страх, что вот-вот обрушится стена или перекрытие. Здесь же старое здание вызывало чувство надёжности. Девушка достала из кофра фотоаппарат и начала снимать.

Закончив с первым цехом, она пошла к причальной стенке. Очень драматично выглядел стоящий возле неё корабль, названный в честь первого человека, покорившего космос – «Юрий Гагарин». По форме и размерам он напоминал крейсер. Отдельные судостроители поговаривали, что хоть в документах «Юрий Гагарин» и числился научно-исследовательским судном, в сферу его задач входил контроль воздушного-космического пространства с помощью находящейся на нём радиолокационной аппаратуры. Также ходили слухи, что на него собирались установить уникальный комплекс ракетно-космической обороны, частью которого и являлось оборудование, находящееся сейчас на университетской вышке с другой стороны реки. Однако принят на вооружение «Юрий Гагарин» так и не был, и с развала Советского Союза так и ржавел у причала на территории Адмиральского судостроительного завода № 1.

Ника достала фотоаппарат, сделала несколько снимков борта, на котором отчётливо читалось выложенное металлическими буквами название. Словно язвами, была покрыта ржавчиной радиолокационная антенна. Чёрными отверстиями, будто глазницами черепа, на неё смотрели пустые операторские установки. А рыжеватыми подтёками на корпусе, похожими на застывшие слёзы, было залито некогда украшавшее корпус название – «Юрий Гагарин».

Недалеко от причальной стенки возвышался башенный кран. Осторожно ступая ногами в кроссовках по ступенькам, девчонка полезла вверх. Лестница зашаталась. Пальцы дрогнули, однако желание заснять вышку с оборудованием превозмогло страх. Ступенька за ступенькой, выше и выше.

«Не смотреть вниз, не смотреть вниз», – повторяла себе она. Ноги не слушались – вот-вот и пойдёт нога в кроссовке мимо тонкой железной ступеньки. Руки становились холодными и влажными, а пальцы странным образом не хотели сгибаться. Нике казалось, что они вот-вот разожмутся – и она рухнет с высоты на бетонные плиты.

«Если я сейчас брякнусь на землю, проблемы будут у всех, в том числе и у Громова», – в отчаянии процедила сквозь зубы Ника, и мысль о том, что она подставит главного редактора интернет-издания, в котором работала журналисткой, казалось, добавила ей сил, которых уже начинало не хватать. Взяв себя в руки, девушка докарабкалась до небольшой площадки между лестничными подъёмами.

Перед ней открылось ужасающее зрелище. Покинут и уже частично разобран стапель возле первого цеха. А вот второй цех. Стрела крана намертво зависла над пустотой. Территория вокруг цехов обнесена строительным забором. Вокруг какие-то контейнеры со стройматериалами, демонтажная техника у стен старейшего заводского корпуса.

Ника сделала пару кадров, пытаясь поймать в объектив самые драматичные моменты.

– Слезай немедленно! – послышался снизу голос Артура. – Этот кран неизвестно сколько здесь стоит без ремонта!

Девушка глянула вниз. Парень карабкался по лестнице.

– Спасибо, что пришёл, – выдохнула Ника с облегчением.

– Если ты думаешь, что я пришёл ради тебя, то ошибаешься. Когда ты ушла, я позвонил Громову и уточнил насчёт съёмки внутри завода. Он мне дал понять, что ему это интересно. А раз ему интересно, значит мне светит солидный гонорар. Только бизнес, ничего личного, – изобразив равнодушие, проговорил Артур.

Парень пытался выглядеть циником, которому важна лишь практическая сторона любого дела. Ника понимала, что всё это – лишь маска, надеваемая Артуром, дабы казаться деловым и успешным. Не могла она понять другого: почему даже находясь наедине с ней он пытается сохранять этот же стиль поведения, хотя знакомы они очень давно, с первого курса университета. Он не раз выручал Нику, когда они были студентами, а сейчас, работая в одной с ней редакции, шёл на самые рисковые задания. Он всегда всех пытался убеждать, что это связано с финансовой стороной вопроса, дабы в нём не заподозрили идейника. Почему-то ему казалось, будто все считают, что делать что-то за деньги – это нормально, престижно, и так поступают все солидные люди. А если из внутренних побуждений, то ты дурак и над тобой будут смеяться. Но ведь Ника знала Артура как облупленного, и без розовых очков понимала, что внутри он не такой. И полез сейчас за ней на заводской кран он совершенно не ради каких-то финансовых выгод.

– Ты видишь, до чего они довели завод? На нём живого места нет! А первый цех – стены целые, а они сносить собираются!

В глазах Ники заиграли слёзы. Парень огляделся вокруг.

– Ну что тут скажешь? Как для завода – удручающее зрелище. А вот фильмы снимать хорошо. Атмосферно. Там могут зомби ходить, здесь выживальщики прятаться, а с той стороны реки будет падать вышка с рёвом и скрежетом. Впрочем, насчёт вероятности последнего у меня сомнений не возникает.

Его рот расплылся в ухмылке. Видя, как Ника прячет своё лицо, он смягчился.

– Ну показывай, что ты там наснимала. Панорамы, цех, кораблик, – листая снимки, говорил Артур. – А где же твоя пресловутая вышка? Почему до сих пор не сфоткала? Ты же ради неё лезла. Высоты испугалась? – рассмеялся он. – Ладно, держи мой рюкзак. Сделаю, как надо. Будет тебе и твоя вышка во всей красе, и та хренотень, что на ней установлена.

Передав рюкзак Нике, парень схватился за перила и полез по металлической лестнице. Секция за секцией, Артур взбирался на новую площадку. С этой точки он сделал несколько снимков и полез выше. У Ники забилось сердце, когда она поняла, что он пытается вскарабкаться на самый верх.

– Да уж. Отсюда видок удручающий, – кряхтел Артур, карабкаясь. – Теперь я понимаю, для чего был принят запрет на использование беспилотных аппаратов над территорией завода. «Оборонное предприятие», «защита от шпионажа»… Что они там ещё говорили? А на самом деле просто не хотят, чтобы стало известно, что здесь происходит. А кроме как с беспилотника, здесь никто бы ничего и не снял. Это только мы с тобой такие ненормальные, что полезли сюда сами…

Лестница шаталась под его весом.

– Артур, может, не надо? Я переживаю за тебя, – кричала Ника.

– Надо же, какая забота! – отвечал фотограф. – Вот прям послушаю и слезу. Раз я уже подвизался, я должен снять нормально.

Артур ощущал прилив адреналина. Цепкие руки твёрдо хватали металл. Он смотрел по сторонам, прикидывая, откуда будет лучший ракурс. Собственно, да, он так и планировал – попробовать сделать несколько кадров с промежуточных площадок и подняться наверх.

Парень добрался до кабины крана, открыл дверь и залез внутрь. Здесь можно было перевести дух. Но окружающие объекты уже теряли свой природный цвет, напитываясь серо-синими тонами. Начинались сумерки – предвестники чёрной, как обсидиан, южной ночи. Чтобы не стать заложником того самого эффекта «выключенной лампочки», фотокор решил не терять времени.

Сделав несколько кадров общего плана и на приближении, Артур уже собирался слезть вниз, как вдруг пространство пронзил мощный лазерный луч, который шёл от установки, располагавшейся на вышке. Он бил высоко в небо и непонятным образом менял свой цвет. Парень как завороженный смотрел на него, потрясённый настолько, что напрочь забыл о съёмке.

– Артур, ты тоже это видишь? – раздался снизу голос Ники.

Парень вышел из оцепенения и включил фотоаппарат. Сделав несколько кадров, он перевёл устройство в режим видеозаписи.

Лазер, бьющий в небо и словно уходящий за грань, никак не удавалось запечатлеть во всей своей мощи из кабины, и парень решил рискнуть и полезть по стреле крана. Страха Артур в эту минуту не испытывал. Адреналин гнал вперёд. Всё внимание парня было приковано к яркому лучу и непонятному прибору, который его испускал.

Цвет и яркость светового потока менялись с определёнными периодами. Артуру это показалось похожим на способ передачи информации, подобно световой азбуке Морзе. Хотя как фотограф со стажем он подумал, что, возможно, эти световые вариации были следствием смены мощности прибора.

Пока Артур размышлял, сидя на стреле крана, Ника снимала происходящее со своей обзорной площадки. Ей казалось, что мощный поток света разгонял сумерки и, разрезая небеса, уходил в безграничный космос.

Вдруг окружающее пространство оглушил пронзительный звук сирены. Это было настолько неожиданно, что Артур дёрнулся и чуть не сорвался со стрелы башенного крана, и только то, что он успел вовремя согнуть руку в районе локтя, под которым находилась перекладина, спасло его от фатального падения с двадцатиметровой высоты. Фотоаппарат выпал из рук, но тоже чудом остался при нём, так как закреплённый ремнём висел на шее.

Протяжный трубный вой на низких частотах сменился высокими обертонами. После чего на всю округу раздался громкий механический голос.

– Несанкционированный запуск! Уровень сигнала – красный! Несанкционированный запуск! Уровень сигнала – красный! – передавалось по репродукторам, после чего снова зазвучали сирены.

Артур перевёл взгляд на расположенную под установкой операторскую. Парню показалось, что в свете её обзорных окон мелькнул силуэт. Дрожащими руками Артур подхватил висящий на шее фотоаппарат и, выкрутив свой объектив на максимальное увеличение и поставив в режим видеозаписи, направил на операторскую. Человеческая фигура металась у пультов, производя манипуляции с рычагами управления.

Внезапно луч установки пропал, будто был втянут обратно в чрево странного агрегата, из которого он был выпущен. Свет в операторской погас, а находящийся внутри человек метнулся к выходу. Выскочив наружу, он не бросился бежать, а достал прикреплённый к поясу ключ и начал рукой искать наощупь замочную скважину. Внезапно ожил заводской прожектор и направил свой луч прямиком на операторскую, выхватывая из тьмы стоящую фигуру. Рассмотреть лицо у человека, выбежавшего из операторской, было невозможно, так как верх скрывала тень от куртки с капюшоном, а его нижняя часть была закрыта чёрной маской. Воспользовавшись светом от направленного на него прожектора, он моментально сунул ключ в замочную скважину и сделал несколько оборотов. После чего резко упал на пол площадки, ограждённой перилами, на которой стояла операторская. Луч прожектора словно растерялся, пару секунд он освещал дверь, а потом хаотично заметался, бегая слева-направо и вверх-вниз по лестнице.

Ника завороженно смотрела на эту сцену, не отрывая глаз. Она догадалась, что этот человек прополз вниз и спрятался в такое место, до которого не мог достать луч прожектора – с обратной стороны операторской. Зачем ему был нужен этот манёвр, девушка не понимала. С одной стороны, пока он будет спускаться с тридцатиметровой высоты, к лестнице успеют сбежаться охранники. С другой стороны, альтернативного пути отхода у него нет.

Но тут произошло нечто удивительное. Обхватив руками и ногами один из круглых металлических столбов, на которых возвышалась площадка с операторской, человек спустился вниз с такой быстротой и ловкостью, какую можно было видеть разве что в мультфильме про охотников за привидениями. Он скользил по столбу, периодически приостанавливая своими конечностями силу трения и гравитации. То, что творил человек в куртке с капюшоном, смотрелось как полнейшее безумие. При этом хаотичными или необдуманными его действия не выглядели. Он словно действовал по ситуации, но при этом чётко понимал, что и зачем он делает. Он не терял ни равновесия, ни самообладания. Движения человека в капюшоне были быстрыми и выверенными.

Луч заводского прожектора словно опомнился и заскользил по металлическим опорам, едва успевая за ним. Домчав по столбу вниз, человек тут же бросился в заросли камыша и затерялся в них. Луч прожектора закружил по камышам, но безуспешно.

«Кто он? Зачем туда полез? Что делал?» – мысли хаотично крутились у Ники в голове. Вероятно, этот человек не был работником завода и на его территорию проник так же незаконно, и так же, как и их, его интересовала вышка! Только в отличие от Ники с Артуром, которые хотели эту вышку сфотографировать, человек совершал какие-то действия с оборудованием, которое было на ней установлено. Судя по тому, что на эти действия среагировала сирена и над территорией завода пронеслась информация о несанкционированном запуске, после чего он пытался скрыться от луча заводского прожектора, эти действия действительно были несанкционированными.

Лестница перед Никой снова зашаталась. Это Артур слазил вниз. Девушка ухватилась за лестницу, чтобы она, не дай Бог, не рухнула вместе с её другом. Не доходя до нижних ступенек, Артур спрыгнул. В правой руке, не снимая ремня с шеи, он держал фотоаппарат.

– Кажется, мы стали свидетелями какого-то ЧП! Ты слышала про несанкционированный запуск? – говорил парень, пытаясь отдышаться после пережитого потрясения. – Я снял человека, выбегающего из операторской. Я ещё такого не видел. Только кто он? И что он там делал?

Вдруг где-то снизу послышались звуки рации и голоса. Два человека в чёрной форме стояли практически под краном. Один из них поднёс рацию к губам.

– Ну что, есть успехи? – спросил он кого-то по рации.

– Пока не обнаружен. Продолжаем осмотр территории. Что там с вашей стороны?

– А у нас сбой аппаратуры. Трансляция прервалась. Сейчас техники пытаются восстановить.

Ника вжалась в металлическую стойку крана, опасаясь выдать себя хоть одним движением. Это была не заводская охрана. Ника знала, как она выглядит, равно как и то, чего можно ждать от встречи с ними. Это же были новые люди. На их форме она прочла надпись “SECURITY”, а ниже – “CITY INDUSTRIAL”.

Двое с рациями продолжили патрулирование. Они прошли мимо корабля, стоящего у причальной стенки, и свернули к первому цеху. Их голоса по мере удаления затихали.

За ними пробежали, озираясь в разные стороны, ещё трое мужчин в похожей форме. В руках у них были пистолеты.

– А вот и вооружённая охрана, – прошептал Артур. – Как чувствовал, что напоремся на них.

– Они не заводские. Это «Сити-Индастриал». – Ника начала хаотично рыться по карманам в поисках журналистского удостоверения.

– Слушай, мне всё равно, чьи они. Я не хочу проблем. Уходим.

Ребята начали спуск с крановой площадки вниз. После этого они побежали вдоль причальной стенки, прибавляя темп. Надо было как можно быстрее убраться с территории завода, пока их не обнаружили. В этот критический момент Артура больше заботила не собственная безопасность, а сохранность аппаратуры и отснятого материала. Прощаться с ним фотокору совсем не хотелось.

В отличие от Ники он не строил предположений, как связан луч, исходящий от вышки, с человеком в капюшоне. Но по силуэту, выпрыгивающему, словно тигр, из операторской и летящему с тридцатиметровой высоты, звукам сирен и разговорам охранников он понял, что произошло что-то такое, чего не должно было произойти. О чём не должны были знать журналисты, и чего – тем более – они не должны были снять. Артур почувствовал, что это может быть сенсация. Возможно, та, о которой мечтает любой журналист и любой фотокор.

Когда журналисты карабкались по стене, до них едва не достал луч заводского прожектора.

– Только этого ещё не хватало, – прошипел Артур.

Парень с ловкостью хватался за камни и лез. Тут второй прожектор выхватил из тьмы худенькую фигуру Ники. Девушка стояла под его лучом, словно балерина на сцене. Артур посмотрел вверх и обомлел: её силуэт в куртке с капюшоном напоминал силуэт человека, которого он видел в операторской. Сходство, которое не могли не заметить охранники.

Неожиданно со стороны заводского спуска, откуда был заезд со стороны реки, раздался звук подъезжающего автомобиля. Он не проехал мимо, а остановился как раз у того места, где слазили ребята, отчаянно цепляясь за камни.

И тут с характерным шумом начали раздвигаться заводские ворота. Залаяли собаки, вдали показались фигуры охранников.