17. Мор на люди

17. МОР НА ЛЮДИ. В 1346 году в Москву прискакал гонец от великого хана с известием о массовой гибели людей в Орде от «великого мора». Бубонная чума, разносчиками которой были блохи черных крыс, начавшись много лет назад в Китае, страшно опустошила Азию, выкосила города Месопотамии и оттуда явилась во владения Золотой Орды.

Симеон срочно собрал Боярскую Думу и повелел перекрыть заставами все пути, ведущие из Орды на Русь. Исполняя строгий приказ своего князя, дружинники ловили по дорогам и рекам путников, идущих с юга, и выдерживали всех в строгом трехдневном карантине, окуривая их одежду дымом. Исключения не делали ни для кого.

В тот год эпидемия обошла Русскую Землю стороной. Опустошив Северное Причерноморье и Крым, она на торговых кораблях генуэзцев достигла Константинополя и Италии и оттуда пошла гулять по Европе, истребив за пять лет чуть ли не половину европейского населения.

Косвенным виновником экспорта бубонной чумы в Западную Европу стал все тот же великий хан Джанибек, у которого появились весьма серьезные претензии к союзникам византийского императора – генуэзским католикам, оккупировавшим своими факториями все южное побережье Крыма. Пользуясь страшным голодом, мором и иными бедствиями, свалившимися на головы степных обитателей, генуэзцы, как «истинные» христиане, кинулись за бесценок скупать в Золотой Орде татарских детей для их последующей перепродажи в рабство. Несчастные родители были готовы на все, лишь бы спасти своим чадам жизнь. Узнав о вероломном коварстве генуэзской торговой братии, растерявшей в поисках наживы последние капли стыда и совести, Джанибек с огромным войском ворвался в Крым и осадил главный генуэзский порт Кафу – нынешнюю Феодосию. Взять штурмом эту неприступную цитадель его ослабленным воинам оказалось не под силу, и тогда хан повелел закинуть в город труп умершего от чумы человека. Кто ж тогда мог подумать сколько народу отправит на Тот Свет этот безымянный мертвец? Подгнивший труп при падении разлетелся на куски, и в городе немедленно открылся мор. Спасая свои алчные шкуры, генуэзцы всей толпой кинулись на корабли, но в конечном итоге и сами перемёрли и всю Европу чумой одарили. «Бактериологическим» оружием великого хана Джанибека накрыло весь континент.

В 1352 году небывалый по мощи мор, пройдясь по странам Центральной и Западной Европы, через Скандинавию подобрался, наконец, к русским рубежам.

Сначала зараза открылась в Пскове. К началу зимы живых там осталось меньше трети горожан. В ответ на отчаянный призыв из умирающего города в Псков прибыл сам архиепископ новгородский Василий Калика, который знал, что едет на смерть, но не поехать не мог. Отслужив литургию в Соборе Святой Троицы и благословив город, уже больной архиепископ велел везти себя назад в Новгород. 3 июля где-то на берегах речки Уза его земной путь завершился. Из Пскова моровое поветрие перебросилось в Новгород. Открылся мор в Чернигове, Киеве, Суздале. В Смоленске вымерли все, кто не успел спастись бегством. Четверо уцелевших горожан ушли из мертвого города, затворив за собой ворота. Затворить Глухов было некому, там погибли все до единого. В Белоозере в живых остался только пономарь церкви Пречистой Богородицы, Мостырь. Он тоже затворил город и ушел. Ратники, ходившие в поход с Симеоном Ивановичем и до смерти напугавшие смоленского князя с Ольгердом, на обратном пути сгинули почти все.

В конце августа из Смоленска мор добрался и до Москвы. Одним из первых умер митрополит Феогност, успев перед смертью благословить на митрополию Алексия. Весной 1353 года один за другим ушли из жизни дети великого князя, Иван и родившийся в феврале Симеон. Сломленный безжалостными ударами Судьбы великий князь Симеон Иванович Гордый слег в апреле того же года. По требованию умирающего государя было составлено завещание, по которому весь удел со всеми городами и селами Симеон оставлял своей супруге Марии и ее будущему сыну, если он у нее родится. Все понимали, что ум князя помрачился, но волю его записали слово в слово, просто не посмели не записать. В последний момент в дело вмешался местодержатель русской митрополии епископ Алексий. Не меняя сам текст завещания, он с всеобщего согласия внес в него дополнение, в котором указал, что ежели сына у великого князя не будет, весь удел безраздельно перейдет к наследнику Симеона, его брату Ивану Красному.

Предание гласит, что уже будучи при смерти великий князь вызвал к себе Ивана с Андреем и сказал: «Братья, отец приказал нам жить заодин, так и я вам приказываю заодин жить. А лихих людей не слушайте, которые начнут вас натравливать друг на друга, но слушайте отца вашего, владыку Алексия, а также старых бояр, что хотели отцу нашему добра и нам хотят. А записываю вам слово сие для того, чтобы не перестала память родителей наших, и свеча бы не угасла».

Симеон Иванович Гордый умер 26 апреля 1353 года в возрасте 37 лет. Своему приемнику он оставил сильное многолюдное княжество, десятилетиями не знавшее войн, полную казну, мощную экономическую базу и дружественные отношения с Ордой. За все правление это могущественного князя в Суздальской Земле не произошло ни одного крупного военного столкновения, не было ни одного сколько-нибудь серьезного княжеского междоусобия и ни одной даже вялотекущей войны с соседними странами.

Вслед за князем ушел из жизни и один из самых преданных ему людей, Василий Вельяминов.

6 июня того же года скончался брат Симеона, Андрей Иванович Серпуховской. На сороковой день после его кончины, когда душа Андрея Серпуховского, простившись с бренной землей, уже готовилась отправиться в дальний путь, его вдова, княгиня Мария, разрешилась от бремени мальчиком, получившим в крещении имя Владимир. Лишенный с рождения отцовской опеки и ласки этот мальчик сумеет, тем не менее, прожить весьма достойную жизнь. Провидению будет угодно возложить на него очень сложную миссию – позабыв о княжеской гордости и честолюбии, стать тенью своего двоюродного брата Дмитрия и его сына Василия I и вместе с ними вывести Владимиро-Суздальскую Русь на Куликово Поле, оставив в истории Отечества свой собственный след под именем Владимира Храброго.

К началу зимы 1353 года моровое поветрие пошло на убыль. К этому времени в Европе и на Руси погибло около 25 миллионов человек.