Пермская городская аномалия

Приготовьтесь, сейчас мы с вами отправимся на самое дно. Потому что триста миллионов лет тому назад на месте Перми плескалось огромное соленое Пермское море. Лучше бы оно плескалось там и дальше.
А, пока едем, я расскажу вам правдивую историю, типа страшной сказки, только не разбегайтесь сразу.
Сказочный герой обычно должен пройти три испытания, мне можно одно. Но несколько раз в год.
Могу выбрать путешествие с женой с целью отдохнуть уставшего меня.
Могу согласиться на совместную поездку с ней, дабы развлечь прекрасную её, а третий вариант звучит так: отвлечься от надоевшей семейной жизни, но, непременно, вместе.
Так что, выбор у меня есть.   

Начиналось всё стандартно. Наманикюренный палец (признайтесь, что это слово вы не встречали написанным на бумаге) в поисках случайной цели несколько раз ткнул в карту России, пока не попал-таки в нужную ему точку. В каком-то городе будет какой-то фестиваль.

- В каком? - из вежливости спросил я. И вздрогнул. Десятки раз я бывал в этом месте, десятки раз возвращался счастливым - от того, что вернулся.

Пермь. Сухая ветвь человечества. Нелепость величиной с город. Рваться туда, всё равно что при жизни спешить на прием к патологоанатому.
Но баки заправлены, мотор ревет, кофе нетерпеливо вибрирует в стаканчиках - вперед, за курсором навигатора!
Я подозревал, что, узнав о моем визите, этот город опять попытается меня извести. Как это случалось в прошлые приезды.

Во рту возник привкус ядовитого шоколадного ликера, которым угощали меня дембельнувшиеся танкисты-лейтенанты в поезде Екатеринбург - Пермь. Тридцать лет назад это случилось. Организм мой был, как новенькая с «Волга» с конвейера, крепким и надежным. Железным. И никогда ещё, никогда до того вечера похмелье не настигало меня раньше, чем опьянение. Поэтому спать мы свалились быстро, зато старинными друзьями. До Перми целая ночь, успеем и протрезветь, и похохотать утром над вчерашними приколами. Надо бы обменяться с ребятами адресами.
И сразу тьма. Без границ, без формы.  Тьма, как она была до начала времен.
В той тьме возник крик.

- Подъезжаем! Пермь! Сдавайте постели! Туалеты закрываются через десять минут!
Это голос гремит во мне и сегодня, а тогда он пугал соседние деревни и, возможно, будил само светило, время было рассветное, около 5-00 утра. До Перми оставалось ещё два часа моего законного сна.

- Сдавайте постели!

Помню, что лейтенанты-отравители нагло спали, они в танке, им не слышно. Меня качало, поезд качало, Земля под нами тоже качалась, пытаясь соскочить с орбиты. Выяснилось, что организм не расщепил ни грамма вчерашнего ликера, шоколадная дрянь застряла в каждой моей клеточке. Очевидно, напиток был не совместим с жизнью. Больше я, сколько бы ни ездил, с военными не пил.
 
- Сдаем постели! Туалет закрывается!

Смилуйся, дура железнодорожная! Чтоб тебе чаевых не видать! Чтоб у тебя титан прогорел! Чтоб тебя командировочные не любили!

В следующий раз я рискнул поехать в Пермь уже на своей машине - всего-то часов шесть пути. Дороги, в привычном понимании, не оказалось. Что-то угадывалось мною под колесами, что-то было заметно американцам со спутников, но ничего конкретного. При советской власти эту дорогу хотели нарисовать на картах и нарисовали, хотели построить и не стали. Зачем душнить?
Зато памятные кресты справа и слева однозначно указывали направление движения.
Бизнес по-пермски, я же помню, он такой - скромный. Исчезающий. Аккуратно скомканные доллары, передаваемые мне в полуподвальных магазинах.

– Держи, здесь двести, всё, что есть. Торговли нет.
- Тогда возвращай товар.
- Не понял. Ты о чем, братишка? Товара нет.   
               
Вроде бы и человек не глухой, но говорить с ним бесполезно, аудиосигнал распространяется только в мою сторону. Тогда я впервые заподозрил у пермяков некую системную проблему со слухом.

Как я ни уговаривал жену взять купе, или лучше СВ, мы твердо решили ехать на машине. А мне… Как же мне хотелось показать язык той проводнице! Ладно, помчим по асфальту. Благо, что он есть. Оказалось - не везде.
За тридцать лет я не успел соскучиться по Перми, а пермяки не успели доделать неначатое и исправить несделанное. Они поставили вдоль узкой трассы дорожную технику, сгрузили строительные вагончики в грязь и исчезли. Как обычно.

В Пермь едем, понимать надо.
Любые трудности пути - ерунда, если вы в машине вдвоем, а навигатор – в руках у неё и он перевернут. Так, постоянно удаляясь от цели и удивляясь новым свойствам пространства, мы догнали Пермь, когда она, считай, уже ускользнула от нас.

Этот город неприлично молод, всего триста лет от роду. По историческим меркам ему ещё не положено иметь своё имя и отдельное упоминание в хрониках. Всё Московское царство появилось недавно, девятьсот лет назад, и тоже пока не заслуживает внимания. Столь юное государство может исчезнуть в любой момент, незачем иероглифы тратить. Так масштабно мог бы думать воспитанный в Даосском монастыре китаец. Но, признаюсь: как даос, я никакой, я рожден в СССР, и моё государство мне кажется вечным. Я сижу на берегу своей реки и нервничаю: а точно ли труп моего врага проплывет здесь мимо меня? Или застрянет в прибрежной тине? Да и кто мой враг сегодня?

Эта мысль не дает мне покоя всегда, когда я смотрю на мелкую, несчастную Исеть. В самом тихом течении мою Исеть можно перекрыть ладонью. Нет, труп здесь не пройдет. Обидно. Зря, получается, я расселся?

 Кама, на которой стоит Пермь, напротив, широка и обильна водой, она вполне могла бы называться Лимпопо, если бы решила течь где-то в южной Африке. А на нас сейчас охотились бы крокодилы. Но, не судьба. Вы скажете мне: эти сравнения глупы и притянуты за уши. Именно так - глупы и за уши. Сами про уши напомнили, а мне того и надо. Я уже говорил про странную глухоту, поражающую пермяка, как только разговор заходит про деньги? На то, оказывается, есть причина.

Дикая, неэстетичная причина. Поговорка «Пермяк - соленые уши». Каждый раз услышав её в детстве, я представлял огромную бочку, а в ней много тысяч плотно упакованных и засоленных чьих-то ушных раковин. По городу ходят толпы пермяцкого народа, главной приметой которого видятся гладкие участки кожи там, где должны быть слуховые отверстия. С пяти лет я знал про этот город, я его заранее не любил. Вот вырасту, думал я, потирая своё целое ухо, и не поеду в Пермь.

Но у судьбы хватает веселого цинизма, она может обидеть даже ребенка.

То, что так привлекает меня в женщинах - совсем не интересует мою жену, поэтому напомните мне продолжить тему в другом тексте, там, где жены не будет. А здесь и сейчас будем говорить о культуре.

Оказалось, что Пермь теперь – культурный центр. - Чего?! - спросите вы. Ничего, а всей России. Эрудированней надо быть и смотреть TikTok.

   Ежегодный Пермский музыкальный фестиваль с участием звезд мировой величины привлекает меломанов всего мира, я там буду случайно. И ненадолго. Это приятно. Приобщиться к музыке можно по-разному, кто в детстве ходил в музыкальную школу, кто в юности слушал Битлз, мне же выпало проникнуть в этот мир через жену-музыканта. Звучит двусмысленно, но я на то и рассчитывал. Сам-то я двух нот связать не могу, Создатель решительно ограничил мой фунционал, ибо негоже мне быть во всем равным ему.

   Думаю, читателю уже понятно, с каким минорным настроением въезжал я в Пермь. Вернемся ли мы? Стоят ли наши жизни нескольких удачных адажио?

   Мне предстояло испытание, про которое я упоминал вначале. Требовалось развозить жену, три-четыре концерта в день. Мимо дырявых теплотрасс, свистящих натужным паровозным фальцетом, через целые октавы пустырей с серыми клавишами обшарпанных пятиэтажек, меж которыми мечется бедное эхо много раз отраженного неблагополучия.
Гениальная находка, саркастически думал я, использовать разруху, как фон для исполнения классики. И сбросил скорость до 30 километров в час, ибо помнил, что местные ямы не дремлют, они точно будут прыгать мне под колеса с целью пробить покрышку, а потом, собравшись в кучу, вызывающе хихикать.

   В прошлый раз, тридцать лет назад, ямы умудрились разрушить сверхпрочную подвеску представительской Ауди А8, а ведь эта моя машина могла выдержать танковый выстрел.
   Действительность оказалась немного пугающей. Как будто живой водой окатили нелюбимый мной город. Площади, скверы, архитектура. Всё до странности качественное, часто красивое. Не пермское. Сомнения усилились, когда я вышел из машины и стал присматриваться к местным жителям. У всех уши на месте! У каждого! Мосты, дворцы, променад, речной вокзал. Все вымыто, блестит, как духовые в провинциальном оркестре и всё тревожит мой глаз. Везде горделиво сверкает надпись «Пермь». Не верю! Пусть это Пермь, но альтернативная.  Старинные улицы кто-то тщательно отреставрировал. Древние чешские трамваи кто-то поменял на новые. Люки в асфальте не выпирают чугунными грибами и не зияют черными дырами. При переезде трамвайных путей позвоночник не хрустит от ударов. Так бы и ездил через рельсы туда-сюда.

   Или это шутки перевернутого навигатора, куда он нас завез, или игры сверхразума, я имею ввиду финансовую политику Кремля. Почём нынче такое благополучие?
   Откровенно жалко денег, брошенных на восстановление этого города. Я точно знаю, как их можно было потратить с пользой. У меня во дворе детские качели не смазаны - скрипят.

Подумалось: если сей пассаж опубликовать, меня не выберут мэром Перми, и это именно то, за что я буду вечно благодарен судьбе.

   Тем не менее, поселились в гостинице. Поели. Стало лучше. Кормят здесь хорошо, впрочем, эта мысль уже считается общим местом. Теперь везде можно поесть вкусно. Я пока ещё упоминаю об этом факте, но сам удивляться перестал.

   На второй день, по своему обыкновению, мы взяли гида и немедленно пожалели. Она оказалась женщиной. Что ещё хуже, с хорошей памятью. Тетя гид уморила нас перечислением десятков забытых имен этого пересоленного города, не опускаясь до обобщений и исторического анализа. Все эти Солоницыны, Солонцовы, Сольниковы, Соловаровы растворились в глубинах моего мозга, не успев понравиться.
«…в конце улицы мы видим характерный архитектурный ансамбль начала середины девятнадцатого века». Про Каму она сказала, что это транспортная артерия. Тут я убил несчастную. Обрушил на неё ложноклассический портик, чтобы утихла. Тело сбросил в воду в знак извинения пред рекой. Оглянулся, не видел ли кто. Нет, кругом лишь Пермь.  И она стоит - наш гид, опять живая. Оказалось, что ей нормально, может дальше вещать. Я так понял - река не приняла жертвы. Нафиг приличной реке такие подарки.
 
   Мотнув головой и сбросив наваждение, я остановил экскурсию в самом интересном месте, у ресторана. Поели мы в благостной тишине, без свидетельницы.  Всё-таки хороший экскурсовод должен ежедневно по утрам брить щеки. Нет, я не сексист, как утверждает мой младший сын. Сексист тщится поставить себя выше женщин, а мне наверху и так хорошо.
   Если кто, добрая душа, пожелает наставить меня в этом вопросе на путь истинный, то сам этим путем и пойдет, да с ускорением свободного падения. А тот мудрец, который сообщит миру, что знаменитая фраза про «соленые уши» произошла от местного соленного промысла, тот будет сам писать обзор следующего моего путешествия. Думаю, про Барнаул.

   Мысленно вернемся на дно, то есть в Пермскую урбанистическую аномалию. Пора было покидать опасную зону, пока этот город меня не вычислил.  Прекрасная царевна Пермь в любую секунду могла вновь обернуться болотной лягушкой и тогда – конец. Проглотит.

   Но легко сбежать нам не дали. Всю строительную технику бдительные пермяки разом выкатили из лесных засад и начали на ней изображать ремонт. Перегородив своё бездорожье, они организовали пробку аж на 12 часов, в которой вместе с нами оказались тысячи ни в чем не повинных, случайных людей. Ладно, ребята, очередная попытка извести меня - мимо. Незачет.

   Все 250 лошадей под капотом старательно вращали колеса, они тоже не чаяли добраться домой живыми. Вот доеду, сяду за комп и отомщу. Или я уже отомстил?