Первый класс. начало

ПЕРВЫЙ КЛАСС. НАЧАЛО.

Был вечер 31 августа 1960 года. Мне уже исполнилось семь лет, и я даже не подозревал, что завтра мне предстоит впервые пойти в школу. Родители, беспокоясь из-за недавней травмы моей руки, думали, что лучше подождать и отдать меня в школу на год позже. Однако все изменилось неожиданно и резко.

В тот вечер я играл во дворе с нашим соседом, который был старше меня на четыре года. Он рассказывал мне о школе, показывал, как писать буквы мелом на асфальте. Я смотрел на его рисования с интересом, и что-то внутри меня вспыхнуло – захотелось попробовать самому.

Вернувшись домой, я подошел к отцу и твердо заявил: «Хочу пойти в школу». Отец был военкомом в Шамхорском районе, и это многое меняло. Он сразу же позвонил директору школы и попросил, чтобы с завтрашнего дня меня оформили в класс. Так, в одно мгновение, моё детство перевернулось — я стал школьником.

Школа находилась совсем близко от дома, в старом немецком здании, где раньше тоже была школа. Первой моей учительницей стала Раиса Ивановна — жена военного лётчика, строгая, но справедливая женщина. Уроки начинались рано, и я ещё не понимал, насколько сильно изменится моя жизнь. Время чернильниц и перьевых ручек оказалось не таким простым, как казалось сначала. Я помню, как мы с отцом готовили чернила: нужно было растолочь специальную таблетку, высыпать её в бутылку и залить кипятком. Эти чернила оставляли следы на моих пальцах, которые было невозможно смыть.

Раиса Ивановна ходила между рядами с линейкой в руках, следя за тем, как мы выводим наши первые палочки и кружочки. Каждый, кто делал ошибку или недостаточно старался, мог получить лёгкий шлепок по пальцам. Я старался изо всех сил, но чистописание давалось мне тяжело.

Класс был большим, человек сорок. Мы, дети разных национальностей — азербайджанцы, русские, украинцы, грузины, армяне, белорусы — все говорили на русском языке. Моя школа носила имя Карла Маркса, и в ней было два сектора: русский и армянский. Топление было печное, а топили углём. В нашем классе около трети детей были из семей военных, потому что в районе располагались несколько военных частей.

Моя мать была русской, отец — азербайджанцем, поэтому у меня было два имени. В быту, дома, меня называли Юра, а официально, по документам, я был Юсифом. В школе меня тоже записали как Юра, и так меня называли все до самого десятого класса. Но когда я получил аттестат, там уже значилось моё официальное имя — Юсиф.

В первые дни после уроков я бежал к маме, которая работала кассиром в сберкассе неподалёку от школы. Я забивался в угол её кабинета и, уткнувшись в стену, плакал. Мне не хватало тех беззаботных дней, когда можно было играть в большом дворе, бегать по саду, лазать по деревьям, играть с нашей собакой, русской гончей по кличке Каштан.

Учёба в первом классе оказалась сложной, особенно из-за письма и чистописания. Я скучал по летним дням, когда можно было сбросить сандалии и бегать босиком по двору, наслаждаясь детской свободой. Но школа стала новым миром, в котором я должен был найти своё место, даже если иногда этот мир казался слишком строгим и трудным