Фея

Emele Lee:


Он и Фея

   Он смотрел на небо, задрав голову и сложив ладони на подобие подзорной трубы, зафиксировав руки на висках, силясь увидеть что-то значимое. Стоя таким образом, он вглядывался в мерцающую звездами темноту космоса.
   Мириады огоньков шевелились, словно светлячки, хаотично переползая с одного края на небосвода на другой, прыгая в ковш и обратно, пытаясь раскачать эту половину неба. Хотя, кто знает, какие мысли есть у светлячков, когда они переползают с места на место?
  Время шло, но ничего не происходило. Он и сам не  знал, чего искал, но продолжал вглядываться, уже 46-й вечер подряд.


   Фея ходила в розовых атласных панталонах, украшенных кружевной каймой по краю и бархатной бордовой полоской. Она хотела штаны с лампасами, но небесное ателье мод сказало – «не положено».
   Такие были и у Мальвины, но Мальвина это так, подобие нашей Феи, хотя и с голубыми волосами.
Замшевые туфельки на пряжках производили приятное впечатление, если бы она периодически не цокала каблучками. Они звонко отдавали эхом по дубовому полу и, наступи она пяткой кому-то на ногу, было бы больно. Туфли абсолютным образом вписывались в общую картину. Платье было широким и словно сотканным из лучей раннего утреннего солнца и не испарившейся росы с кончиков хвойных деревьев.
Сама она была насуплена и лохмата. Сверкающие золотом непослушные кудри торчали из общей массы волос, словно ро… Нет, это слово произносить было бы кощунственно, поэтому они просто «торчали» из общей массы непокорных волос, обрамлявших довольно милое личико, если бы не её нахмуренный носик. Пронзительный, упрямый взгляд пронизывал все вокруг и хитрая усмешка довершала эту картину.
Даже когда она выразительно молчала, все равно казалось, что вокруг раздается звонкий смех.
   В руках у нее было огромное золотое яблоко, отливающее медом и закатом.
- Это не может быть, произнес он в восьмой раз, пока она не подошла и увесисто не шлепнула его по лбу влажной ладошкой.
- Хватит уже, сказала она, устраивать этот цирк! Да, это Я! Чего звал? И выбросила с удивительной меткостью огрызок в открытую форточку.

   Оказалось, что с ней невозможно спорить. Несмотря на свою внешнюю хрупкость внутри неё был стержень не иначе как из сплава адамантина и дамаска. Она, как горный массив Среднекитайской возвышенности удерживала своё мнение, максимум, что можно было сделать – это смириться.
- Ну, я же ТВОЯ Фея, чего же ты от меня хочешь? Ответила она мне на мои невысказанные мысли, нисколько не смущаясь, словно у меня на лбу была бегущая строка со всем содержимым моего мозга, включая подсознание.
- И как же у тебя возникла эта идея… ммм.. мечта, уточнила она? Как ты говоришь она формулируется? «Я хочу. Чтобы каждый. Кто. Взглянет на звезды. Вспомнил. Кто. Он. И чем. Наполнена. Его. Душа.»???
Она прочла это всё по слогам, выуживая информацию из пустоты и замолчала.
   Маленькая сама по себе, она стала в мгновение еще меньше, а тишина сгустилась, словно воздух замерз и стал монолитом. Все в мире замолчало.
   Тишина длилась долго. Он уже пожалел, что сказал (придумал) это желание, но она кивнула, сказала, что сделает всё, что сможет и просто взглянула ему в глаза перед тем, как раствориться в лучах грозового солнца, из ниоткуда взявшихся туч и приближающихся раскатов грома. Атмосферное электричество ощутимо стало пощипывать за нос.
- Но, сказала она, помимо меня ты тоже должен это делать.
- Что, переспросил я.
- Ну как что? В каждое мгновение. Своей жизни. Помнить. Кто ты есть и чем наполнена. Твоя. Душа. Кто ты сам есть, в общем.
   Потом она повернулась и исчезла. Просто в мгновение, которого он не ожидал, но боялся.
И теперь каждое утро он вглядывался в Солнце, в Луну, в звезды, в туман, в кромешную тьму в поисках неё.

   Сбылась ли его мечта – неизвестно, но важно, чтобы сбывалось то, что в силах сделать ты сам – каждый день, видя звезды, вспоминать, кто ты и для чего сюда пришел. И когда ледяной айсберг в твоем сердце растопится от тепла собственного дыхания, когда ты сможешь обогреть других, тогда и Мир станет другим. Мир в твоей Душе.

   А он? Кем был он? Он был абсолютно обычным, прошедшим в жизни ровно столько, сколько необходимо, чтобы стать одиноким, самодостаточным и циничным булыжником. Ничего особенного. Типичный волк-одиночка. И внезапно он вспомнил, где забыл часть себя – про свою Мечту, Фею, что видел в своем детстве, что прыгала и дразнила его с обоев и прячась в глубоких лабиринтах бабушкиного ковра на стене.
   Ну, а что? А вдруг она все-таки придет? Подумал он. Так и началась эта история.