Бем

«Сегодня иду к Бему», «Я записалась на завтра к Бему», «В четверг у меня Бем»… Бабушка с завидной регулярностью произносила подобные фразы. В возрасте примерно пяти-семи лет я уже знала, что они означали поход к зубному врачу. И было это точно не рядовым мероприятием, а самым наиважнейшим!
Саму меня в детстве, с моими крепкими молочными зубами, не водили по таким врачам. Поэтому у меня образовалось огромное пространство для фантазии на тему врачебных манипуляций «Бема».
Несмотря на то, что это была всего-то фамилия, мне казалось, что его так и только так все и зовут – четыре в одном – это и имя, и фамилия, и отчество, и профессия. Удивляло и то, что ходила к нему только бабушка. А как же мама и папа? Наверное, у них были свои «бемы», но гораздо менее влиятельные – дети большого бабушкиного «Бема».
Интересно, что же «бемы» делают с зубами?
По мере моего взросления, мысли о загадочных визитах к Бему размножались и конкретизировались.
От лечения зубы бабули не становились красивее, да и крепче тоже, судя по тому, что походы к стоматологу не становились реже. Цвет её зубов всегда меня поражал своим нездоровым оттенком. «Что же, Бем не видит, что лучше не становится?» – думала я. А бабушка к тому же каждый раз после визита к зубному старалась меньше тратить денег на мои конфеты.
Также было загадочным то, что бабуля всегда очень тщательно готовилась к этому визиту. Мало того, что она придирчиво подбирала наряды, поправляла по десять раз перед зеркалом причёску, так она ещё рисовала себе брови! Брови были высшим пилотажем в ее макияже! Если губы бабушка ещё изредка подкрашивала, например, когда шла на встречу «девочек-пенсионерочек», то оценить нарисованные брови было привилегией исключительно зубного врача.
Ну и конечно, меня поражала искренность её любви к сверлению зубов без обезболивания! Бабушка говорила, чуть ли не прикрывая от наслаждения глаза, что обожает, когда бор-машина сверлит ей живой зуб, доходит до нерва и продолжает бурение дырки. Про своеобразные ощущения от бормашины к тому времени я уже узнала на собственном опыте. Видимо, ей в такие моменты приходилось вести себя по общеизвестной рекомендации: если изменить ситуацию не можешь, расслабься и получи удовольствие. А, возможно, ей не хватало острых ощущений: я-то была послушной внучкой.
Конечно, анализируя ситуацию с Бемом позднее, который, как выяснилось, был мужского пола, можно предположить только одно – моя бабушка была влюблена в него! Как иначе объяснить всю её подготовку к визиту, а также удовольствие от бормашинных болезненных ощущений?
Однажды бабушка всё-таки взяла меня с собой в кабинет. После того, как пациентка разместилась в зубоврачебном кресле, Бем – он оказался большим и довольно громогласным дядькой в белом халате – грубовато промурлыкал: «Откройте ваш ротик». Тут я не выдержала, помню, и презрительно фыркнула: «Ротик?!»
– Конечно, ротик, – ответил доктор. – Не мог же я сказать ртище.
Вот именно – ртище!
Я сразу осознала всю дикость ситуации: вот, значит, как он относится к ней! Говорит одно, а думает другое! И это именно я вывела его на чистую воду!
Сказать «ротик» про рот с такими зубами – это было явной лестью.
Зачем Бему бабушка нужна так часто, я понять не могла: возможно, ему надо было практиковаться на ком-то?
А она влюбилась и решила стать подопытной… жертвой…