Мужики

В доме на против фермы, к вечеру в пятницу два мужика колдовали над ужином. Один другого приехал навестить. На улице ветрено, в воздухе чуть громыхало.

– Слушай, а зачем нам так много оромо с мясом?
– Готовь. Готовь начинку. Луку побольше. А я мантоварку подготовлю. Гость у нас будет сегодня. Увидишь «Великого человека мира».
– Чо? Чо?
– Не чо, чо? Друг мой ещё со школы. Судьба у него ещё та! Чуть больше двадцати лет назад он познакомился со студенткой- практиканткой из Ленинграда. Их тогда много к нам приехало в экспедицию. Песни он им пел по вечерам у костра. А голосина у него, ну Шаляпин. Одна студентка и запала на него. Увезла в Ленинград. А через год с небольшим он вернулся, но уже не из Ленинграда, а из Санкт-Петербурга, пил беспробудно. И когда надирался, орал на всю округу «Я великий человек мира». Во, мы ржали, если не были пьяны. А если были пьяны, то жутко злились, порой до драки. Вот, Банюш, не поверишь, слово «Санкт-Петербург» я учил по буквам, пропускал то одну, то другую!!! Но друг мой жил там. Не мог же я ударить лицом в грязь. И веришь, выучил. А тут мне сказали можно говорить проще: «Питер» 
– Нет, ты подожди, подожди. А на что вы злились?
– Ой, Банюш, так он зараза добавлял: «А вы нет».
– То есть, как нет?
– А вот так!
– Это интересно. А кто он?
– Да Егорка, говорю же друг, а теперь сосед. Вон его ферма, где уазики туристические останавливаются. Ферма у него добротная. Хозяин он мощный.
– А ты говоришь он пьёт.
– Это он раньше пил, после возвращения из города.
Ох! Банюш, как мы ему завидовали, когда он молодым уезжал из села. Я ночами не мог уснуть, все видел большие дома, эскалаторы. Стишок был у нас в учебнике, помнишь, «Лесенка- чудесенка». Видел лестницы, уходящие под землю.
– Небось больше завидовал, что друг урвал красавицу. Егор-то вернулся с женой?
– И это тоже. А Егор вернулся один и седой.
– Иди ты? А чо случилось?
– Поначалу он молчал, только напивался и орал эту дурацкую присказку о себе. Но постепенно мы распутали клубок его жизни в большом городе, но я думаю не до конца. Вот как встретимся он обязательно расскажет, что-нибудь новенькое или расширит старое. А вообще он не любит вспоминать ту жизнь. Прошло более двадцати лет с тех пор. Женился по новой. Остепенился.
– А седой-то почему он вернулся?
– Он не седой у него прядь справа седая. Напились они на работе, все разошлись, их осталось только двое. Ну Егорка и кричит: «Я великий человек мира. А ты, нет!». Собутыльник разозлился, схватил его и втолкнул в кладовку, в подвале, а дверь запер на ключ. Проспался мой дружок, понять ничего не может, темнотища. Есть хочет, пить хочет. А где взять? И никто не приходит.
– Подожди, а товарищ по несчастью, чо его бросил что ли?
– Да дальше, как в анекдоте. Этот друг по работе на следующий день попал в больницу с аппендицитом. Не до Егора было. И только на третий день вспомнил о нём. Открыли двери, выпустили. Глядь, а у того седой клок в голове. А вообще он мечтатель. Мечтает о трамвае, ходящем между сёлами.
– Какой вам трамвай, у вас дорог –то хороших нет. К вам ехать, так одно горе.
– Любит Егор эту машину. Сколько раз рассказывал. Накатит на него тоска зелёная в городе, садится в трамвай и едет. И дома уже не дома, а горы, и на душе полегче. И чего это Егор не идёт, у меня оромо скоро будет готово.
– Привет честной компании.
– Егор?! А я только о тебе вспоминал. Познакомься – это Банюш, брат сестры, приехал по делам к нам. А это друг мой Егор. Ты иди мойся, а то у меня еда почти готова. Банюш, плесни мне пива.
– А чего он в трамвае-то ездил?
– Так говорю же тебе плохо ему было там. Сколько раз говорил: «Не моё, всё это – чужое». Понимаешь, говорит, душа, словно в двух мирах жила и, как к дождю, кровоточила. А дожди там чуть ли не каждый день. Слышь, рассказывал, что боялся даже нажать кнопку лифта, а вдруг что-нибудь произойдет. Эх! Меня бы туда, я уж точно не побоялся бы.
– А как сейчас с женой живёт, мирно?
– Эштэ, у него умница, а главное смешливая. Во всём находит смешное. Вот ведь, подижь ты, выходила замуж за непутёвого, гулящего мужика. А что вышло?
– Счастье у каждого своё. Может по чуть-чуть нальём?
– Нет, надо пока подождать. Пойду луку зелёного принесу. А, Егор. Ну, как баня?
– Хорошо, Кайсым. Спасибо тебе. А то в своей бане печку разобрал, а собрать руки не доходят. И мои все сегодня помоются у тебя.
– Вы чо там застряли?
– Идём. Идём. Мы такое оромо сварганили, объешься, и пиво есть.
– Ну, а я водочки взял.
– Сгодится. Ребята, после баньки горяченькое под водочку самое то. Банюш, разливай.
– У меня давно разлито.
– А где, Кайсым твоя ненаглядная?
– Уехала тётку проведать и чтоб на нас не смотреть.
– Как дела на ферме? Туристов много?
– В этом году, Банюш, как никогда. Если дело так пойдёт, мы с Кайсымом будем процветать. Его кухня ценится далеко. Скоро скачки будут. Думаю, из моих жеребцов, хоть один да займет призовое место.
– Я слышал у тебя «питерские приехали?»
– Приехали. Чтоб их мать твою…
– Ты чо?
– Воспоминания нахлынули. Вспомнил я, повела меня моя в Ленинграде, тьфу, в Питере в зоопарк. Звери там всякие диковинные: слоны, жирафы, обезьяны опять же. И увидел я льва в клетке. Он метался по ней из угла в угол, из угла в угол. И вдруг я увидел себя. Я – этот лев. Меня отец с малых лет учил обращаться с конём, учил верховой езде. С раннего возраста брали на охоту, обучали разделывать мясо. Понял: в мире большого города нет места для Егора. Да и Егора больше нет. Я потерял себя, как ещё сел в поезд, а приобрёл робость и неуверенность. Она во мне разрасталась, как опухоль. Я не знал куда деть руки, какие говорить слова. И меня это изматывало, раздирало на части. Но я ещё сопротивлялся, барахтался. Стыдно было домой возвращаться.
– Ты ешь, ешь, а то остывает. А я что-то этой истории про льва не помню.
– Кайсым, разве обо всём расскажешь. Вот к слову пришлось и рассказываю. Да. Жизнь она такая, не знаешь, какой зверь тебя научит. Ещё один день прошёл мимо меня, а я уже боялся следующего. Страх заглушал голос сердца.
– Я тоже страху натерпелся, когда прошлым летом на медведя вышел. Ну ты эту историю знаешь.
– Из Питера моя бывшая приехала. Путешествует с мужем по студенческим местам.
– Да ты чо?! И как?
– Закрой рот, Кайсым. Никак. Дверь в прошлое плотно закрыта. Не её я боюсь, я боюсь, что нахлынет на меня питерская злость и сорвусь с петель. А я не хочу рваться. Завтра утром поеду по делам скачек. Да кстати она приехала с подругой Алиной. Ты её ещё помнишь?
– У-й-й-й! У меня полыхнули уши. Я ведь тогда так хотел, чтобы как ты, сесть в поезд с ней и ехать в далёкий город. Но не сложилось. Правильно поезжай завтра. Я бы с тобой поехал, да у самого вот гость.
– Ладно мужики,с вами хорошо да пора домой. Слишком засиделись