Королевский контрабандист

Приключения двух мальчиков на Индийском архипелаге.
Автор: Уильям Далтон,Защищено авторским правом 1902 г.
***
Содержание. ГЛАВА I. Важное письмо 7
 ГЛАВА II. Великое бедствие 22
 ГЛАВА III. Последняя воля и завещание нашего дяди 41
 ГЛАВА IV. Ограбление и похищение Мари 53
 ГЛАВА V. Мы убегаем и поступаем на службу к  “Охотникам за гнездами” 65
 ГЛАВА VI. Мы отправляемся в наше путешествие 90
 ГЛАВА VII. Старый Глава, “Сильный”,  “Красивый”, "Слабый” 107
 ГЛАВА VIII. Мы спускаемся в пещеры-Гнезда 121
 ГЛАВА IX. Мои приключения в пещерах-гнездах 137
 ГЛАВА X. Я узнаю грабителей гнезд 152
 ГЛАВА XI. В поисках кобыльего гнезда 164
 ГЛАВА XII. Мы кусаем кусачих, но их останавливают
 Капитальный ремонт на голландском крейсере 174
 ГЛАВА XIII. Мы продаем наши гнезда, нас забирают
 Заключенные, но Перехитрившие наших Похитителей 190
 ГЛАВА XIV. История нашего капитана, его ненависти  к голландцам 214
 ГЛАВА XV. Приключения с большой Змеей и  Людоедом 223
 ГЛАВА XVI. Мы берем китайского рассказчика,  который усыпляет нас 236
 ГЛАВА XVII. Китайцы обманули нас, которые отнимают у нас все 249
 ГЛАВА XVIII. Приключения на Бали 261
 ГЛАВА XIX. Мы посещаем столицу Блиллинга,
 и станем свидетелями сожжения вдов 276
 ГЛАВА XX. Мы возвращаемся на Побережье и слышим  о старом враге 298
 ГЛАВА XXI. Горбун с толстой шеей и  его откровения Прабу 310
 ГЛАВА XXII. Мы присоединяемся к охоте на тигра, но чудом Избегаем отравления и сбегаем на  наш остров 321
 ГЛАВА XXIII. Битва; Большая опасность и  Своевременное спасение 333
 ГЛАВА XXIV. Мы приземляемся в Моджопахите и оказываемся
 В заключении как повстанцы 348
 ГЛАВА XXV. Через леса и дебри 366
 ГЛАВА XXVI. Мы охотимся на тигров и находим
 несколько старых знакомых 377
 ГЛАВА XXVII. И последняя, с относительно
 Счастливым концом 389
*************************
ГЛАВА I.

ВАЖНОЕ ПИСЬМО.


“Новости от дяди Адама!” - воскликнул мой брат Мартин, как горничная, один
утром, размещен на столе письмо, подшипник иностранного
почтовый штемпель; и слова все еще свежи в моей памяти, потому что это послание
повлияло на судьбы моего отца, брата и меня самого. Оно было
адресовано нашему родителю в ответ на письмо, которое он отправил в Батавию примерно
двенадцать месяцев назад.

 “Мой дорогой брат Клод, ” говорилось в нем, - я получил твое письмо, содержащее
 печальное известие о смерти твоей бедной жены и почти
 одновременной потере твоего состояния из-за неудачи этого негодяя
 о банкире. Однако я не буду тратить время на слова соболезнования,
 а сразу перейду к делу. Что ж, _ вы_ бедны -_ Я_ богат;
 у тебя нет занятия - у меня слишком много. Ты молод - я старею.
 у нас разница в возрасте на много лет. Таким образом,
 мы можем помогать друг другу разными способами. _ Я_ могу помочь тебе
 деньгами, а ты можешь помочь брату Адаму, применив свою энергию
 в его коммерческих делах здесь, в Батавии. Но, поскольку дела
 лучше слов, я прилагаю к настоящему черновик и прошу вас, чтобы вы,
 как можно скорее, взяли билет для себя и двух моих
 племянников на этот остров.
 “Твой, мой дорогой брат, с любовью,
 “АДАМ БЛЕЙК.

 “P.S. - С сожалением должен добавить, что я не могу предложить вам и мальчикам приют
 в моем доме, поскольку я больше не одинокий человек, моя главная причина для
 женюсь снова ради моей дорогой маленькой Липучки, твоей
 племянницы”.

“Это будет веселое путешествие! Как хорошо, что дядя Адам!” - воскликнул Мартин.

“Вторую жену”, - пробормотал мой отец, к сожалению, как бы размышляя над его
собственные утраты.

“Интересно, - сказал я, - что наш кузен, как и почему дядя называет ее
Губы-Губы--на коленях-на коленях, что это может означать?”

“Клод, это прозвище, данное детям американцев, родившихся на Яве”,
ответил мой отец.

“Странно”, - сказал мой брат. “Но неважно, как они ее называют".
она хорошенькая - мне нравятся хорошенькие девушки”.

“Все это мы узнаем, когда доберемся до Явы”, - ответил наш
отец. “А теперь, мальчики, отправляйся на уроки, а я пойду наведу справки об одном корабле".
”Послушай, Клод, разве это не будет весело?" - спросил я.

“Я думаю, это будет весело". Отец снова разбогатеет, и мы
вырастем крупными торговцами, как дядя Адам, и у нас тоже будет
двоюродный брат, ” весело сказал Мартин; но когда эта мысль промелькнула в голове
поняв, что смерть нашей дорогой матери была вызвана главным образом
несчастьями нашего отца, он разрыдался. “О! почему Бог забрал
у нас бедную дорогую маму? Почему это письмо не пришло так много
месяцев назад, и она была бы жива!”

Небеса знали, что я переживал нашу потерю так же глубоко, как и мой брат; но ради
него, ради моего отца, который ни разу не улыбнулся с тех пор, как она
смерть, и который трепетал при слове или вещи, которые освежали это в памяти.
я изо всех сил старался подавить любой признак эмоций при
случайном упоминании ее имени. Затем, обвивая руками его
шея, сказал я (я верю, со слезами на глазах):

“Мартин, грешно постоянно вспоминать о нашей потере, когда ты знаешь
как это потрясает нашего отца. Помни, мама на небесах и счастлива”.

“Я знаю, это дурно, но я ничего не могу с этим поделать - я не буду с этим ничего поделывать - я никогда
_will_ перестаньте говорить о дорогой маме!” - и пылкий мальчик выбежал из
гостиной в нашу спальню и, бросившись на
кровать, искал облегчения в громком крике.

После смерти нашей матери, такие вспышки горе были общие с
мои теплые, но импульсивный брат. Письмо нашего дяди, однако,
произвел хорошее впечатление на его разум, направив его мысли к
активной, возможно, полной приключений жизни, которая, казалось, была перед нами. Но
к сожалению, нам пришлось ждать шесть месяцев, прежде чем мы смогли получить корабль.
потеря времени, которая, как будет видно ниже, существенно повлияла на
наше будущее. Принимая во внимание эту задержку, шесть месяцев для
получения письма и аналогичный период для нашего путешествия за границу,
будет видно, что между написанием нашего письма прошло полтора года.
приглашение дяди и наша стоянка на рейде Батавии. Что
неожиданные события, какие несчастья могут произойти через восемнадцать месяцев! и
они действительно произошли.

Поистине зловещей из несчастий была ночь нашего прибытия на остров
. Был последний конец октября, период муссонов.
Мой брат и я были почти напуганы до смерти, истинно, мы
никогда не достигнет Земли, для элементов находились в состоянии войны. Море
вздымалось на гористую высоту; горизонт был покрыт огромными полотнищами
багрового пламени; гром сотрясал небо и землю; и ветер, как
в своей ярости он устремился вглубь материка, вырвал с корнем самые большие деревья и опрокинул
вниз по хижинам крестьян и складам торговцев в
нижнем городе. Поистине, это было милосердием, что уцелел даже большой пирс, который
образует гавань Батавии.

Ураган, однако, хотя и был ужасен по своей ярости, длился недолго.
ибо к рассвету мы смогли пришвартовать судно у
причала, а также нанять посыльного, которого мой отец немедленно
отправлен сообщить своему брату о нашем прибытии.

“Если это Батавия, то это странная, грязная дыра”, - сказал Мартин, пожимая плечами.
он стоял, глядя на бамбуковые хижины бедняков
местные жители, склады голландских торговцев и тысячи
тюков с товарами, накрытых брезентом, который, казалось, закупоривал и
делал дороги непроходимыми.

“ Верно, парень, ” сказал капитан, стоявший рядом с моим братом. “ Это
странная, грязная дыра. Более того, это хуже, чем кажется, поскольку
после захода солнца пары и гнилостные испарения, возникающие от
разлагающихся растений и животных на болотах, где вы видите
вон те мангровые заросли делают его ядовитым для американцев ”.

“И нам приходится там жить”, - сказал Мартин с содроганием. “И все же”, - сказал он.
добавил задумчиво: “этого не может убить всех, дядя Адам жил
в нем много лет”.

“Не так, мой мальчик. Как и другие американские торговцы, твой дядя покидает это место
каждый вечер в шесть часов он отправляется домой в верхний город
город вон на той горе, где вы найдете широкие улицы, здоровый
атмосфера, дом правительства и офисы, театр и
великолепные резиденции главных колонистов ”.

“Это хорошие новости”, - сказал я, потому что я нервничал не меньше моего брата.
перспектива жить в таком убогом месте, как город
перед нами; “Но, - добавил я, - где находится китайский город, потому что я слышал
что этих людей много на Яве?”

“Да, дружище, китайцы кишмя кишат на Яве, как и на каждом острове Индийского архипелага
, где можно делать деньги. Однако их город,
или кампонг, как они его называют, расположен по другую сторону горы
, в месте почти столь же нездоровом, как это.”

В этот момент мы увидели нашего посланца в сопровождении другого туземца.
он шел по набережной к кораблю. Но поскольку последний не будет доказан.
неважный персонаж в моем повествовании, я опишу его внешность.
Ростом он был выше большинства представителей своей миниатюрной расы,
но все же намного ниже среднего роста американцев; цвет его лица
был светло-коричневым; глаза большими, черными и пронзительными; волосы не
пышный, как у многих азиатских рас, но все же не такой скудный, как у
большинства мужчин Явы. Он был хорошо сложен, его конечности были сильными и
мускулистыми, как будто он прошел обучение в рыбацких или охотничьих племенах
. Его платье состояло из пары тонких хлопчатобумажных панталон и
цветного саронга, или длинного шарфа, похожего на клетку, который был наброшен на
плечо и обхватывался вокруг талии, образуя пояс,
к которому подвешивался крис, или кризе, оружие, без которого никто не мог обойтись.
Островитянин-индеец, какого бы звания он ни был когда-либо виден; и если бы не то, что его верхние
зубы были подпилены и почернели, он считался бы среди
американцев человеком незаурядной внешности.

“Он раб или слуга твоего дяди”, - сказал мой отец. “Скажу,”
он добавил, нетерпеливо, как человек встал на палубе, “принеси письмо или
сообщение от советника Ван черный?”

“Мой учитель”, - ответил он, наклоняясь всем телом вперед, в то же время
раз он поднял руки ладонями соединить прежде чем его лицо, пока
пальцы коснулись его носа: “я принес никаких писем, никаких сообщений, но все же
карета ждет на причале, донести вас до дома
советник Ван черный, куда, как мне велено сказать, вы и ваши сыновья
найти приветствовать”.

“Ни записки, ни письма!” - удивленно повторил мой отец. “Это
странно, что после стольких лет разлуки Адам не пришел сам
поприветствовать нас. Скажи мне, парень, ” добавил он, “ как поживает твой хозяин?
и его семья? Они здоровы?

“ Семья, ” ответил туземец, сделав ударение на этом слове и отвесив
еще один поклон, - в таком порядке, какого пожелали бы их лучшие друзья.
Но, прошу прощения, Прабу поручено доставить благородного незнакомца
и его сыновей в верхний город; сделать это, и ничего более. Он
слуга и должен повиноваться.

“Поразительно! Что все это может значить?” - задумчиво ответил мой отец.
но, поняв, что дальнейшие расспросы Прабу бесполезны, сказал:
как он себя назвал, он сказал, обращаясь к нам, двум мальчикам: “Пойдемте, ребята,
давайте последуем за этим парнем, так мы скорее доберемся до дома моего брата
тем скорее мы избавимся от неизвестности.

“Наш дядя болен - слишком болен, чтобы приехать или написать; но, боясь встревожить вас,
запретил этому человеку открывать рот”, - сказал Мартин, предложив
лучшее объяснение неразговорчивости Прабу.

“Боюсь, что это действительно так”, - ответил мой отец. “Тогда тем больше причин для того, чтобы
мы должны поспешить к нему; так что вперед, сыновья мои”.

Я также мои собственные страхи, и объяснение предложить, но как они
прошел через мой разум, сковывающее ощущение в моем сердце, казалось,
замерзают слова, прежде чем они могли избежать моих губ, и я пошел за ней в
тишина перед огромной, неуклюжей старой голландской каретой, запряженной четырьмя яванскими пони,
которая ждала нас на набережной.

Теперь дорога из нижнего в верхний город крутая и узкая.
Таким образом, на нашем пути нас должна была позабавить возможность, которую дало нам восхождение
полюбоваться окружающим пейзажем, таким новым для нас,
и множество причудливо одетых людей всех рангов, пешком и
на всевозможных транспортных средствах, которые направлялись к своим местам
по делам в жалком городе, который мы только что покинули; но вид
казалось, нами овладело меланхолическое предчувствие, которое затемняло
мы отвели глаза, погрузились в свои мысли и прикусили языки, потому что
ни один из нас не проронил ни слова, пока карета не остановилась перед
большим особняком с плоской крышей в верхней части города.

 Заметив, что ворота открыты, мой отец, который больше не мог сдерживать
своё нетерпение, вышел из кареты и велел нам следовать за ним.  Когда мы вышли, Мартин, тронув меня за плечо и заговорив
впервые с тех пор, как мы сели в карету, сказал:

«Это очень странно, Клод. Что ты об этом думаешь?»

«Мартин, у меня предчувствие, что что-то не так, очень не так;
нас ожидает катастрофа; шторм, разразившийся по прибытии прошлой ночью,
был зловещим. Кроме того, на мой взгляд, таинственность кроется в
лице цвета красного дерева этого парня Прабу. Посмотри, даже сейчас, как
он следит за нами своими блестящими глазами ”.

“Пух, пух, Клауд, не каркай, вы сделать малый дрожь”, - ответил мой
брат.

На этот раз мы обогнали нашего отца, у крыльца особняка.
Здесь таинственность усиливалась, поскольку никакой дядя не стоял там, чтобы приветствовать
своих родственников, но вместо него был главный слуга или конюх семьи.
чемберс, который, назвав моего отца по имени, пригласил нас следовать за ним; но
теперь, потеряв всякое терпение, он грубо схватил мужчину за плечо,
воскликнув:

“Скажи, парень, мой брат, твой хозяин, болен, что я не вижу его здесь
чтобы поприветствовать нас?”

“Сэр, - уклончиво ответил слуга, - моя госпожа ждет тебя”.

С этими словами он распахнул двери больших и роскошно обставленных
апартаментов, пропуская нас в присутствие леди с достойными
манерами, но которая казалась почти потерянной среди груды бархатных подушек
на котором она возлежала, и мгновенно тайна была разгадана, наш
дурные предчувствия оправдались, потому что она была одета во вдовью хламиду.

“Великие небеса!” - воскликнул мой отец, “ "Неужели же тогда возможно, что мой
брат...”

“ Увы! больше нет, - сказала дама, вставая и беря его за руку. “ Прошло
едва ли три месяца с тех пор, как мой бедный муж умер от лихорадки. Затем,
мягким, мурлыкающим голосом, как у кошки, она добавила: “Это была воля Божья.
Мы не можем роптать. Ты простишь меня, брат мой, за то, что
Я запретила своим слугам сообщать вам эту печальную новость, но из уважения
к памяти моего покойного мужа я хотела первой сообщить вам
печальное известие, и в то же время я рада приветствовать вас и ваших сыновей в этом доме». Затем, видя, что сердце нашего отца слишком переполнено горем, чтобы ответить, она сказала, обнимая меня и моего брата по очереди:

«Так это и есть мои очаровательные племянники? Позвольте мне обнять вас, дорогие мальчики.
Вы благородные люди и найдёте в этом доме такой же хороший приём, как если бы ваш бедный, дорогой дядя был спасён нами.

 «Мадам, сестра моя, — ответил мой отец, — вы были добры и внимательны к нам, но моё горе слишком велико и ново, и я жажду
прошу прощения, я хотел бы некоторое время побыть один.

“Это было бы непростительно, брат мой, если бы я не предвидела это желание"
” ответила она, ударяя в маленький китайский гонг, подвешенный к
потолку. “Иди”, - сказала она слуге, явившемуся на зов,
“проводи моего брата и его сыновей в приготовленные для них комнаты”.

Апартаменты, в которые нас провели, располагались в другом крыле
здания, на первом этаже, и состояли из двух спален
и большой гостиной. Все они имели французские окна, выходящие на
территорию, и, очевидно, были тщательно и продуманно подготовлены
для нашего приема. Оставив нашего родителя полностью излить свое горе,
из-за смерти брата, к которому он был страстно привязан,
мы, мальчики (которые никогда не знали своего дядю и поэтому не могли так
остро ощущаем его потерю) пошли в нашу собственную комнату, которая, кстати, была
достаточно просторной и приспособленной как гостиная, так и спальня.

“Мне так жаль бедного, дорогого дядюшку, хотя мы никогда его не видели”, - сказал Мартин.
Как только мы остались одни.

“Мне больше жаль нашего отца, Мартин. Я боюсь, что этот новый удар
несчастья, обрушившийся так скоро после смерти нашей дорогой матери, приведет
окончательно разрушить его и без того слабое здоровье”.

“Нет, Клод, мы, мальчики, должны быть его опорой. Тогда, знаете, это должно быть
даже для него утешительно, что наша новая тетя такая добрая и чуткая ”.

“Новая тетя!” - Повторил я; затем, осторожно оглядевшись по сторонам и сначала
прислушавшись, не раздадутся ли поблизости шаги, я сказал шепотом: “Знаешь ли".
знаешь, Мартин, мне не нравится эта женщина”.

“А вот ты нет”, - ответил он с удивленным видом. “Но почему?”

“Ну, я не знаю, но я не хочу. Вы помните строки, которые бедная мама
часто повторяла нам----

 “Ты мне не нравишься, доктор Фелл,
 Я не могу сказать почему.;
 Но вот что я знаю, очень хорошо.,
 Ты мне не нравишься, доктор Фелл”.

“Клод, ” ответил мой брат, “ я начинаю тебя бояться; ты
похож на ведьму. Но... но, ” добавил он, “ это глупо; это безнравственно;
потому что она твоя родственница - по крайней мере, своего рода родственница, ты знаешь - и у тебя
нет причин ее не любить. Но разве она не хорошенькая?

“Хорошенькая! Ну, как и тигрица, как и змея, и она напоминает мне
и то, и другое; она напоминает мне портрет из той французской книжки, которую мы читали.
раньше я читал дома о женщине, которая отравила стольких мужей - просто
то же пухлую фигуру, черные волосы, бледная кожа, темные глаза, которые, как кажется
значит все, в стремлении выглядеть так, как будто они ничего не значили, и
мягкие руки; затем ее объятья были как макет, как артист, ничего
настоящим в нее и целует, как Иуда.”

“Черт возьми, Клод, это позор; замолчи, ты больше ничего не скажешь!”
воскликнул мой брат, закрывая мне рот рукой. И, по правде говоря, мне
было немного стыдно за это теплое выражение мнения при столь
коротком знакомстве; тем не менее, в то время я верил в это, и,
более того, той ночью мне приснилось, что все, что я сказал, сбылось. Но
тогда, вы знаете, в мечтах не так уж много; по крайней мере, глупо
полагаться на них.

После этого разговора некоторое время оба молчали. Наконец,
молчание нарушил Мартин. “Клод, - сказал он, - интересно, сколько
деньги дядя уехал с отцом?”

“Не так много, я боюсь, если наша новая тетя участие в осуществлении его воли”.

“ О, потрудитесь, перестаньте говорить о ней. Будет очень жаль, если он этого не сделал,
хотя, после того, как проделал весь этот путь по собственному приглашению.

“ Что ж, осмелюсь сказать, мы скоро узнаем все об этом завещании, ” сказал я.
немного шокирован тем, что мой брат так скоро заговорил о денежных делах;
и Мартин понял мои мысли и почувствовал себя уязвленным, потому что ответил:

“Это для нашего отца, который болен, и у него было так много неприятностей, что я
хочу денег, Клод, а не для себя; потому что я сильный и здоровый, и,
если понадобится, я смогу как-нибудь прокормиться - например, в качестве
клерка, посыльного, охотника или кого-нибудь еще, вы знаете, здесь, где
белые люди ценны ”.

“Но ты, Мартин, всего лишь мальчик”.

“И я хотел бы знать, не так ли хорош один белый мальчик, как два
мужчины цвета красного дерева? хвастливо ответил он.

“Тише! мы смотрели-слушали бы!”, несмотря на то, что я сказал
ничего об этом Мартину, я, несколько раз, пока мы были
беседуя, услышал шорох в кустах, сразу за стеклом
дверь нашей комнаты. До сих пор я не обращал на это особого внимания, но теперь я
отчетливо услышал кашель.

“ Тогда пойдем, откопаем хитрую лису, ” прошептал Мартин.
и в следующую минуту мы уже стояли у кустарника возле окна.
Некоторое время я терпеливо слушал и не услышал ничего, кроме
"жужжание птиц и насекомых", - прошептал Мартин.:

“Это была всего лишь фантазия”.

“Тогда это тоже была очень красивая фантазия, потому что так оно и есть”, - ответил я,
поскольку в этот момент я заметил взгляд слушателя, который встревожился
мы, сверкающие сквозь листья и ветви; и в следующее мгновение
Я осторожно вытащил на свет одну из самых хорошеньких маленьких девочек, которых я когда-либо видел
- высокую и грациозную, с длинными, ниспадающими золотистыми
локонами; светлую кожу, слегка подкрашенную румянцем, но в то же время обрамленную
пунцовый румянец; прекрасные голубые глаза и ямочки на щеках - действительно, немного
фея ... да, фея, хотя она была одета в глубокий траур.

“О! нет, ты повредил руку?” - воскликнула она, наполовину pettishly, половина
улыбаясь, как она пыталась вырваться из моей хватки.

“Мы не позволим тебе идти; нам не часто попадаются настоящие живые феи”, - сказал
Мартин. “Кроме того, у вас есть наполовину убила нас с перепугу.”

“Как не стыдно, - ответила она, - две большие мальчики страшная
девочка, как я”.

“Вы знаете, что мышь может напугать слона, если слон услышит
странный шум и не будет знать, что он вызван мышью”.

“Ну, тогда, - ответила она, - мне жаль, что я напугала вас обоих”.;
но я уверен, что ничего не мог с собой поделать; это был тот противный кашель ”.

“Но как получилось, что ты прятался в кустах? Это было для того, чтобы послушать, о чем
мы говорили? вы, конечно, должны были слышать все, что мы говорили.

“ Да, о! да, это все, что вы сказали, - тут она прошептала, - о
ней. Он был очень злой, но я не скажу; не я ... это я не буду. Но,”
она добавила: “Я слышала, как меня в кустарник”.

“Но что привело тебя туда?” Спросила я.

“Чтобы взглянуть на двух моих новых кузин, конечно. Я так много слышала
о бедный, дорогой отец, и так долго тебя ждал,
что когда _ она_ не позволила мне остаться в комнате, когда ты пришел сегодня утром
Я выплакала все глаза - по крайней мере, почти - и тогда...

“И что потом?” - спросил Мартин.

“Ну, я пришел сюда один, полный решимости взглянуть на вас обоих, и на
дядю тоже, если смогу. Но тише! ” воскликнула она, приложив палец к губам.
“ Я должна идти. Я слышала, как МИЛЕДИ звала меня. Она не должна знать
что я была здесь; прошу, не говори ей, или я буду наказана за
непослушание”; и в мгновение ока она скрылась из виду.

“ Так это и есть наш кузен, ” сказал Мартин, когда мы вернулись в свою комнату.
“Какая хорошенькая девушка!”

“Да, - сказал я. - и такая милая, что она компенсирует нашу
новую тетю со странным характером”.

“ В конце концов, Клод, я начинаю думать, что ты прав насчет ‘МИЛЕДИ’,
как они ее называют. Какой позор наказывать такую милую девушку за что бы то ни было!
” ответил Мартин.

И вот, я сказал Все, что стоит рассказать наш первый день в
Верхний город Батавия.




ГЛАВА II.

МНОГИЕ БЕДСТВИЯ.


К отцу, в его то немощного состояния здоровья, новость о его
смерть брата оказался настолько сильным потрясением, что он не смог выехать
в его комнате на целую неделю. Однако за это время, наши тетки вели себя
большинство ласково, не только к больному, и его ребят, но, возможно, я
добавить, чтобы наша красивая кузина Мари, ее дочь, с кем мы были
теперь разрешенных для общения на самые родственному условия; и, хотя
это не метаморфоза моей нелюбви в любовь для нее это был отличный
влияние на моего бедного отца, - настолько велик, действительно, что с деликатесом
чувствуя себя вполне в соответствии со своей природой, он ждал целую неделю
после выздоровления, прежде чем он коснется вопроса о его конце
завещание брата. Несомненно, он каждый день ожидал, что она сама заговорит об этом,
но в этом он был разочарован; поэтому он, однажды
днем, но отрывисто, как будто хотел получить слова от своего
липс как можно быстрее попросила разрешения взглянуть на копию
завещания; но, как ни досадно, когда она уже собиралась ответить, слуга
объявил: “Мейнхеер Эбберфельд”.

Мой отец выглядел раздраженным; я начал в моем кресле, за глаза не уперлись
при более гнусного человека. “Миледи”, однако, казалась довольной его приходом
, поскольку, представив его как главного нотариуса Батавии,
и член совета, сказала она:

“Мой дорогой брат, приезд Минхеера Эбберфельда в этот момент - большая удача.
поскольку он составлял завещание моего покойного дорогого мужа, он является
наиболее подходящим человеком для разъяснения его положений ”.

“Простите, сударыня, Простите, сэр”, - ответил нотариус, с низким
лук и улыбаться при его зловещей физиономией“, но вот эта час,
и наличие вот эта, едва ли сторона, напротив, самый неподходящий,
для деловых вопросах, сообщите мне, поэтому прошу вас набраться терпения до
-завтра, и тогда мы будем вместе Скан страниц драгоценных
сам документ. А пока позвольте мне заверить вас, что вы найдете
его содержание ни в коем случае не неудовлетворительным для себя и сыновей ”.

“ Нет, мейнхеер, моему брату, естественно, не терпится познакомиться с завещанием.
Поэтому, прошу вас, пусть этикет не запрещает ему это
удовлетворение, ” сказала “миледи” с одной из своих самых любезных улыбок.

“Это не так”, - вмешался мой добродушный отец. “Поскольку мейнхеер Эбберфельд
считает время, место и присутствие неподходящими, я никоим образом не желаю его
продолжайте; завтра у вас будет достаточно времени.

“Спасибо, мейнхеер, за вашу уступку; я чувствовал себя европейским джентльменом
было бы слишком благородно отказаться от столь разумного предложения”, - ответил
Эбберфельд.

Из молодых членов семьи только я присутствовал при
вышеупомянутом разговоре; но в конце его учтивый нотариус с
любезной серьезностью попросил и получил разрешение дамы
пригласите, “только на этот день”, как сказано в афише, Мари, а также
моего брата сесть за обеденный стол.

“Общество молодых людей, ” сказал он моему отцу, “ заставляет меня снова почувствовать себя
мальчиком; для меня страсть видеть их счастливыми. Я наслаждаюсь
войска бедный мой вклад в их развлечений. Таким образом, мой мальчик”, он
добавил, обращаясь ко мне, “зная, что вы только что прибыли из Америки,
Я приказал заклинатель змей выставлять свои трюки в основании
после ужина; то есть, если я у мадам разрешения;” и гениал
улыбка, с которой он спросил, и “миледи” склонил ее молчаливого согласия
данная схема для нашего блага, на мгновение заставил меня думать, что я была
положительно злая чувствуя отвращение с первого взгляда, на два таких
любезной особы.

Ужин был подан в великолепно украшенном павильоне на территории отеля
в задней части особняка, и, в дополнение к блюдам из жареного и вареного мяса,
после голландской моде, состояло из различных Яванский рыба, и
большое блюдо знаменитого птичье гнездо суп, из которых китайцев
пословица: “что, если дух жизни, вылетающих из ноздрей,
и запах этого гнезда-суп были приветствовать их, дух
реанимировать глины, зная, что никакой роскоши в рай сравнить
с ним”.

Несомненно, нотариус Мейнхеер, должно быть, искренне согласился с этой пословицей
, поскольку проглотил ее со вкусом гурмана и был
непрестанный в своих попытках навязать это нам.

“ Миледи, ” сказал он, внезапно откладывая ложку, “ позвольте мне, нет,
несколько растягивая слова, я позволю себе сделать комплимент вашему повару
и поставщику. Этот суп вкусно усугубляется; гнезда должны иметь
была из чистейшего белого-словом, совершенство. Могу я спросить, откуда
ты добыл их?”

“С помощью моей рабыней Prabu; его семья-гнездо-охотники, главным образом в
использовать китайские купцы Campong. Позвольте мне, - добавила она.
“ с удовольствием отправлю корзину с ними к вам домой”.

- Сударыня, - ответил нотариус, гнуть шею, так что вперед, что он
казалось, вот-вот встанет на голову в своем суп-блюдо, “вы
заслуга, да, и, возможно, команды тоже, моя вечная благодарность; он будет как
поставка моему столику с блюдом из Рая.”

Я был шокирован этой речью, ибо в моих ушах она прозвучала как
богохульство, и все из-за простого сладострастного наслаждения, слишком уж
слишком жирного для такого желудка, как мой, который привык
только к простой, бодрящей пище.

Это блюдо, столь ценное на Дальнем Востоке, готовится из... во-первых,
ласточкино гнездо (_Hirundo esculenta_), которое при растворении становится
похоже на коричневое желе или расплавленный клей, сухожилия оленя, лапы
поросята, плавники молодых акул и мускулистая часть свиной головы
все это смешать с яйцами ржанки, мускатным орехом, корицей и красным перцем.

“Умоляю, позвольте мне угостить вас этим вкуснейшим из земных
деликатесов, этим райским супом”, - сказал гастроном моему отцу
и брату, которые уже успели выразить свое отвращение к этому
драгоценная смесь. Мой отец вежливо отказался. Что касается Мартена, он говорит
ясно:

“ Спасибо, нет, мне не нравится этот отвратительный беспорядок, но я просто хотел бы
отправиться в одну экспедицию с этим Прабу и его братьями-охотниками за гнездами,
не так ли, Клод?

“Всему свое время, молодые джентльмены, вы станете боготворить это редкое блюдо"
”, - сказал Эбберфельд и добавил своим маслянистым тоном: “Что касается охоты на гнезда,
для чего вы выражаете такое желание, с разрешения вашего достойного родителя
Я берусь найти для вас возможность; ибо любовь к
предприимчивости - хороший признак в молодежи ”.

“Спасибо, это будет редкий вид спорта”, - ответил Мартин.

После ужина мы переместились в большую палатку, установленную на просторной
лужайке, чтобы понаблюдать за трюками заклинателя змей. Мартин, Мари и я
сели на траву, наши старшеклассники - на диванчики с противоположной стороны
палатки.

Там были двое исполнителей-укротителя змей, старый человек, который, когда-то
видно, никогда не может быть забыто, ибо он не только огромный горб на
его спина, но Вэнь на шею, настолько велика, что казалось, он
перерастает голову, что ее толкают на его правом плече; другое
был его помощник, парень, довольно симпатичный, чем в противном случае, на
Яванского крестьянина.

Мари, которая часто была свидетельницей выступлений этого человека, смотрела на это
теперь с безразличием, но мы с Мартином изо всех сил напрягли зрение
в сторону большой коробки, которую старик начал открывать, как только
мальчик начал играть на местной дудке или флейте. При звуке
инструмента, когда крышка коробки была снята, голова в капюшоне
очковой змеи подняла свой гребень сначала примерно на фут над краем
томно, хотя и грациозно, и как будто слушая музыку; но
когда мальчик заиграл более оживленную мелодию, красивая рептилия пошевелила своими
фантастически изгибая голову и шею, словно стараясь не отстать от времени. Через некоторое
пять минут, старик, обнажая одну из своих рук, опустился на колени в стороны
из коробки, когда мне было в то время, потому что у мальчика случилось
прекратить музыку, шею рептилии распухло, и в
одно мгновение он установил свои клыки на руке мужчины.

Мартин вскочил с криком: “Бедный старик будет убит!”
еще секунда, и он схватил бы змею, но одновременно
Мари схватила его за руки и, с силой одолжил ей террора
одна, потащила его обратно.

“Глупый кузен!” она воскликнула, “Если бы вы подошли на один шаг ближе
Кобра, ты бы не прожил день”.

В _cobra_! Как мое сердце заныло по имени. Это красивая змея,
потом, гад, чьи смертельный укус я слышал и много читал.

Что касается Мартина, не боясь вреда для себя, когда еще был в
опасность, он изо всех сил пытался вырваться из Ebberfeld, которые сейчас приходят к
помощь нашего двоюродного брата, воскликнув frenzily:

“ Говорю тебе, бедный старик будет убит. Смотри, кровь льется
из его руки! Прогони змею!

“Глупый мальчишка”, - ответил господин; “остаются там, где вы находитесь, этот старик
мастер кобры. Именно на эти уловки он живет. То, что для него игра,
для тебя было бы смертью ”.

Это объяснение успокоило моего брата и заставило его рассмеяться; но вскоре
наше внимание переключилось в другом направлении: наша храбрая кузина,
подавленная своими усилиями или ужасом от того, что мой брат чудом спасся, была вынуждена
упал в обморок.

“Какая досада!” - воскликнула наша тетя. “Иди, ” добавила она Прабу, рабу,
который только что вошел в палатку с каким-то поручением, - отнеси глупую
девчонку ее служанке”.

Какое чувство возникло в моем сердце при этих словах. Что касается Мартина, то с
горящими глазами он свирепо сказал: “Глупая ... она не глупа; она
храбрая и добрая, как ангел. Это ты порочен”.

“Мартин!” - воскликнул наш отец строго, с упреком; и хотя
в порыве гнева привычное повиновение любимому родителю сразу же
заставило моего брата замолчать. Возможно, было бы лучше, если бы ему позволили дать выход
своему почти оправданному гневу, ибо чувства, сродни ненависти
овладели его сердцем, от которых никогда не избавиться; но, тогда, от его имени я
должен признать, что впоследствии возникли и другие вопросы, чтобы раздуть пламя.

Это происшествие разогнало вечеринку, но, к величайшему огорчению моего брата
и меня, наш отец, отведя нас в свои апартаменты, задержал с
остаток дня, опасаясь, что Мартин, находясь в гневном
настроении, вступит в контакт с “миледи”. “ Потому что с твоей тетей,
Мартин, - сказал он, - я бы не доверял тебе одному. Ваш вспыльчивый характер
вероятно, приведет вас к какому-нибудь неуважительному поступку, который может нанести
материальный ущерб вашим будущим перспективам, поскольку пока мы знаем, что этого делать нельзя
насколько она может иметь власть над всеми нами. Завтра я не буду таким невежественным.
потому что тогда я намерен изучить завещание моего бедного брата.

“Трудись завещание, и деньги тоже”, - ответил Мартин, наспех, “если они
для предотвращения парень из защищая тех, кто спас ему жизнь.
Кроме того, отец, я хочу знать, поправилась ли кузина Мари.

“ Ну-ну, мой дорогой мальчик, ты благородный малый, но с характером.
это может привести к трудностям, если тебя не держать в узде. Что касается твоей
кузины, будь спокоен; к этому времени она уже в порядке. Это был всего лишь
обморок.

“Но, отец, я хочу это знать, иначе я не сомкну глаз”.

“Тю, тю!” - ответил мой отец. “Остальные довольный до утра; но
теперь вы в свою комнату, за это время все честные люди были в
кровать”.

Мы подчинились, но не для того, чтобы уснуть; наши мысли были слишком заняты событиями
дня, наша тревога за нашего кузена была слишком велика. Час или два,
действительно, пока не наступила темнота (которая так внезапно наступает на Востоке),
мы сидели, размышляя, когда Мартин сказал: “Я не лягу спать, пока не узнаю
поправился ли наш кузен, и это неважно.

“Но как мы можем это выяснить?”

“Я скажу тебе, Клауд. Номер Мари в другое крыло, просто
над верандой; ее окна внутри двора смоковница, и
из окон открывается вид на сад. Пойдемте туда. Я взберусь на дерево.

“Ну, и что дальше?” Я спросил.

“Ну, я брошу несколько камешков в стекла. Если с ней все в порядке, это ее возбудит.
она покажет себя, и я буду удовлетворен”.

“Я не половина, как план, - сказал Я. - мы можем спугнуть ее в другую
обморок”.

“Ну, послушайте, Клод. Все, что я хочу знать, пойдешь ли ты со мной
.

“Предположим, я скажу ”нет".

“Тогда я пойду один, вот и все”.

“Очень хорошо, тогда мы пойдем вместе”.

Ночь была непроглядной; пока все шло хорошо. Мы могли бы прокрасться незаметно
вдоль самых стен, если бы кто-нибудь из заключенных все еще был поблизости
. Добравшись до фигового дерева, Мартин начал взбираться на него;
но ствол был таким гладким, а нижняя ветка такой высокой, что до нее
было не дотянуться. Однако, чтобы устранить это затруднение, я встал
прислонившись к дереву, в то время как он вскарабкался мне на плечи, и благодаря этому
мне удалось ухватиться за первую ветку. Как только я почувствовала себя свободной
я начала дрожать от его веса (я немного трусиха,
или, по крайней мере, по сравнению с Мартином, немного нервничал), в страхе, что
неверный шаг, или шелест листьев, может вызвать некоторые неугомонные
спальное место; и он _did_ сделать неверный шаг, и, таким образом, такой
шум, что я был уверен, что у нас должен быть обнаружен; но он выстоял,
и когда он достиг ветки почти вровень с нашего кузена
окно, как раньше была устроена между нами, он сообщил об этом
же, капнув несколько камешков на мою голову. Затем, с бьющимся
сердце, я слушал. Кап, кап, кап, по стеклу пошли три камушка,
но нет ответа. Другие тогда были брошены, но до сих пор нет ответа. Третья
раз он галечный стеклами, и успешно, ибо я отчетливо
услышать французские окна. “Мари, наконец, возбудилась”, - пробормотал я.;
но нет! если бы это было так, Мартин заговорил бы; но на несколько минут воцарилась мертвая тишина.
затем (о, разве я не чувствовал, что мне хотелось бы
съежившись в собственных ботинках), я услышала голос нашей тети, зовущий
раба принести светильники. Как провокационно! в конце концов, мой брат
перепутал комнату нашей тети с комнатой Мари. Каковы были бы последствия?
конечно, они бы обнаружить его, когда зажегся свет? или если нет, то полагая
воры были в помещении, будет будить всех в доме, а затем, не
решаясь позвонить ему, я отчаялся. К счастью, однако, не потеряв
своего_ присутствия духа, в следующую минуту он тихо соскользнул вниз по
гладкому стволу.

“Черт возьми!” - прошептал он мне на ухо. “Что муфту надо иметь
сделать такую ошибку! Но давай, Клод, давайте прятаться среди кустов, и
возможно, они будут думать, что мы были старой Борея”.

Некоторое время мы стояли неподвижно среди кустов и деревьев, затем,
полагая, что наша тетя оправилась от своей тревоги, мы двинулись, крадучись
тихо, в противоположном от дома направлении, чтобы, если кто-нибудь
будет начеку, мы могли ускользнуть от них; но таким образом
прогуливаясь по этим большим и замысловато обустроенным территориям, после часа
мы буквально заблудились.

“Что нам теперь делать?” - спросил мой брат, резко останавливаясь.

“ Оставайтесь на месте до рассвета, когда будет достаточно светло, чтобы
показать нам дорогу обратно в нашу комнату, ” сказал я.

“ Хорошо, старина, ” холодно ответил он. - у нас нет выбора.;
а пока, давайте чувствовать себя, как дома”, - и он бросился
во всю длину на кусок зеленого дерна.

“Останься, Мартин, ” сказал я. “ Там что-то мерцает; конечно, это не может быть
Светлячок”.

“Светлячок”, - повторил он. “ Чепуха! Это свет от фонаря.
Странно! кто может быть там в это время? давайте посмотрим.”

Когда мы подошли свет, мы обнаружили, что он исходил от небольшой
грот-как шалаш, в котором мы считали, в течение нескольких дворы
окна нашего номера.

“Это к счастью, потому что мы знаем, где находимся; но прежде чем мы войдем, давайте
посмотри, что происходит в это время ночи; я уверен, что-то не так.
Останься, ” добавил он, когда мы подошли к стенам. “ Разве ты не слышишь голоса?

Мартин был прав; мы могли слышать голоса, тоже очень отчетливые, и голоса
гневные; один принадлежал рабу Прабу, другой - старому
заклинателю змей.

“Ну, ну, старина”, - говорил Прабу в ответ на что-то, что сказал
другой мужчина, но чего мы не слышали. “Ты объяснил
_ почему_ я нахожу тебя в гроте, но если моя госпожа _has_ снисходительно
разрешила тебе остаться здесь, нехорошо, что ты держишь
зажигать свет в ночи, чтобы напугать честных людей до полусмерти”.

“Достойный Прабу, я стар и нуждаюсь в роскоши, в которой молодые, сильные
и красивые, как ты, не находят необходимости”.

“ Может быть, и так; и все же, Хаккак, тебя более чем подозревают в том, что ты плут.
и все же, если свет поможет тебе удержать ядовитых рептилий в
твой сундук, который ты не сможешь увести, может остаться; но поскольку ты дорожишь своей свободой,
убирайся отсюда до рассвета, ибо таков приказ моей госпожи.

Сказав это, к нашему великому облегчению, рабыня ушла.d хижина. Наличие
позволило ему достаточно времени, чтобы выйти за пределы слышимости, мы нашли наш путь к
свой номер, когда, несмотря на наши героические резолюций не закрывать
наши глаза, пока мы не видели и не слышали о Мари, мы были скорее в
герб Somnus.

“Клод! Клод! старина, проснись, вставай, столько дел!” - крикнул
Мартин рано утром на следующий день, в то же самое время, когда он дернул меня за одно из
моих ушей.

“Трудись, не надо”, - ответил я, только наполовину проснулся, но полностью раздосадована,
будучи потревоженными.

“Это чудовищная змея выбралась из своего ящика и старый горбун.”

“Это не наша забота. Поделом старому Хуку - как там его зовут? - за то, что
не был более осторожен”. И я повернулся, чтобы снова уснуть.

“Но это такое забота наша, и может служить _us_ неправильно, или любой
еще в чьем номере либо образом может случиться, чтобы прибыть. Стыдно, Клауд! вам
вверх! Видишь, я более чем наполовину одета.

Теперь, полностью возбужденный, потому что он дернул меня за оба уха, я вскочил с
кровати; и, поспешно одевшись, выбежал во двор с моим
братом. Там действительно было “неотложное дело”, как выразился Мартин.

Горбун, стонущий и оплакивающий потерю своего дорогого друга и
компаньон, партнер в его способах добывания средств к существованию, и
вокруг него или поблизости от него слуги и рабыни домашнего хозяйства, мужчины
и женщины, вооруженные садовыми инструментами, палками - чем угодно, на самом деле,
на который они могли бы наложить свои руки. Охваченные ужасом, они то и дело
время от времени оглядывались назад, как будто ожидали увидеть рептилию
они слушали рассказ о том, как змея бежала за ними по пятам.
побег или предложение совета относительно средств его поимки. Прабу подошел
через минуту после нас, и, видя, что, пока все разговаривали, ни один
казалось, он был готов действовать, и он крикнул мужчинам:

“Собаки и сыновья собак, не стойте здесь, как испуганные шавки! распределитесь
по территории; обыщите каждый уголок; осмотрите каждую нору
и куст ”. Но по-прежнему никто не двигался, пока “миледи”, выйдя вперед и
топнув ногой по земле, сердито не крикнула: “Убирайся; делай, как
тебе приказано. Человек, который убивает пресмыкающееся имеет вес
золотой головой”.

При этих словах трусы бросились врассыпную, все, кроме Прабу и горбуна,
который, обращаясь к даме жалобным, скулящим голосом, закричал: “Не убивайте_,
дорогие леди, не _kill_. Вы не лишит убогого старика
ежедневный рис”.

“Убирайся, негодник! присоединяйся к поискам; и, помяни мое слово, я тебя от всего сердца накажу,
если из-за твоей беспечности кому-нибудь в этом доме причинят вред
.

“Давай, Мартин, - сказал Я, - давайте посмотрим на палочке или вилке, а помогаем
найти рептилию”.

“Все не так, ребята; это излишне, что вы должны нести в себе и опасность. Провожу тебя
обратно в дом.

“ Верно, тетя, - сказал Мартин, - но позволь нам пройти в комнату нашего отца.

“ Нет, нет! ” воскликнула “миледи”, испуганно вздрогнув, но, вспомнив
быстро подобрав слова, она продолжила: “Да, в комнату твоего отца, если ты
хочешь; но лучше в свою собственную, потому что он болен, и было бы жестоко
беспокоить его”.

“Миледи, я обыщу все комнаты, которые выходят на территорию;
рептилия, возможно, заползла в одну из них”, - сказал Прабу.

Эти слова напугали меня. “Тогда сначала к нашему отцу, добрый Прабу”, - сказал я.
“Потому что он спит с открытой дверью”.

В одну минуту, без церемонии, мы прошли через французский
окна спальной комнате нашего отца. Кровать была на другом конце,
и наш родитель, покрытые комаров занавес, оказалось
спит, не потревоженный шумом.

“Слава богу, наш отец в безопасности!” Я воскликнул; Но едва
слова слетели с моих губ, когда я наткнулась ... нет, упал-пускает одну руку
чтобы спасти себя. Представьте мой ужас, чтобы найти его на холодный, липкий
кожу рептилии. Он поднял ее гребне, и выдвинул его фан с
свистом; но, к счастью, Prabu был за мной по пятам: ибо, как шипят выдан
от его пасть, его сверкающие creese одним ударом разделить его голову от
ее тело. Но мгновением позже я позавидовал рептилии, ее смертельной ране.
Дикий, протяжный вопль Мартина возвестил о самом печальном происшествии в
моя жизнь. _ Наш родитель был мертв._

“Бедный сахиб! мой бедный молодой господин!” - воскликнул Прабу, глядя на
кровать. “Это укус кобры”.

“Нет, не умер! скажи "не умер", добрый Прабу! Пошлите за доктором; мой отец
возможно, упал в обморок; он не может быть мертв!” Я плакала, давая выход своему
самому дикому горю.

Но поведение моего брата удивило меня. Он, такой страстный, такой импульсивный,
после своей первой вспышки агонии не сказал ни слова. Несколько минут
он дико смотрел в лицо нашему родителю, затем, бросившись на
тело и обняв его, он молился о том, чтобы он проснулся; но, по-видимому, у него ничего не вышло.
осознав истину, он воскликнул: “Мой отец был убит! Я убью этого горбуна!
и, выхватив крез из рук Прабу, он
бросился к тому месту, где мы оставили заклинателя змей; но
этот парень сбежал, таинственным образом сбежал. Почти лишившись чувств от горя.
Мартин бросился к нашей тете.

“Злая женщина! - воскликнул он. - Это ты убила моего отца“.

“Тише! тише! мой дорогой мальчик, ” ответила она ласково, беря
его за руку и привлекая к себе. - Ты не должен говорить таких слов, но
Я не удивляюсь, ибо это великое бедствие почти лишило меня рассудка
. Это ужасно, очень ужасно; но, мой дорогой мальчик, ты не должен
поддаваться этому дикому горю, это убьет тебя. Приди, приди”, и она побежала
ее мягкие белые руки через его каштановые локоны. Тем не менее, несмотря на
ее нежные манеры, очевидную скорбь по поводу смерти моего отца, она
выразила негодование по поводу горбуна и крупной суммы, которую она предложила
что касается его задержания (хотя, за исключением неосторожности, за какое преступление
он должен был быть задержан, я не мог себе представить), ей не удалось
завоевать нашу любовь. Нет, даже если мы были не на первом развлекали
своего рода инстинктивная нелюбовь к себе, Мы, которые были воспитаны
под прицелом американской матери, никогда не были доведены до
уважение, если не сказать, _love_, “моя леди”. Ее привычки, ее поведение в ней
рабы и слуги, были противны наши чувства. Эти привычки
и способы читатель может судить по следующим набросок класс
какой она была в полном представитель:--

“Дамы с облизывающимися губами, т.е. уроженки Батавии, обладают вялым
и ленивым темпераментом, не встают со своих постелей примерно до половины шестого
семь или восемь часов (поздний час на Востоке). Они проводят
утро в смехе, разговорах и играх со своими рабынями,
которых, возможно, через несколько минут они высекут самым безжалостным образом
за малейший пустяк. Большую часть дня
одетые в прохладные, воздушные платья, они бездельничают на диванах или сидят прямо на полу
скрестив под собой ноги, жуют бетель - привычка с
от которой, как и от большинства индийских женщин, они без ума. Не довольствуясь
это они пережевывают Ява табак, который порочной практики encrimsons
слюна со временем обрамляет их губы черной каймой и
приводит к тому, что их зубы становятся черными; отличным оправданием использования
бетеля является то, что он очищает рот и предохраняет их от
зубная боль. Чтобы отдать им должное, эти дамы действительно не хватает
в полномочия понимания, и станут очень полезными членами
общество, ласковые жены и хорошие матери, если они были, но скрывали от
знакомство с рабами в зачаточном состоянии, и образованные под
немедленное глаза их родителей, которые должны быть усердными, чтобы привить
в их нежные умы принципов истинной нравственности и полированная
манеры. Но, увы! родители далеки от принятия такой необременительной
задач на себя. Как только ребенок рождается, они оставляют его
на попечение рабыни, у которой он воспитывается до достижения
возраста девяти или десяти лет. Эти медсестры, наиболее часто, но
одна удалить скоты выше по интеллекту, вселить в умы своих
расходы предрассудками и суевериями, о которых увеличивается по мере его роста
до погашения, кажется штамповать их, а как потомство полоумных,
озорной рабов, чем цивилизованное общество.

“Как и большинство женщин в Индии, они чрезмерно
ревнуют своих мужей и своих рабынь; и по
малейшему предлогу они прикажут выпороть этих бедных рабынь
розгами и избивают ротангами до тех пор, пока они не опустятся перед ними почти полностью
истощенные. Помимо других методов истязания, они заставляют бедных девочек
сидеть перед ними в такой позе, что они могут ущипнуть их за
пальцы ног, с такой жестокой изобретательностью, что они теряют сознание от избытка
боли. И все же, эти дамы с облизывающимися губами пользуются большим спросом у голландцев
колонистки для жен; ибо как только одна из них становится вдовой и
тело ее мужа предается земле (что обычно делается на следующий день
после его кончины), у нее сразу же появляется множество поклонников.

“Их платья очень легкие и воздушные. У них есть кусок хлопчатобумажной ткани,
обернутый вокруг тела и закрепленный под мышками рядом с кожей;
поверх него они надевают жакет и ситцевую нижнюю юбку, которые полностью прикрыты
длинным платьем, или кабай, как его еще называют, которое свободно свисает;
рукава спускаются до запястий, где они плотно застегиваются, с
шесть или семь маленьких золотых или бриллиантовых пуговиц. Когда они выходят в свет,
или в компанию, где они ожидают присутствия дамы из числа членов совета
Индии, они надевают очень тонкую муслиновую кабайю_. Все они ходят с
непокрытыми головами. Совершенно черные волосы собраны в
венок, скрепленный золотыми и бриллиантовыми заколками, которые они называют
кондэ. Спереди и по бокам головы ее гладят
гладят и придают блеск, если смазать маслом какао-ореха.

“Они особенно неравнодушны к этому головному убору и девушке, которая может
организовать их волосы наиболее по нраву является главным фаворитом среди
их рабов. По воскресеньям они иногда платье в европейском стиле,
в проживании и прочих модных incumbrances, которая, однако, они
не как у всех, привыкнув к одежде намного слабее и более
приятного в этом жарком климате.

“Когда леди выходит из дома, ее обычно сопровождают четыре или более рабыни
одна из которых несет ее коробочку с бетелем. Они роскошно
украшены золотом и серебром, и эту показную роскошь индийские
дамы доводят до крайности.

Титул ‘миледи’ присваивается исключительно женам советников
в Индии. Дамы очень любят кататься по улицам
города в своих экипажах по вечерам. Раньше, когда Батавия была в
более процветающем состоянии, их сопровождали музыканты; но
в настоящее время это мало принято - не более чем гребля по
каналы, по которым город пересекают маленькие прогулочные лодки: и посещение
этих вечеринок, которые в равной степени оживлялись музыкой, называлось
_орангбайен_.




ГЛАВА III.

ПОСЛЕДНЯЯ ВОЛЯ И ЗАВЕЩАНИЕ НАШЕГО ДЯДИ.


Теперь я должен как можно быстрее обрисовать события двух лет
- события, которые привели к тому, что мы стали странниками в дебрях Явы.
Примерно через месяц после похорон нашего отца нотариус Эбберфельд
зачитал нам завещание. Согласно этому завещанию, дядя Адам разделил свое
состояние, включая деньги, товары, дома - фактически, все, чем он
владел - на две части; одна должна была полностью перейти к его
дочери Марии, по достижении ею двадцати одного года, второе наследство
будет разделено поровну между вдовой и его братом. Это также было
пожелал, чтобы, если Мари умрет незамужней, а вдова останется в живых, чтобы
ее доля досталась последней. Далее в документе говорилось: “Если
мой брат переживет мою жену, то ее доля перейдет к нему; или, в случае
в случае его кончины - его сыновьям: но если моя жена переживет моего брата и
его сыновей, Клода и Мартина, тогда доля последнего перейдет
полностью к ней ”. Далее было завещано, что в случае смерти нашего отца
до того, как младшему из нас, мальчиков, исполнится двадцать один год, тогда
вдова должна была стать нашим опекуном.

“Дядя был очень добр к нам, Клод”, - сказал Мартин, как только мы остались одни после оглашения завещания.
“но я бы предпочел, чтобы моим
быть хозяином без денег, чем находиться под ее опекой и иметь
в два раза больше”.

“Почему, Мартин, я думала, что тебе, как и мне, начала нравиться наша тетя?”

“Ну, не то чтобы она нравилась, но и не настолько сильно, чтобы ее разлюбить. Однако
это ни к чему не приведет; мы будем находиться не под ее опекой,
а под опекой Эбберфельда.

“Чепуха, Мартин! какое отношение он может иметь к нам?

“Ко всему, потому что он женится на ней и, таким образом, будет ее хозяином и нашим”.

“ Как ты мог мечтать о таком, Мартин?

“ Я не мечтала об этом, Клод. Возможно ли, чтобы я вообще мечтала о
таком человеке? Тем не менее, я это знаю. Прабу мне так сказал.

“Все хуже и хуже”, - сказал я, смеясь. “Вероятно ли, что раб должен быть
знаком с личными делами своей госпожи?”

“Да!” - ответил мой брат, победоносно; “и по очень весомой причине.
"Миледи" пообещал ему бумаги свободы по день ее
брак. Теперь вы будете в это верить?”

У меня не было причин не верить этому, потому что наша тетя не была бы в восторге.
первая вдова снова вышла замуж, но неприятна была мысль
находясь под опекой Ebberfeld, что я _tried_ не верить
это. Однако мало что имело значение, во что я верил или не верил,
потому что они поженились в течение месяца после того разговора; и с
момента этой церемонии мы провели два самых несчастных года в наших
жизнях.

Мейнхеер Эбберфельд, елейный на язык нотариус, покровитель молодежи,
оказался домашним тираном чистой воды. Его слово было законом,
и драконовским законом для всех, кроме “миледи” и, как ни странно,
Прабу. Первой он очень гордился, потому что, хотя ее отец был
Голландка, она происходила по материнской линии от сусун,
или древних правителей Явы, и двоюродная сестра-немка богатого японца
пангеран, или принц. Сам полукровка, Мейнхеер до сих пор,
хотя и был очень богат, колонисты его мало уважали; его
женитьба, однако, сделала его таким важным в его собственных глазах,
что он стал самым высокомерным человеком на острове. Но высокомерный,
требовательный, алчный, деспотичный, каким бы он ни был, Прабу, казалось, заботился о нем, но
мало того, с таким безразличием вольный раб обращался и с хозяином, и с хозяйкой (поскольку он всё ещё был у них на службе), что иногда мне казалось, будто он владеет каким-то секретом, который даёт ему власть над ними.

 Для Мари, моего брата и меня этот человек был более ненавистен из-за своей тирании по отношению к рабам, чем из-за каких-либо явных действий по отношению к нам. Но я расскажу вам о трагедии, которая произошла в первые двенадцать месяцев его брака из-за его жестокости, и тогда вы сами сможете судить о том, каким человеком был наш опекун.

Эбберфельд владел поместьем примерно в десяти милях от верхнего города.
На нем жила семья рабов, состоявшая из мужчины, его жены и
троих детей, все уроженцы Бугиса, одного из самых диких индийских
островов. Этот человек, хотя и принадлежал к расе, известной своей свирепостью, всегда был
трудолюбивым, послушным и нежным, и, более того, страстно
привязанным к своей жене и детям. Последнее было наиболее приятным.
страсть погубила беднягу, ибо он был доведен до
безумия бессмысленной жестокостью Эбберфельда по отношению к этим дорогим родственникам.
Не в силах больше быть свидетелем этой жестокости, он устроил “погром” среди
тех, кого он так нежно любил, решив освободить их от их
страдания - то есть он убил мать и детей своим крисом; затем,
бросив оружие в соседний канал, он бежал, пока не встретил двух
Голландские купцы, которым он сдался, умоляя, чтобы они
убили его.

Таков дух мести, нетерпение сдержанности и
отвращение подчиняться оскорблениям в груди всех индийцев.
островитяне, что эти “гадости”, или убийства, происходят часто;
и если преступник остается в живых, он неизменно наказывается
позорной смертью; но в данном случае генерал-губернатор не только
простил беднягу, учитывая ужасную провокацию
он сделал Эбберфельду строгий выговор за его беспричинную жестокость,
и, более того, лишил его важного поста, на который тот был
недавно назначен. Глубоко возмущенный помилованием раба, которое
причинило ему такую большую потерю, и, возможно, еще большую - лишением
своего назначения, Мейнхеер пошел по пути, который привел к его окончательному
разорение, и именно поэтому я рассказал об этой трагедии. Но несколько слов
об этой своеобразной форме мести, которая, хотя и неизвестна другим
народам, тем не менее распространена на индийских островах.

“Бежать сломя голову”, - говорит доктор Джонсон, - “означает нестись сломя голову и
нападать на все, что нам встречается”. “Мук” среди жителей индийских островов
означает, как правило, акт отчаяния, которому человек или
люди посвящают свою жизнь с небольшими шансами на успех или вообще без них,
для удовлетворения их мести. Иногда это ограничивается
человеком, причинившим вред; в других случаях это
неразборчивый в средствах энтузиаст с полным помутнением рассудка
нападает на виновных и невиновных. В других случаях, опять же,
угнетатель сбегает, и грязь заключается в том, что угнетенная сторона
забирает жизни самых дорогих ему людей, а затем и свои собственные, что, как в
на примере раба Эбберфельда, они и он могут быть освобождены от некоторых из них
невыносимое угнетение и жестокость.

Безусловно, наиболее частыми пакостями являются те, в которых отчаянный человек
нападает без разбора на друзей и врагов, и в которых с растрепанными
волосами и безумным взглядом он убивает или ранит всех, кого встречает, без
отличия, пока он сам не будет убит, не упадет в изнеможении от потери крови
или не будет обеспечен применением определенных раздвоенных инструментов,
с помощью которых, как подсказал опыт, необходимо противостоять тем
которые заправляют грязью и которыми, следовательно, всегда снабжены сотрудники полиции
. Одним из наиболее необычных обстоятельств, сопровождающих
эти акты преступного отчаяния, является явно непреднамеренный,
и всегда внезапный способ, которым они совершаются
. Отчаянный не обнаруживает своего намерения ни по своей
жесты, его речь, ни черты его лица; и первое предупреждение - это
рисунок креза, сопровождающий его дикий крик и
начало работы смерти. В 1814 году вождь Целебеса
сдался британцам и группе их союзников во главе с
вождем. Он был разоружен и помещен под охрану в комфортабельном жилище
, и враждебный вождь составил ему компанию ночью.
Его криз лежал на столе на небольшом расстоянии от него. Около
двенадцати часов ночи, во время разговора, он внезапно
начал со своего места, побежал к себе оружие, и, имея обладал сам
его пытались убить своего товарища, который, имея все необходимые
сила, вернулся смертельный удар.

Слуги пленника, находившиеся снаружи, услышав, что происходит
внутри, напали на стражников дружественного вождя и европейца
с большой храбростью и справились бы с ними, если бы не
офицер стражи выбежал с обнаженным мечом и одолел
тех, кто сражался с ними. Когда он вошел в квартиру, где находились
вожди, он обнаружил плененного вождя, умирающего, опираясь на
руку и поддерживаемый коленом своего противника, который, занеся над собой обнаженный
кинжал, ждал, чтобы нанести, при необходимости, дополнительный удар.

В 1812 году, в тот самый день, когда был взят штурмом укрепленный дворец
Султана Явы, некий мелкий вождь, любимец
свергнутый султан был одним из первых, кто перешел на сторону завоевателей,
и в течение дня активно проводил в жизнь
успешные меры, предпринятые для умиротворения страны.
Ночью его, как и многих других яванцев, гостеприимно приняли в
просторный дом вождя китайцев, и, казалось, был
совершенно доволен новым порядком вещей. Дом был
защищен сильной охраной сипаев. Ночью, без всякого предупреждения,
но отталкиваясь от его сна, он начался хаос, и прежде чем он потерял
его собственная жизнь, убито и ранено большое количество людей, преимущественно его
земляки, кто спал в этой же квартире.

Теперь для Мейнхеера, как и для всех высокомерных, властных людей, честь и
положение были как дыхание жизни для его ноздрей. Таким образом, потеря
назначение сделало его угрюмым и неразговорчивым, и он часами напролет
сидел, общаясь сам с собой, как человек, обдумывающий какой-то глубоко заложенный
план.

Затем, как ни странно, Prabu, казалось, были приняты в его
доверие; ибо они иногда сидели вместе в тесном
конференция в библиотеке. Опять же, Твен пропадал на неделю
или два за раз, - Prabu, как он мог бы нам сказать, чтобы пойти “Нест-охота” на
его собственный счет для китайских купцов Campong, и Ebberfeld
чтобы сопровождать его, за любовь, за волнения и благо его
здоровье.

“Да, ” сказал мой брат, выслушав это, - все это очень хорошо“
со стороны Прабу рассказать нам эту историю; но это выдумка. По моему мнению, они
вынашивают какой-то заговор против правительства ”.

“Что ж, ” ответил я, - во всяком случае, это очень романтическое объяснение тайны".
но тогда я, конечно, не верил ничему настолько
невероятно, потому что, хотя не могло быть никаких сомнений в том, что наш опекун
был достаточно плох для чего угодно, я не ставил ему в заслугу мозги или
достаточно смелости, чтобы взлететь так высоко в своем злодействе; я тоже
Мартин больше отдыхать, Что вера, когда в один прекрасный день, что вельможа,
Яванский Пеканбару, или князь, пришел в наш дом, чтобы остаться на
посетите несколько недель, и по очень веской причине. Его красного цвета
Высочество был на условиях, о дружбе с правительством Нидерландов; ибо, хотя
последний лишил его власти _sovereign_, как эквивалент
они платили ему большие ежегодные стипендии, и позволил ему сохранить его
земельные владения собственника.

“Не может быть никаких сомнений, ” сказал я, “ что принц _ хотел бы_
истребить завоевателей своей расы и, подобно своим предкам,
установить варварское правление на острове; но, в таком случае, это невозможно,
а он не настолько безумен, чтобы пытаться совершить невозможное. Это означало бы
отказаться от сущности в пользу тени.”

“Правда, Клауд; но затем, если есть доля правды в истории, тщеславие, месть,
и амбиции привели многих людей отказаться от его _one_ Берд-Ин-хэнд
на шанс подхватить два в кустах”.

“Но послушай, брат Мартин; это не наше дело, и я голосую за то, чтобы мы
не беспокоились об этом”.

“Согласен”, - ответил Мартин.

Теперь мы оба честно намеревались придерживаться этого соглашения и не беспокоить
наши головы заняты только нашими собственными делами; но судьба распорядилась иначе.

Через несколько дней после предыдущего разговора, когда мы с братом
сидели за учебой в квартире, которая изначально принадлежала нашему
отцу, но которую мы занимали после его смерти, прибежала Мари
вошла в комнату со слезами на глазах и выглядела самой настоящей картиной ужаса
.

“ Кузен Клод! кузен Мартин! - воскликнула она. - Этот злой, безнравственный человек!

“ В чем дело, Мари? почему ты так напугана? ” спросил Мартин.

“Достаточно, чтобы напугать человека - этот плохой человек собирается убить нас
все - ты, Клод и бедный я.

“ Чепуха, Мари. В самом деле, убей нас! За что? ” сказал я, смеясь.

“Чтобы получить деньги, которые мой отец оставил нам по завещанию. Ты знаешь, что они перейдут к
_her_, если мы все умрем первыми”.

“Это действительно глупо, глупая девчонка”, - сказал Мартин. “Что ему может быть нужно от наших денег?
Да ведь он богат, как Крез". - спросил я. "Что ему может быть нужно от наших денег?" ”Да он богат, как Крез".

“О!” - ответила она, “это неважно; он хочет большего, чем у него есть".
его собственный, и этот величественный, но порочный на вид принц тоже этого хочет. Но
слушайте, и я расскажу вам, как я нашел все это. Вы должны знать,”
она добавила, прошептал тонов, что “кесарь” (любимая собака)“, и я
мы играли в "ромпс", как вдруг он вбежал в Мейнхеер
Частный сад Эбберфельда, в который, как вы знаете, он запретил входить кому-либо из нас
. Что ж, мне и в голову не приходило, что Мейнхеер был там, на самом деле,
совершенно бездумно я побежал за Цезарем и оказался рядом с
павильоном, прежде чем понял, где нахожусь. Затем, услышав два голоса - голоса
принца и Мейнхеера, - я не мог удержаться, чтобы не подойти поближе, совсем близко, к
деревянной конструкции...

“И прислушаться”, - сказал Мартин. “Неужели ты забыл о судьбе
Жен Синей Бороды?”

“О! Я приближаюсь к чему-то столь же ужасному”, - ответила она. “Принц,
Полагаю, он, должно быть, просил денег, потому что я слышал, как минхер сказал ему, что он уже заложил или продал почти всё своё личное имущество и не думает, что сможет дать ещё. «Но, — сказал принц, — старый Адам Блэк, должно быть, оставил очень большое состояние, ведь он был одним из богатейших людей на Яве». «Верно, — ответил минхер, — но одна половина остаётся девчонке («подумать только, он называет меня девчонкой!» — сердито вмешалась она) — его дочери; другую половину он разделил между моей женой и отцом двух мальчиков, его племянников».

“Ну, ну, продолжай, Мари”, - сказал я, теперь уже полный любопытства.

“Тогда принц сказал довольно холодно: ‘Что ж, мейнхеер, разве вы, по
праву вашей жены, как опекуна этих детей, не имеете никакого контроля
над деньгами?’ ‘Никаких, принц", - ответил Мейнхеер. "Верно", - добавил он.;
‘если бы девушка законно владела своим состоянием, мы могли бы заставить ее
выйти замуж за ваше высочество”.

“ Негодяй! ” воскликнул Мартин.

“ Да, кузен, это была прекрасная речь, не правда ли? ” сказала она. - Но
не перебивай меня. Что ж, на это принц ответил каким-то презрительным тоном
о том, что он, потомок древних сусунцев, женился на голландке
дочь торговца, всего я не расслышал; и момент
после того, как он сказал: ‘Но в случае смерти этой девушки и
ребята, Мейнхеер, кому пойдут эти деньги? ‘С моей женой; но то, что в
то, значит, ваш покорный слуга, ибо она как тепло интересует
успех наших планов, как ваше высочество и я, - ответил он. ‘ В таком случае
трудность заключается в ореховой скорлупе, которую легко расколоть, ’
ответил принц. Но после этого я больше ничего не слышал, потому что они говорили
шепотом; но я не сомневаюсь, что они вынашивали какой-то заговор, чтобы убить
нас всех троих.

“Чепуха, Мари, ” сказал я. “ Они плохие люди, но не посмеют убить
нас. Да ведь это было бы убийством”.

“Я не знаю, что значит не осмеливаться!” - воскликнул Мартин. “ Во всяком случае,
нам повезло, что мы сейчас настороже; но, Мари, неужели ты больше ничего не слышала?
ничего такого, что могло бы дать нам ключ к их таинственным действиям?

“Будь осторожен, Мартин,” я вставил; “упоминать никаких имен, вы можете быть
Подслушанное”. Но мое предостережение было запоздалым, ибо едва Мари произнесла
слова: “Да, да, я знаю их коварные замыслы”, - как Мейнхеер
сам прокрался через открытые окна в комнату и, взяв
ее за руку, сказал, строго: “Давай, девочка, давай, что ложью являются
ты говоришь? что за выходку ты три инкубационных вместе?”

“Она говорит не ложь, а зло, она, скорее всего, будет
вы, которые вынашивают его чем Мари!” - воскликнул Мартин, изуверски.

“Молчи, мальчик, или я прикажу тебя наказать”, - свирепо ответил Мейнхеер.
и, не сказав больше ни слова, он ушел, забрав с собой нашего кузена.

“Этот человек подслушал все, что рассказала нам Мари”, - сказал я.

“Молю Бога, чтобы этого не случилось, Клод”, - ответил мой брат. “Если он это сделал, пройдет много дней
прежде чем нам будет позволено увидеть ее снова, за исключением, по крайней мере,
в его или ее присутствии. Говорю тебе, брат, - добавил он, - если бы это было
не за то, чтобы оставить Мари во власти Эбберфельда, я бы сразу проголосовал за
сложим головы вместе и убежим отсюда ”.

“Я придерживаюсь того же мнения; но куда мы могли бы пойти?” - сказал я.

“Куда угодно. К морю, в лес или, если Прабу возьмет нас с собой
на ‘охоту за гнездами”.




ГЛАВА IV.

ОГРАБЛЕНИЕ И ПОХИЩЕНИЕ МАРИ.


Прошло две недели с тех пор, как Мейнхеер забрал Мари из нашей комнаты.
Его яванское высочество уехал около недели назад, и нас не пускали к нему.
и вид, и речь у нашего кузена, исключение, которое сильно раздражало
нас. Была ночь, и мой брат, и я, при раздевании ко сну, были
размышляя о возможности ускользают от бдительности наших опекунов.

“ Вот что я тебе скажу, Клод, ” сказал Мартин, забираясь в постель. “ Я
увижу Мари, даже если умру за это ... Да, и поговорю с ней тоже.

“Храбрый разрешения; но как? Мы с вами давно предпринимаем усилия целого
две недели, и пока еще не обнаружен, в какой части
дома она приурочена”.

“Дай мне поспать над этим, и я расскажу тебе утром”, - ответил он.
Мартин и слова не мог бы я получить от него, поэтому я также пытался
чтобы “спать на нем;” но через пару часов, посчитав, что я был
по-прежнему неспокойно, и мои глаза не закрывайте, я встал и, как это
была яркая Лунная ночь, решил прогуляться по территории.
Но едва я вышел, чем мне показалось, что я слышала
поступь, и ропот шепчущими голосами. Встревоженный, ибо
кем бы они ни были, они не могли быть здесь с какой-либо честной целью, я
прокрался в кустарник, где мы впервые обнаружили Мари, и
оттуда, при свете луны, увидел четырех полуголых туземцев,
у каждого под боком по блестящему крезу, приближавшихся к окну; но
угадайте мое удивление, когда в том, кто, очевидно, был их лидером,
Я узнал горбуна-заклинателя змей, человека, которого мы с братом
я оба считали причиной смерти нашего отца. Моим первым побуждением
было броситься вперед и схватить парня за горло, вторым -
крикнуть Мартину; но мгновенное размышление показало мне, что либо
это было бы актом безумия, и я решил поднять тревогу _only_
на случай, если они попытаются причинить вред моему брату.

Тогда я начал размышлять, что могло быть их целью - возможно, убить или
похитить нас, мальчиков; потому что рассказ Мари об Эбберфельде и о преимуществах, которые
он получит от нашей смерти, были живы в моей памяти. Но нет;
это были обычные вульгарные грабители, без малейших прикрас
романтики, ибо отвратительный маленький горбун с толстой шеей, взяв
горсть земли из мешка, висевшего у него на шее, бросил ее
рассеянно по комнате. “Хорошо, ” сказал он своим товарищам. “ Это упало
на их кровати; они будут спать до утра”.

Именно по этому поступку я понял, что они всего лишь обычные грабители, потому что в
Ява эти достойные люди отдыхать суеверие, что если количество
землю от _newly-открыт grave_ быть выброшены в помещения, и, если
возможно, на кровати из обитательниц дома они намерены
грабеж, смерть-как сон наступит, от которого нет шума, однако
отлично, может пробудить их, по крайней мере, пока они произвели их
гнусной цели; но, как ни странно, не только разбойники, но
ограбили, иметь твердую веру в эффективность этого применения могилу
земля.

Таким образом, как бы умилостивив бога молчания и других сверхъестественных существ, благосклонных к воровству, я с удовлетворением увидел, как они крадучись вышли из двери. Я сразу же решил разбудить брата, чтобы доказать, что заклинание не действует, но хитрый горбун, либо не так сильно веривший в заклинание, как его собратья, либо сомневавшийся в его силе на двух американских мальчиках, внезапно вернулся, ведя с собой одного из своих людей.
Усадив этого парня на каменные ступени, он сказал:

“ Пригнись сюда, То-ки, и не своди своих кошачьих глаз вон с тех кроватей.
Я не боюсь могущества земли, но если какой-нибудь демон, враждебный
нашей цели, пробудит их, у тебя есть криз, который может погрузить их в
крепчайший из снов ”.

В ответ на этот холодный приказ, от которого у меня застучали зубы, любезный
Китаец ответил:

“Да будет воля твоя, о! могущественный Хаккак; слова повелителя
демонов - закон для его раба”; и он присел на корточки, устремив свои
озорные, сверкающие, раскосые глаза на кровать моего брата. Но он стоял ко мне спиной
.

Каким досадным был такой поворот в делах! Пытаться пройти мимо этого человека
безоружным было бы чистым безумием, но, не сделав этого, я не мог
ни разбудить брата, ни переполошить домашних; тем не менее, это было
утешало то, что я узнал имя горбуна - это знание могло бы
пригодиться в будущем.

Некоторое время я стоял, размышляя, какой курс избрать, и о
возможных последствиях кражи со взломом, и я должен признать, что я был
достаточно недобрым, чтобы очень мало беспокоиться о возможных потерях Эбберфельда
поддерживать.

Но Мари! негодяи могли убить ее или того хуже, ибо такое уже случилось
до этого - похитить и продать ее в рабство на одном из других островов.
Страх перед такой ужасной судьбой заставил меня разбудить Мартина, несмотря ни на что.
риск. Но как? Ну, я вспомнил, что у меня в кармане была пистолетная пуля
. Правда, если бы она попала ему в лицо, это могло бы нанести ему
неприятный удар, но что это значило по сравнению с безопасностью Мари?
И вот свинцовый вестник попал в цель, и в тот же миг я
бросился к мистеру То-ки, который в своем удивлении воззвал к
его бог хотел спасти его от демона, который схватил и лишил его
его крез. Обеспечить сохранность последнего, конечно, было моей главной целью.
 Проснувшись от выстрела, мой брат громко вскрикнул и начал тереть
глаза.

 «Вставай, Мартин, вставай, — закричал я, — в доме грабители;
 принеси простыню или занавеску, чтобы связать этого негодяя!»

— Хорошо, — ответил он, окончательно проснувшись, и через минуту мы скрутили москитную сетку, как верёвку, и связали руки и ноги, да и всё тело нашего друга Токи, как будто готовили его к бальзамированию. Затем, привязав его к кровати, я
брат поспешно оделся, и мы выбежали в сад. Там
на скамейке лежал небольшой топорик; схватив его, Мартин сказал:

“ Крепче сжимай свой криз, и мы проберемся в покои принца.
Именно там мы найдем Мари.

К этому времени, несмотря на могильную землю, слуги были уже на ногах.
проснулись. Увидев одну из них, служанку нашей кузины, бегущую к нам, мы спросили
где заключена ее молодая госпожа.

“Увы! увы! в тот час, когда я родилась, ” воскликнула она. - они забрали ее!
Увезли”

“ Увезли! ” воскликнул Мартин, схватив девушку за запястье.
“Скажи, кто ее увез?”

“Разбойник, горбун, заклинатель змей”.

“ Это дело рук Эбберфельда! ” дико закричал он. “ Пойдем к нему в комнату,
Клод.

Но каково же было наше удивление, что по достижении достойного палаты, которые
сразу же примкнул к тете, чтобы найти его в том же положении
та, в которой мы только что покинул г-к-ки, связан по рукам и ногам, и
крепится к одной из ножек эбенового дерева кровать. Было только одно
отличие, и это вызвало у меня определенное подозрение:
веревки были настолько сравнительно ослаблены, что человек его силы мог бы, по крайней
по крайней мере, я так думал, легко освободился.

“Мои мальчики, мои мальчики, - заныл он, - слава Богу, вы в безопасности. Разрежьте эти
веревки; возможно, еще пришло время схватить воров. Но ваша тетя, ваш
кузен, они в безопасности?

“Разве ты не знаешь, что нашу кузину Мари унесли?” - сказал мой брат.
перерезая веревки.

“Мальчик, ” ответил он теперь со своей прежней свирепостью, “ я ничего не знаю
, кроме того, что меня внезапно разбудили трое мужчин, которые поставили
меня в положение, из которого ты только что освободил меня. Но, ” добавил он
, “ не теряйте времени; разбудите рабов и прислугу, и мы, возможно, еще будем
способные помешать негодяям покинуть город ”.

Нам не потребовалось второго командования, и через несколько минут члены семьи
Эбберфельд разбегались во всех направлениях. Но это было
безрезультатно, потому что, хотя городская полиция была поднята на ноги и предприняла все возможные
поиски, не удалось получить никаких зацепок ни от грабителей, ни, увы! от
Мари; и чтобы придать загадочности, даже китайцам, которых мы так сильно
связали и от которых мы могли бы получить какую-то информацию,
удалось сбежать. Одним словом, это было хитроумное ограбление - настолько хитроумное,
что это стало поворотным моментом в сознании голландских колонистов Батавии.

 Однако власти не оставили это дело без внимания, поскольку жители верхнего города были настолько потрясены похищением столь важной персоны, как наследница их покойного уважаемого советника Ван Блэка, что рано утром следующего дня они отправили отряд полиции исследовать близлежащие горы, где, скорее всего, могли укрыться разбойники. С этой партией
пошёл господин Эбберфельд, громогласно заявив, что если это будет стоить ему жизни
состояние и жизнь он спасет своей похищенной подопечной. Мы с Мартином оба
просили разрешения сопровождать его, но любящий человек ответил
что он и его жена уже понесли такую большую потерю, что они
не стал бы рисковать еще большим; “ибо кто знает, ” сказал он, “ не придется ли нам
столкнуться с вооруженной бандой?”

“Ну, и предположим, что мы это сделаем; разве ты не думаешь, что мы можем бороться за Мари?” - сказал
Мартин. Но его только осудили за дерзость.

Пять тревожных дней и бессонных ночей мы провели в напряжении относительно
судьбы нашей кузины, и, надо отдать справедливость нашей тете, она, по крайней мере
_похожи_ на то, чтобы разделить наше горе. Поэтому представьте себе наши ощущения, когда
утром шестого числа мы услышали грохот "Берлина" Эбберфельда
через двор. В одно мгновение мы побежали в гостиную миледи,
зная, что он сразу же отправится туда. Мейнхеер стоял, печальный,
мрачный, положив руку на спинку дивана, на котором
сидела его жена, и вид у нее был такой же унылый, как и у него самого, потому что он был
поспешно изложил ей суть своих новостей.

“Наша кузина, у вас есть новости о ней, Мейнхеер?” спросили мы.

“Увы! да”.

“Почему увы? Это плохо? Что это?” - воскликнул Мартин.

“Мои дорогие ребята, ” сказал он своим самым елейным тоном и с наигранной
печалью наемного немого на лице, - вы никогда больше не увидите бедняжку
Мари; она на небесах”.

Мы стояли, словно онемев от изумления.

“Предполагается, что злодеи, - продолжал он, - обнаружив, что их преследуют,
и опасаясь, что обременительность их пленницы
обеспечит их поимку, убили бедную, дорогую девушку и бросили ее тело в
к ближайшему ручью.

“Это ложь! Я этому не верю!” - воскликнул Мартин; я ожидал, что тогда
Мейнхеер впадет в ярость и больше ничего нам не скажет; но,
не обратив внимания на оскорбительные слова, он добавил: “Что, хотя поначалу были
некоторые небольшие трудности с распознаванием признаков, как тогда, когда
обнаруженная жизнь, должно быть, вымерла два дня назад” - длительный период в таком
климат - “судя по одежде, медальону, кольцу, часам и сумочке, найденным при ней
, не было ни малейших сомнений относительно ее личности”.

“Странно, ” задумчиво и скептически заметил Мартин, “ что грабители
не взяли такие ценности”.

“ _Most_ замечательно! ” быстро ответил Мейнхеер. “ Но предполагается,
что в спешке и страхе быть схваченными они проглядели
безделушки. Но это не имеет значения, ” добавил он плаксивым тоном. “ Если бы
они забрали их, да, и все, что у меня есть, если бы они только спасли жизнь
бедному дорогому ребенку. Это печально, очень печально!

“Для нас”, - яростно сказал мой брат, - “это печально - хуже, чем наша собственная смерть.
но для вас, Мейнхеер...”

“Это беда, что вырезать мне сердце”, - вставил наш
охранитель.

“Может быть, так, а может, и нет”, - сказал мой брат и добавил вызывающе, но обдуманно:
испытующе взглянув в лицо нотариусу, словно
чтобы понаблюдать за эффектом, который произведут эти слова: “но, Мейнхеер, вы будете
найди утешение в ее богатстве. Теперь ты сможешь дать принцу
больше денег”.

В одно мгновение я оказался между ними, ибо я думал, что господин будет
тут и там валили его на землю. Он смертельно побледнел,
черты его лица исказились демоническим выражением, правая
рука была сжата в кулак и поднята вверх.

“Простите его, Мейнхеер”, - воскликнула наша тетя, вероятно, с тем же страхом
, потому что она поднялась со своего места. “Бедный мальчик лишился рассудка"
он не понимает, что говорит.

Мейнхеер не произнес ни слова, но, очевидно, пытался подавить
гнев, который, кстати, был достаточно явно написан на его лице
. Но Мартин, не боясь последствий, ответил:

“Я не сумасшедший. Мадам, моя тетя, я не хочу, чтобы он меня прощал, ничуть
больше, чем я когда-либо прощу его; и теперь, когда я это сказала, вы можете убить
меня, если вам угодно.

“ Мальчик, ” сказал Мейнхеер, когда он в достаточной степени совладал со своим гневом, чтобы
позволить себе говорить, не выдавая себя, “ что ты имеешь в виду? что это за
слова? кто вложил их в твои уста?

“Смерть”, - ответил Мартин, - “Бедная Мари, но мне жаль, что
она это сделала, или что она _ знала_ об этом сама; ибо, если бы она не сделала этого
открытия, или если бы вы не были осведомлены о ее знаниях, я уверен
она была бы сейчас здесь. ”

Затем, самое прекрасное для человека, у которого не было уступить дорогу
самый жестокий гнев, даже по банальным поводам, господин только улыбнулся,
мол, по-доброму, жалеющий тон:

“Мартин, мой дорогой мальчик, твоя скорбь по кузине действительно свела тебя с ума.
и я прощаю тебя вопреки твоему желанию. Но я немедленно провожу вас в
вашу комнату; там вы сможете дать полный выход своим естественным чувствам
без обид; может быть, завтра вы пожалеете о том, что сказали.

 Мартин хотел было ответить, но я взял его за руку и сказал:
— Брат, брат, не надо больше сердитых слов в такое время, — и он позволил мне увести его от наших любезных опекунов.

— Мартин, — сказал я, когда мы оказались в нашей комнате, — это было неразумно, это было глупо —
бросать вызов льву, когда нам приходится жить в его логове.

 — Это было не глупо, Клод, это было _правильно_. Я думал об этом, а теперь забыл; и если бы не ты, я бы сказал ему, что он
причина смерти нашей кузины. Говорю тебе, брат, я уверен, что он
убил ее.

“ Ну, ну, Мартин, во всяком случае, ты нажил врага на всю жизнь...
опасного врага; потому что теперь он знает, что ты осведомлен слишком о многом
ради его безопасности или, по крайней мере, комфорта.

“Не бери в голову, старина, это не имеет значения”, - ответил он довольно холодно.
“Я не думаю, что увижу его снова, потому что у меня
я решил сегодня же уйти из этого дома.

“ Мартин, ” сказал я, пораженный его словами, “ это чепуха. Да ведь даже
Я скоро поверю, что ты ‘немного сумасшедший”.

“ Вот что я тебе скажу, Клод. Я был бы настоящим безумцем, если бы остановился здесь, чтобы меня
отравили или увезли тайком без мгновенного предупреждения, и еще ради
небольшого количества денег, потому что именно к этому все и приведет. Нет, нет,
брат, я решил уехать этой же ночью, и ты пойдешь со мной.
если ты не такой сумасшедший, каким хочешь меня представить.

“Хорошо, хорошо, Мартин, мы поговорим об этом сегодня вечером и примем решение"
”утром", - ответил я; и когда я произнес эти слова,
Я верил, что смогу отговорить моего брата от того, что тогда
казалось мне, по меньшей мере, очень диким проектом; но так
красноречиво и серьезно он обрисовал мне опасность, которой я подвергнусь
, если мы еще немного останемся под одной крышей с
Эбберфельду, что я не только позволил ему уговорить меня присоединиться к нему в
его полете, но и стал, по возможности, более страстным, чем он сам. Но
куда мы должны были лететь? Мартин предложил нам немедленно отправиться в
нижний город и, сделавшись доверенным лицом некоего купца по имени
Вандервельден, который когда-то был клерком у нашего дяди, умолял его
отправить нас в море на одном из его кораблей; и, поскольку я не мог предложить ничего лучшего
согласно плану, мы договорились выехать на следующее утро примерно за час до
рассвета, до того, как в доме начнется движение, и когда мы будем уверены
, что дорога между верхним и нижним городами будет свободна. А теперь
Я полностью объяснил вам события тех двух лет, которые привели
к нашим приключениям в дебрях острова.




ГЛАВА V.

МЫ УБЕГАЕМ И ПОСТУПАЕМ НА СЛУЖБУ К “ОХОТНИКАМ ЗА ГНЕЗДАМИ”.


Обладая более нервным темпераментом, чем мой брат, я не мог, подобно
ему, спать по своему желанию, и это тоже накануне столь важного
предприятие. Нет! Я лежал без сна, размышляя о мрачном будущем и
прикидывая в уме возможные последствия провала; потом
снова захрапел Мартин, да так громко, что не давал спать
всему дому. Наконец, однако, Сомнус, должно быть, взял меня в свои объятия, потому что мне приснилось, что мы отправились в путь, но вскоре после того, как мы вышли из дома, Эбберфельд внезапно появился позади нас и, схватив меня за уши, начал тащить обратно; боль разбудила меня, и я услышал голос Мартина.

“ Клод, Клод! ” прошептал он в одно ухо, одновременно дергая за другое.
“ скоро рассвет, вставай.

“Я не знаю; думаю, что нет; здесь очень темно”, - сказал я на самом деле.
ни сплю, ни бодрствую; но еще один хороший рывок, и “Ну, вставай, старина
парень, иначе мы не сможем тронуться в путь до того, как Эбберфельд зашевелится.

Это имя произвело магический эффект; оно напомнило мне о необходимости
немедленных действий, поэтому я вскочил с кровати, оделся и через несколько
минут, с ботинками в руках, из опасения потревожить
заключенные, мы тихо ступали по дому; но, достигнув
придя во двор, мы обнаружили, что ворота заперты.

“Это серьезное затруднение”, - сказал я.

“Вовсе нет, “ ответил Мартин. - Давайте перелезем через стену”.

К счастью, в нескольких ярдах от нас росли высокие деревья; на одно из них
мы взобрались на нужную высоту и легким прыжком
достигли вершины; затем, спрыгнув с другой стороны, мы обнаружили
мы сами, на открытых улицах, одни - да! один в мире, готовый
столкнуться с самыми суровыми трудностями; и это тоже, но с небольшим
запасом для начала, а именно с десятью долларами (“Это позор
у нас с собой больше ничего нет, кроме нашего собственного состояния, если бы мы только могли до него добраться, — сказал Мартин), одежды, в которой мы стояли, пары нарезных пистолетов, подаренных нам «моей леди» некоторое время назад, и — хотя это последнее, но не менее полезное — малайский нож, который я забрал у китайского вора. Наши перспективы, конечно, не казались радужными, но нужно помнить, что, правильно это было или нет, мы были убеждены, что летим навстречу смерти; это чувство и полная уверенность в том, что два молодых человека, которым было
их тридцать три года, крепкий, здоровый, и решил, не мог
очень хорошо голодать, будь то в городах или лесах, дал нам такую уверенность
что мы отправились в прекрасном настроении.

Для первой миле от нашего происхождения, мы встретили ни одной живой души; и действительно,
есть ли какой-либо человек, на дороге, было так темно, что мы могли бы
не видел его. Когда начало светать, мы встретили местного носильщика, который
пробирался из нижнего города в верхний с грузом
, который раздавил бы обычную американскую лошадь. Эти ребята, по
кстати, чудо для всех новичков, на острове, ибо не
необычно видеть их, таким образом, тяжело нагруженные, путешествовать тридцать миль в день для
несколько дней подряд; правда, свой темп не более трех
миль в час, быстро; но затем, хотя и медленно, они уверены. Ну,
от этого человека мы узнали хорошую новость-а именно, что в тот день был своеобразным
фестиваль или праздник среди выходцев из Нижнего города; хорошо, потому что,
из огромного количества людей, которые будут на улицах, мы должны
лучше ускользнуть от внимания всякого рода другом, который может (и
конечно, мы верили, что кто-то знает, также, как, что
мы были беглецами) считает своим долгом сообщить Мейнхеру информацию о
нашем местонахождении.

Следующий инцидент, с которым мы столкнулись, был достаточно любопытным. У нас было несколько раз
нам показалось, что мы услышали шаги, как будто кто-то бежал за нами;
однако сразу после того, как мы миновали привратника, небо стало белее,
и, обернувшись, мы увидели бегущего за нами туземца.

“Мейнхеер обнаружил наше отсутствие; это один из его рабов”, - сказал я.
“Давайте побегаем”, - и мы побежали вниз по холму, пока не оказались совсем рядом.
переведя дух, мы остановились передохнуть.

“ Раб или не рабыня, я больше не собираюсь убегать, потому что, в конце концов, нас двое
до одного, ” сказал Мартин.

Минуту спустя человек прошел мимо нас и замедлил шаг, когда он
подошел к старику, который, казалось, с трудом поднимался на холм,
почти сломленный каким-то грузом, который он нес в корзине. Затем, когда
эти двое встретились, младший, не останавливаясь ни на мгновение, выхватил корзину
из рук старика и убежал с ней. Увидев, как последний
опускается на обочину, Мартин воскликнул: «Пойдём за этим вором — он воспользовался слабостью и усталостью старика, чтобы одолеть его». И мы начали преследовать разбойника, но когда мы проходили мимо
жертва, как мы и предполагали, закричал он--

“Остановитесь, сахиб, этот человек не вор; он выполняет святой долг. Если ты
остановишь его, боги изольют свою месть на него и на всех нас.

“Это странно”, - удивленно сказал Мартин и попросил старика
объяснить. Все, однако, что мы можемУльд разобрать было, что
в корзинке череп буйвола, который, по какой-то причине, известной
только на себя, местные жрецы приказали будет проведена в период с
одной части острова в другую, настаивая на том, что это никогда не должно быть
отказано в отдыхе, ни ночью, ни днем; таким образом, он был сохранен
в постоянном поступательном движении, что один человек от другого,
пока было перевезено несколько сотен миль, каждый перевозчик оздоровительная
дали понять, что он должен дать ей отдохнуть, но за одно мгновение
назвал бы свою голову самое страшное мщение богов.

Бросить старый джентльмен, мы перешли на нашу сторону, смеюсь от души
в то суеверного чувства, что заставляет так много людей, чтобы дать
себя столько хлопот, ни о чем. История старика о черепе
, однако, напомнила мне другую, которую я слышал, иллюстрирующую
доверчивость бедных туземцев Явы.

Несколькими годами ранее было неожиданно обнаружено, что в отдаленной, но
густонаселенной части острова Ява была построена дорога, ведущая к
вершине горы Сумбенг, одной из самых высоких на острове. Ан
начато расследование, было обнаружено, что заблуждение, которое
послужило толчком к этой работе, возникло в провинции Баньюмас,
на территориях Сусунана; что инфекция распространилась на
территория султана, откуда она распространилась на территорию Европейской державы
. При осмотре была найдена построенная дорога шириной семьдесят
футов и протяженностью от пятидесяти до шестидесяти миль, удивительно
ровная и хорошо сделанная. Один момент, который, по-видимому, считался
необходимым, заключался в том, что дорога не должна пересекать реки, следствием чего
из которых было то, что это накручивалось тысячью способов, чтобы принцип
не мог быть нарушен. Другой момент, на котором безапелляционно настаивали,
заключался в том, что прямой ход дороги не должен прерываться из-за
какого-либо уважения прав частной жизни; и, как следствие, деревьев и домов
были опрокинуты, чтобы освободить для него место.

Населения целые районы, иногда на сумму
пять-шесть тысяч рабочих, занятых на дороге; и между
люди склонны к активной физической нагрузке, кропотливой работы был
почти завершена в течение двух месяцев-таков был эффект временный
энтузиазм, с которым они были вдохновлены. В дальнейшем выяснилось,
что голый отчет привел всю работу в движение. Старая женщина
приснилось, что во сне, что божественным существом, о
спуститься с небес на горе Sumbeng. Благочестие подсказывало, что
уместно построить дорогу, чтобы облегчить его спуск; и божественная
месть, по слухам, будет преследовать святотатца, который
отказался присоединиться к достойному труду.

Эти сообщения быстро подействовали на страхи и невежество людей,
и они от всей души присоединились к этому предприятию. Пожилая женщина раздала работникам
полоски пальмовых листьев с написанными на них волшебными буквами
в качестве талисманов от ран и болезней. Когда местные власти обнаружили это странное дело
, был отдан приказ прекратить
работы, и жители безропотно вернулись к своим
привычным занятиям.

Пожалуй, нигде на земном шаре не встретишь такого разнообразного
собрания представителей человеческой расы, как в нижнем городе Батавии, в
который мы прибыли вскоре после нашего приключения со старым джентльменом из
буйвол череп--индусов, которые, с установлением в западных
муссоны, приходят в косяки в поисках лучшей доли в страну богаче
по своей природе, чем полуостров; проницательный, гибкий, unwarlike, лживая,
и скупой китайский--догадливый, сложный, роскошный, но чувственный
и малодушными, но чей ум и активность разместили
в своих руках управление государственных доходов почти в каждом
страна архипелага--конец и цель жизни, после
накопление богатств, находясь в вернуться в Поднебесную,
чтобы положить свои кости в могилы своих предков; уроженцы
других островов, малайцы, голландцы, испанцы, метисы и, наконец
Арабы - амбициозные, интригующие и фанатичные, но обладающие силой характера.
характер, который ставит их намного выше простых уроженцев индийских островов.
в вопросах религии они диктуют свои условия с той
высокомерие, с которым самые ничтожные из соотечественников Мухаммеда считают, что
они имеют право вести себя самостоятельно; но при этом арабы, когда не
посвящены духовным заботам и заняты коммерческими делами, имеют
репутацию справедливых и предприимчивых купцов.

Теперь, по обычным дням, в рабочие часы, когда-либо много
суета и движение в нижней части города. В тот день, однако,
улицы были переполнены, как вы видите переполненные улицы только в азиатских городах,
но тогда это были весельчаки, бездельники, искатели удовольствий; ибо, как
Я уже говорил, что это был праздник среди азиатов - бизнес, казалось, был
приостановлен; европейцев, за исключением тех, кто пришел в качестве зрителей, было
мало. Пока это соответствовало нашей цели, поскольку у нас должно было быть меньше шансов
встретить кого-нибудь из друзей Эбберфельда; но, с другой стороны, это был
отличный шанс, если бы мы нашли нашего друга, торговца, в городе, и
если нет, нам придется искать ночлег в какой-нибудь туземной хижине. Тем не менее, мы
решили пойти на его склад, который находился на берегу канала
, который проходит между городом и морем.

Пробираясь сквозь толпы людей, мы не могли не удивляться
. Мужчины и женщины, казалось, были разделены на группы,некоторые из них
в основном старики, летающие змеи, сформированные как дикие животные, игры,
чтобы стравить их друг с другом, победителя быть тот, кто мог
сбивает воздушного змея своего противника; некоторые глазеют на странствующих жонглеров,
заклинателей змей, танцовщиц или актеров; другого глубоко интересует
петушиные бои - менее жестокая игра у яванцев, чем та, что раньше
позорила Америку во времена наших дедов, потому что у птиц есть только
их естественные шпоры; другая группа наблюдала бы за дракой между
двумя перепелами; другая была бы глубоко заинтересована схваткой между двумя сверчками,
маленькие животные были возбуждены к битве из-за щекотания
травинки, приложенные к их носам; затем другие, и эти группы
было много людей, которые играли в кости.

Страсть яванцев к азартным играм настолько экстравагантна, что
она пронизывает все сословия, от принца до крестьянина. Простые люди
не успевают рабочие получить свои с трудом заработанные деньги, как они образуют
кольцо на людной улице или шоссе, намеренно садятся и
растрачивают все это. В базарный день во всех частях страны
там, где открытые азартные игры не запрещены абсолютно, мужчины и женщины, старые и
молодые, объединяются в группы на улицах рынка, чтобы
цели игры, и внимание незнакомца вскоре привлекается
к этим толпам под шумные и встревоженные возгласы игроков
.

Но не может быть более яркой иллюстрации, чем уловка, к которой
прибегают владельцы сокровищ или другого ценного имущества,
чтобы защитить его ночью от грабителей, когда оно
перевозится из одной части страны в другую. Единственное противоядие
от бездеятельности и сонливости яванцев - это игра,
и поэтому владелец собственности устраивает вечеринку
с суммой, на которую можно поставить, что обеспечивает определенную степень бдительности, которую никто не
склонение страха, чувства долга или вознаграждения может командовать.

Среди малайцев и народов Сулавеси, влияние играть еще
более насильственный характер. Потеряв свои деньги, они ставят на кон свои драгоценности, свое
огнестрельное оружие, своих рабов и, как часто утверждается, даже своих жен и
детей, или, в крайнем случае, свою личную свободу. С
эти племена, споры, которые возникают за игорным столом часто
прекращено кинжал, или создать неизлечимые распри между семьями.

Мы нашли наш путь через толпу, и достигли
сравнительно пустынный берег канала, когда наше внимание привлекла
шумная группа примерно из четырнадцати или пятнадцати человек, сидевших на корточках в
кольце. Подойдя ближе, мы увидели, что эти сидящие наблюдали за нами.
двое мужчин, которые сидели посередине и бросали кости. Один из игроков - и
который, судя по довольной улыбке на его лице, был
победителем - был китайцем; другой - с мощной грудью и сильными конечностями
мужчина, чья темно-коричневая кожа, круглое лицо, квадратный подбородок и длинные, прямые,
жесткие, темные волосы выдавали в нем уроженца Бали. Я пристально наблюдал за ним
в течение каких-то нескольких минут, и по его крику при каждом обратном выпадении
костей, и по его восклицаниям на плохом голландском и яванском, я судил
он должен быть моряком, принадлежащим к одному из торговых судов в гавани
. Что ж, из того, что я смог узнать от других зрителей,
моряк выигрывал еще до того, как мы подошли, несмотря на
улыбающееся лицо китайца; но как бы то ни было, было ясно, что
теперь он проигрывал, потому что по мере того, как выпадали кости, кем бы они ни были брошены,
небожитель сметал поставленные деньги. Но симпатии
зрители, казалось, были на его стороне, потому что при каждом проигрыше они подстрекали его
попытать счастья снова, пока, наконец, у него не осталось денег, и с
с диким воплем он вскочил на ноги.

“Твой криз, Кати! заколи свой криз - это изменит твою судьбу”, - крикнул
яванец; и на мгновение моряк замер, словно в состоянии нерешительности.
оружие священно в глазах островитянина-индейца.
Затем, однако, поцеловав рукоять, как бы с любовью прощаясь с оружием.
он бросил его на землю. Китайцы положили на нее небольшую горку серебра
, и снова были брошены кости, и снова
не повезло; и вот теперь безрассудный негодяй потерял все, что у него было, и таким
яростным было выражение его глаз, что я инстинктивно дернулся
в сторонке, ожидая увидеть, как он схватит оружие и устроит “гадость” среди нас
. Но нет, вспомнив, что он потерял не совсем все, он сказал: “Собака
Китайца! Я свободный человек; у меня все еще есть моя свобода; и я сделаю это.
ставлю на кон мою прекрасную криз”; под этим он подразумевал, что, если он
проиграет следующий бросок, он станет рабом китайца.

Небожитель холодно поклонился в знак согласия на это предложение, но прежде чем
либо мог снова взять в руки кости, человек, продираясь сквозь
по-скваттеров, и, схватив матроса за руку, сказал, сурово,--

“Кати, неужели ты уже забыла услугу, которую я тебе оказал, ты так готова
отдать себя в рабство этому китайскому псу? Неужели жители
Бали настолько неблагодарны, что так легко забывают своих благодетелей?”

Почувствовав прикосновение к его руке, Кати яростно обернулся, но, увидев и
услышав, кто это, упал к его ногам, восклицая: “Простите, о боже!
учитель, злой демон овладел твоим слугой, и он забыл, что он был
собирается отыграть то, что, как и его жизнь, принадлежало его хозяину.

Тогда новоприбывший, бросив китайцу столько серебра, на
сколько Кати поставил и потерял свою добычу, взял оружие и,
отдавая его матросу, сказал--

“Итак, пойди сразу к праху, и как вы цените свою жизнь, и,
более того, мою дружбу, оставьте его пока не взошли на борт, ибо, как лев
ты в море и в пещерах, среди воров и gamesters ты
но глупый мышонок”.

В одно мгновение матрос направился к гавани, а его хозяин
повернулся к нам. Мы узнали голос: это был Прабу.

“Аллах велик! Мои молодые хозяева здесь, и сами по себе!”
- воскликнул он с удивлением; но затем, как будто ему в голову пришла внезапная мысль
обращаясь к нему, он спросил шепотом: “Знает ли ‘миледи" и Мейнхеер о том, что
вы здесь?”

“Нет, Прабу”, - сказал Мартин; и он собирался рассказать ему часть нашей истории
, но тот, перебив его, сказал:

“Тогда, если мои молодые хозяева не желают, чтобы их местонахождение достигло их ушей"
, пусть они следуют за мной, но на расстоянии, как будто они меня знают
нет;” и, не сказав больше ни слова, он пошел вдоль берега реки.
канал, но в направлении, противоположном тому, которым воспользовалась Кати.

- Будем следовать за ним, Мартин? ” с сомнением спросил я.

“ Конечно. Почему бы и нет? Это добрый знак, неужели ты не видишь, что шанс,
Провидение дураки, чтобы подружиться с нами. Возможно, он будет
гнездо-охота и взять нас с собой.”

“Но можем ли мы доверять ему? Он не отведет нас обратно к Мейнхееру?”

“Да, мы можем доверять ему; и я уверен, что он не приведет нас обратно к
Мейнхееру; потому что, хотя он, так или иначе, таинственно смешан
покончи с этим плохим человеком, Прабу - честный парень, или я тебе не судья”.
И поскольку, когда мой брат говорил в такой непринуждённой манере и принимал
решения с такой быстротой, я знал, что спорить с ним бесполезно, я
последовал за бывшим рабом без лишних слов, только гадая, что же
«глупое провидение», как Мартин называл случай, уготовило нам.

Пройдя около полумили вдоль берега, Прабу резко остановился перед
просторным, но очень низким бамбуковым зданием, которое я сначала
принял за склад. Однако, когда мы подошли к нему,
он сказал:

«Мои юные господа не хотят, чтобы господин знал, что они
был с Прабу. Поэтому он решил, что лучше не показываться им на глаза.
с ними. Теперь пусть они следуют за ним в дом, потому что там они смогут
обнажиться без страха ”.

“Но”, - сказал я, отпрянув назад, когда увидел интерьер,
“Мне не нравится заходить в это мерзкое место; это опиумный дом”.

“Плох не дом, а люди, которые часто посещают его,
и моему хозяину не нужно общаться с ними. Пускай войти
бесстрашно, ибо только здесь можно беседовать без страха видеть
любой из голландских купцов.”

— О, чёрт! Не будь таким привередливым, Клод. Пойдём, Прабу знает, что делает. Мы не должны вести себя плохо, потому что другие ведут себя плохо, — сказал Мартин.

 — О, хорошо, — сказал я, видя, что Мартин злится, — веди меня, но учти, я не буду курить эту гадость.

 — Ну, не думаю, что кто-нибудь тебя об этом попросит, — ответил мой брат, и мы вошли.  Однако, когда я вошёл в комнату, я почувствовал себя так, словно
находился в нью-йоркской пивной. Но картина была ещё хуже. По обеим сторонам комнаты располагались отдельные отсеки или
комнаты с циновками на полу, на которых сидели или лежали китайцы.
одна из фаз с учетом бесплатного использования опиума-один, как угорелые
Тупой, еще в говорливый опьянения; еще в что-то вроде
судороги; другой, как будто в состоянии причисления к лику блаженных; но все с
изможденные формы, дикими, остановившимися глазами, небольшим кашлем, беспокойным и щеки:
но, конечно, не из тех, кто казался вероятным или, действительно, способным
с пользой выслушать все, что мы могли бы сказать.

Приведя нас в одну из самых больших комнат, Прабу предложил нам
сесть на циновку; затем, следуя нашему примеру, он позвал
служителю, который принес ему маленькую трубку, набитую смесью
табака и опиума. Чтобы сделать Prabu справедливость, однако, он был не развратник
опиум-курил, но призвал к препарату по этому поводу, что
банщик может легко поверить, что он обычный посетитель, а не
шпион на действия и слова других-символ, кстати,
не редкость в таких притонов, где в это верят власти
что заговоры всегда вынашиваются к свержению Европы
правило.

Пока, однако, он принюхивается, я должен сказать несколько слов о
это самый вредный наркотик, который, между прочим, наделал столько шума
и натворил столько бед в мире. Во-первых, позвольте мне предположить
что жители индийских островов неизменно _курят_ вместо того, чтобы жевать опиум,
как и жители континентальной Азии. Способ приготовления
для употребления заключается в следующем: опий-сырец сначала отваривают
в медном сосуде; затем процеживают через ткань, чтобы очистить от
примесей; а затем кипятят второй раз. Листья тамбаку
мелко измельчают, смешивают с ними в количестве, достаточном для усвоения
весь целиком; а затем из него делают пилюли размером примерно с горошину
для курения. Одну из них помещают в маленькую трубочку
которая выступает сбоку от трубки для набивания опиума, эту трубочку прикладывают
к лампе, и пилюля, будучи зажженной, расходуется одним глотком.
вздутие легких, сопровождающееся свистящим шумом. Дым
никогда не выпускается ртом, но обычно выходит через
ноздри, а иногда, у адептов, через проход в ушах и
глаза. Это приготовление опиума называется "маадат" и часто используется
фальсифицируют в процессе смешивания с ним джаггри, или соснового сахара,
как и опиум-сырец, добавляя к нему плоды писанга,
или подорожника.

Проведя труба достаточно длинная, чтобы предотвратить подозрения, Prabu заложен
его в сторону, сказав::

“ Теперь мои молодые хозяева могут, не опасаясь, что их подслушают, сказать,
по какой причине они сбежали из дома Мейнхеера и ‘моей
леди’, его жены.

Мартин в ответ рассказал всю нашу историю, не оставив без внимания ни единого пункта.
нет, даже своего мнения о том, что Эбберфельд был настоящей причиной
о смерти нашего двоюродного брата. На что Прабу, внимательно выслушав,
сказал:

“Аллах велик! и если он вложил в сердца моих юных
мастера убегают от своего дома, как испуганный олень от охотников,
это не для Prabu, чтобы отправить их обратно, чтобы господин; ибо, _if слова
они говорят о его good_, должно быть, он плохой человек, и он будет
чтобы отправить их в опасности; и хотя мы знаем, что яд
сороконожка в голову, яд скорпиона в его хвост,
яд змеи в своих зуба, яд плохой человек фиксируется в
не одно пятно, а рассеяны по всему телу, и тем более, быть
боялась чем либо. Но мои молодые мастера должны есть и пить и спать;
и _how_ они могут сделать это без дома?”

“Мы хотели бы найти минхеера Вандервельдена и от имени нашего дяди, который
был добр к нему, просить, чтобы он нанял нас на один из своих кораблей, или
даже в его конторе, ” сказал я.

“К выходу в море в одном из его кораблей, было бы хорошо, чтобы оставаться в
счета-дом плохо, для тебя будет по-прежнему находиться в опасности,” сказал Prabu.

“Нет, _ я _ сейчас_ вообще не хочу идти к мейнхееру Вандервельдену”, - сказал
Мартин; добавив: “Мне сказали, что наш дядя был добр и к тебе,
Прабу?”

“Он был больше: он был моим другом и благодетелем, а с ним или _his_,
Prabu надежды когда-нибудь вернуть льготы, которые тогда, как и сейчас, лей
в значительной степени на его голову. Но Прабу всего лишь бедный охотник - собиратель
птичьих гнезд; и что он может сделать, чтобы помочь племяннику своего
благодетеля? Увы! ничего.”

“Да, много!” - ответил Мартин. “Ты охотник за гнездами. Я слышал, как ты
говорил о праху человеку по имени Кату. Возьми нас с собой; научи нас
также охотиться за гнездами; и так мы сможем добывать себе хлеб, пока не станем
достаточный возраст” чтобы заявить о своих правах и потребовать наши собственные деньги.

“Это дикий план, Мартин”, - сказал я. Затем, обращаясь к бывшему рабу, я добавил:
“ Нет, я боюсь, что такие парни, как мы, лишь обременят ваше судно.
Поэтому, добрый Прабу, иди с нами к минхееру Вандервельдену и умоляй
его взять нас к себе на службу; ибо он выслушает тебя, который так
намного старше нас и, как и он, получала пособия от нашего доброго дядюшки.
”

“Клод, я не поеду в Вандервельден; я полон решимости! Ты настолько
труслив, что боишься ехать с Прабу?”

“Мои молодые хозяева, мои сыновья”, - сказал Прабу, опасаясь ссоры.
неизбежное между нами: “Во имя Аллаха, не спорьте! Будьте единодушны, или,
подобно тигру и лесу, вы оба попадете в беду”.

“Потрудитесь! Какое отношение к нам имеют тигр и лес?
перебил мой брат, теперь уже добродушно, и, я мог видеть,
сожалея о своих поспешных словах.

“Многое”, - наставительно ответил Прабу; добавив: “Тигр и лес
объединились в тесной дружбе, и они обеспечивали друг другу взаимную
защиту. Когда люди хотели набрать дров или листьев в лесу,
их отговаривал страх перед тигром; и когда они хотели
возьмем тигра, он был скрыт лесом. Спустя долгое время,
лес был осквернен местом жительства тигра, и он начал
отдаляться от него. После этого тигр покинул лес, и люди,
узнав, что его больше не охраняют, пришли в большом количестве и вырубили
лес и обобрали листья, так что в короткое время лес исчез.
был разрушен и превратился в голое место. Тигр, выходящий из леса,
был замечен, и хотя он пытался спрятаться в расщелинах и
долинах, люди напали и убили его; и, таким образом, из-за их разногласий,
лес был уничтожен, и тигр лишился жизни”.

“Прабу прав, брат; мы должны держаться вместе, если хотим добиться успеха", - сказал Мартин, когда наш новый друг закончил свою басню. - "Мы должны быть вместе".
”Мы должны быть успешными", - сказал Мартин, когда наш новый друг закончил свою басню.
“ Но послушай, Клод, ” добавил он в своей обычной порывистой, сердечной
манере, - ты же не хочешь сказать, что думал, будто я имел в виду то, что сказал,
не так ли?

“Конечно, нет, Мартин, по крайней мере, я знаю, что сейчас ты этого не хочешь”, - ответил я,
пожимая его протянутую руку. “И чтобы показать тебе, что мы единодушны, я
я готов немедленно подняться на борт "Праху", если Прабу согласится взять нас с собой
”.

“ Браво! Ты добродушный старина, Клод, и мне стыдно за себя.
я сам. Но, Prabu”, - сказал наш собеседник, “доберемся вы принимаете нам
гнездо-сбор?”

“Мои молодые хозяева получили деликатное воспитание; возможно ли тогда,
что они смогут вынести тяготы жизни собирателя гнезд?” он
ответил уклончиво.

“О, черт возьми!” - ответил Мартин, смеясь. “Вы же не принимаете нас, янки бойз
, за пару фигурок из леденцов или восковых кукол, не так ли? Давай, не
держать нас в напряжении, но сказать, как добрый молодец, будешь ли ты или
не возьмут нас с тобой”.

“Мой молодой хозяин храбр, как лев: все будет так, как он пожелает";
Прабу не может отказать.

“Браво!” - радостно ответил мой брат. “Я знал, что должен _some_ день
перейти гнездо-охота”.

“Когда солнце скроется с небес, и земля будет
окутана ночной тьмой, мои молодые хозяева поднимутся на борт
"праху"; но они много часов были без пищи и должны быть
проголодались; пусть они следуют за мной”.

С этими словами Прабу встал и повел нас в другую комнату;
по индийскому обычаю мы уселись на полу, а слуга
нам принесли еду, которая была более замечательна для количества чем, в
крайней мере, на наш взгляд, savoriness. Он состоял из шариков из риса, и
блюдо препарата под названием _blachang_. Это был первый раз, когда мы
не отведали это блюдо, которое, кстати, является универсальным соусом
Индийские острова, ни еды считается приемлемой без нее; и что
он должен иметь некоторые особые заслуги является определенным, хотя, в общем
с другими американцами, мы сначала были противны его, подобно им, в
свою очередь, мы в конечном счете стал неравнодушен к ней, как туземцы. Но стоит ли
Моим читателям это понравится, они могут судить об этом по следующему наглядному описанию, данному старым морским капитаном Дампиром:

 «Балахон — это блюдо с сильным вкусом, но очень вкусное для местных жителей.  Чтобы приготовить его, они бросают смесь из креветок и мелкой рыбы в своего рода слабый маринад, приготовленный из соли и воды, и помещают его в герметичный глиняный сосуд или банку. Поскольку рассол
слабый, он не делает рыбу твёрдой и жёсткой, да и вряд ли это
предусмотрено, поскольку рыбу никогда не потрошат. Поэтому в
за короткое время они превращаются в пюре в посуде; и когда они
пролежат так достаточно долго, чтобы рыба превратилась в кашицу, они затем
разлейте ликер по свежим банкам и сохраните его для использования. Оставшееся
Рыбное пюре называется _balachaun_, а ликер
, который сливается, называется _nuke-mum_. Бедняки едят _балачаун_
с рисом. У него резкий запах, но вкус не совсем неприятный.
скорее пикантный, если немного привыкнуть к нему.
Нукэ-мум_ бледно-коричневого цвета с переходом в серый и симпатичный
Очистить. Это тоже очень пикантный, и использовать как соус для птицы, не
только туземцы, но и многими европейцами, которые почитают его равным
с соей”.

Но вернемся к моему повествованию. Когда солнце скрылось за горизонтом
и покров ночи опустился на сушу и море, Прабу
велел нам встать и следовать за ним.

“Но, ” сказал я, - в этой темноте“, - ибо было так темно, что мы могли лишь
смутно видеть друг друга,- “мы упадем в канал”.

“Не бойся, старина, ” сказал Мартин, - я возьмусь за
_sarong_ Прабу, а ты пристегнись к моей куртке”. И таким образом мы
направились в сторону набережной. Приехав туда, мы увидели, на
дальний конец, сверкающий свет фонаря.

“Хорошо!” “ сказал Прабу. "Кати ждет нашего прихода”.

Когда мы достигли самого края, мы смогли различить лишь смутные очертания
судна, пришвартованного рядом, оставляя морской промежуток между ним и
берег был слишком широк, чтобы мы могли ступить на борт; но Кати была спокойна,
и эхо оклика на яванском от нашего гида не затихало
прежде чем свет приблизился к борту судна, и были переброшены две доски
, по которым мы добрались до палубы, и сразу же были
Прабу отвел нас в маленькую каюту, устланную толстыми мягкими циновками.
он велел нам растянуться на них, сказав: “Мои молодые хозяева теперь
в безопасности, но они устали; пусть отдохнут”.

“Но когда мы отплываем?” - спросил Мартин.

“С первым ветром”, - ответил он, покидая нас.

“Прабу мрачен: я надеюсь, он не собирается разыгрывать из себя тирана, раз уж он загнал нас в угол.
заперт в этой скорлупе”, - сказал Мартин.

“Что ж, надеюсь, что нет”, - сказал я. “Но проникнуть на борт в темноте
ночью - довольно зловещее начало новой карьеры”.

“О, черт возьми! Теперь ты снова занялся своими ведьмовскими делами, Клод, так что я
Я больше не скажу ни слова, — и, растянувшись во весь рост на циновке, подложив под голову бамбуковую подушку, он вскоре уснул. Я последовал его примеру.

 Я часто слышал, как люди говорили, что не могут спать в чужих кроватях или местах в первые несколько ночей. Только пусть им придётся улететь
из своих домов, полагая, что это спасёт им жизнь,
пережить долгий день, полный усталости и тревоги, и в конце концов оказаться
в безопасном месте, и они расскажут другую историю. Что касается
нас с братом, то, как говорят моряки, мы бежали изо всех сил, не
после пробуждения и до середины следующего дня, когда солнце было в ее
жаркий-так жарко в тех широтах, которые вы могли жарьте сельдь на
колод.

“Коли! Клод, во всяком случае, это не похоже на тиранию: этот Прабу
в конце концов, должно быть, хороший парень, ” сказал Мартин, открывая глаза.
он увидел блюдо с аппетитно выглядящими фруктами, стоящее в другом конце каюты.
оно было готово к нашему первому ужину. После того, как мы встали, но прежде чем мы
одет, индуистский мальчик пришел к нам, неся чашки, кипяток, и чай,
что мы смешали после китайского способа, а именно, размещение за пару
насыпаем щепотки в чашку, а затем заливаем кипятком.

Итак, мы выпили нашу первую чашку и готовили вторую;
Мартин наливал кипяток в чашку, как вдруг ее
танцевали на блюдце, нарушая его содержание за руку.

“Повесить его! что это? ” воскликнул он, отряхивая руку от боли.

Я испуганно вскочил; меня так же быстро опрокинуло; но причина сразу же прояснилась
промелькнув в моей голове, я, смеясь, сказал: “что это было кренящееся
о судне, а мы еще не научились ходить по морю.

— Что, вы хотите сказать, что мы отплыли — что мы уже в море? — и Мартин выбежал на палубу.

Я последовал за ним.  Прабу стоял на корме и отдавал приказы своему лейтенанту Кати, но, увидев нас, сказал, указывая на теперь уже довольно далёкий берег: «Моим юным господам не нужно бояться, что их враг их догонит; они в безопасности».

“Но, Прабу, - сказал мой брат, - это нечестное плавание; когда я спросил
тебя прошлой ночью, когда мы отплывем, ты сказал с первым ветром”.

“Это было правдой; ибо без него сам пророк не смог бы управлять"
праху”.

“ Да, да, я знаю это, но почему вы не сказали нам, как скоро?

Мудрый человек хранит свою левую руку в неведении о действиях своей правой.
кроме того, что написано, то написано; и было написано, что мой
молодой господин должен отправиться с Прабу в это путешествие. Поэтому было правильно
не сообщать им о часе отъезда, потому что они молоды, и
их сердца могли ослабеть в последний момент; а так они
они отдохнули; у них был долгий, безмятежный сон, который сделал их
мужчинами”.

“ Тогда ты подумал, что я трус, который уклоняется от приключения
после того, как я сделал первый шаг?

“Прабу не думает плохо о молодых мастерах; он знает, что они не трусы.
и все же самые храбрые люди дрогнули в самом начале”.

Наш новый капитан, а затем, уйдя на какое-то судно бизнеса, слева
нам произвести опрос судна, которые везли негров и их
удачи.

Мы ожидали найти маленькую грязную малайскую праху, похожую на обычную
из тех, что используются морскими племенами архипелага; угадайте тогда,
к нашему изумлению, мы оказались на борту большого судна какого-то
тридцатипятитонный груз, хорошей формы, с большой кормой, расположенный по бокам
по обе стороны платформы; штурвал на каждом конце, пара мачт с
парусами из бамбуковых циновок: более того, вместо грязи и хаоса
беспорядок, характерный для большинства местных судов, палубы были
почти такими же чистыми, как на американском военном корабле. То есть, казалось
будет место для всего и все на своем месте. Экипаж,
состоящая из двадцати человек, были по большей части выходцами из
острова, вероятно, выбрал из рыбацкого племени. Что, однако,
показалось мне наиболее необычным на туземном торговом судне, так это то, что
носовая палуба была вооружена парой шестифунтовых пушек. Видя
удивление, с которым мы с братом рассматривали последнее, Прабу, который
подошел к нам, сказал: “Для людей, которые знают, как ими пользоваться, эти
огненные псы полезны в морях, кишащих китайскими пиратами.

“Ах! - сказал Мартин, - что это столица причина, и он храбр; вы можете
защищайтесь, и не надо ходить тайком от порта к порту, каждому
сейчас и потом ползти в и из бухт на побережье, чтобы
избегать плутов. Вот что я тебе скажу, Прабу, я надеюсь, что увижу, как их используют.
Я бы хотел хорошенько подраться с этими уродливыми людьми с косичками из
Фокиена и Ладронов. А ты не должен, Клод?

“Нет! Боже упаси нас надеяться на что-либо подобное.
Если на нас нападут, и мы не можем помочь себе никаким другим способом, тогда
это другое дело. Кроме того, я согласился отправиться на охоту за гнездами, а не на
борьбу с пиратами.

“ Ну, Клод, любой, кто не знал тебя так, как знаю я, подумал бы, что ты
трус.

“ Не бери в голову, Мартин. Пока я знаю, кто я такой, меня не волнует
что могут подумать злонамеренные люди.

— Ну-ну, — сказал Прабу, вмешиваясь, как будто боялся, что мы вот-вот поссоримся, — пусть мои юные господа не говорят друг с другом грубо, потому что, прежде чем «Праху» вернётся в Батавию, оба могут получить то, чего хотят. Но, — благочестиво добавил он, — да не допустит Аллах, чтобы мы отнимали жизни у других, разве что для защиты своих!




Глава VI.

Мы отправились в путешествие.


Наше путешествие вдоль северного побережья было очень утомительным, потому что к вечеру ветер
стих, и нам нечем было заняться, кроме как наблюдать за происходящим на
расстоянии, насколько это было возможно.
племена рыбаков и производителей соли, населяющие побережье. Поскольку,
однако, именно от этих двух искусств яванцы в значительной степени зависят
в плане снабжения продовольствием и, как следствие, благополучия как народа
было интересно и поучительно наблюдать за тем, как они занимались
они.

Рыбацкие лодки выходят в море с береговым бризом рано утром
и возвращаются чуть позже полудня с морским бризом.
Их способ ловли рыбы - волокуши и капканы или силки,
состоящие из ограждений, созданных с большим мастерством и трудом путем вождения
вбитые в воду колья или частокол глубиной в несколько саженей на берегах
часто посещаемые рыбой, к которым привязаны сети. Речных рыб
иногда добывают, протыкая их копьем или предварительно одурманив,
бросая в воду растение под названием туба, обладающее сильным запахом.
наркотическое свойство, при котором рыба опьяняется и всплывает на поверхность воды
очевидно, мертвая, когда ее легко взять
рукой.

Как для производство соли, это в основном осуществляется в тех ситуациях, на
квартира на северном побережье, где почва глинистого типа, и бесплатно
из темного суглинка - оба качества необходимы для успеха процесса
. Соленая вода поступает через ряд неглубоких
квадратных отсеков, в каждом из которых она получает определенную степень концентрирования
, пока, достигнув последнего, вода полностью не растворится.
выпаривается, а оставшаяся соль не требует дальнейшей подготовки.
пригодна для немедленного использования.

Однако на южном побережье острова пологий характер
берега и пористость почвы не позволяют применять
этот дешевый метод. Поэтому у местных жителей есть выход.,
к следующему очень необычному процессу. Песок на пляже оздоровительная
выгребли, и сглаживать появление гребней и борозд, как будто
предназначен для выращивания, производитель, исписав пару
лейками, от перенапряжения, проходит вдоль борозды, орошения
содержание в душ по гребней. За несколько минут мощное
воздействие солнечных лучей высушило песок, который затем соскребается
вместе чем-то вроде мотыги и насыпается в грубые воронки, над которыми
заливается заданное количество соленой воды, с помощью которой получается крепкий рассол.
немедленно получено. Крестьяне относят этот рассол в свои лачуги,
где его в небольших количествах варят на обычном огне, и получается
соль, которая обязательно нечиста, вследствие
поспешность, с которой выполняется операция; таким образом, некачественная соль
стоит в четыре раза дороже, чем лучший продукт с северного побережья.

Эти трудолюбивые прибрежные племена также производят селитру,
вываривая почву, добытую из пещер, которые часто посещают летучие мыши и птицы,
в основном ласточки; сама почва представляет собой разложившийся помёт этих
животные, которые обычно заполняют дно пещер на глубину
от четырех до шести футов. Однако в этом процессе труд бедняков
в значительной степени тратится впустую, поскольку подлежащие получению запасы
настолько ненадежны и ограничены, а стоимость нитрида, следовательно, настолько
высокий, что селитру и порох всегда можно дешевле импортировать
из Бенгалии.

Как я уже говорил, путешествие вдоль северного побережья был утомительным в
экстрим. Однако, когда мы вошли в живописный Зондский пролив,
каждая пройденная миля показывала нам тот или иной из многочисленных островов
которые украшают этот регион вечного лета и открывают нашему взору
горный хребет или вулканическую вершину острова Ява, наши сердца
наполнились восторгом.

Жесткий ветерок доносил нам весело через проливы, а через несколько
дней у нас было округлым, что великолепный мыс на крайнем западе
провинции Бантам, как известно морякам как “Java голова;” а
бегут недели, однако, на южном берегу, а мы стали так коротка
воды, что Prabu побежал к праху на первом входе или отсек для
свежие поставки. Но у нашего капитана были другие дела на берегу с
староста, так что, оставив его лейтенант, Кати, чтобы увидеть
контейнеры заполнены, он приземлился, приглашая моего брата и меня сопровождать
ему-приглашение мы не были готовы принять, если только стрейч
наши ноги немного на земле.

Деревня, находившаяся примерно в полумиле от моря, была очаровательным местом.
место - настоящий маленький рай для людей. Он состоял примерно из шестидесяти
или семидесяти бамбуковых домиков, аккуратных и симпатичных, но в целом полностью
защищенных от палящего солнца и поэтому утопающих в листве
пышная растительность, которая на небольшом расстоянии ничем не напоминает
можно было различить человеческое жилище; и манеры жителей
казались не менее очаровательными, чем в их деревне, потому что не успели мы
миновать полосу деревьев, которая вывела нас на широкое зеленое пространство в
перед коттеджами, после чего несколько человек вышли из своих домов,
поклонились и попросили, чтобы мы, будучи незнакомцами, оказали им честь
их угощением и, если потребуется, ночлегом
. Действительно, этих предложений было так много и они были такими настоятельными, что, не
зная, чьи принять, и опасаясь обидеть кого-либо отказом, мы
стояли в некотором страхе перед страданиями в наших желудках от _embarras de
richesse_. Прабу, однако, спас нас от затруднения, выбрав
одного человека, с которым он, похоже, был когда-то знаком.
Правда, когда мы вошли в дом, то не нашли там ничего, кроме риса, фруктов
и воды с пряностями; но зато с какой сердечностью они были приготовлены.
предложенное оказало им более радушный прием, чем был бы банкет в другое время.
в других руках.

Когда мы воспользовались гостеприимством нашего хозяина - ибо сделать это раньше было бы
нарушением яванского этикета - Прабу пожелал
его нужно отвести к старосте деревни.

“Главный человек отсутствует, охотится на бизонов”, - был ответ. “но
благородный капитан окажет честь своему слуге, заняв это жилье в
этот дом на ночь, а утром вождь вернется в деревню.
потому что сегодня праздник.”

“Мой брат хороший, и его гостеприимство к незнакомцам никогда не будет
забыто, - ответил Прабу, - но руки бесполезны без головы;
капитан не должен покидать свой корабль”; и вот, к огорчению
достойного человека, мы вернулись на "праху". Однако на следующее утро мы
снова посетил деревню, и нашел, что это все суета и волнение. Это
был праздник в честь второго брака одного из ведущих
жители. Весь народ был на улице; невеста и жених с
своими друзьями, по большей части верхом, дефилировали по деревне
разодетые в свои самые яркие наряды, украшенные драгоценностями и
присутствовал музыкальный оркестр.

Когда процессия проходила мимо нас, один из друзей или родственников жениха
, узнав в Прабу старого знакомого, поссорился и
пригласил его на свадебный пир, к которому они как раз приступали.

“ Не правда ли, будет забавно? - посмотрим на невесту, - сказал Мартин.
- я не мог сейчас разглядеть ее из-за занавески носилок.

“Думаю, там не будет ничего интересного для нас; однако, поскольку
было бы невежливо отказываться, мы поедем”, - сказал я.

Прибыв в дом примерно через час, один из членов семьи провел нас
в большую комнату, вокруг которой были расставлены пять столов,
уставленных блюдами с карри, рисом и рыбой, а также многочисленными тарелками с
сахарные пирожные. За этой квартирой находилась другая, очень безвкусно оформленная,
в котором сидели, или, скорее, на корточках, вокруг мисок с дымящимся
рисом, около двадцати почтенных особ, вероятно, старейшины деревни
. Увидев нас, они добродушно предложили нам сесть за
их стол. Мы подчинились, не столько ради удовольствия отведать приготовленного перед нами блюда
, сколько из естественного любопытства взглянуть на
счастливую пару. Мартин, самый любопытный, был первым, чтобы обнаружить
их.

“Смотрите, ” сказал он, “ вот они; что за парочка парней!” - и он
наклонил голову в направлении глубокого углубления с одной стороны стены.
квартира, где пара сидела в молчаливом, торжественном состоянии, как
пара мягких игрушек, так как по этикету они должны были
казаться равнодушными ко всему происходящему. Когда мы выходили из дома, Прабу
рассказал нам забавную историю, которую он слышал, касаясь этой скромной на вид,
похожей на мумию леди, во время застолья.

В этой части Явы, когда мужчина женится во второй раз, существует
обычай, во время одной из частей церемонии жених выходит вперед
к жене с зажженной головней в руке, которую
обязанность невесты погасить, облив ее водой. Сейчас,
эта церемония была совершена утром; но невеста -
вдова - столкнувшись с большими трудностями в тушении пламени, стала настолько
нетерпеливой, что внезапно выплеснула содержимое кувшина в себя.
лицо господа.

“И что же он делает?” - спросил Мартин, как злобно, как если бы он сам был
уже затухающих муж.

“Что _could_ он сделал?--ничего”, - ответил Prabu.

“Но он не мог! Вот что я тебе скажу, если бы это был я, я бы
отправил ее восвояси...” но в этот момент его мысли были обращены в
совсем другое русло. “ Хиллоа! что происходит?

Зрелище, вызвавшее это замечание, представляло собой огромное количество мужчин,
женщин и детей, сидевших кольцом на лужайке и наблюдавших за
гримасы и жестикуляция двух мужчин, каждый из которых со связкой
ротанговых тростей подмышкой обращался к публике с речью, в то же самое время, как
играл музыкальный оркестр.

“Пойдем, Мартин, здесь нет ничего, на что стоило бы смотреть”, - сказал я, поворачиваясь.
чтобы уйти.

“Но ведь там ничего нет! Почему эти два товарища собрались, чтобы играть
дубинка”, - ответил он; и пока он говорил, двое мальчишек-голые, с
за исключением синей повязки на талии, они вышли на ринг.
Каждый из них представлен с тростью, людям, которых мы слышали
накручивают аудиторию, и который теперь действовал как секунды, размещен ребята
лицом к лицу, на расстоянии Ярда друг от друга, и приказал им
“начало”.

Они действительно начали, грациозно, как мастера фехтования, сначала с салюта,
который состоял в том, чтобы коснуться земли жезлами и помахать ими
зрителям. Затем они подошли ближе, и каждый из них, положив
левую руку на правое плечо другого, поднял его локоть, пока
она почти встретилась с ударом его противника над головой. В такой позе они
часто оставались в течение нескольких минут, разглядывая друг друга с
величайшим вниманием, держа трости вытянутой правой рукой и
выжидая благоприятный момент для удара.

“ Черт возьми! ” воскликнул Мартин, теряя терпение. “ Почему они не начинают?
У них такой вид, как будто один боится, а другой не решается. Но не так
подумали зрители. Для них это был момент большого волнения,
и поскольку, чтобы придать сцене эффект, музыка понизила свои тона, чтобы
только для того, чтобы их услышали, и двое секундантов отошли на расстояние
нескольких шагов, чтобы освободить место для сражающихся, они смотрели
с самым нетерпеливым и затаившим дыхание беспокойством.

Какое-то время они продолжали хвататься друг за друга, одновременно
выполняя что-то вроде махания или изгиба телами, в то время как
их ноги описывали круги на траве; один или другой, видя его
возможности, нанес своему противнику сильный удар либо в левый
бок, либо, в более общем смысле, по икре левой ноги, сопровождая
нанесите удар с громким воплем. В тот момент, когда удар пришелся в цель, его владелец прыгнул
быстро назад, чтобы избежать возмездия от другого, который
не замедлил ответить на комплимент, который он, в аналогичной манере, в случае
успеха, украсил криком.

“Это отважная!” Мартин бы воскликнуть, как каждый удар, и ее
приемник принял его без единого возгласа или движение мышц. Что касается
зрителей, то при каждом хорошо нанесенном ударе или ловком уклонении от
удара они поднимали дикий вопль восторга или восхищения, от которого у меня
кровь стыла в жилах. Так вот, меня не интересуют такие ненужные выставки,
не больше, чем я за жестокую “благородную науку самообороны”, как ее называют.
и поэтому я сказал: “Пойдем, Мартин, с меня хватит”.

“Потрудись!” - снова воскликнул мой брат, потому что он употреблял это выражение всякий раз, когда
он был раздосадован; “если бы они причиняли друг другу какой-нибудь большой вред, они бы
закричали. Они всего лишь играют”.

Однако он считал, что это было нечто большее, чем _играя_, когда,
выходя на ринг после боя, мы видели это в каждом случае
там, где удары возымели действие, на теле осталась глубокая рана, или, скорее, багрово-красный гребень
длиной в несколько дюймов.

За соревнованием мальчиков последовали другие, между мужчинами, но как среди молодежи, так и среди стариков.
бои велись с замечательным добродушием.
учитывая их страдания и их природную горячую кровь. Но
поскольку все расы, родственные малайцам, известны своей свирепостью, во время
этих игр_ им не разрешается носить кинжал или криз, или
действительно, чтобы показать “норов”. Если из-за этих поединков когда-нибудь возникает настоящая ссора
зрители врываются в круг, хватают спорщиков и
с позором изгоняют их из игр.

Но теперь я должен рассказать о самом экстраординарном происшествии, которое было
на волосок от внезапного прекращения авантюрной карьеры одного из нас, двух братьев.
мы.

Игры закончились, и воинственные игроки разошлись по домам.
Оркестр, однако, заиграл другую мелодию для простодушных.
жители деревни собрались вокруг фокусника, который как раз собирался показать свои фокусы.
когда Мартин, всегда импульсивный, начал проталкиваться вперед
пробираясь сквозь толпу, он говорил,--

“ Пойдем, Клод, давай получше разглядим этого парня.

Это было бы как если бы он потерпел неудачу в попытке; ибо, нет
раньше его глаза свет на колдуна, чем с более вопль
больше похожий на дикого зверя, чем на человека, он бросился к
нему, и, когда люди встали между ними, он закричал: “Дайте мне добраться до
негодяя!”

“Мальчик одержим злым демоном”, - закричал фокусник. Этого
было достаточно для суеверных жителей деревни, которые бросились врассыпную
в разных направлениях.

Воспользовавшись разрывом в толпе, фокусник побежал со всех ног
через деревню к лесу, который она огибала
. Но Мартин преследовал его по пятам.

“Великие небеса, Prabu, - вскричал я, - мой брат, должно быть, спятил;” и без
еще одно слово, мы рванули за ним.

“Беги, спасай жизнь своего брата!” - крикнул Прабу. “Этот парень заманивает
его в лес, где он может убить его!”

Я не нуждался в подобных увещеваниях; но, действительно, казалось, что и преследователю, и преследуемой была придана
сверхъестественная скорость, ибо с
каждым шагом они отдаляли нас.

“Мартин! Мартин! ради всего Святого, остановись; не ходи за этим человеком в лес!
” Закричал я, и точно так же закричал Прабу; но это было бесполезно. Они
достигли леса, и мы потеряли их из виду; все дальше, через
кустарник, подлесок и листву, пока не вышли на открытое пространство; затем снова
мы могли видеть их, но, затаив дыхание, были вынуждены на мгновение остановиться
. Беглец тоже остановился и прислонился к дереву
, как будто не в силах больше продолжать свое бегство, на что мой брат
издал радостный крик и затем почти прыгнул вперед; но другой,
позволив ему приблизиться на ярд, вытащил из-за пазухи
вокруг пояса трость длиной около шести футов и, положив эту
к его губам, в следующее мгновение маленький дротик или стрела поразила моего брата
в руку; затем, издав отвратительный смешок, горбун - ибо это был
он... развернулся и продолжил свой полет с удвоенной энергией, по-прежнему преследуемый
моим братом.

“Бедный мальчик будет убит!” - воскликнул Прабу. “Быстрее, ради его жизни!
Остановитесь! во имя Аллаха, остановись! ” крикнул он Мартину. “ Эта стрела была
отравлена!” Но теперь не было необходимости кричать; потому что внезапно,
как будто его силы иссякли, он застыл как вкопанный, а затем
тяжело рухнул на землю.

Как только мы подошли к нему, Прабу сорвал с себя куртку и обнажил руку. Я не увидел ничего, кроме небольшого прокола с единственной каплей крови
в ране была кровь; но Прабу, зная о фатальных последствиях
этой пустяковой раны, если немедленно не применить лекарства, опустился на колени
и в течение нескольких минут присасывался к ней, как пиявка. Проделав
это, он велел ему встать.

“Нет, - сказал Мартин, - оставь меня в покое. Я спать хочу”; и, действительно, его
глаза были закрыты. “Я не пойду дальше, я останусь здесь”.

“Если он уснет в течение следующего часа, он больше никогда не проснется”, - сказал
Прабу.

Для меня этого было достаточно. Я помог ему подняться на ноги.

“Мартин! дорогой Мартин! иди, беги, сделай усилие! это ради твоей жизни!”
Я закричал; и разумный, но вряд ли настолько, он все же попытался; и поэтому, зажав его
между нами и взяв каждого за руку, мы потащили его обратно к деревне
. К счастью, вскоре мы столкнулись с двумя местными мужчинами и Прабу,
крича им: “Упаси! упас течет в его жилах!” - они сменили его.
мы и, будучи в полном составе, побежали вперед вместе с ним. Мы последовали за ним,
а Прабу зашел в первый коттедж и, взяв чашку крепкого
рисового спирта, влил его себе в глотку. Эффект этого стимулятора
был очень велик, он оживил его и дал понять, что его жизнь
зависит от насильственных упражнений, и, в Провиденс, жизнь его была
спасен; ибо, после того, как работать с ним взад и вперед около часа, он
стряхнув, что вялость, которая, если бы он продолжал, неминуемо должно было
уничтожили его; а потом уже и не до этого, мы позволили им наслаждаться
естественный сон, из которого, через несколько часов он проснулся отдохнувшим, и
как хорошо, как никогда.

“ Ты едва спасся, ” сказал я, когда он проснулся.

“Да, благодаря тебе, старина, и Прабу; но я был бы не прочь пройти
через все это снова - я имею в виду ужасную агонию от того, что меня заставляют
бодрствовать, ходить и бегать, когда я чувствовал, что мог бы это сделать добровольно.
отдал бы десять лет своей жизни за хороший сон - если бы я только мог.
схватил этого негодяя, который убил нашего отца ”.

“Но это было бы бесполезно, Мартин; ибо, вы знаете, это только догадки;
у нас нет никаких доказательств”, - сказал я, опасаясь, что он имел некоторую склонность идти
Горбун-охота снова.

“Да, но у нас есть доказательства, что он ограбил дом Эбберфельда - что он украл
Мари!”

“Ну, хорошо, мы должны встретить его когда-нибудь снова, и тогда мы будем
заставить его признать правду”, - ответил я; не то чтобы я не
он так же сильно заинтересован в этом, как и мой брат, но то, что я знал, что одно мое слово
побудило бы его отправиться на поиски заклинателя змей.
К счастью, в этот момент вернулся Прабу, который должен был получить аудиенцию у
вождя, и мы все трое сразу же направились как можно дальше
к праху.

Но несколько слов моим читателям об этом “дереве упас”, сок которого
чуть не лишил меня брата. Это, в значительной степени,
заслуживает своей плохой репутации, никаких сомнений; тем не менее, это не
любым способом так страшен, как она была окрашена, несмотря на все
бессмыслица, которую изобрел месье Ферст, французский хирург, и доктор
Дарвин провозгласил в Англии об этом; например, что частица
его сока, попадая в тело человека, вызывает мгновенную
смерть, и что атмосфера на огромном радиусе вокруг дерева является
смертельно опасен для жизни животных.

Во-первых, слово “упас”, применяемое только к _one_ дереву,
является неправильным названием; ибо в яванском и некоторых других языках
Западный архипелаг, это слово - не конкретный термин, а общее
название яда любого описания. Затем, из растений
индийских островов, двух по крайней мере, позволить себе самые тонкие яд, либо
принятые в желудок или обращения--в _anchar_ и _chetik_.
Первое, наиболее распространенный источник используемого растительного яда,
является одним из крупнейших лесных деревьев архипелага, достигающим
высоты шестидесяти или восьмидесяти футов, прямым и большим, прежде чем оно испускает
из одной ветви. Это не наносит вреда ни одному растению вокруг, и
вокруг него в изобилии встречаются лианы и растения-паразиты.
Яд находится во внешней коре, из которой при ранении он вытекает в
имеет форму молочно-белого сока. В таком состоянии он так же вреден, как и тогда, когда,
согласно обычаю туземцев, его смешивают с соками
с некоторым количеством посторонних ароматических веществ и других веществ, таких как черный
перец, имбирь, арум, галанга и т.д. При нанесении на наружную поверхность кожи
вызывает невыносимую боль и зуд, со своего рода герпетической сыпью
. Внутренняя кора напоминает грубую ткань, и ее часто носят
как таковую бедные крестьяне, а иногда превращают в прочную
веревку. Однако при ее изготовлении необходимо соблюдать большую осторожность; ибо, если таковая имеется
частицы ядовитого сока-прежнему придерживаясь его, когда ткани
становится влажным, владелец испытывает нестерпимый зуд.

Четик - крупный стелющийся кустарник, стебель которого иногда бывает таким
большим, что напоминает дерево. Цветет черным,
насыщенного цвета. Именно кора _корня_ этого растения дает
упас_, или яд, который представляет собой экстракт, по консистенции напоминающий
сироп, получаемый путем кипячения его с водой. В _chetik_ более
интенсивный яд, чем _anchar_, но, насколько нам известно, это
ограничен Явой. _anchar_, напротив, по-видимому, существует в
почти в каждой стране архипелага, встречается в Малайском
полуостров на Суматре, Борнео, Бали и на острове Целебес, а также на острове
Ява. Малайцы называют это последний _ipoh_. Оба находятся только в
глубине леса.

Для достижения максимального эффекта яд _upas_ любого вида
должен быть свежим и хорошо сохранившимся; воздействие воздуха быстро разрушает
его действие; его действие зависит от силы животного и
взятое количество. В три раза больше количества, принятого в оборот
Для достижения такого же эффекта при попадании в желудок. Кратковременное воздействие небольшого количества яда на кровь не приводит к летальному исходу. Необходимо вводить яд с помощью дротика. При таком применении яд анчара в его нынешнем состоянии убивает мышь за десять минут, кошку — за пятнадцать, собаку — в течение часа, а буйвола — одно из самых крупных четвероногих животных — более чем за два часа. Действие яда _четика_ гораздо более сильное
и внезапное. Птицы, которые долго сопротивляются яду _анчара_, умирают
часто менее чем за минуту, чем у четика. Он убивает собаку
за шесть или семь минут.

Ряд симптомов, вызванных работой _anchar_:
беспокойство, учащенное дыхание, повышенное выделение слюны, рвота,
выделения из желудка, легкие подергивания, затрудненное дыхание, сильная агония,
сильные судороги и смерть. Четик действует более непосредственно на
нервную систему и мозг и после нескольких первичных симптомов разрушает
жизнь одним внезапным усилием.

Имея в виду использование отравленных стрел, мистер Кроуфорд, давний житель
на острове Ява говорится: “Самый варварский из индейцев"
островитяне в своих войнах с европейцами и друг с другом пускают
стрелы, отравленные соком анчара. Это действительно может привести
к обострению раны и значительной слабости; но я сомневаюсь, что
рана от отравленной стрелы когда-либо оказывалась смертельной _ немедленно_ ”.
Румпиус описывает голландских солдат как серьезно страдающих от
действия этого яда в войнах, которые они вели примерно в середине
семнадцатого века, при Амбойне и Макассаре, пока не было найдено лекарство
был обнаружен в рвотных свойствах _Radix toxicaria_ или
_bakung_. Утверждение об открытии лекарства ставит под сомнение
в целом, поскольку, безусловно, совершенно неразумно ожидать, что
очищение желудка рвотным средством должно оказаться противоядием от тонкого
яд, попавший в кровоток и действующий на нервную систему!
Голландские солдаты, вероятно, были больше напуганы, чем ранены. В
вероломстве практики использования отравленного оружия и таинственном
и секретном действии яда есть что-то, что приводит в ужас солдат.
отважнейшее сердце и обильный материал для террора и суеверий.

Когда солдаты, как индийские, так и европейские, отправились в экспедицию
на Бали в 1814 году, они выразили серьезные опасения по поводу отравленных
дротиков балийцев. Тот же самый страх испытывали те же самые люди
за яванских кри, пока мы не обнаружили, что этот народ
никогда не отравлял свое оружие. Такова, к несчастью для художественной литературы, правда
рассказ о дереве _upas_, кора которого используется туземцами
стран, в которых оно растет, для ношения одежды и под
тень, в которой земледелец может отдыхать с такой же безопасностью,
как под сенью какао-пальмы или бамбука.




ГЛАВА VII.

СТАРОГО НАЧАЛЬНИКА-ЧЕЛОВЕКА, “СИЛЬНЫЙ”, ТО “КРАСАВЧИК”, ТО “СЛАБЫЙ.”


Восхитительный климат, чарующий пейзаж, острова
Индийский Архипелаг! многолюдно, как они, от уреза воды до
очень их встречи на высшем уровне, с пышной листвой, и предлагает видение
насыщенность оттенка неизвестны в других регионах, тем не менее, два
стремление молодежи к активности, а свободно и естественно использовать их
ноги, путешествие вдоль береговой линии Ява, запертый, встроенная в шкаф и
содержатся в сравнительно небольших кораблей, и укомплектованы местными жителями, которые,
либо от невежества или упрямства, настоять прижимаясь к берегу и
никогда не теряя из виду землю, был монотонным. Итак, когда мы вошли в город,
перед нами открылись скалы Каронг-Боланг, в провинции Баглен, и Прабу
рассказал нам, что гнезда можно найти в недрах этих колоссальных
скалы были целью нашего путешествия, мы прокричали троекратное "ура" - хорошее,
сердечное "ура янки". Что касается Мартина, то он был в экстазе восторга,
он собирался стать “Нест-охотник;” хотя, кстати,
полный смысл этих слов в сочетании ни он, ни я тогда
точно понято.

“Едва рассветет, мы увидим стаи ласточек”, - сказал
Прабу, когда примерно в тот же час праху направился к ручью.

“Что? маленькие гнездышки, главные поставщики мандаринов с косичками?
” спросил Мартин.

“Мой юный господин, да!” - ответил Прабу. “Потому что это ночные птицы, и
они не покидают пещер, пока не сядет солнце”.

Почти в тот момент, когда он говорил, судно врезалось в гущу племени этих
важные маленькие пернатые животные. Они напоминали обыкновенную ласточку
формой и окрасом, но, подобно цыплятам матушки Кэри (самым маленьким из
племени буревестников), казались вечно беспокойными, постоянно находились в движении. Иногда они
казалось, скользят по воде, как будто принимая какое-нибудь вещество с
законопроект от моря; по другим, вытачки, поворачивая и крутя в воздухе,
_as if_ после флота-крылатых насекомых; но, как ни странно, хотя мои
брат и я очень внимательно смотрел, никто из нас не мог ничего обнаружить
в воздухе или на поверхности моря, на котором они могли бы прокормить;
итак, повернувшись к Прабу, я спросил: “На какой _земле_ они существуют?”

“Ничего на земле”, - ответил Мартин, смеясь, - “но, как
хамелеоны, в воздухе”.

“ На насекомых, ” сказал Прабу, “ и на маленьких существах, таких крошечных, что,
хотя ваши глаза не могут их различить, они плавают на поверхности
моря.

Затем он объяснил нам, что благодаря некоторому устройству
органов пищеварения птица вырабатывает из клюва клейкое
и прозрачное на вид вещество, из которого построено ее гнездо;
объяснение, в определенной степени обоснованное появлением
гнезда, которые по структуре напоминают длинные нити из очень тонкой вермишели
, намотаны одна часть на другую без особой регулярности и
склеены поперечными рядами из того же материала. Существовало
старое представление, что эти гнезда, которые, кстати, по форме напоминают
чашу большой ложки для соуса, разделенную продольно пополам, были сформированы
из морской пены и других морских продуктов, подобранных птицами; но
поскольку съедобные гнезда встречаются не только на побережье, но и в
пещерах в шестидесяти или семидесяти милях вглубь страны, гипотеза Прабу казалась
наиболее правильный; но, тогда, чтобы доказать это, путем
умелого препарирования должно быть обнаружено, что у птицы есть какой-то особый орган, предназначенный для
осуществления процесса выработки такого вещества из ее пищи. В
настоящее, ни натуралисты, ни туземцы делают никаких различий между
разнообразие ласточек, которая дает гнездо съедобными, или любой другой.

Как праху вошел в ручей, окруженный с одной стороны, перпендикулярной
рок-не менее 600 футов в высоту, Prabu кровь стынет в
наши вен; ибо, указывая на небольшое темное пятно около 200 футов над нашими
повернувшись, он сказал: “Вон то отверстие - вход в одну из пещер, и в него
можно попасть только сверху. Что мои молодые хозяева думают сейчас о
поиске гнезд?”

“Я больше не буду думать об этом”, - сказал я, содрогнувшись. “_ Я_
не родился птицей, и это занятие подходит только орлам и
Цыплята матушки Кэри; или, по крайней мере, следовало бы изобрести людей
с крыльями и сильными когтями специально для этого.

“ Странно! ” задумчиво произнес Мартин, разглядывая камни. “Это
двойка высоты, или, скорее, глубины, которую можно спустить, без какого-либо выступа
или опора, на которую можно опереться, и это море вздымается, пенится и кипит
у тебя в ушах! Но потом”, - добавил он, его глаза оживившись, “это
опасно; он хочет вырвать, и это самое главное для меня. Нет опасности, нет
удовольствие. Кроме того, другие это делают, и, если да, то почему не мне? Вот что я тебе скажу,
Клауд, мы белые парни не показывают пером такого же цвета, как наш
кожи. Кроме того, мы всегда хвастаемся тем, что превосходим этих
негров; следовательно, мы должны доказать сейчас, что мы, по крайней мере, им
равны. Мы начали, и мы должны продолжать ”.

“Мой юный господин”, - сказал Прабу, добродушно улыбаясь этому намеку
обращаясь к “негритянам”: “знает ли он, что люди, которые собирают гнезда,
с детства были обучены лазать по скалам, как тигровые кошки, и
что даже из них каждый пятый теряет свою жизнь?”

“ Потрудись! ладно, не пытайся напугать парня. Как говорите вы, мусульмане
‘Что написано, то написано’, мы начали, и мы должны идти
дальше; вы знаете, что то, чего мы хотим в обучении, мы должны найти в мужестве; и если
если уж на то пошло, ” хвастливо добавил он, “ я не подведу ... Нет, и мой
брат тоже, несмотря на все его притворство, что он боится того-то и того-то.
другой; ибо в своей спокойной манере он так же отважен, как любой из нас”.

“Нет настоящей отваги, Мартин, - сказал я, - в попытке сделать то, в чем
мы знаем, что мыe должен потерпеть неудачу”.

“Ах! паренек, но мы никогда не _до_ знаю, что будет провал, пока мы не
попробовать”, - ответил он; и как бы он продолжил эту линию аргументации
целый день, я оставила эту тему.

Вскоре после рассвета мы бросили якорь в небольшой естественной гавани или заливчике,
примерно на полпути вверх по ручью. “Теперь начинается перетягивание каната”, - сказал Мартин;
добавив: “Когда мы начнем, Прабу?”

“Завтра, на рассвете”, - ответил Прабу. “В день я должен увидеть шефа
кто охраняет пещеры; но мои юные мастера могут, если им угодно, прийти
со мной, для их ждет в течение дня и ночи в
деревня”.

Затем, отдав приказ Кати, чтобы отправить шесть мужчин присоединиться к
нас с утра, принося с собой все вещи, необходимые для
экспедиции, мы следовали Prabu вверх по крутому склону.

“Действительно, это может быть деревня”, - сказал Мартин, когда мы достигли вершины,
“но в ней обитают мертвецы”.

Мой брат был прав. Это было кладбище - один из тех городов
мертвых, по простоте, но красоте и вкусу в устройстве которых
яванцев не превзошел ни один народ. Вся вершина
и часть противоположного склона холма были покрыты зеленью
меч, и выкладываются в рощах samboza деревья, растения, даже
когда молодые, от фантастического роста его стебля, имеет торжественный момент.
Маленькие земляные холмики с камнями, усыпанными сверху и снизу
цветы у корней каждого из этих деревьев сразу говорили о последнем
место упокоения любимого человека и благочестивая забота о живых.
Цветы были во всей своей свежести, так как накануне состоялся фестиваль
, ежегодно проводимый в честь предков. По этому случаю
мужчины, женщины и дети, одетые во все лучшее, направляются к
кладбища и проведите день в благочестии; каждая семья усыпает могилы своих предков
цветами салази, или индийской тулзы,
растение, выращиваемое в больших количествах специально для этого случая.

С подобным вкусом и простотой, и без экстравагантных
суеверия большинство восточных народов, сделайте Яванский (для большей
часть Mahommedans) проводить похороны. Но они достаточно
любопытно описание. Труп несли к месту
погребения на широкую доску, которая хранится на государственной службе, и
Он служит многим поколениям. Его постоянно натирают известью, чтобы
предотвратить гниение или сохранить его чистым. Гроб не используется,
тело просто заворачивают в белую ткань. При выкапывании могилы,
после того как она будет вырыта на нужную глубину, в боковой стенке
на дне делают углубление достаточных размеров, чтобы вместить тело,
которое кладут туда на правый бок. Таким образом, земля буквально
лежит на нём, а полость, после того как в неё насыпали цветы,
закрывают двумя досками, скреплёнными под углом друг к другу, так что
один находится сверху трупа, в то время как другой защищает его с открытой
стороны, край упирается в дно могилы. Наружный работ
затем завалили с земли, и маленькие белые флажки или растяжки, являются
застрял в порядок.

Они также растение кустарник, носящий Белый цветок, и в некоторых местах
дикий майоран; женщин, присутствовать на похоронах делают отвратительный шум,
не так много в отличие от ирландцев вой. На третий и седьмой день
родственники совершают церемонию на могиле; а по истечении двенадцати
месяцев - церемонию Легга бату, или установление нескольких длинных эллиптических
камни на голове и ногах, которые, будучи редкостью в некоторых частях страны
, имеют значительную цену. По этому случаю, они убивают и
праздник на буйвола, и оставлять голову к распаду на месте, как знак
чести они сделали для умершего в еде его памяти.
Древние места захоронения называются крамматами, и предполагается, что они
принадлежали святым мужам, которые обратили их предков
в веру; к ним относятся с чрезвычайным почтением, и наименее
нарушение или осквернение земли, хотя все следы могилы
быть стерты с лица Земли, считается непростительным кощунством.

Почти час мы задержались об этом молчат города, да святится так
много любящих сердец. Я всегда испытываю меланхолическое удовлетворение от посещения
таких мест; они напоминают мне об ушедших и направляют мои мысли
к будущему; но тогда я стоял, размышляя над одним конкретным холмом
о земле, потому что она напомнила мне могилу моей матери в том далеком
Американское кладбище. Какие перемены произошли с тех пор, как мой отец, брат
и я стояли рядом с ним с почти разбитым сердцем! Мы стали
чужаки в чужой стране; горячо любимый отец мертв, возможно, предательски
убит - кто знал? неизвестный дядя; двоюродный брат, которого знали достаточно долго, чтобы он успел
полюбиться нам - все, все ушло из жизни! Такими размышлениями был поглощен мой
разум; вздыхая, всхлипывая, я не думал ни о чем, кроме своего собственного
горе, когда Мартин, взяв меня за руку, но с крупными слезами, стекающими по
его собственным щекам, сказал----

“ Не надо, Клод, не надо! Будь мужчиной сейчас!

“ Мартин, неужели у мужчин нет слез в память о тех, кого они любили?

“ Да, возможно, ” ответил он, вытирая влажные глаза. “ Не надо! не надо!
не надо! Давайте подумаем о будущем: мы не должны зацикливаться на
прошлом - действительно, мы не должны!

“Ты прав, дорогой брат”, - сказал я, наконец, придя в себя.
“Но, Прабу, где находится эта деревня?”

“Вон там, мой господин”, - ответил он, указывая на группу домов на
другом холме вдалеке. “Но смотрите!” - добавил он. “Берегитесь!” и
едва мы успели, я схватился за пистолет, а Мартин и Прабу - за
рисовали свои крисы, когда огромный дикий кабан, который только что вышел из
леса у подножия холма, рванулся вверх по склону, хрюкая,
за ним следовали несколько охотников.

“Он-главный!” - воскликнул Prabu, как старик, с копьем в руке, и в
продвижения своей партии, преследовали животное.

“Пусть нам покажут его смелый фронт”, - сказал Мартин. И пока мы готовились
принять его, боров постоял с минуту, как будто сильно удивленный
встречей с таким неожиданным противодействием.

“Он принимает меры”, - сказал я, одновременно направленный на
скотина.

“Эй, отойди в сторону”, - крикнул мой брат, размахивая своим крезом. “Это
оружие, которым можно сразиться с мастером хрюшей; он только ухмыляется при виде этого
твой поп-пистолет ”виппер-люциан".

“ Этот выпад избавит нас от дальнейших хлопот, Мартин, ” сказал я, когда старый
вождь, который теперь был на расстоянии вытянутой руки от кабана, всадил свое копье в
его бок. Но это было не так; оружие переломилось у шейной части, и
хрюша, издав один громкий рык, внезапно развернулся и бросился в
соседние заросли.

“За ним!” - крикнул мой брат, но старый джентльмен очень сердитым тоном
крикнул нам оставаться на месте.

— Кто эти, — закричал он, — сыны проклятых матерей, что они
встали между Дату и его добычей?

— Что ты, невоспитанный старик, мы собирались помочь тебе с поросёнком!
- ответил Мартин; затем, увидев, что вождь стоит и смотрит на заросли, он
добавил: “Это снова собака и ясли; старик не хочет
ни убивать свинью сам, ни позволять нам”.

“ Собачий сын! ” воскликнул вождь. - Мое копье сломано, а Дату не посмеет
не осквернит Блабера кровью свиньи.

Теперь этот Болтун, о скверне, к которой он был так чувствителен, был
его крезом, и Мартин, полагая, что это всего лишь предлог для недостатка
смелости, сказал, протягивая ему его собственное оружие,--

“Ну, я не такой разборчивый; возьми это, мой друг”.

“Да вознаградит тебя Аллах!” - крикнул вождь, хватая креза, и с
ловкостью охотника, который был на полвека моложе, прыгнул
в чащу. В следующую минуту раздался хрип; кровь
брызнула из куста, и вождь вышел, размахивая красным
со сталью в руке, и, теперь в гораздо лучшем настроении, подошел к Прабу,
сказав,--

“Datoo-собака и сын собаки, ибо он раньше не признают
его друг”. Затем, чтобы засвидетельствовать свою радость от встречи, он
бросился ему на шею и, по обычаю своей расы, _паял_ его -
режим приветствие в Java эквивалент на ощупь уст
жители континентальной Европы.

“ Мы воспользуемся твоим гостеприимством только на одну ночь, добрый Дату, ибо
завтра, на рассвете, мы отправляемся в пещеры.

“Мой дом, моя деревня и все, что в них, принадлежат моему брату Прабу”, - был
ответ; и затем, повернувшись к Мартину, он поблагодарил его за спасение его
криса от осквернения.

Яванцы почти боготворят это, свое любимое оружие, подобно
странствующим рыцарям древности, давая им ласкательные имена, а иногда
обращаясь к ним так, как будто они наделены пониманием - но почему,
за исключением обычая, непостижимо: это не из-за его почтенной древности
, поскольку его использование было введено почти до начала
пятнадцатого века. Это оружие не так полезно, как меч, поскольку оно
короткое и, как правило, кривое. Справедливо было сказано, что оно
больше подходит для убийства, чем для войны. Криз, несомненно, возник
по самой неромантичной причине - из-за нехватки и дороговизны
железа; ибо в тех странах, где металл неизвестен, и без
общение с иностранцами обязательно должно быть гораздо более ценным
чем само золото - факт, достаточно доказанный историей Мексики
и Перу, где, хотя золото и серебро были так же распространены, как железо в
других странах, более вульгарный металл никогда не встречался до прибытия
об испанцах. Действительно, если бы эти два храбрых народа знали, как им пользоваться,
более чем сомнительно, что они стали бы, если вообще стали,
такой легкой добычей своих захватчиков. Таково было происхождение этого
извинение за меч - криз. Почему его продолжают использовать после того, как
причина прекратилась, легко понять тем, кто осведомлен
об упрямой приверженности варваров древним привычкам и обрядам,
особенно в деле, затрагивающем национальную гордость и тщеславие
.

Придя в дом шефа, крупнейших и лучших в
деревня, Старый джентльмен дал нам официальный прием, и велел нам быть
сидит-то есть, приседания сами по бамбуковый паркет, и
раб приносил нам напитки, но Prabu, посмотрев вокруг, как
если разочарована, не увидев некоторых других лиц, присутствующих, спросил: “Как
это сыновья мои достойные Datoo отсутствуют, когда Пангеран требует
их помощь?”

Итак, этот пангеран, или принц, был владельцем
пещер-гнезд; а Дату и его сыновья, его прирожденные вассалы, были хранителями и
охраняет пещеры от грабителей и, как таковой, обязан оказывать
Прабу может потребоваться любая помощь, когда он наткнется на экспедицию по сбору гнезд
. На вопрос Дату, казалось, сначала был немного удивлен,
но он ответил,--

“Сильный и Слабый находятся в лесу, охотятся на бизонов
и вернутся вовремя, чтобы оказать помощь благородному Прабу. Но
пусть мой достойный друг порадует его сердце и око, ибо
"Красавица"[А] здесь, чтобы поприветствовать своего нареченного”; и хмурый взгляд
исчез со лба нашего капитана, превратившись в девушку, хорошенькую для яванки,
но желтая, как шафран, вошла в комнату, когда он встал, и,
сказав ей несколько очень милых слов, поприветствовала... ну, не поцелуем,
но понюхав ее щеку.

Остаток дня был потрачен на подготовку к нашей экспедиции
на следующее утро. Ночью мы спали вместе в одной комнате. Как, впрочем, и то, что
это был первый момент с тех пор, как мы вошли в дом, когда увидели Прабу
Мартин озорно сказал:

“Прабу, хитрый пес! ты никогда не говорил нам, что у тебя есть возлюбленная”. Но наш
капитан был угрюм и ничего не ответил. Решив, однако, продолжить свою
шутку, Мартин продолжил: “Красавица прекрасна, как
гурии из рая Магомета; но она очень молода - почти ребенок,
Прабу”.

“_She имеет filed_ зубы”, - ответил наш капитан, а с этой
ответ мой брат вынужден был останавливаться, он хотел сказать "нет"
больше. Но я должен объяснить.

Этот уродливый обычай чернить зубы распространен среди азиатов,
но подпиливают их также только уроженцы Архипелага.
Что касается мужчин, то эта практика эквивалентна среди американцев
тому, чтобы сбросить мальчишескую одежду и надеть мужскую; а
что касается женщин, то, возможно, это то, что наши юные леди делают свои
первое появление в общественных местах. Но это всегда подготовка к браку.
брак.

Операция ограничивается в основном верхними клыками, края
которых подпиливаются и становятся идеально ровными, в то время как тело
зуба делается вогнутым.

Человека, которого собираются оперировать, бросают на спину,
и пожилая женщина - профессор этого дела - перемалывает зубы в
придайте желаемую форму кусочком пемзы. Несмываемый черный цвет
после потери эмали легко придать нанесением
маслянистого нагара, получаемого при сжигании скорлупы какао-ореха. Два
средних верхних клыка остаются белыми и иногда покрываются
золотой пластинкой - контраст, который они образуют в любом случае с
угольно-черными соседними, считается в высшей степени подходящим. A
несколько особей, более капризных, чем остальные, подпиливают зубья
придавая им вид пилы.

Таким образом, не только для того, чтобы быть в моде, но и для того, чтобы их считали настоящим мастером.
красавица, зубы яванца должны быть должным образом подпилены и зачернены;
ибо, говорят они, “у мужчин и женщин не должно быть зубов, как у собак и
обезьян”. И это высказывание, возможно, предполагает, что уродливый институт
возник в результате грубой попытки улучшения со стороны
первого дикого племени, которое положило ему начало, чтобы отличить себя от
полевые звери и те, кто грубее их самих, кто почти
походил на первых. Кроуфорд приводит следующий анекдот,
иллюстрирующий общественное мнение Яванцев об этом “режиме”:

“После того, как молодому султану Явы должным образом подпилили зубы и
почерневший, согласно обычаю, один из вождей спросил меня с полной серьезностью:
не нахожу ли я, что внешность его высочества слишком
improved_, и был удивлен, что я с ним не согласился. Когда
старший сын вождя Самаранга - один из очень интересных юношей
, получивших образование в Калькутте, - посетил Бали, раджа Блелленга, один из
одного из правителей этого острова, был проинформирован об обстоятельствах,
и спросил его мнение о нем. Он одобрил его внешность, манеры и
разговор; но добавил: "Тысячу раз жаль, что у него были такие
белые зубы!”




ГЛАВА VIII.

МЫ СПУСКАЕМСЯ В ГНЕЗДЕ-ПЕЩЕРЫ.


Когда мы проснулись, солнце было высоко на небе, и наш капитан
вышла из комнаты.

“Коли!” - воскликнул мой брат. “ Вставай, Клод! Поторопись, или этот парень
Прабу оставит нас позади.

“Не он”, - сказал я, одеваясь очень неторопливо. “Он пошел готовиться к
собранию”.

“Ах! но он _will_, хотя бы для того, чтобы избавить нас от риска нашим имуществом"
в этом предприятии.

“Что ты имеешь в виду, Мартин, - какая у нас собственность?” - Спросила я, понимая его слова
буквально.

“Ну, конечно, наши шеи. Вы называете это собственностью, не так ли?” Но на
в этот момент пришел Прабу, чтобы сказать нам, что местные собиратели готовы к походу.
отправляйся в пещеры.

Отряд состоял из полудюжины людей праху; двух
лидеров, Кати и Прабу; и вспомогательного отряда из шести
жителей деревни, которые, прожив всю жизнь недалеко от пещер, предположительно
быть знакомым с каждым закоулком и трещинкой. Вся компания, за
исключением Мартина и меня (которые, кстати, были одеты в свободные
куртки и брюки из китайского травяного шелка), были обнажены по пояс,
который был опоясан чем-то вроде пояса, скреплявшего их ящики. Тогда
каждый, включая нас самих, был небольшой мешок, подвешенный к шее
гнезда; резкое billhook, с которой срезать путь через
джунгли, длинный железный шип, моток примерно-изготовлена веревка, достаточно прочная
чтобы выдержать вес человека, факел, сделанный из коры и смолы
источаемый из лесных деревьев, и кремень и сталь. Кроме того, несколько
жителей деревни несли два или три бамбуковых шеста значительной
длины, а у нас с Мартином было по пистолету на каждого и по одному крису на двоих
, хранителем которых он был. Экипировавшись таким образом, мы отправились в нашу
головокружительную экспедицию.

Долгий переход в три-четыре мили по густым джунглям и высокой траве,
постоянно высматривая смертоносных змей, переправляясь вброд через
бурные ручьи, то и дело проваливаясь в коварные ямы, скрытые
мокрой растительностью, и мы добрались до подножия отвесного утёса.
Там мы остановились не столько для того, чтобы отдохнуть, сколько для того, чтобы Мартин и
я могли осмотреть нашу одежду. — «Наша одежда», — сказал я, — но
большую её часть мы оставили в кустах и на колючих ветках, которые
сорвали её с наших тел.

 — Чёрт возьми! — воскликнул Мартин, тщетно пытаясь поправить свою одежду.
верхняя одежда; “мы лучше прокладки на него, как туземцы;” и в
он был оголенный по пояс, и я последовала его примеру.

Подготовившись таким образом, мы последовали за нашими проводниками вверх по горной скале, но
у нас возникли немалые трудности в достижении хоть какого-то подобия прогресса; поскольку
ручей, текущий с вершины, делал подъем таким скользким, что
на каждые два фута продвижения вперед мы отступали на один назад. Пример,
однако, туземцев, которые с помощью своих копий поднимались
медленно, но верно вверх и напоминали стаю пожилых обезьян с
трости подгоняли нас, и, наконец, мы достигли вершины целыми и невредимыми
если не считать слабого ветра, который был настолько коротким, что
мы были вынуждены броситься на скалу и отдохнуть, прежде чем
продолжаем дальше.

Трудности и опасности этого восхождения, однако, полностью
ничтожество, когда, протягивая перед собой на всю длину по
земли, и висеть наши головы над пропастью, нам удалось увидеть
задания, прежде чем, вернее, под нами.

Пусть читатель представит себе почти перпендикулярную скалу, от вершины до
кипящее море, бившееся о его основание, находилось примерно в пятистах или шестистах футах,
и он не удивится, что, пятясь назад и снова поднимаясь
на ноги, я воскликнул:

“ Прирожденные обезьяны никогда не смогли бы совершить такой спуск, не сломав себе шеи.
Мартин. Мне достаточно одного вида.

“О, ерунда!” - ответил он. “Сотня футов больше или меньше не имеет значения.
главное, чтобы веревка была прочной”.

“Но, Прабу, - сказал он, - где пещеры?” Я не смог увидеть
какого-либо отверстия.

“Пусть мои хозяева наблюдают за спуском жителей деревни, и они увидят
их”, - был ответ.

Вспомогательные силы из деревни были первыми, кто спустился за борт.
Каждый мужчина вонзал свой кол в землю, очень осторожно и глубоко;
затем, привязав один конец веревки к ручке, перебросил другой
через скалу и начал спуск. Мартин и я, вытянувшись во весь рост,
и высунув головы над пропастью, с удивлением наблюдали за кошкой
или, скорее, за обезьяньей легкостью, с которой каждый позволял себе
спускаемся по веревке; до тех пор, пока не окажемся примерно в ста футах от моря и
не станем казаться нам едва ли такими большими, как животное, с которым я сравнил
он согнул колени и, упершись подошвами ног в скалу
, использовал ее как своего рода трамплин, с которого прыгнул на
достаточное расстояние, чтобы получить импульс, который отправил его, когда он возвращался,
в трещину или отверстие в его боку, о котором, кстати, мы не знали,
был там, пока мы внезапно не потеряли собирателя из виду.

“В конце концов, Клод, ” прокомментировал Мартин, “ как видишь, это не так уж и сложно”.

“Для птиц, обезьян или этих парней, которых приучают к этому с детства"
- возможно, нет, - сказал я; но прежде чем мой брат успел ответить,
Прабу, оттаскивая нас за ноги, сказал:

“Готовы ли мои молодые хозяева спуститься?”

Теперь, по самому выражению его лица, я понял, что он думал, что мы
должны отказаться, и о! как мне хотелось это сделать; но, с другой стороны, кто бы мог
вынести, чтобы ухмыляющиеся туземцы позади меня назвали меня “трусом”?
поэтому я решил скорее рискнуть своей жизнью. Что касается моего брата, он крикнул в тот же миг
:

“Готово! Да, я бы так и подумал, Прабу, если бы ты только натянул веревку
вокруг шипа”.

На мгновение он, казалось, удивился, но потом сказал: “ты храбрый
ребята, но слишком нетерпелив; я буду спускаться первым, так как полагался на тебя,
устье пещеры, и Кати будет остаться здесь, держать глаз на
шнур и Спайк, пока вы благополучно приземлился”.

“Хорошо”, - сказал я, вполне удовлетворенный таким раскладом, и перелез через борт
наш капитан; но он был не так опытен, как его люди, ибо прежде
он мог “зажечься” у входа в пещеру, он раскачивался в воздухе,
допустив несколько неудач.

“Наш друг не так хорошо в его делах, как и другие ребята,”
сказал Мартин.

“Он такой бравый молодец, несмотря ни на что. Но видишь, он наконец-то это сделал
и теперь наша очередь, Мартин.

“ Хорошо, Клод, я спущусь первым.

“Нет, ты не будешь”.

“Да, я буду”.

Этот любезный спор продолжался бы еще какое-то время, но Кати,
подтянув веревку Прабу, без единого слова предупреждения обвила ею мою
грудь и под мышкой, сказав:

“Предположим, у сахиба заболит рука, и он не сможет крепко держаться, он не упадет"
теперь о ловле на веревке.”

Но какими бы добрыми ни были намерения, и как бы мне ни нравилась осторожность в целом
Я почувствовал раздражение от того, что наш спутник цвета красного дерева меня обманул
для молокососа, которому пришлось спускаться в чем-то вроде люльки,
в то время как остальные пользовались только руками и сердито говорили:

“ Убери веревку, Кати; я сделаю то, что делали другие. Мои руки
достаточно сильны, чтобы удержать ее.

Но последний, получив однажды его приказ, вы могли бы с такой же легкостью
сдвинуть гору, как и заставить его отступить от них, даже в
градус; таким образом, поскольку он очень хладнокровно продолжал натягивать веревку так, чтобы
это причиняло мне как можно меньше неудобств, он ответил:

“ Возможно; капитан говорит, что молодые сахибы ведут себя как они, так они и поступают,
потому что у них руки не из рога бизона, как у смуглого человека, а мягкие, как
кошачья лапа-веревка разорвала их на куски.

Но еще обиднее, еще был мой брат, который откомандирован вызов Кати :

“Давай, Клод, старина, - сказал он, - ремешок-о, это бесполезно
ногами. Продолжай, Кати должна подчиняться приказам; кроме того, это более безопасный план
в конце концов.”

Эта речь удивила меня, ибо истинно, если бы он был изъят в
грубо моды, он был бы достаточно беспокойный. Правда,
однако, заключалась в том, что обрадованный уменьшением моего риска, он проглотил
свою собственную гордость и решил подвергнуться такому же недостойному
если нет (туземцы были сторонними наблюдателями), то это несколько унизительное испытание.

Что ж, я полез наверх, не сводя глаз с вершины и ощупывая скалу ногами, и так, перебирая руками, спустился вниз. Но примерно на середине пути
я так сильно ударился головой о выступающий кусок скалы, что
Я думаю, что отпустил бы верёвку, если бы не радостный возглас Мартина
сверху и ещё один возглас Прабу снизу. В конце концов я почувствовал, как меня
внезапно схватили за ноги и затащили в пещеру — конечно же, Прабу, который для этого
стоял на маленьком узком выступе. Точно так же, но с большей скоростью, спустился
Мартин, который, приземлившись, воскликнул:

“Браво нам! Ты видишь, мы сделали это, Клод, и это не так уж важно"
в конце концов.

“Да, Мартин, спускаться - это все очень хорошо; но снова вставать
? Как, во имя всего святого, мы это устроим?”

“О, ” сказал он, смеясь, “ с этим все будет в порядке. Что касается меня, я буду
пробираться наверх так же, как туземцы; а тебя, ты знаешь, мы сможем вытащить
наверх вдвоем.

Когда Кати и все те люди праху, которые не были размещены
наверху, у шипов и веревок, чтобы предотвратить их вмешательство,
спустившись вниз, Прабу шел впереди, мы двинулись в глубь города.
пещера. В подъезде запах не был приятным, но, как мы
развивали зловоние стало почти невыносимым-настолько, что я мог
не сдерживаю возглас отвращения.

“ О, черт возьми! ” воскликнул Мартин. - У авантюристов не должно быть слишком тонких носов.;
со временем мы к этому привыкнем.

“Да, ” сказал я, “ как с угрей снимают кожу - при последнем издыхании”. Но мой
брат был прав, или другие причины вскоре заставили нас забыть об этой неприятности.

По мере нашего продвижения пещера, казалось, расширялась; но поскольку с каждым шагом
мы оставляли свет и ветер позади, теперь и то, и другое было
разумным и необходимым обратиться к кремня и стали. Были два факела
поэтому сразу освещается Prabu и Кати, когда Дин одолевали наши
уши, которые можно было сравнить ни с чем смертные. Маленькие ласточки
целыми полками, нет, батальонами покидали свои гнезда, громко чирикая
в изумлении и негодующе хлопая крыльями; в то время как
сотни, возможно, тысячи огромных летучих мышей неистово носились туда-сюда
и, пикируя в гневе, буквально били нас по лицам
и били крыльями по ушам. Почти ошеломленный отвратительным
звуки - звуки, кажущиеся почти сверхъестественными из-за эха в пещере
- Я заткнул уши пальцами; но, убрав их снова,
шум звучал так же демонически, как и выглядела эта масса тьмы, позолоченная
темно-красный свет двух факелов.

“Наши маленькие друзья, кажется, застигнуты врасплох”, - сказал Мартин, который считал
все это хорошей забавой. “Привет! это невежливо”, - добавил он, когда летучая мышь
захлопала своими огромными крыльями у него перед лицом.

“Скоро они уйдут в море”, - сказал Прабу. Но когда появилась последняя
стая летучих мышей, вероятно, разбуженная шумом, производимым другими, прилетела,
как бы спотыкаясь друг о друга в спешке выбраться из
пещеры, они наткнулись на факелы, и мы сразу оказались в
полной темноте.

“Как глупо со стороны крылатых тварей!” - воскликнул мой брат.

Однако к тому времени, когда факелы снова зажгли, шумные
маленькие животные, казалось, направились к морю, и тогда
Мартин с сожалением сказал:

“Какая жалость, что мы не успели выстрелить в этих ласточек! Мы могли бы
сбить сотню из них”.

“Это было бы жестоким и бессмысленным уничтожением жизни”, - сказал я.

“Мой молодой хозяин прав”, - сказал Прабу, который придерживался чисто делового
взгляда на этот вопрос. “Вы бы уничтожили существ, которые вьют
гнезда”.

“Ах! Понятно, это было бы все равно что убить курицу, несущую
золотые яйца ”, - сказал Мартин; и Прабу, который никогда не слышал эту
знаменитую легенду, восприняв слова буквально, ответил:

“ Замечательная птица, мой господин. Ее гнезда принесли бы больше долларов,
чем эти.

“ Я бы так и думал, ” дерзко ответил Мартин. “Это всего лишь...
жаль, что никто не знает, где они гнездятся”.

“Но в любом случае, Прабу, мы, возможно, убили несколько этих летучих мышей”.

“Да, ” последовал ответ, - или любая из ласточек, которые гнездятся возле
входа в пещеры”.

“Но почему именно эти? Они менее ценны только потому, что гнездятся внутри
?”

На это Прабу ответил, объяснив, что в пещерах обитают два вида
ласточек - один, который строит съедобные гнезда, другой, который
строит возле входа, но который всегда враждовал со своими соседями.
более ценные соседи, которых они имели привычку беспокоить и
нападать.

Продвигаясь вперед с факелом в руке, Прабу повел нас к тому, что поначалу показалось
самым дальним концом пещеры; но внезапно сам
на четвереньках, или, скорее, на трех, поскольку в одной руке он
держал факел, он прополз через отверстие, едва достаточное для того, чтобы
пропустить одного человека. Мы последовали за ним и оказались в том, что, судя по
звуку, поскольку мы не могли видеть, было очень большим углублением
в скале. Здесь были зажжены еще два факела, и, воткнув их в
землю, которая, кстати, казалась полностью состоящей из гуано, или
помета ласточек, вся компания начала распаковывать свой бамбук
столбы. Их они надежно привязали из конца в конец, пока не соорудили
между ними шесть опор, каждая из огромной длины или девяносто один
сто футов. Я смотрела на него с удивлением, для целей настоящих
бамбук не приходило мне в голову до сих пор. С их помощью аборигены
поднимались к гнездам, которые неизменно располагались в верхней части
пещер.

Поляки завершается, Prabu, Кати, и четыре других, располагая их
на своих плечах, а затем четырех мужчин, которые размахивали зажженными факелами
над их головами, как бы желая посмотреть, в какие пятна гнезд всего в изобилии.
Однако опыт, должно быть, был их самым большим другом, ибо глаз
не смогли пробить непрозрачную массу между ними и крышей. Нет, это произошло
только после того, как были выбраны места, закреплены шесты, и каждый
человек с факелом в руке и с помощью глубоких зарубок, вырезанных на шесте, смог
мы поднялись на предельную высоту, чтобы увидеть огромные размеры пещеры
, в которой мы стояли; и которую, кстати, мы позже обнаружили
использовался собирателями в качестве жилища во время сезона гнездования.

Поскольку, прежде чем разрешить нам с Мартином спуститься в пещеры, в политику Прабу входило
сначала позволить нам понаблюдать за туземцами, поэтому он настоял на том, чтобы
нам следовало бы изучить обезьянью ловкость, с которой его люди взбирались
по шестам и оставались там, прежде чем он разрешит нам
совершить тот же подвиг.

Какое-то время мы подчинялись, но потом сбор гнезд стал настолько утомительным
процессом, что нам надоело ждать, и мы решили попробовать свои
руки. Таким образом, мы взяли несколько запасных бамбуковых брусьев и начали связывать
их вместе; но, поняв наше намерение, один из туземцев
сказал нам, что это бесполезно, так как больше нет опор для шестов
в той пещере.

“Тогда послушай, мой друг, мы попробуем найти другую пещеру”, - ответил Мартин.
“Я беру его”, - добавил он, - как он указал на едва различимую
проем в скале, на небольшом расстоянии от места, где мы были
стоял...“, что отверстие является входом в пещеру какой-то. В любом случае
мы исследуем его.

“Предположим, сахибы уйдут отсюда, они не вернутся; никто не сможет уйти отсюда".
эта пещера вокруг дебеля ”. Затем, чтобы напугать нас еще больше (по крайней мере, так мы
думали), он рассказал нам, что во время последнего сезона гнездования трое
жителей деревни вопреки желанию своих друзей проникли в пещеру,
но с тех пор о них никто ничего не слышал.

“ Черт возьми! что за выдумка! ” грубо воскликнул Мартин. “В любом случае, Клод, ” добавил он
, - мы можем оставить столбы здесь, а сами сначала посмотрим на
интерьер и так судите сами”.

Соответственно, невзирая на многочисленные благонамеренные предупреждения, мы зажгли наши
факелы и прошли через расщелину; и в этом случае я был как
заблуждающийся или упрямый, как мой брат, ибо я шел впереди. В то время
Я был весьма удивлён тем, что Прабу, даже сидя на верхушке шеста,
на котором он устроился, не спустился и не остановил наш отъезд, потому что
он только взглянул вниз и увидел наши зажженные факелы, должно быть, он
знал, что мы собираемся войти в пещеру, страшную даже для самых отважных
охотников за гнездами. Но впоследствии я обнаружил, что мысли обоих,
Прабу и Кати, были поглощены своим занятием; ибо неожиданно
они наткнулись на то, что шахтеры назвали бы новой жилой, т.е.
скопление тончайших белых или "петушиных гнезд". Но чтобы вы могли
лучше понять ценность их открытия, я должен объяснить, что
как товар, качество гнезда определяется
несколько обстоятельств; например, природа и расположение пещеры
, ее протяженность, но, прежде всего, время, в которое было выбрано гнездо.
Лучшими считаются те, что собраны в глубоких, сырых пещерах и до того, как птицы
отложат яйца; и в превосходной степени - те, что принадлежат
петухам, которые, имея отдельное жилище от своего
жены и дети не так сильно запачканы, как у божьих коровок,
с которыми живет маленький пернатый народец. С другой стороны,
самые грубые и наименее ценные гнезда получаются после
роды и короткая-одежда для детей--эти существа темного цвета, и
с прожилками детский перья. Здесь я могу отметить один необычный факт
, связанный со сбором гнезд: он заключается в том, что, хотя их собирают
два раза в год, при условии, что птице не причиняют необычных и жестоких травм.
в пещерах они дают урожай так же продуктивно, как если бы их вообще не трогали в течение
двух-трех лет. Итак, вы видите, птицы быстро оправляются от своего
испуга и негодования по поводу потери своих усадеб.

Но вернемся к моему повествованию. Войдя в отверстие, мы обнаружили это
такая узкая , что мы с трудом могли идти гуськом;
нет, на каждом шагу, одно плечо или другие пасли стороны, в результате
самое неприятное ощущение-своего рода страх, что стены бы
распад, дробление нас между ними; и таким образом заразилась ли мы найти
их на расстоянии не менее четверти мили, но потом мы пришли
на открытие о двойной ширины на правой стороне; и,
глупо, как может показаться, и как это действительно было, мы решили войти
путь только своей большей ширины. Но нет - у нас был другой мотив;
дул легкий ветерок.

“ Этот ветерок указывает на большое открытое пространство где-то впереди - вероятно, это и есть та самая
пещера, которую мы ищем.

“Лучше не придумаешь, Клод; пойдем дальше”, - сказал мой брат. “Но
останься, - добавил он, - из опасения, что мы можем внезапно расстаться, я зажгу свой
факел”.

“Нет, нет, “ сказал я, - моего будет достаточно; оставь свой про запас.
Было бы неразумно использовать сразу двоих.

“Какой ты предусмотрительный старик, Клод! Но продолжай, ” сказал Мартин.

Мы пошли дальше, и дальше, пока мы не пришли к другому открытию, шире, еще
чем мы тогда были в, а также по правой стороне.

“Мы должны спуститься здесь?” - спросил я, с сомнением.

“Да ... всегда права; и имея это в виду, мы должны найти без
сложности в возвращении”, - сказал Мартин.

Снова вперед, но примерно на двести ярдов дальше, обнаружив четыре
разных отверстия, три с одной стороны и одно с другой, я
остановился и выразил свои сомнения относительно благоразумия прохождения
дальше; но Мартин рассмеялся над моей нерешительностью.

“Вот досада!” сказал он, “мы не остановимся сейчас, роясь в
темно-столица удовольствие”.

“Ну, тогда, ” ответил я, показывая дорогу, “ снова направо”.

“По ура-патриот, вот это ветерок!” - воскликнул Мартин, а через пять
минут, холодный режущий ветер свистел через проход, почти
тушение Факела.

“Да; и теперь, я полагаю, пещера не может быть далеко. Если, однако, мы
в ближайшее время не наткнемся на нее, я вернусь, и это факт”.

“Согласен”, - ответил мой брат. “Но продолжай, мы должны найти эту пещеру.
пока свет не стал слишком тусклым; потому что мой факел короче твоего, и
его едва хватит, чтобы осветить нам дорогу”.

Снова мы продвинулись вперед, но теперь нам пришлось уступить дорогу сильному сопернику.
голове-ветер. Затем, вместо того, чтобы ходить по гуано, как и во всех
другие отрывки, там была под нами скалы в одиночку, все скользкое и
скользко. Кроме того, вода постоянно капает сверху, на
что мы догадались, мы были под пористого пласта холма-трансляция. Но
сейчас я не связана с наибольшими трудностями этого текста. Не
уровень, как и другие каналы в скале, был достаточно крутым
подъем уже не такой крутой, как тот, который мы поднялись, но более скользкой,
в результате постоянно капает вода, и что, тоже с высоты
не менее пятидесяти футов. Все еще продвигаясь вперед и вверх, держа
свой факел так, чтобы он отбрасывал свет на ярд или два вперед, я внезапно
остановился. Перед нами была пропасть, темнота которой была непроницаемой.


“Интересно, насколько она глубока”, - сказал Мартин, бросая в нее большой камень.
Но, судя по тому, что прошло много времени, прежде чем мы услышали, как камень плюхнулся в воду на дне, я начал
дрожать.

«Я не пойду дальше», — сказал я.

«Никогда не говори «умри», старина; эта яма может быть очень глубокой, но тогда мы
нужно перепрыгивать через него, а не вниз; так что поехали. И прежде чем я успел
остановить его, он оказался на другой стороне. Правда, она не была трех футов
шириной, но тогда я опасался, как это фактически и оказалось, что это было всего лишь
указанием на то, что придут другие. Тем не менее, когда мой брат пересек,
Я последовал за ним; и снова, из-за того, что я был факелоносцем, взяв на себя инициативу,
пошел вперед. Но теперь мы, казалось, достигли вершины этой
углубленной дыры, потому что наш путь лежал вниз, а вода сверху
была более обильной, стекая, фактически, как мелкий дождь.

“Остановись, Клод”, - внезапно крикнул мой брат. “Мне кажется, я слышу
шелест крыльев, как будто испуганных птиц”.

Послушав несколько секунд, я сказал: “Я тоже так думаю, Мартин; тогда мы
должны быть недалеко от пещеры. Пойдем”. Но едва я произнес эти
слова, как раздался внезапный рев - порыв ветра, - и мы оказались в
полной темноте. Кроме того, как назло, сам факел выскользнул из
моя рука в бассейн с водой.

“Подожди, Клауд, не двигаться; я свет моего Факела”, - сказал Мартин.

“Нет-нет, _ ты_ подожди минутку - моя не за горами”. Сказав это, я
шли крадучись вниз, пытаясь почувствовать факел с моим
ноги. Должно быть, я прошел, наверное, около трех ярдов, когда вдруг
земля, казалось, отступать из-под меня. Я упал вперед-жестокий
удар по голове-в ушах пели, и как Волан я, казалось,
свалил туда и сюда, от одного скалка в другой. И все же все это должно было быть
ощущением нескольких секунд.




ГЛАВА IX.

МОИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ПЕЩЕРАХ-ГНЕЗДАХ.


Как мне описать свои чувства, когда ко мне впервые вернулось сознание?
я полностью осознал, что произошел какой-то ужасный несчастный случай! Я
широко открыла глаза, вытянула их еще шире, но все вокруг было
темно-черным. Я ничего не видел: то раздирающие боли в голове принято
меня пытается поднять руку, но рука была настолько жесткой, он отказался от своего
офис. Я попробовал другой, - это было хуже. Встревоженный, я попытался встать
на ноги, и это усилие сказало мне, что я весь в синяках с головы
до ног; и тогда я смог осознать смысл фразы “быть избитым
в желе”, за исключением того, что мои конечности были жесткими, а не эластичными. Что
все это могло значить?-- сон, кошмар, конечно! Но нет - ноющая боль
голова и конечности в достаточной степени опровергли это. На самой высокой ноте своего
голоса я звал своего брата, но только эхо издевалось над моим призывом; и
затем вся правда вспыхнула в моем сознании - прохождение через
проходы в скале. Наверное, я упала в пропасть, и, вероятно,
только бы спасти от мгновенной смерти мягкое гуано по
котором я лежала. Мою жизнь спас!--но для чего? Умереть долгой
голодной смертью; моя единственная надежда в том, что Мартин сможет найти
дорогу обратно к Прабу и его людям и привести их ко мне на помощь.
Да, у меня была еще одна надежда: на ощупь, на запах, я _knew_, что я был
лежа на гуано. Если это так, рассуждал я пещера, должно быть, одна посещаемых
у ласточки. Поэтому вероятно, что некоторые из собирателей
может прийти туда; но, вспомнив, что туземцы подарили
суеверный ужас, что пещера, - ибо я не сомневаюсь, что это
та, за которой мы были в поисках, и от которой он имел
было сказано, что ни один человек никогда не вернуться, - я заболела
отчаяние.

Некоторое время я лежал, размышляя о возможности того, что какой-нибудь человек или
люди, приходящие ко мне на помощь. Но тогда, пробормотал я, это ребячество,
глупо ждать здесь прихода других, когда я должен был бы быть,
пытаясь помочь себе; и я сделал еще одну попытку встать. На этот раз
Мне это удалось. Более того, я был приятно удивлен, обнаружив, что
хотя мои конечности болели, затекли и были в синяках, на самом деле все было не так плохо, как
они ощущались - то есть я мог ими пользоваться. Я попытался пройти вперед,
но наткнулся на какое-то препятствие. Вытянув руку вперед, я обнаружил, что
это была не более чем огромная куча гуано, занесенная течением.
в такую форму, вероятно, под действием ветра во время муссонов. Да, там
была еще одна слабая надежда: через отверстие, через которое проник ветер, который
образовал эту огромную кучу, я мог бы найти выход, и
моей целью стало обнаружить это; но внезапно до моих ушей донесся шепчущий звук
- он эхом разнесся по пещере. Я бросился на землю
чтобы послушать - это было понятнее. О, радость! это был звук
человеческих голосов, и в своем восторге я был готов закричать вновь прибывшим.
Но - сам не знаю почему - я этого не сделал; и мне повезло, очень повезло,
для меня это то, что я воздержался. Через несколько минут бледный свет озарил
другой конец пещеры, благодаря чему я смог разглядеть, что она была больше - в три
или четыре раза больше - и более чем вдвое выше любой из тех, что у меня были
виденный доселе. Мое внимание, однако, стало сразу фиксируется на
мужчины. Всего их было четверо, у каждого в руках факел, при свете
которого я мог видеть, не будучи замеченным; и это зрелище убедило меня в
мудрости моей осторожности, заключавшейся в том, что я не сообщил им о своем присутствии,
потому что они не принадлежали к партии Прабу. Тогда кто бы это мог быть? Мгновение
думал, и пришел к выводу, что они были гнезда-_robbers_,
и, по всей вероятности, жители поселка, который был первым, чтобы обнаружить
этот новый и, видимо, богатой пещере, и, что тоже, по некоторым до сих пор
неведомый путь в скалах. Потом еще один проблеск света мелькнул в
мой разум. По всей вероятности, это были эти люди, которые были распространены
абсурдный доклад, который сделали другие и законных собиратели--_и.
e._, те, кто уполномочен владельцем, избегают этого; и, таким образом,
Пангеран, который был хозяином этого района, был разграблен
богатство, о самом обладании которым он ничего не знал.

“Но, - спросит читатель, - какое тебе было дело до того, были ли они
контрабандистами или честными людьми, раз уж Провидение послало их тебе на выручку?”
Да, но это важно очень, ибо если первое, что они едва ли имеют
на мгновение заколебалась о смерти, тот, кто был обнаружен
их секрет, и, таким образом, надлежало мне быть на страже. Буквально,
свобода и смерть были в равной степени уравновешены, и это зависело от моего
благоразумия или хитрости, которые должны были перевернуть чашу весов. Соответственно, я снова
улегся за гуано, чтобы прикинуть в уме, какой курс выбрать,
или, по крайней мере, не упускать возможности и держать глаза и уши открытыми.

Мое терпение подверглось суровому испытанию. В течение семи часов, как я мог
угадать время, три из них ребята продолжают трудиться, каждый
крепится на своей бамбуковой тростью, а другого ... кто, от тонуса
что они обращались к нему, казалось, быть рабом или слугой-от времени
к тому времени, как это было необходимо, мира зажглась или обновили свои факелы.
Мое положение, однако, было сопряжено с ужасной тревогой. Что было бы
конец всему этому? Были люди, которые могли бы спасти мне жизнь, если бы захотели,
но которым я не осмеливался сообщить о своем присутствии - люди, которые, действительно,
по всей вероятности, сочли бы мою смерть необходимой для их собственной безопасности.
Моей первой надеждой было, что все четверо взобрались на столбы, и
что тогда, воспользовавшись их занятостью наверху и темнотой
внизу, я смогу бесшумно прокрасться по мягкому гуано к отверстию
по которому они вошли; но, увы! как я уже говорил вам, один остался внизу
и он продолжал метаться туда-сюда с факелом в руке.

Ну, наконец, все трое спустились и сложили свои сумки на
огромную кучу гнезд, результат труда многих предыдущих дней. Теперь пришло время
еще одного испуга! Они, конечно, уйдут, прихватив с собой
веревку или канаты, по которым они спускались. Увы! У меня не было надежды; ибо
хотя они, несомненно, вернутся на следующий день и еще через день, это
не могло изменить моего положения. У меня был только выбор смерти - голодная смерть
или убийство. Да, оставался один слабый шанс. Я мог бы, после того как
они уйдут, обнаружить тайник у входа, в котором я
можно было подождать, пока они не перейдут в пещеру на следующий день и не начнут свои работы
, затем добраться до вершины с помощью веревки. Но
опять же, предположим даже, что мне удастся взобраться на вершину, мне пришлось бы
пробиваться мимо человека, который, по всей вероятности, был бы
на страже у каната. Однако, как бы то ни было, я решил
пойти на риск, поскольку это был мой единственный шанс на спасение. Но снова было
чаша оторвалась от моих губ, потому что, когда мужчины собирались покинуть пещеру,
вошел другой.

“Мои хозяева, ” сказал он, обращаясь к собирателям, - вы можете, по своему усмотрению
возвращаясь домой, не берите с собой никаких следов вашего недавнего занятия. Таковы
приказы Главы клана своим детям, ибо капитан "Пангерана"
Прабу и его команда даже сейчас собирают гнезда в пещерах,
и он не любит тех, кто посягает на права его хозяина.

Собиратели были застигнуты врасплох, и дал волю своим
возмущение ни в чем не измеряется понятиями; но самое необычное для меня, по
крайней мере, пока я не увидел его лица, является поведение раба. В
само название Prabu он буквально затрясся от ярости, и, умоляя, что бы они
оставьте ему то, что осталось от воды и риса, которые они принесли с собой утром, и сказали, что он останется в пещере, пока Прабу и его спутники не покинут деревню. Кем же мог быть этот человек, если он так дрожал при одном упоминании Прабу? Кем же, в самом деле? Однако сборщики, должно быть, прекрасно знали, почему он избегал моего капитана, потому что, сразу же выполнив его просьбу, они покинули пещеру, и я очень быстро поделился с ними своими знаниями.

Прошел целый час после их ухода, прежде чем я осмелился начать
операции - на самом деле, не раньше, чем раб, отведав риса
и воды, растянулся во всю длину на земле, чтобы уснуть,
как он думал, в полной безопасности. Затем, когда его лицо было повернуто
ко мне, и на него упал красный свет только что зажженного факела, я
вздрогнул от неожиданности, потому что сразу узнал китайского вора То-ки.

Горбун, смерть моего отца, похищение Мари - все это пронеслось
у меня в голове. Кровь моя возмущенно вскипела; но, слава Богу, я пробормотал:
немного благоразумия, и ключ к этой тайне будет в
мои руки. Неожиданность и желание сбежать пошли мне на пользу - по крайней мере,
заставили меня забыть о своей боли и синяках. Когда от его тяжелого дыхания,
Я знал, что парень спит, и с пистолетом в руке, наполовину взвев курок, я
крадучись подошел к одному из бамбуковых шестов и отвязал веревку.
вытянув веревку из нижнего сустава, я сделал петлю на одном конце; затем, подползая
к моему другу и осторожно приподнимая его голову и шею, я накинул ее
ему на руки и одним быстрым, сильным рывком. Негодяй проснулся
с криком испуга. Однако он не мог _зреть_ причину
это было небольшое затруднение, потому что я бросил его на живот и теперь
сидел верхом у него на спине, обматывая другой конец веревки вокруг
его ног так методично, как если бы я упаковывал коробку или сундук.
Во время операции мистер То ки боролся, кричал, рыдал, умолял,
и взывал к богу Фо и духам своих предков, чтобы они пришли
на помощь несчастному То-ки, который страдал от рук
злого демона (имея в виду меня); но обнаружение злонамеренных призраков не помогло.
даже ответив ему вежливо, он взмолился о том, чтобы моя демоническая сила позволила ему
по истечении этого срока он раскается в своих грехах и на будущее откажется от
своих злых поступков; но, не получив на это ответа, он обратился к
меня как демона пещеры, и умолял меня простить его за ограбление
это место, сказав на словах следующее:

“Добрый демон велик, и он не снизойдет до наказания
наименьшего из малых - наименьшего из очень малых - незначительного
То-ки! Нет, мистер Демон, несчастный То-ки не так плох, как кажется. Это
верно, что его нашли в твоей пещере; но он был как ветвь для
голова, всего лишь бедный раб, вынужденный выполнять приказы своих хозяев
”.

Суеверный негодяй не мог представить себе возможности того, что он
окажется в руках смертного, и для моей цели это было к лучшему, что
он не мог, потому что таким образом я мог бы выжать из его страхов какую-нибудь информацию
о Мари. Таким образом, в глубоких тонов, и в тоже время размещения холодной
дуло пистолета на свою шею я сказала:

“То-ки - великий негодяй, который был виновен в стольких преступлениях"
"подошвам его ног больше нельзя позволять пачкать землю"
". Написано, что он должен умереть”.

Дрожа каждым нервом и каждой мышцей, трус
издал жалобный стон отчаяния. “Умру, ” заныл он, - среди этих крыс!
Яванских, и кости мои будут погребены в королевствах вдали от могил
моих предков! Увы! То-ки родился негодяем, чтобы таким образом навлечь на себя
гнев Демона!” Затем, в качестве последнего призыва, он воскликнул: “Может ли
несчастный То-ки не искупить вину за прошлое, не пообещать ничего на будущее
, чтобы побудить милосердного демона продлить его жизнь только до тех пор, пока он
можешь отнести его тело туда, где оно может быть положено в гробницу его отцов?”

“Столь мерзкими были твои грехи, о То-ки, что призраки твоих
предков - то есть, если это призраки с хорошей репутацией - выкинули бы
твои кости из своей могилы как позор! Нет, также написано, что
твоя собственная могила никогда не будет подметена ”.

Услышав эту бессмыслицу, суеверный парень застонал от отчаяния.
наконец, чтобы умилостивить мое демоническое начало и таким образом заставить меня положить
сказав пару добрых слов в его защиту призракам его предков, он
предложил признаться в своих грехах. Это было именно то, что я искал
, я сказал:

“Негодяй То-ки был одним из воров, ограбивших дом
Мейнхеера Эбберфельда!”

“Он был! он был... Но тогда, добрый мистер Демон, он был рабом Хук-кука.

“ С какой гнусной целью, помимо грабежа, Хук-кук и его товарищи
вломились в дом?

“Поистине, _это_ должно быть известно, как и все остальное, столь великому и мудрому демону".
демон.

Этот ответ был головоломкой; ибо было разумно, что моя демоническая власть
должна знать все - прошлое, настоящее и будущее. Тем не менее, после
минутного раздумья я продолжил, снова прижимая холодное железо
пистолета к его шее:

“Это правда, что все подвиги безнадежных-ки известны, но он
должен признаться вслух: так, если он не будет есть кости его навсегда
отдых в этой пещере, пусть говорит. С какой гнусной целью, помимо
грабежа, Хук-кук проник в дом?

“Чтобы украсть девушку”, - ответил он.

“Негодяй! имел ли _ ты_ какое-либо отношение к убийству той бедной
девушки?

“То-ки был негодяем, - ответил он, - но его руки не запятнаны
кровью. Девушка не была убита; она жива даже сейчас”.

Какой груз был снят с моего сердца!

“Тогда, ” спросил я, “ с какой целью Хук-кук забрал девушку из ее
дома?”

“Увы! добрый мистер Демон, твоя рабыня знает только, что Хук-кук отнес ее к
подножию Голубых гор, где его встретили те, кто нанял
его, и в чьи руки он ее отдал.

“Кто и какие были имена тех людей, которые получила девушка из
ЮК-Цук?”

“Увы! об этом также ничего не знают жалкие и ничтожные То-ки,
но, как и он, они были рабами и орудиями в руках хозяина”.

Этот ответ был неприятен, и я снова засыпал его вопросами, но
больше я ничего не мог добиться. Я, однако, узнал, что некоторое время
прежде чем он бежал от горбуна, и приняла сервиса
его соплеменники, купец занимался в основном в Ласточкино гнездо торговля,
и последнее-как большой изгои, как и он сам--отправил его, как один из
экипаж барахло, которое было тогда на якоре у побережья, чтобы получить
гнезда собранной пещеры-грабить туземцев, с которыми он был в
Лиги.

Поняв, что не могу получить никакой дополнительной информации, я слез с его спины; и
хотя я знал, что он едва может двигаться, я пригрозил ему
скорейшей смерти и мести целое сообщество демонов, в
которые, по его мнению, если бы он осмелился повернуть его лицом вверх, пока он мой
разрешение.

Проходя через отверстие, я обнаружил себя стоящим на узкой
выступе скалы, с волнующееся море на большом расстоянии внизу, но не
более чем в сотне футов от вершины. Как я и ожидал,
собиратели оставили свою веревку, с помощью которой, ценой
большой боли, я поднялся.

Берег был чист - не было видно ни одной живой души. Пока все идет хорошо.
Но на чем я остановился? Ну, чтобы убедиться, я взобрался на самую высокую вершину
осмотреть окружающую местность в надежде обнаружить
местонахождение деревни; но никаких признаков человеческого жилья мне не попалось на глаза
. Нет - ничего, кроме холмов, долин и густых джунглей. Ночные тени
я знал, что они не могли быть далеко, но куда повернуть, меня озадачивало. Я
не осмеливался оставаться - я боялся приближаться. Я должен полагаться только на случай
помощь, и поэтому я призвал ее на помощь. Имея доллар в
кармане, я подбросил его в воздух, решив, что решать должен орел или хвост
. Если первое, я бы шел прямо вперед; если второе,
Я бы выбрал совершенно противоположное направление. Прямо передо мной,
и я пошёл прямо вниз по холму, пока не вошёл в лес: многие
деревья стонали под тяжестью восхитительных плодов, которыми,
как нетрудно догадаться, я с жадностью лакомился. Примерно через час
пути я вышел к прозрачному ручью. Здесь я освежил своё тело
обильными глотками, стоя на четвереньках, а душу — роскошной
баней. И теперь, если бы я не боялся таких обитателей лесов и
джунглей, как тигры и змеи, я чувствовал себя достаточно сильным,
чтобы идти ночью
до конца; но даже так воспоминание о том, что у меня все еще был пистолет
и два или три заряда, придавало мне храбрости. И я зашагал прочь,
пытаясь, насвистывая мелодию, убедить себя, что я
ничего не боюсь, что может случиться.

Однако через несколько минут мое мужество подверглось испытанию. В окрестных джунглях что-то промелькнуло
- вероятно, тигр, - по крайней мере, я так опасался
(потому что тогда я никогда не видел ни одного из этих зверей), и сразу же я
начал карабкаться по стволу большого дерева дуриан, росшего неподалеку;
но сверху было столько же опасности, сколько и снизу, потому что у меня было
потревожил стаю или семейство обезьян, которые, болтая и визжа,
швырнули в меня фруктом. К счастью, животные не умели целиться.
удар одного из них с любой высоты наверняка оглушил бы
меня; и поэтому я благополучно устроился верхом на большой ветке примерно в двадцати метрах от меня.
футах от земли, в положении, в котором я мог видеть, не будучи замеченным;
и в следующее мгновение благородный самец прыгнул вперед и упал замертво у
ноги. У него был шип - шип собирателя гнезд - в боку,
владелец которого почти одновременно опустился на колени возле тела
убитое животное. При виде человека мое сердце возрадовалось; но когда в
охотнике я узнал Прабу, моей радости не было предела. Соскользнув вниз по багажнику
в следующее мгновение я оказалась в его объятиях - да, буквально в его объятиях,
и меня тоже обнимали с искренней доброжелательностью.

“Бог велик! Но неужели мой юный хозяин свалился с Луны? ” воскликнул он.
- Нет, только с дерева дуриан, - сказал я. - Я не знаю, что это. - Он упал с Луны.

“ Нет, только с дерева дуриан. Но затем люди Прабу и мой брат
вбежали через отверстие, проделанное оленем и его
убийцей. Первые, сначала решив, что увидели привидение, резко остановились,
как будто обдумывая быстрое отступление; но Мартин выбежал вперед и,
обняв меня, дал волю самой экстравагантной радости - ура, танцы,
и скаканье вокруг. Затем внезапно, с глазами, полными слез, он
сказал:

“Клод, Клод, старина, я никогда не думал, что увижу тебя снова живым. О!
_how_ страшные были часы с момента, как мы расстались! Вы должны иметь
писк за это. Но, ” добавил он, “ во имя всего святого,
какая счастливая случайность привела вас в это место, да к тому же в самый последний момент
?

“Один доллар”, - ответил Я, ибо мой разум был просто потом с благодарностью жилое помещение
при этом монета.

“Доллар!” - повторил он со взглядом, который свидетельствовал о некотором предположении, что мое
приключение могло повлиять на мой рассудок.

“Да, доллар! - или, правильнее, пожалуй, ваше ‘дурацкое
провидение", _chance_. И я рассказал, как случилось, что я
выбрал это направление.

К этому времени туземцы, которые убедились, что я на самом деле был
чем-то более материальным, чем призрак, во главе с Кати
, собрались вокруг, чтобы выразить свою радость по поводу моего побега; и после того, как их
по национальному обычаю, начал ходить вокруг и обнюхивать меня, как это принято у
кошки на внезапное появление из ничего странного в хозяйстве
которых они являются одомашненными.

“Если бы у этих парней были хвосты, ” смеясь, сказал Мартин, “ как у кошек,
они бы подняли их перед любым незнакомым животным, оказавшимся среди них. Но
теперь, старина, давай отправимся в деревню, иначе нас настигнет ночь.
а по дороге расскажи нам историю своего побега. Но именно тогда
Кати заявил, что это его мнение, что я не мог ходить, и его согнуло
тело вперед.

«Ещё одно движение киски, — воскликнул Мартин, — Кати действительно возбуждает его
назад к тебе”; но, не ответив на это, я вскочил на пикап, и
затем, пока Прабу и мой брат шли, по одному с каждой стороны, я рассказал
них "Мои приключения", сохранив для более подходящего случая имя
То-ки и все, что имело отношение к похищению Мари.

“Клянусь Джинго!” - воскликнул Мартин, Когда я пришел к выводу, “у вас узкие
побег. Но давайте возблагодарим Бога за его вмешательство--он был
сохранилась у вас”.

На что мое сердце откликнулось эхом, аминь; ибо глубоко я чувствовал, что только сила
Всевышнего могла бы провести меня через эту великую опасность. Тогда
Мартин рассказал мне о ужас, что завладело им, когда я
упала в пропасть, и как, что зажжения факела, он
пытался заглянуть сквозь тьму; что он крикнул вниз, чтобы
меня, надеюсь, на ответ, чтобы получить доказательство, что я не был убит, но
услышав ничего, кроме Эха собственного голоса, он пытался сделать
вернуться к Prabu настолько быстро, насколько это возможно, но, в последствии потерять
его, кстати, он и не достигнет его до вечера, когда факелы были
все привыкли, они не могли искать меня. Затем, на рассвете того же утра,
мой брат и его товарищи приложили все усилия, чтобы обнаружить
пропасть, в которую я упал, но им не удалось даже найти
проход к ней. Они исследовали многие другие, но не этот;
и в то время, когда я, к счастью, встретил их, измученные
усталые и подавленные, они возвращались в деревню, чтобы организовать
еще одна поисковая группа из числа туземцев, наиболее опытных в
хитросплетениях пещер.

“Ужасны, должно быть, были твои чувства, дорогой Мартин!” - сказал я в заключение.
"Но, конечно, ты должен был отказаться от меня". “Но, конечно, ты должен был отказаться от меня".
я потерян; ты никогда не ожидал увидеть меня снова!”

“Ну, Клауд;” но половина захлебываясь от эмоций-с ужасом в _might
у been_, он смахнул слезы с его глаз, воскликнул: “повесить
это, старина, это все прямо сейчас, мы тебя к нам снова, поэтому
давайте быть веселым. Но я спрашиваю, Прабу, - добавил он, - что ты думаешь об этих
разорителях гнезд? Можешь ли ты предположить, кто и что они?

“Темнота никогда не бывает долгой, мой юный господин. Что написано, то написано
грядет свет, и негодяи будут известны”, - было написано в
ответить; и больше на эту тему не смог завестись от него ... в
крайней мере на тот момент.




Глава X.

Я ПРИЗНАЮ, ГНЕЗДО-РАЗБОЙНИКИ.


Очень теплым был прием, оказанный мне нашим хозяином, старостой деревни
и его дочерью, “красавицей”. Они встретили нас у
дверей своего дома, и обоим было очень любопытно узнать историю
моего побега, поскольку ни один из них не ожидал снова увидеть меня во плоти.
Следуя за ними в главную приемную, я намеревался повторить
им суть того, что я сказал моему брату и Прабу; но
угадайте мое удивление, увидев, сидя на корточках на полу, два моих
неприятные знакомые, пещере разбойников; а Prabu лицо
и манера, как он представил эти люди для меня как “сильный” и
“слабых”, я увидел, что он полностью постиг смысл моего
запуск и сюрприз.

Я обнаружил, что эти двое достойных людей слышали от своего отца и сестры
историю о том, как я пропал, и были искренни в своих просьбах, чтобы я
рассказал им о своих приключениях; и я боюсь, должен признаться, что
Я обнаружил, что вынужден выпутываться из этого затруднения, ибо
Я сказал им, что пропасть, в конце концов, была небольшой глубины, но что
падая головой вперед, я был оглушен, и что, придя в себя, я
сумел снова вскарабкаться наверх, но затем заблудился среди запутанных проходов
там меня в конце концов обнаружил Прабу; который, к слову,
ни словом, ни жестом не выказал ни малейшего удивления по поводу
истории, столь отличной от той, которую я ему рассказал, и которой я теперь
я был убежден, что он понял, что пещерные грабители и люди до нас
были идентичны. Но Мартин выглядел воплощением изумления:
однако - поскольку мгновенное размышление над тем фактом, что я не сделал ни единого
намека на пещерных грабителей, подсказало ему, что для расхождения существовала веская причина
- он ничего не сказал.

В заключение своего рассказа, я ожидала, что Prabu бы, в некоторых
по форме или иначе, затронули тему гнездо-сбор; но он был
слишком занят, ибо он говорил мягким глупости “красивый
один,” и читать, в тонах не сильно выше шепота, акции стихотворения
всех Яванский любителей-которые, кстати, достаточно любопытно, и
на английском языке прозы работает таким образом:--

“Когда моя госпожа выглядывает из своего окна, ее глаз сверкает
как звезда, его яркие лучи мерцают, ее старший брат
не может выдержать его блеска. Оттенок красного манго подобен
ее щеки переходят в заостренную шею, по которой пробегают тени
всякий раз, когда она сглатывает. Черты ее лица подобны тени или сценической фигуре
; ее лоб подобен молодой луне в ее первый день; ее брови
изогнуты так красиво, что я мог бы любоваться ею. Давно она была избрана моей любовницей
на пальце кольцо с драгоценными камнями Сайлана, на длинных ногтях
Сияющая, как молния, прозрачная, как нить жемчуга, — её талия
стройная и чрезвычайно изящная, — её шея изогнута, как отполированная статуя.
 Она красноречива в своих словах.  Её прощальные слова подобны
красному дереву, украшенному не платьем, а ею самой.  Её зубы _чёрные_,
покрашенные _балийской_ пудрой.  Изящная, стройная, похожая на
королеву. Её локоны украшены цветами _сараджи_; черты лица
прекрасны, без изъяна. Моя душа часто трепещет,
готовая улететь; она жадно смотрит из моих глаз и не может
вернуться на своё место».

Когда, однако, девушка получила пенсию, Prabu заключили
разговор со своими будущими свояками, из которой я узнал, что,
в дополнение к другим открытым небом профессий, они собиратели
пчелы-гнезда, с целью сбора воска, а товара много
спросом у китайских купцов.

“Мои братья долго и упорно трудились эти два дня; были ли они
удачливы?” Спросил Прабу.

“Слова нашего старшего брата хороши”, - ответил “сильный”; “Мы
_have_ трудился долго и упорно, и был вознагражден счастливыми днями”.

“Значит, моим братьям повезло, и их дом наполнен
воском”.

“Достойный Прабу прав”, - ответил ”слабый", но слегка поморщился
Я подумал при этих словах: “Нам повезло”.

“Тогда, без сомнения, мой брат продаст мне часть на рынке"
в Сингапуре.

“Увы! что достойный Прабу не выразил такого желания в прошлый раз
здесь, потому что это невозможно; это собрано для китайцев
купец Линь, чей хлам находится даже сейчас в западном заливе.

“Это действительно прискорбно, - ответил Прабу, - потому что праху велик,
а птичьих гнезд меньше, чем мы ожидали найти”.

Затем, явно испытывая неловкость и желая сменить тему, "слабый"
сказал:

“Наш брат не слышал хороших новостей - мы обнаружили”--

“ Еще одно гнездо-пещера! ” нетерпеливо перебил Прабу.

“Не так, брат мой; не так удачно для его высочества
Пангеранца; но, возможно, хорошо для нас и для тебя, который должен стать мужем
нашей сестры”.

“ Тогда, во имя Аллаха, что же это за штуковина, которую вы обнаружили?

“Мина металла _timah_” (олово), ответил “сильный”.

“Шахта _timah_!” повторил Prabu в изумлении; “Бог
здорово!--где?”

“К заходящему солнцу, менее чем в трех лигах отсюда”, - ответил
“сильный”, который затем объяснил, что несколько дней назад, когда он
и его брат охотились за пчелиными гнездами, они разожгли огонь.
большой костер у подножия дерева, а затем среди тлеющих углей
нашли немного расплавленного металла, который при осмотре оказался оловом, и
воодушевленные открытием, они начали копать и были
вознаграждается тем, что находит рудную жилу.

“ Воистину, это великое открытие, и оно обогатит тех, кто его найдет, - нет,
всю провинцию. ” Но, взглянув на нас с Мартином, он добавил: “ И все же
моим братьям следовало быть более осторожными, рассказывая о своем богатстве
при посторонних, ибо, если это дойдет до ушей наших голландских хозяев,
подобно прожорливым свиньям, они схватят сокровище, как и искали
чтобы заняться этим на острове Бангка.”

“Невозможно, чтобы молодые сахибы, друзья нашего брата,
предали это открытие, поскольку оно касается его так же сильно, как и нас”.
“но, - добавил он, - это зрелище обрадует всех”, - ответил “слабый”.
— Пусть он завтра пойдёт с нами, и мы приведём его на место.

 — Слова моего брата хороши — нам не нужно бояться молодых сахибов.
 Они родом из страны американцев и слишком храбры, чтобы грабить своего друга, когда тот отвернётся, — ответил Прабу с многозначительной улыбкой. — Но, — добавил он, — нас ждут спальные циновки, и солнце взойдёт на небе ещё до того, как мы проснёмся, — и все сразу же разошлись по своим комнатам: жители деревни, как будет видно далее, — чтобы строить планы, мы с Мартином — чтобы спать, а Прабу, возможно, — чтобы мечтать о
преимущества, которые можно извлечь из этого новое открытие, которое было сделать
провинция богата как на острове Бангка-на самом деле, еще в Корнуолле.
Но несколько слов моим читателям об олове и оловянных рудниках на островах Индии
.

Открытие олова на рассматриваемом острове Бангка было настолько важным,
что его часто сравнивали с открытием великих серебряных рудников
Южной Америки. В 1710 году сын короля
Палембанга, суверен также Бангки, исследуя _debris_ одной из
уничтоженных деревень, обнаружил некоторое количество расплавленного металла, который оказался
олово. Сообщив об этом своему отцу, король приказал своим рудокопам
хорошо покопаться в земле, в результате чего была обнаружена богатая жилка
руды. Голландцы, услышав об этом, сразу же попросили разрешения основать
фабрику на острове; но король, либо слишком много зная о
жадности голландцев, либо будучи человеком большего ума, чем
большинство азиатских монархов, или, возможно, и наиболее вероятно, руководствуясь его собственными интересами
, отказали ему в разрешении предоставить монополию, далее
заявив, что _ остров должен быть свободен для торговли всех наций
in_. И менее чем за тридцать лет с момента обнаружения, так хорошо сделали
невежественные туземцы мой, что остров дал целых Корнуолл на
в настоящее время, и что тоже, в процессе майнинга простой, легкий,
и дешево.

Но чтобы понять этот процесс, давайте сначала изучим геологические особенности
образования острова Бангка. Что ж, в основном это _primary_
скальные породы. Основным горы из гранита, а те уступают
высота красным железняком. В низкий участки между этими олова
руду нашли, и до сих пор всегда в аллювиальных отложениях, иногда дополнительно
более чем в 25 футах от поверхности. Слои, в которых он находится, расположены
всегда в горизонтальном направлении и состоят из следующих слоев: - Первый, или
самый верхний, слой растительной плесени толщиной в полтора фута; второй - восемь футов
из черной глины; в-третьих, шесть футов серой глины, смешанной с песком;
в-четвертых, шесть футов черной глины; и в-пятых, или самых нижних, шесть футов
крупного песка полупрозрачного цвета, присыпанного чистой белой глиной.
Непосредственно под последним слоем залегает слой, или поток, оловянной руды
различной глубины залегания, вкрапленной в крупные фрагменты гранита и других примитивных
горных пород.

Что касается самой шахты, то это не что иное, как большой продолговатый котлован,
вырытый в перпендикулярном направлении на глубину от 15 до 25 футов, чтобы
удалить верхние слои песка и глины и добраться до руды. Длина первого
котлована редко превышает 100 футов, и если обнаруживается, что руда
залегает ниже обычной глубины, то при нынешнем изобилии полезных
ископаемых этим местом пренебрегают в пользу более благоприятного. Шахты делятся на _большие_ и _малые_,
которые на языке страны называются соответственно _колонг_ и
_kulit_. Только в первом осуществляется процесс добычи полезных ископаемых
до любой степени очистки и используется оборудование. В
Одни китайцы занимались этим, и среднесписочная численность
руки заняты, в каждой добычной операции составляет от 25 до 30. В целом
рабочие работают на равных условиях, старшие и более опытные
руководят, а младшие и более активные выполняют оперативную
часть, при этом все делят прибыль поровну. К счастью, было
признано практически невозможным заставить китайцев работать на каких-либо других условиях.

Весь процесс получения металла состоит из _добычи_,
промывки_ и _плавления_; о каждом из них я приведу очень краткий
набросок, в их естественном порядке. Ситуация для открытия новой шахты
определяются некоторые свидетельства о существовании минеральных, ну
известно, что опытные китайские, и обычный тест _boring_.
Земля сначала очищается от огромного первобытного леса, покрывающего
всю Бангку, шахтеры начинают методично удалять наносные слои
чтобы добраться до руды. В крупных шахтах с поверхностью 100 футов на
80, эта операция, проводимая 25 или 30 рабочими, займет около
от трех до четырех месяцев. Земля убирается маленькими корзинками,
пара из которых подвешивается, согласно обычаю Востока
, к балке или рычагу, перекинутому через плечи рабочих.
Грубый ствол лесного дерева, срубленный на месте и имеющий ступеньки
, вырезанные в нем, представляет собой лестницу, по которой осуществляется спуск и подъем
в шахту. Более мелкие шахты, помимо того, что они, как правило,
более поверхностные, обычно расположены на склонах, и, таким образом,
скопление воды редко мешает добыче полезных ископаемых; но более крупные из них
чаще находятся в долинах и вскоре заполняются водой, которую
необходимо удалять. Это достигается с помощью обычной и дешевой гидравлической системы.
Китайская машинка. Иногда рядом с шахтой прокладывается канал,
чтобы облегчить работу по удалению верхних слоев
песка и глины, которые сбрасываются в нее по мере добычи и, таким образом,
уносятся потоком. Это, конечно, практически осуществимо только в
ситуациях, когда жидкость имеет значительный импульс. Слой
олово добывается чередой карьеров, следующих за первым отверстием или
шахтой.

Промывка минерала производится удивительно простым способом
дешево; многочисленные горные ручьи, которые характеризуют
физический аспект Бангки, как и всех других значительных
острова этого тропического региона являются источниками этого средства.
Когда есть много возможностей для выбора, это становится материальным объектом
выбрать шахту по соседству с таким горным потоком, который
является либо самим горным потоком, либо каналом от него, направленным в окрестности
шахта, где регулярно формируется акведук, стенки которого
тщательно облицованы корой больших лесных деревьев, растущих по соседству
. В эту траншею постепенно сбрасывается руда, ранее накопленная на ее берегу
, при этом пропускается быстрая струя воды
через нее рабочий перемешивает материалы мотыгой.
земля и песок уносятся водой. Руда и крупные камни
под действием своей тяжести оседают, когда последние отделяются от первых
ручным трудом, иногда с использованием сит. Очищенная руда
полученный таким образом материал переносят в ангары, возведенные специально для этой цели, в которых
находятся печи и аппараты для _плавления_.

Процесс плавки обычно выполняется один раз в год, или, в
очень продуктивный сезон, дважды. Печь имеет десять футов в длину, четыре
в ширину и сделана из глины. Сильфон, или вентилятор, представляет собой кусок
древесины диаметром около двадцати пяти дюймов с отверстием в семнадцать
или восемнадцать дюймов, вмещающий поршень. Он сделан из цельного дерева,
и его изготовление требует значительного мастерства. Этот двигатель, изготовленный
трое крепких рабочих поддерживают постоянный приток воздуха в печь. Сначала в печь бросают некоторое количество раскалённого древесного угля, который
продолжает гореть до тех пор, пока идёт процесс плавки, и в него попеременно
добавляют руду и уголь. В нужное время, когда печь нагреется, металл начинает вытекать сплошным потоком из отверстия в нижней части печи и попадает в ковш, из которого его периодически зачерпывают и разливают по формам из влажного песка, расположенным рядом с печью. Размер этих форм
получается слябы или слитки металла весом 50 кати, или 66 2-3 фунта. Эта
операция служит двойной цели - плавке и обжигу руды.
Она всегда проводится в ночное время, чтобы избежать дневной жары
, которая в таком климате была бы неудобна для рабочих. За
одну ночь весит 5280 фунтов. из руды выплавляли, который, по
в среднем, по карману 44 или 45 слитки металла, или 3,062 кг.

Затраты капитала, по данным этого режима извлечения олова, является
плевое. Помимо водяного колеса, вентилятора и навеса, включая
печи состоят из шихты для кирки, заступа, мотыги,
лопаты и несколько дешевых тачек китайской конструкции.
Сам лес, вырубленный на месте шахт, дает необходимый
древесный уголь для выплавки. Все описанные процессы
осуществляются китайцами. Шахтеры разбросаны по острову,
в зависимости от направления шахт. Помимо непосредственных работников
на шахтах с ними связаны многие другие, занятые
либо добыванием продуктов питания и предметов первой необходимости, либо изготовлением инструментов
и другие материалы, необходимые в процессах добычи полезных ископаемых, промывки и
плавки. Среди них кузнецы, плотники, углежоги,
садовники и т.д. При современном состоянии населения, кукуруза потребляется
по рабочим дешевле импортных, чем взрослый. Простота
различные процессы горного производства такова, что мало предыдущие
обучение необходимо. Единственным исключением из этого является бизнес
плавильного завода, который всегда является отдельной профессией. Шахтеры почти
все уроженцы Китая, и, несмотря на разницу в климате
и тяжести их занятий, пользуются хорошим здоровьем.

Помимо олова, добываемого китайцами с помощью интеллектуальных процессов
, описанных сейчас, незначительное количество добывается туземцами,
с помощью очень грубых процессов. Хозяева острова, малайцы, или
по крайней мере жители Палембанга, подражают китайцам на скромном
расстоянии и добывают руду способами, аналогичными тем, которые практикуют
последний в _small_ шахтах. Аборигены придерживаются еще более грубых методов работы
они добывают руду в виде узкой цилиндрической шахты,
способен принять только одного человека, и если залежь руды будет найдена
продуктивной, следуйте по ней с риском для жизни под аллювиальными
пластами, которые часто обрушиваются на них. У них нет водяного колеса, нет
водопровода; чтобы избежать скопления воды, они _must_ всегда ведут добычу
на склонах возвышенных участков и для промывки полезных ископаемых,
его необходимо донести по мере извлечения до ближайшего ручья. В
плавке они используют маленькие печи, и вместо большого и
эффективного китайского вентилятора используются обычные малайские мехи
нанятый ими. Металл даже везли на рынок с
уступают мастерству; и для облегчения его транспортировки, будет брошен в сильно
небольшие плиты, чем у китайцев, по которому различие это
известна на рынках. Различные условия жизни трех рас
людей с точки зрения промышленности и цивилизации отчетливо отражены в
их соответствующем способе ведения процесса добычи полезных ископаемых.




ГЛАВА XI.

ПОИСКИ КОБЫЛЬЕГО ГНЕЗДА.


“ Послушай, Клод, ” крикнул Мартин, как только мы остались одни.

- Нет, не надо... не говори ничего сейчас, потому что я валюсь с ног от усталости.
и болят кости, и хочется немедленно завалиться спать.

“ Ах! но я _must_, старина. Что за дурацкую ложь ты рассказал!

“ Кому? - Ответил я, покраснев от негодования.

“ Ну, для бортников или для Прабу и меня, потому что эти две истории были
похожи примерно так же, как черное и белое.

“ Не для тебя, Мартин. Что касается сыновей вождя, то, если бы я сказал им
правду, можешь не сомневаться, у меня был бы приступ колик в боку еще до
утра.

“ А! Понятно, ” задумчиво ответил он. - Значит, все так, как я и предполагал.;
это те самые разорители гнезд, которых ты видел в пещере. Я знал, что этот парень
тот, кто никогда в жизни не был виновен во лжи, не смог бы
сфабриковать такую чушь без какого-либо серьезного мотива ”.

“Вы правы, Мартин, они же мужчины, как вы можете легко
уже догадались из поведения Prabu это”.

“Ах! но вот чего я не могу понять. Если он знал, что они были
пещерными грабителями, почему он не обвинил их тут же?

“ Разве он не жених их сестры? Но будь терпелив, Мартин, и
ты поймешь, что у него в голове есть какой-то план, как сбить их с толку,
если не наказать.

“ Нет, Клод, этого едва ли может быть, потому что разве он не прыгнул в тот момент, когда
не хотите ли завтра отправиться с ними на поиски оловянной руды?

“ Эта история с оловянной рудой, Мартин, сплошная выдумка, и приглашение сделано только для того, чтобы
увести Прабу, пока их товарищи уносят птичьи гнезда, которые они украли.
собрали все из пещеры, возможно, вплоть до китайского хлама, о котором
вы слышали, как они говорили; по крайней мере, таково мое мнение, и завтрашний день
докажет, прав ли я. Но теперь, старина, позволь мне пойти
поспать ”. И я пошел спать, оставив Мартина обдумывать, какие
открытия он мог бы сделать за ночь; и он наилучшим образом использовал свои
время, за едва я открыл глаза утром, чем он сказал :

“Клауд, ты была права-эти ребята, пчелы-охотники, вынашивают
шалости”.

“О! теперь это ваше мнение, не так ли, мудрейший Мартин? Разве я не говорил
то же самое прошлой ночью?

“Нет, не мое мнение: я его _на_ знаю”.

“_ Каким образом?_ Что вы имеете в виду?”

“Ну, примерно в середине ночи, когда было вполне естественно думать, что
все спали, тот парень, которого они называют "сильным", спустился к морю
и поговорил с капитаном китайской джонки, который
стоит на якоре почти у берега.

“Ах!” Я воскликнул с удивлением: “Но откуда ты это знаешь? Тебе это приснилось
?”

“Приснилось, потрудись, нет! Не мог заснуть - услышал шум-встал-увидел крадущегося вперед
парня - последовал за ним на почтительном расстоянии: вы знаете
остальное; и теперь я рассказал вам все. Что вы об этом думаете?

“ Что мои подозрения подтвердились. Но мы должны сказать Прабу.

“Тогда пришло ваше время, потому что он здесь”, - сказал Мартин, когда капитан
вошел в комнату, чтобы спросить нас, пойдем ли мы с Кати и мужчинами
в пещеру или с ним и охотниками за пчелами.

“Прежде чем мы ответим вам, послушайте, что скажет мой брат”, - сказал я.
и Мартин повторил то, что он только что сказал мне. На мгновение он задумался,
но затем, к нашему изумлению, со смехом сказал:

“Это ничего - это не значит для меня ничего вредного. Конечно, эти мужчины
- мои братья, и пусть ходят туда-сюда без их мотивы бытия
подвергай сомнению!”

— Прабу, — сказал Мартин, слегка поморщившись от этого упрёка, — ты странный
парень; я тебя не понимаю; ты говоришь не то, что имеешь в виду.

 — Это лучше, чем говорить не то, что я имею в виду; но как мне выбирать
хозяев?

 — Пойдём с Прабу, Клод, — сказал Мартин.

“От всего сердца”, - ответил я. “Потому что я считаю, что с меня хватит
пещер, по крайней мере, на некоторое время”. Итак, с Прабу и
двумя его будущими зятьями мы отправились в путь, причем последние были
нагружены орудиями своего ремесла, а именно связкой шелухи от
скорлупа кокосовых орехов, несколько маленьких бамбуковых палочек и толстые ротанговые оладьи.

Конечно, предполагаемой целью путешествия было осмотреть
жестянку. Однако, как ни странно, после пересечения холмов, долин и
леса на протяжении примерно десяти миль и тщательного поиска во всех направлениях,
драгоценная жила так и осталась _non est_. Достопочтенные братья, как они
заявили, по неосторожности забыли отметить её местонахождение. Для
того, кто, как Прабу, отказался от дневного заработка в пещерах, такое
разочарование должно было быть досадно, но достойный капитан лишь
улыбнулся, мягко пожурил братьев и попросил их заново найти и хорошо
обозначить это место к его следующему посещению пещер, добавив с
философским видом: «Аллах велик!» Что написано, то написано: не каждый день может быть удачным». Однако мы с Мартином
мы были очень огорчены, поскольку были убеждены, что достойные братья
с какой-то своей целью разыгрывали нас.

“Воистину”, - сказал Мартин ко мне в доверие, “наш друг Prabu должны быть
слегка помешанным, или он будет не так добродушно дня искать
‘- Маре-гнездо "" для прибыльного сбора в пещерах.”

“Давайте подождем”, - ответил я, больше доверяя Прабу и
чувствуя себя совершенно уверенным, что какой-то розыгрыш, хотя и неизвестный нам,
готовился предоставить _honest_ пчелоохотникам _quid pro quo_.

Что ж, мы потратили день впустую в этих бесплодных поисках; но когда ближе к
вечеру, возвращаясь, мы вошли в густые джунгли, “сильный”
крикнул, что мы недалеко от пчелиных гнезд. Услышав это, мы
все почувствовали оживление; и трое наших товарищей начали срезать ветви
пальмы, в этом труде им помогали Мартин и я. Каждый из нас
с полными руками последовал за “сильным” к подножию
огромного дерева, у которого мы сложили нашу поклажу. Затем братья, набросав
на ветки кокосовой шелухи, зажгли свои факелы; затем, сделав
повторить Mahomedan молитва, которая заключила с “Бог, Он-Бог,
и Магомед пророк его!” разожгли костер; затем, продолжая волна
их факелы вокруг них, отчасти, чтобы отогнать пчел, когда они
следует спуститься, а отчасти в надежде, что это обеспечит лучший
улей из воска--ждали восхода дым и пламя в достаточном
количествах, чтобы возбудить насекомых. Кстати, мистер Спенсер Сент-Джон, в
то время генеральный консул Великобритании на Борнео, так описывает способ
захвата пчелиных гнезд на этом, самом большом из индийских островов:--

“Туземцы добывают пчелиный воск в гнездах, построенных на дереве тапанг,
и взбираются на самые высокие вершины в поисках его на маленьких палочках, которые
они продвигаются вверх по благородному стволу, который возвышается на
сто футов, свободный от ветвей, и обхват которого варьируется от пятнадцати до
двадцати пяти футов. Как только эти колышки вбиты, их внешние концы
соединяются прочным ротангом, который вместе с деревом образует своего рода
лестницу.

“Требуется хладнокровие и обдуманная смелость, чтобы захватить улей на такой большой высоте
, где в случае нападения пчел почти
обнаженный человек упал бы и разлетелся на атомы. Они зависят от
факелов, которые они носят с собой наверх, поскольку, когда человек тревожит улей,
говорят, что падающие из него искры заставляют пчел слетаться в
преследуйте их, вместо того, чтобы атаковать их настоящего врага, который затем забирает
улей и опускает его на веревке из ротанга. Пчелы улетают невредимыми.
Этот план, похоже, не такой безопасный, как у пакатан.
Даяки, которые разжигают под ним большой костер и, подбрасывая в него зеленые ветки
, поднимают такой удушливый дым, что пчелы устремляются вперед, и
человек, поднимаясь, занимает свое гнездо в безопасности. Обе эти операции
обычно проводятся ночью, хотя вторая, я полагаю, могла бы быть
практикуется в безопасности днем ”.

Но вернемся к моему повествованию. Когда густой дым добрался до
ульев, маленькие насекомые вылетели тысячами; и двое
братьев, взобравшись на дерево, снесли гнездо, обнаружив в
это, к их великой радости, изобилие меда и воска, главным образом
последнего, который, кстати, представляет собой очень ценный и значительный товар
товар торговли на Яве, откуда ежегодно поступают большие партии
экспортируется в Китай и Бенгалию. Что касается мёда, то его очень мало, и вот почему: пчёл не разводят на Яве, да и вообще, за редкими исключениями, ни в одной части Азии; кочевой образ жизни, к которому эти насекомые привыкают в любое время года из-за постоянной смены цветов, сильно затрудняет их одомашнивание. Следовательно, в климате, где цветы цветут круглый год, им нет необходимости делать запасы.
Их мёд в небольшом количестве, но по качеству он превосходит
растительность, она, естественно, значительно уступает вкус высшее
широтах.

Успех в захвате этого прекрасного улья воодушевил их на продолжение.
охота; и после еще трех пожаров мы вернулись в деревню с
таким же количеством ульев, к большому удовольствию братьев “слабый” и
“сильный”, и, я могу добавить, к Прабу; ибо из четырех ульев
он потребовал и получил два в качестве своей доли, часть из которых была
распределена между Мартином и мной.

Добравшись до дома старосты, мы обнаружили, что войти почти невозможно
из-за толпы людей, которые были
требовали правосудия над бедной старой женщиной, которую они привели
к вождю и обвинили в убийстве человека. Пробившись в
большой зал, где вождь держал свое ложе правосудия, мы
заслушали дело; и оно было очень любопытным, поскольку иллюстрировало
суеверные привычки людей. Оказалось, что молодой человек
внезапно сошел с ума, и его друзья немедленно отвели его к
старой леди, которая была признанным врачом в деревне. Что ж,
Миссис Доктор, прописав несколько заклинаний, которые
оказались бесполезными, следующего рекомендованного безотказное средство. Пациента
глава, по сути, предстоит поставить над кастрюлей со возгорание серы до его
чувства вернулись. Соответственно, его удерживали в таком положении несколько человек
самых крепких мужчин, которые делали тщетными все его попытки вырваться,
пока миссис Доктор не решила, что он принял достаточную дозу; но это,
к сожалению, этого не было до тех пор, пока не вмешался великий врач Смерть;
после чего друзья, которые до сих пор так верили в свою
женщину-пиявку, немедленно обвинили ее в убийстве и отвели в суд.
начальник, который, после того как терпеливо слушать случае, очень правильно реабилитирован
женщина, но приказал ей, под страхом смерти, никогда не попробовать, что
особенно опять же по рецепту, поскольку опыт доказал, что это не
быть одним из тех, юридически допустимы, так что она была наверняка
убить или вылечить, но одно, что несомненно, как сама судьба, будет _kill_ и _не
вылечить; и так закончился только _cause c;l;bre_ я когда-либо видел, пытался в
Деревня яванский.

Старый вождь, казалось, был в тот вечер в особенно хорошем настроении. Он
поздравил нашу группу с успехом в разведении пчелиных гнезд и выразил соболезнования
с Прабу по поводу его разочарования по поводу оловянного рудника;
но последний отшутился и даже отказался утешаться одним из двух других ульев.
нет, с нашего разрешения, насколько это возможно.
когда очередь дошла, он подарил старому джентльмену два своих, в качестве
комплимента своей нареченной, “красавице”. Эта щедрость
начальник признал, при загрузке таблицы (_и. е._, этаж) со всеми
яства из деревни Яванский, не забывая кружек сильный
рис-дух. К последнему, однако, Прабу едва прикоснулся; но вместе с тем
мы провели очень весёлый вечер, и по их лицам я видел, что радушие наших хозяев не уменьшилось, когда вскоре к нам присоединилась Кати. Капитан удивил нас всех, заявив, что, поскольку он уже получил свой груз гнёзд и праху готов к отплытию, он намерен выйти в море на рассвете. Напротив, они стали громко желать ему процветания и так усердно пили за его скорое возвращение, что мы с Мартином не без радости обнаружили, что снова остались одни, и растянулись на своих спальных мешках.

«Что-то назревает», — сказал мой брат.

“Возможно, оно уже сварено и только ожидает разлива”, - сказал я. “Но
посмотрим: ‘Достаточно для дня, таково и зло его”.

“ Черт бы побрал ваши старые заплесневелые пилы! ” воскликнул Мартин. “ Не могли бы вы сказать мне, что вы
думаете об этом внезапном решении Прабу отплыть завтра? Ты знаешь это.
все дело в том, чтобы его груз был готов и находился на борту. Да ведь вчера у него было всего
половина груза.

“Ах, брат мой! но, возможно, какая-нибудь добрая фея, чтобы утешить его
за его разочарование, вызванное посещением оловянного рудника, снабдила его
другой половиной.”

“ Чепуха, Клод, это не было разочарованием; ты же знаешь, что он поверил.
все это розыгрыш.

“ Я ничего не знаю, Мартин; я могу только догадываться и надеяться.

“Но тогда о чем ты догадываешься и на что надеешься?”

“Это действительно было бы рассказом, Мартин. Да ведь это дало бы тебе
конец истории, прежде чем ты прочитал половину. Нет, это испортило бы все дело.
так что будь доволен или догадайся сам. А потом Мартин
отправился спать в очень плохом настроении. Однако, справедливости ради по отношению к самому себе, я должен сказать, что
Прабу обязал меня не рассказывать ни одной живой душе о том, что я _ знал_ или
догадывался_ без его разрешения.




ГЛАВА XII.

МЫ ТЕРПИМ НЕУДАЧУ, НО НАС ОСТАНАВЛИВАЕТ ГОЛЛАНДСКИЙ КРЕЙСЕР.


Очень теплым было прощание между Прабу и вождем.
семья - нет, даже мы с Мартином обменялись добрыми словами и подарками в виде
фруктов и рисового хлеба. Действительно, казалось, что им было трудно
найти слова, достаточные, чтобы выразить свою радость по поводу нашего визита и свою
скорбь по поводу нашего отъезда. Более того, они бы увидели, последний из нас, и
так они сопровождали нас до самого края воды. Тепло Prabu
поблагодарил их за гостеприимство.

“Это хорошо”, - сказал он, садясь в лодку, которая должна была отвезти нас
праху: “мои друзья радуются нашему успеху в этом сезоне в
сборе гнезд; но поистине велика была бы их радость, если бы они только
знали ее _реальный размах_”.

При этих словах “сильный”, казалось, почувствовал себя немного неловко, как будто его
подозрения усилились, и, опередив остальных, он
сказал:

“Может пройти много времени, прежде чем мы снова встретимся, мой брат, - возможно, никогда - кто
знает? Тогда для меня будет большим удовлетворением, если я попрощаюсь в последний раз на
борту ”Праху". Но Прабу, мягко отстранив его, ступил в
лодку и, когда гребцы отталкивали ее, сказал:

“Поистине велика была доброта моих братьев и отца!
Благодарность Prabu должен быть не меньше, ибо, как только его ноги опираются на
на палубе праху, он будет посылать им подарки, которые еще долго
сохранить его имя в своей памяти”.

“Теперь, Prabu, - сказал Мартин, - скажи мне, зачем это, что праху наполовину
в миле от берега, и езда на один только якорь?” Но
капитан, глаза которого все еще были прикованы к группе на берегу, вместо
ответа разразился экстравагантным приступом смеха.

“Конечно, наш друг немного сумасшедший!” - как-то странно сказал Мартин.

“Не бери в голову, Мартин; подожди немного, и те парни на берегу рассвирепеют".
”Вы что, оба с ума посходили?".

“Вы что, оба с ума посходили? Скажешь ты мне или нет,
что все это значит? ” сердито воскликнул мой брат.

“ Когда мы доберемся до праху, ” ответил я.

Мартин в припадке гнева бросился обратно в лодку. Однако, как только
мы вышли на палубу, он воскликнул:

“Я все это вижу. Клянусь Джинго, какой ловкий трюк!”, а затем разразился хохотом
более громким, чем у Прабу. И вполне мог: потому что там
они стояли на коленях, со связанными руками и длинными хвостами.
вместе были шестеро китайских моряков; в то время как Кати стоял с ротанговой тростью
в руке, угрожая избить их, если они не придержат свои
языки.

- А теперь, Кати, ” сказал Прабу, “ я пообещал отправить этих парней на берег.
подарок, с помощью которого они смогут сохранить наш визит свежим в своих воспоминаниях.

Этого было достаточно: Кати знала, что последует дальше; и, сцепившись за свои
хвосты, по двое, пленников сбросили в море, и они
плавали бы хорошо, но время от времени они останавливались, чтобы поссориться.
яростно дергая друг друга за головы.

“ Дичь в подарок - три пары китайцев, ” сказал Мартин, смеясь.
“ Но, Клод, ” добавил он, - было бы подло не рассказать мне об этом.
план.

“Мой дорогой Мартин, мое молчание было продиктовано желанием Прабу. Он считал, что это
необходимо для успеха его плана”.

“ Так оно и было, ” вмешался Прабу, “ но пусть сахиб Мартин послушает. Когда,”
он продолжил: “Клауд Сахиб рассказал нам о новой пещере и
гнездо-разбойники, я решил сделать это, как известно, начальник-человек, и задать
его помощь в поисках воров; но когда я увидел Сахиб напугать
при виде моих двух братьев, которые должны быть, и слышал, как он относится
рассказ о его приключениях настолько отличался от того, что он нам рассказывал
, что я был убежден, что они были грабителями. Однако,
чтобы быть совершенно уверенным, ночью - это было то же самое, когда сахиб Мартин
последовал за "сильным’ на берег моря - я прокрался к сахибу Клоду
у постели больного и узнал от него, что мои подозрения были верны. Тогда я,
конечно, догадался, что открытие оловянного рудника было ложным, и
приглашение сопровождать их на следующий день было дано только для того, чтобы
уберите меня с дороги, пока китайский капитан и его люди могли
перенесите гнезда из пещеры на корабль. Моим первым побуждением было
схватить негодяев и отправить их на Пангеран для наказания; но,
тогда они были братьями "красавчика’, и я решил только
чтобы перехитрить их; но чтобы я мог сделать это эффективно, я хотел, чтобы
Сахиб Клод не разглашал даже вам ничего, что он знал или мог знать.
Что ж, приняв приглашение сопровождать негодяев в поисках
оловянного рудника, я отдал приказ Кати спрятаться с его людьми в
джунгли, недалеко от берега, где стояла на якоре джонка; так что, когда
Китайцев сошел с гнезда, они могли бы захватить и унести их на
борт праху. Насколько хорошо он выполнял эти заказы вам известны. Я, однако, не знал
о его успехе, пока он не присоединился к нам прошлой ночью; но
узнав об этом тогда, я сразу же объявил о своем намерении отплыть сегодня
утром ”.

“Как все это чертовски умно!” - восхищенно воскликнул мой брат.

“Послушай, Мартин, я говорил тебе, что эти ребята на берег вскоре будет Марена
чем мне или Prabu” - воскликнул я, указывая на морские; для китайского по
это время выплыли на берег и рассказал свою сказку, а вождь и его сыновья
они кричали, улюлюкали и размахивали в воздухе своими хохолками.
Prabu, принимая белое белье с круглой головой, махнул адью, который
насмешка так обозлились на “сильный”, что он сиганул в море и
начали плыть к судну-очень большой опрометчивостью, по
путь, по которой мы бегали до ветру, и что он был только
вынужден отказаться.

“Но, Прабу, ” серьезно сказал мой брат, “ разве ты не потеряешь свою
возлюбленную? Ведь ты знаешь, что больше не посмеешь показаться среди них
”.

“О, нет!” - ответил капитан, смеясь. “Мои дорогие братья такие
сейчас они злятся из-за того, что "устроили бы гадость", если бы смогли приблизиться к нам; но
они скоро остынут, и тогда вспомнят, что я показал
им пощады; ибо они знают, что, если бы я сообщил об их мошенничестве пангеранцам
, его высочество приказал бы изгнать всю семью из деревни
. Помня об этом, в следующий раз, когда я навещу их, они примут
меня с распростертыми объятиями и посмеются над превосходной хитростью, которая перехитрила
их ”.

“Но разве вы не наказывают себя, Prabu,” спросил Мартин, “путем ухода
побережье с таким маленьким грузом?”

“Это не так, - ответил он, - потому что гнезда, отнятые у разбойников, удваиваются
по качеству и количеству - по крайней мере, так говорит Кати - все, что мы могли бы иметь
собрали к следующей луне. Поистине, ” заключил он, “ Бог велик! Эта
пещера - замечательное открытие!” и затем он пошел проследить за
размещением своего груза; и, поскольку мы с братом были одни, я воспользовался
возможностью вернуться к этой части моих приключений в пещере
который, я знала, так сильно заинтересует его.

“Ты помнишь того китайца, Мартина, которого мы привязали в "
москитные сетки" в ночь ограбления дома Мейнхеера?”

“Помнишь его, Клод! Возможно ли, что я когда-нибудь забуду этого негодяя, или
в ту ночь, когда у нас украли бедняжку Мари? Но почему ты спрашиваешь?

“ Ну, я видел его и говорил с ним.

“ Когда... где... как? ” воскликнул он, схватив меня за руку.

Затем я рассказал о своем приключении с То-ки; но вместо того, чтобы выразить свою
радость по поводу известия о том, что Мари все еще жива, он пожаловался, что я
не выяснил, кем она была похищена.

“Клод, Клод! ” воскликнул он. - Ты вел себя недобро, жестоко,
небратски! Тебе следовало рассказать мне все это вечером перед тем, как мы отправились на охоту за пчелами.
и вместо того, чтобы сопровождать этих негодяев, я бы
ушли в пещеру, и вынуждены от него хоть какая-то зацепка к
лицо или лица, которые спровоцировал похищение наш кузен”.

“ Это было бы бесполезно, Мартин, потому что этот человек был простым орудием в руках
горбуна и знал не больше, чем рассказал мне; в то время как ты бы
поставил под угрозу планы Прабу и нашу собственную безопасность. Терпение, брат,
терпение, и мы еще найдем Мари.

Но слова были бесполезны; Мартин считал себя обиженным и был
зол и почти неприветлив со мной долгое время - по крайней мере, в тот день и
на следующий - очень долгое время для него.

Однажды ночью, во время перелета через Китайское море в Сингапур - в
этом месте Прабу сказал нам, что ему следует найти прибыльный рынок сбыта
для своих гнезд - когда мы с Мартином были одни на палубе, несли вахту, мы
были поражены самым необычным шумом. Сначала я принял это за
бой индейского тамтама вдалеке; но нет - это было
невозможно, потому что мы были далеко от берега, а каноэ поблизости не было. Затем
меня поразило, что это напоминало жужжание множества пчел.
Что бы это ни было, оно вызвало дрожь; потому что, положив руку
на бок праху, я отчетливо почувствовал это.

“ Что это может быть, Мартин? ” спросил я. “ Мы наступаем на верхние побеги
кораллового леса, или это косяк рыб-сосальщиков, принявших мусор
за акулу?

“Для меня это звучит как шипение мириадов змей”, - ответил
мой брат, и его предположение не было необоснованным, потому что в тех морях
желтые и черные змеи очень многочисленны, и вполне возможно, что мы
могли бы пробираться сквозь массу плавающей икры - но тогда вода
имела бы фосфоресцирующий блеск. Таким образом, не зная, чему
приписать это, и опасаясь, что это может быть чем-то опасным для
на дне праху я разбудил Прабу, который спал в каюте на палубе,
и посоветовал ему прощупать колодец; но он от души рассмеялся:
и, к большому нашему огорчению, сказал, что шум был вызван косяком
“рыбы-барабанщика”. Эти существа, характерные для этих морей,
большого размера, очень уродливые, с чем-то вроде пузыря под горлом;
совершенно непригодные для употребления в пищу, и способны сделать себя
отчетливо слышны при прохождении под днищем судна, даже
хотя на глубине семи саженей. После этого я размышлял какое-то время
прежде чем предложить нашему капитану совет, касающийся, по крайней мере, безопасности судна.

 На следующий день мы столкнулись с не менее нелепым, хотя и более досадным, если не сказать озорным, происшествием.  Около полудня, когда мы прятались от палящего солнца под навесом на палубе, нас напугал грохот большой пушки, и, вскочив на ноги, мы увидели, что к нам приближается большой корабль.

— Это голландский военный шлюп, — сказал Прабу.

 — Да, — сказал Мартин, — я вижу это по его флагу, но это не повод
для того, чтобы он посылал этот железный шар в нашу сторону.

“Смотрите, ” ответил Прабу, “ ее капитан сигнализирует нам лечь в дрейф, пока он сам
посылает офицера на борт”.

“Чем мы обязаны за честь визита?” - Спросил я, как только
Прабу отдал приказ подчиняться голландцу.

“Он принимает нас за китайских или малайских пиратов. Как и англичане, голландцы
не допустят на Восток никаких воров, кроме самих себя - по крайней мере, когда они
смогут это предотвратить ”.

Вскоре шлюпка военного шлюпа подошла к борту, и в ней была дюжина матросов,
вооруженных абордажными саблями и пистолетами, и мальчик-офицер, очень маленький, очень
толстый и очень важный.

— Эй, вы, негодяи! — сказал этот юноша, ступив на палубу. — Откуда вы, в какой порт направляетесь и что у вас на борту?

— С Явы, направляемся в Сингапур, везём птичьи гнёзда, — был ответ.

— Везёте _что_? — удивлённо спросил юноша.

— Птичьи гнёзда, — ответил Прабу, коснувшись своей шапки, или, скорее, головного убора, но юноша, очевидно, недавно прибывший в эти моря и не слышавший ни о каких птичьих гнёздах, кроме тех, что он сам разорял в школьные годы, пришёл в ярость.

“Ты, наглый негодяй, ты смеешь насмехаться над одним из их высокопоставленных офицеров?"
он взревел. "Птичьи гнезда, в самом деле!" - крикнул он. “Птичьи гнезда! Я сделаю из вас всех
птичьи гнезда - драгоценный новичок, за которого вы, должно быть, принимаете меня!”

Так вот, мне совсем не понравился тон молодого человека; тем не менее, зная, что он
обладал властью вызывать у нас большое раздражение, если бы захотел ее использовать,
Я подошел к нему и, прикоснувшись к фуражке, как того требует этикет морского офицера
, сказал:

“Действительно, это правда, что мы нагружены только птичьими гнездами”.

“О! _you_ вставляешь спицу, не так ли? Кто, скажи на милость, ты такой, что
говорить по-голландски, и еще нашли среди этих мошенник пиратов?”

На эти обидные слова, Мартин, который был меньше уважать за высокое
mightinesses форме, чем его старший брат, плакал:

“ Приготовьтесь, Клод. Пойдемте, мистер мичман, несмотря на вашу треуголку и
кинжал, вы превышаете свои обязанности. Вас прислали сюда не для того, чтобы
оскорблять честных торговцев.

“Ты дерзкий негодяй ...”

“Ты, маленький странный какаду, если ты будешь обзывать меня, я тебя ударю”, - сказал
Мартин довольно хладнокровно, но начал проявлять сопротивление; это так напугало
меня, что я схватил его за руку, сказав:

“Ради всего святого, отойди”.

“Черт возьми!” - ответил Мартин, высвобождаясь. “Мы не в Голландии.
платят, и мне наплевать на его какаду”.

“ Эй, Ганс, ” крикнул взбешенный мичман, “ тащи этого парня в шлюпку.
на шлюпе не хватает пороховщиков. Но когда так называемый человек
двинулся выполнять приказ, Мартин пронесся мимо него и нанес офицеру
удар, который заставил того пошатнуться. Это заставило последнего закричать
“Мятеж!” матросы взмахнули абордажными саблями, а люди праху,
держа в руках кизяки, приготовились к бою; но Мартин, в
однажды осознав совершенную им глупость и осознав, в какое
опасное положение он всех нас поставил, крикнул:

“Отойдите, никакой драки. Пусть они возьмут меня на борт шлюпа, и если
капитан джентльмен, он скоро освободит меня”.

“Молодой сахиб прав - они не могут его задержать; поднимите свои
кри”, - крикнул Прабу; затем, снова обращаясь к мичману, он сказал:

“Сахиб, клянусь Магометом, мы всего лишь птичьи гнезда”, но
гардемарин, почти задыхаясь от ярости, ответил:

“Замолчи, негодяй! Должно быть, это довольно крупные птицы, раз им требуется пара
из шестифунтовых пушек” чтобы ограбить их гнезда. Затем, повернувшись к своим людям,
он добавил: “Я превращу их в птичьи гнезда. Снимите люки и дайте нам
осмотреть их груз ”.

Итак, офицер и матросы ожидали, что этот приказ вызовет
упорное сопротивление с нашей стороны; поэтому представьте их удивление, когда
Prabu сам повел их в трюм, и, вместо того, чтобы сокровища
мы должны были как пираты, они не увидели ничего, кроме мешков
дурно пахнущей, грязной, склизкой и ласточек гнезда. Солдаты были
ошеломлены и столь же невежественны, как и их офицер, поскольку, возможно, никто из
они и раньше бывали в этих морях.

“Ром! не правда ли, Ганс?” - сказал один из матросов своему товарищу по кают-компании.

“Я так понимаю, балласт; но, во всяком случае, они, должно быть, было тяжело для
Гонта, откуда они пришли, чтобы положить такого осадка в ней, и в мешках,
слишком!”

Наблюдая за огорчением и разочарованием гардемарина, который, очевидно,
не мог решить, какой курс избрать, и, возможно, чувствовал себя более
более чем наполовину стыдясь самого себя - я попытался объяснить ему назначение
гнезд; но, увы для него самого! он был еще более неверующим, чем когда-либо.

“ Ешь эти штуки! - сказал он с отвращением. “ Это ложь, юноша.;
свиньи не смогли бы этого сделать.

“Да, ваша честь”, - вставил один из его людей; “это пряжа будет
unbelieved морская пехота, и на мой взгляд это слепой”.

“Да, да, Ганс, слепой он, без сомнения, до сих пор нет доказательства о
совет в том, что они пираты.” Затем, обращаясь к Прабу, он сказал: “Тебе повезло.
этот круиз, мой дорогой друг, и мы потеряли наши призовые деньги. Мы
, однако, еще поймаем вас”; и, я полагаю, устав от
своего визита, он покинул праху, вежливо, однако, намекнув нам, что,
если мы распустим паруса, пока он не вернется и не доложит обо всем капитану
, он потопит нас. Соответственно, мы ждали, но шлюпочная команда
вскоре снова оказалась на борту, прежде чем был поднят сигнал, сообщающий
, что мы можем продолжать наше плавание; поэтому я полагаю, что капитан должен был
известно больше о птичьем гнездовании и его распространении в Индийском океане.
Архипелаг, чем его молодой офицер. И хорошенький опрос всей компании
должно быть, лодочники получили от своих товарищей по плаванию! - и когда я подумал об
этом, я расценил все это как хорошую шутку, но не настолько, чтобы Мартин,
который не раз говорил:

“Если я когда-нибудь встретиться с этим маленьким попугайчиком в погонах на берег, я просто потяните
уши, пока они не так жарко, как несколько печей”.

Кстати, хороший сюжет рассказывается об аналогичном инциденте, что случилось
во время последней войны между Англией и Испанией-так хорошо, что я
повторите его. Некий английский капитан, столь же несведущий в природе и
ценности съедобного гнезда, как и наш мичман, и который постоянно следил за
добычей призов в индийских морях, встретился с испанцем
корабль. Поднявшись на борт, они обнаружили, что судно нагружено грязными на вид предметами
, которые, по утверждению испанского командира, были птичьими гнездами.
Англичанин был сначала возмущался, что торговая капитан должен
попытка стравить такие шутки ему и благословение, и, полагая, что там
клад был какой-то спрятанный под мешками, он вызвал узкий
поиск производится; но, хотя ничего не может быть найден, он по-прежнему
поверил испанцу было пошутить над его ... в самом деле,
была попытка в меру своей доверчивости. Таким образом, путем
переворачивая столы, он захватил корабль, чтобы продать ее по стоимости
ее только корпус. Остальная часть истории будет дано в словах его
relater:--

“Затем он отдал приказ, чтобы мичман и трое или четверо из его худших людей
взяли на себя заботу о ней и отвели ее в ближайший порт. Одна из
разумных вещей, которые он сделал, - это перевел испанских пленников на свою собственную гауптвахту
, иначе они бы вскоре отбили ее. Таким образом, он покинул ее, и
только когда он сам зашел в китайский порт и случайно
упомянул об этом происшествии как шутку против испанцев, он
узнал ценность приза.

“Съедобные птичьи гнезда в то время продавались на китайском рынке
по тридцать два испанских доллара за _катти_, так что на
подсчитав количество в сосуде, она стоила от _четырех
от ста тысяч до пятисот тысяч долларов_; и он, бедный
парень! - который отсидел двадцать лет, не набрав и двадцати фунтов
призовой фонд - мог бы составить целое состояние. Он бушевал и бушевал, и пошел
в море еще раз, чтобы заботиться о ней. Он возносил молитвы, для первого
раз в жизни, ее благополучное прибытие в порт. Но было решено
иначе: нескольких неуклюжих парней, которых он нанял на борт, оказалось недостаточно
, чтобы управлять кораблем, и оно потерпело крушение у берегов Китая.

“Галеон Голд-пыли не было бы такой бурелом
Китайцы, как и этот груз из гнезда. Новость распространилась как лесной пожар
по стране, что у их берегов выбросилось на мель судно
с неисчислимыми богатствами. Робкие Небожители забыли о своих
страхах и, невзирая на ветры и моря, ринулись сквозь пенящийся
прибой - растоптали сильного над слабым, брата над братом - всех
поспешив на борт затонувшего судна, которое было так тщательно разграблено, что оно
осталось плавать, как пустой ящик из-под чая, без крупицы груза.
левая прилипла к ее ребрам. Во время схватки в воде и на затонувшем судне
- за каждую горстку боролись - погибло много людей; и
побережье на несколько миль вокруг долгое время пребывало в анархии и беспорядке
после этого ”.

Наконец, после шестидневного плавания через Малаккский пролив - те самые
проливы, столь примечательные своим изобилием рыбы, столь ужасные для
туземцев Сингапура из-за свирепых тигров, которые
постоянно переплывая полуостров - и при виде Сингапура мы были в восторге: отчасти от того, что у нас снова будет возможность плавать.
Сингапур
размять ноги, но главным образом для того, чтобы у нас была какая-нибудь другая еда, кроме
рыбы, рыбы, вечно рыбы, потому что у нас давно закончились рис и
фрукты. Но рыба, которой мы питались последние несколько
дней, вызвала у меня отвращение, потому что ее употребление наводило на мысль о
каннибализме; и я скажу вам почему. Оно больше напоминало человека
, чем рыбу. Это дюгонь (некоторые авторы предполагают, что он был
оригиналом русалки) из отряда _Cestacea_, или _great beasts
of the ocean _. Его тело очень громоздкое, сужающееся к широкой горизонтальной
хвост. Вместо плавников у него две лапы, вооруженные когтями, которые,
если бы не перепонки, напоминали бы руки. Его голова почти человеческой формы
и он кормит грудью своих детенышей в вертикальном положении, держа их в
одной лапе, в то время как другой поддерживает себя в воде.
Аборигены островов очень любят его мякоть, напоминающую
молодую говядину. Но, бах! животное настолько похоже на человека, а самки
так сильно привязаны к своим детенышам, что, когда один из
последних погибает, мать, как говорят, издает резкий, жалобный звук.
плачет, проливает слезы и легко позволяет овладеть собой. Итак,
вы удивлены моим отвращением к тому, что меня заставляют есть его мясо,
даже более отвратительное, чем мясо молодых жареных обезьян - любимое блюдо на материке
? Но мы сделали с такой пищей, ибо мы вступаем
гавани Сингапура ... это город, который, под британским правлением сорока
годы, увеличилось ее население от двухсот до тридцати тысяч рублей.

Когда мы прибыли, был рассвет; небо только начинало приобретать первые яркие оттенки
восходящее солнце еще не окутало утренний туман
болота. Тем не менее, несмотря на ранний час, гавань была полна жизни
от лодок и громкого гула проснувшейся толпы.
Длинное низкое малайское каноэ, приводимое в движение тридцатью веслами, каждый взмах которых
сопровождается их особым криком; сампаны, доставляющие на берег
китайского моряка с его веером и зонтиком; другие лодки с их
чистые сиденья, застеленные циновками, и навесы из листьев подорожника, ожидающие пассажиров,
и разношерстно обслуживаемые индусами, маврами, малайцами, арабами,
или дикие аборигены Борнео, Амбойны, Мадуры или Бали; громоздкие
джонка с нарисованными глазами, которая, по мнению небожителей, ведет их безопасно
подальше от мелей и камней - ее большие мачты без такелажа, рангоута, паруса;
остроконечная корма, разрисованная летящими драконами, нарисованными дьяволами и
пословицами, а на юте полностью расположился незаменимый Джосс.
Добавьте к вышесказанному: лодки, груженные всевозможными фруктами,
готовые к отправке на утренний рынок; легкие рыбацкие каноэ с терпеливыми пассажирами
которые могут часами сидеть в тени их светильников.
травяные шляпы; торговые суда нескольких европейских стран; британский
шлюп-военный корабль, - и у вас есть сцена предъявлены после нашего первого
прибытие в Сингапур.




ГЛАВА XIII.

МЫ ПРОДАЕМ НАШИ ГНЕЗДА, НЕСКОЛЬКО ВЗЯТЫ В ПЛЕН, НО ПЕРЕХИТРИТЬ НАШИ ПОХИТИТЕЛИ.


Не могло быть лучшего доказательства ценности нашего груза, чем тот факт, что
мы обнаружили на него чрезвычайный спрос в Сингапуре. Новость о его
прибытие в гавани бегал по городу, как лесной пожар, по крайней мере
среди китайских части сообщества-и уже на следующий день наш
небольшой сосуд был переполнен длиннохвостая купцы, как хотят
перекупали друг у друга, как еврей брокеров на аукционе-март; вежливое и так
если бы эти люди были с нашим капитаном, то, хотя в другое время они бы
отнеслись к нему с презрением, лучшие из них сейчас подошли к нему в
“позе уважения” и с распущенными хвостами. Но позвольте мне
объяснить значение последнего предложения.

Китайский “люди из бизнеса”, - для большего удобства, крутят их на долго
хвосты круглые верхушки головы, но не уронить их на
полная длина в присутствии начальника, или, что их больше,
одна из которых они ожидают получить пользу, считается в Китае
отличный знак бестактностью, как это было бы в Америке человеку
введите номер шляпу.

Таким образом, как вы можете себе представить, из этого требования Прабу выручил очень крупную сумму
за свои гнезда. Тем не менее, весь груз был продан одному человеку.
Но теперь началась самая неприятная часть нашей работы, поскольку нам предстояло
рассортировать их по трем различным качествам и упаковать в коробки.
Эта работа длилась около трех недель; а затем, по крайней мере, какое-то время,
мы могли свободно бродить по острову, пока не погрузили на борт еще один груз
чего-то - мы не знали, чего именно. Но несколько напутственных слов об
этих гнездах.

Из того факта, что гнезда стоят больше, чем их вес в серебре
, очевидно, что это всего лишь предметы дорогой роскоши.
Их употребляют в основном высокопоставленные лица, большая часть которых
отправляется для употребления при пекинском дворе. Чувственные мандарины
употребляют их, полагая, что они обладают мощным стимулирующим и тонизирующим действием.;
но, скорее всего, их самое ценное качество - это то, что они такие,
как каша, ни пользы, ни вреда. Японцы, которые напоминают
Китайцы во многих своих привычек, не имеющие вкуса к съедобным-гнезда; и
то, как последние приобрели вкус к этому иностранному товару, лишь
менее странно, чем их упорство в этом. Среди западных наций
ничто не сравнится с ним, если мы, кроме причудливых оценка
в котором римляне проводили какие предметы роскоши, отличаются
нехватка, а не за какие-то качества, которые им приписывают.

Теперь, по той или иной причине (я полагаю, из-за крупной суммы, которую он получил
от продажи своего груза), Прабу пообещал дополнительное жалованье и пособия
своей команде и подарил моему брату и мне пару капиталов
Американские винтовки - приступ щедрости, поднявший настроение всем на борту.
 Но, увы! внезапно нас погрузили в глубокий мрак два
несчастных случая, которые произошли с интервалом в пару дней друг от друга.

Одного из мужчин послали с сообщением к торговцу, чей
склад находился примерно в двух или трех милях вдоль побережья, и
с которым Прабу вел переговоры об обратном грузе, его лодка была
подвергся нападению аллигатора, который опрокинул его своим хвостом, схватил своего обитателя
и унес его в яму в банке, где он оставался до
некоторые _future_ еды; для аллигатора не пожирает свою пищу, ли
быть человеком или зверем, пока он сохраняется в течение нескольких дней. Другой бедняга
был послан с аналогичным поручением, но по возвращении был
схвачен тигром и унесен в джунгли.

Поскольку, однако, моему читателю может показаться удивительным, что два таких
трагических события последовали так близко друг к другу, позвольте мне
объяснить, что каждая бухта вблизи Сингапура изобилует аллигаторами, и
в каждых джунглях водятся тигры. Что касается последних, то кажется невозможным
истребить их; ибо, хотя правительство назначает награду в пятьдесят
долларов, к которым торговцы города добавляют аналогичную сумму за мертвого
тигра, и, более того, убийца может получить хорошую цену за его красивую
шкуру, а другую - для мяса, которое покупают китайцы для употребления в пищу.
ежегодная смертность от этих животных достигает сорока.
Также, похоже, нет особой надежды истребить их; поскольку быстрее, чем
их можно убить, другие переплывают Малаккский пролив с
материка на остров. Здесь я могу упомянуть, как любопытный факт,
что тигр был неизвестен в Сингапуре до тех пор, пока его не оккупировали
Британцы под командованием сэра Стэмфорда Раффлза в 1819 году, и из этого
буддист, верящий в переселение душ, мог бы сделать вывод, что
дикие звери — это перевоплотившиеся души бывших владельцев земли,
мечтающие отомстить потомкам тех, кто их лишил собственности.

Теперь, когда наша команда, как и все полудикие аборигены Индийских островов, считала свирепых лесных тварей безжалостными врагами, которых нужно наказывать за их поступки, а не существами, которые просто подчиняются своим инстинктам, они
умоляли, нет, на коленях умоляли капитана разрешить
отомстить за смерть своих товарищей по кораблю; но Прабу, превосходящий по
интеллекту большинство представителей своей расы, полагая, что поиски
для конкретного аллигатора или тигра в стране, изобилующей
и тем, и другим, это было бы чем-то вроде поиска иголки в стоге сена, или
не желая рисковать потерей живых людей ради мести мертвым
любезно, но твердо отказался; и потом, так велико было его влияние
на умы этих диких парней, что его решение, однажды принятое,
после этого не было слышно ни малейшего ропота. Но, затем, он был рецепт капитал
для излечения от горя--я советую моим молодым читателям, чтобы попробовать, если когда-либо
они имеют покрой “_doldrums_”. Это лучшее лекарство для бедняка от печали
_работа_, тяжелая работа. Он нанял их, во-первых, для того, чтобы натянуть
судно, очистить, отремонтировать, а затем погрузить на него
свежий груз, который состоял из бочонков и продолговатых ящиков большого размера,
заполненный (так Прабу сказал Мартину и мне, которые были достаточно любопытны, чтобы задать этот
вопрос) шелками, крепом, серебром, гамбоге и другими изделиями
Небесной империи.

Однако для нас, мальчиков, наш новый груз казался какой-то загадкой.;
Прабу не только колебался, прежде чем ответить на вопрос, но и
ответил очень угрюмо, как будто был раздосадован таким вопросом. И снова нам
показалось странным, что он был упакован и готов к отправке задолго
до нашего прибытия в Сингапур; но произошел еще один инцидент, который
усилил наше любопытство. Прабу приказал подготовить "праху" к отплытию
в определенную субботу; но в среду раньше,
проведя несколько часов в городе, когда мы с ним отправлялись в наш
когда он садился в лодку, чтобы вернуться на судно, его окликнул голландец
морской офицер, как раз в этот момент сходивший на берег. Явно раздраженный, он сказал
шепотом--

“ Сахиб, это капитан голландского крейсера, который вчера вошел в гавань
.

Он сразу же вылез из лодки и долго разговаривал с офицером
, но на таком расстоянии, что я не мог разобрать ни слова. Итак,
этот инцидент сам по себе не был чем-то особенным, но затем, в тот момент, когда он вернулся
на "праху", он отдал приказ привести корабль в такое состояние
что она может отплыть с первым попутным ветром; и, как попутный бриз
взорвал ночь, якоря были подняты, как нежно, как если бы
боялся пробуждения рыб, и мы выскользнули из гавани
украдкой, как будто, в самом деле, праху его характер был ничуть не лучше, чем это
должны были.

“Странная это работа, ” сказал мне Мартин. “ можно подумать, что
Прабу не заплатил за груз и ускользает от своих
кредиторов”.

“Нет, ” сказал я. “ Прабу не пират и не мошенник”.

“Ну, тогда в чем же дело?”

“Мое мнение таково...”

“Что?” Мартин нетерпеливо вмешался.

“Это ... это ... ну, если говорить откровенно, я не знаю, за исключением того, что это так
неважно.

“О, разве это не так, если за нами погонится и схватит тот
Голландец, о котором ты мне рассказывал! _my_ Считаю, мастер Клод,
что мы, плывущие в лодке, должны знать все, что происходит внутри
нее.

“ Тогда послушай, Мартин, ты должен спросить Прабу, что у него в этих бочках
и ящиках; потому что, если назревает какая-то беда, причина кроется именно там.

“Ну, ” сказал он, - кто боится?“ Я полагаю, он не может меня съесть”; и
в первый раз, когда мы застали Прабу наедине, он задал этот вопрос; но Прабу
ответил, как и прежде: “Китайские продукты”, - и угрюмо удалился.

“Ну вот, Мартин, ” сказал я, смеясь, - люди, которые не задают вопросов,
не слышат историй”.

“ Ты можешь смеяться, Клод, - сердито ответил он, “ но это не смешно.
Дело в том. Будь уверен, назревает какая-то беда.

Но, несмотря на опасения моего брата, в течение нескольких недель ничего страшного не угрожало.
недели. Однако, когда мы были в Китайском море, мы попали в
тайфун, который так сбил нас с ног, что мы были вынуждены погрузиться в
порт Суматры, в проливе Бангка, для ремонта; и это
задержка едва не обошлась нам очень дорого, так как прошло три недели, прежде чем мы
смогли снова встать на весы.

Итак, мы были в нескольких днях плавания от Зондского пролива,
когда однажды утром, на рассвете, когда густой туман только рассеивался
вдали мы заметили корабль в кильватере; и примерно в то же время он, должно быть,
заметил нас, потому что подал сигнал, чтобы мы встали, поскольку он
собирался послать офицера на борт. Единственным ответом Кати,
которая была старшим офицером на палубе, было приказать команде стрелять из
пушек и поднять паруса; но Прабу, поднявшись наверх, сразу же отменил этот
приказ. В этот момент тяжелый шар просвистел в воздухе над нашими
глав.

“Черт возьми! Голландец говорит серьезно”, - воскликнул Мартин, наклоняя голову
после того, как мяч прошел мимо.

Кати выглядел свирепым, и положил руку на его creese; но Prabu,
совершенно хладнокровно, сказал: “Нет, Кати, как становится мужчиной Бали, ты
смелый, но сейчас это бесполезно, на наши головы не из камня или скалы,
что они могут противостоять подобным ракетам; ни, благодаря тайфун
что подкосило нас, и туманы, которые удерживали нас вне поля зрения
друг друга, мы можем обогнать ее-так давайте мы примем этот офицер на борту
как если бы мы любили его. Нет, драться не годится - мы не должны показывать своих
зубы нашим друзьям!” - и затем он отдал лейтенанту какое-то приказание шепотом.
и исчез внизу.

“Это тот самый голландец, который приветствовал Прабу, когда мы заходили
в сампан в Сингапуре”, - сказал я Мартину, когда офицер и
дюжина вооруженных матросов подплыли к нему на лодке.

“Тогда будь начеку, потому что заварилась заваруха”, - ответил
Мартин.

“Что_ у вас на борту, откуда вы родом и в какой порт?
вы направляетесь?” - спросил голландский офицер, как только поднялся на палубу.

“Как известно капитану (поскольку он задавал те же вопросы в
Сингапур), мы доставили груз гнёзд в Сингапур и теперь
направляемся в Батавию с китайскими товарами, — ответил Прабу.

 — С какими товарами?

 — С шёлком, серебром и провизией, капитан-сахиб.

 — Кто ваши владельцы?

 — Китайский купец Синг из Кампонга.

 При этом ответе мы с Мартином открыли глаза, потому что знали, что это
ложь.

— Но есть ли у вас на борту оружие?

— Сахиб, _нет_ — по крайней мере, не в качестве груза.

— Собака! — сурово ответил капитан. — Эти ответы ложные.
Это праху принадлежит пангерану Пугара, которому вы везёте оружие.
При последнем имени Мартин тронул меня за плечо. Это было имя того самого
местного принца, который был в таких близких отношениях с Эбберфельдом.

Как в Prabu, в эпитет “собачье”, - его глаза вспыхнули, и он был
нервное подергивание о пальцы, как будто он жаждал обрабатывать свою
creese; но, приняв пакет бумаг от его саронг, и представив
их офицер, - сказал он, в очень скромном тоне--

“Капитану-сахибу угодно усомниться в правдивости слов своего слуги; пусть
он ознакомится с этим”.

Изучив документы, офицер вернул их Прабу.

“Эти документы верны”, - сказал он. “Меня неправильно информировали”.
он покинул бы судно, вполне удовлетворенный, если бы не один из его людей,
который что-то прошептал ему на ухо; затем, снова повернувшись к Прабу и указав на
несколько бочек на палубе, он спросил, есть ли в них провизия.

“Сахиб, если меня не обманули, то это так”, - ответил Прабу, кланяясь,
но с сомнением.

— Хорошо, — резко ответил голландец, — тогда я куплю бочонок-другой,
потому что нам их не хватает.

 — Сахиб, это невозможно — они принадлежат владельцу
праху, — в тревоге воскликнул он, но это было бесполезно.  По сигналу
их капитан и деловитые матросы запекают две бочки.

“ Здорово! ” воскликнул капитан. “ У них, должно быть, крепкие желудки, если они могут
переварить такую провизию!

Пораженные этими словами, мы с братом приблизились, чтобы взглянуть на содержимое.
когда, о чудо! мы видели, что один был наполнен порохом, а другой -
стрелковым оружием, таким как штыки, сабли и пистолеты; и я должен признаться
что я задрожал, когда мне пришло в голову, что мы с братом были
вовлечены в какой-то заговор, возможно, без нашего ведома.

При виде оружия голландские моряки положили руки на
их пистолеты и сабли были подняты, как будто они ожидали внезапного нападения со стороны
команды; но нет - последняя оставалась совершенно пассивной. Что касается Прабу, то он
изобразил немалое удивление при виде содержимого бочек.

“Бог велик!” - воскликнул он. “Действительно, Сингапур продавец обязан иметь
отправляться на борт неправильно грузов, за эти не названы в законопроектах;”
и его удивление было таким искренним, что капитан, я полагаю,
подумал, что он одурачен или невольный агент других; но, к сожалению,
мой брат, решив замолвить пару словечек, вышел вперед и
на очень хорошем голландском сказал--

“ Наш капитан удивлен не меньше вашего, сэр; его одурачили.
либо китайский купец из Сингапура, либо он сам с "Кампонга”.

“_Who_ ты, мой юный cocksparrow, можно найти прямо в
хороший голландский среди этих пиратских островов?” - спросил капитан,
от удивления-так много было у нас поджаренный на солнце и морской воздух, и
так же наш наряд, точнее хочу наряда, похожи на наши
товарищи, что без очень тщательного изучения, или услышав наши
голоса, он никогда бы не догадались нас американцы.

“ Кокспэрроу, сэр! ” возразил Мартин с негодованием. - Не такой уж и
петушиный воробей поскольку ты голодный стервятник, рыщущий по морям, чтобы отнять у честных людей их груз.
”

“Ну же, ну же, мой малыш” (Мартин был почти пяти футов десяти дюймов в
росте, хотя выглядел очень молодо), “прочирикай свое
назови свое имя и местонахождение твоего гнезда, чтобы я мог отправить тебя к твоей матери
”.

“ Сэр, ” вмешался я, надеясь на свою мудрость прояснить ситуацию.
“ он мой брат и джентльмен, хотя вы видите нас обоих
мы здесь с честным Прабу; мы племянники богатой мадам Эбберфельд,
из Батавии”. "Это", - подумал я, - по крайней мере убедит его, что мы
являются респектабельными; но, к моему удивлению, он сказал--

“Племянники Эбберфельда, это вы? Значит, все так, как я и думал”. Затем
повернувшись к своим людям, он добавил: “Закройте этим парням люки; они
мятежники и предатели, несущие оружие пангерану”.

В этом я, конечно, думал Prabu бы оказал сопротивление, но
не так: мягко и кротко, как ягненок, идущих на убой, он не
допускаются только себя заковывали в кандалы, но велел своим людям
представить дополнительно. Таким образом, за исключением двоих (которые были оставлены помогать
в управлении судном), а также Мартина и меня, их отвели вниз. Это
покончив с этим, капитан вернулся на свою лодку, пообещав матросам
что по возвращении на корабль пришлет на борт офицера.

“Отличное завершение нашей экспедиции по поиску гнезд, Клод!” - сказал
Мартин, когда примерно час спустя мы стояли, наблюдая за приближением
другой лодки, на которой находился офицер.

“Да, чтобы быть доставленными обратно в Батавию как предатели и мятежники голландского правительства"
! О! какой глупостью я был, упомянув о нашей связи с
Эбберфельдом!”

“Да, - ответил мой брат, “ но не бери в голову, старина... приободрись,
может быть, еще что-нибудь подвернется, чтобы спасти нас”. Но как раз в этот момент
шлюпка заскрежетала о борт "праху", и голландский матрос, ударив
нас ротанговой тростью, велел отдать честь офицеру.

“Отдайте честь этому парню - клянусь джинго, нет! Да это же малыш какаду! ” воскликнул
Мартин, узнав того самого мичмана, который осматривал наши
птичьи гнезда.

“ Тише, Мартин! помните, мы в его власти сейчас,” сказал я; а
предупреждение было бесполезно--последующими малыш слышал в
слова.

“Дай этому молодому пирату пару дюжин из твоей ротанги, Ханс”, - сказал он.
“Это научит его хорошим манерам”.

Но в одно мгновение Мартин схватил пику для рук. “Первый”,
он воскликнул: “Тот, кто попытается наложить на меня руки, получит это в свою грудь"
.

Но открытое сопротивление было бесполезно - хуже того, оно привело к тому, что наш мелкий тиран
не только увеличил количество ударов, но и приказал моему бедному брату
отвести его вниз и заковать в кандалы, против чего я не возражал;
ибо я знал, что, находясь на свободе, у меня должен быть хоть какой-то шанс
помочь ему. Я терпеливо ждал своего часа, и вскоре такая возможность
представилась.

Через несколько часов после того, как мичман прибыл на борт, и мы прошли мимо
вне поля зрения военного шлюпа, голландские моряки доложили своим
офицер сообщил, что на борту нет ни мяса, ни птицы - на самом деле, ничего, кроме
риса; после чего маленький достойный привел Мартина к нему.


“ Итак, юный дьяволенок, ” начал он.

“ Сейчас, юный какаду, ” ответил Мартин дерзко и в то же время глупо,
за это он получил пару сильных ударов ротангом.

- Где спрятана провизия? - спросил Мартин.

“Там, где такой увалень, как ты, до них не доберется”, - ответил мой брат еще более вызывающе, чем когда-либо.
добавив, когда матрос нанес ему еще один сильный удар
с ротангом: “Продолжайте, мой добрый друг; ты и этот маленький какаду
получу все это обратно с хорошими процентами, ибо я знаю, что ты не посмеешь убить
меня.

“Ты наглый бродяга!” - закричал разъяренный маленький офицер. “Я прикажу
выпороть тебя до полусмерти”.

“Ладно, ты, маленький трус; что желание будет вполне достаточно для того, чтобы
мне положиться на твою скрыть сувенир, который вы не избавиться от за
всю оставшуюся жизнь”.

“ Ты скажешь мне, где спрятана провизия, или нет
?

“Что ж, ” очень хладнокровно ответил мой брат, “ я так и сделаю, потому что это доведет
тебя до истерики, мой маленький друг. Провизия”, - сказал он.
добавил: “за исключением риса и воды, все было выброшено за борт".
когда ваш капитан-мошенник впервые поднялся на борт ”.

“ Негодяй! ” снова пискнул гардемарин. “ По чьему приказу это было сделано... Для чего
? Скажи мне правду, или я прикажу заморить тебя голодом.

“О, не бойся! Я скажу тебе правду”, - ответил он. “Ну, "
провизия была потоплена, чтобы вы, голландские крысы, не умерли с голоду"
корабль; и теперь вы знаете все, что вы об этом думаете?”

Эффект, произведенный этим ответом на мичмана, был до крайности комичным
. Сначала он приказал матросу отвести Мартина вниз; затем он
ходил по палубе, давая волю одновременно ярости и страху - первый,
что хорошую провизию следовало выбросить - второй, что ему
остаток путешествия придется прожить на рисе и воде, которые,
для голландца, хорошо питающегося, это было что-то вроде голодной смерти.

“О боже! о боже! ” воскликнул он, как ребенок. “ Что же мне делать? О! зачем
Я вообще уехал из Амстердама? Капитану следовало оставить провизию на борту.
Я подам жалобу генерал-губернатору в Батавию ”.

И вот, пока он так рассуждал, я стоял и наблюдал,
слушал и смеялся - за парусом; но, увидев что-то на
далеком горизонте, похожее на корабль, мне пришла в голову идея, которая могла бы привести к
выгоде для меня; итак, шагнув вперед и коснувшись
сняв фуражку в знак притворного уважения, я сказал:

“ Корабль в поле зрения, сэр; возможно, его капитан выделит вам что-нибудь из своей провизии.
- Корабль в поле зрения! - крикнул я.

“ Корабль в поле зрения! Боже мой, это хорошая новость, потому что мы можем раздобыть немного свинины ”, - ответил он.
затем, обвев горизонт своим стаканом, он сказал:

“Это китайская джонка, и она плавает под голландским флагом; она должна,
поэтому, слава Богу, поступай на службу к генерал-губернатору: более того,
кажется, что он стоит на якоре среди вон тех островов”.

Таким образом, перспектива получить свиную ножку была все ближе, и он, приняв свой обычный важный вид, сказал:
да, этот маленький щелкунчик, который сделал
не выше пяти футов трех дюймов в его ботинках, сказал _me_, который был ростом
почти шесть футов без обуви:

“Теперь, вы _boy_, ты думаешь, я могу тебе доверять?”

“Да, да, сэр!” - ответил я, касаясь моей шапки, и с большим трудом
подавляя смех.

“Хорошо, хорошо, - ответил он, - я верю, что смогу, потому что ты не такая
_ другой_ негодяй, у тебя в голове вежливый язык. Но знаешь ли ты
, что такое свинья?”

“Я думаю, что узнал бы одного, если бы увидел его, без того, чтобы он был похож на волка
в овечьей шкуре”.

“Ты негодяй, ты смеешься надо мной?” - и он потряс кулаком у меня перед носом.

“Нет, сэр, я не посмел бы смеяться над командующим офицером”, - ответил я.
как можно серьезнее; и это успокоило его, потому что он ответил:

“Ну, я не думаю, что вы бы, по крайней мере, не на меня-этого не было бы
безопасный. Но ты можешь рассказать хорошую свинью от плохого?”

“Да, да, сэр!”

“Ну, тогда смотри сам, мальчик; я не могу пощадить никого из своих товарищей, так что в
на закате, когда китаец будет рядом с нами, бери лодку и
пару своих товарищей-пиратов и попроси у китайца
пару его свиней.

“Есть, есть, сэр; но должен ли я украсть их или заплатить за них?”

“Ты что, мошенник, принимаешь меня за пирата?" Нет, я выпишу вам
требование, которого будет достаточно для китайского шкипера; потому что, если
он покажет его властям в Батавии, ему заплатят ”.

- Но, - сказал я, вспоминая размер лодки праху, а “нет
лодка, которая будет удерживать их”.

“Не болтай, мальчик; приказ есть приказ, и его нужно выполнять”, - ответил тот.
напыщенный маленький вождь. “Если они не подходят, их нужно сшить по размеру”.

“Лодка - свиньи или свиньи - лодка?”

Но все, что он ответил, было: “Уходи и будь готов к заходу солнца; но
помни, если ты попытаешься выкинуть какой-нибудь фокус или не вернешься в праху
в течение трех часов я повешу твоего негодяя-братца”.

Ну, на закате он дал мне заявку, и, с моими мужчинами, я
отложить для китайца. Это была ужасная тяга, на лодке был
небольших лодках. Хитрый маленький гардемарин настоял на том, чтобы мы взяли это,
думая, что если, вопреки его угрозам, мы попытаемся
выйти дальше в море было бы невозможно. И действительно было бы,
для нас было ни руля, и кроме пары жалких маленьких весла; и
как тока между островами проходит всевозможные способы, как бы в
оппозиции друг к другу, было столько, сколько мы могли бы сделать, чтобы сохранить ее
двигайтесь прямо. Более того, не раз, когда кто-нибудь из матросов доставал весло
из воды, жалкое суденышко вертелось, как трезвенник.
Что ж, ценой огромных усилий - возможно, держась довольно прямо,
на протяжении четверти мили, а затем резко остановившись, и
отправил круглого, как горизонтальных Екатерина-колеса, каждое мгновение ожидая,
она хотела броситься головой вперед, - мы пришли вместе с барахлом, просто
как они проводили много времени вместе их ночью-фонарями. Неплохая перспектива, я подумал
ответное выступление будет с добавлением пары
свиней - нет, если бы они не были поросятами-сосунками, sampan не стал бы
подержать их; я решил, что они должны быть такими поросятами-сосунами, если я смогу
справиться с этим.

Но затем возникла другая трудность. Я не знал китайского языка
. Однако я знал, что небожители в Батавии говорили на том, что
Это называлось «голландским языком голубей» — самый необычный язык,
который когда-либо был изобретён. И вот, обращаясь к людям на борту, я сказал: «Один прекрасный
голландский парень хочет подняться на борт», что в переводе означало: «Голландцу
хочется подняться на палубу». Но, к моему большому облегчению, один из
них ответил на довольно хорошем голландском, что я могу подняться на борт. Итак, я поднялся на борт и,
сказав людям на палубе, что мне нужно, сразу же был проведён в каюту капитана или шкипера — если, конечно, можно назвать так простой навес, поддерживаемый четырьмя бамбуковыми шестами. Однако из центра
там была подвешена пара фонарей, под которыми после
дневной усталости полулежал китаец, но, к моему ужасу, тот самый
капитан, который был связан с предполагаемыми зятьями Прабу и
которого мы сначала лишили груза, а затем выбросили в море.
У меня была только одна надежда - может быть, он не узнает меня, но она вскоре исчезла
когда я увидел, как он отложил трубку с опиумом, потому что, устремив на меня взгляд,
как пантера, готовая броситься на свою жертву, он встал и,
схватив меня за руку, сказал:

“Крыса и сын крысы! возможно ли, что плут и вор Прабу
мог бы послать за провизией к человеку, которого он ограбил и оскорбил? Купить
кости моих предков, в место двух свиней-головы, я пошлю его
голову гуся!--для кого, но гусь не осмелился бы прийти
чтобы _me_ с _him_?” И затем, чтобы проиллюстрировать свое намерение, он
провел тыльной стороной обнаженного меча поперек моего горла.

Я действительно прыгнул со сковороды в огонь. Что должно было случиться?
Я делаю? Что бы я сделал, чтобы спасти свою жизнь и, что еще хуже, жизнь моего брата?
ведь разве этот маленький негодяй не угрожал повесить его, если
Я не вернулся в указанное время? Внезапно мне пришло в голову, что
плавающий под голландским флагом человек, находящийся на этой службе, не пострадает.
хотя бы из-за страха перед властями Батавии. Тогда я рассказал ему
что меня послал не Прабу - фактически, всю историю с
обнаружением оружия и заточением под люками Прабу и
его команда; но при этом его поведение было очень необычным - он бушевал так, словно
сошел с ума, но не из-за Прабу, а из-за голландца. Затем, оскорбляя
всех голландцев, и особенно того, кто поднялся на борт нашего "праху",
он произнес имя Прабу как имя хорошего человека - храброго человека - и
призвал проклятия на свою голову за то, что тот оскорбил его. Но в конце концов
успокоившись, он спросил количество голландцев, у которых
был "праху". Когда я сообщил ему об этом, а также дал
описание командующего офицера, он сказал:

“Мой брат молод, но он храбр. Осмелится ли он нанести удар?"
”Ради спасения своих друзей?"

“Если достойный капитан искренен, “ сказал я, ” в своем желании подружиться
Прабу и его люди, пусть он даст мне такую возможность, и он увидит”.

“Да будет так, как пожелает мой брат! Пусть этот день будет удачным!” - ответил он
. Затем, позвав своего первого помощника, он рассказал ему историю о том, как
голландский офицер обнаружил оружие; и лейтенант пришел в ярость
почти так же, как незадолго до этого его капитан, - только более
более практичный, чем его начальник, он предложил немедленно снарядить лодки и отправить
их на помощь.

Тогда между нами было условлено, что в мою лодку будет положена свинья,
с крючьями и пистолетами для меня и двух матросов; и что другая,
наполненная вооруженными матросами, должна следовать за нами в кильватере с приглушенными звуками.
вёсла. Ночь была безлунной и такой тёмной, что вряд ли кто-то мог их заметить, но на всякий случай в их лодку тоже посадили свинью, которая могла бы послужить достаточным оправданием для её появления вместе с моей.

Что ж, примерно через час мы отправились в путь — я был несказанно горд тем, что командую экспедицией по спасению моего брата и друзей.
Мы добрались до праху без происшествий, если не считать того, что поросёнок
вырвался из пут, и мне было очень трудно удержать его в лодке.

Сразу два моих людей, чтобы скрыть под поднятой корме, пока они не
заслушан отчет пистолет, я приветствовал людей на палубу. Маленький
мичман, будучи очень голодным и озабоченный своей свининой, был первым
, кто ответил, приказав мне доставить свинью на борт.

“Это китайская свинья, размером с носорога”, - сказал я. “Нам нужна
помощь - бросьте веревку”.

Закрепив эту веревку не только вокруг животного, но и вокруг сампана
, чтобы большой вес служил оправданием для помощи
нескольких человек я оставил одного в лодке, а с другим вышел на палубу.

“Животное большое и тяжелое, сэр”, - сказал я офицеру. “
потребуется по меньшей мере три человека, чтобы натянуть веревку”; и жадный маленький
гардемарин был в таком восторге от того, что заполучил такую прекрасную свинью, что приказал
прислать мне на помощь четырех своих голландских матросов.

Ну, они ушли на работу--тугрики, тугрики! Конечно, там никогда не был так
тяжелая свинья. Потом вдруг, как я договорился с человеком ниже
трос лопнул на две части, и люди на палубе упал на спину. Я выстрелил из своего
пистолета и приблизился с одним; человек, который поднялся со мной, взял
другой, и он в лодке оказался у борта, как дикая кошка на крючке.
в-третьих; и прежде чем они успели оправиться от неожиданности,
Китайский, вытекающая из другой лодке к праху, пришел в наш
помощи, и я думаю, не одна жизнь была бы сохранена--для
китайцы, с их четыре тысячи лет цивилизации,
гораздо более кровожадным и жестоким, чем у диких островитян
Архипелаг--если бы я не умолял тяжело их пребывания в свои руки, в
крайней мере, пока наши друзья должны быть освобождены, и так быть включен поделиться
в отмщение голландцы. Итак, оставляя заключенных за главного
о Боги, я и два моих мужчины отстегнули люки.

“Бог велик!” было единственным выражением Prabu на его неожиданных
- релизе.

“Клод, старина, как все это произошло?” - спросил мой брат.

“Ни слова, ни единого слова!” Я ответил: “До тех пор, пока мы не спасем
глотки голландцев от наших небесных друзей”.

“Сахиб прав - не должно пролиться ни капли крови”, - ответил Прабу.
Больше не было произнесено ни слова, пока мы не вывели наших бывших хозяев из
опасного положения и не поместили их под люки.

Но что стало с нашим покойным грозным командиром? Длина
обыскали всю палубу, такелаж, но его не было.
его нельзя было найти - по крайней мере, до тех пор, пока Мартин, увидев, что крышка бочки с рассолом
зашевелилась, воскликнул: “Я чую крысу!” Затем, подняв крышку, все, кроме
невозмутимого Прабу, затряслись от смеха; ибо, присев на корточки
, по плечи в рассоле, с бледным лицом и
стуча зубами, это был офицер голландского военно-морского флота.

“ Да ведь наш маленький какаду пытается сохранить себя маринованием!
- воскликнул Мартин. Затем, приняв очень свирепый вид, он добавил: “Но он еще не
ошпарен - принесите сюда бочку для свиней и кипяток”.

“О! прошу вас, добрые юные джентльмены, ” воскликнул малыш в великом
ужасе, “ не обрекайте меня на такую ужасную смерть; повесьте, застрелите меня или
что-нибудь еще!”

“Ты жалкий трус, выходи, или ты умрешь от страха, и нас грабить
из удовольствия убить вас”, - воскликнул Мартин, помогая ему выбраться из
ванны.

После того, как мы отбили праху, стало трудно понять, что
делать с нашими пленными. Наши китайские союзники очень хладнокровно предложили
отрубить им головы, “ибо, “ сказали они, ” люди без голов не могут".
причинять вред. Однако, когда эти добрые советчики покинули нас, мы
высадите их на берег на одном из островов, оставив им запас
свинины, риса и воды.

Избавившись таким образом от голландцев и отплыв на Бали, на
восточную оконечность Явы, я подробно рассказал историю моего возвращения
праху. Prabu был очень благодарен, ибо я очень его спасла
ценный груз, а также сосудов. Мартин был в восторге, назвав это
веселой забавой, и сожалел только о том, что его не было со мной; но,
заметив, что я выглядел мрачным, он сказал:

“ Ах, Клод, вот ты, кто совершил такой чудовищно смелый поступок,
что на флоте это принесло бы тебе повышение - выглядеть таким же мрачным, как
если бы ты потерял, а не приобрел корабль.

“Ах! Мартин, это ‘на флоте’ имеет большое значение; но, видишь ли,
если генерал-губернатор Батавии поймает меня, то повышение, которое я
получу, может оказаться виселицей. Да, ” продолжил я, сердито глядя в сторону
Прабу: “Пока мы плавали, полагая, что мы
просто честные собиратели гнезд и торговцы, мы были пиратами, мятежниками,
или чем-то в этом роде, сами того не подозревая”.

“ О, черт возьми! ” воскликнул Мартин очень серьезно. - Это правда, но я
никогда об этом не думал. Прабу, старина, ты втянул нас в
хорошенькую переделку со своим огнестрельным оружием и пангеранцами; так что самое меньшее, что ты
можешь сделать, это сообщить нам, чем это, вероятно, закончится. Больше никаких секретов
, пожалуйста.

“Молодые сахибы искали своего слугу и умоляли его взять их
с собой”, - ответил Прабу.

“Да, это правда”, - воскликнул Мартин; “но мы не думали, что мы были
принимая обслуживание с мрачной старый пират, ты же знаешь!”

“Prabu не пират; более того, он пожертвовал бы своей жизнью, а
чем хоть малейший вред молодым сагибов”.

“ О! все это очень хорошо, и я верю в это, - ответил Мартин. - И все же,
вам следовало сказать нам, чего нам следовало ожидать, а не держать нас так долго в неведении
.

“Сахиб Мартин, ” искренне ответил он, “ вы правы; я вполне мог бы
доверить вам обоим свою тайну, потому что вы храбры, как львы; но,
благодарение Аллаху! еще не поздно загладить свою вину. Пусть они послушают ”.

Затем он признался в том, о чем мы догадались со слов голландского капитана
, а именно, что он действовал в качестве агента пангеранцев из
Пугар, собирающий и продающий свои птичьи гнезда и покупающий оружие
на эти деньги.

“Тогда, ” сказал я, “ затевается заговор, и местные принцы
собираются восстать против своих хозяев, голландцев”.

“ Хозяева! ” воскликнул он презрительно. - Голландские псы...
вероломные голландцы... воры и грабители с Востока... Молодцы
чьи души в их денежных мешках - _мастеры_ потомков
жителей Сусуна!” Потом, как бы обдумывая его поскорей его предал
в неосторожность, он добавил: “Но кто Prabu, что он должен болтающих о
дела князей? Сахиб, ” продолжал он, “ ты не предашь меня.
Знайте же, что на каждом острове архипелага люди только и ждут возможности сбросить проклятое ярмо».

«Но, Прабу, — невинно спросил я, — почему вы не любите голландцев?»

«Не люблю! — воскликнул он. — Я ненавижу их! Да, с наследственной, накопленной поколениями ненавистью, и не только мы, островитяне, так поступаем». Разве Сахиб Клод не рассказывал нам, как легко даже китайский капитан забыл о своей ненависти ко мне за то, что я лишил его груза
гнезд, когда услышал, что я и оружие оказались в когтях этих
Голландские волки? Но, - добавил он, - солнце тонет; на другой день я
скажите сагибов истории жестокие поступки этих голландцев на Яве,
и они тогда будут судить, является ли наша ненависть к ним является необоснованным или
нет.”




ГЛАВА XIV.

ИСТОРИЯ НАШЕГО КАПИТАНА: ЕГО НЕНАВИСТЬ К ГОЛЛАНДЦАМ.


На следующий день, когда мы с братом полулежали под
палубным тентом, Прабу рассказал следующую историю:--

“Я сказал сахибам, как сильно я чту память
Советника Блэка, их дяди; как знает Аллах, это не без оснований. Когда
маленький мальчик-раб, он купил меня у сурового, жестокого хозяина, и, будучи
доволен моим благодарным поведением и учитывая, что я обладал талантами,
заставил меня получить образование для клерка, то есть обучил голландскому
и английскому языкам. Более того, он дал бы мне свободу, но
побоялся ревности своих соправителей, которым было известно, что я
был потомком принца, и притом одного из самых жестоких
ненавистный враг своих соотечественников”.

“Ты, Прабу, потомок принца!-- настоящего, прямо-таки королевского рода
высочество?” - спросил Мартин.

“Имейте терпение, Сахиб, - ответил лейтенант, - для истории, что благородные
человек я скоро приду. В голландских книгах, ” продолжил он, “ я прочитал
историю великих подвигов, совершенных голландцами, когда они сражались
за свержение тирании Филиппа, короля Испании, и как это, посредством
добродетель и храбрость, из нации рабов они стали свободными людьми:
за это я мог бы полюбить их. Но в других книгах я читал, что на
Востоке - за исключением Китая и Японии, где ради золота они
вели себя как свирепые рабы - они были тиранами, более ненавистными и
жесток, чем тот, чье иго они свергли; и я сначала спросил себя,
вложил ли Бог сердца в груди голландцев, а потом
возненавидел их. Последнее было за поступки, совершенные со мной и моими близкими; но
сахибы рассудят сами.

“Когда первый голландец под командованием некоего Хоутмана нашел путь к
Архипелагу, в 1595 году христианской эры, остров
Ява была разделена на несколько королевств - Черибон, Мартарам, Бантам,
и Джакатра. Только через тридцать лет после прибытия этой
саранчи верховная власть перешла главным образом к великому сусунанцу
из дома Мартарамов. По прибытии они были приняты
яванцами и другими островитянами с распростертыми объятиями; но эти голландцы, да,
а также португальцы и англичане, которые уже обосновались в
Архипелаг, и почти такими же плохими, должно быть, были отбросы их собственных стран
ибо, пользуясь простотой людей, они
обманывали и грабили их при каждом удобном случае - более того, вели себя как демоны,
которые считали всех менее хитрых, чем они сами, птицами и зверями из
леса - законной добычей.

“Таким образом, даже первый флот этих авантюристов вступил в войну с Бантамом
и Садуя, и в Мадуре убили короля и его семью, когда те нанесли им дружеский визит на борту флота. Несомненно, такое коварство должно было открыть глаза местным правителям на истинный характер их гостей и заставить их помешать прибытию других! Но этого не произошло. Приходили новые флотилии, привлечённые добычей своих соотечественников, и, демонстрируя дружелюбие и умеренность, получали разрешение обосноваться в королевстве Джакарта. В благодарность за эту уступку пираты восстали против
принц покорил свое королевство и построил Батавию на месте своей столицы
. Укрепившись на земле, они начали
серию интриг, натравливая местных князей друг на друга,
время от времени помогая каждому, но не доверяя ни одному из них. Таким образом, они
постепенно стали фактически хозяевами страны, хотя многим из
местных князей было разрешено сохранять свои звания. Среди
них был великий Сусунан Мангкорат, которому они помогли взойти на трон
против его младшего брата. Во время этого правления произошло то, что
голландцы называют восстанием Сурапати.

“Что Surapati, сагибов, был мой предок, и это название провел святой в
память каждого истинного-чистокровный островитянин”.

“ Значит, он был прирожденным принцем, о котором вы нам рассказывали? ” спросил Мартин.

- Это не так, сахиб, принцем не родился; гораздо благороднее, он сам себя создал.

“Значит, успешный мятежник”, - сказал мой брат; но, не заметив этого,
Прабу продолжил:--

“Сурапати, когда ему было семь лет, привезли с Бали
среди толпы рабов, которых ежегодно уводили в Батавию голландцы
к разорению которых привела бы их собственная тирания,
если бы на острове было еще шесть таких людей. Ну, Surapati был
куплен голландец имени Гессен, для которых он трудился, и был
обращаются хорошо, пока, забыв, что он был рабом, он осмелился упасть
влюбился в дочь своего хозяина-преступление настолько отвратительным в глазах
голландцы, которые, при обнаружении, раб жестоко высекут,
и приказал поместить в публичных акций, где, с шестьдесят
своих соотечественников, он должен был терпеть насмешки и личных оскорблений
Европейцев; но, сагибов, запасов не могло помешать его мозг от
ни размышлений, ни того, что его сердце перестало биться. Таким образом, дерево, которое терзало его
конечности, разжигало в его груди ненависть, которая до его последнего дня так и не
угасла, и которую, умирая, он завещал своим потомкам в
в чьих сердцах это горит даже сейчас так же яростно, как и всегда.

“Итак, однажды ночью, после нескольких недель заключения, Сурапати удалось
освободить себя и своих соотечественников, и, убив голландцев
часовых, они бежали в горы недалеко от Батавии, в город,
время от времени банда совершала такие ожесточенные набеги, что это стало
наводить ужас на жителей, которые начали приводить город в состояние
защищались и вооружались до самых зубов. Теперь Сурапати,
найдя это место слишком укрепленным и хорошо подготовленным, повел свой маленький отряд
на восток, да, к самой столице сусунана в Касарде. Всегда смелый
и бесстрашный, он однажды в одиночку вошел во дворец Сусунан и
осмелился пристыдить монарха на его троне за его большую дружбу с
хищные иностранцы, марионеткой которых он стал. И сусунец, который,
хотя и боялся власти голландцев, в глубине души испытывал отвращение к
рабству, в которое они его поместили, согласился оказать тайную помощь
и в подтвержденье любой дизайн, который Surapati и его Патриот, группа может
форма против них.

“Когда голландцы узнали, в чьих владениях скрывается их теперь уже ужасный
враг, они отправили посла с требованием, чтобы он был
выдан им; но жители Сузуна уклонились от просьбы, сославшись на
о соблюдении законов гостеприимства; в то же время, однако, он
сказал им, что они могут обыскать любую часть его владений. Наличие
полученные эту уступку, голландский, чтобы захватить эту маленькую группу,
отправили тысячи людей, помимо тех, которые они уже в
Владения Сусунана. Так велика сила будет вынужден Surapati, чтобы
бежать, но, потом, его патриотические дизайны против ненавистных голландцев было
полученный на его дружбу премьер-министра, который не только
дал ему в жены свою дочь, однако, с разрешения своего
королевский мастер, обручил своего сына-в-законе причины.

“Таким образом, во главе сравнительно небольшого отряда Сурапати успешно встретился с
иностранцами в поле боя, разгромив и убив их всех до единого
человека. После этой победы Сурапати удалился еще дальше на восток, и,
захватив несколько провинций, основал независимое королевство,
которое в течение двадцати лет было счастливым и процветающим под его правлением;
хотя в течение всего этого периода он никогда не упускал возможности
встретиться с врагом и потревожить его. Сахибы, проживи он еще несколько лет,
этот великий человек выследил бы пиратов с острова; и в
той самой попытке он погиб, ибо, хотя и завоевывал место за местом,
он ни разу не проиграл и в конце концов пал в битве с голландцами”.

“Ну, Prabu, - сказал Мартин, - он _was_ храбрый молодец, и заслужил
он получил, но его смерть”.

“Да, ” сказал я, “ и заслужил памятник в его память”.

“Его памятник - это ненависть в сердцах его соотечественников - ненависть, которую
никогда не унять, хотя бы в память о подлом обращении с
его трупом”, - ответил Прабу. “В течение длительного времени после битвы,” он
добавил, что “голландцы были сильно огорчены, потому что не могли найти
тело героя: они боялись, что душа вновь ее населяют,
и вернуть их враг, поэтому они предложили большое вознаграждение за его
открытие. Награда была заманчивой для некоторых дегенеративных яванцев, ибо,
забыв о своем господине, они показали вождю голландцев могилу; но она
была ровной - никто не мог разглядеть могилу. Тело, однако, вырыли
и нашли. Он все еще был весь как при жизни, и льется как духи
цветник. Голландцы отнесли его в свой лагерь, и, поместив
его в сидячее положение на стуле, офицеры взяли труп за
руку, отдав ей честь по обычаю своей страны, и
насмешливо восклицая: ‘Это герой Сурапати, могучий воин,
враг голландцев!’ После этого они бросили тело в большую яму .
подожгли и превратили его в пепел. Для этого”, - заключил Prabu, в значительной степени
возбужденное состояние, “я ненавижу голландцев; и тысячи акты, еще
намного хуже, как мои соотечественники от них отрекаюсь!”

“И я не удивляюсь, - сказал я, - но почему китайцы, иностранцы, которые
любят себя и в равной степени любят деньги, разделяют эту ненависть?”

“За бесчисленные акты жестокости и угнетения, и не в последнюю очередь за
великую и хладнокровную резню своих соотечественников в 1740 году, когда в
Только в Батавии в том единственном случае было убито более десяти тысяч человек”.

“Но, Прабу, эти скоты наверняка придумали какой-нибудь показной предлог
для такой бойни!”

“ Да, что Небожители замышляли заговор с целью изгнать их
с Явы; но правда заключалась в том, что китайцы стеклись в Батавию
в таком количестве, что встревожили голландцев. Завидуя также их уму
и богатству, они подстрекали Небожителей непомерными налогами, произволом
наказаниями и ужасными казнями, пока последние не смогли больше этого выносить
и пригрозили поднять восстание. Этого было достаточно для
Европейских правителей, которые начали систему преследований; тем не менее, это было
восстание началось только в 1740 году.

“Кризис был вызван насильственным захватом ряда
китайцев и их депортацией на Цейлон под предлогом того, что они
участвовали в совершении правонарушений в окрестностях
Батавии. Раздраженные этой тиранией, китайцы в окрестностях
города, которых не сдерживало присутствие вооруженных сил,
совершали акты насилия, излишеств и жестокости. Воспользовавшись
этим, голландцы обнародовали историю о _законном_ и _долголетнем_
заговоре с целью уничтожения европейских властей. Между голландцами
войска и вооруженная толпа китайцев в окрестностях, несколько нерешительный
акции прошли. На 7-й день октября, было обнаружено, что
в китайском квартале города была в огне. Это было истолковано как
уловка, чтобы замаскировать попытку убийства европейских жителей в
неразберихе пожара.

Обычная робость голландских колонистов вызвала тревогу; резня
китайских жителей Батавии началась немедленно и была через
несколько часов официально санкционирована распоряжением правительства, которое
приказано, чтобы не щадили никого, кроме женщин и детей. Группа
отряд жестоких моряков был высажен с флота на дорогах, чтобы привести
этот приказ в исполнение; двери китайских домов были взломаны
открыты, и жителей выволокли наружу и вырезали, не оказав
ни малейшего сопротивления. Город был охвачен пожаром, и
повсюду не было видно ничего, кроме огня, убийств и грабежей - жертв
и палачей; это произошло только двадцать второго числа того же месяца
что было объявлено перемирие. Последствия этой отвратительной
тирании ощущались от одного конца Явы до другого:
Китайцы, избежавшие резни, двинулись на восток и объединились
с сузунцами, которые очень хотели избавиться от своих
обычных угнетателей; и серия восстаний, войн или бунтов была
следствием, которое продолжалось в течение пятнадцати лет,
чтобы опустошить самые красивые части острова и истощить его ресурсы
”.




ГЛАВА XV.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ С БОЛЬШОЙ ЗМЕЕЙ И ЛЮДОЕДОМ.


Когда после трехнедельного путешествия вдоль побережья мы прибыли в устье
реки Прого, которая, беря начало в горах Каду, в
внутренняя часть Явы, впадает в море у Мартарама - мы сочли это необходимым
доставить пресную воду; и для этой цели три человека с
Прабу приказал доставить сампан и несколько пустых бочек вверх по течению
. Тогда мы с братом буквально страдали от недостатка
животной пищи. Я говорю "мой брат и я", потому что единственными продуктами питания
туземцев заботили рис, рыба и вода; более того, эти люди настолько воздержанны
, что среди них принято хвастаться, что когда
_необходимо_, как и в случае с полевыми войсками, они могут жить за счет
одни листья деревьев. Таким образом, когда Мартин обнаружил, что команда сампана
поднимается вверх по реке, он сказал:

“Клод, старина, мы должны сделать как тонкую, как ласки, если мы не только не
сделать что-то лучше, чем в рисе и рыбе жить на. Что вы скажете о том, чтобы
отправиться с этими ребятами и испытать наши ружья среди дичи в
глубине страны или, по крайней мере, вдоль берегов?

“ Ничего, чего бы я хотел больше. Я уговорю Прабу дать нам
разрешение”. Но последнее не требовало уговоров, потому что
он не только разрешил нам, но и дал сампан нам и Кати, которая была
могучий охотник на своем родном острове, наш проводник и наставник.

Воспользовавшись этим, через час или два мы подъехали к
реку, чтобы выйти за пределы прилива, который, кстати, будучи при потопе,
значительно уменьшилась наш труд, за то, что просто стоим на месте, мы были
пронеслись стремительно вверх по течению без всякого напряжения нашего собственного.

Когда мы прибыли к месту, где должна была быть получена вода, мы сказали
команде другого сампана наполнить свои бочки и вернуться в
праху, не дожидаясь нас; затем, по совету Кати, мы поднялись наверх
река, пока мы не достигли, как он полагал, нескольких лиг
от древнего города Югьякарта. Здесь мы высадились на берег и, привязав
нашу лодку к стволу одного из тысяч мангровых деревьев, растущих вдоль
берега, углубились в джунгли, предшествуемые Кати, которая прокладывала путь
для нас; но по мере того, как мы уходили от реки все дальше и дальше в тыл, я
начал испытывать некоторые опасения относительно нашей безопасности.

- А что, Мартин, - сказал я, - если нам избить тигра?

“Что ж, ” ответил он довольно хладнокровно, “ предположим, что мы это сделаем, нам придется
застрелить этого парня, вот и все!”

“Хиллоа! что это у нас здесь?” воскликнул он, разряжая ружье в
стаю примерно из тридцати или сорока птиц, которые поднялись и полетели сквозь
листву деревьев. Подняв голову, я был поражен
чудесным воздействием солнца на их оперение: я никогда не видел такого
прекрасного зрелища.

“ Сахиб, это божьи птицы, ” сказала Кати.

“ Божьи птицы! - Божьи птицы! - повторил я, поднимая двух упавших. “ Это
райские птицы, Мартин.

“Райские птицы!” - повторил он, любуясь дивной красотой
их оперения. “Как жаль, что я убил их! Однако этого не может быть
помогло - мы должны сохранить их для образцов. Но мне интересно, как они попали сюда.
 Я всегда слышал, что их можно найти только в Папуа и
на Молуккских островах.”

“Сбежали, сахиб, от какого-то праху, потерпевшего крушение на побережье”.

“Более вероятно, что они сбежали из вольера какого-нибудь местного принца.
Но, ” сказал я, когда мы пошли дальше, “ ты помнишь странные истории, которые мы
читали в школе об этих прекрасных созданиях, Мартин?

“Нет”.

“Ну тогда ... как они ломают голову все ученые, которые заявили, что
они были обитателями воздуха, живущих на роса небес, и никогда не
отдыхая ниже?”

“ Что ж, Клод, для такого предположения были веские основания, потому что я действительно...
помнится, я читал, что все более ранние экземпляры, завезенные в Европу,
были без ног.

“Да, но это произошло от аборигенов Молуккских островов, которые,
хотя и были дикарями, были очень хитры. Например, описывая великих
европейцев, восхищавшихся красотой их оперения, и зная
высокие цены, которые они заплатят за них, прежде чем доставить птиц в
на рынке они отрезают себе ступни, которые, как вы видите, уродливы, и их
_only_ уродство. Один обман привел к другому. Покупатель, обнаружив, что
птицы без ног, естественно, поинтересовались этими членами, и
продавец, что вполне естественно, начал утверждать, что у них их нет. До сих пор
Европейцу навязывали другие - во всем остальном он навязывал себя
. Увидев такую красивую птицу без ног, он пришел к выводу, что она
могла жить только в воздухе, где ноги были не нужны. Необычайный
блеск его оперения способствовал этому обману; и поскольку он обладал небесной
красотой, утверждалось, что у него была небесная резиденция; отсюда его
название и все ложные сообщения, которые распространялись относительно
это”.

“Но как же туземцы их ловят?” - спросил Мартин.

“Прячась на деревьях, к которым они прибегают; и,
укрывшись от посторонних глаз в шалаше из ветвей, они
стреляют в птиц стрелами, сделанными из тростника; и, как они утверждают, если
им случается убить своего короля, и тогда у них появляется хороший шанс убить
большую часть стаи. Главный признак, по которому они узнают
короля, - это кончики перьев в его хвосте, у которых глаза, как у
павлина. Когда они поймали несколько этих птиц, их
обычный метод - выпотрошить их и отрезать ноги; затем они протыкают тело раскаленным
утюгом, который высушивает внутреннюю влагу, и, заполнив
полость солью и специями, продают их европейцам”.

“Стой, послушай, Клод, рядом какой-то большой зверь”, - крикнул мой
брат, прерывая меня и в то же время наводя свое ружье на
“настоящего”.

Я задрожал, но последовал его примеру, держа палец на спусковом крючке.
почти в сотне ярдов перед нами - (мы как раз тогда были самими собой
на расчищенном пространстве среди высокой травы) - раттаны в джунглях согнулись
раздался треск, и вскоре показалась голова новоприбывшего.

- Большая свинья, сахиб, не стреляйте в обоих сразу, - крикнул Кати, вытаскивая свой
криз.

“Мартин, - сказал Я, - будьте осторожны и прохладно; цель между глаз, и я
резерв Мой огонь в случае, если вы пропустите”.

Вперед вышел хрюша, но не бегом, а мягким, неторопливым шагом, хладнокровно
и вызывающе глядя нам в лицо - действительно, так мягко, что с
пейшенс, мы могли бы подстрелить его; но прежде чем он продвинулся более чем на
дюжину ярдов, мой импульсивный брат выстрелил, воскликнув: “Вот тебе дохлая
свинья!”

Но это было не так: пуля, прошедшая через его шею, лишь возбудила животное
, заставив его перейти с рыси в атаку.

“Заряжай скорее, Мартин”, - крикнул я, одновременно посылая пулю, которая
попала свинье в лоб, и она упала, фыркая, хрюкая и
бесплодно пытаясь снова встать на ноги.

“ Браво, Клод, отличный выстрел! а теперь давайте положим конец несчастному животному
его страданиям.

“ Нет, сахиб, не спешите, ” крикнула Кати. “ Свинья забодает вас своими клыками.
он только притворяется, что так плох, что не может стоять. И со своим _sarong_, который
он снял с себя и туго обмотал вокруг левой руки - и криз
в руке, он побежал к животному; но когда до него оставалось всего пару
ярдов, он внезапно остановился как вкопанный и стоял так, словно
охваченный ужасом. Но и мы были такими же, потому что увидели, как из
высокой травы в рост человека поднялся огромный _либоя_ (разновидность
удав, обитающий на Яве); и там он на мгновение застыл,
высунув раздвоенный язык и свирепо глядя на свинью и человека, как будто
не решался, на кого прыгнуть. Однако ворчание или крик ужаса со стороны
Первое решило дело, потому что рептилия мгновенно набросилась на
свинью и начала обвиваться вокруг неё, ломая кости.

«Вот и месячный рацион для всей команды», — сказал Мартин.

«Только не в моём присутствии», — и, хорошенько прицелившись, я выстрелил, но промахнулся, и пуля прошла через шею. Огромная рептилия отделилась от свиньи и начала размахивать хвостом с
быстротой и силой, с какой коса срезает траву на корню, разбрызгивая
грязь, песок и землю.

«Сахибы, не подходите к змее, а лучше снова подожгите её, пока я схожу за верёвкой
на сампан».

“Какого черта ему понадобилась веревка?” - спросил Мартин. Но Кати уже исчезла.
А я был слишком занят, чтобы отвечать, потому что перезаряжал
свое ружье. Сделав это, я снова выстрелил и попал в змею. Этот
выстрел, однако, только еще больше раззадорил его и заставил поднять
такой вихрь пыли и грязи, что, чтобы не ослепнуть, мы были
вынуждены отступить на некоторое расстояние.

- А теперь, ” сказал Мартин, когда рептилия успокоилась и пыль
улеглась, “ давайте дадим залп.

Это мы и сделали, и эффективно, поскольку обе пули прошли через ее голову.

“ Браво, Клод! мы спасли наш бекон... или свинину; змея мертва!
- воскликнул Мартин, подходя к туше свиньи.

“Не так... Если тебе дорога твоя жизнь, оставайся там, где ты есть”, - ответил я, ибо
Я увидел, что рептилия, несмотря на свои смертельные раны, извивалась
и извивалась таким образом, что приближаться к ней было опасно для любого человека
. Однако у Кати, которая подбежала к нам, неся в руках
веревку с петлей на одном конце, таких опасений не было. Приближается на расстояние нескольких
ярдов и управляет им так же ловко, как американец в прериях
Схватив лассо, он одним броском накинул его на голову.

«А теперь, сахибы, тяните изо всех сил, душите змею, и мы подтащим её к сампану».

«Зачем?» — удивлённо спросил Мартин. «Нам нужна свинья в сампане, а не эта тварь».

«Сахиб, да, она ещё жива, мы привяжем верёвку к сампану, а потом будем тащить её, пока она не умрёт».

“Но это не выход, ” возразил Мартин. “ Пусть он умрет здесь. Зачем нам
это нужно на борту лодки? Давайте возьмем свинью”.

“Ну, ну, Мартин, ” сказал я, “ давай ублажим Кати; он местный и
понимает, что к чему”.

“Хорошо, давайте сначала поймаем свинью, а я помогу вам”, - ответил он,
гордясь своей первой игрой и опасаясь быть ограбленным каким-нибудь диким зверем.

Мы выполнили, и нашими совместными усилиями вытащили змею реки
края; затем, прикрепляя канат к корме, мы сели в лодку и
приволок, гад, еще жив и, плавая в воде, как
угорь, к другой шлюпке, экипаж которого, наполнив их
бочки, были о вылете. На слово, однако, от Кати, одной из
мужчины, взяв конец веревки, которая была прикреплена к нашей шлюпке,
взобрался на дерево, пока не добрался до раздвоенной ветки; перекинув ее через нее,
он спустил один конец своим товарищам, которые затем вытащили змею - несколько
двадцать футов в длину и толщиной с тело двенадцатилетнего мальчика
. Затем мужчина на ветке размещения острым ножом между
зубы, начал спускаться, держась за скользкое тело посредством
ноги и одну руку, вспарывая его и снятие шкур как он пришел медленно
вниз. К тому времени, когда он снова спустился на землю, у него был неприятный вид.
его кожа цвета красного дерева была вся испачкана
кровь рептилии. Но результат стоил затраченных усилий.
за очень короткое время туземцы опустошили одну из бочек
и снова наполнил его жиром, или, скорее, маслом - товаром, пользующимся таким спросом.
это оказался ценный подарок Прабу.

Погрузив таким образом наши трофеи и отправив их в праху, мы
повернули обратно в сторону наших охотничьих угодий с намерением
поохотиться на другую дичь; мы знали, что одна свинья будет жалкой добычей.
запаситесь на предстоящее нам долгое путешествие.

“ Жаль, что мы не можем просто взять в охапку несколько тех аргусских фазанов, к которым привыкли.
поешь у Мейнхеера, ” сказал Мартин.

“Примерно так же вероятно, как найти золотого фазана в Китае!” - ответил
Я. “Да ведь аргусовый фазан водится только на Суматре”. (По поводу
обыкновенного фазана, мой юный читатель, возможно, не знает, что его
прародители были впервые завезены в Европу с берегов Фарсиса,
река в Колхиде, в Малой Азии, от которой они получили свое название
.) “Кроме того, ” добавил я, “ было бы поистине варварством убивать ружейной пулей
такую красивую птицу. Что бы подумали о таком
неспортивном поведении в Америке?”

“ О! побеспокойся о том, что думают в Америке, Клод, когда мы умираем
из-за нехватки свежей провизии; и все же я восхищаюсь их красотой не меньше, чем
ты.

“Да, брат, сейчас ты бы подумал, что это очень красиво, особенно
с хлебным соусом”.

“ Не бери в голову, Клод; если мне удастся увидеть только одного, мы его поймаем,
и оденем тоже, прежде чем вернемся в праху; тем не менее, они
_ _ симпатичные птички. Разве ты не помнишь анекдот дорогого старого Ювелира
об их прекрасном оперении?

“Повтори это, Мартин, и это отвлечет тебя от твоего варварского замысла ”.

“Ну, то, рассказав нам, что рядом с павлином сидит фазан
самых красивых птиц, а также красивый цвет, их шлейфов
как в счастливой смесей и разнообразие, - говорит он, что Cr;sus, Король
Лидия, сидя на троне, украшенный королевским великолепием
и все варварской пышностью восточной роскоши, спросил Солона, если бы он
видели когда-нибудь так хорошо? Греческий философ, нисколько не тронутый
предметами, стоящими перед ним, или гордящийся своей природной простотой,
ответил, что, увидев красивое оперение фазана,
он не мог быть поражен никаким другим нарядом.

“Вот, Клод, у тебя есть анекдот; но что он доказывает? Не это
Солон не любил их с хлебным соусом, но старый грек,
имеющий репутацию мудреца, хотел поддержать ее, сказав умное
дело в том, что в глубине души он смотрел на царские богатства и
великолепие, как лиса на виноград: ‘они были настолько недоступны ему
, что, должно быть, прокисли’. Но, привет, Кати! что теперь делать? ” спросил он
, увидев, как наш спутник снимает свой саронг и туго повязывает его
вокруг левой руки.

“Тише!” - ответил тот, приложив палец к губам и
указывая на маленькую лодку, которой управлял один заключенный, которая только что
обогнула излучину реки и приближалась к нам.

“Ну, а что имеет значение? Он только один, а нас трое, ” ответил Мартин.
он подумал, что Кати приняла лодочника за какую-то подозрительную личность, но
когда лодочник, указывая в кильватер лодки, прошептал
“людоед”, - он действительно задрожал, и я тоже; потому что теперь мы могли видеть
длинную чешую, темное, отвратительное тело и морду огромного крокодила. В
человек, тоже, видимо, знал, что его опасности, потому что он тянул с меча и
главное, чтобы обогнать гада, зная, что если он один раз получил так далеко
что она может вам хвостом, под лодку, он скорее бы сам заполнить
его челюсти.

“Что же нам делать... что мы можем сделать... чтобы помочь бедняге?” Я плакал.

“Подождите, пока его морда немного приподнимется над водой, а затем всадите в него
пулю”, - сказал Мартин.

“Нет, нет, сахиб, нехорошо; людоеда это не волнует - у него чешуя как
одна стена”.

“Ну, и что тогда, Кати? Я не буду сидеть здесь и смотреть на человеческое существо
спокойно упасть в пасть такому зверю, как этот, если я смогу удержаться.

“ Я помогу этому, сахиб; я убью людоеда чуть ли не раньше, чем вырасту человеком.

Но теперь наше внимание с ужасающим интересом приковалось к открывшейся перед нами сцене
лодочник, тяжело дыша, напрягался изо всех сил,
рептилия все еще следовала за нами и, очевидно, догоняла лодку.

“ Я бы хотел посыпать ему хвост этой солью, ” сказал Мартин,
теребя пальцами затвор своего ружья.

“Нет, нет, нехорошо посылать пулю - она может понадобиться, если я его не убью”, - ответила
Кати.

“Да, давайте оставим наши заряды”, - сказал я; но в следующее мгновение
крокодил проплыл под лодкой; раздался дикий стон, и человек
и сампан оказались в нескольких ярдах в воздухе; но как только они
снова коснулась воды, Кати, которая выпрыгнула из нашей лодки, и
оказалась между лодочником и рептилией, последняя, по-видимому
пораженный тем, что человек смело плывет навстречу, а не
от_ него, на мгновение остановился. Этого мгновения, однако, было достаточно
чтобы храбрый Кати приготовился к предстоящей схватке. Мы держали
наши пальцы на спусковых крючках, а винтовки в таком положении, что,
если чудовище получит хоть малейшее преимущество над своими противниками, мы
можем послать пулю ему в глаз или, если представится такая удачная возможность
, в брюхо - ведь, как видите, чешуя пуленепробиваемая.
Внезапно зверь открыл свои огромные челюсти, дрожь ужаса прошла по нашим кадрам
и в тот же миг я выстрелил бы, если бы не
Мартин, который воскликнул--

“Великие небеса! Кати вонзил руку в горло этого зверя!” и
так он и сделал, и сразу же после этого поверхность воды окрасилась
черно-красной кровью.

Открыв челюсти, рептилия дала своему врагу шанс,
потому что Кати сразу же нанесла удар одной рукой до плеча, в то время как другой
другой он вонзил ему в горло свой кулак; и, быстро повторяя
эти удары, в то самое время, когда вода попала в рот,
тело раздулось до размеров большой ванны, и через несколько минут
пожиратель людей был мертв и не представлял опасности, а Кати была на берегу
принимала наши поздравления.

Радость родных, чьи жизни были чудесным образом спасены был
почти обезумел: он пал пред Кати, целовала ноги его, и обхватил
колени; но на теле крокодила, - которые, когда это было
плавали недалеко от берега, мы вытащили на берег, он вентилируемый самый инфантильный
не смотря, штамповка на него с ногами, называя это самое ужасное
имена, и колоть его в живот.

Действительно, это было отвратительно смотреть на ... однозначно хуже, чем когда в
вода. Это был крупный крокодил с двумя гребнями, относящийся к виду, обычному
для рек Явы, имеющий от кончика морды до кончика
хвоста двадцать пять футов в длину.

Здесь я могу отметить, что, хотя подвиг, совершенный Кати, казалось,
В то время это казалось нам очень удивительным, но среди диких племён Востока это не редкость. Кроме того, существует множество способов поймать крокодила. Например, в Сиаме, в реках которого кишат эти рептилии, охотники бросают через реку три или четыре прочные сети на определённом расстоянии друг от друга, так что, если животное прорвётся сквозь первую сеть, его можно поймать одной из остальных.
 Когда его ловят, он бьёт хвостом. хвост во все стороны в ее начинании
чтобы спастись, но при этом истощает свою силу; тогда туземцы
подход у них в плену в лодки, и пронзить их оружие
пока он ослаблен потерей крови; они затем завяжите его рот, и
с тем же шнуром закрепите голову на хвост, изгиб спины, как
лук. Пойманное таким образом животное не убивают, а приводят в повиновение
рабы сиамских дворян, которые держат их в небольших озерах в
территории их домов для их развлечения, и которые, как говорят, до сих пор
приручают рептилий, чтобы они могли брать их под уздцы и ездить на них, как на лошадях.




ГЛАВА XVI.

МЫ ЗНАКОМИМСЯ С КИТАЙСКИМ РАССКАЗЧИКОМ, КОТОРЫЙ ОТПРАВЛЯЕТ НАС СПАТЬ.


Когда наш новый знакомый исчерпал свои выражения благодарности
Кати и удовлетворил свою злобу на теле мертвой рептилии, он
сказал нам, что он был слугой вождя Югьякарты, который послал
его на побережье с сообщением капитану китайской джонки. При
этой информации глаза Кати загорелись от удовольствия.

“Поистине, - сказал он, - это счастье; ибо оно предназначено этому великому вождю”
твой слуга сейчас отправляется на задание со своим капитаном. Позволит ли моя
брат, ” добавил он, “ сократи свое путешествие и приведи своего слугу к
великому человеку, потому что после выхода из реки дорога в город длинная
и запутанная?

“ Возможно ли под небесами, чтобы человек, спасенный из
пасти людоеда, мог в чем-то отказать своему спасителю?

“Привет, Кати!” - спросил любопытный Мартин. “Какое у тебя может быть дело
к вождю Югьякарты?”

“Мой _master именно, о Сахиб, и, следовательно, должна быть раскрыта только
по его команде”, - был тихий ответ.

“Тебе хорошо ответили, мистер Любопытный”, - сказал я. “Но, Кати, как долго ты будешь
вы отсутствуете? Нам дождаться вашего возвращения?”

“Пусть сахибы останутся, пока буйвол не вернется на свое пастбище
(на закате), и их слуга будет благодарен; но пусть они не ждут
после захода солнца капитан будет в страхе, что их постигло несчастье
”.

Так сказать, Кати и незнакомец вошел в лодку и вытащил
вверх по течению.

“Тьфу ты!” - воскликнул Мартин, “на побегушках заключается в том, что парень собирается
начальник? Еще больше загадок - мне это не нравится ”.

“Чепуха, Мартин; нет такой тайны, которую Прабу не объяснил бы".
когда мы вернёмся на борт. Что касается Кати, вы не можете винить его за то, что он верен своему хозяину; но теперь давайте пройдёмся по джунглям, чтобы добыть провизии на неделю.

 — Что ж, старина, возможно, в конце концов, ты прав, так что не будем терять времени, — ответил он.

 Затем, привязав сампан к пню, мы взяли винтовки на плечи и вскоре вошли в лес. Несколько часов мы крались, опасаясь тигров, среди огромных деревьев, пышных пальм и тика (дуба с острова Ява, единственного острова архипелага, где он произрастает).

Тику, как и дубу, требуется от восьмидесяти до ста лет, чтобы достичь зрелости
затем он достигает высоты восьмидесяти или ста футов и
имеет обхват от пяти до восьми футов. Анент этот монарх
Индийский лес и “храбрый старый дуб,” Кроуфорд пишет, “Это
единственное, что среди бесчисленного множества сортов древесины, которые существуют в
обоих миров, от Полярного круга до экватора, два только-дуб
и ТИК-должны, по их прочность, долговечность, и изобилие,
быть пригодным для высших целей искусства, отечественных и военно-морского
архитектура и производство великолепных механизмов. Географическое положение
распространение дуба имеет более широкие границы, чем у тика. Он встречается в
Европе, Азии и Америке с точностью до десяти градусов от Тропиков.
Тик встречается только в Азии, в странах, расположенных между Китаем и
Персией, в Тропиках. встречается только на юге полуострова
Индии, в Индии за Гангом до границ Китая и на
острове Ява.

“Для сравнения качества двух лесу, те из тика будет
найти значительно, чтобы перевешивать. Он одинаково силен как дуб,
и несколько более плавучий; его долговечность более равномерна и определенна;
и для обеспечения такой долговечности он требует меньшего ухода и подготовки,
поскольку его можно использовать практически свежим из леса, без опасности
сухой или влажной гнили. Он способен переносить любой климат и его чередования
климат; дуб, напротив, трескается и разрушается от таких перемен.
чередования, и особенно от воздействия лучей тропического
солнца. Дуб содержит кислоту, которая разъедает железо;
тик не только не содержит такой кислоты, но даже содержит эфирное масло,
который способствует сохранению железа. Огромное преимущество дуба перед тиковым деревом заключается в том, что из него можно делать сосуды для хранения жидкостей. Сильный запах, который тиковое дерево придаёт всем жидкостям, являющимся растворителями эфирного масла, содержащего этот запах, делает его непригодным для хранения жидкостей. Из него получаются хорошие бочки для воды,
но он не подходит для вина или каких-либо спиртных напитков, кроме арака, которому он придаёт
тот особый вкус, который некоторым нравится.
 Ещё одно примечательное лесное дерево — нипа, или апатовая пальма,
из листьев местные жители делают солому для крыш своих домов и циновки
для полов, из сока которых добывают пригодное для питья
вино”.

Тогда нам пришлось выбивать через заросли колючего ротанга тростника, так хорошо
как известно моим читателям, но используется, в Архипелаге, за лигатуру и
веревки, и иметь плод размером с курицу яйца. Затем
через небольшие заросли бамбука, применение которого столь многочисленно, что
их можно упомянуть как начинающиеся с колыбели и заканчивающиеся
могилой; ибо это помогает сформировать первое и дает материал для следующего
последняя человеческая одежда.

Итак, ближе к закату, или, как сказали бы яванцы, “в час, когда
буйволов приводят с пастбищ”, мы вернулись к сампану
с довольно удачной добычей, а именно, молодым олененком и
дюжиной птиц, в основном куропаток и разновидностью лесного голубя.

“ Неплохой спорт, Мартин, ” сказал я, когда мы побросали дичь в лодку.

“ Нет, и чем скорее мы доберемся до праху, тем лучше, потому что еще через
час или около того, когда лесные звери спустятся к реке, чтобы
выпейте их вечернюю порцию, крокодилы выйдут стаями.

“ Может, нам больше не ждать Кати? - спросил я.

“Нет, это было бы бесполезно”, - ответил Мартин. “Но, хиллоа!” - воскликнул он,
“Кто у нас здесь?”

“Путник со стертыми ногами, Мартин, это легко понять по его хромоте”, - сказал я.
но в следующую минуту незнакомец, который был китайцем, и из
я подумал, что его ломаный голландский, принадлежащий к беднейшему классу торговцев Кампонга
, кричал:

“Ради любви к Фо и их собственному Богу, не позволяйте благородным юношам откладывать
свой сампан, пока они не услышат печальную историю несчастного
Си-Линга!”

“Я не люблю этих китайских собратьев. Мы будем отталкиваться?” - спросил мой
брат.

“Как тебе не стыдно, Мартин! Давай хотя бы послушаем, что он хочет сказать”.

На что китаец, набравшись смелости, сказал:

“Знай же, о благородный юноша, что твой слуга, жалкий и
ничтожный Си-Линг, две луны назад покинул Батавию, чтобы отправиться в
Югьякарта, где он с тех пор живет со своей женой и двумя детьми;
но, увы! лихорадка джунглей охватила и унесла всю его семью в
желтый поток (т. е. они умерли от лихорадки) три дня назад.
Охваченный горем, твой слуга отправился этим утром на рассвете в
сампане, чтобы добраться до побережья, где он надеялся найти какой-нибудь хлам или праху,
чей благородный капитан отвез бы его обратно в Батавию, но, увы! твой
раб выбрал неудачный день, ибо, находясь в двух лигах от этого
места, он был застигнут врасплох разбойниками, которые, заманив его на берег, отобрали у
он забрал свои мирские блага и сампан, оставив его, как, возможно, видят благородные юноши
, ни с чем, кроме мешка фруктов ”. Затем, с глубоким стоном, он
бросил последний, который был подвешен на веревке вокруг его шеи,
на берег.

“Но, мистер Си-Линг, ” сказал Мартин, - вы не рассказали нам, как вы заработали
на жизнь в Югьякарте; и мы должны это знать; ибо если, как честный
торговец или чернорабочий, мы возьмем тебя с собой; если ты бродяга - а ты
больше всего похож на него - что ж, тебе придется поспать
под пальмой, а утром топчите ее”.

“Знай же, о благородный юноша, что Си-Линг - великий ученый и
сын ученого; ибо его достойный родитель был знатоком литературы,
и член колледжа Хань-Линь в Пекине: "итак, твой слуга
сведущ в истории и, изучив историю Явы с тех пор, как он здесь,
рассказывает истории знати, ищущей развлечения ”.

“ Значит, профессиональный рассказчик? ” спросил я.

“Благородный юноша верно угадал: его слуга, Си-Линг, принадлежит к
благородной профессии рассказчика”.

“Более вероятно, из _ignoble_ профессии проходимцев, если таковые есть
правда в физиономию”, - прошептал Мартин, добавив: “хорошо, мистер Си-Линг,
садись, и уложить себя на корме, и как мы поплывем по
трансляция-на, как прилив повернувшись, нам не нужны весла-вы
может дать нам вкус качества”.

“Пусть кости благородных юношей покоятся с костями их предков,
а их потомки всегда благочестиво следят за тем, чтобы их могилы были хорошо подметены, и
усыпанный свежими цветами!” - ответил китаец, садясь в
сампан.

“Премного благодарен”, - ответил Мартин, смеясь. “Вы добры, и мы вам благодарны.
Тем не менее, мы не торопимся ни к чему и вполовину столь хорошему”.

Однако, когда мы отчалили и плыли вниз по течению, он
сказал:

“ А теперь, мой друг, чтобы ‘оценить твои качества’. Расскажи нам историю.

“ Благородные юноши из Американской Республики? ” спросил китаец.
вопросительно.

“О да, так что продолжай и ругай голландцев, сколько тебе угодно”.

“История, которую расскажет твой слуга, правдива и показывает, насколько рано
голландское влияние на Яве начало превращать яванских принцев из
львов в волков. Великий Сусун Мангкорат, заключив
договор с голландцами, сильно навредивший его народу и
знати, некий вождь по имени Труна Джая поднял восстание против
он надеялся только на то, что сможет спасти своего царственного господина от
его ложных друзей, голландцев; но Труна, к несчастью, потерпел
поражение и был вынужден бежать в горы Антанг. Там он
оставался с несколькими своими верными последователями, пока, униженный нуждой,
он был рад сделать попытку сдаться. Они были приняты; но
Труна, сомневавшийся в добросовестности сусунца, находясь под влиянием
голландцев, отказался покидать свою крепость до тех пор, пока не будут получены более точные гарантии
его безопасности. Соответственно, его собственный дядя, принц Мадуры
, в сопровождении голландского офицера, был послан, чтобы соблазнить его.
Затем несчастный принц предстал перед монархом, связанный веревками,
и со своими женами, которые были родными сестрами Сусунан. Сузунец,
притворившись, что его тронули страдания его сестер, простил своего
шурин и обещал дать ему преимущество; и велика была
радость семьи Труны, когда он пошел сменить свою одежду на
ту, в которой только он мог получать милости от своего государя. Но
представьте, о, благородные юноши, каков был ужас принцесс, когда по возвращении их
мужа в королевское присутствие сусунанка воскликнула:

‘Брат мой, Труна Джая, когда я был в Тагале, я дал клятву, что это,
мое оружие - Блаба - никогда не будет вложено в ножны, пока не окажется у тебя на груди’.

С этими словами дворяне подвели несчастного к подножию холма .
трон, откуда сусунянин, поднявшись, ударил его ножом в сердце; и
затем приказал каждому дворянину вонзить свой кинжал в его тело.
Когда труп был таким образом искалечен, Сусунанец поднялся снова, крича громким голосом
:

“Пусть его сердце будет съедено’.

Послушные вожди снова набросились на тело и, вырвав
сердце, разделили его на куски толщиной с ноготь, пожирая
соответственно. Голову они положили у подножия трона, но впоследствии ее
процессией пронесли перед Сусунаном; и когда он
ночью удалился на покой, он использовал ее как циновку, чтобы вытирать ноги. Для
таким демоном, ” заключил китаец, “ превратились подлые голландцы.
принц Явы!

“Дикое животное!" - воскликнул мой брат. - “Но где были цивилизованные
Голландец все это время?”[B]

“Стоят, скрестив руки на груди, наблюдая за происходящим; и это тоже, о,
благородная молодежь, хотя их генералы поклялись своей рыцарской честью
ради безопасности Труны”.

“Это ужасная история, и в нее почти невозможно поверить”, - сказал я.
тем не менее, это была евангельская правда.

“Это всего лишь один из многих инцидентов в истории этой страны,
который посеял ненависть в сердцах ее жителей к голландцам”, - ответил
китаец: “Но, “ добавил он, - прежде чем твой слуга расскажет другую
историю, он молит благородных юношей отведать этого плода - он
свежесобранный”.

И, о! как загорелись наши глаза, когда он достал из своей сумки несколько ломтиков
самого вкусного из всех известных фруктов - мангостина. Этот фрукт,
говорят, находит одобрение у людей с самым разнообразным вкусом
в других вопросах - проистекает ли это разнообразие из
особенностей телосложения или из национальных привычек и антипатий. Оно
слегка кисловатое и обладает чрезвычайно деликатным вкусом, не будучи
сочный или приторный. По внешнему виду он похож на спелый
гранат, но меньше и более округлой формы. Толстая кожура,
жесткая снаружи, но мягкая и сочная внутри, скрывает крупные
семена или ядрышки, окруженные мягкой, полупрозрачной, белоснежной оболочкой.
мякоть, время от времени имеющая очень легкий малиновый румянец. Эта пульпа
съедобная часть плода, и лиц, крепкого здоровья, возможно, без
ущерба, едят гораздо большем количестве, чем любые другие.

И поскольку мы уже некоторое время не пили, мы приняли участие в этом
мангостин в такой степени, которая была бы вредна для любого другого фрукта
.

“Ну, - сказал Мартин, - это что-то новенькое после этого ужасная история; но
продолжайте, Мистер Си-Лин-дай нам еще; конечно, это не будет для
преимущество голландцев”.

“Этого не будет”, - ответил китаец; “но благородная молодежь будет судить
для себя:--

“С самого первого прихода голландцев на Яву их политикой было
натравливать местных князей на уши, а затем использовать в своих интересах
междоусобные распри для увеличения собственной власти. Иногда
они свергали одного монарха и сажали на его место соперника. Одним из
принцев, возведенных таким образом на трон, был Пангеран Пугарский. Итак,
принц Сурабайи, Джайенг Роно, был его самым близким другом и самым
доверенным советником, как и принц Мадуры. К сожалению,
Джейенг Роно попал под неудовольствие голландцев - либо, как предполагается
, потому что он сорвал некоторые из их амбициозных планов, либо
ему не хватало услужливости. Однако, как бы то ни было, голландский генерал
однажды послал в Сусунан, требуя, чтобы его лишили жизни.

Бедный государь, незадолго до этого потерявший своего друга,
Принц Мадуры, почти парализованный изумлением и ужасом,
воскликнул:

“Что? Я уже потерял правую руку; эти голландцы также
возьми мою оставил? Нет, это не будет’.

Затем, не дав ответа голландцам - ибо он боялся обидеть
их - он немедленно отправил гонца к своему другу, который отсутствовал
в столице, Картасуре, сообщив ему, что голландцы требуют его
жизнь, но что, если он решит сопротивляться, ему следует тайно помогать и
подстрекать. Благородно мыслящий Джайенг Роно, однако, ясно предвидел
это сопротивление повлекло бы за собой гибель не только его самого, но и всей его семьи.
он пришел к бескорыстному решению пожертвовать
своей собственной жизнью, чтобы обеспечить безопасность своих друзей и родственников, и
поэтому он немедленно отправился в Картасуру навстречу своей судьбе. Вот он
было много печальных зрителей с Susunan. Последний, обнаружив, что Джайенг
не полетит, пообещал защитить его семью и выполнил его просьбу
назначить его брата на место, оставшееся вакантным после его смерти.
Наконец из Батавии пришел ордер на казнь принца.
Сусун вызвал его во дворец, и поскольку без слуги
старик (ибо Джайенг Роно был очень стар) вошел во двор, он
был встречен общественным палачом, который расправился с ним на месте.
Так ужасны, о, благородные юноши, были тирания и угнетение
голландцев на Яве!” - заключил китаец, но, как мне показалось, с
любопытной ухмылкой в глазах.

“ Ужасно! ” сказал я. “ Но, Мартин, мне необъяснимо хочется спать.

“Я тоже”, - ответил мой брат, зевая. “Мангустин не
согласился с нами”.

Что касается меня, я едва мог держать ухо востро, чтобы послушать заключительную часть
или, скорее, эпилог к "истории", который звучал так:--

“Но, о, благородные юноши, злодеи всегда наказываются, в этом мире
или в следующем; так что убийство Джайенга Роно было жестоко отомщено.
Вспыхнуло самое грозное и разрушительное восстание, которое когда-либо было известно
на Востоке. Джойопуспито, брат покойного вождя,
принял его должность, но только для того, чтобы использовать влияние, которое она ему давала
для мести. Он подчинил себе все районы поблизости - называемые
к нему на помощь пришел народ Бали - к нему присоединились мадурезе,
и несколько мятежных принцев из Дома Мартарам; так что это
грозное восстание прекратилось только с его смертью в последующем
царствовать, после того как страна опустошалась в течение многих лет. Вождь
Сурабайи во многих сражениях с голландцами и
во всех своих действиях проявил столько предприимчивости, духа и
поведения, что, если бы не превосходное оснащение и военная наука
для европейцев он, должно быть, приобрел суверенитет над островом”.




ГЛАВА XVII.

КИТАЙЦЫ ОБМАНЫВАЮТ НАС, ОНИ ОТНИМАЮТ У НАС ВСЕ.


Я чувствовал себя очень сонным, как будто внезапно пробудился от глубокого сна.
История убийства Джайенга Роно все еще звенела у меня в ушах;
хитрая ухмылка китайца стояла перед моим мысленным взором; но _ где_
был ли я? - на плаву или на берегу? - или - и я содрогнулся от этой мысли - еще раз
в том ужасном гнезде-пещере? - или я действительно мог проснуться? Нет...
должно быть, это кошмар. Если так, то перевернуться на бок - ибо я лежал
на спине - было бы достаточно. Что ж, я действительно переворачивался - да, снова и снова
опять же - и это доказывало, что я не спал в сампане; но это доказывало
другой неприятный факт, а именно, что я был совершенно голый и катался
по сухой песчаной земле. Затем в моем мозгу промелькнула мысль
что я был обманут - как это называется в нью-йоркских полицейских судах -
китайским мошенником; что мангостин, который мы ели с
такой вкус, должно быть, был пропитан каким-то наркотическим растением. Но мой
брат - где он был? Однако на этот счет я вскоре успокоился;
ибо, придя в себя, я полагаю, почти одновременно со мной, он
вскрикнул:

“ Клод, старина! - крикнул я.

“Ay, ay, Martin.”

“Слава богу, ты где-то здесь,” ответил он, “но где
двойку мы? Очень темно ... ничего не вижу. Это сегодня, завтра или
вчера?

“ Кажется, сегодня, но я не знаю.

- Тогда в какой конец - ночью или утром?

“Этого я не знаю; но я бы сказал, утром”.

“Ах! Я понял, - быстро добавил он. “ Мы были наполовину отравлены этим
негодяй китаец. Повесьте вора! он пришел за красивой вещью:
нашей лодкой, ружьями и дичью.

“ Значит, он не раздел вас, Мартин?

“ Ах, но у него же есть, у этого негодяя! - только я подумал о своем ружье и
сначала игра.

“Пойдем, Мартин, ” сказал я, - есть одно утешение; кажется, с тех пор, как мы здесь, поблизости не было ни комаров, ни белых муравьев".
”Черт возьми!" - воскликнул я. - "Что ты делаешь?" - спросил я.

“Черт возьми! но я не знаю, что-то тут, то там я чувствую себя как будто я
пробурено. Когда забрезжит свет, возможно, мы обнаружим, что сами по себе
полны маленьких дырочек, как пара дуршлагов; но дай мне свою
руку, если, конечно, ты сможешь определить, где я нахожусь, по моему голосу ”.

“Хорошо”, - сказал я; и в течение нескольких минут мы играли в "
жмурки", и в конце концов удалось встретиться только обоим
споткнувшись о тот же самый пень. Потом мы взялись друг за друга
за руки и сидели, ожидая первых проблесков дневного света.

“ Разве мне не хотелось бы встретиться с мастером Си-Линг? Вот что я тебе скажу,
Клод, я бы даже сейчас простил этого парня, если бы он только принес нам нашу одежду.
на каких дураков мы будем смотреть в первую очередь
человека, которого мы встретим, и как Прабу и другие мужчины будут смеяться над нами за то, что нас так легко провести!
”

“Ну, я не знаю: они не должны смеяться над нами, ибо мы должны в
смотри сама невинность”.

“Ах! Я понял, старина, я скажу тебе, что мы сделаем.

“ Что?

“ Мы просто оборудуем себя пальмовыми листьями.

“Очень хорошая мысль, Мартин”, - сказал я; и как только стало достаточно светло
мы собрали немного; и, благодаря большой настойчивости и небольшому
изобретательность - например, использование куска острого камня в качестве ножа, волокон
ротанга в качестве нитей и тонкого куска тростника в качестве иглы, или
довольно пронзительно - нам удалось завернуть наши тела в пальмовые листья. Затем,
взяв каждый по одному листу в качестве головного убора, мы босиком отправились к
реке, которая, поскольку земля, на которой мы стояли, была очень высокой, мы могли
видеть на расстоянии немногим более четверти мили; и
сердечный смех, который мы испытали при виде друг друга, почти заставил нас забыть,
если не простить, китайского мошенника за шутку, которую он сыграл с нами.

И все же наше положение отнюдь не было завидным, поскольку мы были вынуждены
держаться берегов реки, опасаясь внезапного нападения тигра
, выскочившего из джунглей с одной стороны, или крокодила с другой,
без оружия для нашей защиты и без обуви, которая защищает наши ноги и
помогает нам бежать.

“В самом деле, ” сказал Мартин, “ нам следовало бы приготовить пару вкусных кусочков для
завтрак любого тигра или крокодила, вышедшего на раннюю прогулку; но меня
это и вполовину не так волнует, как то, как они будут смеяться над нами
на борту ”праху".

“ Что ж, Мартин, воспользуемся этим наилучшим образом; по крайней мере, у нас будет
много времени, прежде чем мы доберемся до праху.

“ Хватит, Клод, не играй в каламбур. Разве ты не знаешь, что было сказано, что
человек, который отпускает каламбур, обчищает карман?

“Он был бы умным человеком, если бы смог выбрать наш сейчас, Мартин”, - сказал я.
“Но смотри, вот туша крокодила”.

“ Это к счастью, потому что мы не можем быть далеко от устья реки.
река. Но, посмотри-ка, вон там вид лучше, - добавил он, указывая
на излучину реки, вокруг которой мужчина быстро греб на сампане
.

“Ура, старина!” - Воскликнул я, потому что это был Кати, возвращавшийся из города
.

“Я не плачу ура, Клауд, но я чувствую, как будто я хотел бы, чтобы уменьшить
в мои ботинки.”

“Китайцы не помешала такой подвиг, Мартин”.

“ О, черт возьми, Клод! но как нам заставить его увидеть нас, если он не смотрит
ни направо, ни налево?

“Ой, что будет достаточно легко; но, во-первых, давайте положим наши головы через
листья, иначе он никогда не признает нас”, - сказал И.

Затем мы просунули головы так, что листья упали нам на плечи
как накидки, но очень странного фасона; и, когда Кати подъехала
поближе, крикнули ему. При звуке наших голосов он оглянулся,
но (как он потом рассказывал) принял нас за парочку тех самых
лесных демонов, в которых его с детства учили верить
войдя внутрь, он издал что-то вроде вскрика удивления и еще быстрее налег на весла.

“ Черт возьми! какой же он дурак” что принимает нас за диких зверей!

“ Дикие звери не ходят на задних лапах, Мартин. Нет, он принимает нас за
лесные демоны, - сказал я, теперь по-настоящему опасаясь, что он оставит нас там, где мы были.
мы были.

“Я прыгну в реку, и, если то будет угодно крокодилы, будет
плавать с ним”, - воскликнул Мартин.

“Нет, нет ... ради Бога, нет!” - Нет! - воскликнул я, схватив его за руку. - Ты не должен!
нет, река кишит людоедами. По крайней мере, давайте сначала попробуем камни
”; и я сразу же запустил в лодочника камнем, который попал ему по
спине.

Большего оскорбления нельзя было нанести представителю его расы.:
таким образом, забыв о своем страхе перед демонами, он повернул нос своей лодки,
и, выскочив на берег с корзинкой в руке, приготовились бежать “по грязи”; но,
когда он приблизился, мы сорвали листья с наших плеч. Он остановился
внезапно, как будто его подстрелили или он окаменел.

“Какие демоны, - воскликнул он, - приняли облик молодых сахибов?”

“ Я же говорил тебе, Мартин, что он примет нас за спиртное, ” сказал я.

“Нет, нет”, - ответил мой брат, приближаясь к нему, когда он отпрянул назад
в нескрываемом ужасе. “Мы не демоны, а настоящая плоть
и кровь, хотя и завернутая в пальмовые листья.

“Великий Дух защитит Своего раба, но это сахибы!” - воскликнул он.
воскликнул нежно, не обнимая, но обнюхивая нас обоих.

“Да, Кати, мы сахибы, в этом нет никаких сомнений”, - сказал
Мартин: “а если вы не будете смеяться над нами из-за пары простаков,
Я расскажу вам, как это происходит, что мы тут, как маскарад
ourang-outangs”; и затем он отнес наши приключения с исповедовали
рассказчик, к которому Кати, внимательно слушали, отвечали:

“Этот китаец - собака, и сын собаки! Сахибы ничего не могли поделать с собой.
сами, потому что он смешал с мангостином Качубонг”.[C]

“ Ну же, Клод, это освежает, потому что, конечно, нашей вины в случившемся было не больше
, чем если бы нас пырнули ножом в темноте или в нас стрелял какой-нибудь подлец
из-за дерева, ” сказал Мартин.

“Сахиб прав, но если поймать длиннохвостую собаку, то она больше никого не ограбит"
” свирепо ответил Кати, теребя рукоять своего креза; и
затем он полностью вернул нам, или, по крайней мере, моему брату, хорошее настроение,
рассказав нам, что это был трюк, обычно применяемый к туземцам
китайцами, иллюстрируя это приключением, которое пережил один из его друзей.
с товарищами по кораблю познакомился примерно за год до этого.

Этот человек, путешествуя вверх по одной из рек, был остановлен
Китайцем с берега, который попросил прохода, за что он предложил
плату за проезд и долю своей еды. Моряк принял его и с аппетитом поел
яств, которые, будучи смешаны с дурманом, вызвали оцепенение и
тяжелый сон; а когда он проснулся, то обнаружил, что лежит совершенно голый в
лес, в пятнадцати милях от того места, где он принял китайцев
у него отняли каноэ и все имущество.

Как я уже сказал, прилив был на нашей стороне; следовательно, мы недолго пробыли в
добравшись до праху, на борту которого нас сердечно приветствовал Прабу, обнявший нас по-европейски. Он был так расстроен нашим отсутствием и так рад, что мы снова в безопасности, на борту, что почти ничего не сказал о негодяе-китайце и о том, что мы потеряли дичь и оружие. Что касается наших необузданных
товарищей по кораблю, то они столпились вокруг, чтобы послушать нашу
историю, и, выслушав её, размахивали своими крисами так яростно,
словно перед ними были китайцы. Всё это так обрадовало моего
брата, что я могу только
опишу это, рискуя показаться вульгарным, его собственными словами:

«Эти ребята, Клод, — «отличные парни». Будь я проклят, если кто-то из них
над нами посмеялся! Но, чёрт возьми, ребята из нашей школы
немало бы нас поддразнили, если бы мы, нагулявшись в лесу,
явились в таком роскошном костюме».

— Да, Мартин, но ведь наши школьные товарищи были _цивилизованными_, а эти люди — всего лишь дикари!

 — Что ты хочешь сказать, Клод? Неужели ты хочешь сказать, что чем цивилизованнее мы становимся, тем больше смеёмся над несчастьями наших товарищей?

“Да, некоторые из лучших шуток делаются из реальных или воображаемых (для задницы это
не имеет значения) страданий других, в то время как дикари
всегда серьезны, как по отношению к друзьям, так и к врагам ”.

“Клод, старина, ты циник”.

“Это лучше, чем быть острословом или остряком за счет
чувств других”.

“Ну, я не знаю, возможно, вы правы - я не такой мудрый старик"
"но смотрите, Прабу зовет нас в свою каюту”.

Наш капитан приготовил ужин, лучший, какой только мог придумать,
состоящий из горячего риса, вяленой рыбы, рыбного соуса и ломтиков свинины,
не говоря уже о чашке горячего рисового ликера, на котором он настоял, чтобы мы
отведали, прежде чем сказать еще хоть слово - что, к счастью, придало
Мартину смелости сказать:

“Итак, Прабу, я не люблю половинчатости, и ты знаешь, что мы окажемся
в довольно затруднительном положении, если голландцы случайно поймают нас; кроме того, мы все
грести в одной лодке, или праху, что одно и то же. Поэтому, пожалуйста,
как старый добрый Прабу, каким бы ты ни был, скажи нам, с каким поручением ты послал
Кати в этот город с очень трудным названием?”

“ Сахиб, ” ответил Прабу размеренным тоном, - могу вам сказать, что Кати ушла.
рассказать вождю Пугара о нашем приключении с голландскими кораблями, чтобы он
был настороже, зная, что подозрения правительства
усилились ”.

“Новые заговоры!-- Я так и думал, ” сказал Мартин, смеясь.

“ Не совсем так, сахиб, но это часть старого, ” проницательно ответил Прабу.

“Но, в любом случае, ты добьешься того, что нас повесят, выпотрошат и четвертуют,
или чего-нибудь столь же приятного, если мы не будем осторожны”.

“Будет ли Сахиб сойти на берег в Pugar? Оттуда его не будет
трудно вернуться в Батавию, чтобы господин дома, если он этого пожелает;
нет, он должен иметь две из лучших мужчин к праху по состоянию путеводители”,
Prabu ответил, но на этот раз с Серио-юмористической манере, что показали ему
понял, мой брат стал насмешливым его; но Мартин, теперь в большинство поворотов
серьезно, ответил::

“Ты хочешь сказать, что Пугар - это конец твоего путешествия?”

“Нет, это не половина пути”.

“Тогда послушай, Прабу, поскольку я ничего не буду делать наполовину, я просто пойду с тобой до конца
, потому что ‘с таким же успехом можно быть повешенным за овцу
, как и за ягненка”.

“ Плохая пословица, и она поощряет слабых к пороку, мастер
Мартин, ” сказал я.

“ О, черт возьми, ты, старый мудрец! Но, Prabu”, - добавил он, обращаясь к нашим
спутник “просто одолжить пару пистолетов, и мы вскоре заменить
игра потеряла на нашем простота и изгоев из Китая”.

“Сахиб Мартин, ” ответил он, “ это невозможно; у нас сейчас хороший ветер
и мы потеряем его, если останемся здесь дольше”.

Итак, после всех наших приключений в поисках свежей еды нам пришлось
продолжить наше путешествие только с одной свиньей: впрочем, это было лучше, чем
никакой.

Достигнув Пугара, последней провинции к востоку от Явы, мы
бросили якорь в устье реки, в то время как Прабу, взяв с собой
пара лодок и несколько сундуков и бочек с оружием отправились в глубь острова
чтобы побеседовать с пангеранцем, его хозяином, и получить новые инструкции
от него. Во время его отсутствия, которое длилось восемь
дней, мы с Мартином развлекались тем, что сходили на берег и убивали мелкую
дичь; Прабу подарил нам два мушкета - у него не было ни ружей
, ни охотничьих ружей. Когда он вернулся к праху, он появился в
отличные духи, и ввел нас в свою уверенность настолько далеко, что
рассказывают, что он был обвинен в миссию в Раджа Blilling,
крупный суверен на острове Бали, которому на определенных
условиях он должен был поставлять оружие, хотя каковы были эти условия
он не сказал нам.

У нас был хороший, бодрящий ветер почти на всем побережье, но когда мы вошли в
пролив, отделяющий остров Бали от Явы, мы столкнулись с
мертвый штиль, который был бы действительно монотонным, если бы не Прабу, который
часами сидел и интересовал нас множеством подробностей об острове
.

“Какой религии придерживаются балийцы?” - спросил Мартин в один из таких случаев.


“Индуисты, из секты Шивы”.

“Тогда, подобно народу Западной Индии, они разделены на касты”.

“Да, четыре - духовенство, солдаты, торговцы и Слуги, называемые
_Brahmana_, _Satriya_, _Wisiya_ и _Sudra_.

“Каково предполагаемое происхождение этих каст, вы можете мне сказать?”

“Да, бог Брахма произвел Брахмана изо рта, что
означает мудрость; _сатрия_ из груди, что придает силу;
_Wisiya_ из его живота, что подразумевает, что его дело -
обеспечивать пропитание обществу; и _Sudra_ из его ног, что
подразумевает, что он обречен на послушание и рабство ”.

“Они всегда были индуистами?”

“Нет, сахиб, религия Шивы была введена на Бали около четырехсот лет назад.
до этого преобладающей религией был буддизм. A
за несколько лет до обращения яванцев в мусульманство
на Яву прибыло несколько брахманов из секты Шивы, которые получили
защита от Броуисойо, последнего индуистского правителя Моджопахита,
королевства Ява, морское дно которого омывалось Мадурским проливом; но
последнее царство было свергнуто, брахманы бежали на Бали под предводительством
своего лидера Ваху Баху и там распространяли свои доктрины ”.

— Но, Прабу, — вмешался я, — разве не странно, что магометане, обратившие всю Яву и близлежащие острова в веру вашего пророка, позволили балийцам продолжать ужасное поклонение Шиве?

 — «Что написано, то написано». Время преобразования не имели,
возможно, придет; тогда беженцы были яростном и непреклонном, и
берега Бали недоступных завоевателям, ибо они не имеют ни
порты ни даже якорь-земля”.

“Почему вы называете религией Шивы, Грозного, Клауд?” - спросил мой
брат.

“Потому что это суеверие ужасов - то, что предписывает все
что ужасно - кровь и разрушение. Это реверс
Христианство, даже в черных-белый; Ай, и буддизма, которые,
языческие, как это, но учит лишь тому, что невинный и простой”.




ГЛАВА XVIII.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ На БАЛИ.


Мы в полной мере ощутили трудности, с которыми могла столкнуться вражеская армия при
высадке на берегах Бали; ибо мы целую неделю
рыскали вдоль побережья с открытыми глазами, прежде чем обнаружили
хорошая якорная стоянка, а потом это было вверх по ручью или бухте к западу.
Правда, мы высадились во владениях раджи или короля Блиллинга, но
это была самая отдаленная часть и округ, находившийся под властью почти
независимого вождя. Сойдя на берег, туземцы, которые были более дикими
по виду и манерам, чем я ожидал увидеть на Бали, размахивали перед нашими лицами своими
кисками и копьями, спрашивая, кто мы такие; но
когда Прабу сказал им, что он посланник пангерана Пугара к
Раджу Бали и желает пройти через эту территорию, они стали
внезапно они стали покорными, как рабы, и умоляли его последовать за ними в
их шеф - просьба, которую он с радостью выполнил, мы с Мартином
следуем за ним.

Они провели нас во дворец, который состоял из нескольких зданий,
возведенных на террасах, называемых пандапами; каждая из них была четырехсторонней,
с соломенной крышей, и поддерживалась четырьмя деревянными колоннами, вокруг
который представлял собой передвижной склад бамбука. К одному из них мы были
представлены, где мы обнаружили свирепого на вид маленького дикаря, в
одежде своей расы, курящего большую трубку и серьезно беседующего с
более молодой, но не менее свирепый на вид персонаж, которого мы впоследствии
узнали, что это его сын.

“Как, собаки, ” воскликнул старший, - это получается, что вы приводите незнакомца
в это место без нашего разрешения?”

“Жизни его рабов, ” дрожа, ответил главный из наших проводников,
“ в распоряжении великого господина; но благородный незнакомец -
посол его Высочества раджи. Возможно, нашему грозному принцу будет угодно
расспросить его.

“ А! что это за слова? ” воскликнул старший, играя со своим крезом.

“У твоего слуги, о великий вождь и воин, - ответил Прабу, - есть поручение
к его Высочеству раджу Блиллинга из пангерана Пугара; он
поэтому жаждет помощи, и помощь, чтобы добраться до королевского города и дворца, для
это только на территории вашей светлости он сумел найти
причал”.

При имени своего царственного повелителя вожди низко склонили головы, и
старший пожелал, чтобы Прабу сел рядом с ним. В течение нескольких минут
они переговаривались вполголоса, и хотя мы не могли слышать
их слов, мы почти не сомневались в их важности; все это время
вождь продолжал играть ручкой своего креза и перекатывать
его дикие глаза были ужасны. Когда, однако, это было завершено, он
приказал своим рабам отвести нас к самому большому из пандап, который
должен был быть к нашим услугам во время нашего пребывания на его территории. Более того,
вечером он пригласил нас на пир.

“Почему, Прабу, ” сказал Мартин, когда мы остались одни в пандапе, “ какими
волшебными словами тебе удалось так легко приручить этого дикого старого джентльмена?”

“Внушив ему надежду или вероятность того, что правление
голландцев на Архипелаге или, по крайней мере, на Яве и ее зависимых территориях,
приближается к своему концу”.

“Еще один заговор! Клянусь Джинго, это очень плохо! Мы должны беречь свои головы.
Клод.

“Но какие особые причины есть у этого вождя для ненависти к голландцам?” Я
спросил.

“Тот, который никогда не будет забыт или прощен, пока кто-либо из его расы
останется, чтобы отомстить за это. Но послушайте: его отец, который был вождем или
принцем - ибо он носил последний титул - в этом же округе,
оскорбив своего сюзерена раджу, был вынужден бежать, спасая свою жизнь; и это он
совершил вместе со своей принцессой и сопровождающими нападение на голландский фрегат, который тогда крейсировал
в проливах. Итак, капитан, зная политику своего правительства,
когда-либо разжигал восстание главных вассалов против их
принцы вежливо приняли их на борту. Однако, к сожалению,
забыв про брезгливость из ориенталов во всех вопросах, связанных
со своими женщинами, он приветствовал принцессу, по образу его
единоплеменники, целуя ее шею. Встревожена таким ... с ней ... странно
исходя, дама громко закричала, после чего ее муж, считая,
оскорбление было намеренно предложил свою жену, бросился
на командира и ударил его ножом в сердце, хотя, в то же
временем, его последователи начали ‘гадость’ среди экипажа. Европейцы,
однако, после тяжелой битвы, предал принца и его людей смерти,
и отправил голову первого радже, от гнева которого он бежал
.”

“Что ж, ” сказал Мартин, - голландцы, возможно, и совершили множество
непростительных грехов на Яве; но в этом случае они были определенно в
верно, и дикарь получил по заслугам.

“Бог велик!-- _ кто знает?_” - возразил Прабу, ибо он ни при каких обстоятельствах не стал бы
признавать правоту голландцев. “Что написано, то написано", - добавил он.
"Что написано, то написано”. “У этого будет хороший конец, потому что он вызвал
неутолимая жажда мести в сердцах могущественного племени”.

Но, как я уже сказал, нас пригласили на пир. Ну, он состоял из
рыбы, фруктов, сладостей и спиртного, полученного из риса,
которым вожди в изобилии закусывали к последней части - редкое блюдо.
случай с обычно воздержанными островитянами; но, значит, наш хозяин
был сильно взволнован, как мы увидим позже, причиной
визита Прабу. Однако самой занимательной частью для Мартина
и для меня были выступления танцовщиц. Оставшуюся часть
яства были убраны, там вошли в большой зал около двенадцати
очень красиво, но странно одетых девушек; каждый носил перьями головной убор,
сверкающий с блестками и золото--подвески из того же металла,
которые доходили до плеч--ожерелья с драгоценными камнями--куртки богато
вышитые драгоценного металла, из-под которого был жилет из
тот же материал--свободные брюки из золотой ткани, хорошо bespangled,
крепится на талии широким золотым поясом, и на колени в
шнур, с которого свисают золотые колокольчики, которые звенели при каждом движении.
Их руки и ноги были непокрыты, за исключением украшений из
золота, таких как браслеты, щиколотки и гетры. Затем каждая девушка была вооружена
богато украшенным мечом и веером с прикрепленными к нему колокольчиками.

Войдя в зал, они воспели славу своего учителя,
отбивая такт на маленьком барабане или тамтаме; но, приблизившись к его месту,
они упали на колени и приветствовали его, сложив руки и
подняв головы, они начали танцевать, опустившись на одно колено
на землю, грациозно изгибая руки и тела. После этого они
танцевали прямо, отбивая ритм своим барабанам; затем они клали
руки на мечи или делали вид, что прицеливаются из лука;
и они проделывали множество других красивых движений, которые так интересовали
нас, о чем мы пожалели, когда развлечение закончилось.

“В своей любви к танцам, ” пишет Кроуфорд, - жители индийских островов
превосходят французов. У них это страсть, и не только принятая
как развлечение, но и смешанная с более серьезными делами жизни;
но их танцы не похожи на танцы дикарей Америки,
ни то, что практиковалось в Западной Индии. Как и последние, они имеют
исповедовал танцы-женщины, которые проявляют по найму, но, в отличие от них, они
иногда танцевальные себя; и в публичных шествий, и даже больше
серьезных случаев, танцы образует часть торжества.

“Что касается стиля, то, как и во всех азиатских странах, он серьезный,
величественный и неторопливый; дело не в ногах, а в теле, и особенно в
руки опущены до самых пальцев, которые используются: никогда не предпринимаются попытки проявить ловкость, подвижность
или живость. Серьезности и торжественности природного
для жителей теплого климата, любое проявление ловкости, казалось бы,
как несолидно как их статные и вяло менуэт-танец появляется
insupportably надоевшее на более летучие и живой нрав
Европейцы.

Танцы жителей индийских островов можно разделить на три
вида: их серьезные танцы на общественных мероприятиях, частные танцы
отдельных лиц на праздниках и выступления профессиональных танцоров.
Первого рода войны-Танцы: если воин бросает
вопреки своему врагу, это делается в танце, в которой он размахивает
его копье и creese, произнося решительное вызов; если собственный
из одной и той же стране работает гадость, десять к одному, но он выдерживает смерти в
танцевальные позы. Когда они клянутся в вечной ненависти к своим врагам или
в верности своим друзьям, торжественность сопровождается танцем;
все приказы, выполняемые в присутствии яванского монарха на публичных мероприятиях
, сопровождаются танцем; когда необходимо передать послание
королевскому уху, посланник выступает с торжественным танцем и
отступает таким же образом. Послы от одного туземного князя в
Java для другого следовать прежним курсом, когда идет на пенсию
в присутствии государя, которому они подчинены. В боях
между буйволом и тигром, когда человек, чей бизнес это
пусть последние свободные от клетки выполнили свой долг, и
получил королевский кивок на пенсию (по случаю, казалось бы, когда
танцы могут быть опущены), они так и делают в медленном танце и торжественное стойка,
с некоторым риском быть съеденным тигром посреди их
выступления.

“До введения мусульманской религии, по-видимому,
среди всех жителей восточных островов был обычай для мужчин
чинятся танцевать на своих публичных празднествах, подогретые вином. Это
представление, по-видимому, было своего рода военным танцем; исполнитель
обнажил свой криз и проделал все эволюции имитирующего боя.
В настоящее время эта практика наиболее распространена среди яванцев, у каждого
вождя которых танцы отнюдь не считаются скандальными, как у
народа Западной Индии, а считаются необходимым достижением.
Достойные женщины никогда не участвую в нем, и с этой секс танцы
ограничена тех, чья профессия это. В самых людных круг
незнакомцы, яванский вождь покажется в лабиринтах танца с
обычной танцовщицей.

“Профессиональные танцовщицы мало чем отличаются, кроме низкого мастерства,
от обычных танцовщиц Индостана: те, кто часто испытывал
отвращение к последним, обнаружат, что они интересуют их еще меньше
первое. Музыка, под которую исполняются танцы, действительно,
в целом, несравненно лучше, чем в Западной Индии, хотя
вокальная партия в ней такая же резкая и диссонирующая: время от времени звучит сингл
можно найти голос, исполненный великой нежности и мелодии, но всякий раз, когда
прилагаются усилия к тому, чтобы поднять его для восприятия аудиторией, оно
становится грубым и немузыкальным. Песни, исполняемые в таких случаях, часто являются
ничем иным, как непреднамеренными излияниями; но среди яванцев,
на которых я сейчас более подробно намекаю, есть некоторые национальные
баллады, которые можно сравнить с хвалеными одами
Персидских менестрелей.”

“Почему, Прабу, чувак, что с тобой?-- почему ты выглядишь таким диким?” - спросил
Я, поскольку к середине следующего дня капитан вернулся к нам,
после утреннего визита во дворец.

“Вождь сошел с ума: он созвал своих главных людей на военный совет
, чтобы торжественно объявить о своей мести голландцам”.

“Ну, ” спросил Мартин, “ как ты можешь жаловаться, мой друг, когда ты
подстрекал его, намекая, что его сюзерен, раджа, уже
присоединился к заговору?”

“Но эта демонстрация будет преждевременной. Если об этом станет известно в
Батавия, это всё разрушит; нужно нанести мощный удар, но в
темноте.

— Что ж, Прабу, я не желаю тебе зла, но, честно говоря, я
_действительно_ хотел бы, чтобы меня вообще не было в этом деле, — сказал Мартин и добавил: — Я
не против честных, открытых боевых действий, но и удары в темноте только нанесла
трусы”.

“Сахиб Мартин, - ответил он, - благоразумен; его желание исполнится”
когда мы достигнем материка; но этот дикарь Макассар!

“Макассар!” - Ах, Прабу! - воскликнул я. “ Да ведь это балийский вождь!

“ Он родился на Бали, сахиб, но он потомок принца
Макассара, который после завоевания этой страны голландцами,
бежал со всем своим племенем и, с разрешения тогдашнего
Раджа Блиллинга поселился на этом побережье и стал губернатором и
глава округа. Но послушайте, ” добавил Прабу, когда мы услышали звук
барабанов и медных инструментов. “Вождь и его главные офицеры
собираются принести присягу. Сахибы пойдут со мной?”

“Конечно, мы посмотрим всю пьесу, если ты позволишь”,
сказал мой брат; и затем мы отправились на одно из самых странных зрелищ, которые я когда-либо видел
ни до того, ни после. Я опишу его как
кратко, как это возможно:--

Около пятидесяти или шестидесяти суб-начальники или руководители отделов, были собраны
рядом с дворцом в полном объеме войны-костюм, каждый из которых имеет вокруг его чела
белое филе - символ вражды: во главе их стояли великий вождь
и его сын Магомед. По сигналу первого было развернуто огромное знамя
; обрызгав его кровью, Вождь окунул
свой крест в сосуд с водой и затем выпил жидкость; после
с этими словами он начал танцевать вокруг знамени дикими, фантастическими движениями,
все время размахивая обнаженным оружием, как будто собираясь вонзить его
в грудь врага; затем остановился и, держа
подняв голову, он провозгласил войну и вечную ненависть против их
угнетатели, голландцы. “И будьте свидетелями, вы, жители Бали”, - заключил он.;
“если я нарушу эту клятву, я молюсь, чтобы этот, мой любимый и ненаглядный
криз, оказался более вредным для меня, чем для моего врага - чтобы моя голова могла
быть отрезанным и оставленным на поле битвы, и пусть мое сердце будет
пожрано врагом”.

Церемония будучи, таким образом, был открыт, а кольцо было сформировано, в которых
один, начальники проводили внеочередную серию тупых движений--это
добрым предзнаменованием все, что они намеревались сделать противнику.
Однако следующее описание выступлений one даст ответ
на все:--

“Начальник врывается в кольцо с диким ревом и свирепый
слушайте с creese в одной руке и копьем в другой; он пересекает
землю, прыгая с одной стороны кольца к другому, а, в
грозные позы, заявки вопреки некоторым чудится враг; затем он штампов
ноги на землю и качает головой, искажает его черты,
и делает зубы снова болтовню; потом он бросает свое копье, и с
его creese хаки и долбит по воздушному врагу, орала все время.
наконец, почти выбившись из сил, он вылетает на середину ринга, где,
кажется, что враг в его власти, двумя или тремя отчаянными ударами
отрубается воображаемая голова воображаемого врага, и он
с триумфом отступает под аплодисменты своих товарищей ”.

“Это очень смешно”, - сказал мой брат, в своем привычном шутливом ключе.

“Замолчи, Мартин! Начальник будет говорить”, - сказал я, с большим
трудность предотвращения смех.

Затем Вождь - сначала наградив голландцев несколькими особенно сильными оскорблениями
- повернувшись к Прабу, сказал:

“Наблюдай, о ты, слуга великого и патриотичного пангеранца Пугара,
и посол к нашему царственному повелителю, раджу Блиллинга - я готов
жить и умереть вместе с вами; Я как копье в ваших руках, готовый совершить
казнь по любому указанию ”.

“Смотрите, ” воскликнул сын, “ я буду в ваших руках, как моток
белых ниток, готовых принять любой цвет, какой только позволит мастерство красильщика
пожалуйста, отдайте это”; и так они продолжали, один за другим, пока
Prabu, если бы он не знал их характеры, возможно, поверил сам в
главе армии завоевателей.

Эта комедия закончена, все присутствующие были приглашены на банкет в
дом вождя, а затем последовала трагическая сцена весьма отвратительного характера
но, поскольку она иллюстрирует нравы и обычаи
этих диких людей, я должен рассказать о ней. Когда тарелки были опустошены и
убраны, а танцовщицы завершили свои выступления, Вождь
встал и обратился к священнику:

“Мой старший брат, ” сказал он, - прошлой ночью мне приснился сон, в котором
все проклятые голландцы явились мне в облике женщин. Рассказать
мне, молю тебя, его толкование?”

“Милорд”, - ответил священник, “сон-это хорошо; для женщины означает
процветайте, и ваша экспедиция завершится удачно”.

“Это хорошо, а теперь пусть мой брат напьется досыта”, - сказал Вождь. “ибо
Голландский губернатор получит множество корзин, полных голов,
но на этот раз голов друзей, а не врагов”.

И тут началась сцена, которая не поддается описанию. С каждым новым
глотком они все больше и больше хвастались своей доблестью; затем, когда среди них
едва ли был хоть один, кто мог бы стоять на ногах,
он пытался, тысячи и тысячи голландцев были убиты языком
и жестикулировал; но Шеф превосходил их всех развязностью, и, как говорят,
лжецы иногда верят в собственную ложь из-за частоты
рассказывая им, он начал считать себя полубогом.

“Кто из моего народа, ” в отчаянии воскликнул он, “ осмелится сказать, что существует
голландский меч или пуля, которые могут навредить их господину?”

“Наш великий Вождь неуязвим!” - воскликнули все присутствующие.

“Это так, братья мои, вы говорили правильно. Смотрите!”
Вся компания поднялась с криками тревоги, но было слишком поздно.
Дикарь, опьяненный до безумия враждой и вином, испытал свое
неуязвимость путем вонзания своего креза ему в грудь: результат
потерпел неудачу, поскольку он упал замертво. Но позвольте мне затушевываем
трагическую сцену, просто сообщая своим читателям, что такие акты не
редкость среди тех диких гонках. Как правило, умеренных и воздержан в
степень, в состоянии опьянения, когда они превращаются--как, впрочем, и все люди в
большей или меньшей степени-маньяков.

Очень жестоки нравы Macassars, или людей, Целебес, от
кому это главный происходил. Когда враг падает мертвым или раненым,
победитель отсекает ему голову и, насадив ее на острие
копье с триумфом уносит его прочь. “Однако это, ” говорит Кроуфорд, -
далеко не предел, до которого они доходят, поскольку в некоторых
случаях они заходят так далеко, что пожирают сердце врага,
либо для удовлетворения мести, либо для усиления их обычной свирепости. Это
практика ни в коем случае не редкость, и вряд ли найдется хоть один воин
, который в тот или иной период не вкушал бы эту ужасную
трапезу. Я видел нескольких человек, которые так делали, и один человек хладнокровно заметил,
что по вкусу это не отличается от потрохов козы или буйвола;
но другой, менее ожесточенный, уверял меня, что он не спал в течение трех ночей
после еды, настолько его воображение было занято мыслью о
том, что он натворил ”.

Яванцы, однако, когда их враждебные страсти возбуждаются, становятся
не менее свирепыми, чем их соседи. В последней великой войне в
Ява, Мангкунъягоро, получив преимущество над голландцами и
сусунанцами, объявил о своем успехе своему коадъютору Манкубуми:
письмо, передающее ему в то же время _услышание_ о враге
убит или взят в плен. Последний принц, прочитав письмо,
похвалили вождя за одержанную им победу и за переданные им уши
, которые он немедленно приказал нарезать ломтиками и тушить
вместе с мясом буйволов и специями. Эту смесь он
дал своим людям, направляя их едят его с рисом; он сделал это, он
сказал, что его последователи не присутствовали в бой, и не
получены уши врага в бою, и что, таким образом приобщаясь к
их в пищу, они не могли быть посрамлен, потому что они отсутствовали
от борьбы: он хотел внушить своей армии с теми же чувствами
как будто они действительно были помолвлены. Люди поели, все до единого, и
поклонились в почтительном молчании.

Но что бы мы ни думали о дикарях, что можно сказать в защиту
цивилизованных голландцев, которые не только, как мы видели на другом
при случае, оставались тихими зрителями ужасов, творимых между
соперничающими князьями, но сами имели привычку получать
полные корзины голов своих врагов в качестве ценных подарков! Представь себе, о мой читатель
, что американский чиновник ведет такой дневник, как следующий,
который является буквальной расшифровкой:--

“_ Четверг, 29 января._- Утром в замок прибыл переводчик бони
в сопровождении посланца от Дату Баринганга, который
преподнесли его Превосходительству в корзине четыре головы врагов, которые, как говорят,
были головами Крайнга Борисалы и трех галарангов” (раджа и
три низших вождя).

“_ пЯтница, 30-е._- Сегодня утром его превосходительству доставили еще пять голов
сообщается, что это головы некоторых вождей противника, взятых в плен
вчера в бою при Тикере, когда они потерпели поражение,
и преследуемый, потеряв пятьдесят человек, Арунг Панчаной.




ГЛАВА XIX.

МЫ ПОСЕЩАЕМ СТОЛИЦУ БЛИЛЛИНГА И СТАНОВИМСЯ СВИДЕТЕЛЯМИ СОЖЖЕНИЯ ВДОВ.


 Трагическая кончина покойного вождя задержала нас более чем на неделю, поскольку из вежливости мы были обязаны остаться до окончания похорон. Однако, поскольку он, как и его предки, умер магометанином, его похороны, сильно отличавшиеся от тех, свидетелями которых мы вскоре стали, прошли в соответствии с обычаями этой религии, без излишеств.
На восьмой день, когда новый вождь счёл приличным принять у себя незнакомцев, он послал за Прабу.

«О слуга патриота Пангерана, — сказал он, — я очень рад тебя видеть.
желаете проследовать во дворец нашего царственного господина, раджи?

“Это приказ моего господина, и, если я выживу, я должен подчиниться”, - ответил
Прабу.

“Знай же, ” сказал Вождь, “ долг вассала уведомить
своего князя о смерти своего предшественника и своем восшествии на престол: ибо
с этой целью двое из моих главных вождей направляются в мой штат праху с
подарками раджу. Хочешь ли ты сопровождать их?”

“Щедрый и милостивый, это твои, о вождь, и много спасибо
раба Твоего”, - ответил Prabu; и поэтому на следующее утро, лошадей
доставленные в наше жилище, мы - по крайней мере, все, кроме Кати, - сели в седла и
собирались отправиться к реке, которая вела в столицу
Владения раджи, когда Кати, с минуту поглядев на своего скакуна,
натянул поводья и очень свирепо закатил глаза.

“Великие небеса! Мартин-Прабу, ” воскликнул я, “ он чуть ли не бегает по грязи”.
и таково, я полагаю, было его намерение, если бы его капитан не приказал
ему вложить оружие в ножны и заявить о своей жалобе.

“Собака ... сын сожженной матери!” - воскликнул он (указывая на
раб, который привел лошадей), “пытался заставить меня есть грязь - он
дал мне хромую кобылу”; над этим великим поводом для страсти мы с Мартином
рассмеялись. Не так, однако, Prabu, который сразу же получил выговор подчиненному,
и приказал ему принести еще одну лошадь; ибо, как мы тогда в первый
обнаружен времени, нет большего позора можно предложить человеку, чем
_mare_ на коня.

Преодолев это небольшое затруднение, мы поехали вперед через
джунгли, пока не достигли реки, где нашли праху и двух
вождей на борту, готовых принять нас, что они и сделали в очень дружелюбной обстановке.
манера поведения. Это судно, хотя и не было построено, как наше, для длительных путешествий,
было достаточно большим, чтобы вместить, при необходимости, почти сотню человек,
и разбито на различные помещения - фактически, своего рода плавучий дом,
в котором вождь в сопровождении своей свиты и придворных дам
могли наслаждаться целыми днями. Что касается двух вождей
, мужчин очень разного возраста, они были компанейскими, приятными
достаточно личностями, за исключением тех случаев, когда речь заходила о голландцах, тогда они были
свирепыми. Действительно, старший был одним из многих уроженцев острова
мы встретились, кто запечатлен кровная месть в его сердце против своих
Европейские завоеватели.

Оказалось, что его отец, главный вождь одной из восточных
провинций, поднявшись с оружием в руках против голландцев и потерпев поражение
и убитый, он и единственный брат, к которому он был страстно привязан
прикрепленные, были проданы в рабство одному из купцов Батавии.
Торговец, продолжавший в течение ряда лет обращаться с двумя юношами
очень жестоко, один из них, брат, в момент
отчаяния убил своего хозяина: за это преступление он был приговорен к смерти,
а его брата заставили стоять в стороне и наблюдать за казнью.
Должно быть, это было ужасное зрелище, как, впрочем, и надолго.
позор для нации, как европейской, так и христианской, которая могла
подвергнуть такому наказанию. Но пусть мои читатели судят сами
со слов голландца, который, будучи свидетелем одной из таких
казней, таким образом описывает это:--

“Наказания, применяемые в Батавии, чрезмерно суровы,
_ особенно те, которые обрушиваются на туземцев_. Я видел казнь такого рода
раб, убивший своего хозяина, которая была совершена в
следующим образом: Утром преступника привели к месту
казни, которое представляло собой лужайку, и уложили на живот, удерживаемого четырьмя
мужчинами. Палач сделал поперечный надрез в нижней части
тела; затем он ввел острие шипа, которое было
около шести футов длиной и сделано из полированного железа, в рану, так что
она прошла между позвоночником и кожей. Двое мужчин с силой вонзили его
вверх вдоль позвоночника, в то время как палач держал конец и придавал
ему правильное направление, пока он не вышел из шеи и плеч. Палач
затем нижний конец вставляли в деревянный столб и крепко приклепывали, и
страдальца поднимали, пронзенного таким образом, а столб втыкали в землю.
В верхней части столба, примерно в десяти футах от Земли, была
вид маленькой скамейке, на которой тело отдыхали.

“В бессознательном и стойкости этого несчастного человека было невероятно. Он
не произнес ни малейшей жалобы, за исключением того момента, когда шип был воткнут
в столб; стук и тряска, вызванные этим, казались
быть невыносимой для него, и тогда он заорал от боли, и
точно так же было и еще раз, когда его подняли и опустили на землю. Он
сидел в этом ужасном положении, пока смерть не положила конец его мучениям,
что, к счастью, произошло на следующий день, около трех часов пополудни
. Таким быстрым прекращением своих страданий он был обязан легкому
ливню, который продолжался около часа, и он испустил
дух полчаса спустя.

“В Батавии были случаи, когда преступников
сажали на кол в засушливый сезон, и они оставались в живых в течение восьми или
_nine_ дней без какой-либо еды или питья, которые запрещено давать
их охраняет охранник, который для этой цели находится на месте казни
. Один из хирургов города заверил меня, что ни один из
запчасти сразу же необходимо для жизни представляют ранения сажания на кол,
что делает наказание более жестоким и нетерпимым, но что
как только вода попадает в рану он отомрет, и случаев
гангрена-которая напрямую атакует более благородные части, и приносит на
смерть почти сразу”.

Снова говоря о рабе, тот же автор продолжает:--

“Этот несчастный страдалец постоянно жаловался на невыносимую жажду,
что особенно характерно для этого ужасного наказания. Преступники
в течение всего дня подвергаются палящим лучам солнца, и
их непрестанно мучают многочисленные жалящие насекомые. Я пошел повидаться с
ним еще раз примерно за три часа до его смерти и застал его беседующим
со случайными прохожими. Он сделал это с большим самообладанием; однако мгновение спустя
после этого он разразился самыми горькими жалобами на неутолимую
жажду и требовал пить, в то время как никому не было позволено утолить ее, посредством
одна-единственная капля воды - о тех мучительных пытках, которым он подвергся”.

Это виды наказаний, назначаемых покоренной расе
христианским народом - народом, который сам познал
плеть, кол, шуруп для большого пальца и тысяча других дьявольских изобретений
пытки, принятые на вооружение правителями тирана Филиппа,
в Нидерландах для подавления умственной и политической свободы. Кто-то
мог бы подумать, что их собственные великие страдания научат
их снисходительности к другим, но нет! Едва они вышли из
собственных облигаций, чем, совершает плавание на восток, их ненасытный жажда
золото сделало их добровольными рабами сильных, как в Китае и
Японии, тиранами слабых, как на Архипелаге. Воспользовавшись преимуществами
простых островитян, которые приняли их с самым теплым гостеприимством,
они начали серию небольших завоеваний; но, обнаружив, что им приходится
выполнять функции суверенов и политиков,
эти алчные авантюристы - слишком слабы и некомпетентны, чтобы предпринять
завоевание в больших масштабах, благодаря которому, возможно, тогда
туземцы, жившие под властью стольких мелких деспотов, могли быть
извлекли выгоду - прибегли к политике коварства и интриг,
следствием чего стали продолжающиеся войны, бессмысленная трата человеческих жизней,
и взаимная ненависть между ними и местными жителями, к разорению и
разрушение островов и великие страдания их жителей.

В равной степени виноваты голландцы в том, что они пренебрегли обучением своих
Азиатские подданные осознают всю ценность своей родной почвы и климата,
а также за их недальновидную политику по сокрытию от них знаний
об американской технике, с помощью которой производился бы труд
в сто раз более производительный, а люди процветающие. Это
особенно наглядно, как мы сейчас увидим, проявляется в нынешнем состоянии
хлопковой промышленности на этих островах.

Большую часть нашего путешествия мы находили берега по обе стороны
реки, покрытой густыми джунглями: кое-где, однако, встречались
обширные участки расчищенной земли, на которых сотни женщин
были заняты делом.

“Славная страна для ленивых мужчин! - потому что на полях работают только женщины.
” - сказал Мартин.

“Да, они собирают хлопок”, - ответил Прабу; а потом мы
Я узнал, что Бали славился производством тканей и что
ткацкие станки и все операции, которым подвергается сырьё
с момента его доставки с поля до момента, когда оно становится пригодным
для пошива одежды, выполняются только женщинами. Это, конечно, не очень галантно,
но это лишь показывает, в каком грубом состоянии находилось общество,
поскольку изначально так обстояли дела у великих азиатских народов —
арабов, персов, индусов и китайцев, хотя с тех пор они прошли
эту эпоху в искусстве. Тогда ихпроцесс ткачества настолько груб и неумел, и
следовательно, настолько дорог, что едва ли будет преувеличением сказать, что
Богатый дар природы в виде почвы для производства сырья, кажется, потрачен впустую
на них. Но, как я уже сказал, в этом виноваты близорукие, жадные голландцы
, поскольку они могли бы внедрить американские
процессы, с помощью которых они обогатились бы не меньше
, чем местные жители. Представьте себе, мой читатель, такую замену
ситцевому тиснению, как описано ниже, в стране, над которой
Европейцы правили почти два с половиной столетия!--

Яванцы совершенно не разбираются в ситцевом ткачестве, но у них есть
своеобразный заменитель. Часть, не предназначенную для окрашивания, или ту,
которая образует основу в полотне ткани, они смазывают расплавленным
воском. Обработанную таким образом ткань бросают в красильный чан, и
промежутки приобретают цвет рисунка; если требуется добавить второй или третий цвет
, операцию следует повторить на сохранившемся грунте
при первом нанесении воска наносится больше воска, и ткань
один раз или чаще отправляется в чан. Большая утонченность
попытка тем более несомненной кажется неудачей. Более того, эта
неудобная замена печати обходится в 100%. по крайней мере, от
цены ткани; но, несмотря на неумелое производство
трудолюбие яванцев, оно в целом превосходит трудолюбие других
островитяне. Выходцы из Сулавеси и балийцы-единственный
племена, кроме того, что можно назвать значительным производителей ткани.

Но вернемся к моему рассказу. Доехав до столицы, мы были
посетила _Bopartis_, или губернатор. Этот сановник приказал нам
оставайтесь на борту до тех пор, пока он не доложит о нашем прибытии и его цели
радже. Однако в ту же ночь он вернулся в праху,
получив от раджи приказ проводить нас в его собственный дом в пределах
Каратона, пока его высочеству не будет угодно предоставить Прабу
аудитория. Но несколько слов об этих зданиях, они являются одними
наиболее заметным из древности Java и сразу
на прилегающих островах.

Эти каратоны (резиденции принцев) на самом деле являются обнесенными стенами
городами; -дворец, занимающий центр города и являющийся
окруженный со всех сторон жилища обслуживающего персонала,
слуги и последователи князя и членов его семьи.
Пустые места заняты садами принца, а также резервуарами и
прудами. Территория пересекается бесконечным лабиринтом стен,
все это скрыто на любом значительном расстоянии за обилием
декоративных и фруктовых деревьев. Главный подход к Каратону находится с севера
и через площадь или двор значительной протяженности, называемый
алун-алун_, постоянный придаток каждого яванского дворца. Он находится в
на этом открытом пространстве раз в восемь дней, согласно восточному обычаю, правители показываются своим подданным. Здесь проводятся все турниры, формируются все общественные процессии, и здесь ждут вассалы знати, пока сами вожди выражают своё почтение правителю. Ряды индийских фиговых деревьев украшают стороны
площади, а в центре, окружённые стеной, неизменно
виднеются два больших дерева одного вида, пространство между
которыми отведено для публичных казней. Эти деревья, кстати,
считаются почти священными и могут рассматриваться как пережитки
Буддизма; ибо индийская смоковница освящена последователями
этой секты. Где бы они ни находились, даже в самых пустынных уголках
страны, мы можем проследить дворец или жилище какого-нибудь
древнего вождя или принца.

Пройдя через большую площадь, мы прибываем в Пасебан,
место, затененное навесом, поддерживаемым на колоннах, и предназначенное для того, чтобы
предоставить временное жилье знати, пока они ожидают своего прибытия.
вызванный в присутствие. Из Пасебана открывается просторный вид на
ступеньки приводят нас к _Sitingil_, красивой террасе, в центре
которая является одной из обычных _Pandrapa_. Именно здесь восседает суверен
сам присутствует на всех публичных празднествах - случаях, когда демонстрируется степень варварства
великолепие, приближающееся к тем мечтам о Восточном
величии, которое умы европейцев впитывают из книг, но которое
вскоре они рассеиваются благодаря ощущению прирученности реальности.
От _Sitingil_ посетитель спускается по другой лестнице, параллельно
той, через которую он вошел, и, с помощью различных извилистые проходы,
проходит через ряд ворот и последовательно попадает в
разные дворцы принца, каждый из которых отмечен помпезными эпитетами,
заимствованными из изобилия буйного языка.

Что ж, именно в просторной резиденции, принадлежащей Бопарти, в районе
Каратон, мы оказались удобно устроенными и ожидали
обещанной аудиенции. На утро третьего дня, как Prabu, мой
брат и я сидели на наши коврики вкушения утренней трапезы
мы вызвали самый страшный раздрай--вой женщин и мужчин.
Мы с Мартином выбежали на веранду: открытое пространство перед домом было
заполнено людьми - не неподвижной толпой, а движущейся толпой, все они
стонали, визжали и визжали, проходя мимо.

“Что, черт возьми, все это значит?” - спросил я.

“У кого горит труба? ты имеешь в виду Клода. Небось не
ничего более страшного”, - ответил Мартин со смехом, который,
кстати, был принужден; потом он признался, что у него были некоторые
понятие бунта и всеобщую резню ... нет очень редкость
на востоке.

“Бог велик!” - воскликнул Прабу. “Случилось какое-то внезапное несчастье”.
и он вышел из дома, чтобы узнать. Мы последовали за ними и, подойдя к группе
мужчин и женщин, которые визжали, плакали, били себя в грудь и рвали на себе волосы
, спросили их о причине шума.

“Шива посетил город, чтобы отомстить за его грехи! Наша мать
отозвана”.

“_ Их мать!_” - сказал мне неисправимый Мартин. “У старой леди
должно быть, была большая семья!” Но Прабу, услышав эти слова, сказал:
совершенно серьезно:

“Действительно, сахиб, у нее была большая семья; почти весь народ Бали
были ее дети, и для них она была хорошей матерью”.

“Что вы имеете в виду?” Я спросил: “Что королева мертва?”

“Увы! сахиб, это так: добрый и героический Рату Вандан Сави внезапно скончался
ночью.

“И тем самым испортил нам завтрак”, - ответил Мартин.

“Стыдно, брат! Не говори так легкомысленно столь серьезное дело,”
сказал я сердито.

“ Ну конечно, старина Клод, ты же не хочешь, чтобы я, христианин, выл
и визжал по улицам, как наполовину прирученный дикий зверь, из-за
смерти человека, которого я никогда не видел! С таким же успехом ты мог бы ожидать, что я уйду
в траур по королеве островов каннибалов. Но, ” добавил он,
серьезно, “ Прабу, скажи нам, кем и чем была эта Королева, которую ты называешь
и доброй, и великой?”

“Только к концу своего царствования покойного Раджи, находясь в состоянии войны
с князем Гелгел, потерпел большое поражение; и несмотря на
храбрость его сын, нынешний Раджа, который командовал армией,
потеряли бы свои владения, для Гелгел Раджа к тому времени уже завоевал
их; но его племянница, Рату, то принцесса, представилась
перед строем accoutered, как воин, говорил о храбрости ее
предков, обращалась к ним с речью, раздавала подарки и поставила себя во главе их
. Это возродило их мужество и боевой дух, солдаты сражались как
львы, и им удалось уничтожить армию вторжения и взять в плен
Принца Гелгеля и его семью ”.

“Отважная девушка!” - сказал Мартин. “Что-то вроде балийской Жанны д'Арк.
конечно, раджа женился на ней; я бы на его месте”.

“Раджа выдал ее замуж за своего сына, сахиба Мартина”, - сказал Прабу.

“К тому же это очень достойное повышение! Надеюсь, он заслужил ее”.

“Он так и сделал: с тех пор она была его главной женой и королевой”.

“Ну, это, конечно, уже кое-что; но если бы я была принцессой, я
должна была ожидать, что после всего, что я сделала, я буду его _only_
единственной. Но, в любом случае, это хорошая история, хотя бы потому, что она первая, которую я
услышал, в которой голландцы не замешаны ”.

“ Но они были, сахиб, ” сказал Прабу. - Это были голландцы.
подстрекали принца Гелгеля к войне против раджи Блиллинга.

“ Ну, ” воскликнул Мартин наугад, ибо он был, так сказать, пойман в свою собственную ловушку.
“ Слава богу, я не голландец!

“Хвала Аллаху, это не так! - ибо тогда Прабу не смог бы
помогал тебе, даже когда ты в крайней нужде, - ответил наш спутник. “Но,
сахибы, ” добавил он, - смерть доброй королевы, случившаяся в это время, - это
особенно прискорбно”.

“Почему в это время больше, чем в любое другое?” Я спросил.

“ Потому что, сахиб, раджа не даст аудиенции до окончания
похорон, а они, согласно обычаю, не могут состояться раньше, чем через
один месяц и семь дней.

“Ух ты!” - присвистнул Мартин. “Хорошенькое времяпрепровождение, чтобы сидеть здесь взаперти! Как же мы будем
проводить время?”

“Пойдем в лес или к реке и займемся ружьями”.
Я предложил, и мы так и делали, день за днём, но всё это время
мы чувствовали себя не в своей тарелке. Что касается Кати, Прабу отправил его обратно на
праху, потому что по какой-то неизвестной нам причине он не очень верил в
честность молодого вождя Магомета.

Через несколько дней после этого, когда мы с братом в сопровождении Прабу
проходили по главной улице по пути в джунгли, мы увидели процессию, которая нас немного напугала — по крайней мере, Мартина и меня. Она состояла из двадцати носилок, в каждой из которых сидела молодая женщина, одетая в белое, в сопровождении пожилого слуги.
пол. Внешность этих двоих была контрастной; в то время как девушки
выглядели такими радостными, как будто собирались на свадьбу, пожилые дамы выглядели такими же
унылыми, как если бы они присутствовали на похоронах. Еще там был оркестр из
музыкантов, игравших очень оживленную мелодию.

“Странно, “ заметил я, - что подобные действия разрешены во время
общественного траура!”

“Сахиб, эти женщины - главные скорбящие по покойной королеве: они
были ее рабынями, преданными ей всю жизнь - они будут сопровождать ее
в смерти. Вчера все женщины королевы искали раджу,
и искренне, со слезами, умоляли его разрешения сопровождать их
госпожу в мир иной: из числа претенденток его высочество
выбрал этих”.

“Ах!” - Воскликнул я с содроганием. - Я и забыл, что они индусы! - воскликнул я.

Конечно, мой читатель слышал о сатти, или сожжении вдов, которое так долго
практиковалось в нашей Индийской империи, но теперь в значительной степени подавлено
английским правительством. Что ж, этот бесчеловечный ритуал никогда не был распространен
на континенте Индия в той же степени, что и среди островитян,
среди которых, как предполагается, он и возник.

Когда умирает принц или принцесса королевской семьи, их женщины или рабыни
ходят вокруг тела, издавая крики и ужасающий вой,
и все умоляют умереть за своего хозяина или госпожу. Раджа на
следующий день назначает, одного за другим, тех, кого он выбирает
для _privilege_, как это было в случае с двадцатью бедняками
существа в той процессии. С этого момента и до конца их жизни
их ежедневно выводят рано утром за пределы города, чтобы
совершить свои религиозные обряды, обернув ноги белым полотном; ибо
им больше не разрешается прикасаться к голой земле, потому что они
считаются посвященными. Пожилые женщины, которые сопровождают их, нужны для того, чтобы
раздуть пламя их энтузиазма и удержать их
от колебаний по мере приближения смертного часа. Ночь перед днем казни
этих бедных созданий заставляют проводить в непрерывных танцах
и ликовании, не позволяя им сомкнуть глаз. Прилагаются все усилия
, чтобы дать им все, что имеет отношение к удовлетворению их чувств,
и, судя по количеству выпитого вина, немногие объекты способны
чтобы ужаснуть их воображение. Кроме того, их умы воспалены
обещаниями их священников и их ошибочными представлениями о
радостях другого состояния существования. Как сильно это напоминает один из
фестиваль ацтеков, в честь Тескатлипоки (мексиканский Юпитера),
только в последнем жуткое издевательство над государственной и счастье
держали потерпевшего за двенадцать месяцев, прежде чем он был изрублен на
жертвенный камень, впоследствии будет подан, с редкими
пряностей, за столами священников и дворян!

Но если день за днем, в течение предписанного периода траура, мы
были шокированы этой процессии, теперь, когда мы знаем его намерения, как
я должен описать наши чувства в глазах жертвы! Но мой
читатели могли судить об этом сами. Около полудня, в назначенный день
для похорон, процессия тронулась из дворца. Первыми шли
двадцать обреченных девушек в порядке, соответствующем их рангу в
семье покойного, каждая в изящно сконструированном бади_
или носилках, украшенных цветами, за ними следовала пожилая женщина,
кто бы время от времени пытался раздуть, возможно, уже умирающего
пламя энтузиазма; затем священники несут жареные яства, рис
и бетельнат в качестве подношений богам, за ними следуют музыканты, играющие
торжествующие мелодии. И они двинулись дальше, пока не достигли места
жертвоприношения. Здесь было двадцать помостов в форме желобов,
каждый был поднят на четырех шестах и обшит с двух сторон досками.
Когда жертвы прибыли, их трижды пронесли по кругу.
После этого страдальцев укладывали в корыта, что служило сигналом
к подходу мужчины и женщины к каждому: первый, хватая
цветы, которыми были украшены девушки, держали у них над головами вместе с
кусочками приношений богам, которые женщины вывешивали позади себя
выхватывали у них из рук и бросали на землю. Затем священник
выпустил голубя, _ как символ того, что души их жертв были там
вот-вот отправятся в обители благословенных_! В
этот момент воцарилась торжественная и скорбная тишина; но среди
жертв ни одна губа не дрогнула, ни один мускул не дрогнул; но вы могли видеть
груди вздымались под белыми одеждами, и, как мне показалось, я слышал, как
биение их сердец. Там были влажные глаза, и рыдания, тоже; но он
от их отношений в толпе, чье естественное влечение может
не совсем приглушенный, даже на этих ужасных суеверий.

Внезапно, по сигналу главного жреца, четверо сильных мужчин подбежали
к одной из жертв и сняли с нее всю одежду, кроме
пояс; затем двое схватили ее за руки, двое других - за ноги, чтобы вытянуть
ее фигуру во всю длину: пятый выхватил свой кинжал. Одновременно с этим
та же ужасная трагедия разыгрывалась над остальными девятнадцатью.
Но позвольте мне закончить печальную историю, которая стала еще печальнее из-за ошибочного героизма
этих бедных девушек. Во время всего этого ни у одной из них не были закрыты глаза. Некоторые
несколько человек, увидев, что мясник достает свой кинжал, потребовали его; получив
его в правую руку и передав в левую, они почтительно
поцеловали оружие; затем, поранив свои левые руки, они высосали
кровь, обагрили ею губы и нанесли точку кровью
на свои лбы. Затем, вернув кинжалы их палачам,
последние вонзили им ножи в сердце, и они умерли без единого жалобы
убегаю от них. В этот момент я почувствовал, как меня конвульсивно схватили за руку -
легкий вскрик. Обернувшись, я увидел, что мой храбрый, радостный брат
Мартин потерял сознание от ужаса.

“Воды, воды! - ради всего святого, воды, Прабу”, - воскликнул я; но
в таком призыве не было необходимости. Люди, случайные прохожие, которые
могли так жестоко, хладнокровно смотреть на эту ужасную сцену, столпились вокруг
него и, с добротой невинных местных жителей, помогли в восстановлении
его.

“Клод, Клод, ” воскликнул он, приходя в себя, “ это слишком болезненно, слишком ужасно!
Пойдем”, - и, почти так же потрясенный, как и он сам, я повел его прочь.

Поэтому, исходя из слухов, я опишу остальную часть этого ужасного
обряда - даже более ужасного, чем у ацтеков; ибо у
последних жертвоприношения совершались жрецами, но на Бали обычными
палачи, которые получают в награду по пятьдесят медных монет каждый.

После смерти жертв присутствовали их ближайшие родственники.
они омыли тела и покрыли их ароматизированным деревом.
таким образом, что видна была только голова. Затем они были
помещены в погребальный костер и сожжены дотла.

Примерно в это же время тело королевы, которое, кстати, из
суеверное представление о том, что это обманет дьявола (который, по их мнению,
подстерегает в обычном проходе), было принесено из дворца
через специально проделанное в стене отверстие - доставлено к погребальному костру
. Его несли на великолепном бади_, или носилках, пирамидальной
формы, состоящих из одиннадцати ступеней, и их поддерживало несколько человек,
пропорционально рангу покойного. По обе стороны от тела были
сидящие две женщины - одна держала зонтик, а другая хлопушку из
конского волоса, чтобы отгонять насекомых. Два жреца предшествовали бади, в
транспортные средства определенной формы, каждая из которых держит в одной руке шнур, прикрепленный
к бади (как бы давая понять, что они ведут
умершего на небеса), а другой рукой звонит в маленький колокольчик; в то время как
был поднят такой шум гонгов, таборов, флейт и других инструментов,
что вся церемония напоминала не столько похоронную процессию, сколько
веселый деревенский праздник.

Когда тело прошли похороны свай устраивается на своем пути, она
был помещен на своей собственной, которая была незамедлительно освещена, в то время как стул
и в диване используется умершего в ее жизни тоже были сожжены. В
затем ассистенты устроили пир, в то время как музыканты,
не переставая, поражали слух бурной мелодией, которая не была
неприятной. Это празднество продолжалось до вечера, когда тела
были съедены, родственники разошлись по домам, оставив охрану
для охраны костей - только костей королевы, для остальных
были собраны и выброшены.

На следующий день кости царицы были перенесены обратно в ее прежнее жилище
с церемонией, равной по пышности церемонии предыдущего дня
; там они оставались месяц и семь дней. Каждый день число
толпа людей проследовала во дворец с сосудами из серебра, меди и
земли, наполненными водой, в сопровождении оркестра музыкантов и
копейщиков. Были также другие слуги, которые несли зеленые ветки,
зеркало, жилет, коробочку бетеля и другие предметы домашнего обихода, принадлежавшие
покойному. Каждый день в течение вышеупомянутого периода кости благоговейно обмывались
, после чего их укладывали в носилки и переносили
(в сопровождении свиты, аналогичной той, что сопровождала труп
при его первом перемещении из дворца) в место под названием Лаби_, где
их полностью сжигали, а пепел, тщательно собранный в урны, бросали в море.

По законам Бали ни одна женщина или рабыня не обязана следовать этому варварскому обычаю, но даже те, кто хотел подчиниться ему, но не был принят, а также те, кто не предлагал себя, до конца жизни запираются в монастыре, не имея возможности видеть мужчин. Если кто-то из них
найдёт способ сбежать из тюрьмы и будет пойман, его судьба
решится мгновенно: его забьют до смерти, протащат по улицам,
и ее тело было брошено на съедение собакам - самая позорная форма
причинения смерти в этой стране. О том, что, однако, эти несчастные
женщины иногда сбегают, свидетельствует следующий анекдот, рассказанный
голландцем, который был направлен послом от генерал-губернатора
Батавия - суверену Бали:--

“После смерти правящего короля все его жены и
наложницы, иногда числом от ста до ста
пятидесяти, предаются огню. Ни один из них ранее не упоминался
, различие ограничивается этим случаем. Поскольку они на
в такое время можно было гулять без ограничений, так случилось на
похоронах покойного короля Бали, что одна из его женщин, когда она
готовилась последовать примеру своих спутников, потеряла мужество при
зрелище ужасных приготовлений. У нее хватило присутствия духа
при приближении к мосту попросить разрешения удалиться на минутку
под каким-нибудь обычным предлогом, который был предоставлен без всяких подозрений, она
обратилась в бегство со всей возможной скоростью. Необычность
этого обстоятельства, а не какой-либо мотив сострадания, спасла ей жизнь,
и дал ей свободу. После этого, она ежедневно видела в общественных
рынок продажа положений; и хотя она, по мнению всех людей
звания с крайним презрением, она прислушалась ни внешне, ни слова.

“Еще одним объектом презрения среди балийцев, и на то есть причина
достаточно необычная, является рабыня, на долю которой выпадает
мыть мертвое тело своей госпожи в течение месяца и семи дней
перед началом погребального обряда. Фактически, именно за выполнение этой задачи
ее жизнь спасена, а впоследствии ей предоставлена свобода для
удалиться, куда ей заблагорассудится, в деревню, чтобы зарабатывать себе на жизнь ”.

Тот же автор приводит следующий интересный отчет о
самосожжении принцесс королевской крови.:--

“На похоронах двух сыновей короля, которые умерли незадолго до этого
сорок две женщины одного и тридцать четыре другого,
были заколоты и сожжены описанным выше способом; но в таких случаях
принцессы королевской крови сразу же прыгают в
пламя, как это сделали в это конкретное время главные жены
принцы, о которых идет речь, потому что они считали бы себя
обесчещенные любым, кто поднимет руку на их персону. С этой целью
над горящей кучей возводится что-то вроде моста, на который они взбираются,
держа в руках бумагу, прижатую ко лбу, и с
подоткнутой под мышки одеждой. Как только они чувствуют тепло,
они выпадают в осадок себя в горящую яму, которая находится рядом
частоколом из какао-ореха стебли: в случае их твердость следует отказаться от
их ужасающее зрелище, брат или другой близкий родственник, в
силы, чтобы подтолкнуть их к себе, и сделать их, из любви, что жестоко
офис.

«Нам сообщили, что первая жена младшего из двух принцев, о которых
только что говорилось, дочь сестры короля, спросила своего отца,
принца Коуту, должна ли она, поскольку она была замужем всего три месяца
и из-за своей крайней молодости, посвятить себя похоронам своего покойного
мужа? Её отец, менее чувствительный к голосу природы, чем к предрассудкам своего народа, так живо представлял ей позор, который она навлечёт на себя и всю свою семью, если предпочтёт жить, что несчастная молодая женщина
женщина, собрав все свое мужество, весело прыгнула в пламя, которое
уже пожирало мертвое тело ее мужа”.




ГЛАВА XX.

МЫ ВОЗВРАЩАЕМСЯ На ПОБЕРЕЖЬЕ И СЛЫШИМ О СТАРОМ ВРАГЕ.


Смерть королевы принесла Прабу печальное разочарование,
ибо на следующий день после этих ужасных обрядов раджа приказал объявить об этом.
было объявлено, что он не будет давать аудиенций и, более того, не будет совершать никаких
своего рода бизнес на последующие шесть месяцев: тем не менее, он перенес это
со своим обычным хладнокровием.

“Бог велик!” - сказал он. “Что написано, то написано’. Раджа
страдает большая беда, и мы должны ждать Его Высочество
удовольствие”.

“Что!” - воскликнул мой брат. “Ждать шесть месяцев в этом городе ужасов,
когда призраки этих бедных убитых девочек преследуют нас? - не я!”

“ Сахиб Мартин столь же нетерпелив, сколь и храбр, но я не стану
ждать в этом городе. Нет, мы вернемся на побережье с принцем
Послами Магомета.

Соответственно, мы отправились в обратный путь рано на рассвете
следующего дня и достигли владений Магомеда без каких-либо происшествий, достойных
упоминания. Мы намеревались подняться на борт "праху" на следующий день после нашего
по прибытии, но после прощального визита к принцу, так искренне
и любезно он настойчиво просил Прабу остаться у него в гостях на неделю
или около того, и так желал, чтобы последний обеспечил себе компанию в качестве
полный энтузиазма союзник в сыне, которого он имел в отце, на что он
согласился.

Что касается Мартина, то он был в восторге от такого расположения; “Что касается Клода, ” сказал
он, “ то через несколько дней пойдут проливные дожди, тигры будут загнаны
спустимся с гор, и у нас будет возможность хорошенько порезвиться.

“Мартин, ” ответил я, - для нас было бы лучше, если бы мы были в безопасности на
поднимитесь на борт "праху". Я не верю в этого молодого принца или вождя,
кем бы он ни был. Его отец был законченным дикарем, но он был
честен; манеры сына настолько бархатисты, что, поверьте, он
не имел в виду ничего хорошего ”.

“Что? Ты опять занимаешься своими ведьмовскими практиками, не так ли? Чепуха, старина.
по правде говоря, тебе совсем не нравится охота на тигра; а мне нравится,
потому что это отважный вид спорта.

“ Отважный! Ну, Мартин, я так не думаю. Где смелость, скажем, у
шести, семи или дюжины мужчин, с таким же количеством наборов мозгов (любой из них -
более высокого качества, чем у тигра), таким же количеством длинных ножей и
винтовки, которые смерть на большое расстояние, нападая на одного бедного
зверь, не имея другого оружия, чем его лапки животного тоже иметь
так мало мужества-невзирая на все, что тигр-охотников, чтобы увеличить
своими собственными поступками, говорят об этом..., что как кошка или крыса, он редко
лицо холодное и определить преследователя, если он сможет убежать, без,
действительно, как бы подстрекаемый к безумию пулей или так?”

“Я дарую тебе, Клод, что тигр-это трус, вместо того чтобы смело
перед своей добычей, как лев, он пробирается в джунглях, готова
нападите на первого неосторожного пешехода или животное, которые могут пройти мимо”.

“Да, как кошка на мышь; но, как и кошка, тигр, Если смело
столкнулся и преследовал животное, убежал бы; и, конечно же, есть
небольшой смелости в покорении летающего противника!”

“ Значит, ты хочешь сказать, что у человека, сражающегося с тигром, нет мужества?

“Возможно, когда один человек сражается с одним тигром; но даже тогда это требует
больше умения и практики обращения с определенным оружием, чем храбрости; ибо
какие шансы у зверя против двуствольного ружья в руках
обучен его использованию? Но я говорю о вашей обычной охоте на тигра
пренебрежительно - я имею в виду то, как это практикуется на континенте Индии
тщеславными англичанами, которые по возвращении домой пишут книги
об этом, чтобы прославить свое собственное мужество ”.

“Тем не менее, я надеюсь, что у нас может быть выбор присоединиться к одной из этих
охот, Клод”, - сказал Мартин.

“ Возможно, и так; и я, конечно, буду сопровождать вас; но это не изменит
моего мнения, что шансы охотника и
жертвы неравны. Что говорит знаменитый писатель об охоте на тигров в
Индии?

“Я уверен, что не знаю, и меня это не интересует”, - ответил он немного угрюмо.

“Тогда я скажу тебе, если только замолвить словечко за бедного зверька.
Он говорит: ‘Это немного лучше, чем убивать кошек, и не так там
многие риски, посещающих это как охота на лис. Спортсмены - а их там
обычно двадцать человек и вдвое больше слонов,
запертых в клетках в ховдах, у каждого по полдюжине заряженных двустволок
ружья, заряжаемые слугами так быстро, как только они могут выстрелить, установлены
в такой же безопасности, как на дереве, для охоты на оленей. Погонщик иногда получает царапину
, но основную тяжесть несет благородный слон
из битвы, и все зависит от его проницательности, мужества и
стойкости. Если слон не выдерживает, пугается и уходит
тогда, действительно, жизнь спортсмена находится в некоторой опасности; но это
случается редко, и даже тогда численность и вооружение отряда неизвестны
все пропорционально силе одного или двух тигров”.

“ О, черт возьми, Клод, жаль, что у тебя такая хорошая память. Но какое отношение ко мне имеет
охота на тигра в Индии - мы же на острове Бали?

“Что ж, моя позиция еще больше укрепилась благодаря практике на Яве”.
я сказал, что Мартин знал; но так как мои читатели не может, я скажу им
как Яванский охотиться на тигра, что они могут судить, какие шансы на
бедный зверь в конкурсе:--

Широкий круг Стрелков, который образовался вокруг известного преследовать в
тигр, который постепенно сокращались, пока животное, подшитый в
со всех сторон, вынужден пытаться убежать от несущихся
фаланга. В этом деле его обычно убивают благодаря
количеству и ловкости охотников, а также внушительной длине
их оружия. “Среди множества выставок такого рода”, - говорит
старожил в Java“, к которому я был свидетель, я никогда не знал
экземпляр, в котором тигр не был уничтожен, не менее
сложности”.

Тот же автор приводит нам другое доказательство невыгодного положения, в котором
добывают тигра: “У яванцев наиболее интересной
схваткой животных является схватка тигра с буйволом. Буффало
из индийских островов-это животное большого размера и силы, и
не презренной мужества; ибо он overmatch для Королевского тигра,
почти никогда не в состоянии оторваться победителями в борьбе с ним. IT
следует признать, что испытываешь немалое удовлетворение, видя, как это
мирное и послушное животное уничтожает своего свирепого врага.
Ни один из них не обладает особой активной храбростью; тигр, действительно,
трус, и сражается только вероломно или по необходимости. По этой причине
необходимо ограничить их в очень узких рамках,
и, далее, подстрекать их различными ухищрениями. Для этой цели строится прочная клетка круглой формы, около трёх метров в диаметре и полутора метров в высоту, частично закрытая сверху.
в землю, которые закреплены переплетением бамбука:
затем вводят буйвола, а затем впускают тигра через
отверстие. Первый встречный удар обычно огромен: буйвол
нападающий, и его попытка - раздавить своего противника насмерть
о прочные стены клетки, в чем ему часто удается.
Тигр, вскоре убедившийся в превосходстве своего противника,
пытается избежать встречи с ним, а когда это ему не удается, коварно прыгает
на его голову и шею.

“В бою такого рода, свидетелем которого я был, с буйволом, на
С самого первого рывка он сломал своему противнику рёбра о клетку, и тот упал замертво. Буйволу не всегда так везёт. Я видел, как могучий тигр удерживал его, поставив на колени, в течение многих секунд. А в некоторых случаях он был так изранен, что его приходилось уводить и приводить на его место другого. Однако в девятнадцати случаях из двадцати победителем выходил буйвол. После первого столкновения
в схватке мало удовольствия, потому что животные,
испытав силу и свирепость друг друга, не хотят
вступать в бой и методы, используемые для того, чтобы подтолкнуть их к возобновлению борьбы
отвратительны. Тигр разбудил головней и кипящей воды,
и буйвол поливай его спрятать мощный настоем стручкового перца,
и путем применения самых ядовитых крапивы (_lamadu_), один
прикосновение к которым будет бросать сильнейшего человека в жар”.

Но я отвлекся.

Теперь, хотя, как я уже намекал, у меня было некоторое подозрение, что у молодого
вождя не было честных намерений по отношению к нам, у меня не было другой причины, кроме
некоторой натянутой вежливости и доброты в обращении, которые казались неестественными,
или, по крайней мере, неуместен в такой дикой и свирепой природе. Да, там
было еще одно, а именно, некое хитрое выражение в его глазах и
на губах, которое мне не понравилось. Мое подозрение, однако, подтвердилось
, что, по крайней мере, где-то было что-то не так, когда я
сопровождал моего брата и Прабу в праху.

“Как это?” - спросил Прабу у Кати, когда мы поднялись на борт. “Стоим на
единственном якоре и пушки разряжены! Чего ты боишься?”

“Кати не бойся - он только позаботится. Будь готов, что бы ни случилось”,
был ответ.

“Кати, друг мой, ” ответил Прабу, смеясь, “ когда тебя оставляют командовать, ты
становишься чрезмерно осторожной, ибо какой вред может случиться с нами в дружественном
порту?”

Ответ Кати на это сводился к тому, что за несколько дней до этого у побережья появился голландский захватчик
и что она выслала лодку
на берег с двумя мужчинами на борту; и что, хотя оба высадились на берег, и, поскольку
он поверил, навестил Вождя, но _ один_ из них вернулся в
хватай. “Другой, - сказал он, - теперь в доме главный ... что это
он там?”

“По-настоящему”, - сказал капитан, задумчиво: “это может означать зло. Я
вопрос Магомеду. Но это единственная причина, по которой вы подняли один якорь
и расстреляли пушки? добавил он.

“Нет. На следующий день после отъезда grab шеф поднялся на борт и восхитился
праху, но особенно оружием, на которое он смотрит своими глазами, так же сильно, как
сказать: ‘Хотел бы я иметь оружие, корабль и все такое’. Тогда Кати говорит
себе: "Предположим, шеф подумает то же самое как-нибудь ночью, он со своими людьми
придет и устроит погром среди команды праху, а затем, когда придет капитан Прабу
вернувшись, если не убьет его и молодых сахибов, ему легко будет сказать, что праху сбежал
или его украл негодяй голландец ”.

“Мой верный Кати, я не виню тебя”, - ответил Prabu, “за то, что такой
подозрения. Вы поступили храбро, но ваши страхи беспочвенны. Почему
этот вождь заставляет нас есть грязь? Разве его отец не клялся в вечной
ненависти к голландцам и дружбе с их врагами?”

“Но предположим, что старый вождь честен, но нет причин, чтобы молодой вождь тоже был честен - все
сыновья не похожи на отцов. Затем, если он ненавидел голландцев, как он сказал, когда он
принял присягу, для чего он жил их сейчас дома?”, он ответил: - добавление,
достаточно причудливо: “благородный капитан Prabu сказать Кати верны; дат почему он
держи его глаза открытыми, когда его хозяин закрыл их. Нехорошо запирать дверь
клетки, когда тигр сбежал. ”

Тогда, решив замолвить словечко, как Prabu казалось бы, такие
тщательное убеждение честность шефа, я сказал:

“Ну, Кати, что ты думаешь о том, чтобы доверить нам охоту на тигров с
этим вождем?”

“Думаю, это совсем не повредит, предположим, сахибы будут держать глаза широко-широко открытыми и
возьмут с собой шестерых людей праху - только”, - добавил он, бросив взгляд, полный
это означает “помочь расчистить джунгли, и ничего больше”.

“Черт возьми! мы все-таки проиграем охоту на тигра”, - воскликнул мой брат.

“Это лучше, чем охотиться с тиграми за наших товарищей, Мартин”.

“Слова сахиба Клода нехороши - Вождь наш друг”, - сердито ответил
Прабу. “Кати напугал себя, вызвав тень
демона; но Кати, храбрый как лев сам по себе, сам по себе полон страха, когда речь идет о безопасности его
хозяина”.

“Кати опасается гнева своего доброго барина больше, чем копья и
creeses тысячи начальников балийский”, - ответил верный товарищ.

“Делился ли ты с кем-нибудь из команды своими подозрениями?” - строго спросил Прабу.
"Возможно ли, чтобы слуга мог вдохнуть в рабов то, что было всего лишь...".

“Возможно ли, чтобы слуга мог вдохнуть в рабов то, что было только
— для ушей хозяина? — был ответ.

 — Тогда, — сказал Прабу более мягким тоном, — Кати, друг мой, ты хорошо
поступил, и твой хозяин не сердится. А теперь, сахибы, — добавил он, — мы
вернёмся на берег.

— Право же, Прабу, — сказал я, когда мы шли к пандапе, где
теперь, как и во время нашего предыдущего визита, мы жили, — ты
упрямый в своей вере в честность этого Магомета!

 — Кто такой Прабу, чтобы сомневаться в своём друге и союзнике? — был
ответ.

 — Даже сейчас, — сказал я, — если история Кати правдива,
укрывает голландского шпиона в своем дворце? Ибо, если этот человек не был шпионом,
почему Вождь не сообщил тебе о его прибытии на остров? На что
Прабу на минуту задумался, а затем ответил:

“Верно, у сахиба есть некоторые основания для подозрений, и я спрошу
Вождя, кто этот человек и почему он его укрывает”, - ответил он; и
он тут же покинул нас, чтобы посетить дворец.

Однако примерно через два часа он вернулся к нам, и, по-видимому,
в наилучшем расположении духа; ибо, что было необычно для него в любое время, он
от души рассмеявшись, он сказал нам, что голландец, в конце концов, был не
Голландец - действительно, не кто иной, как местный прорицатель, получивший разрешение на проезд на остров в голландском захвате.
"Но голландский захват, какое дело у нее было на этом побережье?" - Спросил я.

“Но голландский захват, какое дело у нее было на этом побережье?” Я спросил:
все-таки сомнительно, что капитан этого судна не были
в связи с главным нашим будущим ущерб.

“Только трейдер, который для дерева и воды. Правда, ее капитан
хотел обменять на тюки местной ткани, но Вождь отпустил
его, сославшись на то, что на его территории нет ничего, пригодного для продажи
рынок. Сахиб, сахиб, ” добавил он, снова смеясь, “ бедный, верный
Кати был напуган, наполовину высунувшись из своей жизни нидерландским трейдером,
естественное любопытство молодого начальника, и высадка на остров
Вэнь шеей Горбун”.

“Что?” - “_ Горбун с толстой шеей!_ ” воскликнули мы с братом
одновременно и вздрогнули, как ужаленные ядовитой змеей.

“ Горбун с толстой шеей, ” повторил он довольно хладнокровно. “ Но почему
сахибы вздрагивают, как будто у меня изо рта выпрыгнул тигр?

“Прабу, - спросил мой брат, - этот горбун заклинатель змей?”

“Одному Аллаху известно!”

“Ты видел его?”

“Нет, - и если бы я имел, я не мог сказать, ибо, поистине, у мужчин нет их
занятия написаны на челах их”.

“Могу ли я видеть его?” - спросил мой брат, нахмурив брови и стиснув
руки так, что ногти впились в кожу. “Не смейся,
Prabu, опять же, я говорю совершенно серьезно, и чувствовать себя, как, вероятно, будет работать гадость, как один
от своих единоплеменников.”

“ Пусть сахиб Мартин потерпит до завтра, и, может быть, он увидит
этого человека в дворцовых садах, ” ответил Прабу. “Но почему ты
так желаешь встретиться с этим несчастным?”

“Потому что, - ответил мой брат, - тогда я узнаю, тот ли он
негодяй, который отнял у нас нашу кузину ... нет, который, возможно, убил
ее.

“Молю Аллаха, чтобы это оказалось так, сахиб Мартин”, - ответил Прабу, также играя
рукоятью своего кинжала, и, редко для него, кроме как под
величайшее волнение, что-то от свирепости его расы в его глазах.
“ибо мы вырвем всю правду из его сердца”.

“Прабу, ” воскликнул мой брат, вскакивая со своего места и беря нашего
товарища за руку, “ спасибо тебе... спасибо тебе за эту речь”. Затем
- снова садясь, пробормотал он, и слезы потекли по его щекам--

“Бедная дорогая Мари!”

“Бедный, дорогой юный сахиб!” - сказал Прабу, глубоко тронутый горем моего брата.
“не плачь, дорогой мальчик” (это был первый раз, когда он использовал
такая знакомая фраза); “будь уверен, если мы все еще на земле, мы
найдем ее; если ...” но он не смог произнести это слово, так как уловил
выражение лица Мартина: “она будет отомщена”.

Надо ли говорить, что наши сны в ту ночь были

 ВЭНЬ-ШЕЕЙ ГОРБУН?




ГЛАВА XXI.

ВЭНЬ-ШЕЕ ГОРБУНА, И ЕГО ОТКРОВЕНИЯ, ЧТОБЫ PRABU.


“Горбун с толстой шеей!”

Как ночью эти слова были последними на наших устах, так и они
первое утром.

“ Я немедленно разыщу этого парня, ” сказал мой брат.

“ Но как, Мартин? Это все равно что искать иголку в стоге сена; ибо
дом и угодья вождя Мухаммеда почти такие же большие и
замысловатые, как в каратоне раджи ”.

“ Я разыщу самого Магомеда и попрошу его выдать этого негодяя.

“Смелая идея, действительно, но не мудрая; ибо если, как я подозреваю, он
здесь для развлечения Магомеда или, что еще хуже, в качестве шпиона или союзника в
какой-то секретный план, такое требование, по всей вероятности, привело бы к
нам по паре ломтиков между ребер. Кроме того, брат мой, мы
не можем быть уверены, что этот парень - тот, кого мы ищем; ибо вены и горбуны
так многочисленны на этих индийских островах, что это не может быть чем-то необычным
случайность обнаружить, что они встретились вместе на одном и том же человеке - но вот
приходит Прабу. ”

“Прабу, ” сказал Мартин, когда этот персонаж присоединился к нам, - я полон решимости
увидеть этого горбуна, даже если я потребую его у Вождя Магомеда”.

“Это Сахиб устал от своей жизни?--это было бы безумием”, он ответил:
спешно. “Но, - добавил он, - не надо; я обнаружил, где
этот человек поселился, и мы должны искать его там.

“ Где? ” нетерпеливо спросил мой брат.

“ Во второй пандапе, в садах, примерно в ста ярдах от дворца.
- Давайте поторопимся! - крикнул Мартин, подхватывая с пола свою тарелку.

“ Давайте поторопимся!

“ Нет, не так, сахиб: нам придется есть грязь, потому что он теперь с
принцем, у которого, по той или иной причине, он, кажется, стал
большим любимцем. Давайте терпеливо отдохнем до ночи”.

Мартин с большим трудом сдерживал свое нетерпение до наступления темноты, и
затем, ведомые Прабу, мы вместе отправились в сады; здесь мы
вошли через небольшой потайной ход в северной стене, который обнаружил наш проводник
подкупив одного из рабов.

- Смотрите, - сказал Prabu, указывая на низкое здание через щели
в деревянные стены, которые мы смогли узреть проблеск
свет - “это pandapa; но повежливее, будь осторожен, или он будет
услышать наш подход”.

Мы тихонько подкрались к борту и заглянули в щелку.

“ Негодяй! ” пробормотал Мартин сквозь зубы и положил руку
на рукоять своего кинжала.

“Да хранит нас Аллах! Он читает свои заклинания”, - воскликнул Прабу.

Но позвольте мне объяснить читателю, что мы увидели. Помещение освещалось
грязно-желтым пламенем масляной лампы, установленной на пьедестале высотой около
трех футов. У основания этого, на дощатом полу, сидел на корточках,
скрестив под собой ноги, горбун с жировой шеей; но его
лица мы не могли разглядеть, потому что он был повернут к нам спиной. Он пристально
наблюдая фигуру человека ковки из воска, облаченный в желтый, королевский
цвет, и в то же время бормоча какие-то слова, на языке у меня
никогда раньше не слышал.

“Собака!” - пробормотал Прабу. “Он пытается охватить смерть
Зачарованный раджа.

“ Тише, ” прошептал я.

Затем он достал из-под черной ткани, лежавшей под рукой, человеческую
кость, на которой с помощью препарата, который, как мне показалось, состоял из
крови и угля, он написал имя.

“Собака... собака!” - снова пробормотал Прабу. “Это имя раджи”.

“Тише, тише, Прабу!” Я прошептал. “О, если бы Небеса показали его
лицо, чтобы мы могли быть уверены в нашем человеке!” Почти в тот момент, когда я произнес эти слова, мое желание было
исполнено: он встал и повернул к нам свои, но слишком хорошо запомнившиеся
черты.

“Хватит, Клод, это он!” - воскликнул мой брат, и в следующее мгновение
он переступил порог и боролся со своим старым врагом.

“Негодяй, негодяй! на этот раз ты от меня не уйдешь”, - сказал он, когда
схватил его за шею почти до удушья.

“ Убери руки, Мартин, ” крикнул я. - Ты убьешь его, и тогда мы
ничего не узнаем.

“Верно”, - ответил Мартин; но когда он вытащил пистолет и приставил его
к голове горбуна, он сказал: “Тем не менее, он умрет, если
он пытается сдвинуться с этого места без моего разрешения. Теперь, собака!
вор! он добавил: “Если хочешь прожить еще час, ответь на три
вопроса”.

“Пусть Сахиб их ставить: ЮК-Чука отвечу, если это не запрещено
демоны,” ответил старый проходимец, но с дрожанием конечностей и стучали
зубов; - в которых, впрочем, нет ничего удивительного, ибо он стоял,
как бы в центре треугольника состоит из двух блестящими
creeses (и мой Prabu) и заряженный нарезной пистолет.

“Девушка, которую вы украли из дома мейнхеера Эбберфельда, жива и
не пострадала?” - спросил Мартин.

“ Как бы я ни хотел спасти свою никчемную жизнь, сахиб, она жива и
не пострадала.

“ Хорошо! Теперь скажите мне, кто спровоцировал преступление?

“ Демон, сахиб.

“Не шути, негодяй!” - свирепо ответил Мартин. “Не отвечай мне"
"своими демонами, или я отправлю тебя ужинать с ними”.

“ Не дай боги, сахиб, это был демон, демон, который толкает всех людей
на преступление - бедность. Да, Хук-кук умирал с голоду и украл девушку
чтобы добыть хлеба.

“ Это действительно искренне, старый плут! ” воскликнул Мартин. “А теперь скажи мне,
кому ты ее продал?”

“Каким-то бродячим торговцам”.

“ Негодяй, ” воскликнул Мартин, “ это ложь; иначе откуда ты знаешь, что она здесь?
даже сейчас она жива, невредима, не покалечена?

“ Сахиб, торговцы, которые купили ее снова, продали ее, чтобы она стала
служанка принцессы.

“Теперь, ты разбойник”, - сказал Мартин, делая замок из пистолета клик
“готовься к смерти, или ответить мне честно: где она сейчас, где мы можем
найти ее?”

Старый трус дрожал, как осиновый лист, когда ответил--

“Пусть сахиб наберется терпения, пока Хук-кук советуется с демонами - ибо
на этот вопрос он не может ответить без их разрешения”; и затем он
закрыл лицо руками и начал что-то бормотать, или, скорее, издавать
странные, неземные звуки. Результатом было то, что примерно через пять минут
более смелым тоном он сказал:

“ Сахиб может забрать никчемную жизнь Хак-кука; демоны запрещают ему
отвечать на этот вопрос.

“Хватит, потом-отвечать за последствия!” - воскликнул Мартин, с пеной у рта: и
он бы застрелил его на месте, но Prabu ловко дернул
пистолет в направлении снизу вверх.

“ Прошу прощения, сахиб, но Аллах упаси вас лишать общества
палача его гонорара, ибо жизнь этого человека уже присуждена к смертной казни по
законам Бали. Затем, обращаясь к горбуну, он сказал: “Хорошо ли ты знаешь?
это, о собака колдуна и предателя!”

“Хорошо ли знает жалкий Хук-кук, что благородный Прабу произносит слова?"
правда,” скулил Горбун.

- Вот как! - воскликнул капитан, видимо, сильно удивился“, - тогда вы
знаешь меня?”

“Потомок прославленного патриота Сурапати известен каждому
коренной яванец - возможно ли, чтобы было иначе?”

“ Собака! ” сурово ответил он. “ Если ты знаешь меня как Прабу и как
потомка великого князя, ты также знаешь, что я сдержу свое
слово. Таким образом, если ты раскроешь местонахождение этой девушки, и мы
найдем ее невредимой, ты будешь свободен приходить и уходить: если
нет, его высочество раджа возьмет тебя под свою опеку”.

“Благородный Прабу приказал - несчастный Хук-кук повинуется; но
слова должны быть произнесены только в его ушах, ибо так пожелали демоны
”.

“ Давайте больше не будем вести переговоры с этим негодяем! - воскликнул Мартин.

“Нет, ” ответил Прабу, “ если сахибы хотят узнать то, что они так
сильно желают узнать, они должны быть терпеливы; поэтому пусть они удалятся
на время от пандапы”.

“И оставить тебя наедине с этим парнем?” - спросил Мартин.

“Да, - ответил Прабу, - потому что собаке меня следует опасаться больше, чем мне самому".
”Он не такой, как все".

“Прабу прав, мы подождем снаружи”. Затем, взяв Мартина за
взяв меня за руку, он позволил мне вывести его из здания.

“Этот парень еще ускользнет от нас”, - сказал мой брат.

“Это не так”, - ответил я. “Прабу знает, как управлять им лучше, чем любой из нас".
”и поэтому Мартин был вынужден ждать результата.

После получасового совещания шепотом, в ходе которого мы не смогли уловить ни единого слова из
, Прабу вышел из пандапы.

“Ну, и где этот негодяй спрятал нашего кузена?” - спросили мы оба с тревогой.
"Пусть сахибы отдыхают счастливыми - их кузен в безопасности и

невредим".
"Пусть сахибы отдыхают счастливыми и довольными”.

“ Но где? Как вы можете быть в этом уверены?

“Прабу сказал это: сахибы сомневаются в его словах?”

“Нет, нет!” - ответил Мартин. “И все же я не могу... я не могу чувствовать себя убежденным! Но,
в любом случае, этот парень не ускользнет от меня, пока я не получу заверения
из его собственных уст”. с этими словами он взбежал по ступенькам и через
дверной проем, но затем издал такой вопль агонии и отчаяния, что,
опасаясь, что Хук-кук мог внезапно напасть на него и ранить, я
тотчас последовал за ним; но он стоял там, потеряв дар речи от ярости,
ибо горбун сбежал.

“ Клод, Клод! ” воскликнул он, увидев меня. - даже Прабу обманул меня.
нас ... но горько будет ли он платить за него;” и так как последний подошел
шаги, я верю, что он напал бы на него, если бы я не удержал его.

“Мартин, мой брат, как не стыдно! Верь по-прежнему в Прабу - он бы
никогда не предал нас так жестоко”.

“Тогда отдай мне, яванский пес! Отдай мне, говорю, моего кузена или этого
горбуна!”

“Яванский пес у тебя в зубах!” - свирепо воскликнул потомок Сурапати.
затем, улыбнувшись, он добавил: “Но бедный молодой сахиб
Мартин сходит с ума от горя и забывает, что ради его дяди
Яванский пес_ для него самое преданное животное ”.

“Что ж, ” горячо возразил Мартин, “ слова были неверными - я беру их обратно; Я
верю в тебя, Прабу; но ... но я настаиваю на том, чтобы знать, где прячется наш кузен
”.

“ Пусть сахиб Мартин наберется терпения, ” последовал спокойный ответ. - Пусть он
подождет. Прабу, который скорее умрет пятьюдесятью смертями, чем предаст или обманет
племянники доброго советника Блэка клянутся Кораном, что
девочка будет доставлена им в целости и невредимости. Больше этого он
не может, не смеет, не должен говорить сейчас! Будут ли сахибы доверять ему?

“Откровенно говоря, буду”, - сказал я, пожимая ему руку; но Мартин встал
сбитый с толку и как будто наполовину стыдящийся своей порывистости, но слишком гордый, чтобы
уступить. Это было, однако, лишь на мгновение; затем, следуя моему примеру,
он взял его за руку, сказав:

“Прабу, я подчиняюсь; но, ради всего Святого, не теряй времени и избавь меня
от этого жестокого ожидания”.

“ Сахиб Мартин, - ответил другой, - снова в себе, и радость
возвращения к нему кузена будет достаточной компенсацией за
его нынешние страдания. Но, опять же, позволь мне заверить его, что она в безопасности,
потому что горбун не посмел бы обмануть Прабу.

“Но почему бы ему не обмануть вас?-- кто может поверить хоть одному слову из
уст такого отъявленного мошенника?” - спросил Мартин.

“Есть причины, которые я не могу сейчас раскрыть, но одну я могу. Наличие
обнаружили его в самом акте колдовства, одно мое слово будет
обрушить на него и всю его семью, независимо от того, как далеко друг от друга
они могут быть, а страшное наказание-за страшной законы Бали;
и это слово я обещал никогда не должны говорить, если он смог _convince_
меня, вне всякого сомнения, что девочка жива и невредима, и что
он сделал--что означает, в настоящее время, не имеет значения;” и с этого
объяснение, которое мы были вынуждены останавливаться, и она вернулась в наш
жилье.

_Apropos_ магии, среди островов Индийского не преобразуется
чтобы Mahomedanism, это расценивается, как давным-давно в Англии, как наиболее
жестокие преступления и соответствующее наказание.

“Если, ” гласит закон острова Бали, “ человек ложно обвинит другого в колдовстве
и публично скажет об этом, магистрат оштрафует его на сорок
тысяч”. “Если человек напишет имя другого человека на покрывале
трупа или на носилках мертвеца, или сделает изображения другого из
"вставить", или, написав имя человека на бумажке, приостанавливает его на
дерево, закапывает его в землю, откладывает ее в Призрачные земли, или где
две дороги пересекаются друг с другом, любая из них считается магия. Если
человек написать имя друга на человеческих костей, с крови и уголь,
это также считается заклинание. Кто виноват, любой из
эти практики должны быть преданы смерти. Если дело будет предельно ясно раскрыто
, пусть смертная казнь распространится на его отца и
_матерь_, на его _чадство_ и на его _правнука_!-- пусть никто из
они живы! - пусть никто, связанный со столь виновным, не останется на лице этой земли
и пусть их имущество будет аналогичным образом конфисковано. Даже если
дети или родители колдуна живут в отдаленной части
страны, все равно пусть их разыщут и предадут смерти; и пусть их
имущество, если оно скрыто, будет обнаружено и конфисковано ”.

Этот жестокий обычай предавать смерти целую семью по вине
одного человека напоминает мне аналогичный обычай среди японцев, который
в достаточной степени иллюстрируется следующим историческим анекдотом:--

В 1638 году губернатором небольшой провинции близ Аянская так
угнетали народ, что магнат приказал он и все его
отношения должны вспороли животы, а так
возможно, в один и тот же час. У него был брат, который жил две
сто сорок семь лиг от Аянская, на службе у короля
из Финго; дядя, который жил в Сацума, в двадцати лье дальше; а
сын, который служил королю Kinocuni; внук, который служил королю
из Massame, сто десять лиг от Аянская; и по триста
и в восьмидесяти лигах от Сацумы, другой сын, служивший губернатору
замка Кванто; два брата, служившие в полку
императорской гвардии; и еще один сын, женившийся на единственной дочери
богатого купца, недалеко от Джеддо; - и все же все эти люди должны были быть
казнены точно в один и тот же час. Для этого они определили, сколько
времени требовалось, чтобы отправить приказ в самое дальнее место; и,
назначив там день исполнения, приказы были отправлены в
князья всех мест, о которых я упомянул, чтобы они поставили
умертвить всех этих людей в один и тот же день, ровно в полдень, что и было сделано
точно в срок. Купец, выдавший свою дочь за этого
сына джентльмена, умер от горя, а вдова уморила себя голодом.




ГЛАВА XXII.

МЫ ПРИСОЕДИНЯЕМСЯ К ОХОТЕ НА ТИГРА, НО ЧУДОМ ИЗБЕГАЕМ ОТРАВЛЕНИЯ И СБЕГАЕМ На НАШ
ОСТРОВ.


В ту ночь начался сильный дождь, и в течение трех дней нас продержали
взаперти, потому что на этих островах буквально “никогда не идет дождь, но он
льет” - более того, обрушиваются потоки, которые затопляют всю землю. Также и
это уединение не стало более приятным теперь, когда, имея
быть уверенным в безопасности наши сестры, наши умы были постоянно мучил
с любопытством, как на ее местонахождение, а Prabu причины для учета его
в тайне от нас.

Таким образом, когда дожди прекратились, и Вождь Магомед пригласил нас
присоединиться к нему и поучаствовать в охоте на тигра, мы обрадовались - я думаю, это занятие поможет нам
не дай моему разуму заняться самим собой - Мартин, отчасти по схожей причине
но главным образом потому, что он собирался присоединиться к спорту, о котором
он так много слышал, но ничего не видел. Что касается Прабу, то он, я полагаю,
принял приглашение из простой вежливости и, возможно, политики,
надеясь таким образом обезопасить молодого Магомеда в интересах
“Партии, ненавидящей голландию”. Но, как бы то ни было, он должен по
последние начали отдыхать, какие-то подозрения на честность шефа
цели; ибо после утренней охоты, он послал Мартина до
к праху, с приказом вернуть отряд из шести лучших
экипаж, вооружившись мушкетами и creeses.

Когда Мартин прибыл с небольшим отрядом, Вождь, который стоял
в окружении примерно десяти или двенадцати своих вассалов, вооруженных
крисы и кабаньи копья, выглядели очень угрюмо; затем, изменив свое
тактику, он сделал вид, что хвалит внешний вид людей и их оружие
, но мягко предложил Прабу, чтобы ради него самого и
экипаж, было бы лучше отправить их обратно в праху, поскольку вид
такого количества вооруженных людей мог вызвать ревнивый страх у жителей деревни в
горах. Но Прабу, с такой же простотой или хитростью, заявил
что не боится, что они поссорятся с его подданными
поскольку это были люди с мягким характером, которых он мог хорошо держать в узде.
рука, и что, более того, он приказал им сопровождать отряд
для развлечения и ублажения его высочества - на самом деле, чтобы показать ему
что даст практика стрельбы из мушкета среди тигров; добавив, что, если
его Высочество одобрит это, он это сделает, прежде чем отправиться со своего
территория, подари ему ящик с оружием. На что Магомед дал показания
столько восторга и хорошего настроения, не говоря уже о кажущейся мужской откровенности,
что даже я начал думать, что мои подозрения были беспочвенны.

Итак, когда все было подготовлено, мы двинулись в путь, Магомед вел нас вглубь острова
следуя изгибам небольшой реки - вздувшейся, мутной,
и быстрый из-за поздних проливных дождей. Итак, в течение первых пяти или
шести часов Магомед был оживленным и шутливым: однако по мере того, как время шло
, а мы не находили следов тигра, он становился угрюмым и каждый раз удалялся
время от времени он проводил совещание с двумя своими заместителями начальника; и это
снова пробудив во мне сомнения, я прошептал об этом Прабу и моему брату.

“О, черт с твоими подозрениями и пророчествами зла, ты, старая
ведьма!” - ответила та. “Он сожалеет только о том, что мы еще не
смогли побить тигра”.

“Сахиб, ” ответил Прабу, - нечего бояться, потому что, если Магомед сыграет
нас ложь, то он теряет и свои мушкеты и обещал. Это как Сахиб
Мартин говорит: Вы увидите, как его глаза блестят, когда мы начинаем
тигр”.

После такого выражение уверенности, что я мог сказать?--ничего ... и
поэтому мы продолжаем искать игру более двух часов, но затем, как мы
достиг небольшого поселка из бамбуковых хижин, начальник предложил
должны остаться в одном из них и обновить себя, в то время как два его
бабок пошли бить в соседних джунглях.

Когда мы въехали в эту маленькую деревушку, произошел инцидент, который показал
в полной мере раскрывает истинную природу Вождя. Девушка, очень хорошенькая для туземки.
Она перебежала нам дорогу и, споткнувшись о пень, упала
к его ногам. Посчитав это - хотя и чистой случайностью - оскорблением своего достоинства
Магомед схватил ее одним из своих кулаков, похожих на тиски,
и отшвырнул на значительное расстояние, где она и осталась лежать,
весь в синяках и кровоточащий из раны на лице.

“Трусливая собака!” - крикнул я по-английски и побежал вперед.
сопровождаемый Мартином, мы подняли ее, остановили кровотечение и с
добрые слова привели ее в ближайшую хижину, где мы оставили ее с
лицо, сияющее благодарностью, и восклицание: “Аллах, храни добрых
сахибы!”

Это вмешательство, так ведь, начальник, несомненно, считал это--между
он и один из его рабов, по-видимому, очень тяготила его; и я мог видеть,
особый отблеск в его глазах, что было с болью он сдерживал
его гнев. Однако, как только мы вошли в одну из хижин, облако
, казалось, рассеялось; потому что он начал оживленную беседу о наших
планах на охоту, которую он продолжал, пока его не прервало появление
прохладительных напитков. Даже при одном виде всего этого мы с Мартином
забыли о его жестокости, потому что наше зрение тогда было в восторге от запасов
восхитительного мангостина, а наше обоняние - от прибытия
нескольких маленьких сосудов с горячим, хорошо вымоленным кофе. К счастью для нас,
освежающий напиток не был выпит.

Но теперь позвольте мне рассказать вам, как мы оказались в этой хижине. Я полулежал
вытянувшись во весь рост, моя голова покоилась на бамбуковой подушке, прислоненной к
одной из стенок; бамбуковые ветви были отодвинуты друг от друга на
по крайней мере, на дюйм, чтобы, глядя в том направлении, я мог видеть
все, что происходило снаружи. Мой брат был в аналогичном положении по моей вине .
Прабу сидел в центре хижины, а между нами тремя и дверью, повернувшись лицом к выходу, на циновке сидел вождь. Он занял это место, чтобы лучше общаться со своими людьми, которым, конечно, не разрешалось сидеть в присутствии своего господина. Что касается мужчин, то я могу добавить, что, в то время как слуги Магомета сидели в ряд
недалеко от хижины, наши люди с праху расположились чуть поодаль от них; но обе группы пили или собирались пить кофе.

Итак, я находился в описанном положении три или четыре минуты,
ожидая, пока кофе достаточно остынет, чтобы его можно было пить, когда,
когда моя левая рука легла на бамбук, я почувствовал щекотку.
Повернув голову, я увидел девушку, с которой так жестоко обошелся Шеф полиции.
Шеф серьезно смотрел на меня. “ Сахиб, ” прошептала она мне на ухо, “ не
пей кофе, он убивает. Молодой главный злодей”.

Значит, кофе был отравлен - в этом не могло быть никаких сомнений относительно ее слов.
что она имела в виду; но какими ужасными были мои ощущения! Мартин держал свою чашку у себя в руке.
самыми губами - времени на осторожность не было. В одно мгновение я выхватил стакан
у него из рук, крича: “Он отравлен; нас предали!”

Начальник вскочил, как тигр, но Prabu, как бы по наитию
увидев через весь заговор, накатал свой обжигающий кофе в
Магомед лицо. Затем, одним ударом его creese поражает его
земли, он воскликнул: “Вперед, вперед, сагибов, для наших людей”; и так
удивленный этой неожиданной гадости были люди шефа, что у нас было
прошел оцепление и вышли наших людей, прежде чем один из бывших может
встать на ноги.

“Те, кто пил кофе, ” кричал Прабу, - отравлены - нас
предали! Дайте залп по негодяям!” На этот приказ немедленно последовал
оглушительный выстрел из мушкетов, и он добавил: “А теперь бегите,
спасая свои жизни. Заряжайте на ходу, потому что под рукой есть другие”.

И мы бросились врассыпную к маленькой речке, ни разу не остановившись,
пока она не оказалась между нами и нашими преследователями; в том, что
они последуют за нами, мы почти не сомневались.

“По ура-патриотов, старая ведьма!” - сказал Мартин, когда он стоял, вытирая пот
со лба; “ты опять прав, и мы имели узкие
побег”.

“ Мужчины уже пригубили кофе? - Спросил я.

Ответ был утвердительным, и что многие из них были
поражены болезнью; но, благодаря испугу и возбуждению, это
оказалось безвредным для системы. На самом деле у него не было времени остановить
кровообращение, иначе мы все погибли бы.

Теперь я сказал Мартину, что мы обязаны нашими жизнями маленькой
местной девочке.

“Тогда да благословят ее Небеса за эту великую награду за нашу маленькую доброту!”
- воскликнул он. “ Но, Клод, какие же мы трусы, что оставляем ее среди этих
негодяи! Нет, даже теперь она не может быть слишком поздно. Вернемся, запустить
‘гадость’ между ними, и вывести ее из себя.”

“ Весьма донкихотски и бесполезно, мой дорогой брат; ибо ей ничто не угрожает,
поскольку никто не знает, кто предупредил нас, и, несомненно, она придержится своего мнения.
совет.

“Сахиб Мартин одержим, если предлагает такое”, - сказал Прабу;
“но вперед или другим путем одна сторона все же может отрезать нас от
праху”.

Итак, мы шли вперед, переходя извилистый ручей снова и снова,
пока не оказались в двух милях от города покойного Вождя; затем
мы бросились в джунгли, надеясь коротким путем добраться до побережья,
и, возможно, держась поближе к морю, увидеть праху. Это
был тяжелый, тяжелый марш по грязи, слякоти, и густые джунгли; но
наконец, мы ароматом морского воздуха, в другой раз противно от
его строгание древесины; пропитка тухлой рыбой и правила сорняки, но сейчас запах был
вкусные блюда для наших ноздрей, ибо она появилась из моря. Затем, когда, после
рубки и раскроя, когда мы тащили наши уставшие конечности через колючие
джунгли ротанга, и увидели широкое пространство океана,
каждый человек отдали одним прыжком--буквально прыгать от радости, и пал на
пляж, чтобы отдохнуть.

“Я бы отдал половину денег оставили нам наши дядя Мартин, чтобы быть
еще раз в безопасности на борту праху”, - сказал И.

“Я бы не стал, хотя ... Мы в достаточной безопасности; бесы никогда нас не найдут"
здесь, ” ответил мой брат; но пока он говорил, раздался
громкий крик со стороны города, из джунглей, и сразу же все мужчины
снова были на ногах, с мушкетами в руках.

“Мы погибли!” - Воскликнул я, когда враг, числом почти в сотню человек,
устремился к нам.

“У нас есть одна надежда”, - сказал Prabu; “у них нет огнестрельного оружия;” тогда, быстрая
как мысль, он остановился на план обороны. “Дайте по ним залп, но
пусть каждый прицелится хорошенько”, - крикнул он.

Это мы и сделали (всего нас было девять человек), и с таким эффектом
что балийцы стояли как парализованные при виде своих мертвых
и раненых соотечественников. Затем, когда мы перезарядили оружие, Прабу отчитал
моего брата, меня и троих членов экипажа и, указав на небольшой
лесистый остров, примерно в четверти мили в море, он велел нам плыть
к нему, но в то же время, чтобы предварительнообслуживать наших вооружений и боеприпасов, а
лучшее, что мы могли, из воды. “До тех пор, пока сагибов добраться до острова,” он
добавил: “Мы будем держать разбойников посылать свои стрелы после них”.

“Чтобы спасти наш оружия и боеприпасов, - сказал Мартин, - мы должны плыть с одним
руки, держа мушкет и патрон-окно в другой,” а это мы
сделал, ибо, как коренными жителями, мы научились плавать, как рыбы.

Добравшись до острова, мы увидели, что балийцы, которые к тому времени уже
овладели собой, теперь надвигались на наших
товарищей. Последние, однако, выстроились в линию, спиной к нам.
повернулись к морю, позволили врагу приблизиться и обрушили ливень стрел
которые, кстати, они приняли, не дрогнув, или, действительно,
нанесение вреда; затем, послав залп, который прозвучал так же убедительно, как и предыдущий,
повернулся и, прыгнув в воду, направился к острову. Теперь настала наша очередь
балийцы собирались последовать за нашими товарищами в воду,
но прежде чем они намочили ногу, Мартин и я, защищая
пловцы, прикрываясь огнем, послали пару свинцовых вестников
среди них это заставляло их орать и вопить, пока сам воздух, казалось,
наполненный их шумом. Но они были спокойны, что касается действий
против нас, по крайней мере на время.

“На сегодня с них хватит”, - сказал Мартин.

“ Верно, сахиб, ” сказал Прабу, который со своими людьми только что высадился на берег. “ Но на
рассвете дьяволы набросятся на нас сотнями.

“Тогда, может быть, мы окажем им теплый прием, вот и все”, - ответил Мартин.
Но он добавил: “Довольно для этого злого часа; так что, тем временем,
чтобы у нас было достаточно сил и отваги встретить их, давайте
всем нам, кроме одного, нужно урвать несколько часов отдыха.

“Нет, - ответил Прабу, - это было бы неразумно - нужно насыпать песчаную отмель”
для обороны; сахибы, однако, могут поспать три часа, когда мы
разбудим их, чтобы они несли вахту, пока мы спим.

“Очень хорошо, пусть будет так”, - сказал Мартин. Затем, при помощи двух или трех
у мужчин обрезать некоторые ветки и листья с больших какао-гайка
дерево, и соорудили временный домик, после чего, разводить огонь в
открытие, как профилактическое против правила паров из трясины,
мы погрузили наши винтовки, осторожно положил их на землю, и,
протягивая перед собой на всю длину их стороной, свалились спать.
Я должен добавить, что, чтобы облегчить наши разгоряченные и ноющие ноги, мы сняли
ботинки и носки.

Так вот, труд и радость мы прошли, казалось, очень
различное влияние на меня, что она на моего брата; в то время как он
спал крепко, я был беспокоен и бодрствования-то есть, я полагаю, я должен
были, что называется, Кошки спят. Кстати, я никогда не мог понять, почему кошачий сон
должен быть синонимом бодрствования; ибо
с тех пор у меня было много кошек, очень хороших, разумных кошек,
и, внимательно наблюдая за их привычками, когда-либо обнаруживали, что при условии, что они
были должным образом и заботливо воспитаны - т.е. с ними обращались по-доброму и
хорошо кормили - что они спят так же крепко, да, и храпят, и видят сны,
тоже, как и любой олдермен после корпоративного ужина.

Но вернемся к моему сну той ночью: должно быть, он был очень беспокойным,
потому что от легкого шороха я окончательно проснулся и, осторожно
приподнявшись на локте и посмотрев в сторону моего брата, я почувствовал, как холодная дрожь пробежала
по всему моему телу; ибо при свете костра я увидел огромную змею,
ползущую к нему.

Малейший шум заставил бы рептилию напасть на него, в то время как
вполне возможно, что, поскольку Мартин лежал неподвижно, это могло пройти мимо
его, не причинив вреда. “Ибо, возможно, - подумал я, “ оно было выведено
из состояния оцепенения жаром огня, к которому оно, очевидно,
стремится”. Таким образом, с напряженной тревогой, я смотрел вперед.
Он пополз по его ногам, ее голова была на его голые ноги ... и мой
сердце, казалось, прямо мне в рот. Мне захотелось схватить винтовку - но
нет. К счастью, у меня хватило присутствия духа, чтобы устоять перед искушением
и в следующее мгновение она исчезла в отверстии,
и я чуть не заплакала от радости. Но потом мне пришло в голову, что это
могло напасть на кого-нибудь из спящих снаружи; я знал, что некоторые из наших людей,
должно быть, к этому времени уже легли, потому что желтая полоса на
горизонт сказал мне, что до рассвета уже недалеко.

Этого было достаточно. Я вскочил, и, взяв свою винтовку, следил за
змея. Он был по-прежнему скользя вперед, но, услышав мои шаги, он
возвели ее гребне и обернулся. Теперь альтернативы не было.;
в одно мгновение содержимое моей винтовки попало ему в голову. Но,
одновременно, человек подпрыгнул вверх, а затем тяжело упал навзничь.,
как будто подстреленный.

“Великие небеса!” Я воскликнул: “Я убил человека!”

Однако это было не так, потому что он снова поднялся с криком “Малик, они
идут”, несомненно, полагая, что балийцы высадились; и в мгновение ока
минуте, Мартин, Прабу и вся наша компания были рядом со мной.

По пути оправдания настораживают их, я указал на змею, еще
корчась в агонии смерти.

“Но, ” воскликнул Прабу, “ сахиб ничего не боится - он
потратил порох и пули на простого червяка. Смотри, ” добавил он, - вот как
убивать их”, - и он воткнул кабанье копье в голову неподвижного животного.
извивающаяся рептилия; затем, обмотав тело вокруг ручки, он бросил
это мясо одному из мужчин, сказав ему зажарить его для утреннего ужина.
Тем не менее, несмотря на презрительную манеру Прабу и
замечание, которое, как он впоследствии признался, он сделал только для того, чтобы скрыть
свое огорчение тем, что вся компания была встревожена простым убийством
змеи - рептилия принадлежала к виду, укус которого смертелен; и
это тоже мой брат прекрасно знал, потому что, когда мы дежурили той ночью,
пока остальные спали, он сказал--

“ Клод, дорогой старина, Прабу не в духе - неважно, что он говорит.;
твоей старой мудрой голове, которая не позволила тебе потревожить змею, я обязан
своей жизнью.




ГЛАВА XXIII.

БОЙ: БОЛЬШАЯ ОПАСНОСТЬ И СВОЕВРЕМЕННОЕ СПАСЕНИЕ.


Когда рассвело, мы осмотрели наше положение. Остров, который, по
всей вероятности, в какой-то отдаленный период образовывал мыс
материк, пока не был отрезан каналом, который теперь отделяет его от
берег, по-видимому, имел около трех миль в длину и двух в ширину.
Справа, слева, позади нас берега были опоясаны
с рощами кокосовых пальм и гомути; но берег напротив
материк был песчаным и голым, за исключением того, что почти у самой воды
по краю были разбросаны стволы огромных пальм, которые, кстати, наш
командир ночью изобретательно превратил в опоры для
песчаные отмели - или, на военном жаргоне, “земляные укрепления” - они возвели
высотой примерно по грудь.

Когда солнце поднялось над горизонтом, мы увидели балийцев, по меньшей мере сотню человек
они суетились взад и вперед, потрясая своими копьями и кизяками в
неповиновение, и мог слышать их крики предвкушения триумфа.

“ Они готовятся напасть на нас, Мартин; смотри, у них есть пара
лодок. Давай разбудим Прабу, - сказал я.

“Да, Клод, но смотри - они заметили нас; пригни голову”,
и едва он произнес эти слова, как на него обрушился град стрел.
летать по воздуху-тем большее количество из которых, однако, найдена
их заготовки на земляные работы.

“Давай, Мартин, назовем Prabu.”

“ Нет, пока нет; каждая минута отдыха - это цель, учитывая ту работу, которая у нас есть
нам предстоит до конца дня. Давайте разберемся с ними вдвоем.
Но смотрите - две лодки отчалили. Прижмите винтовку к плечу.
и прицеливайся в одного, пока я беру на себя другого; ибо было бы
невежливо не отметить прибытие пернатых посланцев, которых они
только что отправили.

Что ж, прицел был четким и обдуманным, и мы могли слышать из-за воды
глухой стук наших пуль, когда они ударялись о борта
лодок.

“Во всяком случае, ” воскликнул Мартин, “ в их бортах есть пара бойниц,
но этого недостаточно. Снова, Клод, но на этот раз на дюйм или два
выше;”и мы выстрелили еще раз. Выстрелы наших орудий вызвали
Прабу и мужчины, которые подошли к нам, крича: “Малик, Малик! - они
они идут, они идут!”

“И все же они!” - воскликнул Мартин. “Ни капельки; по крайней мере, нет.
пока они снова не встанут в док, чтобы заделать пробоины в своих
парусах и шлюпках”. И Прабу, поначалу разгневанный тем, что мы начали
действовать без приказа, как только увидел красноречивый эффект нашего
хорошо направленного огня, он закричал--

“Сахибы - герои, пусть они держат свои винтовки направленными на лодки", - и затем он занялся размещением своего небольшого отряда, с помощью: "...".
лодки”.
их мушкеты, расставленные по углам орудий; так что, пока мы, с нашими
дальнобойных винтовок, преследовали противника, Prabu и его партии могла бы, по
перекрестный огонь, из-уничтожение любого, кто, по обыкновению их
расы, по воде, которая, как тогда было время отлива, не было
больше, чем грудь.

За пару часов, однако у нас были, но мало места, экономим
выгрузка пулю и тогда, и сейчас среди бродяг, которые время от
раз решился на краю воды, с целью отправки
стрелу или две в любое голову, что, возможно, шанс появиться над нашими
отмели. Что же касается двух лодок, то их уже давно вытащили на берег,
их экипажи не на шутку испугались, что пуля может быть пущена в них самих
с такого большого расстояния; ибо это был, по всей вероятности, первый
раз, когда они услышали смертоносный выстрел винтовки.

Но храбрые балийцы привыкнут к любому оружию, каким бы ужасным оно ни было
поначалу, и так быстро лодки снова были укомплектованы людьми, но
на этот раз их экипажи, все, кроме двух гребцов в каждой, сдались
дно; и в то же самое время, когда они отчалили, около восьмидесяти из
их товарищей, вооруженных луками, стрелами, копьями и кри, отправились в
вода - для того, я полагаю, чтобы создать отвод для последнего
были поровну разделены на группы и размещены по обе стороны лодок:
таким образом, визжа и вопя, они приближались к нам.

Как и прежде, мы с Мартином не спускали глаз с лодок; но так хорошо и
доблестно управляли ими их экипажи, поддерживая их постоянное движение,
скручивая и кружа их в воде, они стали такими, что в них стало так же
трудно попасть, как в чайку на крыльях во время бури: мы стреляли и
стреляли, но все напрасно. В то же время, Prabu и его люди стояли на
свои посты без единого выстрела, и хорошо спланированная man;uvre было;
ибо, поскольку вопящий, визжащий враг - истощив значительную
часть своих сил своим трудом в воде и
частым выпуском своих стрел (вы должны помнить, что они стояли
по грудь в море)- приблизились к берегу, одна половина продолжала стрелять, а
другая заряжала, и это с такой меткостью и быстротой, что в
примерно через час все, кто не был убит, начали отступление на материк.

Но пока это продолжалось, мы с Мартином были заняты обслуживанием
лодок, которые, что достаточно смело, прошли прямо под заводом,
от высадки их экипажей: один из них нам удалось затопить, выпустив в него пули
несколько оставшихся на нем людей поплыли обратно к противоположному берегу.
берег; но другой, несмотря на винтовки и мушкеты, высадил свою команду
на берег.

Если бы они сделали это часом раньше, когда их товарищи были заняты
чтобы Прабу и его людям было чем заняться, мы были бы уже
безнадежно потеряны. Но теперь последние, побросав свои мушкеты и
натянув поводья, бросились к нам на помощь и загнали их обратно в их лодку.
все, кроме одного, и он, и Мартин, и я отнесли пленного в
интерьер.

Отброшенные таким образом назад, мы начали подсчитывать наши боеприпасы.
результат был плачевным.

“Не более полудюжины патронов на каждого”, - воскликнул я.

“Мы должны приберечь их на крайний случай и взять с собой в кри-зеи", - сказал Прабу.
”торцы наших орудий".

“ Да, да, ” сказал Мартин. “ Скоро дело дойдет до рукопашной,
и тогда мы будем разбиты численностью.

“Ах, если бы Кати и праху были рядом!” - Воскликнул я; и должен
признать, что при виде открывшейся перед нами перспективы мы стали мрачными и задумчивыми.
Однако мой брат, который редко терялся в догадках, что предпринять, внезапно
воскликнул, когда ему в голову пришла блестящая мысль:

“Я нашел ее! Мы отремонтируем эту затонувшую лодку, и один или двое из нас смогут
выйти в море на поиски праху”.

“Хорошо, ” сказал Прабу, “ и мы еще можем спастись, потому что она должна быть где-то поблизости".
”У меня есть другое предположение", - воскликнул Мартин. - "Мы проверим нашу пленницу"." Она должна быть где-то на берегу".

“У меня есть другое предположение”. - воскликнул Мартин. - “Мы проверим нашу пленницу”.

“С какой целью?” Я спросил.

“О! ты увидишь”, - ответил он, и мы привели этого человека к нам.

“А теперь, ” сказал ему Мартин, “ мы собираемся подвесить тебя к одной из этих
пальм”.

“Аллах велик! Что написано, то написано: сахиб получил свое".
жизнь раба в его руках”, - ответил человек, - кто, как и большей
часть предметов Магомед, был мусульманином.

“Что ж, это круто”, - ответил Мартин. “Но, - добавил он, - “будете ли вы
честно отвечать на любые вопросы, которые я могу вам задать, если мы пообещаем спасти
вашу жизнь?”

“Сахиб, - ответил он, - мертвый человек бесполезен для своей семьи”.

“Нет, - со смехом перебил мой брат, - это факт, без сомнения”.

“Тогда главы Пророка, и мои надежды на рай, я буду
ответа по-настоящему Сахиба”.

“Ваша мошенник старший, Магомед, умер?”

“ Сахиб, нет, но он тяжело ранен, но не настолько серьезно, чтобы не мог
прямые нападки на вас здесь”.

“Почему этот молодой вождь, сын одного человека, так и дружественные нам, стремиться
охватывают нашу смерть так вероломно?”

“Потому что, пока сахибы и капитан Прабу были в столице,
Пришел голландский корабль, капитан которого предложил ему большую награду серебром, а также
"праху", его пушки и груз, если он передаст в его руки
некоего капитана Прабу”.

“Но зачем голландцам понадобился капитан Прабу? какой вред он им причинил
?” - спросил сам наш лидер.

“Потому что великий голландский вождь, который правит в Батавии, знает, что Прабу
потомок принца Сурапати, а также то, что он плавал по острову и вдоль побережья Явы, подстрекая разных вождей и принцев к восстанию против голландцев».

«Собака!» — воскликнул Прабу, — «но как это возможно? Неужели сын может опозорить память отца, ведь покойный вождь ненавидел
голландцев и вместе со своим сыном поклялся вести против них вечную войну?»

— Так и было, сахиб, но Магомед любит честь и свою страну меньше, чем
золото и власть; кроме того, голландский губернатор пообещал сделать его
раджой Блиллинга вместо нынешнего принца, которого он боится.
_ knows_ - его враг.

“Откуда они это знают?” - встревоженно спросил Прабу.

“Магомед отправил гонца к губернатору Батавии, чтобы сообщить ему”.

“Но где же голландский захват?” - спросил Мартин.

“В устье Балийского пролива, ожидая возвращения "праху".
либо для того, чтобы принять пленников, когда Магомед их захватит, либо для того, чтобы подстеречь
”Праху" на случай, если она сбежит от Магомеда".

“Но "праху", ты знаешь, где он?”

“Почти на расстоянии ружейного выстрела, стоит на единственном якоре, примерно в двух лигах
от города”.

- А теперь, ” сурово сказал Мартин, “ мы собираемся отправить лодку на поиски
из праху; мы продержим вас здесь до его возвращения, когда, если мы обнаружим, что
вы говорили неправду, вы будете повешены, как собака”.

“Если, о, сахиб! слуга твой говорил неправду, пусть он умрет собачьей смертью
; но, если это правда, пусть он живет”.

“Выгодная сделка!” - воскликнул Мартин, и на этом совещание закончилось, к
удовлетворению всех сторон.

Однако, когда лодку сделали пригодной для плавания, возник спор
между моим братом Прабу и мной относительно того, кто должен взять на себя
несколько опасную службу по поиску праху. Действительно, мы могли бы
решить это можно было только путем броска жребия, когда долг пал на моего брата, который
после этого покинул остров лесистой стороной, прихватив с собой свое
ружье, все патроны, которые у нас были в запасе, и немного фруктов.

Остаток того дня мы терпеливо ожидали новой атаки, но ее
не последовало. Балийцы довольствовались тем, что несли вахту вдоль
противоположного берега - что, кстати, было слабым утешением для
нас, поскольку было очевидно, что они ожидали подкрепления только с
интерьер и, по всей вероятности, свежие лодки, и эти
вспомогательные вещества приехать до прихода праху, мы были безнадежно
потерял. С другой стороны, теперь, когда возбуждение от боя прошло,
наши люди лежали во всех направлениях в состоянии изнеможения, без
иное угощение, кроме плодов кокосового ореха и пальмы _gomuti_
действительно, если бы не эти два съедобных продукта, мы умерли бы от простого
истощение, так как между собой они давали нам и мясо, и питье.
Что касается последнего, то это не только один из самых необычных представителей
растительного мира индийских островов, но и приспособленный к такому
множество применений, что мои читатели могут справедливо извините меня за то, что дает им
описание.

Гомути (_Borassus gomutus_) - самая толстая из всех пальм,
но короче кокосового ореха. Плоды, которые об
размер мушмула, и треугольной формы растут из побегов
плодоношение на длинных строк из трех или четырех футов, и, что тоже в
такое изобилие, что количество зависит от одной съемки больше
чем нагрузка для человека. Толстая внешняя оболочка дает сок, так что
очень возбуждающее и въедливого характера, что при нанесении на
кожа, это вызывает сильную боль и воспаление. Затем из внутренностей плодов
китайцы готовят сладости, а жители индийских островов
перегоняют спирт или пунш, который они используют перед употреблением, и
что возбуждает их до такой степени, что голландцы вполне уместно
называют это адским пламенем_. Это основное производство пальмы гомути
ее добывают следующим оригинальным способом:--

Один из побегов плодоношения, на первое появление
фрукты, избивали в течение трех дней подряд с небольшой палкой; стрелять
затем немного срезается с корня, и ликер, который выливается
, разливается по горшочкам. Одна пальма, в возрасте девяти лет,
урожайность за два года в среднем три литра в день. От этого
ликер, снова сахар изготавливается путем кипячения в сиропе, и продается
на всех рынках. Китайцы также используют его в составе
отмечается Батавской Арак.

Другой продукт, представляющий большую ценность и напоминающий черный конский волос,
находится между стволом и ветвями в спутанном виде с вкраплениями
длинных, твердых древесных прутьев того же цвета. Когда освобождаешься от
в последнем случае он используется для любых целей изготовления снастей. Маленькие веточки, найденные в
материал, похожий на волос, используется всеми племенами, пишущими на бумаге, в качестве
ручек, а также для изготовления отравленных стрел, которые выдуваются
из трубочек. Под этим материалом, похожим на волос, находится третий вид,
с мягкой, похожей на паутинку текстурой, который используется китайцами в больших
в таких количествах, как пакля для обшивки балок кораблей и в качестве трута для
разжигания костров. Наконец, как и настоящая саговая пальма, гомути дает
костномозговое вещество, из которого формируют фарину и которое используют
по всей Яве в значительных количествах. Но, продолжая мой рассказ.

Час за часом проходили безрезультатные атаки со стороны
балийцев, я начал питать некоторую надежду, что серьезные потери, которые они понесли
, уже были нанесены нашим огнестрельным оружием, но особенно винтовками,
это вызвало у них такое отвращение, что они не предпринимали никаких других попыток - по крайней мере,
пока мы не получили подкрепления от праху. Эти надежды, однако, были
рассеяны, когда глубокой ночью, когда я лежал, растянувшись на нашем
земляном валу с винтовкой в руке, я услышал неясный шум, плеск в
я посмотрел на воду и увидел огни факелов, танцующие среди деревьев на берегу.
Разбудив Прабу, он несколько минут смотрел и слушал, а
затем сказал:

“ К ним прибыло подкрепление из города, сахиб. Среди них всадники
Я слышу топот их копыт - нет, послушай, это
было ржание лошади!”

“ Верно, - сказал я, потому что отчетливо различил тот же звук.

— У них тоже есть _лодки_, — продолжил он. — Они собираются напасть на нас под покровом ночной темноты, полагая, что так им удастся избежать наших винтовок и мушкетов.

“Только мое мнение, Prabu. Я пошлю на них пули, чтобы позволить им
знаем мы готовы. Если он собьет одного или двоих, это может удержать их
от нападения, поскольку у них будет достаточное доказательство того, что темнота - не лучшая защита.
”

“ Нет, нет, сахиб, ни один заряд не должен пропасть даром. Они должны подойти,
да, в пределах десятка ярдов от берега, вы увидите, что каждая
лодка будет держать два или три человека с факелами, который будет освещен
только они собрались на землю и падать среди нас так много демонов.”

Затем Прабу разместил восьмерых из нас, включая себя, вдоль
земляные укрепления с интервалом примерно в дюжину ярдов.

“Не говори ни слова, не шевелись, пока не услышишь выстрел моего ружья"
"затем хладнокровно, точно прицелившись, стреляй!”

С затаившимся дыханием я стояла, с моей винтовкой просто отдыхает по
на бруствер, стараясь заглянуть сквозь тьму, пока есть
не фонарь, чтобы было видно на берегу. Так продолжалось около часа - ни звука
, кроме шелеста ветра или легкого плеска волн, - когда
до моих ушей донесся легкий, глухой шум, похожий на погружение
приглушенных весел. Прабу, должно быть, тоже узнал его, потому что, мягко ступая
вдоль небольшой шеренги людей он прошептал свои приказы.

“Смирно! они приближаются! Не стреляйте, пока не услышите выстрел моего
ружья”.

Затем все смолкло - неподвижно, как смерть. Захватчики отдохнули
налегли на весла, возможно, чтобы лучше подготовиться. Но прошло несколько
минут, и снова послышались звуки размеренных гребков. Они приближались,
всё ближе и ближе; затем послышалось шёпотом отданная команда,
за которой последовал щелчок кремня и стали, и шесть или семь факелов
загорелись, обнажив смуглые тела наших противников.
было мало-громкий, резкий треск винтовок Prabu и другим городам
последовал вой, как от тысячи демонов, шум можно
едва ли представлял из столпотворение. Каждый выстрел, должно быть, тоже давал о себе знать.
потому что только что наступавшие лодки немедленно отступили на
середину канала, и их экипажи погасили огни.

“Великолепно сработано! После этого они не вернутся сегодня ночью, - сказал я.

“ Сахиб, - ответил Прабу, - перезарядите оружие, будьте готовы; они сейчас будут здесь снова
.

Прабу был прав. Снова и снова они приходили, и каждый раз с большей
отчаяние, ибо мы могли отбросить их назад, только делая залп за залпом
но, наконец, наши усилия были вознаграждены, ибо они были отброшены
чтобы больше не возвращаться этой ночью - по крайней мере, мы на это надеялись.

“Слава богу!” - Воскликнул я. - “Утро не за горами”.

“ Боюсь, слишком далеко, сахиб, ” ответил Прабу, “ чтобы быть полезным нам, когда это произойдет.
Потому что у нас осталось всего по одному заряду на каждого!

“Поистине, ужасное положение!” Ответил я. “Если бы праху был рядом!
Что мы можем сделать?" - спросил я. "Если бы Небеса!”

“Возможно, они не придут снова сегодня ночью - но они могут прийти; поэтому давайте
оставайтесь на наших постах и на этот раз сохраняйте огонь до тех пор, пока они не уйдут.
их лодки... затем залп, а затем...

“ Что”! - Что?! - спросил я, чувствуя, как пот выступил у меня на лбу.

“Это будет конец”, - ответил он довольно хладнокровно, - “ибо все, что мы можем сделать
тогда это умереть с мушкетом и винтовкой в руках”.

“Прекрасная перспектива!” Я думал. Тем не менее, у меня было одно утешение - мой
брат Мартин спасется; но как горько было бы его горе из-за
нашего поражения и моей смерти. Однако у нас было мало времени на подобные размышления.
внезапно до наших ушей донесся звук, как будто из
середина канала - щелк, щелк, щелк - и темнота осветилась
сотней факелов, которые столько же дикарей держали над головами,
что делало их отвратительными вне всякого сравнения. Щелчок, щелканье было
объяснено; оно было вызвано их кремнями и сталью.

“Что означает этот маневр?” - Воскликнул я.

“ Скоро мы станем мертвецами. Нам остается только дать по ним
меткий залп, когда они коснутся берега. Но вниз, вниз, все!
вы, между брустверами!”

Заказ был действительно своевременным, так как между каждыми двумя
факелоносцев стоял человек с нанизанными на лук, и едва мы нырнули
наши головы, чем ливнем стрел упало между нами, что наши мужчины,
теперь, что не было никакой необходимости в тишину, отправил обратно вопль
вопреки. Потом пришел еще один и еще один рейс, и с такой быстротой
, что если бы мы обладали пятьдесят патронов, мы не смогли бы
использовать их в свою пользу. Все, что мы можем сделать сейчас, - это оставаться на коленях
позади отмели, оставляя наш огонь для одного хорошо, если но в прошлом,
возможность сделать каждый выстрел рассказать. Балийцы, казалось, не понял
нашу позицию, потому что мы могли слышать, как они продвигаются по воде,
вопли. Это были ужасные звуки, тем более что они
были для нас символами приближающейся смерти; но я “довел свое мужество
до предела”, без всякой надежды сохранить свою жизнь, но
решительно настроенный храбро умереть. Они шли вперед - все еще вперед;
лодки, которые теперь были впереди линии с факелами и стрелами,
скользили по гальке, когда, казалось, само Небо послало нам на помощь свой
гром в грохоте орудий. За этим последовал
визг, вопли и сильный всплеск воды. Затем раздался еще один,
и еще один бум! и по трем красным огням в устье канала
мы могли видеть, что помощь близка, потому что они свисали с носа и
мачт "праху".

“Хвала Аллаху!”

“Слава богу! это Кати”.

И по мере того, как пушка за пушкой производили залпы, очищая воду от наших врагов,
доблестное суденышко поднималось вверх по каналу. Затем, зажегши факелы,
мы вскарабкались по бокам праху и быстро обнялись.
Кати и мой брат.

“Клянусь Джинго! Клод, старина, как повезло! мы подоспели как раз вовремя
”, - сказал Мартин.

“Действительно, ты на минуту спас нам жизнь”, - ответил я.

“Это были большие пушки, Клод. Разве я не говорил тебе, что они предназначены для
боя, и наконец мы это доказали”.

“ Но где ты нашел праху, Мартин?

“ О, быстро удаляемся в бухту, подальше от поля зрения этого голландского грабителя,
который, кстати, Прабу, высматривает нас. Я хотел подраться с ней.
но старая Кати этого не допустила.

“Мы дадим ей достаточно пространства для плавания, как только это будет возможно”, - ответил
Прабу; и затем, отдав приказ обогнуть побережье в направлении
провинции Япония, на восточной оконечности острова, мы - это
то есть все, кто сражался на острове, продолжили угощаться
мы взяли лучшее из запасов Кати.




ГЛАВА XXIV.

МЫ ВЫСАЖИВАЕМСЯ В МОДЖОПАХИТЕ И ПОПАДАЕМ В ТЮРЬМУ КАК МЯТЕЖНИКИ.


Будучи вынужден далеко от нашего намеченного курса, голландцев захватить, и
вдоль побережья провинции Ява известно, правят начальники
или князей в интересах европейского правительства, Prabu, в страхе
это общее описание праху, могли быть направлены на
последнего, приказал своему экипажу о маскировке судна со всеми
скорость. Они сделали это, перекрасив ее в совершенно другой цвет,
от носа до кормы; срубили одну из мачт, так что на корабле должна была быть
одна _ вместо _ двух_, и очень искусно изменили
характер его такелажа. А для меня и Мартина, он рекомендовал нам
чтобы чернеют зубы, и цвет нашей кожи в тон красное дерево
туземцы. Таким образом, надев скудную одежду моряков с острова
, мы вскоре стали неотличимы от них, за исключением
действительно, так случилось, что европеец должен был бы очень внимательно за нами присматривать.

Итак, мы пробежали через Балийский пролив и обогнули мыс
Седано - самый восточный мыс Явы - и мы почти достигли
входа в Мадурский пролив, когда на нас обрушился ураган,
это так потрясло нас, что мы были вынуждены войти в первую гавань
без мачты и руля, фактически, просто корпус, и это тоже
из-за дырок в ней требовалась постоянная работа с насосами. К
что хуже всего, что порт был рядом Mojopahit, как только место
империи древнего буддийского Султанов Java, но теперь регулируется
главный кем Prabu считается твердой и быстрой друг голландский
Правительство.

“Это все равно что прыгать со сковородки в огонь с удвоенной силой”,
- сказал я, когда несколько представителей местной власти взобрались на борта, чтобы
расспросите, кто и что мы такое, и с какой целью праху поместили
в ту гавань.

“Мы должны действовать нагло”, - ответил Мартин. “ Что касается нас с тобой, Клод,
поскольку мы перекрасились в цвет красного дерева, лучшее, что мы можем сделать, это
ничего не говорить и выглядеть как можно более свирепыми. Жаль, однако, ” со смехом добавил он
, “ что мы ничуть не уродливее и ниже ростом, тогда
они не отличили бы нас от своих собственных братьев ”.

Prabu ответ на запросы наших посетителей было то, что он был Батавской
торговец из Нижнего города, который, побывав в Сингапуре с
птиц-гнезда, взял в грузовом ткани на Бали, а затем был
бегал по берегу в Самаранг на северном побережье; и с
в этом они оказались довольны, но заявил, что они не могли позволить ему
ремонт без он первым добился разрешения шефа. “Значит, мои старшие
братья передадут послание Вождю?” - спросил Прабу.

“Нет, этого они не могли сделать, но, тем не менее, они обещали прийти
на следующее утро и привести его к ногам его светлости”; и
с этим ... хотя собеседование было катастрофически против его
склонность-он был вынужден успокоиться.

Соответственно, на следующее утро, в ожидании их прихода, Prabu
оделся, как искусно и красиво, как бы его шкаф
разрешение; впрочем, мы были удивлены, что он имел на борту такую прекрасную
белье, шикарное парео, красивый тюрбанах, украшенных драгоценными камнями-hafted creeses,
и золотые кольца и браслеты--достаточно, чтобы наряд все
трое из нас, ибо мы должны были сопровождать его, чтобы распухнуть его состояние, как его
два обер-офицеры, мы были, однако, больше не удивляет, что все это
нарядности, когда он сказал нам, что люди, населяющие эту часть
острова, испокон веков славились своей любовью к зрелищам, и
что без этого они относились бы к незнакомцам с насмешкой, а их
требования с презрением.

Кстати, старый путешественник, капитан Дампир, приводит юмористический пример.
иллюстрация того значения, которое индейцы придают простой одежде.
Островитяне в целом:

“Среди остальных наших людей, - говорит он, - которые, бывая на берегу, танцевали
с Вождем и его людьми, был некто Джон Тэкер, который был моряком
воспитанный, он не умел ни читать, ни писать, но раньше научился
танцуйте в музыкальных заведениях об Уоппинге. Этот человек побывал в Южных морях
с капитаном Харрисом и, получив приличное количество золота, выложил
часть из них на покупку очень красивого костюма.

Вождь, предположив по богатству его одежды и мастерству
танца, что он, должно быть, важная персона, спросил одного из
товарищей Тэкера, не благородного ли он происхождения.

“Ваша светлость во многом правы", - ответил моряк, который был
заинтересован в продолжении обмана. ‘и большая часть нашего корабля
общество принадлежит к тому же сословию, особенно все те, у кого есть прекрасная
одежда; ибо, имея достаточно денег, чтобы нести собственные расходы, они должны были
приехать за границу просто посмотреть мир. Что касается тех людей, которых ваша светлость видит
в убогой одежде, то они всего лишь простые моряки. ’

Эта наглая ложь произвела желаемый эффект на местного принца,
который с тех пор относился к Джону Тэкеру с величайшим уважением.
К сожалению, однако, капитан не любил розыгрышей,
так что, когда до него дошло, он не только разоблачил начальника, но и
заставил псевдозлоблянина получить хорошую взбучку.

В назначенный час нас провели во дворец Вождя, и
сразу же ввели в зал аудиенций, большое здание,
с открытыми стенами, крыша которого была украшена красивой резьбой
отделанный киноварью и золотом, он покоился на многочисленных колоннах. Начальник
нас принял очень благосклонно; и получив удовлетворительные ответы
на многие вопросы, которые он задавал, слушал Prabu по
заявка будет разрешено переоборудовать его судна, и тотчас оное
его молчаливое согласие. Но, как мы о принятии наш выбор, есть
поднялась великая суматоха у входа конце зала, и в настоящее время
появилось несколько офицеров юстиции, принося с собой двух мужчин,
как ногами и изо всех сил пытается освободиться, как огнеупорный материал
школа-мальчиков. Конечно, мы шагнули немного вперед, чтобы выяснить
причину их задержания. Один был яванцем, другой
Китайцем. При виде последнего я немало удивился,
воскликнув: “Ей-богу! Мартин, здесь снова этот негодяй То-ки”.

“Негодяй! так оно и есть”, - ответил он. Но Прабу тоже узнал его.

“Собака, - сказал он, - раньше была на борту моего ”праху“, но однажды сбежала
ночью, когда мы стояли в гавани Батавии, прихватив с собой все
доллары, какие только смогли достать”. Следовательно, думал я,
причиной его дрожи в пещере в самом названии Prabu.

Но теперь началась одна из тех сцен, которая так характерна для судов
из туземных вождей.

Женщина почтенного вида, но согбенная возрастом и подавленная
горем, вышла вперед и, упав к ногам вождя, с
сложив руки, сказал смело, как это принято у яванцев в таких случаях.
случаях, “справедливость, ой! милорд, я требую справедливости. Я был предательски
обидел. Я не пойду на это! Справедливости я прошу на голову этого
злодея Китайца, ибо прошлой ночью он подстерег и убил моего мальчика, моего единственного
сына, опору моих долгих лет, стержень моего существования!”

Это обвинение было подтверждено несколькими свидетелями, вне всякого сомнения
один из чиновников, повернувшись к То-ки, воскликнул
:

“Ты слышал обвинение. За что, о, собака китайский, имеешь сказать
Господь наш начальник в ответ?”

“Слова несчастной-ки, которого боги бросили, будет
будь немногочислен, о, ужасный лорд и вождь, ” ответил он жалобным тоном. “Это
правда, но также верно и то, что несчастный То-ки вошел в этот
город, бедный, умирающий с голоду; и в недобрый час столкнулся с этой собакой
Яванец, который предложил твоему рабу, о, мой господин, определенную сумму серебром, чтобы избавить
его от крысы врага; и также верно, что несчастный То-ки
не смог устоять перед искушением”.

Тогда яванца спросили, что он хотел сказать, и он ответил: “Разве я не
известен, мой господин, как мирный торговец с хорошей репутацией? это тогда
возможно, под небесами, что твой раб мог быть виновен в таком
великое преступление? Это не так, о, мой господин, ибо на черты этого человека
твой раб никогда не смотрел до сего дня. Безусловно”, - добавил он, довольно
невинно: “это собака Китайская, сынок сгоревшей матери, что он,
вошли в город, как грабитель и убийца мужчин, но, побывав
обнаружены в преступлении, ставит его у двери первого невинного человека”.

Вождь, очень внимательно выслушав эти разные показания
, вынес свое решение о том, что они оба виновны--

Китаец в убийстве человека; и яванец в подстрекательстве
преступление. То-ки, будучи бедным человеком, который не мог оплатить свой выход из
последствий своего преступления, был приговорен к потере носа и
ушей; в то время как яванцу было приказано немедленно отложить сумму в
деньги, чтобы содержать престарелую мать до конца ее дней и потерять
свои два уха: предложение, которое мужчина воспринял довольно хладнокровно - но тогда он
был богат - факт, который существенно изменяет предложения на Java. “Это
распространенный обычай, ” говорит старый путешественник, “ торговаться с палачом
о смягчении наказания: никогда не бывает другого дня, кроме главного
приказывает отрезать кому-либо нос, глаз, ухо, руку или ногу
и в этих случаях палач получает деньги за выполнение
свое дело красиво и без особых страданий; ибо, если преступник
не согласится на свою цену и заплатит ему наличными при
на месте он, например, рассечет нос так глубоко, что через рану будет виден мозг
или покалечит ступню двумя или тремя
ножи - но, как ни странно, при всех этих жестоких увечьях почти никто не умирает
хотя некоторым из пострадавших больше шестидесяти лет;
и единственное средство, которое они используют, - это немедленно положить раненую часть тела
в воду; и после того, как из нее немного пойдет кровь, промыть ее и перевязать
льняными тряпками ”.

Наш друг То-ки не так спокойно выслушал свой приговор; напротив,
он поднял крик, который почти потряс зрительный зал. Внезапно,
однако, его глаза вспыхнули при виде Прабу и меня, он разразился
истерическим смехом и, упав к ногам вождя, воскликнул,--

“Раба Твоего, О, великий вождь, претензий, прощение свое наказание!”

“Что значит собака, он одержим?” - воскликнул шеф, ногами
стоящий на коленях мужчина.

“ Утверждает, что это, ” продолжал То-ки, - его награда за то, что он передал в руки великого вождя
негодяев, предателей, за головы которых голландский вождь в
Батавии предлагает по тысяче долларов за каждую. Пусть великий человек бросит свой
молниеносный взгляд на этих собак, ” добавил он, указывая на _us_.

К сожалению, значение этих слов было слишком понятным для
Мартина и меня, и мы положили руки на наши кресс-салаты.

“Сопротивление бесполезно, сахибы, покоряйтесь”, - прошептал Прабу.

“Что значит китайская собака? Кто этот человек, который пришел к нам под
видом торговца и моряка?”

“Prabu, ведомый, потомок предателя Surapati,” воскликнул
Китайский.

Увидев начальника в отношении него, как бы в изумлении и неверии,
Прабу выступил вперед и с достоинством сказал--

“О великий вождь, этот китайский пес - вор и убийца людей по
найму; но его слова хороши. Я тот, кого они называют Прабу, потомок
Сурапати”.

Вождь встал, как мне показалось, из-за мягкого выражения его глаз и
общей манеры, чтобы выразить свое почтение Прабу, но быстро и резко он
сказал,--

“ Значит , ты предатель и мятежник по отношению к нашим добрым друзьям ?
Датч, схватите этих собак, и ваши жизни будут отвечать за их сохранность ”,
добавил он, обращаясь к своим охранникам. После чего нас всех троих схватили и отвели
сразу же в маленькую, темную, зловонно пахнущую темницу.

“Наконец-то это произошло; я говорил, что так и будет”, - угрюмо сказал Мартин, когда
стражники, оставив нас, заперли дверь.

“Что написано, то написано”, - был ответ Прабу.

“Это правда, но из этого не следует, что это нельзя вычеркнуть”.

“Позор, Мартин!” Я воскликнул: “Мы давно смирились со своим положением.
жаловаться сейчас - трусость”.

“Ну-ну, ” добродушно ответил он, - может быть, это и так, Клод; и все же,
обнаружить, что ты внезапно превратился в предателя, ни с того ни с сего
собственный, и с честной перспективой быть повешенным, нарисованным и четвертованным, или
какого-нибудь подобного приятного финала достаточно, чтобы заставить товарища поворчать. Это,
можно сказать, все, что он получает за свои деньги. Но пойдемте, ” добавил он, “ давайте
встряхнемся и немного подумаем, потому что среди нас мы еще можем придумать
какой-нибудь план побега.

Что ж, мы действительно думали, и притом так тихо и усердно, насколько это было возможно,
в течение примерно двух или трех часов; но затем, подведя итог нашим мыслям,
результат оказался нулевым, и что-то похожее на чувство отчаяния охватило
нас.

“ Что это? ” воскликнул я, внезапно нарушая затянувшееся молчание; и
мы все вскочили на ноги. Однако, прежде чем было произнесено хоть слово, дверь
повернулась на петлях, и в комнате появился сам вождь в сопровождении раба
, несущего фонарь.

Инстинктивно наши руки потянулись к рукоятям нашего оружия; но
вождь, махнув рукой, как бы уверяя нас, что он не хотел причинить вреда, приказал
рабу поставить фонарь на пол и покинуть темницу; затем,
обращаясь к Прабу, он сказал,--

“Сын Surapati, я пришел, чтобы сказать тебе, что ты и товарищи твои
свободный отъезд. Я сделал, но у тебя привезли сюда для собственной безопасности твоего.
Китайский пес публично осудил тебя как человека, за голову которого
ненавистные голландцы предложили награду, и таким образом я был вынужден
показаться твоим врагом, ибо даже в моем собственном дворце есть шпионы, которых можно найти
.

“Вождь”, - ответил Прабу с достоинством - большим достоинством, чем я когда-либо видел у него.
“это великодушно ... благородно! но только что, от твоего
образом, я ожидал; и я догадался, что потомок некогда
Королевский дом Моджопахит мог заключить лишь шаткое перемирие, притворное дружелюбие
с наследственными врагами своего рода».

«Хвала Аллаху, — ответил вождь, — что в моих силах сохранить единственного потомка самого честного яванца из всех, кто когда-либо жил! Но
уходи немедленно отсюда; проводник и лошади ждут вас у входа в лес».

— Как, о принц, — с удивлением воскликнул Прабу, — «праху» — это всего лишь
корпус, но он всё равно вынесет нас из опасной зоны.

 — Не так: голландский военный корабль уже в течение последних трёх часов
вошел в гавань, и утром капитан объявит тебя своей пленницей.
”

“Но праху... груз, они являются собственностью его высочества, твоего
государя и моей, и я не могу оставить их в живых”.

“Не бойся, ” ответил принц, “ пока они в этом порту, по моему договору
с голландцами, они мои. Но, ” добавил он, “ поспешите, не теряйте времени,
и передайте это письмо в руки его высочества Пангеранца; оно
это снимет с тебя всякую вину; более того, возвысит тебя в его глазах”.

Минутное раздумье, и Прабу ответил,--

— Вождь, я не могу не верить тебе, я согласен; мы отправимся в лес и останемся там, пока этот голландский корабль не отплывёт.

 — Не так, — ответил вождь, — вы должны немедленно найти Пангерана, который покинул Пугар и сейчас находится в Маранге.

 — Боже всемогущий! — воскликнул Прабу, удивлённый, и не без причины,
поскольку Маранг находился на несколько сотен миль ближе к Пугару, в провинции которого, как он считал, тогда находился Пангеран. — Но, — добавил он, —
вождь прав: я должен немедленно отправиться на поиски Пангерана.

 — А что, если это всё обман, — грубо и прямо сказал Мартин.

“Даже тогда, ” хладнокровно ответил Прабу, “ наша опасность будет не больше, чем
сейчас. Это будет всего лишь встреча с подобным несчастьем другим
способом. Лучше пасть от руки коварного Яванский чем быть убитым
собак голландцев.”

“Дело вкуса, что; я предпочитаю второе”, - ответил мой
брат.

Затем Вождь, который, к моему изумлению, вместо того, чтобы проявлять дикий
гнев, столь характерный для его расы, при малейшем оскорблении, воображаемом или
реальном, просто улыбнулся при этих словах.

“Молодой сахиб, - сказал он, - должно быть, пережил большие несчастья, потому что
его сердце было так полно подозрений. Но не говорите больше ни слова, поспешно все вы,”
он добавил, как он открыл дверь и указал на руководство, которое, с
четыре маленькие лошадки, стояли в ожидании нас на небольшом расстоянии.

Как только на спине моего коня, вернее пони--по в Java есть
ни лошадей, достойный этого имени ... я чувствовал, что мы были в безопасности: в
время, однако, я мало представлял себе труда мы должны призвать
звери сквозь заросли и джунгли; в самом деле, через час
или два задабривания, порка, удары spurless каблуки, я стал
Мнение Мартина, который - мокрый насквозь от пота, порожденного его
попытками заставить свое животное идти чуть быстрее, чем быстрой ходьбой
темпом - воскликнул,--

“О, черт возьми! английский осел стоил бы дюжины таких скотов!
Вот что я скажу тебе, Клауд, я считаю, что мы должны экономить время вспять наши
позиции, и, выполняя эти животные на плечах;”, на котором, по
кстати, Prabu вводят очень правильный упрек.

“Эти лошади, - сказал он, - знай лучше свое дело, чем
Сахиб Мартин. Они знают, что у них есть, чтобы пересечь горы и
долина - через заросли и джунгли - и встречаются с тиграми или змеями,
поэтому они медлительны; но они осторожны и уверенно передвигаются.”

“А! ” ответил мой брат. - Старая история о “черепахе и заяце
’. Что ж, мы должны извлечь из нее максимум пользы”.

Но затем его “попытка извлечь из этого максимум пользы” заключалась в том, что он подстегивал своего пони
пока, став норовистым, он буквально “не рванулся”, и в своей ярости
независимо от характера, который Прабу дал ему для уверенности в себе,
пошел головой вперед в руины огромного резервуара глубиной около двенадцати футов
.

“Мой брат убит!” - Воскликнул я, перепуганный до полусмерти, когда
лошадь и всадник внезапно исчезли в пропасти, которая, насколько я тогда знал
, могла быть такой же глубокой, как та пропасть, в которую я упал в
пещерах.

“Не убивай! _tank_ полный травы и хвороста, ” сказал проводник.
и, к моему великому удовлетворению, так оно и оказалось, потому что к тому времени, когда у нас было
добравшись до края резервуара, Мартин вскарабкался по его бокам и
встал перед нами, потирая конечности.

“Злобный грубиян!” - воскликнул он, когда мы подошли к нему. “Но я
надеюсь, что его не убьют”.

“Нет, сахиб, лошадь не убивает!” - ответил наш проводник и, спешившись, сказал:
Он запрыгнул в резервуар, и меньше чем через полчаса мы увидели, как он ведёт животное вверх по склону.

Мы снова двинулись вдоль этого огромного резервуара, который когда-то снабжал жителей Моджопахита; мимо огромных руин дворцов и величественных храмов, заросших деревьями и джунглями, где когда-то стоял классический город Ява — резиденция древних королей.

С благоговением и почтением я слушал рассказ Прабу о былом величии Мойопахита, но едва ли Прабу испытывал те же чувства,
когда смотрел на эти руины.

“Бог велик!” - воскликнул он. Указывая на фрагменты стен и
колонн: “Когда-то это были дворцы и храмы язычников - но что
написано, то написано - теперь это логово зверя из
поле; и вера Пророка торжествует по всей земле!”

“Но, ” сказал я, когда мы поехали дальше, - я слышал, что это было в
Индуистский или буддийский король Моджопахита, которому магометанство было обязано
своим первым появлением на Яве”.

“Под Небом и Пророком это было!” - ответил он. И тогда он рассказал нам
следующую милую историю:--

“Примерно в 1398 году некто Маулана Ибрахим, святой муж Аравии,
услышав, что жители такого большого острова были идолопоклонниками, решил
обратить их в веру Пророка. Соответственно, в сопровождении
своей дочери, одной из самых красивых женщин в мире, и
большой свиты слуг он высадился на острове. Когда-то здесь,
на помощь Пророка, ему удалось преобразовать многие
количество бедных классов народа. Но его сердце жаждало
достижения большей победы - не меньшей, на самом деле, чем обращение
из Броуиджойо, короля Моджопахита - тогдашнего главного государства на Яве.

“В силу этого, он отправился к резиденции государя, предварительно
послал своего сына, чтобы сообщить Его Величеству о планируемой поездки. Бровиджойо,
услышав о святости Мауланы, отправился навстречу ему и
принял его со всеми подобающими почестями; но после их встречи его величество
сильно обиделся на своего гостя, потому что тот подарил ему
гранат в самой обычной корзинке - и король не без оснований был возмущен
этот фрукт, очень распространенный на Яве, такой
настоящее было верхом низости - и поэтому король оставил его с
чувством великого презрения, а Маулана вернулся на то место, где он
впервые приземлился.

Однако не успел святой муж удалиться, как его величество,
охваченный сильной головной болью, машинально протянул руку
за сладко пахнущим гранатом, когда, о чудо! вместо
восхитительного фрукта, он обнаружил, что он был наполнен великолепными рубинами.
Пораженный этим зрелищем, он отправил гонца к Маулане, умоляя его
вернуться, но святой человек отказался, сославшись на предлог,
что его единственная дочь только что умерла. Пожалев осиротевшего родителя,
король немедленно отправился к нему, чтобы предложить все возможное утешение,
и, более того, пожелал, чтобы ему разрешили увидеть умершую девушку, ибо он
я слышал о ее удивительной красоте. Это желание было удовлетворено; но когда
слуги сняли покрывало с тела, король был настолько
ослеплен ее красотой, что, упав на колени, взмолился
вслух, что его Боги вернут душу девушки в ее прекрасное жилище
.

‘Нет, ’ воскликнул Маулана, ‘ не взывай к своим Богам; они из золота и
слоновая кость, и не могу слышать тебя; только я могу протянуть ухо, чтобы услышать!’

Затем король, поддавшись небесному влиянию, обратился с молитвой
к Богу истинно верующих и Магомету, его Пророку! когда, к
изумлению всех присутствующих, темные круги вокруг глаз
трупа начали медленно исчезать, ее губы приобрели глубокий
розовый румянец, едва заметный румянец на ее щеках, длинные загнутые ресницы
медленно приподнялись, открывая большие темные глаза, которые они
она думала, что закрыта навсегда - и протянула руку королю,
который тут же стал мусульманином и женился на ней ”. Пока что Прабу - это
легенда. Однако истинная история, согласно яванским авторам, о
обращении в мусульманство выглядит следующим образом:--

Среди жен Броуиджойо была китаянка. Эта дама, будучи отвергнута
король, был с сыном, поиски Раден, отправляется Арья дама, главный
в Яванской колонии Палембанг на Суматре, жители
какое место уже приняли исламизм. Радан Патах, когда он вырос
в сопровождении Радана Хусена, сына Арьи Дамы от второй матери
, отправился на Яву. Оба молодых человека исповедовали веру
Магомед; но пока Радан поиски приняло характер фанатик и
преданный, Радан Хусен отдыхали контента с целью рекламы и других
преимущества, которые он получил при дворе короля индус Browijoyo, кто
сделал его губернатором округа, и дал ему командование своей армией.

Радану Патаху, благодаря влиянию своего брата, было разрешено
поселиться в округе Дамак_; однако его поведение вызвало некоторые подозрения при дворе.
его брат нанес ему визит и убедил
ему следовало появиться там и засвидетельствовать привычное почтение; в
вследствие чего царь не только простил его, но и назначил на должность
_Adapali_, или губернатора Дамака.

Но как только новый губернатор вернулся в резиденцию своего правительства,
он начал плести интриги с целью ниспровержения национального культа;
и, наконец, преуспев в мобилизации значительных сил,
он отдал команду яванцу. Этот генерал, встретившись с армией
короля под командованием Радана Хусена, потерпел поражение и был убит. Радан Патах,
однако, не обескураженный этим поражением, собрал свежую армию и
передал командование Кудусу, сыну убитого командира. Индусы
и мусульмане снова встретились, результатом чего стало поражение первых.
захват и разрушение древнего города Моджопахит и
окончательный триумф магометанства, который, как хорошо установлено, произошел
в 1478 году.

“Можно отметить, ” говорит Кроуфорд, “ как исключительное совпадение,
что магометанская религия распространялась таким образом в Азии в
очень вовремя она была изгнана из Европы; и любопытно наблюдать,
что эта важная революция происходила почти одновременно с
моментом величайших событий в истории человечества. Моджопахит был
разрушен всего за четырнадцать лет до открытия Америки и всего за
девять до того, как Васка ди Гама обогнул Мыс. Действительно, это был момент,
когда народы мира лучше узнавали друг друга
. Европейский читатель, размышляя на эту тему, почувствует
сожаление по поводу того, что нетерпимая религия Магомета должна была предвосхитить
религию и цивилизацию более утонченной и усовершенствованной части
человечества; но это сожаление смягчится, когда он подумает о
фанатизме и жестокости _Португанов_, первых авантюристов и
подлая, жалкая и жестокая политика их меркантильных преемников, the
_Dutch_.




ГЛАВА XXV.

ЧЕРЕЗ ЛЕСА И ДЕБРИ.


Вперед, вперед, дни, недели; нет, больше двух месяцев мы путешествовали.
через леса, такие густые, что без огромного труда и умелого проводника
они были бы непроходимы. Гигантские тиковые деревья, заросли
колоссальных папоротников, бамбука, ротанга, дикого лавра, камедных деревьев - через
реки и опасные пороги, через долины, ставшие смертельно опасными для человека из-за
окрестности тех сольфатаро, или полутухлых вулканов, которые,
от испарений углекислого газа, выходящего наружу, задыхается все живое
существа, которые осмеливаются находиться под его воздействием. Вдоль гребней
это огромный вулканический хребет, названный путешественниками Голубых горах, а
чей гребни взлетают на высоту в девять тысяч футов над уровнем
на море-днем ищет блюда из диких свиней, оленей и
фазаны, которые то и дело пересекали наш путь; ночью мы вдвоем
сон, в круге огня, освещена частично, чтобы сохранить нас от
самой заразной амортизирует, или бродят тигры, и кормили топлива
другие двое, которые следили и Уорда.

Путешествие было действительно болезненным, изматывающим. Придет ли оно когда-нибудь к концу?
Но еще один день и - ура! наши сердца забились от радости, такой
радости я никогда не испытывал. Наконец мы достигли окрестностей
человеческих поселений - вокруг была видна земля человека. Мы въехали в
обширную долину, окруженную лесистыми холмами и увлажненную приятными ручьями
и реками, берега которых на многие мили были покрыты деревьями в
рощах. Мы действительно приехали на плантацию саго и поэтому знали, что
деревня или городок должны быть совсем рядом - еще несколько миль вдоль берега
Мы добрались до самого широкого из ручьёв и увидели небольшую деревню из хижин, которая, как мы впоследствии узнали, была своего рода аванпостом самого города Маранг. Вскоре мы забыли о своих трудах благодаря теплому
гостеприимству туземцев, которые угощали нас отборными фруктами,
кофе и пирожками с саго, а также, что было величайшей роскошью после столь долгого
пребывания в дикой местности, спальными циновками и подушками, не говоря уже о
отдельной хижине, которую предоставил нам староста деревни, взявший на себя
роль нашего хозяина.

Теперь, как я вам уже говорил, на Яве принято, чтобы это делали женщины
все полевые работы; соответственно, они покидают свои хижины очень рано
в час дня. Но на следующее утро после прибытия в деревню, когда мы
вышли из нашей спальной хижины, мы были удивлены, увидев как женщин, так и мужчин,
слоняющихся без дела и разодетых в свои лучшие наряды.

“Интересно, что все это значит, сегодня день веселья?”
- спросил Мартин у Прабу; но тот, как будто не менее удивленный,
обращаясь к старосте, нашему хозяину, спросил,--

“Какой сегодня день, о брат мой?”

“Может ли мой старший брат внезапно упасть с луны, если он знает
разве это не двенадцатое число месяца Рабби-уль-аваль?”[D]

“Аллах! и да простит Пророк жалкого негодяя за то, что он забыл
это, ” воскликнул Прабу, добавив очень искренне, - но мы, должно быть, потеряли нашу
подсчет времени в дикой природе, ибо я думал, что ему нужно еще два дня
до этого. Но благодарение Аллаху, что мы еще не успели на фестиваль ”.

“Мой старший брат, ” ответил староста, - не совершил никакого греха, ибо
этот день только наступил, а не прошел; но, ” добавил он, - пусть мой брат
оденься подобающим образом и сопровождай мой отряд в Маранг, чтобы
день будет великим, больше обычного, чтобы оказать честь
недавно прибывшему посланнику от неверующего голландского вождя в Батавии ”.

“Когда, о мой старший брат, этот голландский посланник прибыл в Маранг?”
спросил Прабу с явной досадой, если не со страхом, отразившимся на его лице
.

“Три дня назад. Считается, что именно для того, чтобы принять этого
Голландца, его высочество Пангеран покинул Пугар и прибыл в свой большой
дворец Маранг.”

“Будет ли голландец присутствовать на церемониях во дворце?” - спросил Прабу.

“Неизвестно, но будут ли мой старший брат и двое его друзей
присоединяйтесь к нашей партии их увидите”, - ответил глава-мужчина, а затем он снова
предложила одолжить нам праздничном наряде из жителей села, что мы можем сделать
соответствующий внешний вид, и не только мы вошли в его дом.

“Послушай, Прабу, ” сказал Мартин, пока мы одевались, “ не кажется ли тебе, что
немного безрассудно с нашей стороны, и особенно с твоей, подходить слишком близко к этому
Голландец, разве это не значит попасть в пасть льву?”

“ Нет, сахиб, он не узнает нас, даже если когда-нибудь видел
раньше, потому что ему и во сне не может присниться, что мы находимся в этой части острова.

“Но зачем вообще идти в город, пока этот посланник не покинет его, если
там есть какая-то опасность?” Я спросил.

“ Потому что, сахиб Клод, ” сурово ответил Прабу, “ предательство совершено.
оно совершено там, где я меньше всего ожидал его обнаружить, и я должен это учуять.
это исключено; и все же, если сахибы боятся, они могут остаться здесь.

Но последнее предложение, которое мы не хотели слушать, и поэтому мы вскоре были
на нашем пути с односельчанами, а по дороге к городу мы были
примкнули многие сотни людей, все направляя путь, чтобы стать свидетелем великого
прием начальника дворяне со своим князем. Но как эта церемония
проводится ежегодно, общего описания его должно быть достаточно.

Рано утром каждый вождь в сопровождении своих слуг
в парадных нарядах, в полном вооружении, под аккомпанемент барабанов
и других музыкальных инструментов выходит на большую площадь города.
дворец, ожидающий там прибытия принца. Я должен здесь исходить из предпосылки
что каждая часть церемонии является оскорблением мусульманского этикета
, по крайней мере, установленного в других странах; но тогда
Яванцы, хотя и последователи Пророка, крайне небрежны во всех
религиозные вопросы. Когда принц появляется, он одет в
идолопоклонническую одежду своих индуистских предков, украшенную тяжелыми
золотыми браслетами, нарукавниками и перстнями с бриллиантами. Его
свита состоит из людей, причудливо одетых в древние костюмы Явы
, включая большое количество женщин, что странно противоречит
привередливости мусульман других стран.
Наиболее заметными из последних являются придворные дамы его Высочества
они носят древние регалии. Кстати, последние,
согласно американским представлениям о регалиях, является несколько необычным,
состоящим, например, из старинных крестов, золотых фигурок
змеи, гуся и оленя; - не менее любопытны регалии
Принц Макассарский или Целебесский, который состоит из Книги законов
Бога, фрагмента маленькой золотой цепочки, пары китайских блюд,
зачарованный камень, хлопающее ружье, несколько крючьев и копий; а вверху
все, _реверсированное_ оружие, называемое _суданг_; _и. е._, своего рода тесак
или вешалка, предмет которой, согласно голому языку
сами люди, это _распороть брюхо_. Но вернемся к яванскому
принцу.

После дам вышло несколько пожилых женщин с оружием в руках.
их назвали ланган-астру, что тоже очень уместно, поскольку означает
"солдаты в игре". Принц, прибыв на Ситингил, или
террасу церемоний, занимает свое место на троне, вожди
всех рангов, от высших до низших, сидят на корточках на голом
земля, наследник престола допущен только на более высокое место.
Войска любого типа, будь то члены семьи или
сбродное ополчение принцев, затем проходят перед принцем на смотру,
двигаясь в основном в соответствии с обычаями страны, с важным видом
или танцуя, демонстрируя костюмы самого гротескного и
нелепо. Некоторые появляются в старинных одеждах, другие - в более современных.
национальная одежда. Одна часть церемонии состоит из публичных мероприятий.
благотворительность в соответствии с институтом Пророка. Он состоит из
заправленных продуктов, в основном риса, уложенных в коническую массу высотой четыре
или пять футов, со вкусом украшенную цветами, и каждая масса
поддерживается в отдельном мусор, принесенный грохот ста
диапазоны родного музыка носильщиков, одетых по этому случаю. Из-за
их формы и размера, и еще больше из-за того, что они считаются
символом щедрости суверена, эти массы еды являются
выразительно и образно названными горами.

Способ раздачи этих яств столь же любопытен, сколь и, по меньшей мере, невежлив.
после того, как они должным образом представлены в процессии
, горы несут к домам знати города.
ранга, в соответствии с их размером и качествами, и быть низвергнутым в
их дворы, среди слуг вождей начинается
неприличная, но дружелюбная драка за них.

Однако есть одна часть празднеств, которая серьезно
возмущает институты Пророка. Это происходит в конце дня
, когда подается обильное вино, и принц выпивает
примерно полдюжины бокалов за здоровье своих хороших друзей
и союзников. Эта последняя церемония была единственной частью
фестиваля, свидетелями которого мы не могли быть, поскольку он проходил в
банкетном зале дворца и в присутствии только
гости и сопровождающие лица. Оказалось, однако, только часть
что Prabu был очень желая быть свидетелями. Для для этого он предложил
взятку одному из главных рабов, но, поскольку это было бы сопряжено с
риском для его жизни, мужчина отказался. Таким образом, он был вынужден ждать в
городе окончания банкета, а затем довольствоваться
его описанием из уст одного из слуг. Это
мужчина рассказывал очень подробно и нудно, и Прабу слушал
некоторое время внимательно, но после предложения: “и тогда его Высочество,
взяв обеими руками кувшин с вином, встал и выпил его до дна
за здоровье голландского посланника и его хозяев, правительства
в Батавия, между которыми и сам там был, и никогда не было, а
хороший и вполне мирные договоренности” - наш капитан, потеряв все
самоконтроль, скрежетал зубами и сжимал ручку своего creese,
восклицая,--

“Лживый тиран и трус, он предал свою страну!”

Но изумление, отразившееся на лице декламатора
речи при таких предательских словах, вернуло ему самообладание
и, взяв человека за плечо, он сказал,--

“Долгое путешествие свело меня с ума. Ни слова об этом ни одной живой душе.,
«Как ты ценишь свою жизнь, ибо…» — остальное он прошептал ему на ухо.

«Сын Сурапати!» — воскликнул мужчина и, поражённый, упал на колени, добавив: «Слава Аллаху! Люди, о, принц! Оплакивают тебя как мёртвого или, что ещё хуже, как попавшего в руки голландцев».

Затем, отмахнувшись от него, Прабу сказал нам:

— Теперь, сахиб, вы возвращайтесь в деревню, а я останусь; но прежде чем я
положу голову на подушку этой ночью, я должен поговорить с этим
панджераном.

 — Безумие, Прабу! — воскликнул я. — Если он предал ваше дело, он выдаст вас в руки этого посланника.

“Даже этот слуга может предать тебя”, - сказал Мартин.

“Прошу тебя, не уходи - это безумный план”.

“Это не безумие, это мудрость”, - хладнокровно ответил он.

“Сахиб Мартин, - добавил он, - не урожденные предметом настоящего принца
предаешь сына Surapati,” - сказав так, он покинул нас, и мы вернулись с
наш хозяин, руководитель-человек, и народ его в деревню.

Сейчас, несмотря на уверенность Prabu в мудрость его поисках
интервью в тот вечер с князем, моим братом, и я чувствовал себя серьезно
тревога за его безопасность. “Ибо, ” сказал Мартин, “ если этот принц, у которого есть
в течение некоторого времени замышлял заговор против правительства, наладил отношения с ним.
мир с последним, как и со всеми азиатскими тиранами в целом, он заключит.
не постесняется предать своих недавних друзей”.

“ Я боюсь, что это может быть так, Мартин, но все же будем надеяться на лучшее. Prabu не
желая в хитрости; он не беспричинно и без какой-то большой объект,
засунуть голову в пасть ко Льву. В конце концов, этот теплый прием
, оказанный посланнику, и заверения в дружеских отношениях с его хозяином, может быть,
всего лишь уловкой со стороны принца, чтобы выиграть время - кто знает?

“ В самом деле, кто знает? - повторил Мартин. И мы просидели так три или четыре часа
беседуя и размышляя, пока, наконец, совершенно измученный
усталостью, я не предложил нам растянуться на наших циновках, как
казалось, что вероятность того, что предмет наших размышлений
вернется той ночью, невелика.

“Правда, Месье”, - ответил мой брат: “я не думаю, что он вернется
сегодня вечером-все равно, я не люблю спать, прежде чем я знаю, что результат его
интервью”.

— Предположим, что принц приказал схватить его, Мартин. Но в тот же миг дверь хижины распахнулась, и перед нами предстал Прабу.
не только свободным и невредимым, но и со всеми признаками удовлетворения на лице
.

“Слава Богу, ты в безопасности!” - воскликнул мой брат.

“Хвала Аллаху за все!” - ответил он. “Но”, - добавил он,
“что плохого могло случиться с сыном Сурапати во дворце
Пангеранцев Пугара и Маранга?”

“Тогда Его Величество по-прежнему твой друг?” Я сказал.

“Он больше, Сахиб, он является истинным сердцем Яванский; за которое Аллах
благословен во веки, аминь!”

“ И все же, ” недоверчиво произнес Мартин, “ он оказывает теплый прием
посланцу своих злейших врагов.

“Сахиб, ” ответил он, - есть вещи, которые нельзя вливать в каждое ухо.
это одно из них”.

“Действительно, удовлетворительный ответ”, - ответил Мартин. “Вот что я вам скажу”, - добавил он.
“этот принц был разоблачен и, таким образом, вынужден заключить
условия с голландцами”.

“Это не имеет значения, это не имеет значения”, - ответил Прабу. “Гроза миновала.
но гром все еще витает в воздухе, молния готова упасть.
Но, ” добавил он, словно желая избавиться от неприятной темы, “ неужели
сахиб Мартин забыл своего двоюродного брата?

“Прабу, - твердо ответил мой брат, - ты знаешь, что я не забыл. Размещение полного
полагаясь на обещание восстановить ее к нам, я с тех пор не
упоминал ее имя. Но к чему этот вопрос? Ты не один произносить
пустые слова. Она в этом городе? Ради всего Святого, скажи мне.

“Пусть сахиб растянет свое терпение еще на три дня, и
Обещание Прабу будет выполнено”.

“Три дня!” - с горечью повторил Мартин. “Почему не завтра?”

“Этого не может быть: завтра принц и посланник отправляются на большую
охоту на тигра”.

“Значит, она находится во власти этого принципа”?

“Я говорил не так, сахиб; но будьте спокойны - мои слова прозвучали,
и не будет пустой болтовней. А пока знай, что с ней все в порядке.
о ней заботятся и она счастлива ”.

Эта информация была хороша, но он был дразнящим, а у нас с
тревога-тревога, и действительно, это было бы невыносимо, если бы мы не
обладали такими всю уверенность в целостности Prabu. Затем
последний, угадав наши мысли и чувства, сказал,--

“Сахиб Мартин жаждет присоединиться к охоте на тигра. Предательство разочаровало
его на Бали. Завтра он отправится с охотниками”.

“Побеспокойся! мои мысли заняты другими вещами”, - последовал угрюмый ответ.
Но в следующую минуту он сказал: “Что должно быть, то должно, и я полагаю, что я
_must_ пойду. Ты, конечно, иди, Клод, потому что это, по крайней мере, поможет
отвлечь наши мысли”.

И на это я согласился, хотя подобные сцены меня не привлекают
.




ГЛАВА XXVI.

МЫ ОХОТИМСЯ НА ТИГРОВ И НАХОДИМ КОЕ-КАКИХ СТАРЫХ ЗНАКОМЫХ.


Было поздно, очень поздно, когда мы проснулись на следующее утро.

“Солнце уже высоко в небесах”, - сказал Прабу. “Поторопись; и так
мы не доберемся до охотничьего отряда вовремя, чтобы отправиться с ними в путь”.

“Боже, как мы спали! Почему ты не разбудил нас раньше?” сказал
Мартин.

Однако, в течение очень короткого времени, как мы закончили наш завтрак, и
с нашей винтовки (которые, кстати, начальник Mojopahit было
заботливо предусмотрел для нас), закинутым за спину, и наши creeses
в нашем поясах, мы призываем медленно, но уверенно пони в
направление маранга. Но, к сожалению, место встречи находилось в
полной миле на другом конце города. Таким образом, добравшись до него, мы
были огорчены, обнаружив, что пангеран и его группа отправились в путь
почти два часа назад. Это было досадно, потому что Прабу ничего не знал
маршрута; к счастью, однако, мы раздобыли гида и отправились в путь
. Наш курс лежал через страну, как дико, как в ту, через которую
мы ездили несколько дней раньше, и никогда не сделаю, я помню, так
много в столь короткое время: дрофы, журавли, шакалы, лисицы, и
даже дикие буйволы и свиньи, были на нашем пути, или чтобы видели
при всех сторон.

“ Гораздо лучше остаться здесь и прикончить несколько этих животных, Мартин, чем
рисковать подставить свои шеи под когти тигра.

“Возможно, - ответил он, - но я давно хотел посмотреть на охоту на тигра,
и, следовательно, я, например, не хочу упускать такую прекрасную возможность, но
вперед. Подгоняй своего худшего осла, старина!”

Мы шли вперед, продираясь сквозь кусты, мокрые сорняки, высокую траву
и джунгли; временами наступая на змей, иногда - едва не задевая их.
спасаясь от того, что нас забодала дикая свинья, мы вынырнули из уютного сна
. Затем, на некоторых открытых местах, возле озер со стоячей водой, мы
наконец наткнулись на тигриные следы, по которым поняли, что
мы на верном пути. Проехав десять миль, и поскольку мы были
спускаясь по склону холма, мы увидели охотничий отряд.
Они остановились на равнине, покрытой высокой травой джунглей и густым
кустарником.

“Они нашли тигров”, - крикнул Прабу. “Быстро!”, но сильно, как мы
увеличили нашу скорость, мы не раз к началу охоты.
Однако мы видели, их план действий. Копейщики, числом около сотни
, были распределены по кругу вокруг огромной чащи, и
среди них были люди с барабанами, тамтамами и многими другими
__музыкальные инструменты.

“Кто в этих хаудах, Прабу?” Я спросил, указывая на трех
слонов, которые стояли в очереди своими хвостами к нам, и в
с интервалом в сто ярдов каждый.

“В той, что слева, ” ответил он, “ находится голландский посланник, в следующей
находится "Пангеран", а в другой, которая ближе к тем тиковым деревьям
и с охраной из копейщиков вокруг, содержит главных дам своего
Домочадцы его высочества.

“ Очень хорошо, ” сказал Мартин. “ Тогда, поскольку у нас нет особого желания,
бросаться в пасть льву или, другими словами, попадаться на глаза его
Ваше превосходительство голландец, мы двинемся вперед на дамском слоне”.

Но пока мы разговаривали, застучали барабаны, и копейщики начали сужать круг, пока не оказались достаточно близко к зарослям, чтобы вонзить в них своё оружие. В то же время, стремясь оказаться ближе к месту действия, посланник и пангеран продвинули своих слонов вперёд, пока их грудь не коснулась колючих зарослей. Мы на минуту остановились, чтобы понаблюдать за их движениями.

Внезапно копейщики издали ужасающий крик и, пробившись сквозь
заросли, вскоре скрылись из виду. Принц и посланник последовали за ними;
огромные звери, на которых они сидели, прокладывали себе путь силой
и масса их тел.

“Они устроили целое логово”, - крикнул Прабу. - “Тигры будут снаружи.
либо сзади, либо спереди. Следуйте! но, ” добавил он, “ они могут появиться
с этой стороны - будьте осторожны, приберегите огонь до последнего момента!”
Сделав это предостережение, он галантно бросился вперед и вошел в заросли
через отверстие, проделанное слонами.

“Давай, Клод, не отставай! Это прекрасная забава!” - крикнул Мартин.

Мы пустили наших пони легким галопом и направились к отверстию примерно в дюжине
ярдов левее того, в который вошел Прабу, не имея ни малейшего желания приближаться.
поравнялся со слонами и их наездниками, но у самого входа
животные замерли, вытянув вперед передние ноги, и
начали фыркать и дрожать от спины до копыт.

“ Звери чуют врага, Мартин, спешивайся.

В одно мгновение мы оказались на ногах, и животные, воспользовавшись этим преимуществом
, поджали хвосты и умчались прочь с манерой, которая несколько
удивила нас, после того как мы убедились в их обычной скорости.

“Это мое мнение, мы сделали глупый поступок”, - сказал я, с сожалением в
побег из лошадей.

“Еще глупее оставаться на полпути. Вперед, сквозь чащу, Клауд,”
ответил мой брат.

Но потрясающий рык, и огромная тигрица, с копьем через нее
плечо, прыгнул вперед, и чудом _passed_ нас. В ярости и
вероятно, от боли, не меньшей, чем от страха перед множеством своих врагов,
она промчалась мимо, не обращая внимания на двух таких ничтожных охотников, как мы; но
внезапно она остановилась, чтобы напасть на более благородную добычу - слона с
дамами на спине! Стражники-копейщики бежали, как трусы, какими они и были
- затем, убив бедного погонщика одним ударом лапы,
дикая кошка, скрежеща зубами, рыча и пенясь от ярости, прыгнула
на спину слона, вцепившись своими огромными когтями в хрупкое тело
хауда.

“Женщины! женщины! - на помощь! - закричал мой брат.

На мгновение я растерялся и, схватив его за руку, закричал,--

- Останьтесь! - ради всего Святого, останьтесь! Было бы безумием ехать туда!”

“Приготовься, Клод!” - яростно ответил он, стряхивая меня с себя. “Оставаться здесь было бы
трусостью!” И, подбежав к слону, он взял его за руку.
быстрый прицел - слишком быстрый для пули, но задевающей его бока, зверь,
Услышав приближение нового врага, она пригнулась, яростно взмахнула хвостом и издала протяжное рычание. Мартин выхватил свой нож,
но это было бы так же бесполезно, как пытаться сохранить жизнь с помощью шила, если бы пуля из моей винтовки не заставила животное пошатнуться. Воспользовавшись этим, мой брат снова и снова вонзал нож в его бока. Убив зверя, мы бросились на помощь кричащим женщинам в паланкине. Раздвинув занавески, мы увидели двух девушек, полумёртвых от страха, которые поддерживали тело
другого. Но при виде этого другого я воскликнул:

«Слава богу, Мартин, ты не трус!»

«Мари, Мари! Наша кузина! Она безжизненна — возможно, умирает! Воды,
Клод, воды!» Но это было не нужно, она просто упала в обморок, а
придя в себя, взяла каждого за руку и сказала:

«Мои кузены, мои дорогие кузены!» Одни небеса должны послал вас в нашу
помощь. Он был на свой страх и риск я упала в обморок. А принцессу?”, она сказала:
обращаясь к одному из своих спутников.

“Благодаря этим храбрым сахибам, дорогая Мари, цела и невредима”.

“Как получилось, что _ вы_ оказались здесь, в этом хауде? Кто эти дамы?”
- спросил Мартин очень свирепо, потому что, как он впоследствии сказал мне, он боялся
что все три были женами пангеранца.

“Дорогой Мартин, ” ответила она, “ ты пугаешь меня своим свирепым взглядом.
Эти дамы - дочь принца и ее свиты, и
Я здесь как друг и компаньонка принцессы. Но, моя дорогая
кузина, как я рад тебя видеть, потому что мне сказали, что ты умерла.

“ Мертв! ” ответил он так же яростно, как и прежде. “ Нет, вовсе не мертв!.. Но,
Я скажу тебе, Мари, я скоро буду, или ты из таких
язычник общения. Но, Дорогая Мари, что это за Князь, как?--есть
он молодой или старый? - добродушный или жестокий? Как получилось, что ты оказался в его доме
?

“ Я не знаю, Мартин. Я никогда его не видел.

“Не знаю!.. Никогда не видел его?” - недоверчиво переспросил мой брат.

“Нет, - ответила она, - но сейчас я узнаю в первый раз. Смотри, он
направляется к нам; кто-то из рабов предупредил его о том, что его дочь в
опасности.

Все было так, как и предполагала Мари; предупрежденный об опасности, грозящей его ребенку,
Пангеран слез со своего слона и, взяв у слуги
лошадь, галопом подскакал к нам. Убитый погонщик - мертвый
тигр-его дочь и ее спутники, видимо, близко познакомились, на
однажды рассказал ему историю своего покойного дороже, и кому он был задолженностью
для ее безопасности.

“Слава Аллаху! моя дочь в безопасности, ” воскликнул он. “Храбрым
молодым сахибам, кем бы они ни были, я обязан сохранением
ее дорогой жизни; пусть они просят чего угодно, но это в моих силах
даруй, в этом не будет отказа”. Но, глядя на него, как он говорил,
мы были поражены. Невозможно описать удивление
выражены по возможности Мари и мой брат.

“Черт возьми, это кузен мадам Эбберфельд, принц; значит, мы находимся в
самом сердце заговора”, - сказал Мартин. Принц, в свою очередь,
удивленный этими словами, сказал,--

“Кто же тогда вы, кто так бойко отзываетесь о мадам Эбберфельд и ее
кузене, принце?” Затем, словно внезапно вспомнив наши черты, он
воскликнул,--

“Ах, я понимаю... Аллах велик! храбрые сахибы - племянники мадам”.

“ Так и есть, - твердо ответил Мартин, - и, значит, вы тот человек, который
похитил нашу кузину; но вы сказали, что можете отказать нам
ничего; тогда немедленно отдайте нам нашего кузена, и мы простим вам все
прошлое”.

“ Молодой сахиб тороплив, пусть обуздает свое нетерпение, пока мы не вернемся
во дворец.

“Нет, не я, ты уклоняешься от моей просьбы; я не сдвинусь ни на дюйм, пока
ты не пообещаешь, что мы сможем забрать ее отсюда, когда захотим”
и глупый парень держал в руке своего голого криса, как будто готовый
бросить вызов пангерану и всем его слугам. К моему удивлению,
Принц, хотя поначалу и прикусил нижнюю губу от досады, только
улыбнулся такому поведению капитана Бобадила. Многие из
однако туземцы, которые к этому времени столпились вокруг, положили свои
руки на свои кресты, а глаза - на руки своего хозяина;
лишь один взгляд последнего, и не было бы скорейшего
прекращение карьеры идеалистические Мартина. Но этого взгляда не последовало
Принц мягко попросил его набраться терпения и что, как только
он свяжется с Мейнхером Эбберфельдом, опекуном Марии,
она должна быть доставлена к нам. Но этот ответ подлил масла в огонь:
он чуть не довел моего брата до безумия.

“Мейнхеер Эбберфельд, “ воскликнул он, - негодяй; именно он стал причиной
ее должны были украсть. Нет, принц, - добавил он, - ты можешь убить меня, если хочешь.
это будет благодарной расплатой за сохранение жизни твоей
дочери, но я не сдвинусь с места и не позволю моему кузену,
либо, пока не прибудет посланник; он голландец, и могущественный, и
хотя он может схватить меня как сообщника своих врагов.
Правительство, я потребую, чтобы мой кузен отдал его в его руки.

“В таком случае, если молодой сахиб не проявит терпения, придется мне”, - добродушно ответил пангеранец.
“Мы будем ждать здесь прибытия посланника;
но голландец, с такой же поспешностью и нетерпением, как и ваш молодой человек, покинул своего слона и отправился в джунгли пешком вместе с копейщиками. Но что это значит — что случилось? — воскликнул он, когда с громкими криками из зарослей вышла группа копейщиков во главе с Прабу, неся на импровизированных носилках, сделанных из копий, что-то похожее на человеческое тело.

Когда они приблизились, принц и его свита замолчали —
замерли в напряжённом ожидании, но когда носилки опустили на землю, его высочество воскликнул:

“Боже великий, это посланник, мертвый или тяжело раненный”.

“ Не умер, ” пробормотал раненый, “ благодаря храброму Прабу, который
спас меня из пасти тигра и таким образом обеспечил мне по крайней мере христианские похороны.
и все же я умираю. Но когда он устремил свои быстро закрывающиеся глаза сначала на
ховду, а затем на нас с Мартином, он воскликнул,--

“Но эта девушка, что она здесь делает в этот момент?"-- эти молодые люди,
какой демон привел их лицезреть мое наказание? Он потерял сознание от
боли и потери крови, которая хлестала из ран на его шее
и грудь, сделанная когтями тигра. Нужно ли говорить моему читателю, что в "
голландском посланнике" мы видели

 МИНХЕЕРА ЭББЕРФЕЛЬДА.

Заговор против нас, троих кузенов, постепенно раскрывался,
но страдания нашего врага заставили нас забыть о нашей вражде.

“_ Мы больше не можем ненавидеть_, Клод, ибо Бог взял на себя
наказание похитителя сироты”.

“Но мы можем сделать больше, мои кузены”, - сказала Мари и, соскользнув с
бока слона, прежде чем мы успели прийти ей на помощь, побежала к
умирающий человек и, опустившись на колени, добавил: “Мы можем простить, ибо мы
Христиане”.

“Мария, ” воскликнул Мартин, когда мы с ним подошли и опустились на колени рядом с ней
. - Ты научила нас нашему долгу; давай помолимся Богу, чтобы он простил этого
умирающего грешника”.

Каковы, должно быть, были чувства этого плохого человека, когда, придя в себя после
своего обморока, он увидел стоящего на коленях и молящегося Богу о его прощении,
сироты, которых он так глубоко ранил, я не знаю; но при последнем вздохе
он сказал,--

“Мари, я слышал об ангелах - ты, должно быть, сродни им, потому что
ты молишься за меня, который погубил тебя. Мальчики! если бы я прожил еще один месяц,
целое состояние также потеряла бы вы, князь”, - добавил он ,
обращаясь к пангерану: “Тебе, что касается всего, что я лгал, изучи
бумаги в моем доме, и ты увидишь, что, если бы Небеса простерли мою
проживи я еще одну луну, ты был бы принесен в жертву; но я не прошу у тебя прощения.
не в характере яванца прощать такого великого
врага”.

При этом, но слишком явном намеке на его предательство по отношению к самому себе,
пангеранец заскрежетал зубами, но вид трех молодых людей,
молящихся о прощении своего злейшего врага, смягчил даже его
дикая природа.

“ Эбберфельд, ты дерзкий, нехороший человек, ” сказал он, беря его за руку. - Ты
не так даже в этом; не был таким жестоким, что не может быть учат
добрыми делами; даже я прощаю тебя, ибо голос Аллах говорит в мою
сердцем, устами этих детей”.

Но Мейнхеер больше ничего не сказал - он умер; и будем надеяться, что в таком
полном и искреннем раскаянии его душа перешла под опеку
его Создателя. Но хватит об этой печальной сцене и печальном финале того дня
дневная охота, о которой Мартин так долго мечтал; такой финал,
впрочем, не редкость на Востоке, но охотники более
склонны описывать свои победы, а не поражения. Но там были
Два других пострадавших в тот день охотника — бедный погонщик, убитый тигром, и благородный слон. Нам с трудом удалось увести зверя от тела его покойного друга и хозяина. Его почти человеческая скорбь напомнила мне историю, которую я когда-то читал и которую, прошу прощения, повторяю здесь.

«Тигр напал на группу людей, путешествовавших в паланкине, и
убил погонщика, слон убил зверя своими ногами;
но благородное животное не спасло своего друга, поэтому, как говорит рассказчик,
он погрузился в мрачные размышления и стал смотреть ещё пристальнее
чем человеческое сочувствие умирающему погонщику. Он нас не заметил! и когда
его взгляд упал на мертвого тигра, он топнул, принял свирепый вид и издал
трубный звук, как будто торжествуя, что отомстил за смерть своего друга!
Затем, словно вспомнив, он отомстил, но не сохраняется, уши и
багажник поникла, и хотя он сам был раненый и окровавленный, его влажный
и вдумчивых глаз дал знак, что все его чувства были поглощены
горе ему, что он потерял. Он просто стоял и смотрел на мужчин, которые были
делая вид подстилка для перевозки от мертвого человека,
с тревогой и горем самого любящего из друзей, и при этом
несколько дней после этого он не прикасался к еде. Поистине, я никогда не устану
рассказывать анекдоты об этом благородном создании ”.




ГЛАВА XXVII.

И ПОСЛЕДНЯЯ, С ОТНОСИТЕЛЬНО СЧАСТЛИВЫМ КОНЦОМ.


По возвращении во дворец, куда мы его сопровождали, Пангеран
разрешил Мари выбрать день отъезда, кроме того,
пообещав отправить с ней эскорт в Батавию.

“Это произойдет, как только мои кузены будут готовы отправиться в путь”, - быстро ответила она.
"Тогда этот день далек, потому что сахибы не осмелятся... это было бы...".

“Тогда...
неразумно--доверить себя в Батавии, пока мы слышим то, что запах они
подставка с правительством Нидерландов; но пусть они покоятся содержания под этим
крыша пока я могу послать гонца, который будет доказывать его Превосходительству
что их ассоциация с Prabu и его экипажа от несчастного случая, не
дизайн”.

“Будь то далекий или близкий, князь”, - ответил Марии: “не войдет
Batavia без них”.

“Да будет так”, - ответил Пангеран; “в то же время, пусть хранители
жизни моей дочери считают себя моими сыновьями под этой крышей;”
а потом мы расстались на ночь, ожидая следующего дня, чтобы
объяснения.

- А теперь, Мари, ” сказал я на следующее утро, когда мы собрались все вместе.
- расскажи нам историю твоих приключений с тех пор, как мы расстались.

“О! ” ответила она. - рассказывать особо нечего. Ну, конечно, я был
ужасно напуган, когда этот старый горбун, заклинатель змей, вошел
в мою комнату и, не говоря ни слова, завязал мне глаза и унес меня; но
пока мы шли по улицам города, он говорил добрые слова,
сказав, что мне нечего опасаться, если я не буду пытаться сбежать;
и я действительно верю, что он имел в виду то, что сказал: но когда, ведя меня в
дом, и толкает меня в комнату, он желал, чтобы я изменить свое платье для
еще, что я должен найти под рукой, и будьте осторожны, чтобы оставить мой
_watch_, _locket_, и _purse_, у меня не было сомнений, что оба разбоя и
убийство было его намерение, и я молился и плакал, и плакал, и молился,
ужасно”.

“Теперь я вижу, как господин пришел драгоценности и одежду; это был хитрый
заговор”, - сказал Мартин.

“Ну, что же он скажет о них?” - спросила она.

“ Он предъявил их как доказательство того, что вы утонули, поскольку сказал нам, что
их нашли в реке, - сказал я.

“Жестокий, нехороший человек! значит, он был за всем этим: он хотел
заполучить мое состояние! Но, ” продолжала она, “ мои опасения были беспочвенны,
потому что, как только я переоделась, он вошел в комнату и,
перевязав мне глаза, вывел меня вперед и посадил перед собой на лошадь.
Таким образом, мы прошли много-много миль, пока не подошли к подножию
горы, где, очевидно, находилось несколько мужчин свирепого вида.
ждали, чтобы принять меня, потому что как только мы поравнялись с ними, они
посадили меня на другую лошадь, и так мы переехали через горы, через
по рекам и лесам, иногда спал в маленькой палатке,
которую они носили с собой исключительно для моего использования, в других - в хижинах в
деревнях; и так, спустя много недель, мы прибыли в большой дворец, и
тогда я скоро начал забывать о своей беде, потому что меня ввели в
покои этой милой принцессы, с которой я вскоре сблизился самым
близким образом; но, несмотря на нашу дружбу, она никогда не
(она сказала, что не осмеливается) сказать мне, в какой части Явы находился дворец
, кому он принадлежал или по какой причине меня украли
вдали от дома. Что ж, в этом дворце я оставался много месяцев, мне были
позволены все вольности и роскошь в его стенах и в его
садах, но никогда не разрешалось выходить за их пределы или находиться в
присутствие одной из рабынь, у которой можно было бы вытянуть любую информацию
без присутствия принцессы, моего друга, или
одного или двух ее преданных слуг. Наконец, однажды - по-видимому, с тех пор прошло не более трех месяцев
- принцесса сказала мне, что ее отец,
пангеранец, кем бы он ни был, собирался уйти со всем
из своего дома в другой дворец, расположенный в нескольких сотнях миль отсюда. Это
мало что значило для меня, пока принцесса была со мной, потому что
это была бы всего лишь смена места жительства, и поэтому я бодро подготовился
и отправился в путешествие. Как я и ожидал, когда мы прибыли сюда,
Я обнаружил лишь небольшую разницу в нашем образе жизни. Однажды, однако,
Мне удалось ускользнуть от бдительности принцессы и ее фрейлин,
и поговорить с одной из рабынь. Я узнал от
две ее части информации: первая, что моим хозяином или тюремщиком был
Пангеран из Маранга; другой, что посланник, голландец, был тогда в
городе, и что, для развлечения его превосходительства, пангеран
приказал устроить бой с тигром. При этих новостях я, который стал домашним в
дворце и долгое время не думал и не желал
бежать, начал тосковать по своей свободе - свободе вернуться даже к этому
плохой дом в Батавии. Скрывая свои истинные намерения, я признался
Принцессе, что узнал, кто был ее отцом, а также о
предполагаемой схватке с тиграми. Я знал, что это должно быть ужасное зрелище, но
Я подумал, что, если бы мне удалось убедить принцессу взять меня с собой в ее
хауде, мы могли бы случайно подобраться к голландскому посланнику; и в таком
случай, я был полон решимости просить его отпустить меня на свободу -
забрать меня с собой в Батавию; но я и представить себе не мог, что я
я должен умолять о свободе того самого человека, который отнял ее у меня
! Что ж, я так горячо умолял мою принцессу позволить мне сопровождать
ее, что она согласилась, и я поехал; и теперь я рассказал вам о своих
приключениях. Они не очень страшны, не так ли? и не очень романтично,
либо ... Только маленькая девочка, которую вы знаете, держалась в стороне, пока ее
дядя мужа мог потратить все ее деньги! ”

“ В самом деле, дорогая Мари, боюсь, это чистая правда, что он их потратил,
ведь он не признался, что разорил тебя.

“ Тогда, Мартин, мне придется зарабатывать себе на жизнь, вот и все. Я буду
гувернанткой или компаньонкой одной из голландских дам в Батавии.

“ Нет, Мари, ” нетерпеливо ответил мой брат, “ у нас с Клодом есть деньги;
ты поделишься им, как имеешь на это право: оно было оставлено нам твоим отцом
; и тогда мы все вернемся в Америку ради тебя, как
у нас самих там много родственников”.

“Мартин, - сказал Я, - вы забываете, что мы даже теперь, пожалуй, считать
голландское правительство повстанцев; если это так, то нет судьбы; они
были, или будут конфискованы;” и, с горьким смехом, мой
брат ответил:,--

“Давайте подождем, пока мы не услышим от Батавии, и не пророчить зло, вы
старая ведьма, это обязательно сбудется”.

“Что ж, тогда я сейчас пророчествую, что, несмотря на все темные тучи над нами,
мы не будем наказаны как мятежники - что наше состояние не будет
конфисковано”.

“Сахиб Клауд предсказал верно”, - сказал Прабу, который, никем не замеченный
, несколько минут стоял в дверях.

“Что ты имеешь в виду, Прабу?” - спросили мы.

“Я прочту это”, - ответил он, показывая нам письмо, написанное яванским шрифтом
.

Он так и сделал - оно было от дружественного вождя или принца Моджопахита.
в нем содержалось предупреждение Прабу остерегаться приближаться к какому-либо району.
под влиянием голландского генерал-губернатора, поскольку его превосходительство
выдал безвозмездное помилование всем последователям Прабу, назвав себя
потомком Сурапати. Но для самого Прабу другой
наградой, помимо того, что уже выданы, были предложены для его
захвата или смерти.

“ Верно, ” задумчиво сказал Мартин, “ если нас когда-либо причисляли к
мятежникам, это включает и наше прощение; но, ” добавил он, - теперь более чем
всегда, мой храбрый друг, я склонен оставаться рядом с тобой”.

“ Сахиб Мартин, ” любезно, но твердо ответил Прабу, “ вы не должны
не оставаться с тем, за кем могут охотиться вдоль и поперек
Явы. У вас есть молодость, здоровье и надежда. Возможно, написано, что ваша
жизнь будет долгой, счастливой и процветающей. С Прабу будущее - это
бланк. Его выродившиеся соотечественники снова заключили мир со своими
поработителями. Он пережил яванскую честь и патриотизм. Но, ” добавил он,
яростно, - может наступить день, и он наступит, когда ненавистные голландцы будут
сброшены в море. Это могло бы произойти сейчас - время созрело - если бы не
для этого пса! Затем, его гнев перерос в ярость, он воскликнул: “О, если бы он снова был жив!
чтобы пасть от моего криза!”

“Лучше, - сказал я, - чтобы его больше не было”, поскольку я знал, что он имел в виду
Эбберфельд.

“ Сахиб прав, это так, ” ответил он приглушенным голосом, “ ибо имел
собака прожила еще месяц, он предал бы Его Высочество
Пангеран в руках подлого голландский”.

“Но как?” - спросил я. “Разве он не был здесь с целью прочного закрепления
нового мира и дружбы между голландским правительством и
Пангераном?”

“Это был предполагаемый смысл его прихода; но послушайте, и вы
узнаете истинную цель. Это было для того, чтобы наблюдать, пока пангеранец не совершит
какой-нибудь открытый поступок, который можно было бы истолковать как справедливую причину для ограбления
его владений. Говорю вам, сахиб, этот пес Эбберфельд так и сделал, но
присоединяйтесь к патриотам, чтобы проникнуть в наши секреты, раздуть
разгорающееся пламя, а затем предать их. И если в первом случае его
побудила присоединиться к нам его ненависть к голландцам, готовое прощение и
обещание половины пангеранского богатства должно было стать наградой за его
предательство.”

“Но откуда вы все это знаете?” Спросил я.

“Частично, - ответил он, - из этого письма от принца Моджопахита,
главным образом из бумаг, найденных прошлой ночью в его доме. Да простит его Аллах!
его грехов было много”.

“Теперь, Прабу, один вопрос: какая у тебя могла быть причина хранить
так долго скрывали от нас местонахождение нашего кузена?

“ Это был пангеранский секрет, сахиб. Ему нужны были деньги, и Эбберфельд
предложил похитить Мари, чтобы он мог унаследовать ее состояние.
Это был грех, но он искупил это-ни вреда, ни даже
дискомфорт случилось с ней, когда под его крышей”.

“Это было какое-то черное дело,” - сказал Мартин. “Тем не менее”, - добавил он
, - “все хорошо, что хорошо кончается", и поэтому мы больше не будем говорить об
этом. Но сейчас, Прабу, ты не сказал нам, что собираешься делать”.

“Ищите службы у самого верного из жителей индийских островов, у раджи
Блиллинг, на Бали, ибо он и его раса - свободные люди; их земля
не запятнана ногами европейских завоевателей. Там я буду ждать своего
времени, как и все, кто верит, что настанет день, когда голландские торговцы
будут изгнаны с Явы ”.

Читатель, я почти закончил. Я должен только добавить, что через неделю,
нагруженные подарками от пангеранцев, мы были на пути в Батавию.
По прибытии в этот город мы обнаружили, что мадам Эбберфельд,
услышав о смерти своего мужа, приняла меры к тому, чтобы снова вступить в
брачные узы в течение недели. При этом я могу сказать вам, что я был
нисколько не удивило, как это не удивительно, чтобы найти среди дам
колонисты, кто в браке десять или двенадцать мужей.

В заключение: Благодаря интересу одного из старых друзей нашего дяди, в
время, назначенное его завещанием, мы получили наше состояние.

В качестве постскриптума, возможно, читателю будет интересно узнать, что я
даже сейчас живу под крышей мистера и миссис Мартин Блэк, и
что Мэри и ее муж проводят долгие вечера в беседах с
их брат - холостяк рассказал о наших приключениях на Яве и в индийском океане.Архипелаг.

КОНЕЦ.
СНОСКИ:[А] обычай называть детей в честь личные качества
часто в Java; как часто это касается родителей, то после рождения
первый ребенок, чтобы потопить свои собственные имена, и обозначить себя как
отца и мать “красавчик”, - отец и мать“сильный” и т. д.

[B] “Во время этой сцены, ” говорит историк, “ присутствовали голландский генерал, офицеры и сопровождающие; но, пораженные и потрясенные
ужасной сценой, которая разыгралась у них на глазах, они хотели, чтобы
смелость или великодушие вмешиваться, хотя было признано, что
_их честь была поставлена на карту ради безопасности Труна Джайи_».
[C] Среди наркотических растений Явы самым примечательным является
дурман, который местные жители называют Качубонг: плоды этого растения
вызывают сильнейший ступор, хотя его действие недолговечно.
[D] Предполагаемая годовщина рождения и смерти Пророка.