Золотая рыбка

   Над  мутной,   словно   пыльное   зеркало,  гладью   пруда   висело  сонное   уныние,  начинающее   пропитываться розовым  светом  всплывающего   над   горизонтом   солнца.  Из камышовых зарослей торчало длинное удилище, над  которым, борясь  с  навязчивой    дремотой, сидел  усатый  и  бородатый  дед Толя. Не  клевало, абсолютно. Только  клевал  носом сам старинный рыболов, периодически вздрагивая  и угрюмо  вздымая  кустистые   брови на морщинистый лоб. Дабы прогнать нахлынувшую  кручину, он  протягивал  руку   к  стоящей  по  соседству бутылочке пива,  не  глядя  брал  её  и,  сунув  под  усы  зелёное   бутылочное  горлышко,  с  непередаваемым  наслаждением  отхлёбывал  пенную  влагу.

   Вдруг поплавок встревоженно дёрнулся и заплясал, распространяя по мутной  водице  круги. Старик,  мгновенно  охваченный  рыболовным азартом,  вскинул  вверх удилище  и  узрел, как на  кончике лески, переливаясь  в лучах  взошедшего  солнца, трепыхалась   золотистая  рыбёшка.

   – Ах,  кукуруза-кормилица! – с  блаженством  воскликнул  старик. – Есть  одна! Высидел   всё  же.  Иди-ка  сюда!

   Он поднёс  к  подслеповатым  глазам  крючок  с  беспокойным  уловом  и   изумлённо улыбнулся – рыбья чешуя, плавники и хвост  отливали  золотом,  как  купола  Никольской   церкви.

   –  Кукуруза-кормилица! Феномен! – удивился   старец  и  ловко  снял  беснующуюся  рыбёшку  с  крючка.

   Дедова  добыча  колотила  по  руке  рыбака  золотым  хвостом  и  округлённым  ртом   жадно  хватала   воздух,   как   заядлый   курильщик  после   километрового   забега.

   Едва  старец  кинул  рыбку в  заранее  приготовленное  ведёрко,  со  дна  ведра  донёсся   жалобный  призыв:
   –   Дед!  Отпусти  меня!  А, дед?

   Брови  старого  рыболова  поползли   под  белёсый   чуб  и,  очевидно,  таким   образом  добрались  бы  до  макушки, но  дед  Толя  неистово  тряхнул  седой  головушкой  и  вновь   заглянул  в  ведёрко.

   –  Дед! Отпусти! – умоляла  рыбёшка  вытянутыми в трубочку губами,  и  её  выпученный   глаз   дико   вращался.
   –  Кукуруза…  кормилица…  муха…  бляха…  Свят-свят… – лихорадочно  крестясь,  попятился   от  ведра   рыбак.

   Он  спешно   отыскал  около  стульчика   бутылку   с   пивом  и,   поднеся   её  к   самому   носу,   принялся   читать  этикетку.

   –  Дед!.. – хрипело ведёрко. – Пусти!.. Три  желания  выполню… раз  то  на  то  пошло…

   Несмело   ступая  по   берегу  громадными  сапогами,  старик   подошёл   к   ведру   и  заглянул   в него.
   –   Три   желания?
   –   Три… – выдохнула   рыбка. – Я  ж   золотая…
   –   Уговор… – робко  кивнул   дед.

   Он взял  в ладошку  золотую  добычу,  зачерпнул  ведром  из   пруда  воды  и  вновь   опустил  в  ведёрко  рыбку. Рыбёшка  мгновенно   ободрилась,   ещё   пару  раз   нырнула  и,   всплыв,  глянула   на   старика:
   –   В   общем,   договорились?
   –   Договорились,   раз   ты   три   желания,   говоришь, –  засуетился   на   берегу   старец. – Колдуй  живей!
   –   Хорошо.  Тогда,   дед,  перед  началом   процедуры  тебе   будет   нужно   заполнить  информированное  добровольное   согласие  на   обработку  персональных   данных! – И  рыбка  протянула  из  ведра  чистый  бланк.
   –   Чего?!
   –   Информированное  согласие,  чего! А  то  ты  не  знаешь!  Везде  положено,  не   только  у   нас.
   –  Ах, да,  да…  Только  я  того…  очки  для  близи  дома  оставил! – виновато  изрёк  старик,  хлопая  себя  по  карманам. – Думаю,  на   кой  дьявол  они   мне  на   рыбалке, а  оно  вон  как  повернулось
   –   Первое  желание – очки? – тоном  банковского  менеджера  поинтересовалась  рыбка.
   –  Не, не, не! – вмиг  яростно  запротестовал  рыбак. – Ни  в  коем  случае! Нельзя,   кукуруза-кормилица,  так  три   желания  транжирить! Я  так  распишусь!

   Поставив  на  рыбкином  бланке  три   жутких  каракули,  дед  Толя   отдал  ей   бумагу  и   гаркнул:
   –  Первое желание – зубы! А то я в  поликлинику хожу-хожу, уже,  кукуруза-кормилица,  вся  эта  песня два  года  тянется  и  толку  нет.  А  у  меня  мост  сломался.  Вон  гляди! – Старинный  рыбак  разверз  меж  бородой  и  усами  пасть  и  наклонился  к  ведру,  тыча   в  чёрное  жерло  пальцем.
   –  Импланты   или   мост? – по-деловому  спросила  рыбка.
   –  Да  какие  «планты»!   Мост!
   –  Сделаем. –   Рыбёшка  хлопнула  себя  хвостом  по   боку,  нырнула   на  дно  ведра  и,   всплыв,  доложила: – Готово.  Гарантия – сто   лет.  Можно  кирпичи  грызть.  Проверяй!

   Дед Толя сию секунду вторгся пальцем  себе  в  рот,  что-то там нащупал,  радостно  поклацал  новыми   зубами  и   заплясал   на  берегу:
   –  Эх,  кукуруза-кормилица!  Красота! Вот  так  порыбачили!  А  бабка  всё: «Не  ходи  да не ходи». Мол,  только  время  зря  изводишь, лучше б погреб вычистил. Погреб  успеется. Я  тут,  можно  сказать, зубы  выловил!
   –   Дед, давай  скорее  второе  желание! –  торопила  рыбка. – Некогда  мне  тут  с  тобой.
   –   Подожди,  желания  с   кондачка   не  загадывают. Тут   размыслить   надо!
   –   Ну?  Чего   ты   хочешь? – нетерпеливо  говорила  рыбка. – Бабки?   Новую    тачку?
   «Может  и  правда –  новую  бабку  попросить? – отчаянно  соображал  старик. – Эта  за пятьдесят  три  года  заколебала уже… А  если   опять  ошибешься?  Все  они   того…  одинаковые. Не стоит  на   них   желания   тратить.  Надо   мыслить   шире,  глобальнее!»  И   дед  Толя   радостно  выдал:
   –   Давай   пенсию   сто   двадцать    тыщ!  И   чтоб   её   четыре   раза   в   месяц   давали!
   –   Не  слипнется? – едко  посмотрела   из   ведра   рыбка.
   –   Чего?
   –   Я  говорю,  ты   вроде  дед   цивильный,  благообразный,  а   мыслишь   как   рэкетир!
   –   А   щас    только   так    мыслить   и   надо! –   отрезал   вошедший   во   вкус   рыбак. – У   меня   двадцать   районных  грамот,   девять   городских,   две   краевых.  Медаль   есть!  А  пенсии – на  полпряника. Так  что  давай  сто  двадцать  тыщ  четыре  раза  в  месяц,  а   то  сварю  из  тебя   уху   и   съем   новыми   зубами!
   –   Козёл  ты,   дед.
   –   Чего?!
   –   Я  говорю:   тебе   наличкой   или   на   карту?
   –  Наличкой  нельзя. Наличку  бабка  присвоит,  купит  шесть  тонн  гречки,  сахару,   десять  пар  белорусских  сапог – и   поминай  как   звали   наличку!   На   карту   мне.   Я   единолично   хочу  деньгами  властвовать.
   –   У  тебя   карта   «Мир»   или  «Мастеркард»?  Просто   мы   с   «Мастеркардом»   не   работаем, – предупредила  рыбка.
   –   А шут  её,  кукурузу-кормилицу,  знает! Вроде  «Мир»  этот  самый… Труд,  май,  как   говорится.

   Рыбка  вновь  шлёпнула  себя  хвостом  по  золотому  боку,  мигом  нырнула  в  ведёрке  и   доложила  беспристрастным   тоном:
   –   На  баланс  вашей  карты  зачислено  сто  двадцать  тысяч  рублей  ноль-ноль  копеек.
   –   Красота! – потирал   сухие    руки    дед  Толя,   выплясывая   на   берегу.
   –   Давай,   дед,   третье   желание!   Мне   уже   плыть   нужно!
   –  Давай  мне машину новую! «Волгу»! Нет, кукурузу-кормилицу, не «Волгу», а джип!  «Марседес»!  И   чтоб  он   бензин  не   ел!
   –  На  угле? – иронично   поглядела   из  ведра   рыбка
   –  Чего  «на  угле»? – не  понял  старик.
   –  Ну,  ты  говоришь: «чтоб  бензин  не  ел», я  и  предлагаю  тебе  «Мерседес»  на  угле.
   –  Не-не! Мне нужен мощный, хороший «Марседес», чтоб  газу дал  и  сразу  на  даче.  Шут  с ним  с бензином, раз у меня  теперь  пенсия  сто двадцать  тыщ!  Главное, чтоб  во   дворе  все  очумели,  когда  я  с  рыбалки  приеду.

   Рыбка  вздохнула,  вновь  кувыркнулась  в  ведре,  и  на  берегу  возник  исполинский   автомобиль,  сияющий   бамперами   и   молдингами.

   –  Кукурузу-кормилицу,  мать  её   за   ногу! – возликовал   дед  Толя  и  забегал  вокруг  своего  «Мерседеса».
   –  Дед, давай выпускай, как договорились! – напомнила из ведёрка прудовая чародейка.
   –  Ах,  да-да! – засуетился  старик  и  выплеснул  в  пруд  воду  вместе  с  рыбкой.

   Рыбка  сверкнула  в  воздухе  золотой  чешуей   и   спешно   скрылась  на  дне.

   Домой   с  рыбалки   дед  Толя  прикатил  в   высшей   мере  важно   и  напыщенно.  Двор  онемел,  когда  он   вынул   из   багажника  многомиллионного  «Мерседеса»   удочку   и   поржавевшее  ведро и  пошлёпал гигантскими  сапогами  к  подъезду. От  произведённого сногсшибательного эффекта сосед Михалыч едва не подавился   сигаретой,  баба  Зина   чуть  не  выпала  с  третьего  этажа,  а  Галька,  поливавшая   на   балконе   цветы,  уронила   вниз   алюминиевую  лейку.

   –  Это…  где  ты   взял…  такое??? – спросил  опешивший   Михалыч. – Покататься,   что  ли,   кто   дал   на   первой   скорости?
   –  Это   теперь  мой, – прикрыв   от  важности  глаза,  сообщил   удачливый рыболов.
   –  Да  ну!..
   –  Не  хошь – не   верь.   Я   тебя,   кукурузу-кормилицу,   не   собираюсь   уговаривать.
   –  А…  где   взял?   В   кредит?   Или   того…  в  лотерею   выиграл?
   –  На  рыбалке  золотую  рыбку поймал,  она  меня  в  знак  благодарности  и  уважения     и  наградила. 
   –   А  ну – дыхни! – с  недоверием   наклонился   к   деду   Толе  Михалыч.
   –   Иди  ты,  Михалыч!  Делать  мне   больше   нечего – на   тебя   дышать! – оттолкнул  соседа   старик. – Мне   ещё   надо   новыми   зубами   пообедать   и  скорей   в   банк,  счёт   открывать: золотая  рыбка  мне  пенсию  до  ста  двадцати  тысяч  повысила.  Я  теперь    буду  почётный  вкладчик  в  банке,  с   процентов  пельмени   и  курево   покупать  стану.  Всё,  иди! Не  мешай!
  –  Рыбка! Золотая! – ошалело  выдохнул Михалыч. – Ай  да  рыбка! Изловлю! Поймаю! Зря, что ли,  у  меня  шесть  внуков, и  все в  водолазный  кружок ходят! Поймаю рыбку!

   Через   час  на   берегу   пруда   все  шесть  внуков,  облачившись  в   акваланги,     покорно  смотрели  сквозь  круглые  маски  на  вышагивающего  перед  ними  Михалыча.

   –   На  глубину   погружаться   медленно,  обращать   внимание   на  малейший   блеск! – генеральским  тоном  приказывал  Михалыч  своим  юным водолазам. – Помимо  золотой  рыбки,  там  могут  быть  залежи  золота  и  денег. Ну,   ать-два,  марш  в  пруд!

   Только  малокалиберные  аквалангисты  по  одному  попрыгали  в  воду,  как  на берег   примчался   ещё  один  сосед – ошалевший,   дважды   контуженый  бывший   прапорщик  Офигелов. Он  мгновенно выхватил из мешка динамитную  шашку, запалил бикфордов   шнур и  с криком: «Глушись, рыбка!», метнул  её  в  центр  пруда. Через   секунду  берег   дрогнул,   вода   вспучилась   пузырём  и   грохнул   адский   взрыв.  По  всей   акватории   пруда  тотчас  повсплывали  внуки-водолазы  с   выпученными  и  осатаневшими  глазами  под  круглыми  масками.

    На противоположном берегу со стремительностью  молнии  появилась телеаппаратура,   камыши вмиг оказались опутанными змееподобными проводами, и репортёр  с  мохнатым  микрофоном  затарахтел  перед  камерой:
   –  Уважаемые  дамы  и  господа!  Сенсация! Чудо  природы!  Загадочная  золотая  рыбка,   исполняющая  желания,  всё  же   существует!  Не   переключайтесь, оставайтесь  с  нами,   и   мы   продолжим  после  короткой   рекламы…

   Откуда ни возьмись  на  берегу  появился  суетливый  коротышка  с буйными  вихрами, косыми   очами   и   в   дьявольски   измятом  халате.  Он   начал   опутывать   камыши  красно-белыми  ленточками   и   истошно   кричать:
   –   Не  подходить!  Я  учёный-ихтиолог  Фугельзон!  Этот   пгуд – ценнейшая  научная    находка  с  гедчайшим  видом  гыб!  Мы   стоим   на   погоге  научной  геволюции!  Пгуд   нужно  осушить,  а  золотую  гыбку  пгепагиговать,  чтобы  изучить,  каким  обгазом  она   синтезигует  богатства! 

    Но косого коротышку уже удерживали суровые товарищи  в  пиджаках и  галстуках,   прикатившие  на   берег  на   чёрных  иномарках.

   –   Уважаемые   граждане!   Просьба   всем   покинуть   пределы   водоёма! – железными  голосами  известили  угрюмые  носители  пиджаков. – Данный  пруд  является  законной   частной   собственностью  господина   губернатора!  Всем   разойтись!

   За   камышами,   тревожно   водя   испуганным   взором,  стоял   дед   Толя   и  в   жутком  волнении   чесал   свой  посеребрённый   затылок.

    Вдруг перед ним  на  мутной  поверхности  пруда,  пуская  по  воде  круги,  всплыла  та   самая золотая рыбка. Она укоризненно поглядела  на  старика  и  с  необоримой  обидой   сказала:
   –  Эх, дед! Как  же   так? Я  ж  тебе  добро  сделала,  а  ты  что  натворил? Разболтал  всем, расхвастался, захотел, чтобы все про тебя узнали  и  позавидовали  тебе. Не сумел  ты  чудо  сберечь.  Не  сумел!..
   –  Да  я… я  же…  это…  кукурузу-кормилицу! – начал  оправдываться  дед  Толя,   склонившись  к  рыбке,  но  она  его  перебила:
   –  Вы все сделались жадными  и  болтливыми. Ничего  не цените, кроме своего  кармана.  Оттого  и  не  стало  у  вас  на  земле  чудес,  из-за  вашей  алчности  и  эгоизма.  Как   же   так,  дед?  А?  Дед,  а,  дед?

   Это  самое  «Дед,  а, дед»  прокатилось  над  прудом  тысячекратно  усиленным  эхом,  отразилось от воды,  от  камышей, от  низко  плывущих  кучевых  облаков  и  втиснулось   деду в уши, чудовищно  сжав ему  барабанные  перепонки. Старик обессиленно  вскрикнул   и…  проснулся…

   Он   сидел  на   раскладном   стульчике   на   берегу   того   же   пруда,  держа   в   руках   длинное   удилище,   на  тонкой   леске которого  агонически   содрогался   поплавок.  Дед  Толя  резко  выдернул  добычу  из  воды  и   тут  же  с  ужасом  увидел,  как  с  крючка  сорвался  самый  обыкновенный,  нисколечко  не  золотой   карась.  Он  резво  плюхнулся   в  воду  и  уплыл  прочь.

   Чудес  действительно  больше  не  было.


                11  ноября  2023 г.,
                г. Барнаул.