Ерлы в память Потупчик и Шараповой

     Не желавший кушать приуготовленные по чорной книге ерлы Передонов был, как известно, школьным учителем, а Варвару, хотевшую готовить именно по чорной книге, играла грудастая Розанова, она, кстати, много где поучаствовала, даже провожала на Дальний Восток Колю, пока стремная Клюка рыдала, а шустрый Антибиотик кружил у отъезжающего эспандеры, в общем, цикл просто хорошего кино продолжается, так как рыжая, как Клюка, и грудастая, как Розанова, Ландер продолжает, соответственно, радовать всех людей доброй воли своими фоточками, при помощи увеличительной программы можно примерно представить те округлости и покатости, что присущи природным товарищам женщинам, вынужденные же надувать фальшаки трансы и просто стремноватые кошелки типа Потупчик курят в сторонке, дожидаясь того момента, когда остальные примутся кончать остальных.
     - Странное у тебя прозвище, - шептал Шико де Тьери, ступая на носках сапог по покоям Наваррской королевы, - Бэм. Ты же ведь чех, да ?
     - Ян Сокол, - угрюмо басил приближенный самого Меченого, шагая вслед за сыном капитана гвардии короля Белль Франс, уединившегося от ужасов наступающей ночи в кузнице. - А прозвал меня Бэмом глухонемой карлик герцога, он мычал, не в силах произнести ни слова, слышавшим казалось, что бэм.
     - Будь Бэмом, - разрешил лигист, приникая к дубовой двери ухом. - Тсс, - прошипел он, округляя глаза. - Е...ся.
     - Кто ?! - воскликнул Бэм, отталкивая Шико. - Кто смеет е...ся в святую ночь Варфоломея ?
     Он ударил в дверь ногой, вышибая запоры. Королева, почти невидимая за жилистым телом Гиза, завизжала, а лигисты, в ужасе остановившись на пороге, опустили блудливые глаза.
     - Какого хера ? - поинтересовался де Гиз, вставая голым образом, не считая нужным прикрыть небрежно болтающийся член. - И где остальные ?
     - Остальные кончают остальных, - просипел Бэм, для убедительности пристукнув древком алебарды об изразцовый пол.
     - А я так и не кончила, - послышался капризный голос Маргариты Французской.
     Лотарингец, пожав плечами, принялся облачаться, а Марго, сев на постели, выразительно приподняла свои груди длинными пальцами.
     - Ладно, ребята, - сказал Генрих, идя к выходу, - кому баба дороже благости, нехай остается.
     Уже выходя из грозно шумящего буйной толпой лигистов Лувра он оглянулся и не увидел никого.
     - Сволочь народец, - бубнел герцог, стремительно продвигаясь по темным улочкам Парижа к отелю герцогини де Монморанси, - и страна наша говно.
     Он не знал, разумеется, будучи ограниченным горизонтом познания средневекового человека, что спустя много лет некоторый коала, проживающий в России, смутно известной по контурной карте как Тартария Масковии, произнесет ту же самую фразу, но уже относительно своей родины. Таким образом, товарищи, вот и выявилась причина, по которой коала самоустранился от дум невеселых о судьбах демократии в России. Причина сия - Ландер.