Вспоминай обо мне

Я иду по выжженной бордовой земле уже несколько дней. Старые ботинки натирают ногу, от вещмешка ломит спину. Мне нужно будет оставить часть вещей во время следующего привала, иначе я точно не дойду до нужного места. Оно подмигивает мне с навигатора зелёным огоньком, прямо как в книге старого мира про человека по имени Гетсби, которую я читала своему сыну на прощание в один из наших последних дней. Мой мальчик. Как же я скучаю по тебе.

Чёрное солнце на этой высоте жарит сильнее, чем в лагере, где я последний раз видела свою семью. Мы бежали из семнадцатого несколько недель назад и долго шли, останавливаясь лишь на тревожный ночлег. Счастлив был только мой младший - Алеф, для которого все это было одним большим приключением. Он часто убегал вперёд и гордо вышагивал рядом с Бруто, которого так боготворил мой мальчик. Большой и злой на весь этот мир, покрытый шрамами и клеймами разных карательных учреждений семнадцатого, верный пёс отца Алефа ведет нас через Свободные территории - выжженные земли старого мира, которые окутывают дистрикты бордовой пустыней. Сюда не сунется ни один человек, у которого есть голова на плечах, но Бруто всем своим свирепым искалеченным видом давал понять, что с ним мы сможем пройти невидимыми тропами, миновать все опасности и стать свободными людьми Фрилэнда.

Земля рассыпается под ногами и чертовы ботинки вязнут в ней. Эти ботинки подарил мне отец Алефа. Он всего лишь пару циклов назад занял должность тренера в лагере Новой жизни, организации, ведущей просветительскую деятельность на территории семнадцатого, и не хотел покидать его раньше, чем будет уверен, что первый набор рекрутов справится без него. Мы строили этот лагерь и искали открытых детей много лет, и теперь они - оперившиеся птенцы новой надежды - как никогда нуждались в сильном тренере. Но общее напряжение в дистрикте нарастало, псы карательных организаций хватали людей на улицах без явных причин, поэтому я должна была забрать детей и бежать вместе с Бруто. Отец Алефа договорился обо всем, торопливо попрощался с нами, оставив мне лишь брошь-коммуникатор, который нужно было использовать только в крайнем случае. Спутники семнадцатого могут расшифровать сигнал и отследить нас по нему. Я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание и машинально дотрагиваюсь до броши, искусно сделанной медной застежки в виде руки, скрепляющей складки одежды. Не активирую, просто трогаю, чтобы ощутить тепло, разливающееся по всему телу прямо от сердца. Я так скучаю по тебе.

Сверяюсь с навигатором, я уже очень близко к точке запланированного привала. Там я оставлю вещмешок, в надежде забрать его на обратном пути. Хотя, если я найду источник, это будет иметь мало значения, даже мозоли от старых ботинок не остановят меня. Нам всем просто очень нужна вода сейчас, и если верить карте, что я нашла среди обломков жилищ старого мира, где-то здесь есть то, что раньше было небольшим населенным пунктом. Там, где жили люди часто бывают скважины или колодцы, но я не знаю наверняка, что именно ждёт меня в этом месте, забытом всеми известными мне богами. Я оставила детей с Бруто, чтобы найти воду для всех нас, и все, что ведёт меня к точке на карте - это надежда на то, что я не ошиблась. Хотя, если быть честной с собой, тупая уверенность в том, что впервые в жизни здесь, в пустыне залитой нежными переливами всех оттенков розового, я приняла верное решение. С ним дети будут в большей безопасности, чем со мной, а отец приедет к ним в новую жизнь, потому что он всегда выполняет свои обещания малышам. А мне нужно искать воду, иначе мы все умрем в этой чертовой пустыне.

Не могу сказать, что Бруто плохо справлялся, он все же медведь, поэтому не может вести за собой стадо овец. Первый удар пришёлся от пустынных пиратов. В той стычке мы потеряли половину людей, которые хотя бы могли держать в руках оружие. Я отдала свой автомат какому-то юнцу, который явно стрелял лучше меня. После того, как старшие дети впервые увидели кровь, я должна была посвятить каждую мирную минуту, чтобы привести в порядок их мысли и чувства, научить жить в той реальности, которая всех нас поглотила. Я видела как моя старшая дочь Адальбьорг впервые взяла в руки оружие. Я видела как моя юная женщина Асдис научилась растворяться в воздухе чёрным дымом в момент опасности. Только Алеф должен был оставаться с Бруто, потому что мне нечему было пока что учить его. Он унаследовал упорство отца и был в том возрасте, когда его должен учить сильный зверь. Мне же, которая не могла больше воевать плечом к плечу с остальными, осталось лишь надеяться, что он вернется возмужавшим и повзрослевшим, когда будет нуждаться во мне.

Чёрное солнце уже прошло пиковую точку на горизонте и медленно спускалось к краю бордовой земли перед моими глазами. Если верить этой карте, поселение находится за холмом, у подножья которого я запланировала свой последний привал. Мешок на землю, ботинки к черту. Я вытряхиваю содержимое на землю, чтобы рассмотреть то, что осталось от моей прошлой жизни. Вместе с аккумуляторами, синей книгой, горелкой, тентом и котелком мне под ноги выпадает видавшая жизнь коробка из дерева, которую сделал для меня отец Алефа. Надпись внутри крышки уже не так хорошо видно, но я все ещё могу различить слова, которые уносят меня во времена нашей любви. Где мы всей семьёй делим нехитрую стряпню на нашей крохотной кухне в муниципальном жильё. Где мы, прижавшись друг к другу, чтобы согреться, смотрим фильмы старого мира на малюсеньком экране, и смеёмся, когда Алеф дергается и бубнит, что ему жарко, вылезая из-под общего одеяла. Иногда я думаю, что нужно было дать ему северное имя как и его сёстрам, но имя для него выбирал отец, так что вышло как вышло.

Солнце клонится к закату, а слова несут меня дальше, во времена, когда я встретила отца Алефа. У меня не было ничего кроме двух маленьких испуганных девочек на руках, которые остались со мной от прошлой жизни. Он принял их в свои объятия и ни одна живая душа не могла бы сказать про него, что он был приемным отцом. Адальбьорг не отходила от него ни на шаг: они вместе ходили на охоту, когда ещё было не запрещено хранить оружие в домах; они проводили дни и ночи напролёт в каких-то невероятных приключениях, а когда возвращались домой наперебой рассказывали о том, как было здорово прыгать в водопад с обрыва или воровать еду с закрытых баз правительства. Иногда мне казалось, что в моей старшей дочери он видел сына, о котором так мечтал, хотя он так ни разу не признался в этом. Но это стало очевидно всем, как только родился Алеф. С младшей Асдис у отца была особая нежная связь до тех пор, пока она не начала превращаться в женщину. Он просто не знал как вести себя с ней, а она вступила в тот самый возраст, когда девочки так тщательно прячутся от старшего мужчины семьи, что у них нет ни единого шанса наладить диалог. Когда родился Алеф - долгожданный первенец - Асдис сбежала из дома. Она не желала говорить с отцом, которого теперь видела только на семейных сборищах и демонстративно игнорировала. Она не попрощалась с ним перед отъездом и плакала об этом каждую ночь первых трёх недель пути.

Теперь они все в безопасности. Бруто позаботится о детях, их отец сделает то, что должен и поедет вслед за ними. А мне просто нужно добыть воду. Бережно закрываю коробку и закапываю прямо у подножья холма. Устанавливаю стойку от тента так, чтобы найти ее даже в случае песчаной бури. Это все, что мне осталось - деревянная коробка со словами «ты пахнешь как любовь» на внутренней стороне крышки, полная счастливых воспоминаний о нашей жизни. Туда же я положила брошь в форме руки - ты все равно не сможешь ничем нам помочь теперь. Над нами только все боги, которых я знаю, и я молилась им каждый шаг пути, чтобы они спасли детей, чтобы они излечили Бруто, чтобы они присмотрели за тобой и дали тебе все, что ты захочешь. А я добуду воду, чтобы мы могли продолжить свой путь. Как всегда. Надеваю ботинки, встаю, начинаю идти. Без мешка гораздо легче, поэтому я расправляю плечи и начинаю петь колыбельную, которую часто напевала мне моя мама в крохотной каморке на окраине семнадцатого. В ней речь идёт о девушке, которая просит своего возлюбленного не пускать ее в лес за водой. Там она встретит змеиного царя, который сделает ее своей женой, и она уйдёт от любимого в осеннюю даль вслед за змеями. Грустная песня старого мира, который я практически уже не помню.

Солнце неумолимо приближается к горизонту. Я на вершине холма и вижу свою цель. Точнее место, где должна быть моя цель. Мое дыхание учащается, зрачки расширяются, а мозг усиленно пытается разобраться, что происходит там, куда направлен мой взгляд. Там нет поселения, но там есть вода. Вода, какой я не видела раньше. Бирюзовая, матовая, окутанная нежными известняковыми берегами. Это даже не Вода, я чувствую, что это сама жизнь. Над источником, который растёкся озерцом по низине, клубиться чёрный туман. Он такой мягкий и заботливый, нежный, обещающий пристанище и покой. Он как будто зовёт меня вниз, родная спустись, обниму в тридцать три кольца. Я не замечаю, как мои ноги начинают идти к озеру. Вблизи я вижу, что чёрный туман не однороден. Эта субстанция соткана из сотен маленьких мягких существ, которые двигаются в странном танце, оставляя за своими невесомыми телами едва видный дымчатый шлейф. Из-за того, что их очень много сверху кажется, что это облако чёрного тумана, но на деле это брачные танцы мимиков, о которых я слышала от сталкеров. И если верить им, то мне уже крышка.

Ноги продолжают нести меня к воде, и я уже не контролирую своё тело. «Мимики - странные существа из космоса, попавшие на землю в осколке метеорита и облюбовавшие отдаленные уголки Свободных территорий. Никто ничего не может сказать про них, никто не может найти их, но точно ясно одно - люди, уходившие искать мимиков никогда не возвращались» - твой голос и рубрика занимательные факты для всей семьи. Наши рейтинги. Наши викторины. Наша любовь. Как будто кто-то включил на быстрый проигрыш всю нашу жизнь. Я уже не помню, что делаю, что ищу и как оказалась здесь. Я просто смотрю из своих глаз. Мимики будто почуяли меня. Те, кто не плавал в воздухе, исполняя брачный ритуал, устремились ко мне легкими бабочками. От соприкосновения с ними по коже проходит сладкая вибрация, которая пронизывает все тело и по позвоночнику даёт мощный фейверк прямо в мозг. Круче любого наркотика. Мы с тобой валяемся по полу такие юные, такие бесстрашные, такие уже давно не мы. Я не помню как ты целуешь меня, не помню как звали нашу первую собаку, не помню почему мы не назвали сына северным именем. У нас был сын?

Передо мной туман рассевается и на встречу мне выходит король колонии. Его золотые глаза проникают внутри меня, и я физически чувствую, как начинают желтеть мои и без того желтые радужки, которые так завораживали деда Алефа. Золото глаз на тебя поднять не посмею я. Вся моя жизнь уже давно прошла перед глазами и теперь трепыхалась закончившейся пленкой в старом заевшем аппарате. Живем вместе - умираем по отдельности. Я знаю, что они ждали меня, потому что только безусловная любовь, которая пропитала меня изнутри, позволила мне вернуться к своим. Они и есть любовь. Я и есть любовь. Мы все очень давно пришли на эту землю, сильно раньше людей и были вынуждены прятаться в ваших телах. Нам очень жаль, что тебе пришлось нести бремя человеческой жизни, но только так можно испытать безусловную любовь, которая приведёт тебя домой. Теперь ты дома. Ты среди своих. Страха нет. Боли нет. Ничего особенно не имеет значения. Теперь ты можешь отдохнуть.

***

Трое белобрысых детей жались друг к дружке. Три пары желтых радужек сновали от предмета к предмету, сканируя новую реальность. Им было немного не по себе в этом шумном месте с лавками, барами и борделями на нижних этажах. Здесь постоянно шла бойкая торговля едой, водой, женщинами, мужчинами, любыми легальными и нелегальными штуками - от доступов в базы секторов до лож на Аренах - где ругань за пару ультра-динариев двух несговорчивых торгашей эхом отражалась от высотных стен жилых кластеров и разносилась по всей площади, смешиваясь с дикой музыкой кочующих племен из отдаленных мест Свободных территорий и запахом серы из канализации.

- Идите за мной, ваш отец приехал, - буркнул Бруто. Взяв Алефа, прижимающего к груди старую деревянную коробку, и пропустив девочек вперёд, старый медведь медленно зашагал по трущебам Фриленда. Стальные подошвы его ботинок бликовали золотом.

2019