Ромео

I walk through the valley of the shadow of death

And I'll fear no evil because I'm blind to it all

And my mind and my gun they comfort me

Because I know I'll kill my enemies when they come



Запись №1, доброволец Ромео Гриц. 4-й цикл со дня Больших Перемен. 2-й сектор.

Эта штука работает? Альфа Майк один, это Альфа Майк шесть, проверка связи, приём? Твою мать, что я делаю…

Окей, давай попробуем. Меня зовут Ромео Гриц. Этот поц, Качински, моя личная ореховая куколка*, считает, что я должен делать эти записи, потому что с возрастом я становлюсь агрессивным. Он так и сказал, “в вашем возрасте”, серьезно. Этого маленького кудрявого ублюдка даже не смущает,  что в своем возрасте я могу подтянуться ровно в сто раз больше, чем он. Сейчас мало кто понимает, что значит быть мужиком. Заигрались в свою демократию, превратили армию в цирк изнеженных маменькиных уродов, которые думают, что беготня по пересеченной местности с игрушечным стволом сделает из них бойцов. В мое время быть толстым очкариком было стыдно, а теперь я пляшу под его дудку, разговаривая с чем-то, что похоже на яйцо. Пошел ты.

Конец записи.



Запись №16, доброволец Ромео Гриц. 4-й цикл со дня Больших Перемен. 2-й сектор.

Возможно, я погорячился насчет Качински. Парень наблюдает меня несколько лет подряд, мы даже, можно сказать, подружились. Он все еще дергается, когда берет у меня кровь на анализ, прямо как Нимсон, наш полевой медик. Тот тоже был слабаком, только в отличие от Качински, он был худым как палка. Еще он совсем не умел пить, поэтому каждая попойка заканчивалась приматыванием Нимсона скотчем к бильярдному столу или макияжем, который ловко наносила Лана. Она доставала из своей огромной сумки целый набор карандашей и коробок со всей этой женской пудрой, склонялась над спящим беднягой и превращала его в настоящую куколку. Однажды он так и побежал с таким лицом на построение по сигналу тревоги. Мы думали, что это учебная, но оказалось, что в нас реально стреляют. Наша база находилась в эпицентре ближневосточного конфликта, но мы до последнего думали, что задача простая - сидеть на жопе и следить, чтобы местные банды не терроризировали мирное население. Мы были щенками, которые приехали в это богом забытое место, чтобы выполнить свой долг перед страной. После обстрела мы собрали пять трупов. Среди них был Нимсон, у которого размазались стрелки и потекла тушь. Твою мать.

Конец записи.



Запись №17, доброволец Ромео Гриц. 4-й цикл со дня Больших Перемен. 2-й сектор.

Два дня назад я разнес к чертям свой кластер. Еще я каким-то образом вывел из строя систему безопасности, из-за чего сюда приехали законники. Качински тоже приехал, его вызвали как медика, который в курсе моих тем. Этот придурок считает, что нашел причину к моим болям и приступам и что нужно продолжать записывать.  Он, правда, кажется немного обиделся на меня за то, что я говорил про него, но виду не подал. Сказал, что это необходимая терапия. Объяснил бы он это моим соседям, которым пришлось подрываться среди ночи из-за воющей сирены. Ну, они в курсе, что живут по соседству с ветераном, так что должны нормально отнестись. Им от этого одна польза: жилье дешевле, любые проблемы за счет Общества, льготы и прочие бонусы. Только живи рядом с психом.

Вообще, они милые люди. Оба медики, переехали сюда из 1-го сектора, чтобы работать в армии. Детей нет, поэтому нет и этой бесконечной возни, связанной с воспитанием младенцев. Не думаю, что малец бы обрадовался, если бы увидел, как его сосед крушит свое жилище. Все равно, округ Ветеранов - единственное нормальное решение для ребят, у которых нет еще денег на жилье получше. Их селят сюда, чтобы мы жили в окружении здоровых людей, если можно так сказать. Им неловко находиться рядом с нами, но яйцеголовые считают, что на нас это хорошо влияет, если мы общаемся с гражданскими.

Сейчас война - это игра такая. Мой отец в свое время служил офицером в Третьей дивизии Корпуса морской пехоты США во Вьетнаме, командовал пехотным взводом и получил кучу наград. Скажи я ему сейчас, был бы он жив, что солдаты больше не воюют, а играют в войну на потеху публики, тащат в эту игру желающих из гражданских, а мне, старшему уорент-офицеру, участнику боевых действий на Ближнем востоке, когда он еще так назывался, придется работать тренером этих зеленых щенков, которые понятия не имеют, что значит видеть, как молодые парни гибнут под пулями, мой папаша, которому всегда было мало того, чего достиг его сын, посмотрел бы на меня тем самым взглядом из-под своих огромных бровей и выдал бы одну из своих длинных речей про долг, честь или любую другую супер важную и умную штуку, которую я не понимаю, потому что не получил образование. В отличие от моих сестер, конечно. Прости, отец, что когда мне было 17, во всю шла война, и я пошел туда добровольцем, чтобы ты мог гордиться мной. И пошел ты!

Конец записи.



Запись №29, доброволец Ромео Гриц. 5-й цикл со дня Больших Перемен. 2-й сектор.

Не делал записи, потому что не знал, о чем говорить. На встрече с Качински тот сказал, что идеально, если я буду рассказывать о своей жизни. Все, что в голову взбредет. Я спросил его, куда пойдут эти записи. Он сказал, что это полностью моя собственность, и я смогу уничтожить их после терапии. Они храняться только на этом яйце, доступ к которому есть у меня и у Качински. Так что я могу признаться хоть в убийстве соседской шавки. Он не имеет права разглашать данные с этого устройства. Шавку я не убивал, кстати. Она сдохла сама, потому что жрала всякое дерьмо.

Сейчас я использую успокаивающие канабиодные пластыри и от этого могу нормально думать. Это, конечно, та еще хохма: в мое время травку покупали у черных за углом, потому что она была нелегальной, и употребляли ее в виде скрученных папирос. После декриминализации каннабиса и псилоцибина найти нормальный косяк или реальные грибы очень сложно - все это теперь используют в медицине и продают в специальных магазинах в любом виде, кроме как в том, в котором мы привыкли. Найти можно, в Свободных территориях есть несколько заведений в духе милой старушки Америки. Цена лишь стала выше - любой дикарь незадумываясь огреет тебя по голове из-за ровных белых зубов.

Когда война занчилась, я пил много. Все пили. Мы пили не для того, чтобы напиться, а чтобы почувствовать себя нормально. Еще горстями глотал колеса, которые нам выдавали в ведомстве по работе с ветеранами. От них я тупел, от алкоголя зверел, кидался на окружающих, на следующее утро ничего такого не помнил и снова жрал таблетки, в общем, несколько лет прошли как в тумане. Отец перестал говорить со мной. Я бы и сам перестал, что уж. Когда не можешь помочь человеку и использовал все возможные средства, надо дать ему спокойно убивать себя без чувства вины. Если ты реально сделал все, что смог. Помню время, когда я жил на улице, потому что у меня были деньги только на алкоголь, на аренду не было. Мать и сестры пытались помочь, но я гнал их прочь и швырял в них пустые бутылки. Выглядит так, будто я был придурком, да.

Все стало другим, когда я случайно встретил эту женщину. Это был лет за 20 до начала Больших Перемен. Я тогда околачивался возле одного магазинчика, где работала моя подруга Крис. Она была доброй девочкой, отдавала мне остатки непроданных булок и на свои деньги покупала молоко. Категорически не продавала мне алкоголь, но я затаривался в магазине в паре кварталов оттуда, и приходил обратно на свой пост. Крис никогда не ругала меня, только качала головой и грустно улыбалась. И вот, в одно утро я увидел эту странную женщину. Сложно было понять, сколько ей лет. Вроде взрослая, волосы длинные и седые, но седина странная, слишком уж платиновая, как будто она специально покрасила их в такой цвет. Очень худая, вся в черной одежде, на электрическом велосипеде с корзинкой, в которой были книги и пара упаковок пива. На глазах темные рейбены как у пилотов, в зубах - тонкая сигарета, огромные наушники, из которых даже я слышал музыку, когда она проезжала мимо. Какой же грохот должен был быть у нее в ушах, я даже и прикинуть не мог.

Она медленно ехала по тротуару плавной змейкой, пока не нажала резко на тормоз прямо возле меня. Спустив ноги на землю, женщина посмотрела на меня, приспустив очки с глаз, затушила сигарету о подошву ноги, ловко кинула ее в мусорный бак рядом со мной, стянула наушники, поставила велосипед на подножку и присела прямо передо мной. Я спросил ее, какого черта ей надо, и если она не собирается отдать мне свое пиво, пусть проваливает ко всем чертям. Она хмыкнула, достала из корзинки пару банок пива, открыла сначала одну и протянула мне, потом вторую, которую поставила возле себя. Следом она достала пачку сигарет из заднего кармана, прикурила и отдала мне оставшуюся пачку. Это странно, но я помню все до самых мелких деталей, кроме того, о чем мы с ней говорили. Она просто спрашивала, как у меня дела, чем я занимаюсь, где живу и как планирую сдохнуть. Меня развезло от пива и жары, поэтому я охотно трепался с ней, в надежде, что она даст денег или еще сигарет. Но эта стерва оставила мне только какой-то рекламный буклет, а когда я начал орать на нее и швырнул пустую банку пива в е сторону, ловко запрыгнула на велосипед, отсалютовала и с криком Adios, Mother Fucker* покатила по своим делам. Сука. 

Конец записи.



Запись №36, доброволец Ромео Гриц. 5-й цикл со дня Больших Перемен. 2-й сектор.

Качински хвалит меня. Говорит, я делаю успехи в принятии, что бы это дерьмо не значило. Если так пойдет и дальше, меня допустят к работе уже через пару недель. Вообще, вся эта заваруха началась из-за того, что курсанты не выполнили приказ. В мое командование поступили новобранцы из гражданских, которые решили поиграть в войну. Они должны были присоединиться к команде Рефленых Демонов - что еще за название?! - чтобы выступать на 3-их Межсекторных Военных играх. После Больших Перемен мы перестали воевать друг с другом, но Совет Общества покумекал и решил, что армия и военное дело необходимы, чтобы поддерживать порядок в секторах, решать вопросы в Свободных территориях и, кто бы мог подумать, готовиться к освоению космоса. На тот случай, если пришельцы, которых ищут яйцеголовые, окажутся гуками*, Армия Земли должна быть готова к противостоянию. Какой бред.

Так вот, эти щенки решили, что они в скаутском лагере для девочек, поэтому мне пришлось объяснить, что бывает за нарушение субординации. Да, пару раз я вломил одному из них, но чисто в целях профилактики. Как этот маменькин сынок собирается защищать человечество от зеленых человечков, если он не может выстрелить из тренировочной пушки по другому солдату? Они не думают об этом, они никогда не целились в человека из настоящего оружия. Они живут в новом мире, где эти правила больше не работают.

Многим из нас после войны казалось, что нас развели, ведь мы шли в армию добровольцами, потому что хотели служить своему народу. Но только после возвращения мы начинали понимать, что мы ничем не лучше террористов, потому что сами не уважаем человеческое достоинство. Каждую ночь я вижу в кошмарах их лица. Мы много чего натворили, потому что таков был приказ, а нас учили не задавать вопросы: если их бомбят, значит так нужно. Ты начинаешь отрицать происходящее и делаешь свою работу. А потом ты возвращаешься и просто не понимаешь, как жить дальше. Такое не расскажешь ни в церкви, ни на заправке. 

О чем это я? А, ну да. В буклете, который мне дала та женщина, была информация об активно развивающемся округе Ветеранов. Это был довольно большой кусок города, где вместо обычных домов люди жили в переоборудованных грузовых контейнерах. Каждый из них был разделен на два кластера, в одном из которых жил ветеран, а в другом - обычные гражданские, которые участвовали в этой программе по поддержке людей с ПТСР. Бывшим военным давали жилье, работу и учили ремеслу, если они хотели. Сладкие речевки, типа, “не все раны заметны глазу” бесили, конечно, но там я мог переконтоваться под крышей, получить пару баксов на пойло и пойти своей дорогой. Выглядело так, будто я ничего не теряю. На обороте листовки была групповая фотография жителей округа. Выправка, инвалидные коляски, отсутствие некоторых конечностей выдавали в них реальных вояк. Среди всех выделялись два седых человека в черной одежде. Это была та женщина, что я встретил и ….. твою мать, в дверь звонят, закончу позже. Альфа Майк один, это Альфа Майк шесть, перерыв.

Конец сообщения.



Запись №42, доброволец Ромео Гриц. 5-й цикл со дня Больших Перемен. 2-й сектор.

Качински подписал мой допуск на работу. Пока меня не было курсанты прошли подготовку у другого инструктора и вот-вот должны отправиться на игры. Я встретил в коридоре тренировочного корпуса того парня, с которым у нас не сложилось. Он сам подошел ко мне, отчитался по форме, извинился и попросил разрешения пожать мне руку. Сказал, что был не прав, грубо нарушил правила и подставил не только команду, но и меня. Конечно, бить его было не обязательно, но этот урок он запомнит на всю жизнь и благодарне мне. Так он сказал. Дерьмо какое-то. Но я окей с этим.

Не могу сказать, что я в полном порядке, но чувствую себя гораздо лучше. Меня перестали мучить кошмары, я могу нормально соображать. Только после псилотерапии я понял, что даже не осознавал, что происходит в моей душе. Я начал жить в округе Ветеранов, перестал пить, мне помогли устроиться на работу и приставили ко мне этого умника Качински. Но, черт возьми, не все раны видны глазу.

Я пошел на войну добровольцем, потому что отец всегда говорил об армии как о главной школе жизни. Он, конечно, был слишком великим, чтобы тягаться с ним, но мне не нужно было с ним тягаться, нужно было жить своей жизнью. Кажется, он даже говорил мне это, а я в тот момент метался внутри своей черепной коробки раненым животным, которое проще усыпить, чем дрессировать. Я пошел в армию, хотя мне самому это было не нужно, и она сломала меня. А я сломал жизнь многим другим. Мне тяжело говорить об этом, потому что все они - мои родители, мои сестры, Крис и наш сын - все они жили в постоянном страхе перед моими демонами. Я не смог стать великим отцом для своего сына, каким мой был когда-то для меня. И это навсегда останется со мной, потому что вряд ли я когда-нибудь наберусь смелости сказать ему как сильно я боялся, как мне было больно, как я не умел и не знал, как воспитать его настоящим мужчиной в мире, где это уже никому не нужно. Наверное, он думает, что я никогда не любил его и был настоящим придурком. Думаю, что он прав, потому что я не умел любить. Там, где у обычного человека внутри располагается любовь, у меня всегда была война, даже если воевать было не с кем.

Один мой старый друг, которого все знают как Па, спас меня однажды, просто сказав, что я - это я, какой есть, и он любит меня ужасно. Теперь я умею любить, и это правда. Мне больше не нужно делать эти тупые записи, хотя это уже даже вошло в привычку. У Качински больше нет доступа к яйцу, так что больше некому анализировать, кроме меня самого. Но я очень хочу отправить его тебе, сын, потому что ты должен знать, как я тобой горжусь. Не прошу прощения, потому что понимаю, как сложно простить, но знай, что я очень постарался перестать быть тем человеком, которого ты ненавидишь. Твоя мать говорила, что ты станешь капитаном первого гражданского космолета, и что ты участвовал в его разработке. Что ж, выходит, я не зря пожил. Ты достоин памяти своего деда и, однозначно, если бы тягался с ним, ты бы его победил. Хорошо, что ты лучше меня.

Конец записи.



Сленг армии США

*DOUGHNUT DOLLY Сотрудница Красного Креста (ореховая куколка)

*AMF Прощай, мозгоёб! (Adios, Mother [*****])

*GOOKS Гуки (противник)

2017