Акша локсти

– Игорь, их там шесть человек. Как мы их уместим, если снимать на натуре поедем? Они ещё в этих своих полотенцах будут.
– Это поясные украшения, – засмеялся режиссёр.
– Всё равно полотенца, – отмахнулся водитель Сергей. – И тридцать три подвески. Я это к тому, что надо было Сураева предупредить о съёмках на натуре, хоть бы транспорт подготовил.
– А то нет у него, – ответил Игорь. – Как он их по сёлам-то возит? Лёха, ты жив там?
Он обернулся к новому оператору группы, который дремал, положив голову на сумку.
– Вот ты лошадь пожарная, – в шутку возмутился Игорь, – только сел, сразу спать.
– Убаюкивает меня в машине, – улыбнулся Алексей. – Ничего поделать не могу.
– У меня племянник такой же, – поддержал Сергей. – Сестра замуж за военного вышла, первые пять лет по гарнизонам ездили. Так она, чтоб ребёнок в дороге душу не вынул, убаюкивать его научилась. И не разбудишь! В поезде спит, в самолёте ещё до взлёта вырубается. Как-то это связано с восприятием однотонных звуков... О, табличка!
Сергей повернул к селу мимо дорожного указателя с наименованием населённого пункта.
– Приехали. Лёха, просыпайся! – Игорь умел быстро настроить на работу. – Сураев должен нас встретить. Поснимай сразу для пробы.
– Есть, товарищ режиссёр, – уверенно кивнул Алексей, похлопав по сумке с камерой. – Мы всегда готовы.
За окном служебной Нивы Шевроле тянулась главная улица села. Миновали памятник советским солдатам, павшим в Великой Отечественной Войне и мемориальный сквер. Впереди справа сверкнули золотые купола церкви на главной площади, а слева потянулись деревья старого парка за железным забором.
– Налево, – показал рукой Игорь.
Сергей свернул, и в конце короткой улицы съёмочная группа увидела дом культуры – старинное здание пятидесятых годов с колоннами. А у входа Сураев Григорий Иванович вместе с ансамблем народной мордовской песни в составе шести женщин в национальных нарядах встречали дорогих гостей.
Быстро поздоровались, повспоминали, как в прошлом году работали вместе на мероприятии. Заметили, что число поющих участниц ансамбля Григория Ивановича – бессменного руководителя местного дома культуры, выросло. Их теперь шесть, и на подхвате второй гармонист. Первый – сам Сураев. Катерина Сергеевна – его супруга, идейный вдохновитель и собирательница мордовского фольклора перешла сразу к делу.
– Что от нас требуется? – спросила она Игоря.
– Снимаем короткий этюд, минут на десять, – объяснил режиссёр, – будет от каждого района. Потом объединим всё в большой фильм-презентацию культуры Мордовии. Он откроет первый день финно-угорского фестиваля. Официально просили собрать древнее мистическое народное творчество – заговоры и заклинания. Будет много посвящено этой теме. Ну что? Может, сразу сделаем пробную запись?
Сураевы оказались готовы, как пионеры к торжественному поднятию флага:
– Конечно! Мы уже распелись и гармонь разогрели!
Игорь позвал Алексея.
– Вот наш новый оператор – представил он его. – Настоящий профессионал, хотя только с институтской скамьи. Талантлив не по годам опыта работы.
– Сколь же лет тебе? – удивился Григорий Иванович, оглядев высокого крепкого парня с серьёзными серыми глазами. – Вроде не студент уже.
Алексей только улыбнулся. Все его об этом спрашивали.
– Это у меня второе высшее, – ответил он. – Наконец нашёл дело по душе.
– А, это хорошо, – кивнул Сураев. – Ну с богом, сынок, давайте поработаем.
– Леха, осмотрелся? – спросил Игорь. – Свет нормальный?
Алексей уже водрузил камеру на плечо и кивнул:
– В самый раз.
Катерина Сергеевна вдруг спохватилась:
– Ой, Игорь! С чего начать? С прошлогодней программы?
– Вы мне зазыв дождя обещали, – весело ответил режиссёр.
– Ну это сейчас нельзя петь.
– Почему?
– Это ведь заклинание.
– И хорошо! Жара-то какая, – засмеялся Игорь. – Давайте.
Участницы Сураевского отряда были женщинами опытными, так что ровно построились, вдохнули и запели. Акапелла пока, без гармони.
Алексей переводил камеру с одного лица на другое, менял план, улавливал блеск монеток на украшениях, движения рук при пении. За работой не сразу заметил, что стало прохладнее. Вроде ветер подул, сметая летнюю жару.
– Лёха, – внезапно позвал его Игорь, – стоп камера.
Парень оторвался от видоискателя. Мордовочки ещё пели, а над ними с удивительной скоростью наливались серой тьмой облака.
– Ого, – успел сказать Алексей, – бежим!
И на него обрушился ливень. Сразу. Без всяких предупредительных капель.
– Вот тебе и зазыв дождя, – удивлённо произнёс Игорь, глядя в небо.
А мордовочки весело допевали песню, не обращая внимания на погодные условия.
Алексей сел в машину и протёр камеру сухой ветошью, всегда припасённой на такой случай. Женщины закончили петь и пошли под навес крыльца, а Сураев с женой к телевизионщикам.
– Это на весь день теперь, – засмеялась Катерина Сергеевна.
На горизонте вдали было светло. Похоже, туча стояла только над селом, но была такая тёмная, что вокруг наступила ночь.
– Нет, ребята, сегодня съёмки отменяются, – покачал головой Сураев, – давайте ко мне домой.
– Да мы в гостиницу собрались, – сказал Игорь.
– Какая гостиница? – возмутилась Катерина Сергеевна. – У нас дом большой. Сыновья разъехались, теперь все кровати свободны. Мы вот с Григорием Ивановичем, как царь с царицей из комнаты в комнату ходим, не находимся. Вам удобно будет. И щи в печке с утра вас дожидаются.
Женщина довольно улыбнулась, заметив, как заинтересовалась молодёжь при слове «щи».
– Проголодались ведь, – точно попала она. – Сураев, зови! Чего стоишь?
Так их и заманили.
До большого дома руководителя ансамбля добирались по кругу всего села. Алексей оглядывал окрестности профессиональным взглядом. Хотя Игорь собирался снимать мордовочек в поле, для разбивки нужны были виды села. Старинные дома с деревянными узорами, пыльные дороги без асфальта, яблоневые сады, древние колодцы.
На изгибе улицы в роскошном кустарнике виднелась крыша дома, ушедшего в землю почти до середины окон. Древнее строение привлекло внимание Алексея. Шифер густо зарос мхом, бревна пересекли глубокие трещины, в тени веток и листьев внутренние помещения были таинственно темны. Следом за обветшалыми стенами росло несколько деревьев, а потом тянулась пустая территория, отделённая от дороги канавой.
– Болото тут, – произнёс Григорий Иванович, заметив интерес парня. – Дом уж лет пять, как утонул, а ещё раньше двор. Все сараи с крышей ушли. И дорога в этом месте всё время проваливается. Каждый год по весне яма.
Через полчаса съёмочная группа сидела за столом в просторной горнице. Дом Сураевых был довольно старый, бревенчатый, но стоял на мощном фундаменте из бутового камня, стены были отполированы и обработаны осветляющими растворами, пахло деревом и чистотой. Везде чувствовалась рука хозяйки. Ночные занавески подобраны в цвет к скатертям и плетёным салфеткам, покрывающим каждый предмет в доме. И главное – сохранилась печь. И не просто сохранилась, Катерина Сергеевна в ней готовила.
На осовремененной кухне, конечно, была и газовая плита и электрический чайник, но хозяйка дома, усадив гостей, открыла заслонку печи, вынула чугунок и поставила его на стол. Аромат томлённых в настоящей печи щей одурманил. Алексей вспомнил выражение «слюнки потекли» в тот момент, когда они действительно потекли.
Катерина Сергеевна разлила угощение по тарелкам, нарезала свежеиспечённый хлеб с румяной корочкой, тоже из печи, и под первую порцию ничего не говорила. Сейчас никто не услышал бы, парни кушали за обе щеки. Наконец, под добавку, хозяйка, с интересом глядя на Алексея, заметила:
– Вот Игоря я с прошлого раза помню, и Сергея, а оператора вашего первый раз вижу. Ты ведь мордвин. Говоришь без нашей певучести, но точно мордвин.
Сказала она это очень уверенно, так что Алексей удивился. Ни в его имени, ни в фамилии ничего мордовского не было. Да и по внешности мордвов от русских почти ничего не отличало. Ну, по крайней мере, при неопытном взгляде.
– Наполовину только, – ответил он.
– А кто? – заинтересовалась хозяйка. – Кто половинка?
– Мама. Отец русский.
– Живая она?
Алексей покачал головой:
– Нет. Я ещё маленький был, когда умерла.
– Ой, жалко, – искренно посочувствовала Катерина Сергеевна. – А мама откуда была?
– Вроде с этого района.
Теперь Сураева удивилась:
– Как это вроде? А отец не говорил ничего?
– Ему некогда было, – пожал плечами Алексей. – Он служил. Они, как из Мордовии уехали, так сюда и не вернулись. Это только я поступать на второе высшее сюда приехал. Тётя по отцовской линии здесь живёт.
– Вот оно как, – Катерина Сергеевна явно была возмущена. – Папка у тебя суровый.
Парень засмеялся:
– Нет, просто военный.
– Надо поискать родных твоих по матери, – предложила хозяйка. – Должен же кто-то быть у тебя ещё, помимо отцовской родни. Может, двоюродные, троюродные.
Алексей отмахнулся:
– Ладно, Катерина Сергеевна, полжизни уже прожил. И не нужен вроде никто.
– Полжизни. Сколько это тебе?
– Двадцать семь.
– Да это третья часть, и то не полная, – засмеялась женщина. – Ладно, родню не хочешь, а невеста есть?
Парень отрицательно покачал головой.
– Да что как не спросишь, ничего нет, – всплеснула руками Сураева. – А невесту-то куда дел?
– В отца он пошёл, – отмахнулся Игорь. – Пашет сутками, иногда за троих. Ему некогда отношения заводить.
– На родину вернулся через столько лет, значит, и невесту себе здесь найдёшь, – заверила Алексея Катерина Сергеевна. – Вот увидишь. Это тебя хранители рода домой привели, добрые духи мордвы. Чтобы ты от своего народа не отрывался.
Парень только усмехнулся. Что на это скажешь?
За столом с гостеприимными хозяевами просидели до самого вечера. Дождь так и лил, и темнота на улице подсказывала, что спать придётся лечь пораньше. Работать нельзя, а впереди два дня командировки. Игорь с Алексеем ещё потрудились над сценарием и раскадровкой, ещё телевизор посмотрели, поужинали, помаялись и, наконец, все разбрелись по комнатам.
Только перед этим, пока сидели в горнице, Алексей спросил:
– Катерина Сергеевна, а можно мне на печку? Ни разу не спал.
Вопрос вызвал общий смех, а хозяйка ответила:
– Там у нас Кудатя спит, на его место нельзя ложиться.
Алексей не понял, взглянул вопросительно, а женщина засмеялась.
– Катерина Сергеевна, скажите ему кто такой Кудатя, – попросил Игорь, уходя в комнату, – а то он всю ночь будет кота ждать.
Хозяйка кивнула Алексею на кровать у большого окна, выходящего в яблоневый сад:
– Если он тебя ночью с печи спровадит, то на кровать переходи. А Кудатя – это мордовский домовой.
Но том и договорились.
В доме стало тихо. Двери в спальни закрыли, и Алексей остался в горнице один. Он удобно устроился на печи. Там лежал добротный матрас, а к нему хозяйка дома выдала перьевую подушку и белые простыни.
Пространства под потолком оставалось немного, зато в ширину можно было руки свободно раскинуть. Алексей полжизни провёл в плацкартных вагонах, так что умел разместиться и не на такой лежанке.
Он задремал сразу. Звуки ночного дома поначалу были незаметны, но чем больше тишина остужала слух, тем яснее и громче скреблись где-то мыши, скрипели полы под лёгкими шагами. Неожиданно звякнули глиняные тарелки и деревянные ложки, будто их положили на стол. И внизу возле печки кто-то тихо и грустно вздохнул:
– Эх, выгнали старика на лавку. Пенякудава, это что за гости у нас?
– Махни его оттуда, – засмеялся приятный женский голос, – я его к столу позову.
– Катерина их кормила, – опять вздохнул кто-то.
– То Катерина, а я тоже гостя угостить хочу. Раз уж с нами остался.
Алексей удивлённо открыл глаза. В горнице было светло, будто горело много-много свечей. Брёвна стен поблёскивали золотыми нитями в рисунке дерева.
Две маленькие руки зацепились за край постели, а следом и лохматая голова с плечами подтянулась. Белые волосы спадали на лицо маленького старичка.
Алексей замер. Руки увидев, испугался, а как в лицо посмотрел, так и растерялся: уж больно улыбка добрая и несчастная была у лохматого дедушки, и белая борода торчала в разные стороны, будто током его стукнуло.
Парень невольно улыбнулся, а старичок, взглянув на него светящимися глазами, крикнул кому-то вниз:
– Пенякудава! А он не спит!
– Локсти! – раздалось сразу. – Спускайся, я стол накрыла!
Алексей ясно понял, что это ему. Дедушка уже сполз вниз по стенке печи, и оставалось только следовать за ним. Парень спрыгнул на деревянный пол. Легко получилось, будто слетел.
Вся горница освещалось золотым светом. Но ничего не горело, просто всё светилось само по себе. И пространство было тёплым. На столе сияла тканая скатерть, на ней горшки и кувшины разных мастей, а на лавке сидела красивая маленькая женщина, ростом по пояс взрослому человеку. Ногами, обутыми в лапти, до пола не доставала. Одета была в белое платье с вышивкой из разноцветного бисера и красный фартук. Волосы убраны под жёлто-золотой платок, завязанный на голове, как восточный тюрбан.
– Вай, какой... – она оглядела Алексея, – какой гость у нас, а Кудатя? Богатырь!
Дедок обошёл крепкого парня кругом, осмотрел и кивнул:
– Хоть в сани запрягай.
Алексей улыбнулся, но сомнение на лице проявилось: а вдруг и правда?.
Маленькая женщина засмеялась:
– Не бойся, Локсти, в сани не запряжём. Сейчас лето. Как поедем-то? Тыкву кушаешь?
– Да. Нет... – Алексей не сразу сообразил, – не знаю, не пробовал.
– Адя, – женщина поманила его к столу. – Адя, кашу мою попробуй, очень вкусна.
Парень без возражений сел и взял деревянную ложку.
– Пенякудава, – произнёс он. – Сложно говорить, а можно просто Пеня?
– Можно, – кивнула маленькая хозяйка. Потом захватила полный черпак каши из горшочка, положила на тарелку и подвинула Алексею.
Тот просить себя не заставил. И правда, тыквенная каша оказалась вкусна. Пеня налила парню полную кружку кваса, и себе налила, и Кудате. И, наконец, убедившись, что угощения съедены и понравились, сказала:
– Я сегодня о тебе слушала, теперь ты слушай. Ты о предках своих ничего не знаешь. Это плохо. Если рода своего не знаешь и традиций не имеешь, то и будущего не получишь.
– Почему это? – удивился Алексей.
– А почему невесты нет у тебя? – спросила маленькая хозяйка. – Такому парню и невесты не нашлось? Две руки, две ноги, голова на плечах, плечи широкие, ум на месте. Всё это добро твоё – мужа, но без жены пропадёт! За ненадобностью пропадёт, как кусок ткани атласной в грязь выброшенный. Вместо рубашки с вышивкой только нитки гниющие останутся.
Алексей покачал головой:
– Не нашлась пока.
– А ты не ищешь, – строго отчитала его Пеня. – Ничего не ищешь. Как перекати-поле мчишь. Донесёт тебя ветер до обрыва и сбросит. А невеста твоя несчастной останется. Она ведь ждёт тебя.
Алексей вздрогнул. Маленькая хозяйка, будто тонкой струны в душе коснулась. Казалось, он и звук услышал.
– Откуда знаешь? – спросил парень. – Откуда знаешь, что ждёт?
Пеня запустила руки в карман своего фартука и вытащила на свет нитку красного бисера.
– Возьми-ка, – сказала она.
Алексей подставил руку. От бисера исходило тепло и едва заметное свечение. От него по ладони побежали красные искры, а нитка притянулась к линии сердца и легла точно в ложбинку.
Пеня улыбнулась:
– Видишь? Есть невеста. Искать её надо. Проснись теперь, завтра договорим. Помощника тебе поищем пока.
Алексей удивлённо взглянул на маленькую хозяйку.
Она засмеялась и вдруг дунула на него:
– Проснись.
Ветерок сдул парня на печку. Звуки утра нагрянули со всех сторон.
– Я с института так не просыпал! – возмущался Игорь. – Это ж надо, время восемь утра, солнце светит прям в лицо, а я сплю!
Все уже собирались к завтраку. Катерина Сергеевна наливала чай, накладывала глазунью по тарелкам, Сураев нарезал хлеб.
Алексей едва не слетел с печи, так торопился спросить. Надо было «доброе утро» сказать, а он выдал:
– Что такое «локсти»?!
– Ой, кто нарисовался, я уж забыл про тебя, – засмеялся Игорь, пропустив мимо ушей вопрос. – Спрятался там. Иди, умывайся. Утреннее солнце проспали, начнём теперь часов в десять.
– Лебедь. На мордовском языке, – ответила Катерина Сергеевна. – А чего это вдруг?.
– Меня во сне так назвали, – сказал Алексей.
– Да, созвучно, – улыбнулась хозяйка, – Алексей – Локсей – Локсти. Ещё можно к тебе «акша» добавить. Фамилия твоя Беляев? Будет Акша Локсти – белый лебедь.
После завтрака съёмочная группа и Сураевы отправились в дом культуры. Мордовочки вскоре пришли. Записали несколько песен на крыльце здания и поехали в поле, как и планировал Игорь. Бежевая «буханка» местного ансамбля и Нива Шевроле с логотипом телекомпании промчались по улицам, привлекая внимание жителей. Сураев привёз свой творческий коллектив и съёмочную группу в живописное место недалеко от села. К чистой речке с пологим бережком.
– Ну что? Повторим зазыв дождя? – спросил Игорь.
Полдень подступал, и солнце припекало нещадно. На небе ни облачка.
– Катенька, – позвал Сураев, – зазыв дождя просят.
Женщина засмеялась:
– А вчера не намокли? Или не напились?
– Давайте, давайте, – настоял режиссёр. – Языческие заклинания актуальная тема на фестивале. Финны точно привезут саамские песни, нам надо чем-то ответить.
– Игорь... – укоризненно покачал головой Григорий Иванович, – не серьёзно вы по молодости лет смотрите на языческие обряды. Вызов дождя ответственное действие.
Но режиссёр настоял, и мордовочки, тяжело вздохнув, всё-таки запели. Алексей, не отрываясь от камеры, уже почувствовал знакомый прохладный ветерок, когда раздался голос Игоря:
– Да быть не может!
Тень облаков легла на землю. Казалось, их огромная масса, наполненная водой, просто просочилась из верхних слоёв атмосферы, и грянул ливень. Даже не дождь, а водяная буря с ветром ворвалась в пространство над полем.
Мордовочки, допев зазыв, поспешили к машине, Алексей тоже – камеру спасать. Пока вытирал её ветошью, смеялся над Игорем. Тот стоял на улице, глядя в небо и, похоже, матерился.
– Вот как так? – долетали его слова. – Совпадение во второй раз?
Темнота накрыла село. Чёрные тучи прямо на крыши легли. Съёмочная группа вернулась в дом Сураевых, пообедала, поговорила и от нечего делать все вышли на крыльцо. Катерина Сергеевна занялась уборкой, а Григорий Иванович с парнями сели покурить, на село посмотреть. Вскоре к ним соседские мужики подошли. Незаметно появилась и самогоночка. Алексей отказался, Сергей тоже. Но мужики не обиделись. Катерина Сергеевна вынесла бадейку солёных огурцов, чем обрадовала собравшихся вдвойне.
Народ дружно беседовал, а напротив Сураевского дома распахнулись ворота. Седой дед, суровый на вид, выгнал машину тех же лет, что и сам, что-то серьёзно приказал молодому парнишке, видимо внуку, и уехал. А пацан начал колоть дрова, не обращая внимания на дождь. На вид ему было лет шестнадцать, роста не большого, худой, но с топором управлялся так, что Алексей перестал слушать разговоры мужиков, следя только за тем, как здоровые полена разлетаются на аккуратные дрова.
– О, Витя вышел, – тоже обратили внимание мужики. – А где друг его?
Все вытянули шею, заглядывая куда-то в край двора.
– А вон сидит.
– Сюда глядит?
– Конечно! Ждёт. Кто первый пьяный мимо пройдёт...
Тут мужики тянуть шеи перестали, потому что в воротах показался волк. Алексей даже присвистнул.
– Настоящий? – удивился он.
– Настоящий, – подтвердили мужики. – Дед у Вити охотник. Сходил как-то на охоту, принёс вот этого. Совсем маленький был, лапы капканом перебиты. Отдал внуку. Думал пацан его не выходит, сдохнет волчок, а нет. Его Витя на руках долго носил. Даже когда большой стал, всё равно носил по старой памяти.
– А не боитесь? – спросил Алексей. – Всё-таки волк.
– Витя добрый, – отмахнулись мужики.
– Так я про волка.
– Ну и мы тебе о нём! Он пацана слушается, как мамку. Ни на шаг от него без разрешения. А Витя добрый. Витя!
Повеселевшие от самогонки мужики окрикнули парнишку. Тот услышал, вогнал топор в пень одним ударом и обернулся к компании.
– Адя сюда! – позвали его.
Витя пошёл. И волк за ним следом пошёл.
– Видишь, какие люди приехали? Из города, с телевидения, – похвастались парнишке мужики. – Иди, про тебя кино снимут.
Витя поднялся на крыльцо, а его зверь остановился на верхней ступеньке и обвёл всех взглядом. И как-то все сразу тише говорить стали, но, правда, один смелый стакан волку протянул:
– На, брат.
Зверь чихнул, отвернулся. Мужики, конечно, засмеялись:
– Руку-то не тяни, а то и закусит заодно.
Витя недолго с ними постоял. Мужики всё к волку норовили пристать, а тот на пацана поглядывал, будто спрашивал:
– Можно палец на ноге откусить? Ну хоть мизинец? Ну хоть одному кому-нибудь?
Катерина Сергеевна вынесла Вите кулёк конфет и отпустила вместе со зверем домой.
Дождь так и лил, и сегодня заканчиваться не собирался. К восьми часам хозяйка спровадила с крыльца соседей и собрала своих гостей на ужин. А ещё через час Алексей первым покинул стол. Забрал стакан с чаем с собой, поставил его на низкий подоконник, и едва улёгся головой на подушку, уснул. От безделья устал, больше чем от работы.
Повеяло теплом. За чугунной заслонкой печи весело затрещал огонь. Аромат свежеиспечённых пирогов с яблоками окутал горницу. Маленькая хозяйка достала противень с румяным горячим угощением.
– Локсти! – позвала она.
– Иду, – улыбнулся Алексей, вставая с кровати. – Здравствуй, Пеня.
– И тебе не хворать, – засмеялась маленькая хозяйка. – Нашли мы тебе помощника.
Дверь в горницу открылась и вошёл Витя. Алексей не удивился. Чему можно удивиться во сне? Точно не соседскому мальчику.
– Пенякудава, звала? – спросил он.
– Да! – маленькая хозяйка поманила Витю и подала ему пирожок с белой тарелки. – Помощь Локсти нужна.
Парнишка откусил пирожок, пожевал, подумал, но потом кивнул:
– Почему бы хорошему человеку не помочь? А дело у него какое?
– Невесту он потерял, найти надо.
– Да-а-а? – Витя заметно оживился и снова откусил пирожок.
– Да я не терял её, – усмехнулся Алексей. – У меня её и не было. Это вот Пеня говорит, что она есть где-то.
– Нитку достань, – строго приказала маленькая хозяйка.
Парень вынул из кармана нитку бисера и протянул Вите. Тот засунул в рот остатки пирожка и, сосредоточенно жуя, поднёс нитку к носу.
– Пенякудава права, – сказал он. – Есть невеста. Пахнет бисер ею, сладкой ягодой пахнет, молодая девушка, красивая. Только...
Витя втянул воздух снова и нахмурился. Маленькая хозяйка заволновалась:
– Что чуешь?
Лицо парнишки стало совсем серьёзным.
– Спасибо за угощение, матушка, – поблагодарил он и позвал Алексея: – Локсти, идём со мной.
Парень вопросительно взглянул на Пеню. Та закивала:
– Иди, иди.
Алексей вышел за Витей на крыльцо и замер. Ворота были открыты настежь, всю улицу видать, все дома и сады. А над ними в небе плыли рядом солнце и луна, и много-много звёзд догоняли друг друга по тёмному своду. Далеко за пределами прозрачного купола атмосферы, в синей дымке многих слоёв воздуха, окружающих Землю, виднелся ствол огромного дерева, занявшего собой полнеба. По линии горизонта рисовались его изогнутые корни, повыше тянулись нижние ветки, а вся крона уходила дальше в космос и отсюда – с места на котором стоял Алексей, уже была не видна.
Голова парня закружилась. Всегда такая огромная земля стала игрушкой на ветке дерева. Под ногами ощущалась теперь не мощная твердь, а скользящий в пространстве вселенной маленький шар.
– Выдохни, выдохни, – засмеялся рядом Витя. – Лопнешь же. Давай нитку.
Во двор зашёл его волк и окинул Алексея взглядом.
– Что-то не так с твоей невестой, – покачал головой парнишка. – Но одним человеческим духом в таком деле не обойтись.
Он повернулся к своему зверю:
– Давай, серый брат, силы свои объединим. Твоя мудрость нужна.
Волк тряхнул головой, потянулся и вдруг прыгнул! Прямо на Витю. Передними лапами встал на грудь и будто провалился, как призрак исчез в теле человека. В тот же момент вспыхнула светом кожа парнишки, мышцы под ней вздыбились, кости изогнулись в волчий скелет, и густая шерсть покрыла тело. Вместо простого зверя встал зверь особенный, ростом с человека. Но глаза цвета бирюзы и добрая улыбка на морде подсказали, что бояться его не надо.
– Зови меня Вргез, – рычащим голосом произнёс он.
– Ты сам волк, – понял Алексей. – А Витя?
– Мы одно целое, – усмехнулся оборотень. – Кто в душе не ребёнок, если тело как зверь сильно? Давай нитку.
Вргез потянул носом вокруг бисера и помрачнел заметно.
– Что, что скажешь? – теперь уж и сам Алексей заволновался.
– Беда, – уверенно ответил волк. – Смертью пахнет, угрозой. Искать надо девушку прямо сейчас. Времени у нас мало. Садись!
Вргез встал боком, и Алексей легко запрыгнул на его широкую спину. Волк вышел за ворота Сураевского дома, поглядел направо, налево, носом потянул. Невдалеке у дороги виднелся старый колодец. Крыша над ним покосилась, а деревянная крышка из досок поросла мхом и прогнила до дыр.
Вргез сильно вдохнул, чихнул, даже сплюнул.
– Нашёл, – кивнул он. – За уши держись, а то слетишь, шагнуть не успею.
И оттолкнулся в прыжок. Мелькнули дома, а деревья Алексей и заметить не успел. Только крышка колодца на мгновение перед глазами показалась, но и она исчезла, когда волк пробил её мордой и устремился в чёрный каменный тоннель. Отовсюду торчали корни и били струи воды. И грязной и чистой, и светящейся, словно в блёстках, и зелёной жижи, будто отрава. Вргез бежал вниз, перелетал огромные пустые пространства. Их было много, разных, где-то совсем тёмных, где-то светлых, где-то горящих синим пламенем, словно облака газа в толще земли.
Миновали узкий проход, и тоннель внезапно закончился. Оборотень выпрыгнул на открытое пространство под тёмное небо. Место открылось мрачное, но красивое. Всё вокруг занимали чёрный лес и зелёная вода. Стволы деревьев скручивались в причудливые формы.
Впереди на высоких кочках стояла бревенчатая избушка. В маленьком оконце без стекла виднелся свет.
– Туда, – кивнул волк. – Поплывём.
Болотистая почва на берегу просела под ногами, а впереди была настоящая зелёная топь. Алексей спрыгнул со спины оборотня, чтобы не давить своим весом. Вргез вошёл в воду, утонул по грудь и поплыл к избушке. Парень ухватился за его холку.
Они выбрались на кочки возле строения, встали на венец и заглянули в окно.
– Ух, ты... – невольно прошептал Алексей и сразу получил лапой по затылку.
И не зря. Позволить себя обнаружить было сейчас не самым верным поступком. Внутри небольшого помещения набралось монстров от пола до крыши, от угла до угла. Все не влезали даже, кто-то в дверях стоял. Хорошо, что дверь была на противоположной стороне. Подойди они с Вргезом с другого бока к избушке, сейчас бы их уже доедали.
Существа были разные, но все мощные, с торчащими зубами, у кого клыки и до носа доставали. Руки длинные, с загнутыми или прямыми когтями. Кто совсем голый, кто в моховой шубе и таких же штанах. Глаза светились и зелёным светом и синим, и все смотрели на центр комнаты, где стоял открытый гроб. А в нём на соломенной подушке лежала девушка в белом платье. Длинная светлая коса спадала на пол – на сырые доски, меж которых проглядывала тёмная гладь болота и тянулись грибы.
Рассмотреть лицо было сложно, но Алексей видел длинные чёрные брови и красивые красные губы, будто кровью смазанные. Он потыкал волка локтем в бок и вопросительно кивнул на девушку. Оборотень спрыгнул на кочки и поманил парня.
– Никогда не видел её, – быстро прошептал Алексей, когда они сели спиной к старым брёвнам. – А почему она в гробу? А вокруг кто?
– Жить среди людей ей осталось совсем чуть-чуть, – ответил Вргез, – а вот вокруг чьи, не пойму... – он снова прыгнул лапами на окно и присмотрелся.
– В смысле чьи? – Алексей потянулся за ним, и шёпот оказался чуть громче, чем можно. Понял он это сразу. Рычание в избушке затихло на миг, а потом дружно-дружно десяток носов вдохнули, и бревенчатая стена треснула от мощного удара изнутри. Кто-то хорошо приложился кулаком.
– Людской дух! – проревел голос.
Алексей подскочил, успел увидеть в окошке оскаленную то ли в улыбке, то ли в ярости морду, а в следующий миг она вынесла собой центр стены. Парень улетел воду в облаке щепок, глотнул зелёной жижи, но успел схватиться за ствол утонувшего дерева.
С обеих сторон избушки нагрянули монстры. Алексей мгновение не мог пошевелиться, глядя на «стенку» чудовищ, идущую на него, а потом ринулся из болота. Он выбрался на ствол за секунду до того, как через головы монстров прыгнул Вргез, толчком усадил его на спину и длинными прыжками помчался по торчащим из топи кочкам.
Погоня за ними подняла болото, как океанское цунами. Брызги воды и кусочки мха обрушились на беглецов в тот самый момент, когда они добрались до твёрдого берега. Руку Алексея догнала оскаленная пасть самого большого чудища и сомкнулась от кисти до локтя. Клыки впились в плоть, причинив острую боль. Монстр сдёрнул парня со спины волка и швырнул на землю. Но Вргез уже развернулся и врезался всей грудью в чудовище. Брызнула зелёная кровь.
– Проснись! Быстро! – взревел волк.
– А ты?! – крикнул Алексей.
Монстр от удара Вргеза налетел широкой спиной на остальных, смяв их круг, но сразу вскочил и в ярости ударил мощными кулаками по воде. Алексей успел увидеть новый рывок чудища, но волк уже толкнул парня в грудь:
– Проснись!
Алексея вынесло из сна в то же мгновение, будто ветром вышвырнуло с болот в постель. Он подскочил на кровати, даже не сразу почувствовал боль, сначала увидел кровь на белой простыне. Из руки торчало что-то, будто обломились и застряли клыки. Только отдышавшись, парень разглядел разбитый стакан и понял, что смахнул его во сне и раздавил рукой. Это было стекло.
Кровь так и капала. Пришлось быстро встать и бежать на улицу к машине. Алексей достал дорожную аптечку, повыдёргивал стекло щипцами и прижёг ранки йодом. Потом перебинтовал. От нервной дрожи походил кругами по двору, вышел за ворота, встал посреди улицы. Небо над головой было рассветным, ясным, ни одного облачка. Линия горизонта окрашивалась в оттенки красного. Парень глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, но тревога всё равно не прошла. Вргез остался на болоте!
День оказался суматошный. Алексей поднял группу вовремя, но на съёмки всего, что было запланировано, остался один день. Ведь два других водой залило. Так что отработали по полной. В поле, в самом селе, в доме культуры. Бедный ансамбль едва успевал за приказами режиссёра.
– Встаньте. Идите. Пойте, нет, постойте. Ещё разок! А похлопать руками на припеве можете? Молодцы, поехали дальше. Нет, здесь снимать не будем, там кладбище на заднем плане видать. Алексей!
И так раз восемьсот. Алексей при своём имени уже вздрагивать начал.
Солнце палило, влага испарялась, дышать было тяжело, предплечье у него болело нещадно. Он даже думал, что стекло в ранах осталось, но потом понял, что это от тяжести. Камеру приходилось часто снимать со штатива и носить в руках.
Наконец, когда весь материал отсняли, довольный Игорь вздохнул с облегчением и у него, конечно, родилась мысль:
– Ну что? Зазыв третий раз пробуем? Вот спорим, не будет дождя.
Ясное небо и яркое солнце не давали повода усомниться в этом.
На этот раз Катерина Сергеевна вздохнула, подумала и вдруг кивнула:
– А вот споём!
– О, да... – Алексей, услышав это, выключил камеру и отнёс её в машину сразу.
И сам в салоне остался.
– Вот споём, и больше ты, Игорь Станиславович, никогда без дела серьёзные заклинания не попросишь. Договорились? – добавила Сураева.
Сергей тоже, не торопясь, и будто между делом сел в машину, посвистел песенку и кивнул Алексею:
– Окно закрой там у себя.
– Конечно! – уверенно ответил Игорь Катерине Сергеевне, так же уверенно глядя в чистый небесный свод над собой.
И... зря сказал. Спели. Небо в этот раз подумало. Минуты две. А потом подул ветер. Невдалеке наклонились кроны деревьев, будто трава под ступней великана. И ударил гром. Казалось, земля разломилась где-то невдалеке, наверное, до самого ядра треснула.
Присели все. Женщины быстро поднялись в кузов машины, и едва захлопнулись за ними дверцы, хлынули небесные воды. И мира вокруг не стало. В шуме бури даже не было слышно, как Сураев завёл «буханку», только мелькнули в водной завесе габаритные огни. Игорь за секунду, будто в реку окунулся, в Ниву заскочил уже насквозь мокрый, но радостный:
– Финны, идите в пень! Наши заклинания покруче будут!
– Поехали, поехали! – торопил Алексей. – На сегодня закончили, Сураев вон уехал уже.
Они добрались до дома первыми и ждали ещё полчаса в машине. Григорий Иванович женщин по домам развозил. За окнами ничего не было видно. Радио ловить перестало. А ветер бушевал с такой силой, что каждый его поток, ударяющий о борт, по звуку напоминал удар кулака. Наверное, того самого великана, под стопой которого наклонились деревья в поле.
Сергей с Игорем о чём-то говорили, но Алексей не слушал их. Ведь напряжённый день не заставил его забыть о своём сне, и сейчас он хотел только одного – быстрее добраться до кровати.
Сураевы, наконец, приехали. Все быстро заскочили в дом, развесили мокрую одежду в сенях. Катерина Сергеевна накормила мужчин и Алексей, поблагодарив хозяйку, сразу отправился спать. Отвернулся к окну, завернулся в одеяло и уставился на потоки воды на стекле, в надежде, что этот вид быстро его убаюкает.
Непроглядная поначалу дождевая завеса постепенно рассеялась, отцепились от верхушек яблонь тучи и потянулись в небо. Открылась луна, низко стоящая над самым домом. Её голубой свет растёкся по стеклу окна, слился на подоконник и с него закапал на пол. Маленькая хозяйка подскочила с метлой и быстро размела серебристую лужу. Истончившись, она вспыхнула в облачко голубых искр, полетевших по всей горнице.
Алексей поднялся в тот же момент:
– Пеня! Вргез вернулся?
– Здесь я.
Парень обернулся на голос. Оборотень сидел за столом. Сейчас он был человеком. В чертах лица Алексей узнал Витю. Но из-за того, что парнишка до сих пор оставался в связке с волчьим духом, глаза его были бирюзовыми, рост высоким, а фигура мощной.
– Живой, – с облегчением выдохнул Алексей.
Оборотень был весь в перевязке – листьями подорожника облеплен от лодыжек до самых щёк. Пеня отложила метлу и подошла к столу, где стояла чаша, полная воды и лечебной травы:
– Давай свежих приложим. Расскажи пока Локсти, что узнал.
Оборотень наклонился перед маленькой хозяйкой, чтобы та смогла дотянуться.
– Невесту твою Виряватя присмотрел себе, – сказал он. – Тот, что за руку тебя цапнул. Силён очень, даже мне с ним не справиться. А человеку тем более.
Пеня отлепила листья с груди оборотня, и Алексей даже взглянуть побоялся. Поразился только тому, что Вргез живой ещё. Кровь по его ногам на пол ручьём стекала.
– Помощь нам нужна, – произнёс оборотень. – Нечисть дух девушки поймала на воде. И тащить к себе, значит, тоже через воду будут.
– Утонет она, – пояснила маленькая хозяйка, – но не просто так, не купаясь, а как-то заставят её захлебнуться.
– Как их остановить? – Алексей, спрашивая, почувствовал страх и волнение, но и уверенность в том, что девушку надо спасти.
– К Ведяве нам надо, – ответил Вргез.
– Ты прав, – согласилась Пеня. – А путь осилишь?
– Далеко, – задумался оборотень. – Но попробуем. Локсти, готов?
– Да, – уверенно кивнул Алексей.
Они вышли на улицу. В мире царила ночь. Древо в космосе подсвечивалось так, будто солнце спряталось за ним и играло в грандиозных ветвях.
Вргез обратился волком и потянулся.
– Далеко сегодня пойдём, – сказал он, – всю свою землю посмотришь.
– Что за Ведява? – спросил Алексей, садясь на его спину.
– Мать всей воды, – ответил оборотень, и в его голосе звучало много-много уважения. – Держись, Локсти!
И Вргез оттолкнулся с такой силой, что перелетел высокие ворота и дорогу, и крыши домов следующей улицы. Там едва коснулся лапой печной трубы и взлетел ещё выше, будто стал больше чем дома, больше чем деревья. Под лапами оказались холмы и деревни, и вот уже мир людской исчез из виду, став совсем маленьким. Покров облаков спрятал землю, зато открылась глубокая чёрная ночь и древо, растущее в космосе. Теперь его не скрывали слои атмосферы. Теперь Алексей, едва дыша от восторга, видел, что вокруг него разливается река. Сверкающие скопления звёзд были её водой. И этот поток стекался к древу отовсюду.
Волк оттолкнулся лапой от шара планеты, взлетел к ближайшей из ветвей, и как только встал на неё, они оказались на берегу. Вокруг цвели сады, а ветвь древа стала земной твердью. Вдоль неё мчался сверкающий поток звёздной реки, широкой до бескрайности, исчезающей во мраке космоса очень-очень далеко.
– Живой, человечишка? – усмехнулся Вргез.
Парень даже ответить ему не смог.
Впереди среди удивительных изгибов ветвей светилось водами огромное пространство – бухта в звёздной реке. И чем ближе подходили к ней Алексей и оборотень, тем яснее становился виден её берег, где было много народа. Молодые мужчины с длинными тёмно-синими волосами и такими же глазами встретили волка и человека.
– Ведяте, здравствуйте, – поприветствовал их оборотень.
– Вргез... – ребята осмотрели его, потом Алексея. – И человек. Зачем прибыли?
– Дело у него, – оборотень кивнул на парня. – Скажите Ведяве, что невеста Акша Локсти в беде. Виряватя её дух украл, скоро и тело заберёт. Без помощи матери ему не справиться.
Мужчины переглянулись, и старший кивнул:
– Хорошо, идите за нами.
Ведяте привели их к сверкающей беседке среди густых зарослей сада. Здесь, в кресле, сплетённом из ветвей, сидела женщина. Высокая, выше Алексея на метр и очень красивая. Радужку её огромных глаз наполовину заполняла синяя вода, а вторая половина была голубым небом, в котором сияли диски луны. Будто глаза женщины были зеркалом, в котором отражался безбрежный океан. Её волосы сверкали, словно усыпанные изумрудами, и тело обнимала одежда, сплетённая из множества её же кос.
– Акша Локсти, – позвала Алексея Ведява и улыбнулась: – Лебедь белый пару свою ищет.
Парень взглянул на Вргеза, и тот ободряюще кивнул.
– Невеста моя скоро погибнет, – произнёс Алексей. – Я пришёл просить тебя, матушка, не позволить этого.
– Духи лесные на неё покушаются, – покачала головой Ведява. – Против Вирявати я не пойду. Он сестре моей служит – Виряве, матери лесов. Он её сын, к ней вам надо идти.
Вргез внезапно шагнул вперёд:
– Прости матушка, но Вирява откажет нам. Ведь если её сын невесту себе выбрал, разве она не на его стороне будет?
– Верно, – согласилась Ведява. – Жаль, Локсти, но я тебе не помогу. Сразись с Виряватей сам.
– Матушка, человеку с лесным духом не справиться, – вкрадчиво сказал Вргез.
– А, вот зачем ты его привёл, – поняла Ведява, – хочешь силы белому лебедю.
Алексей вопросительно взглянул на оборотня. Тот уверенно кивнул:
– Биться за невесту будет сам. На сколько воли хватит, столько и будет биться. Но чтобы силы хватило, надо бы ему воды живой.
Ведява долго не раздумывала, сразу поманила парня к себе:
– Подойди, если посмеешь.
И правда, подойти к прекрасной великанше оказалось не так просто. Казалось, махни она сейчас ладошкой – и сломаешься, как тростник. Но Алексей подошёл и посмотрел в её глаза. Отражения его там не было, только гладь океана безбрежного, и эта вода вдруг насквозь потекла. Синий поток увлажнил белые щёки Ведявы.
– Подставь ладошку, – шепнула она.
Парень сложил руки «чашечкой». Слеза упала со щеки женщины и медленно, будто в невесомости опустилась к нему на ладони.
– Пей, – сверкнула глазами Ведява.
Алексей сделал глоток, и после этого сразу же застучало сердце и тело охватил жар. Словно искра в кровь попала и по венам пламя разнесла.
Вргез оказался рядом в то же мгновение.
– Проснись! – сказал он. – Пора! Я с тобой буду.
И Алексей упал из космоса на постель.
– Проснитесь! Григорий Иванович! – раздался крик с улицы.
Сураев с женой одновременно на кровати подскочили. В дом забежал сосед Захар, продолжая вопить:
– Григорий Иванович! Заводи буханку!
Алексей вскочил в то же мгновение, в одежду запрыгнул в следующее, обувался в сенях уже через секунду. Сураев выбежал в горницу:
– Чего? Захар, чего случилось?
– Авария! Машина в дерево врезалась и в канаву уходит, трос бери!
Игорь и Сергей выскочили на шум, на ходу надевая штаны.
– У тебя мужиков нынче полон дом, поэтому к тебе побежал! – говорил сосед.
– Понял я, понял, – Сураев оделся как солдат, за тридцать секунд. – Где авария?
– Да вот, рядом с тобой, чёртова канава.
Все выскочили на улицу. Алексей уже завёл машину и двери открыл. Они домчались до места за минуту. Фары осветили сломанное дерево, которое ещё горело.
– Отродясь такого не видел! – искренне поражался Захар. – Молния ударила, дерево в щепки понизу разлетелось, а ствол прямо в них попал. Прям, как бросил кто-то!
Выглядело удивительно и пугающе – ветвистая крона насквозь прошла через салон легковой машины, выбив окна, и словно гигантская лапа зацепилась за неё, а толстый ствол лежал на склоне канавы, прямо на глазах сползая вниз. И тащил «добычу» за собой. Вокруг места аварии не было дороги, она провалилась в жидкую грязь.
– Размыло к чертям! – ругался Захар. – Дожди три дня, а тут и так вечно проваливалось. Там яма под водой.
Сураев побежал доставать трос, чтобы зацепить машину и не дать ей сползти в канаву, остальные пошли к ней, утопая в вязкой жиже по колено. Водитель в салоне был в сознании, но смотрел на людей мутным взглядом, а по его виску текла кровь. Пассажир на переднем сидении лежал без движения, головой на приборной панели, и меж веток на заднем сидении две женщины, тоже без сознания.
Игорь с Сергеем остались на одной стороне, Алексей с Захаром обошли машину. Тяжело пришлось, земля сливалась с дождём по склону канавы, норовя за ноги утащить. Переднее колесо уже подтянуло к краю.
Одна дверь открылась быстро. Алексей вытащил пассажира, и Захар, взвалив его на плечо, зашагал к твёрдой земле. Игорь и Сергей возились с другой стороны, вытащили водителя и пассажирку с заднего сидения. В машине осталась одна девушка.
– Лёха, с твоей стороны можно? – крикнул Игорь. – С нашей никак.
Переднее колесо уже вышло за край канавы, зависнув в пустоте над пропастью, и взглянув вниз, Алексей замер. Здесь было глубоко. Метров пять, наверное, резко вниз и дно залито водой. Три дня ливневого дождя заполнили канаву. Обломанный ствол до сих пор не скатился только по одной причине – упёрся. В самом низу попал в сваленные в кучу старые доски, но они уж трещали.
Алексей попытался открыть заднюю дверь. Не получилось, замок заклинило. Он залез в машину через переднюю, и в этот момент отчётливо почувствовал, что передние колеса зависли в пустом пространстве, а задние вот-вот оторвутся от земли. Из пропасти шёл треск. Ствол сейчас продавит доски! И точно. Сергей отдёрнул Игоря за секунду до того, как дерево резко ушло в канаву.
– Лёха! – закричали оба.
Но ствол дерева уже соскочил по скользким деревяшкам, повернулся вокруг себя и вместе с машиной рухнул в воду. Удар головой о стенку внутри салона на мгновение оглушил Алексея. Жидкая грязь заливалась через разбитые окна, и дерево тонуло, словно намеренно вдавливая легковушку бортом в самую топь. А парень, чуть придя в себя, начал сражаться с ветками. Но протащить девушку сквозь них оказалось невозможным! Они словно вцепились в неё, держали за плечи, за колени. Алексей пытался сломать их, налегал всем телом, со всей силы бил рукой. Даже боли не чувствовал, не заметил, как размотался окровавленный бинт.
Машина тонула. Где-то далеко остались голоса и свет, а здесь в холодной тяжёлой грязи остывало и замедлялось сердце, и тьма опустошала разум. Алексей понял, что выбраться отсюда они не смогут...
– Локсти! – знакомый голос, как гром сотряс сознание. – Долго ещё возиться будешь?!
Алексей мгновенно пришёл в себя и увидел... Вргеза! Оборотень был в салоне машины, прямо здесь! Рядом! Всё переднее сидение занял. Длинные мокрые волосы прилипли к его голой груди, будто он только что приплыл по вязкой топи канавы. Вргез протянул Алексею мощную руку:
– Чего застыл? Давай, спасай невесту!
Парень ещё мгновение думал, что не спит! Это явь! И оборотня не может здесь быть! А потом крепко схватил его ладонь.
– Ногой толкнись, – приказал Вргез. – Ну! Сильно!
Алексей изо-всех сил оттолкнулся носком стопы от пола, всем телом прорываясь через воду, тиски сидений и ветки дерева. И будто неведомая сила протащила его через все препятствия вместе с девушкой, которую он ни на секунду не выпустил из объятий.
Игорь принимал на выходе:
– Лёха, держу!
Он схватил Алексея за плечо, помогая пройти через окно.
В канаву уже спустились Захар, Сергей, и даже сам Сураев.
– Слава богу, живой! – Григорий Иванович схватился за сердце.
Сверху светили фонарями и бросали верёвки. К месту аварии подоспели другие соседи.
Алексей обернулся. Лишь мгновения видел, что на крыше утонувшей машины стоит Вргез, а по противоположному склону съезжают к нему знакомые монстры. Прыгнул здоровый Виряватя, подняв облако брызг, и хищным взглядом прожёг парня до горячей дрожи. Оборотень оглянулся на Алексея.
– Иди, – усмехнулся он. – Дальше я сам.
И пелена дождя рассеялась, забрав видение с собой. Вода исчезла из воздуха, успокоился ветер, и над головами людей разошлись облака. Чистый лунный свет наполнил пространство. Все даже замерли от того, как тихо стало вокруг, и как быстро наступила эта тишина.
Наверху было слышно только сирену скорой помощи. Когда Алексея и девушку подняли, машина уже подъехала. Фельдшер обработала парню рану на голове прямо на ступеньке скорой, потому что девушку он занёс в салон и положил на носилки, а сам вернулся на улицу. Хотелось воздуха вдохнуть, и побольше.
– Ну ты молодец, – Игорь курил, не переставая, несмотря на недовольство фельдшера. – Машина, когда со склона ушла, там удар такой был. О воду, наверное. Я думал тебя расплющит этими ветками.
Алексей всё смотрел в сторону канавы и жалел только об одном: что он не спит. Иначе он видел бы, что происходит там! И может, стучал бы каким-нибудь поленом по морде Вирявати! Если бы, конечно, ещё жив был к этому моменту. Но Алексей не спал, и за его спиной дышала девушка.
– Как она? – спросил он фельдшера.
– Хорошо, – ответила та. – Пульс, давление, всё в норме. У вас голова не кружится?
– Не очень.
– Всё равно едете с нами, садитесь. Документы пусть ваши кто-нибудь привезёт.
Фельдшер крикнула водителю, который стоял с мужиками:
– Поехали!
В больнице Алексей ходил по коридору мимо палаты, в которую определили пострадавшую, до самого утра. Перевязку ему сделали, куда лечь показали, но он не мог уснуть. В итоге, вместе с утренней сменой пошёл проведать девушку. Долго сомневался, стоя у дверей. Ведь он её вообще не знал. Имя, правда, подсмотрел в паспорте: Ксения. Но даже представить не мог, что ей сказать. Так что когда вошёл, просто встал в дверях.
Медсестра проверила самочувствие пострадавшей, а та взглянула на незнакомого молодого человека. Алексей улыбнулся, Ксения тоже. В тонущей машине он не мог разглядеть её, но сейчас, при свете утреннего солнца, золотящего стёкла окон, понял, что уже видел её. С длинной косой и красными губами она была в его сне. Сейчас растрёпанные светлые волосы лежали на плечах и лицо девушки было бледным.
– Привет, – произнёс Алексей.
– Привет, – улыбнулась Ксения.
– Как себя чувствуешь?
– Хорошо. Это... ты меня вытащил?
– Да.
– Спасибо.
Алексей почувствовал, что это легко. Что они знакомы целую вечность, но давно не виделись и успели соскучиться. Надо просто вспомнить друг о друге то, что уже знаешь.
– Ты какие фрукты любишь? Апельсины любишь? – спросил он.
– Да, – заулыбалась Ксения.
– А конфеты?
– Очень.
– Тогда сейчас вернусь.
Девушка засмеялась и кивнула:
– Давай, жду.
– Никуда не уходи.
– Ну что ты? Куда я без тебя? – глаза Ксении сияли.
Алексей вышел из палаты. Казалось, тело стало лёгким-лёгким, как в его сне. Казалось, можно прямо сейчас оттолкнуться и взлететь. И не хуже чем у Вргеза получится добраться до космического древа. Да зачем ему туда? Парень даже засмеялся. Сейчас надо добраться до апельсинов. Невеста ждёт.