Севастопольская кантата

                Севастопольская кантата

Пока поезд втягивался в горлышко станции Севастополь и медленно катил вдоль перрона в динамиках состава звучала торжественная хоровая песня «Легендарный Севастополь».  На этом поезде мой папа тогда работал проводником и привёз нас.  Наши гости из Ленинграда, папин младший брат и его сын Аркадий, впервые в Крыму.  Мне и Аркадию по 13 лет. У нас впереди целый день прогулок по историческим местам. 
Севастополь за двадцать лет, прошедших после войны восстановлен. Выглядит красивым и нарядным. Мы сфоткались дядиным новым фотоаппаратом «Зенит» у Графской пристани на фоне памятника адмиралу Нахимову. На   Приморском бульваре я сняла братьев и кузена у памятника Затонувшим кораблям. Снимок вышел не очень чётким, но сохранился по сей день. Мы с Аркашей хотели купаться в центре на   пляже мыса Хрустальный, но дядя настоял не терять время, а поехать на Херсонес.
Дядя был заслуженный учитель истории. Он заинтересовал нас рассказом о раскопках на мысе Херсонес.
— Первые поселения основали на мысе Херсонес древние греки ещё в V веке до н.э. Там были римляне, жили византийцы. Они основали город, построили храмы. Говорят, в раскопках обнаружили керамическую посуду, амфоры из греческих городов, фигурки более позднего периода. И это можно увидеть там в музее.
Пока мы ехали в троллейбусе дядя рассказывал:
— Ранний город был сосредоточен на мыске у входа в Карантинную бухту.  А к десятому веку нашей эры стал большим византийским городом, подчинённым Константинополю.
Мы с горящими глазами слушали. Наперебой задавали вопросы, только папа не разделял наших восторгов.
— Папа, а ты там был? – вдруг спросила я, заметив его молчаливость.
— Был, давно. В мае 1944-го. – Коротко ответил он.
— Как в сорок четвёртом? Тогда же была война, - воскликнул всезнайка Аркадий.
— Ну, да. Мы Севастополь освобождали от фашистов, - нехотя проговорил папа.
— Расскажите, дядя Миша, - стал приставать Аркадий.
— В другой раз. Бои были жестокие... Вспоминать тяжело. Душа рвётся..., - голос его дрогнул он вздохнул и отвернулся.
Дядя, сглаживая неловкость момента стал снова рассказывать. 
— В III веке н. э. Херсонесу угрожали скифы, которые населяли центральные и северные районы Крыма, а также степи Приднепровья.
— Ой, я про них слышала. У нас в Симферополе тоже раскопки. —  На сей раз я проявила осведомлённость. — Называется Неаполь Скифский. Город был столицей Скифии.  Мы с ребятами были на этом кургане.
 Дядя кивнул в подтверждение и продолжил:
— Скифы дошли с завоеваниями до Греции. Они были сильные воины.  Пришлось херсонесцам обратиться за помощью к Митридату Евпатору — могущественному правителю Боспора.  Вместе они разгромили скифов, после чего отправились на Керченский полуостров и покорили Пантикапей.  Но сами попали под владычество Евпатора. Кто только не был хозяином этих земель, - продолжал рассказывать дядя, когда мы шли ко входу в заповедник по улочкам, пролегавшим среди воинских частей. — Была здесь и Османская империя и Трапезундская империя.
 Мы с Аркашкой посмеялись над казавшимся забавным названием.
— Дольше всех, почти две тысячи лет продержалась Византия. – Увлечённо рассказывал дядя, когда мы уже шли между заросшими травой остатками древних стен.
— Город по тем временам имел большое торговое значение. В русских летописях место это называли Корсунь. В X веке Князь Киевский Владимир решил завоевать этот византийский город. В 987 году предпринял Владимир Святославич поход в Таврику. Ладьи с русскими воями спустились вниз по Днепру и, преодолев бурные воды понта Эвксинского высадились на Гераклейском полуострове.
— Какого ещё понта?  Какой полуостров? – перебивая друг друга вопрошали мы.
— Понтом Эвксинским в древности называли Чёрное море.  А Гераклеем тогда местные жители называли западную часть нынешнего Севастополя.  Днепр на римский лад звался Борисфен. Русичи величали реку - Славутич.
В небольшом музее мы с восторгом разглядывали в витринах мелкие предметы: золотые украшения, стеклянные бусы и пуговицы, керамические дощечки, остатки мозаик прошлых эпох, найденные в раскопках.
— Известны описания руин Херсонеса, сделанные первым послом Речи Посполитой, - рассказывала нам экскурсовод в музее, - а также записи татарского Хана Муххамада–Гирея II.  Но настоящие раскопки предпринял в 1827 году лейтенант К. Крузе по приказу тогдашнего командующего Черноморским флотом адмирала Грейга, сына Самуила Грейга – героя Чесменской битвы. 
О том, как войско князя Владимира завоевало город мы тоже узнали от экскурсовода.
— Оставив ладьи в тихом Ктеносском заливе, русские подступили к стенам города. Но поняли, что взять укрепления сходу не смогут. Вначале они решили насыпать холм, чтобы взобраться на городскую стену. Но хитрые горожане ночами делали подкопы и забирали снизу землю, которую насыпали русичи. Холм не рос.  Еды в городе хватало. Тогда по наущению одного из местных монахов они перекрыли водовод и тем вынудили осаждённых сдаться. Жители признали русских победителями и впустили их в город. Просили сохранить им жизнь, свободу и имущество. Князь Владимир обещал им это. Военачальники, именитые граждане со знамёнами и хоругвями вышли встречать князя Владимира Святославича.  Впечатлившись величием Христианских храмов Князь Владимир принял христианство. Приняли христианство его воеводы и воины. Для укрепления своей власти он обвенчался с сестрой Константинопольского василиска Анной. На месте крещения  Владимира  по проекту Давида Гримма в девятнадцатом веке был построен  Свято-Владимирский собор.  Освящён он в 1891 году.
— Так и стоит разрушенный с войны, - неожиданно произнёс молчавший до того папа.
Все обернулись к нему, даже женщина экскурсовод. Обратившись к отцу, она с уважением спросила:
 — Вы участник боёв?
— Да, шёл с 4-м Украинским фронтом в составе 51-й Армии под командованием генерал-лейтенанта Крейзера.
(В Симферополе бывшую улицу Раздольную переименовали в улицу Крейзера).
— На мысе был немецкий аэродром. Бои шли в городе, и немцы цеплялись всеми силами за последний выступ суши. После взятия Херсонеса вся земля здесь была усеяна остовами разбитых самолетов, орудий, снарядов. И горы трупов… – глухим, словно треснувшим голосом говорил папа. — В соборе зияла огромная дыра от прямого попадания бомбы.
— Вы правы, - подтвердила экскурсовод. - Город весь лежал в руинах.  На Графской пристани часть колонн была разрушена. На Историческом бульваре памятник Тотлебену стоял без головы. Но на здании разбитой Панорамы Обороны Севастополя 9 мая 1944 года был водружён флаг Победы. До окончательной победы оставался ещё ровно год.   
Возвращаясь к троллейбусу, я гордо вышагивала рядом с отцом, крепко держась за его широкую ладонь. Когда мы добрались на площадь Ушакова, от которой расходятся улицы Ленина, и Большая Морская куранты на башне Матросского клуба торжественно играли мелодию «Легендарный Севастополь». (Слова так подходящие городу-герою написал Пётр Градов, а музыку песни композитор Вано Мурадели.) Башня со шпилем и часами с четырёх сторон главенствует над Южной бухтой. Кстати, традицию иметь в городе куранты тоже заложил Алексей Самуилович Грейг.
На поднимающейся вверх аллее Исторического бульвара первым нас встречал памятник Эдуарду Ивановичу Тотлебену, генерал-адъютанту, инженер-генералу. На постаменте памятника расположились герои Обороны Севастополя в Крымскую войну. С Исторического бульвара Южная бухта с её военными кораблями была, как на ладони.
У корабельных якорей сидел человек в матроске и вдохновенно играл на баяне «Севастопольский вальс». 
В музей Панорамы мы билетов не достали. Я бывала там раньше с мамой и хорошо помнила огромное полотно Рубо и впечатляющий предметный план. Матроса Кошку, возвращающегося на позиции, Дашу Севастопольскую с вёдрами воды, доктора Пирогова и фигуру адмирала Нахимова у бруствера Малахова кургана на фоне неба в облачках разрывов.
На четвёртом бастионе в одном из орудийных двориков мы с Аркадием повозились вокруг корабельной пушки, как команда бомбардиров. И тогда папа сказал:
— Если хотите настоящее оружие увидеть, поезжайте на Сапун-гору. Там на улице выставлены образцы вооружений. И может быть успеете зайти в Диораму.
— А ты с нами поедешь? – засуетилась я.
—  Это точно без меня. Я панораму видел. Впечатляет. Бередит память…
 Он усадил нас в такси напутствуя:
— Это далеко.  Поторопитесь. К поезду не опоздайте.
И хорошо, что мы поехали на машине, успели ко входу последней в этот день экскурсии. — Штурм начался в 10.30 утра, только к вечеру наши солдаты достигли гребня возвышенности, проявив невиданный героизм. Бойцы на руках втаскивали на гору пушки. Бои шли за каждый метр, за каждый камень, – рассказывал мужчина экскурсовод. — Немцы выстроили оборону в четыре яруса. Укрепления, траншеи, окопы, масса орудий и живой силы врага. Композиция охватывает весь масштаб наступления. Автор полотна полностью восстановил хронологию событий, остановил момент, который отображает бой именно этого участка.  На переднем предметном плане настоящее немецкое снаряжение и оружие. – Указывал длинной указкой экскурсовод.
Можно было разглядеть выражение лица каждого атакующего. Стоя в центре Диорамы мы словно были участниками боя за Сапун-гору. Казалось, были слышны взрывы и крики атакующих, стоны раненых. Выглядело всё захватывающе и совершенно реально. 
Я поняла своего отца, которого увиденное возвращало в те страшные дни.
Когда мы ехали на вокзал дядя рассказывал нам как молодым учителем истории был агитатором в окопах защитников Ленинграда, пока его с крайним истощением не отправили в тыл. А я впервые думала об отце, как о воине – офицере, прошедшем войну от 22 июня 1941 до октября 1945г. До той поры он был для меня просто любимый папа – добрый и мягкий иногда задумчивый.
С тех пор много воды утекло. Я и после не раз бывала в Севастополе. Мы любили приезжать на военно-морской парад. Обязательно привозили гостей из разных мест в музей Черноморского флота, в Севастопольский аквариум.  Гуляли по Историческому и Приморскому бульварам, по Большой Морской, а иногда отправлялись на катере к пляжам Учкуевки. Бывала я несколько раз и на Херсонесе, где долгое время мало что менялось. Но поездка с папой осталась самым ярким впечатлением.
Так случилось, что я живу за границей. В 2015 году я приехала в Крым чтобы своими глазами посмотреть на изменения после возвращения полуострова в состав России. По моей просьбе из родного Симферополя мы отправились в Севастополь с моей подругой детства на машине жены её сына. Я была наслышана о восстановленном Свято-Владимирском храме и хотела первым делом побывать на Херсонесе.  На въезде в город Ксюша включила навигатор с запросом ул. Древняя1, который выдал путеводитель.
После выполнения команд навигатора, блужданий по пыльным узким улочкам мы въехали в тупик и упёрлись в ворота воинской части. Навигатору было впору спросить: «Ну, и где мы?»
К нам подошёл охранявший вход моряк с оружием и видно хотел сказать что-то строгое, но заметив в машине двух тёток и молодую женщину, сказал скрывая улыбку:
— Здесь проезда нет.
— Нас навигатор завёл, - оправдывалась Ксюша. – Мы здесь и не развернёмся.
—  Сдавайте задним ходом до угла, расспросите прохожих, – напутствовал нас страж ворот. Наверно ещё полдня потом потешался над горе-путешественницами.
За двадцать лет, что я не была на Херсонесе он разительно преобразился. Мы посидели в древнем амфитеатре, где проходили концерты и даже оперные постановки, побродили по песчаным дорожкам среди клумб, сфотографировались у памятника Князю Владимиру, который появился здесь недавно. Восстановленный Свято-Владимирский храм с тёмными на белом полосами и круглым золочённым куполом с крестом на маковке издалека выглядел дорогой игрушкой. С благоговением вошли мы под своды Храма, который стразу стал казаться величественным. Внутренняя роспись ещё не была   завершена, но уже чувствовалась святость этого места.  У меня есть фотография на фоне Храма в розарии. На высоком холме меж двух кирпичных колонн на бетонном постаменте подвешен огромный колокол весом в 2616 тонн. Он отлит в Таганроге из трофейных турецких пушек в 1778 году. Я, конечно, пыталась в него позвонить, но не дотянулась. Так с поднятой рукой и запечатлена на фоне моря. Вдалеке на самом берегу по-прежнему белели колонны и выделялся остаток стены с дверью в вечность, которая напоминала о когда-то величавой Базилике. Древний город словно разросся раскопками стен чётко спланированных улиц. Побывали мы и на наше счастье открытой тогда выставки голограмм скифского золота. Восхищались искусством древних безымянных умельцев. Мы покидали музей-заповедник со смешанным чувством нового и ностальгии по прежним временам.
Чтобы побывать в Панораме наше женское трио добралось до площади Ушакова. Уставшим пожилым женщинам трудно подниматься вверх по Историческому бульвару. С нарушением правил одностороннего дорожного движения мы доехали до Панорамы. На площади перед зданием сверкал на солнце струями воды фонтан. А среди огромных корабельных якорей сидел на стуле пожилой человек в старой матроске и вдохновенно играл «Севастопольский вальс». Казалось, этот человек никуда не уходил с самого моего детства. Заметив наш интерес, он заиграл и запел низким чуть хриплым голосом «Легендарный Севастополь». Несколько человек громко подхватили песню и хор голосов слился в торжественную Севастопольскую кантату.
И вот я вижу по телевизору репортаж из Крыма с открытия грандиозного парка «Новый Херсонес». На месте территории старых воинских частей будто возник из небытия Византийский город. С величественными зданиями дворцов, украшенных грифонами и крылатыми львами. Бьют звонкие струи фонтанов и даже лодки плывут по найденной реке, которую при осаде перекрыл Князь Владимир. Вот бы побывать там! Погрузиться в эту атмосферу. Но, к сожалению, наши реалии пока не дают этого сделать.
А спустя пару недель я получаю видео от своей Симферопольской племянницы, которая побывала в этом парке.  Заканчивается ролик музеем «Истории Крыма и Новороссии».
В зале посвящённом освобождению Севастополя от фашистских захватчиков воссозданы реалии той битвы. Затем я вижу интерактивный экран, на котором имена освободителей города. И Ольгин голос говорит: — И вот кого я здесь нашла, дедушку.
На меня смотрит мой отец в капитанском мундире. Ещё довольно молодой, я его таким не видела. С бритой на лысо головой, мягкими пухлыми губами и взглядом знакомых добрых глаз. Так мой папа, прошедший дорогами войны от границ Белоруссии до стен Сталинграда, закончивший воевать на Куршской косе в Прибалтике, где шли бои и после объявления Победы – офицер, политрук, награждённый орденами и медалями, не любивший говорить о войне вернулся на Севастопольскую землю в общий строй победителей.
Я повторяла ролик из музея, вглядываясь в родное лицо отца, а в голове, как заключительный аккорд Севастопольской кантаты звучали слова гимна Севастополя.
    «…Здесь на бой святой и правый
      Шли за Родину свою
      И его былую славу
      Мы умножили в бою…»

 Арад, сентябрь 2024 г.