Дневник 29. 11. 21-14. 12. 21 Небо Земли

     Небо Земли

     Иллюзии… Нам настойчиво твердят, что от иллюзий надо избавляться, это вредное что-то. Да, они мешают жить. Но они и помогают жить. Их роль двояка. Я вспоминаю – очень люблю этот фильм – «Без лица». Сцену, где отчаянная стрельба в доме, и маленький мальчик в наушниках. И в этом моменте отчётливо видно, как накладывается иллюзия на реальность. Там складываются два реальных мира, просто один жестокий, опасный, и чтобы опасность не убила, он спрятан другим – сокрыт отчасти. И жестокий мир перестаёт быть таким пугающим, потому что звучит музыка. И она даёт то положительное, то спокойствие, которое уравновешивает. Иначе паника. Иначе голая отчаянная боль и невыносимость бытия.      
      И это полезное выключение из опасности оборачивается вредом. Потому что мы живём, опираясь на ощущения, а тут ощущения как бы лгут. Они из двух миров, эти ощущения: из реального и нереального, той самой вдруг оформившейся вокруг тебя «подушки безопасности», которую ещё называют «ложное я». Этот «наушники» фантастического безопасного мира. Но из-за того, что в реальности есть нечто другое, эта безопасность оборачивается главной опасностью, в итоге.
     Такая вот штука.
     Нам нужны иллюзии, нам нужна «подушка», на которой может отдохнуть уставшая от передряг голова, уставшая от неидеального. Человеку нужно что-то идеальное, всё-таки, иначе он перестаёт быть человеком. Ему нужен эталон бытия. В реальности эталона нет, но он нужен. Потому что именно он становится маяком и ориентиром.
     С другой стороны, всё время «спать» тоже вредно. Нужно ещё и жить. Хочется ещё и жить. А чтобы жить, нужно иметь эту приспособленность – переносимость реальности. А она приходит только с действительным опытом, эта переносимость.
     Получается, нужно (следует, правильно) потихоньку соприкасаться с реальностью. Если иллюзии были значительны, то даже маленькое соприкосновение будет очень болезненно. Поначалу. Тут ничего не поделаешь, стоит понять, что мир – это боль. Он не только боль, но без боли нет жизни. Боль – это нормально. Это сигнал.*
     Если бы тело не знало боли, оно бы не жило. Оно бы угробилось. Боль предупреждает, куда «ходить нельзя»: что нельзя делать, чего не нужно делать, если хочешь, чтобы тело оставалось в  мире. То же самое, видимо, для души. Хотя там несколько по-иному, и в этом тоже стоит разобраться. Но только поняв, что боль, в своём роде, даже хорошо, потому что полезно (оберег), можно наладить с ней контакт и понять, что она значит. 
     Где было больно, там что-то пошло не так. Что и почему? Чтобы это знать, нужно знать, а как – «так»? Должно быть это ощущение здоровости внутри, для сравнения. Ощущения мира, спокойствия, благополучия, безопасности. И здесь трудность – для ребёнка, который не ощутил это в полной мере, то есть не записал этот образ безопасности на особом уровне, чтобы с ним сверяться. Ему не с чем сверяться. И он сверяется с иллюзией, там находя безопасность. Но когда он опирается на иллюзию, она рассеивается и человек «падает» в действительность грубо, ощущая гораздо больше боли, чем другой, знающий, что безопасность есть.  Знающий где-то в особом секретном месте внутри, где всегда покой и благополучие.
     У много страдавшего ребёнка такого места нет. Причём он мог войти в страдание по любой причине. Чаще всего это случается по причине неловкости родителей. Слишком переживающих, например: они своими переживаниями крадут ощущение безопасности, не создают этот островок покоя и вечности, в котором, как в оазисе, всегда можно «переждать» бурю или катаклизмы внешнего мира. Место, в котором нет катастроф.
     Ребёнок сбегает от привычно катастрофичной реальности в вымышленный мир. Иллюзия становится его «оазисом», но уже не он сам выходит из своего тихого места в мир, чтобы жить, а мираж – рассеивается и оставляет в пустыне бытия. А в пустыне этой жёстко. И контраст, неподготовленность, неожиданность разрушения становится каждый раз заново порушенным миром.
     Это так печально…
     Но для того чтобы научиться себя спасать, нужно научиться быть в покое. И это как раз «пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что». Если у тебя этого не было никогда. Если ты не знаешь, что это такое. Люди нашли способ обретения такого места полной безопасности, необходимой вечности внутри. У них называется это (среди прочих названий) – принять в себя бога. Бог принимает тебя таким, как ты есть. По этому Образу Принятия ты учишься принимать себя таким, какой ты есть. Не находя себя более плохим, чем ты есть, не находя себя более хорошим. Ты смотришься в бога как в зеркало, которое не врёт.
     Социум – врёт. В социум нельзя смотреться, он искажает. Он подделывает. Для того чтобы нравиться социуму, нужно себя довести до требуемого совершенства. Социум только тогда точно скажет, что в тебе плохо, что хорошо, когда он совпадает с «Небом». Но ведь этого пока нет. Поэтому то, что кажется хорошим, не всегда оказывается хорошо, а то, что кажется плохим, не всегда оказывается плохо.
     И я уже говорила, что социум может подделать и бога. Он берёт понятие, вытряхивает из него живое содержимое, набивает своим, как чучело, и руководит с помощью этого фетиша людьми. Поэтому бог в социуме не всегда хорошо. Поэтому учили нас – «зайди в комнату и закрой дверь», если хочешь увидеть своё точное отражение.
     Это как свериться с самим с собой, но только в идеале. С идеальным самим собой.
     Реальность вносит свои коррективы. В реальности мы не способны быть абсолютно во всём идеальными («никто не благ»). Но «модель совершенства» присутствует в нас в качестве эталона. Отыскать её в себе – получить к ней доступ, это и есть задача совершенствования.      
    Задача развития.
    Человек, не сохраняющий связи с этим образцом, «теряет человеческий облик» - говоря художественным языком.
     Человек, спасающийся мечтами, принуждён возвращаться в действительность. Налаживать с ней контакт. Такая разница между людьми. Одни в контакте с миром, другие нет, они как тот мальчик в наушниках. Возникает диссонанс. Диссонанс мучает.
     Мы не можем сказать – иллюзии плохо или хорошо. Мы можем только медленно приводить в соответствие, в гармонию два эти мира, сочетая их. Один без другого погибнет. Это факт. Человеку нужны оба. Мир мечты, мир великолепия, и мир обычный, в котором мы все обычны. Мир мечты нежизнеспособен, мир действительный уничтожит без мечты сам себя. Только вместе, в сотрудничестве они дают нечто благословенное. Повернуть их друг к другу лицом – важно.
     Пусть они посмотрят друг на друга, не отворачиваясь брезгливо. Пусть они поймут, что нужны оба.
_________
*об опасности, о непорядке. Об опасности непорядка.

29.11.21

     Прошлый год с осени по осень был годом мучительных открытий и откровений. Я открываю другой. Год приятных открытий и откровенностей. Я, само собой, не знаю, получится ли и что получится в итоге. Но – мы узнаем это вместе, так же, в режиме реального времени. Возможно, узнаем, возможно, нет.   
     И… если прошлый год был под знаком «Земля», то почему бы этому не нести «противоположный» (как это принято в сознании людей, хотя никакого противопоставления, на самом деле, не существует). Так я начинаю новый этап в своей жизни. Реконструкция. Мы так в конькобежной секции прочищали колёсики на роликах. Вытащишь подшипник, продуешь, прочистишь, заправишь маслом, снова соберёшь. Так и себя можно прочистить. Разобрать, почистить и собрать. И живи себе дальше…
     В конце концов, я всё равно не могу не писать. Мне нравится. Ай лайк ит. И в писании удачно сочетаются три любви: любовь – думать и излагать мысли, любовь к людям, любовь к себе. Я ведь себя люблю. Кто сказал, что нет? Враки, враки. А люди противные. За что их любить. Не за что, конечно.
     В общем, похоже, я буду дурачиться в этом месте по полной. Единственное место, где можно позволить себе играть, не боясь осуждения. Ведь тут никто не судит. Ведь тут нет противных строгих людей, которые тебя судят потому, что они строгие и противные.
     Тут вообще никого нет.
     Только ты. Только ты.
     Простор…

     Да, и если что, я тут самая противная – среди людей. И самая строгая. Я кусаюсь. Не приближаться. Опасно.

29.11.21            

     Психологи – это люди с каким-то перековеркнутым взглядом. Они тебя разложат на такие полочки, о которых ты даже не знал, что такие полочки в тебе могут быть. «А посмотри, что у тебя здесь. А вот это что. А этим почему ты не пользуешься. А это у тебя тут для какого…» - ну, хера, это чисто моё. Мне самой не нравится, что я так огрубела, и я не очень-то понимаю, почему, то ли это от избытка обнаруженного, знакомства со своей болью, такая естественная реакция («ой, блять!»), то ли - я прям не знаю что это может быть… Но если ушибся, и больно, то, скорей своего, сматеришься – сбрасывая излишек негатива, вопрос в том, чтобы матерщина не стала дурной привычкой, тогда она теряет смысл облегчения и становится грузом. Я же не хочу ругаться, «как сапожник» (как говорят). Я же деликатная.
     С другой стороны, жизнь меня поставила в неделикатные условия, и я привожу себя с ней в соответствие. Почему неделикатные? Потому что, блять, я устала.
     Видите: тут два выхода. Либо – злость с матерщиной, а это энергия, либо – калач на диване. Либо-либо. Либо ты даёшь энергии выйти, хоть как-то пытаясь опереться на неё, либо она разъедает изнутри, запечатанная вообще в безысходности. Если у тебя есть силы дрыгать ногой, то у тебя есть силы. Но ты лежишь на диване обессиленный и тупо дрыгаешь ногой, потому что энергии нужен выход и твоя нога – единственный исход для движения. Всё остальное запрещено, потому что безнадёжно.
     А, да, ещё можно стучать по клавишам.          
    Энергия есть, но нет к ней доступа. Почему? Потому что доступ заблокирован. Наглухо задраенная дверь. Ты покарябал её ноготками и отвалил. Снова на диван. Депрессия…
    Лежишь и думаешь: надо сделать то, то и то. Но не можешь встать. Тупо нет сил. Депрессия.
    В субботу я решила в понедельник пойти за таблетками. И? Понедельник. И мне не нужны таблетки.
    В следующую субботу (или в пятницу вечером) я решу, что они нужны. И это тоже – прокрастинация. Я хочу что-то делать. Но когда есть возможность делать, оно уже мне не надо, потому что…
     Потому что я не знаю, на самом деле, что для меня важно. Важно вылечиться или неважно. Хочу или не хочу. Я словно застыла на ребре.    
     Позавчера я открыла, - хотя я уже давно знаю про свою мёртвую зону, - что есть во мне «ту би»: живая часть, - и «нот ту би» - обездвиженная, обездвиживающая. Вчера я обнаружила себя точно посередине. Между ту би и о нот ту би. И так тут и  торчу. Обычно меня шатает между, кидает из одного в другое, но чаще в нот ту би. Это не активное нот ту би, пассивное, хотя не так давно оно сактивничало и мне захотелось не то что перерезать – выгрызть свои вены из рук зубами. Так мне было плохо. И это «плохо» помогло мне понять некоторые другие мои «плохо». Нет худа без добра… Главное в этом моменте «худо» удержать себя в бытии, не дёргаться. Именно это и называется – пережить. Когда тебя давит, плющит, выворачивает, растоптывает, проходится по тебе катком, подпрыгивает на тебе, точно как ты прыгал на той с железной сеткой советской кровати, тушит об тебя окурки и я не знаю, чтобы ещё придумать такого отвратительного, что приходится на себе волочь в такие минуты и часы -  но если ты проволочил себя, раздавленного, через них, значит – пережил. Значит – восстанавливайся.       
     Я знаю, что я хочу сделать, но у меня тупо нет сил на это. Мне легче три раза помыть унитаз, чем разобрать эти ящики с вещами. Я хочу порядка. Видит бог, я хочу порядка. Я даже сделала квадрат Декарта*, в первый раз по-одному, второй по-другому. И мне нравится. Но… я потому и сижу и пишу сейчас, что я не хочу перекладывать вещи с места на место. То есть я хочу, чтобы они лежали на другом месте, но… то ли потому что места мало, то ли потому что оно мне не нравится и я хочу перебраться в другое, я бы просто бросила всё это и уехала.
     Это лень…
     И вот поэтому я подумала: а если с таблетками было бы легче? Может у меня действительно какая-то нескладуха в физиологии, а я переживаю, ругаю себя (неслышно для себя… хотя нет, иногда слышно).
     Или всё это потому, что мне надо всё это описать? Развороченный ноутбук кверх ногами, винтики рядом и музыкальную шкатулку на нём? Я пыталась разобрать нотик. Не получилось. Чтобы открыть дисковод: его заклинило, и ноут перестал работать. И вот он лежит уже месяц.  Зачем-то результат УЗИ перед глазами на компе, ниже экрана. Раньше там лежали открытки с Лениным и Христом, подаренные мне дочей. Из-за переезда они легли в шкаф и там и остались. 
     Всё не так, всё не на месте, всё это давит, и я как задавленная, не могу пошевелиться, чтобы это разобрать. Мне так хочется, чтобы меня кто-то собрал и склеил. Поставил на ножки и вдохнул в меня жизнь. Я устала спасаться в одиночку, когда я оборачиваюсь назад, я удивляюсь и даже начинаю немножко (непривычно) ощущать почтение: это я? сама? Как будто то трёхлетнее «Я САМА!» нашло наконец своё одобрение: да, детка. Это ты. Ты Сама. Молодец. И я прислушиваюсь… это очень приятное чувство…
     Но, конечно, это не значит, что меня не одобряли. Видимо, мне просто не хватило. Потому что тот, кто одобрял, был недостаточно одобрен. Без знака качества.
     Забракованные. Не прошедшие отбор и приёмку. Не принятые ОТК. Они плодят брак. Не по собственному желанию и не потому, что не стараются.
      Оглядываясь назад, я удивляюсь тому, как много я старалась и как много у меня не получилось. Это действительно похоже на пробуксовку. Когда ты прикладываешь усилия и не двигаешься  с места. А со стороны смотрят и думают, что ты не достаточно стараешься… ты мог бы больше двигаться… а у тебя сил уже нет…
     Одобрение – это сцепление с почвой, которое и даёт движение. Нет одобрения – нет сцепления с землёй – нет движения: ты буксуешь. Другая причина – запрет на признание компетенции. Из неё вырастает синдром самозванца. Из отсутствия одобрения – перфекционизм. Ты всегда хочешь лучше. Это как вечный голод. Сделал – всё упало словно мимо, и ты по-прежнему голоден.
     Запрет на признание собственной компетенции тоже из отсутствия принятия тебя компетентным теми, кто был для тебя значим, но ты не был значим для них. Это – вечный голод по значимости. И потом, даже достигая, ты не можешь «нажраться», как после блокады… как говорят. Что хочется есть постоянно, если я ничего не путаю. Ты - «сопля зелёная» (не обязательно это звучало так, могло быть попроще), в тебя это мнение впечатано намертво, и будь ты бог  семью пядями во лбу, и ты на этом лбу всё равно увидишь в зеркале размазанные сопли.
     Это называется – нехватка взрослого тебя. Того самого взрослого, который одобрительно, пусть даже молча, пожмёт руку или похлопает по плечу, и внутри рождается гордость собой.               
     Ты этой гордости не знал. Был успех без права на принятие и присвоение. И потом не стало успеха. Просто ты не мог жадно сказать «это моё» - забирая себе тобой рождённое. Оно принадлежало кому-то другому. И принадлежит. А ты незаслуженно пользуешься этим, бог, размазывающий невидимые сопли по лицу.
     И потом они становятся видимыми. Когда ты плачешь…
_________
*техника преобразования твоей действительности (план-карта)

29.11.21

     На самом деле у меня давно нет активного желания себя уничтожить. Точнее, желания, пытающегося родить действие. Приступами – возникало желание перестать что-то ощущать, но короткое. А так в основном фоном. Как хроника. Хроника жизни. На фоне – всплески отчаянной радости, сумасшедшего счастья, чистого детского восторга и тихой радости. А в промежутках, когда оно обнажается, серое это дно, или стена, или стены в коридоре, в длинном-длинном коридоре, по которому ты идёшь, не зная, куда и зачем. Основной вопрос – зачем. Ты открываешь дверь и входишь в новый коридор… и снова… и снова… какой в этом смысл?
     Словно открытие, которое ты сделал до этого, не значит ничего. Оно словно тут же обращается в пыль. В твоих руках. Как заколдованность какая-то.  Разумеется, это от установок, которые ты не прочитал. Или прочитал и продолжаешь нести в себе. Надписи на стенах в твоём коридоре, которые ты обязан прочитывать снова и снова. Тебя обязали к этому. Просто произнося определённые фразы. И теперь ты должен. Должен читать их снова и снова.
     И я читаю. Я не хочу больше, но я читаю. И если бы не было мгновений свободной от заклятий жизни, я бы сдохла в этом тупом коридоре от тоски. Стекла бы по стенке на корточки, потом на попу, потом на пол и… и вот она, эта самая поза, в которой я валяюсь без движения, разглядывая разбросанные вещи. Они не совсем разбросаны. Они тоже лежат в определённом порядке – на рассмотрение, и ждут своего часа. Это со стороны кажется, что беспорядок. На самом деле это порядок осуществления порядка. Просто как в режиме замедленной съёмки. Очень-очень замедленной, растянутой на месяцы.
     Разумеется, есть что-то в этом мире, что меня очень радует. Он не плох, этот мир. Он только… скучный. В целом. Может быть, это потому что я не могу себя выразить. Я себя выражаю и выражаю, но меня не слышат. Словно я, как лялька, тереблю мир ручонками за подол, а мир занят какими-то своими важными делами, что ему до меня. И я иду в свой уголок и тихонько играю с куклами. Я отдельно, мир отдельно. Мы не нашли друг друга.
     А потом я смотрю, как мир берёт на руки и целует других. И я подхожу к нему со своим рисунком, а он смеётся. И мне тоже весело и грустно одновременно. И мы расходимся опять…
     Тогда я перестаю рисовать.
     Потом я снова рисую – и снова перестаю.
     И вообще не хочется ничего больше.
     Я знаю, что смысл есть. Но он есть где-то мимо меня. Меня нет в этом смысле. Я как будто исключена из него. Мне нет места в смысле. Или смыслу во мне?
     Вовне это обнаруживается как «я не знаю, чего я хочу». Хотя, на самом деле, у меня есть желания. Но они тоже рассыпаются, как пыль, не выдерживая жизни: они будто боятся осуществления. Они недостаточно сильны, чтобы выкинуть меня из моего коридора, хотя в мгновении бывают жгучими… но… они не выдерживают действительности.
     Они не рождают внутреннего напора. Двигатель не схватывает искру зажигания. Я стою; я иду; я не двигаюсь, двигаясь. Мёртвый сезон…         
     Я не понимаю, чего мне не хватает. Кажется, что силы. Но, скорее всего, это что-то другое. Потому что если начать что-то делать, силы появляются, я уже это замечала не раз. Просто нет вот этого «начать что-то делать» - упорно добиваясь результата. Быть может, это от привычки не планировать результат. Я не планирую вообще, я живу спонтанно. Это привычка от перешибленной когда-то мечты, в том числе, и болезнью. Разве можно что-то планировать, когда ты не знаешь, сколько тебе осталось жить? Конечно, можно, только… опять же, это смотрится так, как будто нет смысла.
     Болезнь прошла, я выздоровела, аллилуйя; привычка осталась. Я не могу научиться планировать. Не дальше трёх шагов – недавно у меня получилось планировать каждые три следующих шага. На один день, из необходимости.
     Смысл протягивать руки, если тебя били по рукам? Ты уже сам, протягивая их, будешь убирать их, это рефлекс. Это запись в мозгу. Протянул – убери, чтобы не ударили. И ты, как дурачок, тянешь ручки – и сам их прячешь опять поближе к себе, чтобы не было больно в очередной раз. Это игра такая. Игра в несчастье.      
     И в ней по-своему весело. В психологии такое «веселье» называется «вторичные выгоды». Ты радуешься, потому что успел убрать руки до того, как тебе по ним ударили. Ты – победитель. Ты обманул жизнь, которая снова хотела тебя наказать, ты наказал её. И себя одновременно. И так она прошла – в стремлении избежать наказание, которое само по себе уже наказание. Это стремление – наказание. Кара. За что? За то, что был обижен… за то, что испытывал боль… за то, что не так.
     Не так, как хотелось бы.
     Зная это (глубоко внутри): что не так, как хотелось бы, - ты задаёшься вопросом: а зачем хотеть? Если всё равно не так?
     Ты поднимаешь голову, чтобы встать, и сам же укладываешь себя обратно: лежи. Всё равно всё бесполезно.
     В чём смысл жизни? Смысл тела – сохраниться как можно дольше. Биологический смысл. Есть ещё смысл «для души». Они иногда конфликтуют, но чаще совпадают. Пример конфликта – скажем, распятие Христа. Смысл тела был бы – избежать распятие. Смысл души – быть распятым.
     Но что здесь важно… этот смысл был определён обстоятельствами. Тогда смысл был в том, чтобы пережить распятие. Ошибка людей, что они этот смысл «для души» взяли за основной. Что смысл жизни – быть распятым. А это далеко не так.
     Иногда бывает, что так. Например, во время войны, когда у тебя встаёт выбор – сохранять своё тело, осуществляя предательство, или принять веление смысла для души, ты идёшь на «предательство» плоти. Даже можно без кавычек – предательство. Когда по обстоятельствам жизни плоть и душа вошли в конфликт, ты выбираешь душу, и это правильный выбор. Опасность в том, что может происходить путаница, и она происходит. Люди запутываются в обстоятельствах и конфликтах, совершая ошибки.
     И ещё интересный момент. «Свершилось». Мы всегда воспринимаем это как – свершилось начертанное, по той, библейской, истории. А если дать этому слову другое прочтение? Если «свершилось» - значит: завершилось, закрылось? И мы своей неправильной верой не даём этому завершению окончательно произойти? Что и становится новым источником старой муки? Что, если правильно читается так: убив тело, я поставил душу выше плоти, я победил мир. Тот мир, в котором плоть выше души. Казалось бы, мы все это понимаем. Что душа «главнее». Ведь это именно её надо спасать, опять же, по завету.
     Душа, Психея, психическое. Душа – внутри, внутренний мир, плоть – внешнее, важность внешнего. Если входить в саму суть терапии, то она заключается в переносе центра тяжести из «вне» - внутрь. То самое обретение своей личной значимости. При терапии, в контакте, оно осуществляется с посторонней помощью. Важно, что ты чувствуешь. Именно ты. Твои чувства важны. Твои ощущения важны. Твой внутренний мир – важен. Ты – хозяин своего внутреннего мира и ты сам в силах и праве установить (навести) в нём порядок. Удалив ненужное. Обнаружив незаметное.
     Когда мы рождаемся и живём, нам выдают список наших типовых реакций. То есть нам показывают нас самих, и как мы реагируем на мир. Очень часто это чужой список, а не наш. И живя по чужому списку, мы не есть мы. Мы реагируем на мир чужими реакциями. И там, где мы сами ощущали бы спокойствие и уверенность, мы нервничаем и раздражаемся. Потому что нас так «прописали» (запрограммировали, другими словами). Это не я сама придумала, это я излагаю то, что услышала от психологов*. И когда я говорю об их «перековеркнутом» взгляде, я имею ввиду их привычную препарацию человека. Тебя разлагают на составляющие. И в этом есть польза, разумеется, очень важная. Тут только две… заминки. Во-первых, по новомодной теории – так часто бывало, что-то становится модным, выглядит многозначительным, но со временем теряет актуальность, - тебе могут приписать то, чего в тебе нет, и оно станет твоим очередным навязанным списком, и, второе, жить так невозможно. Мы живём в целости, а не в составляющих. И если нас разбивают на части, то эти части необходимо потом должны быть собраны снова в целое. Более надёжное, более приятное.
     Ведь вот это выражение «я разбит», оно же не случайно существует.
     Мир так и устроен, что возникает теория, совершается открытие, будоражит умы, вносит сумятицу, а потом проверяется временем. И время – практика, опыт, уточняет теорию.
     Ты – такой, каким ты можешь быть и каким тебе нравится быть. Депрессия возникает, если ты уверен, что ты не можешь быть таким, каким тебе нравится быть. И вот эту причину нужно найти. Важно, чтобы её хотелось найти. Все ищут любовь. Но правильнее искать причину нелюбви.
     Например, если я часто слышала о яркости – «вырядилась, выпендрилась, выскочила, вылезла» (вылезла на сцену)** – а это негативные оценки, я автоматически воспринимаю себя яркую как негативную, ненужную, вызывающую осуждение. И всё, что во мне есть яркого, автоматом попадает под запрет. И я брожу по своему серому коридору, запрещённая сама себе.
     Бррр…
     Но скажите, что мне остаётся? Ведь правильнее – выбросить старый список моих реакций?
__________
*например, проекции, семейный сценарий и прочее.
**о других.

30.11.21

     Я хочу захотеть сделать то, что я хочу сделать. Это звучит странно. Я хочу, например, сшить себе что-нибудь, даже знаю что, у меня лежит материал. И всё. Я хочу, чтобы моё желание, наконец, прошибло эту чёртову мёртвую зону. Потому что моё живое «хочу» замирает в этом убитом месте… и я в нём медленно умираю. И мне в нём всё равно, абсолютно всё равно. Иногда безжизненно всё равно, иногда со слезами. Смотря как в него попадёшь.
    Это место фиксированной окоченелой Боли. Она не конкретна. Это место сложенных в кучу всех гнетущих обстоятельств и условий. Я недавно попала в него живая. Если попадать в него «мёртвой» - заторможенной, «уснувшей», ты просто есть и ничего не хочешь. Если попасть в него  нечаянно из жизни, из радости, ты попадаешь в убийство тебя. Когда тебя толкнут в эту боль.
    Особенно страшно, если нарочно. Если толкнули нарочно…
    Последний раз это было особенно больно. Не тот последний раз, когда я ревела от обиды. Чуть раньше, ещё до того, как я эту обиду почувствовала. Меня придавило. Буквально придавило. Есть состояние, когда плющит и придавливает, но тут – ты можешь только лежать, и даже лежать не можешь, и тем более встать. И ты не плачешь. У тебя каменное лицо. И по нему сама собой, как не твоя, бежит слеза. Не бежит – стекает. Но её для тебя нет. И ничего нет. И тебя нет. Есть только тяжесть.
     Тогда я первый раз ощутила то, что в книгах читала – «его шатало от горя». Я раньше страдала, да. И мучительно. И со скорбью я знакома. Но так, чтобы шатало… такого не было. Я еле оделась и вышла, шатаясь, на улицу. За угол. Затяжка, затяжка… шатаясь – обратно.
    Это примерно как всё тобой пережитое в жизни несчастье вдруг тебя разом накрыло.
    Потом отпустило понемногу. Я сильная. Сталлоне научил меня «держать удар». Но как же горько во мне плакал ребёнок, позже уже, через несколько дней…          
    Я обиделась за себя. Я впервые почувствовала, что я имею право на защиту, и что у меня его отнимают. И ещё через пару дней я поняла, что я имею право быть слабой.

30.11.21

     Это было, как если бы в каждую мою рану разом вставили по свече. Смотри, любуйся. Это твоя жизнь.
     Моя. Я мощная люстра с десятью тысячами свечами…
     Иронизирую. Уже ирония.
     Зато на пике боли можно было пообследовать бездну стыда. Оказывается, у неё есть таки дно. «То, что не убьёт меня…»
     Но я уже сказала: я больше не хочу, чтобы меня что-то убивало.

     Я сижу в школьной столовой, руки лежат на столе, голова на руках. Я плачу. Меня только что предали…
     Я плачу уже долго. Все разошлись. Рядом не тронутая железная миска – суп, второе. Столовая пуста. На выходе меня ждёт моя любовь, но поскольку моя дружба только что рухнула, мне всё равно. И любовь уходит…
     Никого. 
     Мне никого и ничего не надо. Мир в душе закончил своё существование*.

     Я сижу на кухне, положив голову на руки. И вспоминаю, как много раз рушился мир. Но это были уже другие руины: моя порушенная любовь.**
     Как это подло. Что то, ударившее тебя однажды, возвращается снова и снова, чтобы ударить. Чего оно хочет? Чтобы ты понял, что мир хрупок? Что любовь в нём ненадёжна? Что ты в чужих руках и в чужом владении? Что не всё бывает так, как ты хочешь?
     Или чтобы ты просто уделил себе внимание? То внимание, которое ты всё время пытаешься у себя отнять и даришь, а точнее, раздариваешь? А жизнь тебя возвращает – к себе, к себе. Смотри на себя. Смотри. И снова смотри. Чего тебе не хватает? Зачем ты ищешь в других то, чего в тебе гораздо больше?
     Наверно, потому что я это в себе не вижу.
     Ну вот, на тебе – свечи: смотри. Видишь теперь?
     «Теперь вижу…»
     Живая?
     Нет. Не уверена. Может быть.
_________
*возможно, это и не было предательством, а просто, что называется, «завышенные ожидания», - у детей особый взгляд на отношения. Как бы там ни было, неожиданное для меня переключение на прежнюю дружбу моей новой подруги (это было, кажется, в третьем классе) оказалось болезненно.   
«Моя любовь» - мальчик из детсада, мы попали в один класс, он наблюдал за мной, болтая в компании, какое-то время, и я точно знала, что он переживает... но в тот момент горевания мне было всё равно. С ним ведь мы не дружили…   
**реальные руины фантастики. С лёгенькой примесью мистики. Или лёгкое помрачение ума, возникшее на почве мистических совпадений. Я «комик». И, наверное, кто-то хохочет до слёз, наблюдая за тем, как я страдаю. Хочется исправить последний глагол на прошедшее время, но пока не решаюсь. 

01.12.21

     Про свечи – это иллюстрация не ощущения, это иллюстрация осмысления. Потому что по ощущениям – глухой мрак… «Меня не поняли. Меня не приняли.» Равно «от меня отказались», равно «я не нужен». Я не нужна.               
     Забавно, что давно уже неактуальное для нас актуально для нашей психики. У меня не болело от столовой. Вообще конкретно и явно ничего не болело.
    Пока не войдёшь в эту точку.

     Чтобы вернуть себе значимость, нужно придать значение тому, что с тобой произошло. Понять, что это важно для тебя. И когда ты поймёшь, что это важно для тебя, пусть даже это абсолютно неважно для всех других в мире, возможно, эта твоя личная, сугубо твоя важность предохранит тебя от повтора.
     Пожалуй, я прекращу писать. Пока или совсем. Я не знаю. Последнее решение – по поводу значимости боли. Есть два «этажа» внутри (условно). На этих разных этажах одна и та же боль имеет разную значимость для человека. Ну, словно два ракурса. Но почему я говорю именно про два разных места. Потому что значимость боли нужно поменять местами на двух этих «этажах». Уровнях или тайниках, или выставках, или как хотите. Есть место, где она чрезвычайна. Есть место, где она незначительна. Нужно поменять местами как раз значение боли. Тогда в том месте, где она была чрезвычайна, она станет незначительной и позволит жить, а там, где над ней смеялись, где над ней необходимо было смеяться*, она обретёт вес и устранит ничтожность в личности. Так личность обретёт равновесие.   
 ______
*чтобы не быть осмеянными другими: лучшая защита - нападение… на себя.

     Что изменилось в мире людей относительно мира животных? Страх быть съеденным  сменился страхом быть осуждённым.
     Страх оказаться стыдным. Сделать что-то, от чего будет стыдно. Тот страх, который делает одних людей для других удобными. В этом плане бесстыдство, в  некотором роде, лекарство. В малых дозах.
 
     …да, и я прошла по этим точкам боли. Они уже не болят. Либо вообще, либо так, как раньше.  Но говорить об этом вслух… мне пока не комфортно. Когда я ощущаю эту разницу – что я наедине со своим и что я выношу своё, я понимаю больше. Я понимаю, почему люди теряют решимость, например. Потому что это тоже как своего рода «этаж», план общения. Нейтральная полоса. Одно дело ты внутри себя, всё решивший, другое, когда ты «поднимаешься» в мир – на площадку, где тебя рассмотрят. И вынесут вердикт. И тут в силу вступает страх осуждения. И мы теряем решимость…
     Мне это странно, если честно. Странно ощущать, что эта моя, мною пережитая боль станет доступной. Хотя она уже доступна. Но я ещё не вышла на нейтральную полосу. Туда, в мир. Где ты смотришь на себя не один, а рядом с кем-то. И знаешь, что тебя видят.
     Может быть, мне нужно время. Может быть, мне удастся открыться. Ведь это раскрытие, в любом случае. Может быть, нет. Я даже не знаю пока, стану ли я пробовать…
     Я пока лучше… нет, не буду говорить. Но я пока займусь чем-нибудь другим. И если я почувствую, что я могу быть принятой, я, вероятно, рискну показаться ненормальной. В конце концов, ведь главная моя проблема именно в этом. Я недостаточно нормальна и недостаточно ненормальна. Я не могу втиснуть свою нестандартность в привычный круг жизни и не позволяю себе в ней раздаться. Это реально как застрять на выходе. Если мне получится сменить конструкцию*, которая меня привычно зажимает, на свою собственную, я смогу жить. Ведь именно только так я и хочу жить. Но конструкция, как футляр или капкан, делает жизнь неприятной и неинтересной. И тогда я не хочу жить.
     Я попытаюсь себя понять. Возможно, это поможет. Я попытаюсь себя услышать. В нетипичных реакциях. Словить тот самый неслышный отклик, который заглушён привычкой. Наверно, я что-то хочу себе сказать.
     Вопрос: что?
     В общем, я пока спряталась. Пока, заиньки.               
----
*из установок

01.12.21      
            
     Когда я говорю о ненормальности, я не имею ввиду сбой ориентации, какие-нибудь отклонения, извращения, разумеется, нет. Я о том, что меня не устраивает мир в том его состоянии, в котором я его тут нахожу. Нынче это повод для насмешек или повод зачислить меня в группу, раскачивающих мир, но я совсем о другом. Это должно было быть понятно из всего того, что я сказала раньше, но я на всякий случай ещё раз уточню.
    Люди не рождаются, наверно, с желанием переделать мир. Первым делом они подстраиваются под него. Приспосабливаются к тому, во что попадают. В идеальном плане – в мире мыслительных ощущений – они действительно могут рождаться с целью исправить мир, тут с вероятностью 100 процентов не скажешь, что оно именно так и есть. Но в физическом мы тут пришельцы из слабости. Постепенно мы обретаем силу. Или так и не можем её обрести, оставаясь всё теми же подстройщиками к действительности.
     Так начинается наше вхождение в общество. Ведь общество для нас и есть мир. Так вот, на определённом этапе нам представляется, что мир нуждается в переделке. И тут выходит – кто во что горазд. У кого на что хватит фантазии и запала. Но по факту, оказывается, что мы разбиваемся в этом стремлении что-то переиначить на два потока. Один жаждет лишить мир нормальности, другой – сделать его чуть более адекватным.
     Иными словами, бунтари не одинаковы. Многие даже не понимают, в чём в точности заключается их бунт.
     Ясно, что люди делятся на мятежников (условно) и приспособленцев (приспособивших себя к имеемому, к найденному ими в мире). Мятежники, в свою очередь, делятся на лишающих мир устойчивости и на желающих придать миру бОльшую устойчивость. Я отношу себя ко вторым. Устремляющим к бОльшей организованности добра, вот как бы я это назвала. Почему-то получается, что чем ты больше развёрнут к миру лицом, чем больше ты открыт миру, тем в большем беспорядке ты находишься, и это странно.
     Как будто организованность в этом мире – привилегия зла. А ведь перемены к лучшему начинаются именно с наведения порядка, с прихода к упорядоченности жизни, внутреннего мира, к определённости и предсказуемости. Ко всему тому, что называется организация личности.
     Почему так происходит? Почему богемность, разбросанность считается преимуществом чистой души? Это вопрос. Ведь в материальном мире чистота равно порядок.
     Возможно, это и есть внедрённый в сознание «вирус», позволяющий злу одерживать победу. Хотя, опять же, существуют разные понимания зла и добра.   
      
     Когда вы что-то начинаете, вы посмотрите на десять шагов вперёд – к чему вы придёте. Сегодня люди радостно отстояли гей-парад, а завтра пришли к такому ужасу, который им и в кошмарах не снился. «А кто мог подумать?» Кто-то мог. Вы не подумали об этом, а вас предупреждали.
     На первом моменте это выглядит трогательно. На первом шаге. «Они любят друг друга!» «Почему нельзя быть собой?» Почему мальчику нельзя любить мальчика, а девочке – девочку?
     Да потому что, блять, природа так устроила, что нельзя. А вы с культурой идёте и перешибаете нахер природу. Ну, ладно, в первом шаге это не смотрится страшным. Подумаешь, перекос. Но второй и третий шаг, и четвёртый, и дальше, углубляют этот перекос - и мир рушится вообще, потому что… как пизанская башня, он накренился и каждое новое «свершение» добивает его. Кренит. Лишает устойчивости. И потом люди, из благих своих намерений, с удивлением смотрят на разрушенный мир: мы этого совсем не хотели! Мы хотели, чтобы всё здесь было по любви…
     Наивные. 
     Родитель номер один и родитель номер два. Театр абсурда, воплотившийся в реальность. Как так? Родитель номер два? Но ведь он обидится, что он второй, что за дискриминация! Как они будут решать, кто из них первый, кто второй? И есть ли у них возможность подать в суд, чтобы это выяснить? Вы предусмотрели такую возможность?
     Абсурд…
     Можно ли заразить гомосексуальностью? Конечно, да. Заразить неустойчивую психику можно чем угодно. Есть такая штука. Скажем, мода. Человек носит то, что не взывает в нём внутреннего отклика, но он рождает в себе этот отклик как ответ на запрос общества. Раз нравится всем, значит, нравится мне. Или – раз нравится группе (бунтарей, фрондёров), значит, нравится мне. Соответствовать чужому запросу – это очень сильно в человеке. Это своего рода социальный инстинкт.
     На определённом этапе он включается. То есть, скажем, в первом шаге за торжество гомосексуальности боролись чисто гомосексуалы, а на втором к ним присоединились ведомые инстинктом: быть в группе. В группе особо стоящих. В группе, которая пока стоит особняком, и это выделяет её из общего ряда, но уже не настолько особняком, чтобы от этого приходилось сильно страдать. В группе, вошедшей в круг внимания. Принадлежность к ней дарит тебе ощущение особой исключительности: ты и не один, и в то же время ты как воин-одиночка, вышедший один воевать против мира-дракона, мира обычной ориентации. То есть тут уже не ориентация ради ориентации, а ориентация ради исключительности. Это и есть – заразиться.
     Очень много молодых людей удивились бы со временем, как им нравилось то, что не вызывает в них желания. Всё потому, что желанием можно заразить.      
     Очевидно, что так же, как к защите от обычного вируса требуется профилактика, так и к этой заразе нужно применять меры предосторожности. Если на вас чихнёт пятьдесят раз гриппозный, вероятность заболеть увеличивается в пятьдесят раз. 

03.12.21

     Так вот, что-то во мне желало бы сидеть в своей норке и не рыпаться: пусть всё остаётся так, как есть, какое мне дело?
     С другой стороны, что-то доказывает: если не я, то кто?
     В ком ещё найдётся достаточно дерзости?
     И моя задача, получается, «уговорить» свою нормальность принять мою нестандартность за стандарт.
     С другой стороны, необычности следует сделать уступки и ввести себя в обычный режим (вот что пугает).    
     То есть они боятся потеряться одна в другом. Поэтому не делают шаг навстречу. Они воюют, и каждый остаётся при своём. А я ни с чем. И мир тоже.
     Нормальность уверена, что ненормальное в этом мире лишнее. Абсолютно ненужное. Никому ненужное. Если, особенно, учесть предыдущий опыт. На этом знании я стухаю. Я затухаю и перестаю быть. Зачем быть, если не нужно?
     Так, выходит, я сама убиваю себя – верой в свою ненужность. Опыт – великая сила. Через него очень сложно перешагнуть. Особенно без поддержки. Но мне никто не говорит: да, твоя нестандартность нужна.
     И так… так всё остаётся неразрешённым. Опять же, какое чудо русский язык: неразрешённый вопрос и не разрешённое дело. То есть – не решено и - запрещено.
     С другой стороны, на этом месте я тоже могла бы успокоиться и жить тихонечко, в норочке, приняв всё это, но… есть что-то, напоминающее призыв. Что-то, не дающее успокоиться и замереть, находя удовольствие и полный покой в замирании.   
     То есть, иными словами, с другой стороны, моя необычность чувствует нужность.
     Это изматывает. Эта борьба и затык: ни туда, ни сюда. Недостаток дерзости, с одной стороны,  недостаток дисциплины, с другой. И всё это вместе приводит к недостатку ресурса, в том числе, финансов. Энергии и финансов.
     Ну вот, хотя бы я поняла, в чём дело, всё это разложив.
     Посмотрим, что будет дальше.

03.12.21          

     Хотя, по теории, всё просто. Просто нужно перестать рефлексировать и заняться делом. Но что-то внутри недорешённое и потому неразрешённое тормозит. Я пересчитала все палки в колёсах. Я перебрала всех скелетов в шкафу. Я почувствовала облегчение. Но у меня всё та же усталость. Наверное, это от раньше приложенных усилий быть. От вынужденности жизни, одиночества, боли, установок, от того, что я ещё не вижу, но что мешает. От смеси «я хочу» и «я должна», когда «я  должна» автоматически преображалась в «я хочу» по закону мимикрии: чтобы выжить, надо делать то, что ты должен делать, а чтобы смочь это делать, ты должен захотеть это сделать. Теперь любое моё «я хочу» принимает оттенок «я должна» и убивает желание что-то делать. Примерно так. Но и это, конечно, ещё не всё.
     Если бы можно было «уйти в пустыню» и там расслабиться, выключить себя из мира… выключить себя из мира… выключить себя из мира? Пусть он живёт своей жизнью, а я своей? Без ожиданий? Может, дело в этой усталости от ожиданий и в поиске отклика? А если ничего не ждать, я отдохну…
     Думаю, стоит попробовать. Но… есть одно но…
     Буду думать.         
     Наверное, страшно выключить себя из жизни. Остаться один на один с собой и уделить себе внимание. То внимание, которое ты привык отдавать во вне.
     Уделить себе внимание… Себе… («А! Я не знаю, что с этим делать!» - про себя.)
     Хм…
     Это даже интересно. Это вызов.
     Ваааууу… Может это и есть сепарация от мира? Мир сам по себе, я сама по себе, как будто… умерла… может быть, если шагнуть в эту замершесть, я пройду через свою мёртвую зону, наконец?
     Сосредоточиться на себе. Целиком и полностью. Как в одиночной камере. Хотя бы на время. Без привычного потребления со стороны, побыть наедине с собой.
     Не могу сказать, что это ощущается как нечто привлекательное, но…
     …что-то типа диеты, но…
     Иначе-то как? Ведь всё равно тупик.
     Решено. Только не сегодня и не завтра. С понедельника. Решено.

03.12.21

     Мы знаем, что существует множество способов раскладки человека и жизни на составляющие. Люди выбирают наиболее близкий им. Каждый себе по вкусу. То, в чём они могут уютно или относительно удобно существовать.      
    Все эти теории – точки воззрения, «башни», «высоты», «разрезы», открывающие вид на внутренность. Кому что по душе.         
     Что удобно лично мне? Мне подходит такой взгляд – он лучше помогает мне понять направление выравнивания. Есть созидательная часть – энергия возбуждения, есть критикующая часть – энергия торможения. Созидательная больше «от природы», критикующая больше «от культуры». Оценивающая и выносящая вердикт. Судящая и осуждающая. Критика встраивает человека в общество таким образом, чтобы общество не страдало. Потому что психопат тоже уютно размещается в обществе, но ему плевать на интересы социума, людей, он не глядит на себя критически. Он не способен встать на чужую точку зрения – это, кстати, «нарциссизма» тоже примета. Он видит мир только со своей колокольни.
     Есть ещё рутинная, механистичная часть. Она и от природы, и от культуры, сплав. Она «наводит мосты», как раз создавая баланс между критикой и созиданием. Вот это и есть то, что во мне очень слабо развито. Критическая часть – от воспитания, очень сильная, превалирует над нею; созидательная часть – очень сильная от природы – превалирует над нею и в итоге пасует перед критической, потому что баланса нет. Вот над этим мне и надо работать.
     Иными словами, я имею очень богатое воображение и очень сурового критика, и они воюют между собой вместо того чтобы наладить контакт и позволить мне уютно жить или хотя бы относительно удобно жить. Каждая часть тянет одеяло на себя. То место, где они должны сотрудничать, обеспечивая обоюдный покой, невероятно мало. Незначительно. Это место, в котором мне необходимо временно сосредоточить значимость – пока не наладится и не заработает. Иными словами, мне нужно переключить внимание на рутину и механику. А это для меня как железо по стеклу. Скрип и скрежет. Но без проработки этого момента я не стронусь с мёртвой своей точки затяжного конфликта. У меня, попросту говоря, нет иного выбора. И эту идею мне нужно донести до соперничающих частей. Отладить процессы возбуждения и торможения. Уравновесить критику созиданием, а созидание критикой. Обуздать стихию во благо порядку. Таким образом, чтобы порядок не уничтожал стихию.
     В общем-то, это и есть цель здравой политики. Когда критикующая (сдерживающая, тормозящая) часть сильна, стихия вырывается из-под контроля. Если стихия слишком разбушевалась, начинает нарастать критическая, тормозящая буйство часть. Баланс рождает относительно спокойную, удобную жизнь.
     Говоря о стихии, я говорю именно о созидательной, а не о разрушительной цели. Потому что можно перепутать. Есть «стихия» разрушительной цели*, выносящей мозги и выжигающей душу – «стихия» опустошения. Это лонгольеры в человеческом обличье. Это другое.
     Рутина – это самое скучное, что может быть. Но без неё никак. И вот это мне нужно понять. Точнее, вот это я хочу понять. Прочувствовать. И когда я прочувствую, она перестанет быть для меня такой уж скучной до невыносимости. Это будет даже интересно. Так я себя уговариваю, чтобы начать разбирать эти чёртовы бумаги и ящики. Зачем вообще хранить квитанции? Почему их нельзя выкидывать сразу?
     Тут могло бы показаться, что критикующая часть очень бесполезная вещь. Но это не так. Ведь в числе её заслуг взвешивание цели и выбор созидания, а не разрушения. Единственный минус, что иногда она тормозит настолько, что развитие (движение) останавливает. Но для этого и существует третья, балансирующая часть – место компромисса, ДОГОВОРЁННОСТИ (с самим собой).
________
*Но это тоже «критика» - вплоть до уничтожения: торможение «до смерти».

04.12.21   

     Что ценного предлагают религиозные ритуалы и воззрения… Идеал (эталон) поведения, механизм осознания ошибки («греха») и искупления вины (путём исполнения наложенного «наказания»). Да, в религии есть свои побочки, которые местами даже перевешивают пользу, но это оттого, что хорошую веру используют в плохих целях наживы и политики. Однако механизм отпущения грехов несёт в себе возможность не перекладывать вину на других людей. Как? Когда человек мыслит много о  том, что он виновен, он начинает сам наказывать себя. Это из психологии – включается «механизм самонаказания». Но дело в том, что это самонаказание прямиком ложится на близких и на тех, кому этот человек дорог, потому что этот механизм их задевает: когда страдает близкий, дорогой, они автоматически страдают тоже. Когда же «виноватый» мысленно (совершив ментальную, психическую работу) или через ритуал прощается со своей виной, исправляет ошибку, наказание перестаёт быть, жизнь налаживается, все счастливы. Именно поэтому способ винить человека, добиваясь от него счастья для себя, не имеет смысла. Человек принимает вину (или отталкивает, но внутри всё равно её чувствует), наказывает себя и это наказание перекладывается на плечи того, кто его винил.    
     Это не значит, что об ошибках не надо говорить. Потому что сама по себе ошибка всё равно боль. Просто избыточная вина – это боль за боль, что никому не приносит радости в итоге. Вины должно быть столько, чтобы она смогла оказаться «переваренной»: чтобы можно было извлечь урок и отпустить «ситуацию» с тем, чтобы она не повторялась.   

06.12.21

     Я не говорю о том, что мама намеренно хотела наказать меня, это естественная реакция на раздражитель: подавить, что называется, «вернуть боль». Я говорю о том, как воспринимает детская психика такие «наказы». И здесь, опять же, можно обратить внимание на схожесть слов. Наказ, наказание – корень один. А суть разная. Но часто естественные реакции взрослых, необдуманно выданные в качестве наказа, становятся для детей наказанием. «Мама сердится, раздражена, ей некомфортно со мной» (без определения этой реакции словами) равно «я – мамино наказание». «Вот будут у тебя свои дети, узнаешь…»* («Поймёшь…») равно – прочувствуешь на своей шкуре всю эту прелесть. То есть если я мамино наказание, причиняющее ей столько неудобств, моё чадо будет таким же. Потому что как-то же я должна понять, насколько ей неприятно? И вот итог. Всё как по маслу. Прямо в тютельку «картина маслом»: твоя жизнь шла по колее. По рельсам, проложенным родительскими житейскими репликами. По тем же, по которым катились они, скорее всего: родовая программа.
     Как ни странно, хотя это странно, обычные бытовые привычные реакции впечатываются в тех, кто их наблюдает часто. Если часто слышать «какой ужас!», «какой кошмар!» - ты не заметишь, как твоя жизнь станет ужасом и кошмаром. И это действительно ужасно. Люди сами делают жизнь. Но они всё время перекладывают ответственность на некую силу, как будто от них ничего не зависит.
     Слова, часто произносимые, тем более с накалом эмоций, – чем больше накал, тем глубже падают, - прорастают обстоятельствами в мир. Поэтому совершеннейшая правда в том, что в начале было слово. Плюс – в начале была реакция на тебя, потом уже был ты. То есть: сперва ты «заготовка» (кажется, Андрей Курпатов так описывал первоначальное наше присутствие), потом ты – отражение. Букет чужих реакций. Притом, что в тебе, по идее (по природе), могло бы вырасти что-то другое. То есть ты, по сути, не ты. Из этого «не тебя» вырастает ощущение, что ты живёшь (жил до сих пор) не своей жизнью. По чужой кальке. Чужим рельсам, чужой колее. Какой-то несознательный инженер проложил тебя так. И ты с этим маешься.          
     Я могу перечислить все эти фразы, сказанные «сгоряча» в пылу спора, призванные вернуть меня в «правильное русло». Хотя нет, все я наверняка не помню. Но вот, скажем, «что ты раздуваешь из мухи слона». На этом месте я вспоминаю тот факт, какими мне кажутся препятствия. Даже не всегда препятствия, а просто что-то, что нужно сделать. Это именно слон, потому что когда я всё-таки пересиливаю себя и делаю это, оказывается, что была муха. Здесь мне очень хочется ругаться. Это чертовски обидно, что источник твоих мучений настолько прост. Что тебя нагрузили грузом, в котором нет и капли смысла. И жизнь поэтому кажется тяжёлой и бессмысленной. И не то что кажется – для тебя она такая и есть, потому что ты несёшь по жизни тяжёлый груз, в котором нет ни капли смысла.    
     «Сил нет», «зла не хватает», «вырастешь, узнаешь», каково это…
     И потом ты барахтаешься в сетях этих слов, тебя поймавших.
______
*сама по себе фраза не злая, но важен тон, и если в нём в продолжении звучит «почём фунт лиха», то посыл, то есть установка, не лучший. Я не могу сказать, что у меня с дочерью были те же проблемы, что у моей матери со мной, но и всё-таки трудности в отношениях порой возникали… что неудивительно, если учитывать программу.   

     Что ещё интересного поняла я.  Вчера подумала о том, что является противоположным стыду в человеке. Сегодня утром, проснувшись, додумала – гордость. Не то чтобы я напряжённо думаю, что-то выискивая, просто рождается вопрос, я его оставляю – дела, заботы, личное, а потом просто возвращаюсь и продолжаю что-то выяснять. Почему я вообще всё это выясняю? Думаю, и так понятно. Надо же как-то спасаться из того, в чём оказалась.      
     Я выясняю причины, по которым я в этом тупике оказалась. У меня только-только хватило духу, чтобы понять, что я в тупике. И я понимаю, почему. Потому что крайне неприятно обнаруживать не только сам тупик, но и его причины.
     Весь «цимус» нарциссической программы (этого вируса в человечестве) в том, чтобы лишить человека гордости. Вот это «с тобой что-то не так», «ты не ок», «ты стыдный», «как можно быть таким» и прочее*, - всё это произносимое теми, кому как раз и должно быть обращено, делает тех, к кому с этим обращаются, лишёнными уверенности, то есть лишает людей естественной человеческой гордости своим человеческим. Как будто человека опускают с уровня его убеждённости в правильности (законности) себя на более низкий уровень, где он беззаконен, что лишает его опоры на себя, выбивает почву из-под ног. И он становится легко управляем. И потом остаётся только потянуть за нужную ниточку, чтобы добиться нужной реакции.
_________
*в том случае, если человек адекватный… бывает, с человеком действительно что-то не так. Это может быть природное несовершенство или навязанное. Собственно, поэтому и возникают ошибки. Если бы у всех всё было «так», не было бы сомнений в адекватности. Сложность в определении, кто именно не адекватен в противостоянии. Либо один, либо другой, либо оба – понемножку или значительно.

07.12.21

     Я всё-таки считаю, что мы рождаемся с каким-то мотивом. Иначе, если бы существовали только интересы плоти, никогда не было бы такого, что дух становится выше тела. Раз присутствует возможность духу стать выше плоти, значит, такая возможность была заложена природой. И в этом случае рассмотрение человека с чисто физической точки зрения подход чрезвычайно упрощённый, что грозит ошибкой. Да, люди уже много выяснили, как работает мозг, как обращаться с психикой. Но во многом точка зрения утилитарна. (Я правильно использую слово?) Означает: как приспособить себя к велениям плоти. Чтобы получать максимум удовольствия. Картина полная, но с одного ракурса. Если чуть-чуть изменить угол, она перестаёт быть полной.
     Чуть-чуть изменить угол – значит встать чуть выше насущного. Прикоснуться немного к вечному. И с точки зрения вечного уже существование ради существования, удовольствие ради удовольствия выделить себя из массы и получить максимум наслаждений, не обращая внимания на других людей, перестаёт быть привлекательным.
     Атеисты, задумывающиеся о жизни людей в целом, о смысле жизни вообще, смысле жизни одного и многих, более близки к вечному, хотя это могло бы показаться странным, чем некоторые из верующих в бога, ограничивающие своё бытие материально измеримыми целями: просто они добывают их через ритуал.
     И они успешны потому, что психике человека важны ритуалы. Образы – это её язык. Образы, символы, знаки, действия, назначенные нести определённую смысловую нагрузку. Они исполнили ритуал – получили то, что хотели.
     Соответственно, чтобы выйти на уровень «общего счастья», - общего с оговорками, потому что всегда найдётся кто-то типа «а баба Яга против!» (если помните советский мультик про Олимпиаду), - нужно отыскать или назначить понятный и доступный ритуал вхождения в это счастье. То, что называется «дорога в Эдем».
     Далее, если говорить о коллективном бессознательном, синергии и прочее. Когда много умов, разумеется, взвешивая запреты, за и против, сосредотачиваются на возможностях, эти возможности открываются. Не зря существует поговорка «одна голова хорошо, а две лучше».
     Есть алгоритм, позволяющий прийти к решению. Можно, опираясь на решение, попытаться настроить алгоритм. Очень легко можно заметить, что вдохновлённый человек достигает гораздо большего, чем сомневающийся. Не критически мыслящий, а выискивающий препятствия к решению. Значит, чем больше мы имеем «горящих глаз», намеченных на цель «торжество разума» (добра, справедливости и всё другое, что мы имеем ввиду, описывая светлое будущее), тем больше шансов идти именно в этом направлении. И не просто идти, а чего-то и достигать на этом пути.            
     Чем меньше дозволенности будущего, тем менее приятно настоящее.
     Здесь важно делать разницу между иллюзией счастья и реально доступным положением дел. Иллюзия очаровывает, но в очаровании люди ходят по заколдованному кругу, и не приходят в то, что подменено иллюзией. Реальность включает в себя понимание неидеального. Понимание не ведёт к тому, что неидеальное разрастается. Понимание позволяет не падать сильно духом, если неидеальное случается, потому что – так устроен мир.
     Иллюзия манит видеть всё прекрасным, но есть нечто, что никогда не будет абсолютно прекрасным. Это что-то типа равенства материальному миру: есть что-то, с чем приходится мириться. Всегда будет что-то, с чем нужно мириться. Важно, опять же, делать различие между тем, с чем мириться можно (вынужденно), и тем, с чем мириться ну никак нельзя. Вплоть до противостояния не на жизнь, а на смерть.
     Бог для человека не только плоть, диктующая ему направление, но и нечто, стоящее над плотью. Причём есть бог идеальный, а есть реальный. Реальный бог для человека, берём из опыта, это то, что ему надиктовали, пока он рос. Установки, в которые он упакован и по которым он живёт. Реальный бог для человека – это законодательная и исполнительная власть, потому что эта власть определяет, КАК он будет жить. Реальный бог – то, чем можно оплатить свою жизнь.
     Бог идеальный призван управлять богом реальным.
     Когда бог идеальный существует в оторванности от реальности, он не управляет действительностью, и он, получается, не имеет власти. А раз он не имеет власти, то какой же он бог?
     Мы принимаем в себя идеального бога тогда, когда он в нас обретает власть над реальным. Над тем, что для нас реально. Скажем, это момент переписывания негативных установок. Смена живущей глубоко убеждённости в своей никчёмности на ощущение своей собственной силы.
     Заметьте, как тут сила встаёт на силу. Возникает противостояние. Это и есть борьба «добра и зла».
     Дальше, бог реальный может быть более идеальным и менее идеальным: в нём больше идеала и меньше идеала, больше добра и меньше добра. Мы можем видеть это по тому, как себя ощущают люди в мире той или иной власти. Понятно, что речь идёт не о всяких людях, потому что есть люди, несущие меньше в себе добра и больше добра. «Люди» тоже не целое. Есть люди на день – живущие в свой карман, в свою только плоть. Их плоть уйдёт, что останется? Есть люди, живущие больше чем только для себя: их жизнь обращается в нечто, что отражается в мире большим светом, чем жизнь однодневок. Однодневки изымают свет из мира. Чем больше в человеке вечности, тем более прекрасным он оставляет за собой мир.
     Безвластие не бог в любом случае. Как минимум, в нас должна быть власть над собой, если мир для нас важен. Более того, как я поняла, возможность влиять на мир начинается с власти над собой – для доброго человека. И, как минимум, добро в нас – сила сжать кулак, в том числе, иначе оно (добро) просто не имеет значения.
     Или мало имеет значения.
     Слишком мало, чтобы властвовать. То есть – управлять.

07.12.21.

     На самом деле, это всё-таки большой труд – выяснять условия спасения. И пусть я не чувствую напряжённости момента «думания», внутри идёт постоянно работа. Принять, осмыслить, добавить, вывести, оформить. Я чувствую иногда затруднение только в моменте «оформить», но всё вместе это требует энергетических затрат.
     Я ищу выход потому, что я не могу его не искать. Это моя базовая потребность.
     Критика – это поиск «слабого места» в рассуждениях. Нахождение слабого места позволяет прийти к новой точке зрения.
     Люди не понимают момента, когда они «раздваиваются». Допустим, они верят в бога. Для них одновременно бог может быть зло, и добро в чистом виде. «Всё от бога». Всё, что мы имеем, имеет божественную природу, если расшифровывать это выражение. Природу или послание, вышло из Его рук. С другой стороны, существует дьявол – сила, противостоящая богу. Здесь раздвоенность, разумеется. Получается, вроде как, дьявол тоже от бога и его зло – тоже оттуда же. Таким образом, либо бог перестаёт быть добром в чистом виде, есть ещё «руда», либо от бога всё-таки не всё.
     В действительности это то, о чём я сказала выше. Есть бог – для людей сила, по которой они живут. Она как бы воля, не их личная, но высшая. Любое противоречие верующий объясняет высшей волей. Мол, так задумано где-то кем-то.
     И даже не где-то кем-то, а – Всевышним.
     Он сидел и думал, как всё будет, и теперь оно именно так и происходит.
     В этом есть истина и нет её. Нет потому, что бог не мог, исходя из логики Писания, продиктовать себе: я создам человека, потом я разочаруюсь в нём, нашлю потоп и ет сеттера*. Точно зная, что разочаруется, он не имел бы очарования. Истина же в самом посыле: как думал, так и происходит**. Это что-то из области самореализующихся пророчеств, визуализации, прокладывания колеи для психики и прочее. Установки, программы и так далее.
     Реальность – то, что есть, идеальность – то, чего хочется. Идеальный бог – это желаемый бог, желаемое добро, желаемая любовь. Реальный бог – то, что в реальности правит людьми. Но поскольку в реальности не всегда всё идеально, не всегда всё как хочется (нередко потому, что одному человеку хочется то, чего не хочется другому), люди называют не желаемую реальность «дьявол». Это тоже сила, но уже вроде как не от бога, хотя всё от бога. Точнее: это «бог», но не идеальный. Не чисто добро.               
     Так люди разделяют добро и зло.
     Реальность – то, что мы имеем. Идеал – то, к чему мы тянемся. Наш идеал (желаемое) не всегда то, что называется «идеальный бог». Есть условия, которые делают идеал именно «идеальным богом», а не просто чем-то желаемым, что мы расцениваем для себя как совершенство. Жизнь существует для того, чтобы узнавать эти условия, помогая «войти» идеальному богу, чтобы он правил в реальности. Чтобы «идеальный бог» совпало с «реальным».
     Всё, к чему стремятся люди, – это торжество их внутреннего идеала в их жизни. Их жизнь не всегда идеальна потому, что либо идеалу не удаётся восторжествовать, либо этот личный идеал не соответствует тому, что я назвала «идеальное идеальное». То есть это лично идеальное, но вовне оно не выходит таким. Идеально внутри (для них), но не идеально снаружи.
     Что такое «идеально, в том числе, снаружи» - об этом люди постоянно спорят. Потому что идеальное для одного часто неидеально для другого.   
     Когда Христос сказал «я победил мир» (или «Я победил мир», хотя  не думаю, чтобы он придавал такое значение возвеличиванию себя, которое ему приписывает религия), он говорил о воплощении этого идеального в реальности. С таким утверждением можно спорить. С моим утверждением. Но я уже не раз объясняла, что я не настаиваю на исключительной верности моих предположений. Мы должны иметь материал, из которого будем строить нечто более привлекательное, чем имеется в действительности, и для начала нужно создать этот материал, а потом уже вести отбор.      
____
*это было бы возможно при большем отдалении бога от человека, чем «создан по образу и подобию», поэтому даже копать в эту сторону извёрнутого мышления бессмысленно. Точнее, неправомерно, ведь не будет соблюдено тождество и сходство. 
**для человека – бессознательное: сценарии, установки (внушения, навязанные и воспринятые убеждения), «самосбывающиеся пророчества» (страх как подсечка себя – вера в обязательность плохого). Программа, одним словом.

08.12.21      

     Злой человек – тот, в котором много боли и который не разделяет эту боль и мир. Для него мир равно боль. Поэтому он не переживает, причиняя другому боль. Человек, для которого мир – добро, не станет причинять другому боль (сознательно), потому что у него другой базис жизни и, соответственно, другая направленность действий.               
     Для злого существует только неидеальная реальность, идеал* недоступен. У доброго обычен перекос в сторону беззащитности, потому что убеждение «мир – добро» не предполагает наличия в нём людей, стремящихся устроиться за твой счёт. Это, кстати, ошибка советского мира, привёдшая его к разрухе. «Человек человеку друг, товарищ и брат». Против «человек человеку волк». В реальности существуют обе позиции. Потому что люди различны, и разнятся их взгляды на мир. Но мы «зависаем» в той или иной позиции, словно нас там гвоздями прибили. Одни чрезвычайно злы, потому что никому не верят, другие бессильны (огребаются) потому, что верят всем.         
______
* «светлое будущее»

08.12.21

     Я поняла, что не всё, что стоит денег в этом мире, ценно, и не всё, что не ценится, на самом деле не имеет стоимости. Пытаясь избавиться от старых вещей. Не то чтобы старых, но – хранимых давно. Непонятно зачем. Просто потому что «наверно, это можно продать…» или по какой-то другой меркантильной причине. Типа «а вдруг пригодится, а у меня не будет денег это купить» (хроническое безденежье уже едва ли не моё свойство). Только теперь, зная больше, чем я знала раньше, хотя я и раньше знала, что в этом мире ценится не всё, что действительно ценно, я именно прочувствовала эту фигню:  вещь не просто лежит. Она захламляет меня, если так можно выразиться. Пока лежит, она внутри у меня где-то («в голове») занимает место. Если бы мне было достаточно этого хлама, меня бы это не взволновало. Конечно, важно посмотреть на что-то и вспомнить. Или заглянуть в книгу, в которой, может быть, что-то есть интересное. И это, правда, жаль, что места в тебе не так много, чтобы можно было хранить всякие мелочи или «возможно, понадобится». Именно в тебе, а не в квартире. Хочется жить налегке. Не отягощаясь тем, что снаружи. Иметь только то, что тебе хочется иметь в данный момент, имея возможность купить то, что ещё потребуется.
     Кстати, тут дело не только в воспитанном отношении, что «деньги – это грязное что-то», хотя часто приходилось слышать, что деньги - грязь. Часто приходилось слышать, что деньги – зло. Так же, как часто приходится слышать, что власть – зло. Но это и делает мир злым, такое воззрение. Потому что… если вы убеждены, что власть и деньги зло, а сами добры, то вы станете избегать и власти, и денег, и тогда и то, и другое достанется действительно злым, что в очередной раз докажет «истину»: деньги власть – зло. Это и есть порочный круг. Его разомкнуть не просто, как всякую дурную установку или привычку, ведь установка, убеждение и есть привычка воззрения. Трудно менять привычку. Но привычка – это всё-таки вторая натура. Первая гораздо чище и… парадоксально – сильнее, хотя кажется, что это не так.
     Почему сильнее?               
     Не знаю. Наверное, потому что мир ещё жив. Или потому, что сегодня я его увидела очень красивым. Прямо до слёз красивым, до слёз и щемящего чувства. И что в нём столько красивых людей, красивых телом и душой. И они такие великолепные. И мир гибнет, гибнет и никак не погибнет потому, что люди есть великолепные. Они – в чём-то, как атланты, держат на себе мир. Забавно. Пока писала, «а» и «т» поменялись местами. Таланты. Они таланты. И атланты. 
     Ой, ой, какой он живой, этот мир!
     Да, это из-за красивых видов, взглядов, песен, из-за мудрых людей, что-то познавших и делящихся  с тобой,  и в сердце проникающих слов, которые складываются в книги. Я перебирала книги, и меня снова захватило это детское упоение, когда ты выключаешься из мира, чтобы… узнать мир. И теперь, когда казалось, знаешь о нём всё, ты читаешь строчки, и он снова открывается – господи, какие люди жили! Какие вещи писали! Как они умеют подобрать слова? И ведь есть такие, которые и сейчас подбирают слова, от которых ты начинаешь видеть людей. Их подвиг. Их красоту. Их важность. То есть это то, чего я хотела: понять, ощутить, что человек – это звучит гордо.
     Это то, чего мне не хватало. Без чего жизни нет. Я никогда не хотела видеть людей мелкими и неважными, какими их рисуют, чтобы они были мелкими и незначительными, отдающими свой труд неизвестно кому и неизвестно зачем. Во имя чего? Во имя того, чтобы власть и деньги так и оставались злом в этом мире? Нет, меня такая цель никогда не прельщала. Конечно, хочется иногда посиять и пофортить, «писануться» даже, порисоваться, но не настолько, чтобы делать идолом наживу. Мне и было скучно и грустно в этом мире потому, что в нём радости просто быть человеком не оставалось. Не оставалось достаточно, чтобы ею «запитаться». Удовольствие видеть людей не царствующими друг над другом, а откликающимися друг другу. Этого ещё пока очень мало.
     Но оно есть.
     Вот что важно.
     Важно для меня. Это моё «для себя». В этом я эгоист, каких поискать ещё.

08.12.21               

     И ещё – важно. Только что подумалось. «Не будете, как дети, - не войдёте в царствие небесное». Забудете непосредственность – не войдёте. Но и, возможно, вероятно: «не будете знать, какие вы дети, не войдёте в царствие небесное». Здесь направления (на нынешнем языке): любить своего «внутреннего ребёнка» (в себе ребёнка) - обратная связь со своей лучшей, всегда чистой  стороной; узнавать свою инфантильность (замечать отставание в развитии, слабость, вред); понимать себя в детстве, свой путь, прошедший через детство, как «морок» становления, чтобы избавиться от морока того негатива, с которым мы неизбежно встречаемся. То есть – понимая всё это, мы имеем возможность стереть печать. С себя, первоначально, а потом помочь другому. Так постепенно очищаемся мы, очищая мир, словно прокладывая стоки, куда будет уходить негатив. И, опять же… это важно – держать связь с Землёй. Люди привыкли обращаться к Небу, подразумевая неприличность земного начала. Это и есть исток негатива. Сделав неизбежное неприличным, люди отсекли часть себя от себя. И эта усечённость делает их несчастными. Она продолжается из поколения в поколение. И эта она приводит всё время человечество к концу, потому что люди рубят сук, на котором сидят. Естественно, они обречены на падение.      
     Люди ищут что-то в Небе, в Космосе, но ведь наша планета - такая же полноправная часть космоса. Она что, изгой? Тогда почему люди изгнанники на ней? По-моему, здесь очень красиво. И если не уходить в чрезмерность, поддерживая себя на голодном пайке, - суть умеренности и аскезы, - всё вокруг очень вкусно и дивно. Потому что сохраняется острота ощущений. Единственное, что портит человеку жизнь – пресыщенность. А доставляет радость насыщение. А для того, чтобы чувствовать насыщение, нужно поголодать.    
     Голод страшен тогда, когда он несёт боль и смерть. Во всём остальном он полезен.
     Для того и нужно держать руку на пульсе своих ощущений, связь с собой, чтобы избегать вымаривающего голода и пресыщенности. И то, и другое – яд.
     Не просто яд, а отравляющий всё вокруг. Вопрос: что за пунктик в голове заставляет считать дорогу к пресыщению верной дорогой? Вы не задумывались? Есть всё, чтобы жить спокойно и счастливо. Но человек стремится к тому, что убивает, в итоге, и покой, и счастье, объявляя это стремление главной целью. Почему?    
     Порассуждайте на досуге. У меня же заплетаются пальцы, я хочу спать… спокойной ночи…
     Завтра будет новый день. Скоро будет новый год. Как возможность всегда чего-то нового, невиданного. Было бы ужасно не знать, что новое – лучшее - возможно. Ведь зачем тогда жить?
     Пусть даже это только надежда. Пусть даже она уходит, обнажая неприглядность того, от чего ты за ней прятался. Во всяком случае, след её пребывания и есть то, что заставляет тебя искать чего-то лучшего, чем то, что ты имеешь.

08.12.21 

     Не договорила – про деньги. Почему ещё люди «не могут разбогатеть», хотя им кажется, что они хотят. Из солидарности. С другими такими же, людьми. И так - они имеют одни чаяния, но нечаянно остаются в бессилии. Ведь, как ни крути, деньги сила в этом мире. Я бы сказала – оружие. Так вот, важно, в чьих руках оружие. Если смотреть на финансы с этой точки зрения, противоречия не возникнет. Единственно – люди боятся, что деньги их испортят, потому что деньги портят людей. Но тогда я бы рекомендовала к просмотру фильм «Свой среди чужих, чужой среди своих». Как деньги по-разному влияют на людей. Это гениальный фильм. Очень точно выражающий суть советской именно власти. Не того, что наросло на ней после, а того, с чего она зачиналась.   
     Деньги, как и власть, - это то, что должно быть в наших руках, если мы хотим этому миру добра. Будучи добрыми людьми. Злые и так не стесняются хотеть денег и власть. Мы тоже вправе заявить своё желание и своё право. Помня о цели. Есть, конечно, сказка о мальчике и драконе, охраняющем сокровища. Вопрос в том, можем ли мы себе доверять. Ведь – тоже, как ни крути, вышеназванное кино списано с реальности. В жизни всё так и было. Когда человек обретал не для себя, а для народа, но на самом деле – для народа как для себя. Вот что важно. Я – это народ, народ – это я. Вместе мы сила. Но когда мы вместе? Например, я не хочу быть солидарной с народом пьющим, с народом разлагающимся. Поэтому иметь мужество себя противопоставить массе так же важно, как и отождествить себя с ней. Я могу идти поперёк «общественного мнения», если это мнение не сообразуется с моими принципами. Я принимаю правила не тогда и не оттого, что они царят, а оттого, что считаю их верными. И я отвергаю те правила, которые, по моему счёту, убийственны для народа. А что кто-то, в том числе и «народ», думает по этому поводу, неважно. Почему народ в кавычках? Потому что население, которое позволяет себя убивать, сложно считать народом. Народ – это единый род, призванный, чтобы жить. А не подвергать себя мору.
     Итак, мы вместе, но мы и врозь, что не позволит поддаться стадному чувству. Стадо – хорошо, когда пастух о нём печётся. И стадо плохо, когда его «охраняет» стая. Это я воспользовалась евангельским образом. Мыслить критически – очень важная способность. Мыслить логически – настоящая ценность.
     Критика необходима так же, как и деньги, и она тоже может быть злом в руках врага. Для того чтобы противостоять критике врага, в том числе, поселённого внутри, нужна любовь. Любовь – позволяет узреть истинную свою красоту, на деле являющуюся спасением мира. Поэтому Жизнь для нас – это любовь. К тому, что и кого мы хотим спасти. Начиная с самих себя. От чего спасти? От голода и от пресыщения.               
     Каждый из нас – это ядро своей Земли, Солнце своей галактики. Так складывается Вселенная*.  И целая Вселенная помещается на одной большой планете. Кому-то всё равно, будет ли жить эта планета без них или нет. Нам не всё равно. Человека делает добрым именно это «не всё равно». Другое** может быть. Это нет. С этого неравнодушия начинается Добро, о котором рассказывается в сказках.
     Зло – это безразличие к тому, что происходит***. Вокруг или вне. Уныние – вынужденное безразличие. Поэтому уныние – грех. Говоря проще – тоже зло.
     Есть безразличие как метод вернуться к равновесию или душевному спокойствию, это другое. Это средство от усталости, призванное вернуть к жизни, в чувство.
     Уныние – то, что поражает человека от осознания его бессилия. Поэтому важно вычислить все моменты, дающие силу. И сосредотачивать себя в них.
     На сегодня главная проблема – яд, убивающий среду обитания. В том числе «духовный» яд: избавление от наслоений и затапливающего жизнь негатива становится преимущественным направлением внимания. В целом вместе всё это называется «проблема утилизации зла».
     Справится человечество с этой задачей?
     Я думаю, если мы будем просить помощи не только у Неба, но и у Земли, дорогу осилит идущий.      
____
*из нас
**равнодушие. Когда ты безразличен к тому, кто безразличен к тебе.
***полное и необоснованное наплевательство на сущее.

По всей видимости, «это нет» означает – без этого не будет добра, не может быть.

08.12.21

     А, да. Про гордость. Когда её нет, когда есть стыд, защитой человека становится ложная гордость, ложное величие, ложное «я». Это как бы гипертрофированное и нереальное идеальное в человеке. Оно всё ещё остаётся возможностью идеала, но чтобы такое чудо воплотилось, первым шагом необходимо признать, насколько эта милая ложь далека от реальности. В противном случае они никогда не пересекутся – идеал и реальность.
     Мрр…
     Кстати. Слово «мир» очень похоже на «мррр», не только по звучанию, но и по сути выражения. Блаженство, спокойствие, согласие, удовлетворённость. Разве не этого мы ищем?

08.12.21.

     Нас перебрасывает с высокомерия в уничижение, когда однажды мощно сработала «подушка безопасности», предохраняющая от повреждения; нарушение произошло, но оно сглажено настолько, что позволяет относительно «нормально» жить. Тогда жизнь отдельно, а рана отдельно, мы всё время пытаемся отвести от неё глаза, сделать вид, что всё хорошо. И оно даже получается хорошо. Но взгляд – наш собственный взгляд – всё время возвращается к месту, где болит. Каждое новое рваное обстоятельство, вызывающее старую боль, есть этот взгляд, обращённый вглубь себя. Но страшно это видеть, как страшно было бы наблюдать рану на теле, страшно каждый раз, и взгляд уходит в небесные красивые выси, в иллюзии, чтобы снова вернуться – к себе. И разглядеть её однажды, эту боль. Прикасаться к ней сквозь невыносимую муку. Ощутить её непередаваемую тяжесть. Она только со стороны смотрится лёгкой.
      Снять эту боль, эту тяжесть с одиноко страдающего себя. Смотреть, видеть, понимать, чувствовать, переживать  время отчаяния и полной безнадёжности. Это рана. Она есть. Если её задевать, становится больно. Очень.
      Она есть, как есть и всё прекрасное вокруг, и есть люди, которые никогда не страдали. Не страдали так. И не будут. И не надо.
     Есть рана, есть разруха, есть одиночество души. Есть напряжение до боли, когда ты всё это пытаешься скрыть и когда ты всё это снова обнаруживаешь. Если всё это понять и принять, каждое новое обнаружение станет менее болезненным. Потому что мы с этим знакомы. Эта хрень уже не новость для нас, а значит, есть подготовленность. Что позволяет её врачевать.
     Мы смотрим на людей и даже не подозреваем, как много сил им потребовалось, чтобы не обнаруживать свою боль, и как много мужества, чтобы её обнаружить. И пережить…
     Мы порицаем себя и друг друга, потому что привыкли быть порицаемыми.  Мы строим воздушные замки, в  которых «люди совсем не такие», не давая им возможности в реальности другими быть.
     Проложить дороги для бога – это позволить людям быть другими. Уйти с привычки общения в иное «измерение» себя и их. Не в фантазии, потому что фантазии всегда кончаются обнаружением старой боли, а именно в скрытую от нашего привычного воззрения на человека реальность. В каждом из нас больше, чем мы способны извлечь.
     Чем мы способны извлечь в одиночку.
     Если в нас есть лучшие мы, то в другом тоже есть лучшее, чем мы находим. Извлечь это лучшее на свет так, чтобы его не стесняться, это дар. Искусство. Общаться на другом основании. На том основании, что в каждом из нас есть что-то, чем все мы можем гордиться.    
     Иногда шаг в человечность выглядит шагом на заклание или безумием, потому что никто не знает, к чему приведёт движение в этом направлении. Иногда он и является в некотором роде закланием и безумием. Нет гарантий, что он навсегда не останется таким в умах людей. Нет гарантий, что он что-то реально изменит. Но…
     Если, последовательно множество раз перебрав всё, что мы имеем, мы приходим к выводу о пустоте других решений, мы принимаем единственно возможное, на наш взгляд. Иногда только прыжок в бездну и становится выходом и выводом из затяжного прыжка в бездну…

     Важно: иногда. Только если все другие способы испробованы и не сработали. Я всегда повторяю, что нет смысла подставлять себя напрасно, подставляться под удар, это может стать обыденностью и войти в никому не помогающую дурную привычку. Только осмысленное вхождение в жертву из крайней вынужденности имеет значение, иначе жертвование становится бессмысленным фарсом, добавляющим груза в повседневную муть.    

09.12.21

     Люди закосневают с течением времени. Входят в корсет, футляр или панцирь, и так и живут, судя друг друга по этой закосневшей структуре. Тот, кто обнажится, получает удар – насмешку, язвление. Обнажаться опасно. Жить так можно. Но это не Жизнь…
     Прозябание.
     Конечно, оно не чувствуется как прозябание, многими. Только сохранившими чувствительность и чувствующими, что им тесно. Что их что-то давит, душит, жмёт. Другие понимают только после, в чём заключалось (во что было заключено) их существование.
     Если внутри - стержня, костяка нет, такой корсет помогает не размазываться по жизни.
     Всё неспроста. Всё чему-то служит. Поняв, что чему служит, мы получаем возможность управлять своим выбором. Что мы выбираем? Зачем? Для чего мы выбираем ту или иную вещь, какую функцию она будет исполнять?
     О, кстати. Попробую посмотреть на свой хлам с этой точки. Может, станет легче избавляться от отягощающих пространство пустяков.               

09.12.21

     Есть предполагаемый рисунок отношений. Есть сами отношения, вносящие коррективы. Наблюдая, сравнивая нарисованный образ в голове с тем, что получается по факту, мы разочаровываемся. Чтобы не было разочарований, нужно рисовать не идеальный рисунок. С возможностью правок. С пониманием того, что это рисунок двоих. Точка, точка, запятая. Вышла рожица кривая. Палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек. Отношения рисуют двое. И помимо этих двоих те, кто стоит за ними. То есть – партнёр ведёт линию, а его толкают под руку. И – вжик – фу, какое ге. Получилось. Это надо понимать. И заранее вносить в образ отношений. Ты не творишь идеал, ты стремишься удержаться в зоне хотя бы понятного изображения. Пусть это даже сперва похоже на наскальный рисунок. В них есть своя прелесть тоже. В этих начальных изображениях на стенах пещер.
     В уме всегда и всё легко, и обычно – по высшему разряду. В материи ух сколько сопротивления. Сопротивление нужно учитывать. И когда порой хочется пройти по более лёгкому пути, выбрать дорогу потруднее. Потому что всё равно в итоге лёгкий для воображения путь оказывается наиболее тяжёлым. В нём же нет сопротивления. Поэтому не зарезервировано ресурсов для преодоления. И любая шероховатость становится трудностью. А трудность – проблемой. И так далее. То, к чему не был готов, всегда воспринимается более тяжёлым. Есть такая пословица: предупреждён – значит, вооружён. Вооружён – значит, снабжён средствами прохода через конфликт.
     А конфликты неизбежны. Это мир. Здесь так. Это не идеал, где всё как по маслу.
     Первый лёгкий путь – идеальная рисовка. Второй – давление на психику с целью подчинить своим желаниям. Так мы устроены, что нам проще надавить, чем понять. Мы* не смотрим друг на друга как на трепетность, требующую аккуратного подхода. Всё тот же утилитарный подход. С точки зрения приспособить под использование.
_____
*в целом, люди.

09.12.21

     Я не буду менять что-то, даже если, перечитывая, не соглашусь со своими рассуждениями. Время идёт, открывает новые виды, уточняет позиции. Но важно помнить пройденный путь, чтобы не взрезаться в старые углы, по-новому каждый раз им удивляясь. Люди хотят приходить в день сияющими, вызывающими восхищение, говорят, мы устроены так. Как Портос в своём наряде, из-за чего он вызвал Дартаньяна на дуэль: спереди золото, со спины… Все хотят, чтобы видели только золото. Чтобы изнанки не было видно.
     И поэтому люди так мало знают друг друга и так плохо понимают, в том числе, себя. Словно их бог – восхищение. Диктующий жизнь. Я не хочу с этим спорить. Приятно, когда тобой восхищены…
     Но именно чтобы люди лучше понимали друг друга, я поворачиваюсь к ним «больной» своей стороной. Может быть, тогда они станут чуть-чуть иначе понимать и воспринимать то, что всегда им было знакомо только «золотом». Может быть, они тогда поймут, что настоящее золото, достойное искреннего восхищения, оно другое немножко, чем им привычно было это всегда знать.
     Нас с детства наряжают на праздник, и нам всегда хочется нарядиться, чтобы ощутить праздник. Украсить себя, чтобы в этот день любить себя нарядными и красивыми. А во все остальные дни мы себя не любим, потому что… обычны. Все дни обычны, кроме праздничных встреч. Праздник делает нас исключительными.
     Поэтому мы забываем, что сама жизнь это праздник. И только на самом его конце мы иногда понимаем, что по-настоящему в ней было ценно. В этой жизни.
     Человек – пирожочек с начинкой из мяса и костей, завёрнутый в тонкую кожицу «теста». Пирожочек, которому вечно нужно что-то кушать, чтобы себя поддержать. Чтобы кушать, он делает то или это. Он что-то делает. И почему-то мечтает о том, чтобы можно было ничего не делать. В смысле – не работать, не трудиться. Не создавать. И он так живёт: что-то делает, чтобы можно было ничего не делать…
     Он перестаёт быть только пирожочком, когда ощущает потребность больше той, чем однажды ничего не делать. Тогда в мир проклёвывается душа. Она смотрит на мир и заботится о нём.
     Вообще мир, Земля – зеркало человека. Отражение. Если Земля всего лишь кусок земли, камня, воды и прочее – то и человек лишь камень и вода. Вода по материальной структуре, камень – по «идеальной». Если люди лишь куски мяса - то и человек такой лишь кусок мяса.               
     Есть пирожочек, есть его цели – обслуживания себя. Программа минимум. Есть люди с программой максимум: не только сберечься, но и сберечь. Часть психики работает по программе минимум, часть по программе максимум. Важно для гармонии сообразить это так, чтобы программа максимум включала в себя программу минимум, чтобы не возникало противоречия, иначе пирожочек не сможет поддерживать своё бытие. И ещё: важно смотреть на людей и различать, по какой программе они живут. Что для них значимо. Что есть в них противоречие и как им помочь соблюсти гармонию. Если мы так будем смотреть друг на друга, то люди научатся «резонировать». Они будут слышать отклик. На свою гармонию – отклик другой. Поэтому важно стать гармоничным.
     Моя программа максимум существует в жёстком противоречии с моей программой минимум. Но я пока не могу с этим ничего поделать. Потому что то, что сложило меня, оно сложилось не случайно.
     Чего больше всего боятся люди? Того, что их хорошие добрые нежные чувства будут осмеяны. Что они сами опозорятся. Что они окажутся для других смешными и нелепыми. Неумными, неинтересными, некрасивыми, ненужными.
     Так вот я во всё это шагаю. В этот страх. Потому что я не хочу, чтобы так было.
     Поэтому я ни строчки не изменю в сказанном, а всё это вышло прямо из души.               
     Из нарушенной, страдающей, искренней, прямой и пламенной. Конечно, я прячусь от грубости. Конечно, я пряталась и от себя, за идиллией иллюзии. В какой-то части я верила, что меня поймут. А теперь я не уверена. Я даже, скорее, подозреваю обратное.  Так что я знаю, на что я иду. 
     Зачем? Затем, чтобы не было страшно быть людьми. Ведь мы почему и страдаем – потому что страшно быть человеком. Ничто не наказывается так сурово в этом мире, как человечность. Круто быть бесчувственным.
     Я меняю парадигму. Круто быть человечным.

11.12.2021

     Оттого что боятся показаться «не на высоте», часто нарциссы играют шутов: если они сами дурачатся, значит, они уже не смешны. И детей своих делают шутами: должен же быть рядом кто-то действительно нелепый… 

11.12.21

     Порой, начиная какое-нибудь новое движение освобождения, люди даже не догадываются, к чему оно приведёт. То есть с виду хорошее начинание может постепенно перейти в откровенное безобразие. К примеру, защита прав «чёрных», приводящая к дискриминации «белых»,  или защита прав геев, приводящая к лишению ребёнка мамы и папы. Всё это не кажется страшным* в начале своего развития, даже наоборот, многое считают это справедливым. Но оборачивается оно в перегибе несправедливостью. 
     Важно во всём иметь меру. В любом своём добром** движении и посыле.
     Нынче модно отменять понятие хорошего и плохого, правильного и неправильного. Фактически, это снос структуры. Хорошо и плохо существуют в контексте событий и определяются по результату. Так же, как правильно или неправильно. Например, правильно надевать штаны ширинкой вперёд, и правый ботинок на правую ногу, а левый на левую. С точки зрения удобства ношения. Можно заявить, что не существует «правильно» или «неправильно» и надевать поперёк правилу, но от этого понятия «правильно» не исчезнет.   
     «Не существует правильных и неправильных эмоций». Как вы оцениваете это утверждение? Оно верное (правильное) или не верное (неправильное)? Даже в этом ответе есть оценка, и она всегда есть. Другое дело, что правильное для одного человека бывает неправильным для другого. 
     Эмоции – оповещение тебе о тебе же. Если ты почувствовал гнев, раздражение, значит, тебе от чего-то нехорошо. И, с одной стороны, хорошо, что ты это почувствовал. С другой стороны, если человек всё время гневается и раздражается, согласитесь, что это как-то нехорошо и неправильно, так жить? И не совсем хорошо и правильно, помогая кому-то разобраться в себе, полностью вымарывать «маркёры» общественного отклика? Ведь совсем снести понятия «хорошо и плохо», «правильно и неправильно» означает отмести систему координат. Люди будут теряться в своих откликах. В своих реакциях, - если никак не будут сообразовывать свои реакции с чужими реакциями. А ведь «хорошо и плохо», «правильно и неправильно» именно для этого существует, помогая сохраняться. Если машина барахлит, это не значит, что нужно отменять правила движения. Есть правила существования в мире и сосуществования, и это автоматически приводит к тому, что существует «правильно и неправильно»***,  а значит, «хорошо и плохо» (потому что для нас правильно равно хорошо). Другое дело, если кто-то подтасовал правила и добавил лишку, вот это лишнее правило, разумеется, перестаёт быть правильным, но это не отменяет других, необходимых, иначе движение станет невозможным, будет авария на аварии.
     Попыткой избавить себя от лишних границ избавиться вообще от границ? Что тогда будет? Ничего. Хаос. Право силы. Потому что вы не сможете никому ничего доказать, опираясь на понятия, так как понятия перестанут быть, и прав окажется тот, кто сильнее физически, и правильным в итоге окажется насилие, - то, от чего стремились уйти. Тем более, что «нарцисс»**** в любом случае докажет свою правоту, а так он просто получает лишний козырь, хотя кажется, что этот козырь вы у него отнимаете, объявляя, что «правильно и неправильно», «хорошо и плохо» (добро и зло) не существует.      
     Другой простой вопрос: правильно или неправильно бить ребёнка? Кто-то скажет правильно, кто-то неправильно. Но давайте отменим эти понятия. Давайте это не будет ни хорошо, ни плохо, ни правильно, ни неправильно. К чему это приведёт? К тому, что станет автоматически хорошо и правильно бить ребёнка, потому что – то, что не запрещено, то разрешено. На чём нет бирки «плохо», значит, оно дозволительно.
     Правильно и неправильно, хорошо и плохо, - для человека то же самое, что «можно» и «нельзя». Вы отменяете можно и нельзя? Но это абсурд. Чему-то можно дать дорогу, чему-то нельзя, потому что опасно.   
     Стремясь отменить тяжёлую конструкцию, отяготившую жизнь, отменять заодно вообще конструкцию – равно лишить кристаллизации, полюсности, создать аморфность. Даже у Земли есть плюс и минус. Да, в этом смысле и плюс, и минус ни хорошо ни плохо, но это не отменяет понятия «плюс» и «минус».
     Есть приятные эмоции, испытывать которые легко, есть тяжёлые эмоции, испытывать которые трудно. Конструкция из установок, которую мы имеем внутри, приводит нас к тому, что мы в большей степени испытываем либо тяжёлые эмоции, либо приятные. Конструкция эта – аппарат, приспосабливающий человека под существование в мире. Конструкция берётся в человека из среды, в которой он обитал. Она становится основой его жизни, поэтому в дальнейшем он жизнь (среду) подбирает под эту конструкцию. И когда жизнь тягостна, неприятна и заточена на то, чтобы оставаться неприятной и тягостной, формируя  неверие во что-то более светлое, тогда мы можем утверждать, что конструкция неправильная. Что не есть хорошо. И тогда нужно создавать новую конструкцию. Возможно, для того чтобы опротестовать её, надо именно отменить понятия «хорошо и плохо» - для той точки зрения, в которой ты существовал. Но это не значит, что их нужно отменять совсем. Иначе новой конструкции не возникнет. А точнее – она возникнет, но будет подконтрольна не тебе, опять же, а тому, кто вёл и ведёт*****.
     Пока человек сам, своим опытом не придёт к тому, что для него и для мира хорошо, что плохо, он будет жить в чужой системе координат. Эта может быть хорошая система или плохая система, важно то, что он будет неустойчив, пока не пропустит через своё «я», через свои ценности, через свои собственные критерии оценки предлагаемое ему извне, чтобы скоординировать свою модель мира с чужими моделями. Да, это притирка и подстройка, но это потому так, что люди опираются на людей, взаимодействуют с людьми, интересуются людьми и делают вместе работу и всё прочее. Как иначе? Никак. Иначе только в тайгу или в пустыню, где никого нет. И там уж точно остаётся только твоё «хорошо и плохо».
________
*для тех, кто не ведает, что творит, и для откровенно порочных.
**предположительно добром, а не фактически. О котором мы думаем, что оно добро.
***по правилам и поперёк им.
****человек, которому нельзя перечить.
*****в плохое.

12.12.21         

     Чем различаются видимая цель и невидимая установка. Цель наша ясна: нужно сделать так, чтобы приятных эмоций было больше, чем тяжёлых. Чтобы была упругость: что-то придавило, вмяло, оставило вмятину, а потом что-то хорошее её выправило. Если упругости нет, тяжесть оставляет вмятины, что очень портит жизнь и приводит к негативным ожиданиям: к ожиданию плохого, а ожидания, в свою очередь, приводят к плохому.   
     Мы можем думать, что хотим радоваться, но внутри при этом можем быть настроены на грусть. Так бывает. И когда случается грусть, испытываем удовлетворение: ну вот, я же знал. Что так и будет.
     Отследить и переписать установку – может быть целью в рамках цели. Либо задачей. 
     Другой вопрос: что у кого вызывает приятные эмоции. Если бы оно у всех было одинаково полезным, мир жил бы в согласии. Но в мире людей уже естественной стала нарушенность, и многим людям доставляют приятные эмоции, скажем, психологическое насилие над другими, давление, чужие слёзы. Это есть. Это часть мира уже очень давно. И это и есть нарушенная часть мира, которую нужно лечить, которая и доставляет зло – является проводником зла в мир. Этот проводник нужно разомкнуть.
     И это ещё одна задача. Но уже лежащая вовне. Однако достигается она через корректировку нашего собственного поведения, а поскольку поведение начинается с взгляда, то – через корректировку нашей собственной позиции. То есть мы воздействуем на то, что лежит вне, воздействуя на себя. Это долгий путь. Скорее всего, это и есть путь не «широких врат», а «извилистой трудной дороги».            
     Люди различаются тем, что одним приятные эмоции доставляет чужая зависть или раздражение, а другим – чужая улыбка и радость.  Поэтому одни желают унизить людей, в том числе, через власть и владение, а другие – возвысить*. Разбираться в оттенках отношений – тоже задача, позволяющая понять, чего же ты сам хочешь, на самом деле, и как этого достигнуть. Разбираться в своём личном отклике на происходящее, не тушуя его. Скажем, тебе не нравится человек. Не надо прятать это ощущение. Почему не нравится? Что именно? Что вызывает отрицательный отклик внутри, что заставляет отрицать этого человека? Да, это могут быть его личные качества, его цели, его задачи, его конструкции, о которых он сам, возможно, не подозревает, но это может быть и зависть твоя. Почему зависть? Чему именно ты завидуешь? Что именно ты бы хотел иметь из того, что есть у этого человека?   
     И здесь тоже важно делать различие. Говорят, есть белая зависть, есть чёрная. Да, это так. Чёрная зависть – это когда ты хочешь быть таким, чтобы тоже вызывать зависть**. Белая зависть - когда тебе хочется обладать каким-то положительным качеством или умением, которым обладает человек, которому ты завидуешь. То есть белая зависть оставляет нас в плюсе, чёрная – погружает в минус. Естественно,  мы не можем сказать, что в отношении зависти не существует «плохо» или «хорошо». Если есть плюс и минус.
     Другой вариант: что-то тебя разгневало. И это что-то может быть тоже разным. Тебя может разгневать «наезд» на тебя, несправедливое что-то, а может разгневать чужая радость, только оттого, что тебе было грустно. Да, всяко бывает. И тут тоже существует «хорошо и плохо».   
     Так вот, это самое «хорошо и плохо» именно для того и существует, чтобы знать, какую эмоцию как оценивать. И если ты оценил её положительно, ты её принял к сведению. И прожил, радостно или грустно. А если ты расценил её как отрицательную, тяжёлую, труднопереносимую («мне плохо») и сделал вывод о том, что ты не хочешь её испытывать в следующий раз, ты начинаешь искать причину её рождения. И наверняка причина в мировоззрении, то есть – в той конструкции, которую ты воспринял когда-то извне***. Что ты делаешь тогда? Ты начинаешь выяснять, что же это за конструкция, как ты мыслишь,  как ты чувствуешь, и потом – работаешь над сносом старой и созданием новой системы взглядов внутри****. И по твоей собственной реакции на мир ты понимаешь, насколько тебе это удаётся.
     Однозначно, чёрная зависть, как и неправедный гнев – это плохо. Вообще, если нужно что-то оценить, примерьте на себя. Скажем, вам хотелось бы получить подзатыльник только потому, что у вас хорошее настроение, а у того, кто его раздал, плохое? Вряд ли. Соответственно, вы делаете вывод о том, что хорошо, что плохо.
     Чёрную зависть вызывают в людях намеренно только чёрные люди. Провоцируют на тяжёлое чувство. Хорошие часто боятся чего-то достигать, чтобы не вызывать зависти. Но ведь белая не плохо. Со своей чёрной другие пусть сами разбираются, никто их не провоцирует (в нашем случае), а белая она неизбежна, потому что она позволяет другим стремиться и понять, куда, к чему им стремиться.       
_______
*взрастить, развить.
**нет, это серая.
***если тяжёлое впечатление не здоровый отклик на порок среды, а сформированное порочной средой (побочками социума) восприятие мира.
****самоусовершенствование.

12.12.21

     И ещё, чёрная зависть – это когда хочется не своё место занять, а место того, кому завидуешь, сместив его или уничтожив. А белая оставляет восхищение и доброжелательность.
     Как происходит, что «хорошо» становится «плохо». Допустим, тяжёлые эмоции были вызваны конкретной ситуацией, и их нужно было терпеть, иначе не было возможности выжить. Тогда на тяжёлых эмоциях ставится ярлык «хорошо» (потому что оно хорошо для выживания). Постепенно, или резко, условия меняются, но ярлык уже стал «свойством» эмоции. И он передаётся в поколение в качестве правила. И то, что помогало выжить, становится убийством, потому что условия другие. Для этого и нужен критический взгляд: проверять, как соотносится ярлык с условиями. Ты как бы отсоединяешь ярлык (наклейку, оценку) от сути, чтобы проверить, а действительно ли суть такая? То, чему тебя учили – это ярлыки. Они могут соответствовать содержанию, могут нет. Мышление, аналитика и прочее, существует для того, чтобы содержание было прощупано именно тобой. Это не значит, что оценки не будет. Это значит, что оцениваешь ты, уже исходя из собственного опыта или критериев.
      
     Самый короткий путь к счастью – перестать сравнивать свою жизнь с другими жизнями. Но не самый лёгкий. Потому что мы заточены на сравнение. Сравнение – очень важный элемент жизни. Без сравнения вообще жизни нет. Поэтому от него отказываться трудно очень. Есть стереотип «счастливой жизни», по набору признаков которого мы оцениваем, насколько мы счастливы. И это убивает наше истинное содержание, то есть, признаки-то, возможно, и хорошие (смотря какой стереотип), но если, допустим, у родителей была привычка к терпению зла и они, исходя из этой своей привычки, зажимали и сковывали своё чадо, то 99,9 процентов, что жизнь их ребёнка не будет содержать полный набор признаков. А теперь представьте, что в этот обязательный набор счастливой жизни входит то, что вообще трудно достижимо: какие-то властные привилегии,  яхты, дворцы, миллионы? Всё, автоматически круг счастливых людей сужается. Но самое поганое, что смыслом жизни становится добывание этого пустого счастья, и жизнь проходит мимо, и от того, что мы сравниваем себя с этим наипустейшим набором, мы чувствуем себя очень несчастными. И других такими же находим. То есть сами создаём в этом мире несчастье. Своё и чужое.
     Почему так привлекают внимание люди, которые счастливы, не отягощаясь видимыми признаками и условиями формального счастья? Потому что они счастливы, несмотря на отсутствие этих видимых признаков. Они, получается, счастливы своим собственным содержанием. Не тем, КАК они оцениваемы, а тем, как ОНИ оценивают. Своими взглядами. Чувствами, которые они выбрали, – а ведь они могли быть очень и очень несчастны, имея то, что они имеют.            
     Так-то вот. Твоя жизнь – это твоя жизнь. И профукать её – значит пытаться достичь вершин, которые тебе нахер не нужны, но ты пытаешься их достичь, потому что они котируемы, потому что кто-то сказал, что их нужно достичь, чтобы быть счастливым. Допустим, одному из миллиона удаётся достичь этой вершины  - он становится объектом зависти миллионов других, обрекающих себя на желание мифического счастья, и ещё вопрос – счастлив ли он? В момент обретения – да, возможно. Но в следующий момент? И затем, и потом? И потом, когда он понимает, что он всего лишь объект зависти, объект поклонения как золотой телец, как обладатель золотого тельца, а не как просто человек?
     Я думаю, настанет время, когда это станет ясно, как божий день. Конечно, трудно выходить из привычных оценок. Но поскольку хочется жить, и жить радостно, этот выход неизбежен. И люди поймут, что они гоняются за мифом. И новый взгляд на себя самих их приведёт к истинному благополучию.
     Просто есть условия, при которых радость есть и она сохраняется, и есть условия, уничтожающие радость. Не так уж сложно их выявить. Следовать им трудно, но это труд не напрасный. Тем более, что для того чтобы жить в любом случае нужен труд. В одном случае он напрасный, в  другом нет.
     Все мы хотим прожить свою жизнь не напрасно. Просто для разных нас разное понятие напрасности. Для кого-то не напрасно – значит, поимев как можно больше. Как можно шире «пометив» свою территорию. Для кого-то не напрасно – значит, оставив после себя не выжженное поле, а засеянное и колосящееся. Что-то в этом роде. Оставив свет. Оставив то, что сделало людей счастливыми собой и миром.

12.12.21.

     Человек – это энергия. Каждый человек – генератор. В идеале его энергии должно хватать на само-обеспечение.   
     Что же происходит в жизни. Одни люди крадут у других энергию: устраивают правила и себя таким образом, что чужая энергия служит целям их обеспечения. Очень хорошо – наиболее заметно – это в строе рабовладельческом. Там прямо видно, что человек является рабом. Но есть и другое рабство, не обнаруживаемое.
     Один из литературных примеров совершённой у него «кражи» - в «Полёте над гнездом кукушки» индеец. Обездвиженная гора мускулов, не способная себя защитить. Наш народ очень похож на такого больного. Просто в мире не видно, что есть болезнь.
     Куда направляет энергию человек? Часть на себя, иначе он не сможет жить, часть в мир. Так вот, вопрос. Та энергия, которая направляется в мир, она на что направляется, кому служит? Дело в том, что человек может обделять себя, раздаривая, но в итоге его дар как бы пропадает втуне.      
     Некоторые всю свою энергию тратят на себя, и ещё чужую. Есть такое. И такое нужно пресекать.
     В общем, разбираться в себе и людях как раз для того и надо, чтобы энергия не пропадала впустую. Чтобы, если она служит целям, знать точно, каким целям она служит. Ты что-то делаешь, ты что-то чувствуешь – это всё откликается в мире тем или иным образом. Либо обогащает, либо обедняет. Тебя, тех, кто в контакте с тобой, человечество в целом. Понятно, что об этом невозможно заботится всегда, о том, чтобы всегда была только польза – тебе и другим, но так или иначе жизнь и страх смерти будут ставить людей перед необходимостью искать именно пользы. Потому что вред их губит. А жить-то хочется. Поэтому приходится волей-неволей выяснять, что полезно всем нам, что вредит.
     Энергия, как и талант, – это богатство. Кто-то конвертирует это богатство в своё частное благополучие, кто-то интересуется тем, что непосредственно его не касается: миром, будущим. Поскольку существует обман, люди плохо разбираются в том, кто чего хочет на самом деле, и идёт за теми ведущими, которые озабочены только своим. Обман существует. Пока существует в людях тот самый парализующий их силу страх, который был в этом индейце из книги. Страх мыслить. Страх понимать. Потому что они боятся наказания.
     Они боятся понимать, что их энергия тратится впустую. То есть не на благо их собственное и не во благо людям, а – во благо единицам.
     Именно от этого я чувствую жуткую усталость от жизни и утомление, и нежелание жить. Мне почему-то важно, чтобы люди были другими. Фиг знает, почему. Быть может, потому что я – другая?   

12.12.21. 
   
     Впрочем, чего я спрашиваю. Конечно, я другая. Я только этого никак полностью не могу понять пока. Как будто я всё еще немного не различаю своего и чужого. Но вот я спрошу себя: чего я хочу? И я разделюсь в ответе. Ну, я хочу, чтобы все были жизнерадостные, жизнелюбивые, стойкие, мужественные, чуткие. Смелые. Раскрывшие свои способности в общее благо – так, что всем от них хорошо. Почти всем, потому что вряд ли всем может быть хорошо, ведь чёрная зависть ещё не скоро уйдёт из сердец. То есть, по сути, я хочу, чтобы люди были необыкновенные.
     Не такие, какие они теперь в основном.
     А что теперь? Нынче жизнерадостные и жизнелюбивые* не самые чуткие. Они даже, скорее, бесчувственные. И мужчины женственные, всё более нежными становятся, в общей-то части. Мужество заменилось во многих унынием, смелости тоже не слишком видать. Добрые подавлены, весомой частью. Во-от. Не очень-то это радует. Общаются через цифру. Широко общаются, правда. Но больше через картинки. И боятся, что всё вот-вот рухнет… и прячутся за фантазиями… а цены растут…      
     Цены растут, и это тоже не добавляет жизнерадостности.
     И часто слышится теперь, мол, отрешись и живи своей жизнью. Думай только о себе.
     И в этом есть доля истины. Но только доля. Полной истины в этом нет.
     Думающих только о себе – я знаю. И они мне не очень приятны. Даже больше: они мне неприятны. И ещё больше: они отвратительны. Да, они растут, как на дрожжах. Да, им хорошо и весело жить. Но именно их хорошее весёлое эгоистичное житьё оборачивается грязью на моих улицах и на моей Земле. Так за что мне любить этих людей? За то, что они такие молодцы и так много всего добились?
     Что мне с того, что все другие не видят цену их достижений. Я-то вижу.
_______
*нет, скорее, они только такими выглядят. Точнее сказать о них – циники. Грубые. Либо «толстокожие». Если без цинизма – то просто «чурбаны». Не большого ума и малой чувствительности – куклы. 

12.12.21

     Если мы хотим, чтобы имя «человек» звучало гордо, нужно прояснить условия, при которых оно так звучит. Это имя.
     Для этого ещё раз пройдёмся по теме «человек». Итак, мы выяснили, что это пирожочек. Плюс его само-обеспечение, плюс некая высшая часть. Мясо-костная (и прочее) часть есть у всех. Но не у всех есть умение себя обеспечивать и не у всех есть высшая часть. Она может сформироваться, может нет.   
     Само-обеспечение – это умение опираться на себя. Опоры на себя не бывает в человеке по трём причинам: физиологическая (болезнь), психическая (нечаянные недостатки воспитания), и ещё раз психическая – намеренное выращивание относительной «недееспособности». Бывает так, что в человеке сформирована высшая часть, а опоры на себя нет.
     Посему счастье бывает разное тоже. Одно можно сказать с уверенностью, что позволивший себе опираться на себя, нашедший в себе опору человек имеет больше шансов как обеспечить себя, так и повлиять на мир. Соответственно, будучи более устойчивым, он более счастлив, то есть в общем длительнее по времени. Потому что счастье, по большому счёту, это вспышка, и она может быть яркой. И если сравнивать по силе вспышки, то человек без опоры в моменте может быть гораздо счастливее устойчивого, только в сумме – несчастнее. Потому что он ощущает очень много боли в промежутках своего короткого яркого счастья.
     Итак, рождается кусочек «мяса» со способностью вырасти в прекрасного человека. Если он здоров. При этом попади даже этот здоровый кусочек к «родителям» зверям, в прямом смысле, человека из него не вырастет. То есть – окружение становится очень значимой частью его структуры. На первых порах он – окружение плюс способности плюс физиологические потребности. Задача – всё это сорганизовать так, чтобы всё это мирно уживалось. Со временем, есть вероятность, что способности будут погашены окружением, и даже в физиологию через психику вносится коррекция. Это – психосоматика. Когда тело заболевает потому, что с психикой неловко обращались. И потом люди шатаются по врачам, думая, что они болеют, и ощущая болезнь, а врачи говорят «вы здоровы» либо «дистония». Такие вещи часто бывают от чрезмерно тревожащихся родителей, потому что ребёнок перенимает от них эту тревогу за себя. И постепенно эта тревога обращается в реальную физическую болезнь.
     То есть мы рождаемся с задатками, и эти задатки не всегда бывают воплощены. Мы рождаемся зависимыми, и наша задача жизни – обрести независимость, опору на себя. Для этого мы учимся тому, сему, этому. Если мы учились тому, что было в числе способностей, чаще всего мы, что называется, реализованы. Если мы учились тому, что не очень-то нашей природе нужно, тут больше страдания. В любом случае, первое, чему мы учимся – это уметь. Уметь обеспечить для начала физическое своё. Потом в обучение просачивается культура поведения. Культура – что-то не обязательно следующее физиологии и иногда временно ей противостоящее. Тем не менее, все физиологические потребности всегда должны быть удовлетворены, иначе тело не сможет здорово функционировать.
     Получается, что есть пространство культуры и пространство природы.
     Способности, таланты – тоже природа. Когда талант удачно встраивается в пространство культуры, мы говорим об успехе. Это гармония природы и культуры. К такой гармонии мы стремимся.
     Культура формирует «высшую» в человеке часть: когда его природная любовь к миру оказывается востребована. Природная любовь, природное восхищение, природное спокойствие, природная сила. Всё, что можно ещё описать словом «бог». Когда всё это востребовано в мире, человек – это звучит гордо. Он счастлив.
     Но всё это не всегда бывает востребовано. Почему?   
     Потому что, во-первых, не все люди имеют высшую часть или доступ к управлению ею (опору на себя), во-вторых, миром правят эгоисты, «нарциссы», психопаты*. То самое, чему дано имя «дьявол»**. Программа подавления того, что не уничижение и не высокомерие, а именно гордость в человеке.   
     В Библии есть упоминание о гордыне. Но по какой-то странной причине нет слов о самоуничижении как о не желаемом подходе к себе. Хотя косвенно в разговоре Христа с учениками есть напутствие. Когда он объясняет ученикам, что открыл им нечто, с чем (познав что) они перестали быть рабами (униженными). То есть они больше не должны испытывать унижения. «Вы обрели некое высшее знание («причастились к высшему»), и теперь вы не рабы».
     По закону маятника («юношеский максимализм») человеку проще прыгать из высокомерия в униженность, чем учиться ощущать гордость собой. Но и высокомерие, и самоуничижение – суть части нарциссической программы («дьявольского» воззрения*** на человека).
     Именно эта человеческая гордость не позволяет людям опускаться до того, что в мире людей принято называть «животное». В негативном его значении. Гордость важная, даже, наверно, наиболее значимая часть человечности. Эта необходимость гордиться собой и людьми, собственно, и делает человека человеком. Она и есть высшая в нём часть.
     Заметьте ещё раз, я говорю не о высокомерии. Высокомерие – когда человек унижает человека. Когда ему нужно кого-то опустить, чтобы не испытывать унижения, которое он ощущает. Потому что только униженный, не чувствующий своей значимости  человек пытается возвыситься за счёт принижения значимости другого.
     Дальше, какой естественный порядок? Дать сдачи****. Если не хочется согласиться или просто избегнуть такого отношения. И на унижение человек отвечает другому попыткой унизить его в ответ. И так круг замыкается.
     Что размыкает этот круг? Я думаю, вы уже догадались. «Ударили по одной щеке» - оскорбили, унизили – «подставь другую». На самом деле это означает не отвечать тем же самым. Не бить тоже по щеке. Не унижать в ответ. Потому что иначе этот круг обид не прекратится.               
     С другой стороны, согласитесь, терпеть снова и снова обиду не вариант. Значит, что-то такое нужно ещё сделать, чтобы тому, кто обижает, не хотелось никого унижать. Что для этого нужно? Дать ему чувство его значимости. Но не через тот способ, каким он привык свою важность добывать, а через другой: показав ему его истинную важность. 
     Если в человеке есть высокомерие, значит, в нём есть униженность. Это закон. Быть может, это расщепление. Если в нём есть униженность, значит, он будет стараться унизить. Причиняя боль. Поэтому мы не любим высокомерных: они опасны и не приятны.       
     Засада в том, что высокомерие может маскироваться. Поэтому знакомство с каждым новым человеком – как заход на планету, о которой ты не знаешь ничего. Какая опасность тебя может там подстерегать. Бывает, кажется, ступил на зелёную чудесную лужайку - и… 
     Будьте бдительны.
     Потребность в уважении – это высшая потребность. На физиологическом уровне она почти идентична потребности в восхищении*****. На низшем уровне считывается человеком как желание пустить пыль в глаза – и человек, следуя этой потребности, не уточнивший своего желания, пытается «затмить» других блеском своей персоны. Глубоко внутри это так: мне стыдно (читай: унижен) – я хочу выбраться из своего стыда – для этого мне нужно встать на голову другому (высокомерие). Вот путь. По которому ходят все люди. Поэтому со стыдом нужно быть очень аккуратным. Как и с виной. Воспитатели думают, что воспитывают Личность, её часто стыдя, а на деле толкают человека в его будущую гордыню.
     Человеческая гордость – равно уважение – равно любовь к себе, другим, миру. Основа благополучия.
____
*в основном они верховодят, оттого и мир в таком беспорядке. Они складывают своими усилиями, своей волей и умом нарциссическую иерархию, по типу пирамиды МММ, в которой низшие места занимают не озабоченные жаждой насилия («доминированием») люди. Простому человеку не особо нужна власть как способ доказывать другим свою значимость, то же деньги. И чаще он ведом, чем ведущий. А противостояния сознательного (власть как доступ к ведению) в человечестве не хватает, чтобы выправить ситуацию. 
**в религии. «Мамона» и «дьявол» не одно и то же. «Мамона» - цель, а «дьявол» - то, что к этой цели направляет. Притом сами эти люди, которых поэтично называют служителями Вельзевула, лишь порабощённые исполнители, хотя мнят себя господами и владетелями мира, стоящими высоко над людьми. Они инструмент, а не источник. «Корень зла» - тот самый «нечистый дух», программа причинения вреда, есть программа «чистый дух». Разумеется, это не компьютер в чистом виде, для человека это стихийно сложившийся способ бытия: присутствия в среде. Изначально он воспринимается неосознанно, в дальнейшем уже становится предпочтением. Как известно, предпочтения можно менять, что даёт шанс миру на выздоровление. 
***и воздействия
****реакция «дерись».
*****восхищаю – значит, доминирую, с точки зрения природы. С точки зрения социума уважение – явление более высокого порядка, оставляющее право восхитить и восхититься, но без утраты общественного веса (социальной значимости). Остаётся подчинение (субординация), но не теряется достоинство. В принципе, в природе так и есть, и то, что называют «доминирование» (жажда превосходства) – социальная побочка (= негативное), чисто человеческое,  а не обычное земное явление животного мира.

13.12.21.

     Многие люди занимаются потреблением потому, что иначе им нечем будет заняться. Им нужно куда-то направить поток своей энергии, чтобы жить. Они не осмысливают направления.
     Но однажды, и я думаю, что уже скоро, им придётся задуматься о том, на что они тратят свою энергию. Много-много лет люди на планете жили, как однодневки, благо богатства природы им это позволяли. И оттого, что можно было черпать, не возобновляя, они исчерпали свой ресурс. Одни люди вставали на других людей и питались их волей, их умом, их силой - безвозмездно. И это считалось правильным. Но это не значит, что так правильно было.
     И вот пришло время, когда так жить больше нельзя. Человечество, лишённое уважения к человеку, зашло в тупик. «Наказанное» человечество. Кем?            
     Неужели вы, правда, думаете, что богом?
     Я ещё раз повторю: одни люди встают на других людей и питаются их волей, их умом, их силой. Их эмоциями. Негативными эмоциями. Потому что позитивные эмоции не лишают нас силы.
     Злость, гнев – тоже сила. Это тоже энергия. Её блокируют. Блокируют, создавая блок в человеке. И он «хотел бы бороться за добро», но – зло гневаться. Нужно терпеть и смиряться. Так-то. И та энергия, которая могла бы идти на благо, уходит на сооружение из человеков, по которым карабкаются наверх другие человеки, пирамиды.      
     Когда злость и гнев бессильны? Когда они ни на что не направлены. Когда они заблокированы.
     Бессильное добро бессильно разводит руками. «А что я могу поделать? Я в этом мире ничего не решаю».
     Если не решаешь ты, решают за тебя.
     Соответственно, из вышесказанного, цель (вектор спасения): гордость за себя, опора на себя (в том числе гордость как опора), в общении – поиск уважения к людям. Сосредоточение на сильных сторонах света. Обнаружение подлинно слабых мест. Формирование навыков (обучение), накачка силой (в том числе спорт, здоровье). Взгляд на себя как на способного человека. Способного быть здоровым. Способного быть сильным. Способного проявлять свои лучшие стороны. Способного не только идти (обеспечивать себя), но и вести за собой. 
     Не спорю, что самое трудное – переход от теории к практике.  Но нам тут в помощь самая замечательная движущая сила: инстинкт самосохранения. Либо-либо. Как говорил Сталин, «иначе нас сомнут». Иначе люди утонут в грязи, которую они сотворили.

13.12.21.

     Чтобы избежать катастрофы, люди вынужденно придут к более высокой организации общества через более высокую организацию личности. Либо погибнут.
     В экстренных ситуациях проявляются те свойства личности, которые в обычных обстоятельствах страшно проявлять. 
     Иными словами: страшно быть «богом», но если обстоятельства достаточно пугающи, то…
     Когда другого выхода не остаётся, мы проявляем всё, на что способны.

     Деталь. Бывают отрезки времени, в  котором человеку необходимо сосредоточиться только на себе, исключительно на себе. Но в качестве тактики. Как стратегия такой подход не оправдан.
     В общем и целом, новые отношения между людьми уже заложены их пройденным путём, осталось только положить вишенку на тортик.
            
     Какой ещё можно образ привести…  В нас как будто есть «приложения», позволяющие нам сохраняться, выживать, жить. Есть приложения «низшего» порядка, есть более «высокого». И всё это должно функционировать гармонично, то есть как в теле, скажем, руки и ноги должны быть определённой длины. Но бывает так, что в одних людях чего-то слишком много, чего-то слишком мало, и наоборот. Допустим, в одном очень много жадности, но очень мало стыда, а в другом много стыда и недостаток жадности. Бывает ли то и другое перепитано вместе? Жадность и стыд? Не знаю, у Ильфа и Петрова в «Золотом телёнке» «голубые воришки», застенчиво ворующие… но есть ли такое в жизни, я не уверена. Обычно либо-либо. Жадность – это ощущение того, что тебе чего-то не хватает для счастья. Причём чем жаднее человек, тем бесконечнее эта нехватка. Ему хочется и того, и того, и того… Как в анекдоте: доктор, дайте мне таблеток от жадности, да побольше! И хочется постоянно.
     С другой стороны, жадность даёт понять, что есть нехватка. Порой чего-то кардинально необходимого. И не соглашаясь «быть жадным» добрый человек лишает себя чего-то важного для него. Жадность, в нормальном её измерении, в мере, обеспечивает функцию поддержания жизни. Жадность – то, что позволяет утолять голод, если вспомнить, как младенец с жадностью прикладывается к материнской груди. Жадность к жизни заставляет человека быть активным.
     Здесь тот же эффект, когда в помёте родилось много щенков, и выживают самые жадные. Потому что жадность толкает их тянутся к соску и бесцеремонно отпихивать других.          
     В жизни люди, бесцеремонно распихивающие других, не красивы. Но именно они по какому-то «странному стечению обстоятельств» управляют другими. Проявление жадности – наглость. Тоже оцениваем отрицательно. Тем не менее, если быть излишку скромными, вы будете страдать. Потому что это только предполагается, что «уступи ты и тебе уступят», среди порядочных людей, но ведь в мире не только порядочные и не только «хорошо воспитанные». Поэтому, волей неволей, будешь наглым, отстаивая своё.
     Хитрость. Тоже демонизировано качество. Но без хитрости и жизни-то нет. Тут, опять же, вопрос меры. И цели. Хитрость – в некотором роде обман, обман носит отпечаток зла. Но исключительная прямолинейность не всегда эффективна. Да и не всегда нужна прямота. Мы достаточно сложные создания, и порой прямота становится грубостью и упрощением. Хитрость ради введения в обман, ради наживы, причиняющая откровенное зло человеку – да, это зло. Во всех остальных случаях люди немножко хитрят друг с другом, что позволяет им, имеющим свои эго, не огорчать и не обижать друг друга по пустякам. Ещё хитрость – смекалка, позволяющая победить врага. Если вы, воюя, не хитрите, вы стопудово проиграете войну. Это не тупо «сила на силу», когда можно прямотой добиться желаемого.
     Но здесь важно проводить разграничение, потому что между обычным, законно презираемым обманом и «ложью во спасение» разница таки есть. Иногда люди даже сами не понимают, когда хитрят, потому что эта хитрость стала естественной. Взять, к примеру, помаду или каблуки.
     Из-за того, что хитрость и жадность в чрезмерном проявлении ужасны, отвратительны и вообще – «зло в чистом виде», на самой «функции» стоит печать «плохо» (запрещено), и, отказываясь от этого важного и даже необходимого приложения, мы становимся безоружны. То есть, уже понятно, существует некая шкала, на которой гнев, раздражение, ярость, зависть, стыд, совестливость, хитрость, жадность занимают некое положение, в зависимости от обстоятельств. И нужно учитывать обстоятельства и необходимость проявления этих присущих человеку черт. В умеренном проявлении гнев, раздражение, ярость есть здоровая злость. Просто у разных людей разное понятие об их мере и о том, почему и как они должны защищаться. 
     Вина вообще отличное средство управления: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать», - (из басни Крылова) но это не значит, что вина само по себе плохо. В отношениях, не почувствовав вины, не поймёшь, что ошибся. Или, поняв ошибку, причиной которой являешься, ты автоматически ощущаешь себя виноватым. Ненормальным это становится, когда ты виноват за всё и вся, к чему не имеешь отношения. Но это связано с тем самым «токсическим стыдом», сидящим внутри и диктующим: когда и в чём почувствовать себя виноватым, - чтобы оказаться оправданным*.          
     В хороших отношениях вина не ложится тяжёлым грузом, она становится сигналом о необходимости уточнения курса, она не перекладывается «с больной головы на здоровую» и не является средством шантажа.
_________
*или наказанным.

13.12.21
      
     Что интересно… когда происходит какое-то очень сильное стыдное переживание, с которым тебе трудно смириться в действительности, часть тебя, связанная с этим знанием о тебе, перестаёт быть в реальности. Она как бы скрыта от других в настоящем. Но тогда получается, что часть тебя не живёт. То есть она как бы живёт отдельно, что формирует ту самую ложность другой как бы реальности.
     Вот я говорила о насилии, да. Но это были как будто мысли вслух. Тогда, когда я первый раз об этом написала. И после тоже. И только теперь я «вытащила» это в ощущение настоящего. То есть так, что можно смотреть кому-нибудь в глаза и говорить об этом. Потому что… это всё равно – первый раз – больно. Ты словно… словно обнажённый появился на какой-нибудь аристократической чопорной чайной церемонии, причём не нарочно. И тебя разглядывают в лорнеты. «Хм…» И ты понимаешь, какой глубины и ширины пропасть между ними, ничего такого не знавшими, и тобой. А потом кто-нибудь встанет из-за стола и подаст тебе руку*.
     Но вот этот момент… унижения на людях в настоящем… Видимо, это и есть то, что хочется спрятать под короной. Чтобы никто никогда этого не видел.
     Однако я уже давно противник монархии.
     Да, извините, - из-вините? вытащите из вины? – что я тут не «комильфо» на вашем празднике жизни. Так уж получилось. Готова выслушать порицания. Готова принять поощрение и поддержку. Так есть, и я с этим уже ничего не поделаю. Да, было. Было. Было. Есть. И будет.
     Наверное, вот это «и будет» - то, от чего никуда не денешься, - и есть причина моего нежелания чего-либо достигать. Потому что ведь много чего было, чего хотелось бы не помнить. И не иметь за плечами. В котомке. В шкафу.         
     Вот так я познакомилась со своими «скелетами». И палками в колёсах. По причине чего я никуда не еду.
     И я чувствую себя сейчас так, как будто меня, вывернутую наизнанку, выворачивают обратно. Очень неприятное ощущение, доложу я вам.
     Я уже настолько уплескалась в этой боли, что я не верю уже, что она когда-нибудь кончится. Я как малышок в ванночке, плескаю по глади боли и наблюдаю разлетающиеся брызги. И пока они падают, я думаю, что скоро это пройдёт… пройдёт…
     И оно отпускает с последней упавшей каплей, но не проходит совсем, и поэтому я снова бью ладошками, словно себе по щекам, пытаясь опомниться, очнуться, выйти из спячки, восстановиться…
     Господи, вытащите меня из этой ванночки! Мне кажется, я уже отмылась до золотого сияния…
______
*образно говоря. Но сравнение не самое лучшее.

     Да, последние брызги лёгкой затухающей, искрящейся на солнце истерики. Кому из нас не было тяжело? Возможно, кому-то не было так тяжело, но ведь кому-то было и вдвойне тяжелее.
     Бог даёт ответственность и даёт силы её принять. За то, что ты пережил, в любом итоге отвечать тебе самому.    
     Всей своей жизнью.
     В которой ты допереживаешь то, что ты пережил, и никак не можешь допережить. И ведь никто не сделает это за тебя. Ты не отдашь это на час за деньги в переработку. Чтобы оно вернулось к тебе пережёванным и съедобным. Сам жуй. Накачивай челюсти.
     У судьбы своеобразная ирония. Тебе по наследству передали котомку, набитую непонятно чем, и ты за это непонятно что огребаешься. Либо не огребаешься – смотря что кому передали.
     И, получается, с одной стороны, ты вроде как сам по себе, а с другой – натуральный «козёл отпущения». Пока действительно не отпустишь. Но чтобы отпустить, надо перебрать. Что же там лежит… что… диктует тебе то, что ты будешь иметь, определяет твоё направление…
     И ты получаешь подсказки о том, что именно это, в том, что встречаешь на своём пути.
     Словно шифры.
     Сумеешь ими воспользоваться – молодец.
     Не сумеешь – так и будешь тащить котомку и встречать то, что в ней лежит.
     А просто сбросить её не получится. Она волшебная. Как приклеенная. Покажется, что снял – ан вот она тут снова, за плечами.
     Ох, и тяжёлая штука жизнь… бывает иногда. Просто у кого-то это «иногда» чаще, у кого-то реже. У кого-то единично… не думаю, чтобы были такие, кому совсем не было тяжело.   
     Опять я чешу языком, боже, боже…  Болтушка. Иди дело делай.
     Ну да, ну да… а разбираться в себе не дело?
     Вот так и живём, коря себя за внимание к своей персоне: незаслуженно ты себе время уделяешь…      
     Заслуженно-незаслуженно… встань на цыпочки, чтобы заслужить любовь…
     Всю жизнь на цыпочках. Так, что сложно ступнями на землю. Не можешь на себя опереться… а так хочется…
     Попробуй ещё. Попробуй. Попробуй. Не может быть, чтобы не получилось. Земля ведь для того и существует – чтобы на неё опирались.
     В тебе Земля – твоя опора, в тебе Небо – твой полёт. И всё это вместе. Называется. Человек.

14.12.21

     Думаю, нет ничего страшного в том, что я уделила себе столько внимания. Своим переживаниям. Это нормально – если кровоточит, заинтересоваться тем, что с тобой происходит. Я же не вымаливаю жалости (упаси бог! жало!) или сочувствия. Это моё духовное очищение раны и перебинтовывание. Плохо – есть привычка себя корить за потраченное на себя время.
     Самое гадкое, что ты всё понимаешь и знаешь, что нужно делать, и презираешь себя за то, что тебе тяжело. Это самое обидное. Тебе же трудно – и ты сам против себя воюешь, пытаясь отскрестись от места, к которому примёрз. Тебе больно – и ты же сам себя ругаешь за то, что прикован, за то, что мучаешься…
     Наверно, нужно ещё время для реабилитации. А ты будешь смотреть на себя, ничего не могущую делать, - ты, сука, даже сама не знаешь, насколько тебе тяжело, - и ненавидеть себя за бессилие стронуться…
     Задавленная вещами, которые тебе подарили, которые ты однажды купила, чтобы украсить свой быт. Их нужно перебрать тоже. Если бы можно было их просто выкинуть, было бы проще. Но деньги зарабатывались так тяжело, и всё это стоит денег, а вдруг оно когда-нибудь пригодится…
     Смешно.
     Печально.
     И снова смешно.
     Я лежу на диване. Я чуть-чуть уже сделала. Это хорошо. И я сделаю больше. Завтра… завтра… а сегодня – дайте мне уснуть… и не просыпаться, пока я не смогу проснуться так, чтобы работать, как энерджайзер.
     Но так не бывает. С трудностями нужно справляться постепенно. Режим. Зарядка. Хорошее питание – в кредит. И, может быть, настанет время, когда ты сможешь расплатиться. За время, потраченное впустую.
     Хотя… кто сказал, что впустую?            
     Я не жаловалась. Хотя со стороны, должно быть, похоже на жалобу. Безвольное существо. Уже три раза пила кофе после того, как решила не пить. Четыре. И будет пятый. Плохой пример для подражания.
     Ладно. Бросила ныть. Пойду позвоню родителям и разберу ящик с бумагами. А завтра ещё один. И ещё. Не завтра, так послезавтра. Я их добью, эти ящики, вынутые из шкафов, с вещами, которые иногда нужны или, возможно, будут нужны.
     Или они добьют меня. Это война.
     Я воюю. И в душе моей потихоньку поселяется мир. То есть он там и был. Во мне. Но теперь он спокойно может занимать отвоёванные части. И он обязательно будет полностью восстановлен.
     То, что я хотела сказать себе сегодня. И сказала. Я молодец.
     Немножко потрёпанное, но всё-таки… чудо.

14.12.21 

     Ящики – из двух старых шкафов, которые мы выбросили. Перебирая, наткнулась на запись: «Мне иногда кажется, люди любят не людей, а свои фантазии. Людей любить сложно. Они не такие идеальные, как фантазии.
     У людей есть плоть и душа, о которых надо заботиться, и которые не всегда красивы. А в фантазии – только идеальное... и оно непременно красивое…
     И это – тот случай, когда красота не спасает мир, а лишает людей друг друга…»
     Запись того же дня, в котором я рассуждала о красоте, спасающей мир.

14.12.21    

     Если принимать за Небо что-то большее, чем вопросы само-обеспечения, а за Землю – опору в мире материальном, можно разделить людей на четыре группы. Одна – люди, никогда не знавшие Неба, но твёрдо стоящие на Земле. Другая – люди, прикоснувшиеся к своему Небу, но оставившие его и утратившие доступ, чтобы обосноваться прочнее в мире. Третья – люди, сосредоточенные в Небе, они мало знают опор в мире земных благ. И четвёртая – люди, твёрдо стоящие на Земле и сохранившие доступ в Небо. Вот эта группа, немногочисленная, и есть группа деловых творцов. Которые не только близки к идеальному, но и умеют воплотить совершенство и дать ему дорогу, дать развитие в мире.
     Другими словами, они сумели обеспечить плоть, не продав душу. Кто-то по минимуму, кто-то чуть больше. По минимуму – Ленин, Сталин. Я знаю, что они атеисты, но я говорю не о религиозном Небе. Я говорю о Небе Земли. Таком, какое оно есть. На самом деле. Небесное всё пытаются противопоставить земному, но в итоге получается третья группа людей, чьё добро абсолютно беспомощно. И только когда уточняются понятия, и природное перестаёт быть отделённым от культурного, уравновешивая друг друга, только тогда Небо поистине торжествует: не вопреки Земле, а благодаря ей.
     Благодаря её.
     Небо в нас благодарит Землю.
     Земля в нас благодарит Небо.
     Гармония.   

14.12.21. 

     Что касается насилия, осуществлённого  большевиками: революции, репрессии… Разве вам не известно, что власть ой как давно держалась насилием? Очень странно, если нет. И, к примеру, духовенство значительной массой воевало на стороне белой гвардии против красной. И, скажем, нынче духовенство в российской армии обосновалось плотно. А армия это не насилие, нет? Так что не надо, пожалуйста, двойных стандартов. 
     Если кто хочет без насилия, найдите путь, при котором добро торжествует без кулаков. Есть ли смысл обманывать себя и других, убеждая себя и других, что в мире, где существуют жадность и хитрость, сопровождаемые жестокостью, можно обойтись совсем без насилия? Нет, вы, для начала, сведите негатив к минимуму, а потом уже ставьте задачу. Или, скажем, есть насилие как тактика, и мир без насилия как стратегия. Вот это уже другое дело. В лес же никто не пойдёт без оружия. А есть люди, которые просто звери. Просто звери. И есть люди, которые не просто звери, но в любой момент могут озвереть. Помнить нужно об этом. Иначе…
     Иначе никакой гармонии не получится. Достаточно вокруг посмотреть – сегодня, четырнадцатого декабря две тысячи двадцать первого года, чтобы в этом убедиться.
     Думать, как думали когда-то большевики, что вы измените обстоятельства жизни - среду, и люди сразу изменятся, ошибочно. Ведь среда и есть люди. В неё внесли правки, что дало возможность дышать, но глубинного понимания и проработки истоков человеческих мук не произошло. И всё вернулось на свои места. Как алкоголик снова сорвался в запой. Вот она, сила привычки.
     Единственный возможный путь перемен без срыва – работа над отношениями между людьми. Люди – среда. Их отношения – среда. В которую мы попадаем. Из которой мы хлебаем горя и набираем счастья. Отношения между людьми передаются по наследству (отношения родителей) и складываются из отношения к себе (опять же, которое воспринимается от родителей и воспитателей).
     Могу предложить вызов – кому не на что тратить свою энергию. Чем занимаются «нарциссы» (те, которые эгоисты поневоле)? Они как раз работают над отношением человека к себе, относясь к нему определённым образом. Только они работают в минус. Итак, вызов минимум: работать над отношением человека к себе, выводя его в плюс (начав с себя первоначально, чтобы не срезаться и стать мастером правки). Вызов максимум: относясь определённым образом к «нарциссу», вывести его из его эгоизма* поневоле в осознание своего эгоизма. О, тут нужно быть очень аккуратным. Потому что это осознание сопряжено с виной, а вина, я рассказывала, сразу ввергает в непереносимый шок и поэтому отвергается. Но ведь и это не просто задача. Это головоломка.            
     Так что – дерзаем, братья и сёстры. Но помните: вступая в бой с нарциссической программой, вы должны быть вооружены до зубов. Знаниями.
     Трудно? А то!
     Но когда мы трудностей боялись?
     …или нет, лучше так: глаза боятся, мозги делают. Перефразируя народную мудрость.
     Мозг всё сделает за вас. Только поставьте ему цель. Он же умный. Он же ваш.
     Бог помощь, как говорится. 
     Всё. Ушла. Заниматься делом. Наводить порядок в доме. Потом в голове. Потом снова в доме. И так до… как это… какая-то там пасха…
     Всё, мой котелочек не варит, чмоки-чмоки, ушла.
      _____
*жажды любования им (чтобы им любовались). То, чего не хватило малышу… и оно стало не утоляемой жаждой во взрослом.
 
     Даже не могу поклясться, что не буду больше ныть в страничку – буду ныть в подушку. Не могу, потому что не верю своим собственным обещаниям. Но поэтому я ничего и не обещаю. Я же не депутат.
     Вообще я бы отличала обещания от намерений. Это разные вещи. Что уже неоднократно доказано…   

14.12.21    

     …Я опять здесь! Всегда что-то остаётся недосказанным…
     Поскольку у нас уже есть основание, можно начинать строительство. Что важно. Искренняя радость в детях со временем превращается в привычную фальшь. Кто-то играет в хорошего себя, кто-то в плохого. И может показаться, что игра - это не есть хорошо.
     Но игра – то, что всегда интересно. И если совсем убрать игру из жизни, что останется? Если убрать вынужденность игры и оставить лёгкость жизни как игры, со всей её, жизнью, бешеной подчас суровостью, то бишь – со всей серьёзностью, если научиться немножечко, чуть-чуть играть в серьёзного себя, осознанно и с целью, оставляя место для обычной взрослой трезвости… надо бы сказать: необычной, ведь она редка, - то жить станет легче и интересней. Потому что - игра.
     Одно дело, когда ты заставлен играть и твоя душа вросла в маску, точнее, маска в душу, другое, когда ты предоставил себе зазор, пространство для движения. Чтобы не скатиться  целиком в голую обязанность, голый тягучий долг, но при этом продолжать быть человеком, а не поглощающим вещи компьютером. 
     Кстати, о компьютерах. Забавно, что между людьми и ними так много сходства. Это даже наводит на мысль. О создании «по образу и подобию» - только не по внешнему. По функционированию мышления, скажем так.
     И это, в свою очередь, наводит на мысль. Вот так, может, и бог создал человека? И мы реально носим в себе часть бога, божью часть, как компьютер, созданный людьми, несёт в себе их черты. Не черты в полном смысле, а некую тоже часть, типа алгоритмичности. И если мы через компьютер познаём себя – та же история о «психо»вирусе, который портит хорошую программу, - сколько нас, испорченных? И нас портили веками. И понятие «порчи» не такое уж глупое. И порча действительно порой снимается ритуалом, потому что ритуал – как схема, по которой нужно пройти, чтобы достигнуть цели, - важный язык психики. Коренной, возможно, язык.*
     Да, отвлеклась. Если мы познаём себя через компьютер, то и бог может познавать себя через нас. Гениально, правда? 
     Мой личный катарсис. Мой личный интеллектуальный оргазм.
     …и поэтому выпихивать из себя бога, отчуждая себя от него, более чем бессмысленно, это означает восставать на Него**. То есть, заметьте, как в сознании человека всё поменялось местами. Потому что еретиками ведущие верующих признавали тех, кто говорил о высшем в человеке как об ИСКОННО ему присущем***.
     По идее, присущем. А в действительности – кто во что верил.
     Тот то и получил.
_______
* или нет: ещё есть образы, символы, «знаки». Впрочем, ритуал тот же образ – исцеления, в данном случае.         
**равно на себя, если он в нас (сравните: «принять в себя бога»). Одновременно принять в себя и удалить в далёкие дали  – не ШЗП? В данном ракурсе, сугубо религиозного (в качестве не философии как любви к мудрости, но догмы) восприятия бога.
*** как потенциал развития. Право на разумную самостоятельность. До Разума нужно дорасти, и этот путь потруднее, чем врата, ведущие в ад…

     Почему мы описываем разницу в целях как «высшее» и «низшее»? Потому что это как слои в пироге или салате. Первый слой – он низший. Другие – выше. Первый слой – бессознательный эгоизм. То самое «дай!», «моё!» - необходимая жадность. Второй слой – ограничение эгоизма. Уже что-то более высокое. Относительно социума и Неба*. Третий – осознание необходимости ограничения не необходимостью выживать, то есть страхом за свою жизнь, а понимание цели ограничения. На этой высоте мы понимаем, что мы ограничиваем и зачем, руководствуясь контекстом события: конкретными условиями и обстоятельствами.
     Наиболее частый вариант – пребывание в первых двух слоях. Причём эгоизм может быть ограничен настолько, что в человеке не остаётся даже необходимой для выживания жадности (смотрим выше), злости, и он страдает.
     Вот я страдаю. Верните мне кусочек моей жадности на законных основаниях.
     Впрочем, теперь, когда я почти знакома со «своей тёмной стороной Луны», я и сама доберусь. Тем более что всё равно никто не собирается мне меня дарить.
_______
*точнее: для социума и Неба. Для первого слоя понятия «высокого» нет.
            
     Жизнь как дар. Жизнь как ожидание счастья. Все эти милые напутствия «у тебя впереди чистая светлая дорога!» (прекрасное далёко) – лучше бы их не было. А то ждёшь этого подарка, ждёшь, а он никак не случается*. И потом оказывается, что и нечего было ждать. Если бы нам так много не твердили о счастье, мы бы сами его находили без проблем. Речь о том, как создаются все эти зачатки иллюзий и миражей. А после они неизбежно растут, если их вовремя не… выявить.
     Нужно проще смотреть. Жизнь – дар. Дарёному коню в зубы не смотрят. Всё. И живи себе спокойно, так, что никто не ждёт, что ты будешь счастлив. И потому, что тебя оставили в покое с этим дурацким счастьем, оно не бежит и не прячется. И ты его можешь распознать. Ни с чем не спутывая.            
     Другое дело, когда тебе нарисуют: вот оно! Должно быть таким! Ты должен такое иметь! Попробуй не иметь: значит, ты несчастлив! – всё, пиши «пропало». Пропало счастье. Украли его у тебя.
     Дали подарок – подарили жизнь; спасибо. Конь, как конь. Спасибо, что подарили.
     (Поругаться можно, если кусается, но только тихонько и отвернувшись в сторону).
     Ладно, я баиньки. Ведь есть ещё и земное.
     И пальцы уже заплетаются. Натанцевались пальчики по клавишам.
     Будет день – будет пища.
     Утро вечера мудренее.
     Но я не буду думать об этом завтра. Пора ставить последнюю точку в этой истории.
     И я ставлю.
     Точка.
_________
* в песне подвох. «Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко…» Если оно уже прекрасное, то оно жестоким быть не может. Если оно может стать жестоким, то оно не прекрасно. Потому что прекрасно то, что однозначно безобидно. Если есть страх, что оно окажется жестоким, то оно не такое уж и «прекрасное», это далёко…   
 
14.12.21