Инна и Леша - глава 1

ГЛАВА 1

Одним майским солнечным утром, тишину длинной мощенной улицы нарушал лай дворовых собак. Чтоб разобраться в причине их волнений, многим хозяевам невольно пришлось выйти за двор.

Собаки ругались на громкий плач молодой девушки, медленно шедшей с поникшей головой по краю дороги.       

По обочинам дороги перед каждым двором пестрили изумрудными газонами, цветущими деревьями и душистыми кустами сирени, просторные лужайки. Сельский вид им придавали деревянные лавочки, колодцы и колонки. Но это было не село, а одна из городских улиц. Местные жители останавливаясь посреди лужаек, с любопытством глазели на залитую слезами путницу.

"Что с ней? Чего у нее такой вид?" - примерно такие вопросы, вертелись в их головах.

Путница шлепала по залитым солнцем темно-серым булыжникам босой, но назвать ее нищей, не поворачивался язык. Об этом говорил ее наряд, подчеркивавший великолепные достоинства ее стройной фигуры. Голубое бархатное платье до колен, сверкало, точно звездами, драгоценными камешками; изящную шейку венчало жемчужное ожерелье, с тяжелым рубином в виде сердечка, на одной руке блестело кольцо, идущее в комплекте с потерянными сережками, на второй сиял браслет.

"Может она воровка? Украла платье с драгоценностями и сбежала?" - у некоторых людей возникали даже такие мысли.

При всей роскоши платья, наряд  девушки был грязный, местами порванный, длинные пшеничные волосы растрепавшиеся, лицо измазанное, поцарапанное и заплаканное. 

"А она хорошенькая!" - заметил молодой хозяин, подошедший к краю дороги, чтоб лучше рассмотреть путницу.

Его наблюдение имело свои основания. Лучше присмотревшись к ее лицу, не глядя на трехслойную угрюмую маску, под ней он разглядел светлые нежные черты, немного полные, но красиво очерченные розовые губы, прямой аккуратный нос, огромные, но чудесно вырезанные голубые глаза, осенённые влажными веерами ресниц. Говоря проще - она была красивая.               

Девушка шла дальше. Самое интересное, что не смотря на многообразие мыслей, никто из зрителей не окликал ее, не пытался предложить помощь или спросить что с ней. Откуда она шла, куда и как долго? Чего плакала и была в таком виде? Никто не соизволял даже заговорить к ней. Все лишь с жестоким интересом наблюдали.

Время от времени мимо проезжали машины, из которых на нее пялились водители. Встречные или попутные прохожие реагировали так же. Но девушка никого и ничего вокруг как будто не слышала и не видела. Так глубоко она была погружена в свое горе.

Она дошла до середины улицы и, не поднимая головы, повернула на другую, более оживленную транспортом. Машинально она сошла с дороги на тротуар и миниатюрные ступни теперь не спеша зашлепали вдоль жилых пятиэтажек, выстроившихся длинной шеренгой.

Куда она шла? Трудно сказать. Она и сама не знала. И даже не задумывалась над этим.

Вдруг с балкона второго этажа ее позвал молодой парень:

- Эй, красавица, лови! -  и бросил ей алую розу на обрезанном коротеньком стебельке.

Красавица не отреагировала, цветок пролетел перед ее лицом и упал у ног. Теперь ей нужно было остановится и поднять его. Но в следующее мгновение случилась удивительная вещь, сравнимая с жестокостью варваров. По крайней мере такой она показалась тому, кто хотел сделать незнакомке столь милый знак внимания. Девушка не остановилась и не взглянула на розу, и уж тем более не подняла ее. Она безжалостно наступила на нее ногой и та хрустя смялась. Не останавливаясь, безучастная ко всему, она шла дальше. Парень же, пославший ей цветок, мрачно нахмурился.

"Как ты жестока, богиня!" - порицал ее во след, его взгляд.

Конечно, богиня не была так бессердечна к цветам как подумалось воздыхателю. Она просто была ослеплена и оглушена горем. 

Она вышла на центральную городскую улицу. С одной ее стороны перед длинным белым зданием больницы и следовавшего за ней супермаркета, тянулся широкий тротуар. Девушка шла по другой стороне, по необозримой парковке, начинавшейся от края дороги и прилегавшей к множествам выстроившихся в ряд заведений.

Миновав почти все заведения и десяток машин, стоявших на парковке, она дошла до последнего здания в этом ряду - цветочного магазина. Напротив его входа возле дороги трое рабочих клали плитку. Последние несколько метров парковка была не достроена, потому в данный момент изъян старательно исправлялся. Двое рабочих, смуглые, черноволосые и похожие на блестевших от пота азиатов, трудились в одних шортах, поскольку на улице припекало. Третий был посветлее кожей, темно-русый, славянской внешности и работал в шортах и майке. Увидев приближающуюся девушку, все трое замерли как статуи.

- Смотри какая, - шепнул один смуглый.

- Это видение, - шепотом ответил второй, приставив ладонь ко лбу вместо козырька бейсболки, чтоб не слепило солнце.

Третий рабочий, тот что светлый, промолчал. Но его молчание, его взгляд, были намного красноречивее слов товарищей. Увидев в свете слепящего солнца совсем юную девушку, стройную, гибкую, как ветвь ивы, среднего роста, видно, что дорого одетую, во всяких украшениях, но при этом почему-то босую, грязную, с исцарапанным, грустным и заплаканным самым милым лицом, которое он когда либо видел, в его груди, словно, что-то сжалось. И сжалось в одночасье болезненно и сладостно-опьяняюще. Она сразу произвела на него необычайно сильное впечатление. Словно тысячи молний разом пронзили его. Она пленила его. В его сердце запылал огонь, которому суждено было совершить одно из самых благородных дел на свете.

Не обратив внимание на всех троих, девушка прошла мимо. Но вдруг за ней увязался темно-русый рабочий. Не на мгновение не отрывая от нее взгляда, всей душой желая узнать кто она и чего так опечалена, он поднялся с корточек и пошел следом, точно под гипнозом.

- Друг, ты куда? - окликнул напарник.

- А как же работа? - сказал второй и оба переглянулись.

Друг не ответил. О работе больше не могло быть и речи! Все что он видел и слышал теперь, все что его волновало, это пленительный ангел, медленно бредущий с поникшей головой по тротуару.