Орел или решка. Глава 7. Ты колхозница...

Кружил снег, залеплял глаза, ноги проваливались в снег и не хотели доставаться обратно. Сил становилось все меньше и меньше…. Неожиданно, Тоня вспомнила, какой счастливой она шла 2 июня 1940 года из школы с сумкой наперевес: ну, вот, и закончились мои учебные годы.

В сумке лежит свидетельство об окончании школы. По всем предметам хорошо и отлично, только по истории - посредственно. То, что учили по истории, никак не походило на действительность. По рассказам матери и бабушки все было совсем иначе. Никому нельзя рассказать о своих сомнениях, можно только получать тройки по предмету, который как будто бы никак не дается.

Как бы хотелось уехать в Кунгур, учиться дальше на учительницу, но… нельзя. Не выдают паспортов деревенским жителям. Надо работать в колхозе. Счастливые воспоминания оборвались так же резко, как и остатки ее сил.

Какая метель, ведь шумел лес перед непогодой, не хотелось идти обмерять нарубленные дрова, а надо… Ноги совсем не слушаются, как хочется присесть и передохнуть…. Какие сугробы, как убродно…. Нельзя останавливаться, надо идти, идти….

А в Кунгуре живет парень, который нравится. Приезжал осенью на уборку урожая. Даже встречались тайком, и один раз поцеловались…. Только перед отъездом он вдруг сказал:
- Ни чё у нас не получится, хоть ты и приглянулась мне.
- Почему же?- удивилась Тоня.
- Ты колхозница…. Тебя в город не отпустят, а я в колхоз ни за что не поеду. Прощевай.

Тоня повернулась и ушла. Из глаз катились слезы. Она сдерживала рыдания, пока их мог слышать тот, от кого она уходила, а потом бросилась бежать. Как обидно, а он…. зачем, зачем давал ей надежду? «Ты колхозница, тебя любить нельзя…», - так вот о чем эта песня….

Тоня еще долго плакала, а потом решила, что больше никогда в жизни не посмотрит ни на одного парня. Когда ее поставили учетчицей в начале войны, то некоторые бабы ей завидовали. Ручкой писать - не вилами махать. Но это оказалось трудно.

Записать точно кто, сколько вспахал, засеял, скосил, а всем хотелось, чтоб
записала больше; и везде надо успеть, обмерить, оббежать; побывать за день на всех участках работы….

 А выхода на работу…. Бригадир был благосклонен к ней, в особенности, если она ставила ему иногда несуществующие трудодни. Тоня сочинила частушку:

Бригадир вдруг вечерочком
Подарил да мне платочек
Стал зарплату начислять,
Да удержал три сорок пять…

Действительно, он удержал с нее три рубля сорок копеек за какой-то пустяковый подарок, который Тоня никак не хотела брать. Она никому не рассказала. Какой - никакой начальник, может и отомстить. Ей бы не хотелось, чтоб это отразилось на ее родных. А тут еще эта проклятая война…. И тятя умер…

Вот так и полетели годы работы в колхозе. На нее поглядывали молодые парни, мужчины – инвалиды, вернувшиеся с войны, но она все еще не могла забыть того мобилизованного рабочего.

Теперь ей уже далеко за двадцать. Старая дева. Пора, наверное, все же подбирать себе пару. Вот Федя, давно уже не сводит с нее глаз, может быть, она и вправду нравится ему?
Тоня долго плутала и кружила, насквозь заледенела, а потом без сил присела под елку: «Я только немного отдохну….».


На улице стемнело. Надежда напрасно прислушивалась к стукам и завываниям ветра. Тревожные предчувствия подступили к самому горлу. Поздно вечером вся в слезах она постучала в окно свекрови. Фиса, накинув шаль, вышла на улицу:
- Надежа, ты?
- Я, Фиса, открой…

Анфиса приоткрыла дверь в ограду. Снежный вихрь тут же зло метнулся в лицо, вцепился в юбку и платок, остервенело начал трепать.
Фиса…. Тоня не пришла домой…. Гляди, какая пурга. Она же в лес пошла, дрова обмерять…. Как бы не случилось чего…
Надежда тихонько шептала молитву.

Фиса растерянно огляделась:
- На-а вот…. Так все равно придется ждать утра…
Не было видно ни зги. Лес надрывно шумел. Завывания вьюги леденили душу.

Утром, едва рассвело, все кто мог, вышли на поиски Тони. Ее нашли на третий день, сидящей под елкой, совсем недалеко от дороги. Это случилось 6 февраля 1949 года. Жизнь Тони, оборвалась, едва начавшись, ей было всего двадцать четыре года. Надежда окаменела от горя. Вначале умер муж, а теперь погибла дочь. Гроб опустили в мерзлую землю, а она была такая красивая.