Орел или решка. Глава 8. Деревня моя

Толя с ребятами любил играть на поляне около Кривого озера и очень не любил, когда за ним увязывалась сестра. Он отправлял её обратно домой, неловко утешая:
- Вот погладишь мне брюки к вечеру, тогда завтра пойдешь со мной.
Но завтра опять повторялось все с начала, а Зина смотрела на него влюбленными глазами и верила каждому его слову; гладила брюки, стирала рубашку, пришивала пуговицы.

Толик начал интересоваться девушками и следил за своей внешностью. В пятнадцать лет он пошел работать в МТС токарем и считался уже взрослым. Зина, как и вся ребятня в деревне, с ранней весны до поздней осени бегала босиком и в легкой одежде. Еды и одежды почти не было.

 Они собирали грибы, пистики, горькую редьку, жевали смолу деревьев, отваривали пиканы. Главной задачей Толи было обеспечивать семью рыбой. Хорошо, в окрестных озерах её водилось достаточно. Скородумка  на обед - и вот ты еще не сыт, но уже вроде бы и не голоден.

***

Осенью 1953 года Анатолия взяли в армию. Александр и Фиса, отправив сына, задумались над своей жизнью. В колхозе работать очень тяжело. От зари до зари без выходных на работе, а еще дома полный двор скотины и огромные огороды с картошкой. На трудодень приходится денег по пятьдесят копеек, один килограмм зерна да два килограмма соломы.

Однако уезжать из деревни не разрешается.
- Сано, - заговорила как-то Фиса, - давай уедем город.
- Как уедем? Паспортов-то нет. Да и чё люди - те скажут?
- Не горё нам . Мама с Зиной дома поживут. Дом - от бросать тоже нельзя. А мы уедем в город, устроимся, потом и их заберем.
- Давай попробуем, коли так…

Феденевы собрались и тайком уехали в город, никому ничего не сказав. Сняли квартиру, Александр устроился на работу шофером, Фиса обходила организации, одну за другой, но пока ничего подходящего не находилось. Начальство подозрительно смотрело на нее, просили показать паспорт. Фиса что-то бормотала, что позабыла его дома. Ей не верили и быстро отсылали, говоря, что работы у них нет….

 Однако, через два месяца их нашли, Сашу вызвали в прокуратуру. Прокурор разговаривал с Александром недолго:
- Сбежали из колхоза? Вы враги народа. Знаете, что за это бывает? Если в течение суток не вернетесь домой, отправим тебя и жену в лагерь.
- Я же воевал, инвалид войны, - начал было Саша.
- Молчать! Выполняйте приказание, иначе пожалеете…

- Будь-ты к чёмору ! - ругалась Фиса, когда узнала эту новость, - Ладно, Сано, сейчас поедем домой, неровен час и вправду посадят, а потом, когда все утихомирится, попробуем опять уехать...

Саша и Фиса поехали обратно. Вернувшись, они застали Гликерию в тяжелом состоянии, она уже недели три не вставала с постели, осунулась и ослабела. Её худенькое, сморщенное тельце едва занимало половину кровати.

Таисия и Надежда находились у постели умирающей.
- Как хорошо, что вы приехали, - вздохнула Гликерия, - я хочу вас всех благословить.
Надежда потянулась за иконой. Таисия подала умирающей воды, та сделала глоток, потом Саша помог ей приподняться на постели. Позвали Зину. Гликерия прошептала молитву, взяла в руки икону, прикоснулась ей к головам дорогих людей. Фиса взяла икону из её рук и пока ставила на место, Гликерия, тихо вздохнув, умерла. Зина прижалась к отцу и заплакала.

После похорон Феденёвы передумали уезжать «на производство». Не хотелось возить за собой дочку. Ребенку будет тяжело жить неустроенной жизнью в постоянных волнениях. Да и за домом нужен догляд, совсем отрываться от прежней жизни они были еще не готовы.

***

Анатолий вернулся из армии возмужавшим и еще более симпатичным, чем был раньше. С гордостью рассказывал, как служил на Дальнем Востоке на границе с Китаем. Китайцы часто устраивали провокационную стрельбу, а им ни в коем случае нельзя было на нее отвечать…

Толя снова устроился на работу в МТС и взял на себя обязанность обеспечивать семью рыбой. В девчатах не было отбою, он умудрялся встречаться с несколькими сразу из разных деревень. В один из дней, вернувшись с работы, пошел на обход своих садков.
 
Он вытаскивал из воды «морду», в которой трепыхалось несколько рыбешек, когда послышались шаги, и к Черному озеру выскочил его друг Гена.
- Вот ты где! Толик, хочешь, скажу тебе новость, - Генка пригладил рукой растрепавшиеся волосы, - в Починки, в колхоз приехала молоденькая девка. Говорят, баская, жуть! Пойдем сёдни туда на танцы!
- Я намедни с Галей договорился, мне надо в Шляпники.
- Ничего, обождет тебя твоя Галя, пойдем сегодня, поглядим на новенькую.
- Ну, ладно, коли так, - согласился Толя.

Вечером на танцах он увидел девушку среднего роста с пышной грудью, правильными чертами лица и изумительно синими глазами. Она и вправду была просто красавицей. Модный сарафанчик очень шел ей, а черные волосы подвиты и уложены в прическу. Их деревенские девчата носили косы.

 Вокруг Лили, так звали новенькую, уже роем вились парни. Её наперебой приглашали танцевать, с ней шутили, заигрывали. Толя приосанился и тоже подошел. Белые как солома волосы оттеняли загоревшее лицо, серые глаза смотрели с интересом и доброжелательно, худощавый и стройный, с милой добродушной улыбкой, он нравился многим девушкам.

Неудивительно, что и Лиля сразу же заметила его, и они познакомились.
- Ты откуда родом будешь? - поинтересовался Анатолий.
- Из деревни Черепаны, может, слыхал?
- Не,не слыхал. А к нам как попала?
- Я окончила техникум, меня направили к вам по распределению. Я зоотехник.
- Зоотехник? Это что ещё за работа?
- Как правильно выращивать скот, - пояснила Лиля.

Толя был немножко обескуражен. Сам он, из-за того что надо было работать, даже не закончил школу. Да, не похожа Лиля на их деревенских девчат.
- Может, пойдем, погуляем?
- Пойдем,- кокетливо улыбнулась Лиля.

***

Все началось с патриарха Никона. Это он установил троеперстное крестное знамение и внес исправления в Символ Веры. Не все христиане приняли это нововведение и их стали называть старообрядцами.

 Следующий Патриарх Иоасаф Второй торжественно их проклял и ввел уголовное преследование, а царь Алексей Михайлович вздернул одну из старообрядцев, боярыню Морозову, на дыбе за непослушание светским и церковным властям.

Старообрядцы из Москвы и Поволжья ушли на Урал и в Сибирь.
Часть их осела и живет до сих пор в деревне Черепаны. Лилин дед, Афанасий, так же как и его дед, и прадед, носил сан священника и возглавлял общину.

Почти сразу после революции отца Афанасия арестовали и отправили в Сибирь в ссылку, по дороге он умер от инсульта. Его старшие дети, Сусанна и Федор, подальше от греха и от знакомых, уехали вместе с семьями обратно в Поволжье.
Лилина мать, Меланья Афанасьевна, решила остаться в деревне.

Старообрядцы скрывают свое религиозное мировоззрение под маской атеизма и стараются ничем не отличаться от остального советского народа.

***

Лиля окончила школу в 1954 году и решила учиться дальше. Нужен был паспорт, и она пошла в соседнюю деревню в сельский совет. Строгая незнакомая женщина спросила её:
- Как тебя зовут?
- Лия, - ответила Ульяна. Она сказала то имя, которым называла её мать.
- Лия? - удивилась женщина, - тогда может быть Лиля? Лилия?
- Да, - подхватила Ульяна, новое имя ей понравилось.
- А как зовут твоего отца?
- Егор.
- Значит, Георгиевна. Хорошо, так и запишем, приходи за документами через несколько дней.

Так Ульяна Егоровна стала Лилией Георгиевной. Теперь её звучное имя соответствовало её красивой внешности и целеустремленной натуре. Как бы не приходилось трудно, она окончила техникум, влюбилась в свою новую специальность и теперь собиралась поднимать животноводческую отрасль.

Одно расстраивало её, любимый парень учится на военного, и они еще не скоро смогут быть вместе. Зато потом она станет женой лейтенанта! А Толя очень симпатичный. Ничего что погуляет с ним немножко, она же не монашка, чтоб сидеть дома.

***

Они шли по лесной тропке. Цвела черемуха, ее аромат кружил голову, первая зелень и цветы навевали ощущение праздника. Толя чуть обнял Лилю, а она доверчиво рассказывала о себе:
- Нас в семье было четверо детей, я самая младшая. Один из братьев умер еще до моего рождения. Когда мне было восемь лет, я с подружкой Капой пошла весной в поле, искать прошлогодние колоски, очень хотелось есть.

Мы кое-как нашли несколько колосков и съели зернышки. Вечером я захворала, меня сильно мутило и рвало, а утром сказали, что Капа умерла…. Я долго хворала, но выжила, а Капа умерла…
Всю жизнь Лиля вспоминала этот случай: «Я выжила, а Капа умерла. Я выжила, а Капа…»

- Да, Толя, еще я тебе расскажу, только ты никому не говори,- голос Лили перешел на шепот, - мой дед священником был…. Старообрядцы мы…
Толя захихикал:
- Попом что ли?
- Да. Мама как-то проговорилась, что его арестовали сразу после революции, отправили в Сибирь. По дороге с ним случился удар, и он помер; ему сорок шесть лет тогда было, мол, молодой совсем. А мне кажется, что в сорок лет люди старые уже…
- Конечно старые.

Они остановились у калитки в огород и посмотрели друг на друга. В темноте были видны только очертания глаз и губ. Странное чувство единения заставило их сплести руки. Толя прикоснулся губами к Лилиным волосам и вдруг сказал то, что еще не говорил ни одной девушке:
- Какая ты …красивая….

Получилось так, что Лиля уступила ласковым объятиям и поцелуям Анатолия. Она сама не поняла, как это произошло. Толя тоже растерялся и сказал:
- Теперь ты моя жена, пойдем ко мне домой.
Лиля вдруг ответила:
- Пойдем, только я переоденусь в нарядное платье.

Она ушла в избу. Толя ждал, кажется, целую вечность, уже хотел, было уйти, но Лиля вышла и окликнула его:
- Толик, ты где?
- Здесь.
- Ну, что, пойдем? - неуверенно спросила Лиля.
Толя нашел в темноте ее руку и решительно потянул в сторону дома.
Анатолий привел её домой прямо посреди ночи и сказал удивленным родителям:
- Лиля, моя жена


- Будь ты трою!- метала гром и молнии Фиса, - да кто она такая! Своих деревенских девок что ли нет! Вот, Галя, например. Бросил её и женился неизвестно на ком! На-а вот! Пришла в дом посреде ночи! Ну и молодежь нонче пошла!Срам-от какой!

Фиса словно забыла, что сама пришла в семью Саши невенчанная и не сватанная.
- Полно-те, Фиса! - урезонил ее Сано.
Фиса замолчала и ушла за печку, она никогда не бранилась с мужем.

Александр принял Лилю, но между свекровью и невесткой началась невидимая война. Назначили день свадьбы, поджидали сватью, Лилину мать, в гости.

Меланья Афанасьевна повезла дочери приданое: перину и две подушки. Добиралась долго. Ей было очень любопытно, в какую семью попала дочь, и она, еще в Орде начала выспрашивать у людей:
- А семья-то ничего, куда вышла моя дочь? Работящие?

Не успела Меланья приехать в Подберезово, а молва уже бежала впереди неё. Вот, мол, едет к Феденевым сватья с периной и двумя подушками, и как только она их тащит, и выспрашивает у всех, что за семья, куда вышла её дочь.

Фису это почему-то очень обидело. Меланье она ничего не сказала, но Лиля стала ей еще более неприятной. Лиля плакала потихоньку, Толя жалел её и, в конце концов, они решили уехать жить в другую деревню.

***

- Ой, Толя, что-то в животе очень больно…
Лиля перегнулась и схватилась за край стола.
- Потерпи, Лиля, сейчас сбегаю за лошадью, и поедем в больницу.
Анатолий выскочил из дома и побежал на конный двор.

А успеют ли они доехать до соседнего села, где есть фельдшерский пункт? У Толи от страха по спине побежал липкий, холодный пот.
- Лиля, Лиля, - вбежал он в избу, - оденься, холодно.
Лиля тихонько начала продвигаться к двери, держась за живот. Схватки – это гораздо больнее, чем она ожидала.

Толя схватил еще свой полушубок, какую-то шаль, посадил Лилю на сани и погнал лошадь. Где-то на середине пути Лиля закричала.
- Анатолий, остановив лошадь, кинулся к ней:
- Больно? Потерпи чуть–чуть…
- Нет, Толя, кажется, я рожаю…

Анатолий растерянно оглянулся вокруг. Старая, видимо, много повидавшая за свой век ель, стоявшая около дороги, неуверенно махала ветвями.
Толя снова кинулся понужать лошадь.

Фельдшерский пункт был закрыт в честь праздника дня седьмое ноября. Все сидели по домам, и слушали по радио как проходит демонстрация на Красной площади в Москве. Анатолий вошел в дом фельдшера, из динамика доносились громкие крики: «Слава КПСС! Ура! Ура! Ура!»

Толя тоже закричал:
- Жена у меня рожает…. Родила уже…
Фельдшер быстро собралась, открыла пункт, сделала все необходимое. Она оставила Лилю на ночь в больнице, а Толе наказала привезти назавтра чистое белье и пеленки.

- Толя, ты знаешь, где лежат пеленки? - спросила Лиля.
- Нет. А какие они?
- Это старые перешитые бабушкины юбки, ты их узнаешь, они лежат в сундуке.
Анатолий кивнул.

Лиля лежала на кровати, одетая в больничный халат, и укрытая старым одеялом. В комнате было прохладно. Фельдшер уже начала затапливать печку. Ребенок беспрерывно плакал, хотя Лиля только что кое-как покормила его. Она обняла сына, наверное, ему холодно.

Анатолий ехал домой и все никак не мог представить, что он отец. У него есть сын!

***

Когда сыну Вите исполнилось три месяца, его отдали в ясли, а Лиля вышла на работу. Дольше сидеть с детьми не разрешалось. Правда, можно уходить днем с работы в детский сад и кормить ребенка. Витя чаще всего плакал. Каждый вечер нянечка говорила Лиле:
- А твой - от сынок чуть криком не зашелся…

Потом он совсем разболелся, и пришлось увезти его в Подберезово. Водилась больше Надежа, работать в колхозе она уже не могла, ей исполнилось 65 лет.

Но только в 1969 году Третий съезд колхозников принял новый устав, и у колхозников появилась гарантированная заработная плата и пенсионное обеспечение…. Надежа вышла на пенсию в 73 года…  Фисе повезло больше. Пенсия "настигла" ее в 58 лет. И всего-то двенадцать рублей, невелики деньги, но для колхозников и это было счастьем. Берегли каждую копейку...

***

Селеткова Меланья Афанасьевна, Лилина мать, "поповна", как презрительно называли ее в деревне за глаза, не отягощенная крестьянской наследственностью, при первой же возможности покинула деревню и «ушла в торговлю». Ей удалось скопить целый мешок денег.

Денежная реформа грянула неожиданно и пребольно ударила по населению. Тогда Меланья, не пропадать же добру, оклеила ненужными дензнаками свою комнату…

В шестидесятые годы, после денежной реформы, партия взяла курс на ликвидацию бесперспективных деревень и укрупнению колхозов.В результате опустело множество деревень. Люди срывались с обжитых мест, съезжались в крупные села, в которых строили школы, больницы, фермы. Многие семьи уезжали в города. Пашни зарастали лесом.

***

Директор совхоза ждал, пока специалисты совхоза рассядутся по местам: агрономы, инженеры, зоотехники, бригадиры… вот кажется и все. Он встал, оперся руками на стол:
-Начинаем товарищи. Сегодня у нас расширенное производственное совещание по вопросам животноводства.

На совещании присутствует доцент пермского сельскохозяйственного института Александр Михайлович Никитин. Цель - инспектирование нашего хозяйства. Слово предоставляется зоотехнику-селекционеру Феденевой Лилии Георгиевне.

Лилия Георгиевна встала, подошла к столу директора, разложила бумаги, посмотрела на сидевших в кабинете людей и с энтузиазмом начала выступление:
-В настоящее время в Пермской области плановыми породами утверждены черно-пестрая, тагильская, суксунская породы крупного рогатого скота.

Наше хозяйство, занимается совершенствованием суксунской породы. За последние годы эта порода получила распространение во многих районах. Это вызвано тем, что она хорошо отзывается на улучшение условий содержания и кормления. Повышаются удои, увеличивается содержание жира в молоке, улучшается конституция животных.

Поддерживаются эти показатели за счет скрещивания коров с чистокровными датскими быками, отбором лучших экземпляров и выбраковкой коров не соответствующих стандарту породы.

Специалисты хозяйства прилагают немало усилий для того, чтоб кормление животных было качественным и бесперебойным, а содержание соответствовало зоотехническим нормам.

 С моей стороны организованы регулярные контрольные дойки, раздой коров, нумерация скота. Ведутся первичные записи зоотехнического учета, проводится ежегодная племенная оценка скота. Лилия Георгиевна еще долго с увлечение рассказывала присутствующим о работе со стадом.

Наконец слово было предоставлено доценту Никитину:
-Товарищи, точно такие же совещания по вопросам племенной работы пройдут в ближайшее время и в других хозяйствах. Затем данные будут мной обработаны, проанализированы и выйдет в свет книга »Порода и продуктивность».

 Важно, чтоб в каждом хозяйстве области были созданы свои селекционные фермы, для выращивания высокопродуктивных коров и получения от них чистопородного потомства.

Целенаправленная племенная работа в Пермской области, позволит добиваться и в дальнейшем высоких результатов, что будет достойным ответом животноводов на решения мартовского (1964) и октябрьского (1968) Пленумов ЦК КПСС.

Лиля шла домой усталая, но довольная. Надо рассказать Толе, что совещание прошло успешно. Зря я вчера так волновалась. И как же приятно, что результаты моей работы оценены руководством и не пропадут даром. Вот только голова что-то очень сильно болит…

***

Витя рос, ясли сменились детским садом, затем школой; он был то октябренком, то пионером, то комсомольцем.
- Только коммунистом не будь, - тихонько говорила ему бабушка Фиса, она хорошо помнила ,как их арестовывали и расстреливали.

Витя недоумевал - почему? И потом, папа с мамой не верят в Бога, а здесь, в Подберезово, его заставляют учить молитвы и креститься перед большими старинными иконами. Наверное, бабушка и дед совсем отстали от жизни…. Что с них возьмешь, старые уже.

Витя любил ездить в Подберезово во время школьных каникул. Зимой можно было сходить в лес на широких, старинных охотничьих лыжах. Они совершенно не проваливались в снег, но и разогнаться на них было невозможно.

 Однако, самое интересное происходило вечерами. Вечерами дедушка и Витя забирались на теплую, уютную печку. Бабушка в это время гремела ухватами, чугунками, заводила квашню , мыла посуду, а может быть, старалась находиться поближе к ним, чтоб не пропустить ни одного слова.

Дедушка рассказывал ему сказки, стихи, пел песни. Показывал свои боевые и послевоенные награды, рассказывал о том, как воевал, как полюбил Наташу. Вспоминая её, он всегда становился очень грустным и заканчивал свой рассказ о ней песней, в которой были такие слова:

Это было давно, лет пятнадцать назад.
Вез я девушку трактом почтовым.
Круглолица, бледна и как тополь стройна,
И покрыта платочком шелковым.

Попросила она, чтоб я песню ей спел,
Я запел, и она подхватила.
Кони мчались стрелой, словно ветер степной,
И несла их нечистая сила.


К сожалению, Витя не запомнил всю песню, и только однажды увидел напечатанной в старом песеннике. У каждого поколения свои песни.

А стихи, которые читал дедушка:

Не ветер бушует над бором,
Не с гор побежали ручьи,
Мороз –  воевода дозором
Обходит владенья свои.

Глядит, хорошо ли метели
Лесные тропы занесли,
И нет ли где трещины, щели,
И нет ли где голой земли.


Вите сразу представлялся Дед-Мороз в красном полушубке, который обходит густой ельник вокруг Подберезово, постукивает по деревьям деревянным посохом и ждет не дождется Нового года, чтоб зайти в деревню. И как же он был рад, когда стали изучать это стихотворение в школе. Оказывается, это стихи Некрасова. Он с удовольствием « учил» его, хотя помнил каждое слово.

А летом - другие забавы.
- Дедушка, пойдем на озеро, наверное, рыба уже поймалась.
-Пойдем, Витя.
Они направились к Кривому озеру. Дедушка, как в прочем и остальные жители деревни, ставил «морды», и почти каждый день на обед была скородумка из рыбы и яиц.

В этот раз в «морде» плавали один крупный карась и пескари. Витя хохоча, вытащил их:
-Какие скользкие!
- В воду не урони! - готовый подхватить рыбу говорил дед, - да, ты в этом озере не купайся, мы тут воду для питья берем.
-Да, знаю, я, знаю.

- Сегодня у нас с тобой еще дело есть, Витенька.
- Какое?
- Надо у Надежи в конюшне пол поменять, намедни она меня попросила, а то коза ноги может переломать. Я буду доски из конюшни вытаскивать, а ты, те, что поменьше, в кучу во дворе складывай. Тяжелые не таскай.

-Ладно, дедушка. А где у бабушки Надежи муж?
- На войне погиб. Михаилом его звали, брат мой старший. – в голосе деда Витя уловил нескрываемое уважение к брату.
- А-а-а,- Витя смущенно замолчал.
- А детей у нее нет?
- Погибла дочка ее Тоня, в лесу замерзла. Молодая, 29 лет только было. Учетчицей работала, пошла в лес дрова обмерять и пурга началась.

Витя опять помолчал. Почему-то сама бабушка Надежа никогда не рассказывала об этом.
- Дедушка, - вдруг снова заговорил он, - я у вас на голубнице  старый учебник истории нашел. Там портрет Сталина есть, и очень много про него написано, а в наших учебниках о нем не пишут почему-то. О нем забыли?

Неожиданно дед ответил присказкой, из которой Виктор ничего не понял:
«Да, сказал мужик, хороша Советская власть, а сам горько, горько заплакал».

Витя принялся таскать гнилые доски и складывать в кучку.
- Сано, Витя, идите обедать, - позвала из ограды бабушка Фиса.
Тут же на полянку из своего дома вышла бабушка Надежа и возразила:
- Так пусть у меня пообедают, я приготовила.
- Да, нет, Надежа, ты потом еще раз Витю накормишь, все равно он к тебе опять придет! - рассмеялась бабушка Фиса.
- Ну, ладно, коли, так.
Надежа принялась подбирать гнилые щепки с поляны.

***

Надежа зажгла лампадку перед иконами, достала с полицы молитвенник на старославянском языке и, открыв на первой странице, положила на стол. Посмотрела на образа: стершиеся лики святых, казалось, смотрели прямо на нее.

Надежа перекрестилась, отвесила поясной поклон и зашептала:- Господи, Иисусе Христе, сыне божий….
Привычная боль, гнездившаяся в душе, начала отступать.

В избу забежал Витя. Бабушка Надежа обычно ласковая и приветливая, в это время не отвлекалась ни на что. Увидев ей молящейся, Витя тихонько забрался на печь.

Надежа шептала молитвы, крестилась, дрожал огонек перед лампадкой, неистовая вера принизывала все вокруг. Вот, пожалуй, тогда и зародилось в Вите какое-то благоговение перед иконами, молитвами, Богом.

***

Дедушка Сано с ласковой усмешкой наблюдал за внуком. Большой стал, почти взрослый, на девок заглядывается…. Как время-то бежит, давно ли на руках его носили…. Давно ли сам молодым был. Хорошо, хоть детям не довелось испытать то, что мы пережили. Да и внукам не дай Бог…

Виктор надел чистую рубашку, подошел к старинному зеркалу, висевшему в простенке между окнами, и пригладил вихры. Зеркало немного облупилось в одном углу, но недавно ему укрепили деревянную раму, и оно продолжало исправно отражать действительность.

Виктор испытующе посмотрел на себя: светлые как солома волосы, прямой нос, серые глаза…. Это симпатично или нет?
- Дедушка, я пойду?
- Иди, только не очень поздно возвращайся.
- Мы у Кривого будем!
- Где же вам еще быть…

Сано передвинул цепочку с гирьками у старинных часов с кукушкой, толкнул маятник, подправил стрелки. Механизм «ходиков» возобновил равномерное тиканье. Вот еще один день прошел, еще ближе к смерти.

Да…. Дети растут, родители старятся. Где это Фиса ходит, скоро скотину с пастбища пригонят, управляться надо. Сано вышел из избы и направился в конюшню.

Виктор прошел по тропке через огород, за деревьями уже слышались звонкие голоса. Он тихонько выглянул из-за елки: Света уже там или еще нет?

Да, вон она играет, светлые волосы завязаны в хвост, успевает отбивать мяч и отмахиваться от комаров, их к вечеру видимо- невидимо откуда-то появляется; движения плавные, грациозные….

С каких пор он вдруг стал выделять Светку среди всех девчонок? И сам не помнит, только знает о ней, кажется, все: какие предметы любит и от каких недовольно кривится. О чем любит читать и о чем не любит говорить. Кто лучшие подружки, кому из парней она нравится и кто, кажется, нравится ей…. Витя все каникулы живет здесь, в Подберезово, чтоб только видеть ее. Да что это он….

Виктор вышел на поляну и встал в круг; ему тут же послали мяч.
- Светка, лови!- Витька ловко дал пас в ее сторону. Она уверенно взяла его и отправила дальше.
-Я беру!- прокричал Пашка, и отбил мяч перед самым носом Виталика.

Мяч полетел в сторону и застрял в ближайшей елке.
- На-а вот!- огорченно  закричал Виталик.

- Давайте лучше поиграем в ручеек,- предложила Валя.
Парни засмеялись, но тут же начали расхватывать девушек, чтоб получились пары.

Вот, играя в такую игру, как ручеек, сразу становится понятно, кто к кому неровно дышит. Это хотят узнать как парни, так и девчата, поэтому и проверяют время от времени, не поменялись ли взгляды у их пассий.

 Витя неизменно выбирал Светку, а Светка его. Скоро совсем стемнело, ельник превратился в одну сплошную полосу леса.
- Светка, ты домой?- Витя чуть прикоснулся рукой ее руки.
- Домой.
- Нам по пути!

Они отделились от остальных и тихонько пошли по тропке в сторону домов.
- Свет, а ты слыхала, что где-то здесь спрятан клад?
- Какой клад?
-Золото Колчака! Когда белые отступали, говорят, его тут закопали.
- Может, и есть тут где-то клад, да разве ж его найдешь!
- Свет, а ты бы что купила, будь у тебя золото?
-О-о-о,- Светка закатила глаза .- Давай лучше я тебе стихи почитаю. Их написал наш земляк, поэт из Ашапа, Константин Мамонтов. Ты любишь стихи?
- Люблю, только про войну.
- Так слушай:

Тракт неширок, но днем не пересечь
Лежим в кустах. А мимо: танки, пушки.
Солдаты ржут. Кругом - чужая речь
А мы - в России – шепотом по-русски.

Но что мы можем? Наш боезапас-
На пять винтовок лишь по два патрона,
Лежим и ждем, чтоб в сумеречный час
Перебежать, не понеся урона.

Здорово, правда? С ним на войне еще такая история произошла: потерял одну свою тетрадь со стихами. Ее нашли, после войны отдали в музей, потом напечатали его стихи в газете и подписали, что поэт неизвестен и погиб. А он прочитал свои стихи и написал в ту газету, что вот, мол, я, жив…

- Да уж. Мне тоже скоро в армию.
Светка почему-то промолчала.

***

Вечером, по старой привычке, Феденевы сидели на лавочке перед домом и обсуждали прошедший день. Дул холодный осенний ветер, солнце с утра пряталось за тучами, но хотелось еще, как можно дольше, побыть на улице.

Фиса, Сано и Надежа внимательно слушали Зину, которая только что пришла из магазина, и комментировали услышанные новости. Магазин для них - своеобразный обменный пункт информации.

Сегодня Саша брал лошадь, чтоб навозить из ельника жердей для ремонта изгороди. Целый день возился с сухими елками: вытаскивал из леса, обрубал ветки, укладывал на телегу.

Хоть и делал все медленно, но устал и сейчас с удовольствием сидел на лавочке, прислонившись спиной к оплоту . Фиса с Надежей днем убирали морковь, свеклу и тоже изрядно устали.

Вдруг Зина вернулась к разговору об Анне из Австрии. То, что у Михаила в Австрии, пока он был там в Первую мировую войну в плену четыре года, была семья -они никогда не забывали, но и не говорили об этом при посторонних:

- Как Анна там, жива или нет?
Надежда, жена Михаила, поправила платок на голове и опять устало опустила руки:
- Я даже не знаю, с какого она года, Михаил ничего не хотел говорить о ней.

- Хоть бы письмо написали, что ли, его-то внуки,- добавила Фиса.


Скоро все разошлись по домам. Надежа зашла в пустую избу. Ну, вот, опять длинный одинокий, вечер. Михаил умер, когда служил в Соликамске во время войны, охранял заключенных. Да каких заключенных, бывших колхозников, укравших кило-два зерна.

Даже братьев нет рядом. Они так и остались жить там, куда их выслали из деревни во время коллективизации в тридцатые годы. Не захотели потом вернуться домой. И могилки родителей там же, навещает их Надежа реже, чем хотелось бы, накладно это, да и возраст уж не тот ездить в такую даль.

Где Мишина могила никто не знает. Поди и похоронили вместе с заключенными в одной яме.Повинуясь импульсу, достала из сундука сверток. Долго рассматривала фотографии, дневники мужа; портреты батюшки царя и его семьи.

 Письма Михаила перечитывать не стала, и так помнила каждое слово. Грех на ней большой, вот и одна она поэтому. Надежа горько вздохнула, снова убрала сверток в сундук, и начала укладываться спать.

Совсем одинешенька, хорошо еще, Сано с Фисой помогают во всем. С этим горьким чувством одиночества Надежа и заснула.

***

Сразу после окончания школы Виктора забрали в армию. Почти следом за ним в часть пришла телеграмма: « Дедушка умер». На похороны его не отпустили. Витя смотрел на зеленые деревья, траву и недоумевал: весна, цветы и …смерть. Слезы сами накатывали на глаза. Только сейчас он понял, как любил дедушку.

***

Виктор приехал в Подберезово. Только две недели назад он мобилизовался и еще не освоился на гражданке, а уже потянуло в эту родную деревеньку. Ходил по ягодным  угорам, ел землянику, обошел вокруг Кривого озера, направился к Черному озеру.

Везде находил какие-то изменения: тут елочка выросла, там березка молоденькая, здесь муравейник появился, а тропка к Черному озеру почти заросла. Не полощут тут больше бабы белье, водопровод в деревне появился, колонки на улице.

Витя посмотрелся в черную воду с берега, не рискнув встать на подгнивший плотик, и направился обратно в деревню; надо еще зайти к другу, хотя, он, наверное, на работе. А вечером – в клуб!

И сколько же приятных воспоминаний связано с играми у Кривого озера! Вот бы и Света была дома! Они не переписывались, все-таки два года большой срок, за это время могло многое измениться, но сейчас, вспоминая Светку, он понял, что в его отношении к ней не поменялось ничего…

***

Светлана приехала домой на каникулы. Нетерпеливо поглядывала на календарь, слушала программу новостей по телевизору: когда же объявят очередную мобилизацию? Выглядывала в окно, невольно посматривая в сторону Пещеры, не купается ли там …Витя. Вот-вот он должен прийти из армии. «Это случится осенью поздней, может быть даже в летний день. Медленно поезд подойдет к платформе и ляжет на землю солдатская тень». Как они встретятся? Сделают вид, что ничего не произошло, или…. Или она бросится ему на шею…

***

- Витенька, послушай, что я тебе скажу,- бабушка Фиса притянула его к себе и усадила рядом на лавку.
- Что, бабушка?
- Ты не удивляйся, только твоя Света тебе родственница…
- Как это?- опешил Витя.
- У вас был один прапрадед, мой отец, Игнатий Кузьмич Глебов…. Белые его убили в восемнадцатом году. Двое суток в болоте лежал, сколько мучений принял, прятался от белых. Будь прокляты те, кто его застрелил и наши деньги забрал. Царство ему небесное, – привычно запричитала Анфиса.

- Да с чего ты взяла? Не нравится она тебе, так и скажи.
- Не нравится. Мой отец изменил моей матери, и теперь ты хочешь жениться на…своей сводной сестре…

Витя сидел, ничего не понимая, и только загибал пальцы, считая поколения…
- Но… это же уже четвертое поколение…. И потом, поздно уже, у нас будет ребенок…

Фиса схватилась за голову:
- Ох, ти мнеченьки! И почему их так и тянет в нашу семью…. Ты не заметил, как она похожа на нас с тобой? Эти светлые волосы, прямой нос, серые глаза. Это же все от Игната!

Виктор помолчал, подождал, пока успокоится бабушка, а потом сказал:
- Значит, наши семьи воссоединились. Мой прадед, наверное, был бы рад этому. Ведь он, наверное, любил бы вас обеих, останься он в живых.

Торжество назначили на июль месяц. Венчаться было как-то не принято, расписались в сельском совете в Шляпниках. Вся церемония заняла десять минут. Поцеловаться новобрачным почему-то не предложили, хотя, кольцами они все же обменялись.

 Затем ездили по окрестным деревням, оглашая тишину звуками клаксонов, фотографировались на фоне лесного пейзажа. Главная машина кортежа – небесно-голубой  Москвич 412 - украшена разноцветными лентами и воздушными шариками, а к последней из них приделали плакат: «Кто куда, а мы на свадьбу!».

Веселая получилась свадьба, хоть и не было деликатесов на столе. Но молодежь счастлива не этим. Светит солнце – у молодых будет совет да любовь, идет дождь - молодые будут богаты.

И снова по традиции вся деревня собралась на «пучеглазну», так в деревне называют это обязательное для всех мероприятие, сходить и поглазеть на свадьбу.

Опять маленькие ребятишки заглядывают в щели заборов, ребята постарше сидят на крышах конюшни и амбаров, взрослые толпятся около ворот, а старики чинно сидят в ограде на лавках и вспоминают свою молодость…

И по-прежнему верхом неприличия считается неприглашенному заранее гостю сесть за стол или выпить рюмку вина…