Контузия
Контузия
Там, в холоде печей больных палат, где запах тел, как запахи венков
Лежал совсем не раненый солдат, наверное, раб Божий и Христов
С открытою траншеей в голове, смотрящий в побелевший потолок
Он все кричал на радиоволне, и правым пальцем нажимал курок…
В окне Луна и можно все списать на полнолуние и прошлую войну
Когда атаки нужно отражать и остальную злую кутерьму…
Он все кричал про брошенных солдат, контуженных, лежащих на снегу
Про очень оглушительный набат и запах ацетона поутру…
Про тошноту и водный аспирин, про фельдшера убитого в кустах
Про белоснежность окровавленных гардин с улыбкой на измученных
устах,
Про огонек на кромке фитиля, про мины для блуждающих коров
И про простую силу штемпеля с шинельной биркой на фамилию Петров
Он все кричал, как будто нараспев, махал руками и плевался в потолок
А санитар, лекарство разогрев, махнул с бутылки радостный глоток
То Кока-Кола, Микки Маусова кровь, несла ему порочность пустоты
И папироса с именем - «Любовь», марихуанно-травной красоты…
Смотрелся он, как клоун в понедельник, в забрызганном халате на груди
Травою припорошенный Емельник и запах водки рядом впереди
В руке игла, как одноразовая пуля, блестит штыком на кончике руки
И радость возбужденного питбуля бегущего за зайцем у реки
А тот совсем не раненый солдат, швырял бутылку в ухо санитару,
Искал везде запалы для гранат, звоня по телефону кочегару,
В горячке белой, аленьких цветов, засеяв поле рядом у больницы
И с биркой на фамилию Петров он продолжал цветные небылицы
Что на душе живет крылатый воин, измученный от раны в голове
Дырявый от бесчисленных пробоин, помеченный в любом календаре
Что в городах остались катакомбы, неисчислимых одиноких жертв
И сорваны серебряные пломбы, и водка подается на десерт…
А санитар с веселостью собаки вонзил лекарство в мышечную ткань
И поутихли громкие атаки и наступила спирто-глухомань
И замолчала радиоволна, и правый палец вправо соскользнул
И тот совсем не раненый солдат, легко вздохнул и глубоко уснул
За ним следил невидимый Диспетчер, Священный образ станет
наблюдать…,
Как тот несчастный спящий подопечный, бывал когда-то мужеству
под стать…
Свидетельство о публикации №224092900441
Там, где смертей не счесть, где ум и честь не значат ничего.
Но рифма такова, что как набат слышна.
И наковальня лязгает и кровь на рукаве, и рать, и казнь, и ржавый звоздь насквозь в руке.
P.S.Мои извинения к автору, невероятно чуткого стихотворения, за такое эссе от меня.
С уважением, ваш преданный читатель.
Владимир Протопопов 30.09.2024 15:48 Заявить о нарушении