Про жуликов...

Жулик сейчас пошёл не тот. Без искорки в деле, без фантазии…

Хотя тащить уже начали миллиардами (даром, можно сказать). Вот ведь парадокс! Девальвацией это, что ли, тоже можно назвать?..

Ранее-то жулику каждая копеечка не просто так доставалась. Напрягаться надо было. Умении проявлять, смекалку…

Или, может быть, раньше милиция (в целом) более расторопная была, что подстёгивало ситуацию, стимулировало её – в лучше-худшую сторону?..

Судить не берусь. Но вот про одного грандиозного жулика (их так, впрочем, нельзя сейчас называть, пока это не установит суд) мне рассказал тогдашний опер Булкин, и вот тот чёртов жулик, действительно, был ловкач и хитрован запредельный.

Фамилию его так и не удалось установить. Он вовремя всегда скрывался, –  среди суматохи и дыма…

В общем, Булкин в те годы был ещё простым опером, и хотелось ему непременно отличиться по службе. А был он прилежным и очень ответственным. Но вот таким не очень-то везет, почему-то? Да, с другой стороны, и жулик может попасться «даровитый», которого с понталыку-то (как говорится) не возьмешь. А тут именно такой жулик оперу Булкину и попался – на его служебно-беспокойном пути.

Короче говоря, заприметил среди обыкновенного дня на улице опер Булкин одного гражданина с мальчиком, –  приметы их (отмеченные по ранним преступлениям), вроде бы, сходились и поведение было соответствующее: гражданин отличался настороженно-оценивающим взглядом (рыскающим), а за спиной у него из небольшого рюкзачка выглядывали (болтаясь туда-сюда) головы на ощипанных шеях двух тушек молодых петушков (в те времена ещё продавались тушки петушков в таком виде – с головами – пока подобную «картину» каждый простой обыватель не начал сравнивать с чем-то похожим, а именно: с двумя головами некого орла, который был запечатлен на деньгах). Но данные головы были нужны этому гражданину-жулику не для того, чтобы издеваться над деньгами (больно ему надо!), а чтобы иметь при себе «отвлекающий фактор»: чтобы его самого не смогли запомнить (в лицо), а вот этот вот «фактор» и запоминался бы всегда и всем, кто его увидел, – в первую очередь, мешая запомнить лицо жулика… А мальчик – был  очень подвижен («как ртуть» – так про таких отзываются), и можно было говорить про него, что это не просто мальчик, а тот самый «мальчуган» и есть (суть которого и выражает это дерзкое слово).

То есть, эти двое (наверное, это были отец и сын), как потом выяснилось (по отзывам потерпевших и невольных свидетелей перипетии) и являлись тем «спаянным коллективом», который по «предварительному сговору» и облапошивал простых рядовых граждан (а и много попадалось пенсионеров, и людей заслуженных и почетных!) своими беспардонными (можно сказать) «выходками», которые были всегда поданы с предельно отработанным «блеском» и на очень профессиональном уровне.

И вот, что рассказал мне опер Булкин. Хотя, поскольку он тогда оставался на некотором (оперативно-тактическом) удалении, он не мог увидеть и запечатлеть начало действия «операции» (это всё, по крупицам, устанавливалось уже потом, в ходе расследований). А оно было таким (и у этих двоих, наверняка, всё было до автоматизма отработано каждодневными и давнишними уже их «трудами»): первым в подъезд заходил «папа» (назовем его так, для краткости) и сразу же залезал рукой в газетный ящик (в любом газетном ящике всегда есть хоть одна ячейка без замка, – а газеты тогда выписывали все!), брал газету и тут же расстилал её под горящей лампочкой (которые сутки напролет горят в каждом подъезде), а «сын» (назовем так этого подвижного мальчугана) тут же (а время-то ведь очень ценно в каждой молниеносной жульнической операции; и надо ведь ещё не забывать, что в данном случает опер Булкин уже «взял след» этих отчаянных жуликов и уже «идет по следу», но только поотстал чуть по оперативно-тактическим соображениям – чтобы оставаться по возможности дольше скрытным для действующих преступников) стрелял из рогатки (снизу, не целясь – но метко и результативно!) в лампочку. Лампочка, пораженная гайкой М6, издавала не громкий «пуф» и осыпалась осколками на расстеленную газету. «Отец» тут же скомкивал газету с осколками в компактный комок (а ведь всякие улики не должны оставаться на месте преступления – это же аксиома!) и быстро засовывал этот комок в ту же ячейку (где он и брал газету).
Всё – начало жульнической операции было подготовлено (но всего этого опер Булкин ещё не видел и не знал, он только «чутко» и «осторожно» «шёл по следу»).
Дальше «папа» надавливал на кнопку звонка близ находившейся двери квартиры, слышались шаги, открывалась дверь…

– Опять свет пропал!.. – удивленно говорил открывший дверь мужчина (реже это говорила женщина, потому что они больше заняты на кухне в коммунальных квартирах, – а в то время почти все квартиры были коммунальными – двухкомнатные, трехкомнатные).

Вот, в этот-то момент опер Булкин и вошёл в подъезд и услышал, что сказал «папа».

А «папа» сказал:

– Дорогой товарищ, прошу минуточку внимания. Вам нужен баклажанный мёд? В этом отчетном году на просторах нашей отчизны и в отдельных её  поистине райских уголках, уродился чрезвычайно качественный баклажанный мёд. В предгорьях Кавказа и на обширных лугах Нечерноземья производители просто ненарадуются несметным богатствам нашей матушки-природы, и черпают этот баклажанный мёд в промышленных и животворных количествах для обеспечения здорового образа жизни населения вкупе с нарастающими усилиями общества быть в соответствии с общим ритмом и задачами,  сопутствующему этому неустанному творчеству в деле максимального удовлетворения думам и чаяниям всего прогрессивного человечества…

«Папа» говорил (и говорил, очень складно), опер Булкин даже заслушался…
Но тут сразу следует сказать, что «папа» эти, очень подходящие для начала торговли мёдом фразы, не сам придумал, а заучил наизусть из передовой статьи в журнале «Крестьянка» (но в нашем данном случае, это к делу не относится, а только может характеризовать то, что у жуликов – всё идёт в дело и всё ими используется!).

Закончив яркое вступление, «папа» очень кратко охарактеризовал животворные свойства этого баклажанного мёда, попутно отвечая на возникающие (всегда и у всех) вопросы.

– Что-то я не слышал раньше про такой баклажанный мёд?.. – усомнился открывший дверь мужчина.

А у жуликов на этом ведь и весь расчет строится – на том, чтобы «впарить» (как говорится) вещь неизвестную, чтобы её невозможно было сразу оценить или хотя бы понять.

– Так это недавно выведенный в академиях сельскохозяйственных наук и открытый для публичного пользования вид прогрессивного мёда, который положительно расценили пользователи самых широких масс трудящихся для поправки и профилактики своего здоровья, как для себя лично, как отдельного индивидуума, так и для всех членов их семей...

А жуликам всегда и нужно-то – завлечь потенциального покупателя в некоторую интригу (скажем так), чтобы разжечь его аппетит, потрафить его помыслам (может быть, и не совсем честным и справедливым), сыграть на неком его ожидании чего-то фантастического и неожиданно свалившегося ему «на голову» (как говорят) – сделавшего его неким «счастливчиком», вдруг ухватившем судьбу за «радужный и искрометный хвост»…

– Да вы попробуйте!.. – говорит «папа» и сует в руку мужчине палочку (такие используют при производстве и потреблении мороженного «эскимо») с каплей мёда (похожего на каплю солидола).

Мужчина осторожно пробует (вот тут уже можно сказать, что он уже «попал на крючок», поскольку вошёл в предлагаемую ему «игру»).

– Что-то не очень сладкий этот мёд? – говорит мужчина.

– А где вы видели сладкое лекарство?.. – сразу же начинает атаковать жулик-«папа». – Вот было бы хорошо, и очень даже славно, если бы у нас все лекарства были сладкими и… («папа» закатывает глаза и «картинно» приумолкает, показывая всю «бестактность» и «явную какую-то детскость и наивность в суждениях» этого гражданина в серьёзных вопросах здравоохранения и даже вообще – в продолжение здорового образа жизни и процветания на Земле).

– И очень сладкими… – иронично продолжил «папа»-жулик. –  А выдумали, витамины сладкие, что ли?..

А жулику и нужно –  убедить своего покупателя в том, что его «товар» (который он предлагает, а правильно  сказать, навязывает!) тем и хорош, что он именно не сладкий (что это такой «новый тренд», а на «новый тренд» все у нас – окружающие и «недалекие люди» очень ведь «падкие»), а что он там намешал, изготавливая этот свой «мёд» –  это остается «за ширмой» (этого покупатель не должен знать, и не должен даже задумываться над этим)…

Вот, а опер Булкин слышит уже весь этот диалог, и в его «оперативном мозге» уже созревает некий план (слава Господу, что хоть в некоторых инстанциях освободились от чуждого и явно дебильного импортного понятия «дорожная карта» вместо понятного «план»!) по обезвреживанию гражданина (подозреваемого в жульничестве), занимающегося незаконной торговлей несанкционированным продуктом (без надлежащей, конечно, лицензии) и, возможно, без санитарной проверки… Что этот гражданин «несёт» про какой-то там «баклажанный мёд», так такие «наработки» (скажем так) очень и очень «старинные» –  как и с тем же пресловутым «подснежниковым мёдом» (как будто человек должен понимать и даже восхищаться тем, что пчёлы уже в марте летают его собирать с подснежников в телогрейках?) – жуликам ведь очень «интересно» назвать свой «товар» поизысканнее, чтобы потрафить покупателю, заинтересовать его (заинтриговать), наглядно рассуждая:

– А ведь баклажаны же, очень полезны! Мы знаем это ещё по войнам в древней Греции, за незабвенную Клеопатру, которая изготавливала из них превосходный крем… А вы представьте, насколько полезен мёд из цветущих баклажанов! А какой запах!..

В общем (если говорить «образно» и уже «закруглиться») опер Булкин сразу понял, что «в роще соловьиной, он слушал явного дрозда»…

 – Так-так!.. – произносит опер Булкин из темноты (он тихо и незаметно, как они умеют, подошел сзади к этим двоим – «папе» и «сыну»), и ему тут же бы сразу и сцапать «папу»-жулика («заломить ему руки» и моментально надеть наручники), но опер Булкин был ещё молод и неопытен, а потому – беспечен и самонадеян. А перед ним ведь были (оказались) матерые (в общем) преступники. – Говорите, что баклажановый у вас мёд, особого качества и лечебных свойств?.. – продолжил опер Булкин. – Что ж, гражданин, тогда пройдемте в отделение, будем разбираться…

«Папа» тут резко отшатнулся в сторону (его сразу-то и не «сцапаешь», он ведь «бывалый»!).

И здесь уже в дело вступил «сын» (вот, чем опасны «групповые преступления» – они исполняются взаимосвязано, да ещё и по заранее обусловленному уговору!).

Да, «папа» отшатнулся (предупредительно) в сторону (тут ещё и эти петушиные головы промелькнули у самого носа опера Булкина, отвлекая его и путая в мыслях, и будаража даже своим неопрятным видом его «мозговые извилины», – а эти все «отвлекающие факторы» очень действенны, поскольку всё внимание отдаётся им, и запоминаются только они – остальное идёт «фоном» – преступники это знают и активно используют!), а «сын» в это время уже достал приготовленную заранее другую отвлекающую «вещь» –  туго закатанную в «золотинку» от шоколадки (в фольгу) скрутку фотопленки (а в те времена фотопленка страсть как быстро сгорала, выделяя ядовитый и кучный дым). В скрутке была шилом проделана небольшая дырка, к которой головками – две снизу и одна сверху – были ниткой примотаны три спички, и чиркая о коробок верхнюю спичку, сразу же с ней активно вспыхивали и две нижние, и такое сильное возгорание сразу же поджигало сам скруток фотопленки, который (туго свернутый) постепенно начинал изрядно «чадить», а брошенный на пол – хаотически и неуправляемо двигаться… И «сын» (а это был отчаянный мальчуган, который «вертелся как ртуть» под ногами, но которого в потемках и не было в общем-то видно!) бросил (понизу) эту свою «штуку» далеко в  открывшуюся квартиру (она «проскакала» по полу и отчаянно задымила уже где-то в недрах этой «коммуналки»)…

Так… Опер Булкин ждёт ответ от «папы» (ещё и не видя, и не осознавая, что приключается рядом с ним – практически у него под ногами!), «папа» отшатнулся в сторону (в область тени – на него уже не падает свет из квартиры), «сына» тоже не видно (а он уже достал вторую такую же «штуковину»!), этот мужчина (который открыл дверь) стоит и тоже ничего не понимает: пришел какой-то «купец» с мёдом (баклажанным) – за ним стоит милиционер (в форме и в фуражке), спрашивает что-то, тут ещё суетится под ногами какой-то пацан…

И вот уже надрывный голос слышится из недр квартиры:

– Горим!.. (истошный крик)

А квартира-то коммунальная (трехкомнатная – значит, три семьи проживают – это минимум, девять человек с детьми, если все дома!), и вот (кто дома) уже начинают выскакивать из своих комнат (а как же, пожар – это серьёзно!).

Опер Булкин видит всё это… Недоумевает (это мягко сказано)… Он уже и позабыл, зачем он здесь… Силится, вспоминает… А дым уже начинает валить из квартиры «не по-детски» (как говорят)…

А «папу» –  не видно, он в тени…

Из «коммуналки» несутся крики (мужчин, женщин)…

В это время «сын» (отпетый мальчуган!) поджигает и кидает (тоже понизу, ловко, незаметно!) вторую «штуковину» (как потом будут говорить и объяснять всем «потерпевшие» жильцы)… В недрах квартиры (большой, сталинской) – визги (женщин), вопли (мужчин)…

Опер Булкин вертит головой (туда-сюда), как один из «петухов» (которые вот только, что торчали из рюкзака «папы»-жулика), и не знает, что ему предпринять (а оружия – нету; вот не зря, кстати, его не выдают в пользование милиционерам, а то они могли бы начать нервно «палить» в один из таких вот моментов (непонятных и поэтому очень опасных!)…

А «папа»-жулик уже начинает отходить незаметно (за спиной у опера Булкина), и уже отходит (а кругом темно); из квартиры несутся крики и валит дым…

Открывается ещё одна дверь (а на лестничной клетке их всего четыре!); кругом уже дым; «папа» уже благополучно отошёл (почти на улицу); опер Булкин что-то (зачем-то?) оборачивается, но ничего и никого не видит; и в это время «сын» (вот ведь гад-мальчуган!) бросает третью зажженную «штуковину» –  уже во вновь открывшуюся дверь – там тоже начинается «дикий ор»…

Опер Булкин, наконец, выскакивает во двор… Но во дворе никого нет… Опер Булкин – выбегает на улицу. И на улице никого («интересного») нет («папа» только, что ловко и быстренько присел, а «сын» тут же быстро и ловко утолкал петушиные головы в нутро рюкзака).

Где головы? А их уже нет!..

Опер Булкин выскочил на улицу…

– Где тут двое с петушиными головами пробегали?.. – поспешно и нервно спрашивает опер Булкин – у тех пешеходов, кого видит…

А кто ему ответит? Какие «двое»?.. С какими «петушиными головами»?.. (Вот так нелепые легенды и возникают в обществе).

Да, друзья, милицейская служба – это же, сплошной стресс!..

Но (всё-таки) милицейскую службу (сейчас – полицейскую) поддерживают – девушек красивых им подбирают в строй (вот Оксана Федорова в их рядах служит)…

Но, если говорить серьёзно, то спрашивается: а не испортили ли мы жулика (как учётную единицу) попустительством (бездействием) – он стал в настоящее время менее «квалифицированным» (это плюс). Но жулик стал и всё более и более «тащить» –  вплоть до миллиардов (это минус). И где же, баланс?..
 2024