Жить надо долго

Николай Степанович осторожно подошёл к стене, зрение его значительно ухудшилось: в этом году ему исполнилось уже восемьдесят шесть, поэтому разглядеть что-то мелкое было затруднительно, но необыкновенный свет, который исходил от стены, не оставлял сомнений, что на ней висела икона. Николай Степанович осторожно провёл пальцами по иконе, наверное, это икона Богородицы.
- Это Владимирская икона Божией Матери, - внезапно услышал рядом с собой приятный женский голос, по ощущениям, совсем молодой. – Пойдёмте, сейчас будет полдник.
Николай Степанович последние восемь лет жил в доме престарелых, и почти никто не уделял ему внимания, за исключением дежурной помощи, поэтому любое участие в его жизни посторонних людей было значимо. Незнакомка продолжала:
- Я тут меньше недели, но быстро освоилась. Удивительно, что люди тут так мало общаются между собой.
- С годами всё меньше становится близких и преданных людей, - тяжело вздохнул Николай Степанович.
- Да, так и есть. Меня, кстати, Аля зовут, Алевтина Григорьевна, - пояснила собеседница. – Пойдёмте там дают ягоды – чудесную голубику, говорят, её собрала в лесу одна из сотрудниц.
- Аля, Алевтина – какое замечательное имя, голубика…всё это будит в моей памяти столько хорошего. Сейчас почти ничего не вижу, поэтому только и осталось, что предаваться воспоминаниям. Меня зовут Николай Степанович.
- С удовольствием составлю Вам компанию, - весело проговорила пожилая женщина. – Пойдёмте на веранду, сегодня такой замечательный денёк.

Им удалось занять пустые стулья и удобно устроиться на веранде дома престарелых с тарелками голубики. Осенний динь был тёплым и безветренным, солнце посылало людям свои последние яркие лучи.
- А почему Вы обратили на меня внимание? – Николай Степанович мог видеть только силуэт женщины, сохранивший свою привлекательность, несмотря на годы, но когда она повернулась к нему, то он увидел её синие глаза.
- Я по жизни была одинока, хотя у всех создавалось впечатление, что я окружена людьми, были поклонники, но близкого по духу человека во взрослой жизни так и не появилось, я была недолго замужем, но мы с мужем оказались совершенно разными людьми. Вот, в детстве был у меня друг, который понимал меня с полуслова, но потом мы разъехались. Дома наших родителей, между прочим, были недалеко отсюда, но большевики выселили нас. Наша деревня, вообще, была против советской власти, но они разрушали дома, храмы, присваивали себе имущество, а нескольких человек арестовали. Мы с родителями переехали в город, но я часто воспоминаю то счастливое время.
Николай Степанович как заворожённый слушал Алевтину Григорьевну – картины прошлого вставали перед ним наяву. Он тихо проговорил:
- Неужели такое возможно?! В детстве у меня была близкая подруга Алевтина Котова младше меня на год, мы жили в одной деревне, общались…
Алевтина Григорьевна пристально вгляделась в собеседника: её зрение, несмотря на недавно стукнувшие ей восемьдесят пять лет, было неплохим. Она проговорила:
- У меня тоже был друг – Коля Золотарёв. Неужели это ты? Как же странно мы встретились.
- Ничего странного: начало и конец всегда совпадают, вот и мы заканчиваем свою жизнь в доме престарелых, - заметил Николай Степанович.
- Коля, зачем так печально?! Жизнь продолжается, неизвестно, что нас ждёт дальше, - Алевтина Григорьевна радостно взглянула на вновь обретённого друга детства.
Они ещё долго говорили, пока их не прервали сотрудники дома престарелых. Им удалось пообщаться только ещё немного вечером – надо соблюдать режим.
- Алечка, ты не против, что я тебя так называю? Как ты оказалась здесь? Ты же в детстве всегда была такой независимой, - посмотрел на пожилую женщину Николай Степанович.
- Я уже кратко тебе рассказала, что недолго была замужем, детей нет, близких родственников тоже не осталось. Сейчас уже силы стали покидать меня, поэтому я приняла такое непростое решение, жильё я продала. А ты, Коля? Неужели у тебя никого нет?
- Сейчас, можно сказать, что и нет: я был женат, у нас родился сын, но он погиб в молодости, потом умерла жена. Осталась внучка, ей сейчас двадцать пять лет, она живёт за границей, мной не интересуется. У меня давно начались проблемы со здоровьем. Вот так, всё грустно.
- Главное, что мы встретились, - воскликнула Алевтина Григорьевна. – Значит, есть надежда на лучшее.
На следующее утро Николай Степанович, который уже давно ходил с палочкой, с помощью Алевтины Григорьевны совершил прогулку к лесу, который располагался недалеко от их дома престарелых.
- Как хорошо здесь. Как тебе удалось сохранить до таких лет хорошую физическую форму? Ты занималась спортом? – повернулся Николай Степанович к своей спутнице.
- Да, и ходила просто много, - ответила Алевтина Григорьевна. – Коля, ты не помнишь эти места? Этот лес был недалеко от нашей деревни.
- Вот мы идём, и я всё вспоминаю. Я же в юности занимался спортивным ориентированием и охотился немного, поэтому в лесах хорошо ориентируюсь. Здесь не ходил из-за плохого зрения, да и сопровождающих не было, а с тобой хоть на край на свет.
Пожилая женщина улыбнулась, они медленно двинулись в глубь леса, страха не было, ведь они оба выросли в деревне, тем более это были их родные места. Алевтина Григорьевна взволнованно проговорила:
- Я говорю о кладе, который мы закопали: монеты, камни, ещё какие-то ценности, когда мы спасались от большевиков, чтобы им ничего не досталось.
- Да, это была наша с тобой тайна…Сколько лет прошло, - покачал головой Николай Степанович.
- Семьдесят два: мне тогда было тринадцать, а тебе – четырнадцать. Интересно, этот клад сохранился?
- А я ведь тоже про этот клад вспомнил: ты видела икону в холле? – повернулся пожилой мужчина к Алевтине Григорьевне.
- Это Владимирская икона Божией Матери.
- Да, такая икона висела у нас доме, от бабушки досталась. И эта, по-моему, старинная, - припомнил Николай Степанович.
За разговорами они оказались в чаще леса.
- Как далеко мы забрели, - оглянулся вокруг Николай Степанович. Он стоял рядом с высоким и крепким дубом, водил рукой по толстому стволу. – Этот дуб так похож на тот…
- Ты помнишь? – удивилась Алевтина Григорьевна.
- Это всё ощущения: вкус голубики, запах леса, беседа с тобой. Всё это пробуждает разум, до этого спавший.
- Тогда надо проверить.
Проверить им удалось только спустя три дня, когда они раздобыли лопату. Из-за возраста копать пришлось долго, но клад они нашли тот самый. А дальше всё устроилось просто, потому что рядом с ними были Господь и Пресвятая Богородица. Кстати, икона оказалась из того деревенского дома Николая Степановича, к которому она впоследствии и возвратилась. Дом престарелых был простроен на месте их деревни, икона была найдена при строительстве, она хранилась на складе до тех пор, пока новый директор (верующий человек) не повесил её в холле.
Через некоторое время все формальности были улажены: большая часть клада была передана Николаю Степановичу и Алевтине Григорьевне, но они не знали, что им с этим делать – ведь они же живут в доме престарелых. Тогда же случилось ещё одно знаменательное событие: из-за границы приехала внучка Николая Степановича – Маша, она объясняла своё отсутствие так:
- Дед, мне только недавно мама рассказала, что ты в доме престарелых, она за что-то обижена на тебя была с молодости, но сейчас она заболела и простила тебя. Хочет, чтобы я тебя забрала отсюда, я скоро выхожу замуж, с мужем будем жить в коттедже в этом городе.
Этот разговор происходил на прогулке, рядом с Николаем Степановичем стояла Алевтина Григорьевна, она всё слышала, расстроилась и хотела уйти, но Николай Степанович задержал её:
- Без Алевтины я никуда не поеду.
- Хорошо, - легко согласилась Маша.
Часть найденного клада была реализована, а деньги старички отдали дому престарелых, другую часть они вложили в своё жильё, их маленький домик стоял рядом с коттеджем внучки Николая Степановича, они зарегистрировали брак, чем немало удивили окружающих. Однажды они сидели на скамейке рядом с ним, Алевтина Григорьевна задумчиво произнесла:
- А я ведь, даже в молодости, когда была одна, не хотела старости, думала, зачем мне так долго жить одной.
- Но теперь ты не одна, - улыбнулся ей Николай Степанович.
- Да, и теперь понимаю, что жить надо долго, потому что я вновь встретила тебя.