Пристань звёздного скитальца. История 3

ИГРА БЕЗ ПРАВИЛ

В соавторстве с Сашей Веселовым   http://proza.ru/avtor/adikvatnyjj



Уже три дня в отеле не было посетителей. Даже надоевший Мезенцеву

Дед Мороз, наконец, съехал. Сан Саныч от скуки играл с Флинтом в шахматы. Проиграв пятую по счёту партию, он неодобрительно взглянул на помощника:

— Жульничаешь, гад? Обещал отключить поддержку ИИ, а сам?

— Клянусь Береговым братством, использую только «человеческий модуль».

— Какое ещё Береговое братство? Ты на море хоть раз был? Тоже мне, механический пират. — Мезенцев погрозил бармену кулаком: — Твоё стремление походить на человека вот у меня где! Ты зачем кошмаришь посетителей? Одним разрешаешь курить, другим запрещаешь! Сам дымишь, как паровоз!

— Это образ, — нахмурился Флинт. — Я же пират. А пират без трубки…

— В твоей железной башке прописано: «В целях предотвращения воздействия окружающего табачного дыма на здоровье человека запрещается курение табака в помещениях, предназначенных для предоставления гостиничных услуг…»

— Да у меня же не настоящий табак, без запаха! — перебил управляющего бармен. — И вообще это безвредный пар с сизым колером!

— Твой колер режет мне глаза! И почему Мэри постоянно ошивается у тебя в баре?! Ты в курсе, что некоторые посетители считают её поваром?

— Она просто любознательная девушка и хочет освоить синтезатор пищи. Я обучаю её, мало ли — пригодится.

— Наш профессор опять чем-то недоволен! — раздался за спиной Мезенцева звонкий голосок горничной. — А между тем, мы, в отличие от некоторых, исправно несём службу.

— Это в отличие от кого? — Сан Саныч резко повернулся к Мэри. — Я здесь один за троих вкалываю! Целый месяц на вахте, как на вулкане! Трижды на волосок от смерти был! То галактические черви чуть мозг не выели, то циклотоны, то нгцерлы! А до конца смены ещё целых три дня. Вот приедет сменщик, он вашу вольницу прикроет. Вспомните ещё меня!

— Надеюсь, сменщик не пишет целые тома глупых историй, а занимается делом, — парировала официантка. — Вас не смущает, что «потеряшки» стучатся в двери отеля, а не материализуются на ресепшне? Не работает система «захвата». Не работает смена «обоев» заднего двора. Уже неделю перед входом дремучий сосновый лес. И там завелись… змеи. Посетители пугаются. Но нашему профессору и дела нет, он думает, как бы издать сотый том баек, украденных у пришельцев, и заработать миллион!

— Да ты… — Сан Саныч буквально задохнулся от негодования, вскочил с кресла, но тотчас замер, услышав сигнал оповещения.

— Смотрите у меня… синтетические скандалисты, — с угрозой процедил Мезенцев и бросился к монитору.

Бросился, но опоздал. Гость опередил его, буквально вывалившись из сопредельного пространства. Практически налетел на стойку перед монитором, упёрся в неё обеими руками и, переведя дыхание, потребовал:

— Запирайте двери. За мной гонятся! И ещё… дайте воды.

Сан Саныч посмотрел на рослого парня с всклокоченной шевелюрой и разбитым лицом — кожа на лбу содрана в кровь, а на скуле слева назревал бланш — яркий багрово-фиолетовый синяк. Гость был довольно молодым, веснушчатым и голубоглазым, но по всему видно, только что пережил какое-то опасное приключение. Мезенцев поспешил успокоить его:

— Здесь вам ничто не угрожает. Кем бы ни были ваши оппоненты, уверяю вас, они далеко отсюда.

Парень с недоверием взглянул на добродушного человека за стойкой, перевёл дух и, проведя по губам тыльной стороной ладони, уточнил:

— Далеко насколько?

— В другом измерении!

— Вы что, тоже проекция?!

— Да нет, уверяю вас, мы совершено реальны, сейчас Флинт принесёт вам воды, вы выпьете, успокоитесь и расскажете, что с вами случилось.

Несмотря на всё обаяние, источаемое медоточивым голосом Сан Саныча, гость успокоился не сразу, но по мере того как он приходил в себя, прояснилась и его история:

После окончания курса прикладной математики и информатики я вернулся из Москвы домой, уверенный в том, что смогу сворачивать горы, менять русла рек и при случае не испугаюсь дёрнуть за бороду самого господа бога.

Потом, помыкавшись без работы — заскучал, приоритеты пришлось корректировать, за бороды дёргать друзей и знакомых. Наконец, работа нашлась, местный заводик, неровно дышащий к оборонке, как раз набирал третью смену.

Для начала я здесь сколачивал ящики, осваивал труд управления карами и штабелёрами, а потом привык.

И когда к нам на склад заявился начальник шестой лаборатории некто Бычков и стал склонять меня изменить братству грузчиков и кладовщиков с его командой цифровых мозгоправов, я сперва даже заартачился. Но вовремя спохватился вспомнить, что его «фирма» — шестая лаборатория — клепает разные тренажёры и военные симуляторы, место самое подходящее для молодого и в недавней перспективе безработного программиста.

Бычков был дядька крупный, завод мерил шагами быстро и уверенно, на его лысой макушке блестел пот. Когда он поворачивал ко мне лицо, в глазах его светился азарт. Очки кочевали у него по лицу от бровей до кончика мясистого носа. Нос известной формы — «картошкой» — делал своего обладателя весьма приметным, и на карикатурах всегда узнаваемым. Стоило в его «фирме» кому-нибудь изобразить овал и круглые линзы очков над ним — дополнительных комментариев, кто это, уже не требовалось. Из особых примет была ещё борода, изгнанная от носогубного треугольника вниз до подбородка, там и вдоль всей нижней челюсти были её кустисто-рыжие владения.

— Беру тебя с испытательным сроком. Эсбисты (наш местный жаргон — сотрудники Службы Безопасности) твою анкету смотрели. Чисто. А вот за профкомпетентность, извини, не ручаются. Спросить некого. Молодой ты ещё. Знаешь, чем занимаемся? — к этому моменту мы успели с Бычковым покинуть склад готовой продукции и преодолеть пару лестничных маршей (хотя в офисном здании был лифт).

Я признался в том, что не знаю, чем конкретно они занимаются, и в том, что не люблю пересказывать слухи.

— Дополненная реальность. Полное погружение. Отправляем цифровые копии сотрудников в виртуальные миры!

— Зачем?

— Спецназ потом там тренироваться будет. Мы там им чего хочешь смоделируем. Хоть с Америкой воюй, хоть с Марсом. Хоть Измаил бери, хоть форт Боярд!

— И Ла-Рошель можно?

— Да хоть виллу Фодж.

Мы пришли в «шестую». Там царил живописный беспорядок. Мониторы, процессоры, залежи дорогого «железа» — целая Кремниевая долина.

Попутно знакомя меня с сотрудниками, Бычков излагал мне концепцию их работы, но, похоже, его энтузиазм мешал ему перейти к сути:

— Правила тут простые, запомнить их просто, запоминай: Нет никаких правил! Конечно, наверное, надо было на берегу договориться. И, говорят, даже пробовали. В двух словах могу пересказать, да что толку. Партия сказала — надо, и надо вчера. Если коротко, вышло так: высокие договаривающиеся на берегу стороны, наше руководство и ребята из гособоронпроекта, перерезали друг другу глотки, выпустили кишки, а просмолённые тушки противников высоко приподняли на пиках в назидание другим охотникам договариваться. Короче, если не сдадим симулятор до двадцатого сентября — закроют лавочку.

— А в чем дело-то, собственно?

— Мы с тобой сейчас полезем девчонок наших выручать. Людку с Ариадной. Застряли они в цифровом болоте. Если прервётся связь их нейронов с синтетическими модулями, пропадут они.

— Как пропадут?

— Очень просто — сгорят мозги!

— Зачем же вы их туда пустили?

— Других добровольцев не нашли!

— А я вам зачем?

— Ты на одного гада сильно похож. Я в кадрах взял твою фотографию без задней мысли, случайно, и сделал из неё облик злодея.

— А это законно вообще-то?

— Да говорю тебе, нет здесь никаких правил! Но проект грандиозный, только времени мало. Надевай шлем.

Людмила и Ариадна Марковна работали в шестой лаборатории. В ходе эксперимента им, а вернее их цифровым копиям — синтетическим модулям предстояло проверить, насколько реально и правдоподобно воссозданы в симуляторе локации, но, как оказалось, перед их погружением программу не отформатировали. А в их виртуальном мире действовала банда отмороженных террористов во главе с моей цифровой копией. Женщины попали в руки бандитов. Им грозила реальная опасность. Потому что шлемы, переводящие мысли и чувства живых участников эксперимента их копиям, оказались недоработанными. Отключить их можно было только в конкретном месте входа-выхода. Других вариантов пока предусмотрено не было.

Как этот безумец Бычков уговорил меня надеть этот шлем — не знаю, вернее, знаю: он надел такой же шлем первым…

Рассказчик прервал повествование и жалобно попросил:

— Не дадите закурить? Руки дрожат, успокоиться не могу.

Флинт сделал строгое лицо и официальным тоном начал:

— В нашем отеле строго запрещено…

Однако Мезенцев досадливо махнул рукой:

— Дай человеку закурить!

Бармен глубоко и печально вздохнул, после чего с ловкостью фокусника достал откуда-то из воздуха пачку Беломор-Канал.

Сан Саныч аж крякнул от неудовольствия и посмотрел на помощника долгим уничтожающим взглядом. Флинт в ответ лучезарно улыбнулся и пожал плечами.

Однако гость не обратил внимание на безмолвный диалог работников отеля. Схватил пачку, нервным движением разорвал обёртку и вытряхнул сразу несколько папирос. Смял бумажную гильзу и выжидательно уставился на пирата. Тот снова тяжело вздохнул и сунул гостю под нос большой палец, на котором ярко вспыхнул язычок пламени.

— Продолжайте, пожалуйста, — поторопил рассказчика Мезенцев. — Сгораю от любопытства узнать, что было дальше. Кстати, вы не представились…

Гость выпустил клуб сизого дыма и закашлялся:

— Крепка, однако. Давно такого раритета не видел. Зовут меня Сергей. Сергей Капустин. На чём я остановился?

— Вы надели шлем…

— Точно! Надел и натурально обалдел. Понимаете, совсем другой мир, вообще всё другое! Мы с Бычковым прыгнули в воду. И так холодно ногам стало. Я же в кроссовках, и они тут же промокли. Ощущение отвратительное, я аж вскрикнул, громко, во весь голос. Начальник мне тут же рот пятернёй зажал и зло шепчет:

— Ты чего, придурок, смерти нашей хочешь? А если услышат? Очередь по нам дадут — и туши свет, сливай воду.

А кругом действительно вода и темнотища. Мы с ним стоим по колено в чёрной холодной воде, а вокруг нас громоздятся какие-то ржавые конструкции.

— Где мы? — спрашиваю.

— Локация: старый затопленный завод.

— Непохоже на локацию, — возражаю я. — В виртуале не бывает таких реальных ощущений.

— Шестая лаборатория веников не вяжет, — хмыкает он.

— Зачем мы здесь?

— Я тебе уже сказал. Девчат выручить нужно. Пока террористы им нежные шейки не свернули.

— А сколько террористов?

— По сканеру, вроде, четверо. Вооружены.

— А наше оружие где?

— Ты — наше оружие.

— Вы шутите?! Я программист, а не боец. Дрался последний раз в школе. Почему мы без оружия?

— Некогда было с этим заморачиваться. Да и зачем, раз ты всё равно стрелять не умеешь?

— Глупая авантюра. Как мы справимся с четырьмя бандитами?

— А мы не будем. Ты войдёшь и скажешь: забираю баб с собой. Ты же их босс, они тебя как огня боятся.

— Так просто? А если не поверят?

— А ты сделай, чтобы поверили. Веди себя нахраписто и нагло. И помни, что твоё погоняло Хантер. Запомнил?

— Хантер… Запомнил. Дурацкое прозвище. А террористов как зовут?

— Одного Лом, другого Дельфин. Остальных не знаю. Нам, главное, женщин оттуда вывести. А в ста метрах на юг портал будет. Туда прыгнем, и только нас и видели.

— Ну да, ну да, — согласился я малорадостным голосом, и едва ли не про себя прошептал: — Сталкер хренов!

К моему удивлению, Бычков услышал, обернулся и тоже блеснул кругозором:

— Нет, Нео, это не зона, это скорее Матрица!

Мы ещё какое-то время брели по холодной воде молча. Всюду торчали пики и завитки ржавой арматуры, плавали пластиковые бутылки, и вообще, это была не зона и не матрица, а самая натуральная мусорная свалка. Я шёл осторожно, стараясь ненароком не налететь на какую-нибудь острую пакость. И все же недосмотрел. Прямо из воды торчала ржавая спираль колючей проволоки. За неё и зацепился. Голень загорелась от резкой боли. Я взглянул на порванные джинсы и увидел расплывающееся пятно крови.

— Я оцарапался! Это не локация! Здесь всё натуральное. У меня же заражение будет!

— Молчи, дурак! — Бычков так сильно дёрнул меня за ворот куртки, что я едва не упал. — Мы почти пришли. Вон седьмой ангар. Там они…

Впереди темнело какое-то здание. Подойдя ближе, увидели выцветший трафарет намалёванной семёрки.

Из-за железной двери пробивался свет.

И вот тут мне стало по-настоящему страшно. Зачем я согласился на эту авантюру? Спасением заложников должны заниматься спецы, а не двоечники-программисты.

— Ты всё помнишь? — прошептал мне Бычков. Не дождавшись ответа, приказал:

–– Стучи!

Я сглотнул застрявший в горле комок и постучал в железную дверь.

— Сильнее! — оскалился начальник шестого отдела и сам замолотил по обшивке кулачищами.

За дверью раздалось шуршание. Потом наступила тишина.

Бычков сделал страшное лицо и разинул рот. И тогда я заорал срывающимся и хриплым басом:

— Лом! Дельфин! Открывайте!

В ответ раздалось приглушённое:

— Хантер, ты?

— Я! Я! — мне показалось, что в моём голосе проскользнули визгливые истеричные нотки.

Щёлкнул замок. Дверь распахнулась. Яркий свет резанул по глазам.

Я застыл на пороге, но, получив в спину ощутимый тычок, ввалился в помещение, едва не сбив какого-то человека. Мелькнул воронёный ствол автомата. Единственное, что успел заметить.

— Босс, мы тебя только завтра ждали, — сказал кто-то слева от меня.

— Сейчас, сейчас, — бормотал я. — Чуть не ослеп. Проморгаюсь и поговорим…

Прикрывая глаза ладонью, осмотрелся. Действительно, четверо. У троих калашниковы, у четвертого кобура на поясе.

— Кто это с тобой? — спросил один из бандитов, указывая стволом на Бычкова.

— Это свой, — буркнул я.

— Эй, Свой, обзовись, — приказал террорист.

— А ты сам кто? — расправил плечи начальник шестой лаборатории. — Тебя мама не учила, что наводить дуру на незнакомого человека опасно для жизни?

— Слышь, борода, — вступил в разговор обладатель кобуры, — ты не быкуй, тебя же по-хорошему спросили.

И тут я понял, что нужно действовать:

— Всё в порядке, братва! Это мой… — тут я осознал, что напрочь забыл словечко, которым уголовники пользуются в фильмах. — Мой визави! Погоняло — Тюфяк! — почему Тюфяк, и сам не понял, просто пришло в голову.

Бандиты засмеялись.

— Короче, так, — решил я не тянуть кота за хвост. — Мне срочно нужны бабы! Где они?

Бандит с кобурой удивлённо поднял брови:

— Где ты их запер — там и сидят.

Ещё бы знать, где это?

— Веди сюда! — приказал я и топнул ногой. — Живей!

— Босс, так ключ у тебя.

— У меня? Откуда?

— Ты чё, Хантер, ты же сам их запер, а нам сказал, что не доверишь такой ценный товар.

— Во-во! — поддержал другой бандит. — Обозвал нас с Дельфином маньяками. Хотя мы их без твоего приказа не тронули бы. Обидно сказал.

Я похлопал по карманам:

— Нет ключа. Наверное, потерял.

— А чего, сложный замок? — прищурился Бычков.

— Да не, липовый, китайский, — отозвался обладатель пистолета.

— Ну так пошли, — поторопил меня начальник шестой лаборатории. — Время — деньги!

— Веди! — приказал я одному из террористов.

Остается только пожалеть, что гость рассказывал сбивчиво, иногда перескакивая с места на место, и, возможно, упуская важные подробности. Однако, согласитесь, вести связный рассказ после такой переделки непросто. В конце концов, подробности можно уточнить и потом, когда кто-нибудь захочет фабулу его повествования положить в сюжетную основу лихого боевика. А мы, к сожалению, сейчас имеем то, что имеем. Зато имеем первыми!

Пошли втроём: мы с начальником и бандит с кобурой. Долго рассказывать сейчас нету сил, но отмечу, что я ахнул, когда Бычков в две секунды дужкой от очков открыл китайский замок.

Мы вошли. В крохотной подсобке на фанерном ящике сидели спиной друг к другу две женщины. Красивые. Одна старше, другая — помоложе. Ну, это не главное, это потом. Сидели они связанные. Верёвки на кистях рук. Руки на коленях. И ещё связанные между собой крепко, судя по тому, как путы врезались в тело, топорща одежду. Грудь одной из женщин была обнажена. Красивые полушария вывалились наружу, кто-то разорвал рубашку. Женщину явно или дразнили, или запугивали.

Я молчал, Пауза затягивалась. И Бычков, видя, что я притормаживаю, овладел инициативой:

— Развязывай, — приказал он пришедшему с нами бандиту.

— А сам?

— Ножа нет, накрутили тут, до утра не распрягёшь.

— Эх, Тюфяк, до утра я бы распряг! — мечтательно хмыкнул виртуальный террорист. Шагнул вперёд и, вынув нож, склонился над пленницами.

Широкое острое лезвие клинка едва коснулось веревок, когда женщина постарше повернула голову нам навстречу и, не сдержав восторг узнавания, вскрикнула:

— Петрович!

Вторая также узнала начальника лаборатории и тоже назвала его:

— Кирилл Петрович!

Финка остановилась. Бандит повернулся к нам, желая объяснений. Но шагнувший к нему начлаб коротко и смачно двинул его кулаком в челюсть. Потом Бычков рванулся вперёд, повалил противника и, оседлав, ударил ещё несколько раз. Бил до тех пор, пока не стало ясно: бандит в глубоком нокауте.

Бычков скомандовал:

— Не тормози, — и сунул мне нож в руки, сам он тем временем вытащил из кобуры поверженного противника пистолет.

Признаюсь, не сразу, стараясь быть аккуратным, я освободил женщин. Молодая с визгом и радостью повисла на Бычкове, её звали Людмилой. А вторая пребольно засадила мне в пах коленом. Я ойкнул и согнулся пополам.

— Ну что, не железные? — грозно спросила меня Ариадна Марковна.

— Ада! Это другой. С его фото мы Хантера лепили. — поспешил вмешаться в экзекуцию Бычков, — он со мной за вами пришел.

После этих слов женщина, только что проверившая материал, из которого я был сделан, бросилась ко мне, порывисто обняла и поцеловала.

Морщась от боли, я высказал свои опасения:

— В ангаре трое отморозков. Как мы с ними справимся?

— А мы не будем возвращаться, — ответил Бычков. — Я этот завод как свои пять пальцев знаю. Видишь вторую дверь? За ней тоннель наружу.

С этими словами он вновь снял очки:

— Учись, Капустин!

Наверное, Кирилл Петрович в прошлой жизни был медвежатником, иначе не берусь объяснить, как с помощью дужки очков можно вскрыть замок…

Потом все мы, на бегу пересказывая друг другу подробности пережитых приключений, рванули к порталу — к точке входа и выхода. Нас никто не преследовал. Погони не было. Но сердце моё колотилось так, что, казалось, могло легко всполошить всех местных обитателей.

По команде Бычкова, зажав носы, мы вчетвером одновременно погрузились в канализационную жижу. По идее, вынырнуть мы должны были в лаборатории. Но где там.

Вынырнули в огромном зале. Вернее, вывалились в него из огромного монитора. Вывалились прямо на панель управления огромного киберпанковского звездолёта. И мгновенье сидели прямо на кнопках и тумблерах широкого пульта управления, заворожённые зрелищем приближающейся к нам толпы уродов. Чудовища плотной массой подступали к нам. Были здесь и голые в шерсти, и одетые. Жуткий, зловещий карнавал взбесившихся обитателей паноптикума, ощетинившийся стальными пиками, саблями и, вероятно, бластерами. Ну, как в книжках и детских магазинах. Только всё движущееся, живое, вонючее, капающее слюной и кровью.

— Корто-Эра приветствует вас! Добро пожаловать на суд монстров! — обратился к нам предводительствовавший толпой высокий трёхглазый тип, с голубой кожей и коготочками а-ля Фредди Крюгер.

— Что за фигня?! — Бычков ударил рукояткой пистолета по пульту.

— Не сердись, Петрович, — прокомментировала Ариадна, — мы по графику не успевали, пришлось несколько локаций из интернета скачать!

— Почему мы сюда попали, а не в лабораторию? — задал Бычков риторический вопрос, который с тех пор стал самым главным и жизненно важным.

Из толпы нам под ноги прилетело несколько сюрикенов. Обитатели этого кошмара веселились.

Бычков скомандовал:

— Назад!

Мы отпрянули к экрану и провалились.

Снова не лаборатория, а бескрайняя северная пустыня. Мороз адский, собачий холод сковал тело мгновенно. Дышать было больно. Иней засветился в волосах, а у Бычкова на бороде повисла сосулька. Разглядывая аляповато исполненное северное сияние, украшавшее небо местной локации, он ехидно спросил:

— Тоже не успевали?

— Ты что, Петрович, это по заказу министерства обороны, впереди битва за Арктику!

— Назад!

Мы не знали почему, но вернуться мы снова не смогли. Сделали ещё несколько неудачных попыток: какие-то пытошные застенки сменялись, постапокалиптическими пейзажами, корабельные трюмы, железнодорожные пакгаузы, горящий аэропорт… и, наконец, мы решили просто остановиться. Перевести дух. Нашлось и подходящие место.

Там было тихо. Средняя полоса. Август. Лесная опушка вдоль сжатой нивы. На краю поля у леса гигантский стог. Пьянящий запах исходит от золотой соломы. Время, вероятно, полдень. Было жарко. Мы сделали привал.

Бычков, натаскав соломы, упал на неё как на тюфяк и чертил что-то в блокноте, считал или писал программу? Не знаю. Сам я впал в какое-то оцепенение и непроизвольно с жадным интересом разглядывал спутниц. Женщины вернулись из леса и расположились на охапках соломы в изножии стога, под его защитой.

Люда — девушка красивая настолько, что не позволяет никому называть себя Люсею, все исключительно, и только так, должны звать её Артемидой. Откуда я знаю это, непонятно. Непонятно и неинтересно. Груди её невыразимо дерзко топорщили сосками, устремлёнными вверх и чуть в стороны, все блузки и маечки, в которых я её помню. Как помню? Мы же только сегодня познакомились? Лицо яркое, но менее запоминающееся в сравнении с бюстом, было чуть курносое, с ямочками на щеках, и глазами цвета гречишного меда. А вот живущее на нём обаяние молодости делало её самой очаровательной или по меньшей мере самой красивой участницей наших приключений. Попутно замечу, если кто-то станет утверждать, что, взглянув на неё, не начинал мечтать о встречах с нею наедине, значит, он её и не видел. Парадокс. Что со мной? Рассказываю, но слова как будто не мои. Сбой программы?

Мы отдыхали. Людмила мучила своё молодое тело колкими прикосновениями золотой соломы, и никак не могла поудобнее устроиться в стогу. Сжатая и истерзанная рожь дразнила её нежную девичью кожу пустыми колосьями.

Рядом с девушкой расположилась и Ариадна Марковна, обладательница типичного для средний полосы имени, крепкого тела и завидного характера, насмешливого и бесстрашного. Она тогда сидела, откинувшись спиной на пыльный мешок накинутый на охапку соломы, который мы подобрали здесь же. Крепкие и стройные ноги Ариадны были обуты в высокие сапоги. Ноги смело и бесстыдно разведены в стороны. Белая рубашка мужского кроя небрежно заправлена за пояс и на ней не хватает нескольких вырванных с мясом пуговиц. Да. Такую грудь и за пуговицами не спрячешь. В её зелёных глазах искрятся и бегают острые словечки, огоньки, и, может быть, даже весёлые воспоминания, сейчас, правда, они перемежаются с невесёлыми мыслями.

Уже вечер. Солнечный свет солнца вперемежку с тенями высоких деревьев заскользил по лицу Ариадны.

Я думал о том, что все мы обречены. Из виртуала не выбраться. Но говорить об этом лишний раз никому не хочется. Поэтому мы молчим.

Я продолжал разглядывать сидящую напротив меня взрослую женщину, разглядывать более внимательно, нежели её молодую подругу.

Знаете, меня всегда влекло именно к взрослым женщинам, независимым и невыносимо свободным. Далеко не все женщины становятся таковыми с возрастом, тому есть две причины: первая — не судьба; вторая — они независимы и свободны от самого рождения, у девочек это обычно проявляется в том, что на дурацкий вопрос, кого ты больше любишь, они без тени сомнения и кокетства отвечают: папу!

— А вы не отвлеклись, молодой человек, мне кажется, ведь вы подошли к финалу вашей истории, — заметил Мезенцев тоном одобрения, смешанным с ответственностью беспощадного хроникёра.

— К кульминации! — поправил его Флинт

— Ах! — Мэри дважды моргнула кукольными глазами.

— Да, извините, я пытаюсь сосредоточиться, дело в том, что в этот момент из старой зелёной лужи, бывшей точкой входа-выхода, находившейся на границе поля и леса, недалеко от стога, прямо напротив, — из этой лужи появился Хантер. Натурально восстал из неё. И действительно, он был похож на меня. Да не просто похож, это был я, каким привык видеть себя в зеркале. И даже одет в мой индийский джинсовый костюм. С той лишь разницей, что мой сейчас был грязен и рван, а его казался новеньким, только купленным.

Первым на появление бандита среагировал Бычков. Он выхватил пистолет, но опоздал. Мой двойник выстрелил первым…

До сих пор мне жутко вспоминать. Голова Кирилла Петровича взорвалась алыми брызгами. Он лежал, раскинув руки, очки сползли, из-под них стекали струйки крови.

Бандит с ухмылкой смотрел на нас и по блатному растягивал слова:

— Ну чё, добегались, сучата?

Признаюсь честно, я был парализован от страха. Меня била нервная дрожь, а негодяй, убивший человека, продолжал:

— Бабы мне теперь не нужны. Мне нужен ты, паренёк с весёлой фамилией. Кое-что в программе подкорректировать нужно. Так что скажи своим тёлкам «гудбай».

Чёрный зрачок пистолета медленно отодвинулся от моего лица и поплыл в сторону Люды…

Рассказчик вновь замолчал. Всхлипнул и потянулся за беломориной. Флинт молча дал прикурить.

— Дальше! — потребовал Мезенцев.

Сергей встрепенулся, жадно вдохнул в себя дым, закашлялся.

— Дальше всё было как в кошмарном сне. Я отчётливо понял, что сейчас прозвучит выстрел. Этот подонок убьёт людей, которых я знал, любил…

И тогда я кинулся на него. Схватил за руку, держащую пистолет. Но переоценил свои силы. В голове взорвалась тьма. Это бандит врезал мне в челюсть кулаком. Похоже, я ненадолго потерял сознание. Очнулся от женского визга. На поляне творилось нечто невообразимое. Хантер кружился на месте, пытаясь сбросить с себя оседлавшую его Люду. Девушка громко кричала и била его кулачками по голове. Ариадна тоже визжала, не забывая использовать свой коронный приём — коленом в пах. Пистолет террориста лежал на траве. Я поднял оружие, прицелился негодяю в ногу, но так и не смог потянуть за спусковой крючок. Духу не хватило. Не смог выстрелить в человека. Зато хватило решимости ударить его рукоятью. Целился в лоб, но попал по зубам. Хантер осел на землю и завалился набок.

–– Бежим! — Ариадна Марковна ухватила меня за ворот и потянула за собой.

Мы снова неслись по тёмному бесконечному коридору. Вода, груды мусора и топот преследователей за спиной. Я слышал голос Хантера — мой голос:

— Взять суку!

А потом отчётливо прозвучали два выстрела. Девушки одна за одной повалились в воду. Я лишь мельком взглянул на их плавающие словно маникены тела и побежал дальше. Ужас удесятерил мои силы. Голоса террористов были всё дальше. В какой-то момент, заметая следы, юркнул в непонятное ответвление, что-то похожее на огромную железную трубу, пополз как змея, снова оказался в туннеле. А потом ноги провалились в бездну, я полетел, рассекая густую как желе тьму, неизвестно куда…

И вот я здесь… Больше не знаю, что рассказывать.

Мезенцев и оба киборга молчали, впечатлённые историей молодого человека.

Тот неожиданно попросил:

— Дайте мне водки.

— Хм… пожалуй, пока не стоит. — Сан Саныч нахмурился, взглянул на экран и вздохнул. — К нам очередной «потеряшка». Это немного не вовремя, хотя, постойте, может быть, и совсем наоборот.

Потеряшка, а следом ещё двое, материализовались в отеле в два этапа, сначала они возникли в виде отражения в зеркале, которое от века пылилось в холле «Пристани», напротив стойки. «Пришельцы» проявились в нем как на экране, а потом, перешагнув массивную бронзовую раму, оказались на полу на ковре. Первым был крупный мужчина, с залысинами, в очках и с ярко-рыжей бородой. Следом за ним молодая стройная девушка и её фигуристая спутница. По яркой майке, одетой на голое тело первой, и по белой истерзанной рубашке на второй, свидетели их появления вынуждены были предположить, что прибывшие не кто иные, как герои рассказа, который только что был закончен.

А в следующее мгновение это подтвердил Капустин, вопросительно восторженно воскликнув:

— Петрович?!

— Да, брат! Панихида, если заказал, отменяется. Что ты рот открыл? Тебя же предупреждали, нет здесь никаких правил. В лаборатории наши похождения можно наблюдать с монитора, так я, пока ты у стога тупил, начертил в блокноте пару формул, и Прошкин, мой зам, успел код переписать, мы теперь здесь бессмертные. Так что можно даже на Корто-Эру в гости к монстрам смотаться. Иди сюда!

Когда вся весело улюлюкающая кавалькада ломанулась к зеркалу, Мезенцев, потеряв дар речи, гримасами и жестами пытался протестовать. Флинт сунул себе в рот папиросу. А Мэри восторженно пролепетала:

— Невероятно!