Солнышко часть 4

Глава 9

— Ой! У меня пирожки! — воскликнула Катя и, радостно смеясь, побежала на кухню.

Максим с Тамарой прошли в зал.

— Кто эта девушка? — негромко поинтересовалась Тамара, стараясь скрыть раздражение. — Не помню, чтобы ты раньше сдавал комнаты. У тебя с деньгами туго?

— Да нет, просто Катя — знакомая Саши, студентка педучилища. У неё временные трудности с жильем, вот я и решил, что пусть поживет у меня: и помощь по хозяйству, и мне не так одиноко — она чем-то напоминает мне дочек…

— А Вера тебе не напоминает твою «жиличку»? Кстати, о дочках: они знают о её существовании?

— Послушай, Тамара, что за тон и что за допрос? Я не твой муж, чтобы отчитываться, — начал раздражаться Максим.

Тамара сбавила обороты.

— Я, Максим, просто по старой дружбе беспокоюсь. Вдруг эта девушка мошенница или воровка?

Эти домыслы окончательно вывели Максима из себя. Он побагровел, и неизвестно, чем бы завершился их разговор, не появись Катя с тарелкой пирожков в руках.

— Максим Степанович, Тамара Ивановна, давайте выпьем чаю.

— Спасибо, я спешу, — быстро ответила гостья и, бросив мимолетный взгляд на рыжие волосы Кати, добавила с ехидцей: — Прямо Красная Шапочка с пирожками... для дедушки!

Вернувшись домой, Тамара сразу же набрала номер Марии. Лучше бы она этого не делала! Во-первых, оказалось, что дочь в курсе существования «жилички», а во-вторых, ей с Николаем девушка очень даже понравилась. Взбешённая Тамара едва сдержалась от вопроса, не собирается ли её папа жениться на такой замечательной Катюше. Положив трубку, она немного успокоилась и попыталась сама себя успокоить: «Да ерунда это. Она ж ему в дочки годится». Этот весомый аргумент, однако, не принес ей полного покоя.

— У вас из-за меня неприятности? — спросила Катя, когда дверь за гостьей захлопнулась.

— Видишь ли, Катюша, у Тамары Ивановны давняя идея, что мне нужно жениться — и непременно на ней.

— Из вас бы получилась хорошая пара…

— Но я её не люблю! Как можно без любви?

— Без любви нельзя! — горячо согласилась Катя, покраснев под пристальным взглядом Максима Степановича.

Если бы кто-то сейчас увидел эту сцену со стороны, он бы подумал, что так говорят только влюблённые. И был бы прав. Произошло то, что не могло не случиться: за полгода знакомства и ежедневного общения два одиноких, душевно близких человека полюбили друг друга. И, как говорится, шила в мешке не утаишь. То, что с нашими героями что-то не так, заметила не только ревнивая соседка. Максим Степанович, и без того один из лучших сотрудников своего НИИ, теперь буквально пульсировал новыми идеями и предложениями. Хотя, как это бывало раньше, он не задерживался после работы, успевал за день сделать больше, чем всегда. Его усердие было замечено руководством и вознаграждено премией в конце первого квартала. Катя тоже буквально порхала по дому, а учёба давалась ей легче, чем когда-либо. Даже внешне, и без того красивая девушка, преобразилась.

— Ты прямо вся светишься, — заметила ей однажды подружка по училищу. — Признавайся, влюбилась?

— Не исключено, — ответила Катя, но комментировать подробности отказалась.

Но любовь — странная штука. В ней радость и надежда на обоюдное счастье часто соседствуют с печалью, тревогой и неуверенностью в ответном чувстве. У наших героев всё было гораздо сложнее. Катастрофическая разница в возрасте, страх быть непонятыми и отвергнутыми, муки по поводу того, как к их чувствам отнесутся родные и близкие…

Из-за всего этого Максим Степанович иногда впадал в уныние, которое не всегда удавалось скрыть от Кати. Катя, впервые полюбив и понимая всю безнадёжность сложившейся ситуации, тоже страдала и по ночам хлюпала в подушку. В одну из таких ночей она решила провести все летние каникулы дома, чтобы вдали от Максима Степановича обдумать, как жить дальше.

Предстоящего в конце июня юбилея, на котором должны были собраться родственники и друзья Довгаля, она панически боялась и сообщила Максиму Степановичу о своём намерении уехать. На что Максим Степанович ответил, что без её помощи ему не справиться с подготовкой к этому событию, а тем более с приёмом гостей. И Катя осталась.

Глава 10

В предпоследнюю субботу июня праздновался юбилей. За день до этого от Саши и Даши пришли поздравительные телеграммы, а затем последовали телефонные звонки, из которых стало ясно, что по разным причинам они не смогут вырваться к отцу. Извинялись и обещали приехать позже. Николай Степанович поначалу расстроился, но вскоре успокоился, рассудив, что не важно, когда он увидится с детьми, главное — что они его любят и обязательно приедут, как только смогут.

Накануне юбилея Максим Степанович устроил угощение для сотрудников в своей лаборатории. На посиделки ненадолго заглянуло и руководство института, чтобы сказать юбиляру заслуженные добрые слова и вручить поздравительный адрес. Дома же собрались только родные и близкие: дочь Мария с мужем Николаем и маленькой Верунькой, друзья детства Сергей и Анатолий Бочкановы с супругами, а также Саша Алимов с женой. Разумеется, пришла и Тамара Ивановна. Маша приехала пораньше, чтобы помочь. Заметив, что Катя сильно волнуется и излишне суетится, она спросила:

— Катя, ты как тут? Папа тебя не обижает?

— Что ты, Маша! Он такой замечательный…

— Да я пошутила. Как он может тебя обидеть, если он в тебе души не чает!

— Ты так думаешь?

— Можешь не сомневаться. Я вижу, Катя, ты нервничаешь. Почему?

— Я, Маша, боюсь. Люди придут незнакомые, а я не знаю, как с ними вести себя.

— Будь сама собой, и всё образуется.

Но легко сказать «будь сама собой». Попробуй выдержать любопытные взгляды гостей и неприязненный взор Тамары Ивановны. Поэтому Катя старалась весь праздничный вечер чем-то занять себя, то и дело выскальзывая из-за стола — то, чтобы заменить использованные приборы, то, чтобы принести новые блюда.

— Что ты снуешь туда-сюда, как ракета на воздушных крыльях? — не выдержала Тамара Ивановна, но, наткнувшись на взгляд юбиляра, закончила с притворной лаской: — Посиди, Катюша, покушай! Замаялась, бедняжка…

За столом звучали тосты в честь юбиляра, несколько раз вспомнили Веру, у которой тоже в этом месяце был день рождения. Максим Степанович предложил помянуть жену. Выпили, не чокаясь. При упоминании Веры Тамара Ивановна тяжело вздохнула. Затем, окинув взглядом стол, она обратилась к Кате:

— Катюша, надо подрезать ещё салата. Пойдём, я тебе помогу.

— Ты, Катя, когда закончишь учёбу, если вдруг не отправят по назначению, где собираешься работать — здесь или у себя дома? — без обиняков спросила она, едва они оказались на кухне.

— Не знаю, Тамара Ивановна, я пока не решила, — ответила Катя, принялась готовить салат.

— А замуж не собираешься?

— Да я пока как-то не думала об этом.

— Не смущайся. Дело-то молодое. Я, Катюша, почему спрашиваю? У меня для тебя есть на примете чудесный парень, сын нашей сотрудницы. Хочешь, познакомлю?

— Спасибо, Тамара Ивановна, но мне как-то не до парней. Учиться надо…

На этом неприятный для Кати допрос закончился, так как, почуяв неладное, в кухню заглянула Маша. Катя поспешила с салатом к гостям, а Маша поинтересовалась у Тамары Ивановны, о чем это они шушукались.

— Я её планами на жизнь интересовалась: куда пойдёт работать после училища, не собирается ли замуж…

— И что она ответила?

— Да ничего толком не ответила! Девица ушлая, себе на уме!

— А, по-моему, Катя хорошая девочка. И нам с Колей очень нравится, и папа от неё в восторге.

— Ваш папа от неё не в восторге, он от неё без ума! Не видите, что эта пигалица вам в мачехи метит? Совсем слепые?

— Мы не слепые, Тамара Ивановна. На днях мне звонили брат, а потом и сестра, объясняли, почему не приедут на юбилей. Я рассказала им про Катю и предположила вариант, о котором вы сейчас сказали. И знаете, что они ответили, не сговариваясь? Что если наш папа решит, что с этой девочкой будет счастлив, то они ничего против не имеют. Так же, как и мы с Колей.

— Какой кошмар! Вы в своём уме? На годовщине смерти Верочки кто-то на этом месте лил слёзы и говорил, что их папе никто не нужен, что он так любил маму, что больше ни за что ни на ком не женится!

— Молодые, глупые были! — отрезала Маша, прекращая разговор.

Она вышла к столу и предложила гостям, прежде чем приняться за торт, немного прогуляться, чтобы утрамбовать съеденное. На предложение все охотно откликнулись. Все, кроме Тамары Ивановны. Она осталась в гордом одиночестве и сделала то, чего никогда раньше не делала и что всегда осуждала — нашла початую бутылку водки и напилась. Когда гости вернулись и сели за стол, зареванная Тамара Ивановна попросила тишины, подняла рюмку и, запинаясь, произнесла:

— Хочу сказать тост... В некотором царстве, в некотором государстве жили-были муж и жена… Жили долго, любили сильно… Но когда жены не стало, вдовец быстро утешился и нашёл другую... Случись наоборот, вдова была бы верна мужу до гроба… Потому что таков наш бабий удел, а вы, мужики, — все козлы… Так выпьем же за настоящую любовь и верность!

Тамара Ивановна выпила, не закусывая,и,попросила её не провожать, на неуверенных ногах покинула юбиляра и его гостей. По дороге она корила себя за то, что недооценила эту лицемерную Довгалевскую семейку и эту рыжую змею-разлучницу, отчего потерпела фиаско. Но, придя домой, вдруг осознала, что у неё в арсенале ещё есть одно, не использованное, оружие…