Ирисы озера Ая

... между тем как сабельник,  с царской величавостью
преклонял мечи свои,  простирал  над посконником
и  водяными лютиками, растрепанные фиолетовые и желтые
лилейные цветы своего прудового скипетра.

Марсель Пруст «В поисках утраченного времени" 


   Сначала я их возненавидел, если только растения можно ненавидеть. А потом понял, что эти растения – мои.  Возненавидел, поверив давно и наивно    друзьям,  что Алтай это маленькая Швейцария, какой она была тысячу лет назад, а озеро Ая это райский дикий уголок, обрамленный кольцом девственного песка и леса. Оказалось, Ая это частная территория, Манжерок в миниатюре,  и попасть на его облагороженный берег можно только купив билет, или путевку,  за плату. Нам  же хотелось увидеть дикий берег. Был и такой, самый удаленный, крошечный  и труднодоступный. На этом берегу блаженствовали  дикие туристы. Они беззаботно купались,  пройдя красную ленту с надписью «купаться запрещено». Вдали возвышались дорогие отели, полтора километра туристского счастья, а под нами, недоступные, стояли по колени в воде растения с прямыми листьями и желтыми цветами, культурные, как нам тогда показалось, этакие приживалы в богатом семействе. Эх, эмоции! Как я ошибался!  Передо мной цвели главные растения озера Ая – водяные ирисы. 

Ирисы были мои, потому что разговор о них возможен только на волшебном языке экологии. К сожалению,  понятие "экология" приобрело недобрый оттенок. Так и слышится в нем «загрязнение, глобальное потепление  иди  раздельный сбор мусора».  На самом деле,  экология наука о живом, о сложных отношениях между  существами, в том числе и с  человеком. Все мы, и животные,  и человек,  и растения,  ищем свою экологическую нишу, дело, которое нам по душе,   где мы можем проявить свои способности, место, где нам хорошо. Многим существам приходится следовать за человеком и,  как ни странно, это помогает им выживать. Воробью это вполне удалось, а жаворонку или чибису не очень. О растениях, что следуют за человеком,  говорят просто – сорняки. И есть совсем немного диких растений, способных ужиться рядом с человеком и при этом не вредить ему. Таковы водяные ирисы. Не смотря на то, что они частенько попадают в Красные книги, водяные желтые ирисы космополиты и встречаются почти на всех материках: и в Европе, где их впервые описал Линней, и в Азии, и в Америке, и даже в Африке. Они приспособились даже жить в таком человеческом муравейнике, как Подмосковье. Даже в Лосином Острове они образуют заросли. Так получилось, что ирисам и человеку хорошо на берегу водоемов.

Водяной ирис, или как ласково называли на Руси, касатик,  обожает теплое мелководье. Мощные корневища держат его здесь много лет подряд. Выдернуть их крепкие листья, острые, словно мечи и с выраженной срединной жилкой,  трудно и человеку. Цветы в густых. соцветиях.  Золотые цветы, совсем не похожие на невзрачный аир, за сходство с которым, касатик иногда называют ложноаировым. Над цветами, полными нектара, вьются пчелы, когда образуются семена, то падают в воду и долго не тонут, путешествуют, подыскивая укромный уголок. Если человек облюбует их берег, они отступают в болота, прекрасно себя там чувствуют и называются болотными. И как ирису было хорошо на Ае. Таких теплых озер на Алтае больше нет, хотя образовалось оно, как говорят, еще в ледниковый период.  По закону нельзя запрещать гражданину России свободный доступ к водоемам, тем более уникальным. Но, как уверяет администрация, закон действует, ведь оставлен для человека и диких ирисов кусочек дикого берега. .

Понятно, что мимо таких растений человек не мог пойти и не ввести их в культуру. В саду Демидова уже цвели такие ирисы. Ботаники  называют их безбородыми, за бесплодные верхние лепестки и сажают возле водоемов. Впрочем, не только их. Что лучше, читатель, клумба, полная ирисов, посаженных рядами, точно солдаты,  у асфальтовых дорожек, или группа ирисов в природном парке, посаженных на берегу водоема, так чтобы стебли отражались в спокойной зеркальной глади? Ответ очевидный.   Водяной ирис не любит высокой воды, и не любит сухой земли, поэтому напрасно его переносить на дачи, если нет водоема, он цвести не будет. Как ни странно, ирис не водяной гиацинт, страшилка экологов, он не агрессивен и цветет долго там, где его посадили.

Прекрасно было озеро Ая  во времена своей юности. Прекрасны были воспоминания героев Комбре, совершающих прогулку в сторону Свана. Не нужно туристом искать красоты Алтая. Достаточно как Пруст , закрыв окна от шумного Парижа,  в тишине кабинета,  писать о садовом  прудике, где  среди множество растений поднимал свои мечи-листья водяной ирис-сабельник.  И мы их видим, растрепанные цветы и  четкие листья.  Такова мощь хорошей  прозы.

В старом японском фильме «Гений дзюдо», показанном еще в советские времена, провинившийся и упрямый герой прозревает утром, увидев  в пруду,  как распускаются лотосы. Может,  и мы прозреем, заметив вдруг,  как отражаются в лазури озера Ая  дикие водяные ирисы,  привыкшие жить рядом с человеком.