Глава 1. Предсказательница поневоле

  «Все предсказуемо в этом Мире, абсолютно всё!» - послышалось с экрана, как только я включала телевизор. Мужчина лет пятидесяти, назвавший себя прорицателем, с гордым видом продолжил: «Предсказывать что-либо способен только тот человек, который смог развить в себе логическое мышление, внимательно наблюдать за происходящим на определённом промежутке времени, правильно его анализировать, погружаться в себя, использовать необходимые познавательные техники и делать правильные выводы. Однако предсказывать без умения интуитивно предчувствовать события не получится. А интуиция - это особый дар. Не каждый им обладает».

Услышав эти слова, я призадумалась и поняла, что никогда не обладала всеми этими способностями и даже не пыталась развивать их в себе. Тем не менее предсказывала многое молниеносно и была уверена, что делала это не по своей воле. Предсказания сами срывались у меня с языка, когда я о них даже не думала. Порой казалось, что кто-то моим ртом о чём-то предупреждал меня и присутствующих рядом.

Иногда рождались мысли, до которых я сама бы точно не додумалась. Они странным образом поселялись в моей голове и сидели в ней до тех пор, пока я не излагала их в письменной форме где-либо в подходящий момент для прочтения большим количеством людей. Пользу эти предсказания приносили и мне, и  другим, но приносили и вред. Вот, к примеру, ехала я однажды в такси да как крикнула водителю: «Машина сейчас заглохнет!»  Прокричала и сама же испугалась - так неожиданно это произошло. Он и отреагировать ещё не успел на мои слова, как машина действительно издала несколько рыков, дёрнулась и остановилась.

Таксист бросил на меня растерянный взгляд. Посидел ещё немного на месте, словно что-то обдумывал, затем медленно, почти в ступоре, вышел из машины. Открыл капот, заглянул под него, зачем-то побил пинком по колёсам, вставил руки в бока и на время застыл на месте в напряжении.

Спустя минуту закрыл капот и уставился на меня через лобовое стекло вопросительным и злым взглядом. Я, слегка помедлив, открыла дверцу со своей стороны и уверено скомандовала: «Всё, поехали!» А сама даже не поняла, почему всё это сделала, и как себя после этого вести.

Водитель сел в машину и повёл её, как ни в чём не бывало, лишь с опаской поглядывал на меня да вздыхал. Когда такси повернуло за поворот и проехало ещё с километр пути, мы заметили на дороге «месиво» из нескольких машин.
Таксист нажал на тормоз.

  - Да ладно! - выдал он возбуждённым голосом и, бросив на меня ошалелый взгляд, продолжил: - Мы ведь тоже могли оказаться в этой куче металлолома, если бы машина не заглохла!
Затем ткнул пальцем вперёд и почти провизжал:
  - Смотри, смотри, мы же перед этим тягачом ехали - я видел в зеркало, как он вилял на дороге, а его водитель либо был пьяным, либо сердчишко прихватило. Это он устроил здесь такой бедлам.
  - Это точно, - нервно сглотнула я слюну и поняла, что какая-то неведомая сила остановила на время такси, чтобы нас спасти.

  «Маршрут перестроен!» - послышалось в салоне. Такси повернуло на другую дорогу и покатило дальше. А я в этот момент представила, что обо мне подумал водитель. Возможно, он решил, что и аварию подстроила я, коли смогла остановить машину. Такое необоснованное чувство вины всегда преследовало меня после каждого предсказания, хотя я точно знала, что не имела никакого отношения к тому, что им предшествовало.

Подобных примеров я могу привести много. Мне бы молчать и не предупреждать своих родных и близких о том, что сейчас произойдёт, чтобы они не видели во мне ведьму и не сторонились меня. Сама же я понимала, что кто-то говорил моим языком, чтобы предотвратить беду или что-то опасное, а мне в таких случаях было не по силам держать рот на замке, так как нужное всё равно вылетало из него. Однако и убеждать их в этом я даже не пыталась — всё равно не поверили бы, ещё и осудили.
Ну, действительно, что было плохого в том, что я однажды предупредила папу не вешать на старый крючок новую хрустальную люстру, иначе она рухнет на пол и разобьётся?

 Однако он только посмеялся над моими словами и заявил, что крючок этот способен выдержать даже вес человека. После этих слов он попросил меня подойти к стремянке, взять у него из рук старую люстру и подать новую.

 «Не буду этого делать, - заупрямилась я, - новая люстра упадёт мне на голову». Тогда он снял старую люстру, спустился со стремянки, положил её на стол, прихватил новую, снова поднялся по стремянке вверх, спокойно пристроил её на крючок и сразу же обомлел, так как она оборвалась и грохнулась на пол, разлетевшись на фрагменты. Моя добродушная и слегка виноватая улыбка лишь добила его.

  - Накаркала! - взбеленился он, как только пришёл в себя. - Просил же, чтобы никогда не говорила мне под руку!

  - Я же просто хотела тебе помочь сохранить новую люстру и постараться самой остаться живой! - попыталась я оправдаться.

Тогда он сам демонстративно собрал в пакет то, что осталось от новой люстры, повздыхал немного и ушёл в свою комнату. Но с этого дня он никогда мне даже вежливо не перечил, если я его о чём-то предупреждала. Два метра любимого папки, так называла я его, и он действительно имел такой рост, на следующий же день купил такую же новую люстру и повесил.

А я осмотрела комнату и заявила, что с этой красивой люстрой моя старая кровать, стоящая вдоль стены, не смотрится, и попросила купить новую, шириной сто восемьдесят сантиметров, с высоким матрасом средней жёсткости и красивым изголовьем. То есть такую же самую, как у родителей в спальне. Даже подсказала отцу, где её заказать, так как заранее нашла её на сайте мебельного магазина.

Родители посоветовались и сразу же мне эту кровать заказали. Доставили её через два дня и быстро собрали. Я ликовала. Бросилась на неё всем телом, раскинула в стороны руки и поняла, что на такой широкой кровати смогу спать хоть вдоль, хоть поперёк.

А вот папка слегка огорчился и заявил, глядя в потолок: «Соглашаясь на покупку такой широкой кровати, я не подумал о том, как буду менять лампочки в люстре, когда перегорят. Она же висит в сантиметрах шестидесяти от торца над ней, а кровать сдвинуть в сторону или вперёд не получится. Места маловато, и стремянку никак не удастся пристроить». Но меня его проблемы не волновали. Главное - я получила то, что хотела.

Мне исполнилось девятнадцать лет. Я училась в университете на журфаке. Поэтому совала свой нос в Интернете на многие медийные платформы, чтобы понять, чем живут люди, что им интересно, о чём пишут. И застряла на одной из них.

Читала там новости, статьи разных авторов. Одни из них были великолепными, познавательными. Другие - вызывали сомнение или даже возмущение. На те и другие я писала много комментариев, получала лайки на них: хорошие, плохие, и даже с нецензурными выражениями. Некоторые люди, не контролируя свои эмоции, выливали всякую грязь друг на друга, опускаясь до пошлости. По любому поводу ругались между собой, потешались над многими, обзывали, и мои ответы хаяли тоже.

Из отзывов я узнала много нового о себе, о чём даже и не догадывалась прежде, долго смеялась над этим и одновременно возмущалась подобной наглостью. Но я с детства научилась держать удары, поэтому таким умникам отвечала так: «Не переходите грань дозволенного в общении с людьми. Это наказуемо». Потом нажимала кнопку «пожаловаться» и требовала удалить оскорбительный отзыв. Его закрывали.
Кто-то после этого прекращал нападать на меня, а некоторые ещё больше зверели. Ведь я делала комментарии сильно отличающиеся от их мнений.

 Чаще всего писала о политике. И то, о чём говорилось в них, всегда сбывалось спустя какое-то время. При этом я знала, что пишу не всегда свои мысли, а кем-то невидимым вложенные мне в голову, и при этом была уверена в том, что так всё и случится. Пророческие комментарии я почему-то начинала со слов: «Предвижу, что...» Не знаю, кому они мешали, но я стала замечать, что статьи на этой платформе оставались, а мои комментарии к ним исчезали. Надо признать, что общение затянуло меня в свои сети, если можно так сказать, и я каждый день заходила на сайт пообщаться с незнакомыми мне людьми.

В следующем году должны будут пройти очередные выборы президента. Кто-то запустил новую статью о том, кого же выберут на этот раз. Ведь действующий президент мог больше не захотеть баллотироваться, да и сами избиратели способны поставить галочку или крестик напротив другой фамилии.

В статье фигурировало несколько кандидатов на пост главы государства. Читатели оживились, начали писать свои предположения. Меня же словно кто-то по голове легонько стукнул, и я начала бегать пальцами по клавиатуре, совершенно не вникая в то, что пишу.

 Только потом прочитала и ужаснулась от смысла своего комментария.
А накропала я следующее: «Не волнуйся народ! Страна окажется в надёжных руках. Президент не передаст её кому попало. Он лично разработал тайный план под названием «Правящие династии». Для его выполнения наш суверен длительное время тщательно наблюдал за людьми из различных ветвей власти и не только. Отбирал истинных патриотов для этих династий, готовых голову сложить за Россию.

 Все они лично с ним подписали договоры, в которых он прописал их обязанности, ответственность, права, льготы, способы поощрений, меры воздействия и наказаний за неисполнение или ненадлежащее исполнение условий договоров.
Династий будет ровно столько, сколько имеется субъектов Российской Федерации, плюс династия Президента и ещё немного других из властных и прочих структур.

 Их дети уже учатся в специальных учебных заведениях Образовательного комплекса «Патриот», в которых помимо обычных дисциплин получают дополнительное физическое развитие, боевые навыки, обучаются стойкости, беспрекословному патриотизму, подчинению, дипломатии, риторике и многому другому. Именно они со временем займут все основные посты во власти, которые будут передаваться от одного поколения каждой династии к другому.

Потомки глав династий, старше школьного возраста, тоже проходят обучение в московском специальном Образовательном комплексе «Патриот» и сдают экзамен на право считаться членами династий, чтобы самоотверженно служить Родине. Их другие ветви родственников к династии относиться не будут.

У самого президента тоже растёт сын от другой женщины, никому не известный. Он носит фамилию матери. Настанет время, когда он начнёт править страной. Действующий президент останется на своём посту до исполнения сыну тридцати пяти лет. Так что сами выборы никакого значения не будут иметь. Их результаты окажутся такими, какими их захочет увидеть президент.

 Со временем выборы вообще упразднят. Действующий президент сможет оставаться бессменным длительные годы либо сам выбирать своего преемника, он же будет назначать глав субъектов Федерации, о чём в Конституцию РФ будут внесены изменения».
После этого своего комментария я снова узнала о себе «много нового» от возмущённых читателей. Некоторые спрашивали: «Лара, откуда инфа?»

  «Из надёжных источников, информаторов не сдаю». - отшутилась я.
  «Лара, удали свой коммент, - посоветовал какой-то Никоша и добавил: - Ты же больная на всю голову! А что если его прочитает кто-нибудь из верхов и зацепится за идею правящих династий? Представляешь, что тогда начнётся в стране? Нафига России бессменное правление одних и тех же семей. Среди любой династии могут рождаться неполноценные дети. И что тогда? Неужели и они будут править страной или её субъектом?»

Следующим мне ответил Лёха: «Лара, ты же знаешь, что во всех ветвях власти у нашего суверена полно противников. Если до них дойдёт твоя инфа, то они точно начнут проверять её подлинность. Если найдут подтверждение ей, то суверена и всех, кто заключил с ним договор, просто грохнут. В стране начнётся смута, а нам она нужна сейчас? Удали свой комментарий!!!»

После этих слов у меня за грудиной что-то тревожно затрепетало. Я попыталась успокоиться и начала читать ответ Оракула Лёхе: «Не факт, что будет так, как ты написал. Кого грохнут, будет зависеть от того, кому первому попадёт в руки эта информация: к сторонникам президента или к его противникам. Если к сторонникам, то грохнут Лару, а её комментарий и ответы на него удалят».

Эти слова Оракула ещё больше меня взволновали. Я уже была готова удалить свой комментарий, даже поставила палец на кнопку «удалить», но в последний момент передумала, только решила больше не писать никаких комментов и ответов. Лишь порадовалась тому, что выкладывала их не под своим настоящим именем. На самом же деле меня звали Ольгой Суздальцевой.

Прошло несколько дней. Тревога не покидала меня. Тогда я решила удалить этот комментарий и успокоиться. Отыскала нужную статью и обнаружила, что его под ней нет, как нет и ответов на него. Вспомнила предупреждения Лёхи и Оракула об опасности оставлять мой комментарий под статьёй и призадумалась: «Кому же первому стало известно о нём: противникам или сторонникам президента; кто из них потребовал его удаления?»

Вечером в пятницу я вернулась домой из университета. Мои родители с младшей сестрой Юлечкой поздно вечером укатили на дачу, а я осталась дома с толстой и ленивой кошкой Стешкой, шотландской породы. Пока я сидела в кухне и поглощала любимые пирожные с чаем, она всё сидела в прихожей и смотрела на входную дверь. Наверное, надеялась, что мама вот-вот вернётся. Уж очень она её любила. Не дождавшись, киса направилась в комнату сестры и завалилась спать на свою лежанку.
Чуть позже, приняв душ, почистив зубы, и я улеглась в свою уютную кровать. Любила отдыхать в тишине, когда никого из родных не было дома. Лежала себе спокойно, о чём-нибудь думала, мечтала или читала.

 Вот и в этот раз подхватила недочитанный роман с полки, легла ногами к изголовью, а головой под люстру, чтобы текст освещался лучше, и приступила к чтению. Однако вскоре начала зевать и не заметила, как заснула. Не знаю, сколько времени я проспала, только проснулась от удара по голове, вскрикнула, подскочила, села на кровати, поджав под себя ноги. Меня всю трясло, в груди что-то тревожно дрожало и металось. В комнате горел свет, а перед кроватью стоял мужчина в чёрной одежде с чёрной бейсболкой на голове, натянутой до бровей, и чёрной маской на лице.

  - Ты что ли Ольгой Суздальцевой будешь? - спросил он хрипловатым голосом.
Ответить ему я была не в состоянии. Зуб на зуб от страха не попадал, а сама я начала протяжно ныть и трястись.

  - Ты же почти ещё ребёнок. - сверлил он меня чёрными глазами. - Что такого сотворила, что тебя приговорили?

  - Как приговорили, к чему? - наконец, кое-как выдавила я из себя и заплакала.
И тут в голове пронеслось: «Ничего не говори ему. Поздно переживать, твоё сообщение о правящих династиях сделало своё дело».
  «Но я же писала не свои мысли!» - заистерила я в никуда.
В этот момент незваный гость приставил к моей голове пистолет с глушителем и нажал курок.

  «Дук!» - услышала я глухой короткий хлопок, и куда-то поплыла. Через мгновение я уже смотрела на себя откуда-то сверху. Видела, как опустились мои веки, лицо побледнело, а из раны струйкой полилась кровь. Тело обмякло, но по-прежнему сидело в той же позе. Убийца приложил пальцы к моей сонной артерии на шее, постоял ещё немного и направился к выходу.

А я продолжала смотреть на своё тело без всяких эмоций. Просто долго смотрела и всё. Потом опустилась на крутящийся стул, стоящий у компьютерного столика, задумалась о том, как я могу всё вокруг видеть, если уже убита?

  «Вполне возможно, что после смерти остаётся какой-то сгусток разумной, но невидимой энергии? - предположила я. - Тогда почему я не оплакиваю своё погибшее тело, не страдаю, где мои эмоции?»

Затем начала копаться в памяти, искать, что я вообще знаю об эмоциях, и как они появляются у живого человека. И всё это я делала, безразлично глядя на своё мертвое тело. Спокойно рассуждала и докопалась-таки до истины, словно именно она мне была нужна больше всего в эти роковые минуты.

Оказалось, что и память у меня осталась, а вот эмоций быть не могло, потому что возникают они только в теле под воздействием гормонов, которые являются нейромедиаторами или посредниками между нервной системой и телом. Об этом я совсем недавно читала статью. Но, коли тела у меня, новой, такой, как я теперь стала, не существовало, а значит, не имелось и нервной системы, гормонов, эмоций. «Вот почему я не переживала о случившемся». – подытожила я, и мои мысли успокоились на время.

  «А что, если я и есть та самая душа, в существовании которой всегда сомневалась?» - пришла я к выводу, встрепенувшись. И снова посмотрела туда, где должны были быть у меня руки и ноги, но не обнаружила их, как не обнаружила и тела. Тогда я сползла со стула и попыталась идти. Как ни странно, но я почувствовала, что сползала с него, шагала и махала руками так, как обычно это делали при ходьбе живые люди, но не ощущала твёрдого пола под собой. Правда и движение невидимых рук и ног чувствовала слабовато.

Так дотопала я до комнаты Юли. Как только появилась в дверном проёме, услышала злобное рычание и шипение Стешки. Она стояла, выгнув спину и распушив хвост. Я продвинулась ещё немного вглубь комнаты навстречу ей. Та встала на задние лапки и начала то фыркать, то визжать, то шипеть и устрашающе бить в воздухе передними лапками с выпущенными когтями. Получалось, что сама себя я не видела, а кошка либо видела меня, либо ощущала моё присутствие.

Выбившись из сил из-за своих злобных кошачьих выпадов, она медленно отступила к кровати и забилась под неё. Я ушла в комнату родителей и до воскресного вечера оставалась в ней. Лишь периодически посещала свою комнату, чтобы посмотреть, кто мне звонит. Телефон лежал там на компьютерном столе. Звонили подружки из универа, но мне отвечать им было уже не суждено.

 Иногда я бросала взгляд на мёртвое тело, сидящее на кровати, и каждый раз отмечала, как меняется его вид. Голова постепенно совсем опустилась на грудь, кожа на лице обрела восковой цвет, тело осело, его нижняя часть расплылась по кровати.

Кошку я ни разу не видела, но периодически слышала, как она гребла наполнитель в своём горшке, стоящем в санузле, и хрустела сухим кормом на кухне.
Позже я слетала на кухню посмотреть время. Часы на духовке показывали двадцать два часа пятнадцать минут. В этот момент позвонили в дверь. Я поняла, что в тамбуре стояла моя семья. Она всегда возвращалась с дачи в это время.

 Но в этот раз открыть им было некому. Звонок повторился, а спустя несколько секунд дверь отворилась, и в ней показалась сестрёнка, машинально нажавшая рукой на ручку.

Поняв, что дверь не была заперта на задвижку, а мы со Стешкой не встречаем их у порога, как обычно, отец отстранил назад рукой маму с Юлией и шагнул в прихожую. Поставил на пол корзину, полную поздних дачных овощей, и направился в мою комнату.

Через несколько мгновений мама услышала отцовские прерывистые рыдания и бросилась к нему. Влетела в комнату и застыла перед моей кроватью, как вкопанная, с широко распахнутыми глазами. Отец попытался заключить её в объятия, но она рухнула на пол и потеряла сознание. Папа бросился в кухню, набрал в кружку воды и вернулся обратно в комнату.

Побрызгал водой лицо маме, приподнял ей голову, легонько похлопал по щекам. Мама открыла глаза. Он тут же поднёс кружку с водой к её губам. Глотнув дважды, она вспомнила, почему потеряла сознание, разразилась криком и подползла к кровати.

  - Доченька! - кричала она истошным голосом. - Кого ты впустила в квартиру, зачем?
  - Я никого не впускала, - стала я оправдываться, стоя рядом с ней. Но она не слышала меня. Я же была бестелесной теперь.

Отец поднял её с пола, насильно увёл в спальню, объяснив, что надо вызвать полицию, а она, находясь в моей комнате, могла случайно уничтожить улики. Я вспомнила про Юлю и полетела в прихожую. Она с опаской, делая по маленькому шажочку, топала к родительской комнате.

Отец перехватил её на полпути, отвёл в детскую комнату и приказал не выходить из неё, пока он не разрешит. Закрыл дверь и ушёл в кухню. Там набрал номер телефона сто двенадцать и объяснил, что вернулся домой с дачи с женой, младшей дочерью и обнаружил в комнате мёртвую старшую дочь с огнестрельным ранением в голову.

В течение часа квартира заполнилась какими-то людьми. Один из них постоянно что-то фотографировал. Другой — искал всюду отпечатки пальцев, ног, потожировые следы на моей постели. Снял отпечатки и у моих родителей. Женщина измеряла температуру мёртвого тела, фотографировала его, рассматривала отверстие от выстрела на голове, само тело.

Присутствовало ещё несколько человек, которые переговаривались между собой вполголоса, звонили куда-то по телефону, осматривали всё вокруг, что-то писали на бумаге и в ноутбуках. Из их разговоров я поняла, что убийца проник в квартиру через окно, а вышел в дверь.

Папа сидел в их с мамой спальне на кровати. Он положил себе на плечо мамину голову и поглаживал её. Мама уже не кричала — устала. Была бледной, лицо осунулось. Слёзы постоянно текли по её щекам. Наконец она отстранилась от отца и спросила:
  - Где Юля?
  - Сейчас посмотрю, - ответил он, поднялся с кровати и прошёл в детскую. Юля уже спала. Она всегда возвращалась с дачи сонной и еле доползала до кровати. И в этот раз даже мамины крики не пробудили её. Отец накрыл её покрывалом и вернулся к маме.

В комнату вошёл мужчина, протянул ему листок с номером телефона и адресом морга, в который отвезут тело. Предупредил, что выдадут его через семь дней. Сказал, что забирают безвозвратно простыню и покрывало с кровати в моей комнате для транспортировки моего тела и прочих целей. Когда в квартиру вошли ещё трое мужчин, родители встрепенулись, поняли, что они явились за телом. Мама вновь заголосила и бросилась в мою комнату. Отец последовал за ней.

 «Доченька!» - ухватилась мама за мои холодные руки.

Папа аккуратно оттащил её от кровати и увёл в свою комнату. Через минуту-другую они увидели, как труп понесли к выходу. Папа придержал маму, чтобы она не бросилась следом, подождал немного, прошёл в прихожую и закрыл входную дверь на задвижку.

Вернулся к маме и предложил лечь спать, так как уже начинался рассвет, а им предстояло многое сделать за день. Я улетела в кухню и улеглась на диван. Просто лежала и всё. Спать мне не хотелось. Да я и не спала ни разу за то время, как стала такой. «Скорее всего, живые люди спят, чтобы дать отдохнуть мозгу, а у меня же его теперь нет, - рассуждала я, - потому и не сплю».

Наступило утро понедельника. Я слышала, как проснулись и заговорили мои родители. Мне, абсолютно безразличной ко всему, не хотелось видеть их горе и печаль. Это они потеряли меня в теле, но я-то знала, что существую, пусть даже совсем другая. Меня их горе не касалось.

Шла вторая неделя нового учебного год. Поэтому я решила полететь на лекции в свой университет, даже не знаю зачем. Возможно, просто захотелось занять себя чем-нибудь, или потому, что в памяти остались счастливые моменты общения с подружками в свободное от занятий время. С теми самыми девушками, которые два последних дня названивали мне впустую, ведь ответить им я не могла в своём нынешнем виде.

Поэтому я вылетела в приоткрытое окно и двинулась тем путём в универ, которым добиралась в него каждый день. Часть пути шла пешком, часть ехала на городском транспорте. Вошла в университет с толпой студентов, проскользнула в аудиторию и уселась на своё место. До лекции оставалось ещё несколько минут. Три мои подружки собрались у моего стола и возмущались тем, что я не отвечала на их телефонные звонки целых два дня.

Строили предположения по поводу того, почему не могли со мной связаться. Я же оправдывалась, глядя каждой из них в глаза, говорила, что не могла им ответить, но они меня не слышали и не видели. Валя умудрилась сесть на моё место. Я еле успела отлететь на безопасное расстояние, хотя не знала, пострадала бы от этого или нет.

В аудиторию вошёл преподаватель. Девчонки разбежались по своим местам, и я пристроилась на своём. Весь день до самого вечера я провела с ними. Испытывала ли я удовольствие от общения с ними, как прежде? Думаю, что нет. Была с ними просто по привычке. И после занятий, побывав с ними в кафе, удовольствия не получила, потому что не ела вместе с ними любимых пирожных, не пила кофе, не ощущала приятных запахов.

Не болтала о том, о сём, только слушала. Когда их разговор уже сошёл на нет, и каждая из них допивала свой кофе, из-за соседнего столика поднялись двое молодых людей и подошли к нам. Тот, что был повыше, бухнулся на мой стул. Я еле успела отскочить в сторону. Второй стоял у стола и улыбался во весь рот, оголив два ряда ровных белых зубов. Который сидел, поздоровался со всеми и спросил вкрадчивым голосом:
  - Где вы потеряли свою четвёртую подружку?
  - А зачем она вам? - насторожилась Валя.
  - Вот этот мой друг, - показал он подбородком, - собирался с ней сегодня познакомиться, а она не пришла.

Валя внимательно взглянула на этого друга и ответила:
  - Мы не видели её сегодня.

Девочки хитренько улыбнулись и поднялись со своих мест, а я подумала с иронией: «Опоздал ты, дружок, со знакомством, больше меня ты не увидишь».

Домой из кафе я тоже добиралась привычным путём. Наконец, подошла к своему дому, остановилась напротив нашей квартиры, поднялась в воздух, пролетела сквозь приоткрытое окно и опустилась на пол в кухне. Было уже поздно. Родители стояли в прихожей и провожали родственников, пришедших поддержать их в скорбное время.
Я помнила, кто из них кем мне приходился, но не проявила к ним интереса.

Мама по-прежнему шмыгала носом, а слёзы текли по её щекам сами по себе. Пройдясь по квартире, я обнаружила, что Юля спит на родительском спальном месте. Поэтому отправилась в её детскую комнату. Улеглась на её кровать, из-под которой пулей выскочила кошка Стешка и унеслась в кухню. Вскоре в квартире потушили свет, воцарилась тишина. Уставшие за день родители легли спать вместе с младшей дочкой на одной кровати. Как ни странно, но и я стала погружаться в дрёму, да не простую, а в эйфорическую.

Мне так стало хорошо, а я всё глубже и глубже в неё погружалась. Потом появилось ощущение, что меня кто-то мягко подцепил и куда-то повёз по воздуху, а спустя какое-то время я остановилась. Теперь в этой эйфории я пребывала постоянно, абсолютно не о чём не думая. Где находилась -  тоже не знала, ничего не видела, не слышала, не ощущала. Я была одним сплошным счастьем, если можно было так назвать моё состояние.

            Глава 2               http://proza.ru/2024/09/30/1223