Глава 2. Пробуждение

Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я погрузилась в состояние глубокой эйфории. Но настал момент, когда я ощутила, что меня снова подцепили и куда-то плавно потащили по воздуху, как мне тогда показалось. Чем дольше я летела, тем слабее становилась эйфория. Я словно трезвела и потихоньку приходила в себя.
- Ну, вот ты и дома, - услышала я женский голос и посмотрела по сторонам.
В красивом и удобном кресле сидела обычная женщина в сером платье до пола и с покрытой платком головой. Она смотрела на меня.

- Дома? - не поверила я. - Но я не бывала здесь прежде!
- Точно, не бывала. - подтвердила она. - Ведь прошло уже более ста лет со дня твоего забвения. Москва изменилась, стала совсем другой. Ты даже не узнаешь её.
- Прошло более ста лет? - не поверила я и, присмотревшись повнимательнее к собеседнице, спросила: - Неужели вы видите меня, ведь сама я своё тело не вижу?
- А ты посмотри на себя повнимательнее и заметишь изменения.
Я опустила глаза вниз. На полу стояли мои ноги. Подняла руки — они тоже были на месте.
- Я снова стала полноценным, живым человеком? - взвизгнула я от радости.
- Нет, теперь ты просто другая, но по-прежнему бестелесная. Зато имеешь эмоции. Способна сопереживать себе подобным и живым людям, можешь привязываться к ним всей своей душой, а именно ей ты сейчас и являешься. Но не желательно этого делать, чтобы потом не страдать, если потеряешь. Ведь они уходят совсем, когда умирают своей смертью. Только души убиенных людей возвращаются в те места, где раньше жили. Теперь ты видишь меня, а я такая же, как и ты — не имею осязаемого тела.

 Мы слышим друг друга, видим, но обычные люди нас не способны замечать и слышать. Тебе не нужна человеческая пища, потому что она питает только тело человека, а душе еда не нужна. Душа — сама по себе вечная, неиссякаемая энергия.
- Почему я не видела себя и не испытывала эмоций после того, как меня застрелили?
- Когда человека убивают, а не умирает он своей смертью, душа, испугавшись, мгновенно покидает тело, и утрачивает от стресса многие способности. Душа тоже может болеть. Такие души транспортируются в накопитель лазариум, но не сразу, а как только они начинают отключаться и впадать в состояние блаженства. Что и произошло с тобой.

Ты дозревала в лазариуме, исцелялась, набиралась сил, обрастала оболочкой, видимой для других душ. В тебе закреплялась память обо всем, что с тобой происходило при жизни в теле. Ведь после исцеления тебе предстояло находиться среди живых людей, так как ты не прожила в своём теле отпущенный тебе срок жизни.

 И вот теперь ты здесь. Души людей, ушедших из жизни естественным путём, уходят в лучший мир и больше никогда не контактируют с такими, как ты и с живыми людьми.
Агафья, так звали мою собеседницу, поведала мне, что родилась в конце девятнадцатого века. Когда ей было всего восемь лет, её мать умерла, а многодетный отец отдал её на воспитание в монастырь, где она и жила долгие годы. Постриг она приняла ещё в юном возрасте.

После прихода к власти в тысяча девятьсот семнадцатом году большевики начали разрушать православные церкви, храмы и монастыри, а их обитателей выгонять на улицу. Они утверждали, что религия — это опиум для народа. Агафья вернулась к своему отцу, которого звали Павлом. Жить в семье она не смогла. Тогда отец построил ей землянку на скате своего земельного участка.

Вырезал в нём большую, кубической формы нишу, встроил в неё бревенчатый сруб так, чтобы лишь одна сторона его с дверью, окном и трубой выходила наружу. Так лучше сохранялось тепло в жилище.

В единственной комнате стояла печь, стол, три табуретки да лежанка на печи. Имелась и кое-какая утварь. Агафья стегала людям одеяла и так зарабатывала средства на жизнь. Варила много малинового варенья и раздавала его больным людям. Но однажды ночью в её землянку ворвался пьяный большевик, одержимый идеей борьбы с верующими в Бога, и просто застрелил её.

Так что и она умерла не своей смертью и тоже долго, более ста восьмидесяти лет находилась в накопителе лазариуме для душ. Придя в себя, она стала проводником подобных душ в лазариум и обратно после исцеления. Жила она в Москве, обладала способностью предвидеть, где и когда произойдёт очередное убийство, чтобы отслеживать состояние убиенных душ и вовремя им помогать.

А смерть их была неизбежна. У каждого человека своя судьба. За мной она наблюдала с детства, так как знала, что мне суждено умереть не своей смертью. Агафья поняла это, когда увидела меня на улице, идущей с мамой, а она, находясь уже в таком невидимом состоянии, топала нам навстречу и заметила во мне эту обречённость.

Это она «влезала» в мою голову и предупреждала о предстоящих роковых событиях, пытаясь отсрочить мою гибель или помочь людям, присутствующим рядом со мной. А я лишь озвучивала их. Знала Агафья и о том, что меня застрелят после моего комментария о правящих династиях. Специально подставила под дуло пистолета, так как убить меня собирались в ближайшие дни совсем другие люди с особой жестокостью.

Она рассказала мне, что этими другими были те двое парней, которых я видела в кафе после своей смерти. Они тогда расспрашивали подружек обо мне. Агафья слышала, что эти убийцы собирались сделать со мной. В каждый свой приход в кафе они спокойно попивали кофе, посматривали на меня и обсуждали это, снова и снова добавляя свои садистские фантазии всё более изощрёнными пытками. Со слов Агафьи, эти симпатичные извращенцы и насильники убили не одну девушку, но так и не были пойманы полицией.

- Почему я должна жить именно здесь, чья это квартира? - спросила я Агафью, внимательно осматривая комнату.
- Постепенно ты сама обо всём узнаешь. - ответила она. - Из всех осмотренных мной жилищ эта квартира показалась мне самой подходящей по площади и составу семьи. Запомни её адрес: ул. Васильковая, дом номер двенадцать, квартира тридцать семь. Здесь проживают спокойные супруги Немышевы.

Они имеют сына, но у него есть собственная квартира в другом месте. Тебя они видеть и слышать не смогут, но ты будь поактивнее, вникай в современную жизнь людей, заново знакомься с Москвой, спокойно садись в транспортное средство хозяев и разъезжай с ними повсюду. Уверена - ты встретишь здесь родственную душу, с которой подружишься. Они частенько здесь пролетают - я видела. Кстати, правящие династии существуют с тех пор, как ты о них писала. Во главе России находится потомок того президента, при котором ты жила. Он из четвёртого поколения после него. Люди называют его чокнутым девственником.

- Почему? — не сдержавшись, рассмеялась я.
- Сама всё поймёшь, когда познакомишься с жизнью людей страны и методами его правления.
- А я тоже стану проводником душ убиенных людей?
- Думаю, что нет. Ты не обладаешь собственным даром предвидения. Да он тебе и не нужен. Так спокойнее существовать. Поверь мне. Свой дар предвидения я обрела, ещё проживая в монастыре. Это тяжёлое бремя. Всё! Пока! Я полетела.

Агафья вылетела в форточку, а я принялась знакомиться с квартирой.
Хозяева, как я поняла, в это время находились на работе. Насчитала я здесь шесть комнат, два санузла, кухню, прихожую и большое помещение, похожее на лоджию. Мне показалось странным то, что всюду имелись только диваны, кресла, столы, массивные стулья, но не было шкафов, кроватей, цветов в горшках и прочих мещанских штучек в виде сувениров, ваз, картин, статуэток. В каждом помещении квартиры на стене у входа были прикреплены держатели с вставленными в них пультами, имеющими множество кнопок.

Нигде не было штор, но я заметила, как стёкла в окнах периодически меняли свой оттенок от абсолютно прозрачного, как во времена моей жизни в теле, до чёрного, как у солнцезащитных очков. И зависело это от того, светит ли яркое солнце, небо затянуто тучами или наступила ночь. Санузлы поразили меня сплошной монолитностью. Они словно целиком вместе с ваннами, унитазами, раковинами, душевыми кабинами, зеркалами и даже подсветкой сквозь стены, которая не выключалась, а горела постоянно, были вылиты из какого-то прочного материала, напоминающего мрамор с вкраплениями блёсток.

Не было не единого шва или места соединения стен, пола, потолка с сантехникой. На стёклах зеркал постоянно светилось текущее время, дата, год. Я всё ещё бродила по квартире, как вдруг услышала женский голос: «Внимание, включается автоматическая система пылеудаления».

На всякий случай я юркнула в щель между спинкой дивана и сиденьем, лишь одним глазком через щелочку наблюдая за комнатой. После этих слов с противоположных сторон помещения комнаты, под потолком, открылись длинные щели, и из одной из них с одной стороны подул сильный ветер с завихрениями, поднимая снизу всю пыль вверх, а в другую щель воздух засасывался.

Когда эта воздушная буря кончилась, в комнате послышалось мягкое «ха». И я увидела, как из той щели, которая только что дула ветром, появилось облачко пара, расплылось по периметру комнаты, гонимое тихим ветерком, и осело мелкой водяной пылю на все поверхности. Через пару минут от влаги не осталось и следа. Как я поняла, это облачко прибило к полу оставшиеся в воздухе микрочастицы пыли. Я вылезла из укрытия.

«Так вот почему в квартире нет никаких предметов и штор на окнах, - поняла я, - их просто разбросало бы ветром или засосало в вытяжные щели, как могло случиться и со мной, если бы я не успела вовремя спрятаться».

После этого находиться в квартире мне стало тревожно. Я не знала, какие ещё сюрпризы могли меня в ней поджидать. И тревожилась я не случайно.
«Вжик!» - послышалось где-то.

Я снова юркнула в щель между спинкой дивана и его сиденьем. В прихожей что-то мягко зажужжало, словно пчела. Выйти из укрытия, чтобы взглянуть на то, что там происходило, я не решалась. Жужжание медленно-медленно приближалось. И вот в комнату влетело нечто, похожее на ворсистую небольшую подушку. Подлетело к окну и начало тереть по нему из стороны в сторону и сверху вниз. Затем эта штуковина проделала то же самое со стенами, дверями и опустилась на пол, периодически исчезая куда-то и возвращаясь. Наверное, для того, чтобы избавиться где-то от грязи на ней.

Протерев и его, полетела в другое помещение квартиры. Убирала она всё это довольно-таки быстро. Менее чем через час её звук исчез в прихожей, скорее всего, в стене за какой-то панелью.

«Хозяева запрограммировали санитарную уборку квартиры на определённое время, как это делали мы с роботом-пылесосом». - догадалась я. - Только их бытовая техника стала более совершенной по сравнению с нашей».

Вечером открылась входная дверь, и на пороге появилась женщина в брючном костюме с бритой головой. Я подошла к ней поближе и стала рассматривать. Она была достойна восхищения, статная, с правильными чертами лица, прямыми бровями, как стрелы, длинными чёрными ресницами, обрамляющими большие голубые глаза.

На вид ей было лет сорок пять. Дама разулась, выдернула из держателя, закреплённого на стене, пульт, нажала на нём кнопку. В стене открылась невидимая прежде ниша. Хозяйка достала оттуда пушистые тапочки, влезла в них, прошла в санузел.

Пробыла там минут пятнадцать и вернулась, уже переодетая в красивый элегантный халат. Осмотрела всё вокруг, вздохнула. Снова пощёлкала кнопками на пульте, и стены начали менять цвет и рисунок один за другим. Наконец, она остановилась на нежно-сиреневом, с крупными белыми лилиями на его фоне, и направилась в кухню. Квартира тут же наполнилась ароматом лилий. Я потопала за ней следом, восхищаясь происходящим.

В кухне не было холодильника, плиты, духовки, микроволновки и другой привычной для меня бытовой техники. На полу у окна стоял небольшой стол с несколькими стульями. На стене находилась светящаяся панель с перечнем различных блюд.
Рядом с ней, прямо в стену была вмонтирована маленькая раковина с краном. А справа от раковины стояла узкая стеклянная витрина с небольшим количеством посуды.

 Хозяйка подошла к светящейся панели, коснулась указательным пальцем нескольких названий, потом набрала цифру «два» в самом её верху и отправилась в комнату.
Там она вытащила из держателя на столе пульт, нажала на его кнопку. От стены отделилась панель и начала опускаться. На ней я увидела закреплённый высокий матрас, заправленный постельным бельём, с подушками и тонким одеялом. Женщина нажала на другую кнопку пульта, застёжки на ремнях, удерживающих матрас с постелью на панели, разомкнулись, и ремни ускользнули под него. Она легла в уютную и мягкую кровать, закрыла глаза.

Я улетела в свободную комнату, из которой имелся выход на огромную лоджию. Забралась с ногами на кресло и стала ждать, что же будет происходить дальше. Уж очень волнительным казалось мне всё сейчас. Ведь я оказалась в другом веке, в квартире незнакомых людей, оборудованной совсем не так, как во времена моей жизни в теле. Радовало лишь то, что оснащённость кухни техникой меня совсем не касалась. Пользоваться ей мне не пришлось бы в любом случае, так как души ничем не питаются.

«А ещё неизвестно, что я увижу за стенами дома, в котором нахожусь! - с волнением подумала я. - Обязательно выберусь в ближайшее время наружу посмотреть на это».
Вот только как я смогу это сделать, пока оставалось загадкой.

Мои размышления прервало шуршание на лоджии. Её наружная стена начала раздвигаться в обе стороны, собираясь в гармошки. Я бросилась к двери и прильнула лбом к стеклу. За пределами лоджии висело что-то, напоминающее автомобиль, а внутри него сидел человек.

Этот автомобиль начал аккуратно встраиваться в лоджию, тихонько посвистывая. Как только он полностью вошёл в неё, наружная стена снова сомкнулась. Из автомобиля появился мужчина, лет сорока пяти или чуть старше, дверь в комнату сама открылась, и он вошёл в неё. Я еле успела отскочить в сторону.

«Дорогая, ты дома?» - спросил он бархатным голосом и направился в санузел, не дожидаясь ответа.
Спустя минуту-другую из своей спальни вышла хозяйка и направилась в кухню. Я рванула за ней. На панели с названием блюд она нажала нижнюю строчку.

 «Ну-ка, ну-ка, что там написано? - приблизилась я к ней и прочитала: - Автоподогрев, сервировка, подача». Хозяйка вышла из кузни, а я осталась стоять в недоумении, так как не поняла, что она подогревает и где. Ничего же не готовила. Прошло ещё минут восемь. В кухню вошёл хозяин с женой, он придерживал её за талию.
- Как прошёл твой день? - спросил он.
- Нормально, а твой?
Он убрал руку с талии супруги и ответил довольным голосом:
- Вполне успешно.

Хозяйка нажала рукой на стену под панелью с названиями блюд и спешно отошла от неё на приличное расстояние. Панель мягко выдвинулась вперёд с прикреплённым к ней столом, заставленным готовыми блюдами.

«Вот это да! - восхитилась я. - До чего техника дошла! Маме бы моей такую при её жизни! Сколько бы времени, сил и нервов сэкономила!»
Я решила, что где-то в стене существовала роботизированная бытовая техника, способная сохранять продукты, разделывать их, готовить пищу по рецептам и порциям, сервировать стол, подавать его в помещение кухни…

Супруги подвинули стулья к столу, сели на них и начали есть, периодически переговариваясь о чём-нибудь. Как только трапеза кончилась, они поднялись со своих мест. Хозяин сразу же покинул кухню, а хозяйка нажала на панель сбоку стола и тоже вышла. Стол снова заехал в стену со всем тем, что на нём осталось после ужина.
 «И всё что ли? - вновь восхитилась я. - Даже в посудомойку посуду закладывать не надо и со стола убирать?»

Свет в помещениях квартиры сам включался, как только в них кто-нибудь входил, и выключался, когда помещение все покидали. Погас свет и в кухне. А я отправилась понаблюдать за тем, где находятся хозяева и чем занимаются. Дверь в спальню хозяйки была закрыта, а её супруг лежал на диване в своём рабочем кабинете, как я тогда поняла, и разговаривал вслух.

Его глаза смотрели на стену. И я перевела взгляд туда. Это была такая же стена, как и другие три, но на ней проявлялся текст, который чётко проговаривал хозяин. Иногда он требовал что-то стереть в нём, изменить или добавить.
 «И дома работает, - поняла я, - здорово, что сейчас не надо стучать пальцами по клавишам и неподвижно сидеть за компьютером».

Я же побоялась не переварить всё, что увидела за день, поэтому ушла в комнату с лоджией, улеглась на диван и забылась сном, если только мою отключку можно было называть обычным сном. Проснулась я утром из-за того, что кто-то прошёл мимо меня. Это был хозяин, направляющийся к своему транспортному средству. Я подскочила с мета и поспешила за ним.

Как только он сел на место пилота и пристегнулся, я сразу же устроилась на соседнем сиденье. Мужчина приложил средний палец правой руки к вдавлению на панели управления, и в салоне прозвучало сообщение: «ГАМ готов к полёту». Хозяин вслух назвал навигатору конечный пункт следования. Наружная стена лоджии раздвинулась. ГАМ тихонько засвистел, слегка оторвался от пола и осторожно вырулил наружу. Потом едва заметно дёрнулся в воздухе и полетел, набирая скорость.

В салоне раз за разом слышались сообщения навигатора и предупреждения о необходимости держаться разрешённого эшелона высоты и не пытаться самостоятельно управлять транспортным средством в воздухе. А я стала наблюдать за всем вокруг и удивляться. ГАМы сновали среди домов, выше их, зависали над землёй. Под впечатлением увиденного, я вылетела сквозь приоткрытое окно наружу и, лавируя между ними, понеслась над городом, то опускаясь ниже, то взмывая ввысь. Часто спускалась на землю и бродила по красивейшим улицам, посещала метро, рассматривала всё по сторонам. Благодаря умению летать я многое увидела, в чём-то новом для себя разобралась, понаблюдала за людьми.

Среди них русских было мало. Многие женщины, среднеазиатской внешности, ходили в парандже, хиджабах, никабах, платках, одежде до пола и с длинными рукавами, невзирая на жару. Часто встречались чернокожие африканцы.

Теперь каждый день я сама вылетала из квартиры через приоткрытое окно и заново познавала столицу. Уже ничто не напоминало мне её прежнюю. Пожалуй, только её название, Кремль, метро, множество православных храмов. Удивило огромное количество мечетей.

Узнала я и то, что столица поглотила и присоединила к себе территорию всей Московской области, и та перестала существовать, как отдельный субъект Российской Федерации. Теперь в ней сосредоточилось сорок процентов населения страны. Огромный мегаполис кишел, как муравейник, но при этом оставался комфортным для проживания и притягательным для туристов.

Столица сияла чистотой, восхищала архитектурой. Порядок в городе поддерживали роботы. Уже не сновали по дорогам, не стояли во дворах и в дорожных пробках прежние легковые автомобили. Похоже, что их больше не выпускали. Население города перемещалось на ГАМах — гидроавиамобилях, личных транспортных средствах различных модификаций, способных передвигаться по суше, воде и воздуху. Они взлетали и садились вертикально.

Над дорогами, на высоте сантиметров двадцать летали одно- и двухместные гравитоны, не создающие шума. Существовало и множество другой техники для передвижения по дорогам и паркам, названия которой я не знала.
Квартиры в жилых домах находились только на одной стороне зданий. На всех этажах с противоположных сторон, располагались взлётно-посадочные площадки для ГАМов, похожие на большие ниши или лоджии. Они не портили архитектурного вида зданий. Все окна домов выходили во дворы, посадка и стоянка ГАМов в них запрещалась.

Дороги, шоссе и трассы теперь служили для движения по ним грузового транспорта, работающего на экологически чистом топливе. Весь общественный транспорт ушёл под землю. Стало много зелёных парков и скверов. Погоду в городе регулировала автоматическая система «Циклон», способная усмирять бури, разгонять облака, когда нужно, или вызывать дождь и снегопад. Люди забыли, что такое плохая экология.

Домой я обычно возвращалась поздно вечером, когда хозяева уже отдыхали или чем-то занимались после ужина. Мне казалось странным то, что супруги спали в разных спальнях и не проявляли нежности друг к другу. Хозяйка никогда не входила в кабинет мужа без разрешения. Удивляло и то, что она брила голову на лысо, хотя с её правильной формой головы ей это шло. Не пользовалась женщина и косметикой, не носила украшений. Однако, гуляя по Москве, я заметила, что все женщины, с непокрытыми головами, тоже брили головы, но не всем это шло. Возможно, это была такая мода в современном мире, но, на мой взгляд, волосы только украшают женскую голову.

                Глава 3   http://proza.ru/2024/09/30/1228