10. Русский Ришелье

10. РУССКИЙ РИШЕЛЬЕ.  Сравнение русского митрополита Алексия с французским кардиналом Ришелье, иногда встречающееся в трудах историков, выглядит не очень корректно, хотя, все же, и не лишено смысла. Действительно, и Алексий и Ришелье пользовались авторитетом Церкви для того, чтобы укрепить в своих странах центральную власть и подавить сепаратизм знати, однако методы, которыми они при этом пользовались, были диаметрально противоположными. Интриган Ришелье был не столько первосвященником, сколько полководцем и политиком. Врагов Парижа он усмирял беспощадно и жестоко. Для этой цели он даже завел собственные вооруженные силы. Как первый министр Людовика XIII, Ришелье не только распоряжался всеми финансами страны, но и вел активную внешнюю политику, одарив Европу Тридцатилетней Войной. У Алексия даже намека на подобное могущество не было. Врагов Москвы он не усмирял, а примирял, напуская на них армию монахов и священников. Будь в ту пору на Руси сильная светская власть, Алексий и не подумал бы взваливать на свои плечи несвойственные его сану государевы функции, потому как у Русской Церкви и своих неразрешенных проблем было предостаточно. Власть и Церковь могли и должны были стать друг для друга опорой, но подменять друг друга они не имели права. Однако так уж случилось, что после страшного общеевропейского мора в самом сильном русском княжестве не осталось ни одного сколь-нибудь опытного и авторитетного руководителя. Симеон Гордый и старые бояре сошли в могилу, будущий герой Куликовской битвы, княжич Дмитрий, бегал по двору и играл с пацанами в войнушку, размахивая, по малолетству, деревянным мечом, а Иван Красный, будучи неплохим, по сути, человеком, на роль государя не очень годился в виду мягкости своего характера. Новому русскому митрополиту Алексию волей-неволей пришлось вспоминать о своей принадлежности к славной боярской фамилии Бяконтов и становиться главным советником московского князя.

По возвращении в Москву Алексий первым делом помирил московских бояр, и убедил их, наконец, заняться государственными делами. На общем совете митрополит и бояре решили Рязань пока не трогать, ибо были заботы и поважнее Лопасни. Алексий лично отправился к молодому рязанскому князю Олегу и договорился с ним о примирении, заодно поставив на Рязани «своего» епископа. В Москве тем временем шли масштабные приготовления к большому походу на Новгород, пря с которым тянулась уже полтора года, нанося непоправимый ущерб великокняжеской казне. Наконец, собрав всех подвластных ему удельных князей, и лично возглавив войско, Иван Красный двинулся к Волхову. Прослышав о «гневе тяжком» и о нешуточных приготовлениях «кроткого» московского князя, новгородцы поначалу кинулись искать поддержку при дворе Константина Васильевича Суздальского, не так давно спорившего с Иваном о великом княжении. Однако уставший от бесперспективной борьбы с потомками Калиты Константин уже давно махнул рукой и на корону владимирскую, которую ему так и не довелось примерить, и на ярлык ханский, который ему так и не удалось увидеть. Новгородских послов он велел перевязать и под крепкой стражей переправить в Москву – пусть тамошние бояре и митрополит Алексий поломают голову, что с ними дальше делать. Почувствовав нешуточную угрозу и не имея никакого желания терять на войне людей, которых после недавнего мора и так мало осталось, новгородцы, зная миролюбивый и отходчивый нрав Ивана, решили от него откупиться. Получив богатые дары и выслушав извинения послов, Иван Красный действительно предпочел отпустить всех захваченных в походе пленников и заключить с республикой мир. Ссориться с Новгородом дальше и требовать от несговорчивых вечников новых уступок было неразумно – это могло окончательно оттолкнуть республику от Москвы и загнать ее в железные тиски братских объятий Ольгерда Гедеминовича.

А Ольгерд тем временем умудрился зайти Москве в самый, что ни на есть, глубочайший тыл. В 1354 году он выдал свою дочь замуж за одного из сыновей Константина Суздальского, Бориса. Пока был жив сам Константин, это событие вряд ли смогло бы хоть как-то повлиять на расклад сил в Северной Руси, но чего ждать от Константиновичей после смерти их отца никто толком не знал. В ответ на возможный союз Ольгерда с Суздалем, Москва решила поискать себе союзника в самой Литве. Поиски эти закончились браком дочери Ивана Красного с сыном одного из литовских владетелей, князя Кариада. Одновременно митрополиту удалось рукоположить своего человека на смоленскую епископию и добиться от смоленского князя обещания не вступать в союз с Ольгердом против Москвы. В 1355 году Константин Васильевич Суздальский умер, завещав свой трон старшему из сыновей, Андрею. Алексий немедленно отправился к новому суздальскому князю и уговорил того подписать с Москвой ряд на правах младшего брата великого князя Ивана. Джанибек вокняжение Андрея и его ряд с Москвой немедленно утвердил.

Энергичная и крайне удачная деятельность митрополита Алексия на политическом поприще не могла не быть замечена и отмечена в Литве. Там довольно быстро сообразили, кто теперь на Руси главный, и откуда конкретно дует пронизывающий московский ветер. Раздосадованный Ольгерд решил, что ему необходимо как можно быстрее убрать со своего пути опасного русского первосвященника, и с этой целью начал закидывать Константинополь жалобами на нового митрополита, который вовсе не заботится о западных епархиях и совсем не бывает в Киеве и на Волыни. Роману в Константинополь была переправлена солидная сумма денег, и торг вокруг русской митрополии возобновился с новой силой. Алексию пришлось бросить все дела и спешить в Константинополь на суд с Романом.

В отсутствие Алексия установившийся на севере Руси порядок вновь стал рушиться.