Посыльный

   

                Специально для Верочки Ч.


  Иногда я пью. Пью так, что какая-то часть моей жизни, выпадает из памяти напрочь и начисто, и восстановить происшедшее за это время, у меня бывает, нет никакой возможности. Вот и в этот раз пил, пил...сколько и с кем...кто ж его знает? Очухался утром в сквере на лавке. Хотя лето, но сыро мне показалось и ознобко, да и похмелье тоже даёт о себе знать. Утро как утро. Вот средних лет мужик пробежку с утра делает... Мимо трусцой пробежал, мельком на меня только и глянул. Смотрю, район не мой. И все мне незнакомо. Стал оглядываться. За деревьями, по краю сквера улица, не современная улица, двухэтажные купеческие дома. То, что купеческие, я, как строитель определить могу, век девятнадцатый, кирпич уже из малинового розоветь стал. Старый кирпич. На фасаде одного особняка большой банер, - "Хлынов банк - ваш банк!" Голова гудит, во рту Сахары сушь, вспоминаю, "кто такой Хлынов?" Я о таком слухом не слыхивал. Толку шарить в голове, если там туман? Решил пошарить в карманах...пусто! Совершенно и предсказуемо - пусто. Если запой, то оно обычно так и получается, что в голове, что в карманах - пустота космическая. Опять глянул на банер мною замеченный, "Хлынов банк..." Первая сформулированная чётко мысль, - "Все можно пережить при наличии денег." Вопрос, - "Как далеко я от дома, чтобы найти денег?" второй вопрос, - "У кого бы спросить?" Вопросы нагромождаются безответно. В сквере никого. Утро. "Если никого нет утром, - может суббота или воскресенье, или вообще, праздник какой?" Нет мне покоя от вопросов и головной боли. Сижу жду невесть чего. А чего мне прикажете делать?  Смотрю, мужик на пробежке утренней уже обратно трусит. Дай думаю его спрошу, - Где это я? Хотел спросить, да с голосом моим, чего-то не того произошло, из-за сухости похмельной наверно. Вместо вопроса, что-то невнятное просипел, сам испугался. Мужик, если бы нормально спросил, вполне возможно и не тормознулся бы даже ответить. А сип мой его остановил. Он может подумал, я помираю, ( что впрочем было возможно.) Я рукой машу, чтобы воздуха в лёгкие побольше набрать, да ещё одну попытку сделать вопрос задать. Он меня по своему понял, при нем бутылочка была, спортивная такая, для воды, он мне её, подойдя в руки сует, думает мне вода нужна. ( По честному, я тогда и воде был несказанно рад.) Хлебнул я водицы, связки смазал и спрашиваю его.
      - Где я? - Он на меня поглядел, направо глянул, налево.
      - Это улица Попова. Примерно между десятым и двадцатыми домами.-
      И что, что он мне это сказал? Все равно что ничего. Я такой улицы отродясь не слышал и не помню.
      - А район то какой?
      - Котлас.
      - Чего Котлас?
      - Микрорайон Котлас.
      Я на него глаза вытаращил и пальцем на банер тычу, - А это где? - Он повернулся, посмотрел, - Да филиалов то Хлынова по городу с десяток будет. Тебе какой надо? - это он меня спрашивает. Мне вообще никакой из них не нужен. Мне хочется знать, где я нахожусь в данный момент моей идентификации. О чем я ему и сообщил.
      - Слушай. Я не знаю, где улица Попова, я не знаю где находится микрорайон Котлас, я в первый раз слышу про какой-то Хлынов банк. Я даже не знаю, кто этот гражданин Хлынов. Я где?
       Заржал мужик. Рассмешил я его с утра пораньше.
      - Хлынов, это город. Ровесник Москвы. На реке Вятка. Ты реку Вятка знаешь?
      Про Вятку я слышал. Поэтому кивнул головой и ещё на всякий случай пивнул водички из бутылочки.
      - Хлынов,это позднее - Вятка. Вятку переименовали в Киров. Усек? Теперь этот гражданин Хлынов, поменян на гражданина Кирова. - сказал это и опять ржёт. Смешно ему.
      - Слушай, а чего я тут делаю? - это я его спросил.
      Он от моего такого наивного вопроса просто офигел. Ржать перестал и так внимательно на меня посмотрел. - А сам то ту откуда будешь? - задал он казалось бы резонный вопрос.
      - Из Екатеринбурга.
      - И как ты здесь оказался? - он задал свой дурацкий вопрос и ответа от меня ждёт. Потом видать въехал, что я сам не знаю , какого черта я тут делаю и вопрос его глупый, задал следующий, - Давно пьёшь?
      - А месяц какой?
      - Август.
      - Начало?
      - Нет.
      - Порядочно.
      После этого ответа, он присел рядом со мной на лавку. Видать от услышанного в ногах слаб стал.
      - И что делать собираешься? - это он мне вопрос такой дурацкий задаёт.
      - Пойду в полицию сдаваться.
      - А ты что, убил кого?
      - Пока нет.
      - Если нет, то, чего ж сдаваться то?
      - У меня ж документов нет. Денег нет. У меня с собой вообще ничего нет. Может бездокументного куда-нибудь в спецприемник определят, до выяснения, а там глядишь и домой отправят.
      - У тебя что опыт богатый по этой части?
      - Да нет. Просто у нас в бригаде, по бухачу в командировке один отстал, тоже без ничего в оказался. Так таким макаром и добрался до дома. Правда мы уже в другую командировку угнали за это время.
      - А ты по профессии кто?
      - Плотник.
      - Так может проще по профессии где-то подработать на билеты до дома.
      - А кто мне билеты без паспорта даст и в поезд пустит? Я ж без паспорта - безхозный инвентарь... - сказал я это, и самому себя мне жалко стало. А ещё обидно, - сижу чёрт знает где, чёрт знает с кем, и даже похмелиться мне нет в такой ситуации никакой возможности.
      Мужик молчит, я молчу. Достаёт он пачку сигарет, протягивает мне, я молча беру одну сигарету, он себе вытряхивает одну, достаёт зажигалку, прикуриваем и молча курим. Мне, как дым я в себя втянул, лучше конечно не стало, но вспомнился Цой, с его знаменитой фразой," А если есть в кармане пачка сигарет..." Я, чтоб не молчать угрюмо и обиженно на жизнь, мужика спрашиваю, - Ты же на пробежке, чего с сигаретами?
      - Для того по утрам и бегаю, чтобы покурить. Мне моя дома не даёт курить. Вообще запрещает. Вот и линяю с утра пораньше, пока спит. Я ведь до конца сквера добегаю, там присяду, покурю спокойненько...
      - От тебя же все равно за версту табаком пахнуть будет...- это я так резонно ему говорю. А сам остатки воды из бутылочки допиваю.
      - Я прихожу, она ещё спит. Ей не на работу. А я в душ. Зубы почистил и все, - готов к труду и обороне!
      - Мне на этот счёт лучше. У меня жены, на приходящей основе, правил не устанавливают, потому как не успевают. С командировочным какие правила? Хорошо, если по возврату, хотя бы имя очередной не перепутать.
      Докурили. Понимаю, мужику пора, напоследок спрашиваю, - Подскажи,где райотдел, пойду сдаваться. Не бить же стекла в самом деле, чтоб наряд приехал.
      - Нет. Стекла не бей. А то до приезда наряда, накостыляют так,что не в полицию попадешь, а в больницу.
      - И то верно.
      - Ты знаешь что. Ты посиди тут с часок, я через час на работу поеду, тебя так и быть подброшу. Мне не внапряг. По крайней мере не тащится тебе до туда. Ты в таком состоянии и до обеда не доползешь. Лады?
      - А что у меня есть выбор?
      - Конечно. Ты можешь просто уйти, прямо сейчас, на все четыре стороны.
      - Я подожду.
      - Хорошо. Через час - сказал, и умным выражением лица, трусцой побежал по дорожке, лицемерно изображая ведущего здоровый образ жизни человека.
      Остался я на лавочке в тоске предполагаемых объяснений в райотделе, - Кто? Откуда? Как попал? Что наделал? - жуть! Одним словом. Посмотрел, а мужик сигареты на лавке забыл с зажигалкой. Или специально оставил? Закурил я, отчего голова моя пошла кругом, и на какое-то время, погрузилась в неведомую прострацию затуманенного рассудка.

      Час, как и ожидалось прошёл в тягостных раздумьях. Причём, им никто не мешал. Люди хоть и начали ходить по скверу, сидящего в похмельной прострации мужика не тревожили.( это я про себя, если что). Когда часов с собой нет, время тянется без всякого регулирования. Может и больше часа прошло,как мне знать без часов то? Только приспичило мне отлить. Это же нормальный физиологический процесс - отлить накопившуюсв за ночь жидкость из своего организма. Думаю, потерплю. Ну и терплю. Поначалу это не сложно, терпеть позыв отлить. Главное при этом стараться не думать. И чем больше ты старательно стараешься не думать о чем-то, тем навязчивей тебя эти думы донимают. По окончании предполагаемого мною часа ожидания, мне казалось, что я лопну, или, лопнет мой мочевой пузырь. И свинтить куда-нибудь, чтобы прилюдно не позориться, тоже...уйдёшь и кто тебя до райотдела доставит. Когда уже решился плюнуть на все и отлить прямо у лавки, мой лицемерный спортсмен и нарисовался. Смотрю, напротив меня, там где банер Хлынов банка находится, машина остановилась. Хорошая такая машина, мерседес. Не последней модели, но не из старых. И он из окошка мне рукой машет, подзывает. Я, хоть и неважно себя чувствовал ( с похмелья то) и не спортсмен вовсе, до машины долетел быстренько. Сам удивился и его поди удивил. Сходу ему подбежав заявил,- Стой здесь, я сейчас! - и за ближайший угол дома, чтобы с улицы не видно было. Через пару минут степенно так, из-за угла вышел и подойдя к машине, также степенно в неё и загрузился.
      - Что это было? - это он меня спрашивает
      - Я пока тебя ждал, чуть не обоссался. А уйти боялся, увидишь нет меня, и прощай райотдел.
      - Понятно. Поехали что ли?
      - Поехали.
      - Я тебя, в райотдел не повезу. На работу поедем. У меня временно персонал не укомплектован, поэтому законным путём заработаешь себе на дорогу и пропитание. Ежели работать тебе в облом, и ты, к примеру, царских кровей и работать не по профилю брезгуешь, то говори сразу, тогда, само собой - в райотдел.
       Он пока это говорил, мы потихоньку ехали невесть куда, невесть зачем. Я хоть и плотник, но чего только в своей жизни не делал, и кем только не рабатывал. Особенно в девяностые. Чего я буду кочевряжиться?
       - У меня что выбор есть?
       - Не повторяй свой дурацкий вопрос. У человека всегда выбор есть. Даже если перед тобой тупик, есть выбор: стоять, тупо уперевшись в него лбом, или вернуться назад и начать искать другой путь.
       - Что делать то надо?
       - Через пару минут приедем в офис, там все и объясню.
       Оставшееся время поездки ехали молча.

       Приехали. Современное здание - стекло, бетон, лифт, кондиционер и секретарша. Все как и положено водителю мерседеса. Зашли. Секретарша на меня глянула, носик свой симпатичный сморщила. Не понравился я ей. ( Хотя, я сам себе не понравился, когда своё изображение в зеркало фойе мельком увидел. Та ещё неприглядная личность...) Шеф ей с порога, - Кристиночка, будь любезна нам пару кофе, и позвони Марго в отдел кадров, пусть подойдёт.- Пойдём. - это он уже мне, и в кабинет, я, за ним.
      - Ну, давай знакомиться, меня зовут Роман Львович. Я, на ближайшее время, твой возможный работодатель. Если конечно работать захочешь. Выбор, я тебе уже говорил, есть всегда. Теперь ты? Сейчас придёт Марго из отдела кадров, ты ей не ври пожалуйста. Всё равно пробьет через базу полиции. Некрасиво будет, нехорошо. Ты кто?
      Пришлось представиться. Все чин по чину. Тут нам кофе подали. Хороший кофе. С него, у меня даже головокружение немного приостановилось. Пришла Марго. На вид, бывший следователь работавшая в системе ПДН. ( Если кто не в курсе, отдел по делам несовершеннолетних ). Мило улыбается и разговаривает как с дебилом, который мячом пенсионерам стекло выбил. - Почему? Как? Часто ли такое с тобой бывает?- хорошо не спрашивает "слушаю ли я дома маму?"
       - Вам Роман Львович решать, нужен ли нам такой сотрудник, даже на время. Староват он, если честно.
       - Надо человеку помочь выпутаться из ситуации в которой он оказался. Мы помогает ему, он - нам.
       - Староват.
       - Чего она заладила, - староват, да староват. Вы мне даже не сказали, какую работу я должен делать. Я что, буду обслуживать сексуально озабоченых нимфоманок? Причём здесь - староват. - это уже я решил, что без меня как-то нехорошо решать, на что я годен.
       - И вправду, я ведь ему не сказал, чем мы занимаемся. Мы - курьерская служба. Посылки небольшого формата, письма, пакеты. Наше дело, из пункта А в пункт Б доставить, быстро и без всевозможных нюансов. У нас на данный момент, трое в отпуске, двое - на больничном...ну, как на больничном...парни молодые, загуляли...Неверно как ты, к примеру.
      - Между собой загуляли? - вот к чему я это сказал? Самому не смешно.
      - Если бы между собой, они бы хотя бы на работу вместе ходили.- поджав губки резюмировал Марго, шутки моей не оценив.
      - Ну и причём здесь - староват?
      - Ты на велосипеде давно ездил? Чтоб на целый день? - это вопрос мне от Романа Львовича.
      - Если честно, я не помню.
      - Но ездить то хоть умеешь?
      - Я, когда-то в детстве, ещё на ходу из лука стрелял, когда в индейцев играли.
      - Тогда справишься. Это пропить нельзя. Это уже пожизненно.
      Наш диалог прервала ответственная Марго.
      - У него нет документов, а у нас, материальные ценности, мы будем отвечать за его возможные противоправные действия. А что если он что-нибудь присвоит и сбежит?
      - Куда? Киров, город не великий, денег у него нет, жить негде, даже сигарет у него нет. Куда? Тем более, ты рада будешь его найти и наказать. Это твоё любимое занятие - найти и наказать. Не в обиду. За это и ценю.- говоря это, мой возможный работодатель, открыл ящик стола, достал пачку сигарет ( видать своих ) и катнул в мою сторону по столу. - Держи.
       - И как я его оформлять буду, без паспортных данных?
      - А ты позвони сама знаешь куда, они по базе пробьют и данные тебе продиктуют. Маргоша, не капризничай. У нас не лучшая ситуация с кадрами. Ещё пару-тройку дней без кандидатов, и мы сами сядем на велосипеды и начнём крутить педали.
      - У вас, Роман Львович, велосипед марки Мерседес, вам будет легче. - это она своему начальнику так отвечает. Шутит или нет, по лицу не поймёшь.
      - Марго. Вот он посмотрит наш город, полюбит его всей душой, и решит здесь остаться. Может найдёт себе пару, может он на тебя "глаз положит", кто его знает...
      - Чтоб я вот на такое свою жизнь променяла...-
      Категоричность заявления не оставляло сомнений, - я сегодня, никому не нравился.
      - Ладно Марго, к делу. Выдать ему телефон, отпускника какого-нибудь, направление на получение униформы и велосипеда, и объяснить как найти нашу базу и...ну, хотя бы аванс ему на обед выдай.
     - Он же пропьет.
     После этих слов, и работодатель, и Марго уставились на меня. Я хоть и с похмелья был, но скудоумием не страдаю, понял, ждут моего ответа. А чего отвечать? Я молчу, они молчат. Нехорошо как-то молчат. Терпеливо. Я решил терпение хороших людей не испытывать. - Я ведь город совсем не знаю...- Не беда. - это мне мой спаситель отвечает. Открывает сейф за своей спиной, достаёт старую, видать ещё советскую бумажную карту города.- Это моя личная. Я с ней когда-то этот бизнес начинал. Тогда ещё навигаторов не было. Не потеряй. - Взял я карту и спрашиваю, - А что в телефоне навигатора нет?- Они кнопочные, - это мне Марго говорит, - у нас посыльные со своими работают, а это - рабочий, без интернета. Пойдём, буду вносить тебя в реестр служащих, по требованию начальства.- и пошла к выходу. Даже со стороны спины, было явно заметно её неудовольствие происходящим. Роман Львович развел руками, типа, "сам понимаешь..."- хотя вслух сказал, - Иди уже, пока не передумала. - И я пошел.

      Как он до этого заметил, - выбор есть всегда, или лбом в стену, или обратно и в обход. Так я стал посыльным, или если точнее, крьером. Выдали мне что положено,( правда денег Марго не дала, сказала в обед посмотрит на моё состояние. Надеялась наверно, что я сбегу или сдохну. Это я так подумал. )  Объяснили суть работы. Тут же на базе в дежурке был диван, на нем мне и предложили временно отдыхать или спать, если захочу. Не стал я старшому говорить, что я прямо сейчас и слег бы, не понял бы. Первый день у меня был таким, какими у меня никогда похмельные дни не бывали. Я куда-то плохо соображая ехал, где-то что-то забирал, мне расписывались в накладной, я звонил, подтверждал доставку, мне называли следующий адрес и все повторялось... Мне было не до красот этого города, мне ни до чего не было дела, я был просто немолодым похмельным мужиком, который еле-еле перемещался в пространстве стараясь не умереть по пути к цели. Ещё в тот день, я все время искал воду, я пил из всех колонок которые попадались у меня на пути следования, ( а они в этом городе были). Я пил из под крана в зданиях где отдавал посылки, а потом...потом, где то на пути к новому месту назначения меня полоскало. Об обеде я не думал, я вообще мне кажется ни о чем в то время не думал, так я дожил до вечера. Мне позвонили и сказали, что мой рабочий день закончен и я могу вернуться на базу. Я и вернулся. Был диван и ночь с кошмарами, и было утро, может быть лучше предыдущего, потому что на столе лежали деньги оставленные для меня ещё вчера, но мною незамеченые. На них я мог купить себе сигареты, еды, или ещё чего...но, я купил себе только минералки, организм хотел только пить, приходилось идти ему навстречу. На третий день я втянулся. Я уже завтракал, в обед - обедал, а к вечеру мог позволить себе полноценный ужин командировочного: макароны с тушенкой и крепкий сладкий чай. Жизнь налаживалась, хотелось знать какой день недели и как по имени зовут твоих коллег. Пришли новенькие ( для меня новенькие ), вернулись к работе парни бывшие в загуле. Лица у обоих были довольные, болезненной бледности и одутлости на них, лицах, не наблюдалось... Молодость, она и есть, молодость. С их приходом работать стало полегче, часть заказов они взяли на себя. На следующий день позвонил Роман Львович,- Ты сегодня последний день работаешь. Вечером с базы машина в твой город пойдёт, с ней и укатишь, деньги, хоть и небольшие, передам с шофером. Доработай и с ним уезжай. Опоздаешь, неизвестно когда ещё оказия в твой город будет. Придётся тебе тут до пенсии педали крутить.- Спасибо Роман Львович.- Ты ещё не уехал. До дома доберешься, тогда и спасибо скажешь, а пока, пока работай. Хорошего тебе дня.- и разговор прервал. Мне что, пошёл работать. Даже педали мне в тот день веселей крутить было, с мыслью, что скоро буду дома.

      День уже к окончанию шёл, диспетчер звонит:
      - Слушайте, Эдуард, тут звонок был, девочка позвонила, хочет к дню рождения отца, ему подарок отправить, не знает как. Вернее знать то знает, да нюансы тут разные...
      - Ты не могла бы уточнить суть нюансов, мне ведь в первый день на инструктаже было заявлено; с пьяными, обдолбанными и несовершеннолетними, дел контора не ведёт. У меня ведь последний день сегодня. Чего это я вам напоследок гадость буду подкидывать?
      - Да нет, по голосу ей лет двенадцать, вряд ли она что-нибудь плохое может замыслить. Поздравить отца через курьера, это же для ребёнка круто. Она может так думает.
      - Ну, если ты скажешь куда, я подъеду, куда надо.
      - Дело не "в подьеду". Дело в деньгах.
      - Что у неё денег нет?
      - Деньги есть. Только наличные.
      - У вас же в конторе принцип - только банковской картой или по номеру телефона. Наличку не брать.
      - Вот в этом и получается нюанс. Она же Эдуард девочка, лет двенадцати. Откуда у неё банковская карта или банковский счёт? Сам подумай.
      - Понял. И что делать в таком случае?
      - А ты бы мог сделать это для ребёнка бесплатно? Мы бы и правил никаких не нарушили и доброе дело сделали бы.
      - А почему я? Почему это нельзя сделать кому-нибудь помоложе?
      - Потому что Эдуард вы, человек взрослый, а они ещё - оболтусы и лоботрясы.
      А что я в принципе терял? Ничего. Я не на зарплате, с меня не убудет... Мне ведь помогли, почему я не могу кому-то помочь?
      - Хорошо. Говори адрес, я поехал.
      - Девочка будет ждать тебя у подъезда. Санаторная улица, дом 24, первый подъезд. Девочку зовут Вика. Отзвонись если что.

      До адреса я добрался за полчаса. Девочка сидела на лавочке у подьезда. То, что эта девочка ждёт курьера, то есть меня, было видно сразу. У неё на коленях стояла коробочка. Аккуратненькая, перевязанная бантиком, под бантиком конверт. Все как и положено для подарка. Подьехав я остановился, слез с велосипеда, прислонил его к стоящему рядом с лавкой тополю, и присел на ту же лавку, где сидела дожидаясь меня девочка. Девочке, как мне и сказала диспетчер, было на вид лет двенадцать, плюс-минус год. ( Трудно определить возраст детей, когда своих не имел.)
      - Здравствуй Вика. Я - курьер которого ты ждёшь. Мне бы хотелось знать, по какому адресу я должен доставить твой подарок?
      Хотя я был в униформе, ( если можно назвать униформой жилет с названием конторы доставки ) доверие это у девочки не вызвало.
      - А вы точно курьер?
      - Ты сомневаешься?
      - Курьеры все молодые, а вы, старенький. Старее наверно даже моего папы.
      - Дед Мороз тоже, не молодой, однако именно он и дарит подарки на новый год.
      - Вы, не Дед Мороз, и сейчас, не новый год.
      - Я человек уже достаточно взрослый, мне доверяют более ответственную работу - развозить подарки.
      - Это хорошо. Значит я полностью могу на вас положиться.
      - Вполне.
      - И вы сможете мне помочь?
      - А для чего я спрашивается здесь?
      - Хорошо. Я не знаю точного адреса где живёт мой папа.
      Я посмотрел на девочку. Наверное мой взгляд был не очень ласковым. Она покраснела и стала торопливо мне объяснять:
      - Я знаю где он работает, как его зовут, я даже издали за ним наблюдала. Я знаю, как его вам найти, чтобы передать мой подарок. У него сегодня день рождения. Я только недавно это узнала. Я копила деньги на ролики, но когда узнала, что у него день рождения, решила сделать ему подарок. Ролики подождут, я могу и без роликов прожить, а без папы как прожить...- она замолчала.
      - Твой папа с вами не живёт? - я мог бы и не задавать свой вопрос, ответ был очевиден.
      - Он бросил нас когда я была совсем маленькой. Я его не помню.
      - Зачем же ты хочешь его поздравить, если он вас бросил?
      - Но ведь мама продолжает его любить, и она мне врёт, что он нас бросил. Бабушка сказала, что она его прогнала - денег мало зарабатывал. Но ведь если любишь, то деньги не главное, правда?
      "У ребёнка в голове сплошная каша: любила, но, прогнала из-за денег. Дети в неполных семьях наполовину детдомовские. Им кажется, что отсутствующий член семьи, наделен идеальными качествами, которых у него вполне вероятно и нет." Правда вслух я это не сказал. Я просто молчал. А девочка продолжала, ей  надо было выговориться и озвучить для самой себя свои не упорядоченные мысли.
      - Мама ни с кем после папы сойтись не может. Позовёт и прогоняет. Бабушка говорит, что она моего отца забыть не может. Мол выгнала, а сейчас мается. И он, мается, в холостых ходит, давно бы уж другую нашёл, да видно после моей мамы, ему уже сходиться с кем-нибудь страшно. А я их не слушаю, мне даже отец пьяница лучше, чем совсем без отца. - и без паузы и плавного перехода на другую тему, она задала мне вопрос, - Вы передадите ему мой подарок?
       - А почему ты не хочешь вручить его ему лично? Ты ведь его дочь всё-таки.
       - Я боюсь. Я ведь никогда с ним не встречалась, не разговаривала. Я боюсь, что начну плакать и он меня плаксу не захочет знать. Я боюсь, что он меня может спросить, - Девочка, ты чья? - и я сгорю от стыда, если это произойдёт на людях.
       " Вот попал! Я, человек далекий от семейных отношений, должен помочь ребёнку, пробудить веру в себя и в её отца. Что-то надо делать?.. Надо брать подарок, пока не поздно, пока полностью не увяз в этих детских признанных, и доставить клиенту. А то ещё чего доброго ребёнок расплачется, и неизвестно чем это все закончится. Сидит мужик, рядом плачет девочка... Если просто немного намнут бока, это ещё ничего, заживет, а могут и пожестче поломать..."
      - Хорошо. Я доставлю твой подарок. Говори адрес, фамилию, отчество, мне в накладной отметку о доставке сделать надо и диспетчеру сообщить. - она мне из данных, только полностью ФИО и сказала, из адреса - улица, номер дома, ( офисный центр ) - там мол у охраны надо узнать, её во внутрь не пустили. - Ладно, - говорю, - поищем-найдем! Теперь твои данные, - от кого?
      Я когда это сказал, судя по выражению её лица,испугался - сейчас заплачет.
      - А нельзя по другому? Чтобы сюрприз. Чтобы человек не знал от кого. Он ведь может не взять, и письмо тогда не прочитает...
      "К черту инструкции! К черту правило, что человек принимающий посылку не должен опасаться, что в ней не упакована бомба, или отравляющие вещества. Даже если что-то взорвётся у меня на пути следования, мне от этого будет не тяжелей, чем от её возможных слез."
      - Ладушки. Я напишу в накладной, что это я отправитель. Он все равно меня не знает. Тебя такой вариант устраивает?
      - Да. Вот деньги за доставку. - и протягивает мне несколько купюр невеликого достоинства.
      - Какие деньги? - я и забыл про деньги. - У нас наличными не расплачиваются. Оставь себе свои деньги.
      - Так нечестно. Я должна заплатить за доставку. Так положено. Иначе вы можете просто выкинуть мой подарок где-то по дороге, если за доставку не уплочено.
      " Да что ж ты будешь делать? И всё это, на мою бедную голову! За что?" Пришлось протянуть руку и забрать у ребёнка деньги. "Пропади все пропадом!"
      - Вы дяденька пообещайте мне, что не скажете, что это от меня. Пусть это будет сюрприз. У него сегодня будет много подарков и он мог бы и мой не заметить...а с курьером... - она замолчала и посмотрела на меня, ожидая моей реакции на её слова.
      - Курьер обычно не знает от кого и кому передаётся посылка. Я ему не обязан ничего говорить, и я ничего не скажу. Я доставлю твою посылку, прямиком твоему отцу. Не беспокойся.
      Она протянула свою коробочку перетянутую бантиком, я убрал её в кофр.
      - Прощай Вика. Диспетчер позвонит тебе, и сообщит о времени доставки твоей посылки. Все будет хорошо. Поверь мне. Все наладится.- говоря это я сел на велосипед и покатил к офисному центру, думая, что может и плохо,что в своё время я не обзавелся детьми, может я был бы кем-то любим...

      Опытный курьер в офисные центры с парадного не ломится. Не то, что лицом не вышел, не принято. К парадному на велосипеде не подкатывают, ненароком чью нибудь дорогую иномарку покарябаешь, прибьют, как москита, не пожалеют. Да и где у парадного велосипед припаркуешь? Ты его только на пару минут оставишь, охрана выйдет и в мусорный контейнер засунет, чтоб знал на будущее... Это мне на инструктаже объяснили, знающие люди. Вот и я, подъехал, нашёл чёрный ход и зашёл так сказать с тыла. Правда к пульту охраны по всякому идти пришлось, без знания точного адреса получателя. Мужик там попался, без особых претензий, спросил, - Кто? Что? - показал ему подарок, назвал кому, посмотрел он по списку. - Восьмой этаж. Офис 812. Только ты по быстрому, у нас ЧП, как раз на том этаже. Сейчас начальство понаедет проблему решать, ты там сильно не тормози, а то под горячую руку попадешь. Ясненько? - Понятно. Я быстро. - Как сказал, так и сделал, вызвал лифт и наверх, к именниннику.
 
        Наверху, народу в коридоре многовато для рабочего дня мне показалось. Стоят группами, шушукаются. Дошёл до нужного места, а там девица, злобных секретарских кровей,
      - Я вас, в кабинет не пущу. Можете мне передать что хотите.
      - Не могу,говорю, милая. Мне под роспись выдавать только получателю положено.
      - Я вполне могу сойти за получателя. Я всю корреспонденцию в офисе получаю, и никто не жалуется.
      Разозлила она меня, в край разозлила. "Вот, думаю, шмакодявка, власть она видите ли..." Вслух я это, естественно, не сказал, я просто решил констатировать неоспоримый факт её для меня никчемности.
      - У меня, в накладной, мужское имя и отчество. Когда у тебя яйца отрастут, я тебе с радостью посылочку и вручу, а пока, зови получателя и расти яйца.
      Я грешным делом подумал, она от злости лопнет, побагровела даже она.
      - Ах так! Тогда лично в руки и вручи, а я, посмотрю.- это она мне, и дверь распахивает. Я захожу, она следом. Кабинет просторный, правда пустой. В нем нет никого. Цветы, коробочки всякие, подарки скорее всего, видно что именниника обитель, а самого нет. - Сюда пожалуйста. - и ведёт меня к открытому по лету окну. Иду. - Вам туда. - и рукой мне в открытое окно показывает. "Дура что ли?"- это нормальная моя мысль была на её выходку, но, подошёл и из окна выглянул. По периметру здания выступ, в пару ступней шириной. Метрах в шести от окна, мужик сидит на этом выступе, ноги вниз свесил, руки на груди скрестил и сидит себе. Спокойно так сидит, не кричит, не истерит, просто сидит и о чем-то своём думает. А мне что? Я - плотник, специализируясь на постройке крыш. Для меня высота, вещь безусловно опасная, но, привычная. Вылез я из окна на этот уступ и к мужику этому, спокойно на карниза сидящему, пошёл. Он голову повернул в мою сторону, и вроде даже не удивился тому, что я к нему иду. Дошёл я, метр между нами, коробочку поставил и присел, хоть и с трудом, рядом. Он молчит, я молчу. Какое-то время оба оцениваем возможные шансы для диалога. Я не выдержал первым.
      - Слышь, мужик, я тебе посылочку доставил. Ты пока вниз не сиганул, распишись, а то я обещал доставить. Это моя последняя за сегодня. Не подводи посыльного.
      - А ты не боишься, что я тебя, вместе с твоей посылочкой прихвачу, когда вниз отправлюсь? - без злобы он меня спрашивает, так, между делом будто.
      - Если бы ты хотел кого с собой забрать, ты бы кого-нибудь из себе подобных начальников прихватил. Я тебе на какой ляд сдался?
      - А я и есть начальник.
      Пришлось посмотреть на мужика внимательней: ухоженный, отутюженный, запонки на манжетах, правда без галстука, зато часы неброско-дорогие, с сапфировым стеклом.
      - Тогда порядок знаешь. Распишись, не капризничай. - и бумагу ему с авторучкой протягиваю. Он и думал то недолго. Протянул руку, благо недалеко все, забрал мою накладную, расписался и обратно, в том же порядке. Я бумагу в карман, авторучку туда же и...решил я покурить. Все ведь уже сделано, последний заказ выполнен, шуруй до стоянки дальнобойщиков и тю-тю...поезд на Воркуту.
      - Смотреть будешь?
      - А надо?
      Иногда надо и промолчать. Любопытство человеческое живёт с ним до самой смерти. Захочет - посмотрит. Достал сигареты, зажигалку, закурил. Потом думаю, - нехорошо, сам курю, мужику не предложил. Не по людских это. Ну и протягиваю ему сигареты с зажигалкой, молча все. Мужики такие вещи на автомате делают, без слов.
      - Не курю я. - это он мне.
      - А курил?
      - Давно уж.
      - И что тебе не даёт курить в этот раз?
      Он о чем-то подумал, взял у меня сигареты, зажигалку, закурил. Он когда мне возвращал все обратно, я сигареты с зажигалкой рядом с его коробочкой положил. Может ещё покурить захочет, кто его знает....
      - Ты меня мужик извини, за не своевременный  и ни к месту вопрос. Ты серьёзно хочешь самоубиться?
      - Тебе то что? Ты ж курьер. Принёс что надо, я расписался, и иди по своим делам.
      - Я не курьер. Я - посыльный. Я сделал своё дело, вот хочу тебя попросить тоже посыльным побыть, коли ты на тот свет собрался.
      - Че ты несешь? Каким посыльным?
      - Ты не очень торопишься, ну, самоубиться?  Я тебя попрошу меня выслушать, то, что я тебе раскажу, я ещё никому не рассказывал.
      - Ты меня что, заболтать хочешь, пока спасатели там что-нибудь надувное не смастырят?
      - Слушай. Я - не местный. У меня нет документов, у меня нет денег. Я после капитального запоя, каким-то макаром оказался в вашем городе. Чтобы из него выбраться и попасть обратно к себе, а живу я в Екатеринбурге, добрый человек взял меня подработать посыльным на несколько дней. Через пару часов, со стоянки уходит большегруз в мой город, меня с ним и отправят. Я никогда не увижу тебя, ты меня. Я здесь так же случаен, как дождь в Сахаре. Согласись, для посыльного я всё-таки староват?
      - То, что староват, это точно.
      - Спасибо. Поддержал называется. Я у тебя больше десяти минут не займу, обещаю.
      - Ладно. Десяток минут я тебя пожалуй выдержу.
      - Хорошо. Я тогда за кофе схожу.
      - Куда? За каким кофе?
      - Если ты начальник, скажу вон твоим шестеркам, работодатель кофе требует, что думаешь, они кофе не принесут? Напоследок.
      - Слушай, ты что, серьёзно здесь собрался со мной тут кофе распивать?
      - А что? Я целый день на ногах, у меня последний заказ, могу я выпить кофе? Если честно, мне ещё с мыслями собраться надо, как тебе рассказать то, что ты на тот свет человеку от меня передать должен.
      - Ты больной что ли?
      - Я за кофе. Ты пока ничего не предпринимай, дождись меня. Ладненько? Я пошёл.
      Ну вернулся я к окошку. Там народу в комнате - куча! Даже погоны полковничьи углядел я, милицейские. Ну думаю - дела! Чтоб процесс принятия решений не тормозить дискуссиями, я с порога, вернее от подоконнике и заявил, - А подайте нам сюда, пару чашек наикрепчайшего кофе.- Ой, да что там началось... Со стороны улицы, на уровне восьмого этажа, то ещё зрелище. Решил все же, что мне это, не интересно. - Вы тут на подоконнике оставьте, я попозже подойду забрать. - как я это произнёс, сразу в обратный путь. Хоть недалеко, да опасненько. Вернулся.
       - Сейчас сварганят. Ты бы видел, сколько в данный момент народа, хочет нас кофе попотчевать.
       - Тебе что от этого весело?
       - Да нет. Я тоже нервничаю. Я ведь такой ситуации не ожидал. Теперь вот быстро приходиться соображать, как мне тебе свою историю рассказать, чтоб ты точно знал, что передать надо будет.
       - Ты серьёзно думаешь, что я могу что-то, кому-то, передать? Они  что сверху по твоему ничего не видят и не знают?
       - Конечно. Сверху то оно конечно, видней. Только наверх ты не попадешь автоматически. Ты, как самоубивец, попадешь в ад. А оттуда они нас не видят, и как мы живём и существуем, им неведомо. Это тоже, адское наказание, не знать, что там у нас на земле делается.
       - Тебе то откуда это знать?
       - А я в это верю. Разве этого мало?
     Пока мы перспективы передачи в потусторонний мир обсуждали, нам кофе приготовили. И как бармен по стойке, по отливу окна постучали. Оповестили значит. Пришлось ходить два раза. Всё-таки карниз узковат, для изображения ловкого официанта. Чашку ему, чашку себе. Правда чашки почему-то пластиковые дали. Страханулись наверно. Чтобы мы ими, кому-нибудь из нижестоящих зевак, любопытную тыкву не разбили. Вдруг кидаться начнём? Это в принципе, мои личные мысли и мнения. Опять закурили, уже под кофе. Спокойненько так: сидят на карниза пара мужиков, пьют кофе и курят в свое удовольствие. То, что восьмой этаж, не очень то мужиков и беспокоит. Покурили, чашечки аккуратно рядом с его посылочкой поставили. - Я потом унесу. Когда уходить буду.- это я ему любезно так говорю. - Хорошо. - это уже он мне. Тут я свой рассказ для него и начал.

      В девяностые это было. Друг у меня был. Он и сейчас жив, да где-то судьба носит, сам не знаю где. Так дружили, не разлей вода. Его мать нас шалапутов опекала, как родная была. Он повзрослев в Москву перебрался, девчонку себе нашел местную, измайловскую. Жить они стали вместе. У бабушки они её жили, в её квартире. Я тогда экспедитором работал, в Москве частенько бывал, регулярно проведывал. Мать его, хоть не часто но приезжала, навещала. Все вроде бы было у них хорошо, да получилось так, посадили его. Девяностые они такие годы были, сам наверно помнишь, в тюрьму мог любой угодить. Стал я ему с оказией передачи по случаю возить, за матерью его присматривать, нехорошо ей от этого стало. Долго они его мурыжили. У нас ведь как, посадить посадят, а доказательства потом собирают. А если даже не соберут? Не выпускать же? Осудили. Мать написала аппеляцию. Отменили приговор, переследствие, пересуд. Мать у него, кстати или нет, судьёй работала. Шестнадцать лет стажа, толк в этом понимала. Пришлось ей уволиться. Пока суть да дело, Лужков в Москве хрущёвки скопом, целыми районами сносил, расселял не спрашивал, - "куда ты хочешь?" Просто тебе давали ордер и...пошёл вон! И если раньше мы приезжали в Измайлово, то теперь вынуждены были мотаться на конченную, по тем временам периферию - Южное Бутово. Я то не ездил, я через дальнобойщиков передачки только отсылал, а вот мать друга вынуждена была, то на суд, то, на пересуд. А тут попросила она меня с ней поехать, помочь, вещей много. Уже все суды прошли и на зону сына отправляли, там и зимнее и невесть что ещё, в таком случае нужное. Поехали. Добрались мы до этого Бутово. Встретила нас хозяйка радушно, то есть бабушка. Хорошая такая женщина. Семидесяти четырёх лет от роду, из которых, четвёртак от звонка до звонка, в лагере провела. Я раньше то, толком и не общался с ней, мы же не ровесники. С внучкой её, она же с моим другом жила. А с бабусей, ну о чем говорить? Ясно что не о чем. А тут внучи нет, значит и общаться приходится с ней. Сидим значит на кухне мы. Не хрущевская какая-то убогая кухонька, а нормальная, большая, современная, ( хоть и выселял людей Лужков с насиженных гнезд, но квартиры давали взамен нормальные, большие и светлые ). Сидим, разговариваем, вернее обе дамы разговаривают, а я, помалкиваю. Они уже жизнь прожили, им есть о чем поболтать, да и женщины...у них тематика другая. Пока они болтают я смотрю: кофе крепкий заваривают, чашка за чашкой, курят, одна Беломор, другая Приму. И ведь спокойно так у них, одна четвёртак отпахала, вторая шестнадцать судьёй, и нет ни в одной, ни в другой, друг к другу антипатии. Веришь, нисколько нет. Я пока от нечего делать глазел на них, да на кухню новую, углядел мольберт, картины по стенам, наброски какие-то, карандаши, кисти...в общем всё то, что быт художника определяет. Про себя подумал, "наверно, какому-нибудь студенту художки сдает, из-за нехватки пенсии на жизнь". Чтобы у них кто рисовал, я точно не припомню. Любопытство моё превысило приличия и встав, стал я поближе рассматривать нарисованное. Чем отвлёк дам от их разговора.
       - Что, - спрашивает меня с улыбкой хозяйка - критиковать будешь?
       - С какой стати?
       - Я ведь помню, у тебя художка за плечами, правда неоконченная. Вам там даже историю искусств преподавали. И Веласкеса от Веронезе ты отличить можешь. Ты хоть и говорил это с лет пять назад, я запомнила. Я хоть и дожила до старости, а мне сейчас семьдесят четыре, с головой и памятью дружу. Пока, конечно дружу...А там уж...как Бог даст.
      - Когда это было то...а картины... Я не критик. Примитивненько. Но... Примитивисты многим нравятся. Их наивный мир более открыт и чист. Это моё личное мнение. Я видел Пиросмани и видел Церетели, который пытался ему подражать. Каждый должен заниматься своим делом. Кто бы это не рисовал, он видит то, что не видно другим, и пусть так и будет.
      - Да, за похвалу скорее всего счесть это не получится. Чтоб, и на том, спасибо.
      - В смысле - спасибо?
      - Меня, как с Измайлово, Лужков сюда выселил, я поначалу, как и многие, в прострацию впала. Кому под старую сраку охота по этапу в другой лагерь идти? Потом прикинула, а чем здесь не жизнь? Лес рядом, все новое, люди, места...и захотелось мне осуществить, не мечту детства, не прихоть затаенную, а то,что точно никогда не делывала. Купила краски, карандаши, бумагу...пол пенсии потратила. И стала рисовать. Первый год вообще все коряво было. И смех и грех. Ладно внучке спасибо, понавезла учебников разных, по рисунку и живописи. Хотя бы теоретически понимание пришло, чего делать при рисовании не надо. И то хорошо. И ты знаешь, я мир лучше понимать стала...и видеть его лучше. Я просто стала каждую деталь разглядывать, как ребёнок, который мир познает. И мне от этого хорошо. И я хочу, чтобы это хорошее, было со мной до самой смерти.
      Я когда этот монолог её выслушал, просто офанорел. Человека лишили любимого места проживания. Человеку пора паковать вещи и душу в мир иной, а человек решил рисовать. И мир человеку, при этом, кажется расчудесным, не смотря ни на что... Чудеса. Это в девяностые то, когда задача для многих людей заключалась в одном,- выжить. Задал я ей тогда вопрос, сейчас понимаю, дурацкий вопрос, - А что в лагере не рисовалось? - Ты ведь в лагере не был, ещё и в те годы, когда я была. Не было там ничего цветного. Чёрный, серый, и коричневый. Эти цвета преобладали в палитре мироощущения, ну и ещё естественно - хаки. Охрана от нас цветом и отличалась. А так...также между заборами и колючей проволокой жизнь свою влачили. Скотская я тебе скажу жизнь, не раскрашенная событиями и людьми. Чёрно-белое кино тюремного быта.- А что я мог на это ответить? Да ничего и не мог. Извинился я за этот вопрос. - А ты не извиняйся. Ты меня туда не отправлял, я сама себя туда отправила. Мокруха за мной. Преднамеренно я человека убила. Хотя человеком его и назвать трудно, но, убила. Позже поняла - зря. Не стоил он моих двадцати пяти лет жизни. Не стоил. - Тут уж вроде и говорить нам стало после этого признания не о чем, но и молчать, тоже неловко. Наше молчание мать моего друга прервала. - Тебе надо было ещё в лагере начинать рисовать, легче было бы, чем таскать такой грех на душе. - Надо было, да с красками в то время и на воле не сильно вольготно было, что уж про лагерь говорить. - Наверно ты права.-  Пока они вернулись к диалогу, я вроде как им по ненадобности и не нужен стал.(Я так подумал). Хотел уже с кухни в комнату уйти, да телевизором себя развлечь... Не дали.
      - Ты вот скажи мне Эдичка. Было тебе трудно в жизни, да так, что от разочарования повеситься хотелось? - это у меня хозяйка спрашивает.
      - Да вроде пока справляюсь. Я всегда свои неурядицы могу водкой залить, пока они в ней не утонут. - отшутиться я хотел. Не получилось.
      - Ты рисовать то почему бросил? Понял что не талант?
      - И поэтому тоже
      - А может просто ты этот прекрасный мир боишься увидеть, и свою никчемность в нем осознать?
      - Может и так. Не думаю я об этом. Я просто живу.
      - А стоит ли, просто жить?
      - Кто-то ведь должен просто жить, работать, пить, есть, не задумываясь об остальном мире.
      - Ты ведь не трус?
      - Иногда страшно. Но не надолго. Стыдно бояться, не мальчик.
      - Тогда возьми краски и начни раскрашивать свой мир, начни его понимать, может тогда и жить станет легче?
      - Для этого надо время, желание, стремление... У меня ещё не все так плохо, чтобы прятаться в живописи.
      - Ты хочешь сказать, что я спряталась? - она засмеялась. По хорошему так, как-то по молодому даже. Ей действительно стало смешно.
      - Наверно, я не так выразился.
      - Не юли. Ты мужик. Что думал, то и сказал. Просто ты ещё молод, тебе кажется, что все по плечу. Придёт время, вспомнишь меня старую, может и начнешь рисовать, тогда и мир твой станет на место.
      - Может быть...
      - Хорошо. Я помру, краски и кисти тебе завещаю, надеюсь пригодится. С тебя лишь обещание, что когда-нибудь, когда тебе будет тяжело, ты возьмёшь кисть и станешь раскрашивать свой мир светлыми тонами будущего, оставляя прошлое там, в черно-белом варианте. Обещаешь?
      Ну, а что я на это мог ответить? Сказать, - Вам ещё рано думать о смерти. - сказала ведь она мне, - Не юли! - Хорошо говорю.договорились. Надеюсь, ещё порисуете, глядишь, и меня переживете.
      - Посмотрим. - на том вроде и закончился наш разговор. Ушёл я телевизор смотреть, да и уснул, под дурацкие дебаты неизвестно о чём.
      Мне бы продолжить рассказ, да замолчал я, не знаю, как мужику оставшееся пересказать. Он это по своему понял.
      - Ты мне это зачем рассказал? Чтобы я передумал и пошёл покупать краски и кисти?
      - Упаси Боже! Я тебе сейчас дораскажу. Ещё пара минут и я уйду. - ещё я решил покурить. Закурил, мужик тоже. Чего ему меня так сидеть слушать? А я за сигаретой продолжил. - Через полгода внучка позвонила, - Приезжайте, забирайте кисти,краски, что завещено. Бабушка умерла. Она про вас говорила, мол умру, ему отдайте, ему нужней.-  Я, - Что?, да как?- Приезжайте, все и узнаете. - Я с мужиками, на ближайшем рейсе до Москвы, на КАМАЗе и ушёл. Приехал. Все вроде как было, только на кухне, нет запаха кофе и Беломора, и картин нет, мольберта, беспорядка, который у художников, как детский насморк, никогда не проходит. Сели на кухне с внучкой, разговариваем. - Убили её гопники. Увидели бабуську, божий одуванчик, идёт с сумкой, к груди прижимает и улыбается. Подумали ценное что-то несёт. Тем более в тот день на районе пенсии давали. Гопота и нарколыги насчёт этого всегда в курсе, когда у стариков пенсии. Это внучка уже на суде узнала, поймали их буквально на следующий день. Схватил один из них сумку, вырвать из рук хотел, да не смог,- "вцепилась, - говорит,- старая, не вырвать. Ещё и в лицо ему прошипела, - Брысь падла, штифты погашу." Он такого не ожидал. Рассказывал, в глаза ей посмотрел, понял, - Убьет бабка! Да все слишком быстро произошло. Второй её молотком по затылку ударил. Врачи определили, умерла почти мгновенно, не мучилась. Они, гопники эти, за ближайшим углом сумку эту потрошить стали, да ничего путнего в ней для них не было: тюбики всевозможные с красками, да денег на пару пива. Деньги взяли, остальное бросили. Видели их за этим делом, потому и словили быстро. Вот и вся история. Забрал я краски, кисти, пару картин, да с тем же Камазом, с которым пришёл, обратно и  уехал. Так и живу теперь, с чужими красками и высохшими кистями. А рисовать, как пообещал, не могу. Я ведь ей хотел позвонить, сказать, что обещание не в состоянии выполнить. Да все откладывал на потом, сам себе не сознавался, что трусил. А потом уже поздно стало.
      - Ну, и чем я то тебе могу помочь? - мужик как-то даже проникся моими проблемами.
      - Ты понимаешь, ты ей передай, что я не могу рисовать красками. Совсем не могу. Дальтоник я. Стопроцентный дальтоник. По статистике, двадцать процентов мужчин дальтоники, в той, или иной степени. Каждый пятый. Женщин дальтоников в природе не бывает. Так вот, я, полный дальтоник. Из-за этого и с художкой у меня ничего не получилось. Моя жизнь, это черно-белое кино, без вариаций. Больше ничего передавать не надо. Она поймёт. Она мир вокруг себя видела и людей в этом мире, даже в девяностые...
      Я замолчал. Мужик тоже ничего не говорил. Зазвонил телефон, мой телефон. Я достал и включил на громкую связь:
      - Алло. Тебе надо в Ёбург? Меня попросили тебя подбросить. Я через час буду трогаться. Найдешь меня на стоянке, на базе. Я на Вольво. Не опаздывай.-
      И всё. Мне надо было уходить. Мужик все слышал, причин задерживаться дальше, у меня не было.
      - Слушай, выручи напоследок, подскажи как мне из здания сквозануть и от любопытных, да и от ментов потеряться. А то, не успею я на стоянку.
      - Там у туалета, рядом дверь неприметная, это чёрный ход, до первого этажа и можно в подвал, в гараж. Правда без лифта и пешочком. Будешь уходить, растолкай всех внаглую, и ори что обоссышься сейчас, где мол у вас туалет. Вряд ли кто рискнет тебя останавливать, зато дорогу к туалету точно покажут. Я пока подожду с десяток минут, а то все вниз ринутся, тогда тебе точно не уйти. Бывай, дальтоник.
       Взял я кружки из-под кофе и к окошку. И все, как он мне и советовал. Даже полковник посторонился, когда я к туалету помчался, только вслед крикнул, - Вы мужчина далеко не уходите. У нас к вам вопросы есть. - Хорошо. - это я уже на бегу ему в ответ прокричал.

       А потом я ехал домой, привычно, как когда-то, когда мотался экспедитором по нашей необъятной стране. Правда машины стали другие, все меньше Камазов, все больше импорта, только люди сидящие за рулём большегрузов остались такими же работягами, любящими свою нелегкую работу, дорогу и то,что на ней происходит. Если кто-нибудь меня спросил бы, чем же все там в Кирове закончилось? Я не смог бы ответить. Меня же там уже не было, а просматривать хронику происшествий за тот период, нет желания. Может и передумал мужик и послание моё донесет позднее, если умрет раньше меня, может сам её там встречу. Только смотрю я на мир и думаю: ведь мир прекрасен и без раскраски, просто его любить надо таким, какой он есть и тогда все будет хорошо. И главное наверное, делать все вовремя, говорить слова, за которые не будет стыдно, совершать поступки, нужные самому себе и твоим близким и не откладывать все на ПОТОМ, потому что ПОТОМ можно приравнять к понятию ПОЗДНО!