Пролог
С улыбкой на лице и с горящими глазами Артем весело прыгал через лужи, исполняя акробатические трюки, преодолевая преграды в виде глубоких луж, и вызывал восхищение как минимум у прохожих. Он черпал свою силу и счастье из этого маленького акта беспечности и радости. Его черные волосы ласково трепал теплый весенний ветер. У него все получилось. Ах какой он молодец! Он пригласил ее в кино, и она согласилась. Она его первая настоящая любовь, Надежда.
Артем Говорун, студент третьего курса педагогического училища,
витал высоко в небесах. Появившись в училище после девятого класса, он был всего лишь мальчишка, среди старших учеников, ему было не просто адаптироваться к новой среде. Однако, среди всех испытаний и неудач, его сердце нашло свое направление –– его учительша. Она была воплощением всех его идеалов красоты, ума и чувства. Этот непреодолимый волнующий опыт первой любви принес ему радость и страдания одновременно.
Надежда Андреевна, преподаватель английского языка, стоя у интерактивной доски, говорила о спряжении английских глаголов. Артем не слышал ни слова из ее сообщения. Он влюбился в ее голубые глаза с прищуром, они притягивали, волновали. Он чувствовал, что тонет в ее глазах.
Каждый раз, когда он видел ее, его сердце билось быстрее, его ладони потели, а лицо загоралось ярче, чем обычно. Попытки скрыть свои чувства были напрасны –– его взгляд не мог устоять перед ее изящной фигурой и живыми глазами, которые смотрели на его, как на увлекательное явление.
Она вроде бы продолжала свой разговор, но Артем чувствовал, как ее слова проходят мимо ушей и как растворяются в воздухе звуки.
— Говорун, вы опять на уроке думаете о своем? Вам будет дополнительное задание домой, — с милой улыбкой проговорила она.
Он не чувствовал ни времени, ни пространства. Когда она рядом, для него словно ничего не существует, кроме ее глаз. Распахнув свои, он восторженно смотрит в ее. Порой он не может оторваться от них. Не может пошевелить ни ногой, ни рукой или даже глубоко вздохнуть. Не может произнести ни одного слова. Лишь удивленно покачивает головой.
Каждый урок он мечтал о ней, ловил ее взгляд, блуждал по лицу, рисовал ее профиль. У него была огромная коллекция ее фотографий. Весь предыдущий год занятия по английскому давались Артему с трудом. Что-то мямлил, если вызывали, вздыхал и смотрел на нее своими огромными глазищами. Она все понимала, и ей нравилось, что ее любят, уголки губ в легкой улыбке как бы говорили: «Я знаю и сохраню нашу тайну».
Надежде смешно, забавно и приятно осознавать, что в тридцатилетнюю даму, а это она, влюблен юноша с большими карими глазами, часто широко раскрытыми от изумления. Она наблюдала в коридоре, как с высоты своего роста он снисходительно смотрел на девчонок, которые все время вились вокруг него. Ее смешил большой нос с горбинкой, который придавал его лицу смелость.
Артем и еще двое шалопаев занимались английским дополнительно. Надежда Андреевна сказала на последнем занятии:
— Придется нам с вами, дружочки, продолжить погружаться в английский осенью. Лето — длительный срок, постарайтесь не забыть английский язык за это время, после фразы на русском сразу говорить на английском языке. Трудитесь, не ленитесь.
Артем на последнем занятии, отправив друзей, брякнул:
— Надежда… Андреевна, я приглашаю вас сегодня в кино.
— А если я соглашусь?
Лицо Артема покрылось румянцем, руки вспотели.
— Я об этом все время мечтаю.
Они договорились встретиться возле кинотеатра. Артем купил первый букет роз для любимой. Он помнил, как горели его уши, как билось сердце.
А она с грустью сказала:
— Ты хороший, ты красавчик. Но мне уже тридцать, и я хочу нормальную семью.
После кино они шли по аллее парка, воздух, заполненный весенними запахами сирени, черемухи, создавал впечатление настоящей сказки. Они брели, болтая без умолку ни о чем.
— У меня скоро день рождения, стукнет восемнадцать. Я приглашаю тебя в кафе.
Артем верил, что такой день настанет, и копил деньги. Отец давал ему на мелкие расходы небольшие суммы.
Тогда в кафе он накрыл ее ладонь своей, и она обратила внимание, какие у него мягкие руки и тонкие длинные пальцы. Девчонкам бы такие.
— Моя ромашка голубоглазая, — лепетал Артем, целуя ее руки.
А в ответ:
— Я другой цветок. Я — гербера разноцветная.
Мозг Артема закипал, ему трудно было дышать. «Другой цветок, другой цветок», — неслось по извилинам. Но он не отступал. Не его вина, что он молод, а она старше. В дождик и ясную погоду он стоял под ее окнами с разноцветной герберой.
Одним летним днем они промокшие, но счастливые спешили. Бежали по широкой дороге, играя с дождевыми каплями, танцуя под дождем. Не боялись ни сырости, ни холодного ветра, ведь их цель впереди. Смеялись, бежали, скача по лужам, радовались дождю как дети, предпочитая мокрые участки сухим. В глазах у них светились искорки восторга, потому что этот день был полон неожиданностей, и они не знали, что ждет их впереди, но уверены, что это будет что-то прекрасное. И хотя их окружала влажная погода, им тепло от счастья и огня в сердцах. Они спешили, несмотря на препятствия, потому что знали, что ждет там что-то важное.
И вот, когда добрались они до конечной точки, словно магия околдовала Артема и Надежду, обволакивала своими щупальцами в той теплой комнате. Промокшие, но счастливые, они осознали, что каждый шаг и каждая капля дождя стоили того. Стоили тех счастливых мгновений.
В темноте ее глаза блестели, словно два огонька, они целовались, куда только могли достать губами и языком. Они целовались, застревали в поцелуях надолго, хотели друг друга. Артем нежно, одними кончиками пальцев скользил по ее телу, теплому, вкусно пахнущему. Неведомые доселе силы и стихии бушевали в нем, ударяли то в голову, то в сердце. Он звал ее ласково: «Котик мой нежный и милый». Томная ночь связывала их тела, накрывала легким, невесомым, воздушным покрывалом. Его мечта — завладеть ее сердцем — осуществилась.
Для Артема самым важным стало быть рядом с ней. Она стала наивысшей ценностью в его жизни. Они, хмельные от счастья, провели вместе все лето. «Дай мне хотя бы часть себя, чтобы я мог быть важной частью твоей жизни», — шептал он.
А к осени она начала все чаще молчать и вздыхать. «С кем я связалась», — думала Надежда.
Она не чувствовала, что это большая любовь так, развлечение, только игра, красивая, бурлящая игра. Не игра даже, а заполнение пустоты.
Она чувствовала себя как в плену, и надо вырываться на свободу. Мимолетное очарование уходило и сменялось разочарованием.
— Темочка, чудик мой, котик мой, я взрослая тетя, понимаешь? Какой же ты еще ребенок, совсем маленький ребенок, — ворковала она своим сладостным голоском. Она говорила и трепала его волосы.
От сладости в ее голосе Артему было не по себе, подозрительные мурашки пробегали по спине и животу. После ночного согласия наступало пробуждение, но не для Артема, для его женщины. Что таилось в ее душе, Артему было неведомо, да он и не задумывался о чужой душе. В их отношения вторгся холодок, вначале легкий, еле уловимый, но постепенно он нарастал. Артем чувствовал дыхание тайных и неведомых сил, которые захватили власть над ней. Он не хотел признавать ее внутреннюю волю, а напротив, еще мучительнее и крепче привязывался к ней.
Любовь все больше приобретала привкус жалости. Она меньше смеялась, меньше шутила.
Жизненный опыт ей подсказывал: «Уходи, разница больше десяти лет — слишком». Уходить не хотелось. Но в ней проснулся инстинкт самосохранения, да и поднадоел он ей. Встречались они тайно, ни в ресторан сходить, ни в театр. Она стала тяготиться его вечным «хочу тебя», сердиться, ссориться с Артемом, прогонять его. Все равно у них никогда не будет ничего серьезного. Рвать отношения надо резко и быстро, — решила она.
«Мирно и пристойно не получится», — думала Надя. Что делать? Как быть?
Надежда предложила Артему отправиться в морской круиз вместе в конце августа. Она знала, что дороги расставят все по своим местам. Они вместе выбирали круиз из Сочи по Черному морю с посещением Турции.
Артем искренне радовался, много говорил, жестикулировал руками, с лица не сходила глупая улыбка.
— Какой же он еще ребенок, — тоскливо думала Надежда, глядя на его сияющую физиономию.
В Сочи они прилетели в полдень. На такси их быстро привезли в отель три звезды, недалеко от моря. Устроились они в номере полулюкс.
Обедать решили в кафешке на набережной. На аперитив взяли ароматный кампари. И тут к их столику подошел интересный, в меру упитанный мужчина лет тридцати пяти.
— Наденька, вот так встреча! — воскликнул он. — А это твой молодой человек?
«Это что еще за чувак нарисовался», — подумал Артем.
— Мой младший брат, — ответила Надя.
Артем застыл с бокалом в руках. Он вытаращил глаза от изумления. Надежда встала, дотронулась до плеча пришельца и ласково сказала:
— Пойдем поговорим.
Артем ждал. Она не появлялась. Он вышел посмотреть, где она.
Увидел их мирно сидящими за чашкой кофе за дальним столиком на открытой веранде.
Они весело общались. Артем не знал, что ему делать, в нем закипали злость, раздражение. Что, собственно, происходит?!
Она вернулась веселая, казалось, вся светилась.
— Это кто? — буркнул Артем.
— А, это мой старый друг, — беспечно сказала Надя.
— Почему ты сказала, что я твой брат?
— А что я еще могла сказать? Что мой бойфренд, мамочка с сыночком в кафе пришла, — она пошло рассмеялась.
Пообедав, они молча прогулялись вдоль по набережной, и Надежда заспешила домой. В номере она переоделась, надела новый южный костюм, голубой с извилистыми линиями, как волны, костюм ей был к лицу. После сказала Артему:
— Я хочу побыть одна. Прогуляюсь по набережной.
— А я?
— А ты сиди в номере, надо же нам отдыхать друг от друга.
Ночью она не пришла. Артем метался по комнате, как зверь в клетке. Как вести себя в подобных ситуациях, он не знал. Заснул только под утро.
Она пришла перед завтраком. Долго мылась в душе, словно хотела отмыть прилепившуюся грязь, а может, наоборот, наслаждалась водой. После душа свежая, разморенная, наполненная улыбками и мечтами спокойно сказала:
— Мы с тобой ни в какой круиз не едем. Я поеду со Стасом.
— Но ведь путевка на мое имя?
— Ну и что? Позвоню. Перепишем. В конце концов, путевки покупала я.
Артем, ничего не соображая, смотрел на нее. Она ли это? Куда подевалась та добрая, красивая, нежная женщина, куда подевалась?
— И вообще, я выхожу замуж, — заявила она, смеясь.
— Как замуж? Почему? Зачем замуж? — Он хотел еще что-то добавить, но его душили слезы, а разрыдаться он не мог. В горле стоял ком, не позволяющий ни дышать, ни говорить.
— Я же тебя люблю. Мне казалось, что ты тоже, — промычал он.
— Что «тоже»? Ну поигрались малость, порезвились, сделала я из тебя мужика. Радоваться должен. Перед тобой вся жизнь впереди, много дорог, много любви. Мне уже тридцать лет, детей пора рожать. А с тобой что, что я с тобой буду иметь? Тебе самому еще нянька нужна. Я нянькой не хочу быть, сопли подтирать. Не хочу. У нас даже не встречи, а одни сплошные обломки этих встреч.
— Обломки?! Я люблю твои запахи, люблю твои духи, твои руки, твою грудь. Каждый день для меня праздник.
Он стоял перед ней на коленях, тыкался в ее брюки.
Артем, как назойливая муха, ходил за ней, канючил, требовал от нее любви.
— Темочка, ты просто бредишь. Жизнь не может быть сплошным праздником. У тебя сплошные эмоции, а полезные мысли отсутствуют. Какие твои годы, вся молодость впереди. Ну не плачь, не сердись, если в сердце дырка образовалась, заштопай ее, а время излечит, — твердила Надя, радуясь, что все так прекрасно сложилось. — Ты меня сильно раздражаешь! Давай мирно разойдемся, как цивилизованные люди.
— Чем?! Чем я тебя раздражаю? — с дрожью в голосе твердил Артем.
Не могла же она вечно говорить про его молодость, она хотела, чтоб он отлепился от нее, но также понимала, что просто так быстро он не отлепится.
Нытье на одной ноте ее утомило.
— Ты у меня не один такой, в каждом выпуске по одному, — выпалила она. И пожалела, и испугалась, страх охватил низ живота. Его глаза сузились от ярости.
Артем встал, грозный, высокий, сильный, разжал сжатые кулаки и поднял ее до уровня своих глаз.
— Дрянь, какая подлая дрянь. Ты гидра с семью головами.
— Правильно говорят: от любви до ненависти один шаг, — пролепетала она.
В конце концов ей надоела вся эта кутерьма.
Она, чуть волнуясь, упаковывала белый чемодан. Артем был ошеломлен, наблюдая за ее руками, которые спокойно укладывали вещи. Последняя кофточка, крышка чемодана застегнута. Она уже у дверей, но вдруг повернулась и подошла к нему. Он рванул к ней с поцелуем, взяв ее голову в руки. Она сильно толкнула его. Он упал. Она перешагнула через него.
Он долго неподвижно лежал на полу.
Мир рухнул. Они зашагали по разным дорогам. Он был для нее просто игрушкой, летним развлечением. Унижение и отчаяние словно звери кусали и терзали его. Огорчение непреодолимым препятствием навалилось на Артема, он готов был провалиться сквозь землю. Бежать. Кричать. Выть. Он ненавидел себя. Он ненавидел ее, улицу, ее дом и деревья возле подъезда. Он ненавидел всех. Он ненавидел себя. Ему стало дурно, и его стошнило. Сколь радостно очарование, столь горько разочарование.
Поднявшись с ковра, он нашел паспорт и обратный билет на самолет.
Сложившаяся ситуация никак не укладывалась в его взбудораженной голове.
Сильный, спортивный, он беспомощно валялся на диване и всхлипывал, давал волю своим эмоциям. Он лежал на диване, а сердце его бежало, вопило, стонало. Да, он слаб, он никчемный и никому не нужный человек. Он хотел одного, он хотел умереть. Хотелось исчезнуть, скрыться, раствориться. Внутри Артема была выжженная пустыня, все сгорело дотла. В голове, где-то на дальнем плане, тихо крутился голос мамы «Неудача – это не конец, а возможность...».
И тут он начал творить глупости. Вместо того, чтобы на оставшиеся деньги дотянуть семь дней до обратного отправления самолета, он сдал билет в кассе, а на ближайший самолет билетов нет. Он поехал на железнодорожный вокзал в надежде купить обратный билет из Сочи, но там вообще билетов не было. Какие могут быть летом билеты с юга?! И тогда Артем решил ехать домой в Москву электричками. Только молодость способна на безрассудства.
Глава 1
Осеннее солнышко пригревало, теплый ласковый ветер обнимал лица людей. Флюиды осени достигали глубин памяти Артема. Наружу прорывались воспоминания. Жесткое прошлое окутывало словно туманом, и не было пути оттуда выбраться.
Поезд, словно извивающаяся змея, подходил к железнодорожному вокзалу. Сердце Артема изрядно колотилось, он даже не мог представить, что будет так волноваться.
Артем вышел из поезда на перрон, глубоко вдохнул свежий воздух всей грудью и направился к выходу. Тепло потоками вливалось в день после ночной прохлады. Для него осень — время перемен. Все крутые изменения в жизни связаны с осенью.
Дом родителей от вокзала располагался недалеко, но очень неудобно. Артем, высокий молодой мужчина лет тридцати двух, сел в маршрутку, ехать подольше, но зато прямо к дому привезут. На него уставились пассажиры. Седой клок в его черных волосах приковывал внимание, словно магнит.
Он сидел с закрытыми глазами и все думал и думал, что дома его никто не ждет. Давно он не был здесь. Дом! Какой он сейчас?! Да, собственно, и не дом, а квартира в доме.
После смерти матери прошло двадцать четыре года. Как время быстро бежит. Раньше они с отцом каждую весну ездили на ее могилу. А потом более десяти лет он там не был. Отец давно женился, у них растет дочь. Артем сестру никогда не видел, неделями думал, что ей подарить при встрече. Девушка была уже почти взрослая, скоро ей исполнялось пятнадцать лет. Придумал купить браслет, их женщины носят во всех возрастах. Серебряный браслет, красивый, широкий, с двумя замочками, продавец сказала: «Вашей девушке очень понравится».
Отец писал редко, а он еще реже. Артем у отца не задержится, он уедет, непременно уедет, но ему надо собраться с мыслями: куда поехать? Зачем? Да и по родному городу он изрядно соскучился. Серьезно хотелось увидать бывших одноклассников. Как они? Чем живут? О чем мечтают?
Вдруг завизжали тормоза. Маршрутное такси резко затормозило, двое пассажиров с воплями вылетели со своих кресел. Испуганный водитель торопливо открыл дверь, всполошенные люди выскочили из машины. Кто-то заорал, кто-то всхлипывал. Артем протиснулся поближе, где уже собиралась толпа. Под колесами маршрутки лежала красивая женщина, казалось, она улыбается. Артем посмотрел на погибшую и содрогнулся. Он узнал бы ее из тысячи. Это была, конечно, она. Его первая и самая несчастная любовь. Это ужас! Это что?! Судьба бросила ее ему «под ноги». Да, погибшей была именно Надя. Кто-то достал документы, кто-то кричал, чтоб ничего не трогали до приезда полиции.
Артема мутило. Он, шатаясь, медленно двинулся в сторону. Почему? Почему именно под его маршруткой? Когда-то давно он сильно взахлеб думал о ее смерти, желал ей этого. Но было все давным-давно, он был тогда еще не оперившийся юнец.
Пути Господни неисповедимы.
Артем услышал внутренний голос. Он его ненавидел, как бы это ни было ужасно, но при этом очень любил, всегда есть с кем посоветоваться, поностальгировать о прошедшем. Вот и сейчас:
«Ты помнишь, — неслось в его голове, — ты помнишь, что хотел ее смерти, долгой и мучительной, чтобы катастрофа, чтобы она испарилась». Мысли неслись вскачь, прыгая с одного на другое.
Шел мелкий моросящий дождь, Артем неспешно брел по мокрой улице и очнулся только возле железнодорожного вокзала.
На вокзале суетились люди, они спешили, опаздывали, ждали своих поездов.
Артем зашел в вокзальную кафешку, съел пиццу, как будто из одного теста, выпил невкусный чай и часа два сидел в зале ожидания, ни о чем не думая. Все повторяется. «Я бегу! Я опять бегу от себя!»
Вновь возникло жгучее ощущение странной охоты. От кого он убегает или от чего? И кто за ним гонится? «Это опять мой стремительный побег куда глаза глядят», — думал Артем.
Первый в монастырь, второй из монастыря, третий от гражданской жены.
Было у него уже когда-то и много вокзалов. Когда он на перекладных добирался до дома из Сочи.
Артем медленно встал, подошел к железнодорожной кассе и попросил билет до небольшого городка в северо-восточном направлении. Кассирша, уставшая от работы женщина, сердито ответила:
— Молодой человек, мне не до шуток с вашими направлениями. Говорите, куда надо.
Артем увидел на табло город Уренгой и сказал:
— Мне в сторону Уренгоя до городка на букву «У»…
Кассирша вдруг улыбнулась и сказала:
— А на букву «Х» не хочешь? Будет тебе на букву «У»… — У нее как раз племянница приехала из провинциального городка на эту букву. — Но поторопись, поезд через двадцать минут уходит.
Место ему попалось удобное, видимо, кто-то отказался от билета, в первом купе на нижней полке. Несмотря на то, что весь день был напряженным, заснуть Артем не мог. Ехать ему девять часов, в пять утра он будет в своем городке У…
Он ворочался, вздыхал, чуть хлюпал носом. Монотонный стук колес будил воспоминания. По внутреннему взору потекли картинки давно минувших дней.
Тогда тоже была осень.
Внутренний голос монотонно бубнил:
— Конечно, ты был молод, но это никак тебя не смущало. Тебе было восемнадцать лет. Вся жизнь впереди, а ты зациклился на зрелой женщине.
— Да, зациклился, а тебе не все равно?
Внутренний голос тихий, вкрадчивый, бархатистый. Артем с ним часто спорил, порой мирно беседовал, но нередко прогонял. Стыдно и некомфортно он действовал на Артема. Но все-таки частенько он к нему прислушивался. Внутренний голос появлялся в те минуты, когда Артема настигал раздрай в голове. Ум терял покой.
—Я не помню тебя в восемнадцать лет. Почему? — раздраженно спросил Артем.
— Ты просто меня не слышал и не слушал, — вновь заговорил внутренний голос.
— Ты помнишь? — говорил ему его собственный тихий голос. — Ждал ее у подъезда, радовался, завидев легкую походку, трепетал под ее голубым взглядом.
Ты любил ее даже не за то, что фигурой ладная, не за лучистые глаза, а за характер: не криклива, не сварлива. Ты любил ее как мать, но зато чего не было в твоей матери.
Мать была строга, на похвалы скупа, немногословна, неприветлива, вечно пропадала на двух работах. В детстве, когда ты был маленький, за проступки тебе часто объявляли бойкот. А вместо того, чтобы спокойно поговорить с тобой или хотя бы просто обратить на тебя внимание, мама переставала общаться. Тебе приходилось справляться с чувством отверженности и одиночества.
Тебе казалось, что твое поведение не соответствует ожиданиям родителей или вызывает у них разочарование. А ты ждал общения, чтоб тебя выслушали, часто ты не понимал свои ошибки, а мама не пыталась тебе помочь. Сколько ты пережил неосознанных переживаний, страданий. И маленькими шажками вы с мамой отдалялись друг от друга. А потом ее не стало.
— Что ты понимаешь? — вопил про себя рассерженный Артем. — Мама при любых обстоятельствах остается мамой. Я ее любил, и она меня любила. Видишь на мне медальон? Это она мне подарила. Забыл?
Всколыхнулись детские воспоминания.
Они пришли с бабушкой в больницу к матери. Она лежала с закрытыми глазами. Мать слегка раскрыла глаза, и пронизывающее волнение мгновенно расширило их до огромных размеров, когда она заметила сына. Две руки легли на его плечи и побудили приблизиться.
— Артем, мальчик мой, солнышко мое. Когда-то давно я… У… У… — шептала она, делая над собой усилие. — У тебя…
Она замолчала. Из карих глаз медленно спустились две слезы. У Артема тогда была полная растерянность, он старался разгадать, что отражали эти глаза, но вместо этого увидел только боль. Так он и запомнил мать, пытающуюся что-то ему сказать, а звук «У» с тех пор стал у него любимый.
— Я очень хотела увидеть тебя взрослым, — продолжала она, тяжело дыша, — но некоторым мечтам в этом мире не суждено сбыться.
Прежде чем я закрою глаза, я хочу подарить тебе одну вещь, эта вещь принадлежит тебе по рождению, это твой оберег.
— Принесли? — спросила она слабым голосом.
Бабушка кивнула головой и подала матери красную маленькую шкатулочку.
Мать достала из шкатулки толстую золотую цепочку и большой круглый медальон, на котором были выгравированы две буквы — «А» и «Г». Это было похоже на гербовое изображение. Буквы выделялись искусным художественным мастерством.
— Надень его, — сказала она с трудом, — я хочу видеть медальон на твоей шее.
Мать, бросив ласковый взгляд на медальон, смотрела на него, как будто прощаясь со своим старым другом.
— Помогите надеть Артему на шею, — обратилась она к бабушке.
Мать слабеющей рукой прижала сына к себе и поцеловала. Больше Артем ее живой не видел.
Внутренний голос напомнил о себе:
— Надю ты любил как мать. Помнишь ее голос: «Борщ будешь?» — «Будешь. И котлетки», — смеялся ты в ответ.
— Ничего вкуснее ты не ел. Хотел добавки, но оставлял место для котлеток. Ах, какие котлетки. А ты? Ты помнишь, каким был в семнадцать лет? Брюнет с карими глазами, огромные ресницы, девчонкам бы такие. На ровесниц поглядывал снисходительно. Девчонки по училищу тебя не интересовали. А они сохли по твоей черной курчавой голове.
Артем перевернулся на полке поезда и тяжело зарычал. Воспоминания остро покалывали изнутри, но избавиться от них он не мог. Сколько раз сквозь слезы он видел лицо мамы, лицо любимой Нади, видел блеск их глаз. Обе остались болью в груди навсегда. Артем никак не мог найти ответ на мучивший его вопрос. Почему он всегда в трудную минуту бежит. Бежит стремглав, прочь и далеко. Вновь замелькали картинки из прошлого.
— Ты просто полностью погружался в процесс своей влюбленности, не задумываясь о возможных последствиях. В конце концов, какие могут быть последствия от вашего увлечения? Вы ничего безобразного не делали, просто... просто существовали внутри друг друга, и ваш союз становился только крепче. Ты хорошо знаешь: время было на вашей стороне, и вы сблизились, — бубнил внутренний голос. — Ты вошел в нее, вознесся на вершину блаженства. Тебе показалось: ты познал Бога. Кольцо твоих горячих рук обвивало ее тело, и вы целовались, целовались…
«Люблю тебя до самых звезд и обратно, мой цветок, моя гербера прекрасная», — шептал ты.
— Замолкни! — приказывал Артем своему голосу.
А мир вокруг них продолжал двигаться. Шла беспощадная гонка жизни, неумолимо изматывающая, постоянно требующая принимать быстрые решения, не оставляя времени на раздумья, — нужно было только успевать за каждым поворотом не врезаться в ограждение и не столкнуться со столбом на обочине. Иногда, чтобы успеть, приходилось нарушать скоростной режим и проскакивать на красный свет.
Но ощущения Артема от этой жизни, от всех этих поворотов, от человека, с которым он считал, что никогда не расстанется, становились только сильней и ярче.
— Ты был для нее игрушка, ребенок. Ей надоело в конце концов с тобой возиться, — ворчал внутренний голос. — Обида и злость раздирали тебя, и ты злой, зареванный прибежал домой. Ты помнишь? Отец встретил тебя с ехидной усмешкой: «Ну что, нагулялся или опять побежишь? Хоть бы слово сказал, где неделями пропадаешь. А тут явился не запылился. А тебя здесь уже никто не ждал». Ты был потрясен. Даже дома, где теплое место, тебя никто не ждал.
За столом на кухне, на твоем любимом месте сидела незнакомая миловидная женщина в халате, цвет которого подчеркивал голубые глаза, перед ней были салаты, курица гриль. Масленые пальчики она вытирала о салфетку. Ты почувствовал голод, хотелось есть, но ком в горле застрял. Здесь ты тоже чужой и ненужный. Бежать. Куда? Темка, куда тебе? Хоть бы с кем-нибудь посоветоваться. Один. Не с кем советы держать, да и кому они нужны, чужие советы.
«Меня снес любовный поток, — подумал Артем. — Я отправился в путешествие, не имея при себе ни компаса, ни карты».
Постепенно одно воспоминание исчезало, уступая место новому. Однако в каждом из этих образов, где-то вдали светился слабенький огонек свечи. И этот огонек удерживал его на краю, не позволяя утонуть в небытии.
Стук колес вдруг замолк, тишина и яркие огни станции вывели Артема из оцепенения.
«Скоро выходить», — подумал он. Поднялся, свернул постельное белье. Налил из «титана» теплой водички в стакан с подстаканником, символ вагонов дальнего следования. Пил маленькими глотками. Вскоре подошла проводница.
— Ваша остановка. Поезд стоит две минуты, не задерживайтесь.
Раннее утро. Вышедшие пассажиры быстро исчезли на своих машинах. Артем лениво, едва перебирая ногами, вошел внутрь здания вокзала. Воскресное. Спешить куда-либо не имело никакого смысла.
Ни о чем не думая, Артем опустился на холодное металлическое кресло и задремал. К нему, ухмыляясь, подсел местный бомж и медленно начал тащить куртку из-под головы Артема. Видимо, ему это было не впервой. Артем очнулся:
— Ты чего? Что тебе надо?
Бомж отпрянул, вскочил и убежал. Артем расхохотался, хорошо он сумку вокруг руки закрутил. Спросил у дежурного по вокзалу, как добраться до местной гостиницы, и двинулся в ее сторону, благо гостиница недалеко.
Сонную администраторшу он попросил его не тревожить и никого к нему не подселять, он заплатил за двоих. В этой гостинице не предусматривалось одноместных номеров, но Артем настоял на своем и заплатил администраторше, чтобы сохранить уединение.
Артем заснул глубоким сном в своем скромном номере. Когда он открыл глаза, прошло уже несколько часов. Все это время он безмятежно спал, не думая о завтрашнем дне. Он чувствовал себя отдохнувшим и посвежевшим.
Фонари на улице еще не зажглись, и город был окутан тихой полутьмой.
Артем, стоя у открытого окна, долго смотрел вдаль, словно хотел увидеть ответ на свой вопрос, и вяло думал: что делать дальше? Единственная мысль, которая приходила ему в голову, была пойти работать в школу.
И он пошел, чтобы отметить решение, в ближайший магазин, купил коньяк, лимон, сахарный песок, хлеб и краковскую колбасу. На него очень внимательно смотрела толстая продавщица, таким пристально изучающим взглядом. Так смотрят в малых городах и в солидных офисах, где дресс-код на первом месте. Смотрят и оценивают, важная персона или так, из местных. И только тут Артем сообразил, что он в спортивном костюме, то-то тетя на него глазеет. Он улыбнулся: из местных он, из местных.
На следующий день Артем отправился к директору школы, адрес ему сказала дежурный администратор гостиницы, школа формально принадлежала военному городку. Он решил начать не с управления образованием, а именно с директоров.
Утром он тщательно собирался. Долго мылся в душе, словно хотел отмыть накопившуюся грязь, брился. Искал носки, нашел — один оказался с дыркой. Поискал еще, попался другого цвета. Наконец достал весь пакет из сумки и взял нужные.
Внутри его заметно легкое волнение. Взглянул в зеркало на седину и сказал:
— Помогай.
Некоторые люди с интересом спрашивали его о причине такого раннего появления седины, но Артем всегда улыбался и говорил, что это придает его лицу значимость.
И он был прав.
Он ехал в маленьком стареньком местном городском автобусе и четко понимал, что он попал в деревянный городок районного центра. «Значит, так и должно быть», — думал Артем. Высокий, слегка седой, со старым портфелем в руках, каких и в магазинах не найдешь, от бабушки достался, он переступил порог школы. В школе для него была «зеленая улица». Он вошел и, нигде не задерживаясь, попал в приемную директора. Он всегда считал это хорошим знаком.
Кабинет оказался маленьким и квадратным. Одно большое окно выходило на восточную сторону. На подоконнике стояли в красивых кашпо два цветка: декабрист и антуриум чемпион. На стене висел портрет президента.
На столе у директрисы скопились папки, она искала нужные документы и прервалась, взглянув на посетителя.
Директриса внимательно Артема выслушала, очень удивилась, узнав, что он учил детей в школе при храме.
— Дело в том, — начал спокойно Артем, — что я закончил педучилище по специальности физическая культура, но позднее заочно педагогический вуз по специальности «Информатика». В школе при храме меньше учеников, и мне это было очень удобно.
— Да, все так, — ответила, пристально посмотрев на него, Татьяна Ивановна, так звали пожилую директрису.
К директору в кабинет вбежала молодая красивая женщина в очках и в бордовом костюме с удлиненной юбкой. Костюм подчеркивал все прелести женской фигуры. Она сходу заговорила, не обращая внимания на присутствующего:
— Ой, Татьяна Ивановна, все отлично, проводили комиссию по высшему разряду. Всем очень понравилось, в общем, все довольны.
— Маргарита Дмитриевна, а к нам вот новый учитель информатики хочет устроиться. Говорит, что знает предмет хорошо.
— Ну так замечательно.
Она сняла очки, дужку взяла в рот, словно хотела поглубже рассмотреть сидящего мужчину. На мгновение их глаза встретились, и между ними промелькнула какая-то необыкновенная искра и тут же погасла. Она наклонила голову и странно скосила глаза в его сторону, взгляд задержался на долю секунды, словно она хотела рассмотреть его сверху.
— Берем. Нам очень нужны молодые перспективные и симпатичные мужчины. — Женщина автоматически поправила волосы и лукаво улыбнулась, глядя на Артема.
Директриса рассмеялась:
— Пойдемте, с коллективом буду знакомить.
Артем, поднимаясь по лестнице, чувствовал, что идти в учительскую страшновато. Старая директриса представила его коллегам.
— О! К нам пожаловал благородный мужчина! Ну, девушки, берегись! Вы поете? А то нам нужен баритон, — беззаботным веселым голосом приветствовала его учительница с короткой стрижкой, ямочками и мушкой на щеке. Именно ямочки привлекли внимание Артема. А он так боялся идти в женский коллектив.
И сейчас растерялся, покраснел.
— Арина, брось смущать юношу, — шикнули на нее.
— Какой же он юноша, он зрелый седовласый муж. Его седые волосы лишь подчеркивали его мудрость и опыт, — весело и с пафосом воскликнула та, которую назвали Ариной.
А он стоял и смущенно переминался с ноги на ногу.
Всех спас звонок на урок.
— Сегодня вам завуч составит расписание, а с завтрашнего дня просим приступить к работе. Как вы устроились? Где живете? — спросила Татьяна Ивановна.
— В гостинице пока.
— А знаете что, я могу вам предложить домик родителей. Мы его хотели продать, да так что-то и не продали. Думали, дети будут приезжать, на дачу будем ходить. Домик в конце центральной улицы находится, с транспортом будет очень удобно. Горячая и холодная вода есть, но вот удобства во дворе. Машину дров мы завезли давно, вам хватит на всю зиму. Там есть маленькая деталька. Дом хоть и стоит на центральной улице, но на него прямо выходит тупиковая дорога через железнодорожный мост, но вы не бойтесь, от уснувших водителей там перед домиком лежат два железобетонных блока. Пойдемте со мной, я вам ключи отдам, я живу близко, за школой.
Артем в гостинице уже заплатил за этот день и решил не переезжать сразу, но к домику поехал. Надо же было познакомиться со своим будущим жильем. Он прошел мимо блоков, бросил взгляд на тупиковую улицу, выходящую на центральную. Открыл невысокую калитку, зашел по тропинке за дом. И замер.
Ничего подобного Артем не ожидал. Домик был на горе. Перед деревянной террасой, обрамленной зелеными растениями, стояла скамейка. Она словно приглашала его сесть и насладиться великолепным видом на склон горы и извивающуюся вдалеке речку. Пространство поймы реки, с ее заливными лугами, было огромным. Еще дальше виднелась кромка леса.
Очаровательно, когда дом стоит на вершине высокого берега реки. Смотришь вдаль и растворяешься в бесконечности. И хочется только смотреть, смотреть и ни о чем не думать. Окружающая природа создавала ощущение спокойствия и гармонии. Артем в тот же вечер переехал в свой новый дом.
Глава 2
Арина любила сентябрь. Это красивое и заманчивое время года, когда летнее тепло еще ощущается в воздухе, но уже сопровождается яркими осенними оттенками природы. В этот период многие люди чувствуют некое волнение от возможности нового начала, что делает сентябрь особенным и важным временем.
Под впечатлением нового начала и находилась Арина. Ее внимание привлек вновь пришедший учитель. Чувствовалось в нем нечто особенное. И Арина вечерком намеревалась сходить к Маргарите посудачить на кухне.
У Арины был острый и язвительный ум и язык. Из-за остроты она часто попадала в неприятные истории. Вспышки агрессии порой проявлялись не к месту и не ко времени.
Завершение лета и начало осени для нее всегда являлось естественным временем для размышления над тем, какой был предыдущий год и что можно изменить в своей жизни, чтобы достичь большего счастья и успеха.
Именно в сентябре Арина ставила перед собой новые цели и формировала намерения на весь следующий год, составляла план действий, чтобы воплотить эти цели в реальность. Золотой сентябрь Арина воспринимала как новый старт. Этому способствовала и работа учителем в школе.
Начало осени было прекрасной возможностью для укрепления связей с близкими людьми. Возвращались дочери от бабушки, где проводили целое лето. Природа в это время года кажется особенно волшебной, и прогулки по теплым осенним дням становятся невероятно приятными, особенно если проводить их с любимыми людьми.
Окружающий мир в ранний осенний период настолько живописен и уникален, что непременно поражает каждого. Наконец, золотой сентябрь можно использовать и для воплощения творческих занятий. Осенние цвета и настроение создавали смешанное состояние грусти и радости.
С таким осенним настроением Арина собиралась к Марго.
Как вдруг зазвонил телефон и вывел Арину из задумчивости. Это названивала Маргарита.
— Я минут двадцать пытаюсь открыть квартиру. Нижним ключом я не пользовалась, но на всякий случай и его проверила. Дверь не открывается. Сижу на соседском зеленом ящике для овощей. В чем дело? Посоветуй, что делать. Я не понимаю, что случилось.
— Ты сидишь на овощном ящике?
— Да.
— Спокойно, давай вместе со мной. Подходишь к двери, медленно вставляешь ключ в нижний замок и поворачиваешь в сторону открытия.
— У меня оба замка открыты.
— Закрой оба. Закрыла?
— Да.
— Спокойно открываешь нижний, затем верхний, проверяешь дверь.
— Не открывается. Жаль, железная дверь и придется ломать.
— Послушай, так у тебя заклинил внутренний шпингалет. Твой внутренний засов закрылся, сколько раз я тебе говорила, не пользуйся им, никто нас ночью не украдет. Надо дверь хорошенько подергать.
— Подергала уже. Мастера знакомого не знаешь кого?
— Послушай, приходи ко мне, переночуешь у нас. Посплетничаем. А завтра в ЖКХ сходишь, там найдешь кого-нибудь. Они придумают, что с дверью сделать.
— Ладно, иду. Ой! Арина! Глазам не верю. Дверь сама открывается.
— Будь осторожна. Вдруг это воры. Беги оттуда.
— Поздно бежать. Ха-ха-ха. Мой кот, моя пушистая радость выходит.
— Не заходи в квартиру, я сейчас к тебе приду.
Арина, в спортивном костюме и в расстегнутой куртке, тяжело дыша, примчалась очень быстро.
От нее шел тонкий аромат. Он имел яркую, сладкую композицию, которая, несомненно, очаровала уже многих, — букет цветов, сочетающийся с нотками фруктов и ванили.
Духи Арины были приятным дополнением к ее образу.
Она наносила парфюм и под коленками, когда она идет, остается шлейф, невидимый след. Она ушла, а образ ее еще долго присутствует.
Марго частенько ей советовала сменить духи. Якобы выбранный парфюм недостаточно универсален и несовместим с повседневными ситуациями и стилями. Его яркая композиция ограничивает возможность сочетания с различными нарядами и образами Арины. Духи не подходят для официальных мероприятий, поскольку их запах слишком яркий и навязчивый, а также не гармонирует с более спокойным и стильным образом. Но Арина любила свои духи и все равно часто ими пользовалась, говоря, что ей чужое мнение не указ.
Марго слегка сморщилась от запаха, уж совсем он сегодня не к месту.
Сидя на ящике, нахохлившаяся, испуганная, она совсем не похожа на свой школьный образ.
Стройная, высокая, Маргарита обычно резко входит в класс и с ходу начинает разборки, а разбирать в любом классе всегда есть что. Затем с добрейшей улыбкой на устах начинает урок. Когда ситуация требует решительности, она гнет свою линию и становится неприступной, как бурная река. Никаких компромиссов, не слышит и не видит никого. А потом опять мягкая, как домашняя кошечка. Одежду носит правильную педагогическую: темные костюмы, темные безрукавки, блузки. Прическа короткая, каре с челкой на лбу, перед праздниками мелирует волосы. Драгоценностей, побрякушек — все в меру. Тихо и спокойно ведет свои дела, бесшумно и незаметно обсуждает с кем надо текущие вопросы. В этом проявляется ее хитрость и дипломатичность. Обладает способностью знать все новости школы. Вполне классический нейтральный образ педагога, могло даже показаться, что идеальный образ, но она курила, а это был дурной, непозволительный пример для детей. Курилки в школе не было, и им с Ариной приходилось бегать по школе в поисках удобного теплого местечка: то в мастерской у мальчишек, когда тех уже нет в школе, то в препараторской химии в вытяжной шкаф покурят.
С учениками дружит, как и с учителями.
Вот и сейчас лучшая подруга рядом в трудный момент.
Женщины обшарили все углы квартиры, никого не нашли.
— Это мне кот открыл, моя умница. Он чувствовал, что я за дверью вожусь и вожусь… Смотри, он задними лапами встал на тумбочку в прихожей, а передними опирался на дверь, и в какой-то момент ему удалось сдвинуть засов. Умка мой, дай я тебя расцелую.
Возбужденные женщины расположились на кухне, закурив сигареты.
Кухня Марго соединена с маленькой комнатой. Сделал еще прежний хозяин. Марго перестройка очень нравилась, создавалось открытое и просторное пространство. Окно выходило на восточную сторону, летом всегда держалась комфортная температура, даже кондиционер не нужен. Ее кухня очень удобноя. Множество полезного пространства, выдвижных ящиков для удобства использования и хранения кухонной утвари и продуктов окружали хозяйку кухни.
Друзья и коллеги любили собираться именно у нее. Хозяйкой она была очень радушной.
Вскоре на кухне запахло жареным мясом.
— Чудный аромат у тебя на кухне. Ребрышки отменные. А я салат из свежей капусты принесла, — говорила Арина, пряча сигареты. — Много курю. Ты знаешь, про Анну дети написали в туалете…
— Постой, Арина, ты все ее клички знаешь, а тебя знаешь, как зовут детские умы?
Арина опустила глаза и молчала. Она отлично знала о творчестве школьников и какая у нее кличка. Она ей очень даже нравилась.
— У тебя, Арина, родинка чуть выше верхней губы. Так что зовут тебя — Мушка.
— Мушка — это красиво, нежно, с любовью, — игриво сказала Арина, открывая бутылку красного вина. — Как тебе наш новый учитель?
Марго улыбнулась. Она знала, что Арина точно прибежит посудачить о таком явлении, как появление мужчины на горизонте.
— Костюмчик свеженький, чистый, выглаженный. Опять же, глаза выразительные, — сказала Марго, доставая бокалы.
— Глаза-глаза, только о глазах и говорят везде, — возмущенно перебила Арина. — Какой-то он неразговорчивый, зажатый, шарма в нем нет.
— А что, он должен комплименты всем делать при первой встрече? — возразила Марго.
— Комплименты не комплименты, но сказать несколько добрых слов мог бы.
— Зато его украшает благородная седина на висках, — разливая вино, заметила Марго.
— Не седина, а клок седой, — словно сердясь на саму себя, сказала Арина. — Я люблю мужиков сильных, смелых, берущих быка за рога.
— Господи, да кого же у нас брать, может, только за наши рога?
Они обе расхохотались.
— Интересно, как там наш Говорун устроился? Ну дал же Бог фамилию, — продолжая смеяться, говорила Арина.
— Отличная фамилия: сразу запоминается и ни с кем не спутаешь. Помнишь птицу Говорун из мультика Третья планета?
Арина кивнула головой.
— Марго, а как твои дела с фотографом? Отличный мужик.
— Может, и отличный, только не мой и не для меня.
— А зря ты так, одной тоже трудно. Он свое фотоателье «Сфера» имеет. Побочные заработки, то свадьба, то выпускной. Все деньги.
— Арина, ну какие это деньги.
— Не скажи. Рубль к рублю — глядишь, и на хлеб с маслицем хватит.
— Он обладает смешной особенностью, я даже не знаю, хорошо это или плохо. Вот поссорились мы. Он улыбнулся и тут же мы помирились.
— Так это замечательно. Зла не держит.
Раздался звонок в дверь.
— Ты кого-то ждешь?
— Нет.
— О, Степан, легок на помине. Богатым будешь. Только что о тебе говорили. Заработался, совсем забыл о нас, — смеясь, спрашивала Арина.
Степан был ростом с Марго, если та была без каблуков. Веселый, подвижный, душа компании, знал почти всех жителей городка. Одет он был в джинсы и серый балахон с колпаком.
— Девчонки, у меня беда, — с ходу заговорил Степан. — Брательника моего загребли ироды.
— Ваньку, что ли?
— Да, Ваньку. Одна стерва заявление на него накатила, что он ее изнасиловал. А он в эту ночь, что она в заявлении указала, был со мной в областном городе. Маргарита, ты наша надежда, подтверди! Помнишь, мы в ресторане встретились?
— О, я что-то пропустила в моей книге о подруге. И мне кажется, ее лучшие страницы, — удивленно подняла брови Арина.
— Тебе, Арина, лишь бы языком чесать. Маргарита, помоги, сходи к следователю, объясни им все.
— Схожу, — холодно ответила Маргарита, но Степан не обратил на это внимания.
— Девчонки! Вы супер! Ванька вспомнил про Марго, а я совсем забыл. Ну я побежал. Марго, ты сходишь к следователю завтра?
Он торопился, пить вино отказался.
— Вот стрекозел. Он даже не вспомнил о тебе, — в сердцах сказала Арина, наливая в бокалы вино. — А мне вот очень интересно, что ты делала там в ресторане.
— Ела я там. Ездила за покупками ко дню рождения. Но Ванька-а-а еще тот ходок по бабам.
— Эх! Поехать бы куда-нибудь далеко-далеко, — мечтательно сказала Арина.
— В чем же дело? Купила путевку — и вперед.
— Понимаешь, Марго, деньги есть, а смелости нет. Вот каждое лето и езжу к родителям. Мне нужно, чтоб ни о чем не думать, ни о билетах, ни об отелях, а только созерцать.
— Желания у тебя нет. При желании ты горы можешь свернуть.
— Что верно, то верно.
— Тебе надо поехать в автобусный тур по Европе. Там загрузился в автобус и едешь, как в своем маленьком государстве. По дороге покормят, в отеле спать положат. Лично я устаю в автобусе ехать, а то бы непременно купила путевку.
— И даже в Англию есть? Они же островитяне?
— Я читала, что там на пароме как-то переправляются.
— У меня, ты понимаешь, опять Костик зачастил, — грустно сказала Арина, закуривая сигарету.
— Ты тоже хороша: то приблизишь, то оттолкнешь его. Прими одно решение, без крайностей. Я бы на твоем месте сделала выбор, — советовала Марго.
— Выбор, скажешь тоже! Выйти замуж? У нас слишком разный возраст и интересы, и брак рано или поздно рухнет, а одной оставаться не хочется. Вот какая эмоция у меня берет верх, так я себя и веду. Он приносит одни и те же цветы, а я не люблю эти цветы.
— Так ты скажи ему об этом.
— А он что, не видит, как я к ним безразлично отношусь?
— Он видит то, что видит. Ты маленький букетик нежно берешь, мило улыбаясь, подносишь к носику, вот что он видит. А еще раньше сказала, как их любишь. Признайся, ты провокатор для молодого мужчины.
— Марго, ты всегда всему найдешь оправдание. Мне и в голову не приходило, что я его провоцирую.
Марго решила перевести разговор на школьную тему и спросила:
— Твой детский проект школы будущего начал движение?
— Да. Дети получили задания. Сначала решили построить здание.
— Вот всегда с показухи. Не здание надо строить, а содержание продумывать, чем наполнена будет эта школа.
Глава 3
Утро в школе — беспокойное время: все бегут в разные стороны, даже если какой-то учитель не спешит, он все равно куда-то спешит. Наконец Артем разыскал Татьяну Ивановну и возбужденно сказал:
— Ваш домик на горе — чудо. Какой удивительный вид открывается, какой простор, а даль! Глазом не объять! Я долго сидел на скамейке и никак не мог оторвать взгляд, обзор просто захватывающий.
— Я знала, что вам понравится, — сказала она, улыбаясь.
В школе он быстро подружился с Ариной Дмитриевной и с Маргаритой Дмитриевной, завучем по воспитательной работе и учителем географии, подругой Арины. Артем сразу сказал Маргарите, что будет звать ее кратко — Марго. Ей очень понравилось его предложение.
Арина слыла в своей среде натурой влюбчивой, увлекающейся, музыкальной, с хорошим голосом. Пальцы ухоженные, ногти длинные. Ее короткие черные волосы слегка лезли в глаза, прикрывая высокий лоб. На лице сексуально играла мушка.
Дороги одиночества свели их вместе.
Так и дружили: он, Арина и Маргарита Дмитриевна. У них сложился этакий дружный микроколлективчик. Арина быстро взяла бразды правления в свои руки. Активная, веселая, красавица, она всегда была в центре внимания и всех текущих сплетен. По пятницам они частенько собирались у Артема в домике на горе.
По весне он купил домик у директрисы и начал обустраивать амфитеатр для школьников на воздухе. Забор, выходящий на центральную улицу, он сделал высоким из евроштакетника: распашные ворота с одной стороны домика и калитку и одну секцию с другой. По горе он провел забор из двух секций штакетника, а дальше обычный из досок. На местной лесопилке Артем заказал пять скамеек. Две скамейки ему поставили сразу за забором и три пониже. Так он организовал места для учеников на воздухе. Каждый четверг или пятницу он привозил классы с седьмого по одиннадцатый и давал установку смотреть вдаль и мечтать. Для старшеклассников Артем Дмитриевич часто говорил:
— К своей мечте надо идти спокойно, ритмично, терпеливо шаг за шагом. Мечта суеты не терпит, как и бездействия. Ваш взгляд простирается по этому склону, где плавно переходит в синеву далеких просторов или же вступает в гармоничное сочетание с голубым небом. Пространство порождает разнообразные мысли и чувства. Это место дает прилив силы и вдохновляет на размышления о бесконечности и красоте мира, о том, как маленькая точка в глобальном пространстве может быть свидетелем такой могущественной природы. Созерцание этой неповторимой картины нередко вызывает чувство смирения перед величеством жизни, а также способствует привнесению умиротворения и гармонии в наш разум.
Каждый ученик уносил с горы что-то свое. Этот домик на горе стал местом, где мысли отрешаются от повседневных забот и несутся в просторы, расширяясь вместе с границами обзора.
Многие дети приходили и просили разрешения посидеть на скамейках Говоруна — такая была фамилия у директора. Артем, конечно, никому не отказывал. Слава о театре Говоруна — так назвали дети уроки на горе — быстро распространялась.
Глава 4
В июле, когда над городом висело пекло, сухой ветер нес ощутимую жару, что создавало непростые условия для всех. Зеленые листья деревьев скручивались от жажды, превращаясь в хрупкие пластинки. Цветы увядали на солнце, их лепестки теряли свою яркость и превращались в почти неприметные оберточные чешуйки.
Все вокруг пребывало в ожидании дождей. Земля трескалась от жары. Вялые животные искали затененные уголки, пытаясь скрыться от сильного пекла.
Однако, несмотря на горячее и сухое лето, июль стоял жаркий и сухой не только в погодном плане. В такое время проявлялись страсть, энергия и неугомонность, которые витали в воздухе. Люди, испытывая влияние летнего погожего дня, ощущали приток сил и вдохновения.
Именно в таких условиях люди выкраивают время для реализации своих летних мечтаний. Отпуск. Река. Поездки.
В знойные дни июля мы находим в себе силы не ждать, а действовать. Мы ищем новые возможности, преодолевая лимиты нашей комфортной зоны и идя наперекор трудностям. Возможно, именно в этом кажущемся безветрии детишки проводили время у реки. Плавали. Кувыркались. Загорали.
Степан и его брат Ванька второй час пилили доски, стучали молотками, перебирали крышу на бане.
— Характер у женщин как столбики на дороге, — вздохнув, продолжил Иван.
Степан чуть не выронил молоток из рук и долго хохотал.
— Да ты, Ванька, перегрелся или совсем помешался на бабах. Какие столбики?
— Ну вот посмотри. Подобно столбикам, женщины обладают прочностью и устойчивостью. Они способны выстоять в самых сложных ситуациях, не ломаясь под давлением. Как столбики, женщины могут быть независимыми и сильными в своих убеждениях. А уж если что им втемяшится в голову, столбики не позволяют их сбить с пути, тут они пойдут напролом, пока не добьются своего.
— Еще скажи, подобно столбикам, женщины имеют свою уникальность и индивидуальность, — ржал Степан. — Они бывают разной высоты, формы и цвета, что символизирует разнообразие и многогранность характеров женщин.
— А что, каждая женщина уникальна и имеет собственные качества, которые делают ее особенной жар-птицей. Как столбики, женщины могут быть источником поддержки и стабильности для других людей. Этого тоже у них не отнять. Они способны быть опорой и помощником своим близким и окружающим.
— А за то, что они могут быть злыми, завистливыми, ревнивыми и глупыми, ты не хочешь им оду спеть? Сколько ты жар-птиц перепробовал, прости, столбиков?
Их спор прервала подошедшая мать.
— Степан, иди в дом, — громко кричала она, — к тебе пришли.
Мать, Надежда Николаевна, недавно овдовела. Женщина она энергичная, полная сил. К своим пятидесяти годам выглядела моложаво, лицо почти без морщин.
Степан приглушенным голосом прошептал:
— Кого нелегкая принесла? Специально же сегодня выделил день, чтоб крышу на бане перебрать. Ванька пришел тоже.
Ванька был младший брательник. Шалопай. Двадцать восемь лет, а не женится никак. Не спешит современная молодежь хомут надевать на себя, гуляя все ночи напролет. Хотя сам Степан и женился рано, и сына родил, да разбежались они с женой через три года. Квартиру оставил жене. А как же, там сын его растет. Послевкусие семейной жизни было горьким. Мать вначале упорно хотела его женить по новой.
— Вон соседка Любашка, девка хоть куда, — твердила мать, — красавица, а тоже мыкается одна.
Но Степан только ухмылялся, прелестей семейной жизни со скандалами и воплями ему хватило с лихвой.
— Мать, не лежит у меня душа к соседке.
— А к кому лежит? К учительнице этой, высокомерная она, тебе нужно попроще. Да и зовут ее «мартышка и очки».
Степан расхохотался:
— Тебе-то, мать, откуда это известно?
— Да известно.
— Ладно, созрею, чтобы не одному жить, а хоть с кем-нибудь, вспомню о Любашке.
— К тому времени ее замуж возьмут, — возразила мать, чувствуя скорбь и горечь.
— Значит, не судьба.
— Балабол ты и есть балабол.
Степан был талантливый фотограф. Его фотографии цветов и бабочек украшали многие выставки. Дипломами увешана вся его комната.
— Здорово, Степан. Крышу перекрываешь? — Иван, дальний родственник, радостно приветствовал его. — Мать уже доложила. Слушай, на следующие выходные у нас свадьба намечается. Помнишь мою племянницу, Людмилу, только что, казалось, с куклами играла, а вот теперь замуж выходит.
— Да, время летит быстро, — поддакнул Степан, вытирая руки о полотенце. — Хорошее дело для молодых.
— Замужество — это один из значимых шагов в жизни человека.
— Главное, чтобы молодые были готовы строить совместное будущее, делиться радостями и грустью, поддерживать и вдохновлять друг друга. В браке важна ответственность, — с грустью сказал Степан.
Иван знал, конечно, что Степан развелся, там растет ребенок.
— Первое время, разумеется, будет ностальгия по девичьей свободе, — усмехнулся Иван. — И Людмиле еще надо учиться и учиться создавать собственное счастливое жизненное гнездышко.
— Ну мать, поди, научила? — встряла Надежда Николаевна.
Иван ничего не ответил и сказал:
— Они решили свадьбу гулять на природе, столы поставить вдоль пруда. Площадку для танцев расчистили.
— Так комары сожрут, — подала голос мать Степана.
— Их дело. Будет что вспомнить, — продолжал Иван. — Ты к нам придешь, пофотографируешь?
Степан обслуживал все местные свадьбы. Его альбомы очень ценились. У него был особенный дар — улавливать моменты и передавать их на своих снимках таким образом, что зрители могли почувствовать то же, что и он во время съемки.
Именно свадьбы и стали причиной его развода. Жена Ирка хотела много денег, но чтобы и Степан был при ней. Ревновала жутко: и кому-то улыбнулся, и кому-то подмигнул. В первое время он брал ее на съемки, в качестве помощника. Но она и на празднике могла закатить скандал.
— Приду, но племяшка и жених должны прийти, обговорить надо условия.
Идти на свадьбу Степану не хотелось, не лежала душа, но его страсть к фотографии была сильнее. Он любил свое дело и стремился запечатлеть красоту молодости в фотографиях. А здесь еще на природе можно сделать хорошие снимки густой зелени этого места.
Через неделю он долго собирал фотоаппараты, проверял объективы, камеру.
Мать очень любила наблюдать за ним в такие минуты. Молодой, широкоплечий, нос с горбинкой, он думал о своем, качал головой, протирал объективы. Наконец, собрав все необходимое оборудование, Степан уложил его на заднем сидении машины. Старую машину он продал и купил джип черного цвета, он сверкал фарами.
Когда приглашали в дальние деревни, Степан ездил на старой отцовской «Ниве», свою берег.
Сегодня он, как всегда, оказался в волшебном мире радости, веселья. Главное украшение свадьбы на природе — это прекрасные пейзажи и свежий воздух, которые способны добавить романтики и особой атмосферы празднику. Организаторы свадьбы решили рассадить гостей вдоль пруда, чтобы каждый мог насладиться красотой природы и находиться близко к воде.
Столы были накрыты легкими закусками, к вечеру планировали перебраться домой.
Рядом с площадкой для танцев, которая была установлена недалеко от пруда, для не танцующих на скамейках лежали мягкие пледы от комаров и чтобы гости могли расслабиться и насладиться голубым небом. Место для танцев было обрамлено гирляндами и фонарями, создавая романтическую атмосферу и придавая свадьбе особый шарм.
Кроме того, рядом с площадкой для танцев была устроена небольшая барная стойка с напитками и коктейлями, где гости могли освежиться и продолжить веселье. Освещение вокруг столиков и на площадке для танцев было организовано таким образом, чтобы создать романтическую и непринужденную атмосферу.
Гудели машины. Подъехал свадебный кортеж. Заказной автобус привез гостей.
Гости могли свободно перемещаться по площадке, наслаждаясь природой и находящейся рядом водой, общаясь с друзьями и родными или просто наслаждаясь моментом. Степан знал, что будет много постановочных кадров, а сейчас он стремился запечатлеть каждый миг естественного состояния людей на природе.
Людмила была выпускницей школы, где работали Арина и Маргарита, она пригласила их как почетных гостей.
Веселье продолжалось до темноты. Весь день и вечер наполнены улыбками, смехом и радостью.
Поздно вечером приехавший автобус забрал всех с пруда.
Дома Люся тревожно спросила:
— А где Денис?
Денис, друг Кирилла, тайно, как ему казалось, был влюблен в Людмилу.
— Я думаю, у какой-нибудь зазнобы. Посмотри, девки кругом загляденье, крутит с кем-то любовь, — ответил Кирилл, теперь официальный ее муж.
Дениса хватились только на второй день. Его нигде не было, и его никто не видел.
А тут мальчишки принесли новость: в пруду утопленник. Кирилл с Людмилой пошли в морг.
— Только бы не он, только бы не он, — твердила Людмила.
— Ты подожди меня здесь, я схожу один, — сказал озабоченно Кирилл.
Людмила осталась на улице и беспокойно поглядывала на дверь в морг. Ей было тревожно и неспокойно на сердце.
Вышел Кирилл, долго прикуривал, руки заметно дрожали, и прошептал:
— Это он.
Людмила вскрикнула, он только что на свадьбе признавался ей в любви, и вдруг такое…
Теперь будет расследование.
— Но ведь ты ни при чем? Правда? — смотря прямо в глаза мужа, сказала жена.
— Нет, я ни при чем.
Степан устал давать показания в полиции. С Ванькой только-только разрулили проблемы — и снова в свидетели.
— Мы должны изъять все снятое, — решительно сказал следователь. — У вас все сохранилось на камере? Не стирали ничего?
— Нет.
— Петрович, ты, брат, зачастил к нам свидетелем, — сказал участковый, вытирая платком лоб. — Хорошо, вас тогда учительница видела, а то бы Ванька загремел под фанфары, как говорится.
Участники свадьбы плохо помнили прошедшие дни. Лишь одна студентка сказала:
— Утопился с горя. Люся ему сильно нравилась. Они все студенты с третьего курса Кораблестроительного института.
— Может, ссора была?
— Была, — ответила студентка, — Кирилл, Люсин муж, выяснял с Денисом отношения.
— Денис утонул. Может, ему помогли?
— Да, мы с ним выясняли отношения, — испуганно мямлил Кирилл. — Я ему сказал, чтобы больше его не видел возле Людмилы. Но после этого он еще танцевал с моей мамой, которая пыталась ему втолковать, что такова се ля ви.
— По времени на пленке это действительно так, — задумчиво говорил дознаватель. — Но вот здесь, видите, четко видно, что его толкает человек в воду и уходит. А он зацепился за корягу, и ему не хватило времени, чтобы выбраться.
— Твои пленки нам, Степан, очень помогли.
— Ну а виновного нашли?
— Нет, классифицировали как несчастный случай.
— Да, жизнь бывает разная, — вздохнул Степан.
Позднее Маргарита и Арина интересовалась:
— Виновного нашли?
— Нет, — сказал Степан.
— От судьбы не уйдешь, — печально сказала Арина.
Эта история всколыхнула весь городок. Долго все судачили, рассуждали.
Глава 5
Лето пролетело стремительно. Однажды в сентябре Артем предложил:
— Девчонки! А не поехать ли нам в осенние каникулы в ноябре в театр? В областной город, говорят, московская оперетта приезжает, — возбужденно махая руками, сообщил Артем.
— Да ну эту оперетту! Да еще три часа ехать, — меланхолично ответила Арина. Она вообще ждала гостей в каникулы, свою тайную любовь. Марго бросила на нее понимающий взгляд.
— Ну ты тяжела на подъем, мать, — засмеялся Артем. — Я раньше часто ходил в театр, пересмотрел весь репертуар оперетты, мне очень нравились их мюзиклы.
Марго и Арина с любопытством уставились на него.
— Ты же говорил, что жил на Крайнем Севере, — полюбопытствовала Арина.
— Жил. — Артем понял, что сболтнул лишнее. — До Севера ходил по театрам. Два часа вам на размышление: в какой день едем, билеты надо заказывать.
Артем убежал на урок.
Маленький городок, в котором они жили, всегда дарил им ощущение спокойствия и уюта. Но периодически так хотелось выпрыгнуть за его пределы, познакомиться с миром.
Арина и Марго пили чай: у одной не было уроков, у другой окно.
— Знаешь, а он что-то скрывает, — задумчиво сказала Марго. — Правда, с ним стало веселее жить. Его пятницы чудо. Его седая шевелюра вызывает уважение.
— Ой, не преувеличивай, — ехидно сказала Арина, заправив волосы за уши.
— Ну не скажи! Мне наш вояж очень даже нравится. Если все будет хорошо, поедем в субботу, опять же, если билеты он купит, их уже давно в интернете продают. Во жизнь настала, не выходя из дома, можно себя обеспечивать.
— Чего это ты так вдохновилась? — озабоченно сказала Арина. — Ну признайся, что втюрилась в него.
Марго выразительно посмотрела на подругу, вздохнула и ничего не сказала.
Обе женщины были в расцвете сил, и обе были не устроены.
— Слушай, сейчас знакомятся по интернету. Давай попробуем, — начала Арина, — а что, может, кто и клюнет на нас.
— В нашем городишке некому клевать, — засмеялась Маргарита, — вот поедем в театр, может, там кто-нибудь.
— Сразу штабелями будут укладываться! В театр мужики ходят уже на поводке, да еще на коротком.
— Ничего, прорвемся, — смеялась Марго.
В субботу, на каникулах, ранним утром девчонки в брючных костюмах суетились возле черной машины, корейского производства. Артем подготовил джип к дальней дороге, три часа езды в один конец как-никак. Девчонки были одеты как черное и белое. Арина, жгучая брюнетка, одета в темно-бордовый, который гармонировал с ее глазами, а Маргарита — в светло-серый костюм.
— А ты карту города взял? — сонно спросила Арина. — Мы деньги взяли на случай непредвиденных расходов.
— А чего так рано едем, если мюзикл вечером? — заинтересовалась, зевая во весь рот, Марго.
— Карту взял. А время нужно, чтобы гулять по городу, — улыбнулся Артем. — А сейчас фотографируемся на память, это наша точка отсчета на сегодня. Девочки, сбросили сонную хандру, улыбочку!
— Ой, подожди, надо еще корзины с едой сфоткать, — засмеялась Марго.
Наконец все расселись. Маргарита и Арина на заднем сиденье.
— Мы еще подремлем, — буркнул кто-то из них.
В салоне тихо играла лирическая музыка. Дорога вилась среди первозданных лесов с вековыми соснами. Каждый раз, когда Артем уезжал в путешествие, пусть даже небольшое, его охватывало чувство волнения и любопытства. Что подарит этот день?
Через пару часов девчонки проснулись, захихикали, стало шумно.
Артем задумчиво сказал:
— Мне бесконечно нравятся трассы, которые ведут в никуда, простирающиеся ввысь, пропадающие во тьме и рождающиеся из утренней зари.
Время от времени я пытаюсь понять, что ощущаю и переживаю, когда уже за спиной остается десяток пройденных километров, а перед глазами появляется новый пейзаж, и неизвестность за поворотом. В дорогах много общего, но каждая из них настолько непредсказуема и нова, даже если ты проехал по ней многократно.
— Прекрасно, что наши дороги сошлись в одной точке, — ответила Арина. Марго только улыбнулась, но ничего не сказала. В салоне стоял легкий цветочный запах.
— Я очень люблю запах сирени, — вдруг начала Арина. — В детстве под моим окном росла сирень. После весеннего дождя или ранним летом в воздухе стоял густой сиреневый туман. А аромат! Дышишь — и надышаться не можешь. Или аромат душистых трав на лугах? Мы летом бегали на речку через широкую пойму реки, в заливных лугах порхали бабочки, жужжали пчелы. Мы наслаждались летними ароматами.
— Каждое время года пахнет по-особому. И невозможно запах лета спутать с запахом зимы. Даже каждый месяц имеет свой особый аромат. Не правда ли, — засмеялась Марго.
— У меня ноябрь ассоциируется с запахами осени. Вот как, по-вашему, ноябрь пахнет? Он месяц грустный или магический? Для меня магический. Это переход ко сну, к длинным темным ночам. Почему так любят его? Я люблю за ожидание, предчувствие зимы. В этом месяце воздух наполняется ароматами сухих листьев, дождя и земли. Пахнет прохладой и свежестью после лета и перед первым снегом.
— Этот месяц для меня также ассоциируется с запахом теплых и уютных домов, где готовятся традиционные осенние пироги, — сказала Марго. — Вкусные ароматы выпечки, специй, яблок и груш также наполняют ноябрьскую атмосферу. О чем молчит, о чем шумит, о чем говорит ноябрь? Он молчит о лете и весне. Шумит листвой и каплями по крыше, говорит о скором снеге и зиме.
— В общем, ноябрь пахнет осенними ароматами, припорошенными нотками предстоящей зимы, — сказала Арина.
— Да ты у нас лирик, — сказал Артем. — Достаньте воду, девочки.
Он открыл бутылку с минеральной и с удовольствие пил маленькими глоточками.
— Я вот никак не могу понять, как это можно сделать мюзикл по Анне Карениной. Это же драма. Анна Каренина и мюзикл как-то не сходятся по драматизму произведения, — рассуждала Марго.
— Я смотрел этот мюзикл тридцать первого декабря, в канун Нового года. Вообще ничего не сходилось: ни драма, ни мюзикл, ни время. Но получился восторг. Декорации, постановка, музыка, – он прищелкнул языком, в знак восторга.
Вскоре они въехали на окраины города, оказались на шумной улице.
— Я всегда испытываю смешанные чувства волнения и тревоги, когда попадаю в большой город. Вокруг меня так много людей, и все двигаются по своим делам, — с волнением сказала Марго. — Интересно, можно ли ощутить город физически? Вероятно, кончиками пальцев невозможно. Но если проникнуть в него душой... Удастся ли почувствовать его структуру и атмосферу?
— Внимательными глазами и открытым сердцем ощутить город физически можно. Каждый город имеет свою уникальную архитектуру, различные текстуры зданий, улицы, скверы и парки. Даже птицы у каждого города свои, — произнесла Арина. — Однако прикоснуться кончиками пальцев к каждой кирпичной кладке или дереву не представляется возможным. Но если я пытаюсь проникнуть в город душой, вникнуть в его суть, прочувствовав его ритм и пульсацию, то кажется, что я становлюсь частью его живой ткани.
— Арину потянуло на философствование.
— Не я, Марго начала, — засмеялась Арина.
— Но настоящая атмосфера города проявляется в людях, которые в нем живут, работают и творят. Встречая разных людей, слушая их истории, ощущая их настроение и энергию, мы непосредственно проникаем в глубину города и понимаем его характер. Именно эти мгновения и взаимодействия создают особую связь между человеком и городом, — сказал Артем.
Все помолчали. Молчание прервал Артем:
— Девчонки, делаем глубокий вдох и начинаем изучать город. Я буду сегодня вашим гидом. Первым делом мы поедем на набережную мимо Чкаловской лестницы. Самая длинная лестница в стране. Она состоит из 560 ступенек. Построена немецкими военнопленными.
— Она всегда меня впечатляет и манит, но я не отважилась подняться по ней, — сказала Арина.
Покатались по живописным холмам вниз-вверх. Холмы были роскошными, зелеными, а деревья уже тронуло золото осени. Побродили по кремлю. Уставшие, но счастливые, просто наслаждались моментом встречи с историей. Отдых в городе оказался как плавание в море, где шумная суета заменяет волнение моря. Но вот солнце загрустило, закрываясь легкой тучкой, и пошел недолгий, но мелкий, моросящий осенний дождичек, нежно обнимая зеленые холмы, машины и людей.
— Бегом в джип. А теперь, девочки, отдыхайте. Покатаемся по мостам через Оку. Один мы уже проехали, а всего их четыре; вообще-то пять, но один железнодорожный, — весело проговорил Артем.
— А откуда ты так хорошо знаешь город? — заговорила Арина, разглядывая себя в зеркало и переживая за прическу.
— Я часто выходные провожу в этом городе. В пятницу уезжаю, а поздно вечером в воскресенье возвращаюсь.
— Да ты у нас, Артемчик, дорогуша, романтик. — Женщины лукаво переглянулись. Марго задержала свой взгляд на Артеме, и между их глаз промелькнула искорка. Артем млел под таким ее взглядом. Но молчал. Он не понимал себя. Внутри была голая пустыня. Он забрался в свой кокон сомнений и ограничений и вырваться оттуда не мог и не хотел.
После мостов отправились на прогулку по главной улице Покровке.
Вдоль нее находились кафе, магазины, торговые центры. Все вокруг было такое суетливое и наполненное энергией, что они не могли оторвать глаз от этого зрелища.
— Мне хотелось прожить как можно больше времени в областном центре, чтобы испытать все его прелести. Вечером, когда я смотрел на закат, осознал, что такой опыт дал мне много новых эмоций и знаний, — говорил Артем. — С каждым пройденным днем в этом путешествии я все больше расширял свой кругозор и узнавал о местах и людях, которые были до этого для меня неизвестными. Я чувствовал себя особенным, ведь мои глаза видели то, чего другие еще не видели. Город имеет свою структуру, организацию, которые создают ощущение порядка и удобства. Можно ощутить его величие, забирающее дух, когда стоишь на высоте и видишь бесконечность его пространств. Или в мельчайших деталях, скрытых в его улочках, где прошли века и чувствуется история, пропитавшая каждый камень.
Подъехав к ресторану, Артем сказал:
— А теперь гастрономическое путешествие. Идем пробовать блюда местной кухни. Здесь есть отличное место с шикарной верандой, чтобы насладиться замечательными видами на Волгу и закатами. Правда, закат мы сегодня не увидим. Отличное место, каждый раз пробую тут что-то новое и экзотическое, блюда полный восторг, и десерты тоже вкусные. Строганина и оленина бомба. Цены не низкие, но отрабатывают до последней копейки.
Когда они сели за столик, любопытные глаза девчонок блестели от нетерпения услышать новости из мира друг друга. Ресторан превратился в их личный оазис, где они ощущали свободу быть собой и поддерживать друг друга.
За ними пристально наблюдала женщина с васильковыми глазами. Она медленно подошла к их столику. Ее взгляд излучал экзотичность и блеск, делал его необычайно светлым и открытым.
— Артем? — воскликнула женщина с необыкновенными глазами.
Он повернул голову и увидел бывшую гражданскую жену Веру.
— Вот не ожидала тебя здесь встретить, — мельком взглянув на женщин, сказала Вера.
Артем вышел из-за стола, подхватив женщину под локоть, и повел к выходу.
— Чего тебе надо? — напряженно спросил Артем.
— Ничего, — улыбаясь, ответила Вера. — Не ожидала тебя здесь встретить, да еще в компании очаровательных женщин.
— Встретила? И до свидания.
— Нет, но подожди. Ты женился? Красивые обе.
Он развернулся и оставил ее одну.
Арина и Марго сгорали от любопытства, кто такая прекрасная незнакомка.
— Кто это? — Арина, конечно, не удержалась от вопроса.
— Знакомая из прошлого.
Ситуация немного поднапрягла, но они продолжали есть вкусняшки, пить приятное вино.
Марго слегка задумчиво, разбирая в тарелке овощи, сказала:
— Во многих городах есть реки и мосты, но только наш областной город мне напоминает былинного воина-защитника. И река в его руках как тетива, а мосты — это стрелы, которые готовы в любой момент встать на защиту от врага.
— Воинов только мало рождается. Женское население преобладает на два процента над мужским, но сейчас больше рождается мальчиков, чем девочек, — уточнил Артем, вытирая рот салфеткой.
— На эти мысли тебя навели кремль и холмы. Но раньше во многих русских городах были оборонительные стены, — вступила в разговор Арина.
— Сравнение города с былинным воином-защитником подчеркивает его героический и решительный характер, а река, которая в его руках подобно тетиве, олицетворяет его мощь и энергию, — продолжала Марго, орудуя ножом и вилкой.
— Реки и мосты также служат символами единства и солидарности. Они представляют собой связующее звено, объединяющее усилия жителей города и способствующее его развитию, — сказал Артем.
— Красивый у нас город, — добавила Арина.
С ходом ужина время скользило прочь.
Выходя из ресторана, Марго и Арина крепко обнялись и громко смеялись. Вечер был олицетворением их солидарности и вдохновения друг для друга. Они знали, что даже если у них разные цели и пути, они всегда будут гордиться собой, поддерживая друг друга на своих эпических путешествиях жизни. Их дружба была сильнее любого различия, будь ты в светлом костюме или в темном.
— Так, девочки, у нас есть час до начала мюзикла. Идем спать в машину. Я люблю приходить в театр за час до начала, как только откроются двери. Люблю слушать тишину фойе, которая постепенно наполняется гулом людских голосов.
Но спать они не могли и все говорили о своем городе.
В театре Марго тайком наблюдала за Артемом, сегодня он был особенно красив. Она знала, что любит его, но считала Артема холодным и безразличным к женщинам. Вот и Арина ему вначале нравилась, а потом разонравилась. Со всеми женщинами он был подчеркнуто ровно уважительным, никого не выделяя из них. К ней и Арине он относился тоже сдержанно. И в этом Марго видела тайну, он что-то скрывает.
Его седой клок стал неотъемлемой частью его личности, он подчеркивал его интеллект и служил напоминанием о том, что важно не только внешнее, но и внутреннее богатство человека. Так думала Марго. Ей хотелось простого бабьего счастья, чтобы был свой дом, по воскресеньям пироги и, может быть, дети. Она вдруг чуть не разрыдалась. Арина внимательно поглядывала на подругу. Тут что-то не то. Видимо, Марго испытывала сильные чувства к Артему.
После посещения мюзикла все трое были полностью очарованы и впечатлены. Это было невероятное зрелище, в котором сочетались талантливые актеры, захватывающий сюжет и потрясающая музыка. Каждая сцена была магической и заставляла их сопереживать героям и переживать за их судьбы, хотя они отлично знали содержание.
— Вот мне интересно, Лев Толстой был бы доволен такой постановкой своей Анны? — спросила Марго.
— Я думаю, что доволен, — ответила Арина, усаживаясь поудобнее в машине. — Для автора главное, что его творение живет, волнует людей. Времена меняются, меняется и подача содержания. Актеры великолепно справились с ролями, передавая эмоции персонажей ярко и убедительно. Их голоса и музыкальные номера были просто потрясающими. Мелодии и песни по-настоящему завораживали, и я не могла оторваться от звуков музыки, с удовольствием слушала арии.
— Я всякий раз поражаюсь мастерством работы художников и их способностью создавать такие реалистические и потрясающие декорации, — добавил Артем.
— Ну у меня тоже мюзикл вызвал широкий спектр эмоций, — сказала Марго, — от смеха и радости до грусти и восхищения. Я чувствовала, что музыкальное исполнение и зрелищное действо глубоко коснулись моей души и привнесли в мою жизнь некий волшебный момент. Но осталось некоторое послевкусие.
— Марго, брось переживать за Толстого. В целом, мое посещение мюзикла было незабываемым и великолепным опытом. Я ощутила всю магию и силу искусства, и это подтвердило мою любовь к театру и музыке. Я уверена, что такие события стоит переживать по меньшей мере раз в полгода, чтобы погрузиться в мир волшебства, красоты и эмоций. Полный восторг. Огромное удовольствие! Спасибо!
Девчонки были довольны. Артем улыбался. День удался!
Городской отдых подобен спортивным играм: постоянно бегаешь из одного места в другое, волнуешься, чтобы не опоздать, и иногда получаешь «обморок» от перегрузки зрительными впечатлениями.
По мере того как джип с друзьями продвигался по городу, на свою трассу домой, они начали чувствовать себя еще более свободными. Скорость их машины придавала им адреналин и заставляла сердца биться быстрее. Друзья веселились, смеялись и наслаждались этим незабываемым путешествием. Несмотря на то, что день был длинным и насыщенным, они были полны энергии, их лица светились от счастливого путешествия.
Как только они выехали за пределы города и покатили по трассе, Марго сказала:
— Артем, давай я поведу машину, а ты поспи часок, потом меня сменишь.
— А знаете, — вдруг начала Марго, пересаживаясь на водительское место, — я играю в жестокие игры в соцсетях.
— Марго, как тебя хватает на все? — это подала голос Арина.
— Что не придумаешь, чтоб заполнить пустоту.
— О! В этих играх такой азарт! Он захватывает тебя полностью.
— А в чем жесть? — спросила Арина.
— Жестокие игры посвящены игре слов и буквы. Это по следам того, что мы помним из русского языка и как использовать слова.
— И тебе это интересно? — спросила Арина, зевая.
— Очень. До начала игр оставались считаные дни. Я готовилась. Сочинила рассказ по палиндромам: «Дорога за город…».
— Чего? Чего? — хватаясь за кресло Марго, воскликнула Арина.
— Палиндромы — это чтение слова или фразы назад, и получаешь тоже слово. Читайте «дорога за город» наоборот.
— Вот это здорово! Ну ты даешь, Марго! — восхитилась Арина.
— Еще я написала текст, где все слова на букву «О»…
На всякий случай повторила падежи. О, мой эмоциональный интеллект волновался. Заданий еще нет, но я рыскаю по интернету, ищу «Справочник школьника» по русскому языку и хочу его скачать.
В общем, ориентирую мозги в пространстве и тренирую как могу их, а что пригодится, не знаю.
— Это все ты еще до начала делала? — подал голос Артем.
— Да. В день выхода первого задания переживаю, оно должно появиться в четырнадцать часов.
До двух часов дня много свободного времени. Волнуюсь. Жду. Читаю комментарии и хохочу, у большинства трепет застыл в комментах. Страшно, но храбрятся. Каждый час предупреждают: «Скоро начнем». Страсти накаляются. Я была натянута, как тетива лука. И конечно, где тонко, там и рвется. Надо же так случиться, что полвторого мне надо срочно оторваться от компьютера на пару-тройку часов и съездить по делам. В дороге, к ужасу, понимаю: «Очки дома забыла, а без очков я как крот в земле», и телефон не помощник.
Еду и сокрушенно думаю, что все уже знают тему, пишут, а я растяпа-ляпа. Наконец, в 17:05 с замиранием в сердце открываю задание. А оно не трудное, можно сказать, детское: «Каждое предложение (кроме названия) в вашем тексте должно заканчиваться на букву „х“. Кроме этих „х“, удовлетворяющих данному условию, в словах текста больше не должно быть этой буквы. Тема: „Мой самый нежный…“».
Мой мозг говорит: «Кха-а…», ну конечно, быстренько написала пост, а далее начались проблемы с математикой. В школе я училась на твердую четверку. Обычно гибла по пустякам, невнимательность всему виной. То пример перепишу не так, то ответ получу правильный, так запишу его неправильно. Беда просто. А вот сегодня школьная закалка развернулась в полную мощь. Считаю, считаю. А слова с буквой «Х» то видятся мне, то нет. Да-а, пора отдохнуть, говорит мне мой измученный мозг. Попей чайку, угости себя вареньицем, посмотри детективчик. Умница ты мой, советчик ненаглядный, тут я поняла: тише едешь — дальше будешь. О, а в чате-то что делается? Конечно, я туда быстрехонько загрузилась.
Оказывается, тишина после 14:00 длилась ровно 11 минут, а потом понеслось. Умные даже нашли у маэстро ошибку. Ха-ха-ха! По комментариям я поняла и обрадовалась, что не одна-одинешенька в своих математических «способностях», есть и друзья у меня.
Многие ловят кайф от считалок букв, и мне надо поискать.
Написав пост по этому заданию, в чате я лидировала.
— Ну ты даешь, Марго. И все предложения оканчиваются на букву «Х», и в других словах она не встречается? — спросила Арина, доставая конфетку из коробочки. — А зачем тебе это нужно?
Марго заразительно засмеялась:
— Да, задание именно такое. Это же очень интересно: подбирать слова, расставлять по смыслу.
— Ты у нас супер, — сказал Артем, доставая банку с водой.
Марго продолжала.
— И вот новое задание.
Я серьезно, без смеха, поняла, что мне было предупреждение насчет суеты. А как все начиналось? Дождалась я нужного часа (14:00), читаю задание и чувствую: поплыла от счастья. Знала, что это дурной признак: впадать в эйфорию раньше времени, но заплыв начался.
Я была готова ко всему. А тут вдруг знакомое задание. Слова на слог «ка». Да я вам тысячи слов дам. Но вдруг легкий ступор. Однако пришлось собирать по словарям слова, где есть слог «ка». Мне это далось трудно. Но я старалась как могла. Я набрала много слов со слогом «ка». И быстренько из них уже через час состряпала текст. И вот тут мой внутренний бесенок загадочно зашевелился, затанцевал. Беги и сдавай задание! А впереди еще 21 час, почти сутки. Пиши и думай. Но где там, меня изнутри подзуживали извилины или кто-то там в голове сидящий. Давай вперед, сдавай работу! Все отлично! Словно от этого я выиграю кубок мира по словоплетению. У нас что, конкурс на скорость написания текстов? Одним словом, в 17 часов, через три часа после выхода задания, я выложила свой текст.
О Боже! Меня мгновенно обдало холодным душем. Эйфория скрылась в закоулках извилин. Я вижу в конце текста лишнее слово со слогом «ка», их должно быть ровно 22 слова. Судорожно редактирую. В голове бешено стучит: только бы маэстро не вздумал заглянуть в написанное.
При этом вспоминаю, что у нас есть чат. Нажимаю кнопку, а там страсти кипят, копья ломаются. Любезный маэстро помогает чем может. Содрогнулась. Поняла. Испугалась.
Я, оказывается, ухватилась за усложнение, а тема слегка проскочила мимо меня. Надо было расшифровать, что такое «К-22». В голове тишина и пустота. Слабым голоском шепчу: «Возьми себя в руки. Придумай какую-нибудь расшифровку и вставь в конце». А слова не связываются, а наоборот, разбегаются. Ура! Расшифровала. Редактировать можно до тех пор, пока маэстро не заглянет на страничку. Вставила. Успокоилась.
Мораль о суете: чем больше мы суетимся, тем легче отвлекаемся от нужного и важного и упускаем возможность насладиться моментом.
В чате маэстро пугает: «Дальше буду чаще отмалчиваться, а возможно, еще и специально путать». Все бросились признаваться ему в любви. И началась разноголосица, одни просят: «посложнее жги, маэстро», другие: «пожалей, дай передохнуть на выходные».
Марго говорила и говорила, пока не заметила, что ее друзья, положив головы на плечо друг друга, мирно посапывают.
«Пусть поспят», — подумала, улыбаясь, она и включила песню Сергея Галанина «Привык, забыл и потерял».
Через два часа Артем сменил Марго, и вовремя, она боялась, что может заснуть. Друзья вернулись домой с незабываемыми воспоминаниями и теплыми чувствами в сердцах. Они с упоением уселись на скамейку на горе у Говоруна. Величественная полная луна светила в небе, добавляя особую атмосферу и романтичность моменту.
Они обещали себе, что еще много таких приключений пройдет у них на пути и они с радостью примут их вызов. Путешествие на машине в театр стало символом дружбы и сплоченности, отображая их сильные узы и взаимное доверие, которые они всегда будут сохранять и ценить.
Друзья не хотели расставаться и обняли друг друга, чувствуя себя единой командой. Это путешествие объединило их еще больше, они поняли, что самая ценная вещь — это время, проведенное вместе.
Глава 6
Утро у Арины начиналось тяжко. Проспала. Точно опоздает на урок. Опять будет скандал. Будильник паршивец: остановился в пять утра. Арина вбежала в класс со звонком. Перевела дух. Успела. Дала детям задание самостоятельно работать с учебником. Сама решила проверить сообщения на мобильнике. Мобильник разрядился, хорошо, зарядка всегда с собой. Подключила. Несколько звонков от Маргариты, что бы это значило? Набрала ее номер, телефон подруги молчал. У нее же нет первых уроков. Непонятно.
В дверь класса кто-то тихо постучал. Арина, открыв дверь, увидела Анну Петровну. Она стояла взволнованная и сказала, что Маргарита Дмитриевна попала в больницу и попросила ее сказать об этом Арине.
Дальше урок шел по проторенной дорожке. Но неспокойные мысли Арины жужжали в голове. Что случилось? И почему ее техника вся отключилась? Мистика. Прозвенел звонок с урока. У Арины зазвонил телефон, она мгновенно бросилась к нему с дрожащим сердцем, ожидая важного звонка, чтобы получить информацию о своей подруге. Марго прошептала слабым голосом:
— Я обварила паром и кипятком руку от локтя и всю кисть.
— Слушай меня внимательно, Марго. Пой песни в полный голос. Знаешь всю — пой всю, знаешь строчку — пой строчку.
— Как же я буду петь в полный голос? Здесь лежат тяжело больные.
— В полный голос! А из больных организуй хор. Пусть поют все, — засмеялась Арина. — Это совет еще моей прабабушки: петь при сильных болях. Она говорила, что особенно помогают русские народные протяжные песни.
— В палате я одна. А мысленно можно петь?
— Не знаю. Она советовала в полный голос. Мы с Артемом к тебе после уроков забежим. Проверю ваш хор и с вами спою песню «Мыла Марусенька белые ножки».
В коридоре больницы суетились медсестры, врачи и комиссия. В одной из палат слышался слабый голос, который выводил песню «Тонкая рябина».
— Это что? — спросил, улыбаясь, председатель комиссии.
— Палата тяжело больных. Поют, наверное, выздоравливают, — ответил кто-то чуть испуганно.
Дверь в палату открылась. Марго замолкла.
В час посетителей в палату к Марго вошли Артем и Арина. У нее за спиной была гитара, присев на краешек кровати, она расчехлила инструмент и тихонько запела романс «Не уходи, побудь со мною». Она спела еще три романса, голос у нее был чудно приятный. Ей хлопали Артем и Марго.
Артем положил прозрачный пакет с фруктами на тумбочку Маргариты, всем пожелал скорейшего выздоровления и ушел, а Арина долго разговаривала с Маргаритой о своем. На прощание она вдруг объявила:
— Вот, подруга, тебе домашнее задание. Я прописываю перед сном три песни про любовь с легкой грустинкой. Например, «Шумел камыш…», а утром, когда поставят градусники, поешь «Ой цветет калина». Дальше любые песни про женские страдания.
Через неделю Маргарита выписывалась из больницы. В палате уже было три человека, и на прощание они пели хором «Раз-два, люблю тебя», Арина солировала.
Глава 7
Артем Дмитриевич с удовольствием возил ребят на разные спортивные мероприятия. Сегодня он рано утром вез детей на соревнования по волейболу. Ветки деревьев, покрытые толстым слоем пушистого снега, создавали сказочную картинку. Зима постепенно вступала в права. В автобусе Артем вспомнил, как долго смеялись Марго и Арина, когда он рассказал, что он перворазрядник по шашкам.
Артем даже тогда обиделся:
— Ни в школе, ни за пределами не было человека, который бы меня обыграл.
— Ну у нас никак не вяжется образ такого высокого, могучего мужика и маленьких шашек.
Но Артем давно привык, что к нему и к его спортивным достижениям только так и относятся — с улыбкой или хохоча…
Соревнования школьников по волейболу не состоялись, оказывается, всех обзвонили, что соревнования перенесли, а им не позвонили, долго ахали и охали, что бедные дети зря приехали. Ребятам ничего не оставалось, как вернуться в школу.
На седьмом уроке в одиннадцатом классе слышался шум, крики.
Кричала в основном Арина Дмитриевна, учительница математики.
— Я повторяю еще раз: кто взял мое кольцо со стола? Оно дорогое, но мне дороже память о нем. Вы не выйдете отсюда, пока кольцо не вернет тот, кто взял, — вопила разгневанная женщина. — Иначе я заявлю в полицию.
— А может, это и не мы, а кто из другого класса, — раздался голос с последнего ряда.
— Таня, — обратилась учительница к худенькой девочке, — сходите за директором.
Артем Дмитриевич стал директором недавно. Высокий, красивый он нравился своим спокойствием и учителям, и детям. В кабинет Артема Дмитриевича вбежала невысокая худощавая девочка и позвала его в одиннадцатый класс.
Он сдержанно выслушал и Арину Дмитриевну, и учеников, затем сказал:
— Мы оставим класс открытым сегодня и завтра до первого урока, и кто взял кольцо, пусть положит его на учительский стол.
Он встревоженно позвал расстроенную Арину и Маргариту попить чай, но сам где-то задерживался. Арина в слезах, с распухшим носиком жаловалась Маргарите о случившемся воровстве. Маргарита сочувственно ей поддакивала. Вошедший Артем тихо, но твердо сказал:
— Арина, вытри сопли. Ты сама виновата, спровоцировала кого-то из учеников.
Женщина в ответ еще больше с надрывом зарыдала.
— Кольцо вообще могло не пропадать, а где-то у тебя в кошельке, в карманах.
— Да все уже я пересмотрела, нигде нет.
— Мои дорогие девушки, нечто подобное очень давно я испытал на собственной шкуре.
Артем медленно погружался в воспоминания.
— У меня умерла мама, когда мне было восемь лет. Я воспитывался в основном бабушкой Валентиной. Отец вечно пропадал на работе. Наверное, он был неплохим следователем, но я его видел редко.
Правда, о раннем детстве воспоминания у меня очень теплые. Маленьким я рос озорным и любознательным ребенком. Я всегда был полон энергии и никогда не останавливался на достигнутом. Любил проводить время с бабушкой. С ней мы перечитали все сказки, потом множество детской литературы. Любимыми книгами были «Приключения Тома Сойера» Марка Твена и «Волшебник изумрудного города» А. Волкова.
Я посещал футбольную секцию, и среди ребят у меня было много друзей, с удовольствием рассказывал о друзьях отцу и бабушке, они были рады за меня, понимая, что для маленького мальчика очень важно иметь друзей своего возраста, чтобы расти и развиваться в полной мере.
С течением времени отец, бабушка и я превратили свой дом в уютное место, где всегда было много тепла и смеха. Мы проводили вечера за чашкой горячего чая, обсуждая свои планы и мечты.
Отец брал меня с собой в походы и показывал мне красоту природы. Вместе мы восхищались горами, озерами и звездным небом.
Бабушка Валентина всегда оставалась поддержкой и учителем для меня. Она учила меня ценить окружающий мир, быть добрым и заботиться о других. Она считала, что настоящее счастье заключается в создании счастья для других людей.
Так, благодаря отцу, бабушке наша жизнь наполнилась радостью, любовью и сказочными моментами. Мы понимали, что, несмотря на трудности, семья сильнее, когда все вместе и поддерживают друг друга.
Но по мере моего взросления отец все реже ходил в походы. Свободное от работы время он проводил с женщиной.
Мы тогда учились в девятом классе. Утром бабушка словно чувствовала, что впереди странный день, она пекла мои любимые пирожки. «По-видимому, отца сегодня вновь не будет», — подумал я со злостью. Хоть бы полюбил другую, но не эту Ирку-мымру. Как же она раздражала, да что там раздражала — просто бесила меня.
— Опять к ней пошел? — ехидно ухмыльнулся я.
Бабушка тоскливо взглянула на меня и сказала:
— Нет, они почти полгода не встречаются. Ты уже взрослый, но ты эгоист. Почему ты не хочешь, чтоб у отца все сложилось благополучно в жизни? Попробуй поживи один, тогда и узнаешь. Через год-другой у тебя самого будут девушки, а с кем он останется? Ирина хорошая женщина, веселая, общительная, домашняя, от нее веет мягкостью.
— Подождите, пока я вырасту, и наслаждайтесь ее мягкостью, — выкрикнул я.
— Почему ты ненавидишь Ирину?
— Мне все равно: Ира, Маня, Таня…
Я взял пирожок, за которым и приходил, и выскользнул из кухни.
— Вот и опять поговорили, — вздохнула с горечью бабушка.
На прощание она посмотрела на меня каким-то затяжным взглядом, в котором смешались и горечь, и жалость, и любовь. Я этот взгляд помню до сих пор.
Артем немножко помолчал, потом продолжил:
— Но вернемся к нашей основной теме. С ребятами, с которыми свела меня судьба, мы особо не дружили, хотя учились в одном классе. Нас объединило несчастье. Беда, свалившаяся внезапно, основательно встряхнула своими крючковатыми пальцами и нас, и наших родителей. Все произошло под самый Новый год, за десять дней. Кругом чувствовалось дыхание таинственного, многообещающего… праздника. Елки, гирлянды, шары — все кругом кричало: праздник, праздник, праздник. Школьный бал 25 декабря.
Он ненадолго задумался. Маргарита молча разлила чай с мятой по чашкам. Артем сделал затяжной глоток и медленно начал:
— Большая перемена закончилась, и ребята потянулись в класс. Урок был классного руководителя, и никто не спешил. «Тише едешь — дальше будешь», — любила говаривать Леночка Быстрова. Длинноногая, шустрая, она, хохоча, протиснулась к своему столу.
И вот все потихоньку стихло, ребята стояли и уже все смотрели на Ирину Львовну. Та переводила взгляд с одного на другого и молчала. Молчание затянулось.
— Что случилось?! — крикнули с задних столов. — Чего стоим?
Ирина Львовна внезапно всхлипнула и заревела в голос, чем испугала девчонок. Сквозь слезы она кричала:
— Случилось, случилось! У меня украли два кольца, два моих любимых. Одно недорогое, за десять тысяч, а второе — за пятьдесят. Артем, я послала тебя за музыкальными дисками на моем столе, а там рядом были два кольца. Где они?
— Я не брал, честное слово, даже их и не видел, — испуганно и возмущенно прокричал я тогда. Руки у меня вспотели, и что-то опустилось вниз живота, коленки слегка задрожали, нестерпимо захотелось в туалет. Я вздохнул так, что мои плечи, прикрытые полосатой рубашкой, поднялись и опустились.
— Кроме тебя, там не было никого, — прорыдала классная и выскочила в коридор. За ней следом выскочил я и помчался в туалет, а она к директору. В классе поднялся невообразимый шум. Голоса разделились: кто-то жалел классную, кто-то — Артема, а кто-то кричал:
— Подождите, все рассосется.
После долгого перерыва в класс вошли Ирина Львовна с заплаканными глазами и чуть поехавшей тушью по щеке и директор школы. Директриса была молодая, представительная дама. Бежевый костюм с удлиненной юбкой подчеркивал ее строгость. Ее взгляд был слегка свысока. В ней чувствовались сила и уверенность. Старшие дети не любили Ксению Сергеевну, так звали директрису, но уважали за справедливые разборки. Она не спешила вызывать родителей и всегда старалась вникнуть и разобраться в школьных конфликтах.
— Кто заходил в класс на большой перемене? — громко начала директриса.
— Я, — неспешно вылезая из-за стола, сказал я. У меня было чувство, как меня загоняют в яму. Когда-то в раннем детстве я упал в глубокую яму-котлован, меня нашли на вторые сутки, но страх, едкий, горький, тяжелый, иногда и сейчас всплывает в памяти. Вот и сегодня страх сидел в двух местах — внизу живота и на зубах. Я плотно стиснул зубы, чтобы они не стучали. Я даже толком не мог понять, что больше во мне сидит: страх, обида, стыд. А может, все вместе, помноженное все на те же страх, обиду и стыд. В этот момент мне больше всего на свете захотелось оказаться дома, в кровати, и накрыться одеялом с головой. Никого не видеть, ничего не слышать. Почему это случилось именно со мной? Почему она из троих ребят выбрала меня и послала в класс?
— Кто еще заходил в класс? — директриса обвела класс пристальным взглядом. Темные тучи сгущались, казалось, из них вот-вот полыхнет гром и молния. И вдруг раздался негромкий голосок:
— Я была в классе, но я ничего не брала.
Все с изумлением повернулись к Ленке. Ленка Быстрова, веселая, хохотушка с белыми кудряшками, всеобщая любимица и тайная любовь многих мальчишек, медленно встала. Лицо ее, пунцовое от волнения, смотрело в стол. Уши горели. Такая смущенная, непривычно тихая девчонка нравилась моему другу Диме еще больше.
— Кто брал, разберемся. Больше никого не было?
Сердце Димы бешено заколотилось. Словно туман окутал его.
— Я был, — вдруг вскочил и прошептал Дима и сам удивился своему голосу, он хотел защитить свою тайную любовь. Все с удивлением уставились на него, Ирина Львовна приоткрыла рот, точно хотела что-то выкрикнуть.
— Как, и ты? — директриса ужаснулась. — Бедная Людмила Павловна, мать Димки, вот так сюрприз под Новый год. И это лучший ученик школы, наша гордость, победитель многих олимпиад и конкурсов. — Ему даже прощали длинные и густые, слегка вьющиеся волосы. Девчонки завидовали: такие волосы должны быть у них, а достались парню.
Людмила Павловна была учителем биологии. Директриса понимала: разбирательства не избежать. Злилась на Ирину Львовну, которая спровоцировала кражу и теперь собиралась подать заявление в полицию.
Я затих и перевел дыхание, удивленно уставившись на одноклассников.
Арина всхлипнула и сказала:
— Подожди, Артем, не рассказывай, я пойду умоюсь.
За ней тихонечко закрылась входная дверь.
Маргарита с любопытством смотрела на Артема. Какой он все-таки скрытный. Артем сидел, опустив слегка седую голову и погрузившись в воспоминания. Вернулась Арина, она больше не рыдала, и в глазах ее промелькнуло некоторое любопытство. Она сделала себе кофе и присела на угол стула.
Артем продолжил.
— И тогда в тишине неожиданно встала Мариночка и сказала:
— Я тоже была в классе.
Почему-то так сложилось, что все звали Марину именно Мариночкой. Нарушив безмолвие, кто-то ахнул. Интересно, кто еще будет удивлять? Марина была из очень обеспеченной семьи. Уж кому-кому, а ей-то кольца зачем? Многие вздрогнули, когда в тревожной тишине прозвенел звонок.
— Так, еще, — начала директриса, посмотрев на притихших ребят, — я правильно поняла, больше не будет сюрпризов. Принимая во внимание, что вас четверо, мы договариваемся: завтра вы или кто-то один из вас оставляет утром кольца на столе — и инцидент исчерпан. Класс останется открытым. А сейчас на уроки.
— Ждите, так и принесут они вам, — хмыкнула классная, когда они остались вдвоем с директрисой, — как они со мной так могли поступить?
— Но шанс мы должны дать. С полицией пока подождем.
Я тогда как в тумане вывалился из класса. Подошел к окну. На улице было темным-темно, хотя была середина дня, а может, это было темно в моих глазах. Я задыхался, невидимые тиски сжимали горло. Ко мне подошли остальные обиженные и оскорбленные. Марина твердым и спокойным голосом заявила:
— Давайте начистоту. Кто из нас четверых украл ценности? Я клянусь: не брала.
— Я тоже клянусь, — как-то очень быстро вслед за Мариной выпалил Дима.
— Почему я должна давать клятву? Она разбрасывает свои кольца, а мы отдувайся, — ворчала Лена.
— Лен, мы должны верить хотя бы друг другу. — И Марина уставилась на меня: — Или ты взял?
— Что уставилась? Вас оправдают. Ключ был только у меня, меня и обвинят, — завопил я. И вдруг разрыдался.
Дима закрыл меня от чужих глаз. Лена достала одноразовый носовой платок. Я устыдился своей минутной слабости и прошептал:
— Я не брал, там действительно не было никаких колец, а может, я просто не видел. Я чувствую себя глупым и обманутым.
Лена качала головой и твердила:
— Блин, не укладывается в моей голове. Все подобно сну, обману слуха и зрения. Еще перед первым уроком я обсуждала новогодний бал, и вдруг пожалуйста — неожиданный сюрприз. На нас свалился какой-то ураган, смерч и понес в свою только ему известную сторону.
Дима вдруг сказал:
— А я не был в классе на той перемене. Просто обидно стало за Ленку, не поверил, что ты можешь украсть.
— Жалеть меня вздумал! Себя пожалей! — обозлилась Лена.
— Да нет! Не жалел. Просто у меня так сильно билось сердце, и, мне кажется, вместе с твоим.
Лена ничего не сказала, вздохнула и отвернулась к окну.
— Подожди, подожди, Артем, так он что, наврал? — нервно спросила Марго.
— Ну да, чтоб спасти Ленку. Ему тогда казалось, что это единственный выход.
— Я же говорю: дети способны на любую ложь, — ехидно заметила Арина.
— Слушайте дальше.
Наша самая уравновешенная и оптимистичная девчонка, Мариночка, слегка бросив взгляд на меня, и я почему-то вдруг подумал тогда, что я нравлюсь ей, твердо сказала:
— Теперь, когда мы доверяем и понимаем друг друга, мы должны разыскать того гада, кем бы он ни был.
— Из-за меня отец оставил Ирину. Может, она мстит мне и отцу? — задумчиво произнес я.
— Ты хочешь сказать, что она все выдумала и колец не теряла?
— Ну нет, это бред какой-то. Она же наша учительница. Нет, не может она так, — с сомнением ответил за меня Дима.
— Над этим надо подумать, — встрепенулась Ленка, застегивая рюкзак.
— Позади ужас, впереди неизвестность, — вздохнула Марина. — Завтра, как я понимаю, нам нечего положить на стол. Значит, будет полиция, разбирательства. Мы договариваемся и говорим, что в классе были, но не брали злополучных колец. Родителям лучше все рассказать сегодня.
— У меня отец в командировке, бабушке говорить нельзя, — перебил я Марину.
— Бабушке не надо. А вдруг ее вызовут в школу? Сейчас идем по домам, родителям рассказываем.
Димка потом рассказывал.
Шел пятый урок, когда он пришел к матери. Людмила Павловна не удивилась, когда в класс тихонечко вошел Дима и сел за пустой стол. Он частенько заходил и ждал мать. Людмила Павловна любила свои уроки начинать стихотворением, а потом переносить на нужную тему. Вот и тогда на доске было написано: «Учись у них — у дуба, у березы…» А. Фет.
— Итак, — начала Людмила Павловна, — чему мы должны учиться. Начинаем искать ответ.
Она привычно стала подходить к каждому ученику и спрашивать:
— Чему?
Постепенно появлялись ответы:
— Слушать шелест листвы. Вдохновляться.
— Правильно. Чувствовать еще не рожденную музыку. Олег, иди к доске, пиши: «шелест тире музыка».
— Учиться делиться, например как березовым соком, — сказала девочка с косичками. Все засмеялись.
— Молодец!
— Сбрасывать листву.
— Но мы с вами что должны сбрасывать?
Класс хохочет.
— То ненужное, что к нам прилипло. Лень, например, — добавила учительница.
Людмила Павловна посмотрела на Диму и подумала: «Странно, биология у них только шестым уроком. Наверное, опять отменили урок».
— Переносить морозы.
— Верно. Деревья учат преодолевать трудности. Учат стойкости в тяжелые моменты жизни. Сейчас послушаем стихотворение А. Фета.
Учись у них — у дуба, у березы
Учись у них — у дуба, у березы.
Кругом зима. Жестокая пора!
Напрасные на них застыли слезы,
И треснула, сжимаяся, кора.
Все злей метель и с каждою минутой
Сердито рвет последние листы,
И за сердце хватает холод лютый;
Они стоят, молчат; молчи и ты!
Но верь весне. Ее промчится гений,
Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.
— А теперь тема урока: «Приспособленность живых организмов к среде обитания».
Сразу обращаю ваше внимание, что человек — неотделимая часть природы. Однако его среда обитания намного сложнее и складывается из природной и социальной среды.
И тут Людмила Павловна увидела, что Дима, ее гордость и надежда, плачет. Длинные, чуть вьющиеся волосы, казалось, спутались и торчат в разные стороны.
Учительница извинилась перед ребятами и вывела Дмитрия из класса.
— Что произошло? — сердце у нее сжалось, глядя, как сын кусал губы и уставился в пол.
— Мам, прости меня. Меня, — он сопел, краснел, еле выдавливал слова, — нас, ну четверых, обвиняют в воровстве золотых колец с бриллиантами у Ирины Львовны.
После затянувшейся паузы мать вымолвила:
— Только честно, от этого зависят все мои дальнейшие действия, ты брал?
— Нет. Мы с ребятами договорились рассказать родителям сегодня. А завтра, несмотря ни на что, быть в школе.
— Родителей вызвали в школу?
— Нет. Нам дали шанс и велели завтра утром положить кольца на место. Но мы поклялись друг другу, что не брали проклятых колец. Нам завтра нечего класть на учительский стол, а она грозилась полицией.
— Сейчас трудно верить даже самому себе иногда. Как ты можешь говорить за других, — вздохнула Людмила Павловна. — Иди домой, позднее разберемся.
— Слушайте, а ведь это интересный метод преподавания через стихотворения, — задумчиво произнесла Маргарита, заправляя волосы за ухо.
— Так, я продолжу, — перебил ее Артем.
После урока Людмила Павловна нашла Ирину Львовну в библиотеке. Она решительно выставила детей из библиотеки и начала:
— Как можно, Ирина, обвинять детей? Ты, может, кольца забыла дома? Да даже если не забыла, ты сама виновата в том, что провоцируешь ребят, оставляя ценные вещи на столе в классе.
Ирина чуть смущенно, чуть взволнованно произнесла:
¬— Ну началось. Мамочки забегали. Я ничего не имею против Димы и его не подозреваю, как и других ребят, кроме Артема. Он единственный заходил в закрытый класс.
— Но все ребята говорят об открытом классе.
— А то ты не знаешь, как они могут защищать друг друга. У них круговая порука.
Инспектор по делам несовершеннолетних вместе с директрисой, завучем по воспитательной работе опрашивали ребят. Большинство ничего не видели и не помнят, открыт был класс или нет. Некоторые сослались, что были на большой перемене в библиотеке, в столовой, на другом этаже. В коридоре остались только четверка пострадавших и их родители. Не было только моего отца. Я тупо смотрел в окно, понимал: защиты ждать неоткуда. Отец как специально был в командировке. Отец Марины, матери Димы и Лены пытались добиться у ребят ответа, брал ли из них кто-нибудь пресловутые кольца.
— Я предлагаю собрать нужную сумму, шестьдесят тысяч, и отдать классной. Попросить ее забрать заявление из полиции, — сказал решительно отец Марины, — нужно погасить вспыхнувший пожар.
Женщины возмутились:
— Дети не виноваты. А ей деньги плати. Не разбрасывала бы, если так дороги украшения. Как она аргументирует, что украли именно на большой перемене? Может, раньше.
Первой вызвали Марину с отцом. Марина спокойно смотрела на инспектора, держалась она уверенно.
— На большой перемене класс был открыт? — начала инспектор.
— Да.
— А Ирина Львовна считает, что класс был закрыт.
— Она может считать что угодно. Но на большой перемене, еще до прихода Артема, я была в пустом классе, переписывалась по телефону со своей подругой. Потом вспомнила, что мне надо в библиотеку, и, видимо, перед самым приходом Артема, я вышла из класса. Я сидела за учительским столом и никаких колец не видела.
— Ирина Львовна принесла фотографию, где на руке хорошо видно ее кольца.
— Да знаем мы эти кольца, еще долго их обсуждали с девчонками.
— Она мне дала ключи от класса, но класс был открыт, — сказал я, — и колец я не брал.
— Ирина Львовна, вам не кажется странным: четверо ребят утверждают, что класс был открыт. А если это так, винить вам следует только себя.
Родители все-таки собрали нужную сумму и отдали нашей училке. Она забрала заявление из полиции. Приехал мой отец из командировки, бабушка ему все рассказала, что приключилось со мной. Я изложил свой рассказ. Отец долго ходил по комнате, много курил и, наконец, надел куртку и ушел. Я потом узнал, что он ходил к Ирине и все выяснил: и мелочность ее, и сведение счетов со мной, так как из-за меня отец перестал с ней встречаться. Она еще кричала:
— Хотела проучить и оставить вас без Нового года. Я что, девочка, чтобы со мной вот так! Пусть и вы почувствуете, что жизнь в полосочку. Мне, конечно, жаль ребят Лену, Диму и Мариночку, они случайно там оказались.
В общем, отец забрал у нее деньги, собранные родителями, и вернул их.
Артем замолчал.
А Арина тихо возразила:
— Но у меня другая ситуация.
— А какая? Не спеши судить, Арина. Ты спровоцировала детей, и это главное.
— Ой, ребята! — воскликнула Марго. — А какой пароль нам надо взять для новой школьной электронной почты? Надо бы простой.
— А чего здесь думать! — меланхолично сказала Арина. — «Дмитриевич» на английской клавиатуре русскими буквами.
Все дружно захохотали.
На следующий день Арина пришла к Маргарите и шепотом ей сказала, что нашла кольцо, она его засунула в кармашек сумки и забыла.
— Что мне теперь делать?
— Положи его в тетрадный лист и всем скажи, что нашла его на столе, — сказала печально Марго.
В школе собрали совещание, и Маргарита Дмитриевна строго всех предупредила, чтобы кошельки, драгоценные камни держали подальше от детских глаз. Дабы их не провоцировать. Впредь виновным будут считать самого учителя.
Глава 8
Голые деревья тянут свои многочисленные ветки-ручонки ввысь. Спаси и сохрани нас природа до будущего года. Только кое-где стоят желтые кудрявые березы, да на липе трепещет одинокий лист, он помнит теплое дыхание лета, прохладу ночи, моросящий дождик по утрам. Лист сопротивляется законам времени. Две плакучие ивы в парке спорят со временем, стоят зеленые — ни одного желтого листа, да две молодые тоненькие березки сохранили свою зелень. Деревцам не хотелось расставаться с листочками, которые кормили их целое лето, а листьям не хотелось расставаться с деревцем. Они были молоды, зелены, и не было рядом могучих дубов, мудрых лип, некому подсказать: впереди зима, впереди много трудностей. Надо сбрасывать листву.
Женщина средних лет в длинной светло-серой каракулевой шубе с разрезами по бокам и в таком же, как шуба, берете неторопливо, но ритмично идет по улице, размахивая в такт черным пакетом с названием какой-то марки. За спиной у нее что-то торчит — то ли рюкзак, то ли музыкальный инструмент в черном чехле, и она как-то связана с этим.
Все-таки рюкзак. И это чуть нелепо. Она недовольна: в этом деревянном городке приходится много ходить пешком. Рюкзак еще так неудобно сидит на шубе, топорщится.
Вот его дом. Боже, какой маленький. Она раздраженно открывала калитку озябшей рукой. Возле скамейки остановилась, заглянув в окно. Занавески, тюлевые бежевые, позволили видеть людей по другую сторону.
По теням за окном было видно присутствие женщины. «Этого еще не хватало», — хмуро подумала пришедшая, испугавшись, она отвела взгляд, а вдруг это жена. «Терять нечего, пойду — и все тут». Она стащила рюкзак со спины, почувствовав свободу и облегчение.
В уютном доме сидели двое — Марго и Артем, они задорно смеялись, держа белые кружки с чаем. Внезапный и громкий стук раздался в дверь, и они оба невольно замерли, смех, который только что наполнял воздух, застрял на полуслове. Этот неожиданный звук вызвал мгновенное исчезновение радости и создал атмосферу с напряженным ожиданием. Все глаза обратились в сторону двери, и сердца забились быстрее, пытаясь предвидеть, кто или что находится за ней.
Тишина приняла комнату в свое объятие, создавая нервное напряжение. Марго и Артем посмотрели друг на друга, их взгляды были полны смешанных эмоций — от тревоги до любопытства. Накал интереса повышался с каждой секундой, и время начало тянуться медленнее.
Внезапно дверь резко распахнулась, и на пороге появилась Вера, гражданская жена Артема. И это был неприятный сюрприз.
— Здорово! Звоню, стучу — не открывают.
Марго узнала женщину из ресторана и суетливо заспешила домой.
— Как ты узнала, где я живу? — рассерженно спросил Артем, как только за Марго закрылась дверь.
— Да, кстати, забыла сказать, что нашла твой новый адрес в соцсети, у тебя же редкая фамилия Говорун, — небрежно ответила Вера, несколько неловко передвигая одну ногу на другую.
Артем нахмурился и вздохнул. Он обычно был осторожен с разглашением личной информации в сети, но, кажется, на этот раз упустил этот момент.
Он чувствовал, что раздражение превращается во что-то большее. Ему не нравилась мысль о том, что его адрес мог попасть в руки посторонних.
— Послушай, почему ты считаешь, что тебя здесь ждут и тебе рады?
— А я проверить: ждут не ждут.
— Проверила? До свидания, — рявкнул Артем.
— Куда я пойду? На улице темень. Не прогонишь же ты одинокую женщину во тьму. А еще я голодная.
Артем думал о Марго, как она там идет по темным улицам, у него заныло сердце. Принесло эту чертову бабу не вовремя. Он подошел к холодильнику, достал яйца и сделал глазунью с жареным луком.
Вера сняла шубу и шапку, помыв руки, прошла в маленькую кухоньку.
— У тебя вкусно пахнет. Так, значит, ты здесь и живешь, в этом захолустье, в дыре?
— В каждой дыре живут люди, они бывают счастливы или не очень. Жить можно везде.
— Ты знаешь, я по тебе очень скучала. Помнишь, как мы ходили встречать восход солнца? — Вера улыбнулась и кивнула, благодарная Артему за ужин.
Ела она медленно, с вдохновением. Голодной ей казалось все необыкновенно и вкусно.
Артем смотрел на ее ужимки, на движение глаз, и то, что трогало в прошлом, было безразлично сегодня.
— Нам было не только очаровательно, но и плохо. Я ничего не забыл, слишком отчетливо помню, как мы ругались. И ты меня обвиняла во всех грехах, — сказал он.
Она знала, что ее глаза имеют магическую силу, и очень на них рассчитывала.
Прищурив их, она мягко продолжала:
— Но может, я где-то была неправа, но я по-прежнему люблю тебя, я помню твои руки. Ты помнишь, как мы катались по нашей реке, я задумчиво гребла воду, меня охватывали удивительные чувства и легкая дрожь в теле.
Рассыпаясь в извинениях, Вера обещала не повторять подобных ошибок и стараться быть более внимательной в их отношении.
Артем подумал: наверное, он попался тогда, давно, на ее сладкие речи и томный, успокаивающий голос.
— Все прошло. Я устал от тебя, Вера.
— Ты считаешь, я недостойна тебя. Нас развел злой ветер.
— Нет, Вера, это не о том, что ты недостойна меня. Любви между нами просто не может быть. Злой ветер просто показал нам, что наша совместная жизнь давно не способна приносить нам ничего доброго. Злой ветер, который разлучил нас, стал душой моих новых переживаний и опыта. Ты приехала искать прошлогодний снег, но его нет.
— Но есть память. Запах весны. Ты помнишь дурманящий аромат черемухи. Это был наш мир мечтания и романтики.
— Вера, ложись спать. А завтра вместе со мной ты уйдешь.
Но назавтра она заболела и жила у Артема еще две недели.
Вера проснулась на следующее утро с тяжелым гриппом. Температура у нее была очень высокой, и она понимала, что ей придется отложить отъезд. Она даже радовалась, что будет жить у Артема.
Он заботливо ухаживал за Верой все время. Он приносил ей горячий чай с медом. Марго передала сушеную малину, помогающую при температуре.
Чтобы снизить температуру, он смачивал и слегка отжимал хлопчатобумажные салфетки, прикладывал к ее лбу.
С помощью губки, смоченной в прохладной воде, смешанной с уксусом в равных пропорциях, он обтирал тело Веры.
Использовал мокрые носки, которые надевал на ноги больной на всю ночь. Сверху надевал шерстяные носки. Получалась хорошая теплая ванна.
Он покупал лекарства и заботился о ее общем благополучии. Они проводили каждый день вместе, и Артем покидал ее только на момент работы.
Вера чувствовала благодарность к Артему за его заботу. Она испытывала глубокие эмоции, видя, как Артем делает все возможное, чтобы ей стало легче.
Вера пила чай с малиной и медом и размышляла. Артема днем никогда не было, заскочит только вечером, принесет ей еду и фрукты. Болеть в ее план не входило, но так уж получилось.
В детстве она жила с бабушкой: мать рано умерла, а отец женился на другой. Бабушка ей тоже заваривала чай с малиной. Давно нет бабушки. Когда она умерла, Вера лежала с ангиной за сотни километров от их домика, где они жили. Так и не проводила ее в последний путь, а люди судачили: вот неблагодарная, даже на похороны не явилась. Через несколько лет она совершенно незнакомую бабушку подруги провожала в последний путь всю в розах, срезанных в Верином розарии.
Работала она тогда в Ботаническом саду куратором роз. Вера очень любила свой летний образ в розовом платье среди кустов, по утрам срезающей секатором головки отцветших цветов и складывая их в большую корзину.
В ее саду росли самые изысканные сорта роз, которые требуют постоянного ухаживания и бережного отношения, ведь они такие чувствительные.
У нее было более шестидесяти сортов роз.
Длинные, широкие рабатки с чайно-гибридными розами, окруженными миниатюрными розами, создавали впечатляющие и изысканные композиции в розарии. Этот уникальный дизайн придавал розам не только красоту, но и визуальную гармонию.
Чайно-гибридные розы отличаются своими крупными, разнообразными и насыщенными по окраске цветами. Они особенно известны своими роскошными ароматами и устойчивостью к болезням. Чайно-гибридные розы являются одними из самых популярных сортов роз, и их присутствие в центре рабатки придавало розарию элегантность и изысканность.
Миниатюрные розы были использованы для обрамления рабатки с чайно-гибридными розами. Они представляли собой небольшие, компактные растения с нежными и яркими цветками. Эти розы добавляли милого и непринужденного шарма к композиции и создавали контраст с более крупными цветами центральных роз. Миниатюрные розы были особенно популярны в качестве окаймления для рабаток, что придавало последним завершенный вид. В центре розария находились розы флорибунда, выведенные путем скрещивания чайно-гибридных с полиантовыми.
На дальнем конце розария находились плетистые розы. Эти растения обладают длинными и гибкими побегами, которые могут подниматься по опорам или обвиваться вокруг других растений. Плетистые розы создавали эффект арки или туннеля в розарии, добавляли вертикальность и давали возможность использовать пространство в розарии наиболее эффективно. Они также могли служить защитой от солнца или создавать тенистые уголки в розарии.
Такое разнообразие роз на рабатках создавало неповторимую атмосферу в розарии, теша взгляды разноцветьем и опьяняя запахами. От чайно-гибридных роз до миниатюрных и плетистых видов, каждая роза привносила свою уникальность и красоту в композицию. Рабатки с чайно-гибридными и миниатюрными розами, окруженные плетистыми, становились местом притяжения для любителей роз и любого, кто посещал розарий.
Был случай: у ее подруги умерла бабушка, и Вера срезала много коротких веточек роз: ароматную красную, сорт Дуфтвольке, и розовую Соня, упаковав в квадратную удлиненную корзину. Бабушку отпевали в храме, и она вся утопала в Вериных розах. Вера тихонечко твердила: «Передай привет от меня моей бабушке».
Однажды летом она познакомилась с Артемом и, как ей казалось, влюбилась в него. Он стоял на Воробьевых горах и смотрел вдаль, она подошла к нему и спросила:
— Молодой человек, мечтаете птицей взлететь?
Он пристально посмотрел в ее глаза и улыбнулся.
— Да, — ответил он, — мечтаю взлететь над всем этим и ощутить свободу, как птица в полете. Я хочу увидеть мир с высоты и оказаться там, где никто еще не был.
Она вздохнула, видя его страсть и жажду приключений.
— А что мешает тебе взлететь, осуществить свою мечту? — спросила она с любопытством.
— Иногда, — ответил он после паузы, — нам не хватает смелости или веры в себя. Сложно покинуть зону комфорта и рискнуть. Мы боимся провалиться или быть непонятыми. Но я хочу преодолеть свои страхи и сделать то, что на самом деле действительно хочется. Я верю, что каждому из нас даны крылья, чтобы взлететь и осуществить свои мечты.
Она слушала его внимательно, и в ее глазах зажглись искры вдохновения.
— Знаешь, — сказала она с улыбкой, — ты прав. Мы сами создаем свои ограничения и страхи. Но важно помнить, что мы имеем право на счастье и осуществление того, о чем мечтаем. Возможно, мне тоже предстоит преодолеть свои собственные страхи и взлететь вместе с тобой.
Их глаза снова встретились, и они почувствовали, что вместе они смогут преодолеть любые преграды. На Воробьевых горах их мечты начали сливаться в единую идею — они станут соколами в своих жизнях. И ничто не сможет их остановить.
С течением времени цели и приоритеты Артема и Веры начали меняться. Они стали осознавать, что у каждого из них есть свои мечты и желания, которые не всегда совпадают с общей идеей.
Артем учился заочно в институте и не спешил заводить семью. Вера хотела рожать детей. Как водится, от любви она забеременела, беременность протекала нормально. Артем заботился о ней.
Родился мальчик, Артем радовался как ребенок, но в свидетельстве о рождении ребенка фамилия была Верина — Денис Петухов. Дениске было год и два месяца, когда Артем и Вера решили пожениться. Но ребенок простудился и умер. Вместе со смертью сына что-то оборвалось и у Веры. Она словно сошла с ума, обвиняя Артема во всем.
— Ты непутевый, неудачник. Это Бог тебя наказал, — кричала она каждый день одно и то же в разных вариациях.
Артем терпел почти год, во многом соглашался с Верой, но в конце концов надоели ему ее вопли, и он заявил:
— Нам нужно каждому идти по собственному пути.
Он собрал вещи и уехал на Север.
Вера отошла от горя и поняла, что сама собственными руками и голосом разрушила свое счастье. Все чаще вспоминались добрые слова, сказанные Артемом, цветы, которые он любил ей дарить, и дарил их по поводу и без него. Его слова о ее глазах она помнила всегда:
— Твои глаза словно два глубоких озера, в которых можно утонуть, в их теплоте и красоте.
Вера несколько раз предпринимала попытки найти его, но не получалось. И тут такая неожиданная осенняя встреча в ресторане. В этом городе она случайно оказалась. Потом обзванивала все городские школы, но учителя по фамилии Говорун нигде не было. Фамилия у Артема редкая, и в конце концов она нашла его в этой дыре. Она даже содрогнулась.
Женщина, которую она застала у Артема, была, конечно, красивая. Вера понимала, что она влезла со своими чувствами не к месту. Было горько и обидно. Терять Артема не хотелось, и она сопротивлялась как могла, поэтому и болезни радовалась. А чего радоваться, лежишь одна с тоскливыми мыслями, как когда-то давно. Он не стал с ней жить в одном доме. Видимо, сильно она давила его неуправляемыми эмоциями. Но ведь должен же он был войти в ее положение, быть великодушным. А он сбежал. Так они и не поженились. Ты, матушка, слишком долго испытывала его мужское терпение. Вот оно и сломалось. Горькие и тоскливые думы терзали Веру.
Она совсем не хотела выздоравливать. По утрам Вера ждала Артема, он каждый день топил печь, справлялся о ее здоровье, потом она останется до вечера одна, часов в восемнадцать он придет снова и будет топить печь, чтобы ей ночью было тепло. Одна. Она совсем одна.
С каждым днем Вера постепенно приходила в себя от болезни и, казалось, готова снова покорять мир, но только бы с Артемом.
Однако со второй недели Артем вечером начал уходить. Как потом узнала Вера, он снимал номер в гостинице. Ее надежды рухнули. И однажды, собрав вещи, она ушла, оставив записку Артему с благодарностью за заботу.
Глава 9
Приближались новогодние праздники и каникулы. В школе была суета…
Маргарита погрузилась в предновогодние размышления и завороженно смотрела, как за окном шел пушистый снег, создавая волшебное и уютное настроение. Плавно кружились снежинки и медленно опускалась на землю, прикрывая ее белым покрывалом. Пейзаж за окном превратился в настоящую зимнюю сказку.
Мягкий воздушный снег придавал всему окружающему особую красоту. Деревья покрывались тонким слоем снега, который откладывался на их ветвях, словно нарядные гирлянды. Крыши домов и автомобилей также принимали новый вид, становясь как будто спрятанными под облаком белоснежного ватного пушка.
Казалось, что весь мир останавливается и остается только тишина, сопровождаемая мягким падением снежинок.
Дети с нетерпением ожидают этой магической поры года, ведь снег — это возможность поиграть в снежки, построить снеговика или просто бегать и прыгать в свежевыпавший пушистый слой. Взрослые тоже находят в снеге свое удовольствие, проводя время на лыжах или гуляя по зимним аллеям..
Маргарита подумала: «Пора лыжи доставать».
Снег вызывает у людей чувство волшебства и радости. Он превращает обычный день в особый, создавая атмосферу праздника.
За окном в этот день пушистый снег придавал всему вид нереальности, словно сказочная страна. Он пробуждал не только детское воображение, но и вызывал улыбку у Марго. Благодаря снегу обычные пейзажи преображались, приобретая дополнительный шарм.
Сидя у окна и наблюдая за этим красивым зимним зрелищем, Марго ощущала спокойствие и благодарность за то, что можно наслаждаться такой прекрасной природной красотой. За окном вальсировали снежинки-балерины, а внутри души рождалась чудесная гармония с самим собой и окружающим миром.
Марго, умиротворенная снегом, позвонила Арине:
— Приходи. Будем пельмени лепить на Новый год.
— Пельмени? Не! На Новый год? Ты чего? Там должны быть изысканные блюда, не повседневные.
— Зато как хорошо после праздника: раз — и обед готов, и ничего готовить не надо.
— Ладно, жди.
У Марго были, конечно, пельменницы, где сразу большую партию можно сделать, но она предпочитала лепить руками. Она искренне верила, что по пальцам в каждый пельмень стекают искры тепла души.
Арина, запыхавшись, прибежала с мороза румяная, шумная, принесла свежий воздух, личный неповторимый аромат. Сразу стало шумно, весело. Арина заполняла все пространство кухни.
— На улице благодать. Я сразу вспомнила Дон-Аминадо:
Но один есть в мире запах,
И одна есть в мире нега:
Это русский зимний полдень,
Это русский запах снега…
В такую погоду хочется насладиться каждым моментом, задержаться на улице подолгу и насладиться красотой зимы. Я шагала по свежевыпавшему снегу, и представляешь, Марго, можно было услышать его хрустящий шорох под ногами. Вслед за этим шорохом наступали необычайные ощущения: легкость и свежесть снега настраивали на позитивный лад. — Она глубоко вздохнула, поведя носом, словно вбирала в себя морозный воздух. Не спеша
Арина подошла к столу, с тайным наслаждением посмотрела на фарш.
— Где тут мои любимые кружочки, еще не сделали, сейчас вырежем, — говорила довольная Арина, надевая фартук с цветочками из ромашек. — Ты в прошлом году встречала Новый год со Степаном в ресторане, а в этом году как?
— В этом с вами.
Марго открыла бутылку красного вина, разлила по бокалам с объемной чашей и слегка расширенными краями.
— Давай выпьем за пельмени, — предложила Марго.
— О, у нас прекрасное вино? Со Степаном как? Все, разбежались?
— Недавно мы с ним были на вечеринке у его школьного друга. День рождения у того был. От суетной вечеринки я устала. Степан был все время где-то рядом, неподалеку, но не в моей непосредственной близости. Я заметила, что он улыбается и разговаривает с другими девчонками, иногда бросая взгляд на меня. Я ощутила глубокую тоску и некоторое разочарование, может ревность. Налила тогда себе вина. Села в кресло, пытаясь успокоиться и сконцентрироваться на разговоре со знакомой. Понимаешь, мы и как будто не разбежались, и как будто да. По крайней мере, мне стало легче, что мы реже встречаемся, — задумчиво сказала Марго. — Наша дружба продолжается, но я больше не испытываю этого болезненного желания быть рядом с ним, которое раньше охватывало меня каждый раз, когда я его видела. Я начинаю понимать, что важно искать свое собственное счастье, а непросто быть с кем-то, лишь бы не остаться одной.
— Полностью с тобой согласна, — сказала Арина и с улыбкой положила ей руку на плечо. — Мы все должны найти свое счастье и полагаться на себя. Новые возможности и приятные люди ждут нас за каждым поворотом жизни. Прорвемся!
— Ты посыпала меня мукой, чтобы я счастливая была?
— Ой, Марго, прости, прости. Забыла, что руки в муке.
Арина взяла кусочек фарша и съела.
— Опять ты сырой фарш ешь? — воскликнула Марго. — Я сейчас тебе котлетки пожарю.
Арина достала сигареты. Прикурила. Затянулась.
— Много курю. Мне нужно бросать. Ой, я же тоже вино красное принесла. — Арина резво вскочила, стряхивая пепел мимо пепельницы, достала мягкую сумку. Долго возилась с молниями, наконец извлекла бутылку. — А красное вино — как раз к мясу, да еще к натуральному. Ну ты же знаешь, я очень люблю фарш.
— Знаю, знаю, но мне страшно за тебя. Давай твою бутылку оставим до лучших времен. Ты понимаешь, на той вечеринке у друга Степана я вдруг ощутила силу и уверенность в своих решениях, — продолжила Марго. — Плюнула на все и решила, что сейчас самое время наслаждаться этой вечеринкой, со всеми прекрасными друзьями, знакомясь с новыми людьми и проживая каждый момент полной мерой. И не обращать на Степана внимания. Я дружила с ним, как и раньше, но больше не испытывала того мучительного чувства неопределенности, которое так долго преследовало меня, ожидание чего-то. Он весь погружен в фотографии, может говорить о них бесконечно. Поначалу было интересно, а потом стало надоедать. Хотелось, чтоб и меня услышали. Но я в основном молчала. А он, мне кажется, не понимал моего молчания.
— А мне верится, что здесь замешан третий, — ехидно сказала Арина.
Марго на это ничего не ответила, молча потупив взгляд, но все-таки промолвила:
— Я встретила нового интересного человека. Осознала, что я одинока, но не одинокая. Я обрела свободу и счастье внутри себя, и новый мир открылся передо мной — мир возможностей и светлых эмоций.
— Ну ты философ, — закуривая очередную сигарету, сказала Арина.
Они лепили пельмени. Пили вино. Болтали.
— Знаешь, у Говоруна живет женщина. Ты слышала, Марго?
— Это та, которую мы видели в ресторане, когда ездили в театр, — грустно сказала Марго. — Она пришла, когда я была у Артема.
— Ну и как?
— Никак. Я сразу ушла, — сказала Марго, закуривая сигарету.
— Давай пойдем к нему. Сбегаем. Посмотрим, — умоляюще говорила Арина.
— Зачем мы пойдем?
— Нам надо! Посмотреть на красавицу с васильковыми глазами, как они живут? Ну давай же придумаем что-нибудь.
— Арина, брось. Зачем тебе с этим копошиться?
— Нужно… Нужно, и будем возиться.
— Остынь, солнышко. Пусть идет все своим чередом. К тому же он сказал, что Вера лежит больная.
Арина сделала недовольный вид, но тут же начала:
— Здорово, что мы работаем в школе, в ней всегда чувствуется Новый год, — она решила перевести стрелки разговора. — В актовом зале елка. В коридоре детские волнения, новогодние костюмы в началке, ожидание подарков, — весело говорила, закручивая пельмени. — Мои собственные дети подросли; старшая Иришка, представляешь, взамуж собралась.
— Правильно и делает, чего в девках сидеть? А кто он?
— Врач. Вот знала, что поддержишь ее. Жалко только, молоденькая еще. И Натаха уже невестится. Только выпустила из одиннадцатого класса. Артем придет на Новый год?
Марго кивнула головой, раскатывая тесто на столе.
— Я смотрю, ты на него глаз положила. Слушай, а вот как долго могут дружить две подруги и один мужик? Его и так наша Анна Петровна петухом зовет, — смеется Арина, накладывая на кружочки теста мясо.
— Ты представляешь, когда он был молоденьким, у него приключилась забавная история с его учительницей, совсем как у тебя, — щурясь, сказала Марго.
— Ой! Расскажи, расскажи!
— Я всей истории не знаю, только маленький кусочек и, как мне кажется, конец их любовной связи.
— Ну, не томи.
— Поехали они на море в начале осени. Из Сочи должны были отправиться в круиз на лайнере до Турции и обратно.
— Хочу в круиз. Лежишь на солнечной палубе в шезлонге, загораешь. Красота. Я отвлеклась в своих мечтах, и дальше что было?
— Теплоход уходил через двое суток. И вот в эти два дня его драгоценность встречается со своим бывшим парнем.
— И тут начинается драка.
— Нет. Она просто стала стесняться, что связалась с малолеткой. А другу сказала, что это ее младший брат. Ну с бывшим у нее закружилась свежая любовь.
— Бедный мальчик.
— Это точно. Ему было то ли семнадцать лет, то ли восемнадцать. С Артемом его подруга поссорилась и велела возвращаться ему домой, заявив, что ни в какой круиз она не поедет с ним.
— А ты как все это узнала? — спросила Арина.
После некоторого колебания Марго ответила:
— Помнишь, он заболел в конце ноября и мы по очереди бегали к нему. Еду готовили, кормили. Возник момент, и он разоткровенничался, что-то еще я из него вытянула.
— Не должен нормальный мужик рассказывать о своих женщинах другой женщине, — беззаботно сказала Арина.
— Это было давно, он тогда был взрослый ребенок.
— На этом все закончилось?
— И да и нет. Она собрала вещи и ушла, бросив ему на кровать обратный билет из Сочи.
А билет на число после круиза. Денег у Артема оказалось немного, на карточке почти ничего. Выехать из отеля он должен был утром. Ждать день отлета не было никакой возможности. Билет он сдал. А купить новый не мог. Ты же знаешь, как невозможно уехать с юга, если не куплен обратный билет. Поехал электричками.
— Это же нереально.
Марго улыбнулась, поправляя очки, которые были все в муке.
— Значит, реально. Я даже в интернете посмотрела, маршрут такой: Туапсе — Адлер (Сочи) — Горячий Ключ — Краснодар — Ростов — Глубокое — Чертково — Воронеж — Липецк — Елец — Орел — Тула — Москва. Пишут, что можно еще через Рязань.
Представляешь, в одном месте, не доезжая километров пять до станции, их электричка встала. Впереди произошла авария, и все поезда встали. Многие, кто, вероятно, выходил на этой станции, пошли пешком. Он тогда несколько часов просидел в этой электричке.
— Но ведь это же очень долго ехать, и по деньгам невыгодно.
— Зато движешься к дому.
— К дому — это верно. А вот куда мы движемся в школе, я не понимаю, — сказала Арина.
— Давай не будем про школу. Отдохнем.
— Нет, у меня только вопрос. Почему чем глупее и бесполезнее поведение, тем богаче и успешнее становится человек, — настаивала Арина.
— Это ты про тиктокеров говоришь?
— Про них.
— Время — великий учитель. Дети подрастут и поймут, что кривляние — не лучшая идея, если только они не станут профессиональными клоунами, — сказала Марго, закручивая очередной пельмень.
— Поездка наша в Египет состоится? — спросила Арина.
— А что ей сделается.
— Ну мало ли что. Я первый раз за границу поеду, — меланхолично заметила Арина.
— Я тоже. Будем поддерживать друг друга.
— Волнуюсь перед поездкой. Жду чего-то. Третьего января уже уезжаем. — Арина закурила сигарету.
— Арина, хватит курить! Не строй ожиданий, а то вдруг будет разочарование.
— А как в Москве в аэропорт будем добираться? Такси возьмем до Домодедова? Дорого будет.
— Видишь, как выгодно втроем ездить, на троих недорого.
— А ты купальник новый купила?
— Нет, прошлогодний, он у меня хороший, я мало купалась. Давай загрузим эту партию пельмешек в морозилку. И попьем чайку, передохнем.
— У нас еще вино есть. — Арина посмотрела на себя в зеркало, рассмеялась. — Ой! Я мучной снеговик. У меня все лицо, даже брови в муке. А ты молчишь.
Они еще долго лепили пельмени, говорили о мужиках, какие они все сво…
Вспоминали свою молодость. Смеялись. Плакали. Вино давно кончилось.
Глава 10
Шел третий день нового года. Константин, молодой любовник Арины, возвращался из военной командировки к родителям. Дозвониться до Арины не смог, но СМС она, конечно, получила и ждет, встречая его на вокзале. Зная, что она будет встречать, купил много букетов разных роз: белых, желтых, красных. Проводница дала ему большое ведро, и цветы благополучно переночевали.
Поезд медленно вползает, изгибаясь, как змея, между платформами. На улице падают снежинки за снежинками, как балерины, они, грациозно танцуя, кружатся в воздухе. На перроне много встречающих. Они волнуются, бегут, обгоняя друг друга.
На платформе ее не оказалось. Он ждал. Постепенно разошлись пассажиры, опустел перрон. Он ждал. Ушел его поезд в депо. Он ждал.
Цветы повесили живописные головки. Устали. Замерзли. Тревожная ночь в поезде.
Общий букет был огромный, и он его бросил на углу платформы в вокзальную урну. Душила обида. Вспышка и боль. Слишком сильный заряд он вложил в ожидания.
Все эмоции упования, нежных слов полетели в ту же урну. Осталась горькая пустота. «Да подожди ты, — неслось в голове, — может, человек болен или у него что случилось. Что ты кипятишься? Не кипишись».
Как всегда, от услужливой соседки он узнал, что Арина уехала в Египет с друзьями. Хоть бы слово сказала или написала о планах. Нет. Тишина. А может, он ее выдумал? Принцессу из сказки.
***
Третий день нового года. Арина, Марго, Артем дружно хохотали, сидя в поезде и поедая вкусные угощения.
— И куда в нас лезет. Едим и едим с тридцать первого числа, — смеялась Марго.
— Ой, Артемчик, мы расскажем тебе одну историю, как однажды в зимние каникулы мы с Марго ездили к моей маме за моими девчонками. Мама приехала и взяла их с собой, а вот забрать обратно должна была я.
Случилась эта история одним прекрасным морозным днем.
У нас возникло маленькое затруднение. Мне не с кем было оставить мое пушистое сокровище, моего Мяу-мяу. Купили билеты в вагон, в котором можно перевозить животных. Ехать нам нужно было десять часов.
Мой черный пушистый любимец спокойно дремал в корзинке-переноске, моя рука нежно гладила его по спинке. Мирное посапывание закончилось, как только поезд тронулся с места. Мой скакунчик, мой звонкий колокольчик, моя куколка проснулся и затрубил во все колокола. Его голос, зычный, мощный с подвыванием, слышен был во всех купе плацкартного вагона. Все это сменялось шипением. Вначале нам многие сочувствовали. Один человек мне сказал, что это кот жалуется и говорит, что ему плохо. Я и сама понимала, что коту неуютно.
— А чего он орал? Обычно они беспокойно мечутся, но не орут, — спросил Артем.
— Мы думаем, он реагировал на вагонные запахи, на людей и на покачивание, — ответила Марго.
— Ну так вот слушай дальше.
Потом мне пришлось выйти с ним в тамбур. В тамбуре он спокойно прохаживался туда-сюда, залезал в корзинку, и мне казалось, что он засыпает. А у меня подкашивались ноги, стоять было трудно, да я и понимала, что много часов нам не выстоять. Я входила с ним в вагон, и все начиналось сначала. Потом мы с Марго стали по полчаса держать его в тамбуре. Наша проводница сходила к друзьям и принесла нам ведро.
Теперь в тамбуре уютно, мы по очереди сидели на ведре и ели с котом сосиски на двоих. Часа через четыре мы благополучно расположились в вагоне, кот перестал орать, видимо, замерз.
Для нас это был настоящий стресс, для кота — легкое приключение.
Поездка на ведре запомнилась навсегда.
С тех пор он живет у мамы, возвращаться обратно он не хотел. Ему на новом месте было тепло и комфортно.
Поезд подъезжал к Ярославскому вокзалу.
Друзья ехали в Египет через Москву.
Дольше все шло без приключений. Взяли такси, без проблем добрались до аэропорта в Домодедово, откуда улетал их чартерный рейс до Хургады.
Артем прижался к холодному стеклу иллюминатора и невидящим взором смотрел в пространство. Настроение блаженно растрепанное. Он летел и поймал себя на мысли: «Путешествовать с приключениями интересно, или можно без приключений». Он будет наблюдать за птичками. А почему бы и нет? Интересно, чайки есть на Красном море или только экзотические красные птицы? Впрочем, туда, куда они летят, там седая старина, будет не до птичек. У них был бог Птах.
В самолете большинство дремали и видели исторические сны, другие уставились в мобильники — великая игрушка для мальчишек и девчонок, а также их родителей. Справа от него веселая компания молодежи распивала коньяк и громко чирикала. Птички полетели в дальние края за приключениями.
В аэропорту Хургады на выходе их никто не встретил с табличкой. Друзья вышли из аэропорта с большими пакетами с торговым знаком «Пятерочка», в которые засунули зимние куртки.
Маргарита низко поклонилась и громко сказала:
— Здравствуй, древняя земля. Поклон тебе от русской земли.
Перед глазами вдалеке стояла вереница автобусов, народ двигался в их сторону. Наша троица тоже решила двигаться туда же. Неожиданно к ним подскочил русскоговорящий сопровождающий.
— А я за вами. Только по вашему товарному знаку на пакетах я русских и узнаю, да еще по большим объемистым пакетам. Значит, из Сибири.
— Мы не из Сибири.
— Значит, из сибирской России. Пройдите дальше, в конец колонны автобусов. На одном будет написано «Россия». А мне надо еще кое-кого встретить.
Привезли Артема и его подружек к обеду в отель на первой линии, пятьдесят метров от моря, номер у них был на троих.
Помылись с дороги. Разложили одежду, погладили. Пообедали.
— Пойдемте на балкон, — позвал мечтательно Артем, — выпьем коньячку за наш приезд.
Девчонки радостно устремились на балкон, захватив лимоны, виноград и конфеты.
Наступали сумерки, приносящие восхитительное тепло, такое же, как летом на их родине в июле. Прозрачная, зимняя луна висела над отдаленными крышами и делала их синими, и асфальтированную дорожку внизу также синей и мерцающей, словно из серебра.
Отель у них был на первой линии, но номер выходил на боковую сторону, и с балкона видны были улица и краешек моря.
Египет — безалкогольная страна, их об этом предупредили при покупке путевок, поэтому они все трое везли по две бутылки коньяка, из расчета на весь отпуск.
— Смотрите, над нами древние звезды, они сияли фараонам и нам, — воскликнула Марго.
Все устремили восхищенные глаза к ночному небу. Молчали.
— А знаете, я целый год коплю деньги и затем еду в Москву или Санкт-Петербург и две ночи живу в люксе где-нибудь в центре города. — восторженно сказала Марго.
Артем и Арина смотрели на нее так же завороженно, как только что смотрели на звезды.
— Помню, в Санкт-Петербурге на Васильевском острове я ходила в геологический музей. Он был недалеко от моего отеля. Там меня поразили жеоды с кристаллами аметиста. Ночные звезды сегодня мне напомнили кристаллы из небольшой вулканической бомбы, кусочек кристаллов аметиста стоит у меня возле компьютера. Ну вы видели его.
— Да, но ты говорила, что это досталось от бабушки, — удивилась Арина.
— Мне не хотелось выглядеть глупой. Но ты помнишь, я сказала: это моя самая большая ценность. Если заберутся воры, они мою ценность даже не заметят.
— Ты рассказывай дальше, — попросил Артем, с любопытством разглядывая Марго, словно видел впервые. Он тоже заметил кусочек вулканической жеоды, но отнесся как-то равнодушно.
— Я узнала, что бомбочки можно купить в Москве. Мне очень хотелось кусочек приобрести. Нашла в Москве магазин натуральных камней. Поехала. Ой как я была счастлива, там были жеоды за 100 000 рублей. Это было мне точно не по карману, я купила за двенадцать тысяч маленький кусочек вулканической бомбы, похожий на монаха. Поставила возле компьютера. На ноутбук у меня денег нет.
— Или желания. Я так поняла, если ты захочешь, ты из-под земли деньги достанешь. Вот, Артем, смотри, сколько лет жили бок о бок, а только сегодня она раскрылась в новом свете.
Все дружно засмеялись.
— А в Москве ты, Марго, хотела бы жить? — спросила Арина. — Я не отказалась бы.
— В Москве я не хочу жить. Суетно там. Мне достаточно пройтись по ней, побывать в значимых местах. Это как глоток живительной влаги: глотнул — и хватает на год.
Артем подумал, как много общего у него с Марго. Он ведь тоже только на один день ездил в Санкт-Петербург. Утром рано приезжал, целый день гулял, а вечером уезжал.
— Но ведь это вытесненные желания удовольствия и роскоши, — проговорила Арина.
— Ах, брось свою психологию. Я измеряю это по-другому. Я наслаждаюсь мигом. Мы же ездим на море, но не все там хотим жить. Я хотела жить в Санкт-Петербурге.
Тут она замолчала и погрузилась в прошлое, а потом продолжила:
— Но мне популярно объяснили, что в город на Неве лучше приезжать на месяц для отдыха. Я так и делаю.
Артем изумленно смотрел на своих девчонок, словно видел впервые. Вот они, оказывается, какие. Пуд соли с ними съел, а не знал их тонкую и ранимую душу. А Марго-то, Марго какова. Красавица. В путешествиях человек открывается по-новому: либо в худшую сторону, либо в лучшую.
Правильно говорят: хочешь узнать человека — поезжай с ним в дальнюю поездку.
Артем был рад, что его девчонки открывались с неожиданной стороны.
И в этот момент Артем любил их, восхищался и был доволен, что он рядом с ними.
— Летом едем на океан, на остров Мадейра, — выпалил Артем.
Все дружно захохотали.
— Дай хоть сначала на пирамиды глянем. Ой не загадывай так далеко, — как-то внезапно грустно сказала Арина, но тут же спохватилась и весело пропела: — Разрешаю себе все видеть, чувствовать, ощущать.
И женщины неожиданно запели «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».
В эту историческую ночь, на родине фараонов, под древними звездами, они долго возбужденно говорили и выпили три бутылки коньяка. Только на самом рассвете прилегли ненадолго. Утром их сопровождающий по Египту Хасан должен прийти с предложениями по экскурсиям.
Вставать было тяжело. Нет, голова не болела, но очень хотелось поспать под легкими одеялами.
— Подъем! — прокричала как всегда ответственная Марго. — Одиннадцать скоро, на завтрак опоздаем или на встречу с нашим другом. Мы как у Станислава Лема. Читали? Пятничный «Я» очень отличаюсь от понедельничного, а мы вчерашние — от сегодняшних.
На завтрак влетели за десять минут до закрытия. Служащие уже привыкли: в первый день все приезжающие опаздывают. Русской троице хотелось пить, их мучила жажда, они первым делом бросились к стойке с напитками. Купили воду и тут же ее выпили, после этого пошли за едой. Артем и Марго брали все, на что глаз упал. Шведский стол Арине не нравился, она привередливо морщилась и уже второй круг сделала возле стойки с едой, которая была в центре маленького зала, наконец и она выбрала еду.
После завтрака в холле они увидели Хасана. Долго обсуждали. Хотели прокатиться по Нилу на теплоходе.
— По Нилу — минимум на две ночи. Это надо иметь либо много дней, либо только в круиз по Нилу; это очень удобно, но не будет моря.
— Поедем на пирамиды, — сказала Марго.
— Быть в Египте и не побывать на пирамидах — это грех, — заразительно рассмеялся Хасан. — А еще я рекомендую вам поездку в Луксор с посещением Долины царей.
— И кораблик на кораллы, — встряла Арина, — а еще на «Райский остров».
— О, это увлекательная и незабываемая морская прогулка. Вы не пожалеете. Там белоснежные пляжи, позднее пересядете на яхту и поплывете для купания в открытом море.
— На наш маленький отпуск будет достаточно впечатлений, — возбужденно сказал Артем.
На том и порешили. Друзья отправились на море погреться и поплавать.
Сбросив сарафанчик, Арина оказалась в желтом купальнике, кулон-медальон украшал ее загорелую шею. Летний загар на ней держался обычно долго.
Артем невольно задержал взгляд на ее тугой груди и заспешил к морю.
Марго была в красном купальнике, правда в прошлогоднем, и теперь почему-то застеснялась. Ей казалось, что на фоне Арины она выглядит как-то простенько. Артем изучающе стоял на песчаном берегу необозримого моря и смотрел вдаль. Это было его любимое занятие — рассматривать пространство.
Марго любовалась им. Ее внимание привлек медальон на его груди, размером с большую пуговицу. Легкая улыбка скользнула по ее лицу. Она была погружена во внутренние тайные мысли. Если бы ее спросили, о чем она думает, она бы не смогла ответить. Это были мысли без слов. Она смотрела сердцем. Ей хотелось потрогать его твердую, атлетическую кожу, провести пальцами по крепкой шее. «Выбрось все из головы, а то дальше вдруг будет катастрофа», — пригрозила она себе.
— Ну как, хорош?! — засмеялась Арина, разглядывая подругу.
Марго смутилась, словно ее застали на месте преступления, опустила мечтательные глаза и ничего не сказала.
— Представляешь, у нас сейчас холод, морозы, а мы на солнышке нежимся. Как же приятно это осознавать, растянувшись на лежаке, — томно сказала Арина, поправляя полотенце.
Марго представила женщин в шубах, спешащих по делам по снегу, и ей стало смешно и радостно. Радостно, что они попали в удивительный мир, где было жарко и можно прикоснуться к тысячелетней истории.
— А я помню свою первую встречу с морем, — внезапно сказала Марго, стакан с коктейлем у нее застыл в руке. — Азовское море, ох, там так штормило, волны были высоченные. А здесь, посмотри, такое тихое и спокойное море. Я больше люблю бурлящее море и в волнах прыгать.
Обе красивые женщины глубоко погрузились в свои морские воспоминания.
Морской отдых — это как солнечный оазис, где заботы и проблемы растворяются под ласковыми волнами. Он похож на приливы и отливы жизни, похож на встречу с самим собой, где каждая капля морской воды напоминает о твоей неповторимости и силе.
— Смотри, какие бравые, загорелые мальчики бродят по пляжу. Загляденье! Красавцы, а мышцы-то как играют. Сразу видно: сильные, тренированные мальчики, — бросила небрежно Марго.
— Девочек в возрасте обслуживают.
— Да ты что?
— Ой! Марго, ты иногда бываешь такая наивная. Видишь: то к одной подсядут, то к другой. А вот эта парочка уже спелась. Эх, мужчину бы покрепче, — мечтательно проговорила Арина.
— Ну у нашей мушки ушки на макушке, только мужчины в голове.
— Так один раз живем.
— Смотри, и к нам направляется милок. К тебе, Арина.
— Эх! Отдаться бы свободе, да ситуация не та, — мечтательно пробормотала Арина.
Но парень неожиданно подошел к Марго и на ломаном английском стал предлагать любовь.
Марго очаровательно улыбнулась и сказала:
— Ты для меня жидковат.
Рядом как из-под земли вырос Артем и выразительно посмотрел на охотника любовных приключений.
— Ну что ты спугнул нашего мальчика?! — смеясь, сказала Арина. — Расскажи-ка нам лучше, что это за медальон такой у тебя на шее.
— Это оберег, так сказала, умирая, мама и повесила мне его на шею со словами, чтобы я никогда не снимал. Мне тогда было восемь лет, бабушка его еле-еле надела. А сейчас если даже захочу, то не смогу снять. Голова стала большая и не проходит в цепочку.
Все полюбовались красивыми буквами на медальоне.
Посещение Луксора, который является настоящим открытием исторической реликвии, поражает. Здесь ты погружаешься в царство фараонов и можешь увидеть шедевры искусства древних времен. Храмы и статуи впечатляют своими размерами и монументальностью. В Луксоре друзья посетили ночное световое шоу, где через проекции можно увидеть величие истории.
И на Ниле друзьям все же повезло побывать. На экскурсии в Луксоре на обед их везли через Нил на другой берег на моторных лодках. Сопровождающий посоветовал:
— В лодке руками не махать, так как может выпрыгнуть голодный нильский крокодил и схватить жертву.
Наступали новый день и новые чувства и ощущения.
Среди впечатлений у наших путешественников есть и морская прогулка на катамаране по Красному морю, которая оказалась незабываемой. Изумительно яркие цвета кораллов и разнообразие морской жизни очаровали их. А купание в море и подводное плавание в окружении экзотических рыбок стали настоящим подарком.
Экскурсия в Каир начиналась в час ночи, на дорогу до столицы уходило восемь часов. Приблизительно час автобус собирал отдыхающих по отелям, еще в отеле друзья получили сухой паек. На полицейском посту к ним присоединился охранник, вооруженный и серьезный. Арина состроила ему глазки, но было бесполезно, охранник даже внимания не обратил. Он сопровождал их туда и обратно. Все погрузились в беспокойный сон, пока не доехали до санитарной остановки. Путешественники увидели, что они шли большим караваном автобусов. Марго удивили хорошие и чистые туалеты в пустыне. Кругом был разноязычный шум.
Глава 11
И тут, в самый неожиданный момент, Арина увидела своего бывшего мужа, Игоря, в обществе прекрасной женщины. От мгновенного ее взгляда не смогли ускользнуть заметные проявления нежной заботы Игоря по отношению к этой женщине.
Арина была потрясена таким зрелищем. Они расстались несколько лет назад, и хотя она постепенно пережила потерю и начали заживать душевные раны, образ Игоря всегда оставался в ее сердце.
И теперь, увидев его с новой партнершей, Арина ощутила смесь эмоций. С одной стороны, она почувствовала горечь и разочарование, осознавая, что Игорь нашел красивую и привлекательную женщину после окончания их брака. Она почувствовала небольшую ревность, признавая, что теперь эта женщина занимает место, которое когда-то принадлежало ей. С другой стороны, Арина не могла не заметить нежное отношение Игоря к своей новой пассии. Он улыбался ей и был внимателен к ее нуждам, касался ее руки с любовью. Это вызвало глубокое чувство грусти в Арине.
Ее охватила обида, сопровождаемая ностальгическим волнением. Внутри что-то сжалось от нахлынувших воспоминаний, будто ранимые нити прошлого переплелись с настоящим в единый клубок эмоций.
Путь, пройденный за всю жизнь, отразился в этом моменте. Смешались и плохие, и хорошие ситуации, словно картины, вырываясь из рамок времени, слились воедино. Любовные приключения, успехи и неудачи — все смешалось в одном сложном коктейле.
Давно это было. Арина тогда выбрала его, молодого лейтенанта, и уехала с ним в военный городок недалеко от Санкт-Петербурга, хотя многие по ней сохли. Работала учительницей математики. Годы в этом военном городке были самыми счастливыми. С Игорем они встречали белые ночи, носились по знаменитым местам, когда у него выдавалась свободная минутка. Здесь, в Санкт-Петербурге, у них родились две дочери — Иришка и Наташка. Игоря перевели в маленький гарнизон на Севере. Если и делать карьеру, то надо начинать с Севера, считал он. Унылые дни, один похожий на другой, медленно потекли вперед. На лето детей отправляли к ее родителям на Волгу. Арина с детьми целыми днями пропадала на речке. Возвращались к бабушке с дедушкой голодные, но счастливые.
— Гляди, дочка, — бывало, говорила мать, — надолго мужа оставляешь одного. Как бы чего плохого не вышло.
— Мама, не каркай, — смеялась Арина, — мой Игорь — это мой и ничей больше.
— Ну тебе видней. Да только женщины сами иногда вешаются на мужиков.
Арина смотрела на фотографию мужа: лето наполнено теплом, солнце ярко сияет, трава зеленеет, а вода глубоко синяя. Его лицо загорелое. Все неприятности растворяются. Он со мной. Все будет хорошо.
В то лето у Арины не заладились отношения с родителями, надоели их советы, бесконечные назидания. Она крепко поссорилась с родителями. Вернулась к мужу. Входя в квартиру, она услышала громкий женский смех, доносившийся из спальни. Арина вошла и увидела их голыми, мужа своего и лучшую подругу, учительницу музыки. Ее обдало жаром, в глазах потемнело. Наступила немая сцена, обычно деспотичная, вспыльчивая, способная на грубую брань, ссоры, она не сказала ни слова. Закрыла дверь, ушла на кухню. Сидела на кухне, обхватив голову руками. Это конец. В ее голове неслись слова предостережения матери. Она твердо знала: будущего не будет. Горько! Обидно! В голове была то ватная тишина, то бойкие мысли захлестывали. Она размазывала сопли по щекам. К такому жизнь ее не готовила. В один момент вмешательство постороннего человека прекратило связь с мужем, разлучив их с огромной болью потери и чувством безнадежности и невозможности восстановить то, что было. Ее предали, и она ненавидела с такой же силой и интенсивностью, с какой до того любила. Это был точный удар, сбивающий с ног. Это был нож в спину или гнусная ловушка, которая сбивает равновесие и заставляет тебя падать головой вниз. Это было нечто невыразимо ужасное...
А дома все летит в тартарары. Почему же не хватило мира в ее доме?
— Лучше бы она орала, как всегда, лучше бы вопила, билась о стенку головой, выгнала бы нас из дома, — сказал Игорь.
Игорь понимал, что стал ее врагом, а к врагам она жестока и безжалостна. Учительница музыки долго одевалась, наконец-то ей удалось застегнуть все крючки и молнии.
— Ну я пошла.
Игорь молча проводил ее унылым взглядом, в голове рой мыслей, как помириться, как оправдаться. Игорь понимал: пожалуй, нормальной жизни больше не будет, она и так доминировала в браке, а теперь еще будет платить обидой за обиду. Нужно время, все-таки двое детей. Тогда он не пошел просить у нее прощения, он просто заснул.
Предательство мужа она простить не смогла. Истерик не было. Она не выясняла отношений, ничего не спрашивала. Просто решительно собрала его вещи и сказала: «До свидания». Она уходила в никуда.
Позднее ей старшие женщины скажут: «Женщина должна уходить только из рук в руки. Без лишних мучений и терзаний». Это был их опыт.
Вместе с обидой пробудились и другие эмоции — радость, горечь, сожаление, благодарность, все переплеталось внутри. Арине вдруг стало сложно разделить чувства между хорошим и плохим, потому что все они были неразрывно связаны.
В этом беспорядке прошлого и настоящего она осознала, что каждый момент, даже самые сложные и трудные, был частью ее. Без плохих моментов не было бы и хороших. Без боли не смогла бы она превратиться в сильную и умную женщину, которой она стала сегодня.
Обида хоть и подавляла душу, была своего рода признаком того, что она все еще остается искренней. Ведь только то, что имело для нее реальную ценность, могло вызвать такие сильные эмоции.
Сколько раз с полным пониманием своей прошлой жизни она обещала себе не впадать в отчаяние и не давать обидам ограничивать ее возможности.
Она осознала, что ее бывший муж, в котором она видела так много положительных качеств, нашел счастье вместе с другой женщиной. Арина понимала, что эмоции, которые она испытывает, не могут изменить прошлое и сблизить ее с Игорем. Она решила, что самое важное сейчас — сфокусироваться на своей личной жизни и собственном счастье. Она мысленно пожелала Игорю счастья с его новой избранницей и решила, что у каждого из них есть свой путь к счастью.
Много лет прошло, как они развелись. А поди ж ты, как ее задело. Нет, просто она не хотела, чтобы их пути как-то пересекались. И вдруг здесь, в пустыне. Как тесен мир. Но Игорь узнал ее и, помахав ей рукой, отвернулся. Весь его вид говорил, что ему наплевать на свою бывшую жену. И это опять ее задело. В ней проснулись дремавшие обиды, в памяти замелькали кадры их совместной жизни.
Арина придвинулась к Артему, стала поглаживать по голове. Взяла из его рук стаканчик с кофе, попробовала и вернула. Поцеловала в щечку. Артем изумился такому внезапному отношению. А она изо всех сил пыталась изобразить влюбленную пару. Артем от нее шарахался.
— Так надо, — твердила Арина. Артем с Марго уставились на взбудораженную Арину.
— Понимаете, там мой бывший муж. Он со своей женщиной. А я одна, не считая вас. Я хочу показать, что я тоже не одна, а с мужчиной.
И тут Марго увидела Игоря. Они с подружкой уходили в их автобус. Боже, они все ехали в одном автобусе.
— Мне жаль тебя, Арина, но играть роль любовника я не буду, — решительно заявил Артем, — но погладить себя разрешаю.
— Вам что, очень трудно? Марго, ну скажи ему, это всего несколько часов. Вы что, бросаете меня? А еще друзья.
Марго сказала, чтобы он в автобусе сел с Ариной.
Глава 12
Начиная с утра в Каире день был настолько насыщенным, что все позабыли про просьбы и роли.
В каирском музее Египта впечатлили зал Тутанхамона и его погребальная золотая маска, расположенная в одном из залов второго этажа.
В другом зале русскоговорящий гид Али сказал:
— Если не верите в перерождение душ, посмотрите на эту скульптуру, она вам кого-то напоминает?
Марго нерешительно ответила:
— Лужкова Юрия Михайловича.
Все уставились на Марго, Али улыбнулся и сказал:
— Правильно.
Откуда-то ловко вытащил кепку и надел на скульптуру, и тут все ахнули. Ну до чего ж похожи эти братья-близнецы. Скульптуре много лет.
— Марго, а ты откуда знаешь Лужкова так хорошо, что даже в скульптуре узнала? — шепотом спросила Арина.
— Я в молодости с ним вживую встречалась.
Наши путешественники отмечали ошеломляющую красоту и мистическую атмосферу древних пирамид Гизы. В реальности они просто колоссальны и вызывают восхищение своей безупречной архитектурой. Просто невероятно представить, как люди тысячи лет назад создавали эти гигантские сооружения. Один блок весил 3000 тонн. Когда они входили внутрь одной из пирамид, затаили дыхание, чтобы проникнуться древними тайнами.
А сфинкс — лев с головой человека. Какие ты тайны хранишь, о чем нам хочешь рассказать?
Поездкой в Каир и на пирамиды заканчивалось путешествие друзей.
Они находились под неизгладимым впечатлением.
Наконец, нельзя не упомянуть вкусную египетскую кухню, которая покорила их своими яркими вкусами и ароматами. Местные деликатесы, такие как фуль и тахина, оставили незабываемый вкус и напомнили о самобытной культуре.
В целом Египет — это страна, которая, безусловно, поражает своей историей, красотой и уникальным наследием древних цивилизаций. Это место, где каждый камень, каждый памятник имеют свою историю и удивляют своим масштабом. Посещение Египта оставило в душах путешественников незабываемый след, и они надеялись, что однажды смогут вернуться сюда снова.
Но настало время возвращаться в маленький городок, где их ждут домашняя обстановка и родные люди. Они летели обратно в самолете, сидя в задумчивом молчании, наблюдая сквозь иллюминатор за облаками, они предавались ярким воспоминаниям.
Путешествие из маленького городка в древний мир для них стало настоящим чудом. Они понимали, что мир большой и интересный и каждое новое место может дать им много насыщенных эмоций и впечатлений.
Возвращаясь домой, они осознавали, что у них остались незабываемые воспоминания и новые знакомства, которые навсегда останутся в их сердце. Путешествие из маленького городка в далекие земли изменило их отношение к миру и открыло новые горизонты для исследования.
Писать в местную газету девчонок научил Артем, женщины были послушными, так и делали.
В местной газете Арина красочно написала о трех путешественниках, совершивших паломничество к древним пирамидам. Перечислялось все: и Красное море, и кораллы в нем, и автобусный караван в Каир на пирамиды, и даже охранник, Долина царей и лодки по Нилу.
На работе им все завидовали, кто откровенно, кто тайно. Но они чувствовали, что эта зависть их не касается: они выше ее.
Глава 13
Педсовет собирался в большом кабинете физики, солнца там по утрам не было, поэтому было удобно. В учительской Анна Петровна рассказывала о вчерашнем приключении. Она весь день пробыла на работе. После уроков готовила ребят к областной олимпиаде. Вечером, вернувшись домой, обнаружила дверь открытой, а ключи в руке.
— Ну, я посмеялась над своей забывчивостью, главное, чтоб ключи в кармане оказались. Готовлю ужин. Улыбаюсь. Настроение прекрасное. Вдруг спохватилась: у меня нет лаврового листа. Пошла к Тимофеевне, соседке. В веселом расположении духа рассказываю ей про свою забывчивость. Она на меня странно посмотрела и испуганно спросила:
— А ты все проверила? Тебе покойника не подбросили?
— Зачем она только спросила меня об этом. Мне казалось, я заглянула во все углы, а легла спать — уснуть не могу. Может, не во всех углах проверила, может, покойник где-то есть?
— Ну Петровна повеселила. — Учителя, смеясь, потянулись в кабинет физики.
Время медленно тянулось. Шел второй час педсовета.
Завуч бубнила о задачах на этот год. Серый костюм мешковато сидел на ней. Говорила она глухим голосом, но слова четко выговаривала.
Можно подумать, задачи в образовательном пространстве школы отличались год от года. На интерактивной доске мелькали слайды. А задачи-то были сформулированы еще в прошлом веке: учить, учить и еще раз учить. Вопрос в том, как учить?
Две учительницы переписывались по телефону.
«Взгляни, как директор на нее смотрит, он пожирает ее глазами».
«Так у них роман».
«Роман?! У нее две почти взрослых дочери, и она старше его».
«В наши дни возраст? Ха! Скажешь?»
«Да».
«Только и делает, что думает о ней. Можно подумать, ему не о чем больше думать».
«И мысли, и голова, а особенно глаза повернуты к ней».
«А ты обратила внимание, он не говорит слова-паразиты типа
„наверное“, „возможно“, „кажется“ и производит впечатление уверенного и решительного».
Учителя еще бы посмаковали щекотливую тему, но, судя по интонации докладчика, все подходит к концу.
— Время требует нового подхода, но не на словах, а на деле, — продолжала завуч.
Анна Петровна, учительница лет пятидесяти, почетный работник общего образования, тихо прошептала: «Сколько раз можно говорить одно и то же».
Завуч сделала паузу, и Анна Петровна вдруг громко сказала:
— В прошлом году вы, Наталья Владимировна, говорили те же слова, что и сегодня, только слайды были другие. Я искренне пыталась услышать хоть что-то новое и полезное, ради чего мы здесь и собрались. И ничего.
Наступила тишина, все проснулись, от личных дел оторвались, притаились. Что будет? Наталья Владимировна сделала вид, что ничего не произошло.
— Анна Петровна, вместо того чтоб подкалывать, предложили бы что-нибудь новенькое, — встряла завуч по воспитательной работе.
— Пожалуйста, первым делом я бы отменила такие педсоветы и родительские собрания, в них ноль полезной информации. Мы живем, как известно, уже в двадцать первом веке, у нас электронные журналы. Площадки для общения родителей и учителей созданы в онлайн. Зачем нам родительские собрания? А педсовет? Это черная дыра, глотающая наше время.
— А вас насильно никто и не держит, могли бы не приходить и сберечь ваше «драгоценное время», — выкрикнула подружка Натальи Владимировны.
— Дети не читают книги и не могут изложить ни в устной форме, ни в письменном виде мысли, — вот о чем надо говорить. Много говорим о работе с одаренными учениками, как с ними работать. Получается, приходишь в класс, у тебя из тридцати учеников сидит одаренный ребенок, и ты решаешь, как с ним работать. Вопрос надо ставить по-другому, как стать одаренным ребенком. Учитель должен думать, как вырастить одаренного ребенка, да не одного, а многих.
— Одного бы где найти, — подал голос учитель математики.
— Данная дискуссия не для педсовета, современные дети в некоторых вопросах умнее своих учителей.
— Конечно, себе дешевле тихо отсидеть положенное время, тихо уползти в свой класс, — проворчала Анна Петровна.
— Вы б еще провели тестирование, какой предмет ненужный в школе, — выкрикнул кто-то с последних рядов.
— Да, я согласна провести такое тестирование. Я считаю, проводить уроки ИЗО в классе с ободранной краской, мрачном, так как там одно окно и это бывшая кладовка, — преступление.
Это был выпад в сторону директора.
Назревал скандал. В углу плакала Наталья Владимировна.
— Коллеги, — начал тихо, спокойно директор, — не нами заведены педсоветы, не нам и ломать устои школы. В современном образовательном мире нам необходимо быть гибкими и адаптироваться к изменяющимся потребностям наших учащихся и общества в целом. Поэтому мы должны постоянно оценивать и анализировать задачи, стоящие перед нами, чтобы убедиться, что они соответствуют современным требованиям и отражают самые последние достижения в научных исследованиях и практике образования.
В прошлом году мы провели широкий аудит наших программ и получили ценные отзывы от нашего педагогического коллектива, учащихся и их родителей. Эти отзывы были использованы для определения областей, где мы можем улучшить наши программы и сделать их еще более качественными. На основе этих отзывов мы представили вам сегодня несколько предложений по обновлению наших школьных программ. Они включают в себя интеграцию новых технологий в учебный процесс, расширение предложения по предметам и развитие новых программ и задач, которые помогут нашим учащимся развивать навыки, критическое мышление и креативность.
Все учителя прекрасно понимают: таковы традиции, и педсоветы, и родительские собрания. Что касается кабинета ИЗО, то вы правы, Анна Петровна, нам нужны красивые и светлые кабинеты, и мы над этим вопросом работаем.
— Время нам диктует новые подходы в образовании. Да, в мире, где технический прогресс и интернет охватили каждый аспект жизни, книги кажутся порой устаревшими и забытыми. Дети больше не испытывают ту радость открытия страницы с новыми приключениями или возможность погрузиться в мир фантазий. Вместо этого они узнают о всех событиях через социальные сети, получают информацию в устном виде от своих друзей.
Многие учителя продолжают верить в магию слов и силу чтения. Да, многие дети слабые в языковых навыках. Но мы должны признать, что старшие школьники знают и разбираются в компьютерной технике лучше, чем большинство учителей, и они помогают учителям в освоении ее. Нужно шире использовать опыт социальных сетей. Создавать литературные марафоны, писать истории из своей детской школьной жизни, скажем, на тему: «Что я помню из раннего детства о празднике Новый год» с условием, что в заданиях используется, например, пять слов на соответствующее правило. Работы оценивают сами дети сердечками: нравится — не нравится. Дети могут открывать в себе невероятные возможности, ранее не известные им.
Главное, чтоб родители за них не делали.
Анна Петровна, уже много лет проработавшая учителем литературы в средней школе, ухмыльнулась предложению директора. Идея о введении литературных марафонов для учащихся казалась ей просто нелепой, да еще учиться у социальных сетей, поглощающих время детей.
— Коллеги, — сказал директор, — мы все прекрасно понимаем, что сверху спускают циркуляры, мы никуда от предписанного не можем уйти, и мы должны им следовать. Да, конечно, нам часто хочется сохранить старые порядки, устоявшиеся правила. Но жизнь диктует свое видение, она идет вперед. Нам бы хоть как-то поспеть за ней. Не будем разводить мыльные дискуссии.
— И это говорите вы? Мы вас считали прогрессивным! — кто-то кричал с задних мест.
— А вы что думали, что я должен кричать, рвать волосы на голове? Мне кажется, важнее просто делать работу, к которой мы призваны.
Педсовет был закончен. Все бросились успокаивать Наталью Владимировну, гневно ругать Анну Петровну. Кто-то принес валерьянку, запах пошел по всей школе. Вот как получается. В кулуарах большинство за Анну Петровну, а коснулось конкретного вопроса — и все в кусты, никто не поддержал. «А что теперь? Уволят? Не уволят. Наглые, но трусоватые. На пенсию отправят? Не отправят. Очереди на рынке труда на учительское «хлебное» место нет», — думала Анна Петровна.
Она в свое время должна была стать директором школы, но подвернулся молодой перспективный мужчина, и она ушла в оппозицию.
Старая директриса, уходя на пенсию, рекомендовала в управлении образованием именно Артема Дмитриевича на свое место. В управлении поддержали активного, энергичного, уже известного своими делами педагога.
Артем Дмитриевич понимал Анну Петровну и максимально старался сбить ее спесь тем, что часто соглашался с ней, а делал по-своему.
Глава 14
И правда, завтра выходные, суббота и воскресенье, радостно думали многие учителя.
Анна Петровна радовалась дням отдыха от учеников и от коллег.
Анна Петровна Харламова, учительница русского языка и литературы, жила на одной площадке с Ариной. Для Арины это были мелкие трудности: за всеми, кто к ней приходил и уходил, был пригляд, такое впечатление, что Анна Петровна жила возле дверного глазка. Она
склочная, вечно чем-то недовольная старая дева, была главным источником новостей об Арине.
Анна Петровна любила говорить: «Ах» с приоткрытым широко ртом. «Ах» заканчивался, а она так и оставалась какое-то время с приоткрытым ртом. Дети так и звали ее — Ах.
Но учителем она была от Бога, как говорится. И ей все прощали.
Как большинство нормальных людей, Анна Петровна хотела сделать карьеру. Однако директриса в узком кругу, который тайно перерастал в широкий, говорила:
— Администраторов у меня каждый первый, а таких великолепных учителей единицы. Будем же их беречь.
Анна Петровна склочная, вечно чем-то недовольная старая дева.
— И как в ней уживаются хороший педагог и интриганство?! — всегда удивлялась Арина.
— Правда. С годами она углубилась в сторону возмущения, протеста, ропота. То, что копилось годами, выплескивается иногда наружу, — вторила Марго на посиделках у Артема.
— Новое поколение учеников относится к ней скептически. Ничего интересного от нее они не слышат, и кое-где в школе можно уже прочитать: «Ах! Дура!», — говорила Арина.
— Вы просто ей завидуете, — смеялся Артем.
— Она была совершенно адекватной, — рассеянно сказала Марго. — Она с радостью встречала каждый новый учебный год, была полна планов, полагая, что сможет внести свой вклад в жизнь своих учеников. Однако с течением времени стала все более недовольной своим положением.
— Ой, да вы просто не замечали. Ей всегда казалось, что ее проверяют чаще, чем других, — говорила возмущенно Арина.
— Я помню, она закатила скандал директрисе, что к ней особая неприязнь со стороны завучей. Время от времени они проводили в ее классе наблюдение, делая критические замечания, но не предлагая никаких конкретных решений или поддержки. Каждый раз после таких посещений учительница чувствовала себя пустой, недооцененной и разочарованной, — сказала Марго.
— И что, ее действительно целенаправленно прижимали? — спросил Артем.
— Нет, конечно. У нее не было ни одной проверкой больше, чем у других. Сначала Анна Петровна решила не обращать внимания на действия завучей, сосредоточившись на своей работе и своих учениках. Но она не могла забыть, какой страшной обидой для нее стал перевод ее лучшего ученика в другой класс, чтобы он мог работать с учителем — фаворитом директора. Анна Петровна была уверена, что это была чистая политика, а не забота о качестве образования.
— Недовольные есть всегда. Вокруг нее стали собираться такие же обиженные. И она стала их голосом, — сердито проговорила Арина. Она была недовольна, что разговор крутится вокруг Анны Петровны. На то были веские причины. У Арины было ощущение, что Ах следит за каждым ее движением. А уж когда она подружилась с Артемом, тут грязи было вылито целое ведро. Не за что Арине было даже нейтрально относиться к учительнице русского языка. Правда, в школе старожилы ее жалели. Ходили слухи, что когда-то у нее была несчастная любовь, но она так и осталась одна.
Дружила она с такой же одинокой учительницей химии Еленой Юрьевной.
На совместные праздники учителей никогда не ходила.
— Я ей предложила пойти с учителями отмечать Новый год, расслабиться, отдохнуть, — сказала Марго, — так она только хмыкнула и ответила, что умеет расслабляться и по-другому. И правда, она ходит на фитнес. Всем рассказывает, что тягает гирьки.
Все стало очевидным, когда ее прокатили с директорским постом. Она уже спала и видела себя в директорском кресле. Желчь потекла потоками. Недооценили. Зажимали. Недолюбили.
Теперь ее раздражала троица объединившихся.
«А он как петух в своем курятнике», — думала Анна Петровна.
«Эта Мушка-потаскушка из кожи вон лезет, всем доказывая сердечные дела. Ни стыда нет, ни совести. Тьфу. А туда же о нравственности, о школе будущего. В настоящем бы лучше жили». Тяжелые мысли бродили в голове Анны Петровны. Она даже не осознавала, что глубоко завидует всем. Ее зависть действовала как гадкий паразит, который пытается отравить и ослабить свою жертву. Как крокодил, она притворяется безобидной, но всегда готова нанести удар, когда неожиданно появляется возможность.
Но ей многие сочувствовали. Жалели. Нужна ли была жалость Анне Петровне? Нет.
Ее внутренние границы были надежно защищены. Она уже многие годы жила в коконе, который покрылся толстыми оболочками.
А что было бы, если вся троица взяла и пригласила ее в свой микроколлектив. От этой мысли она вздрогнула. Несомненно, она именно этого и хочет. Быть независимой и радостной. А она понимала, что этого не будет.
У нее было удивительное хобби. Анна Петровна вязала крючком маленьких зверюшек: зайцев, лягушек, осьминогов. Эти брелоки-сувениры она дарила людям на праздники. Анна Петровна любила говорить:
— Чем бы старость не тешилась, лишь бы не болела.
Она знала, что одни дети ее любили, другие не очень, но были и те, которые ненавидели. Ненавидели в основном лодыри и бездельники. Вот что с ними делать? Искать индивидуальный подход, зажечь. Было бы что зажигать, а то ведь у многих фитиля нет. Как объяснить родителям, коллегам, что все дети обладают разным потенциалом? Учится он на свои тройки, и пусть учится. Нет. Видишь ли, показатели в школе ухудшаются. Маргарита Дмитриевна так и говорит:
— Я подбираю детей для проектов по глазам, а не по оценкам. Есть много детей, которые не поют и не играют на музыкальных инструментах, но хотят быть значимыми, заметными. Вот с ними я и работаю. Чаще всего это троечники.
Она, видите ли, работает по глазам. Хорошо ей говорить, у нее предмет география. А попробовала бы она русский язык, где такая высокая ответственность. Их учишь, учишь, а они все равно пишут с ошибками. Вот последний диктант, лучше бы мои глаза его не видели. Одна пятерка, три четверки, а остальные двойки и тройки. А родители хотят пятерок и четверок, странные они: им вечно кажется, что их дитя прижимают, притесняют. И я, видите ли, плохо работаю. И домашние задания не задавать, ну как без закрепления правил научиться грамотно писать?
Такие невеселые мысли тревожили Анну Петровну.
Глава 15
Артем долго раздумывал, идти к Арине или нет.
Если пойдет, что это даст?
Если не пойдет, так и будут шушукаться за спиной учтивые доброжелатели, готовые посмаковать горяченькое.
Он тяжело вздохнул. Посмотрел на свое кислое и растерянное отражение в зеркале и решительно надел ботинки и куртку. Был последний день февраля. На улице он уловил тонкий, сладкий аромат приближения весны, хотя февральские метели еще шумели. Артем потянул носом, принюхался, улыбнулся. Скоро весна! И мужественно двинулся к знакомому дому.
— О! Какие люди! А я вас не ждала, — воскликнула Арина, открывая дверь.
Артем отдал ей торт и напряженно спросил:
— Ну надеюсь, чаем-то меня угостишь?
— Воды у нас сколько угодно. Тем более торт есть. Вот потолстею — никому нравиться не буду, — засмеялась женщина. — Проходи на кухню. Кухня — самое уютное место в доме, после постели. Но постель с воздушным одеялом — это личностное. А кухня для всех.
Артем взглянул на тарелку с золотистыми яблоками. Она достала темно-синие чашки, разрезала торт и положила в тарелки. Артем наблюдал за ней. Когда-то она даже нравилась ему. Будоражила мысли, вызывала из глубин надежды, но он быстро понял, что она не его цветок.
Поговорили о школьных делах, о погоде. Она догадывалась, зачем он пришел, и наконец озабоченно спросила:
— Ты ведь ко мне пришел не о погоде говорить? Хочешь мартини?
Она открыла бар, достала бутылку вермута и бокалы.
— Нет, отложим вино. Я пришел серьезно с тобой поговорить. Арина, давай кончать распространять сплетни о наших близких отношениях. Мы хорошие друзья. И для меня это очень дорого, так давай и будем просто друзьями.
Разговор становился нудным и тяжелым.
— А ты знаешь, тебя ведьмой называют, — вдруг выпалил Артем.
— Очень хорошо, пусть боятся, пусть трепещут, словно осиновые листочки, я ведьма и богиня любви в одном лице, — расхохоталась Арина.
Какая-то часть Артема тут же согласилась с Ариной, а другая возмутилась.
— То, что ты говоришь, не соответствует твоим желаниям, ты словно надела на себя мантию с чужого плеча, — качал головой Артем.
— А ты откуда знаешь о моих желаниях? Я отрабатываю старые и чужие хотелки, они меня когда-то заразили, как вирусом, — и она вдруг разрыдалась.
На студенческих вечеринках бывало: она берет гитару в руки, все взоры устремляются на нее. Мальчишки с ее курса были все явно или тайно в нее влюблены.
— Извини меня, вдруг что-вспомнилось, — она вздохнула, вытерла глаза. Медленно, со всхлипыванием она начала свой рассказ.
— Ты даже представить не можешь, как мне было тогда давно стыдно. Стыдно перед дочерьми, перед родителями, перед людьми.
Я развожусь. Знаю, многие женщины проходят разводную стадию жизни.
Одна очень рада: ура! Свобода! Другая громко плачет. Сколько женщин, столько и нюансов этой проблемы.
А как все красиво начиналось. Мы познакомились на дискотеке. Он спросил у меня:
— Когда у вас посвящение в студенты?
— Во вторник.
— А почему в будний день? — удивился он.
— Чтоб сделать его праздничным, — ответила я.
Так этот день нас и «повенчал». А потом вздохи и поцелуи. Замирание сердца и радость встреч.
— Знаешь, когда я застала своего мужа с другой в моей постели, Артем, веришь, я была потрясена, парализована. И поэтому я не кричала, не ругалась. Это я потом буду стучать кастрюлями и бить ложками ни в чем не повинный стол. Однажды муж прибежал и долго смотрел, как я монотонно бью ложкой по столу. Он засмеялся и спросил:
— Что с тобой? Какая оса укусила?
Я повернула к нему свое искаженное лицо. Он отшатнулся. А я отрешенно ответила:
— Бью ее, твою новую пассию!
Самым ужасным было то, что мы оказались в полной невозможности уйти друг от друга. Две девочки, наши дочери. Временами казалось: между нами возникла непреодолимая преграда, будто мы находились по обе стороны непроницаемой стеклянной стены. Мы знали, что друг с другом существуем, но упорно притворялись, что не видим, запретив себе даже бросить взгляд мимоходом в сторону другого. Это было чрезвычайно тяжкое испытание для наших когда-то любящих сердец. Но я поставила условие перед мужем: «Я не дам официальный развод, пока ты не обеспечишь меня жильем».
Как молодому специалисту ему полагалась квартира.
К осени вернулись девочки, в семье наступило временное перемирие. Игорь постарался перевестись в другой гарнизон. Там мы сразу получили трехкомнатную квартиру и развелись.
Я, конечно, не из железа и тем более не стальная леди.
Меня сопровождало море, а может быть, и больше, соленое море слез.
И когда иду — слезы, и когда стою, а как присяду — море, соленое море.
Спутались мысли, они лезут одна на одну, душно.
Поразила мысль: «Что же со мной будет дальше?»
Иногда не представляла, что надо будет встать, зачем-то одеться, куда-то идти.
Не хочу, мне не надо, но я пойду куда-то, кого-то увижу, что-то скажу.
Мне безразлично, куда я пойду и что я увижу. Из этого состояния я вышла мудрой, я знала, что мне делать. Выживать мне помогали мои дочурки, и моя младшая сестра, и мать, чем могли и как могли. Я признательна им, и мы не только родственники, но и друзья. У меня по-настоящему началась новая жизнь.
С тех пор я держу себя в «берегах» и, как полноводная река, не выхожу из себя.
Все остальные конфликты или раздражающие моменты мне кажутся мелкими. Я их либо не замечаю, либо ищу компромисс. У меня даже в какой-то характеристике написано: неконфликтная. И уж точно никогда не хотелось мстить, даже мыслишки такие в закоулках извилин не прятались.
Артем смотрел на нее сочувственно, слушая ее исповедь, думал: «Чужая душа — потемки. Но я не священник, чтоб передо мной исповедоваться». Но сказал:
— Не ты первая, не ты последняя. Это просто новый поворот судьбы, и мы сами выбираем дороги. У тебя двое детей, почему ты энергию не направила на них?
Она, словно услышав его, сказала:
— Хотелось хоть с кем-нибудь поделиться, что у меня на душе большой болячкой торчит.
— До других мне дела нет. А дети — это личное и совсем другое. До них у меня всегда есть дело. Но я еще молода, красива, полна сил. Понимаешь ты это? Я знаю себе цену. Правда, больше живу прошлым.
— Вот-вот, ты не прошла обряд перехода на новый вызов и застряла в прошлом, — убежденно сказал Артем.
— А будущее? Какое оно? Нет ничего, кроме как кутить, гулять и завлекать мужиков, пока молодая.
— Ты сама себе худший враг. Ты создаешь себе славу и смятение. Ты предоставила ветру свою судьбу.
— Ах… вот как ты думаешь? Ишь какой праведный нашелся, — нервно прошептала она и задумалась.
Арина была артистична, в ней была особая сила притяжения, мужики ее чувствовали на расстоянии, как собаки чувствуют, кто их боится. У нее были удивительные глаза.
Ее глаза притягивают, словно сильнейший магнит. Спустя миг кто заглянул в ее глаза, буквально чувствует необъяснимую крепкую связь между двумя душами, отражающимися в искорках глаз. Это незабываемые эмоции, когда два взгляда открыто и решительно встречают друг друга и на какое-то время замирают.
Арина давно пустилась во все порочное и разгульное, особенно летом во время отпуска, она любила тайные сексуальные приключения. Делала это скрытно, тайно от своих друзей и коллег по школе. Но городок маленький, информация мало-помалу накапливалась. Первым делом она взялась за коллегу. Она мстила, даже порой не осознавая этого. Навязалась к коллеге в подруги, стала часто бывать в их доме. Быстро сошлась с ее мужем. Ее половое влечение было сильное, в любви она стремилась к глубокому и интенсивному союзу с любовником. Семью она разрушила, и мужчина ей больше был не интересен. У нее появился страх перед привязанностями. Почувствовав, что отношения заходят слишком глубоко, она ускользала, уходила.
Возникшая пауза затянулась. Артем смотрел на Арину грустными глазами. А из телевизора неслась песня: «А для звезды, что сорвалась и падает…». Он смотрел на красивые тонкие пальцы ее руки и думал: «Это она, сорвавшаяся звезда. И не любить, не радовать ей как должно и могла». Тут он очнулся, как от ее чар, и, откусив яблоко, сказал:
— Но ведь это распутство.
— Распутство, — произнесла Арина по слогам, ставя чашку на стол. — Моралист?! А наплевать на мою любовь, на детей, на все прекрасное, что нас объединяло? Это что?
Она закурила длинную тонкую сигарету.
— Арина, ты глубоко ранена, ты невероятно обижена. Но проснись! Ты не одна такая. Найди в себе силы, оправдай его. Прости его! Отпусти!
— Мне кажется, я давно его простила и отпустила, но так хочется светлого, теплого, женского, — задумчиво произнесла она.
— А ты что делаешь? Все наоборот.
— Ты меня еще поучи! К такому жизнь меня не готовила… Я же поиграть, ребята! — вдруг раздался ее мелодичный смех, который заканчивался вздохом. — А знаешь, я уже то, что есть, что получилось. О, ты еще не знаешь моей странной связи. Так что место возле меня всегда занято. Я на тебя не претендую, будь спокоен. Но ты для меня хорошая, добротная крыша. И на работе удобно, и меньше сплетен вокруг.
Артем боялся потерять контроль над ситуацией. Он медленно подошел к окну и сказал:
— Мои последние слова: прекращай трещать на работе о наших отношениях.
Она громко засмеялась:
— Я подумаю. А то ты женись. Вон Маргарита, мне кажется, в тебя крепко влюблена.
Артем сверкнул злыми глазами на женщину, ему показалось, она специально его дразнит.
В конце концов они устали. Устали от этих бесконечных разговоров, которые уже давно перестали иметь смысл. В глазах обоих засияло осознание, что так продолжаться не может.
В тишине, нарушаемой только тяжелым дыханием двух уставших сердец, они решили договориться.
Он повернулся к ней спиной, сквозь занавески посмотрел на темную улицу.
Резко развернулся и пошел к выходу.
— Я все сказал.
Он быстро шел по снежной улице, в спину ему ощутимо дул февральский ветер.
Арина, оставшись одна, налила себе вермут, выкурила сигаретку, потом затянулась второй и позвонила своей верной подруге Маргарите, которая знала ее жизнь вдоль и поперек.
— Догадайся, кто у меня только что был.
— Костик?
— Какой Костик? Бери выше: Артем. Ха-ха-ха! Требовал, чтобы я не поддерживала слухи о нашей с ним близости. Я ответила, что буду думать.
— За его спокойствием что-то стоит, предчувствуется какая-то тайна, — начала нерешительно Марго.
— Да какая там тайна. Корчит из себя чего-то.
— Не скажи! От него исходит тепло, неуверенность, робость вперемешку с решительностью, как будто он боится, что его тайну раскроют. Ты помнишь, как мы много раз ездили в театр в областной город, и он всегда был чуточку другим. Каким-то глубоким.
— Вся глубина его тайны в твоих чувствах. Признайся уже, он тебе нравится и ты в него чуточку втюрилась, а может, и больше чуточки.
— А вот посмотрим. У него есть тайна.
— Марго, я так устала от своих тайн, хочу тишины.
— Ой, опять звонок в дверь. Наверное, вернулся с извинениями и расшаркиванием ножки. Я тебе перезвоню.
Глава 16
Понедельник начинался тяжело. В раздевалке разбили окно. Дежурный администратор Наталья Владимировна все утро разбиралась с нарушителями. Мальчишки из седьмого класса, размахивая руками, доказывали завучу, что они здесь ни при чем. Виноватых, если не поймал за руку, как всегда невозможно найти. Их и не нашли, и администратор вызвала мастера-стекольщика. В это время в вестибюль вошла она. Большая лохматая рыжая овчарка. Она села напротив входных дверей, никого не выпуская и не впуская. Кто пытался к собаке приблизиться, она начинала рычать и яростно лаять. Вид у нее был, будто она ищет кого-то или что-то.
Наталья Владимировна стояла в шоке, не зная, что предпринять. Ученики были смешанного мнения: кто-то пытался успокоить собаку, пока другие просто наблюдали за этим зрелищем с улыбками на лицах.
Школьный охранник пытался прогнать блудливую собаку, но та грозно рычала. Он понимал, что необходимо принять меры для возвращения порядка.
Во внутренней части вестибюля мальчишки хлопали в ладоши, кричали, пытаясь отвлечь собаку, но она не обращала на них внимание. Она просто никого не пускала в школу.
Школьный охранник решительно сказал:
— Подождите, друзья! Давайте попробуем по-доброму решить эту ситуацию. Видимо, эта собачка проголодалась и испытывает жажду. Возможно, она заблудилась и случайно забрела в школу.
Он послал одного мальчишку за поваром, столовая была на первом этаже, и попросил захватить кость для собаки. Чувствуя аромат, исходящий от кости, собака решила пойти на мировую. Повар вывел собаку на улицу через столовую и отдал ей кость. Мохнатая собака махнула хвостом в знак благодарности.
Наталья Владимировна с облегчением вздохнула.
Возмущенная, разгоряченная под впечатлением от происходящих утренних событий, она вошла в кабинет и только налила себе чашку кофе, как в кабинет ворвалась учительница английского языка.
— Да успокойте вы уже этот класс, — возмущалась пожилая учительница Полина Ивановна.
Наталья Владимировна, тоненькая, как молодая березка, с вечно угрюмым лицом, подняла озабоченные глаза на старую учительницу. Да, с возрастом все становятся столь нетерпимы. Вздохнула. Вот и Полина Ивановна — ну в каждой бочке затычка. Все ей не то и не так; в ее молодости такого не было: учителя не позволяли прогуливать уроки, дети были добрее, учителя строже. Это были ее установки, постоянно высказываемые всем подряд.
— Ну что случилось, случилось что еще? — вздохнула Наталья Владимировна.
— Орут! В 36-м кабинете. Опять орут. Выскакивают в коридор. Сколько можно это терпеть. Хорошо быть любимчиком директора. Все прощается, — ехидно улыбалась Полина Ивановна.
«Ехидна. Завидно, что молодость прошла, бегает и злится, всем нервы треплет. Старая дева», — подумала в сердцах администратор.
— Идите и посмотрите сами, — сердито продолжала Полина Ивановна.
— Идемте, идемте, дорогая. Сейчас все выясним. Там буйствует шестой класс. Ох непоседы.
Вопли на этаже действительно разносились далеко.
Наталья Владимировна открыла дверь в класс. Перед глазами встал бардак. Все перевернуто вверх ногами. Валяются стулья ножками вверх. Рюкзаки разбросаны. Столы сдвинуты. Дети хохотали, вошедшего администратора не видели. А когда увидели, замолкли с улыбающимися рожицами.
— Что здесь происходит? — спросила Наталья Владимировна, голос ее звучал сильно и уверенно.
— Происходит отсутствие учителя, — пробубнила за спиной администратора Полина Ивановна.
— Полина Ивановна, у вас урок, идите к детям. Арины Дмитриевны нет, — констатировала Наталья Владимировна. — Она заболела, вам задание для самостоятельной работы и сидеть тихо, сейчас пришлю вожатую.
Она записала номера заданий на доске и вышла. Дети продолжали шуршать, но уже тише.
Наталья Владимировна возмущенно шла по коридору. Она была согласна с Полиной Ивановной, сколько можно закрывать глаза на опоздания Арины. Арина была, конечно, хорошим учителем. Дети ее любили — и младшие и старшие. Но с таким отношением к работе надо кончать. Все знали, что Арина подруга директора. Другая бы постыдилась пользоваться привилегиями, а ей все нипочем, только смеется. Администратор заглянула в вожатскую комнату, где Арина частенько со своей подругой чаи распивали. Там никого не было. Спустилась на первый этаж в кабинет директора. Кабинет был небольшой, но уютный. Артем почти ничего не менял в нем после старой директрисы. Напротив стола директора сверкал новенький черный кожаный диван. Сбоку от стола на тумбе размещен моноблок (все-во-всем) с большой памятью и качественной видеокартой.
Артем Дмитриевич сидел за столом и разговаривал по телефону. Кивком головы он указал Светлане Владимировне присесть. Она широким жестом отодвинула стул.
— Замучили с проверками. Опять едут, программы будут проверять. Как там у нас дела, все нормально? — спросил он, положив трубку.
Наталья Владимировна кивнула:
— Учителя поскрипели, поскрипели да и написали новые программы. Мне Арина Дмитриевна не звонила, что ее сегодня не будет. Вам ничего не известно? Учителя жалуются, дети кричат, по коридору бегают.
Директор слегка раздраженно скривился в улыбке. Матушка, это твои проблемы. Всем есть дело до его личной жизни. Так и стараются задеть. А у него с Ариной Дмитриевной ничего нет. Они просто друзья и коллеги. Правда, сама Арина старается подпитывать слухи о их связи. Как-никак выгода есть, лишний раз не склоняют. Вчера он как раз был вечером у нее дома. Требовал покончить с разными слухами.
— Нет, мне она не звонила, понятия не имею, что с ней, — голос у него слегка дрогнул, и он начал перебирать папки на столе.
Все говорило о том, что аудиенция закончена. Наталья Владимировна встала и медленно добавила:
— Я приходила сказать, что олимпиаду по русскому перенесли на другое число. Автобус надо перезаказывать.
Переждав несколько секунд, пока затихнут шаги администратора, Артем Дмитриевич начал звонить Арине. Они вчера расстались не очень хорошо. Это был воскресный вечер, их старые обиды и непонимание наконец-то достигли своего предела. Все началось с небольшого разногласия, а потом превратилось в серьезную ссору.
Он испытывал стресс и раздражение. Когда пошел к Арине домой, он был полон негатива. Время от времени такие моменты стали возникать все чаще, и с каждым конфликтом их отношения все больше разрушались. Оба понимали, что им нужно время на осмысление, чтобы осознать сложившуюся ситуацию и найти в себе силы начать сначала, если они хотят остаться друзьями.
Неужели она в отместку решила сегодня сорвать учебный день? На звонок не отвечали. Через несколько минут он позвонил опять. Телефон молчал.
Артем Дмитриевич оторвался от воспоминаний и позвонил дежурному администратору, что уезжает на совещание в управление, будет после обеда.
Наталья Владимировна заглянула к Маргарите Дмитриевне и сказала об отсутствии ее подруги. Маргарита заволновалась. Может, заболела, но почему тогда не позвонила.
Маргарита все утро звонила Арине. Бесполезно. Позвонила дочерям, и та и другая сказали, что вчера разговаривали днем, все нормально. Девочки были уже взрослыми, старшая собиралась замуж за врача-окулиста. Младшая выпустилась в этом году из одиннадцатого класса и пропадала у своего бойфренда.
— А что случилось?
— Пока не знаю.
Артема не было на месте. Как всегда, в трудную минуту у него срочные дела.
Маргарита беспокойно спешила домой к Арине, долго звонила в дверь, но в ответ была тишина. Она вызвала участкового и стала его ждать на лестничной площадке. На площадку выскочила Анна Петровна, соседка Арины, учительница, которую все в школе звали Ах.
Пока мастер возился с замком, Анна Петровна ворчливо говорила:
— Ой! Там вчера такие вопли были. Невозможно было смотреть фильм о страданиях рабыни Изауры.
— Мамаша, как вас зовут? Давайте по существу, вы видели что-нибудь? — спросил участковый.
— Анна Петровна меня зовут, Харламова. Не только видела, но и слышала. Из квартиры Арины в одиннадцать часов опрометью выскочил наш любезный директор Артем Дмитриевич и дал деру. Проскочил мимо меня и даже не поздоровался.
Наконец открыли двери, участковый сказал:
— Подождите здесь.
Он вошел в квартиру. Наступила зловещая тишина. Куртка Марго была распахнута, и она нервно теребила светлый шарф. Анна Петровна сгорала от любопытства, но молчала. Через несколько минут участковый вышел, вытер пот со лба и приглушенно сказал:
— У нее перерезано горло, надо вызывать следственную группу. Где ваш директор?
Маргарита приложила руки на губы, чтобы подавить громкий крик, а затем огляделась по сторонам, словно ища поддержки. Никого, кроме участкового и учительницы русского языка, рядом не было.
Последнее, что она видела, это ехидную, только уголками губ, улыбку Анны Петровны.
Маргарита выскочила из дома и понеслась в школу. Артема не было в школе. Секретарша сказала, что он уехал на совещание в управление.
Глава 17
Марго мчалась на машине по мокрому от снега шоссе в управление. Кругом была слякоть. Руки ее дрожали, глаза застилал туман от слез. Как же так?
Сегодня понедельник. Этот день стал первым в ее жизни, когда она была без самой близкой подруги. Она ушла от нее, оставив в ее сердце боль, и отправилась в яркий, солнечный мир свыше. Как же так?
Они провели с ней вместе много лет, разделяя радости и горести. Их связь была так тесна, что они делились всеми секретами, чем можно и нельзя, и переживали вместе. Всегда поддерживали друг друга.
Они отдыхали много времени в совместных отпусках, где царили разнообразные эмоции, ощущения, дружба, общение, фантазии. Здесь Арина могла принимать разные облики и погружаться в иные роли и лица. Но она всегда оставалась доброй и отзывчивой.
В отпуске и в жизни было много взаимного творчества, обсуждений, юмора, веселых историй и смеха. У них были живые разговоры, иногда длившиеся до самого утра. Все это было... Теперь все это исчезло. Теперь Арины нет... И для Марго это необычно, пусто, тихо и грустно... Как же так?
В последний месяц на Арину как будто тень опустилась, она словно предчувствовала. Много говорила, что хочет побыть одна, в тишине.
Марго прошептала:
— Мое дорогое и нежное солнце, пусть твое пребывание там, в вышине, будет наполнено спокойствием, радостью и теплом. А мы, те, кто остался здесь, всегда будем любить и помнить тебя. Ты навсегда останешься в моем сердце, моя родная.
Теперь главное — спасти Артема. Она уже больше ни о чем не могла думать. Тормоза визжали, она неслась вперед. Где-то проскочила на красный свет. Да ладно! Бог с ним. Главное, успеть до полиции. Марго ни секундочки не сомневалась, что Артем невиновен. «Потерять его теперь — мой самый главный страх», — думала она.
Защитить. Спрятать. Прикрыть крылом.
В управлении она стремительно проскочила к секретарю и лихорадочно попросила вызвать Артема Дмитриевича с совещания. В лице Марго было что-то такое, что заставило секретаршу поспешно пойти в зал. Вскоре показался Артем.
— Не спрашивай ни о чем. Бери быстрее куртку, и бежим к машине, — сказала шепотом она, увидев Артема. — Свою машину оставь здесь на стоянке.
Они пулей промчались по узкому коридору, миновали лестницу и выскочили на улицу.
— Марго, что случилось?
— Молчи и слушай.
И она сумбурно, путаясь в последовательности событий, рассказала про утро, Арину, участкового и учительницу…
— Самое страшное, что ты первый подозреваемый.
Артем был ошарашен. Арина убита, его подозревают. А он? Он испугался, и это было написано на его лице. «Ах, Маргарита, мне бы твои проблемы, — думал Артем, внимательно слушая Марго. — Если обо мне узнают, мне конец». Марго заметила его испуг и прикрикнула:
— Брось паниковать раньше времени, — заявила Маргарита, всматриваясь в зеркало, нет ли погони. На дороге все было спокойно.
— Сейчас по пути купим продукты, — нервно продолжила она, — и поедем ко мне на дачу, точнее, не ко мне, а к моей подруге, там никто не живет. Ты будешь жить.
— Послушай, у меня тоже не все гладко сложилось в жизни, — внезапно начала Марго. — Может, именно поэтому я тебя понимаю. Мне было 27 лет. Я мечтала о семье, о муже, о детях…
Неожиданно их подрезала белая «Ауди».
— Куда прешь? Козел! — бешено заорала Марго, резко нажимая на тормоза.
И словно этот козел забрал ее отрицательную энергетику, она спокойно продолжила:
— Мой муж был старше меня. У него был сын десяти лет. Я старалась быть хорошей матерью, но еще больше я хотела иметь своих детей. Однажды они ехали с юга и попали в аварию уже на подходе к дому.
Артем слушал ее вполуха, думая о своем: «Если обо мне узнают, мне конец».
— В аварии выжила только одна женщина, это была моя лучшая подруга, — продолжала Марго. — Выписавшись из больницы, она написала заявление в полицию, обвиняя меня в их аварии. Дело возбудили. Конечно, ничего не доказали. Но пятно на мне осталось. Пришлось бросить школу, другая моя подруга посоветовала ехать сюда, в этот деревянный город. Здесь у них был дом, оставшийся от родителей. Так я и оказалась в этой школе.
Она помолчала.
Заехали в придорожный крупный магазин. Продуктов купили много, на несколько дней. Свернув с основной дороги, добрались до небольшого, но красивого домика, занесенного снегом.
— Это дом моих друзей, запомни: их зовут Галина Максимовна и Олег Андреевич Долговы, — механически сказала она.
— Мы хорошо и творчески работаем. Я доверяю тебе, — почему-то шепотом начал Артем. — Ты должна меня выслушать, а там будь что будет. Я не убивал Арину! Но я там был, ушел от нее, она была еще жива. Было поздно, около одиннадцати вечера. Она вышла на площадку, чтоб меня проводить.
Он глубоко вздохнул, замолчал, пауза затянулась, но Маргарита не торопила его, молча курила не первую сигарету за день. Голос Артема был странным, объяснение, видимо, будет долгим. Она вышла из кухни, давая время Артему собраться с мыслями, и вернулась, накрытая шалью, понимая: разговор может затянуться за полночь. Верхний свет не зажигали, задернули окна плотными шторами.
— Да, я ходил к Арине, — словно очнувшись, начал Артем, — ходил, чтобы разобраться в наших отношениях, хотел рассказать то, что скажу тебе сейчас.
— Подожди. Почему такой пессимизм? Если ты знаешь, что не убивал Арину, за себя надо бороться. Нужен хороший адвокат.
— Бороться? Меня видели две соседки, как я входил к ней и выходил. Учителя в школе шушукаются и напели, конечно, следователю о наших отношениях. Тем более у меня мотив, а кто будет искать и ковыряться в дерьме.
Он опустил голову, почти седой висок сверкнул в свете огня. Он чувствовал душу Маргариты, согревающую, словно бархатный плед, дарящую уют и спокойствие.
«Как рано Артем поседел, — подумала с сочувствием Маргарита, — выглядит он солидно, не по годам».
— Ты хотел мне раскрыть мучительную тайну. Давай рассказывай. Подожди, я чайник поставлю.
Она налила в чайник воды, достала из пакета банку кофе, заварку, печенье, варенье, порезала колбасу. Из буфета темного дерева достала тонкие чашки глубокого темно-синего цвета.
— Какой адвокат? Все зарплатные деньги, которые я получал, я вкладывал в путешествия и школу: то крышу надо отремонтировать, то пол перебрать, то двери менять. Ты же отлично знаешь. Для жизни мне надо немного. Ладно, скрываться бессмысленно. За чужим забором не спрячешься. Но подумать надо. Прошу тебя, не говори никому о нашем разговоре. Извини еще раз, что заставляю тебя рисковать.
Он рассказал ей про первую волнующую любовь. Что это осталось далеко в прошлом.
— Пока мы живы, все можно изменить, — задумчиво сказала Марго. — Ты сильный, ты сможешь выдержать и защитить себя.
— Какой же я сильный, если я прячусь.
— Сейчас главное — выиграть время.
Кстати, у Арины был роман с молодым человеком.
Арина легко общалась с противоположным полом. Не только мужчины, но в старших классах многие мальчишки были в нее тайно влюблены. На празднике последнего звонка она пела вместе со своим выпускником Константином прощальную песню. Ах! Что за чарующая песня! Им долго аплодировали.
Выпускник был высок, строен, с шапкой черных густых волос, правда, с дурной привычкой дергать волосы на затылке, но это его не портило, а придавало некий шарм.
Костя был в Арину безумно и тайно влюблен, он встречал и провожал ее. Арине было забавно смотреть на мальчишеские страдания. Сердце то улыбалось, то обдавало холодом и потерей чего-то несбывшегося.
Выпускной праздновали, как всегда, в ресторане дома отдыха для работников Газпрома.
Это была своего рода инициация учеников, посвящение во взрослую жизнь. Красивая. Роскошная. Торжественная. Вначале все выпускники были на фотосессии возле фонтанов, которые стекали с потолка вниз в огромном холле. Круглый зал для праздника состоял из двух ярусов. Внизу были длинные столы по кругу для выпускников и учителей. В центре танцпол. Наверху располагались бар и столики для родителей. Наконец наступает торжественный момент. Директор объявляет по микрофону:
— 11-й «А». Классный руководитель Наталья Петровна. Встречаем.
Ребята парами под музыку спускались сверху вниз по винтовой лестнице в зал праздника. Внизу полукругом стояли родители и учителя и дружными аплодисментами встречали классы. Каждый класс останавливался возле своих столов. Девушки в длинных воздушных платьях, с красивыми прическами, юноши в элегантных костюмах. Красота порождала красоту. Это был настоящий бал, выпускной бал. Но вот смолкла музыка. Все расселись по местам. И начались пир и речи: слово предоставлялось то выпускникам, то их родителям и учителям, по правилам речи должны быть короткими, но емкими. Все это чередовалось танцами, выступлением самодеятельных артистов, опять же выпускников и учителей. Было весело, динамично, радостно.
На выпускном в школе, а затем в ресторане Арина и Костик пели дуэтом шуточные и бодрые песни. Целовались в щечки. Арина была в бежевом длинном платье, которое гармонировало с ее карими глазами, делая их еще заметнее. Платье безупречно облегало все контуры тела, подчеркивая все правильные места. Оно скрывало то, что требовалось скрыть, и выделяло то, что требовалось подчеркнуть, как спереди, так и сбоку и сзади. Зеркальное отражение Арины показывало стройные и изящные формы, которые были идеально подчеркнуты этим великолепным платьем. Это было настоящее произведение искусства в мире моды, приобретенное в Москве специально к выпускному.
Костик не мог оторвать от нее глаз и много с ней танцевал. В круге все прыгали общий танец, он хотел еще раз поцеловать Арину, но увидел только изумленную улыбку и палец, прижатый к губам, она словно мягко указывала:
— Молчи о нашем нежном поцелуе.
Все это видела я, давно уже наблюдавшая за Ариной, да и знала, что к Костику та неровно дышит. Сколько раз я пыталась вразумить подругу, а она только смеялась. Пусть все будет так, как будет.
Отгремели праздники.
Ученики готовились поступать в институты. Костя ходил к Арине на занятия математикой.
Однажды в дождливый день Арина сказала:
— Кофе хочешь? Все равно дождь идет, куда ты пойдешь.
Дождь лил как из ведра.
Про кофе никто даже не вспомнил. Даже в горячке, даже в своих мыслях он не мог описать, что она вызывала у него, что он вызывал в ней.
Он придвинулся к ней и прижал ее к себе.
Он был уверен, что, когда он перестанет держать ее, она оттолкнет его.
И ошибся.
Внезапно она вздохнула, открыла свои темные глаза, притянула его к себе, обхватив его за шею, и вернулась к нему в волнующий поцелуй, оставаясь там на долгое время.
Его сердце бешено билось. Его ноги прижимались к ее ногам. Она даже мягко провела рукой по его бедру. Это чувство было странным, возбуждающим, необычным, и это приносило ему полный восторг.
Очень гладкая женская кожа удивительно непостижимой мягкости казалась ему очень горячей, словно обжигающей. Волосы попадали в нос и пахли чудно и пьяняще.
Она нежно прикасалась к нему, словно изучала его, словно пыталась насладиться каждой ноткой вина, и с каждым моментом она ощущала все более превосходный и благоухающий вкус.
О ужас! Она смотрела на него. За несколько минут она полностью раскрылась перед ним, трансформируясь из обычной женщины во всесильную соблазнительницу.
Костик запустил ей руку в волосы и легонько сжал на затылке, и она забыла обо всем. Он был в ужасной спешке, потерял голову и не смог произнести ни единого слова. Время остановилось.
Она нежно прикоснулась губами к его груди, прямо к сердцу, которое по какой-то причине, казалось, не внутри, а снаружи. Оно пульсировало, горело, отчетливо колотилось. Было удивительно, что кровь не била из него фонтаном.
Что ожидало его в будущем, он не знал. Все, что происходило с ним, было впервые.
Потом понеслось.
Только вперед. Только в этот момент. Только в ее сопровождении.
— Ты такая сладкая! — расслабленным голосом прошептал он и раскинул руки на ее широком сексодроме.
Костик частенько оставался у Арины…
Потом он поступил в военное училище, писал трогательные, полные любви письма: «…Ты полностью восхитительна от головы до пят, я мечтаю о том, чтобы коснуться тебя, мечтаю о том, чтобы ты коснулась меня…». Арина ему на письма отвечала. Она считала, мальчика надо поддержать, ему одиноко в мужском коллективе. В каникулы он приезжал, мчался к Арине, а она думала, это последняя ее секс-лебединая песня. Мальчик закончил учебу, превратился в мужчину. Распределился в гарнизон в нескольких километрах от ее городка и стал преследовать Арину, клялся ей в любви. Она прекрасно понимала, что мальчику ничего дать не может. Арина была мало склонна сострадать и считала, что с Костей надо кончать. Ей нужны были серьезные отношения. А тут только детские забавы.
Марго все говорила и говорила.
«Боже, — думал Артем, — это совсем как про меня в молодости».
Артем осторожно погладил руку Марго и приблизился к ней. Их губы встретились в нежном поцелуе, и время остановилось, окутывая их магией любви. С каждым поцелуем страсть горела ярче, Марго чувствовала, как ее сердце бьется сильнее. Артем коснулся ее лица кончиками пальцев, его прикосновение проявляло всю его нежность и преданность. Его касание окутало ее словно бархатистым лепестком.
Они обняли друг друга, и их тела стали единым целым. Волна страсти накатывалась на них, окутывая их каждую клеточку. От каждого прикосновения Марго чувствовала, как внутри нее все трепещет, как пробуждается желание, только они двое, объединенные любовью.
Они слились в страстном поцелуе, забывая о мире вокруг. Внутри них были только огонь и желание. Вместе они путешествовали по безграничным просторам любви, погружаясь в глубины страсти, где время исчезало, оставляя только это мгновение.
Вселенная стала для них маленькой, они нуждались только в друг друге. Их любовь была сильнее всего на свете, и никто и ничто не смогло бы разделить их. Это было их счастье, и они обещали друг другу, что никогда не будут забывать этот момент и всегда будут беречь их любовь.
Рано утром Марго уехала на работу. Артем нехотя вылез из-под воздушного легкого одеяла. Побродил по комнате, затопил печь. В небольшую дверцу он смотрел, как играет огонь. Огонь всегда его завораживал. Он смотрел на пляшущие пламя и языки огня, и его сердце замирало от восторга, а сегодня еще и тревоги. Внутри него что-то застыло. Или, возможно, не застыло, а просто перестало жить. И это состояние все больше погружало его в апатию.
Он обращался к огню, словно к наставнику за советом.
Артем понимал: пуститься в бега он не может, а возвращаться было страшно.
Он ходил из угла в угол по маленькой комнате и напряженно думал. Наконец он принял решение и написал Марго письмо.
«Милая, дорогая Марго. Я тебя люблю. Я безгранично рад твоей помощи. Но прятаться больше не могу, это выше моих сил. Я сидел один, укутавшись в теплое одеяло, в незнакомой комнате. Поленья в печи потихоньку трещали, наполняя пространство теплом и приятным шепотом. Но мое сердце все еще тревожно колотилось, словно оно не могло успокоиться в этой незнакомой обстановке.
Новое место, предоставленное тобой, мне как маленький уютный домик на краю коттеджного поселка — место, которое должно было уносить меня от страха тюрьмы, но оно не могло меня защитить. Прошедшая ночь и утро вскрыли все мои скрытые страхи и беспокойства, и теперь я чувствую себя незащищенным и потерянным в этой незнакомой обстановке.
Стены стали вызывать еще большие ощущения тревоги и страха. Шуршание следов под ногами казалось словно шепотом листвы, которая замышляет что-то зловещее. Я смотрел на деревья за окном, отдыхающие под покрывалом снега, и они казались мне устрашающими и неприязненными. Мое воображение превращало ветки деревьев в руки, протягивающиеся ко мне, готовые схватить и утащить в неизвестность.
Каждый час мои страхи становились еще более реальными. Я слышал нечеткие звуки далеких ветров, подобно смерчу, развивающемуся вдали, и представлял, как он провоцирует ветки на деревьях, словно укрывшие руки, готовые к нападению. Воздух сквозь запах снега через открытое окно был свеж, но я остро чувствовал свою уязвимость в этом одиноком мире.
С каждой минутой я пытался преодолеть свой страх. Я настраивал себя на благодатную мелодию огня в печке. Шептал себе слова успокоения, нежно укладывая свои сомнения на полку и призывая внутренний покой. Я смотрел в окно и вдыхал этот призрачный воздух зимы, пытаясь принять его как часть себя, наложить на него свой штамп безопасности и чувствовать себя как дома.
Мое положение все еще было испытанием, но я не сдавался. Я принимал вызов, чтобы обрести силу внутри себя, справиться с этим незнакомым миром и найти свою собственную уверенность. Потому что, в конце концов, тюрьма — это переходный период, подготовка к новому началу, и я знал, что смогу пройти сквозь эту сложность и найти свой путь на этой незнакомой земле.
И зимний день превратился в мой камень прочности. Я смотрел на огонь, нежно пляшущий, на языки пламени, и мне казалось, они улыбались мне. Я вновь наслаждался прохладным воздухом у открытого окна, и он приносил не только страх, но и новую свежесть. И я принял решение: завтра я выхожу на работу, а там будь что будет.
Милая и любимая, я целую тебя. Я знаю, ты приедешь сегодня, прости меня. Спасибо за все. Твой Артем».
Марго приехала поздно вечером. В окнах было темно. Артем спит и добрые сны видит. Она нежно улыбнулась. Она искала его и не нашла. Ушел. Куда? Больше всего она испугалась, что просто сбежит, прихватив документы. Правда, сейчас не та ситуация, чтоб пуститься в бега. От себя не убежишь.
Может, зря она предложила ему это убежище?
Марго крутила письмо в руках. Ей было радостно от эпитетов, брошенных в ее адрес. Он раньше никогда не позволял себе ничего подобного. И она тоже подумала: пусть все будет так, как будет.
Глава 18
Следователь Иванов Георгий Иванович сравнивал себя с печником. Дед его был печник экстра-класса. У него заявки были расписаны на месяцы вперед. Дед был своеобразным оберегом в его семье. Он всегда был улыбчивым и великодушным, и его присутствие наполняло дом теплом и любовью. Но его невероятный талант художника-самоучки делал его еще более особенным.
Он обожал цветы и всегда украшал их дом своими картинами. Его работы были просто потрясающими: каждый цветок, листок или стебель были изображены с такой нежностью и реалистичностью, что казалось, будто они готовы прямо оторваться от холста. Картины сияли яркими красками и полным благоуханием, словно настоящие цветочные наряды.
Дед всегда находил вдохновение в своем саду, где он выращивал самые красивые георгины. Он бережно заботился о них, проверяя освещение и поливая их каждый день. Искренне считая, что растения имеют свою душу, дед уверял нас, что общается с каждым своим растением, что-то им рассказывает и просит их передать благополучие всему миру. Закончив кладку печи, он говорил:
— Дело сделано. Ждите новое.
Георгий Иванович, тоже завершив очередное трудное дело, говорил:
— Дело закрыто. Ждите новое.
Дедом он гордился.
Творческая жилка предка, переданная Егору, была его неотъемлемой частью с самого детства. Он всегда проявлял высокую степень воображения и любопытства, что помогало ему находить вдохновение в самых обычных вещах. Будучи ребенком, Егор предпочитал проводить время, рисуя различные сюжеты и создавая мир, полный красок и фантазии.
По мере того как Егор рос, его творческие навыки все больше усиливались. Он хорошо владел ручкой и кистью, и его рисунки становились все более выразительными и оригинальными. В школе его работы часто привлекали внимание учителей и одноклассников, и это вдохновляло Егора развивать свой талант еще сильнее.
Когда пришло время подумать о будущей профессии, Егор серьезно задумался о поступлении в художественную школу или в университет на факультет изобразительного искусства. Его родители и близкие друзья всегда поддерживали его и уверяли, что он обязательно сможет стать успешным художником.
Но Егор пошел по стопам отца, следователя по особо важным делам, который погиб от руки бандита. Он решил не поступать в художественное учебное заведение и оставить свое творчество как хобби. Егор в свободное время от работы продолжал создавать удивительные произведения и делиться ими со своими близкими и друзьями.
Перед Егором было новое дело. Зверски убита учительница.
Итак, учительницу по имени Арина Дмитриевна обнаружили мертвой в своей квартире.
Убийство произошло в тихом спальном районе городка.
Ногти у пострадавшей были сломаны. Найденные следы борьбы указывали на то, что жертва сопротивлялась нападению, что позволяло предположить, что убийство произошло умышленно.
Полиция начала расследование, задействовав свои эффективные ресурсы и команды. Еще раз опросили свидетелей. Но произошло все поздно вечером, и свидетелей было не много.
Егор начал с анализа заявлений свидетелей и сбора информации о подозрительных лицах.
Каждый в городке стал подозреваемым — от ревнивых женщин до возможных неприятелей из ее прошлой жизни.
Кругов, подозреваемых в убийстве, было много, они сидели, как матрешки — одна в одной.
Круг учеников — самый маловероятный.
Круг учителей — также нереальный. Все женщины, а такое мог совершить только мужчина.
Круг родителей — возможен.
Круг ее собственных детей — возможен, но они девочки и никак не мужчины.
— Что говорит экспертиза?
— У нее длинные ногти, некоторые сломаны, значит, жертва сопротивлялась.
— Понятно, ищите ногти или поцарапанного мужика.
— Перерезать горло, если человек жив, возможно только резко и внезапно. И это, пожалуй, по силам только мужчине.
— Ну не скажи, женщина тоже может.
— Установление мотива будет одной из ключевых задач расследования: понимание, что побудило убийцу совершить такое преступление, может помочь в выявлении его личности, — сказал Егор.
Однако подозреваемый уже был, мотив, правда, пока не ясен, — директор школы, верилось с трудом, но все бывает.
Егор шел в школу и размышлял. Все будут говорить, какая Арина Дмитриевна умница, творческий работник, настоящая учительница, строгая и справедливая, заботливая.
Составляя житейский портрет учительницы, Егор вспоминал своих учителей. И как-то ничего не вспоминалось. Да, отдельные лица возникали в памяти, но что говорили, как говорили — ничего не помнил, ну не помнил, и все тут.
В школе Егора поразила ученица, толстая, но в очень коротком, облегающем платье, с вульгарным принтом. Его раздражали толстые голые ноги. Он не считал себя ханжой, но считал, что всему должно быть место и относительная мера. Сегодня вторник — будний, рабочий день. Его мысли смешались, когда он узнал, что это не ученица, а учительница почти с голым задом. Он шел по коридору к учительской. Впереди него шли два школьника, то ли восьмиклассники, то ли девятиклассники, и громко рассуждали об устройстве нейтронной звезды. Егор поравнялся с парнями и спросил:
— Скажите, где течет река Сена?
Парни уставились на следователя, и один из них сказал:
— В Англии или в Италии.
Следователь расхохотался: есть такие страны. Парни недоуменно посмотрели на него.
— Спасибо, ребятки. Я смеюсь о своем.
Кое с кем следователь уже пообщался.
Несмотря на то, что директора многие уважали, некоторые из опрошенных учителей опускали голову и твердили: кто его знает? Все может быть.
Не мог наш Говорун убить учительницу, судачили родители. Не мог, до хрипоты в горле доказывали ученики, однако были и скептики, считая: чужая душа — потемки.
— Она никогда не была его любовницей, — вдруг вмешалась в разговор Маргарита Дмитриевна.
— Вы абсолютно уверены? — усмехнулся Егор.
— Да, — не дрогнув, сказала Маргарита Дмитриевна.
«Интересно, кого она защищает, его или ее. А может, честь мундира. Они что, всегда втроем в постели», — хотелось спросить Егору.
— Как вы узнали о смерти вашей коллеги, Маргарита Дмитриевна?
— Я рассказывала вашим коллегам, она не перезвонила в выходные, хотя и обещала, а такого не бывало, — всхлипывая и постоянно вытирая глаза, пролепетала Маргарита Дмитриевна. — В понедельник она не вышла на работу. Я пошла часов в десять к ней. Когда дверь не открыли, вызвала полицию. Дальше вы видели все сами.
— Скажите, у вас в школе такая учительская форма — облегающие и абсолютно короткие, до пупка, платья? — вдруг спросил Егор.
«Вот ханжа», — подумала завуч по воспитательной работе, стараясь подтянуть одной рукой незаметно платье до колена.
— У нас у учителей свободная форма. Да мы как-то и не замечаем особенно, как одеты учителя, все одеваются хорошо, — сказал кто-то из учителей.
— Вы позволите мне побеседовать с учениками и учителями?
— Да, пожалуйста, мой кабинет в вашем распоряжении.
— Я пойду в класс и к учителям, — сказал Егор.
— Как вам будет удобно.
Следователь Иванов разговаривал с учениками выпускного класса, где убитая была классным руководителем.
— Расскажите о своей учительнице, какая она? — Следователь скользил взглядом по лицам детей и понимал: они будут говорить только хорошее.
— Она была строгая, но классная, учила нас жизни, — взволнованно произнесла высокая девушка с последней парты.
— Это как? — удивился следователь.
— У одной девочки был конфликт в семье, ей казалось, что ее меньше любят, чем младшую сестру. И тогда Арина Дмитриевна нам популярно объяснила. «Посмотрите на мою правую руку, — сказала она тогда, — пальцы — мои дети. Отрубите любой из них — будет больно. Так и дети все дороги родителям, но каждый по-своему».
— Она была клевая, веселая, пела, играла на гитаре, — стали выкрикивать дети на разные голоса.
Были, конечно, и недовольные ученики, готовые свалить вину за свои неудачи в учебе на кого угодно, кроме себя. В ходе расследования выяснилось, что Арина была известна своими строгими методами в обучении. Одна из ее учениц, Ирина, была возмущена постоянными публичными унижениями и наказаниями, которые Арина наносила ей, так казалось девочке. Но на нее тут же шикнули одноклассники:
— Учить уроки надо, тогда никто не унизит.
— А как вы относитесь к одежде учителей? — спросил Егор.
— Нам все равно, как они одеваются, это их личное дело, — пробасил паренек в очках.
— Они очень хорошо одеваются, нам иногда хочется им подражать, — громко воскликнула девица с распущенными волосами и подведенными глазами.
— А вы помните, как одевались ваши учителя? — спросил очкарик.
— Я учился в гимназии, и у учителей была школьная форма. В пределах данной формы у них были вариации — платочки, шарфики.
Одежда учителей не давала покоя Егору, каким-то легким, но тревожным дымком скользила по волнам мыслей.
Уроки закончились, и учителя, пять человек, пили чай, судачили, когда вошел следователь.
«О, чайный клуб», — подумал он.
Надо бы по отдельности поговорить с учителями, но можно и вместе.
Следователь мягко задал свой коронный вопрос и вдруг получил неожиданный ответ.
— Расскажите, какая Арина Дмитриевна?
— Как жила, так и умерла.
— Что-то вы слишком жестко судите коллегу, — заметил удивленный Егор.
— Ничего не жестко. Закрывались двери школы — открывались двери для любовников. Она жила удовольствиями в данный момент. Помню, как она мне грозила, чтобы я молчала о ее похождениях. Угораздило меня поехать с ней вместе на юг отдыхать.
«Посмей только кому в школе рассказать, у тебя маленькая дочь, с ней все может случиться», — позже говорила она мне. Постоянно искала новые впечатления и развлечения. У меня не было причин ее уважать.
— Арина в учительской среде была приятным человеком, — вступила в разговор учительница с короткой стрижкой. — Умная, исполнительная, душа компании, поет, играет на гитаре. Кладезь мудрости, как говорят, за словом в карман не полезет.
— Проблема в том, что к нам, учителям, подходят со строгими мерками. А мы живые люди, — начала пожилая учительница, — у нас такие же заботы, как и у всех, любовь и разводы, желание быть любимой и страх быть одинокой. Хотя именно среди учителей много одиноких женщин. Сфотографировалась в купальнике — боже упаси, чтоб эту фотографию кто-то увидел.
— Почему ваши учителя одеты в облегающие и короткие платья? — задал свой вопрос следователь.
— И вы туда же, — засмеялась пожилая учительница. — Ну во-первых, не все, а в основном молодежь, во-вторых, не все платья короткие, есть и длинные. И это прекрасно, что в школе нет школьной формы для учителей.
— В сорок лет — молодежь? — уточнил Егор. — Как вы относитесь к директору?
Тут они встали стеной: не мог директор такое совершить.
— Почему?
Потому что не мог, говорили они на разные голоса.
— Спасибо вам. Вы нам помогли составить бытовой портрет Арины Дмитриевны.
Он вышел из класса, плотно притворив дверь.
Посмотрел на часы, зашел к Маргарите Дмитриевне.
— А учителя директора очень защищают, может, влюблены?
— Они влюблены в его спокойствие и уверенность, но нам от этого нелегче, она как-то странно посмотрела на Егора. В ее взгляде смешались смятение и страх.
Глава 19
Был вторник. Артем вечером вернулся домой, заехав за машиной в управление. Долго сидел на любимой скамейке, на которой так спокойно смотрелось вдаль. Сегодня он тревожно вглядывался в дальние деревья, укрытые снегом. Небо было серое, тяжелое, с нависшими подушками облаков. Мысли в голове Артема тупо упирались одна в другую. Необозримая даль, как бетонная плита, давила на сердце.
Вчера вечером от Маргариты можно было услышать, как она яростно говорит о важности борьбы за себя. Она верила, что в жизни необходимо проявлять силу и не сдаваться перед трудностями. «За себя надо бороться!» — уверенно повторяла она несколько раз за вечер.
Но Артем столкнулся с несговорчивым и злым окружающим миром, который казался ему похожим на непреодолимую преграду. Час за часом, оставшись один на один с собой, он пытался понять, что все, чему он учился и во что верил, исчезло. Трудности и несчастья, с которыми он столкнулся вновь, мгновенно поглотили его огонь и решимость.
Мучительно отвечая на вопросы в своей голове, он наконец задал себе главный вопрос: «Мужик ты или ржавая посудина?»
Ему было приятно, что Маргарита протянула ему руку помощи. Но он принял свое единственно правильное решение. Не прятаться. К нему медленно стали возвращаться силы и уверенность в себе.
В среду утром он неспешно собирался, долго подбирая носки к брюкам, застывая и ни о чем не думая с носками в руках. Один носок оказался с дыркой, Артем достал новый, но он был другого цвета, наконец он вытащил весь пакет с носками и подобрал нужную пару.
Страх, словно гигантская тень, окутывал каждую мысль и действие Артема. Нет! Это не конец, за себя надо бороться. Со страхом, вырвавшимся из глубины души, совладать было сложно. Он захватывал все новые позиции, заставляя внутренний мир Артема метаться из крайности в крайность.
«Заткнись», — сказал он решительно страху.
Собрался и утром вышел на работу как обычно.
Следователь допрашивал учителей в учительской. Об этом ему сообщила секретарша, с испугом глядевшая на Артема.
Он прошел в кабинет и плотно закрыл дверь. Он ждал. Знал, что придут. «Что я скажу им?» — неслись мысли у него в голове. Работа не ладилась. И он сидел, тупо глядя в компьютер, на нем светилась заставка экрана.
Томительно тянулось время.
Он понимал, что должен предоставить объяснение по предполагаемому убийству, но правда оказалась сложнее, чем он думал. У него нет алиби.
Надо идти на урок. Посмотрел на себя в зеркало, отражение не понравилось. Надо улыбнуться и идти к детям.
— Если придет следователь, проводите его в кабинет, а меня сразу вызовите, даже с урока.
— Хорошо, Артем Дмитриевич, — полуиспуганным голосом ответила секретарша.
Глава 20
Была среда.
Утром Марго узнала, что Артем на работе. Обрадовалась. Хотела бежать обнять. Но к нему она не пошла. Не знала, о чем говорить, понимала, сердцем чувствовала, что сегодня его арестуют.
Следователь ходил по школе, вел последние беседы, были опрошены уже почти все учителя.
Из открытой двери небольшой комнаты доносились визгливые крики и чей-то спокойный голос. Следователь не спешил входить и слушал.
— Мы с вами, Оксана Андреевна, уже не первый раз говорим.
— Вот именно, не первый, а сто первый, — кричала заплаканная женщина.
— Вы успокойтесь, не кричите, вашего сына бьют в школе, терроризируют? — спросил спокойный голос.
— Его учителя терроризируют, опять двойки по истории и географии, все время придираются, то нет тетради, то нет ручки, то не пишет, под стол залез.
— Так и есть, — улыбнулась собеседница, — мы вас не просто вызываем в школу.
— А когда у него все в порядке, учитель просто не объясняет материал, словно специально создавая ощущение бесполезности занятий.
— Вы мне скажите…
— И скажу, — визжал в ответ женский голос.
Женщина была толстая, маленькая, круглая.
Она, покопавшись в сумке, вытащила диктофон.
— Я вам скажу и даже дам послушать. Сколько можно третировать ребенка, издеваться над ним!
— Над вашим ребенком, насколько я знаю, никто не издевается. — В руках у Маргариты Дмитриевны был карандаш, она чертила таблицу до прихода мамаши. Сжав его между двумя пальцами, Маргарита Дмитриевна с хрустом сломала его, две половинки упали на стол.
«А, нервничает. Это полезно. Пусть знает: ребенок без защиты не останется», — подумала родительница.
— Послушайте, — начала мамаша, — я вас прошу, урезоньте своих учителей. Ваша школа — место насилия над личностью, увы.
Она слегка двигала губами, словно матерясь про себя, сдерживая, чтоб не выпустить слова наружу.
— У вас учителя опаздывают на уроки, на уроках говорят по телефону, заставляют детей делать несвойственную им работу. Опоздание на уроки — это не только потеря времени, но и отправление неправильного посыла ученикам о значимости пунктуальности. Разговаривают по телефону на уроках — это еще один показатель неуважения к ученикам.
Назревал никому не нужный конфликт.
— Уважаемая, — медленно и отчетливо произнесла Маргарита Дмитриевна, отмечая на листочке, что необходимо провести совещание с вопросом про телефонах, — если это действительно правда, то скажите, кто конкретно. А иначе у нас получается беспредметная клевета. Мне непонятно, откуда вы это взяли. Давайте говорить по существу.
— Откуда надо, оттуда и взяла, — сказала родительница, включая диктофон. — По существу — пожалуйста: у исторички нет педагогического образования, она ничего не понимает в методах воспитания.
— А вы понимаете в методике воспитания? Мне кажется, не вам судить о методе воспитания.
— А кому? Здесь у меня все записано, все уроки. Послушайте, послушайте.
Из диктофона неслось: «Если не хватает своего умишка, подключи родителей. А в этой четверти ты получишь двойку».
— Оксана Андреевна, — металлическим, твердым, хорошо поставленным голосом сказала Маргарита Дмитриевна, — я и никто в нашей школе не будет слушать запись. Даже при расследовании убийств речь на диктофоне не рассматривается уликой. Может, вы сами создали программу записи голосов. Извините, у меня ограничено времени, скоро начнется урок. Мы постараемся разобраться с ситуацией по вашему ребенку.
— А если ребенок покончит самоубийством? У вас будет время?
— Если Саша говорил вам о самоубийстве, надо показать его психологу, школьному или кого найдете. В школе создана виртуальная платформа, на которой родители и учителя могут обмениваться информацией, задавать вопросы. У вас есть ссылка на эту платформу, вы задавали вопросы учителям?
Женщина хмыкнула и, уходя, еще долго продолжала бубнить.
— Проблемы у вас в школе, — засмеялся Егор, входя в комнату.
— Да какие проблемы, вся школьная жизнь соткана из разных мелочей, а копнешь поглубже — все окажется очень серьезно. К сожалению, большинству родителей нужны оценки, а не знания. А мы становимся рабами, заложниками у них. Всем родителям понятно: если ребенок ничего не положил в голову, не зафиксировал в ней, то там нечего искать. Родители хотят, чтоб дети ничего не делали, но все знали, чтобы мы им чипы готовые вживляли. Учеба, безусловно, требует колоссального труда от всех ее участников: учителей, учеников и родителей. Каждый из нас играет важную роль в успешном обучении и развитии ребенка. Помимо передачи знаний, они создают условия для развития учеников. Учителя разрабатывают уроки, занимаются планированием и подготовкой материалов, ищут креативные и интересные способы презентации информации. А уж сколько они рутинных отчетов пишут — сказано-пересказано.
Они также обладают навыками управления классом и способностью создать спокойную и поддерживающую обстановку в классе. Учитель — обыкновенный человек, и он ждет отдачи, а к нему сплошные претензии. А сейчас идет дискуссия, чтоб домашние задания не задавать. И как учить? Ведь если в головку ничего не положил, там нечего искать.
— Но родителям некогда, их тоже можно понять, — вставил следователь.
Маргарита Дмитриевна вздохнула. Егор внимательно за ней наблюдал, на вид ей было лет тридцать, но Егор точно знал, что тридцать пять. Обратил внимание на ее странность то надевать очки, то сдергивать их с переносицы. Он знал, что талантливые дети прозвали ее «мартышка и очки». Знал он и то, что она осведомлена о прозвище, но не обижается. Как молодо выглядят женщины-учителя, а может, молодость им сохраняют дети своими радостями, веселостью, беззаботностью.
— Пройдемте в кабинет директора, кабинет выделен в ваше полное распоряжение, — прервала его размышления Маргарита Дмитриевна. — Сейчас, после урока, подойдет Артем Дмитриевич.
— А он нам не нужен, я хочу поговорить с вами, — начал, улыбаясь, Егор. — Я хотел бы узнать поподробнее об отношениях Артема Дмитриевича и Арины, как ее по отчеству, а, тоже Дмитриевна.
— А что говорить? Не было у них никаких отношений, кроме рабочих и дружеских. Сплетни, которые гуляют по школе? Да, гуляют. Но это все выдумки Арины, ей так было выгодно.
— Чем же?
— Меньше спрос, а если пошушукаются, так пусть шушукают. Так, по крайней мере, считала Арина. — Маргарита размяла сигарету в руках, видимо, хотела закурить, но здесь нельзя было. — Не верю я, не верю, что Артем мог убить Арину.
— Ну знаете, в тихом омуте черти водятся.
— Вам виднее, но я не верю.
***
И снова были вопросы к Маргарите Дмитриевне.
На сегодня оставалось еще несколько к подруге Арины Дмитриевны. На вопрос о любовниках Маргарита Дмитриевна глаза опустила. Долго молчала, да и как сказать, хоть и косвенно, но был замешан директор, он младше Арины на восемь лет, и это совсем немного. Но у Арины был любовник, — молодой военный, бывший выпускник, который ей надоел. Ссорилась с ним, она то приблизит, то прогонит его.
— Я знаю, что у Арины был молодой парень, бывший наш выпускник. Но Арина не воспринимала его всерьез. Так, поигралась немного. Она четко понимала, что у них большая разница в возрасте.
Арина — энергичная женщина, привыкшая к независимости и свободе в выборе своих отношений, у нее был притягательный характер, она всегда была в центре внимания и привлекала к себе восхищенные взгляды. Но когда в ее жизни появился молодой парень, который был бывшим выпускником, ее настроение резко изменилось, внесло таинственность.
В начале отношений Арина была зачарована привлекательным обликом и харизмой своего возлюбленного. Они проводили много времени вместе, наслаждались романтическими свиданиями и разделяли общие интересы. Однако по мере того, как сближение продолжалось, Арина стала замечать несовместимость своих желаний и целей со своим партнером.
У молодого человека были слишком высокие амбиции. Его жизнь была направлена на карьерный рост и строгие правила, а Арина предпочитала свободу, креативность и разнообразие. Вскоре начались постоянные ссоры и конфликты между ними.
Арина то приближала своего партнера, пытаясь понять его точку зрения и найти компромисс, то отталкивала его, осознавая, что их различия непреодолимы. Понимая, что ее отношения стали негативно влиять на ее эмоциональное состояние, Арина осознала, что пришло время отказаться от него.
Это был важный урок для Арины о том, что для успешных и счастливых отношений необходимы общее видение будущего и совместимость ценностей. Она поняла, что в следующий раз она будет более внимательной к выбору партнера, чтобы избежать подобных конфликтов в будущем.
— Мы много с ней об этом говорили, — сказала Маргарита Дмитриевна. — Она приняла решение расстаться с Костиком. Арина осознавала важность поиска своего счастья вне отношений, у нее должен был родиться внук. Проблемы с молодым военным сильно нарушали ее эмоциональное состояние. Приняв решение расстаться с ним, Арина успокоилась и поняла, что ей нужно больше ценить свою свободу и независимость. Она поняла, что никогда не должна сжимать свою личность ради кого-то другого и что собственное счастье — в ее руках.
«С учителями не соскучишься», — подумал Егор, но вслух спросил:
— Как зовут этого молодого человека?
— Костик. Константин Николаевич Самойлов. Я бы на него обратила ваше внимание.
Учительская привычка всем давать советы, следователь улыбнулся.
Марго снова задумалась. Неужели Костик? Она была готова и его защищать, но Артем будет сидеть в тюрьме, а этот на свободе. Вероятность очень велика, что это сделал Костя. Арина много раз говорила: он может приходить в состояние бешенства. Он порой не мог контролировать свои эмоции, когда речь заходила о дополнительном внимании, что она получала от мужчин, и желании окружающих познакомиться с ней. И хотя всегда подчеркивала: она ему верна и любит его, его ревнивый гнев менял его характер настолько сильно, что Арина побаивалась его. Его сжирала мохнатая ревность.
— Сначала Арина поддерживала его, поднимая его самооценку. Она поощряла его развитие, помогала ему достигать его целей и подчеркивала его достижения. Она также стала больше времени проводить с ним, чтобы он чувствовал ее поддержку и присутствие. Но встречались они тайно от всех. Вы же знаете, наш городок маленький, все на виду друг у друга.
Арина считала, если они поженятся, он бы развернулся на сто восемьдесят градусов и стал гулять направо и налево. Для него главная цель — получить свое желанное. Так она считала.
— Где он работает?
— Он военный, а где служит, я не знаю. Здесь живут его родители. Не мог Артем убить Арину, — вздохнув, повторила Маргарита.
— Почему вы так уверены?
— У него своеобразный характер. Если бы разговор с Ариной пошел не так, как надо ему, он бы просто ушел. Что он и сделал. Арина мне звонила после его ухода. Была немного взволнованна. Как мне показалось, больше злилась на себя.
— Он мог спокойно вернуться.
Егор знал о последнем звонке Арины к Маргарите и ждал, когда она об этом заговорит.
— И чем закончился их разговор?
— Арина говорила, что он предупредил ее, чтобы она прекратила распространять слухи об их отношениях, иначе они станут не друзьями, а врагами. После этих слов он ушел.
— Хорошо, Маргарита Дмитриевна, если вы нам понадобитесь, мы вызовем вас повесткой.
Следователь шел размеренным, ритмичным шагом по коридору и думал, что парня этого надо искать: не только Маргарита говорила о нем. Несколько учителей упоминали молодого человека. Егор спустился на первый этаж, вошел в приемную директора. Секретарша проводила его в кабинет и попросила секундочку подождать.
Это было даже хорошо, позволяло собраться с мыслями. Разговор предстоял трудный. Большинство учителей твердо защищали своего любимца. А так хотелось закрыть дело по горячим следам.
Глава 21
Вскоре дверь кабинета распахнулась, и высокий мужчина говорил на ходу:
— Давайте потом поговорим об этом, у меня сейчас следователь.
— Многое приходится решать на ходу, — закрывая дверь, сказал тихо директор. — Я к вашим услугам.
У директора была седина в волосах, он выглядел намного старше своего возраста. По данным об Артеме Дмитриевиче, Егор знал, директору почти тридцать четыре года. Надо же, в школе женщины молодеют, мужчины стареют.
Егор улыбнулся, крикливая родительница успела ему пожаловаться, что не она кричит, а вот директор кричит — так на всех этажах слышно. Да, этот атлетический мужик вполне мог убить.
— Артем Дмитриевич, что вы делали в воскресенье вечером? —задал вопрос следователь.
Интересно, как он будет выкручиваться. Соседи точно описали его, он уходил от убитой после одиннадцати часов вечера.
Наверняка она была его любовницей. Красавец, молодой, уверенный в себе директор, она в подчинении. На первый взгляд история кажется стандартной ситуацией служебного романа, где мужчина обладает властью и использовал ее для завоевания женщины. И приходил он к ней выяснять отношения. Может, он хотел к другой уйти, а она ревновала, ссорилась с ним, кричала. Она, возможно, могла испытывать сильные чувства к своему начальнику и хотела более глубоких и стабильных отношений. Может быть, она видит в нем не только профессиональные качества, но и другие черты личности, которые привлекают ее. Неплохо было бы быстро раскрыть дело.
«Мне не стоит выкручиваться, меня же видели чертовы бабы на лестнице», — подумал Артем.
— Я был в воскресенье поздно вечером у Арины, но недолго. Я хотел с ней поговорить.
— О чем?
Артем Дмитриевич замялся, смутился, опустил глаза.
«О, здесь заметны подводные течения». Егор внимательно смотрел на директора.
— В выходные я уезжал по личным делам и боялся забыть ей позвонить. В воскресенье у Арины не отвечал телефон, а в понедельник у нее по расписанию пятый, шестой, седьмой уроки, я хотел попросить ее выйти к первому уроку. В тот вечер Арина была в гостях, только что вернулась, а телефон забыла дома, — пояснил Артем, — я долго звонил и никак не мог дозвониться, а потом пошел к ней, надо еще было поговорить об одном деле.
— Вы зовете ее Арина, она ваш друг?
— В какой-то степени да, она завуч, как и Маргарита. Когда нет посторонних, мы обращаемся друг к другу по именам, — объяснил он, глядя прямо в глаза Егору, с замешательством он уже справился.
— Коллега, друг или любовница? — настаивал следователь.
— Друг.
— Расскажите подробно ваш разговор с погибшей.
Он припоминал встречу, которая произошла всего несколько дней назад. Она была его коллегой, он знал ее достаточно давно, чтобы считать ее своим другом. Их отношения всегда были доверительными и дружескими.
— Мы сидели на кухне, атмосфера была располагающей к откровенным разговорам. Она излучала энергию и жизнелюбие, что всегда было ее отличительной чертой. Сначала поговорили о будущей поездке на остров Мадейра.
— И что за страсть к путешествиям!
Следователь уже знал: их троица часто куда-нибудь ездит.
— Мне думается, это не запрещено. Потом мы говорили о школьных делах. В какой-то момент разговор стал серьезным. Арина разоткровенничалась и рассказала откровенно свою историю жизни.
— Которая вам не понравилась?
— Почему? Просто я не священник, чтобы со мной откровенничать. А потом я потребовал, чтобы она прекратила говорить о нашей близкой связи на работе.
— Вы пришли к ней в девятнадцать часов, ушли в двадцать три. Это не тянет на четыре часа разговоров.
— Но мы же не спешили. Пили чай.
— Что же было еще в тот вечер?
— Ничего. После разговора я ушел. Только в понедельник в обед я узнал о ее страшной смерти. Трагедия охватила меня огромным горем и пустотой. Я понял, что потерял не только коллегу, но и очень близкого друга.
— Если ты не убивал, так зачем прятался?
— Я поддался панике. Но слова разговора на кухне навсегда останутся в моей памяти, и я буду помнить ее как удивительного человека, полного энергии и страсти к жизни.
— И тем не менее мы вынуждены вас арестовать.
Артем ехал в полицейской машине и твердил:
— Это конец. Это конец.
Он больше всего боялся, что люди узнают о его жизни в монастыре. Каждому человеку не объяснишь, почему он ушел из обители. Будут подозрительно шептаться, ловить малейший его промах, объясняя, что Бог наказал. Артем не хотел раскрывать никому свою тайну.
Ему казалось, что он всю жизнь балансирует на острой грани:
в детстве подозревали в краже колец у учительницы. В монастыре послушник обвинил его в краже серебряного подсвечника, который у этого же послушника и обнаружили. К счастью, быстро разобрались, что к чему. А теперь вот убийство. Артем ощущал подобие темной паутины, покрывающей его сознание, делая все мрачным и безнадежным.
«Господи, помоги мне, ты же знаешь, я оставил монастырь, но не тебя. Отец Серафим, помоги мне».
Артем Дмитриевич хотел побыть один, подумать, поплакать о заблудившейся душе Арины. Несомненно, так поступить с ней мог только любовник. Неспроста следователь задавал ему вопросы про любовницу. Артем чувствовал: его не просто подозревают, его обвиняют. Он понимал: кто-нибудь из учителей обязательно и как бы мимоходом намекнет на его связь с Ариной. А слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Артем готов был признать себя любовником, только бы не докопались до его тайны. Докопаются. Вытряхнут все наружу.
Глава 22
В мрачной комнате, где стены усыпаны пылью времен, был затхлый воздух, пахло страхом, Артем лежал на нарах. Запах страха он уловил сразу, как переступил порог. Было ощущение, будто в комнате стояла глубокая тревога, запечатленная в каждой воздушной молекуле.
Его лоб налился потом, сердце бешено колотилось, а руки дрожали. Он разминал пальцы, стараясь успокоиться, но его тревога только нарастала.
Ему было жутко, его трясло. Он старался собраться с мыслями и выяснить, что именно вызывает это чувство ужаса.
Артем больше всего боялся раскрыть глубокую тайну. Он мучительно боялся, что докопаются до его пребывания в монастыре. Он не хотел, чтоб об этом знали люди.
Артем был успешным и уважаемым человеком в своей сфере, но никто не знал о его секрете. Долгие годы он скрывал прошлое, которое гнало его вперед с тягой к истине. Он боялся, что его мрачное пребывание в монастыре станет яблоком раздора, уничтожающим все его достижения.
Артем понимал, что подноготная его пребывания в монастыре уже давно не лежит только на его плечах. Тайна была пленником его души, чьи цепи постепенно разламывали его изнутри.
Сегодня у него не было алиби. Это что? Испытание, наказание или вызов? Ответа он не знал.
Артем Дмитриевич оторвался от горьких, волнующих, далеких и таких близких воспоминаний. Про жизнь в монастыре ему не хотелось вспоминать. Мир рухнул в первый раз, когда он, молодой, энергичный, влюбленный во вселенную, в себя и в нее, бежал по берегу моря, пока не свалился на мокрый песок от боли, от жалости к себе. А его любовь ушла, счастливая с другим.
Мир рухнул второй раз. Умер его маленький сын.
Сейчас мир рушится в третий раз. Но мысли вновь и вновь возвращались к монастырю. Первый побег его был после несчастной любви, весной он сбежал в обитель.
Тогда стояла теплая, ватная тишина. Ветки деревьев не качались. Сквозь тучки пробивалось солнце. Все замерло в ожидании чуда пробуждения весны. Изредка тишину нарушали шорохи чьих-то шагов да пение птиц. Артем любил сидеть на большом пне за монастырской стеной и смотреть вдаль. В эти минуты в голове все мысли затихают, они не скачут, не жужжат.
— Ты помнишь, при поступлении в монастырь ты радовался тяжелой работе на территории, — бубнил внутренний голос. — Ты совсем не хотел возвращаться к мирской жизни. Ты стал послушником, надел новую одежду — подрясник и пояс. Но ты не готов оказался к отказу от своих желаний и полной покорности. Ты мучился.
— Да, я страдал.
— Ты считал, что никому не нужен, только Богу. Ты хотел посвятить себя служению и любви к Богу. Твой знакомый ушел в северную обитель и довольные письма писал тебе. И ты сбежал туда. Тебе было восемнадцать лет. Выбрал монастырь на Севере, подальше от дома.
— Восемнадцать лет. Такое впечатление, жизнь меня долбит и долбит, а я не понимаю и бегаю по кругу.
— Ты бегаешь от себя и живешь чужим умом, — услужливо подхватывал внутренний голос.
— Ты вспомни беседы с отцом Серафимом, — внушал внутренний голос.
— Что ты вздыхаешь все время о чем-то своем? — спросил отец Серафим, пристально вглядываясь в лицо Артема.
— Все значимое в моей жизни начиналось и кончалось осенью. Я был как последний опавший лист. Осенний ветер подхватил меня и понес в неизвестность. И вот я в монастыре.
— Твоя беда, что ты слишком в молодом возрасте, неоперенным пришел к нам в обитель.
— А где мне искать оперение, если я пришел в восемнадцать лет. Я был как желторотый птенец, вывалившийся из гнезда. Голый и беззащитный. Мне казалось везде страшно. И я очень обрадовался, когда незнакомец посоветовал мне идти в обитель. Мне тоже в тот момент показалось, что это хорошая идея. Идти туда, где меня никто не знает и я никого не знаю. Все сначала. С белого листа.
— В тебе нет послушания, а только свои переживания, — говорил отец Серафим. — Их надо оставить за воротами, а ты принес сюда. Здесь нет места твоим мелким переживаниям, здесь место для возвышенного. Посмотри на себя, ты жалок, как мокрая курица после дождя.
Сотвори молитву. Пусти в сердце не плотскую любовь, а высокую. А ты сейчас чужд ко всему возвышенному, и потому жалок. Ты не можешь вылезти из ползунков твоих обид и мелочности событий. И я прощаю тебя потому, что ты молод.
— Отец Серафим, а как мне жить дальше?
— Люби и делай что хочешь.
«А что там было еще в монастыре?» — подумал Артем, встав с нар и подходя к окну.
Год он был трудником. Работать приходилось очень много, монастырь восстанавливался. Времени и сил на внутренние переживания совсем не оставалось. Молился он неистово, со слезами на глазах и с усердием. Просил прощения у Бога, а вот простить свою женщину никак не удавалось.
— Вспомни, отец Серафим, старец монастыря, много с тобой беседовал, многому учил, — шептал внутренний голос.
— Душевно рад тебя видеть и слышать, — сказал отец Серафим в очередной раз. — У тебя еще слишком небольшой опыт, поэтому говори лучше мало, а больше слушай, вникай, старательно собирай знания. Говорить надо учиться не громогласно. Некоторые не успеют прийти в обитель, а уже лезут на небо. По пустякам святые отцы советуют не многословить, а главное, Артем, храни молчание при старших; не спрашивают — молчи, и поверь мне, ты научишься свободно и легко говорить.
— А мысленно беседовать с духовником можно? — спросил тихим голосом Артем.
— Лучше засыпай с молитвою.
— Отец Серафим, почему я не могу никак забыть и простить женщину, которую любил? — спросил Артем о своем наболевшем. Сердце при этом у него сжималось от боли и горечи.
— Зло может приходить к тебе и в образе любви и искушать тебя. Без искушения и спасения нет. Женщина способна очаровать и покорить любого мужчину, от тебя требуются трезвость ума, спокойствие души, смирение.
— Это высокие требования, не для мальчишки. Ничего подобного во мне не было даже в зачатке, — простонал Артем.
— Оправдываешься. Стремиться к высшему и по крупицам нужно. Ради любви, как тебе казалось, ты готов был на все, поэтому и не можешь простить партнеру унижения. Твоя готовность на все была эгоистической, ты в любви любил себя. Гордыня — большой грех и причина всех наших зол и бедствий.
— Какая гордыня, мое сердце страдало, болело, ныло.
— При возмущении сердца лучше было не осуждать женщину, а укорять себя. Она явно тебя наставляла на путь истинный, говоря о твоей молодости, о дорогах, открывающихся перед тобой, а ты в злобе своей ничего не услышал. Благодарить тебе надо ее, ибо много страстей в нас сокрыто до случая, а кто нам их покажет? А ты обрушился на нее с оскорблениями, с яростью, укоризной. Лучше не привязываться к женщине, чтобы не запутаться в сетях порока. Все от гордыни.
— Да я не горжусь ничем, и гордиться мне нечем, — отчаянно воскликнул Артем.
— Не видишь гордыни — верный признак, что она гнездится в твоем сердце. В монастыре жить — не на покой приходить, а усмирять страсти свои. Не надо искать ее любви к себе; что тебя не любят — от тебя не зависит. Тебя не любят — ты люби. Смирение в нашем деле — великое благо.
Шло время, Артем стал послушником. Он научился молиться ранним утром и вечером, исповедоваться и причащаться. Однажды вечером Артем почувствовал, что в его сердце нет злости, ненависти, обиды на свою женщину, а их место заняла благодарность ей. Артем явственно ощутил, как от него отвалился огромнейший груз за спиной. Он понял, что искренне простил свою «любовь».
«Боже, как я с такой огромной поклажей в транспорт заходил?» — прошептал потрясенный Артем.
— Отец Серафим, на словах у меня смирение, а на деле нет, — в очередной раз говорил Артем.
— Ты пришел в монастырь не по зову души, а прятался от мира. Ты молод, и тебе трудно бороться со страстями, побеждать их и искоренять. В тебе много самомнения и гордости.
Они долго беседовали с отцом Серафимом.
— Учись улыбаться, когда в гневе. Подожди. Может, стрелы гнева не надо будет пускать. Время успокаивает. Твой путь лежит через послушание и в жертве. Ты примешь монашеский постриг, значит, умрешь для прежней мирской жизни, и тебе будет дано новое имя, у тебя начнется новая жизнь в духовном смысле. Путь будет длинный. Духовной жизни быстро научиться нельзя, солдат не может быть сразу генералом. Готов ли ты к этому?
— Готов, — неуверенно и боязливо ответил Артем и тут же начал: — Вот я думаю: Сатана представляет собой символ всего негативного в человечестве. Сатана (Люцифер, Адам) являются одним и тем же. Мы как дети Бога, но в определенный момент Адам сознательно пытался стать хозяином (Богом), и это привело к возникновению зла. Бог изгнал его на Землю, где он мог стать хозяином — хозяином дома, деревни, замка, государства. Адам является своеобразным посредником между светом и тьмой, Богом и Сатаной, добром и злом. Человечеству была дана свобода воли: некоторые люди следуют за Богом, некоторые за Сатаной, а некоторые не придерживаются ни того, ни другого.
— А ты не думай, ты молись. Не нам судить о Боге и Сатане, — сказал отец Серафим
— Я где-то читал, — продолжил Артем, — что, будьте уверены, когда вернетесь к Отцу с просьбой о прощении, а он, Отче наш, наденет нам на руку новый перстень, благословит нас и скажет: «Иди-ка ты, сынок, в школу — учиться заново».
Отец Серафим тяжело посмотрел на послушника.
— Я терплю твои богохульные речи только потому, что знаю: пришел ты рано к нам, еще не оперившимся.
Артем Дмитриевич вздохнул, вспоминая счастливый момент в жизни, ему тогда казалось: жизнь приобрела смысл. Он не знал в то время, что чуть приоткрыл дверь в жизнь, и совсем не ведал, что за ней.
Он прошелся по комнате, сел на нары.
Внутренний голос тут же подбросил новое воспоминание:
— Помнишь, как пожилые женщины выговаривали отцу, а он тебе:
— Ну надо же, такой красавец, такой обходительный?
— Да… Да… всех по отчеству, со всеми здоровается.
— И в монахи, — судачили на скамейке возле дома всезнающие старушки.
— Ну монахи — не худший вариант.
— Ты испытываешь сомнения в себе. Твоя самооценка разорвана в клочья, — внутренний голос не успокаивался. — Тебя охватывает страх, что если люди узнают твою истинную историю, они отвернутся от тебя, указывая пальцем, и выгонят тебя прочь...
— Да, я боюсь, — сказал вслух Артем. — Каждому не объяснишь. Почему? Отчего? Как?
— Ощущение ужаса проникает в ум, потому что ты чувствовал, что не вписываешься в этот мир, что ему хорошо без тебя, — внутренний голос не молчал. — Но ты все еще хочешь доказать, что ты чего-то стоишь.
Артем перевернулся на другой бок.
— Ты помнишь, как второй раз вляпался? — не унимался внутренний голос. — Влюбился в васильковые глаза. Ушел из монастыря.
Женщина была его гражданская жена Вера. Она ждала ребенка. Он хотел сына, и ему казалось, что более он ничего не желал в жизни, как рождение сына. Бог дал, и Бог взял. В год и два месяца ребенок простудился и умер.
Вера долго ругала и кляла его и себя:
— Зачем только я с тобой связалась, — орала она. — Тебя Бог наказал за уход из монастыря. А при чем тут я и мое дитя?
Вопли лились изо дня в день. Ее большие блестящие глаза светились синим огнем.
— Ты вспомни, — говорил ему голос, — как однажды ты плюнул на все и подался на новое место жительства, еще дальше на север. Диплом учителя физкультуры у тебя был, но ты остервенело всем назло учился заочно в педагогическом институте на учителя информатики. Ты был молчалив и сдержан.
Глава 23
Артем думал, что его повели на допрос. А тут дорогая и родная встреча. Сначала он боялся, что их подслушивают, но потом стало все равно. Он смотрел и смотрел и никак не мог оторвать взгляд от нее.
— Мне дали свидание с тобой. Ты зачем сбежал, хорошо, хоть еще письмо оставил, — сказала тихо Марго. — Ты подумай хорошенько, никого не встретил в тот вечер, кто бы мог подтвердить твое алиби?
— Нет, я ушел от Арины и сразу пошел домой. Правда, я видел, как в подъезд входил военный, но это ни о чем не говорит. У нас мало времени, послушай меня, пожалуйста, — начал быстро говорить Артем. — У меня есть глубокая тайна, но я больше не в состоянии жить с пожирающим меня изнутри секретом. Я теряю силы сопротивляться, она убивает меня. Наваждение и рок преследуют меня.
Она с удивлением взглянула на него, совсем не готовая к подобному повороту. За одну ночь он сильно осунулся, похудел, только клок седых волос сильно выделялся на голове. Как она его в этот момент любила. Щемило сердце, и в нем открывалась и закрывалась маленькая створочка нежности. Марго чувствовала, как створочка двигалась. «Это любовь», — трепетно подумала она.
— То, что я хочу тебе сказать, должно остаться между нами, никто об этом не должен знать, — тяжело выговаривая слова, начал Артем.
Он опять замолчал, видно было, как ему трудно говорить, слова словно увязли у него в горле. Застревали, прятались, путались.
— Несколько лет я был на испытательном сроке.
Марго от удивления приоткрыла рот.
— Что значит «на испытательном сроке»? — спросила тревожно Маргарита, она никак не ожидала от своего любимого такого. Какой еще срок? Может, он уже убил раньше кого-то. Такая чужая тайна ей совсем не нужна. Она испуганно уставилась на него.
— Понимаешь, в восемнадцать лет я ушел в монастырь.
— Ты — в монастырь? — воскликнула возбужденно Маргарита. — Подожди, я передохну.
Душа романтика, путешественника и монастырь никак не укладывались в ее голове.
Словно не Артем, а она сама собиралась с мыслями, заметно волнуясь, спросила:
— А как же ты директором стал?
— Длинная история и мой длинный путь, о котором я и хочу рассказать.
Я готовился в постриги в монахи, я прошел собеседование с двумя опытнейшими архиереями, знающими монашескую жизнь изнутри. Это было настоящее испытание искренности моих устремлений. Казалось, я готов. Однако время показало: все не так однозначно. В свое время в восемнадцать лет я сбежал в монастырь не от любви к Богу, а от разочарования в мирской любви. Я чувствовал себя униженным и во всем винил не столько себя, сколько ее, свою роковую женщину.
Артем повторил рассказ о своей первой любви.
— Это было в пылу обиды на мир, — продолжал он. — В монастыре свои законы: терпеть, смиряться, прощать и просить прощения. Поначалу мне все нравилось. Все было не в тягость. Мне нравилось беседовать с отцом Серафимом, от него я уходил успокоенным, мне иногда казалось, что я что-то понял. Но отец Серафим умер. Я чувствовал себя сиротой. Один на один брошенный в этот мир страстей, необузданных желаний, тайных мыслей. Путь в послушниках оказался не по силам мне. Труднее всего давалось полное подчинение. Звери в обличии страстей терзали меня, рвали на части изнутри. Монастыри воспитывают дисциплину, подчинение, отсутствие творческого начала. Мир моих эмоций и мир реалий не уживались во мне.
Несколько лет я батрачил на монастыри. Однажды со мной в одной келье жил мужик лет пятидесяти, его звали Николаем, и он был трудником. Так вот он свою квартиру сдавал, копил денежку, а за еду в монастыре работал, а потом ездил в путешествия по всему миру, жил по месяцу и больше в теплых странах. Возвращался и снова жил при монастыре. Я попал в монастырь, когда еще вели строгий отбор соискателей, было мало асоциальных элементов. Сутки, как правило, делились на три части: восемь часов молитвы, восемь часов труда и восемь часов отдыха. Меня однажды отругали: «А ты чего днем не спишь? Не православный, что ли?» Чем тише ведешь себя, тем меньше к тебе внимания.
Я поначалу мало знал, как живут и трудятся в обители. Меня захлестнула эмоция обиды, жалости к себе, обреченности. Справиться с ними я был не в силах. Плохо понимал, что значит полностью отречься от прежней жизни и дел.
— Ты оправдываешься? — тихо спросила Марго.
— Нет. Я хочу, чтоб ты понимала. Мне тогда, в восемнадцать лет, казалось, мое решение обдуманное, сознательное и взвешенное. Работа по хозяйству меня не тяготила. Но постепенно мне все чаще напоминали, что я постоянно оказываюсь в нарушителях: то просплю, то на службу опоздаю. Говорили: «С тобой больше мороки, чем дела». Я никогда не думал, что постоянные молитвы — это непосильный труд. Стал осознавать, что нужно родиться в монастыре, чтобы твой дух пропитался молитвами. Или же пережить сильное потрясение, а не такое, как у меня. А еще я понял: те, кто приходит в монастырь с целью духовной жажды и поиска, — их единицы.
Как-то давно отец Серафим сказал мне, а слова его я запомнил крепко:
— То, что нормальные (трудники) покидают монастырь, значит, Господь дает им силы и в миру жить хорошо.
Он опустил глаза. Артем держал руки Маргариты в своих руках, и были моменты, когда они смущались, прикасаясь друг к другу, и каждое касание вызывало в них сильное желание ближе прижаться друг к другу, что было невозможно.
Он радовался просто тому, что мог видеть ее и слышать ее голос.
— Я искал выход. И нашел в смене направления деятельности. Мне пришлось несколько раз полностью «пересобирать» себя. В одну жизнь, мне кажется, я прожил несколько жизней. Я был мальчишкой, стал послушником в монастыре, ушел и стал учителем. Мне пришлось переучиваться, и не один раз. Я понял одно: важно не только учиться, но может, важнее разучиваться. В течение жизни я постоянно переходил из одной сферы в другую, осваивал новое, трудное и менялся в очередной, мучительной реальности. Были моменты, хотелось волком выть. Все повороты были банальными. Любовь. В одно прекрасное время не устоял и нарушил обет (не жениться). Я влюбился в женщину с васильковыми глазами, у нас должен был родиться сын.
— Мы не можем учиться на ошибках чужих, мы можем учиться только на ошибках своих. А как быть, если и свои ничему не учат? Грабли, грабли, встаем на грабли и набиваем шишки, — вздохнула Маргарита, держась за пальцы Артема.
— Понимаю, я привык обвинять не себя, а других, и однажды я оставил монастырь, оставил монастырь с большими неприятностями для него и для себя.
— Как же девушка с васильковыми глазами? — спросила шепотом Маргарита. Ей казалось, вслух она боится что-либо говорить.
— С новоизбранной «любовью» мы прожили недолго, — продолжал Артем. — Реальная жизнь оказалась не такой чарующей, оказалась жесткой, холодной, суровой. Наш сын умер, ему был год и два месяца. Как говорится, Бог дал, и Бог взял. Моя гражданская жена, мы были не расписаны, в порыве гнева кричала: «Ты виноват в смерти сына! Ты сбежал из монастыря! Бог тебя наказал!»
— Тогда я сбежал. Я считаю, Бог наказал меня. Помню, как долго твердил «прости меня, Господи, грешного», твердил до тех пор, пока не почувствовал облегчение. Для меня даже не было храма, чтобы исповедоваться.
— Это та женщина, которая зимой приезжала к тебе? — тихо спросила Марго. — Она еще заболела и две недели жила у тебя?
— Да, это она.
— Артем, все будет хорошо, не думай о тюрьме. Ты не убивал, значит, будем бороться, возьмем адвоката, — взволнованным голосом успокаивала Маргарита, разминая в руках сигарету. — Я читала, как один православный попал в католический мир и растерялся, где же ему молиться. Его друг разъяснил, что не все ли равно, в каком храме молиться, главное, общайся с Богом, он у нас один.
Артем поднял изумленные глаза и уставился на Маргариту. Наблюдая за ней, он видел, как она сияет от внутренней красоты и как ее улыбка как будто освещает все вокруг. Она притягивала его не только своей внешностью, но и своей энергией и душой.
Ее слова были так созвучны с его мыслями, но только воскликнул:
— Спасибо, Марго. Ты спасаешь меня в который раз.
Они оба помолчали, и спешить им было некуда.
— Я стал работать учителем в школе при храме.
— Ты рассказывал, что много путешествовал, а где деньги брал? — спросила Марго, поправляя очки на переносице.
«Мартышка и очки», — Артем почему-то вспомнил прозвище Марго в школе и улыбнулся. И ему было так тепло и так хорошо от ее прозвища, вот только встретились они сегодня в неподходящее время. Он чувствовал, что она становится все ближе и особенная связь между ними укрепляется с каждой встречей. Вместе они испытывали счастье и радость, находясь рядом друг с другом. Но сила их сближения оставалась на краю их пальцев, равно как их хрупкие моменты встречи.
Артему вдруг захотелось ее потрогать, потискать, прижать к себе. Провести пальцем по голому телу, добраться до груди. Он даже скрепя сердце зажал руки между ног.
— Для путешествий главное — желание. А деньги всегда найдутся, — улыбнулся Артем. — Все лето работал вольнонаемным на стройке в монастыре, платили хорошо. Кроме занятий в школе подрабатывал.
Ездил по чудной березовой Карелии. Много раз был в Санкт-Петербурге. Ну да ты знаешь. Европу почти всю проехал, в Англии мне не понравилось.
— А к нам в школу как попал?
— Закончил заочно пединститут. Ехал в начале сентября отца навестить. Город родной хотелось посмотреть. Друзей у меня там не осталось, я их как-то порастерял со своей непутевой жизнью. Но на родину очень тянуло. Когда поезд подходил к вокзалу, сердечко трепыхалось. Видимо, звезды на небе в момент рождения запечатлелись в голове и тянули к себе, как магнит.
Марго про себя улыбнулась: романтик, и он сильный человек.
— Но не суждено мне было в тот день остаться в родном доме. Я бегом промчался метеоритной искрой и скрылся. А если серьезно, то под колеса маршрутки, в которой я ехал, попала женщина, и она погибла. Это была моя первая любовь, круто изменившая мою безоблачную жизнь. Я был в шоке.
Меня понесло, как осенний лист, по городу. Очнулся от нахлынувших воспоминаний на вокзале. Купил билет до станции на букву «У» в сторону Уренгоя. И вот я у вас.
— Я считаю, тебе надо обязательно сказать следователю о встрече в подъезде. Это, скорее всего, был Костя, любовник Арины. Может, кто-то из жителей дома еще видел его.
— Я обязательно скажу.
Глава 24
На втором допросе, на который Артем попросился сам, он сказал:
— Я вспомнил, господи, как же я мог забыть. Я вспомнил. Гражданин следователь, когда я ночью уходил от Арины, в подъезд входил Константин. Он военный, приехал в отпуск к матери. Говорят, у них с Ариной случился роман, это было за год или два до моего прихода в школу. Ему сейчас лет двадцать пять — двадцать шесть, — взволнованно говорил Артем. — Я знаю, что у Арины был любовник, юноша моложе ее на порядок лет. Когда-то давно я тоже был в такой ситуации. Я не оправдываю несчастного парня, если это сделал он, но я его понимаю. Мне было семнадцать лет, когда я влюбился в тридцатилетнюю женщину.
Она отвечала взаимностью, и вскоре мы стали любовниками. Но трудности, разочарования и жизненные испытания меня привели к искушению мести. Я готов был ее убить. Однако внезапно в моей душе происходило что-то необычное: я ощущал, что моя рука отводится от мести. Я принял решение покинуть мир, полный разрушений и ненависти, и отправиться в мир монашества, чтобы найти истинное спасение и покой. Я был молод, много суетился, мало думал. Мне советовали другие послушники освободиться от прошлого, учиться простоте и смирению. Но я не открыл для себя духовный источник внутренней силы, мне не помогали ни ритуалы, ни обряды и молитвы. Я понял: мой путь к спасению и преображению в светском мире. Где я накосячил, там я и должен исправлять. Вернулся в наш мир. Господь отвел тогда мою руку мести и спрятал меня. Но потом я ушел и из монастыря.
Артему вдруг стало легче от произнесенного признания. Ему больше было не страшно, что люди узнают о его пребывании в монастыре и уходе оттуда. Ему просто было все равно.
«Лихо», — подумал следователь, бросив пристальный взгляд на обвиняемого. Вот и мотив: ревность.
— Ну это дела давние, и, как вы только что сказали, я не священник, чтобы передо мной исповедоваться. А все-таки как вы стали директором школы?
— Теперь, благодаря вам, уже не директор. Из монастыря я ушел и уехал туда, где меня никто не знает, у меня был диплом педучилища, и я окончил заочно педагогический институт. А потом вот в ваш городок попал.
— Так может, вы из ревности ее и убили?
— Нет, я никого не убивал, поищите этого парня. Наш городок не так велик, кто-то же его явно знает.
— Но улики против вас.
— Я знаю. Меня поздним вечером видела эта старая… — Чувствовалось, что он хочет выругаться, но, поборов порыв, он добавил: Старая женщина. Но я не убивал Арину.
Следователь пристально смотрел на Артема, словно хотел что-то в нем найти. Наконец он тихо спросил:
— А зачем тебя ищет Интерпол?
От неожиданности и удивления глаза Артема увеличились, и только через долю секунды он спросил:
— Меня? Интерпол?
— Да.
— Понятия не имею.
— Скажи, что ты натворил, а затем прятался в монастыре.
— Я уже говорил, был молод и глуп, считая, что никому на свете не нужен, поэтому и ушел в обитель.
— Ладно, с этим Интерпол пусть разбирается.
«И этот готов свалить вину на другого парня», — думал Егор. Он рассуждал, что, если бы Говорун был молодым и неуверенным в себе, чья жизнь постоянно находится под давлением со стороны окружающих, в этом случае сваливание вины на другого человека может показаться как логичный выход из сложившейся ситуации. Но Говорун уверен в себе.
Глава 25
— Сговорились, что ли, все. Одна талдычит: ищите молодого, другой хочет спихнуть свою вину на молодого парня, — сказал Егор помощнику.
— Значит, надо идти и проверять, все равно нет доказательств на директора, кроме показаний, что он в одиннадцать часов ушел от жертвы, — ответил тот.
— Все давят, дело резонансное. Мне даже дед приснился и сказал: собирай факты, как я кирпичи, и строй правильные версии, как мои красивые печи.
Егор где-то далеко на заднем плане головы чувствовал, что директор невиновен. Но он знал правило: не поддаваться эмоциям. Факты говорят против Артема Дмитриевича.
Вошедший опер с ходу закричал:
— Нашлись еще два свидетеля. Екатерина Ивановна Рыжкова с нижнего этажа. Она вышла погулять поздно с собакой, фильм досматривала. Это было около двадцати трех часов. Она видела, как из подъезда выскочил высокий мужчина, узнала его, это был директор.
— И чего здесь нового?
— Слушай дальше. Когда она возвращалась, видела в окне у Арины, где шторки расходились, парня, и это был не директор. Они, вероятно, ругались, так как сильно махали руками. Я спросил у нее, не путает ли она, именно после ухода директора видела парня? Она твердо ответила, что да, да, именно когда они с Басиком возвращались с прогулки.
Второй, Копылов Сергей, возвращался из гостей между двадцатью четырьмя часами и часом ночи; когда он был возле своей двери, мимо промчался взбудораженный молодой человек. Как он пояснил: взбудораженный, потому что на него зыркнул глазами.
Следователь с облегчением вздохнул, ему тоже был симпатичен этот человек Говорун из театра Говоруна, как о нем говорили.
— Это ни о чем нам не говорит. Подозреваемый мог вернуться, — сказал Егор. — Но нужно искать Костю Самойлова.
Опер пришел поговорить с Константином Николаевичем, он был уверен, что парень ни при чем и не виноват. Перед ним сидел высокий, крепкий, спортивный мужчина с приятной внешностью. Темные вихры спадали на высокий лоб. Производил он вид сильного, умного человека. Опрос будет формальным, считал полицейский, ему был приятен этот сильный здоровяк.
— Мне нужно знать, где вы были в воскресенье вечером, — начал опер, показав удостоверение.
Константин широко улыбнулся, обнажив ровные белые зубы:
— С утра у родителей, после обеда ходил в магазин за продуктами, вечером с другом Ванькой почти всю ночь обсуждали его горемычную жизнь. Найдите Ваньку Пупырева, он подтвердит.
— Найдем.
Расспросив, что пили, у кого пили, полицейский стоял уже на пороге, когда в комнату вошел солдатик из новобранцев и сказал:
— Тут вам из медсанчасти передали тетрациклиновую мазь, чтоб руки смазать.
— А что у вас с руками? — развернулся опер. — Закатайте рукава.
Лицо Константина в мгновение стало злым, в глазах полыхнул огонь. Теперь он не нравился оперу.
Но Костя спокойным голосом сказал, закатывая рукава рубашки:
— Да так, пустяки, обжегся у родителей кипятком.
Руки до локтя были забинтованы.
— Нам надо вас обследовать. Пройдемте со мной.
Константина взяли прямо на работе. «Вот поди ж ты, — думал опер, — всегда считал, что внешность обманчива. А тут как бес попутал. Попал под обаятельные чары молодости». Нет, просто в этом случае он не видел мотива. Ведь считал же он, что лицо может быть коварным инструментом и что даже самый полный комплект мускулов не гарантирует, что человек будет искренним. Надо признать, что честный и порядочный человек должен выглядеть настолько безупречно, чтобы не вводить его в заблуждение. Он понял, что следует делать выводы не только на основе внешних атрибутов. Впредь надо быть еще более предостерегающим и осторожным в своей профессиональной деятельности, готовым проникнуть за поверхность внешности и найти правду внутри.
Глава 26
Вечером Маргарите позвонила родительница, она работала в полиции.
Ее звонок был очень важен, а главное, вовремя.
— Маргарита Дмитриевна, Костю Самойлова взяли, и, судя по всему, это он. Но у него твердое алиби. Пили в воскресенье с одиннадцати вечера с Ванькой Пупыревым.
— Спасибо, Наталья Ивановна.
Эх! Ванька, Ванька! Врешь ты все. Видела я тебя в ту ночь.
Еще было не поздно. Марго быстро оделась. До Пупыревых на машине она домчалась минут за десять.
Дома был один Степан. Он недавно женился, поэтому слегка вздрогнул, увидев Маргариту. В эту женщину он чуточку был влюблен. Но окружающие ему твердили, что она какая-то слишком умная. «Ну примерно как я?» — отшучивался он. А потом подвернулась Лена, и все встало на свои места.
— Степан, где Иван? Мне он очень нужен, — нервно спросила Маргарита.
— Не знаю, дома его нет.
— Где он прячется?
— Не знаю я, в его дела не лезу.
— Мне сказали, что они с Самойловым пили в воскресенье, но я в этом сильно сомневаюсь. На его совести будет, если невинный человек сядет в тюрьму.
Степан искоса смотрел на Марго, и ему было слегка завидно. Как она горит за своего директора, как защищает. «Меня бы кто защитил». Теперь он понимал, почему они расстались с Марго и кто ей был дорог.
— Его подруга, Галина?
Степан кивнул.
— Скажи ее адрес, — убежденно говорила она. — Мне везет на вашего Ваньку, куда ни пойду — везде его вижу. Я его в воскресенье вечером встретила с Галькой.
— Не знаю, — устало и раздраженно сказал Степан.
— Что ты заладил: «не знаю, не знаю». Ты весь город знаешь. А про брата тебе ничего не известно. Он был сегодня в полиции? — озабоченно спросила Марго.
— Не знаю. Честно не знаю. Я его с утра не видел.
— Садись в машину, поехали к Галине.
Степану нравилась машина Марго, уютная, всегда вкусно пахнущая. Двери с грохотом закрылись, и машина рванула вперед.
В подъезде, где жила девушка Ваньки, стоял едкий запах щей, смешанный с рыбным.
«Смешно, — подумала Маргарита, — есть щи и рыбу люблю, а запах раздражает».
У Галины долго никто не открывал. Степан постучал кулаком и крикнул:
— Братуха, это я.
Наконец дверь со скрипом открылась, на пороге появилась Галина.
Марго отдернула дверь, потеснила женщину и вошла. Степан молча протиснулся за Маргаритой.
— Где он? Ванька, выходи, подлец. Ты забыл, как я только что помогла тебе выбраться из тюрьмы? Память коротка. Выходи, стервец, — громко кричала Марго.
Не обнаружив парня в комнатах, она решительно открыла легкую дверь в кладовку и среди женских платьев обнаружила испуганного бедолагу. Она рывком рванула его за свитер, и он вывалился на пол.
— Вставай. Ты зачем врал полицейским про воскресенье? — быстро спросила Маргарита.
— Я не врал.
— Видела я вас в воскресенье в полночь на вокзале, вы встречали московский поезд. Вот с ней. Вы в такси садились, и никакого Костика с вами не было. Если надо будет, то таксиста найдем. Ты зачем наврал, что вы пили с Костиком весь вечер? — раздраженно заметила женщина.
— Я не врал.
— Да что вы с братом поете на одной ноте!
— Костя пришел ко мне в три часа ночи с бутылкой коньяка и почти всю сам выпил. Я еще удивился: пьет и не пьянеет.
— Ты в полиции это рассказал?
— Я рассказал, что мы пьянствовали всю ночь. Но ведь это так и было.
— Так, да не так. Собирайся, поедем к следователю, — возбужденно сказала Марго. — Эта зараза убила мою подругу. В тюрьме сидит по подозрению дорогой мне человек. А ты тут нюни распустил. Собирайся.
— Поздно. Смотри на часы.
— Ничего, двадцать три часа — для них разгар рабочего дня.
— Дай мне хоть воды глотнуть.
— Иди и глотай.
Вдруг из кухни раздался душераздирающий вопль. Маргарита и Степан бросились на кухню. Посреди комнаты стоял Ванька с разинутым ртом, тыкал рукой в рот и что-то мычал. Он не мог закрыть рот. От страха перед сложившейся ситуацией он вывихнул сустав нижней челюсти. С минуту все смотрели на него с изумлением. Первая очнулась Марго.
— Нам нужно в больницу, в травмпункт! У него вывих сустава нижней челюсти.
Они погрузили его в машину, орущего и плачущего, слезы у него катились по щекам из испуганных глаз.
И машина понеслась к больнице. Ванька скулил. Степан вытирал пот со лба. Галина гладила Ваньку по спине и приговаривала:
— Все будет хорошо. Вот увидишь.
— Это тебе за то, что ты врешь, — возмущалась Маргарита. — Не будешь говорить правду — еще хуже будет. Если не скажешь правду, сделаю тебе так, что рот не закроешь никогда.
«Ведьма. Они в школе все ведьмы», — неслось в голове у ничего не соображающего Ваньки.
Дежурный врач-хирург улыбнулся:
— Сейчас выручим вашего несчастного молодца. А теперь смотрите и учитесь, если повторится, можно вправить сустав и в домашних условиях. Он смотал жгут из бинта. Встал за спиной пострадавшего, вставил жгут в рот. Двумя руками резко дернул челюсть вниз. Ванька взвизгнул.
— Все готово. Получайте ваше сокровище. В домашних условиях не делайте это пальцами рук, так как пострадавший может откусить вам пальцы.
Четверка, радостно смеясь, вывалилась на свежий воздух.
Дежурный в полицейском участке сильно зевал. Дело было к полуночи.
Марго барабанила в дверь участка, которая была крепко заперта.
— Приходите завтра. Вопросы решаются завтра.
— Нет, сегодня. Сейчас. Вызови ко мне дежурного опера по участку, — твердо говорила Маргарита.
— И чего ломиться в полночь? Что у вас случилось?
— Это по убийству. Этот горе-свидетель соврал про алиби Самойлова, он хочет добровольно рассказать все как было.
Глава 27
Егор сидел и молчал. Молчание затянулось. Не мог Егор начать говорить, слова, словно огромный ком, застревали в горле. За годы работы не мог он привыкнуть к убийствам.
Тишина. Подозреваемый ерзает на стуле. Но и он затихает.
— Рассказывай как все было, — тихо, но твердо сказал Егор.
Костик не ожидал спокойного голоса. Он приготовился защищаться. Доказывать свою невиновность. Он точно знал, что Ванька его не предаст, алиби подтвердит.
Но он устал. Его измотали бессонные ночи. Не так-то просто убить человека. Душа стонала. Убить любимого человека. Как это произошло? Как? Это была не случайность, это было преднамеренно. Почему он это сделал? Почему? Он не понимал себя. А сейчас он словно в болоте, болоте путаных мыслей, жутких эмоций, поднявшихся из глубины души, он хватает ртом воздух и хочет жить. Ничего больше в этот миг он так не хотел, как жить.
А она? Бесконечные царапины на руках были немыми свидетелями борьбы за жизнь.
Если бы она замолчала, она бы спасла его от тюрьмы. Но она же вопила. Да, вопила! Во всем виновата она! Он добрый, нежный. А она коварная, злая ведьма, заманила его.
Он начал свой рассказ.
— Я просыпаюсь утром, хочу сделать вдох и не могу, он застревает в горле. Осматриваюсь, вижу ее рядом, тяну руки, чтобы обнять, а из груди с выдохом стон идет. Я хотел, чтоб она обняла меня крепко, еще крепче. Мне хотелось купаться в ее объятиях, где тепло и радостно сейчас, сегодня, всегда. Она даже не могла представить себе, как я скучал в училище, когда ее не было рядом бесконечные дни, месяцы.
Мое сердце горело, словно пылающий огонь, страстью и нежностью.
Буря эмоций и понимание того, что ее нет со мной, она отсутствует, это ощущение преследовало меня.
Но мои беспокойства исчезали в момент, когда мы наконец встречались и она прикладывала нежный поцелуй к моим губам. В этот миг я чувствовал себя уютно и беззаботно, как котенок, который мурлычет и прижимается к тебе в темноте.
Мне казалось, между нами существует неразрывная связь: она мое второе «я», я — ее. Она — физическое воплощение, а я — ее духовный компас. Мне казалось, что без меня она не сможет жить и наоборот, я без нее. Мы оба храним эту особенную привязанность в самой глубине наших сердец.
За окнами темно, в комнате полумрак. Я мечтал расслабленно и в полудреме лежал на подушках. Ощущать ее объятия, вдыхать родной и нежный запах — единственное, что я хотел. Возможно, я сошел с ума.
— Это все лирика и психология. Я не психолог, передо мной ни к чему изливать душу, — сердито сказал Егор. — Вот и получается, ты — «духовный компас» — убил свое-ее тело и испоганил себе жизнь. Мне нужны факты: что говорил ты, что говорила она?
— Я пришел к ней в воскресенье в одиннадцать часов. Почти сразу как от нее ушел ее директор. Встретил его в подъезде.
— Почему вы решили, что он вышел именно от нее?
— Она мне сказала, кто у нее был в гостях. Я разделся, прошел на кухню. Через минут десять пришла Арина, на ней был надет темно-красный пеньюар. У нее был отсутствующий вид, видно было, что она не рада встрече. Думала о чем-то своем. Она мне предложила чай, но на столе была открытая бутылка мартини, и я налил себе и ей вина. Начало разговора было натянутым. На мои цветы она даже не обратила внимания. Брошенный букет валялся на столешнице. А потом она как с цепи сорвалась. Я даже какое-то время сидел разинув рот, настолько она была не похожа на себя обычную. От нее исходил дурманящий приятный запах.
Глава 28
Костик вошел в квартиру, прикрыв дверь. Арина не хотела его пускать поздним вечером, но решила, что, может, и к лучшему: состоится их последний разговор.
Он достал букетик зимних цветов.
— Это твои любимые. Боялся, замерзнут. Как ты тут без меня?
Он попытался ее поцеловать, но она отмахнулась. Налила ему в чашку чай с мятой, «чтоб мозги лучше работали», — не один раз говорил Артем.
Вздохнула и пристально посмотрела на Костю. Он никогда раньше не задумывался о том, насколько разные они на самом деле. Арина такая тихая и мечтательная, в то время как он — всегда наполненный энергией и любитель экстремальных приключений. Несмотря на то, что они столько времени проводили вместе, имеют общие интересы, эта разница становится все более очевидной. Они часто спорят о незначительных вещах просто потому, что воспринимают мир по-разному. Друзья предупреждали его о том, что они никогда не будут счастливы вместе. Но он верил в обратное.
Ее верная подруга говорила ей о том же самом.
Арина находится совсем рядом с Костей, всего в нескольких шагах к их концу. Ему непонятно, он смотрит на Арину так же, как обычно. Однако уже ясно, что они слишком разные, чтобы быть вместе. Как будто они прилетели с разных планет и сцепились на мгновение ослепительной вспышкой. Теперь каждому из них нужно вернуться домой.
— У тебя появился другой мужчина? Так и скажи.
На чашку с чаем Константин даже не посмотрел.
— Нет у меня никого. Я предпочитаю свободу без ограничений и ответственности.
Арина взяла в руки сигарету, выкурено сегодня много. Вечер слишком затянувшийся. Долго искала зажигалку, нашла ее в глубокой тарелке с яблоками. Прикурила. Вздохнула. Арина не отказалась бы от роскошной машины, от жизни в большом прекрасном городе с широкими аллеями. От успешного мужа и его процветающей фирмы. Но сейчас она понимала: принцев на белом «Ягуаре» на всех не хватает. Сразу и много всего получают только в волшебных сказках. Она тоже хотела сразу и все. Сердце болезненно заныло. Говорила же ей мать, что в жизни нужно надеяться только на свою голову и гибкие руки. Почему Константин все ходит и ходит, может, и правда любит? Она напряженно на него посмотрела. Он даже смутился. «Нет, просто доступ к телу открыт. Он любит себя и свои страсти. Мы, очевидно, в разных весовых категориях», — думала она.
— Что тогда стряслось? — Костик искренне недоумевал.
Арина стояла молча. Он смотрел в ее глаза. Ей хотелось, чтобы он увидел все по ее настроению, взгляду.
Она, устав от его преследования, ревности, решила наконец-то сказать все, что давно накопилось внутри. Каждое слово, каждая фраза была как камень, падающий на обломки их счастливого прошлого. Она чувствовала гнев, обиду и разочарование, больше на себя, чем на него. Не устояв перед эмоциями, она выбросила все, что долгое время сдерживала в себе.
— Мы становимся старше, мудрее. За этот год многое переменилось. Изменилась я. Взаимодействие с разными людьми, поездки за границу позволили мне по-новому посмотреть на себя и свое окружение. Я осознала нелепость наших отношений.
С моей стороны произошли изменения, я стала другая. Нет прежней беззаботной Арины. Нас ждут перемены, — пыталась спокойно говорить Арина. — Повеселили народ, и хватит. Пора возвращаться — к самим себе.
— Мне неудобно перед коллегами в школе, полшколы над нами смеются, а мне не до смеха, — хмыкнула она.
— Мне плевать на школу и твоих коллег, — зло ответил бедный влюбленный.
Он спешил к ней, любимой, дорогой, желанной. О чем она говорит? Он никак не мог вникнуть. Что вплелось в канву их отношений?
— Я старше тебя! — прикрикнула Арина, она походила по комнате и села подальше от него. — И мне далеко не наплевать на школу. Ты со мной, как с котенком, поиграешься и через год-другой выбросишь за ненадобностью. Куда я пойду? Кому я буду жаловаться? Мне все скажут: сама виновата.
О, знакомая льется песня, лишь раньше она говорила небрежно покровительственно о зрелом возрасте.
— Может быть, важно не следовать ожиданиям окружающих. Имеет смысл бороться за то, что нас объединяет, вместо того чтобы просто сдаваться из-за различий, — возразил Костя.
— Наши дороги разошлись друг от друга и не могут пересечься и стать одной, — сказала Арина, поправляя волосы на лбу. Она прогоняла своего бывшего бойфренда, понимая, что это единственный способ сохранить свою индивидуальность и счастье. Хотя это было болезненно, Арина осознавала, что нужно быть верной себе и стремиться к собственному счастью, а не жертвовать своими целями и мечтами ради отношений, которые не приносят удовлетворения.
В ответ он не смог сдержаться и начал ответный огонь. В их словах отсутствовала любовь, а присутствовали боль и злость. Они не слышали и не понимали друг друга, они просто ссорились, возлагая всю вину на второго.
— Я вообще не понимаю, за что ты на меня взъелась? Мы что, играем в войну? Возьми, съешь конфетку, вдруг добрее станешь. — Он достал из хрустальной вазы конфету и подал ей. Она не взяла, только улыбнулась краешком губ.
— Послушай, если надо извиниться, я извинюсь, — начал Костя примирительно.
— Что значит «извинюсь»? Ты ни в чем не виноват.
— Ну если я тебя чем-то оскорбил и все такое. Я тебя оскорбил?
Арина подняла руки вверх, покачала головой, беспокойно поерзала в кресле.
Она разъяснила ему разницу в возрасте, говорила, что у нее внуки скоро будут. Он ничего не хотел слышать и понимать.
Разум и логика покинули их обоих. Они увязли в этой буре эмоций, не видя выхода и не желая его находить. Они подвергали друг дружку унижениям и оскорблениям, провоцируя еще больше гнева и обиды.
Косте казалось: он падает, падает в пропасть, а она кричит ему вслед, что умнее его и лучше знает, что ему нужно.
— Господи, как я от тебя устала, — тяжело выдохнула Арина, — наша ситуация — не наш счастливый лотерейный билет. Ты придумал меня, а я не такая. Между нами пропасть. Я идиотка и дура! Все мечтаю о приключениях. Ты мне не подходишь ни по возрасту, ни по статусу. Уходи. У меня работа, которую я не собираюсь бросать, а наши отношения бросают тень на мою работу. Моим детям ты не годишься в отцы, они твои ровесники. Пусть все знают, что мы поссорились с тобой раз и навсегда, и давай покончим на этом.
Он пожирал ее взволнованными глазами. Застревал в ее ямочках щек.
— Самое страшное, что ты издеваешься надо мной, смеешься, — нервно кричал Костя, — ты смеешься над моей любовью?
— Я устала гладить твою голову и вытирать твои сопли, от этого пользы никакой. Мне нужны серьезные отношения, — Арина сделала брезгливое выражение лица, — не ищи моей любви — ее нет, не хочу общаться с тобой. Понимаешь, есть мужики, которых можно назвать друг души, а ты сосунок души.
Костя пришел в лихорадочное состояние и не помнил себя, глаза его бешено вращались, мысли были в беспорядке, раздался скрежет его зубов, какое мучение видеть ее. Он понимал, что теряет рассудок. Все смешалось: и страсть, и ложный стыд, совесть и жалость к себе, ревность.
«Какое мучение, — думала она, — видеть его». А ей так хотелось большого счастья, но не с этим «ребенком».
— Значит, я твой враг? Ты умеешь быстро и глубоко обидеть. Ты же отвечала на мои письма. Зачем?
— Хотела тебя поддержать.
— В каникулы ты отвечала на мои ласки, мы входили в друг друга и счастливые выходили. Зачем? Ты потаскушка?!
— Да кто ты такой, чтобы мне говорить об этом. Да, я потаскушка. Не нужен ты мне, плевать я на тебя хотела. Вздумала тебя, глупого, поддержать. Ишь, пуп земли нашелся какой. А сейчас хочу быть любимой, но не тобой. Я сделала тебя мужиком. Радуйся. И оставь меня. Давай расстанемся добрыми друзьями. Уходи!
Он задохнулся в ярости. Туман застелил разум.
— Издеваешься?! Это наваждение какое-то! Ты мне должна! — вдруг заорал он, чувствуя, что катится в пропасть, в глазах потемнело.
— Ой, мальчик, не много ли ты хочешь? Что я должна?
Глаза его сверкали, лицо было злым.
— Себя, себя, себя.
Костя схватил ее, с яростью прижал к себе. Арина, извиваясь, как змея, хотела одного: чтобы он ушел поскорее. Она сопротивлялась, царапалась, вырывалась, кричала. Кровь от сломанного ногтя текла по ее руке.
Гнев заглушил голос разума. Костя ничего не соображал. Он чувствовал себя слишком униженным и во всем обвинял ее. Эмоции захлестывали, словно огромная волна накрыла его с головой. Все смешалось: и гнев, и боль, и гордыня. Она выскользнула из его рук, но он догнал ее. В глазах потемнело, с мучительным стоном он схватил нож. Вспышка — и тишина.
Следователь записал все показания. Дал ручку Косте, велев расписаться.
Костя опустил голову, и внезапно он разрыдался.
— Увести.
Несчастные его родители. Их ждет бездонное горе. А где же терпение? Где любовь? Где спряталось добро? Оно погибло во мраке ночи. Застыло в распахнутых глазах Арины.
Егор долго сидел, подперев голову рукой. Никак он не мог понять этого мальчишку. Да и какой он уже мальчишка, выпускник военного училища. Что не жилось, как всем? Чего не хватало? Плюнул бы на все. Ушел. Убежал. Пережил.
Глава 29
Жизнь не стоит на месте, она бежит, бежит, постоянно меняясь, даже когда мы наблюдаем различных людей и города, она продолжает свое движение, и мы двигаемся вместе с ней.
— Ну извините нас, Артем Дмитриевич, — тяжело вздохнув, сказал Егор. — Всякое бывает. Подмочили вы себе реноме. Разобраться надо было вовремя со своими женщинами. Все люди ошибаются, но мне кажется, вам хватит смелости и силы духа для того, чтобы признаться в своих ошибках и активно работать над обновлением своей репутации. Ну да ладно. А у вас хорошая защитница, берегите ее. Если б не она, как знать, удалось ли нам раскрыть это дело по горячим следам, но в Интерпол мы данные о вас передали.
Артем, выходя за тюремные ворота, поднял голову в небеса, прошептал:
— Спасибо, Господи, за то, что не дал совершить зло в молодости и сохранил жизнь сегодня. Я в молодости вынашивал злые мысли против любимой, и они вернулись ко мне.
Он увидел высоко в облаках парящую птицу и подумал: «Это сладкое слово — свобода». Он вдыхал и вдыхал пьянящий ароматный воздух, прохладный бодрящий ветер и смотрел на облака. Чувствовалось свежее дыхание весны.
Весенний март, также известный как мартовский ветер, это период пробуждения природы после долгой зимы. Это время, когда природа начинает преображаться, появляются первые зеленые почки на деревьях, воздух наполняется свежестью и ароматами цветов. В марте начинают распускаться первые весенние цветы: нарциссы, крокусы и тюльпаны, принося радость своим красочным сиянием.
Весна — это возрождение. Именно в марте можно ощутить будоражащую энергию вокруг себя. Это время, когда люди начинают проявлять больше активности и творческого потенциала.
А погода, как капризная девица, может быть переменчивой: то солнечная, то внезапные дожди или даже снегопады. И злой ветер прорывается. Он создает особую атмосферу, добавляя некоторую неожиданность и интерес в повседневную жизнь.
В марте люди устремляются на свежий воздух, чтобы насладиться теплыми лучами солнца и ощутить первые признаки наступающего лета. Они отправляются на пикники, прогулки, занимаются спортом или просто наслаждаются расслабленностью и спокойствием, которые дарит природа в это время года.
В целом весенний март — период обновления и возрождения, который приносит с собой новые возможности и вдохновение. Это время, чтобы открыться новым горизонтам, преодолеть препятствия. Весна — время надежды.
В школе начались весенние каникулы.
Артем и Марго, смеясь, ввалились в магазин «Красное и белое», купили коньяк, в «Пятерочке» прихватили одноразовую посуду и виноград.
— Мы идем в мой чудесный дом, скамеечка с обозрением пространства нас, как всегда, ждет. Главное сейчас — найти колонку и вымыть виноград.
Здесь у всех водопровод в каждом доме, но кое-где колонки с водой сохранились.
Они долго молча сидели на скамейке возле его дома на горе, каждый погруженный в свои мысли, и смотрели вдаль. Перед ними под ногами уходил вниз по склону сад-огород, и взору открывалась широкая пойма. А вдали извивалась небольшой лентой река, когда-то полноводная, как говорят старожилы, а теперь скромная и тихая. Только огромная пойма говорит о ее былом величии. Словно что-то увидев в пространстве, Артем достал виноград, налил коньяк и нарушил молчание, задумчиво произнес:
— Давай выпьем за пространство.
Выпили. Помолчали.
— У меня в жизни все крутится по кругу, — сказал Артем, опустив взгляд в стаканчик с коньяком. — Иногда, несомненно, другое, но по смыслу одно и то же. Я хочу переломить этот порочный круг, но не знаю, как это сделать.
Марго знала, какой он бывает волнительный и задумчивый, и ей было важно выслушать его и помочь найти ответы на вопросы.
— А чего тут удивляться? — добавила Марго. — Природа вся из циклов состоит, а мы живем внутри нее. У нас тоже работают циклы, одни их улавливают, у других границы размыты, а кто-то вообще ничего не чувствует. Стремись к мечте. Ты любишь путешествовать, строй планы и реализуй их. Постепенно ты запустишь новые циклы, в которых будут происходить другие события.
— Только сейчас понял, что Бог меня спас от срыва, спрятав в монастыре, я ведь тоже вынашивал мысли об убийстве Нади, моей первой любви. Не оправдываю Костю, кажется так его зовут, но я отлично его понимаю.
— Рассудок ваш был замутнен, темные силы из подсознания выплеснулись.
— Не знаю, что там выплеснулось, но не соображал ничего — это точно, — сказал Артем, разливая коньяк по пластмассовым стаканчикам.
— Не надо жить прошлым, выброси его в воду, — спокойно посоветовала Марго, взяв в руку стаканчик и виноградинку.
Оба почему-то замолчали.
— Я уезжаю, Марго, — нерешительно произнес Артем.
— Опять бежишь?! Но как же скамейки Говоруна? Как дом-Говорун. И тебе не будет жаль домик на горе?
— Бывает, что приходится расставаться с дорогим и ценным. Пусть обо мне и о моем домике останется память у детей, которых я сюда приводил.
— А можно я в нем, пока ты не продал его, буду жить?
— Я буду только рад.
«Ты осел, — громко кричал его внутренний голос, — позови ее с собой. Если время стремится ускользнуть от тебя, никогда не допускай его утраты, хватай за рукав, лови мгновения. Выбрось из головы историю про Интерпол, ты же ничего не совершал».
Вслух он сказал:
— Ты понимаешь, я здесь оставаться после этих событий не могу. На каждый роток не накинешь платок. Сейчас я еду осознанно, спокойно и знаю куда: в Тамбов, где яблоневые сады, тепло. Друг позвал, он следователь, и у них в одной из школ директор нужен. Он меня порекомендовал, уже и документы о переводе есть. Представляешь, даже квартиру, правда ведомственную, но дают.
У Марго защемило сердце. Молчал. Ни слова о планах, хотя она чувствовала, знала, что это будет именно бегство. Слишком хорошо она его знала. Все-таки было обидно.
Он смотрел на Марго и ждал, что она скажет: «Возьми меня с собой». Но она молчала и сосредоточенно крутила виноградину в руке. Про себя она думала: «Возьми меня с собой». Эта мысль не покидала ее с момента, как он сказал, что уезжает.
А он не позвал. Слишком больно было в последний раз, чтобы рискнуть снова. А она была гордая и промолчала.
Каждый вечер она, сидя на скамейке Говоруна, возле домика Говоруна смотрела на открытое небо и представляла себя летящей высоко в небе, свободной, как птица. Она хотела увидеть большой мир, чувствовать его запах и наслаждаться его красотой.
Шли дни. Учителя искоса поглядывали на Маргариту Дмитриевну, вздыхали и проходили мимо. Однажды Анна Петровна заметила, глядя на Маргариту Дмитриевну:
— Жаль, такой замечательный, дружный коллектив — и распался. Артем Дмитриевич вам пишет о себе? Как он?
— Он устроился хорошо. Получил квартиру. Работает директором. Вам что-нибудь еще?
Анна Петровна поджала губы и отвернулась. А Марго подумала: «Куда бы исчезнуть. Плюнуть на все и найти новую работу». Но вспомнив о ветре перемен, она поняла, что никуда с этого места не уедет. Она надеялась, тайно даже от самой себя, что Артем приедет за ней.
12 апреля ученики класса, где Арина Дмитриевна была классным руководителем, защищали проект «Школа будущего». Проект, о котором она мечтала и к которому готовила детей.
На интерактивной доске появился первый слайд. Девочка в темно-синем платье и мальчишка с соломенными вихрами начали доклад, сменяя друг друга.
— Наше сообщение посвящается Арине Дмитриевне. На первом слайде вы видите здание нашей будущей школы. Это усеченная пирамида, все стены у нее прозрачные. Наверху большой голубой стеклянный шар — это наши особые лаборатории и телескоп для наблюдения за звездами.
Огромную территорию школы окружают три кольца. Наружное кольцо образует автострада, от нее отходят четыре широкие дорожки. Они упираются во внутреннее пешеходное кольцо, между ним и основанием здания третье, зеленое, кольцо из цветов, кустов и трав.
Крупные деревья разбросаны по территории между автострадным и пешеходным кольцами.
Зеленый круг олицетворяет жизнь на земле.
Пешеходный круг олицетворяет человечество как вершину разума.
Автострадный круг олицетворяет прогресс, достигнутый человеком.
Этот слайд разработан совместно с Ариной Дмитриевной, идея кругов принадлежит ей.
Наша школа — специализированная школа — интернат. Узкая специализация с пятого класса, дети живут вне семьи, приезжают, если захотят, на каникулы.
Почему узкая специализация? Потому что, как сказал великий физик Эйнштейн:
«Все мы гении. Но если вы будете судить рыбу по ее способности взбираться на дерево, она проживет всю жизнь, считая себя дурой». Каждый делает то, на что он способен.
Первый и второй курс института будет спускаться на 10—11 класс. Начальная школа сохранит традиционные формы обучения: музыка, рисование, физкультура, основы математики, основы родного языка, иностранный язык, природоведение.
Ребят сменили два других ученика.
— Слайд второй. Школа будущего — это дверь в мир новых возможностей для обучающихся.
При входе в школу посетителей приветствует автоматическая система безопасности, сканирующая каждого посетителя и предоставляющая доступ только авторизованным лицам. Сразу же за порогом здания встречают уникальные пространства с открытой планировкой, где традиционные классы заменены на лаборатории, мастерские и комнаты творческого мышления.
На первом этаже школы размещается огромный зал, оформленный в виде интерактивного кинотеатра, где дети могут присутствовать на занятиях виртуальных лекторов со всего мира. Каждый ученик имеет доступ к персональному ноутбуку или планшету, где он может смотреть лекции, делать заметки и задавать вопросы преподавателям на виртуальной интерактивной доске.
В школе будущего каждый ученик располагает своим персональным учебным планом, разработанным на основе его индивидуальных способностей и интересов. Они имеют свободу выбора из широкого спектра курсов, включая искусство, музыку, физику, программирование и многое другое. Учение становится интерактивным и достаточно гибким, позволяя каждому ученику двигаться в своем темпе и в гармонии с его потребностями.
Искусственный интеллект сможет выступать в роли помощника в обучении. Он будет способен объяснять сложные понятия, отвечать на вопросы учеников и предоставлять дополнительные учебные материалы. Такие виртуальные помощники также смогут предлагать учебные задания и проводить интерактивные уроки.
Одним из главных принципов в школе будущего является развитие критического мышления, сотрудничества и творческого подхода. Ученики постоянно вовлечены в проекты, требующие решения реальных проблем общества и мира в целом. Например, они могут проводить исследования о влиянии пластика на окружающую среду или заниматься разработкой новых технологий для повышения энергоэффективности.
Школа будущего также активно продвигает использование виртуальной и дополненной реальности в учебном процессе. Занятия онлайн позволяют ученикам погрузиться в неизведанные миры и понять науку и историю более глубоко через визуальные и интерактивные инструменты.
В школе будущего нет традиционных домашних заданий. Вместо этого каждый день ученикам предлагается участие в интерактивных онлайн-платформах, где они могут углубить свои знания и навыки, а также принять участие в соревнованиях со своими товарищами по классу или других школ.
Появились два новых ученика.
— Остается открытым вопрос об искусственном интеллекте. Отомрут многие специальности, такое случалось постоянно в мире людей. Были лошади и ямщики, стали машины и таксисты. Появятся промпт-инженеры — специалисты по общению с нейросетями. Не заменит ли ИИ человека вообще? По нашему мнению, не заменит, так как его создал человек. ИИ не может превзойти своего создателя. Он может делать многие вещи быстрее и качественнее, чем человек, высвобождая ум людей для решения других важных проблем. Искусственный интеллект зависит от человека, а вот как он будет использовать ИИ — это будет на совести человека.
Вышел еще один мальчик — Денис — и сказал:
— Я сегодня разговаривал с Маргаритой Дмитриевной, и она посоветовала мне выступить здесь, перед всеми.
Он вздохнул, словно собирался с мыслями.
— Ко мне сегодня во сне приходила Арина Дмитриевна. Она держала палец посередине губ. Я понял, что она просила молчать. Мечтайте о настоящем, и сколько б вы ни думали о будущем, вам не дано понять, какое оно будет.
Воцарилась тишина. Маргарита Дмитриевна спокойно продолжила:
— Очень хорошо, что сегодня мы поминаем Арину Дмитриевну добрыми делами, о которых она мечтала. А люди во все времена были мечтателями. Арина, как пролетающая звезда, осветила еще раз наш мир.
Маргарита Дмитриевна чувствовала себя с утра неважно. Ее подташнивало, и очень хотелось соленых огурцов. Достала банку с огурцами, последнюю из осенних запасов. «Что-то я на огурцы подналегла». Сварила картошку и с таким удовольствием ела ее, смазанную растительным маслом, что даже самой смешно стало. Но потом ее стало мутить. Да что же это такое? Надо сходить к врачу. Никогда такого не было.
Терапевт направила ее к гинекологу. Марго заподозрила неладное. Неужели? Да нет, не может быть!
— Поздравляю, матушка, вы беременны.
Марго обрадовалась и испугалась одновременно. «Как же я одна с ребенком? Ничего! Справлюсь. Из завучей уйду. К нему, конечно, летом съезжу. Посмотрю обстановку. Говорить или не говорить?» С такими тяжелыми мыслями она пришла на работу.
В школу вошел мужчина среднего роста, подтянутый, предъявив документы, он спросил, где кабинет директора.
Анна Петровна, новый директор школы, узнав, зачем пришел посетитель, сказала:
— Артем Дмитриевич Говорун в школе не работает, он уехал неизвестно куда. Вам лучше всего обратиться к Маргарите Дмитриевне, она, возможно, знает. Сейчас как раз будет звонок с урока.
— Тонечка, — позвала она секретаршу, — проводи господина к Маргарите Дмитриевне.
Учительница с любопытством рассматривала вошедшего мужчину в сопровождении секретарши. Он показал документы сотрудника МВД.
— Я приехал из Москвы и ищу Говоруна, мне сказали, что вы можете знать, где он сейчас.
— Ну адреса у меня нет. Знаю только, что он в Тамбове.
— А телефон?
— Записывайте. Извините меня, мне надо идти на урок.
— Один только вопрос. Вы, случайно, не видели у Артема медальона на шее?
— Видела. Он такой большой, как пятирублевая монета, и на нем вензель: художественно переплетенные и образующие красивый узор буквы «А» и «Г».
Мужчина, записав телефон, раскланялся и ушел.
Маргарита написала СМС Артему, что его разыскивал сотрудник МВД и она дала его телефон. Ей было интересно, какое отношение к визиту сотрудника имеет медальон Артема.
Глава 30
Медальон имел самое непосредственное отношение к судьбе Артема. Когда-то давно его мама была влюблена в красавца француза. Любовь не знает границ, она внутри нас и вне нас, способна творить чудеса и изменять наши жизни. Когда наступает время любви, мы становимся готовыми открыться перед этим чувством настолько, насколько это возможно. Мы готовы рискнуть, быть уязвимыми и совершать поступки, которые кажутся неразумными для окружающих. Любовь приходит для того, чтобы наша жизнь наполнилась смыслом и радостью. Это момент, когда мы ощущаем красоту и глубину человеческих отношений. Возможность полностью отдаться своим чувствам и наслаждаться каждым мгновением с любимым человеком. Время любви требует от нас смелости и открытости. Необходимо отпустить все сомнения, страхи и ограничения, чтобы полностью погрузиться в этот магический момент. Поэтому остановись, разум! Дай дорогу чувству, пусть оно направляет наши действия и решения. Только так мы сможем почувствовать истинное счастье, которое приносит любовь.
Арман и Маргарита хотели пожениться, быть вместе. Арман Ганье отправился в Париж, просить разрешения на свадьбу с русской девушкой Маргаритой. Родители были категорически против, выкрав у него документы, чтобы сын не мог выехать в Россию.
Отец Армана возбужденно говорил:
— Ты достойный представитель рода. Ты забыл о чести и долге.
Только через год Арман смог приехать в Россию, но было поздно. Маргарита вышла замуж, у нее родился сын. При встрече Маргарита сказала:
— Я любила тебя и ждала. Но ты молчал. У меня родился сын. Я считаю, отец должен знать, что у него есть сын. Твоего сына зовут Артем Говорун, фамилию я оставила свою девичью. Вот тебе конверт с волосами сына. Можешь заказать генетическую экспертизу на установление отцовства.
Артем приехал в Москву по приглашению французских представителей. На встрече ему рассказали, что его настоящий отец, Арман Ганье, живет в пригороде Парижа. Разыскивает Артема давно, со времени, как только тому исполнилось восемнадцать лет.
— Он начал искать тебя, когда ты ушел в монастырь. Твой московский отец сказал, что ты где-то на Севере. В России понятие «Север» очень растяжимое. След был потерян. Но в этом году московские друзья отследили, что в далеком провинциальном городке в СМИ часто мелькает фамилия Говорун, она у вас редкая. Так мы вас и нашли. Вот вам все координаты вашего отца. Позвоните ему.
Артем долго бродил по улицам и никак не мог прийти в себя от услышанного. Вокруг гудел город, а он был словно один.
Артем продолжал бродить по улицам, его мысли были в полном хаосе. Он никак не мог поверить, что его отец не был тем человеком, которого он всегда считал своим настоящим отцом. Все эти годы он жил в обмане, и теперь его жизнь разрушилась вдребезги. Хотя какой же это обман. Ничего не разрушилось. «Он самый настоящий мой отец, и его зовут Дмитрий, а у меня его отчество».
Город не замечал его внутреннего потрясения. Жизнь продолжалась в своем обычном ритме, и каждый шаг Артема сопровождали звуки гудящих машин, шум проходящих людей и городского суетливого беспокойства.
Но в глубине души Артем чувствовал себя изолированным и одиноким. То, что он долгие годы считал своей семьей, идиллией, оказалось всего лишь пустым обманом. В его сердце проскользнули горечь и разочарование.
Артем чувствовал, что должен преодолеть свою боль и идти вперед. Он вышел из толпы и остановился на мосту, который вел через Москву-реку. Ветер бил в лицо, но в его голове бушевал внутренний шторм.
Рассматривая воду, он понял, что прошлое нельзя изменить, но он может выбрать, как реагировать на происходящее. Он согнул колени, закрыл глаза. Глубокий вдох и медленный выдох помогли ему успокоиться.
Он посмотрел вглубь себя и нашел решимость. Артем решил, что не будет позволять прошлому определять его будущее. Он примет это как часть своей истории и использует свое разочарование как топливо для поиска истины о себе и своем месте в этом мире.
Артем больше не чувствовал себя одиноким, понимая, что его одиночество было просто иллюзией и на самом деле он никогда не был один. Вокруг него всегда были люди, которые готовы поддержать и помочь ему.
Иногда жизнь бросает нам вызовы, которые кажутся несовместимыми с нашим представлением о ней. Однако, независимо от того, какая судьба нам выпадает, важно помнить, что мы имеем возможность решить, как мы будем реагировать на нее.
Он позвонил московскому отцу и попросил встретиться с ним.
Артем зашел в кафе, в котором упоительно пахло вкусным кофе, усаживаясь у окна, заказал себе чашечку кофе. Отец должен был подъехать с минуты на минуту. Завидев его, Артем смутился, не зная, как начать разговор. Отец, видя смущенный вид сына, догадывался, что он встречался с французами, и решил начать сам.
— Здорово, сын. Как в Тамбове, все уже цветет?
— У нас хорошо. Тепло.
— Мне кажется, ты хочешь спросить о нашей жизни с мамой?
— Да.
— Мы, Артем, уже взрослые люди и можем говорить откровенно. Ты хочешь меня спросить, был ли я твоим биологическим отцом?
— Да.
— Нет, Артем, не был. Я знал об этом, мама не скрывала от меня. Но я растил тебя как собственного сына. Ты был маленький, и я кормил тебя из соски. По ночам, когда ты громко орал, мы с матерью по очереди носили тебя на подушечке на руках.
— А как же бабушка?
— Она ничего не знала. Она любила Маргариту еще со школы и всегда была на ее стороне.
— Я очень люблю бабушку, помню ее пирожки и вечерние чтения книг перед сном. Ты встречался с моим французским отцом?
— Нет. Но Рита дважды с ним встречалась. Первый раз, когда передавала конверт с твоими волосами, она была убеждена, что отец должен знать о своем ребенке. Второй, когда он привез медальон. Он ей предлагал деньги, но мама была гордая женщина и от помощи отказалась.
— Я понял, что хотела, но не смогла мне сказать мама перед смертью. Она говорила: «У тебя другой отец», — грустно сказал Артем. — Я тебя люблю. Можно я всегда буду считать тебя отцом, и французского тоже?
— Конечно. Я твой отец, в тебе текут мои мысли, мои слова.
Их разговор продолжался долго. Расстались они друзьями и пожали друг другу руки.
Артем возвращался домой в Тамбов с мыслью, что надо постепенно строить новую связь с биологическим отцом и попытаться понять, почему все так случилось и какие он может извлечь из этого уроки.
Из телефонного разговора Артем понял, что настоящий отец его ждет и просит приехать, как только тот сможет, а также что он единственный наследник и продолжатель рода. Артем пообещал приехать летом в отпуск.
Новоиспеченный наследник стоял возле театра, разглядывая афишу. В Тамбов приезжает московский театр.
Внезапно Артем вздрогнул, внутренний голос ему говорил:
— Ты же не позвал ее. Тебе страшно как всегда.
— Нет. Слишком больно было в прошлом. Слишком больно, чтобы рискнуть снова.
— «Лучше ничего, чем отказ», — думал ты. Ты же не позвал ее, не осветил ее путь фонариком. Ты всегда ждал предложения, но можно хоть один раз сделать его самому.
Артем с измученным сердцем бежал домой, чувствуя, как боль отчуждения и разочарования сжимает его грудь. Он бросился на кровать и долго лежал, ломая голову над тем, что произошло. Глаза его были открыты, но разум казался пустым и непроницаемым.
Вскоре Артем понял, что ему необходимо восстановить контакт с ней. Он решил набрать ее номер телефона, полагаясь на искру надежды в том, что Марго все-таки ответит. Осознавая, что это решение может сильно повлиять на его эмоциональное состояние, он все же готовился к этому вызову.
Но когда он набрал номер, на том конце провода была только молчаливая тишина. Все, что он мог услышать, —это гудение шума, наполняющего его уши.
Артем ощутил горький привкус разочарования на языке. Его решительность постепенно уступила место беспомощности и пустоте.
В его мозгу крутились сотни вопросов, и он ощущал себя уязвимым и беспомощным. Несмотря на молчание на другом конце провода, Артем понимал, что это не конец его истории. Его сердце, может быть, измучено, но оно все еще воспринимает эмоции, и это означает, что он еще жив.
Артем написал коротенькое СМС:
«Я бы мог тебе сказать много банальных слов. Но я скажу простые, а может быть, и глупые слова: ты мне нужна, и мне кажется, я тебе тоже нужен. Приезжай ко мне в мой край садов и яблок, на речку Цна».
Ответа не было весь день. Он мучился, какие-то голосишки слабенькие сомневались.
Ночью раздался звонок, спросонья он не понял, что за звуки, то ли входная дверь, то ли телефон.
Судорожно сжал трубку и услышал:
— Приеду. Куда?
В мягком свете луны они стояли на песчаном пляже Цны, речная волна нежно ласкала их ноги. Марго и Артем смотрели друг другу в глаза, искры страсти и любви переливались в их очах.
— Летом я повезу тебя во Францию и на Средиземное море. Это будет наше свадебное путешествие. Знаешь, Марго, а в ноябре, в каникулы, мы полетим в Индию, летом там дожди идут, — возбужденно говорил Артем. — Правда здорово? Познакомимся с их удивительной культурой, покатаемся на слонах и босиком посетим их храмы.
— Артем…
Но он не слышал ее, он поглощен был очередным путешествием.
— Ты представляешь, там обезьяны такие клевые, прямо из рук выхватывают еду.
— Артем…
— Мы полетим рейсом, который прибывает рано утром.
— Артем, у нас будет ребенок.
Он застыл на полуслове и промямлил:
— Ма-а-а-рго! Что же ты молчала? А можно сказать еще раз…
Судьба наматывает виражи
© Copyright: Людмила Шипук, 2024
Свидетельство о публикации №224093001877
Свидетельство о публикации №224093001877
Рецензии