Эпилог

Великое монашеское движение, начавшееся с преподобного Сергия, великого аввы Северной Фиваиды, завершилось в конце XVII века. Новые исторические условия, прежде всего старообрядческий раскол и западнические реформы Государя Петра I, сделали невозможной ту гармонию между аскетическим рвением лучших сынов и дочерей России и глубоким благочестием верующего русского народа, которая привела к созданию бесчисленного множества новых монастырей и обителей под вдохновением византийского монашеского идеала. Мы видим, что конец периода Северной Фиваиды – это упадок, но это упадок только по сравнению с удивительным монашеским расцветом XIV-XVI веков; по сравнению почти с любой другой православной страной или периодом, русское монашеское движение XVII века должно быть названо процветающим, породившим по крайней мере 45 прославленных святых (а многие так и не были прославлены из-за условий XVIII века)1 и большое количество новых монастырей.
___
1 «Златая цепь святости на Руси», протоиерей Николай Смирнов, Буэнос-Айрес, 1958 г. – дает полный список только официально прославленных святых с указанием дат.


В конце XVIII века началась новая великая эпоха монашества, когда великий старец Паисий (Величковский) стал вдохновителем нового монашеского движения, течение которого не угасло и в наши дни. Этому должна быть посвящена другая книга.

Что же тогда говорить о самом XVIII веке? Умерла ли в России истинная монашеская традиция? Действительно ли было уничтожено монашество, как об этом иногда говорят? Ответы на эти вопросы многое прояснят не только о преемственности монашеской традиции в России, но и о состоянии православного монашества в XIX веке и даже сегодня.

Некоторые из указов Петра I о монашестве,1 конечно, были направлены против злоупотреблений в учреждении, которое в то время стало очень большим, и там, где не соблюдался тщательно устав и дух монастырский, несомненно, были беспорядки, которые требовали регулирования. Но несколько указов были направлены против свободного существования монастырей и подавляли самый дух монашества. Так, в 1703 году Государь Петр запретил строить новые монастыри; указ 1724 года превратил монастыри в убежища для больных солдат; а в 1734 году было запрещено постригать кого бы то ни было, кроме вдовых священников и отставных солдат. Наконец, при Государыне Екатерине, в 1764 году, правительство полностью присвоило монастырское имущество и назначило денежное жалованье монастырскому духовенству; из 953 существовавших тогда монастырей 568 были закрыты, а 160 остались совсем без дохода; и были установлены «квоты» на количество монахов, разрешенных в каждом монастыре. Можно себе представить, какой удар нанесли эти реформы русскому монашеству: какое место могло быть пустыннолюбивому рвению в учреждениях, поддерживаемых и контролируемых государством, настоятели которых часто переводились и слишком часто выполняли функции администраторов, а не духовных отцов?

___
1 Информация в этом абзаце взята из книги иеромонаха Климента Зедергольма "О пустынножительстве в Рославльских лесах", приложение к жизнеописанию старца Моисея Оптинского, Москва, 1882, стр. 233-250.


Но цели вестернизаторских правил не были достигнуты: монашеский дух, еще очень живой во всех слоях русского общества, не был изжит. Пустыннолюбивые монахи и монахини снова просто уходили в пустыню, в России или за ее пределами, избегая "заведенных" монастырей; вопреки законам создавались новые общины; возвысился ряд сильных вдохновителей монашества, новых настоятелей Святой Руси, которые не боялись идти наперекор новым порядкам ради сохранения свободного монашеского духа и порой подвергались неизвестным доселе в истории русского монашества испытаниям, показывающим степень дисгармонии между монашеским идеалом и развращенным ведущим обществом: их, бывало, сажали в тюрьмы.

Здесь можно лишь вкратце упомянуть о некоторых представителях подлинной православной монашеской традиции в России XVIII века – достаточно, чтобы показать, что монашеское возрождение блаженного Паисия (Величковского) было вовсе не чем-то привнесенным из-за границы, а тем, что имело глубокие корни в самой России и только ожидало более благоприятных условий, чтобы вырасти в славный расцвет православного монашества XIX века.


[слева направо]
ИГУМЕН ЕФРЕМ САРОВСКИЙ.

БЛАЖЕННЫЙ ПАИСИЙ (ВЕЛИЧКОВСКИЙ).

ОТЕЦ ПАХОМИЙ САРОВСКИЙ.


БЛАЖЕННЫЙ ИОВ (в схиме Иисус) СОЛОВЕЦКИЙ (+1720, 6 марта), первая монашеская жертва реформ, смирил себя до такой степени, что удостоился общения с Пресвятой Богородицей. Она благословила его на основание Голгофского скита и пророчествовала о множестве, которые найдут мученическую кончину на его Голгофе в советское время.

БЛАЖЕННЫЙ ИОАНН САРОВСКИЙ (+1737, 4 июля), основатель великого монастырского центра XVIII века – Сарова, жил сначала в пещерах, боролся с расколом старообрядцев и, наконец, был заключен в темницу, где принял праведную смерть, оставив после себя целый сонм учеников и преемников: блаженных ДИМИТРИЯ, ЕФРЕМА, ПАХОМИЯ, ИОАКИМА, ИОСИФА, МАРКА и великого ПРЕПОДОБНОГО СЕРАФИМА.

ИГУМЕНИЯ АЛЕКСАНДРА ДИВЕЕВСКАЯ (+1789; 13 июня) основала свой монастырь под непосредственным духовным руководством Саровских старцев, особенно преподобного Серафима, и возрастила настоящую Лавру из 3000 праведных монахинь и юродивых; монастырь просуществовал до его закрытия советской властью в 1927 году.

БЛАЖЕННЫЙ НАЗАРИЙ ВАЛААМСКИЙ (+1809, 23 февраля и 14 октября) был возобновителем великой Лавры на Ладожском озере, пользовался Типиконом, которому обучался в родном Сарове, оставил после себя великую традицию и святых учеников: БЛАЖЕННЫЙ ПАТЕРМУФИЙ, ИННОКЕНТИЙ, ВАРЛААМ, АВЕЛЬ ПРОРОК, КИРИАК, ЕВФИМИЙ и ПРЕПОДОБНЫЙ ГЕРМАН АЛЯСКИНСКИЙ.

БЛАЖЕННЫЙ ФЕОДОР САНАКСАРСКИЙ (+1791, 19 февраля), родовитый дворянин XVIII века, удостоенный милости Императрицы Екатерины II, пустынник знаменитых Рославльских лесов и Сарова, подвергшийся гонениям и изгнанию. Оставил многих учеников: БЛАЖЕННОГО МАКАРИЯ ПЕШНОШСКОГО, ФЕОФАНА НОВОЕЗЕРСКОГО, ИГНАТИЯ и других.

БЛАЖЕННЫЙ ВАСИЛИЙ ПОЛЯНОМЕРУЛЬСКИЙ (+1767), старец блаженного Паисия (Величковского), живя за пределами России, в Молдавии, написал важные введения к святоотеческим творениям о молитве Иисусовой.

СХИИГУМЕНИЯ МАРФА (Протасьева) АРЗАМАССКАЯ (+1813, 30 апреля) была ученицей блаженного Феодора Санаксарского, а затем Паисия (Величковского), написавшего ей знаменитое поучение для жен-монашествующих.

БЛАЖЕННЫЙ ПАИСИЙ (ВЕЛИЧКОВСКИЙ) (+1794, 15 ноября) был вдохновителем великого монашеского святоотеческого движения в России XIX века. Его бесчисленные ученики в России начинаются со СТАРЦА КЛЕОПЫ (+1778, 9 марта), двух СТАРЦЕВ АФАНАСИЕВ, ПАВЛА, ФЕОФАНА СОЛОВЕЦКОГО и многих других.

БЛАЖЕННЫЙ НИКИТА РОСЛАВЛЬСКИЙ (+1793, 29 марта) удостоился лицезреть явление Пресвятой Богородицы и даже петь с Ней. Вместе с ним в Брянских лесах в течение всего XVIII века пребывало целое множество пустынников: БЛАЖЕННЫЙ СЕРАПИОН (+1721), ИОАСАФ (+1730), ВАРНАВА (+1775), великий АЛЕКСИЙ КОНЕВЕЦКИЙ (+1812) и бесчисленное множество других.

БЛАЖЕННЫЙ ФЕОДОСИЙ Софрониевский (+1802, 12 января) — сподвижник блаженного Паисия и старец великого ФИЛАРЕТА, основателя Глинской пустыни.

БЛАЖЕННЫЙ ДОСИФЕЙ КИЕВО-ПЕЧЕРСКИЙ (+1776, 25 сентября) был затворником, распространявшим паисиевскую традицию на юге России, благословил преподобного Серафима отправиться в Саров; был известен Императрице Елизавете; посмертно выяснилось, что старец был женщиной. БЛАЖЕННАЯ ДОСИФЕЯ МОСКОВСКАЯ (+1810) была царственной затворницей, которая распространяла паисиевскую традицию на севере.

СВЯТИТЕЛЬ ТИХОН ЗАДОНСКИЙ (+1783, 13 августа) был великим просветителем XVIII века, воздвигнутым Богом против масонского псевдопросвещения того времени. Его труды предназначены как для мирян, так и для монахов, но прежде всего он был великой монашеской силой, вдохновившей множество последователей: БЛАЖЕННОГО МИТРОФАНА, АГАПИТА, НИКАНДРА, КОСМУ, МЕЛАНИЮ, МАТРОНУ, ТАИСИЮ и многих других, его влияние распространялось вплоть до монастыря на озере Кожа в арктической тундре.

МИТРОПОЛИТ СИБИРСКИЙ ФИЛОФЕЙ (+1727, 31 мая) был великим Отцом монашества в Сибири, где целое монашеское движение было начато им и другими сибирскими иерархами XVIII века: СВЯТИТЕЛЯМИ ИОАННОМ (+1765, 10 июня) и ПАВЛОМ (+1768, 4 ноября) ТОБОЛЬСКИМИ, ИННОКЕНТИЕМ (†1731, 27 ноября) и СОФРОНИЕМ (+1771, 3 июня) ИРКУТСКИМИ, и с ними преподобными ГЕРАСИМОМ и СИНЕСИЕМ ИРКУТСКИМИ и многими другими.


САРОВСКИЙ МОНАСТЫРЬ В XVIII ВЕКЕ.


Новое монашеское движение, проросшее из благодатной православной почвы России XVIII века при благоприятных условиях, предоставленных Самодержавными Православными Царями XIX века, должно быть сопоставлено с эпохой самой Северной Фиваиды. Но здесь должно произойти тонкое различие в тоне, не затрагивающее сути православной духовности и монашеской жизни, но отражающее изменившиеся исторические обстоятельства всего православного мира: новое монашеское возрождение больше не зависит от влияния Византии. Паломничества на Восток в поисках православной монашеской традиции больше не совершаются, точнее, те немногие паломничества, которые совершаются, как, например, паломничество блаженного Паисия (Величковского) на Афон, заканчиваются неудачей. Православная монашеская традиция живее в России, чем в Греции, и именно русские в XIX веке дали великий расцвет монашества на Афоне, возглавляемый такими великими старцами как Иероним и Арсений, которые своими духовными корнями прочно уходили в русскую почву. Даже великие греческие отцы святоотеческого возрождения этого времени, святые Макарий Коринфский и Никодим Святогорец, не являются основателями монастырей, как блаженный Паисий и его ученики, а лишь передают святоотеческое учение и его тексты.

Все это означает одно: православная монашеская Русь в эпоху Северной Фиваиды достигла совершеннолетия. Как когда-то Византия смиренно впитала духовность и традицию Палестины и Египта и передала ее другим народам, так и теперь Россия основательно впитала православную традицию Византии и сделала ее своей. Теперь нет необходимости выезжать за пределы России, чтобы найти ее. Что бы ни говорили – "Византия" (ранний этап) или "Святая Русь" (поздний этап) – подразумевается одно и то же: традиция неискаженного Православия.

Монашеское движение блаженного Паисия завершило начатый монахами Северной Фиваиды монастырский фундамент, обеспечив славянские, а затем и русские переводы почти всех святоотеческих творений, которые были написаны на греческом языке или переведены на него. Сама Северная Фиваида дала новые источники монастырской литературы в многочисленных житиях своих святых и в духовных трудах своего великого святого Отца, преподобного Нила Сорского; затем, в XVIII веке, начинается золотой век славянской и русской святоотеческой литературы с трудами блаженного Василия Поляномерульского, святителя Тихона Задонского, самого блаженного Паисия и многих других. Великая греческая и ближневосточная эпоха патристики уже создала основные тексты православной духовности и монашества, но последний расцвет патристики на Руси, где чистота православной традиции была запечатлена святостью чудотворных старцев, должен был стать связующим звеном между святоотеческой традицией и современными православными верующими, некоторые из которых видели последних великих православных старцев золотой цепи православной духовности, дошедшей до нас неразрывной от египетской пустыни. Духовная сила современного Православия, русского или нерусского, напрямую опирается на святых Северной Фиваиды, которые завещали православным верующим свой опыт общения с Богом и пример своей Богоугодной жизни.

Как мы можем воспользоваться этим святым наследием в нашей сегодняшней жизни? Не стоит обманывать себя: жизнь пустынножителей Северной Фиваиды нам далеко не по плечу в наше время беспрецедентной духовной пустоты. В любую эпоху монашеская жизнь ограничена той жизнью, которую ведут в мире. В те времена, когда повседневная православная жизнь в России была и чрезвычайно напряженной, и очень трезвой, монашество могло процветать; но в наше время, когда обычная жизнь стала ненормально "комфортной", а мировоззрение даже лучших религиозных и интеллектуальных лидеров шокирующе легкомысленным, чего еще можно ожидать, кроме той вялой "духовности с комфортом", в которой смелые голоса изнутри советской России и сейчас упрекают свободный Запад? Ситуация внутри порабощенной России в духовном отношении гораздо более благоприятна, потому что на основе страданий и лишений, которые являются повседневной участью большинства людей, может возникнуть нечто духовное. По многим признакам видно, что сейчас в России начинается религиозное пробуждение, результат которого пока невозможно предвидеть, но которое вполне может привести к восстановлению некоторых монастырских центров, упомянутых в этой книге.


ЧАСОВНЯ МУРОМСКОГО МОНАСТЫРЯ В ЗИМНЕМ ЛУННОМ СВЕТЕ.
МОНАСТЫРЬ ОСНОВАН ПРЕПОДОБНЫМ ЛАЗАРЕМ (+1391, 8 марта).

Греку, приехавшему на Русь в 1331 году с епископом в Новгород, так понравилось Онежское озеро, что он решил поселиться там на острове. С помощью чудотворной иконы Богородицы он основал монастырь, построив своими руками церковь, которая сохранилась до наших дней.


КЛИМЕНЕЦКИЙ МОНАСТЫРЬ НА ОСТРОВЕ КИЖИ.
ОСНОВАН ПРЕПОДОБНЫМ ИОНОЙ (+1554, 6 июня).

Молодой новгородский купец тонул в бурных водах Онеги со всем своим товаром. Дав обет стать монахом, он чудесным образом спасся и, осматривая остров на этом месте, услышал голос, повелевающий ему построить здесь монастырь. Приблизившись к месту, откуда исходил голос, он увидел икону Святой Троицы, окруженную ослепительным светом. Он отправился в новгородский монастырь и стал монахом, а затем вернулся на остров Кижи, чтобы основать монастырь.


МОНАСТЫРЬ В КИЖАХ, С ПРЕПОДОБНЫМ  ИОНОЙ И СВЯТИТЕЛЕМ НИКОЛАЕМ.
Гравюра XIX века (1894).


И все же, положение порабощенной России и свободного Запада не так уж и отличается, как может показаться. Сегодня повсюду болезнь неверия глубоко проникла в умы, а больше всего в сердца людей. Наше Православие, даже когда оно внешне все еще правильно, является самым бедным, самым слабым христианством, которое когда-либо было. Богоносные старцы, которые, сравнительно говоря, были богаты даже в периоды духовного упадка в прежние века, теперь полностью отсутствуют, а условия современной жизни вряд ли способны породить что-либо, кроме подделок.

И все же голос Северной Фиваиды призывает нас – не то чтобы идти, быть может, в пустыню (хотя некоторые счастливчики могут сделать даже это, ибо леса все еще есть на Божией земле), но, по крайней мере, сохранять живым благоухание пустыни в наших сердцах: пребывать в уме и в сердце с этими ангелоподобными мужами и женами и быть с ними как с нашими самыми верными близкими, беседуя с ними в молитве; быть всегда в стороне от привязанностей и страстей этой жизни, даже если они сосредоточены вокруг какого-либо учреждения или лидера церковной организации; быть прежде всего гражданином Небесного Иерусалима, Вышнего Града, к которому направлены все наши христианские труды, и только во вторую очередь – членом этого низшего мира, который гибнет. Тот, кто однажды ощутил этот аромат пустыни с ее опьяняющей свободой во Христе и ее трезвым постоянством в борьбе, никогда не будет удовлетворен ничем в этом мире, но может только воскликнуть вместе с Апостолом и Богословом: Ей, гряди, Господи Иисусе (Ап. 22:20)!

— Монах Серафим Роуз.


СВЯТО-ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ СОБОР СВЯТО-АЛЕКСАНДРОВСКОГО СВИРСКОГО МОНАСТЫРЯ,
где пребывали мощи Преподобного.