Всеслав. Часть 2. В дыхании леса

Стрела насквозь пробила надетую поверх рубахи шерстяной кольчужную. Чуть ниже ключицы. Да и коню досталось.  Не вынесет – понял Всеслав. До уже видневшейся дубравы оставалась верста. Не меньше. Не дотянет раненый конь. И так хрипит уже, весь пеной покрывшись.
А правее Днепр. К нему – верная смерть. Конь если и доскачет, чудом не наловив крупом еще половецких стрел – две уже, вон, торчат, – утащит на дно. Не выплыть, нет, в кольчужной-то рубахе и стрелой под ключицей.
Воин, из числа нанятых не возлюбившими Всеслава братьям половцев, с закрывавшим лицо железным забралом-личиной сжимая одновременно поводья коня и уйгурский лук левой рукой, правой доставал новую стрелу из берестяного, обшитого овечьей кожей, украшенного плетеным орнаментом и укрепленного железным крюком на поясе колчана. Остальные немногим отстали и уж точно – менее, чем на полет стрелы.
В следующий миг Всеслав ощутил разрывающую его тело боль. Будто натянутые в струны жилы рвутся. Не выдержал. Закричал-взвыл. В глазах помутилось. Почудилось, будто рвется кольчуга. Лопаются кольца. Заржал, в отчаянии, раненый конь, из последних сил на дыбы поднимаясь.
И вдруг все стихло и прошло. Как ни бывало. Точнее не все – боль чуть ниже ключицы осталась. Вот только жилы уже – не на разрыв. Лес окутывал покровом дремучей чащи. Укрывал тенью, словно старой отцовской собольей шубой в детстве, вековых и сызмальства знакомых сосен. Запах хвои – всей грудью. Не вдохнул, нет. По-иному: он стал частью и леса, и живого его дыхания.
Откуда? Здесь, близ Киева, Всеславу встречались иной раз дубравы, но сосны – они запомнились только в лесах родного Полоцка. А сквозь верхушки сосен звезды поглядывали. Хотя вот только что день был. Обернулся. И в самом деле дремучая чаща. И только тень коня где-то меж деревьев. Живого.
Успокоенный, Всеслав отдался во власть бега. Он не начал его, он ощутил себя в нем. И с каждым, даже не шагом – прыжком – растворялись в запахе леса, в прикосновении ветвей ошметки боли. Нечто родное и неведомое пробуждалось в беге и огромных, в теснинах, прыжках. Так можно было мчать разве что в степи, не средь сосен и елей в дремучем лесу. Но Всеслав бежал, а местами даже летел, взмывая до самых верхушек сосен. Из-за которых проглядывал то ли медвежий, то ли змеиный лик Велеса.
И не ведал, сколько продолжался такой бег-полет. Усталости не было. Напротив – лес прибавлял сил. Бежал покуда не очутился на поляне, близ избы. Старой и сколоченной из толстых бревен, с покрытой дерном крышей. С одним единственным окошком со ставнями.
Продолжение следует.
23 сентября 2024. Чкаловский.