Коль копнуть не глубоко

               
Проходи, не тороплю… сядь со мною рядом. Хоть я  грешная в быту, богу всегда рада.  Мне поверь, невмоготу слушать  их  советы, -округлять в уме  брехню...нас прости,- мы дети.Полнокровная река, жизнь течет, но где-то. Размывает берега. Переменно к  свету. Коль копнуть не глубоко, много  в людях скорби. Им  живется не легко, спать ложатся с болью. Тяжесть , мыслей глубина  меж  библейских терний. Дураков корабль плывет,  в океане  с кровью. Неурядица в миру, молодость наивна. Рубль на левом  берегу, а на правом гривна. Мне  во сроке не дано писать против ветра. Ненавижу я стряпню… из пластмассы гетры.   Зверство ветра не люблю, не люблю канканы. Я на левом берегу. Братья  все на правом. Берег мхом   весь испещрен,  алость от цунами. Новой жизни перекос…- жарятся каштаны. На душе сейчас мороз, снежок выпал рано. Не на землю пал, а внутрь, заморозил рану. Нужно печку протопить , удалить чернушку. Черта в мыслях  изловить. У чертей вязь- случка. Сон представил дьявол мне. У крыльца собаки. Одна сука без хвоста. Мертвые, мне знаки. Обе  будто под стеклом, бревнами прижаты, а вокруг костей гора… а вдали пал,- маки. Как же бабе трудно здесь, жить в звериной стае. Денег нет, а надо есть. Жизнь не мед, рыдаю.
-Пятровна! Уж светло, а ты бурьян чешешь, тьмой  мозги тешишь. Бяги сюда.
-Вот напасть, открыла пасть…  лень огурчиков украсть. Коли выросли грибы, иль огурчики  свои, можно было и собрать, малосольными подать. Ненавижу я стряпню, у плиты терзаясь.  Жить на зло, проклятьям , злу...  я их понимаю. Честь порушена, плюют… не сужу, а знаю.  Усмириться не могу. Я с какого краю? Тело  черство в кочергу. Износилась баба, когда  мамы вышел срок, отошел и папа. Догорает мой фитиль, пришел срок… пора в утиль.
-Пятровна! Я кликою, окликаю тебя , а ты нос воротишь. Кушать хочешь? 
- Спроси у мертвеца, голодна ли овца?
 -Спрошу:- Что кушает овца? . А может с утреца, помянем мертвеца...заморим червячка?
-Несу послед, готовить будем, беду забудем. А кто помер?
-А ты на луне живешь? Себя блюдешь?  На нас плюешь! Невеселая ты сегодня. Искры нет. Поминаем Квита.
-Как Квита?
-А вот  так! Утоп, тело правда еще не нашли. Одежда , картуз на берегу. И след на песке к воде.
-Без тела… это не дело. От туда слышу божий звук. Он жив! И баста.
-Да ладно, не серчай. Коль жив… его встречай. А мой вляпался по самые не хочу. Заходи, посидим, по едим… по окаем.      
 -Мамона зови. Пусть бабий гурт разбавит. Тепла прибавит.
- Кто?- он? Голова кругом, борозда с плугом… он родимец сам не свой. Стыд какой, голова с бурак,  а сам дурак. Только гоготать, да козырятся на бабий бунт.  Картуз надел, поддать успел… и на лисопед. Проехал три двора, за ним вся детвора... и сковырнулся. Ребро сломал, ушиб колено, а в голове кизяк. Не в волосах. Какой дурак разбрасывает иголки по селу . Лепешка  иглу накрыла, поглотила . Высох кизяк  всем на удивление.  Чистый пластмасс с иглой. Вот этот кизяк и застрял на самой макушке. При ветре вертится. Смотреть страшно. Мамон идет…  флюгер на голове…медленно вращается,- чистый ирокез, томагавка не хватает. Срамота какая, прорешня расстегнута, скворец торчит. Детишки пешней любуются.  Куда стыд делся,- вопрос.Пятровна рассуди:- головою не тряси. В душе ерши, пипетка сзади...гроза на небо глядя…как  лапти нам плести, коль души мохом поросли. А  он козел поганый выкобенивался. Все нервы истрепал. Как дальше жить? Уйти, или остаться?
-Небось шибко мчался.
- О чем ты? Детишки его толкали, ноги разгибали. А он слепой- глухой.
-Но добрый.
- Не то девка гутаришь. Пьяный дурной. Надысь, как с цепи сорвался, на Квита в драку полез. Квит ему накостылял, бока помял. Куда дурень лезет. Ведь Квит кочегаром всю жизнь работал . Ты его ручищи видала? Две моих головы. И железные в молот.
-Руки его помню, в молодости Нюра он озорничал, любил девок тискать. А сам пострадавший твой где?
-Как где. В город Иван Чалдон увез, еще вчера. Звонил. Мол два ребра сломал , а в третьем трещина. Иголка нерв не задела. С головой все в порядке. А я сомневаюсь. А вдруг...
- О невидаль какая. Допились до того, что стали мебель выбрасывать в окно. Стеб какой , его  теща веником по уху огрела, вот и результат... -аппарат надо покупать на  левое ухо. Надысь сидим на лавочке, я ему говорю;- Мамон, буряк надо подкопать. Поможешь. А он локтем как ширнеть  меня в бок. Сама дура. Я поняла,  глухая тетеря, я ему все новости пересказала… все мимо ушей.
-Евоный лисапед, вдвое сложен. Соседи  судачат:- две восьмерки, ремонту не подлежит. Только в утиль. Глянь , глянь! Это кто под гору скачет? Не мой ли мачо?
- На шлях бегут, и не иначе.  Втроем.
-А с ним две девки, или б...и. походка...-бога  ради… не выскажешь,- бабий конвой.
-Далековато, по виду одна плоскодонка… грудями не богата, а ниже ничего.  Он их тискаеть. С горы кубарем катятся. Страсть какая , Масалова гора крутая, а они в накат.
-А мужики подонки, шубутность свою не уймут. Кажись  все живы. Одна как колобок верткая, к мужику трется, прижимается. Вот времена пошли, сплошной разврат. Нас с тобой перещеголяли. А у тебя Нюра, не груди, а кавунчики спелые. Даже мне хочется их ущипнуть… а мужикам , тем более.
-Вот ты и подобрела, бледность с лица сошла. Я вот что думаю...а не мой бестий домой возвращается. Прищурь глаз, присмотрись. Это кажись не рубаха на нем, а бинты. А стиральная доска...Манька Спицына. Вот лярва, с подругой Мамона окрутили. Теперь только переживай и терпи. Среди ночи выйдет по нужде и был таков. Ни свет не заря вернется, залезет на сеновал и спит.    Весь в засосах и в помаде… и без трусов.
-Терпи девка! Такая наша доля, коль муж страпотлив, готов к корове притулится. А идут шибко. Готовь обед, сегодня мясоед. А батюшка каков: в тот раз помнишь, стрелял в тебя глазищами с семи шагов. Опьянел, страх потерял. Хорошо Мамон пьяный отдыхал.  Срамоту не видел.
-А батюшка нахал.
-Дала бы разговеться. крестом бы не махал.
-Кто ему откажет, того бог накажет. Так он понимает  святое писание.
-Интересно, каков он  в обхождении.
- Какое обхождение . Охальник он. Стоит в рясе , в руках крест. Дщерь моя , я хочу совершить причастие, т. е. причастив, тебя приблизить к богу. Что- то еще невнятно пробурчал… я не все  поняла… под шефе была. Но кое -что помню. «Я вопиющий твою кровь… пробел в памяти… обретешь жизнь вечную. Как-то так. Он крест под брюхом держит. Закрой дщерь глаза и целуй крест. Я  на колени встала, глаза закрыла , губы вздула... целую крест. А он охальник, гол как сокол  крест убрал , рясу приподнял и я … -прости господи.  Свечу его в руках от страха сжала. Руку разжать не могу.  А он принуждает.  Опомнилась, сменила позу, легла на подоконник… смотрю на куст  розы.
-А Батюшка?
-А он маньяк.   Как свою матушку. Туда- сюда. Три смены отстояла…Он на прощанье похлопал по заднице. Бороду пригладил: - Благодарствовать спешу! Женщину,  чтобы зажечь, как свечу надо помять. Хороша! Ой хороша  развратная Солоха . И был таков
- Нет, нет. Он всю неделю  гостевой, Веру Васильеву водил на сеновал.  Ночью, как волк … будто кость глодал, Как зверь рычал.
-А Верка?
Ты её знаешь. Мамон сказывал, когда она в раж войдеть,  лампочка   в дому загорается.  Мужика от разряда трясеть… он обезумев ореть.
-Срамота какая… как вспомню, и я была такой. Коль карта преть. А это кто к нам пешим прется? Евоный лик мечтаю лицезреть. А рядом кто.
-Теща!Твоя...твою  мать!
-А рядом кто? 
-Батюшки!- сам батюшка. Снимай девка трусы, готовься крест целовать. 
-Теща бедолагу из застенков  церкви, в гости  привела. Манька ей  пособила.
-А теща ходячий рулет . По частям употребляй. Впереди арбузы под завязку. А сзади рейтузы 64 размера, разошлись по шву.
-Что делать?
-Радоваться и цвести. А он в бинтах… чего ради. Неужто  бился в Сталинграде? Задам ему вопрос. А ты вся разрумянилась. Неужто течь. Готовься навзничь лечь. Прокладки есть?
               
                ***   
продолжение