Это Хорошо Пятничный я

Глава 1
Последнее, что он помнил, был пол. Обычный, покрытый потертым линолеумом пол, в который Иртеньев рухнул мордой. Где-то над головой орал командир, грохотали выстрелы, а у него в ослабевших руках трепыхался и перепугано скулил мальчишка, которого в последний момент удалось выдернуть из-под пуль и прикрыть собой. Глупый маленький мальчишка — беленький и отчаянно голубоглазый, которому еще жить да жить…

Пол был затоптан и покрыт мелким мусором. Остро не хотелось умирать, видя перед собой всякую дрянь, но, похоже, никто не додумался предложить майору Александру Иртеньеву какие-то варианты даже в таком важном деле, как его собственная безвременная кончина.

— Готов, — сказал кто-то и пренебрежительно ткнул его в бок носком странной, очень жесткой обуви.

— Убери копыта, — сварливо огрызнулся другой.

— Да ла-а-адно, — протянул первый. — Ему уже все равно.

Проклятый ботинок снова больно ткнулся под ребра, майор зарычал, не глядя ухватил за ногу эту равнодушную гадину, что надумала поизмываться над ним в такой момент, и дернул на себя. Раздался грохот.

— ****ь! Я, кажется, хвост себе сломал!

— Жаль, не шею, — мстительно откликнулся тот, что с самого начала был на стороне Иртеньева.

— Злой ты, — меланхолично возразил первый из говоривших и завозился, поднимаясь на ноги. — Ну точно! Опять придется заново отращивать.

— А ты так ходи. Оторви, где переломилось, и ходи. Будешь похож на рогатого спаниеля.

— Ощиплю, как куренка!

Иртеньев открыл глаза. Товарищей по службе и спасенного мальчишки рядом не было. Да и пола под щекой не наблюдалось. То есть совсем. Вообще непонятно было, на чем и как он лежал, и почему не падал вниз. Зато чуть в стороне, злобно уставившись друг на друга, стояли двое. Один был черен, волосат, рогат и действительно ни разу не в ботинках, а с копытами. Выражение лица у типа было злобное, хвост понуро висел под неприятным углом, переломившись где-то почти у самой косматой задницы. Тот, что стоял напротив, был в белом платье в пол. В прорези на спине торчали крылья. Сейчас они почти полностью расправились и даже били по воздуху, выдавая нервное состояние этого… ну… наверно, ангела. Но если тип в белом — ангел, то второй-то со сломанным хвостом, скорее всего… черт?

Иртеньев зажмурился и энергично протер глаза. Какая-то хрень. Как-то совсем не так он представлял свою смерть. Хотя, положа руку на сердце, он ее себе вообще никак не представлял. Пустое дело. Фигли дергаться, если все равно судьбу свою не изменить? А посему: делай, что должен, и будь, что будет. Иртеньев где-то вычитал, что таким был лозунг английских джентльменов. Англичан майор не любил, считая их первостатейными пройдохами, а вот сам девиз ему понравился. Он принял эти сказанные больше века назад слова на свой щит и так с тех пор и нес его по жизни, не отступая от заданной линии ни на йоту.

Смерть? Ну, значит, такова судьба… Однако все же хотелось, чтобы обставлена она была как-то… с уважением к процессу, что ли… Да и сейчас задевало именно то, что никакой торжественности в моменте не наблюдалось вовсе. В конце концов, он героически погиб, выполняя свой долг и спасая детей, которых какой-то полоумный мудак захватил в заложники, и что же? Где торжественно открытые ворота в рай, где нагие гурии во главе с представительным седовласым архангелом? Ну, или Геенна Огненная, если все на самом деле не так радужно, как Иртеньев надеялся…

Ничего такого не было и в помине. Имелись только два придурка, которые к тому же теперь еще и передрались. Иртеньев, по праву считавшийся в Управлении «А» ФСБ России, известном во всем мире под названием «Альфа», одним из лучших по рукопашному бою, только скривился: «Ей-богу, как девчонки!» Ангел и черт вцепились друг другу в волосы обеими руками и теперь тянули вниз — зажмурившись и скривив рты.

Вмешиваться Иртеньев не стал. Охота подраться — пусть дерутся. Пар выпустят, сами успокоятся. Куда важнее казалось другое. Майор поднялся на ноги и ощупал себя. Нигде ничего не болело. Даже старая рана в правом бедре, полученная на очередном задании три года назад, и самым подлым образом не дававшая о себе забыть ни на минуту, вела себя так, будто ее и не было никогда. Уже плюс! Иртеньев продолжил изучать свое тело — ноги на месте, руки тоже… И голова… И задница… Мда… Задница была голой. Он вообще весь был голым — как младенчик, только-только покинувший теплое и безопасное материнское лоно. Правда, младенчики никогда не появлялись на свет такими волосатыми.

«Штаны бы хоть оставили, — подумал Иртеньев, глядя на собственный понуро висящий член и поросшие рыжеватой шерстью ноги. — А то как-то… неловко».

Двое неподалеку продолжали сосредоточенно таскать друг друга за волосы. От боли оба шипели сквозь зубы, но сдаваться ни один, ни другой явно не собирались. Иртеньев покашлял, желая привлечь к себе внимание, но ничего из этой затеи не вышло. «Придется разнимать», — понял он и повел плечами. Дело оказалось хлопотным — все равно что растаскивать двух дерущихся котов. Но в конце концов майор все же справился. Теперь в его правой руке грязно матерился, пытаясь пнуть его копытом, черт со сломанным хвостом, а в левой верещал и норовил начать царапаться немного ощипанный ангел. Нимб у него на голове съехал и теперь кокетливо прикрывал один глаз.

— Как дети малые, — укоризненно сказал Иртеньев, и его пленники затихли, смущенно отводя глаза. — И что делать будем?

Ангел, вздернутый Иртеньевым за ворот уже немного испачканного и помятого платья, неловко выгнул шею, подпихнул нимб на место и широко раскрытыми глазами уставился на черта. Тому было больнее — за неимением другого, рогатого пришлось держать прямо за шерсть на холке. Но и у него изумление явно побеждало боль. Глаза у представителя преисподней были не менее круглыми и потрясенными.

— Это как? — спросил ангел черта. — Опять твои проделки?

— Да хрен там! Сам, небось, чего-то намудрил, а теперь на меня собак вешаешь!

— Да ничего я!..

Иртеньев немного встряхнул своих пленников, оба тут же замолчали.

— Ох нам и влети-и-ит… — тихонько проскулил ангел и хлюпнул носом.

— Не реви, чего-нибудь придумаем, — буркнул черт и почесал волосатый живот. — Трупешник какой-нибудь свеженький, еще не тухлый подберем или в коматозника сунем.

Поняв, что чертяка рассуждает о его дальнейшей судьбе, Иртеньев прищурился. В чужой трупешник, хоть и в свеженький, совсем не хотелось.

— А просто назад в мое же тело нельзя? — Такой вариант, понятно, устроил бы больше всего.

Черт цыкнул зубом:

— Извини, мужик, ни фига не выйдет. Там после того, как ты помер, рвануло все. От твоей тушки только ошметки остались.

Иртеньев сглотнул:

— А… А остальные? Дети и… ребята?

— Не переживайте, — торопливо закивал ангел. — Умерли только вы и террорист, который себя и взорвал.

Иртеньев еще раз сглотнул — к горлу постоянно подкатывал неприятный ком.

— Значит, я умер?

— Ну, как сказать, — черт завел лапы себе за голову и принялся потихоньку освобождать свою шерсть, захваченную Иртеньевым в кулак. — В общем — да. Но есть варианты.


— Свеженький трупешник?

— Надо прикинуть.

И они прикинули. Подходящих вариантов оказалось на удивление немного. Толстая баба со здоровенными сиськами, какой-то мускулистый тип с зеленой чешуйчатой кожей и хвостом, мелкий зверек с выпученными глазками, более всего похожий на грызуна, и мальчишка.

Иртеньев подозревал, что ангел на пару с чертом где-то налажали и теперь торопятся избавиться от него, как от опасного свидетельства этой самой лажи, а потому врут и мухлюют. Но что с этим делать, он представлял себе слабо. И райский засланец, и адский выдвиженец с одинаковым выражением на лицах и с предельно честными глазами завзятых лгунов уверяли его, что вернуть майора Александра Иртеньева в его родной мир никак нельзя. Ну вот нельзя, и все тут.

— И что ты нос воротишь? — скрипел на ухо черт. — Что ты там не видел? А так мир посмотришь, себя покажешь. Новые возможности, новые дела, новая интересная и… гм… разнообразная жизнь…

Баба с сиськами и мышь с базедовой болезнью отпали сразу. Некоторое время Иртеньев совершенно серьезно рассматривал вариант в виде зеленого полукрокодила, но все же это было слишком странно… Оставался мальчишка…

— Смотри, какой славненький, — шелестел черт, видимо, тоже придя к выводу, что только этот юнец недокормленный и подходит. — И помер всего час назад.

— А от чего помер? — Иртеньев со скепсисом разглядывал разрекламированного парня, который ему «славненьким» совсем не казался.

— От неизвестной науке болезни, — твердо сказал черт, глядя прямо в глаза, и майор, прекрасно натасканный в «Альфе» определять такие вот штучки с лету, сразу понял: опять врет.

— Но мы его подлечим, — торопливо влез ангел и закивал кудрявой головой.

Иртеньев вздохнул и вновь уставился на «славненького». Лет девятнадцати от силы, с гладеньким личиком девочки-красотульки и хлипким невысоким тельцем. Иртеньев скривился. Сам он великим ростом тоже не отличался. Собственно, в спецгруппы «Альфы» здоровяков никогда и не отбирали. Это ОМОНу силушкой богатырской блистать надо было. Бойцы элитных подразделений уровня «Альфы» брали не этим, а выучкой, мастерством, навыками. Сам Иртеньев за время службы как-то незаметно в череде постоянных тренировок и заданий стал мастером спорта по стрельбе, дзюдо, получил черный пояс по карате и шестой дан в айкидо, ну и, конечно, досконально освоил особый стиль боя, составленный из всего понемногу и преподававшийся только бойцам российских спецслужб.

Хотя, глядя на него, подобное заподозрить было трудно. Разве что такой же профессионал мог что-то понять по походке. Более того, считалось важным, чтобы и внешность подобных супер-солдат была предельно… серой. Боец не должен был выделяться, не должен был вызывать подозрений, не должен был казаться опасным до того момента, пока не наступало время действовать. Вот и Иртеньев был таким: обычным мужиком среднего роста и типично славянской внешности — сероглазым, русоволосым и скуластым. За плечами не одна горячая точка, развалившийся брак с тяжелым разводом, несколько ранений и, самое главное, тридцать пять лет неспокойной и по большей части совсем не мирной жизни. А тут такое: точеный носик, пухлые губки… И подбородок, на котором только-только начало расти что-то такое, редкое, из чего впоследствии могла бы получиться борода… Если бы ее потенциальный обладатель не умер от «неизвестной науке болезни».

— Как болезнь-то называется? Только не ври, сволочь рогатая.

Ангел покраснел, черт понурился.

— Стрихнин она называется. Отравили его, бля. Что, стало легче?

Иртеньев крякнул. Легче не стало. Но зато стало… интереснее. Отравили, значит…

— Наследство, политика, ревность?

— Наследство, ну и политика тоже, конечно, — окончательно смирившись с тем, что придется говорить правду, ответил черт.

А ангел только вздохнул, и крылья его уныло повисли:

— Грешны, так грешны стали люди…

— Не дребезди, — буркнул черт. — Вам же легче. Ваш рай теперь — не рай, а курорт. А в аду, между прочим, теснота и нехватка рабочих рук.

Иртеньев засмеялся. С этой стороны он вопрос жизни после смерти еще никогда не рассматривал.

— Ну так что? — осторожно поинтересовался ангел. — Давайте, берите мальчика, не пожалеете. Он еще чистый, не испорченный… Почти…

— А мы тебе в качестве бонуса малость способностей всяких там подкинем, — черт зазывно подвигал бровями, перебивая слишком честного для таких сделок ангела. — Ну? Решайся, мужик. Акция, аттракцион невиданной щедрости, только сегодня и все такое.

Иртеньев уже открыл рот, чтобы, по крайней мере, как следует поторговаться, но тут над его головой что-то загрохотало. У ангела вид сделался донельзя перепуганным, черт и вовсе вжал голову в плечи и, кажется, даже рога в череп втянул. А после все закружилось, ухнуло вниз так, что иртеньевский желудок чуть через горло наружу не выскочил, и наконец-то наступила чернота.

В себя он пришел от боли. Нет, что такое «болит», Иртеньев знал и раньше. Причем не понаслышке, а на личном очень конкретном опыте. Но чтобы так! Разламывалась голова, в узел скручивало внутренности, судорогой дергало руки и ноги. А кроме того, срочно хотелось в туалет и проблеваться одновременно.

«Понос и рвота — день чудесный», — мрачно подумал майор и открыл глаза. Ничего от этого не изменилось — по-прежнему было темно. Лежал он на чем-то твердом, подозрительно похожем на камень. Сев и пощупав вокруг себя, Иртеньев понял, что находится на подобии стола или высокой скамьи. Осторожно спустив ноги — босые и холодные — он потянулся ими вниз и вскоре кончиками пальцев коснулся ровной и совершенно ледяной поверхности пола.

Стоять было тяжело — голова кружилась, в глазах скакали звездочки и мушки. Иртеньев тихо выругался и опустился на четвереньки. И очень вовремя. Его тут же вырвало чем-то нестерпимо горьким. Некоторое время майор стоял, зажмурившись и в отвращении мотая головой так, что брызги из его носа и раскрытого рта летели в стороны, как у слюнявой собаки. Но потом, когда мерзкое ощущение схлынуло, ему сразу полегчало. И живот перестало крутить, и сведенные судорогой мышцы расслабились. Теперь болела только голова, но так, что хотелось прижаться виском к чему-то холодному и тихонько завыть.

Иртеньев отполз немного в сторону, путаясь в подоле какого-то странного одеяния, в которое был обряжен, и прилег так, как хотел — рвущим гнилым зубом правым виском на каменный пол. Сначала было очень хорошо, потом стало знобить. Майор обхватил себя руками за противно хрупкие плечики и мелко затрясся. Надо было куда-то идти. Искать людей… Или хотя бы что-то теплое из одежды. Как ни странно, он совершенно четко знал, куда следует двигаться, чтобы достичь цели. Чуть правее, шагах в десяти, была дверь, ведущая в широкий коридор и дальше до лестницы. Это было удивительно, но задаться очевидным вопросом — откуда все эти сведения? — Иртеньев просто не мог. Голова все еще слишком болела. Знает — и слава богу.

По-прежнему на четвереньках, периодически поддергивая дико раздражавший подол длинной хламиды, болтавшейся на нем, как на вешалке, но все же не рискуя вставать на ноги, он добрался до того места, где чутье подсказывало ему наличие двери. Протянул руку и точно — нащупал дерево створки. Оно было куда более теплым по сравнению с камнем, и трогать его было приятно. Иртеньев нашел ручку и потянул дверь на себя. Ничего не получилось. Толкнул вперед — тот же эффект. Заперто, что ли? Открытие было малоприятным. Умирать в этой холодной камере от голода и холода (причем умирать второй раз за один долбаный день!) не хотелось категорически. Застонав сквозь зубы, он повернулся спиной к двери и в отчаянии откинулся на нее, вцепившись руками в непривычно длинные волосы. Дверь скрипнула… И Иртеньев, вскрикнув от неожиданности, вывалился спиной вперед в ярко освещенный коридор.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Бля…

Некоторое время он лежал, приходя в себя и глядя в низкий потолок. Было по-прежнему тихо и пусто. Свет, который поначалу просто ослепил, на самом деле оказался совсем не ярким и лился из закрепленных в железных крепежах факелов. Понятненько. Мир-то достался не из технически развитых. Прощай, «зомбоящик», прощай, Интернет. Адьёс, мобильники, Макдональдс и сливной бачок с унитазом на п?ру. Иртеньев ухмыльнулся, вновь поднялся на четвереньки и пополз дальше, по-прежнему совершенно четко понимая, куда именно ему надо двигаться. В конце коридора действительно обнаружилась лестница. По ней на четвереньках лезть было бы совсем уж неудобно и пришлось рискнуть подняться на ноги. Голова тут же закружилась, и Иртеньев ухватился за стену. Ноги дрожали, слабость была такой, словно он… Точно! Словно он не ел несколько дней!

Едва мысли о тарелке горячего супа (а будучи сильно голодным, майор Александр Иртеньев всегда первым делом думал именно о наваристом борще со здоровым куском мяса в нем) просочились в мозг, живот ответил громким урчанием. Иртеньев прижал тощее брюшко мальчишки, в тело которого его забросила судьба, а, вернее, те двое драчливых дебилов — ощипанный ангел и черт со сломанным хвостом. Теперь, когда стало понятно, в чем суть проблемы, есть захотелось просто нестерпимо. Он прищурился — этажом выше, вправо по коридору, вторая дверь справа. Кухня. То, что надо! Иртеньев уже было двинулся туда, но вдруг притормозил. Слопать что-то можно в любой момент, а вот шанс узнать что-то важное, пока не вскрылось, что отравленный кем-то мальчишка чудесным образом ожил, был только сейчас.

Вздохнув, он сказал кухне и супчику: «До скорой встречи!» и двинулся по коридору в другую сторону. Туда, где был кабинет, а в нем две живые души, наличие которых Иртеньев чувствовал так же четко, как и направление движения к ним. Любопытно. Но и об этом умении, как и о тарелке супа, можно будет подумать позже.

Подслушивать майор любил и умел. Жизненная практика давно доказала пользу этого дела. Вот и сейчас, тихонько просочившись в соседнюю с кабинетом комнату (по всей видимости, библиотеку), он сначала приник к двери, которая соединяла два помещения. Но она была изготовлена на совесть — толстая, хорошо пригнанная. Слышно было лишь общее бормотание, но слов разобрать не удавалось. Иртеньев вздохнул и осмотрелся. Большое французское окно библиотеки, за которым плыли неясные серые сумерки, вывело его на балкон. Тут удачно обнаружилось, что окно кабинета выходит сюда же и по причине теплого летнего вечера распахнуто. Иртеньев бесшумно уселся рядом и привалился к стене.

Говорили двое. Один голос был низким и сипатым басом, второй — высоким тенорком. Первая же фраза убедила Иртеньева, что зашел он очень удачно. Говорили явно о нем самом. Или, вернее, о мальчишке, в теле которого он оказался. Да что там! Честнее было говорить так: «Которым он стал». И, судя по тому, что удавалось без проблем понимать местную речь, стал целиком и полностью.

— И что мы теперь скажем пресветлому дору Несланду? Что мальчик помер, едва прибыв из Академии на каникулы? — сипел басовитый.

— А что вы предлагаете, благородный дор Моберг? — раздраженно свистел в ответ тенорок.

— Я не знаю! Не знаю!

— Иначе было нельзя. И вы это понимаете так же хорошо, как и я! И хватит! Мы сделали то, что были должны для спасения Дома Моберг. После гибели благородного дора Фотиса и его старшего сына иного пути, кроме смены ветви наследования, не осталось. Не отдавать же бразды правления Домом младшему!

— Да полдела, что младшему, благородный дор Рууз! — отозвался сипатый. — Я знаю младших, которые ведут себя умно, дальновидно и рассудительно. Так что не в этом дело! Дело в самом юном Яннисе! Этому сучонку я бы не доверил управление курятником, не то что Домом Моберг!

Иртеньев задумчиво дернул себя за непривычно пухлую нижнюю губу. Значит, сучонок… Ну-ну…

— С самого начала было идиотской идеей отправить капризного мальчишку, младшего, которого до этого все разве что в жопу не целовали, баловали и носили на руках, в военную Академию.

— Я надеялся, что из него там выбьют дурь, сделают мужчиной… — вновь просипел басовитый. В его голосе явственно слышалось раздражение. — Но этот говнюк и там только и делал, что задницей крутил и глазки строил. Мне было стыдно читать письма пресветлого дора Викстрёма.

Иртеньев, сидя в окончательно сгустившейся темноте под окном кабинета, только глаза выпучил. Задницей крутил? Он? Бляяя… И что, хотелось бы понять, значит это — младший? Звучало как-то так, что становилось ясно: не о возрасте речь, а именно о положении, статусе, что ли… И статус этот Иртеньеву что-то совсем не нравился. Движимый самым скверным предположением, он чуть сместился, задрал подол своей хламиды, под которой ничего из одежды больше не оказалось, и просунул палец между половинками маленьких, но крепких ягодиц. Точно! Сфинктер, сука, был… разработанным. Кто-то уже распечатал это отверстие и, судя по всему, после повторил это действие не раз. И произошло это, мать его, если верить подслушанному, с полного одобрения того мелкого паразита, в теле которого Иртеньев сейчас был. В теле пассивного педика… Бляяя… Уж попал так попал…

Нет, против однополой любви майор не имел ничего. Более того, на заданиях, когда адреналин после успешно выполненного опасного дела зашкаливал, он не раз и не два вступал в… гм… половую связь с кем-то из своих не менее вздрюченных эмоциями товарищей по службе. Но только единожды при этом был снизу… Когда его задницей заинтересовался командир, да и сам Иртеньев, чего скрывать, вдруг остро захотел оказаться в его крепких объятиях, под защитой его рук, его силы, его авторитета… Покориться, отдаться, снять с себя ответственность… Все остальные… гм… эпизоды были или продолжением опыта актива, или и вовсе ограничивались рамками взаимной дрочки, максимум — отсоса. А тут… Иртеньев опять ощупал себя там, снизу, еще раз убедился, что с выводами он не поторопился, и анус мальчишки вполне «рабочий», и злобно одернул свое одеяние. Ладно. Чего теперь переживать? Что было, то было. И уж точно не с ним.

Тем временем в кабинете повисла тишина. Тенор и сипатый, видимо, размышляли, как им быть дальше. Иртеньев тоже сидел и думал. Военная Академия. Между прочим, отличный выход из положения. Во-первых, место понятное. Сколько военных училищ, академий и учебных центров он за свою немалую практику ни посещал, все они были в чем-то очень похожи. А значит, ему там будет вполне комфортно. И уж точно привычно. Это позволит освоиться в новом мире… И обжиться в новом теле. Иртеньев поднес ближе к лицу руку — тонкие, изящные пальчики, узкое запястье, хрупкие косточки… Много не навоюешь.

Что в связи с этим? Вариантов было два. Первый: оставить в этом доме все как есть и отправиться прямиком в Академию. Там что-нибудь наврать про… Ну, про падение с лошади, например, и, как следствие, частичную потерю памяти, а после начать спокойно учиться. Вариант второй: разворошить это осиное гнездо, куда его занесла судьба, чтобы не оставлять врага в собственном тылу, а уж потом ехать учиться. Стратегически вернее второе. Но соваться в воду, не зная броду, было глупо.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


«Ну, значит, так тому и быть», — решил Иртеньев, встал и тихонько выбрался с террасы. По-прежнему четко ориентируясь в чужом доме, он счастливо — никого не встретив — прокрался в свою комнату. Собрался, побросав в найденную на дне шкафа дорожную сумку те вещи, которые показались подходящими или нужными, а после с отвращением стащил с себя бабское платье и переоделся в найденную все в том же шкафу форму однозначно военного покроя. Скорее всего, мальчишка в ней на каникулы из Академии домой и приехал. Ну и славно. Как приехал, так и уедет. А когда родственнички-убийцы обнаружат, что информация о смерти единственного наследника благородного Дома Моберг юного дора Янниса устарела, противостоять им будет значительно проще.
Надо только перед отъездом все же побывать на кухне и хорошенько подзаправиться. Да и в дорожку набрать чего-нибудь вкусненького.
Глава 2
23 октября 2015 г., 19:20
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Ездить верхом майор Иртеньев умел, но сильно не любил. Не нравилось ему, что везет его не послушное и предсказуемое железо, а живое, очень даже разумное существо со своим нравом и интересами в жизни. Однако вариантов не было. Да если бы и были, все равно пришлось бы выбрать более брутальный способ передвижения. Потому как въехать в ворота Академии, сидя на мягких подушках дорожной кареты, было равносильно тому, чтобы написать себе на лбу крупными буквами «баба». Чертов Яннис и без того подпортил Иртеньеву реноме своими похождениями. Добавлять к ним что-то еще, было бы делом ну совсем лишним. И так наверняка не раз придется объяснять людям, что «пятничный я сильно отличаюсь от понедельничного». Но к этому Иртеньев… Стоп! Яннис Моберг! Пора было переучиваться на новый лад, пока никто не обратил внимания, что курсант Моберг не отзывается на собственное имя. Так вот, к этому Яннис привык еще в пору своей жизни в шкуре Иртеньева. Дедовщина в той или иной степени была присуща всем военным учебным заведениям.

Дорога оказалась неблизкой, а странная местная лошадка, которую удалось умыкнуть на конюшне Дома Моберг — неторопливой и обстоятельной. И слава богу! С норовистым жеребцом Ирт… Да чтоб тебе! Не Иртеньев и даже не Александр, а Яннис! Так вот, с норовистым жеребцом он бы просто не справился. Было, правда, совершенно непонятно, чем скотинку кормить. Одного взгляда на ее зубы хватило, чтобы осознать простую истину: травку она вряд ли будет щипать. Но зверюга сама решила этот вопрос, ночью сбежав в лес. Поутру Яннис уже было решил, что дальше ему придется тащиться пешком, но тут лошадка вернулась. И вид у нее был вполне сытый и довольный. С этой первой ночи Яннис просто перестал привязывать зверя на привалах, отпуская его поохотиться, и оба двигались дальше предельно довольные друг другом.

Отдельной историей было состояние тела юного дора Моберга. Нет, он не был полным слабаком. У мальчишки были сильные ноги профессионального танцора или стайера, хорошая дыхалка и невероятная, просто-таки кошачья гибкость и растяжка, что для боевых искусств оказывалось подчас важнее, чем физическая сила. Но на этом плюсы заканчивались.

Яннис был слаб.

По своему физическому развитию он вообще был более всего похож на девушку — неутомимые ноги, но совершенно нетренированные руки и плечевой пояс. А ко всему хоть и не толстый, но мягкий и округлый животик. Все тренировки, если они и были, шли именно на укрепление ног и, пардон, задницы, но не того, что располагалось выше. Это следовало срочно исправлять, и, делая привалы на пути в Академию, Яннис каждый раз качал пресс, отжимался, а если находил подходящую ветку, то и подтягивался, скрипя зубами от напряжения уже после первого раза. Дьявольщина!

Дорога заняла у него почти неделю. И это с учетом того, что ему просто нереально было сбиться с пути — чутье, как он догадывался, подаренное ему в качестве бонуса драчунами из чистилища, вело его к цели уверенно и легко. Утром седьмого дня он уже въезжал в ворота Академии. Каникулы только-только начались, и, к счастью, в корпусах курсантского общежития было почти пусто. Пристроив лошадку на конюшню и попутно узнав, что она называется саримом, Яннис по-прежнему без труда нашел свою комнату, которую, судя по наличию второй кровати, делил еще с кем-то, скинул вещи, а после отправился изучать территорию.

Она была огромной: плацы, учебные корпуса, в которых обнаружилось и несколько крытых залов для физических тренировок, отдельное здание пищеблока, соединенного со столовой. На каникулы последняя была закрыта, работало только что-то вроде кафе или буфета, но привычного к весьма аскетичной пище Ир… Бля! Янниса это вполне устраивало. Проблема была в другом — в деньгах, на которые эту еду можно покупать. Если в столовой студентов кормили бесплатно, то на кафешку это правило не распространялось. Пока деньги были, дорожный кошелек оказался полным. Проблему, которая возникнет, когда этот запас кончится, придется как-то решать. Но Яннис, и не подозревая, что следует за мудростью Скарлетт О?Хары, решил, что подумает об этом завтра.

Первым делом он нашел библиотеку и запросил у несказанно удивленного этим хранителя книги по истории, нравам и законам страны. Теперь время курсанта Моберга было поделено между тренировками и чтением. С тренировками, кстати, очень повезло. В один из дней, зайдя в обычно пустой зал, где висело что-то вроде боксерской груши, имелись маты, перекладины и соломенное чучело для отработки приемов фехтования, Яннис наткнулся на какого-то типа. Глядя на пустой рукав его потрепанного кителя, он решил, что это — бывший вояка, который из-за инвалидности был вынужден уйти в отставку, и теперь работает в Академии.

Военного опыта у мужика, который попросил называть его просто — Тарон, действительно было хоть отбавляй. А кроме того, он явно скучал, и Яннис, упорно стремившийся натренировать свое новое тело, к тому же не растеряв тех навыков рукопашного боя, которые принес с собой в этот мир майор «Альфы» Александр Иртеньев, стал для него настоящим подарком. Дрючил этот самый Тарон удачно подвернувшегося ему курсанта не по-детски. Правда, Яннис особо свои умения новому учителю предпочитал не демонстрировать, чтобы избежать лишних вопросов, зато сам с удовольствием впитывал местные навыки — например, учился фехтовать длинной гибкой рапирой и более широким обоюдоострым мечом, который в единственной руке Тарона каждый раз словно оживал.

«Мастер!» — понял бывший майор «Альфы» и преисполнился уважением. Наука давалась с трудом, и если бы не привычка не Янниса, а именно Иртеньева, к долгим выматывающим нагрузкам и постоянному преодолению себя, из его задумки вряд ли вышло бы что-то путное. Но Яннис потел, падал, ругался… и все же снова вставал и поднимал выпавшее из ослабевшей руки оружие. И полная понимания и, пожалуй, даже уважения улыбка Тарона становилась для него лучшей наградой.

А после тренировки курсант Моберг возвращался в общежитие, мылся холодной водой из тазика, потому как термы, устроенные для студентов, на каникулы тоже были закрыты, быстро ел, а затем забивался в свою комнату и устраивался на кровати, обложившись книгами.

Мир, в который его занесло, был странным. Для начала Яннис с изумлением обнаружил, что в книгах с привычной естественностью говорится о магии, которая была здесь чем-то хоть и не частым, но распространенным и используемым вполне утилитарно. Правда, все время говорилось о каком-то эликсире — мол, без него колдовать ни у кого не получалось, но Яннису, для которого эти материи были все равно чем-то из разряда фантастики, сей факт интересным не показался. Во-вторых, он прочитал о том, что в мире наряду с людьми жили… драконы. И пусть их было мало — то есть без преувеличения раз-два и обчелся, но все же… В-третьих, выяснилось, что государственный строй в той стране, в которой жил Яннис Моберг, а теперь, получалось, что и уже бывший майор Иртеньев, — это просвещенная монархия, и на троне вот уже пять лет сидит некто пресветлый лир Бьюрефельт. Почитав, что сделал для страны этот коронованный трудоголик с физиономией бандита с большой дороги и косой до пояса (между прочим, удачно женатый дважды — на пресветлой доре Фрейе и одновременно на не менее пресветлом доре Актеоне, и имеющий при этом официального фаворита — благородного дора Эриаса), Яннис цыкнул зубом и решил, что правитель этой стране, несмотря на все эти выставленные на всеобщее обозрение сексуальные излишества, достался достойный.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Кстати, военная Академия, курсантом которой и стал Яннис, была целиком детищем короля. До этого военному искусству в стране учились на живом примере — в ходе постоянных стычек между пресветлыми и благородными Домами. Теперь в стране была армия, которая успешно пресекала все волнения такого рода. Во главе ее стоял пресветлый дор Торефельт. Яннис глянул на портрет этого типа и уважительно кивнул сам себе — такой кого угодно к ногтю прижмет. Физиономия зверская, взгляд решительный. Дальше все понятно: любой армии были нужны грамотные офицеры, а их требовалось где-то обучать. Как результат этой не больно-то длинной цепочки рассуждений и возникла военная Академия, которую специально построили в нескольких днях пути от столицы — в городе Фраганаре. Что ж… Прекрасно. Все это Ирт… Ах черт! Яннису! Яннису! Короче, все это ему подходило. За исключением одного.

Теперь он знал, что в этой стране означало слово «младший». И это ну совсем не радовало. Зато многое объясняло. Яннис, будучи вторым сыном в семье, с детства воспитывался именно как младший, чье предназначение мало чем отличалось от предназначения женщины. Он должен был уметь вести хозяйство, вышивать, танцевать и все такое. С тем, чтобы после замужества радовать старшего супруга своей красотой и разработанным, всегда доступным анусом. Бляяя…

Все составляющие успеха для карьеры младшего у Янниса были, как говорится, налицо. Глядя на себя в зеркало, бывший майор Иртеньев отчетливо понимал, что попадись ему такой вот сладенький да гладенький в прошлой жизни, он и сам вдул бы ему с огромным удовольствием. Чертов мальчишка был действительно невероятно красив — той редкой настоящей красотой, которая встречается раз на несколько десятков тысяч человек. Когда Яннис выбирался за стены Академии, в город, на него оборачивались, ему вслед бросали комплименты или сальные шуточки. В результате свое новое лицо он подчас просто ненавидел, а к окончанию каникул уже несколько раз подрался, отстаивая «девическую» честь. И отдавал себе отчет в том, что с этим станет еще тяжелее, когда с отдыха вернутся все курсанты. Ведь появятся те, с кем Яннис, будучи самим собой, уже не раз спал: молодые, охочие до ебли парни, уверенные, что и дальше смогут трахать его беспрепятственно.

О сексе думать было тяжело. Организм требовал разрядки. Приходилось дрочить. Причем самое ужасное, что в процессе самоудовлетворения хотелось не просто приласкать член или помять яички — так, как это делают все нормальные мужики, — но и погладить анус, а лучше засунуть в него пару пальцев и подвигать ими внутри. Сначала Иртеньев пытался сдерживать эти дикие, на его взгляд, порывы своего нового тела, а после плюнул и удовлетворял себя, как на тот момент хотел. В зад? Ну и фигли? Значит, в зад. Чего уж теперь из себя целку корчить?

К моменту окончания каникул бывший майор уже неплохо разбирался в реалиях нового для него мира. Благодаря книгам и ежедневным походам в город. Здесь он, кстати, очень быстро нашел себе подработку, что стало делом весьма актуальным. Сначала Яннис разгружал телеги с провиантом, ухаживал за саримами и бил морды всем, кто считал, что с такой-то мордашкой можно было бы заработать куда более… приятным способом. Потом в гостинице, в которой он и подрабатывал, случилась крупная кража — ночью какие-то лихие люди вынесли буквально все из номера богатого купца. Начался скандал, набежала стража, купец орал, хозяин гостиницы потел, а Яннис вдруг понял, что знает, где спрятано награбленное. Более того, он совершенно четко увидел рядом с этим местом тех двоих, которые и обворовали купчину, накануне неосторожно перепившего и спавшего слишком уж крепко…

Справедливость требовала восстановления, и Яннис своим открытием сначала осторожно поделился с хозяином гостиницы. Тот не поверил, но выхода не было, и он рассказал все знакомому стражнику. Тот тоже сомневался, однако подбил товарищей на действия. Толпой они наведались в указанное им место, где успешно обнаружили не только добро купца, но и воришек. Их арестовали. А после пришли и за Яннисом…

Сопротивляться он не стал. Это было неразумно. В допросной камере его долго пытались расколоть на предмет соучастия в краже, потом даже немного побили, невзирая на статус благородного дора. Но Яннис стоял на своем и в качестве доказательства предлагал эксперимент: пусть солдаты что-то спрячут, а он найдет. Офицеру это показалось куда более интересным занятием, чем мордобой, и эксперимент был разрешен. В итоге в эти странные прятки играли до утра, и только когда солнце поднялось над горизонтом, предельно уставшего Янниса наконец-то отпустили, пожав на прощание руку и предложив поступить в сыск. Но майор Александр Иртеньев государевой службой был закормлен еще с осени, в смысле — с прошлой жизни, и от предложенной чести твердо отказался.

Зато происшествие натолкнуло его на более чем конструктивную идею: а что как организовать во Фраганаре что-то вроде частного сыскного агентства? Благо в этом мире развитая бюрократия пока что счастливо отсутствовала, и пожарные на пару с санэпидстанцией вряд ли будут мучить частника поборами. Дело пошло. Заработав первый гонорар, Яннис даже нанял себе сотрудников — бойкого хитрожопого паренька лет двадцати пяти с острой мордочкой ласки или хорька (он должен был принимать заказы и вести бухгалтерию) и хорошенькую девицу, которая получила статус офис-менеджера (уборка, снабжение клиентов чаем и пирожками, ну и обслуживание Янниса по части продажного секса — а то что-то совсем уж тяжело с этим стало). Позднее в «агентстве» появились еще двое — здоровенные мужики с покатыми плечами и неохватными шеями профессиональных громил. Необходимость в такой тяжелой «технике» выяснилась после того, как Яннис, вынюхав место, где хранилась украденная у очередного клиента шкатулка, и отправившись ее забрать, нарвался на троих бандюганов, которым эта самая шкатулка самим была нужна…

Нет, ничего непредсказуемого на этой встрече не произошло — бывший майор, которого удачно не приняли всерьез из-за его личика и роста, в конце концов положил всех. Но попотеть и поволноваться пришлось. А на фига, если можно обойтись без этого? Адреналиновым наркоманом, которому вынь да положь сильные эмоции и риск, майор Иртеньев не был и в прошлой жизни. Служба всегда оставалась лишь работой, а не нескончаемым приключением. И наработался он так, что и на следующую жизнь, как видно, хватило. Так и появились в его сыскном агентстве те самые громилы… Это было удачно, потому что каникулы подходили к концу. Скоро должна была начаться учеба, и времени на работу в агентстве наверняка будет оставаться совсем мало.

Яннис выяснил, что ему предстоял последний, самый ответственный курс, а далее, по всей видимости, распределение на службу. Из него никто не собирался делать командира пехоты или конницы. Это, наверно, действительно было бы смешно. Кто стал бы слушать команды младшего? Нет. По окончании обучения Яннису предстояло стать интендантом. Поставки продовольствия, подсчеты необходимых сумм на экипировку и обмундирование, бюджеты военных баз и так далее. Очень даже неплохо. В своей прошлой жизни он часто сожалел, что ни черта не смыслит в финансах. А тут такой случай! Поэтому теперь Яннис таскал из библиотеки не только книги по истории, но и сочинения по своему направлению обучения. Продираться через терминологию было сложновато. Однако он пыхтел, но не сдавался.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Короче говоря, к тому моменту, когда в казарму стали приезжать с каникул первые курсанты, Яннис уже чувствовал себя человеком в жизни вполне устроенным. За три месяца ежедневных тяжелых тренировок плечи его раздались вширь и налились силой, появились рельефные бицепсы, а подтянутый живот украсили кубики пресса. Стройные длинные ноги — и до этого сильные — стали еще более привлекательными, а маленький крепкий зад так и хотелось потискать. Причем желание это не пропадало даже после посещения Николь — той самой девушки из агентства. Яннис убеждал себя, что тяга именно к мужской любви — наследие его нового тела, привыкшего реализовывать свои сексуальные порывы именно таким способом. Но от этого легче не становилось. Однополой любви… хотелось. Как ни крути. Причем без разницы, в какой позиции — хоть снизу, хоть сверху.

Так что, регулярно запираясь у себя в комнате, он спускал с себя форменные штаны, поворачивался спиной к зеркалу и, выкрутив шею, мял себе ягодицы, раздвигал их, открывая взгляду розовое отверстие ануса, после начинал совать в него смазанные маслом пальцы одной руки, в то время как вторая энергично гоняла кожицу по члену… Дрочить на самого себя было дико и попахивало дуркой. Но ничего с собой поделать не удавалось: глядя на тело Янниса, майор Иртеньев никак не мог до конца соединить образ юного сексуального до одури мальчика и себя самого.

Поначалу очень смущало полное отсутствие волос на новом теле. Из книг удалось узнать, что магическая эпиляция младших — местная культурная норма, но все же тело, начисто избавленное от растительности, кроме как на голове, выглядело каким-то… порочным. Особенно смущал член — лишенный обрамления волос и оттого скульптурно выпирающий, с выглядывавшей из крайней плоти темно-розовой головкой. Ко всему прочему он был украшен золотым кольцом, продетым через уретру и специально пробитую под уздечкой дырку. Одно время очень хотелось это вызывающее украшение, которое на Земле вроде бы носило название «Принц Альберт», снять к чертовой матери. Но кольцо было запаяно, а потому его пришлось бы пилить и разгибать. Без посторонней помощи сделать это было трудно, а то и невозможно. И вот тут-то проблема вставала в полный рост — где и у кого искать эту помощь, перед кем трясти столь кокетливо украшенными мудями? Причем так, чтобы потом его в прямом смысле этого слова не взяли за жопу. Ответа на этот вопрос Яннис не находил, а потому вынужден был привыкать жить с кольцом в члене, утешая себя тем, что это все же лучше, чем кольцо в носу.

И все это время над ним дамокловым мечом висело ожидание. Каждый день он думал о том, что в любой момент на пороге его комнаты может появиться кто-то из Дома Моберг и поинтересоваться: как так получилось, что Яннис воскрес. Но время шло, а ничего не происходило. И в какой-то момент бывший майор расслабился, поняв простую истину: начать задавать ему вопросы вроде «а почему на тебя не подействовал яд, который мы тебе дали?» можно было только от очень большой глупости. А дураков среди первых лиц Дома наверняка не было. Скорее всего, родственнички — тенор и сипатый — хватились его тела, поняли, что отравленный ими мальчик каким-то образом остался жив и сбежал, выяснили, что он преспокойно вернулся в Академию и в ней сидит тихо как мышь — только книжки читает, в городе что-то такое непонятное делает и тренируется, и сами затаились до поры.

Но при этом от своей задумки — сменить ветвь наследования Домом — вряд ли отступились. Так что никто не придет к Яннису с теми вопросами, которых он так страшился. Уж, скорее, его навестит очередной отравитель, или прилетит в спину арбалетный болт. Яннис постановил никогда не забывать о такой возможности и приучился мониторить окрестности (и в первую очередь крыши домов), что благодаря его странному дару было несложно.

Где-то за неделю до начала семестра общежитие постепенно начало наполняться студентами. И сразу возникли проблемы. Первый же встреченный курсант обрадовался Яннису как родному и попытался зажать его в углу, называя «Яночкой», но получил по яйцам категорическое «нет» и успокоился, скрючившись на полу. Бывший майор присел с ним рядом на корточки и долго втолковывал пострадавшему простую истину — Яннис Моберг больше не будет обслуживать своим задом сексуальные аппетиты студенческой братии. И вообще: «пятничный я…» — ну и так далее. Кто не понял — я не виноват.

На какое-то время это помогло. На Янниса смотрели странно, но держались в стороне, лишь отпуская ему вслед пошлые шуточки — все больше про младших и их сладкую жаркую жопку. Понятно, на эти мелкие гадости он не велся. Но потом ему попытались устроить западню. Это уже было неприятно, но тут сработал дар. Яннис обошел троих своих потенциальных горе-насильников с тылу и изрядно отделал, после еще и основательно запугав. Особой чести это ему не делало. Довести до трясучки троих мальчишек, которые пусть и были ровесниками Янниса Моберга, но и рядом не стояли с опытом майора Иртеньева, оказалось совсем несложно. Хватило веревки и крепкого кожаного ремня с тяжелой пряжкой. Полюбовавшись на результат своих трудов — малиновые отпечатки герба благородного Дома Моберг на задницах, Яннис отпустил всех с богом, в очередной раз попытавшись втолковать, что впредь лезть к нему не стоит.

За день до начала занятий Яннис, придя в свою комнату уже под вечер — Тарон теперь перенес тренировки со своим учеником на самый конец дня, — застал в ней своего соседа. Им оказался тихий, довольно высокий и красивый строгой, чуть холодноватой красотой парень в темном девчачьем платье. Младший… Неудивительно. Было бы глупо селить в одну комнату младшего и… ну не старшего, конечно (куда этой мелкоте до этого звания?), но, по крайней мере, претендующего на роль верхнего.

Сосед выглядел лет на двадцать пять и уже был замужем. Кольцо на пальце указало на это теперь подкованному в таких делах «попаданцу» Иртеньеву совершенно ясно. Факт был странным. С чего бы старшему супругу пойти на обучение своего младшего не технике «глубокой глотки», а военной стратегии и тактике? Но задавать такие вопросы Яннис не рискнул — они бы выдали с головой тот факт, что он ни фига о своем соседе, который поздоровался с ним тепло и непринужденно, не знает.

Тайной за семью печатями было даже его имя! Впрочем, здесь все разрешилось самым лучшим образом. Сосед, который ближе к вечеру ушел в купальни, оставил на столе браслет. На его обратной стороне значилось: «Любимому мужу Джонасу от Оки». Стало быть, Джонас… И любимый муж… Дела… Яннис попытался представить себе этого самого Оки. Выходило плохо. Как-то Джонас совсем не походил на пассивного педика — ни тебе губок бантиком, ни манерного голоска, ни наманикюреных ноготков. Скорее уж за идейного нижнего можно было принять самого Янниса в его новом теле… Однако ж вот — факты налицо. В виде браслетика от мужа Оки. Воистину, чудны дела твои, Господи!

Джонас, кстати, так и не сменивший свое темное платье младшего на форму Академии, что-то задерживался. Интуиция майора Иртеньева внутри тела юного дора Моберга сначала скверно заскреблась, а после взвыла сиреной. Сразу вспомнились повадки основной части студентов и их отношение к младшим. «Надо идти!» — понял Яннис и, подхватив с кровати уже знакомый кое-кому здесь ремень, отправился на поиски.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Человека он раньше никогда искать не пытался — только вещи и путь к цели. Но это оказалось немногим сложнее. Тем более что нетрудно было догадаться, откуда поиски начинать. Термы. И точно — чуть напрягши внутри себя что-то, названия чему он пока так и не придумал, да и сущность определить не смог, Яннис обнаружил своего соседа в дальней части купален. В компании еще шестерых человеческих особей. Суки. Все им неймется! Никак не наиграются.

Воспитатель из Иртеньева еще в прошлой жизни был фиговый. Ему всегда было проще сделать все самому, чем объяснять, показывать и вразумлять. Единственным методом учения, который он признавал и регулярно использовал, был его собственный кулак. Но тут дело предстояло иметь с малолетками, а бить детей… как-то было нехорошо. А вот выпороть стоило. В полезности и эффективности этого действа Яннис уже успел убедиться. Сложив ремень пополам и звонко хлопнув им, он усмехнулся и вошел в купальни.

Что ж, следовало признать: знаменитая интуиция майора Иртеньева и в новом мире работала четко, как швейцарские часы. Джонас в своем платье младшего действительно нажил себе проблемы. Теперь это его чертово платьишко валялось, втоптанное в мокрый камень на полу, а он сам стоял, вжавшись в угол. Возле него, как и определил ранее Яннис, клубилось шесть голозадых студентов. Как ни странно, никакой истерики на лице Джонаса не было. Парень был по-прежнему спокоен и даже пытался своих гонителей вразумить, объясняя им, по мнению Янниса, совершенно очевидные вещи. Но разум жертвы и его слова загонщиков интересовали меньше всего. Своре хотелось поиграть. Яннис тихонько подошел поближе и прислушался.

— Давай, Джонас, не жмись. За каникулы муженек тебе задницу, небось, знатно разъебал. Покажи-ка нам. Знаешь, какие мы ценители такой вот красоты! И посмотрим, и пощупаем, и тоже попользуем. Для чего еще младшие в Академии нужны, если не для этого?

Говорил один. Остальные только внимали и пошло ржали, оглаживая свои члены. «А вот и лидер! — подумал бывший майор и вновь щелкнул ремнем. — С него и начнем».

— О, еще один сладенький, — обернувшись на звук, воскликнул намеченный первым к расправе индивид. — Теперь, парни, нам точно на всех хватит.

— Хватит. Обязательно хватит, — подтвердил Яннис и улыбнулся.

Улыбка, как видно, вышла нехорошей, потому что свора занервничала. Но, к сожалению, не остановилась. Двое остались рядом с Джонасом, удерживая его в углу и пытаясь облапать. Четверо во главе с лидером двинулись к Яннису. Он, прищурившись, следил за ними, отпустив пряжку ремня на свободу и теперь удерживая его лишь за намотанный на кулак свободный конец. Ввязываться в драку абсолютно не хотелось, но, похоже, уговорами тут дело было не решить. Обычно трусливая сволота вроде этой, сбиваясь в шайку, всегда смелела и одновременно как-то тупела. Рассчитывать пробиться к их разуму, как это пытался сделать Джонас, было глупо. Бывший боец «Альфы» это прекрасно знал. А потому долго тянуть не стал.

Рывок вперед, захват, и вот уже лидер этой стаи хрипит, шкрябая пальцами ремень, который захлестнулся у него на горле. Остальные, толком и не поняв, что же именно произошло, пока только тупо таращат глаза, но скоро придут в себя. Правда, без вожака им будет сложнее. Придушив тело у себя в руках до состояния, когда оно уже стало сучить ножками, Яннис отшвырнул его как раз под ноги тому, что первым опамятовался и двинул вперед, бычась и сжимая кулаки. Детский сад — штаны на лямках… Ну кто так?.. Ладно.

Пряжка ремня вновь свистнула, рассекая воздух… Отличный, между прочим, получился инструмент, как раз замечательно подходящий для воспитания таких вот излишне активных дурачков. Хорошо еще, что майор Иртеньев не пошел на поводу у своей мании преследования и не наточил кромку до острия ножа, как это традиционно делалось солдатами еще со времен Советской Армии. А то вышло бы совсем уж жестоко.

К счастью, у голозадых горе-любовников с собой тоже не было никакого оружия. Яннис отдавал себе отчет в том, что с его опытом фехтования на мечах сроком в три неполных месяца он против шестерых парней, обучавшихся этому искусству не первый год, вряд ли бы выстоял, а в незатейливом мордобое у этой школоты не было никаких шансов. Конечно, в том случае, если бы Яннис не лоханулся и не подставился под захват кого-нибудь покрепче — силенок-то в его тельце по-прежнему было до обидного мало и сделать с этим, наверно, ничего не получится никогда. Не та конституция. Но ведь ни в какие захваты он попадать не собирается? Не так ли?

Как следует отлупцевав троих оставшихся негодяев и бросив их валяться на полу, подвывая, Яннис повернулся к тем двоим, что все колготились возле Джонаса. Нос у одного из них уже был расквашен, но и у Джонаса один глаз тоже опух.

— А ну отставить! — рявкнул Яннис тоном майора Иртеньева.

Как ни странно, подействовало. Все трое, включая Джонаса, дернулись и даже как-то выпрямились, изобразив что-то вроде перепуганного варианта стойки по команде «смирно».

— Джонас, подбирай свое платьишко и дуй отсюда. А я немного задержусь, — Яннис опять сложил ремень пополам и громко хлопнул им.

Сосед — умнейший парень, все больше нравится! — молча протолкался мимо обалдевшей парочки, что только минуту назад интенсивно домогалась его, неторопливо подобрал одежду, коротко и очень странно глянул и двинул на выход.

Яннис грубо пресек попытку побега со стороны двоих оставшихся пока небитыми парней и перешел непосредственно к процессу вложения ума в глупые головы всех шестерых старым дедовским методом — через зад. Использовав одежду самих недоумков — и, в частности, их же собственные ремни, — он сначала привязал их стонущие или вовсе бессознательные тушки за руки к тяжелым каменным лавкам, установленным в купальне вдоль всех стен. Потом сходил за ведром, набрал холодной воды и быстренько привел своих пленников в сознание. Они тут же начали дергаться, попытались встать и предсказуемо заняли нужную Яннису позицию — руками и головами к лавкам, голыми задами вверх.

— Прекрасно! — Яннис замахнулся…

— Гм… — раздалось у него над плечом. — Хотел бы я знать, чем это вы заняты, курсант Моберг?

Яннис подпрыгнул на месте. И как это он пропустил того, кто теперь стоял у него прямо за спиной?! Впрочем, голос был знаком — Тарон. Яннис обернулся и даже вытянулся по стойке смирно — перед Тароном было не зазорно.

— Учу вежливости и уважению к товарищам по учебе!

— Похвально, — Тарон сделал еще пару шагов, обходя Янниса. — И что подсказало вам, Яннис, что урок этот… гм… необходим? Хотя можете не отвечать. Я издалека видел курсанта Андерса, который очень спешил к себе и был несколько… не одет. Причина… в нем?

«Джонас!» — смекнул Яннис и кивнул.

— Надеюсь, ничего… серьезного не произошло?

— Никак нет, — отрапортовал Яннис и дисциплинированно выкатил глаза.

Он по-прежнему не очень понимал, чего ему ждать от появления Тарона, и на всякий случай немного «мёл хвостом». Тарон усмехнулся. Привязанные к лавкам курсанты, как ни странно, молчали как рыбы и, кажется, даже дышали через раз. У Янниса возникло подозрение, что однорукого солдата по имени Тарон эти шестеро боятся больше, чем его самого, и он эту мысль отложил чуть в сторонку — на полочку с надписью: «Обдумать позже».
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Тарон еще раз осмотрел открывшуюся ему картину — шесть голых выставленных вверх задниц и ремень в руке у курсанта Моберга — кивнул и повернулся, чтобы уходить.
— Что ж, тогда не буду вам мешать.
— А?.. — все-таки решился выговорить один из привязанных. — А как же?..
Дверь в купальню негромко закрылась. Повисла тишина. Яннис усмехнулся, взял пряжку в кулак, решив, что не будет слишком жестоким с дураками, которые уже и так огребли нехило, обернул пару витков ремня вокруг ладони и приступил непосредственно к воспитательному процессу…
Глава 3
25 октября 2015 г., 12:23
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Джонас ждал его в комнате. Он уже переоделся в домашний костюм, состоявший из мягких брюк и свободной рубашки с застежкой у шеи, и теперь сидел на своей кровати, обхватив руками колени и привалившись спиной к стене. Вид у него был нахохленный и несчастный.

— Ты как? — спросил Яннис и присел рядом.

— Нормально. Переживу.

— Ты бы не провоцировал это скотовье своим платьем, братишка.

Джонас вздохнул:

— Ты прав. Это было глупо. Расслабился я дома что-то за каникулы, отвык…

Яннис покачал головой:

— Не понимаю я. Если мужской брак — норма, почему здесь, в Академии, такое отношение к младшим?

Джонас усмехнулся и скосил глаза на впавшего в задумчивость соседа:

— Ну, это как раз объяснимо. Мы с тобой — из числа первых курсантов в истории этого учебного заведения, которые носят статус младших. Мы влезли на территорию, на которой раньше заправляли исключительно те, кому судьбой было отпущено стать первенцами, в будущем главами семей, а, возможно, и главами родов. Старшими. Это… цепляет.

Яннис кивнул, принимая объяснение. Это было логично. Примерно таким же было отношение в армейской среде родного мира майора Иртеньева к женщинам, которые стремились делать военную карьеру. «Солдат Джейн» и все такое… Зато логика начисто отсутствовала в самом факте, что мужское воспитание в дурацком обществе, частью которого был Яннис Моберг, получали только первенцы, а все остальные мальчики с рождения маркировались вторым сортом и обряжались в платья. В результате этой несусветной глупости и возникали ситуации вроде той, в которой оказался сам Яннис — когда в семье остался всего один наследник. Да и тот воспитанный «принцесской», а не нормальным мужиком.

Джонас шевельнулся, щуря глаза.

— Ты очень изменился, Ян. Я даже не буду говорить о твоем неожиданном мастерстве заправского драчуна, но и в остальном тоже. Просто другой человек. Раньше ты был… — Джонас вздохнул, обрывая себя.

— Сучонком? — с усмешкой спросил Яннис, вспомнив характеристику, подслушанную им на балконе в Доме Моберг.

Джонас улыбнулся:

— Что-то типа того. Так что с тобой случилось?

Яннис вздохнул и пожал плечами. Настал давно ожидаемый момент, когда надо было решать, что говорить Джонасу… Да и всем прочим здесь, в Академии. К примеру, преподавателям. С Джонасом было проще. Джонас ему нравился, и интуиция, которой майор Иртеньев привык доверять, говорила, что сосед ему достался — что надо, но все же… Яннис еще раз вздохнул и заговорил, густо мешая ложь и правду:

— Меня отравили, как только я вернулся домой. Родичи, которые посчитали младшего недостойным того, чтобы править Домом.

— Драконовы боги! — сказал Джонаc и спустил ноги с кровати, всем корпусом поворачиваясь к Яннису.

— Угу! — подтвердил тот. — И тут случилось что-то странное. Я вроде умер, но потом вдруг очухался. В покойницкой, на каменном столе. Уже чудо. Зато многое в памяти как отрезало. Твое имя я узнал, прочитав его на браслете, который тебе муж подарил. Ну и вот… Из дома пришлось бежать, пока родственнички меня не добили. Вернулся в Академию — больше ведь некуда. В башке — дыра. Денег — кот наплакал. Что делать — непонятно. Ну и занялся собой. Как мог. Читал много, тренировался здесь с мужиком одноруким. Очень он мне помог. Так натаскал, что теперь вот вполне за себя и за тебя постоять смогу.

— С одноруким? Ты… о пресветлом доре Тароне? — Джонас округлил глаза.

Яннис кивнул, а после поинтересовался с некоторой заминкой:

— А кто он? Я подумал сначала — сторож или какой смотритель, ну, короче говоря, солдат, который руки лишился, и его сюда пристроили. А ты говоришь — пресветлый дор? Он мне просто Тароном представился…

Джонас только головой покачал:

— Дела… Кто он? А вот не скажу! Завтра на построении сам узнаешь. А я на твою физиономию посмотрю. А теперь давай спать. Побудка в шесть утра. Это-то помнишь?

Джонас встал и сладко потянулся всем телом. И Яннис буквально залип взглядом на открывшейся картине — рубаха задралась, пижамные штаны сползли, открывая плоский живот, чистый, лишенный волос лобок и основание довольно крупного члена. Яннис сглотнул.

— Джонас, а ты… сколько лет замужем?

— Шесть, а что?

— Значит, тебе было столько же, сколько мне сейчас…

— Да. Младших стараются выдать замуж как можно раньше. По многим причинам. Во-первых, просто чтобы не кормить лишний рот. А во-вторых, потому, что пока мы не достигли совершеннолетия, можно все решать за нас.

— С тобой… было так же?

— Поначалу — да. Но потом мне повезло. И я… люблю своего мужа.

Яннис задумался. Он вообще плохо понимал, как можно любить другого мужчину. Секс — это одно. Это физиология. А вот чтобы чувства…

— И ты спишь с ним в одной постели?

— Что-то мне кажется, это не твое дело, Ян, но я отвечу — иногда. Часть ночей он проводит со мной. Часть со своей супругой, пресветлой дорой Хильдой. Но куда чаще — со службой. Увы.

— Он военный? И как он тебя сюда-то отпустить решился?

Джонас ухмыльнулся:

— Я попросил. А теперь и правда давай спать.

Яннис перебрался на свою кровать, разделся и клубком свернулся под одеялом. Муж… Он попытался представить себе своего командира, официально женатого, скажем, на капитане Короткове, или… Не важно, главное, на другом мужчине! Уже было дико. А тут ведь еще и супруга есть! Каково это: жить в семье такого состава? Старший муж, его супруга, младший муж, дети… Он сам и с одной-то женщиной ужиться не смог, а тут надо строить отношения втроем… И как у них в постели? Они этим все вместе занимаются, и дети, соответственно, общие? Или старший муж спит с обоими по очереди, и жена рожает только от него? А что же младший? Тот же Джонас имеет право трахать дору Хильду? Или, к примеру, отыметь старшего супруга хотя бы иногда, в честь праздничка?..

Яннис вздохнул и постарался заснуть, несмотря на то, что член у него из-за всех этих мыслей самым раздражающим образом стоял.

***



— Опять он, — копыто ткнулось в ребра, Иртеньев попытался подсечь паразита под колени, но тот уже был ученым и ловко отпрыгнул.

Майор тряхнул головой, приходя в себя, и поднялся. То же место в огромном ничто — ни пола, ни потолка, ни стен. Только чертяка с рогами, который на этот раз был один. Мордочка волосатая и глумливая. Хвост уже, судя по всему, новый, свежеотрощенный. Между ног с острыми копытцами — неожиданно розовый член и такие же голенькие и светленькие яички. Раньше этих подробностей Иртеньев что-то не замечал.

Заметив интерес к своим мудям, черт заухмылялся и рукой потеребил член, который тут же начал наливаться возбуждением. Глазки у рогатого паразита сделались маслеными, а после он шагнул ближе и ухватил Иртеньева за зад. Тот шарахнулся, а черт затеребил свой член еще настойчивей.

— А ты в этом теле просто конфетка, знаешь? Давай-ка, не жмись. Покажи мне свою разъебанную жопку. Знаешь, какие мы с ангелом ценители такой вот красоты? И посмотрим, и пощупаем, и поебем.

Слова показались странным образом знакомыми, но Иртеньев никак не мог сообразить — откуда. Черт же тем временем продолжил:

— Я начну, а он продолжит, как освободится. Для чего еще младшие нужны, если не для этого?
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Иртеньев яростно зарычал и кинулся на проклятущего выдвиженца из ада. Тот вертелся, как… Ну, как черт он и вертелся, но майор его все равно скрутил, нагнул и… вдруг понял, что у него у самого стоит. Рогатый гад тем временем отбиваться вдруг перестал, а, напротив, заурчал сытым довольным котом, встал на четвереньки и изогнул косматую спинку, призывно отводя в сторону хвост и тем самым открывая вид на свой по-обезьяньи голый и совершенно очевидно не раз пользованный красный зад.

И в ту же секунду нестерпимо захотелось вставить ему, засадить по самые яйца, до шлепка и звездочек перед глазами. Приладившись, Иртеньев загнал себя в жаркое нутро, торопливо и жадно задвигался, нагнувшись и перехватив чертяку за рога для удобства, и вдруг ахнул, когда чьи-то нежные руки прошлись по его собственной заднице.

Оглянувшись, он увидел ангела. Тот сопел и возился со своим платьем, задирая подол и пытаясь зажать его подбородком, чтобы не мешался. «Ангелы ж бесполы», — с некоторым удивлением и заторможенностью подумал Иртеньев, но тут крупное доказательство обратного начало проталкиваться ему в задний проход, доставляя при этом какое-то космическое, невероятное удовольствие… Иртеньев вскрикнул, кончая… И проснулся.

Рассвет еще только занимался. На соседней кровати тихо сопел Джонас. В подштанниках было липко…

И приснится же! Интересно, что сказал бы о таком вот старик Фрейд? Какие-нибудь аберрации, сублимации и отрицание? Или как в анекдоте: «Бывают сны, деточка, просто сны…» До этого в новом мире и в новом теле майору Иртеньеву снилась в основном война. Он куда-то бежал, в кого-то стрелял, что-то тащил… Сны были муторными и тягучими, словно он сам оказался мухой, а его видения — сладким, но смертоносным сиропом. После настроение всегда падало ниже плинтуса, наваливались воспоминания о прошлой жизни и о товарищах, с которыми было съедено не один, а несколько пудов соли. К счастью (вот кто бы сказал, что это когда-нибудь окажется счастьем!), больше тосковать было не о ком. С женой развелся, родители умерли. Папа скончался от сердечного приступа еще лет десять назад, мама — недавно, и ее смерть все еще причиняла боль. И вот ведь странная штука: его собственное тело — тело майора «Альфы» Александра Иртеньева, а кроме него все эти люди — мертвые и живые — остались в прошлой жизни и в другом мире, а боль от потери, воспоминания об утраченном и тут были с ним и никуда не делись.

Повздыхав, Яннис встал, захватил чистое белье и пошел мыться. Заглянув в ту часть терм, где с вечера оставалась привязана та школота, что чуть не изнасиловала Джонаса, он убедился, что с ними все нормально — стоят в прежних позах. Да и куда им деваться? Зафиксированы-то грамотно. Ну и славно. Ополоснув себя от результата ночных… переживаний, он натянул чистые подштанники (в этом мире трусов никто не носил), быстренько простирнул испачканные и пошел к себе.

Тихий разговор за неплотно прикрытой дверью в одну из комнат привлек его внимание в первую очередь потому, что кто-то назвал его имя. Яннис приник ухом к щели и затаился.

— Не проблема. Сделаю. Курсант Моберг это вполне заслужил.

— Совершенно согласен с вами.

Яннис с замиранием ждал этих слов, рассчитывая узнать второго собеседника, но голос оказался ему совершенно незнаком. И что, интересно, с ним собираются делать? Узнать это было не так и сложно. Можно поймать на выходе того, кто, вроде как, был «заказчиком». Или наоборот, дождавшись, когда он свалит, прижать «исполнителя». Второе показалось более перспективным. По простой причине: пока открывать перед родственничками, что «пятничный я» по сравнению с «понедельничным» изменился ну уж очень разительно, не было никакого смысла. Однако ничего из задуманного не вышло. Яннис из темной ниши коридора лишь с раздражением проследил за двумя удаляющимися спинами. Мало того что эти гады ушли вдвоем, так еще и лица их рассмотреть не удалось.

Делать было нечего, и Яннис просто вернулся к себе в комнату. И вовремя. Сразу после за окном, посреди огромного квадратного двора, окруженного со всех сторон корпусами Академии, трубач проиграл побудку.

Джонас подхватился и, так до конца и не продрав глаза, помчался в купальни. Яннису спешить не было нужды — он там только что уже побывал. А смотреть на шоу, которое наверняка развернется, когда курсанты обнаружат шестерых своих товарищей, привязанных к скамьям задом кверху, ему что-то не хотелось. Джонас расскажет, как все пройдет.

Сосед вернулся небыстро и с вытаращенными глазами.

— Ты зачем им на задницах мишени нарисовал?

— Я — художник. Я так вижу, — Яннис осклабился. — А что? Плохо получилось?

Джонас покачал головой, попутно продолжая одеваться:

— Наоборот, слишком даже хорошо.

Потом подумал и добавил:

— Будет скандал.

И скандал таки действительно грянул. Торжественное построение в честь первого учебного дня в Академии было омрачено попыткой какого-то довольно молодого мужика в рясе или в мантии (Джонас после объяснил, что это был главный маг Академии и заместитель начальника по учебной части) воззвать к совести курсантов:

— Негодяи, грязно надругавшиеся над своими товарищами, такими же, как они, будущими офицерами, должны сделать шаг вперед и объясниться.

Яннис стоял по стойке «смирно» и ухмылялся. Негодяи! Этому наивному, как видно, и в голову не приходило, что «преступник» мог быть один! Да и шестеро пострадавших, сохраняя остатки мужественности, наверняка наврали, что на них напала целая толпа. Это было удачно… Но что тип в рясе еще там говорит?

— В противном случае мне придется применить магическое внушение, и тогда ничем хорошим это для виновников происшествия не закончится.

Та-ак… Какое еще на фиг магическое внушение? Яннис нахмурился, повел глазами в сторону и внезапно напоролся на ответный взгляд Тарона, который стоял на возвышении вместе с другими преподавателями Академии. Кстати, кто же он все-таки?.. Тарон смотрел на Янниса иронично, вздернув смоляную бровь. Вопрос, написанный на его физиономии, читался совершенно четко: «Ну и что будешь делать теперь?» Яннис насупился. Он ничего не знал ни про какое магическое внушение и совершенно не понимал, чем это может ему грозить, но сдаваться раньше времени все равно не собирался. Русские, блин, не сдаются!

Мужик в мантии еще что-то такое покричал, угрожая, потом достал из глубокого кармана своей хламиды какой-то флакон, хлебнул из него, а после простер руки к строю курсантов. Все зашевелились, нервно переступая с ноги на ногу. Не желая выдать себя, Яннис задвигался так же… Однако минуты шли, а ничего не происходило. Тарон теперь смотрел на Янниса задумчиво. Джонас, который стоял довольно далеко из-за того, что был существенно выше, даже высунулся из строя и, рискуя порушить всю конспирацию, уставился на соседа по комнате с искренним недоумением на лице.

Яннис глазами приказал ему вернуться в общую шеренгу, а сам прислушался к себе. На задворках сознания что-то зудело и билось — словно оса о стекло. А потом проступил и тихий настойчивый голосок, который повторял одно и то же: «Сдайся!»

«Фиг!» — подумал Яннис и одним решительным щелбаном вышиб надоеду из своей головы. Маг на помосте покачнулся и схватился за лоб. Вид у него сделался такой ошарашенный, что в строю курсантов послышались смешки. Тарон шевельнулся, переводя тяжелый взгляд с Янниса, который в ответ смотрел на учителя с самым невинным видом, на тех, кто, потеряв страх, расшумелся. Тут же повисла тишина. «Силен», — подумал Яннис и вздохнул тяжело, понимая, что проблемы у него все равно будут. Тарон-то, в отличие от всех остальных, прекрасно знает, кто именно «надругался» над теми шестерыми. Но ведь он сам это «надругательство» и разрешил…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Яннис покрутил головой и дернул за рукав невысокого курсанта, который стоял с ним рядом:

— А Тарона-то боятся…

Тот посмотрел на Янниса как на идиота:

— Ну конечно боятся. Как его не бояться-то?

«Кто же он такой?» — в очередной раз подумал Яннис, но тут раздался приказ «Вольно», а после «Разойтись по классам», и все сорвались с места. Удачно затерявшись в толпе, Яннис подобрался к Джонасу и придержал его за локоть:

— Ты меня чуть не спалил, остолоп!

— В смысле — не спалил?

— Нечего было на меня так пялиться, привлекая внимание!

Джонас воздел глаза к небу:

— О чем этот дуралей думает? Пялиться! Лучше скажи, как ты все успел провернуть и где нашел человека не из Академии, который тех шестерых привязал в термах? Вот он тебя точно сдать может.

— Какого еще человека? Сам я их…

Джонас сморщил нос:

— Вот только не надо! Еще не родился тот, кто смог бы устоять против магического внушения. Тем более если его проводит магистр Шуппе. Он, знаешь ли, маг из первого десятка по силе, член Совета магов.

— Вот именно, — сказали над плечом, и Яннис, уже во второй раз самым поразительным образом подпустивший к себе со спины постороннего, даже этого не заметив, подпрыгнул от неожиданности.

Конечно, это опять был Тарон! Джонас вытянулся по струнке и даже щелкнул каблуками. Яннис последовал его примеру с некоторым запозданием.

— Поскольку здесь не время и не место, я хотел бы с вами, господа курсанты, побеседовать позже. Жду вас к себе после последнего занятия. И прошу не задерживаться.

Тарон кивнул и отошел. Яннис переглянулся с Джонасом. Вид у того был расстроенный.

— Ну, чего нос повесил-то?

— Теперь он узнает о том, что те шестеро ко мне… приставали, и сообщит мужу.

— Бля. И что?

— И он приедет.

Яннис пожал плечами:

— Тогда жди его на сутки раньше. Потому как Тарон обо всем, что произошло, знает еще со вчерашнего вечера. Он меня видел там, в термах. И тебя в коридоре, когда ты голяком поскакал в нашу комнату, тоже.
— Драконовы боги! — простонал Джонас, приложив ладонь ко лбу.
— Не бзди. Прорвемся.
— Ты не понимаешь, — Джонас покрутил головой. — Ты просто не представляешь себе, что здесь начнется, если Оки…
Так и не договорив, но по-прежнему держась за лоб и качая головой, Джонас повернулся и пошел в сторону учебного корпуса.
Глава 4
27 октября 2015 г., 10:36
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Первый учебный день прошел относительно спокойно. Больше всего Яннис боялся полного провала на занятиях, но этого не произошло. Математика преподавалась здесь на достаточно примитивном уровне. Второй парой была история. И вот тут-то Яннис возблагодарил себя и неведомых ему драконовых богов за то, что летом так много читал. Пробелы в знаниях были масштабными, но все же не такими криминальными, как могли бы. Преподаватель — стройный шатен лет сорока пяти, который вызвал Янниса отвечать перед классом, — даже посматривал на него с некоторым удивлением и поставил твердую тройку.

На третью пару следовало отправляться в другое здание, в котором, как Яннис уже прекрасно знал, располагались помещения для тренировок. Быстро переодевшись в просторный хлопковый костюм вроде кимоно, в котором он обычно и тренировался с Тароном, Яннис перешагнул порог зала. На него обернулись.

— Ты гляди! — весело воскликнул долговязый блондинистый парень, который и на предыдущих занятиях посматривал на Янниса как-то нехорошо. — Наша девочка жопкой трясти пришла. А как же нежные ручки? Вдруг ноготок сломаешь или, не дай бог, мозоль заведется?

Яннис усмехнулся: «Мели, Емеля…»

— Ну что же вы, курсант Моберг, ничего товарищу не отвечаете?

Проклятье! Яннис, в очередной раз подпрыгнув от неожиданности, обернулся. Опять Тарон! Ну кто б сомневался! Только, что он тут?.. Тарон перевел смеющиеся глаза с лица Янниса — наверняка раздосадованного до чертиков — на толпу курсантов:

— И чего стоим? Специальное приглашение надо?

Курсанты затопали, как слоны. На мгновение возникла каша, в которой не приняли участие только сам Тарон и застывший в изумлении Яннис, а потом хаос внезапно обрел форму — ровная шеренга студентов замерла, вытянувшись по стойке «смирно».

— Неплохо, — оценил Тарон. — За исключением одного.

Темные глаза вновь вернулись к Яннису, и он почувствовал, что у него начинают пылать уши. Свое место в строю найти было не сложно и без всякого дара — там зияла дыра, словно кто-то зуб из шеренги вырвал. Яннис подорвался и через миллисекунду уже стоял где положено — руки по швам, плечи расправлены, пятки вместе, взгляд перед собой. Тарон кивнул.

— Наше сегодняшнее занятие…

Яннис моргнул. Это что же получается? Нет, что Тарон не сторож и не смотритель, а кто-то куда более значительный в Академии, Яннис уже и так догадался, но чтобы именно он оказался преподавателем боевых искусств? Об этом самом «преподе» с придыханием и нотками восторга, замешанного на страхе, говорили все. Его — в прошлом лучшего фехтовальщика страны и героя, командовавшего пограничной крепостью, которая, выдержав осаду врага, так и не сдалась, изменив тем самым ход последней войны, уважали. Заслужить его похвалу считалось чем-то из ряда вон. Удостоившиеся чего-то подобного курсанты носили ее так, словно это был высший государственный орден. Но что именно эта легендарная в Академии фигура — и есть Тарон?! Яннис покачал головой и тут же удостоился внимания.

— Вы в чем-то со мной не согласны, курсант Моберг?

Бляяя…

— Никак нет!

— Тогда и не трясите головой, как сарим у привязи.

— Это он без проблем. Ему привычнее трясти другим местом, — раздалось из строя, и Яннис вздохнул.

— Курсант Карлссон? — Тарон вскинул бровь, а Яннис тихо хрюкнул — больно уж у его недоброжелателя фамилия забавной оказалась. — Кажется, вы что-то имеете против курсанта Моберга? В таком случае не кажется ли вам более достойным не выкрикивать с места, а высказать все в лицо?

— Готов хоть сейчас, пресветлый дор!

— Тогда прошу ко мне. Яннис, сюда же, — Тарон сделал жест своей единственной рукой. — Думаю, вам будет полезно выпустить пар. К бою, господа.

— Я с девками не дерусь, — долговязый Карлссон выпятил подбородок.

— Я вам это и не предлагаю, — Тарон легко пожал плечами. — К бою. У вас пять минут.

— Да он и одной не продержится, — Карлссон демонстративно хрустнул костяшками, разминая пальцы.

Яннис заскучал. Еще один болван малолетний, которого уму-разуму учить… Забияка прыгнул вперед, широко размахнувшись. Яннис легко отступил в сторону, уклоняясь от удара, перехватил нападавшего привычным захватом и отправил Карлссона, как ему и положено, в полет. На маты, набитые соломой. Курсант вскочил, еще больше озверел и вновь, очертя голову, кинулся навстречу Яннису… И все повторилось. Уклонение, захват, рывок для ускорения инерции уже и без того движущегося тела, глухой удар о маты.

В очередной раз вскочив на ноги, Карлссон возмущенно заорал:

— Он не дерется! Это не бой! Это…

— На ваше счастье, — кивнул Тарон. — Потому что, если бы это был бой, курсант Моберг вам бы уже живот ножом пропорол или, доведя захват до конца, вывихнул руку. Ну, или свернул шею.

В шеренге послышались смешки. Настроения Карлссону это, понятно, не прибавило. Он вновь бросился в драку, но играть с ним Яннису уже надоело. Тем более что, увлекшись, он, как видно, показал что-то лишнее из своего до сих пор тщательно скрываемого арсенала, и теперь Тарон смотрел на него, внимательно прищурившись и покусывая нижнюю губу. Пора было заканчивать, и Яннис встретил очередную атаку Карлссона четким ударом в центр грудины. Карлссон сбитым вражеским беспилотником рухнул на землю, хрипя и скребя пальцами грудь, в глубине которой шокированно сбилось с ритма сердце.

Яннис отошел в сторону. Это в кино злодей долго бьет положительного героя, а тот все героически держится и только в последний момент ухитряется собраться с силами и дать отпор супостату. В реальной жизни все не так. Один хороший удар, попавший в нужное место, решает вопрос сразу. Как точку ставит. Яннис ее и поставил.

После занятия, которое состояло из пробежки, комплекса силовых упражнений и спаррингов — рукопашных и с оружием в руках — в раздевалке на него косились странно и даже как-то шушукались по углам. Карлссон, немного придя в себя, попытался бузить, но бдительный Тарон быстро поставил его на место. А после ткнул грозным указующим пальцем и в Янниса.

— А вы, курсант Моберг, не забудьте о том, что после окончания занятий я вас жду у себя. И разговор у нас будет долгим.

Теперь на Янниса смотрели едва ли не с жалостью. И даже Карлссон больше не возникал, видимо, полагая, что о покойниках — или хорошо, или ничего. После урока Тарона был обед в столовой — бесплатный, что Янниса порадовало чрезвычайно. Хоть благодаря своему дару он и стал зарабатывать очень прилично (его сыскное агентство не сидело без работы ни дня), но был уверен, что копеечка рубль бережет. Нет, майор Иртеньев скрягой никогда не был, но счет деньгам знал и разбрасываться ими впустую не любил. Чем прожирать или прогуливать заработанное, лучше истратить заработанное с пользой. Новых сотрудников в агентство нанять… Или старым зарплату повысить.

А лучше порадовать себя и оружие купить. В оружейной лавке в городе Яннис присмотрел тако-ой клинок! Чуть слюной его весь не закапал. Дорогой, падла, будто из цельного куска бриллианта сделанный, но красивый! Хищный, прекрасный, просто совершенный! Яннис, который еще в прошлой жизни неровно дышал к любому холодному оружию, в этот меч просто влюбился. Внешне он был очень простым и формой клинка больше всего напоминал самый обычный «кошкодер» — меч немецких наемников ландскнехтов. Рукоять — самая простая, ничем особо не украшенная, но удивительно удобная, словно родная в руке. И по весу меч идеально подходил не блиставшему богатырской силушкой Яннису.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Хозяин лавки его уже знал, а потому позволял подержать оружие в руках, вынуть из темных кожаных ножен и даже сделать пару выпадов в сторону воображаемого противника.

— Когда уже ты перестанешь сюда таскаться? — ворчал старик, но глазки у него при этом поблескивали довольно.

Очевидная влюбленность юного благородного дора в меч давала надежду на то, что рано или поздно оружие все же будет куплено, несмотря на заоблачную цену.

— Что ж он у вас дорогой-то такой? — в очередной раз спрашивал Яннис, фехтуя с тенью.

— Сам уже все знаешь, — ворчал старый оружейник, но, не имея сил удержаться, в который раз принимался объяснять, что клинок этот ковался на настоящем драконьем пламени и закалялся в драконьей крови — причем важно было, чтобы дракон дал ее добровольно. — Последний раз такое оружие делалось без малого три тысячи лет назад! Когда драконов в нашем мире было много…

— Значит, ему не меньше трех тысяч лет? — любуясь мечом, переспрашивал Яннис.

— Три или четыре, — отвечал старик заранее мрачнея, потому что знал, какой вопрос будет задан следующим.

— И как такая ценность попала к вам, уважаемый Ноймайер?

На этом разговор, как правило, обрывался, старик замыкался и начинал ворчать, чтобы Яннис положил меч на место и шел себе подобру-поздорову по своим наверняка важным делам. Яннис и шел. Но вскоре снова возвращался, словно какой-то магией, чтоб ей пусто было, притянутый.

На каникулах в лавку он забегал как раз днем, однако теперь после обеда надо было идти на следующую пару. Яннис загрустил, но дисциплинированно отправился грызть гранит науки, убеждая себя в том, что не все так плохо. Можно сходить и позднее. Здесь-то, в отличие от военных учебных заведений на Земле, правила позволяли курсантам выходить в город свободно, не получая каждый раз увольнительную. А то это могло бы стать для одного непоседы большой проблемой…

На последнем занятии явно очень увлеченный своим предметом преподаватель в длинной мантии — остроносый и суетливый — подробнейшим образом разобрал одно из наиболее интересных с точки зрения тактики и стратегии сражений, в ходе которого армия пресветлого дора Торефельта обратила вспять воинство соседнего государства — Великого княжества Кальтейского. На самой обычной черной грифельной доске самым обычным мелом он быстро нарисовал карту, на ней пометил перепады рельефа и особенности местности, расставил войска, разобрав их состав, а после принялся чертить стрелочки и объяснять студентам, в чем именно состояла гениальность задумки дора Торефельта.

Яннис слушал с интересом, а после, не заметив как, увлекся до такой степени, что стал активно участвовать в обсуждении, предлагать свои варианты или ходы, которые могли бы помочь в решении той или иной задачи. В конце преподаватель, который выглядел так же удивленно, как до этого учитель математики, а после него историк, Янниса похвалил. Похвала, впрочем, не порадовала. Реакция преподавателей лучше всего указала на то, что благородный дор Моберг все то время, что провел в Академии, действительно не учился ни фига. И правда — сучонок.

После того, как трубач под окнами проиграл окончание последнего занятия, Яннис, повздыхав, собрался идти к Тарону. Он поискал его своим внутренним радаром. Так… Этажом выше, от лестницы направо, вторая дверь. Понятно. Встряхнувшись, Яннис бодро поскакал по ступенькам наверх. Доставшееся ему тело было юным, легким и уже неплохо тренированным. В нем было… приятно.

Джонас, который, как выяснилось, учился в другой группе, где готовили будущих военных дипломатов, уже стоял под дверью и имел вид донельзя понурый.

— Нам велено ждать.

— Ну, ждать так ждать.

— Ты так спокоен. А у меня вот поджилки трясутся.

— Да ладно! Все будет нормально. Вот увидишь. Преподаватель боевых искусств — это, конечно, круто, но…

Джонас выпучил глаза, и Яннис споткнулся:

— Что?

Джонас молча ткнул пальцем в надпись над дверью, где красивыми коваными буквами было выведено всего одно слово: «Начальник». Яннис сначала заулыбался — выглядело это как-то смешно. «Начальник Чукотки», блин. Но потом до него дошло: и на Земле-то руководитель военной академии — как правило, генерал-лейтенант или реже генерал-полковник — назывался именно так: начальник. Бляяя…

Яннис все еще тупо таращился на тщательно начищенные буквы надписи, когда дверь распахнулась. На пороге застыл какой-то довольно молодой мужик — коренастый, светловолосый и хмурый. Одет он был богато: бархатная куртка (или это называется камзол?), широкий, расшитый чем-то сверкучим пояс, богато изукрашенная перевязь с длинными ножнами на боку, высокие кожаные сапоги, в которые были заправлены узкие, ладно скроенные штаны.

Мужик Яннису не понравился. Вот прямо с первого взгляда. На каком-то интуитивном уровне. И физиономия, и манера держать себя, и даже одежда — все было не то и не так. В прошлой жизни майор Иртеньев всегда сомневался, что есть любовь с первого взгляда. А вот в то, что такая вот мгновенно возникающая ненависть — дело частое и совершенно обычное, верил безоговорочно. Просто потому, что сам испытывал такое не раз.

Еще раз обежав взглядом фигуру и наряд мужика, Яннис прищурился, неприязненно подумав: «Небось, модный, сука». Тот в ответ тоже так и впился взглядом в лицо Яннису.

— Благородный дор, — мужчина слегка поклонился.

Яннис вздрогнул. Этот голос он уже слышал. Как раз той ночью, когда проснулся после своего безумного эротического сна и отправился мыться, а на обратном пути стал случайным свидетелем разговора о себе. Этот тип как раз был «заказчиком». Вот только что именно он «заказал» второму — «исполнителю», так понятно и не стало. А главное, было совершенно неясно, как именно Яннису на этого мужика следовало реагировать. Он с ним знаком и должен знать имя и титул? Или нет?

Пока единственное, что можно было сделать, не рискуя налажать, это поклониться. Мужик смотрел, высокомерно хмуря брови.

— Я рад, что мы все же встретились перед моим отъездом, Яннис. Теперь я с чистой совестью смогу отправиться к пресветлому дору Несланду и сообщить ему, что вы пребываете в добром здравии и вскоре сможете присоединиться…

— Этот вопрос, если вы не забыли, благородный дор Моберг, еще не решен.

«Моберг, — подумал Яннис, тревожно переводя взгляд с лица Тарона, появившегося на пороге своего кабинета, на лицо его гостя. — Стало быть, еще один родственничек. Сука».

— Для начала, я хотел бы выслушать мнение самого молодого человека. Ему остался всего год в Академии, было бы неразумно бросать…

Родственничек развернулся, отчетливо скрипнув каблуками по камню пола:

— А вам, пресветлый дор Тарон, в свою очередь, не стоит забывать о том, что юный дор еще не достиг совершеннолетия, а потому в любом случае будет обязан подчиниться решению опекуна.

Тарон дернул щекой и вместо ответа просто изобразил поклон, сделав своей единственной рукой жест, явно указавший посетителю путь на выход. Тот усмехнулся. А после с каким-то отвратительным пониманием смерил взглядом Янниса — словно шлюху в витрине амстердамской улицы Красных Фонарей, а потом задержался глазами на пустом рукаве кителя Тарона. У Янниса зачесались кулаки. Этот мудак совершенно точно решил, что «сучонок» уже подставил калеке жопу, вот тот теперь и не желает его отпускать от себя — типа, другие-то не дают.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Это взбесило невероятно. Причем злился Яннис даже не столько из-за грязных намеков в свой адрес, сколько из-за Тарона. Унизительная мысль, которую позволил себе в его отношении родственничек из треклятого Дома Моберг, была мерзкой. Из разряда тех, за которые и следовало бить морду. Яннис сжал кулаки и уже было сунулся вперед, кипя негодованием, но тут ему на плечо легла рука Джонаса. Парень был невозмутим и светел, как ясно солнышко. «Тише, — говорили его глаза. — Потом. Все потом».

Яннис зажмурился и дернул головой, сбрасывая с себя паутину гнева. И правда — что это он? Тем же коротким полупоклоном попрощавшись с родственничком, Яннис деревянной походкой проследовал в кабинет начальника Академии и замер посреди ковра.

— Садитесь. Оба! — Тарон неспешно обогнул стол и устроился в кресле.

Яннис и Джонас, переглянувшись, плюхнулись на два стула прямо напротив.

— Начнем по порядку. Сначала с вами, пресветлый дор, — Тарон обернулся к Джонасу.

«О как! Пресветлый! Не чета мне, простому благородному!» — подумал Яннис и навострил уши.

— Вы должны понимать, что у меня не было вариантов. Я должен был сообщить о вчерашнем ночном инциденте вашему супругу.

Джонас нахохлился и отвел глаза.

— Могу лишь обещать вам, что если он опять заведет разговор о том, чтобы вы прекратили обучение, я, со своей стороны, буду категорически против. У вас превосходные результаты. С этим все.

— Он приедет? — Джонас поднял голову.

— Сообщение от меня ему магической почтой доставили. Ответа пока не было. Но, думаю, вы и сами знаете его. Ваш супруг слишком трепетно относится к вопросам вашей безопасности, так что…

Тарон пожал плечами, Джонас со вздохом кивнул.

— Теперь о том, что касается вас, благородный дор Моберг.

Яннис распрямил плечи.

— Прошу без утайки ответить мне на тот вопрос, который вам задал на плацу пресветлый дор Андерс, — Тарон кивнул в сторону Джонаса. — Кто, помимо вас, участвовал в экзекуции над курсантами Академии в термах, и кто привязал их после, нарисовав им на задницах круги от мишени? Кстати, отличная шутка, я оценил…

Яннис вздохнул. Шутка-то отличная, да боком вышла. Что бы теперь соврать такого, чтобы не оказаться в полном дерьме? Если бы рядом не сидел Джонас, может, он бы и начал изворачиваться как-то иначе, но теперь вариант, по сути, оставался один — придерживаться того, что уже было сказано. Яннис вздохнул еще раз и начал. Стараясь не обращать внимания на ставшее хищным и крайне неприятным лицо пресветлого дора Тарона, он рассказал об отравлении, о своей смерти и том, как очухался в покойницкой. И о провале в памяти — естественно, частичном.

— И вообще, что-то во мне изменилось, пресветлый дор. Что — не понимаю сам, но…

— Так вы, что же, хотите мне сказать, что из-за этого всего просто не заметили магическое внушение магистра Шуппе? — перебил его Тарон.

Яннис пожал плечами:

— Почему не заметил? Заметил.

— И что?

Яннис понурился, чувствуя себя школьником, которого поймали за подкладыванием кнопки на стул учителю:
— Что-что… Щелбан ему мысленно отвесил, чтоб не лез.
Джонас торопливо поднес к губам ладонь, явно пытаясь скрыть под ней улыбку. Тарон откинулся на спинку кресла, помолчал и произнес:
- Та-а-к…
Глава 5
29 октября 2015 г., 09:57
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Тарон сидел и смотрел в окно, барабаня пальцами единственной руки по полированной столешнице перед собой. Брови у него были нахмурены, темные глаза сощурились в узкие, больше всего похожие на изогнутые лезвия щелочки.

— Стало быть, полная невосприимчивость к внушению. Интере-е-есно… Очень интересно, молодой человек, — Тарон резко повернулся и теперь уставил внимательные глаза на Янниса. — Надеюсь, вам хватит мозгов, чтобы понять: об этом следует молчать? Да и вам, пресветлый дор Андерс, я разрешаю поделиться этой информацией только с супругом.

Джонас склонил голову и приложил руку к сердцу, словно поклявшись. Тарон кивнул, все еще пребывая в задумчивости.

— Так, с этим определились. Позднее надо будет провести кое-какие дополнительные исследования. Так что о вашем отъезде… Кстати! Вы, Яннис, ведь наверняка не в курсе, с какой целью меня посетил Титус Моберг, ваш двоюродный дядюшка?

Яннис отрицательно помотал головой, а после, решив, что это будет полезно, в дополнение к своей истории пересказал Тарону еще и подслушанный им разговор между этим самым «дядюшкой» и еще каким-то человеком, которого разглядеть так и не удалось.

— Значит, подготовился… Вопрос: к чему… Впрочем, я догадываюсь.

Тарон потянулся, пошелестел бумагами на краю стола и выдернул из стопки лист, исписанный мелким, очень четким почерком с сильным наклоном вправо.

— Это я получил сегодня утром, благородный дор. И, надо признать, сильно этой бумаге удивился. Она была бы вполне закономерна и предсказуема, например, в конце прошлого семестра, но в первый же день этого, еще до начала занятий… — Тарон покачал головой и принялся перечитывать написанное.

Яннис вытянул шею, тоже пытаясь что-то разобрать. Тарон глянул на него поверх страницы и ухмыльнулся:

— Любопытно? Преподаватель взрывного дела требует вашего немедленного отчисления. Кроме него петицию подписали еще двое. Математик мэтр Нориссиан и мэтр Викстрём, который все это время пытался сделать из вас интенданта. И это самое скверное, потому что их предметы — из числа ваших основных, профильных. Оба настаивают на том, что два предыдущих года вы постоянно пропускали занятия и вообще толком не учились. Я согласен с ними целиком и полностью, но это лето, которое вы провели здесь, в Академии, изменило мой взгляд на ваши перспективы. Вы можете и умеете работать, если того хотите. И упорства вам не занимать, мой юный дор.

Яннис внутренне хмыкнул, стараясь не выпустить улыбку на лицо. Это самое «мой юный дор», произнесенное сегодня уже не первый раз, почему-то звучало для него совсем как «мой юный падаван». Правда, на магистра Йоду Тарон был похож не очень. Скорее уж на Дарта Вейдера — вон, и руки нет… Предмет его кино-сравнений тем временем продолжил:

— Кроме того, у меня сложилось твердое ощущение, что и… скажем так… приоритеты у вас в жизни, Яннис, сильно изменились. Я прав?

Яннис кивнул. А что тут еще можно было сказать? Тарон еще порассматривал его какое-то время, заставляя нервничать, а после отложил листок и продолжил:

— Прочитав это письмо, я, повторюсь, удивился. Но приход вашего двоюродного дяди, а после и ваши слова о его сговоре с кем-то в Академии многое объясняют, — Тарон откинулся на спинку кресла и вновь застучал пальцами по столешнице.

Торопить его Яннис не рисковал. Почему-то ему казалось, что сейчас он услышит что-то более чем неприятное. Что-то для себя судьбоносное. Что-то в духе: все было хорошо, а потом ка-а-ак… И не ошибся. Интуиция — она не только в Африке интуиция, но и в ином мире. Перестав выбивать дробь, в которой Яннису все яснее слышалась мелодия из «Звездных войн» — Империя наносит ответный удар, блин! — Тарон решил наконец-то объясниться:

— Ваши родные считают, что раз вы до такой степени не склонны к учебе, то далее ваше замужество откладывать нет смысла.

— Откладывать… что?! — спросил бывший майор спецотряда «Альфа», чувствуя неприятную дрожь где-то внизу живота.

— Вы, что же, забыли и о том, что обручены с пресветлым дором Несландом?

Он? Обручен?! Яннису поплохело. Перед глазами тут же встал жирный потливый тип с лысиной в полголовы, который с улыбочкой напяливал ему на палец кольцо, а после тянулся своими толстыми влажными губами за поцелуем. Брррр… Его же придется убить… А что потом? В бега? А если поймают? Виселица? Или что поинтереснее придумают? Передернувшись, Яннис во все глаза уставился на начальника Академии. Теперь казалось, что только этот человек стоит между его маленькой, безобидной, магически лишенной последней защиты в виде шерстки задницей и похотливым плешивым жиробасом, образ которого так услужливо подкинуло проклятое воображение.

— Я так понимаю, забыли… — Тарон кивнул сам себе, продолжая изучать лицо Янниса. — Так вот, подтверждаю: обручены. Однако ваш жених дал согласие, чтобы вы спокойно доучились в Академии, а уж после вступили в брак с ним. Жест, надо сказать, достойный моего уважения. Не многие старшие мужья или женихи готовы на такое, — Тарон перевел взгляд на Джонаса, а после снова посмотрел на Янниса. — Особенно с учетом того положения, в котором пресветлый дор Несланд оказался…

«Он еще и «в положении», — мрачно подумал Яннис. — Мало мне моего, еще и чужое теперь на все мозоли разом давить будет. Нет, на фиг. Надо до последнего цепляться за Академию, а после или делать ноги, или разгонять дядюшек и прочих родственничков к ****ям, чтоб на мою свободу не зарились и как интриговать за спиной намертво забыли. А то совсем страх потеряли, суки-****и».

— А нельзя мне попробовать… переубедить преподавателей? Ну, чтобы они изменили свое мнение обо мне. С тыловым обеспечением у меня неважно. Интендант из меня пока что никакой. Зато по математике и взрывному делу я мог бы ответить… Или контрольную какую написать по всему пройденному материалу, например… Я не так глуп и бесперспективен, как иногда кажусь. Правда.

Тарон в задумчивости пожевал губами, а после кивнул:

— Это хороший вариант, курсант Моберг. Я обсужу его со своими коллегами. Но первые же каникулы вам придется провести в доме своего жениха. Это я изменить не могу. Ваш опекун уже дал в этом отношении свое распоряжение. Причем, — Тарон опять порылся на столе, — в письменной форме.

Яннис принял из рук начальника Академии бумагу и впился в нее глазами. Суть ее Тарон уже до него донес. Сейчас же интересовала именно подпись — искренне хотелось узнать, кто именно, будучи опекуном, так решительно распоряжался его задницей. Подпись была сложной и витиеватой. Но письмо начиналось совершенно однозначно: «Я, благородный дор Дитрих Моберг…» Стало быть, сипатый, а не тенорок — тот был благородный дор Рууз… Интересно, что за новую интригу эти двое закрутили? Травить передумали, решили просто сплавить замуж? Но ведь это можно было сделать и раньше. Значит, брак всех проблем, связанных с передачей от него линии наследования, не решает… Тогда как все это понимать? В игру вступила новая сила в виде «модника»? Ну, того самого типа, который только недавно выкатился из кабинета начальника Академии…

Свои размышления Яннис, не долго думая, довел до Тарона. Но тот лишь пожал плечами:


— Тут все сложно, юный дор. Правил наследования в благородном Доме Моберг я не знаю. У всех все по-разному. Травили ли вас на самом деле, или это было что-то иное, я тоже точно сказать не могу. Доказательств нет. Если бы я не провел с вами столько времени этим летом, я бы в эти ваши сказки вообще не поверил. А теперь… Теперь, скажем так, я готов об этом подумать. Вам же остается только держать ухо востро.

Яннис уныло кивнул. Впрочем, со всеми этими вопросами действительно можно было разобраться позднее. Пока же следовало что-то решить с преподавателями, которые накатали пространную телегу на чертова сучонка, которым теперь стал майор Иртеньев. Тарон еще раз пообещал с ними переговорить, попутно попытавшись выяснить, кто именно был инициатором воззвания и, соответственно, пошел на сговор с родственниками курсанта Моберга.

— Идите. Думаю, вопрос решится уже сегодня. О результатах я вам сообщу вечером. На тренировке. Вы же не думаете ее пропустить из-за таких мелочей?

Тарон и так-то был строг. Роздых у Янниса бывал лишь изредка, когда глава Академии уезжал из Фраганара по каким-то своим делам. Зато по возвращении начинал дрючить всех так, что пятки дымились. Какой там пропуск занятий! «На том свете отдохнете!» Так что Яннис в ответ на вопрос главы Академии лишь покрутил головой и поднялся. Джонас встал следом. Оба вытянулись по струнке, щелкнули каблуками и, получив на то разрешение, отправились восвояси.

— Ты что-нибудь знаешь про этого пресветлого дора Несланда? — мрачно спросил Яннис.

— Нет, — Джонас даже не взглянул на него, погруженный в собственные явно невеселые мысли.

Яннис вздохнул:

— Ты-то чего мрачнее тучи? Муж приедет? Ну так повидаетесь лишний раз. Не убьет же он тебя за то, что к тебе какие-то придурки приставать надумали.

— Да я не поэтому…

Джонас махнул рукой, вздохнул и ускорил шаги, явно показывая, что хотел бы остаться наедине со своими проблемами. Яннис навязываться не стал и только, следуя на расстоянии, проводил нового приятеля до дверей их общей комнаты — на всякий случай. Мало ли какие еще чудесные мысли придут в голову тем шестерым, которых он уже отделал, или каким-нибудь еще «юным падаванам»? После в планах было все-таки сбегать в город. Меч словно звал!

Старик-оружейник обрадовался ему как родному. Яннис вежливо поклонился, здороваясь, и по заведенной традиции попросил разрешение вынуть из витрины «свой» клинок.

— Что-то ты сегодня смурной какой-то. Слышь, малец, у тебя что-то случилось? М?

Яннис кивнул. Говорить о скором и, похоже, неизбежном замужестве и о проблемах в Академии не хотелось.

— Да ладно! Какие твои годы? — старик участливо заглянул Яннису в лицо. — Все перемелется, мука будет. Ну хочешь, я тебе на игрушку эту хорошую скидку дам? А то сегодня какой-то разряженный хмырь мечом твоим очень сильно интересовался. Думал даже — купит, но он что-то прикинул и сказал, что через пару месяцев придет, когда один вопросик финансовый решит.

Яннис перепугался. Что-то подсказывало, что старик ни разу не врет, хмырь действительно был и на самом деле показался оружейнику серьезным покупателем. Сердце в груди заколотилось. Яннис мотнул головой. Нужная сумма у него была. Ну почти. Не хватало совсем немного. Еще бы буквально та самая пара месяцев, про которую как раз говорил и тот, второй покупатель, еще бы совсем немного, и он бы заработал недостающее. Правда, если бы Яннис заплатил за меч, его контора осталась бы без гроша, да и он — с голым задом. С одной стороны, ничего, заработает еще, а в столовой теперь бесплатно кормят, но с другой… Да и чего рассуждать, если все равно не хватает?

В самом начале деятельности сыскной конторы у Янниса возникла естественная мысль — искать клады. Но ничего из этого не вышло. Все-таки ему требовалась какая-то «привязка», что-то конкретное, за что можно было зацепиться. Сказочный вариант «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что» — не проходил, как ни тужься. А вот если появлялся клиент и описывал или конкретное место, или не менее конкретную вещь, все находилось сразу, почти без усилий.

После того, как удалось найти в термах Джонаса, Яннис решил браться и за поиск пропавших людей. И первый же клиент, который додумался принести ему портрет пропавшего родственника, ушел совершенно удовлетворенным. Яннис легко сумел почувствовать местонахождение сына безутешной благородной доры. Паршивец загулял с приятелями и совершенно забыл предупредить мать о своих планах. Он был давно и плотно пьян, но жив-здоров. Дора расплатилась щедро и ушла вся в слезах, а Яннис потом еще долго хандрил, ворочая внутри себя что-то мутное и тяжкое. В рамках старой пословицы «что имеем — не храним». Этот молодой дурак имел мать и других близких ему людей, но так легко и бездумно заставлял их страдать… Яннис был одинок, но как дорого он бы сейчас заплатил, чтобы рядом оказалась хоть одна живая душа, которой он был бы небезразличен…

Старый оружейник тоже был одинок. Его жена с детьми и младший муж погибли во время урагана, в который попал корабль с семьей мастера Ноймайера на борту. Только старик и спасся… Яннис поежился, при этом невольно взглянув на портрет, который висел на стене за конторкой. Молодая женщина с детьми, позади нее еще более молодой мужчина в платье младшего. В центре сам мастер Ноймайер — тоже еще совсем не старый, лет пятидесяти, представительный и, главное, счастливый…

Яннис подошел поближе. Что-то… Что-то такое… Он присмотрелся внимательнее, при этом привычно погружаясь в себя, перебирая окружающий мир так, словно тот был огромной арфой, а Яннис аккуратно трогал пальцами его туго натянутые струны… И одна из них вдруг отозвалась чистым высоким звуком. Яннис распахнул глаза и уставился на маленькую девочку, что сидела на коленях у погибшей супруги мастера — рыженькую и улыбчивую. Крошке на картине было всего года два от силы — возраст детей Яннис, сам никогда с ребятней ничего общего не имевший, определял плохо. Но одно было совершенно ясно — в отличие от всех остальных на полотне, за исключением самого Ноймайера, только она светилась каким-то внутренним светом, только она… звучала. Струна задрожала, Яннис потянул ее на себя, вновь прикрывая глаза… Перед глазами замелькало словно что-то вроде видео-путеводителя — дороги, улицы, дома, дверь… И тяжелый кованый молоток в виде волчьей морды у нее в центре…

Неужели?..

— Мастер Ноймайер, — заныл Яннис, делая умильное лицо кота из «Шрека» (надо признать, на физиономии Янниса это выражение смотрелось много естественней, чем на роже майора Иртеньева, и работало лучше), — а можно я вам часть суммы за него заплачу… ну… услугой?

— Это какой же? — старик смешливо прищурил один глаз. — Твой сладкий задок меня уже лет шесть может интересовать только с чисто эстетической точки зрения.

Старик захихикал, Яннис глянул на него сердито и опять мотнул головой:

— Я могу найти вам что-то. Что-то, что вам очень дорого, но что вы потеряли и не знаете, как отыскать. Я могу. Правда. У меня… дар.

Старик сделался серьезен и даже печален и, вздохнув, отвернулся:

— То, что я потерял, мальчик, давно забрала морская вода и боги. И все это не вернуть, как ни проси. Нет такого дара, который позволял бы возвращать с того света мертвых.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Яннис покачал головой и, подойдя к портрету, осторожно коснулся лица нарисованной на нем девочки:

— Вы мне не поверите, и я вас пойму, мастер Ноймайер, но вот эта малышка жива.

Старик шарахнулся, прикрывая лицо рукой. Когда он заговорил, голос его был глух:

— Ты играешь в игры, мальчик, и не понимаешь того, что творишь…

Яннис подбежал к оружейнику и, повинуясь порыву, крепко сжал его морщинистую ладонь:

— Она в этом городе. И я провожу вас к ней. Прямо сейчас. Запирайте лавку. Ну же!

Старик, захваченный врасплох энергией Янниса и все еще пребывающий под воздействием шока от услышанного, собрался, и вскоре уже оба — и Яннис, и он сам — тряслись по неровной мостовой, сидя в небольшом и очень неудобном возке, который Ноймайер обычно использовал для доставки товаров в лавку. Внутренний радар в очередной раз доказал свою эффективность, и вскоре старик придержал своего сарима у той самой двери, которую так отчетливо увидел Яннис час назад.

— Если ты мне солгал, паршивец, — мертвым голосом сказал оружейник, — меч я тебе ни за что не продам. Ни за какие деньги. Лучше переплавлю его или в море кину, но не продам.

— Я не солгал, мастер, — Яннис кивнул, но на душе было неспокойно.

Все-таки странный дар, доставшийся ему в качестве бонуса, «по акции», а главное, без сопроводительной инструкции, был для него все еще чем-то настолько фантастичным, что полной уверенности в его безотказности у Янниса возникнуть пока что просто не могло.

Спрыгнув с повозки, он привязал сарима, который тут же попытался его укусить, помог старику спуститься на тротуар, а после поднялся на пару ступеней к двери и взялся за волчью морду дверного молотка. Открыли ему не сразу. А когда дверь все-таки распахнулась, на пороге возник здоровенный детина ростом под два метра. Яннис едва доставал ему до подмышки.

— Госпожа Марика сегодня не принимает, — прогудел детина. — Приходите завтра.

— А она кто — эта госпожа Марика? — спросил Яннис и удостоился взгляда полного изумления, которое было густо замешано на презрении.

Верзила уже разинул рот, чтобы высказаться по поводу некоторых, которые… Но тут его нетерпеливо отодвинули в сторону, и в дверях появилась женщина лет двадцати пяти — рыжая и решительная. Глаза ее настолько бледно-голубые, что казались прозрачными и почти бесцветными, обежали Янниса, а после перекинулись на мастера Ноймайера, который смотрел на нее с тротуара перед домом снизу вверх, закинув седую голову и раскрыв такие же совершенно голубые, несмотря на глубокую старость, глаза…

Мир замер на миг, а потом началось нечто.

Янниса закружил водоворот таких эмоций, что под конец его уже стало мутить — как после целого дня, проведенного вниз головой на американских горках. Недоверие и жесткое отрицание, робкая надежда, восторг… Марика рыдала, старик Ноймайер дрожал, вздыхал и только сжимал пальцы на руках дочери, которая говорила и говорила…

— Я только несколько месяцев здесь, отец. Я часто переезжала, словно что-то тянуло меня в путь всякий раз. Меня тогда, после крушения, подобрали рыбаки — каким-то чудом я не утонула вместе со всеми. Наверно, кто-то в последний момент положил меня в деревянную бадью для стирки. И она осталась на плаву, когда корабль утонул… Семья, которая меня нашла, отнеслась ко мне по-доброму. Как к подарку морских богов, ведь своих детей у них не было. Так что я росла в тепле и ласке, отец. Но когда я вошла в подростковый возраст, во мне что-то стало меняться. Местная ведунья определила у меня дар к магии и сообщила об этом властям. Магов рождается мало, и каждый ценится на вес золота. Меня забрали из дома и отвезли в столицу, обучать магии. И вот как раз перед отъездом отец… — Марика печально улыбнулась. — Ну, то есть тот добрый человек, что вырастил меня, рассказал, как я появилась у него в доме… И отдал кое-что. Сейчас…

Марика подхватилась, торопливо сбегала на второй этаж своего небольшого домика и вскоре принесла шкатулку, в которой Густав Ноймайер со слезами на глазах обнаружил ветхие детские вещички и медальон. Глянув на него, старик все-таки заплакал. Последние сомнения развеялись…

В итоге на тренировку к Тарону Яннис бежал бегом, а по бедру его тяжело бил меч в темных кожаных ножнах… Начальник Академии встретил своего ученика хмурым взглядом — Яннис все-таки опоздал, но увидев, что тот дышит, как загнанный сарим, немного смягчился:

— Откуда это вы так бежали?

— От оружейника мастера Ноймайера, пресветлый дор, — Яннис согнулся и уперся руками в колени. Стоять прямо было невозможно — в груди жгло, в боку кололо.

— Вы знаете старика, юный дор? — Тарон удивленно вскинул брови.

Яннис кивнул. Говорить нормально он пока не мог.

— Откуда?

— Я ходил к нему… Долго… А сегодня купил у него меч. Вот.

Яннис не мог не похвастаться своей покупкой. Но Тарон лишь мельком взглянул на оружие, которое Яннис дрожащими пальцами отстегнул от пояса, и лицо его омрачилось.

— Странная штука — жизнь, — меланхолично сказал он и отошел в сторону, автоматически начиная растирать своей единственной рукой то, что осталось от второй. — Старик сказал мне, что клинок сам найдет себе хозяина. Но я никогда не думал…

Тарон покачал головой, замолчав. В голове у Янниса тут же всплыло то, как старый оружейник всегда реагировал на его вопросы о том, откуда у него взялся такой редкий и дорогой меч… Неужели клинок когда-то принадлежал дору Тарону? Поколебавшись, Яннис озвучил этот свой вопрос, глядя в напряженную спину главы Академии. Тот кивнул. А после очень долго молчал. Яннис боялся дышать, понимая, что момент для Тарона, судя по всему, очень сложный. Что же связано для него с этим оружием, если такой человек, как он, на него даже смотреть не может? Словно подслушав его мысли, Тарон заговорил:

— Именно им мне изувечили руку. А вместе с ней и всю жизнь. Я тогда попал в плен. Меня пытали… Ну и вот, — Тарон шевельнул обрубком руки, а после снова принялся его нервно массировать. — Меч противился… Думаю, вы еще даже не понимаете, о чем я говорю, не знаете, хозяином какой вещи стали. А те, кто меня захватил, знали и подготовились. Они рубили мне сначала пальцы, после кисть, а затем и дальше, все выше к локтю. Рубили моим же оружием, которое плакало в их руках, но…

— А как же маги? Я знаю, что недавно одному из курсантов вполне успешно отрастили заново пальцы на левой руке…

Тарон покачал головой:

— Вы не понимаете. Исправить то, что сделано этим клинком, нельзя. Это было исключительно полезно, когда он был в моих руках, но стало приговором мне, когда им завладели опытные в таких делах враги.

Яннис смотрел на оружие с благоговением. От откровений Тарона меч не стал казаться ему ужасным или наполненным злобой. Нет. Честная сталь была не виновата в том, что попала в грязные руки. Напротив, с этого момента Яннис стал уважать и ценить свое приобретение еще больше. Ведь теперь он знал, что синеватое лезвие меча не только закалялось в крови дракона, но и было омыто кровью героя… Тарон постоял еще, глядя то ли за темное окно на плац, то ли на собственное отражение в неровном, бликующем стекле, а после повернулся, резко переходя в совсем иное настроение:
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— А теперь скажите, откуда вы взяли деньги на его покупку, курсант? Вряд ли самый прижимистый в городе оружейник мастер Ноймайер вдруг повредился умом и решил отдать его вам за бесценок.

Тарон смотрел теперь строго и даже подозрительно. Яннис улыбнулся ему от уха до уха:

— Я заплатил ему тем, что для старика оказалось дороже любых денег.

— И что же это такое? — Тарон нахмурил густые темные брови.

— Он теперь снова счастлив.

Яннис вспомнил лицо мастера Ноймайера и то, как Марика суетилась вокруг отца, не зная чем ему еще угодить, как порадовать. Рассказывала о себе, расспрашивала о нем. Потом переключилась и на самого Янниса — очень уж ее заинтересовал его дар. Она слушала, хмурила брови. Попросила что-нибудь найти в доме. А после предложила это что-то перенести в комнату, где все сидели — вот хоть бы и на стол. Яннис изумился:

— А что, я так тоже могу?

Марика пожала плечами:

— Я не настолько хорошо разбираюсь в пространственной магии. Маги-пространственники не приходили в мир уже очень давно. А с вами, благородный дор, вообще все очень странно. И как вас до сих пор не нашли?

— В смысле? — Яннису это «не нашли» не понравилось до крайности.

— Вы, дор Моберг, очень сильный маг, раз пользуетесь своими возможностями без эликсира. Вообще впервые слышу о таком. Вас надо учить, вас надо развивать…

— Стоп, — сказал Яннис, и Марика удивленно замолчала. — У меня к вам просьба. К обоим, — Яннис объединил взглядом старого оружейника и Марику. — Огромная. Ну хоть в благодарность за то, что я свел вас вместе. Прошу. Умоляю. Не надо никому обо мне говорить!

Яннису о том, что начнет твориться с его жизнью, если известия о супер-способностях дойдут до каких-нибудь заинтересованных фанатиков или просто до властей, и думать было страшно. Лучше уж сдохнуть от яда, любезно подсыпанного родственничками. Теперь он понимал все это слишком хорошо. И каким дебилом надо было быть, чтобы все о своей невосприимчивости к магическому внушению выболтать Тарону? И нахрена он демонстрировал чудеса, отыскивая предметы в местном «полицейском участке», куда его загребли после раскрытия кражи в гостинице? Солдатня оказалась туповатой и за деревьями леса не увидела. А вот Тарон — дело совсем другое. Если теперь он еще и узнает про умение Янниса искать предметы или людей — пиши пропало. Он, как и Марика, поймет, что это — пространственная магия, а не какие-то непонятные фокусы, и Янниса совершенно точно запрут в клетку, словно ценного зверя. Она наверняка будет золотой, но ее прутья от того менее прочными не станут. Лучше уж замужество. Муж (как и жена) — совсем не стена. Можно и отодвинуть. А вот если в него вцепятся мертвой хваткой власти…

Он долго пререкался и торговался с Марикой, которая уверяла, что никто никаких клеток придумывать не станет. Яннис стоял намертво — нет. Никому и никогда! В итоге они сошлись на том, что три раза в неделю, в те дни, когда у него не будет тренировок с Тароном, Яннис будет приходить к Марике с тем, чтобы она сама учила его. Потому что «такой бриллиант грешно оставлять неограненным». На это возражений у Янниса не нашлось, и он согласился. А после старый оружейник и подарил ему меч его мечты. Тот самый, что теперь тяжело и как-то надежно, успокаивающе лежал у него в ладонях, уютно устроившись в своих темных кожаных ножнах.
Ну, то есть как подарил? Скорее, если быть до конца честным, продал. Но скидку сделал такую, что Яннис, прекрасно зная старого торгаша, искренне считал цену, которую ему определил за оружие самого дора Тарона Ноймайер - чудом и настоящим подарком. Да! Именно подарком!
Глава 6
31 октября 2015 г., 10:44
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Тренировка из-за мрачного настроения Тарона вышла скомканной. Оживился и даже как-то вроде повеселел он только один раз. После того как потребовал от Янниса показать ему прием, которым тот сегодня днем на занятии по физподготовке заставил полетать курсанта Карлссона. Пришлось наврать про слугу-чужеземца, который в свое время, видя, что Яннис растет маленьким и щуплым, научил юного дора кое-каким приемам национальной борьбы своего народа. Научил, а после, понятное дело, умер… Утонул. Концы, как говорится, в воду.

Тарон усмехнулся, но объяснение принял, как видно, куда больше заинтересованный самими приемами, чем их источником. Впрочем, вскоре глава Академии в затеянном обмене опытом разочаровался, вновь впадая в скверное настроение. Причину этого Яннис прекрасно понимал: для того, чтобы провести даже самый простой захват в айкидо — а приемы, показанные Яннисом Тарону, принадлежали именно к этой школе — нужны были две руки…

Уже в раздевалке Тарон сообщил о результатах переговоров с преподавателями. Математик предоставить шанс курсанту согласился тут же, при этом упомянув, что на утреннем занятии просто не узнал юного дора Моберга. Преподаватель по тыловому обеспечению армии колебался. Взрывник ушел в отказ, так что Тарону пришлось надавить на него всем своим авторитетом.

— Сошлись на том, что если вы хорошо напишете работу по математике, у вас появится возможность исправить свои оценки и по другим двум предметам. Контрольная по математике будет в следующий понедельник, после занятий.

Тарон глянул испытующе. Яннис кивнул. В том, что с задачами по алгебре и геометрии, которые по сложности и до институтского уровня едва дотягивали, он справится без проблем, сомневаться не приходилось.

Перед уходом Тарон задержался у лавки, на которой лежал приобретенный Яннисом меч. Потянулся к нему рукой и вдруг отдернул ее. Лицо его стало удивленным и еще более задумчивым.

— Вот ведь странно. Он уже не принимает меня так, как раньше… Неужели старик был прав, и после стольких лет клинок нашел нового хозяина, раз старый от него… отрекся? Ну-ка, юный дор, возьмите его в руку.

Яннис послушался, и меч словно сам скользнул ему в ладонь. Тарон посмотрел испытующе:

— Не тяжел?

Яннис улыбнулся:

— Идеален!

Тарон только покачал головой:

— Для меня он был таким же… Но подходящий мне меч вам идеальным быть не может… Значит, теперь он и правда ваш… Признал… Вот ведь как бывает…

Ссутулив плечи и даже как-то разом постарев, Тарон ушел. А Яннис поклялся мечу и его бывшему хозяину, что будет носить это воистину чудесное оружие с честью.

Следующий день был так плотно упихан занятиями, что Яннису и вздохнуть было некогда. Даже в столовой, торопливо заталкивая в рот еду, он продолжал смотреть не в тарелку, а в книгу. Следовало наверстывать упущенное. И готовиться к предстоящим контрольным. И если математика его вообще не пугала, то с тыловым обеспечением все было очень плохо. И самое ужасное оказалось в том, что никаких учебников по этим вопросам не было. Обучать интендантов для армии, как видно, стали совсем недавно, и базы учебных пособий еще просто не было создано. Информацию приходилось собирать по крупицам. Но больше всего помог Джонас. К счастью, этот курс лекций в его программе тоже был, и он просто поделился с Яннисом тетрадками с записями.

Почерк у Джонаса оказался четким и ясным. Конспекты — понятными и аккуратными. Яннис соседа по комнате был готов расцеловать, но, памятуя о его статусе, как-то… менжевался. Вдруг не так поймут?

После окончания занятий в Академии и двух часов, проведенных за изучением тетрадок Джонаса, Яннис, вздохнув с облегчением, бодрым козликом поскакал в сторону библиотеки. Ему уже давно, сразу после появления в Академии благородного дора Титуса — его двоюродного дядюшки, свербело поискать среди книг что-то вроде английской Книги пэров. Короче говоря, он надеялся, что и здесь, в этом мире, есть некое описание семей и Домов, с упоминанием всех, кто носил ту или иную аристократическую фамилию. И угадал — такая книга была. Правда, библиотекарь выдал ее Яннису с условием никуда не уносить, а ознакомиться с интересующими его сведениями «не отходя от кассы». Делать было нечего, и Яннис согласился.

Вначале предсказуемо шло описание пресветлого Дома Бьюрефельт. Затем бывшего благородного, а теперь тоже пресветлого Дома Торефельт. И далее по степени снижения «благородности». Представители пресветлых Домов были расписаны подробно. Некоторые старшие даже с портретами, и Яннис еще раз с любопытством потаращился на местного короля и его «зама» по военной части — пресветлого дора Окинуса Торефельта. Заглянул и на страничку, на которой было сказано о пресветлом Доме Несланд. Но тут обошлись без портретов, и понятное любопытство по поводу внешности своего будущего, ****ь, мужа, Яннис удовлетворить не смог. Благородные Дома были обрисованы более кратко, и о портретах речь вообще не шла. Но все же Яннис сумел уяснить для себя, что действительно является единственным прямым наследником Дома. Его опекун благородный дор Дитрих Моберг был из какой-то захудалой боковой линии. Дор Титус являлся его единственным сыном. Дор Питерих Рууз оказался сыном старшей сестры отца Янниса — благородного дора Фотиса. Она вышла замуж довольно рано и так же рано умерла. История была темной, а описание ее оказалось крайне скудным, так что во всех этих хитросплетениях Яннис не разобрался. Ясно было лишь, что Питерих Рууз каким-то образом не стал наследником благородного дома Рууз, а был принят на воспитание в дом Моберг.

Захлопнув книгу, Яннис какое-то время посидел над ней, барабаня пальцами по столешнице, словно дор Тарон в задумчивости. А потом тряхнул головой и направился в сторону здоровенного сарая, где вместе с прочими лошадками-саримами все это время содержался и его четвероногий транспорт — тот самый сарим, на котором он прибыл в Академию. За животиной ухаживали — Яннис за это исправно платил. И теперь ей настало время послужить заботливому хозяину. Марика жила слишком далеко, чтобы можно было добираться до ее дома пешком.

Заниматься с молодой магессой было интересно. Она сама многое не знала о пространственной магии и училась вместе с Яннисом — по книгам, которых у нее оказалось огромное количество. Кроме того, Марика взялась преподать благородному дору и общие основы магического искусства. То, что начинающие маги узнавали от своих наставников на самых первых этапах обучения. Все это было весьма занимательно и обещало в будущем стать еще более захватывающим. Яннис увлекся, и к концу занятия у него уже кое-что стало получаться. После Марика накормила ученика вкуснейшим ужином, благо к нему она ждала в гости и отца — Густава Ноймайера.

Яннис был рад повидаться со стариком лишний раз. Слово за слово, заговорили о новых проблемах, которые свалились на нерадивого студента. Мастер Ноймайер только качал головой и осуждающе сопел, логично указывая Яннису на то, что армия — армией, но в жизни ему, как наследнику благородного Дома, учение это тоже сильно пригодится. Ведь вопросы снабжения большого хозяйства, в котором полно слуг, да плюс гарнизон и постоянно наезжающие гости, по сути, мало чем отличаются от вопросов обеспечения армии провиантом и амуницией. Те же подсчеты, то же планирование и неизбежное общение с поставщиками, которые вечно норовят обмануть… Яннис уныло кивал — спорить с этими доводами было трудно.


— Ладно, — старый оружейник махнул рукой. — Этот ваш «препод», как ты говоришь, мэтр Викстрём мне кое-что уже довольно давно должен. Поговорю с ним, чтобы он к тебе сильно-то не цеплялся, Яннис. Но уж и ты меня не подведи, дальше учись как положено. А то не посмотрю, что благородный, да еще и маг — выпорю так, что драконовы боги заплачут от жалости.

Яннис, вспомнив собственные воспитательные приемы, засмеялся и поклялся самой страшной клятвой, которую знал, что будет стараться изо всех сил и упущенное наверстает. За разговорами засиделись. Так что в корпус курсантского общежития Яннис вернулся уже по тот бок ночи. Усталым, но довольным.

Коридоры были пусты. Яннис сходил умыться и, вздыхая, поплелся к своей комнате. И только благодаря могильной тишине в здании не оказался в крайне неловкой ситуации. Первое, что он услышал, уже взявшись за ручку двери, был… шлепок. Полновесный такой шлепок раскрытой ладони по голой заднице, а после легкий вскрик.

Редкий малолетний хулиган, воспитанный в строгости и по старым дедовским заветам, даже став взрослым, спутает этот звук с чем-то другим. Саша Иртеньев хулиганил в детстве часто, а воспитывался по старинке и потому сразу смекнул, что это все может означать. Но кто проводит экзекуцию? Яннис включил свой внутренний радар: в комнате находились двое, и были они близко друг к другу… Даже слишком близко… Так что вывод напрашивался всего один: любящий муж к Джонасу все-таки прибыл и теперь лупцует его непонятно за что. Вот ведь!

Остро захотелось вмешаться. Чувство справедливости заскреблось в душе, выдираясь наружу, в действия. Яннис потянул створку на себя и приник глазом к образовавшейся щели. Первое, что он увидел, был розовеющий голый зад Джонаса, выставленный вверх. Сосед Янниса в спущенных до коленок пижамных штанах был, как десятилетний мальчишка, перекинут через колени какого-то лысого типа. Впрочем, мужик этот оказался таким здоровенным, что Джонас, который был, в отличие от самого Янниса, вполне рослым и крепким парнем, неуместно у него на коленях не выглядел — словно и правда был непослушным ребенком, которого учил жизни строгий отец. Вот только у детей от папиных шлепков члены не стоят… Джонасу что, все это… нравится?!

Яннис сглотнул и перевел взгляд на предполагаемого мужа своего соседа по комнате. Как там его? Оки? Рожа у мужика была откровенно бандитской — то ли лысая, то ли бритая башка, бородища (надо признать ухоженная), глазки-буравчики, нос картошкой. Странно, но все это почему-то показалось Яннису знакомым. Где-то он этого типа уже видел. Но где?

Тем временем Оки (если, конечно, это был он) вновь размахнулся и припечатал зад Джонаса ладонью. Ягодицы дрогнули, Джонас ойкнул, а его член, удачно торчавший между широко расставленных коленей Оки, качнулся и, кажется, еще больше затвердел.

— Тот, первый, был от меня, а этот — от супруги нашей доры Хильды. Понял? Ну, говори мне теперь, за что я тебя вынужден лупить, паршивец?

— За то, что я сам, первым, не сообщил тебе.

— А я ведь просил. И ты обещал. А я в ответ сказал, что выпорю, если надумаешь врать.

Ладонь Оки вновь встретилась с мягкими полусферами Джонасовой задницы, и он вновь тихо ойкнул, а после громко возмутился:

— Но я же не врал! Я просто не хотел, чтобы ты сюда явился и всех поставил на уши. Я вообще не хочу, чтобы тут узнали мою настоящую фамилию, Оки. Ну что ты не понимаешь? Дома дора Хильда носится со мной, как курица с яйцом, тут ты. Что я вам — ребенок, в конце концов? Может, уже хватит?!

Джонас возмущенно завозился, пытаясь сползти с коленей мужа, но тот придавил его спину широкой тяжелой рукой. Потом она скользнула ниже — к ягодицам, на которых явственно проступали красные отпечатки, и нежно огладила их. Джонас замер.

— Хватит… Хватит ему! И как теперь «хватит», если у меня после такого вот воспитания член торчит как печная труба и разве что не дымится? — Оки возмущенно сопнул носом и снова погладил Джонаса, на этот раз скользнув пальцами в расселину, прямо к заветной дырочке.

Член у соседа Янниса опять дернулся, Джонас заелозил и задышал тяжелее. Оки усмехнулся:

— Соскучился? Хочешь?

— Да.

— А сосед твой явится?

— Мы быстренько. Пожалуйста, Оки…

Лысый здоровяк наклонился вперед через спину распластанного на его коленях мужа и уверенно нащупал его член.

— О да, вижу, что действительно — «пожалуйста». Ты знаешь, негодник, что это самое что ни на есть настоящее извращение? Я тебя лупцую, а у тебя стоит…

— Дурак здоровенный! — Джонас опять забрыкался, стремясь освободиться, но Яннис, глядя на все со стороны, отчетливо видел, что это лишь еще одна часть игры: лицо Джонаса было до крайности довольным, а никак не возмущенным.

Оки усмехнулся и опять вернулся к Джонасовой заднице. Пальцами одной руки он развел расселину между половинками шире, а пальцы второй, предварительно их облизав, приставил к открывшейся его взгляду дырочке. Поласкав ее снаружи, он протолкнул один внутрь. Джонас застонал и потянулся к своему члену.

— Не сметь! — тихо приказал Оки, и Джонас заскулил и задвигал задницей в приступе острой сексуальной неудовлетворенности.

Оки тем временем к первому пальцу добавил второй. Процесс ему явно нравился. С видимым удовольствием он следил за тем, как его пальцы то погружаются в тело мужа, то выскальзывают из него, на мгновение оставляя дырочку приоткрытой. За неимением другой смазки вновь использовав слюну, Оки добавил третий палец и начал энергично проворачивать их в анусе Джонаса. Тот захныкал и завертелся еще интенсивнее. Капли смазки с его собственного члена падали на пол между тяжелыми сапогами Оки.

Яннис прикусил кулак, чтобы не издать ни звука. Остро хотелось сунуть руку в штаны и приласкать собственный перевозбужденный орган, но это было бы уже окончательным извратом. Как это? Вуайеризм, кажется? А если еще к тому же один извращенец — вуайерист — наблюдает за двумя другими, которые играются в садо-мазо, то это как позиционировать? Следовало взять себя в руки… Эээ… В другом смысле. Не за ту часть, которая об этом только и мечтала, а иначе. За шиворот, например. Взять и увести от этой двери… ну хоть в купальни. Да. И уже там… Ох!

Джонас наконец-то вывернулся из рук мужа и, встав перед ним на колени, потянулся к его ширинке. Оки не возражал, а, напротив, откинулся на спинку стула, на котором сидел, сверху вниз глядя на действия своего младшего. Член у Оки оказался довольно коротким, но очень, просто очень толстым. Крупная головка едва поместилась у Джонаса во рту, но принял он ее в себя с явным наслаждением. Впрочем, играть в эти игры Оки ему долго не позволил. «Терпения не хватило!» — понял Яннис, наблюдая за тем, как решительно супруг поднял Джонаса на ноги, буквально выдрал из остававшейся на нем одежды, а после, повернув к себе спиной, начал усаживать себе на член.

Джонасу, судя по всему, было больновато. Яннис видел его лицо — зажмуренные глаза, прикушенные губы. Но действовал он все равно решительно, и вскоре толстый член старшего мужа целиком погрузился в его тело. Собственный орган Джонаса немного опал, но тут широкая ладонь Оки сомкнулась на нем, лаская и нежа.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Прости, маленький. Я, как и всегда, слишком большой для тебя…

— Люблю тебя, — перебил Джонас и начал двигаться, чуть привставая, а после опускаясь на мужа до конца.

Яннис не выдержал и все-таки выпустил наружу свой исстрадавшийся член. Не сказать, что в прошлой жизни он был таким уж большим поклонником гейской порнухи. Но увиденное сейчас через щелочку в двери порнухой и не было. Эти двое занимались любовью, горели в общей страсти, и это было так прекрасно и так возбуждающе, что казалось совершенно не важным, кто именно входит в кого, мужчины этим занимаются или женщины. Это был Акт Любви. И иначе как с большой буквы потный и раскрасневшийся Яннис назвать подсмотренное не мог.

Тем временем Оки подхватил уставшего двигаться на нем Джонаса под колени и поднялся на ноги. Два шага, и они оказались у зеркала.

— Обхвати меня за шею.

Джонас послушался, глядя на себя и мужа в зеркале томно и сладострастно. Он был полностью раскрыт. Серебристое стекло показывало ему, как толстый член Оки погружается в его тело, предельно раздвигая покрасневшую кожу вокруг ануса, как от этих ритмичных движений скачут его голенькие яички и танцует возбужденный член. Видимо, это зрелище стало для Джонаса последней каплей, и он кончил со стоном, забрызгав своим семенем зеркало перед собой.

Яннис видел анальный оргазм впервые. И это было так удивительно, что он даже на мгновение замер, вытаращив глаза и дыша через открытый рот. Вот ведь… А он-то всегда считал, что это какие-то уловки режиссеров порнухи и россказни педиков…

Оки задвигался энергичнее, задышал шумнее, на мгновение замер, прикрывая глаза и молча кривя рот, а после перевел дыхание и засмеялся:

— Достаточно быстренько, а, малыш?

— Умгу, — по-прежнему томно ответил Джонас и улыбнулся. — А теперь покажи мне меня.

— Ты развратник и извращенец, знаешь?

— Умгу. Но тебе ведь это нравится?

— Еще как, маленький, еще как!

Оки потянул Джонаса вверх, снимая его со своего члена, а после прижал его разведенные в стороны колени еще выше. Теперь оба во все глаза смотрели на широко раскрытый темный провал в тело младшего, из которого стала неторопливо вытекать сперма. Яннис, закатывая глаза, еще быстрее задвигал рукой на своем члене и через минуту тоже кончил себе в кулак.

Дрожащей рукой, думая о том, что он совершенно точно еще больший извращенец, чем эти двое, Яннис вынул платок и вытер перепачканные пальцы, застегнулся и без сил привалился к стене у двери в комнату. Когда он немного пришел в себя и нашел силы вновь приникнуть любопытным глазом к щели, Джонас уже оделся и теперь просто нежился, сидя на коленях у Оки. Они целовались и разговаривали. И если первое по-прежнему возбуждало, то второе нервировало и еще как! Ведь Джонас неспешно пересказывал мужу последние события, главным участником которых был сам Яннис.

Когда Джонас добрался до истории с магическим внушением, Оки сделался предельно задумчив и даже целовать мужа перестал:

— Невосприятие к магическому воздействию на разум и, говоришь, сильно переменился? Интересненько… Очень интересненько.

«Ну? — подумал Яннис, приставляя к щели то левый глаз, то правый, то ухо. — И что тебе, лысая ты медведина, в этом так «интересненько»? Что ты такое знаешь, чего не знает твой младший?» Но Оки, будь он неладен, больше к сказанному ничего не добавил, а вскоре и вовсе начал собираться уходить.

— Раз ты так печешься о своей анонимности, малыш, я, конечно, пойду. А может, и ты со мной? Еще почти вся ночь…

— Нет, Оки, мы же договорились!

— Ну ладно, ладно. Тарона и вообще Академию завтра, конечно, посетить придется, меня, небось, ждут, но тебя, так и быть, выдавать не стану. Хочешь быть самостоятельным — будь. Но, пожалуйста, ходи ты лучше с этим самым Яннисом. Он, как видно, парень не промах. Так что и ты целее будешь, и мне спокойнее. А насчет его отчисления за неуспеваемость я с Тароном поговорю. Решим.

«О как! — думал Яннис, на цыпочках торопливо отбегая за угол, в темную нишу коридора. — Решит он. «А кто у нас муж? — *** знает кто. — Все равно предупреждать надо». И кто же этот Оки такой на самом деле?»

Услышав удаляющиеся тяжелые шаги, он выбрался из своего укрытия и пошел к себе. Джонас уже лежал в кровати. Выражение лица у него было расслабленное и довольное. «Натрахался и тащится!» — мрачно подумал Яннис.

— Ты очень вовремя, — пробурчал Джонас и прижмурился.

— Ага! — ответил Яннис, слишком хорошо понимая, что имелось в виду, и принялся раздеваться.

Сон, как и всегда бывало у него при слишком сильной усталости, навалился сразу. Едва голова коснулась подушки. И снилось Яннису что-то совершенно дикое. Будто стоял он в строю солдат. Были среди них и его товарищи — бойцы «Альфы», по которым он все еще периодически скучал, и тот самый зеленый полукрокодил, в которого его душу чуть не подселили черт с ангелом, и какие-то совершенно ему незнакомые негры. Но хуже всего было то, что сам Яннис, стоя крайним в заднем ряду из-за своего небольшого роста, держал за руку маленькую девочку. А на согнутой второй руке у него сидел еще один, более мелкий по возрасту ребенок*.

Командир, прохаживаясь перед строем, что-то вещал. Яннис не слышал, что именно, потому что девочка хныкала, а второй малыш вдруг перестал возиться, замер, а после по руке Янниса и ниже — по боку, вдоль ноги и прямо в ботинок — потекло что-то теплое…

— Ну что ты стоишь?! — гневливо закричал командир. — Ты что, не видишь: он обоссался! Не армия, а детский сад! Понабрали этих младших! И почему меня должно волновать, что ему детей не с кем дома оставить?

— Не кричи, малыши тебя боятся! — сказал зеленый полукрокодил голосом ангела.

— А меня это ****?! — еще громче заорал командир, и Яннис с изумлением увидел, что у него из головы циклопическими антеннами начали выдвигаться рога, а лицо прямо на глазах стало зарастать черной кудлатой шерсткой.
Черт — а это был именно он, а вовсе не командир — протянул к детям свои загребущие лапки.
— Давай сюда эту мелкую сволоту! Ты мне хвост сломал и в жопу трахнул. И теперь, мой юный падаван, твои дети перейдут на темную сторону силы!
Яннис, не имея возможности врезать этому рогатому говнюку, потому что руки были заняты малышней, шарахнулся в сторону, споткнулся, понял, что падает, утягивая за собой детей, вскрикнул и… проснулся.
Глава 7
22 ноября 2015 г., 14:42
«Интересно, к чему снятся дети?» — подумал Яннис и сел, держась рукой за лоб. Рука была горячей, а лоб холодным. Джонас спал, нежно прижимая к груди скомканную подушку и улыбаясь. За окном чернота ночи начала постепенно сереть, обещая скорый рассвет. Да и внутренние часы бывшего майора «Альфы» недвусмысленно указывали на то, что побудка близка. Он сходил умылся. Вернувшись к себе, оделся и только после, услышав первые звуки трубы за окошком, растолкал соседа:

— Рассказывай: кто у нас муж?

— В смысле? — Джонас забегал глазками.

— Я буду нем как рыба, и тайна сия умрет вместе со мной, — Яннис стукнул себя в грудь кулаком и сделал героическое лицо.

Джонас посмотрел на него как на идиота и отвернулся.

— Ну и ладно, сам узнаю.

Оставив Джонаса и дальше блюсти свою анонимность, будто это было, блин, «последнее достояние бедной девушки», Яннис спустился вниз и вышел на плац. Здесь царила странная суета. Одни служители торопливо подметали площадку для построений. Другие застилали коврами помост, на котором во время мероприятий обычно стояли преподаватели Академии. Приготовления эти Яннису не понравились. Явно ожидалось какое-то начальство, а майор Александр Иртеньев, будучи человеком по своей прошлой жизни в таких делах опытным, давно понял: поговорка о том, что стоит быть поближе к кухне и подальше от начальства — самая что ни на есть верная.

Так что ближе к общепиту он и двинул. В столовой было пусто. Лишь заспанные поварята возились у котлов с неизменной утренней кашей. Яннис поел, запил все местным вариантом чего-то среднего между чаем и кофе — вкус был странным, но приятным — и поплелся обратно. До построения было еще не меньше получаса, и это время стоило потратить на чтение конспектов по вопросам снабжения армии. Яннис как раз дочитывал очередную лекцию, старательно записанную дотошным Джонасом, когда за окошком трубач сыграл общий сбор. Одернув форму и с сожалением оставив в специальном держателе на стене свой новый меч — в учебное время на территории Академии вооруженными имели право ходить только преподаватели, — Яннис отправился на обязательное для всех курсантов утреннее построение.

Возбуждение и нетерпение по-прежнему носились в воздухе. Курсанты, которые завтракали позднее Янниса и, наверно, подзаправились не только кашей, но и последними новостями, перешептывались, блестя глазами, и вытягивали шеи, глядя в сторону пока что пустого помоста. Яннис усмехнулся и привычно дернул за рукав своего соседа по строю:

— Кого ждем?

— Ну ты даешь, Моберг! Все только и говорят, а ты…

Яннис нахмурился и выпятил челюсть. Сосед споткнулся и наконец-то выдал нужную информацию:

— Так сам пресветлый дор Торефельт в Академии с проверкой.

Торефельт. Фамилия эта Яннису была известна. Именно так звали командующего армией, в которой ему, вполне возможно, предстояло служить. Пресветлый дор Окинус Торефельт… Бля… Окинус… Оки… Мелкий по формату, но вполне четкий портрет, виденный в местной Книге пэров… Там, правда, на голове пресветлого дора был объемистый головной убор, украшенный пером, но в остальном… «Приедешь и поставишь всех на уши». «Не хочу, чтобы знали настоящее имя»… Бляяя… Это что же получается, он вчера под дверью своей комнаты с наслаждением дрочил, глядя на то, как главный военный чин этой страны и одновременно личный друг и правая рука короля сначала отшлепал, а после трахнул своего мужа?!

Яннис тоже вытянул шею, глядя на помост. И вскоре его любопытство было удовлетворено целиком и полностью. Когда преподавательский состав занял свои места, рядом с пресветлым дором Тароном действительно встал… Оки. «Дела!» — только и смог подумать Яннис. Во всей этой истории грело одно: если уж сам главнокомандующий обещал похлопотать, чтобы его не выперли из Академии за неуспеваемость, шанс, что это все-таки произойдет, устремился к нулю так же решительно, как карающая длань пресветлого дора Торефельта к заднице его супруга.

Официальная часть окончилась быстро. Джонас демонстративно смотрел куда угодно, кроме помоста, где стоял его муж. Оки тоже делал все возможное, чтобы не коситься в сторону своего младшего, но взгляд его нет-нет, а проезжался по строю курсантов в том месте, где вытянулся по стойке «смирно» Джонас.

После утреннего построения курсанты отправились на учебу, и момент отъезда «высокой правительственной комиссии» в лице пресветлого дора Торефельта Яннис не застал. Да, в общем, к тому и не стремился, памятуя о соблюдении правильного расстояния от солдата до начальства. Ему хватало своих проблем, чтобы еще беспокоиться о Джонасе и его медведеподобном супруге с миленьким семейным именем Оки.

Время до контрольной по математике, первой из трех предстоявших ему, ушло, словно песок сквозь пальцы — с быстрым сухим шелестом. Более того, Яннису казалось, что оно не просто утекло, а его кто-то нагло стырил. Словно кудлатый злодей черт своими загребущими лапками по горсточке растащил. Яннис учился, учился и еще раз учился в точном соответствии с заветами покойного Ленина, портреты которого в ту пору, когда Саша Иртеньев отправился первый раз в первый класс, еще благополучно висели на стенах в его школе. Лень периодически поднимала нечесанную голову, но Яннис тут же вспоминал о своем потенциальном муже — лысом жиробасе с сальными губами. После этого рвение к учебе у него тут же самым невероятным образом возрастало, становясь просто-таки нестерпимым.

Математику он написал предсказуемо хорошо, решив задачи из контрольной в рекордные сроки и тем самым поставив математика в тупик. До конца не веря тому, что Яннис не списал все каким-то волшебным образом, тот задал ему еще несколько примеров и велел решить их прямо у доски. Что курсант Моберг и проделал, не особо запарившись.

— Чу-де-са… — качая головой, возвестил математик.

— Никаких чудес, мэтр. Я просто все лето занимался, — твердо заявил Яннис.

Вранье давалось ему все легче. Но опыт при этом подсказывал, что долго так продолжаться не будет. В его личной практике все тайное рано или поздно обязательно становилось явным. Причем, как правило, в самый неудачный для врущего момент.

Вечером того же дня на тренировке Тарон сообщил Яннису, что еще через неделю его ждет к себе на экзамен мэтр Викстрём, преподаватель по тыловому обеспечению армии. В подготовке к этой контрольной опять-таки очень помог Джонас, который не только разъяснял Яннису конспекты, но и щедро делился своим, как выяснилось, немалым опытом снабжения лена своего старшего мужа. Да и своего собственного. Яннис с удивлением узнал, что Джонас является не только младшим мужем, но и главой своего отдельного благородного Дома, руководство которым перешло ему по наследству от умершего отца — благородного дора Хемли Андерса.

— Как же получилось, что ты, будучи наследником Дома, стал младшим?

Джонас пожал плечами:

— Как и у тебя получилось. Старший брат погиб. Отец попытался сплавить меня замуж, но не успел — пресветлый дор, за которого он мечтал меня выдать, от брака отказался, — Джонас усмехнулся, — на мое счастье. А после отец умер.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Значит, ты выходил за своего Оки, уже будучи свободным? Старшим в роду? Но…

— Хочешь спросить — зачем? Так я ведь тебе, Ян, говорил. Ты просто забыл. Люблю я его, вот и вышел. Всегда любил и счастлив, что все повернулось так, как повернулось. Поверь.

— Но… — опять протянул Яннис.

Мысли в его черепушке вились осенней мошкарой. Мозг никак не хотел принимать новую информацию. Добровольно стать младшим? «Люблю…» Яннис покачал головой, вдруг вспомнив свой ночной кошмар:

— А дети? Неужели тебе бы не хотелось иметь своих детей, Джонас?

Тот в ответ лишь удивленно вскинул брови:

— У нас с Оки их семеро. Пресветлая дора Хильда, наша супруга, подарила нам чудо: пятерых дочерей. А кроме них еще и двоих мальчиков-близнецов.

— Ты отец семерых детей?! — Яннис выпучил глаза.

— Если подходить формально — нет. Девчонки — заслуга Оки. Я стал членом семьи позднее. Мальчуганы… не знаю, — Джонас улыбнулся и подмигнул. — Но это и не важно. Они все — наши. Понимаешь? Я люблю их, а они меня. И Оки любит нас всех. И дора Хильда. Что еще надо? Или… Или в благородном Доме Моберг в этих делах все… иначе?

Яннис уставился на Джонаса, понимая, что ответа на этот вопрос не знает:

— Я… Я, похоже, забыл…

Джонас качнул головой:

— Все благородные и пресветлые Дома сохраняют свои традиции в вопросах внутрисемейных правил и рождения на свет наследников. Ну и от конкретных людей и их взаимоотношений, конечно, многое зависит. То, как у нас с Оки и дорой Хильдой, если честно, нечастое явление. По традиции лишь старший супруг имеет право входить в спальню к своей жене, а потому все рожденные ею дети продолжают только его линию. Младший продлить свою не имеет права именно потому, что он младший.

— Идиотизм, — буркнул Яннис.

— Традиции, — пожал плечами Джонас.

***



Мэтр Викстрём встретил Янниса мрачным взглядом. Желая произвести самое лучшее впечатление, Яннис вытянулся по струнке и щелкнул каблуками. В глазах преподавателя — невысокого хлипкого старика с поразительно густыми и уже совершенно седыми бровями, сросшимися на переносице трагической волной — появилась насмешка. Он явно и в грош не ставил устроенное курсантом в его честь представление.

— Не утруждайтесь, Яннис. За вас меня уже попросили все, кто только мог. Чем вы могли расплатиться за покровительство пресветлого дора Торефельта или многоуважаемого дора Тарона, я догадываюсь, — быстрый взгляд вниз, в район паха и задницы, заставил Янниса стиснуть зубы и кулаки, — но чем вы охмурили старика Ноймайера? У него что, до сих пор все… действует? Остается позавидовать…

Яннис сдерживал себя из последних сил. Кулаки чесались не иносказательно, а самым натуральным образом. И почесать их остро тянуло именно о физиономию этого говнюка. Эх, был бы тот помоложе… С другой стороны… Яннис вздохнул, пытаясь успокоиться. С другой стороны, эта репутация у проклятого «сучонка» наверняка ведь не на ровном месте возникла.

— Вы ошибаетесь, мэтр Викстрём. Причины их заступничества в другом. И пояснять их у меня нет желания, а в случае с пресветлым дором Торефельтом — и возможности тоже. И прошу, давайте оставим все это за дверью этой аудитории. А здесь я просто сяду и напишу контрольную. И вы, принимая решение обо мне, будете руководствоваться моими знаниями, а не тем, что вас за меня просили.

Викстрём пожал плечами, а после с преувеличенно вежливым поклоном указал в сторону первой парты, на которой уже лежали какие-то листки, а кроме того стояла чернильница с воткнутым в нее пером. Яннис уселся, еще раз взглянул в сторону преподавателя и притянул к себе задание.

— Не думайте, что у вас, курсант, получится списать. Я с вас глаз не спущу.

Викстрём неторопливо подошел и встал прямо за спиной у Янниса. Это… раздражало, но выхода не было — приходилось терпеть. Первый вопрос оказался просто подарком. Как раз эту тему Яннис читал в конспектах Джонаса последней и помнил ее очень хорошо. Перо скрипело по бумаге, сзади сосредоточенно сопел препод. Так и хотелось двинуть ему локтем под нависшую над плечом Янниса челюсть, но об этом оставалось только мечтать.

Закончив с первым вопросом и быстро перечитав написанное, Яннис уставился на второй пункт в экзаменационном задании… Мама моя! Такой темы он вообще не помнил! И как быть?! Перед глазами тут же возник слюнявый жиробас с выпяченными для поцелуя губами и блескучей потной лысиной… Яннис зажмурился. Но жиробас после этого стал еще ближе и даже, сука, подмигнул. А после стал раздеваться, являя шокированному зрителю свое упитанное и потрясающе волосатое тело**.

Яннис закрутил головой, давя приступ тошноты, и сопение сзади тут же приблизилось настолько, что чужое неприятное дыхание шевельнуло тонкие волосы на виске. «Не отвлекаться!» — приказал себе Яннис, судорожно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь.

Эх, сейчас бы Джонасову тетрадочку! И ведь вот она, зараза. Лежит себе на тумбочке возле кровати, где ее Яннис оставил, уходя на экзамен. Он видел конспект совершенно ясно — и картинкой в памяти, и своим внутренним радаром. Более того, этот удивительный прибор подсказывал даже то, на какой странице находился нужный материал. Вот если бы Яннис был настоящим, обученным волшебником, а не из разряда «только учусь», он бы ее сейчас…

Тетрадь шевельнулась. Яннис увидел это совершенно точно. Сердце замерло на мгновение и вдруг застучало быстро и жарко, как всегда бывало в минуты наивысшей сосредоточенности и напряжения. Ну же! Он маг, твою мать, или дерьмаг?! Плотная обложка дрогнула, пошла вверх… И вдруг мягко перевернулась. Следом с шелестом полетели страницы — так, словно их листали невидимые пальцы… Секунда, и все успокоилось. Только теперь перед внутренним взором Янниса стоял текст. Тот самый, записанный четким почерком Джонаса текст, который был так нужен для ответа. Яннис усмехнулся, мысленно показал оттопыренный средний палец разом погрустневшему лысому жиробасу, открыл глаза и, взявшись за перо, начал быстро писать.

Когда он отдал листы с ответами мэтру Викстрёму, тот глянул в ответ с таким ошеломленным выражением на лице, что это стало лучшей местью за мерзкое сопенье за спиной.

— Не ожидал, курсант Моберг. Вот чего-чего, но чтобы это… — Викстрём покачал головой, и его монобровь изогнулась еще более трагично. — Я столько раз отправлял Дитриху Мобергу самые нелестные отзывы о вас, что, честно говоря…

Дальше Яннис не слушал, во все глаза уставившись на преподавателя. Писал! Письма! Как там сказал сипатый, когда Яннис сидел под окном кабинета в благородном Доме Моберг и подслушивал? «Мне было стыдно читать письма пресветлого дора Викстрёма»? Бля. Ведь точно. Так и было. А все отвратная память на имена, которую не удалось избыть даже в новом мире и в новом теле! Что ж, теперь стало ясно, с кем именно сговаривался «модник» о том, чтобы Янниса выгнали из Академии прямо в жаркие мохеровые объятия будущего супруга, и кто стал инициатором того самого воззвания, которое сейчас лежало на столе у Тарона…

Яннис присмотрелся к Викстрёму внимательнее. Странно, но расстроенным старик не выглядел. Напротив, на его лице гуляла улыбка, полная удовлетворения. Значит, все-таки не враг?
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Мне будет крайне приятно разочаровать своего бывшего… гм… воспитанника, мой юный дор. Пресветлый дор Тарон, как всегда, оказался прав — вы действительно в корне изменили свое отношение к учебе и прекрасно поработали во время каникул. Я рад.

Старик хлопнул рукой по исписанным листкам и поднялся:

— Я сообщу о результатах начальнику Академии. А вы можете быть свободны. Вопрос о вашем отчислении лично для меня, курсант Моберг, снят. Но следить за вами я буду по-прежнему придирчиво. А потому надеюсь, что мне не придется разочаровываться вновь.

Яннис кивал, прикладывал руку к сердцу и пятился задницей вперед, пока не уперся ею в двери. Состояние у него, если честно, было предобморочным. То ли слишком сильно перенервничал, то ли много сил ушло на эти магические штучки. Больше всего сейчас хотелось лечь. Можно прямо здесь — у стеночки в коридоре. И полежать хотя бы минут тридцать. Но еще больше хотелось жрать. Именно жрать, а не есть. Придерживаясь рукой за стену, Яннис потихоньку поскребся в сторону кафешки. Столовая-то уже была закрыта и откроется теперь только на ужин…

Даже не думая о деньгах и какой-то там дурацкой экономии, он набрал себе полный стол еды и начал планомерно ее уничтожать, чувствуя себя автомобилем, который докатился до бензозаправки уже, считай, на одних бензиновых парах, а теперь его бак стал приятно наполняться, возвращая и силы. Неужели и правда так выложился? Магические штучки-то оказались делом энергозатратным! Но у него получилось! Черт! У него действительно получилось то, о чем они с Марикой только читали в старых книгах по магии! Надо будет завтра же, на ближайшем занятии, ей все рассказать и попробовать повторить! Или поехать к ней сегодня? После тренировки с Тароном?..

Нет, ну надо же! Вот что значит стресс, вот что значит правильный стимул! И виват лысому жиробасу! Если бы не он, Яннис так бы не страшился перспективы провалить экзамен и, как следствие, не сумел бы сделать то, что он в итоге совершил. Да… Если бы лысый полез к Яннису с поцелуями вот прямо сейчас, в эту самую секунду, когда он с блаженным видом откинулся на спинку стула, доев последнее, он бы даже, наверно, не убил его прямо сразу… Наверно… Не убил…

Чувствуя, что от усталости и сытости начал задремывать, Яннис заставил себя встать и выйти на воздух. Осень вступала в свои права, становилось все холоднее. Пришлось ускорить шаг. Интересно, какая здесь зима? Типа европейской? Или наподобие той, что как-то довелось прочувствовать на Чукотке? От мыслей о земном Заполярье стало еще холоднее, и Яннис сменил аллюр, перейдя с бодрой рыси на ускоренный галоп. В любом случае надо будет купить себе что-то из теплой одежды и правильную обувь.

В корпусе тоже было зябко. Яннис понятия не имел о том, какой тут была система отопления, но ее совершенно точно еще не запустили. Джонаса в комнате предсказуемо не обнаружилось — сегодня у него были дополнительные занятия. Яннис швырнул сумку с книгами и тетрадями на стул и… замер. Джонасова тетрадь с конспектами, как он и помнил, лежала на тумбе возле кровати. Но… Он ведь ее открыл силой своей магии? Не так ли? Открыл, пролистал и даже списал с нее все необходимое. А после на закрывание усилий уже не прикладывал, не видя в этом смысла…
Так почему же теперь тетрадь была закрыта? Ебись оно, провались! Яннис упал на кровать и уставился на подлый конспект. Как такое могло получиться? Собственно, вариантов было всего два. Первый: Яннис увидел содержимое тетради, в реальности не открывая ее на расстоянии, а листание ему просто привиделось и было финтом, который провернул его мозг, чтобы получить нужную информацию. Вопрос, возможно ли такое, следовало перенаправить Марике. И в любом случае страшного в этом варианте ничего не было. Если все получилось именно так — ну и тоже неплохо. Куда хуже был вариант номер два: кто-то чужой был в комнате. А раз был, то вполне мог стать свидетелем чудесного самооткрывания обложки и шоу из летящих страниц — то, что «видел» и сам Яннис, сидя в кабинете мэтра Викстрёма… И этот неизвестный подивился, оценил увиденное правильно, а после, уходя, тетрадь закрыл… Бляяя…
Глава 8
22 ноября 2015 г., 15:50
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Первое время Яннис жил как на иголках, каждый день ожидая новых проблем и неприятностей. Но все было тихо и спокойно. Марика впала в полный восторг и подтвердила, что в тетрадь ее ученик мог магически заглянуть и не открывая ее. Правда, повторить то, что удалось сделать на экзамене, у нее на занятиях не получилось.

Следующий тест на вшивость — уже вредному и упрямому преподавателю по взрывному делу — Яннис, естественно, сдал, поразив того в самое сердце парочкой идей родом из своего детства, когда бомбочки с приятелями во дворе они делали сами и из вполне доступных каждому веществ: угля, серы и еще кой-чего. Надо сказать, получаться тогда у них стало не сразу. А наладилось только после того, как до Янниса доперло, что все дело в правильном измельчении сделанного ими пороха. В ступке он получался слишком крупным, в спертой из дома кофемолке — слишком мелким. Проблему решил чудо-агрегат, созданный из той самой кофемолки, на которую закрепили принципиально иные насадки. Получилось что-то вроде миксера, но с ножами. И вот эта адская смесь, полученная с его помощью, взрывалась так, что в конце концов кто-то из жильцов домов, окружавших их двор, вызвал милицию…

Особой Америки Яннис преподавателю взрывного дела не открыл. В этом мире уже сами дотумкали до того, что порох, если им начинить что-то более или менее герметичное, взрывается куда лучше, чем сам по себе — в свободном, так сказать, состоянии. Но все же после экзамена, который постепенно превратился в серию самых диких экспериментов, препод — здоровенный бывший вояка с посеченным чем-то острым и из-за того рябым лицом, — остался знаниями Янниса и его отношением к взрывчатым веществам полностью удовлетворен.

— А чего раньше мудил? — грубовато поинтересовался мэтр Борген и хлопнул Янниса по плечу так, что тот присел. — С чего только теперь-то за ум взялся?

— Очень замуж не хочется, — честно ответил бывший майор «Альфы» и сделал умильное лицо.

— Хех, — откомментировал Борген, крутнув похожей на чугунок башкой, и вопрос был закрыт.

Остальное время до стремительно приближавшихся каникул никто Янниса не беспокоил. Разве что Тарон на одной из тренировок деловито сообщил, что мэтр Шуппе закончил эксперименты над ним, Яннисом. И все они стопроцентно доказали одно — курсанту Мобергу на магическое внушение и иные формы колдовского воздействия на его ментальную область плевать с высокой колокольни.

— А я и не заметил, — потрясенно протянул Яннис.

— То-то и оно, — кивнул Тарон, поправляя на шее несколько неуместный во время тренировки шарф, который почему-то так и притягивал взгляд Янниса, словно намагниченный.

— И что теперь?

— Ничего. Учитесь дальше, курсант. А там… посмотрим. Пресветлому дору Торефельту я сообщил. Теперь этот вопрос не в моей компетенции… Да! Мэтр Шуппе завтра после занятий ждет вас у себя.

Яннис почувствовал себя неуютно. Конечно, дор Торефельт — Оки, мать его — был заинтересован в том, чтобы Джонас был под его, Янниса, присмотром. Но станет ли это достаточной защитой от того, чтобы его не уволокли в столицу и не сдали там на опыты?

Из-за этих не самых радужных мыслей переодевался он долго, то и дело залипая взглядом на какой-то видимой ему одному точке. В итоге, когда все-таки удалось завершить процесс, собраться и отправиться на выход, Яннис стал свидетелем того, что, судя по всему, видеть не должен был. Глава военной Академии пресветлый дор Тарон стоял и, оттянув тот самый странный шарфик, внимательно изучал на собственной крепкой шее бодро пламенеющий засос. Почему-то сам факт его появления на теле строгого тренера взбодрил Янниса до необычайности. И как-то после этого даже перспектива общения с главным магом Академии с забавной фамилией Шуппе перестала казаться такой уж кошмарной.

Мэтр — тот самый заместитель начальника Академии по учебной части, который уже получил как-то от Янниса ментальный щелбан — при ближайшем рассмотрении оказался еще моложе, чем казалось. Возраст ему прибавляла кудлатая редкая бородка и неухоженные усы. Ну и, конечно, криво пристроенные на носу окуляры. Иначе Яннис это сооружение назвать просто не мог — не очками же называть конструкцию, которая чудом еще не раздавила мэтру нос.

Впрочем, вскоре оказалось, что это был какой-то магический прибор, и вскоре, вздохнув с облегчением, Шуппе сменил его на более легкий вариант — правда, все равно кривой.

— Курсант Моберг… гм… — начал мэтр и замолчал.

Яннис тоже не видел смысла что-то говорить. Повисла странная пауза. Шуппе не выдержал первым: вскочил и забегал кругами по кабинету. Выглядело это так, словно Яннис, столбом торчавший в центре свободного пространства перед столом магистра, был планетой, а Шуппе — ее спутником явно искусственного происхождения.

«Чудак!» — решил Яннис и улыбнулся. Чудаков — не тех, что из разряда на букву «м», а настоящих, увлеченных идеей, он любил. На самом деле, именно чудаки, выбиваясь из массы обычных людей оригинальными, слишком смелыми и невероятными для остальных мыслями, двигали человечество вперед. Шуппе явно был именно из таких. Набегавшись, он замер прямо перед Яннисом и уставился на него в упор с явным смущением.

— Что вы сейчас чувствуете?

— Ничего, — честно ответил Яннис, а потом все-таки сунулся внутрь сознания в поисках очередного воздействия на свой бедный мозг. Но нет — не было вообще ничего лишнего или тревожащего.

— О-фи-геть! — возвестил мэтр и, обежав свой стол, упал в приставленное к нему кресло. — Садитесь, курсант. Дааа… С подобным я сталкивался в своей практике лишь однажды, но в силу определенных причин говорить об этом не имею права. Расскажите мне еще раз, как это все у вас началось.

— Не знаю, — Яннис пожал плечами. Он и правда понятия не имел о том, как мальчишка, в тело которого его подселили чертяка и ангел, реагировал на магические штучки раньше, до того, как в него попал майор Иртеньев. — На меня раньше никогда не пытались оказывать магическое воздействие, насколько я знаю.

— Вы, что же, вообще никогда не сталкивались с магами?

— Нет, ну почему… — Яннис притормозил. Надо было срочно понять, что втулять магистру дальше. Скрывать общение с Марикой, или нет? Врать по мелочи было глупо. Попадешься на малом, потом и крупное — например, способности к пространственной магии — автоматом вскроется. Надо было все подать как-то так, чтобы и не соврать, и правды не сказать. — Я хорошо знаком с одной уважаемой магессой. Я хожу к ней после занятий в Академии. Ну… подрабатываю в доме.

— Благородный дор — подрабатывает?!

Ёперный театр! Яннис понял, что, стремясь скрыть причину, по которой он три раза в неделю таскался в дом Марики, все-таки вляпался. По поводу того, что вскроется наличие у него в городе успешного бизнеса, Яннис не переживал вообще. В своем сыскном агентстве он появлялся только поздним вечером и, как правило, на очень короткий срок. Да и знали о его роли во всем этом деле только его верные служащие да стражники, которые как-то арестовывали благородного дора Моберга. А они совсем не были заинтересованы в том, чтобы трепаться. Своим сотрудникам Яннис все доходчиво объяснил и слишком много платил, чтобы своими пустыми разговорами они рискнули поставить под угрозу свое финансовое благополучие. А у стражников был свой интерес — Яннис регулярно помогал им на безвозмездной основе. Для всех остальных его бюро по сыску пропавших вещей и людей своей результативностью было обязано лишь уму, талантам и решительности служащих-сыскарей, а никак не магическим способностям курсанта Моберга. Так что с этой стороны Яннис считал себя вполне защищенным. А вот «работа» у Марики, которую он сам же только что придумал…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Благородные доры — тоже люди, — сварливо огрызнулся он и насупился. — И если им из дома не шлют ни копейки, полагая, что раз в столовой кормят бесплатно, то больше ничего и не надо, благородные доры начинают изыскивать пути. Я и за саримами недавно дерьмо убирал. И что? Сильно уронил свое благородное достоинство?

Шуппе откинулся на спинку кресла и неожиданно улыбнулся, разом сильно помолодев:

— Некоторые считают именно так. Особенно когда речь идет о младших… Но не я, курсант. Сам по молодости лет, пока магия во мне не проснулась, чем только не занимался… — мэтр крутнул лохматой неаккуратно остриженной головой. — Потом… возможности уже не было…

Сказав это, Шуппе помрачнел и нахохлился, став похожим на больного воробья. А Яннис получил возможность еще раз убедиться, что решение скрывать магические таланты до последнего было абсолютно верным.

— А что за магесса? Я вообще не знал, что в городе появилась дама с магическим даром, хотя вроде со всеми здешними собратьями по дару знаком…

— Она недавно переселилась сюда. Искала потерянного еще в детстве отца. И нашла здесь. Если вы знакомы с оружейником Густавом Ноймайером, то речь о его семье.

— О старике я слышал от дора Тарона, но лично не знаком. Мне мечи и луки со стрелами без надобности, — Шуппе пожал плечами и поправил на носу очки. — Кто она по основной специализации?

— Лекарь.

— Превосходно. Просто превосходно. Надеюсь, госпожа…

— Марика, — подсказал Яннис, и мэтр кивнул.

— Надеюсь, она осядет здесь. Было бы интересно пообщаться. Ну ладно, сейчас речь не об этом. Вопрос, что делать с вами, мой юный дор. Мне настоятельно рекомендовали о ваших талантах никому не сообщать. Я, собственно, и не стремился, но эта настойчивость… Впрочем, возможно, военные интересы государства действительно важнее интересов научных… — Шуппе презрительно выпятил губу. — Что я собирался сказать. Я хотел бы видеть вас, курсант Моберг, у себя как минимум пару раз в неделю. Есть желание позаниматься с вами, посмотреть, что из этого вашего неожиданного таланта можно вытянуть, как еще использовать. Ну и поучить вас жить с этим. Мне кажется, будет полезно, если вы научитесь чувствовать, когда на вас влияют, и бороться с теми, кто это пытается делать. Вам — польза, мне — эксперимент.

Шуппе плотоядно потер лапки, а Яннис загрустил. Он все-таки угодил «на опыты», да и время… Был у него один свободный день в неделю, когда его не дрючил Тарон и не изводила магической наукой Марика, и тот кончился. Но Шуппе ему понравился, да и отказываться было бы неразумно. Так что Яннис кивнул, щелкнул каблуками, четко склоняя голову, и отправился восвояси с тем, чтобы вновь вернуться к магистру через два дня. И уже для занятий.

По сути, они представляли собой череду экспериментов. Шуппе, будто заправский алкоголик, прикладывался к большой бутыли с магическим эликсиром, и раз за разом пытался вторгнуться в разум «подопытного». Сначала Яннис не чувствовал ничего. И лишь при самом сильном магическом внушении, придирчиво прислушиваясь к себе, начинал ощущать тихий мушиный зудеж на задворках сознания. Но потом процесс, что называется, пошел. Собственно, оказалось достаточно обратить внимание на микро-реакции своего тела. Так вот: выяснилось, что даже при самом слабом ментальном воздействии у Янниса начинал чесаться нос. Сначала он и не думал, что это как-то связано с магией — ну чешется и чешется, может, аллергия на что. Но после нескольких занятий все стало предельно очевидно. Теперь, даже сидя в другой комнате и не видя мэтра Шуппе, Яннис по реакции собственного носа точнехонько определял: началось. После уже можно было смело прислушиваться к себе в поисках вторжения.

Магистр был крайне доволен результатами и после каникул планировал начать работать с Яннисом уже не на определение воздействия, а на противодействие ему. Осваивать не оборону, а нападение. Тарон тоже предрекал после возвращения Янниса от будущего супруга начало тренировок по новой схеме. Не отставала от всех и Марика. Но при этом все они под острым соусом обещаний всяческих ужесточений в будущем не давали житья уже сейчас, словно задавшись целью перед отъездом натолкать в тушку ученика как можно больше всего полезного.

Так что все это время Яннис выматывался так, что уже просто мечтал о каникулах. Ну и что, если провести их придется у жениха? Даже лучше, чем в Доме Моберг среди отравителей. А жених… Ну что — жених? Не сожрет же он его, в конце концов… А будет руки распускать, получит в морду и успокоится. Делов-то! Жених ведь — не муж, под которого обязан… Думать о том, что будет потом, когда угроза этого самого «обязан» нависнет снежной лавиной, Яннис не желал, а потому и не думал. Ну почти.

Как бы то ни было, к концу семестра он уже почти убедил себя, что эта конкретная поездка в дом пресветлого дора Несланда — просто-таки подарок судьбы. И представлялось все именно так ровно до того момента, пока Янниса не вызвали к Тарону, где стало ясно: за курсантом Мобергом прибыл «модник», готовый сопроводить «дорогого племянника» в поместье его будущего супруга и там, в поместье, проследить за тем, чтобы честь юного дора была сохранена в полном объеме.

Тарон хмурился, благородный дор Титус Моберг разливался соловьем и при этом поглядывал на всех весьма иронично, Яннис в ответ смотрел на «дядюшку» волком, а на Тарона котиком из «Шрека» — пожалуйста-пожалуйста-спасите-помогите. Но все эти взгляды ничего не меняли. Присутствующие прекрасно понимали: в последний день семестра Яннис сядет в дорожную карету — младшим ведь, оказывается, по статусу не положено разъезжать по стране верхом! — и отправится за тридевять земель. Поместье-то пресветлого дора Несланда располагалось не где-нибудь, а на самой границе, ближе к далеким горам.

Благородный дор Титус настаивал, чтобы Яннис перебрался жить в гостиницу, в которой поселился он сам, и разместилась его свита, но «юный дор» ушел в глухой отказ. Тарон его поддержал, упирая на то, что учеба еще не закончена, и, более того, впереди сессия, а в общежитии, рядом с учебными корпусами и библиотекой, Яннису будет готовиться к ней удобнее. Так что Титус в этом своем намерении обломался, но категорически заявил, что все свободное от учебы время до самого отъезда «племянник» должен будет проводить в его обществе. И вот тут-то Яннис впервые подумал о мэтре Шуппе, который отобрал у него последний выходной, с глубочайшей благодарностью.

Договориться с магистром, чтобы тот прикрыл его и на те дни, когда нужно было ездить к Марике, не составило труда. Шуппе лишь выпросил себе в качестве ответной любезности возможность как-нибудь сходить к магессе вместе с учеником — для знакомства и обмена магическим опытом, так сказать. Марика, которой Яннис передал слова Шуппе, была приятно удивлена проявленным к ней вниманием со стороны такого известного в узких магических кругах человека, как сам сильнейший чародей единственной в стране военной Академии и один из членов Совета магов, и тут же дала согласие на будущую встречу. Так что Яннис с мстительным удовольствием отряс претензии «модника» на свое свободное время как прах с ног.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Благородный дор Титус ему сейчас был ну совершенно некстати. Собираясь уезжать на целых две недели, Яннис спешил закруглить дела в том числе и в своем агентстве. Сотрудникам в его отсутствие также предстояло отгулять заслуженный отпуск. Яннис раздал зарплаты и премии, собрался, как обычно, быстренько трахнуть в задней комнате Николь, но девушка смущенно отказалась, сообщив, что прошлый раз был последним, а теперь — ни-ни, собралась замуж. Яннис почесал затылок и накинул к премии еще изрядный бонус в качестве свадебного подарка. А что еще оставалось?

Город, в котором находилась Академия, больше всего походил по архитектуре на земной южно-европейский — узкие кривые улочки, беленые стены домов, черепичные крыши из обожженой глины и серые громады прибрежных фортов. Яннису всегда нравилось смотреть на Фраганар со стен Академии. Издалека он радовал глаз и совсем не отравлял обоняние запахами давно не чищеных выгребных ям и сточных канав, содержимое которых вяло текло в сторону морского берега. Издержки отсутствия канализации, что поделать? Яннис уже привык не обращать на них особого внимания. Тем более в эту пору, когда город прихорашивался и наряжался.

Было приятно, что и здесь, в этом новом мире, наступление нового года праздновали широко и радостно. Люди украшали жилища, обменивались подарками. Разве что елок на площадях не было, да и вместо Деда Мороза основной фигурой праздника был белоснежный дракон Ультен-Кир-Шуи, с именем которого и были связаны все сказания, обряды и детские волшебные сказки. Яннис купил несколько фигурок дракона и раздарил их всем, кто стал ему дорог в этом мире — оружейнику Густаву Ноймаеру, Марике, Тарону, мэтру Шуппе, старому Викстрёму и даже преподавателю взрывного дела мэтру Боргену, который неожиданному подарку от непутевого студента обрадовался совершенно по-детски. Ну и, естественно, Джонасу. Хотя в последнее время они виделись хоть и ежедневно, но минут по двадцать — вечером перед сном. Учеба занимала все время у обоих курсантов.

Джонас тоже приходил в их общую комнату ночь-заполночь усталый и замученный. Яннису пришлось навесить на него что-то вроде маячка, и теперь краешком сознания он постоянно следил за передвижениями приятеля из аудитории в аудиторию. Его хоть никто ни о чем конкретно и не просил в смысле охраны курсанта Андерса, но Яннис чувствовал ответственность за тех, «кого приручил», в смысле — уже спас один раз. Да и Джонас ему нравился. Не в том смысле, что он бы ему вдул, а чисто по-человечески. Да и воспоминание о подсмотренном сексе с мужем Оки — грозным командующим местной армии! — на долгое время стало для Янниса одной из главных тем для утренней дрочки.

Но воспитательных мер больше не понадобилось, и ремень с изображением герба благородного дома Моберг на пряжке теперь лишь выполнял свою основную функцию — поддерживал Яннису штаны, на время «забыв», что может быть и основным средством убеждения и обучения. До причин произошедшего Яннис особо не докапывался. То ли студенческая братия наконец-то поверила, что «пятничный» курсант Моберг совсем не чета «понедельничному», а Джонас — его друг и всегда под его защитой. То ли просто давал о себе знать тот факт, что курс был старшим, последним, и учеба занимала слишком много времени и сил.

Сессию Яннис сдал вполне успешно. Преподаватели взрывного дела и математики хорошие оценки поставили, по сути, автоматом. Зато мэтр Викстрём гонял Янниса по вопросам снабжения армии, как сидорову козу по огороду. Но теперь такие штуки не пугали. Во-первых, и на самом деле знаний прибавилось, а во-вторых, курсант Моберг теперь свято верил, что в случае наступления полной и окончательной жопы все-таки сможет воспользоваться магической подсказкой «из зала» и снова заглянуть в конспекты Джонаса.

Не упустил своего и мэтр Шуппе, устроив из последнего в этом семестре занятия настоящее испытание для Янниса. Таращась на ученика через свои кривые окуляры, он потребовал, чтобы тот не просто уловил воздействие и определил, откуда именно оно исходит, но и попытался избавиться от него:

— Это будет темой наших занятий в следующем семестре, но я бы хотел, чтобы вы, Яннис, прочувствовали что-то уже сейчас. И на каникулах могли бы попрактиковаться. Я попробую добраться до вас на расстоянии, а вы должны будете записать день, время и все свои ощущения. А по приезде обратно в Академию отчитаться передо мной.

Сначала все шло вроде бы гладко. Шуппе, как обычно, предварительно отхлебнул из бутыли с эликсиром, а после начал попытки хоть как-то добраться до ментальной сферы Янниса. Тот в ответ старательно вышибал мэтра из своего сознания. Легонько. Искренне опасаясь навредить. Но Шуппе, раз за разом получая обидные щелбаны или подзатыльники, разгорячился и потребовал от курсанта Моберга перестать играть и ответить в полную силу. Ну, тот и ответил, а Шуппе взял и отрубился, словно был роботом с кнопкой. («Ури, Ури, где у него кнопка?») Яннис было принялся несколько нервно хихикать, но когда и через пять минут не сумел привести этого, прости господи, экспериментатора в себя, сильно забеспокоился.
Бежать к Тарону было страшно — испытать гнев ужасного начальника Академии на себе, попутно еще и подставив заигравшегося Шуппе, совершенно не хотелось. Яннис пометался-пометался и понял, что, на самом деле, единственным человеком, который был способен помочь ему и при этом не сдать с потрохами, была Марика. Она ведь маг-лекарь, не так ли?.. Спасите-помогите-пожалуйста-пожалуйста!
Глава 9
23 ноября 2015 г., 09:42
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Оставалось решить вопрос с доставкой безвольного тельца магистра в дом госпожи Марики — через весь город и, главное, через ворота Академии, уставленные стражей! Или наоборот, с приводом ее самой в кабинет мэтра — поздним вечером через все те же ворота! Казалось, последнее все же осуществить легче, так что Яннис, аккуратно пристроив незадачливого экспериментатора на полу за столом — так, чтобы его не было видно от двери, помчался в сторону «конюшен» (называть их саримятнями язык не поворачивался никак). Время было позднее, и коридоры учебного корпуса Академии совершенно опустели. За ворота удалось выбраться без проблем — стражники уже привыкли к тому, что юный дор Моберг ежедневно таскается куда-то вечерами. На улицах городка тоже было немноголюдно, и Яннис, за время пребывания в этом мире изрядно продвинувшийся по части верховой езды, добрался до дома Марики очень быстро. Еще пять минут ушло, чтобы объяснить суть проблемы, и десять, чтобы рыжая магесса собралась «на вызов».

Для передвижений по городу у Марики был не верховой сарим, а небольшой двухколесный экипаж, которым она управляла сама. Да так ловко, что даже и не думала отставать от по-прежнему перепуганного и полного тревоги Янниса. Дорогой он приготовил целую легенду, при помощи которой собирался объяснить причины приезда в Академию магессы, но один из стражников на воротах, как оказалось, ее знал, и врать почти ничего не пришлось. Быстро сдав саримов мальчику на конюшне и подкрепив просьбу позаботиться о них парой монет, они пересекли плац и вскоре уже поднимались на второй этаж к кабинету мэтра.

Его, судя по всему, за это время так никто и не нашел. По крайней мере, Шуппе все еще спокойненько лежал на том самом месте, где Яннис его и оставил. Марика присела рядом и быстро провела рукой над телом. Потом качнула головой, нахмурилась и повторила жест, шепча что-то себе под нос. Шуппе не пошевелился. «Трындец котенку!» — в ужасе подумал Яннис. Мэтра было чертовски жаль. Просто чертовски! Пострадал, дуралей, за науку!

— Иди сюда, — резко приказала Марика, и Яннис, погруженный в свои переживания, вздрогнул от неожиданности.

— Чего?

— Чего! Драконовы боги! Вы оба с ума посходили?! Что это за эксперименты такие? Давай, подключайся. Попробуй поискать его.

Яннис не понял. Искать? Чего Шуппе искать, если вот он — лежит бревно-бревном?

— Да не тело ищи, болван малолетний! Самого магистра ищи — его душу, личность, суть натуры. Понимаешь, о чем я?

Яннис понял. Сосредоточившись, он вскоре увидел ту самую струну, уловил невидимую и ушами неразличимую мелодию, тот звук, которым звучал для него любой живший в этом мире человек или даже просто любое живое существо. Он был глубоким и насыщенным, но… тихим. Душа Марики, сидевшей рядом, «пела» куда громче и отчетливей.

— Сейчас, — магесса достала из сумки какой-то флакон и наклонила его над приоткрытыми губами мэтра Шуппе. Багровая капля упала и тут же словно втянулась внутрь. — Давай, возвращай его оттуда, куда отправил, дурень ты этакий, — Марика отвесила Яннису крепкий подзатыльник. — Говорила же — учиться надо, а не действовать наобум!

— Я и учился, — проныл Яннис, потирая голову — рука у Марики оказалась впечатляюще тяжелой. — У него и учился. И он сам попросил…

— Чисто дети малые, — рявкнула рыжая магесса, и Яннис втянул голову в плечи, и правда со стыдом чувствуя себя карапузом, напустившим в штаны в двух шагах от горшка.

Еще раз приладившись, он потянул за разом напрягшуюся струну. Марика, видимо почувствовав это, сжала пальцами виски мэтра Шуппе, предварительно сдернув с него мешавшие очки. Яннису тут же стало легче тянуть, да и струна как-то ожила, отмерзла, завибрировала… А еще через минуту магистр дернулся, зашарил вокруг руками и наконец-то распахнул глаза.

— Драконовы боги! — пролепетал он и резко сел, едва не стукнув магессу лбом прямо в нос.

— Они тут ни при чем, — отрезала Марика и встала. — Боги идиотам не помогают.

— Ой! — сказал Шуппе и зашарил вокруг себя еще энергичнее.

Яннис, смекнув, что мэтр ни черта не видит без своих окуляров и, наверняка, ищет именно их, сунулся ближе и подпихнул очки под руку Шуппе. Тот тут же ухватился за них, как утопающий за соломинку, и нацепил на нос, немедленно став похожим на только что проснувшуюся сову.

— Я… Что это было?

Яннис объяснил. Шуппе покачал головой и, кряхтя, поднялся. Марика по-прежнему следила за ним сощурившись и с явным презрением:

— А еще называется — сильнейший маг военной Академии! Магистр! Член Совета! А ведете себя как… как Яннис, которому еще до совершеннолетия ехать и ехать.

Магистр покашлял, повертел головой так, словно норовил привинтить ее обратно покрепче, снова покашлял и, наконец, решился присесть в свое кресло, попутно поинтересовавшись:

— Я прошу прощения, но я… А вы кто?

У Марики сделалось такое выражение лица, что Яннис просто-таки услышал, как она отвечает: «Сарим в пальто!», но магесса оказалась человеком куда более сдержанным.

— Меня зовут госпожа Марика, я лекарь с магическим даром, и вы, мэтр, вроде как, выказывали желание со мной познакомиться.

— Ой! — повторил Шуппе и вскочил. — Я… Я прошу про… Драконовы боги! Но как вы здесь оказались?

Шуппе обвел взглядом помещение, словно желая еще раз убедиться, что ему не привиделось и он по-прежнему в своем кабинете в Академии.

— Я привел, — сунулся Яннис. — Вы после нашего последнего эксперимента бахнулись в обморок. Да такой, что я вас привести в себя не смог. Вот и поскакал за госпожой Марикой.

— И очень вовремя поскакал, — вклинилась магесса. — Еще бы немного, и вам бы, многоуважаемый мэтр, была бы крышка.

Шуппе передернулся и обхватил себя руками за плечи. Его явно знобило. Марика тут же сменила гнев на милость, покопалась в своей объемистой лекарской сумке и, выхватив из нее новый флакон — надо признать, не по-аптечному большой по объему, — подала мэтру.

— Один глоток.

— Что это? — Шуппе откупорил пробку, принюхался и опять передернулся.

Марика мстительно усмехнулась:

— Лучшее лекарство от всех болезней. Пейте.

Шуппе немного помялся и хлебнул. Глаза у него тут же заслезились, горло перехватило. Он закашлялся, а после протянул бутыль Марике и кивнул.

— Вы правы, — голос его прозвучал сипло. — Средства лучше горлодера еще никто не придумал.

Брови Марики взлетели вверх в очевидном изумлении:

— А вы откуда?..

Шуппе усмехнулся смущенно и взлохматил свою и без того кудлатую шевелюру:

— Ну какой автор не узнает свое детище?

— Так вы?..

Шуппе помялся, вздохнул, покосился на своего студента, потом на Марику, а после сделал приглашающий жест рукой. Эту дверь, которая вела куда-то из кабинета мэтра Шуппе, Яннис приметил давно, но за нее ему попадать не доводилось. Теперь же магистр, предварительно сняв охранное заклятие, провел Марику и пристроившегося следом курсанта в святая святых. Пахло здесь так, что майор Иртеньев внутри Янниса ностальгически выдохнул и со свистом втянул в себя более чем характерный аромат сивухи. На него накатили воспоминания.

Саша Иртеньев рос в большом городе, а вот на лето его всегда отправляли в деревню к бабушке. Старушка, несмотря на возраст, была энергична и деловита. И даже, как выяснилось позднее, имела свой бизнес. Ночами к ней в окно постоянно скреблись. Как-то проснувшись раньше бабушки и сунувшись посмотреть — кто? — Иртеньев чуть не помер со страху. Из окна на него смотрело что-то ужасное — синее, перекошенное и лохматое. От ужаса мальчик заорал, кинулся бежать куда глаза глядят, но натолкнулся на бабушку и спрятался за нее. Старушка же просто выдала заоконному кошмару двухлитровую пластиковую бутыль в обмен на хрусткую купюру, а уж после принялась успокаивать ревущего белугой внука:
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Ну что перепугался-то, Саш? Это ж Григорич. Не узнал? И правда — допился уж так, что сам себя не узнает. Алкаши… Что с них взять?

Бабушка тогда уложила его обратно в кровать, в ней Иртеньев еще немного поплакал по инерции, а потом все же заснул и снилось ему что-то неприятное. И только лет через пять он узнал, что его бабуля — главная в селе самогонщица, и за продуктом ее производства после того, как закрываются магазины, ходят все, кому не хватило. Так вот, в пристройке, где и стоял бабушкин самогонный аппарат, пахло в точности так, как у мэтра Шуппе в его тайной комнате. Правда, выглядело у него все более солидно. У бабули Иртеньева аппарат был самым простым — здоровый бидон с брагой литров на сорок, соединенная с ним медная спираль «холодильника», лежавшая в корыте с ледяной проточной водой и большая бутыль, в которую часто капала идеально прозрачная жидкость… Здесь же, у магистра Шуппе, был устроен целый невероятно пафосный агрегат. Но капало из него так же бойко.

Шуппе шагнул ближе, подставил под капли палец, облизал его и кивнул удовлетворенно. Процесс явно шел как надо. Марика пораженно покачала головой. Яннис хмыкнул. К нему уже обращались те самые стражники, с которыми он познакомился после самого первого его магического расследования. И как раз просили найти проклятого самогонщика, который подло нарушает государственную монополию на алкоголь. Яннис честно попытался и с удивлением понял, что не может — словно упирается в какую-то плотно сплетенную стену. Теперь стало понятно — в какую именно. Той самой стеной, которая не пустила его дальше, была магическая защита, наложенная и регулярно подпитываемая мэтром Шуппе. Тогда Яннис сильно удивился. Теперь все было понятно — разве ж он, желторотик, мог пробить или как-то распутать то, что возвел вокруг своего тайного увлечения сильнейший маг военной Академии страны?


***



В тот день, когда курсанты сдавали последний экзамен, после которого у тех, кто все ответил успешно, начинались каникулы, Яннис пребывал в самом мрачном настроении. В отличие от Джонаса, который так радовался скорому отъезду домой, что и смотреть на него от зависти было противно. Во второй половине дня Яннис проводил его за городские ворота, где в ближайшем лесочке самого обычного «бедного студента», отбывшего из Академии с небольшой сумкой и на ленивом пегом сариме по кличке Бочка, ждал целый эскорт.

Яннис тепло простился со своим соседом, все-таки расцеловавшись с ним перед расставанием, а после крепко хлопнув по спине. Джонас махнул ему рукой, лихо гикнул и поскакал к поджидавшим его людям. Яннис еще успел увидеть, как Джонас спрыгнул с сарима рядом с глухо зашторенной каретой, дверца ее распахнулась, из нее высунулась здоровенная, словно совковая лопата, рука и втянула радостно засмеявшегося курсанта внутрь. Яннис вздохнул, чувствуя себя невероятно одиноким и несчастным, развернул сарима и неторопливо потрусил обратно к воротам.

Но добраться туда без остановок ему не дали. Когда до городских стен оставалось метров пятьсот, Яннис услышал за спиной нарастающий стук копыт. Он обернулся и увидел, что его нагоняет всадник, закутанный во что-то вроде восточной куфии — лицо было скрыто тканью так, что на виду оставались одни темные внимательные глаза, да длинная черная коса, которая свешивалась через плечо на грудь.

— Погоди, мальчик! Тебе просили передать.

Всадник протянул Яннису небольшой сверток, перевязанный бечевкой. Внутри оказалась коробочка, а в ней перстень, украшенный здоровенным голубым камнем в центре и россыпью мелких бело-блескучих камушков вокруг него. Яннис поморщился:

— Что это?

— Благодарность.

— Если за Джонаса, то я не ради этой вашей… благодарности. Он мне — друг. И вообще, я не девица, чтобы такие цацки носить, — Яннис захлопнул коробочку, накинул на нее ткань и протянул все это обратно.

Он думал, что всадник начнет его уговаривать и убеждать, но тот лишь кивнул, словно что-то подтвердив для себя, и молча принял возвращенный подарок. Вот только после не ускакал назад, а неожиданно стащил со своего пальца неброский перстенек, украшенный одной лишь витиеватой монограммой.

— Держи тогда это. Я так и говорил Оки, что ты не примешь. Но он хотел отблагодарить. Пойми его правильно.

Яннис кивнул. Отказываться от нового подношения было как-то уже неловко, да и особо ценным кольцо не выглядело. Взяв его, Яннис попробовал надеть, но тут же убедился, что оно сгодится ему разве что на большой палец. Мужик, чью руку оно украшало только что, был куда крупнее.

— Смотри, не потеряй. Глядишь, пригодится, — улыбаясь одними глазами, всадник указал на перстень. — Попадешь в скверную ситуацию, покажи страже или кому-то из военных или чиновников. Тебе помогут.

Яннис прищурился, внимательнее разглядывая вензель на плоском навершии перстня:

— И что при этом я должен буду сказать? Еще обвинят в том, что я его спер — проблем не оберешься.

— Это особое кольцо. Его нельзя украсть, а только получить в подарок, мой юный дор. Повесь его на цепочке себе на шею и особо им без нужды не свети. Понял?

Яннис кивнул. Всадник вновь улыбнулся ему темными выразительными глазами, развернул коня и, пришпорив его, направил обратно к лесу, из которого и выехал. Яннис проводил его внимательным взглядом. На слугу мужик повадками был ну совсем не похож. Еще один пресветлый? Кто-нибудь из числа высших офицеров — заместителей Окинуса Торефельта? Вполне возможно… Вот только… Яннис тряхнул головой. Ерунда! Ну конечно ерунда и просто случайность! Ну подумаешь, этот самый платок на голове всадника, который с самого первого момента напомнил Яннису арабскую куфию, был повязан подозрительно знакомо? Как-то очень характерно, по-арабски, по-земному, так, как Яннис, в бытность свою майором Иртеньевым, не раз повязывал сам, пряча лицо от песка в разных горячих не только по температуре воздуха точках планеты, где ему за время службы довелось побывать не раз и не два… Нет, ерунда. Всех обычаев этого мира Яннис не знал, и вполне могло быть так, что платки здесь тоже завязывали схожим способом. Ну, например, где-нибудь на юге страны, где тоже были песчаные бури… Ну может же быть такое?

Пожав плечами, Яннис спрятал перстень в нагрудный карман формы, тоже развернул сарима и не спеша потрусил в сторону уже совсем близкого города. На душе было как-то неспокойно. Знаменитая интуиция майора Иртеньева свербела и чесалась, словно подживающая ссадина. Странная была встреча. Очень странная… Надо будет поподробнее изучить монограмму на кольце…

Вернувшись в Академию, Яннис перерисовал ее с перстня на бумагу и отправился в библиотеку. Он предполагал, что искать придется долго, но старик-библиотекарь, едва взглянув на рисунок, только плечами пожал:

— Мой юный дор! Где ваши глаза-то? Это же личный вензель нашего короля — пресветлого лира Бьюрефельта.

Яннис вытянул губы, словно собираясь присвистнуть, но так и не издал ни звука. Такое действительно следовало знать… А еще не кисло бы понимать, что все это может значить лично для него. По дороге в общежитие Яннис, движимый острым любопытством, забежал в огромный холл Академии, через который проходил каждый, кто попадал сюда. На стене напротив парадной двери, как и положено в каждом уважающем себя учреждении, висели портреты. Много. Но Янниса интересовал тот, что был больше и висел в самом центре. С него на курсантов и преподавателей Академии взирал здоровенный черноглазый мужик с длинной темной косой, небрежно перекинутой на грудь…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Яннис уставился на него, нахмурив брови. Мелодия, которую выпевала душа пресветлого лира Бьюрефельта — а на портрете был именно он — была странной, отличной от тех, что ему доводилось слышать до сих пор. «Ну и что?» — сказал себе Яннис и отвернулся. Да, тот мужик, который догнал его у ворот и снял с пальца хитросделанный магический перстень, вполне мог быть самим королем. Вопрос в другом — что ему понадобилось от него, от Янниса? Зачем он лично отправился за ним и даже поговорил почти как с равным? Ответов на эти вопросы не было и быть не могло. Яннис вздохнул и поплелся в свою опустевшую после отъезда Джонаса комнату.

Здесь он первым делом нашел в своих вещичках крепкий кожаный шнурок, продел его в кольцо, а после, отмерив по длине, завязал на шее так, чтобы одежда полностью скрывала полученный знак благодарности. Однако после перстень снял и припрятал в том же тайнике под половицей, где с самого начала приладился хранить деньги. Предстояла последняя в этом семестре тренировка с Тароном, и кольцо могло вывалиться из-за пазухи. А ненужных расспросов от главы Академии совсем не хотелось.

Тарон был в своем репертуаре — гонял Янниса так, что пятки дымились. С мечом юный дор Моберг, по его словам, управлялся по-прежнему кошмарно — так, что «стыда не оберешься». Но сам Яннис чувствовал себя в учебных поединках и с Тароном, и тем более с курсантами все увереннее. Очень хотелось пофехтовать купленным у оружейника Ноймаера мечом, но Яннис приносить его на тренировку не рисковал, жалея Тарона. Впрочем, и сам глава Академии все еще настаивал на том, чтобы поединки велись затупленным учебным оружием. Лишние травмы были никому не нужны.

Завершив занятие, Тарон не ушел, как обычно, а остался рядом с Яннисом. Молчал, хмурился. Яннис ждал, осознанно неспешно меняя свой полотняный костюм для тренировок на форму.

— Завтра вам ее придется снять, мой юный дор, — наконец произнес глава Академии, глазами указывая на форменную куртку.

— Платье не надену, — мрачно отозвался Яннис.

— Погубите репутацию.

Яннис уже собрался сказать: «Ну и *** с ней!», но притормозил. Это было по-детски глупо. Он и так ловил себя на том, что сознание тридцатипятилетнего майора Александра Иртеньева все больше… ну, что ли, подстраивается под тело, в котором оно очутилось — молодое, подвижное, живое. Юное. Добавлять к этому еще и дурацкие поступки, объяснимые в девятнадцать лет, но непростительные в тридцать пять, совсем не хотелось.

— Вариантов у меня нет?

Тарон отрицательно покачал головой:

— Только если опекун позволит обратное. Ну или после замужества супруг.

Перед внутренним взором Янниса вновь мелькнуло волосатое тельце жиробаса, вальяжно раскинувшееся на широкой супружеской кровати, и он загрустил.

— То же касается оружия, Яннис. Младшим меч носить запрещено, если вдруг вы это забыли вместе со многим другим.

— Я не младший. Я глава благородного Дома.

— Вы наследник благородного Дома, — с ударением на слове «наследник» поправил Тарон, — а руководит им пока что ваш опекун, благородный дор Дитрих Моберг. И статус ваш не изменится до тех пор, пока вам не исполнится двадцать один год, и вы не станете совершеннолетним. Но к этому моменту вы уже, судя по всему, окажетесь в положении младшего мужа…

— Дерьмо, — буркнул Яннис.

Тарон усмехнулся:

— Но поскольку ситуация в вашем родном Доме… не совсем гладкая, я решил сделать вам подарок. Вам и своему бывшему мечу. Когда спать ложитесь, ведь, наверно, рядом с собой под одеяло его кладете?

Яннис смущенно кивнул. Стремление иметь оружие рядом, вплотную к себе, слишком походило на желание ребенка уложить с собой в кроватку любимого плюшевого медведя, но ничего поделать с собой Яннис не мог. Тарон кивнул с пониманием и легкой печалью.

— Значит, расставание больно ударит по обоим — и по вам, мой юный дор, и по мечу. Да и не дело быть в вашей ситуации безоружным. Так что мы с мэтром Шуппе кое-что сделали для вас. Вот.

Тарон протянул Яннису простые кожаные ножны для короткого, но довольно широкого ножа. Пустые. Оружия в них не было. Яннис поднял удивленные глаза на главу Академии.

— Это магические ножны для вашего меча, Яннис. Не смотрите, что они такие короткие. Он совершенно спокойно поместится в них, но будет выглядеть именно дозволенным младшим коротким ножом, а никак не боевым оружием.

— Спасибо! — с чувством сказал Яннис, уже совершенно иначе глядя на неожиданный подарок. — Спасибо вам огромное! И вам, и мэтру Шуппе.

— Завтра утром мы, скорее всего, уже не увидимся. Благородный дор Титус обещал заехать за вами рано. Так что — счастливого пути.

— Спасибо, — еще раз повторил Яннис, а после не удержался и спросил. — А вы? Вы так в Академии и останетесь? Никуда не поедете на праздники?

Тарон глянул строго, явно намекая Яннису на то, что он лезет куда его не просят, но все же ответил чуть холодновато:

— Пресветлый дор Окинус привез мне приглашение на празднование в королевской резиденции.

Яннис кивнул, улыбнулся, пожелал своему учителю встретить Новый год весело в компании приятных ему людей и отправился восвояси. Но в дверях обернулся и все же высказал то, что на самом деле думал по поводу реакции Тарона на свой вопрос:

— Если вас, пресветлый дор, накануне отъезда посетит упадническая мысль никуда не ехать, а отсидеться дома — гоните ее, как недостойную мужчины и героя, — Тарон вскинулся, глянул с закипающим в глубине глаз гневом, но заговорить Яннис ему не дал. — В конце концов, ведь не к неизвестному вам мужику, под которого рано или поздно лечь придется, поедете… И даже не в компании типа, который если и не отравитель, то очень на него похож.
— Яннис… — Тарон шагнул ближе.
— Знаете, пресветлый дор, почему нам комфортно друг с другом? Мы похожи. И вы, и я — одинокие люди. А это — самое плохое, что может быть в жизни.
Тарон остался стоять, изумленно распахнув темные глаза, а Яннис прикрыл за собой дверь и пошел к себе. На душе было муторно, но грустить он себе не разрешил. Все у него будет хорошо! И даже из-за меча не придется ни с кем выяснять отношения. Благодаря подарку дора Тарона и мэтра Шуппе клинок поедет с ним «инкогнито». Яннис улыбнулся и почти бегом помчался к себе в комнату - так хотелось примерить обнову на драконий меч.
Глава 10
25 ноября 2015 г., 12:18
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Вещи уже были собраны. Платья младшего, о котором говорил Тарон, у Янниса все равно не имелось, так что париться по этому поводу не было смысла. Зато, сняв со стены длинный клинок и нежно огладив рукоять, он вынул его из ножен и с некоторым недоверием пристроил острие к только что полученному магическому подарку. Лезвие легко скользнуло внутрь новых ножен — несоизмеримо более коротких — и уверенно стало погружаться в них. Задвигая его все глубже, Яннис глядел на процесс с полнейшим изумлением. Это было невероятно, странно, дико, но меч вошел полностью, а потом так же легко выскользнул из ножен, вновь став внушительным и длинным. Чудеса, ептыть! Магия и колдовство в действии!

«Круто!» — решил Яннис и начал раздеваться, чтобы наконец-то улечься спать. Если верить Тарону — а оснований сомневаться в его словах не было, — завтра подъем у него, несмотря на окончание учебы, будет ранним. И малоприятным. Да и путешествие предстояло то еще. Что он там желал Тарону? Встретить Новый год в компании приятных людей? Ему самому подобное явно не светило. Оставалось надеяться только, что дор?гой «модник» больше времени будет проводить верхом, а не в одной карете с Яннисом. Иначе дело точно кончится смертоубийством… А в конце пути… Яннис вздохнул и перевернулся на другой бок. В конце пути его встретит будущий супруг.

К придуманному им самим лысому жиробасу Яннис даже как-то вроде и привык — тип оказался исключительно полезным в своей отвратительности. А каков пресветлый дор Несланд на самом деле? Молодой или старый? Веселый или строгий? Худой или толстый? Добрый или жестокий? Какой будет мелодия его души? Жених… Яннис хмыкнул и опять перекрутился с боку на бок. Звучало как минимум дико. Особенно с учетом той роли, которая в этом свадебном тандеме изначально была предназначена ему самому. Младший, пропади оно! Но трепыхаться раньше времени не было смысла. Зато представлялось крайне полезным узнать ситуацию ближе, чтобы понять, как именно надо будет поступать в тот момент, когда пространства для маневра уже не останется. Здравый смысл подсказывал, что лучше всего было бы устроиться в каком-нибудь тихом месте, обжиться там, не привлекая к себе лишнего внимания, найти друзей, может быть, жену, а может… А может, и мужа, черт побери. А что делать, если от одной только мысли о мужской любви, которой он был лишен уже очень давно, что-то внутри сладко сжималось? Только вот быть заранее приговоренным к позиции подчиненного, второсортного, младшего не хотелось категорически.

Яннис опять перевернулся и, сжавшись в уютный комок, обхватил себя руками за бока. Ладно. Посмотрим. Время еще есть. И вообще хватит толочь в ступе воду. От того, что он обдумает одни и те же мысли по стопятидесятому кругу, никому лучше не станет.

Чтобы как-то отвлечься от собственных проблем, Яннис решил попробовать найти того самого черноволосого мужика, который подарил ему перстень. Достав кольцо из вещей, приготовленных на завтра, он сжал холодный металл в кулаке и сосредоточился…

Мужик обнаружился быстро. Был он в огромном замке, расположенном на широком каменистом уступе, о подножие которого размеренно разбивались пенистые волны. И, судя по всему, в своих личных покоях, оборудованных, помимо спальни и гардеробной, большой купальней с утопленной в полу каменной чашей ванны. Он был абсолютно гол и разнеженно возлежал в парившей влажным жаром воде. Лицо его Яннис видеть не мог, потому как словно бы находился у мужика прямо за спиной. Зато имел возможность рассмотреть широкие плечи и мощные руки, которые расслабленно покоились на краях купели. Ну и то, что в какой-то степени скрывала вода — волосатый торс и мускулистые ноги… А кроме того здоровенный детородный орган в состоянии полного возбуждения.

Причина этого состояния черноволосого была очевидна. Неподалеку от него, на широкой скамье, обитой ярким бархатом, целовались и ласкали друг друга два прелестных юноши. Один был бронзово-рыжим, гибким и отличался поразительно белой, даже на вид нежной кожей. Второй — забавно лохматый шатен — выглядел более юным, но, несмотря на это, в паре с рыжим был явным лидером.

Юноши ласкали друг другу возбужденные члены — сначала только руками, а после, устроившись в классической позе «шестьдесят девять», и явно умелыми ртами. Теперь тот, что мог похвастаться роскошными длинными рыжими волосами, стелившимися под ним, стекая на пол со скамьи, словно жидкая бронза, лежал на спине и принимал в рот член лохматого юнца. А тот, в свою очередь, стоя над ним на четвереньках, вылизывал промежность рыжего. При этом оба одновременно занимались и анусами друг друга, погружая в них блестевшие от масла пальцы. Их попки уже не были излишне тугими. Сразу становилось ясно, что анальный секс для обоих — что-то приятно-каждодневное. Когда дырочки оказались полностью готовы и растянуты, юноши сползли со скамьи на каменный пол и прямо так — на четвереньках — медленно и томно, словно два больших кота, двинулись к мужчине в купели. Их оттопыренные ягодицы плавно покачивались, напряженные члены двигались в такт. На лицах у обоих жарко плавились предвкушающие улыбки, а в глазах плыла страстная поволока.

Яннис сглотнул, на мгновение теряя концентрацию, и тут же поплатился за это. Черноволосый здоровяк в купели резко сел, повернулся так, что длинная коса, до этого свернувшейся змеей лежавшая на каменном полу сзади, плеснула по воде, и Яннис тут же почувствовал что-то сродни хорошему удару кулаком прямо в солнечное сплетение.

Он вылетел из королевской купальни (теперь сомнений в этом не было), как нашкодивший кот из хозяйской постели. Дыхание сбилось, сердце выпрыгивало из груди, в животе тянуло. И только предательский член бодро стоял, явно рассчитывая в самом скором времени оказаться в центре внимания. Яннис гневно рыкнул на него и призадумался, перекатывая в пальцах перстень. Та-ак… Это что же получается? Черноволосый король — пресветлый лир Бьюрефельт, блин! — почувствовал его присутствие и просто-таки играючи вышиб из своих покоев? В точности так, как сам Яннис на тренировках вышибал из своего сознания мэтра Шуппе? Может, этими своими умениями его юный дор Моберг и заинтересовал?..

Перевернувшись на спину, Яннис закинул руки за голову. Гадать по-прежнему было бесполезно. Сам он влиявшего на него мэтра Шуппе никак не идентифицировал, чувствуя просто некое анонимное зудение в мозгу. Оставалось надеяться, что и в случае с королем все было именно так. А то стыда не оберешься…

Яннис вздохнул и спрятал шнурок с перстнем под подушку. Хотелось немного… отстраниться от увиденного. Хотя бы таким способом. А то как-то… Вздохнув еще раз, Яннис сдвинул одеяло. А после правая рука его, словно сама собой, потянулась, скользнула ловкой змейкой и легла на украшенный пирсингом член… Бляяя… Кончил он быстро — достаточно оказалось вспомнить ладные сисечки Николь, приподнятые корсажем, потом отшлепанного Джонаса на коленях у Оки, и наконец взгляды тех двоих, что ползли к черноволосому владетелю здешних мест, изображая голодных до секса котов. Обтерев руку платком, Яннис удовлетворенно растекся по кровати и вскоре заснул.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Утром его, как и предсказывал Тарон, подняли ни свет ни заря. В дверь кто-то заколотил, а после на пороге возник сияющий начищенным медным чайником благородный дор Титус с каким-то свертком в руках. Критически осмотрев рельефные мышцы на груди и плечах Янниса, пошарив по сползшим на бедра мятым подштанникам, которые тот все-таки додумался напялить перед тем, как идти открывать дверь, «модник» ухмыльнулся и прошел внутрь:

— Я принес тебе, мой юный дор, то, что ты почему-то оставил дома.

Долго гадать, что именно Титус имел в виду, не пришлось — вытащив принесенный сверток, он встряхнул его, расправляя, и Яннис с отвращением увидел широкое платье младшего, пошитое из плотной темной ткани.

Титус смотрел испытующе. Яннис усмехнулся:

— Я был несколько не в себе, когда уезжал.

— Действительно, — Титус кивнул. — К счастью, драконовы боги оберегли — никто не видел тебя в столь непотребном виде, — взгляд «модника» вновь, как приклеенный, замер на подштанниках Янниса, которые весьма плохо прятали бодрый утренний стояк.

Уже не думая, что именно он натягивает на себя, но прежде всего желая скрыться от этого взгляда, который словно пачкал его чем-то липким, Яннис выдернул из рук незваного гостя проклятое бабское одеяние и накинул его на себя.

— И нижнее белье нужно снять, чтобы было все как положено младшему. Старший супруг всегда должен иметь свободный доступ к интимным частям твоего тела, Яннис.

— Мне холодно, — отрезал бывший майор, испытывая острейшее желание набить гаду морду.

И ведь было за что! Подлый сукин сын совершенно осознанно тыкал Янниса в его положение младшего, указывая на его зависимость и ущербность. Вопрос — зачем? — и задавать не стоило. Тот факт, что Яннис был младшим и младшим останется, даже отучившись в военной Академии, мерзавца совершенно очевидно до крайности грел. Метит на место главы благородного Дома Моберг? Что ж, вполне возможно. Кто знает, какие лазейки в этом деле сможет найти опытный в интригах человек? А значит, с этим уродом в дорогих ярких шмотках надо держать ухо востро.

Яннис подхватил с тумбочки свой уже не раз послуживший ему ремень с тяжелой бляхой, к которому он еще вчера прикрепил магические ножны со спрятанным в них драконьим мечом, и опоясался им поверх платья.

— Это совершенно лишнее, мой юный дор, — тут же заметил Титус, но Яннис не счел нужным что-то отвечать.

Натянув под нескончаемые упреки поверх подштанников еще и сами штаны, а после обув свои единственные сапоги, Яннис накинул недавно купленный им по случаю холодов теплый плащ с меховым подбоем. Он так удачно скрыл под собой долбаное платье, что Яннис даже воспрянул духом. Хоть с самых первых шагов здесь, в Академии, позориться не придется.

Они уже вышли за дверь, когда Янниса как молнией ударило — перстень!

— Минуту! — он кинулся назад в комнату и, мгновенно выдернув королевский подарок из-под подушки, накинул шнурок на шею, одновременно пряча украшение под одежду.

— Ну что там? — недовольный Титус просунулся в дверь.

— Все. Иду. Забыл кое-что.

Сразу за воротами его и, к сожалению, дора Титуса, который, несмотря на все надежды Янниса, предпочел мягкие подушки твердому седлу, ждала карета. Рядом, удерживая своих верховых саримов под уздцы, стояло несколько солдат в униформе единого фасона и расцветки. Большинство на появление Янниса в сопровождении «модника» отреагировало равнодушными взглядами, парочка посмотрела заинтересованно, а один, сука, игриво подмигнул в тот момент, когда Титус отвернулся, чтобы раздать указания.

«Еще один ухажер «сучонка», — понял Яннис. — Вот же ненасытная натура была. Везде поваляться успел. И в грязях, и в князях».

В карете было комфортно и даже тепло — заботливо уложенные на пол нагретые камни служили чем-то вроде печки. Яннис устроился на одном сиденье — причем осознанно так, чтобы рядом с ним места не осталось совсем. Титус, хмыкнув, уселся напротив:

— Видишь? Совершенно напрасно ты так утеплялся. Я привык путешествовать с комфортом, и в моей карете ты точно не замерзнешь, младший.

«Паскуда!» — подумал Яннис, но промолчал, отчетливо понимая, что если только начнет говорить гадости в ответ, то остановиться уже не сможет. Карета покачнулась — видимо, кучер забрался на козлы. Потом до Янниса донесся его громкий свист, экипаж дернулся и покатил. В городе — очень неторопливо, а за его чертой — уже значительно быстрее. Смотреть на сидевшего напротив «модника» совершенно не хотелось, а потому Яннис уставился на проплывавший мимо пейзаж.

Он много читал о географии и природе страны, в которой оказался. Но одно дело читать, и совсем другое — видеть все своими глазами. Одни пейзажи сменяли другие. Они двигались на север, и это было очень заметно. Если в начале пути деревья вокруг петлявшей дороги стояли в потрясающе красивом, пылающем на солнце багрово-оранжевом наряде, то чем дальше они продвигались, тем все более голыми становились ветви. Растерявшие листву леса стали почти прозрачными. И все равно было приятно, когда они вдруг расступались, открывая поляны или берега небольших речек. Колеса катящейся кареты громко грохотали по дощатым настилам мостов, а после снова почти замолкали на укатанной грунтовке дороги.

Путники остановились перекусить в какой-то большой деревне, где имелся оживленный постоялый двор, а после снова отправились к пока еще далекой цели. Следующая остановка была запланирована, как объяснил Яннису оживленный и непонятно по какой причине довольный жизнью Титус, ровно на трети пути к дому пресветлого дора Несланда. Этого постоялого двора они достигли уже в полной темноте. Благородный дор Титус вошел в двери первым, демонстрируя всем сидевшим в просторном обеденном зале, кто в их большой компании главный. Яннис шел следом. А замыкали процессию солдаты.

Хозяин постоялого двора, впечатленный увиденным, кланяясь, выбежал из-за своего прилавка навстречу гостям.

— Чего изволите, благородный дор? Чем могу служить?

Яннис подметил, что «пресветлым» опытный трактирщик Титуса называть не стал, и усмехнулся — как «модник» ни пыжился, впечатления принадлежности к самому высшему сословию он все же не производил.

— Мне и юному дору лучшую комнату. Моим людям места в общей.

— Две лучших комнаты, — неприятным тоном поправил Яннис. — Если у благородного дора Титуса не хватает средств, я заплачу за нее сам.

Хозяин спрятал усмешку в кулак, изобразив приступ кашля. Уши «модника» заметно заалели:

— Дело не в моей скаредности, дорогой племянник, а в твоей безопасности…

— Вот именно, — отрезал Яннис, и хозяин снова закашлял.

— Никаких проблем, господа! Никаких проблем. У меня как раз есть две прекрасные комнаты, расположенные рядом друг с другом — дверь в дверь. Так что и вы, благородный дор, сможете оберегать спокойный сон вашего… гм… племянника, и он получит желанное уединение.

Титус насупился, но крыть было нечем, и Яннис тут же получил в руки здоровенный тяжелый ключ от двери своего отдельного номера. Следующий этап позиционной войны приключился ровно через минуту. Титус постановил, что все будут ужинать прямо здесь, в общем зале, на что Яннис, не моргнув глазом, сказался усталым и распорядился подать его порцию в комнату наверх. «Модник» заметно рассвирепел, но и тут любое возражение, да еще на глазах у любопытствующих посетителей постоялого двора и хозяина, выглядело бы чистой воды самодурством. Довольный этой мелкой, но приятной победой, Яннис удалился к себе. Однако радость его была недолгой. Вскоре в дверь постучали, а после того как он открыл, слуга внес в комнату поднос, на котором еды было заметно больше одной порции. Физиономия Титуса, возникшая за спиной слуги, подтвердила полуоформившиеся опасения.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Я решил поужинать с тобой. Подумал: ну что ты будешь сидеть в грустном одиночестве. А так вечер не покажется тебе таким скучным.

«Паскуда!» — как заклинание повторил про себя Яннис и скривился. Что ж, теперь счет был два-один. Одно очко Титус отыграл. Сразу хороший повод выставить его вон не придумался, а теперь было уже поздно — слуга ловко расставлял на столе у окна плошки с самой разнообразной едой. Памятуя о дизентерии и прочих «радостях» средневековой «гигиены», Яннис затребовал себе миску с горячей водой и мыло. И уселся за стол, только тщательно вымыв руки и лицо. Титус такими «глупостями» пренебрег и сразу начал накладывать себе в тарелку куски посимпатичнее. Яннис проследил за ним внимательно, а после взял себе то же самое. Облегчать родственничкам задачу отравить себя вновь он не собирался. Хотя все выглядело так, словно у «дорогого дядюшки» планы на Янниса были совсем другими.

Он разливался соловьем, тепло улыбался и постоянно подливал в высокие бокалы вино из тяжелой толстостенной бутыли. Если бы Яннис был девицей, у него бы не осталось никаких сомнений о том, что Титус к нему самым банальным образом клеится, причем, не рассчитывая на свое «природное обаяние», так и норовит подпоить… Но он-то девицей не был! Да и напиваться не собирался. А потому, как только тарелки на столе опустели, решительно выставил «дядюшку» за дверь. Сказать, что тот ушел недовольным — значило не сказать ничего, но Яннису на сорванные эротические планы «модника» было глубоко наплевать.

Ночь прошла относительно спокойно. Кто-то скребся в дверь, но он злобно послал этого «вуглускра» на ***, перевернулся на другой бок и вновь заснул. Утром лицо того самого солдата, который подмигивал давеча, было столь обиженным, что сомнений не возникло: именно он был отправлен ночью покататься на мужском детородном органе. Но опять-таки долго чувствовать себя победителем Яннису никто не дал. Быстрый завтрак, и вновь неприятное соседство Титуса в тесной тряской карете.

На этот раз, отбросив намеки и экивоки, тот заговорил прямо:

— Я знаю, что перспектива брака с пресветлым дором Несландом тебя никогда не воодушевляла.

Яннис слушал и мотал на ус. Не воодушевляла, значит. Что так? Ладно, она никак не привлекает пусть и бывшего, но все же майора «Альфы» с планеты Земля, но чего ерепенился Яннис Моберг, воспитанный в рамках модели поведения младшего? Перед глазами мелькнули волосатая задница потливого и мерзкого жиробаса и его слюнявые губы, но Яннис видение решительно отогнал. Тем временем Титус продолжил, невольно частично давая «дорогому племяннику» ответы на его незаданные вопросы:

— Я тебя понимаю. Жить в такой глуши, лишенным светского общества, развлечений и элементарных удобств — это ужасно. Да еще и положение, в котором оказался сам пресветлый дор…

Яннис нахмурился. Уже второй раз он слышал про это самое «положение» будущего супруга. И вновь сказано о нем было именно так — с интонацией «бедненький-несчастненький». Что ж за положение-то такое, которое кажется одинаково пугающим и главе военной Академии дору Тарону, и разряженному в яркие тряпки Титусу?

— Мы прибудем в день траура. — Яннис навострил уши. — Супруга пресветлого дора Несланда, дора Палома, скончалась как раз накануне наступления Нового года. Такая трагедия! Прошло уже три года, а дор Несланд все еще не может ее забыть. Да и как забудешь-то? — Титус хмыкнул, покачав головой, а Яннис призадумался.

Стало быть, имелась любимая супруга, которая по какой-то пока неясной причине покинула этот мир… Так чего ж вдовец, поплакав над могилкой, не стал искать себе в новые спутницы жизни достойную женщину, а вдруг надумал посвататься к мужику? Концепция поменялась? Или что?

Яннис мог понять причины, по которым взрослый мужчина, вроде пресветлого дора Торефельта, будучи давно и крепко женатым, решал завести себе молодого супруга — изредка по любви, чаще из деловых или политических соображений… Ну и для сексуального разнообразия в рамках традиций, естественно. Но как оценить поступок дора Несланда? Что его-то подвигло на этот поворот-оверштаг? Объяснить произошедшее Яннису было нечем. Не хватало фактов. А непонятное всегда сильно нервировало его.

«Модник» тем временем, воспользовавшись задумчивостью Янниса, ловко пересел на другую сторону, оказавшись отвратительно близко. Рука его при этом легла «дорогому племяннику» на колено и даже сжалась на нем с понятным намеком.

«Паскуда!» — уже даже не подумал, а заорал в мыслях Яннис. Все было бы так просто, если бы он лучше разбирался во всех этих подводных течениях, во всех явно назревавших интригах! А так даже было непонятно — можно уже бить морду и ломать лапавшие его ногу пальцы, или следовало потерпеть ради новой порции информации. Выбрав нечто среднее, Яннис отстранился и, не сказав ни слова, пересел напротив — на то место, где только что размещался сам Титус.

— И что же вы, дорогой дядюшка, предлагаете?

Титус усмехнулся:

— Ты мог бы выйти замуж за кого-то другого, более подходящего тебе.

Яннис откинулся на спинку сиденья, изучая самодовольную рожу «дядюшки». Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кто именно имеется в виду под «более подходящим» кандидатом в мужья. Это было так прямолинейно и банально, что даже неинтересно. Куда перспективней выглядело другое.

— Значит, я могу отказать дору Несланду? — дальнейшая логика была очевидной: раз можно отказаться от сговоренного брака с этим неизвестным Яннису дором, значит можно отшить вообще всех!

Титус, сука, замялся:

— Формально нет. Договор подписан твоим батюшкой — благородным дором Фотисом — почти два года назад. Через несколько месяцев после смерти супруги дора Несланда. Но он испросил для себя дозволение выдержать траур до конца…

«О как!» — подумал Яннис. Все выглядело так, словно и будущего супруга к этому браку вынуждали, толкая к нему так, что это было даже неприлично — траур-то все-таки дело такое… С чем это связано? Сказывалось то самое «положение», в которое он попал? Мда… Хотелось бы все-таки знать, в чем именно оно состояло.

— Так что тот брачный договор назвали предварительным, — тем временем продолжал Титус. — А уже после окончания траура твой опекун, благородный дор Дитрих Моберг, мой дорогой отец, подписал с дором Несландом настоящий документ и даже получил за тебя выкуп.

«Стало быть, меня еще и продали, как породистую собаку!»

— Тебе это, конечно, не говорили. Ведь у тебя было такое горе — погибли отец и старший брат. Теперь в трауре был ты, а потом дор Дитрих надумал отправить тебя учиться в военную Академию. Это был странный шаг, но дор Несланд не возражал…

«Потому что и сам не больно-то мечтал о таком браке».

Что ж, решение пока не бить морду, а поговорить, было на редкость правильным. Чем больше Титус трепал языком, тем яснее становилась ситуация. Перспективы вырисовывались «ч?дные». Яннису предстояло провести две недели в обществе человека, который его, похоже, и знать-то не хотел. С одной стороны, и ему самому будущего супруга век бы не видать, а с другой стороны… Точнее, не так! Не с другой стороны, а прямо напротив сидел тип, который мог стать куда большей проблемой, чем пока что неведомый, а потому совершенно не казавшийся опасным пресветлый дор Несланд с его «положением».
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Но если формально я отказаться от брака не могу, тогда как?..

И тут паскуда Титус улыбнулся. Просто раздвинул губы и сощурил глаза, но в результате этих, казалось бы, очень простых мимических действий лицо его стало таким, что Яннису захотелось передернуться. Слов не требовалось. Все было ясно. Яннис дает добро на брак с «более подходящим» Титусом, который, взяв его в «жены», автоматически, как старший супруг, становится главой благородного Дома Моберг. И ради этой сияющей перспективы мешающийся под ногами пресветлый дор Несланд устраняется легким движением руки… ****ь. Стало так мерзко, словно за завтраком он съел не омлет, а порцию печеных глистов.

— Я должен подумать.

— Понимаю.

Яннис отвернулся. На лице Титуса явственно читалось: «Да что ты там можешь надумать, куренок? И чем? Жопкой своей растраханной? Так там мозгов нет…» «Паскуда! — в стопятидесятый раз подумал Яннис, а потом поправился: — Нет, не паскуда — гнида! Глист печеный!» С каким же наслаждением он его будет бить, когда станет уже можно. Секса не надо! И любимых пирожных «картошка» заодно.

За окном мелькали деревья. В отдалении уже показались горы. Они сплошь заросли лесом, издалека казавшимся совершенно черным, но были недостаточно высокими, чтобы нести на себе величественные снежные шапки. И слава богу. И так по мере продвижения на север и вверх, ближе к горам, становилось все холоднее. Положенные в карету с утра камни уже остыли, и теперь ледяной ветер, свистевший в щелях на дверцах, выдувал последние остатки тепла.

Земель, которые принадлежали пресветлому дору Несланду, они достигли во второй половине третьего дня пути. Это были уже настоящие предгорья — холодные, суровые, с изобилием тут и там выступавших из скудной почвы камней… Но местность эта показалась Яннису куда более родной и близкой по сравнению с приморским жирным изобилием, которое он оставил позади. Здесь уже лежал снег. Густо в ложбинах и впадинах рельефа, в лесу между деревьев, у северных стен домов в деревнях. Тонким, пока неуверенным слоем вдоль дорог и на полях.

Дома в деревушках тоже стали совсем другими. Ушли белый и красный в стенах и на крышах. Остался строгий серый. Таким был камень высоких фундаментов, ставшие тверже него от старости и воздействия климата бревна стен. Даже цвет дранки на крышах Яннис в приступе неожиданной поэтичности определил для себя, как цвет зимнего неба… И это тоже было хорошо! Возникло ощущение, что он словно домой на родную Онегу вернулся.
На обед остановились в небольшой чистенькой таверне и только-только приступили к трапезе, как в нее ввалилось пятеро мужчин, одетых в теплые меховые куртки и засаленные кожаные штаны. Их высокие сапоги были грязны, лица небриты… Больше всего они походили на шайку разбойников, но вскоре выяснилось, что это регулярный пограничный наряд, состоявший из солдат пресветлого дора Несланда, объезжавший его неспокойные из-за близости границы земли. Глядя на таких стражей, Яннис подумал, что не удивился бы, увидев их самих в роли контрабандистов и грабителей. Майор Иртеньев возмущенно рыкнул где-то внутри. Эти, с позволения сказать, солдаты позорили себя и своего командира… Или хозяина, не важно. Главное, что это было неправильно. И это следовало категорически менять, приструнив раздолбаев твердой рукой, но… Яннис одернул себя. Это было не его дело.
Глава 11
30 ноября 2015 г., 15:41
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Перекусив, вновь отправились в путь. Яннис уже садился в карету, когда один из людей дора Несланда подошел к Титусу. Пришлось притормозить на подножке и прислушаться. Неприязненно кривясь и периодически сплевывая себе под ноги, солдат говорил о том, что в окрестностях были замечены кадехо. Кто это такие, Яннис не знал, но, судя по тому, как вытянулось лицо у дора Титуса, ничего хорошего в полученной информации не было.

— Мы направляемся в Несланд Эльц в гости к хозяину, пресветлому дору Несланду. Я благородный дор Титус Моберг, а это мой племянник, — Титус небрежно ткнул пальцем в хмурого Янниса, — будущий супруг дора Несланда.

Солдат мазнул по Яннису неожиданно цепким, очень внимательным взглядом. На мгновение глаза его задержались на поясе с ножнами, а после вернулись к лицу, и Яннис увидел в них иронию, которая почему-то больно резанула по самолюбию. Еще секунду подумав, солдат кивнул:

— Мое имя — Гаррик Фьорнфельт. Капитан Фьорнфельт. Пресветлый дор Несланд, правда, ничего не говорил о вашем прибытии, но раз уж вы здесь, мы вас проводим. Прошу следовать за нами.

Солдаты — и свита дора Титуса, и люди дора Несланда — легко вскочили в седла. Мрачный Яннис забрался в карету, в очередной раз при этом неловко наступив себе на подол треклятого платья. Следом за ним влез «дорогой дядюшка», и процессия тронулась.

— Кто такие кадехо?

Титус глянул косо, пожевал губами и после выдал:

— Волноваться не о чем, мой юный дор. Тебе о таких вещах не стоит беспокоиться.

Яннис скривился:

— Не надо разговаривать со мной как с истеричной девицей пятнадцати лет от роду. Я задал вопрос и прошу на него ответить.

Титус усмехнулся. Глаза у него стали злыми.

— Черные псы, Гончие ада — имен у кадехо много. Суть одна — это здоровенные вечно голодные твари, которые еще и магией природной наделены. В наших краях их, слава драконовым богам, нет. А здесь в предгорьях они встречаются часто. Я удовлетворил твое любопытство, младший?

Вопросов было еще предостаточно — например, почему это пресветлый дор Несланд, зная о том, что в округе появились опасные твари, и не подумал позаботиться о встрече жениха. Их что, вообще не ждут? Или на безопасность гостей просто наплевать? Но Титус на эти вопросы мог ответить только собственными измышлениями, да и общаться с ним в принципе не хотелось, так что Яннис просто кивнул и откинулся на спинку сиденья, вновь уставившись на проплывающий пейзаж.

Драконы… Адские гончие… Мир, в котором он очутился, становился, как говорила Алиса, попав в Страну Чудес, «все страньше и страньше». Да и сам он оказался типичной, ****ь, Алисой… Вон, и платьице подогнали подходящего фасончика… Был майор Иртеньев, стал — «Алиса» с членом между ног… При военных чинах тут другие… Яннис прижался щекой к ледяному стеклу оконца, чтобы видеть всадников впереди. В седлах они держались уверенно, да и как могло быть иначе? Вот только внешний вид… Видеть солдат такими было остро неприятно. И не из каких-то там гламурно-эстетических соображений. Причина была в другом. Солдат, не приученный следить за личной дисциплиной, самым наглядным проявлением которой является внешний вид, поведет себя так же разболтанно и в бою. Да и отношение жителей… Одно дело, когда твой страж выглядит подтянутым, чистым и, как следствие, уверенным в себе, и совсем другое — когда он сам похож на бандита.

Яннис уставился в спину первому — тому, что подходил к Титусу и представился капитаном Фьорнфельтом. Словно почувствовав его взгляд, солдат оглянулся, потом махнул рукой своим товарищам, чтобы не сбавляли темпа, а сам развернул сарима и направился к карете. Поравнявшись с ней, он вновь развернул своего зубастого коня — идеально чистого и ухоженного, в отличие от самого всадника — и пригнулся, впиваясь глазами Яннису в лицо. Яннис откинул оконце, приделанное на кожаных петлях.

— Ты что-то хочешь от меня, благородный дор? Что ты так на меня смотришь всю дорогу?

— Ты? — перенимая тон, ответил Яннис и вопросительно выгнул бровь. — Что-то я не помню, капитан, чтобы я разрешал вам себе «тыкать». Для этого мы не настолько хорошо знакомы.

Титус за спиной Янниса негромко хмыкнул. Капитан смотрел зверем, но Янниса таким было не пробрать. Помолчав еще немного, он продолжил:

— Вы командуете гарнизоном в замке Несланд Эльц?

Фьорнфельт какое-то время еще продолжал сверлить его сердитым взглядом, а после все же счел нужным ответить:

— Нет. Всем командует наш господин — пресветлый дор Несланд. В моем подчинении лишь наряды, которые объезжают окрестности. А что?

Яннис пожал плечами. Что-то проскользнуло в интонациях капитана, когда он заговорил о своем командире и господине. Но что именно, было непонятно. Слишком мало Яннис знал, чтобы делать выводы… Стоило бы вообще промолчать, но сил на это не было — так и свербело высказаться. Что он и сделал.

— Просто смотрю на ваших солдат и делаю выводы… Как сказал один великий полководец: у победы три главных составляющих успеха — храбрость, дисциплина и опрятность.

— Прошу прощения, благородный дор, если мой вид оскорбил ваш утонченный вкус, — капитан склонился в шутовском поклоне, но, распрямившись, заговорил серьезно и резко: — Мы уже третий день почти не спим — кадехо, чтоб им. И не тебе, младшему, судить…

Яннис усмехнулся и кивнул, перебивая:

— Конечно. Прошу прощения.

Когда он откинулся назад, место у оконца тут же занял благородный дор Титус. Он что-то говорил, что-то объяснял, за что-то извинялся, прикладывая руку к груди — видимо, за поведение «дорогого племянника». Яннис не слушал. На душе стало совсем пакостно. Действительно, чего он полез с нравоучениями и «моралями»? Только, вполне возможно, нажил себе врага. Да и выяснилось, что попрекать отсутствием дисциплины надо было совсем не капитана Фьорнфельта, а его господина, с которым еще только предстояло познакомиться…

Яннис молчал всю оставшуюся дорогу. Титус тоже не заговаривал с ним, пребывая в явной задумчивости. Лишь перед самым въездом в ворота Несланд Эльца он коснулся колена Янниса, привлекая его внимание:

— Ты спрашивал, кто такие кадехо? Можешь посмотреть.

Яннис вскинулся, почему-то решив, что сейчас увидит живого зверя, но это были лишь искусно сделанные статуи, которые стояли на постаментах по обеим сторонам перекинутого через ров подъемного моста**.

— Кстати, здесь звери изображены в полную величину.

Яннис присвистнул уважительно. Твари были ростом с теленка… Очень хищного и зубастого теленка. Встретиться с такой зверюгой один на один, если, конечно, Титус не соврал по поводу их размеров, было смерти подобно. Но в этот самый момент куда больше кадехо Янниса волновало совсем другое. Еще буквально несколько минут, и он увидит человека, который его, по сути, купил и вскоре собирается трахать. Человека, который, тем не менее, о его приезде забыл или наплевал на него. Человека, который не хочет или не умеет поддерживать среди своих солдат необходимую дисциплину.

Карета тем временем вкатилась во внутренний двор и замерла перед высокой стрельчатой аркой главного входа. Однако тяжелые двустворчатые двери так и остались закрыты, навстречу вновь прибывшим никто не вышел…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Солдаты капитана Фьорнфельта, сочтя свои обязанности выполненными, вновь пришпорили саримов и бодрым аллюром вынеслись за ворота замка, которые тут же захлопнулись у них за спиной. Свита дора Титуса спешилась и теперь неуверенно топталась рядом с каретой. Сам «дорогой дядюшка» прокашлялся и наклонился к Яннису:

— Ты еще не определился со своим решением относительно брака? Теперь самое время. Ты же видишь, как тебе тут «рады».

Яннис глянул хмуро и только плотнее запахнул теплый плащ — в карете стало уже откровенно холодно.

— Почему отец выбрал мне в мужья именно дора Несланда?

— Я никогда не спрашивал. Но у меня сложилось впечатление, что на момент принятия окончательного решения, когда благородный дор Фотис уже был мертв, мой отец и твой опекун — дор Дитрих — и сам не знал, что ему с тобой делать, Яннис. А потому плыл по течению. Родственники пресветлого дора Несланда сделали предложение, дор Дитрих дал согласие. Но теперь ты сам можешь изменить свою судьбу.

— Это точно, — пробормотал Яннис и, решившись, распахнул дверцу кареты.

Ледяной ветер тут же ворвался в нее, мгновенно поставив дыбом и без того лохматую шевелюру, которую Яннис уже довольно давно не подстригал. Волосы для бывшего майора «Альфы», который большую часть жизни проходил стриженным под машинку, были проблемой. Парикмахеры в городе имелись, но все они, словно сговорившись, наотрез отказывались стричь «такого хорошенького мальчика» так, как он просил — покороче. Хорошо хоть удавалось добиться того, чтобы в глаза все это блондинистое безобразие не лезло.

Выбравшись из кареты, Яннис решительно шагнул к двери и толкнул ее. Оказалось не заперто. Еще раз смерив прищуренными глазами широкий мощеный камнем двор замка, он шагнул за порог. Титус окликнул его, но останавливаться Яннис не стал. Коридор вывел в широкую залу, которая явно служила трапезной — вдоль стен стояли длинные столы. Но сейчас здесь было пусто и оттого гулко и как-то душевно холодно. Так, словно в этом месте уже давно никто не смеялся и не поднимал чарки за здоровье и счастье.

Приметив в дальнем конце зала еще одну дверь, Яннис двинулся к ней. Еще один коридор закончился в холле, из которого тяжелая каменная лестница вела на второй этаж. Кроме нее здесь обнаружилось еще несколько дверей. При этом в доме по-прежнему было пусто и тихо, словно в могиле… Стало как-то не по себе.

— Эни бени рес, квинтер финтер жес, — бодря самого себя, начал Яннис, тыкая пальцем в каждую дверь по очереди. — Эни бени ряба, квинтер финтер жаба, — палец уперся в створку под лестницей.

— И ничего я не жаба! — закричал вдруг кто-то так громко и звонко, что Яннис от неожиданности подпрыгнул.

Под лестницей, в сторону которой все еще был уперт его указующий перст, завозились, и вскоре из темной щели выбрался… мальчик. Светлые, почти белые волосы его были покрыты паутиной. Совсем не красивая, но при этом ужасно уморительная и милая мордаха перепачкана чем-то вроде сажи.

— Вижу, что не жаба. Я и не про тебя. А ты кто?

Мальчик шмыгнул носом, а потом решительно размазал непокорные сопли ребром ладони, которую тут же обтер о пыльные штаны. Под носом теперь образовались еще и грязные «усы». Но Яннис мужественно сдержал смех — мальчишка, несмотря на браваду, выглядел слишком уж несчастным.

— Я пресветлый дор Несланд!

Яннис выпучил глаза и разинул рот. Кто? Кто, ****ь? Несланд? Его старший муж? Который будет его?.. Епическая сила! Видимо, изумление на его лице было столь всеобъемлющим, что мальчишка неуверенно засмеялся. Яннис сглотнул и все же решил довыяснить:

— Значит, это ты хозяин замка?

Сорванец захихикал еще веселее:

— Нет, глупый. Мой папа. А я — пресветлый дор Несланд-младший. Его наследник.

— Та-а-ак… — сказал Яннис и испытал острое желание присесть. — Та-а-ак… А имя у тебя есть, чтобы я вас не путал? А то как закричу: «Пресветлый дор Несланд!», — а вы и прибежите оба.

Мальчишка опять хихикнул и переступил с ноги на ногу. Ноги у него оказались босыми и, наверняка, мерзли.

— Меня зовут Альф.

Яннис подошел поближе, присел на корточки перед мальчиком и, послюнив большой палец, принялся оттирать ему «усы» под носом.

— Тебе подходит, — Яннис хмыкнул, вспомнив рыжее веселое хулиганистое чудовище из сериала.

— Правда?

— Точно тебе говорю. Слушай, а чего ты тут один? Где все остальные? Твой папа, например?

— Он и Лута в церкви. С дядей Халльродом.

— Понятно. А ты чего не пошел?

Альф отвернулся:

— Они… Они молятся и маму вспоминают. А я… Я ее не помню… — уголки рта Альфа поползли вниз, глаза мгновенно стали словно бы еще больше и наполнились слезами.

— Э-э-э! Постой! — перепуганно забормотал Яннис.

Как себя вести с детьми он вообще представлял себе слабо, а уж что делать с плачущими детьми — и вовсе… Но мальчишка не разревелся. Он просто шагнул к Яннису еще ближе и прижался своей по-прежнему изумительно грязной мордочкой ему к плечу. Помедлив секунду, бывший майор обнял его и прижал к себе покрепче. Наверно, надо было что-то сказать, но Яннис не знал, что именно, а потому просто молчал и дышал в кудрявую мальчишескую макушку, которая почему-то, несмотря на пыль и паутину, пахла теплым молоком.

Внезапно в отдалении послышались шаги и голоса. Альф мгновенно подобрался — Яннис почувствовал это, — вывернулся из объятий, решительно шмыгнул носом и поволок свежеобретенного приятеля в то самое логово под лестницей, из которого выбрался, когда подумал, что Яннис назвал его жабой. Там было тесно и по-прежнему полно паутины. Мальчишка ужиком проскользнул чуть ли не под нижнюю ступеньку, куда более крупный Яннис такое совершить оказался не в состоянии. Можно было надеяться только на то, что темный плащ идеально скроет его скорчившуюся фигуру, совершенно потерявшись в темноте.

Мгновение спустя в холл вошли двое. Высокий, прямой как палка и худой тип в торжественном белом одеянии до пола, которое Яннису тут же напомнило парадную сутану католических монахов. Вторым был дор Титус.

— И куда, скажите на милость, делся благородный дор Яннис?

— Если бы вы не забыли о нашем приезде, пресветлый дор Халльрод, ему не пришлось бы отправляться вас искать, а мне стоять на холоде и ждать. Хорошо, что мы наткнулись на тех солдат, и они проводили нас до замка. Кадехо! Подумать только! А вы даже встречать нас никого не выслали.

— У нас траур.

— И что? Хотите, чтобы в этот день количество умерших, которых следует поминать, прибавилось за наш счет?

— Не говорите глупостей, дор Титус. Давайте лучше о делах. Когда вы планируете подписать бумагу?

— Чем раньше, тем лучше. Чего тянуть?

— Хорошо. Тогда пройдемте ко мне.

— У вас же траур, — передразнил Титус, Халльрод на это ничего ответить не успел, потому что в холл ворвалась женщина, внешне изумительно похожая на него самого — такая же тощая и с осанкой «оглоблю проглотила».

— Что ты носишься, Ханна, как дворовая девка? Разве так положено вести себя приличной женщине?

— Юный Альф пропал, святой отец.

— Куда опять задевался этот мелкий сучоныш?!

Альф под своей ступенькой в ответ на это прозвище тихонько, но злобно зарычал, Яннис внутренне захихикал — уж больно знакомым показалось данное мальчишке его родственничком определение.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Сбежал, пока я готовила ванну.

— Обыскать все — сараи, скотный двор, кухню, под лестницами посмотрите и во всех чуланах. Найти и привести его в церковь, — священник решительно махнул рукой и двинулся к одной из дверей, которая вела из холла, как успел разглядеть Яннис, в еще один темный коридор.

Ханна тоже умчалась, направившись в ту сторону, откуда не так давно пришел Яннис. В холле вновь стало тихо.

— Пошли, — шепнул Яннис и потянул Альфа за собой. — Тут тебя скоро обнаружат, а я знаю место, где никто искать и не подумает.

Альф уперся:

— Какое еще место? И вообще… И вообще, ты кто такой-то?

— Жених твоего излишне религиозного папаши.

— Он не… Кто?! — Альф чертиком выскочил из-под лестницы и во все свои нереально-голубые глазищи уставился на сидящего на полу Янниса. — Ты ведь… — мальчик закатил глаза, явно вспоминая услышанное. — Ты ведь развратная дрянь!

Яннис скривился и, встав, начал отряхиваться:

— Тогда ты — мелкий сучоныш.

— Я не…

— И я не! А подслушивать разговоры взрослых нехорошо. А если уж подслушиваешь, то умей брехню от правды отличать.

— Я не!..

— А я — да.

Яннис подмигнул. Мальчишка в ответ захохотал, но тут же зажал себе рот обеими ладошками.

— Пошли. Показывай, где тебя собирались купать?

— А зачем?

— Мотай на ус! Никому и в голову не придет, что, пока все они носятся по замку в поисках тебя, ты мирно и послушно сидишь в приготовленной тебе ванне. А значит — что?

— Что? — уголки рта мальчишки поползли вверх, превращая его физиономию в откровенно хулиганскую.

— То, что искать там не будут и в церковь не поведут. А если и найдут, так обвинить не в чем: как и было велено, сидел и мылся. Пошли. Тем более что отчистить тебя действительно не помешает.

Мальчишка разулыбался, запрыгал на месте от нетерпения, схватил Янниса за руку и поволок его по нескончаемым коридорам первого этажа. Замок казался запутанным лабиринтом, но Альф ориентировался в нем без проблем. И вскоре за одной из дверей обнаружилась просторная купальня, а в ее центре парила теплой водой глубокая бочка, вроде тех, в которых имели обыкновение мыться древние японцы.

Яннис тут же скинул плащ, а потом и свое платье младшего, оставшись в одних лишь штанах — здесь было слишком жарко. Перстень опять пришлось снять, чтобы не светить им, и Яннис подумал, что надо бы для него сшить какой-нибудь мешочек, чтобы носить его на груди, как ладанку. Альф разделся сам, небрежно побросав все на пол, и тут же с подставленной скамеечки забрался в бадью.

— Хочешь, залезай ко мне.

Яннис вздохнул. С дороги помыться хотелось остро, но позволить это он пока себе не мог. Прежде чем начинать банные процедуры, все же следовало хотя бы с хозяином замка познакомиться. Так что он отказался и занялся тем, что стал отмывать мальчишку. Тот хихикал и брызгался, Яннис в ответ смеялся и пытался засунуть его в бочку с головой. Мальчишка вертелся, дразнился, а потом заныл, что ему мыло попало в глаза. Яннис начал его умывать и вдруг понял, что давно не проводил время так тепло и душевно, как с этим мелканом. Наверно, потому, что слишком уж сын его потенциального супруга был похож на Сашу Иртеньева в детстве — такой же хулиган и забияка. А может, еще и потому, что в те далекие времена, когда уже взрослый Александр Иртеньев был недолгое время женат и иногда думал о детях, он каждый раз представлял себе, что если кто у них с супругой и появится, то это будет именно такой вот непоседливый и славный мальчишка…

Они уже домылись, и теперь Яннис вытирал стоявшего на табуретке Альфа насухо, когда дверь в купальню распахнулась так, что ударилась о стену.
— Папочка! — радостно пропищал мальчишка, выглядывая из-под полотенца, которым Яннис в этот момент вытирал ему голову. — Папочка! А я помылся! Видишь? А еще он совсем не развратная дрянь, а я не мелкий сучоныш! Дядя Халльрод опять все сказал неправильно…
Яннис крякнул и медленно повернулся.
В дверях, опираясь мелко подрагивавшей рукой о косяк, застыл высокий русоволосый… парень. Назвать его мужчиной язык не повернулся. И в первую очередь потому, что с бледного и какого-то изможденного, измученного лица пресветлого дора Несланда на Янниса смотрели точно такие же глаза, что и у маленького Альфа — голубые, обрамленные густыми ресницами, перепуганные и добрые до беспомощной, почти детской наивности…
Глава 12
1 декабря 2015 г., 23:00
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Пресветлый дор Несланд шагнул мимо замершего в нерешительности Янниса так, словно его здесь и в помине не было, и, подхватив Альфа на руки, прижал его к себе.

— Папочка… — пролепетал мальчик несколько удивленно — вид у его отца был… странным.

«Перепугался, что ли? Но чего?» — подумал Яннис, с любопытством наблюдая за этими двоими.

— Я решил, тебя кадехо сманили, Альфи. Зачем ты убежал от Ханны?

— Она противная и постоянно на меня орет.

— А как на тебя не орать, если ты неслух? Тебя и выпороть мало! Я чуть с ума не сошел, пока тебя искал.

Действительно перепугался… Но пороть? Маленького Альфа? Яннис уже собрался сознаться, что это он подучил ребенка спрятаться именно здесь, но Альф испуганным совсем не выглядел, а значит, слова о порке были лишь угрозой, всерьез никогда не применявшейся.

Тем временем дор Несланд (кстати, интересно, как его-то зовут?) обернул сына тем самым полотенцем, которым его до этого вытирал Яннис, перехватил поудобнее и понес вон из купальни. А Яннис так и остался стоять у бадьи с грязной водой. Может, пресветлый дор принял его за слугу? Это было единственное разумное объяснение, которое тем не менее Яннису совсем не понравилось. И не потому, что как-то ущемляло его самолюбие, а потому, что наглядно доказывало: глава Дома своих людей в лицо не знает, и кто угодно может проникнуть в купальню его единственного сына… И это на границе страны, которая ведет постоянные войны с соседями!

Качнув головой, Яннис принялся одеваться. Натянул сапоги, напялил платье, подпоясал его ремнем с магическими ножнами и вернул на шею шнурок с перстнем. Плащ надевать не стал, а перекинул его через руку. И куда теперь? Пришлось включать внутренний радар, чтобы найти дора Титуса. Тот был, по сути, на противоположном конце замка в компании еще одного индивидуума. И оба были слышны Яннису, как что-то неприятное. Настолько, что звучание их душ и мелодией-то назвать казалось невозможным. Яннис решил, что второй — это, скорее всего, тот тощий дядя Халльрод, который считает его самого «развратной дрянью». Усмехнувшись совсем нехорошо, Яннис вышел в коридор.

Однако в том самом холле, в котором он имел удовольствие свести знакомство с юным Альфом Несландом, его перехватили.

— А вот и наша потеря, — криво усмехнулся капитан Фьорнфельт и упер руки в бока, преграждая Яннису дорогу. — И почему мне, интересно знать, приходится тратить время, отпущенное на отдых, на поиски потерявшихся мальчишек?

— Вы про Альфа? — Яннис смешливо вскинул бровь. — Ну так можете не трудиться, я его уже нашел, и теперь он с отцом.

Капитан на предложенный Яннисом вариант не согласился. Ему явно хотелось сказать гадость именно упрекнувшему его в нечистоплотности и недисциплинированности младшему.

— Я про тебя, — Фьорнфельт усмехнулся, голосом подчеркнув это «тебя».

Яннис вздохнул. И правда не стоило лезть с нравоучениями. Теперь вот расхлебывай. Драться не хотелось, но обширный опыт подсказывал, что такие дела надо пресекать на корню. И раз на «ты», значит, на «ты».

— Я чувствую, между нами возникло какое-то непонимание, капитан. Как предпочитаешь его решить? Здесь и сейчас? Или утром во дворе? Об одном прошу — обойдемся без острого железа. Лишние трупы никому не нужны.

Непонимание на лице Фьорнфельта сменилось искренним весельем:

— Ты, что ли, мне на кулачках сойтись предлагаешь?

— Ага. Или слабо?

— Мне?

— Ну не мне же, — Яннис пожал плечами. — Просто скажи: где и когда?

Капитан смерил его долгим взглядом, который теперь из насмешливого стал задумчивым.

— Странно. Ты совершенно уверен в себе. А потому или глуп как пробка, или и правда кое-что умеешь. Это может быть интересно. Завтра. В восемь утра. Во дворе. Не обессудь, но позову зрителей.

— Твое право. И ты не обессудь за то, что случится у них на глазах. Сам этого захотел.

Фьорнфельт хмыкнул и глянул почти игриво:

— На желание?

Яннис раздвинул губы в подобии улыбки:

— Однозначно. Но чтобы потом не увиливать.

— Слово капитана Фьорнфельта. Но тогда уж и ты после не хнычь.

— Если только совсем чуть-чуть, — Яннис рассмеялся.

С капитаном все было просто, понятно и привычно. И уже поэтому он Яннису не мог не нравиться.

— Лады. А теперь пошли. Тебя ждут.

Фьорнфельт проводил Янниса в то самое помещение, к которому он, собственно, и шел — туда, где был дор Титус и, как выяснилось, действительно священник по имени Халльрод. Они сидели за столом и попивали винцо, и при этом вид у обоих был таким довольным, что Яннису стало не по себе. Знаменитая интуиция майора Иртеньева задергала больным зубом.

— А вот и мой подопечный, — радостно возвестил «дорогой дядюшка». — Куда ты пропал? Тут все с ног сбились в поисках тебя.

— Заблудился, — кратко пояснил Яннис и поискал глазами, куда бы сесть.

Однако в комнате, которая, судя по всему, служила кабинетом, было всего два стула, и оба они были уже заняты. Яннис вздохнул, шагнул к окну и уселся на подоконник, свесив не достающие до пола ноги. И тут же понял, что сделал что-то не так. Теперь и Титус, и, главное, Халльрод смотрели на него с оскорбленным изумлением — так, как мог бы смотреть сам Яннис в бытность свою майором Иртеньевым на рядового, который принялся ковырять пальцем в носу на праздничном построении в День Красной Армии.

— Он дурно воспитан, — сказал Халльрод Титусу, и «дорогой дядюшка» кивнул в ответ. — Но я сумею это исправить.

— Не сомневаюсь, пресветлый дор, — Титус усмехнулся.

— Встаньте, Яннис, — взглядом Халльрода можно было резать стекло, как алмазом, — и подойдите сюда.

Решив до поры в лишние «контры» не вступать, Яннис спрыгнул с подоконника и подошел ближе к столу.

— Я прошу прощения, пресветлый дор, но нас никто друг другу так и не представил. Вы знаете, как меня зовут, я вас вижу впервые в жизни.

Сказал и испугался — а вдруг все не так? Вдруг Яннис уже встречался с этим типом? Но, судя по тому, что даже будущий супруг его не узнал там в купальне, можно было надеяться, что и с дором Халльродом ранее они не виделись. Оказалось, угадал.

— Я старший брат безвременно почившей супруги вашего мужа — дора Несланда. Обращаться ко мне надо так: пресветлый дор Халльрод.

Яннис легко поклонился в ответ и вновь уставился на тощего хмыря выжидающе.

— Вы разве не знаете, что младшим садиться без разрешения старших по статусу не разрешено?

Бляяя…

— Прошу прощения. Но, насколько я понимаю ситуацию, после гибели отца и брата мой статус изменился, пресветлый дор.

— Это так. Но пока вам не исполнится двадцать один год, за вас все решает опекун, а ему угодно, чтобы вы оставались младшим. Более того, с сегодняшнего дня ваш статус не изменится уже никогда, Яннис Несланд.

— Нес?.. — Яннис запнулся и сжал кулаки, а после перевел взгляд на довольного до крайности Титуса.

Несланд… Значит, что? Значит, он уже… окольцован? Но… как?! Та самая бумага, подписывать которую эти двое отправились, пока он и Альф сидели под лестницей? Или?.. Или даже саму свадьбу сыграли без него? Кровавая пелена нестерпимо горячего, как пламя ада, гнева накрыла Янниса, лишив его зрения и слуха. Он так долго сдерживал себя, так долго выжидал, присматривался и старался подстроиться. Так долго строил планы, решал, как ему быть, если вдруг… И все эти идиотские наивные построения обвалились в одну секунду. Разом. Вмиг. Из последних сил удерживая себя на краю ямы, заполненной гневом, как котел кипящим молоком, Яннис спросил:
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Как это стало возможно, дорогой дядюшка?

Титус пожал плечами:

— Я решил, что так будет правильно. Твой опекун наделил меня правом быть твоим представителем на бракосочетании. Дор Несланд свое согласие на брак с тобой сегодня подтвердил. Так что вот уже полчаса, как ты замужем, Яннис, и впереди у тебя первая брачная ночь, — Титус потер лапки так, словно собирался лично принять в ней участие.

Остро захотелось кого-нибудь убить. Можно двоих. Например, вот этих, сидевших с бокальчиками вина в руках. Свадебку, стало быть, празднуют, дело обстряпали и обмывают. Но куда, ****ь, этот ебучий дор Несланд смотрел? Ему что, после смерти жены вообще все в этой жизни по фигу? Он же знал, что в Несланд Эльц должен приехать не только Титус, чтоб ему собственным говном подавиться, но и жених. Так почему же он дал согласие на этот дикий брак с участием представителя — дора Титуса — вместо личного присутствия Янниса?!

Фокусная точка гнева теперь сместилась с двух мерзавцев напротив на этого долботряса с глазками наивного младенчика. Сука! У этих двоих, по крайней мере, какие-то цели в этом деле были, причем наверняка уважительные — корыстные, но что от всей этой дикости мог выиграть свежеобразовавшийся муженек? ****ь! ****ая всяко и разно *****! Слов не хватало уже даже в матерном. Яннис зарычал зверем, глянул так, что у Титуса вино плеснуло через край дрогнувшего бокала, и выкатился вон.

— Стой! — крикнул ему в спину дор Халльрод.

Яннис засмеялся. Неужели святой отец и правда рассчитывал, что его попискивания смогут кого-то испугать или тем более остановить? Волна гнева несла Янниса дальше, туда, где, судя по «данным» внутреннего радара, пребывал новоиспеченный супруг.

Обнаружился он в комнате, которая явно служила детской. Пресветлый дор Несланд, чтоб ему черти не ленивые в аду попались, сидел в широком мягком кресле. На коленях у него устроился Альф, а рядом на свободном кусочке сиденья умостилась хорошенькая девочка лет шести в платье с кружавчиками. «Их у него двое!» — подумал Яннис и внезапно вспомнил свой давний страшный сон, когда он был вроде как в армии, но в строю стоял в компании с двумя детьми…

Альф, увидев Янниса, радостно запищал и полез с коленей отца, явно намереваясь поближе поздороваться с новым знакомым. Девочка смотрела удивленно. Последним от книги поднял свои невероятные глаза христианского великомученика дор Несланд, но взбешенный Яннис теперь не увидел в его лице ни святости, ни детской наивности. Только вселенскую глупость. Потрепав подбежавшего Альфа по белобрысой голове, Яннис развернул его от себя и даже подтолкнул, придавая ускорение.

— Альф, бери-ка ты, парень, сестру, и идите прогуляйтесь. Нам… нам с вашим папочкой поговорить надо. Очень.

Несланд поднялся с кресла, при этом сразу став на полголовы выше Янниса.

— Вы?.. Вы, вообще, кто?

— Я?! — у Янниса в очередной раз потемнело в глазах от злости. Не имея больше сил терпеть и уже не думая о присутствующих детях, он шагнул вперед, ухватил Несланда за грудки и хорошенько тряхнул. — Кто я такой?!

Если бы не Альф, этот гад уже давно получил бы по зубам, а после пару раз по ребрам, но теперь приходилось сдерживаться. Изумление в глазах Несланда сменилось опасением, почти страхом, полным какого-то обреченного понимания. Он взглянул на притихших детей и ровно попросил:

— Альфи, Лута, вам пора ужинать. Ханна уже наверняка ждет вас. Идите.

— Но?.. — Альф придвинулся ближе.

Яннис зажмурился:

— Альфи, маленький, богом прошу, идите вы отсюда от греха подальше. Я тебе потом расскажу, что тут было.

— Ну ладно, — Альф пожал плечами и, развернувшись, двинулся к выходу.

Девочка осталась на месте:

— Вы будете драться?

— Нет, милая, — Несланд стряхнул с себя руки Янниса и улыбнулся. — Слышала ведь, этот юноша хочет поговорить. Иди.

Девочка наконец-то послушалась, но в дверях вновь обернулась и тихо сказала, глядя на Янниса:

— Я позову стражу.

Яннис кивнул, не сомневаясь ни минуты, что ее позвали и так. Причем сразу после того, как он ураганом вылетел из кабинета дора Халльрода.

Наконец дверь закрылась, Несланд повернулся и тут же поймал хороший апперкот снизу в челюсть. Грохнувшись на спину, он на мгновение замер, потом попытался подняться, но Яннис уже напрыгнул на него и, ухватив обеими руками за горло, пару раз хорошенько приложил затылком об пол:

— Значит, спрашиваешь, кто я такой, да? Значит, не знаешь?

— Я что, еще и всех наемных душегубов знать в лицо должен?

— Каких на хер душегубов? — Яннис так изумился, что даже ослабил хватку. Чем и воспользовался муженек.

Осознав, что его бьют, а не убивают, пресветлый дор вцепился в запястья Янниса и довольно легко оторвал его руки от себя. Приемы-приемами, но физически Несланд все же оказался гораздо сильнее.

— Таких! Которых уже двое было!

— Я не душегуб. Это ты, сука, мне всю жизнь испоганил!

— Что ты несешь? Я тебя вижу впервые, как я мог?..

— То-то и оно что впервые, ленивая ты задница! То-то и оно!

— Убери от меня свои ручонки, придурок. Если ты не за моей смертью пришел, то кто ты вообще такой, драконовы боги тебя побери, и кто тебе позволил вламываться сюда и пугать детей? Кто, я спрашиваю?!

— Это я тебя спрашиваю! — рычал в ответ Яннис, пытаясь освободить захваченные Несландом руки. Попытки извернуться и провести болевой захват ногами ни к чему не привели — долбаное платье перекрутилось и спеленало Янниса, аки младенчика. Он был в таком бешенстве, что, набрасываясь на Несланда, совсем забыл о своем «славном» одеянии. — Зачем ты это сделал, мудель царя небесного? А? Зачем?! Неужели хоть поговорить прежде нельзя было?

— Да отцепись ты от меня, зашибу ненароком!

— Еще кто кого зашибет, сволочь ты равнодушная.

— Да о чем?..

И в этот момент в комнату кто-то ворвался. Кто именно, Яннис увидеть не успел, потому как этот некто первым делом со всей дури приложил чем-то тяжелым ему точнехонько по затылку.


***



— Здор?во! — сказал черт и примостился на корточках рядом.

Смотреть на него было тошно, и Яннис оттолкнул гада от себя прочь, а после сел, уткнувшись лицом в сложенные на коленях ладони.

— Я что, снова помер? Очень в духе всего.

На душе было мерзко. И что за злоебучая судьба?

— Сам выбрал, — проскрипел черт совсем рядом и хихикнул на редкость пакостно. — Жил бы сейчас мышью, горя бы не знал. Или той толстой теткой. Отхватил бы себе муженька поебливей… Гм…

Яннис хмыкнул:

— С этим как раз проблем нет. Уже. Без меня меня женили и все такое.

— Уныние и тоска — это смертные грехи, — ангел положил легкую руку Яннису на плечо, но тот в раздражении стряхнул ее.

— А я всегда считал, что блуд — грех куда более тяжелый.

— Так то блуд! — ангел нравоучительно поднял вверх палец. — А у вас, мой друг, все по божеским законам, в освященном церковью браке.

Яннис прифигел так, что даже поднял голову:

— Это с каких же пор мужеложство церковью освящается?

— Нууу… Нравственные ценности — понятие гибкое…

— Ясненько, — Яннис кивнул. — Ну да, и как я сам не вспомнил об этом их удобном свойстве?
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Да не переживайте, вот увидите, все будет хорошо! Будете жить в согласии и благочестии. Детки, опять же…

— Что — детки? — Яннис прищурился.

— Хорошие, — очень честно сказал ангел и кивнул так энергично, что после пришлось подправлять съехавший на глаз нимб.

Черт хмыкнул и, извернувшись, смачно почесал себе спину — хрысь, хрысь, хрысь. Яннис передернулся и вздохнул с пристоном. В компании этих двоих прятать свои истинные чувства и изображать из себя супергероя было глупо. Напротив, можно было позволить себе честно пострадать. Вот только так, похоже, считал только сам Яннис.

— Что ты разнылся-то? — черт опять почесался, словно был не нечистью, а обычной блохастой собакой. — Достался тебе классный муженек — красавчик, еще поискать. Ебись и радуйся! И вообще, народная примета гласит: *** в жопу — счастье в дом.

Яннис попытался ухватить черта, чтобы вбить в него свою злость, которая так и осталась нерастраченной после слишком короткой и совершенно дурацкой драки с Несландом, но вдруг все поплыло, неожиданно навалилась мерзкая тупая боль, начавшая распирать черепушку, и он вдруг осознал, что лежит на полу детской в замке дора Несланда, а над ним ругаются несколько человек.

Бля. Значит, все-таки опять помер не до конца…

Яннис попробовал открыть глаза, но там, наверху, было слишком светло. Пришлось повернуть голову и только после повторить попытку. Осторожно приподняв одно веко, он тут же уткнулся взглядом в детское личико прямо напротив. Это был не Альф, а второй ребенок дора Несланда — девочка. Она лежала на животе под ногами увлеченных руганью взрослых, подложив под подбородок скрещенные руки, и в упор изучала Янниса.

— Привет! — сказал он ей шепотом и поморщился — в затылке тут же стрельнуло как из пушки.

— Привет! — так же шепотом откликнулась она. — Альф сказал, что ты жених папы.

— Был. Теперь — муж.

— Ты из-за этого драться полез? Тебя замуж насильно выдали?

— Точно.

— А я выйду только за того, за кого сама захочу.

Яннис вздохнул и попробовал открыть второй глаз. Получилось не сразу.

— Я тоже так думал.

— А почему ты не любишь нашего папу? Он хороший.

— Как тебя зовут?

— Лута.

— Меня Яннис. Или Ян. Как хочешь. Понимаешь, Лута, я не могу его любить или не любить. Я его только что увидел первый раз в жизни. Меня даже на саму свадьбу не позвали!

Девочка округлила ротик и вскинула бровки. Что-то варилось в ее голове под пушистыми русыми волосами. Яннис ждал, тем временем прислушиваясь к тому, что творилось над ним. А там продолжали орать. И громче всех вопил проклятый муженек. Так, словно задался целью добить Янниса если не кулаками, так интенсивностью звука, который ввинчивался в наверняка украшенную здоровенной шишкой голову бывшего майора Иртеньева жестоко и беспощадно.

— Драконовы боги, зачем надо было бить его так сильно?! А если он теперь умрет? Или идиотом станет?

— Он и так идиот, — орал в ответ дор Халльрод. — Особенно если судить по тому, как он себя смеет вести. Поднять руку на старшего! На супруга!

— И об этом я тоже хотел бы узнать поподробнее! Почему, если он сам здесь, я стоял перед алтарем с каким-то разряженным типом?

— Я попросил бы! — голос «дорогого дядюшки».

— Я же говорил тебе, Эйсон, — снова Халльрод, — это дор Титус, официальный представитель…

— Но мне же не с дором Типусом жить…

— Титусом.

— Да какая, к дракону, разница!

Яннис тихо засмеялся. Лута тоже ухмыльнулась.

— Ты забавный. Мне тебя жаль.

— Чегой-то?

— Дядя Халльрод сказал, что тебя выпорют завтра за то, что ты ударил старшего супруга.

— А что же сам супруг? Разве не ему решать в таком деле?

Лута пожала плечиками:

— Он вообще мало что здесь решает.

— А почему?

— Он хороший. А дядя плохой. А плохие всегда командуют хорошими.

— Эйсон, — резко выкрикнул над головами Янниса и Луты пресветлый дор Халльрод, — как я сказал, так и будет!

Девочка отвела глаза, а Яннис нахмурился. Что ж это за дом-то такой, в котором дети с младенчества узнают такую истину, которую поведала только что Лута? Что ж за муженек ему достался, который, будучи главой семьи, тем не менее позволяет распоряжаться всем какому-то левому дяде в сутане? И что теперь будет с ним самим? Он замужем! Господи боже мой! Это в голове вообще не укладывалось никак. Яннис раз за разом повторял это себе, но понимание так и не приходило. Словно не он. Словно не с ним. И как с этим жить дальше? Казалось, впереди еще как минимум полгода, за которые можно будет как-то наладить свою жизнь, выстроить ее так, чтобы ситуация, в которой он сейчас оказался, стала просто невозможна. Что же теперь?

Как сказал святоша, так и будет? Значит, порка? Ну нет. Он лучше умрет, чем позволит сотворить с собой такое. Будет биться до последнего, но в руки не дастся. Хотя… Опыт подсказывал, что против толпы солдат не выстоит никто. Кто-то да подберется ближе — или с сетью, или вот так, как сегодня, ударит по голове… Бежать? Тогда прямо этой ночью. Сегодня прикинуться немощным и больным, чтобы не сильно стерегли… Сегодня… Твою-то маму! Сегодня ж у него первая, ****ь, брачная ночь!

Бешенство снова вскипело в груди, и Яннис злобно уставился на дора Несланда, колонной возвышавшегося над ним. Словно почувствовав его взгляд, тот наконец-то замолчал и опустил свои невозможные глаза вниз, на распростертое тело. Нет, не на тело Янниса, как было подумал он, а на Луту, на которую чудом еще никто не наступил.

— Лута! Я же просил тебя побыть с Альфом!

— Мне с ним скучно.

Лута встала и расправила помявшееся платье.

— Ты большая и должна нести ответственность за него.
— Не буду.
Яннис вздохнул и с кряхтением поднялся на четвереньки. На него по-прежнему никто не обращал внимания. Дурдом на выезде, а не семейка. И слава тебе, Господи, что детей у него самого в прошлой жизни так и не случилось. Одуреешь с ними.
Он уже почти добрался до того самого кресла, в котором чуть раньше сидел его свежеиспеченный муженек с детьми, как в комнату влетел солдат:
— Господин! Господин! Кадехо! Кто-то оставил калитку открытой, и они прорвались во внутренний двор! А Стефан недавно видел, как юный дор Альф побежал на ту сторону, наверно, в стойла саримов!
Глава 13
3 декабря 2015 г., 19:22
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Разом переменившись в лице, Эйсон Несланд кинулся прочь из комнаты, за ним поспешили остальные. Остались только перепуганная Лута и Яннис, привалившийся больной головой к сиденью кресла, в которое сесть он так и не успел. Надо было вставать. И идти. Он-то Альфа найдет сразу. Да и что искать — вот он. Мелодия души чистая и звонкая. Путь к мальчику Яннис видел так же ясно, как узор на обивке кресла перед своим носом. Но поскольку в жилище своего благоверного (чтоб ему!) он еще совершенно не ориентировался, то сказать кому-то, как называется та часть замка, где пребывал этот мелкий хулиган, было невозможно.

Яннис стиснул зубы и поднялся, придерживая голову обеими руками, чтобы не отвалилась. Что ж так все удачно-то?.. Горели уши, чесался нос, в затылке дергало и стреляло.

— Лута, прошу тебя, иди к себе и никуда — слышишь? — никуда не выходи. Альфа мы найдем и спасем, тут можешь не сомневаться. Все. Иди. И я тоже… пойду.

Выпроводив девочку в коридор, он безошибочно направил ее в нужную сторону. Проследив за тем, как подавленная Лута закрыла за собой дверь, Яннис поволок себя в сторону выхода во внутренний двор. Как ни странно, то ли движение, то ли новая порция адреналина от страха за маленького Альфа, подействовали благотворно — идти стало легче, и Яннис даже смог без проблем спуститься по лестнице, пересечь холл и вывалиться в темный двор, освещенный редкими факелами.

В его дальнем конце, у низких хозяйственных построек, был шум и толчея. Люди кричали — кто-то яростно, кто-то так, что мороз по коже драл. Мучительно, словно от острой боли. В очередной раз почесав нос, Яннис поковылял туда же — внутренний радар указывал, что Альф тоже где-то там, в той стороне, где кто-то бился с врагом, а кто-то умирал, пораженный им.

Дед майора Иртеньева всегда говорил про внука, когда он вновь попадал в переплет, так: «Не парень, а сто рублев убытку». Похоже, Альф был из той же категории. И вот чего ему понадобилось на ночь глядя у саримов? Или где он там на самом деле?

Яннис был на полпути к месту схватки, когда плотная толпа солдат, чьи спины он до этого только и видел, расступилась, как-то вмиг распавшись на части. С людьми вообще происходило что-то непонятное, и вели они себя странно. Яннис даже не сразу понял, в чем дело, и только потом осознал — все они, как альпинисты, были связаны друг с другом веревками! Драконовы боги! Зачем? Как можно сражаться в такой вот связке? Яннис заковылял быстрее и вдруг замер, упершись, словно в стену, в тяжелый, направленный прямо на него взгляд красных злых глаз.

Животное было черным и огромным. И совсем не таким красивым, как то, что было запечатлено в камне перед въездом в Несланд Эльц. Скульптор кадехо явно польстил. Покрытая совсем не чешуей, а густой жесткой шерстью тварь была ужасна. Огромная пасть, полная острейших клыков, глаза, горевшие в темноте голодными яростными угольями, острые, как пики, уши, мощные лапы. Солдаты, воспользовавшись секундной передышкой, вновь сомкнули ряды, наставляя на кадехо длинные мечи и копья, зверь зарычал, и где-то в стороне ему откликнулся другой, а после и третий. Яннис отмер, как-то сразу придя в себя. Ясная мелодия души Альфа по-прежнему звала его, и он помчался в обход места схватки.

И совсем не в сарай с денниками саримов. Там тоже вопили люди и перепуганно кричали саримы, но Яннис отвлекаться не стал. Надо было найти и вытащить Альфа.

Мальчишка обнаружился в овчарне — по крайней мере, именно так определил для себя это место далекий от радостей сельской жизни майор Иртеньев. Альф сидел на сене в самом дальнем стойле, где отдельно ото всех обитала недавно окотившаяся* самка. Неподалеку на псарне гончие и волкодавы выли и метались, чуя близкое присутствие кадехо, а здесь все было тихо и мирно. Овца что-то меланхолично жевала, Альф играл с маленькими ягнятами.

— Альфи, — позвал Яннис негромко, и мальчик, улыбаясь, поднял голову.

— Смотри, какие хорошенькие.

— Вижу. Но нам пора идти. Там во дворе проблемы. Кадехо прорвались, и тебе надо в замок. К Луте.

Яннис решил ничего от мальчика не скрывать за разными глупостями, которые часто говорят детям, не желая их пугать. Альф в любом случае через минуту окажется во дворе и все увидит своими глазами. Но реакция юного дора Несланда оказалась совсем не такой, как можно было ожидать. Мальчик вдруг метнулся к изгороди стойла, схватил веревку, которой до этого наверняка привязывали овец, а после начал неловко обматываться ей сам.

— Что ты делаешь? — Яннис даже глаза вытаращил.

— Папа всегда говорит, что если появятся кадехо, надо привязаться к чему-нибудь, чтобы они не смогли сманить.

Ничего не понимая, Яннис схватился за голову и без того чугунно-тупую после удара. А Альф тем временем продолжал высоким перепуганным голоском:

— Кадехо, они смотрят… Знаешь, смотрят на тебя, словно со всех сторон… Словно у них много-много страшных красных глаз. И ты начинаешь их слушаться. Я сам видел, как люди шли к ним. Сами шли!

В висках у Янниса стреляло, в затылок словно кирпич засунули, нос по-прежнему нестерпимо чесался. Нос… Он ухватил себя за него и зарычал сквозь зубы. Идиот! Он же слышал и раньше это слово «сманили», ему же говорили, что кадехо наделены природной магией, у него ведь уже давно чешется нос — и что?! Он думает о чем угодно, кроме как о ментальном вторжении в свое сознание! Так вот почему солдаты, сражавшиеся с тварями, тоже все обвязались веревками! Чтобы удержать того, кто поддастся влиянию кадехо и захочет пойти к ним на съедение! Мать твою! На Земле о чем-то похожем Яннис читал только про змей, которые гипнотизировали потенциальную жертву, чтобы потом ловчее сожрать. Тут, в этом долбаном магическом мире, природа, как видно, пошла дальше и наделила кадехо не просто способностью к гипнозу, но магическим умением внушать…

Яннис прислушался к себе и уловил что-то вроде далекого фона. Наверно, именно так мог звучать в голове жертвы знаменитый «зов» вампиров, о котором столько понаписали разные земные авторы. Но тогда почему все люди в атакованном кадехо замке не кинулись прямо к кадехо в зубы? Понятно, почему это не сделал сам Яннис с его непрошибаемостью к любым ментальным воздействиям, но ведь и Альф, похоже, ничего пока не чувствует… Объяснить это можно было только тем, что звери либо оказались ментально слабы, либо умели влиять лишь на одного человека за раз. Обе гипотезы в качестве рабочих вполне годились. С остальным можно было разобраться позднее. Сейчас, пока кадехо не решили поужинать вместо опасных людей мирными овцами и не заявились прямо сюда, надо было вытаскивать мальчишку.

Он нетерпеливо выпутал было заспорившего с ним Альфа из веревки, подхватил его на руки и поволок прочь. Но когда они выбрались из загона, в широкие двери овчарни уже входил здоровенный кадехо. Яннис выругался. Черный монстр оскалил зубы и склонил голову набок, уставившись ему глаза в глаза. Недолго думая, бывший майор шарахнул по разуму зверя своим сознанием так, как некогда по мэтру Шуппе. Кадехо тряхнул головой и отступил, но не более. Причем скорее от неожиданности, чем оттого, что удар действительно достиг цели. Черт! Черт! Черт!
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Ссадив Альфа с рук и упихав его себе за спину, Яннис вытянул из ножен меч. Драконья сталь тускло сверкнула, зверь рыкнул, как показалось Яннису, издевательски, и медленно двинулся вперед и в сторону, обходя напряженного человека. Яннис стал поворачиваться следом за ним, но в какой-то момент замер, не желая оказаться спиной к распахнутому входу в овчарню. Он искренне надеялся, что кадехо заинтересуется скотиной, в страхе жавшейся в дальнем углу, но этого не произошло. То ли люди, по мнению зверя, были вкуснее, то ли опытная тварь, как и сам Яннис, не хотела получить врага в тылу.

Что произошло дальше, он так и не успел осознать. Альф за спиной как-то странно всхлипнул и вдруг двинулся в сторону кадехо, Яннис ухватил его за шкирку, и в этот самый миг тварь прыгнула… Огромное тяжелое тело, сплошь состоящее из мышц, опрокинуло разом и самого Янниса, и Альфа. Острые зубы клацнули у самого лица… А после из разинутой пасти хлынула кровь…

Из оцепенения Янниса вывел плач погребенного под тушей кадехо Альфа. Он завозился и столкнул зверя в сторону, одновременно вытягивая из его мощной груди меч. Крови сразу стало еще больше. Она била фонтаном из раны, растекалась по полу, пачкая идиотское платье младшего, а вот сам клинок был поразительно чист, словно и не он только что стал причиной смерти огромного магического зверя. Решив, что и об этом он подумает позже, Яннис с кряхтением поднялся на ноги, подхватил с пола плачущего Альфа и прижал его к себе свободной рукой:

— Не реви. Он сдох.

— Он не сдох. Он не может сдохнуть от честной стали. Папа всегда так говорит. Рана затянется, а он встанет и сожрет нас.

О как! Яннис на всякий случай отодвинулся чуть дальше, а потом пнул кадехо сапогом в бок. Но тот выглядел однозначно дохлым, и было совсем непохоже, что тварь сможет восстать из мертвых… Дела… Неужели магия драконова меча? Яннис тяжело вздохнул. Как же его все эти колдовские заморочки уже задолбали!

— Значит, у меня сталь особая, потому как этот — совершенно точно помер. Смотри сам.

Альф посмотрел и даже икать от страха начал. Прислонив меч на время к стене, Яннис вновь подхватил мальчика на руки. А после, вооружившись, двинулся к выходу. Надо будет позднее выбить кадехо клык и подарить его Альфу. На память. И как лекарство от страха, и как напоминание о том, что и самые кошмарные ужасы — конечны и даже смертны.

Ситуация во внутреннем дворе изменилась. На залитом кровью пространстве, где еще полчаса назад кипел бой, лежало несколько окровавленных тел, но солдатам удалось отжать кадехо к той самой калитке, в которую твари и ворвались. Интересно, какая скотина была так тупа и ленива, что не потрудилась ее как следует запереть? Яннис вздохнул. Хозяйство дора Несланда явно нуждалось в крепкой руке. И столь же очевидно было, что сам пресветлый дор стать этой самой «крепкой рукой» по каким-то причинам не сумел…

Добравшись до входа в дом, он сдал все еще плачущего Альфа на руки перепуганной Ханне, которая обнаружилась в комнате заоравшей благим матом при появлении Янниса Луты, и пошел назад. Встреченная им в коридоре служанка тоже убежала с визгом. Яннис, озабоченный совсем другим, ничего не понял. И только зеркало, мимо которого он ковылял на выход, показало правду — из серебристого стекла на него смотрел… монстр. Залитое кровью кадехо перекошенное лицо, некогда блондинистые волосы, теперь слипшиеся острыми кроваво-черными колючками, и на этом фоне — светлые, кажущиеся просто огромными глаза… Увидев такое, Яннис и сам бы заорал, как Лута или служанка, но от себя, как известно, не убежишь. Может, не умываться и таким вот и явиться в спальню к супругу на церемонию торжественного открытия первой брачной ночи? Ухмыльнувшись себе в зеркале, Яннис развернулся и поспешил обратно во двор. Но, как оказалось, у калитки его помощь была не нужна. Солдаты уже заперли ее и теперь стояли рядом, опустив оружие и приходя в себя.

Капитана Фьорнфельта среди них не было. Неужели убит? Убрав меч в ножны, Яннис двинулся в центр двора, туда, где лежали тела. Пятеро. Слишком большая плата за чью-то забывчивость или преступное раздолбайство. Какими бы умными, коварными или магически подкованными ни были кадехо, дверные замки они отпирать сами вряд ли умели. А значит, кто-то это сделал за них. Кто, скорее всего, уже не выяснишь. А вот ситуацию с дисциплиной в гарнизоне в целом следовало изменить раз и навсегда.

Яннис уже почти добрался до первого тела, намереваясь убедиться в том, что человек действительно мертв, а не ранен, когда из распахнутых дверей сарая с саримами вновь раздались крики.

— Да чтоб вам пусто было! — заорал Яннис и побежал туда.

****ское платье, тяжелое от пропитавшей его крови кадехо, путалось в ногах и шлепало по голенищам сапог. Яннис подхватил его за подол, будто кокетливая горничная в костюмном фильме, и прибавил шагу. Сзади топали солдаты, тоже услышавшие шум. Но они еще были на полпути, когда Яннис уже влетел в широкий проем ворот, приспособленный для того, чтобы в них мог проехать всадник на сариме. Открывшаяся ему картина могла бы показаться забавной, если бы это было кино, а не жизнь. Пресветлый дор Халльрод и благородный дор Титус заперлись в свободном деннике, где и сидели, пуча глаза и разевая рты. А вот свежеиспеченный муженек Янниса замер в проходе, выставив перед собой меч. Прямо напротив него, рыча и хлопая себя по бокам длинным тяжелым хвостом, стоял кадехо.

На мгновение Яннису показалась исключительно перспективной мысль позволить твари сожрать «дорогого супруга». Был муж и не стало! Прекрасное решение всех проблем! Но это было как-то… нечестно и неправильно. Яннис вздохнул и вновь вытащил меч дора Тарона из коротких магических ножен.

— Собачка, иди сюда! — позвал он и присвистнул.

Несланд, напряженный как струна, заметно вздрогнул, словно выходя из транса. Кадехо лениво повернул голову.

— Иди. Я, ей-богу, вкуснее, чем этот придурок, — продолжил Яннис и поманил тварь пальцем.

Кадехо хлестнул себя по бокам хвостом и отвернулся, вновь уставившись на дора Несланда. Яннис осмотрелся. Рядом с денником валялась старая подкова. Подняв, он запустил ее в сторону зверя. Не попал, но еще раз на время оттянул его внимание на себя.

— Не стойте столбом, пресветлый дор! Быстро в денник и запритесь!

— Нет. Мой сын…

И в этот момент зверь прыгнул. Несланд рухнул навзничь и, выпустив уже бесполезный меч, обеими руками ухватил кадехо за горло, пытаясь удержать на расстоянии от себя его кошмарную пасть. Не медля больше ни секунды, Яннис подскочил к твари и с размаху погрузил свой сегодня уже исправно послуживший меч ей в левый бок между ребрами. Кадехо взвыл коротко, дернулся и сдох. Но Яннис на всякий случай, выдернув меч из его тела, проткнул зверя еще пару раз, а после пнул его сапогом, сталкивая с распростертого на полу Эйсона Несланда. Тот смотрел ошеломленно. И глаза его опять стали не сосредоточенными и злыми глазами воина в момент боя, а наивными голубыми лу?палками. Яннис сплюнул, сунул по-прежнему совершенно чистый меч в ножны и пошел прочь. Что сын, то и отец — те же «сто рублев убытку». А туда же — старший!

Яндекс Игры
РЕКЛАМА
•
16+

Проверьте, на сколько хорошо вы знаете кошек
Подробнее



Теперь следовало позаботиться об убитых и раненых. Приказать отмыть брусчатку двора и учинить расследование по факту допущенного рас****яйства. Он же теперь тут, блин, хозяин? Муж пресветлого дора Несланда, чтоб ему, не так ли? Да, младший муж, но Яннис был уверен — такая мелочь казнить и миловать ему сейчас никак не помешает.

Он разрезал собравшуюся в воротах толпу из солдат и прислуги, как горячий нож масло, а после обернулся и скомандовал — негромко, но так, что его услышал каждый:

— Тела со двора убрать. Раненым оказать помощь. Мертвых обиходить и приготовить к похоронам. Капитана Фьорнфельта, если он жив и в состоянии ходить — ко мне. И еще. Ты, — Яннис ткнул пальцем в солдата, стоявшего относительно недалеко и имевшего не такой обалделый вид, как у остальных. — Ты возьмешь себе помощников и выкинешь в пропасть за стены замка трупы кадехо. Одна тварь здесь, вторая в овчарне. У той, что в овчарне, вырвать самый большой клык. Его помоешь и отдашь мне. Все понятно? Выполнять.

Повисла тишина, в которой стало отчетливо слышно, как где-то в стороне плачет женщина. Никто не шевельнулся. Яннис прикрыл глаза, пытаясь удержать рвавшееся наружу бешенство, и рявкнул уже в полный голос:

— Выполнять, я сказал!

Голова тут же загудела, как набатный колокол, и Яннис застонал сквозь зубы, прижимая пальцами виски. Что бы он стал делать, если бы его не послушались, было непонятно, но тут во дворе все-таки началась какая-то движуха. Первыми опомнились слуги, привыкшие подчиняться любому приказу. Они засуетились, двинулись, начали переговариваться. Их действия вывели из ступора и солдат. К тому моменту, когда из дверей сарая показались дор Несланд в сопровождении Халльрода в перепачканной чем-то коричневым сутане и все еще очень сильно перепуганного Титуса, мертвых с недавнего поля боя уже унесли, над двумя ранеными хлопотала решительная женщина, назвавшаяся местной знахаркой, а четверо солдат во главе с тем самым, которого выбрал Яннис, уже вытаскивали из овчарни труп кадехо.

Дор Несланд выглядел скверно. Его безумный, полный отчаяния взгляд шарил по сторонам, и Яннис вдруг со стыдом понял — он не сказал отцу, что его сын в безопасности. Таить эту информацию было слишком жестоко. И Яннис шагнул ближе к ненавистной троице.

— Что с твоим лицом, дорогой племянник? — заговорил первым Титус, тараща глаза. — Ты выглядишь ужасно.

— Это сейчас, конечно, важно, — очень серьезно кивнул Яннис и посмотрел на… Язык не поворачивался назвать этого человека «мужем», но факты, чтоб им, на этот раз оказались штукой еще более упрямой, чем обычно. — Дор Несланд, я все еще рассчитываю на разговор с вами в более… спокойной обстановке. А пока просто хочу сказать, что с Альфом все в порядке. Я нашел его и передал на попечение Ханне в самом начале всего этого безобразия.

Невероятные глаза Эйсона Несланда распахнулись, потом заморгали быстро-быстро, а после он шагнул к Яннису и просто молча обнял его. Тот замер столбом, чувствуя себя до крайности неловко.

К счастью, именно в этот момент ворота замка со скрипом распахнулись, и в них влетело несколько всадников во главе с капитаном Фьорнфельтом. Он придержал сарима и с изумлением осмотрел окровавленный двор, откуда как раз осторожно выносили перебинтованных раненых, а после тело кадехо, которое солдаты проволокли мимо него в сторону лестницы, ведшей на стены замка. Воспользовавшись этим событием, Яннис выскользнул из смутивших его до крайности объятий и повернулся к вновь прибывшим.

— Что за?.. — начал было Фьорнфельт, но заткнулся и уставился на группку, которую образовали хозяева замка и примкнувший к ним Титус.

Спешившись, он пошел было к ним с явным намерением задать очевидные вопросы, но был перехвачен на полпути мальчишкой-слугой, который дернул его за рукав, а после зашептал что-то на ухо, при этом периодически указывая рукой в сторону Янниса. Капитан выслушал его, кивнул, усмехнувшись, и, сделав еще несколько шагов, раскланялся не без язвительности в жестах:

— Пресветлый дор Несланд. Пресветлый дор Халльрод. Благородный дор Моберг. Младший…

Яннис прищурился нехорошо. Это подчеркнутое разделение по статусам и то, что он не удостоился даже того, чтобы быть названным по имени, покоробило.

— Что здесь произошло? — распрямившись, Фьорнфельт быстро обежал всех внимательным взглядом.

Эйсон развел руками. Халльрод разинул рот. Титус вскинул брови…

— Нападение кадехо, — отрезал Яннис, — которое стало возможно в том числе и по твоей вине, капитан.

Яннис понимал, что обвинение было сильным и не совсем справедливым. Но хорошая встряска всей этой богадельне была совершенно необходима. Фьорнфельт стиснул рукоять меча и собственные зубы так, что Яннису послышался хруст.

— Мне сказали, — проскрипел он задушенно и откашлялся, — ты что-то лепетал о том, что срочно желаешь меня видеть, но я даже не предполагал…

Яннис нетерпеливо отмахнулся:

— Хватит! Погибли люди! Твои люди, а тебя в это время где-то черти носили! Где ты был?

— Я не обязан…

— Теперь обязан! Знаешь, я тут совершенно случайно выяснил, что уже часа два как ношу фамилию Несланд. Так что теперь я, хоть и по-прежнему младший, но тебе все же господин. А потому встань ровно и слушай, что тебе говорят. Сил у меня нет еще и с тобой, капитан, препираться. Какая-то скотина так приложила меня по башке, что того гляди мозги через уши вытекут. Узнаю кто, кишки выпущу. А теперь просто ответь мне — где ты был, когда на замок напали кадехо?

Фьорнфельт дернул щекой и потупился:

— Я получил приказ от пресветлого дора Халльрода съездить…

— Стоп. Разве не ты говорил мне, что гарнизоном замка командует пресветлый дор Несланд?

— Все так. Командует, — в голосе капитана послышалась скрытая издевка.

— Тогда какого хрена ты выполняешь приказы посторонних лиц?

— Позвольте, — начал было «дядя» Халльрод, но Яннис ничего и никому этим вечером позволять не собирался.

— С этого момента, — он повысил голос, и звук его отразился от стен, вспугнув устроившихся ночевать на башнях замка птиц. — С этого момента ты будешь выполнять команды, которые тебе поступят только от пресветлого дора Несланда. Или от меня, поскольку ему, как мне теперь очевидно, заниматься такими вещами совершенно недосуг. Более того, теперь непосредственным командиром гарнизона замка назначаешься ты, капитан. Теперь только ты несешь ответственность за то, как себя ведут, как выглядят и как воюют твои солдаты. И с тебя за это будет спрос. Это ясно? — Фьорнфельт выглядел странно, но ситуация его совершенно явно устраивала, а потому он лишь смешливо вздернул брови и кивнул. — Возражений нет? — Яннис повернулся к дору Несланду.

Судя по выражению лица, они совершенно точно были у дора Халльрода, но что-то сказать он просто не успел — Эйсон Несланд вдруг улыбнулся и кивнул. Яннис, на мгновение буквально ослепленный увиденным, отвернулся, тряхнул головой, совершенно забыв, что делать этого не стоило — боль тут же плеснула из затылка в виски — и вновь уставился на замершего перед ним высоченного капитана Фьорнфельта.

— Возражений нет. Господин мой старший муж, — невольно передразнивая интонации Гюльчатай, продолжил Яннис, — сказанное мной утвердил. Тогда слушай первый приказ. Сегодня, после того как дор Халльрод велел тебе уехать из замка, а ты его почему-то послушался, ничего не доложив своему командиру, кто-то открыл калитку, через которую во внутренний двор проникли кадехо. В результате, повторюсь, погибли люди, и чудом уцелел юный Альф Несланд, — Фьорнфельт вскинул было опущенные глаза, и Яннис ответил ему таким же серьезным взглядом. — И я хочу знать, кто это сделал. А после сам, не полагаясь на мягкосердечие дора Несланда, которым вы все, судя по всему, привыкли пользоваться, решу судьбу этого человека. С этим тоже, надеюсь, все ясно, и возражений не имеется?
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Фьорнфельт кивнул, и глаза его стали как щелки, а на щеках заходили желваки. Горе-супруг Янниса последовал его примеру и тоже кивнул, а после спохватился и покачал головой. Яннис перевел это так: да — все ясно, нет — возражений не имеется.

— Прекрасно. И тогда последнее, третье, капитан. Наша завтрашняя утренняя… гм… разминка в свете последних событий переносится. Боюсь, я не в форме, — Яннис коснулся рукой гудевшего затылка.

— Да какие утренние разминки, мой юный дор? — Халльрод мстительно хмыкнул. — У вас ведь сегодня первая брачная ночь! А утром вас будут пороть по моему приказу за поведение, недостойное младшего мужа. Так что, боюсь, завтра вам и ходить-то тяжеловато будет, не то что… гм… разминаться.

Укус был так себе, исподтишка, но стоило запомнить — дор Халльрод не просто скотина, но к тому же скотина злопамятная и мстительная. Яннис, совершенно уверенный в том, что проблема не стоит выеденного яйца и разрешится вот прямо сейчас, одним коротким словом «нет» из уст мужа «старшего», которому он только что спас жизнь и сына, подмигнул явно шокированному Фьорнфельту и вопросительно вздернул бровь:

— Что скажете, Эйсон?

Дор Несланд отрицательно закрутил головой, задвигал руками, словно отталкивая от себя что-то…

— Как я сказал, так и будет, — негромко напомнил дор Халльрод, и Яннис увидел, как эти слова ударили в его супруга, словно бронебойный снаряд под башню танку, попавшему в засаду в чеченских горах.
Пресветлый дор Несланд вздрогнул всем телом, выпрямился и, пряча глаза, произнес свое короткое слово:
- Да.
Глава 14
5 декабря 2015 г., 12:56
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Яннис, шокированный до глубины души, замер, всматриваясь в лицо дора Несланда. Глаза у того были по-прежнему потуплены. Уши пылали.

— И кто же будет моим палачом?

«Благодарный» супруг не ответил. Лишь желваки играли у него на бледных щеках. Халльрод усмехнулся:

— А вот хоть бы и наш новый начальник гарнизона капитан Фьорнфельт…

— Прошу простить, пресветлый дор, не обучен. Это не входит в мои должностные обязанности, — лицо капитана сделалось простым, как топор, и таким же жестким.

Халльрод поизучал его несколько секунд, недовольно пожевал губами и махнул рукой в сторону столпившихся рядом солдат:

— Ну так назначьте кого-нибудь!

Фьорнфельт, сохраняя на лице то же самое «топорное» выражение, развернулся к разномастной толпе:

— Кто-нибудь желает завтра утречком высечь младшего мужа нашего господина?

— А за что? — донеслось откуда-то из самой гущи.

Фьорнфельт вновь обратил взгляд на пресветлых доров и вопросительно вскинул бровь. Халльрод распрямил плечи и шагнул вперед, встав рядом с капитаном. Пошарив по толпе глазами, словно в поисках чего-то, он выкрикнул:

— За поведение недостойное младшего! Пресветлый дор Яннис посмел поднять руку на своего старшего супруга. Ударил его.

— Бьет — значит, любит, — донеслось из толпы, и солдаты заржали, толкая друг друга локтями.

Несланд молчал, по-прежнему глядя в землю. На душе у Янниса было так пакостно, что не хотелось ни говорить, ни что-то доказывать, ни даже сопротивляться. Вот прикажи сука Халльрод его пороть прямо сейчас, он бы и пальцем не шевельнул против… Наверно.

Пауза затягивалась. Фьорнфельт с кривой ухмылкой вновь спросил о наличии желающих примерить на себя роль палача, но таковых не нашлось. Более того, люди постепенно начали расходиться, переговариваясь и косо поглядывая на Янниса и тех, кто стоял с ним рядом.

— Добровольцев нет, — Фьорнфельт обозначил поклон в сторону пресветлого дора Халльрода. — А приказывать не имею права. Не заплечных дел мастерами служить нанимались.

Халльрод смотрел на капитана со злостью и предупреждением, но лицо Фьорнфельта хранило все то же непрошибаемое выражение, к которому теперь добавилась и доля иронии. Так здоровенный волкодав мог бы наблюдать за мелкой салонной собачонкой. Титус, следивший за развитием событий с неприкрытым любопытством, хмыкнул. Халльрод нервно дернул тощей шеей:

— Тогда я лично накажу вашего младшего, Эйсон. Или вы предпочтете провести экзекуцию сами?

— Нет, — сказал дор Несланд и обхватил себя за плечи руками, словно так хотел унять охватившую его дрожь. — Нет! НЕТ! Никогда ничего подобного в моем Доме не было! И не будет! — Несланда колотило все сильнее. Он уже слова-то выговаривал с трудом — так тряслись губы и цеплялись друг за друга зубы. — Не было и не будет! Все слышали?!

— Да, — тут же подтвердил капитан Фьорнфельт и повторил в полный голос — так, что звук разнесся по всему внутреннему двору: — Никаких порок не было и не будет. Так сказал наш господин.

— Эйсон! — выкрикнул Халльрод и уже собрался произнести еще что-то, но тут Несланд, у которого его странный припадок сделался еще сильнее, вдруг упал на землю и забился в судорогах, закатывая глаза. Из уголка его рта побежала кровь.

Началась суета. Хозяина замка подняли на руки и перенесли в дом — в его спальню на втором этаже, расположенную, как понял Яннис, в непосредственной близости от детских. Вновь вызванная знахарка заохала и велела немедленно послать нарочного в город, где наличествовал практикующий маг-лекарь.

Про Янниса и порку все забыли…

Можно было бы вздохнуть с облегчением, но супруга-«сто рублев убытку» почему-то было чертовски жаль. Яннис стоял в углу, чтобы не мешать знахарке и суетившимся слугам, которые по ее приказу приносили то одно, то другое, смотрел на разом посеревшее и постаревшее лицо этого дуралея и думал о том, что его муж (старший, блин!) еще, на самом деле, совсем молоденький — лет двадцати пяти, не больше, и по этой причине наивный и глупый, и жизнь его не трепала, как следует, а если и трепала, то совсем не закалила, а, скорее, надломила, и рана эта совсем свежа и все еще причиняет острую боль…

Стоять и вот так жалеть дора Несланда было глупо. Нужно бы не о нем, а о собственном положении думать и решать, как быть дальше. Но Яннис стоял и жалел, пока оставались силы. А после ушел, никем не замеченный. Помочь он все равно ничем не мог. Выйдя в коридор, он свернул направо, и сам не заметил, как закруглился в комнату к детям. Да и куда еще ему было идти в этом совершенно чужом доме, в котором он тем не менее уже успел обзавестись супругом, подраться с ним, получить по башке, убить парочку кадехо и чудом избежать порки?

В детской было тихо и покойно*. Ханна читала, пристроив на носу очки с толстенными линзами. Дети слушали. И так увлеченно, что тихое появление Янниса прошло для них незамеченным. Он присел к стене у двери прямо на пол и обхватил себя руками за колени. Все еще болела голова — но уже как-то тупо, привычно. И тянуло в животе — в последний раз он ел что-то на постоялом дворе днем. И было это, как казалось теперь, сто лет назад. Проклятое платье начало подсыхать и теперь стояло колом и даже как-то хрустело, сминаясь. Лицо и кожа головы под слипшимися от крови кадехо волосами нестерпимо чесались, и Яннис твердо знал, что виной тому не магическое внушение, а банальная грязь. Ему требовалось помыться, постирать и хоть что-нибудь съесть, но опять в этом проклятом доме никто и не подумал позаботиться о его нуждах.

Можно, конечно, было бы самому сходить распорядиться и о том, чтобы ему погрели воды, и об ужине, но сил ни на что не было совсем… Больше всего хотелось уснуть прямо здесь, свернувшись клубочком на полу — лишь бы не идти никуда, только бы не шевелиться и ничего не делать.

Ханна закончила читать, громко захлопнув книгу, и этот резкий звук разбудил Янниса, который только в этот момент понял, что, кажется, действительно задремал.

— Теперь молоко с пряником и по кроватям.

Услышав про молоко и пряник, живот Янниса окончательно взбунтовался и потребовал себе пропитания долгим и громким бурчанием.

— Ой, — сказала Ханна и вытаращила свои и без того огромные из-за толстых линз глаза, которые теперь, казалось, полностью заполнили собой стеклянные выпуклости.

— Яннис! — завопил Альф и подскочил на ноги. — Ты такой смешной! Папе надо тебя нарисовать таким.

Лута подошла ближе и присела на корточки:

— Что с тобой?

— Устал, перепачкался, оголодал и вконец измучился.

— Бедный, — Лута было протянула руку, но отдернула ее в последний момент, сморщившись. — И некому о тебе позаботиться.

— Некому, — подтвердил Яннис и вздохнул, почти всхлипнул — так себя неожиданно стало жалко.

— Вам бы переодеться и для начала хотя бы умыться, — поджимая губы, сказала Ханна.

— Да я бы с радостью, — Яннис пожал плечами. — Вопрос — где? И во что? Потому как никто мне комнату мою не показал, если такая для меня вообще была предусмотрена. Да и где мои вещи, я понятия не имею.

Конечно, он в некоторой степени кривил душой. Где его сумка, Яннис видел прекрасно. И, скорее всего, она была как раз в комнате, которую выделили для будущего супруга главы Дома по приезде, так что найти ее не представляло труда. Но все это оставалось лишь предположением. А чем его подкрепить, было непонятно. Все оказались слишком заняты этим дураком непутевым — пресветлым дором Несландом. Что, интересно, скажет вызванный из города лекарь о том странном приступе? Ведь до него впечатления тяжело больного человека Эйсон совсем не производил. Скорее, человека, измученного жизнью. «Или собственной глупостью!» — постановил Яннис и начал с кряхтением вставать.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Некоторое время он размышлял, надо ли сообщить детям, что их отец заболел, но потом решил, что это преждевременно. Да и хватит им на сегодня страхов и переживаний. Утро, как известно, вечера мудреней.

— Пойдем, — сказал Альф, — я провожу тебя до купален. Это там, где ты меня мыл, но ты точно заблудишься.

— А мы с Лутой позаботимся о том, чтобы вас чем-нибудь накормили, — Ханна тоже поднялась со своего места и отложила книгу. — Не совсем понимаю, почему распоряжения такого рода не отдал сам пресветлый дор Несланд, но…

— Он сражался с кадехо и тоже устал, — Альф возмущенно всплеснул руками.

— Да, — подтвердил Яннис и кивнул. — Совершенно верно.

Альф улыбнулся, запрыгал, словно заводной чертик, и поволок Янниса за собой. Минут через сорок тот уже сидел, поджав ноги, в той самой бадье, где не так давно сам купал мальчика. Альф порывался ответить «симметричными мерами», но, на счастье Янниса, вскоре в купальню явился слуга, который поставил на высокий табурет рядом с купелью тарелку с прекрасными бутербродами из толстых кусков хлеба и не менее толстых ломтей копченого мяса, и пузатый кубок с каким-то пенным напитком. Сгрузив все это, он забрал Альфа с собой — мальчика звала Ханна, чтобы уложить в постель.

Яннис вздохнул с некоторым облегчением и потянулся к кубку. Понюхав его содержимое, он с сожалением отставил напиток. Питье явно было алкогольным, а Яннис уже имел возможность убедиться, что его новое тело, в отличие от старого, тренированного в том числе и по этой части, на выпивку реагировало очень остро — срубалось буквально от одной рюмки. Перспектива выглядела весьма привлекательной, но не сегодня и не здесь. Так что Яннис выплеснул питье в дыру в полу, предназначенную для стока, и налил в кубок чистой воды из кувшина для ополаскивания после мытья.

Сначала он смыл с себя кровь и пот. И как-то сразу повеселел, словно вместе с ними с него стекли и усталость с плохим настроением. А потом просто сидел, поедая бутерброды, и жмурился от удовольствия. Появившийся слуга — уже другой, не тот, что приносил еду — притащил длинную до пола ночную рубашку с игривыми кружавчиками у ворота и такой же длинный халат.

Рубашку Яннис предпочел проигнорировать, а в халат — тяжелый, пушистый и уютный — закутался с удовольствием. После тот же слуга проводил его в предназначенную для «младшего супруга хозяина» комнату. Она соседствовала с покоями Эйсона и даже сообщалась с ними дверью — ничто не могло стать препятствием на пути любви, твою мать! Но самым любопытным в этой самой двери было то, что если со стороны комнаты младшего мужа никакого замка не наблюдалось, то с обратной стороны имелась щеколда. Правда, не задвинутая. В этом Яннис убедился, когда приоткрыл дверь, чтобы в щель посмотреть, как там дела у этого припадочного.

Разница в статусах, так сказать, в наглядном виде. Если старший супруг в любой момент мог заявиться в комнату к младшему и оприходовать его зад, то младший, возжелай он любви и дружбы в тот момент, когда старший того не хотел, должен был потерпе-е-еть. Интересно, кто в этой комнате жил раньше? Покойная супруга Эйсона Несланда? Женской комната совсем не выглядела. Скорее, совершенно безликой и необжитой… Значит, специальная, предназначенная для младшего, которого у «дорогого супруга» пока что не было. Яннис скривился и снова приник к щели.

Пресветлый дор Несланд все еще неподвижно лежал в кровати, а над ним в прямом смысле этого слова колдовал какой-то крендель в мантии того же образца, что носил магистр Шуппе. Рядом в кресле сидел дор Халльрод. Более в комнате никого не наблюдалось. Что-то во всем этом Яннису остро не понравилось, но вмешаться в действо повода не нашлось, как, впрочем, и желания. И даже подслушивать было неинтересно, потому что над кроватью больного висела глухая могильная тишина. Передернувшись, Яннис бесшумно прикрыл дверь и отправился на боковую.

Однако сон не шел. Мысли, как блохи, скакали с одного на другое. То Яннис вспоминал, как Несланд оговорился и обозвал Титуса Типусом, и невольно при этом улыбался, то думал думы куда более тяжелые. Например, о том, что за странный народ населяет Несланд Эльц. Играются все в какие-то дурацкие статусные игры, суют нос в чужую спальню, норовят устроить показательную экзекуцию, а о главном Янниса так никто и не спросил, не захотел узнать, как он ухитрился прирезать двух кадехо, которые до этого момента считались неубиваемыми. Или Альф был не прав, и тварей можно убить не только драконьей сталью и магией?

Он уже почти заснул, когда в дверь его комнаты — ту, что выводила в коридор, а не в спальню полудохлого супруга — поскреблись. Яннис только запалил свечу и потянулся к брошенному рядом на стул халату, как створка, также лишенная задвижки изнутри, бесшумно открылась, и на пороге замер улыбающийся дор Титус.

— Я пришел узнать, как ты устроился, Яннис.

— До самого последнего времени все было хорошо.

Титус улыбнулся еще шире и, прикрыв за собой дверь, проследовал к тому самому креслу, на котором лежал халат Янниса. Сдвинув его в сторону, он уселся и вольготно закинул ногу на ногу, демонстрируя прекрасно пошитый сапог.

— Нам надо серьезно поговорить, младший.

Яннис, лишенный возможности одеться, подбил подушки повыше и устроился поудобнее. А что? Вон, французские короли, как пишут, принимали посетителей даже сидя на горшке. Чем он хуже? В кровати — значит, в кровати.

— Слушаю вас, дядя.

— Называй меня по имени — Титус.

«Типус!» — мелькнуло в голове, и Яннис потупился, пытаясь скрыть улыбку. «Дорогой дядя» расценил его движение иначе.

— Не стесняйся. Меня не надо стесняться. И потом, ты такой красивый, Яннис. Я удивлен, насколько мало это оценили здесь, в Несланд Эльце.

— Может, потому, что вы сами на любование мной им времени совсем не оставили, дядя? Хлоп — и замуж. И я вообще не понял, что это был за странный жест с вашей стороны. Вроде речь шла совсем о другом.

— Тебе не о чем беспокоиться, Яннис! Главное, не лезь на рожон, не напрашивайся на новое наказание, которого ты сегодня чудом избежал. Что это тебе ударило в голову начать командовать?

— Кто-то же должен, — Яннис вскинул брови.

Титус в ответ хмыкнул:

— Да уж, твой батюшка, пусть драконовы облака ему будут пухом, за то, что творится здесь, голов бы поотрывал немало…

— И был бы прав.

Титус кивнул:

— Не спорю. Но ты не в том положении… — Титус пошевелил пальцами, подбирая слова, но после оборвал сам себя, сменив тему. — Ладно, сейчас не об этом. Помни, я целиком и полностью на твоей стороне и сделаю все, что смогу, для твоего благополучия. Не испорти все своим поведением. И отдай мне свой меч. Младшим мечи вообще не положены.

Яннис усмехнулся. Меч лежал у него под подушкой, соседствуя с королевским кольцом. Теперь, когда в ножнах он стал совсем коротким, держать его рядом с собой стало даже удобнее.

— У меня нет меча, только нож, дядя.

— Но я же видел, — Титус пошарил глазами по комнате, ничего, понятно, не нашел и вновь уставился на «племянника». — Мне вообще показалось…

— У страха глаза велики, — усмехнулся Яннис и скрестил руки на груди.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Щеки Титуса окрасились нежно-розовым.

— Зачем ты пришел так поздно, дядя?

— Я же сказал — проведать тебя, посмотреть, как ты устроился…

— У меня все хорошо, спасибо. Теперь я могу уже спать? Очень хочется.

Глаза «дорогого дяди» плотоядно вспыхнули, и он склонился вперед, чтобы стать ближе к лежавшему в кровати Яннису:

— Я был бы непрочь провести эту ночь с тобой, младший. Раз уж твой супруг не в состоянии сегодня выполнить свой мужской долг… — Титус пересел из кресла на кровать и через одеяло погладил Янниса по бедру. — Уверен, с твоим темпераментом тебе уже не хватает…

В дверь постучали. Титус подпрыгнул как ужаленный и мгновенно пересел обратно в кресло.

— Войдите! — с трудом сдерживая нервный смех, крикнул Яннис.

Кто там, интересно, притащился? Кузнец? «Она ведь не одна придет, она с кузнецом придет…» Нет, они совершенно точно тут все с ума посходили!

Дверь открылась, и в нее торжественно ступил пресветлый дор Халльрод в новой, совершенно чистой сутане.

— Вы, я вижу, не один, Яннис…

Титус поднялся с кресла и отвесил легкий поклон:

— Решил поддержать племянника в столь сложный для него период, святой отец.

— Да, период действительно непростой…

— Как чувствует себя мой супруг, что с ним вообще приключилось? — вопрос этот Янниса действительно интересовал, а потому прозвучал искренне.

Титус покосился на него с некоторым удивлением и даже восхищением, явно решив, что младший демонстрирует чудеса актерского мастерства.

— Спит. Все в порядке. Завтра и не вспомнит об этом приступе. Нервы. Он вообще человек крайне тонкой душевной организации… Мда… Собственно, я пришел не за этим, мой юный дор. Сегодня обстоятельства сложились так, что вам удалось избежать заслуженного наказания. Настаивать на его выполнении я не стану. Но это на первый раз. Более таких поступков я не потерплю. Вы младший и должны целиком и полностью быть в подчинении у своего супруга…

«Который в полном подчинении у тебя, скотина, — мрачно подумал Яннис. — Кстати, очень хотелось бы понять, чем ты его так держишь, что он словно собачка на поводке бегает».

— Завтра, я уверен, пресветлый дор Несланд уже будет достаточно здоров, чтобы скрепить узы вашего брака общей постелью. Хотелось бы думать, что новых проблем с вами, Яннис, не возникнет, и вы выполните свой супружеский долг покорно, как полагается младшему. Надеюсь, вы в курсе того, в чем он состоит, и мне не придется звать солдат для того, чтобы мой зять мог вступить в свои супружеские права.

— Думаю, что это вообще не ваше дело. Что и как нам делать в кровати, мы разберемся сами. Без советчиков, заинтересованных зрителей и уж точно без солдат. Групповушка в присутствии зрителей в мои планы не входит.

Титус хмыкнул. Щеки Халльрода запылали — в точности так, как недавно у «дорогого дядюшки».

— Я вас предупредил, мой юный дор. До меня доходили слухи о вашей распущенности и развращенности. Уверен — всему виной ваша красота… Она слишком вызывающа! Вы позволяете себе показывать голый торс… Даже сейчас, лежа в кровати… А святой Вазилеос не зря учил, что мужские соски так же порочны, как и женские, и так же могут совратить с пути…

— Святой кто?! — Яннис даже с подушек привстал, из-за чего одеяло сползло еще ниже.

Халльрод сглотнул, резко повернулся и двинулся на выход. Но на пороге все же нашел в себе силы развернуться и обратиться уже не к Яннису, а к Титусу:

— Думаю, дорогой родственник, вам тоже стоит уйти. Время позднее, а репутация младшего мужа моего зятя должна быть незапятнанной. Хотя бы в глазах слуг.

Титус вскинул голову:

— Вы что же, подозреваете меня?..

Яннис все-таки захохотал. И хохотал до тех пор, пока тяжелая дверь за обоими спорщиками, которые рычали друг на друга и, похоже, были готовы вцепиться друг другу в глотки, не закрылась.

— Святой Вазилеос, твою мать! Святой, твою мать, Вазилеос!

Отсмеявшись, он показал в сторону двери оттопыренный средний палец, задул свечу и, улегшись поудобнее, закрыл глаза.


***



— Вот так! — с восторгом сказал черт и от переизбытка чувств чмокнул стоявшего рядом с ним ангела прямо в нимб.

— Уймись, — недовольно пробормотал ангел, стащил блескучее кольцо, протер его рукавом в том месте, где к нему приложились адские губы, и вновь пристроил на место.

— А Вазилеос…

— Уймись, сказал! Святой человек был. Постоянно — и днем, и ночью — носил тугой кожаный лифчик, чтобы видом своих обнаженных сосков не подвергать окружающих соблазну.

— А кожаные трусы?

Яннис слушал с интересом. Тем более что в кои-то веки эти двое на него не обращали никакого внимания, будучи полностью поглощены собой и вопросами теологии. Черт дразнился и хихикал. Ангел краснел и отталкивал от себя его загребущие лапки.

— А ты носишь те, что я тебе подарил? Ну покажи, ангел мой.

— Мы не можем…

Но черт уже полез ангелу под его платье, и восторженный зритель в лице Янниса даже успел увидеть полоску изящных стрингов с прозрачной вставочкой прямо на гениталиях, но она тут же оказалась скрыта от него загребущей лапкой черта. Рогатый стиснул ангельское хозяйство уверенно и в то же время нежно. Ангел запунцовел. Яннис возбудился, предвкушая, как будет подсматривать и дальше… И тут что-то пошло не так! Оба — и черт, и ангел — вдруг замерли, словно к чему-то прислушиваясь. А после посмотрели прямо на Янниса. Ангел возмущенно, черт по-прежнему игриво.
— Чем подсматривать, — щеки ангела так и пылали, — лучше просыпались бы, юный дор.
— Ага, — черт кивнул, и не думая убирать руку из-под ангельского платья, где она по-прежнему что-то целеустремленно оглаживала и мяла, — а то оприходуют твою сладкую жопку, майор, охнуть не успеешь.
Яннис дернулся, просыпаясь, и тут же почувствовал рядом с собой чье-то горячее, жадно прижимающееся к его спине тело…
Глава 15
7 декабря 2015 г., 14:35
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Влажная и какая-то отвратительно алчная рука пошарила по животу, быстро сместилась вверх — пальцы коснулись сосков, — потом метнулась ниже, осторожно сжав яички, а после огладила напряженный после сновидения с участием черта и ангела член. Тут эта неизвестная паскуда нащупала кольцо пирсинга, и глубокий возбужденный вздох шевельнул волосы на затылке. Ночной гость завозился, его рука на мгновение пропала, он придвинулся еще ближе… И Яннис вдруг с отвращением и гневом почувствовал, как долбаный стручок мерзавца — сухой и горячий — целеустремленно всунулся ему в расщелину между ягодицами.

Это мгновенно вывело из ступора, в котором Яннис неожиданно для себя оказался по выходе из сна — слишком внезапной была смена обстановки. Да и сам факт того, что кто-то собрался снасильничать его в его собственной постели, просто-таки оглушил. Вопрос — кто? — в этот момент даже не возник. Ослепительное, застилающее глаза бешенство лишило самой возможности задавать вопросы.

В кромешной тьме спальни, где мало того что были задернуты шторы, так еще и снаружи закрыты ставни, не было видно и кончика пальца, даже если поднести его к носу. Но Яннис извернулся и со всей силы ударил своим маленьким острым кулаком куда пришлось. Попал удачно — в мягкое незащищенное подреберье ночного гостя. Тот хрюкнул и тут же скрючился в позу эмбриона — вокруг судорожно сжавшегося, лишая возможности дышать, «солнечного сплетения». Но такая поза никак не устраивала — Яннис с «клиентом» еще не закончил. Сев, он ухватил паразита за что попалось — оказалось, за ухо, — рванул его голову вверх и, размахнувшись, от всей души впечатал в нее кулак. Гость опять хрюкнул и, брыкнув ногами, грохнулся с кровати. Причем звук был таким, словно при этом он приложился об пол затылком — аж звон пошел.

— Драконовы боги! — тоненько заскулил этот мерзавец и закашлялся. — Ты же… Ты же должен спать…

Бешенство опять плеснуло через край, и Яннис, на четвереньках преодолев пространство кровати, прыгнул вниз, ориентируясь на звук, который издавал шебуршившийся на полу гость. Оказалось, что этот дерьмоглот уже поднялся на четвереньки и, похоже, замышлял дать деру. Щас! Яннис навалился ему на спину и зафиксировал, обхватив рукой за шею. При этом его все еще не опавший после сна член оказался плотно вжат аккурат между ягодицами гостя. Сатанея от ненависти, Яннис двинул бедрами, пристраивая его поудобнее — так, что головка члена уперлась прямо в «шоколадную сердцевинку» этого любителя дармовой клубнички. Тот закряхтел и попытался отстраниться, но Яннис не дал.

— Говоришь: спать должен? Разве ты не хочешь, чтобы тебе отвечали на ласки? А я вот, знаешь, не люблю, когда бревном лежат. Нравится мне, чтобы такие вот как ты — шустрые — трудились и подмахивали. Ты как? Готов? — Яннис опять резко качнул бедрами и, как видно, попал слишком уж точно — головка его члена, украшенная пирсингом, вдруг раздвинула кольцо мышц, «на полшишечки» погрузившись в тело человека под ним.

Гад завизжал поросенком, а после замер и задышал часто и шумно. Яннис покрепче стиснул локоть на его шее и злобно зашипел пойманному гостю на ухо:

— Чего разорался? Хочешь, чтобы свидетели набежали?

— Я не… Не…

— Тогда заткнись и наслаждайся, сука! Знаешь, у нас говорят: «Кто к нам с мечом придет — тот от него и погибнет». А ты заявился с членом. Чуешь, к чему веду? Готов быть послушным мальчиком? Жопку подмыл, когда планы на ночь строил?

— Нет! Не на…

— Что «не на»? — продолжал шипеть Яннис, потому как челюсти сводило от злости.

Очень хотелось рассмотреть подлеца, но свеча стояла далеко — где-то на прикроватном столике. Да и чтобы зажечь ее, потребовалось бы выпустить из рук этого долбоеба, а Яннис с ним еще только начал. Тот тем временем продолжал возиться и крутить задом, желая соскользнуть с атаковавшего его члена, но добился лишь того, что насадился еще больше.

Это было неожиданно приятно — анус гостя был тесным и горячим… Может, правда трахнуть этого долбодура, чтобы понял что к чему? Бывает двойное проникновение, а тут будет двойное, ****ь, удовлетворение. И моральное, и физическое в одном флаконе. В смысле — в одном заду. Яннис плюнул себе в ладонь, растер полученную естественную смазку по члену и толкнулся глубже. Хозяин зада сипло взвыл и вновь попытался вырваться, но Яннис придавил его шею еще чуть сильнее и энергично задвигался, сопровождая каждый свой толчок словами:

— Стало быть, я спать был должен? Хотел поебаться по-тихому, да? Нравится, когда без согласия, насильно? Ну почувствуй, каково это!

Тело под ним продолжало хрипеть и биться, стремясь убрать нарвавшуюся на неприятности задницу от таранящего ее члена. На секс это не было похоже совсем. И на гимнастику не очень. Больше на драку. Или урок хороших манер… А что? Если ум можно вбить через зад ремнем, то почему его туда не втрахать? «Наверняка можно!» — решил Яннис, но вот почему-то желание делать это пропало подчистую вместе с диким гневом, охватившим его в первые минуты после пробуждения. Теперь процесс не возбуждал. И уж тем более не нес с собой удовольствия. Напротив, стало противно. Яннис напоследок засадил посильнее, прекрасно понимая, что уже не сможет кончить на этом мерзопакостном ублюдке, а после, отстранившись, встал на ноги и отвесил по только что отъебанному заду здоровый пинок.

Гость опять взвизгнул и, судя по звукам, кинулся прочь — коленки застучали по полу. Яннис погнался за ним и в запальчивости попытался еще прибавить ему ускорения, но вместо мягкой плоти попал ногой по чему-то твердому — скорее всего, по стулу у двери — и теперь взвыл от боли сам. Попрыгав немного, сжимая ладонями отбитые пальцы и матерясь, он, хромая, выскочил в коридор, но там, ебись оно провались, тоже царила кромешная тьма и, что поразительно, глухая могильная тишина. Долбаный любитель сладенького словно взлетел или в воздухе растворился — ни топота, ни даже звука дыхания. Бляяя…

«Ладно, пусть побегает, — решил Яннис. — Завтра уже вряд ли таким шустрым будет, сука». От собственного поступка было как-то не по себе. Никогда еще не доводилось примерять на себя роль насильника и брать кого-то против воли. Но отучить раз и навсегда от желания наведываться без спросу в его спальню по ночам казалось делом необходимым. Кем бы гость ни был.

Яннис доковылял до прикроватного столика и все-таки запалил свечу. После чернильной темноты, которая царила в комнате до того, маленький язычок пламени показался ослепительным, и поначалу пришлось зажмуриться. Зато потом получилось осмотреться. Проклятый стул валялся на боку. Дверь в коридор была приоткрыта. Яннис потер лицо и попытался собрать в кучку расплавленные гневом мозги. Раз носитель свежеоттраханного зада убежал именно в коридор, значит, скорее всего, посетителем, охочим до запретных ночных забав, был не новообретенный супруг. Скорее всего…

Яннис закрыл дверь и, немного повозившись, припер ее под ручку тем самым тяжелым стулом, о который чуть не сломал палец на ноге. Хоть что-то… ****ь, кто ж знал, что в этом проклятущем доме кому-то придет в голову покушаться на его зад с подобной наглостью? Тщательно помыв себя над специально поставленным в комнате тазиком, Яннис присмотрелся к его содержимому. Крови в воде не было, и от этого на душе стало как-то полегче — значит, своего неудавшегося насильника он, по крайней мере, не порвал. Брр… Нет, ну какая наглая сволочь! Интересно, кто это был? Логика подсказывала, что кто угодно: и «дорогой дядюшка» Титус, который так мечтал осчастливить племянника порцией здорового секса, и святой отец Халльрод — истый поклонник учения святого Вазилеоса, блин, который на Яннисовы соски вчера разве что слюной не капал, и тот солдат из свиты Титуса, которого он на постоялом дворе на *** послал, и… И все-таки муженек, который, по словам Халльрода, уже оправился от своего странного приступа и, вполне возможно, надумал заявиться к младшему мужу, чтобы выполнить супружеский долг… Формально он, конечно, был в своем праве, но чисто человечески…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Нет. Все же нет. Гость был уверен, что Яннис будет спать. Следовательно, как-то организовал (или думал, что организовал) снотворное ему в еду или питье… Но ел тут Яннис всего один раз — в купальне, и его «дорогой супруг» в этот момент уже был в отключке… Распорядился до того? Но когда? Сразу после «свадьбы», на которую Янниса позабыли пригласить? Потому как потом ему заниматься этим точно было некогда. Возможностей озаботиться «правильным» питьем для младшего было куда больше у других… Яннис мотнул головой. Да. Все так. Но убедиться в верности построений все же стоило.

Накинув халат, он, немного поразмыслив, еще и подштанники натянул. Ну на фиг в этом доме с голым задом ходить! Прав был черт — оприходуют, охнуть не успеешь. Подойдя ко второй двери, Яннис приоткрыл ее, поднимая свечу повыше. В спальне у дора Несланда тоже царила полная тьма, в которой было отчетливо слышно неровное дыхание. Так мог дышать больной… Или тот, кто только что пережил нечто неожиданное и болезненное, а потом еще и побегал. Дьявольщина. Вопрос оставлять открытым было нельзя.

Стараясь действовать бесшумно, Яннис добрался до кровати горе-супруга. Спал тот на боку, свернувшись калачиком, словно маленький ребенок. И только грудь его ходила ходуном так, словно Несланд только что пробежал километров десять.

— Эй! — позвал Яннис негромко, внимательно всматриваясь ему в лицо.

Пресветлый дор не шевельнулся. Тогда Яннис, немного смущаясь, сунул руку ему под одеяло, каждую секунду ожидая, что ее перехватят. Но Эйсон ничего не предпринял, и Яннис, беспрепятственно добравшись до его доверчиво выпяченной задницы, ощупал ее, под конец сунув палец между ягодиц. Дырочка была плотно сжатой, явно не траханой и просто-таки очень горячей. Кожа Несланда вообще горела, словно в огне. Яннис выдернул руку из-под одеяла и приложил раскрытую ладонь ко лбу горе-супруга. У этого дуралея был сильнейший жар! И в таком состоянии ему явно было не до постельных утех — жи?ву* бы остаться.

Решив перенести разрешение загадки личности ночного посетителя на потом, Яннис вернулся к себе, торопливо оделся уже не в домашнее, а на выход — натянул штаны, сапоги, а сверху рубашку и куртку от формы Академии… Ну, за неимением чистого платья младшего, которое так и осталось валяться в купальне, так ведь? Господи, насколько ж эта одежда была привычнее и удобнее!

Прихватив с собой от греха меч и королевское кольцо (а то не комната, а проходной двор, чесс-слово), он торопливо вышел в коридор, одновременно включая внутренний радар. Яннису нужна была знахарка, которая показалась толковой и вполне компетентной. Женщина нашлась довольно быстро, правда, в комнате она была не одна, и на стук из дверей показался не кто-нибудь, а капитан Фьорнфельт собственной персоной. Полуодетый, лохматый и злой как собака.

— Ты?!

— Прости, — Яннис улыбнулся криво. — Не хотел мешать, но муженек мой плох. Услышал что-то из своей комнаты, пошел проверить, а он горячий, как кухонная плита. Разве только не обжигает. Может, что-то…

Яннис не договорил. В этот момент капитан был отодвинут решительной рукой, и в дверях появилась хозяйка комнаты — растрепанная, тоже одетая в одну лишь длинную простую рубаху, но, несмотря на это, до крайности серьезная и деловая.

— Горит, говорите? Непонятно. Погодите минутку, накину на себя что-нибудь. А ты, Гар, зайка, не стой столбом. Лучше тоже одевайся, поможешь мне сумку донести.

Знахарка скрылась в комнате, и Яннис позволил своим губам расплыться в улыбке:

— Зайка?

Фьорнфельт молча поднес к его носу здоровенный кулак. Яннис, по-прежнему задушено хихикая, изобразил пантомиму, запирая свой рот на невидимый замок невидимым ключом. Фьорнфельт все так же молча погрозил ему пальцем и тоже скрылся за дверью. Через пять минут они уже торопливо шли по пустым и гулким коридорам Несланд Эльца. В комнате хозяина замка знахарка — теперь Яннис знал, что зовут ее Агнессой — тут же пошла к кровати больного, а хмурый Фьорнфельт принялся зажигать дополнительные светильники.

— И правда жар… Не понимаю. Был ведь маг городской мэтр Курдбах… Так. Ладно. Гар, зая, сходи в погреб. Нужна бутылка горлодера — обтирать господина.

— Я могу чем-то помочь? — Яннис подошел ближе.

— Да. Давайте-ка пособите мне. Надо его раздеть и уложить на спину.

Яннис помог Агнессе стянуть с дора Несланда пропитанную потом ночную рубашку со знакомыми кокетливыми кружавчиками у ворота. «Стало быть, слуга мне в качестве сменной одежки вещи этого дуралея притащил», — подумал Яннис и принялся рассматривать мужа. Он был красив. Широкие плечи, руки прекрасной лепки, выпуклая грудь с темными, четко очерченными и весьма привлекательными — о, святой Вазилеос! — сосками. Темный, совершенный по форме провал пупка манил, но взгляд сам собой бежал от него ниже, вдоль полоски волос. Стройная талия перетекала в столь же стройные бедра и длинные ноги. Даже стопы были гармоничны, как у античной статуи — узкие, с высоким подъемом и красивыми идеально вылепленными пальцами. Вот только то, что у «дорогого супруга» имелось между ног, античным назвать язык не поворачивался никак.

Янниса, в бытность его майором Иртеньевым, всегда занимал вопрос: почему древние греки, изображая в камне своих героев и прочих дискоболов, всегда приделывали им совершенно детские пиписки? Что ими двигало? Крохотная детская плоть казалась красивее? Бред. Как бы то ни было, мужской орган у горе-мужа Янниса был совсем не детским, а очень впечатляющим даже в таком, как сейчас, расслабленном состоянии. Крупный, ровный, прекрасно вылепленный. Кончик более темной головки кокетливо выглядывал из крайней плоти, яички, практически лишенные волос, так и хотелось погладить — такой нежной даже на вид была обтягивавшая их кожа.

Яннис сглотнул. Одно было совершенно ясно: если бы он встретился с таким вот парнем при других обстоятельствах и в прошлой жизни, то сделал бы его своим любовником с величайшей охотой… Впрочем, на такого, как майор Иртеньев, красавчик вроде Эйсона, скорее всего, даже и не взглянул бы…

— Придержите ему голову, надо его заставить снадобье выпить.

Яннис присел на кровать и поднял тяжелую голову Несланда, пристроив ее себе на бедро.

— Вот так. А теперь попробуйте ему зубы разжать.

Яннис нажал на две хорошо известные ему точки по бокам от нижней челюсти, и она тут же распахнулась. Агнесса хмыкнула, покачав головой, но ничего говорить не стала, принявшись осторожно вливать в рот больному что-то янтарно-солнечное, пахнувшее травами и летом.

— Прекрасно. Гар вернется, и надо будет господина периодически растирать, чтобы температуру…

Знахарка не успела договорить, как вдруг Несланда, который все еще лежал головой на коленях у Янниса, выгнуло, а в горле у него как-то ужасно забулькало. Агнесса кинулась и едва успела повернуть голову страдальца набок, свесив ее с кровати, как Эйсона мучительно вырвало.

— Драконовы боги! — удивленно выговорила Агнесса, вытирая чистой тряпицей перепачканный рот больного. — Что творится-то? Чем это бедолагу рвет?

Яннис посмотрел. Противно ему не было. За свою долгую боевую биографию он побывал в самых разных ситуациях. И первую помощь приходилось оказывать, и за ранеными ходить. Так что брезгливость, если в нем когда и была, то вся вышла. Рвота действительно была странной. Не переваренная пища, которую можно было бы ждать, а что-то черное, даже на вид опасное, неправильное, злое.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Агнесса сунулась ближе, принюхалась, и глаза у нее стали колючими и подозрительными.

— Та-ак… Ох, давно я подозревала…

— Что?

Знахарка помолчала, и ее молодое веснушчатое лицо как-то потемнело, сделавшись суше и строже.

— Надо проверить. Да. Надо мне утром все это проверить.

Агнесса собрала часть того, что вышло из Несланда, в небольшую склянку, остальное тщательно вытерла, а тряпку спрятала в свою большую лекарскую сумку. И только проделав все это, взглянула на Янниса:

— Если не дурак, никому не расскажете, юный дор.

Яннис кивнул:

— Но и вы, госпожа Агнесса, уж потом сообщите мне, к чему пришли после проверки. Чем это таким хитросделанным моего супруга напоил заезжий маг-лекарь.

— За «госпожу» спасибо, пресветлый дор. Но непривычно мне это, смущает. Так что — просто Агнесса. И лучше скажите, откуда вы знаете, что сделал это именно мэтр Курдбах? Он всегда казался мне очень приличным человеком. Скорее, я бы подумала…

Агнесса поджала губы и замолчала, стрельнув глазами в Янниса. Тот усмехнулся понимающе. Первым, на кого подумал бы и он сам, был святоша, захвативший власть в доме. Но ведь и его участие нельзя было исключать. Недаром тогда в комнате Несланда Халльрод сидел рядом с колдующим мэтром Курдбахом.

— Видел, как он с ним, — Яннис кивнул на Эйсона, — возился. Руками над ним водил и поил чем-то. Но мне и в голову не пришло, что это может быть не лекарство, а какая-то пакость.

Агнесса стиснула зубы и отвернулась:

— Рано еще судить. Посмотрим. Надо окно открыть, проветрить, а то…

В этот момент как раз вернулся капитан Фьорнфельт с бутылкой в руках и тут же был брошен на новый фронт работ — Агнесса попросила его открыть ставню на том окне, что было ближе к кровати.

Они просидели возле дора Несланда до самого утра. Эйсона вырвало еще трижды, и всякий раз капитан, который хмурился все больше, по просьбе Агнессы уносил горшок с содержимым желудка своего господина прочь из комнаты, а после возвращался с идеально чистой посудиной. «Следы заметают», — решил Яннис и полностью согласился с этим решением. Вскоре после того, как Эйсона перестало рвать, более не нужный капитан Фьорнфельт заснул в кресле и теперь оглашал комнату громким храпом, но Агнесса упорно продолжала нести вахту, словно стойкий оловянный солдатик. При помощи Янниса она раз за разом обтирала дора Несланда горлодером, пытаясь сбить температуру. И в конце концов, тому действительно стало легче. То ли из-за их усилий, то ли потому, что организм с рвотой сумел избавиться от черной отравы. К утру Эйсон уже не сгорал от внутреннего жара, да и дыхание выровнялось, сделавшись спокойным и ровным.

Яннис вздохнул с облегчением и тут же, как всегда с недосыпу, впал в состояние острого раздражения, которое самым естественным образом сконцентрировалось на его супруге-«сто рублев убытку».

— Вот ведь горе луковое! — выпалил он после того, как Несланд в который раз сбросил со лба холодный компресс. — И как с такими талантами-то сам жив до сих пор, и людей всех в замке кадехо не пожрали!

— Он у нас мечтатель! — Агнесса неожиданно нежно погладила своего господина по руке. — Больше смотрит на облака и птиц в небе, чем себе под ноги. А иногда не мешало бы…

Яннис скривился:

— Это точно.

— При доре Паломе, пусть ей драконовы облака будут пухом, все было здесь не так. Она была старше, разумней и много крепче стояла на земле, чем наш Эйсон. К тому же еще со времен батюшки пресветлого дора в замке был грамотный управляющий. Господин Лангенфельт. Тогда поместье, несмотря на соседство с границей и регулярные набеги кадехо, процветало. Дора Палома взяла на себя дом. Господин Лангенфельт заботился о хозяйстве за стенами замка.

— А чем тем временем занимался этот долботряс? — Яннис снова поправил на лбу заметавшегося супруга компресс.

Агнесса улыбнулась:

— Познакомитесь ближе, покажет.

— Покажет он, — проворчал Яннис, мрачно зевая. — Уж насмотрелся… Гарнизон — как бандитская шайка, дисциплины — ноль. Гм… Не в укор капитану Фьорнфельту будь сказано. Да и по хозяйству… Пока ехал видел — фермы запущены, в замке хозяйской руки тоже не видно… Мрачно, холодно, как в могиле. А вы, госпожа, говорите — хороший управляющий.

Агнесса только со вздохом покачала головой:

— Так нет уж его, господина Лангенфельта-то. Пресветлый дор Халльрод, как в поместье поселился после смерти доры Паломы, так все тут и переиначил. И управляющего уволил и прежнего командира гарнизона — благородного дора Гриниха.

Яннис кивнул, делая себе в памяти зарубку — в свете этих знаний очень недурственно будет проверить бухгалтерские книги Несланд Эльца и прочую хозяйственную отчетность. Благо в таких делах — хвала мэтру Викстрёму с его строгостью и конспектам Джонаса! — он теперь мог разобраться вполне уверенно.

Говорили они еще долго. И Яннис в результате этой неспешной беседы узнал и понял очень многое. И о своем горе-супруге, и о том «положении», в которое он попал. Теперь сомнений и вопросов по этому поводу не было вовсе. Основой, китом всех проблем в доме был злоебучий поклонник мужских сосков и святого Вазилеоса пресветлый дор Халльрод. Вот только как избавиться от него и отправить восвояси туда, откуда этот «божий человек» прибыл, пока что было совершенно неясно…

Что за отраву явно по его указке приезжий маг дал дору Несланду? Сразу вспомнились собственные родственнички-отравители, а после и кубок с пенным напитком, который он не стал пить в купальне… То-то этот хмырь, которому пришлось наглядно объяснять, что секс приятен, только когда желание взаимно, так удивился, обнаружив его бодрствующим, а не бревноподобным. «Ты же должен спать!» Ага! Жди! Теперь он и здесь, в Несланд Эльце, будет пить только воду, которую сам, лично достанет из колодца… И жрать с общего стола приготовленное для всех. Суки! Нет, ну какие же суки!

Только после того, как миновал рассвет — страшное время для серьезно больных, когда госпожа-смерть собирает самую обильную жатву, — Агнесса вздохнула с облегчением, растолкала Фьорнфельта, который долго не мог сообразить, где он и по какой причине, и увела его за собой чуть ли не за руку.

Яннис посмотрел им вслед с разрастающейся симпатией. Эта парочка ему все больше нравилась. Хорошие люди, на которых можно будет положиться. В случае чего.

Ведь теперь то, что творилось в доме его нежданного и нежеланного супруга… «Ну, то есть как нежеланного?» — перебил он сам себя. Эх… Говоря по чести, очень даже желанного в строго физиологическом смысле, но совершенно ненужного и странного именно в роли мужа, да еще и старшего! Так вот. Яннис и сам не заметил, с какого момента то, что происходило в Несланд Эльце, стало для него личным вызовом. То ли с первого же знакомства с юным Альфом, то ли с этой ночи, когда многое тайное стало явным… Как бы то ни было, теперь для бывшего майора «Альфы» Александра Иртеньева стало делом чести вычистить этот змеюшник, а всех ядовитых гадов раздавить или загнать так глубоко в норы, чтобы обсирались от страха при одной только мысли высунуться.
Прикинув так и так, а после перетащив в комнату горе-супруга свою подушку и одеяло, Яннис запер обе защелки — и на двери в свою комнату, и на той, что вела в коридор, - а после, раздевшись до подштанников, устроился на свободной половине огромной кровати, вздохнул с облегчением и закрыл глаза, мгновенно проваливаясь в крепкий сон.
Глава 16
13 декабря 2015 г., 13:59
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Янниса разбудило солнце. Не по-зимнему теплый луч пощекотал сначала ухо, потом коснулся закрытых век. Чихнув, он перекрутился на бок и, потершись щекой о подушку, вновь устроился поудобнее, намереваясь еще понежиться. Однако теперь стало мешать что-то другое. Ощущение было надоедливым, как зудеж комара над ухом. Яннис его хорошо знал — именно так в прошлой жизни он ощущал чужой пристальный взгляд, направленный на него в упор. Опять визитеры? И кому на сей раз его зад спать спокойно не дает?

Яннис распахнул глаза. Над ним нависал его горе-супруг. Причем выражение его все еще бледного лица было каким-то… брезгливым.

— Не нравлюсь?

Эйсон нервно улыбнулся, тут же отводя глаза в сторону, и покачал головой:

— Нет, что ты, Яннис. Ты очень красивый. Очень. Я даже хотел просить тебя позировать мне…

— Тогда чего смотришь, как на что-то мерзкое?

— Нет, ты не понял… Я не о том…

— А о чем? — Яннис приподнялся на локте и теперь изучал профиль окончательно засмущавшегося Несланда так же внимательно, как тот его самого пару минут назад.

Эйсон вздохнул:

— Я думал о поцелуе. Но, понимаешь, я просто… Я просто никогда раньше не целовал мужчин. Да и не собирался, если честно…

Яннис уселся в кровати и с величайшим изумлением воззрился на своего суженого-ряженого, который уже успел натянуть на себя чистую ночную рубашку — на этот раз не с кружавчиками, а с рюшечкой у ворота, и, судя по тому, что в комнате было светло, раздернул шторы и открыл все ставни.

— Зачем тогда согласился на мужской брак, если тебе однополый секс настолько противен? На фиг я тебе сдался-то, если даже от одной мысли о том, чтобы меня поцеловать, у тебя такое выражение лица делается?

Эйсон стрельнул в него глазами и вновь отвернулся. Его прямые красивые брови сошлись на переносице, заложив складками совершенный лоб. Захотелось протянуть руку и пальцами разгладить эти морщины, а вместе с ними стереть и дурные мысли…

— У меня не было выбора.

Яннис затряс головой:

— Выбор есть всегда. Не всегда находится решимость, чтобы сделать его правильно. Но это уже совсем другой вопрос.

— Если тебе так легче думать, то пусть так.

— Мне легче всего думать, что все это страшный сон, муженек ты мой ненаглядный. И ты, и твой замок, и свадьба, на которую меня никто даже позвать не подумал, и вообще все. У тебя, в отличие от меня, выбор был! Так что перестань изображать обиженного и оскорбленного, а лучше рассказывай по какой-такой причине ты вдруг решил осчастливить меня своим обществом? Да еще в ускоренные сроки.

— После смерти супруги я дал клятву, что более никогда не лягу в постель с женщиной…

— Идиотина, — Яннис покачал головой. — Чего это тебе в голову-то ударило?

— Таково было условие родственников доры Паломы. Гарантия, что наследником Несланд Эльца станет именно ее ребенок.

— А с какого испуга они вдруг решили, что могут распоряжаться твоим Домом, твоими землями и тобой самим?

Эйсон открыл рот, потом захлопнул его, на его лице отобразилась какая-то внутренняя борьба, а после он деревянным голосом сказал:

— Так было нужно. Так было правильно.

— Угу… — Яннис кивнул. — Понятненько. Ладно. Хорошо. Допустим. Но с мужиком-то тебе зачем свадебку играть? Ну завяжи член узелком, раз «так было нужно и правильно», — Яннис передразнил интонацию мужа, — и сиди себе, детишек — будущих наследников — расти.

— Они сказали… — Эйсон потупился. — Они сказали, что рано или поздно я не удержусь и пересплю с кем-нибудь, и она забеременеет. А младший муж поможет мне спустить пар и детей в подоле не принесет.

Что-то в интонациях Эйсона, в том, как он произнес последнюю фразу, показалось Яннису удивительно знакомым. Так, словно устами горе-супруга говорил кто-то другой. И мыслишка о том, кто именно, родилась сразу, без задержек. Соски пресветлого Вазилеоса торчали из-за этой истории так же очевидно, как обычно торчат заячьи уши.

— И ты согласился.

— И я согласился.

— А теперь тебе меня даже поцеловать противно.

— А теперь… Нет. Нет, Яннис! Ты не думай…

— А я и не думаю. Чего тут думать, если и так все понятно? Ты мне только скажи, как ты при таком отношении к однополой… гм… любви меня трахать-то собирался?

— Я не… Ну… Дор Халльрод сказал, что все почти так же, как с женщиной. И даже лучше.

Яннис не удержался и захохотал, вспоминая свои ночные приключения. Неужели и правда этой ночью его член исследовал глубины личности самого святого отца Халльрода? Мстительное удовлетворение опять поднялось из тихого омута на дне души, но Яннис загнал его обратно. Гордиться, в общем, было нечем. Поступок-то совсем не геройский, а скорее постыдный… И самое позорное в нем было как раз то, что стыдно-то за него как раз не было совсем. Впрочем, Яннис знал за собой такую особенность: переживания, терзания и сомнения всегда настигали его много позже. В самый же момент, в эпицентре события, он не думал, а действовал, ведомый своей знаменитой интуицией. И кстати, именно это не раз спасало жизнь и ему, и тем людям, кто был с ним рядом… А тут вот — не только жизнь, но и «девичью честь» защитить удалось, ёпт.

— Похоже, пресветлый дор Халльрод в таких вопросах человек авторитетный. Меня тебе в мужья, кстати, тоже выбирал он?

— Да. А что?

— Нет. Ничего. Я так… Уточняю детали…

Яннис не удержался и опять захихикал, и получилось это, видимо, достаточно глумливо, потому как дор Несланд внезапно обиделся:

— Не вижу ничего смешного! И вообще, что ты делаешь в моей комнате и в моей постели?

Яннис, по-прежнему от души забавляясь, вскинул бровь:

— У нас была первая брачная ночь, дорогой. Забыл?

Эйсон, до сих пор все больше красневший, резко побледнел.

— Нет, я… Но я… — Теперь посерели даже губы. — Я ничего не помню…

— Ка-а-а-ак? — Яннис театрально всплеснул руками. — Ты забыл нашу первую ночь любви? Все страстные поцелуи и нежные слова? То, как мой горячий фаллос раз за разом проникал в твою тайную пещеру страсти? То, как твои губы ласкали мой нефритовый жезл и пили сливки любви?

Глаза Эйсона стали по-совиному круглыми. Пальцы одной его руки метнулись к губам, вторая так же стремительно скользнула назад и вглубь — под одеяло — в очевидном стремлении проверить целостность тылов. На его лице был написан такой ужас и такое отвращение, что Яннис, разом перестав веселиться, только головой покачал:

— Что, это проблема?

— Нет… Да! Драконовы боги! Так ты меня?.. А я и не…

— Не бзди, — Яннис усмехнулся криво и полез из кровати. На душе резко посмурнело — словно туча солнышко закрыла. — Сегодня ночью мы развлекались совсем иначе. Ты сначала метался в жару, а после блевал дальше, чем видишь. А я на пару с госпожой Агнессой скакал вокруг тебя — обмывал да обтирал. Поверишь — совсем не эротичное занятие.

Яннис уже почти полностью оделся и даже опоясался ремнем с мечом, когда его горе-муженек все-таки заговорил:

— Прости. Я… Я совершенно не помню… И вообще не понимаю, что со мной произошло. Кадехо, бой, а потом… Потом как отрубило. Чернота одна… Стоп! А ты… Ты что, действительно убил кадехо?

— Двух, — Яннис показал муженьку два пальца для наглядности.

«Даже странно, что об этом со мной заговорил именно этот дурик. Дядюшку Типуса, кажется, только мой меч интересовал, а святошу Халльрода — мои соски, а вовсе не убитые твари».
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Но как тебе это удалось? Ты должен сказать. Это важно, Яннис. Это может спасти жизни…

— Только там, где окажусь я сам, Эйсон.

— Что ты имеешь в виду? — Несланд теперь тоже сел в кровати. На макушке у него торчал вихор, который почему-то делал этого взрослого мужика — отца двоих детей и старшего в Доме — умилительным и славным, а не глупым и смешным.

— Что я имею в виду? Только то, что убил их мой… клинок. А он у меня один.

— Дай взглянуть!

Эйсон протянул руку. Яннис посмотрел на нее с сомнением. Длинные сильные пальцы дрожали. Как и голос, которым Несланд продолжил убеждать его.

— Не знаю, известно ли тебе это, но до настоящего момента еще никому не удавалось уничтожить этих тварей просто сталью. Всегда требовалось вмешательство магии. Ты маг?

На эту тему Яннису не хотелось распространяться вовсе. Но и показывать меч тоже резону не было никакого.

— Это всего лишь оружие, Эйсон. Всего лишь клинок. Но он очень древний. Человек, от которого я его получил, сказал мне, что ковался он на настоящем драконьем огне и закалялся в драконьей крови. Думаю, дело именно в этом.

— Я все же хотел бы взглянуть на него. Пожалуйста.

Черт! И что теперь делать? Отвлечь? Что ж, один непростой вопрос у него к Эйсону был.

— Погоди. Скажи мне сначала вот что: когда мы с тобой только… познакомились, ты меня за душегуба принял. Причем за очередного. О чем это ты тогда говорил?

— Ни о чем таком…

— Не глупи, Эйсон. Если тебя хотят убить, я об этом должен знать. Ведь в этом случае и я под ударом. И твои дети.

Несланд отвернулся, уставившись куда-то за окно, и некоторое время посидел так, играя желваками на щеках.

— Ты прав. Но я… Понимаешь, я не уверен, Яннис. Один раз это было еще давно, в ту пору, когда была жива дора Палома. Меня отравили. Госпожа Агнесса была уверена, что намеренно. Но супруга моя сомневалась — ведь меня удалось выходить. Она говорила, что во-первых, делать это незачем, а во-вторых, что если бы травили осознанно, то довели бы дело до конца. Так что она просто уволила повариху и велела слугам внимательней относиться к тем продуктам, которые они закупают.

Яннис кивнул, пытаясь верно оценить и уложить в голове эти новые факты. Судя по всему, дора Палома действительно была женщиной разумной и по-мужски уравновешенной и спокойной. То что надо для этого чудика в рюшечках на ночнушке, ****ь!

— А второй раз? Ты говорил о двух.

— Второй был совсем недавно. Буквально за день до твоего приезда, Яннис.

— Тоже травили?

— Нет. Странная история. Меня во время охоты сбросил сарим. А потом у него под седлом нашли колючую ветку, которая ранила ему спину. Думаю, спасло меня чудо. Мы с капитаном Фьорнфельтом в самый последний момент изменили маршрут. Поехали не сразу в горы, а эта дорога очень сложная — узкая и сплошняком осыпи и обрывы, а отправились в объезд — сначала по ровному. Так что свалился я не в пропасть на камни, а на ровную поверхность и на снежок. Ну и отделался в итоге легким испугом. Вернулись, стали искать конюха, который собирал для меня сарима в дорогу, но он исчез. А после под утесом, на котором стоит замок, нашли его труп. Так ничего выяснить и не удалось. Я ответил на твой вопрос? — Яннис кивнул, пребывая в глубочайшей задумчивости. — Тогда вернемся к тому, от чего ты меня пытался отвлечь. Покажи мне свой меч!

Бля! Яннис взглянул на супруга с некоторым удивлением. Тютя, но не дурак. Незатейливые маневры Янниса понял и оценил верно. Меч ему…

— Он не терпит чужих прикосновений, Эйсон, пойми. Он почти живой. Я могу тебе его, конечно, показать, но только в том случае, если ты мне пообещаешь кое-что. Дашь клятву… И лучше в письменной форме.

— Что?! Ты что, мне не доверяешь?

Похоже, муженек оскорбился, но Яннису до подобных душевных тонкостей не было дела.

— Ты уже показал мне, насколько можешь быть… непостоянным в своих решениях. Так что не взыщи, но я тебе действительно не доверяю. Иначе никак.

Эйсон отвел глаза, плечи его ссутулились. Потом он сполз с кровати, неуверенно шаркая ногами добрел до стола, стоявшего в нише у окна, и буквально упал на стул. Яннису в очередной раз стало его жалко. Слабость Несланда, измотанного ночным приступом, была слишком очевидна.

— Что писать?

— Давай так: я, пресветлый дор Эйсон Несланд, разрешаю своему супругу пресветлому дору Яннису Несланду, иметь личное оружие любого вида и, в случае нужды, использовать его. Написал? Молодец. Теперь так: также я разрешаю ему отказаться от традиционного платья младшего супруга в пользу обычной мужской одежды.

— Нет, — Эйсон отложил перо. — Это я не могу, даже не проси.

— Почему это? Я из-за этого дурацкого наряда в бою с кадехо чуть не сдох. А сдох бы — и твой сын следом отправился. Я знаю, старший имеет право разрешить…

Но Несланд только упрямо покачал головой:

— Если бы речь шла только обо мне, я бы позор и перешептывания за спиной стерпел, но у меня дети. И я бы не хотел, чтобы к тому моменту, когда Лута подрастет и ее надо будет отдавать замуж, у нее была репутация девушки, выросшей в семье, где не чтят традиции, где младший супруг ходит неподобающе одетым, а старший ему это позволяет. Да и Альф… Какой пример он будет видеть перед глазами?

Черт! Пример! Двух «голубков» в качестве примера для подрастающего мальчика Яннис вообще мог представить себе только в страшном сне, а тут… Долбаные традиции, долбаный статус и долбаная репутация! Яннис покачал головой. Да… О детях он, затевая свою мини-революцию, действительно не подумал… Что делать? И тут проклятущий супруг поднял голову и улыбнулся неуверенно:

— Даже не предполагал, что когда-нибудь встречу такого младшего, как ты, несогласного носить традиционное платье. Но, знаешь… Короче, пойдем!

Неожиданно оживившись, Эйсон ухватил Янниса за руку и поволок его за собой куда-то в угол своей комнаты. До этого Яннис эту дверь даже и не замечал. Причина была ясна — створку скрывали тяжелые толстые портьеры. За ней обнаружилась крутая винтовая лестница, которая вела куда-то наверх. Эйсон подхватил подол своего белого размахаистого одеяния из тонкой, по виду похожей на хлопок ткани, и решительно затопал по ступенькам. Яннис поплелся следом, не отрывая глаз от его сухощавых икр и неожиданно розовых нежных пяток, которые так и мелькали у него перед носом.

Лестница вывела их в просторное круглое помещение, которое, судя по всему, занимало весь верх небольшой башни. Окна, расположенные по кругу, давали море света. Посередине разместился прикрытый холстиной мольберт, а вдоль стен стояли десятки, если не сотни, подрамников с яркими картинами…

Сказать, что Яннис обалдел, значило — не сказать ничего. Здесь были портреты, натюрморты, пейзажи. Подойдя ближе, Яннис увидел многочисленные изображения Альфа и Луты. Раз за разом повторяющееся лицо молодой женщины — в общем-то красивой, но какой-то слишком уж суровой и строгой. По всей видимости, это и была дора Палома. Кроме того Эйсон с удовольствием рисовал собственный дом, и Несланд Эльц в его исполнении выглядел совершенно сказочным и прекрасным. И вообще, картины горе-супруга все были сказочными и прекрасными. Яннис ни черта не понимал в живописи, но при одном взгляде на эти полотна было ясно: произведения Эйсона Несланда гениальны. И не потому, что были исполнены точно с технической точки зрения, и нарисованное на них сразу узнавалось. Нет. Основой заключенной в них светлой магии было то, что все они оказались наполнены невероятно теплой и поразительно мощной энергетикой. К ним хотелось прикоснуться, их хотелось иметь рядом.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Более того, что-то именно такое сам Яннис, обычно совершенно равнодушный к таким делам, хотел бы повесить на стену перед своей кроватью. Так, чтобы творение Эйсона каждый день становилось тем, что можно было бы видеть, открывая глаза…

— С ума сойти, — проговорил он себе под нос и принялся перебирать подрамники с натянутыми на них холстами. — О-фи-геть.

— Да где ж они? — вскричал в нетерпении Несланд, и Яннис обернулся.

Гений и, вполне возможно, величайший художник этого мира рылся в завале бумаг на одном из столов. Оттопыренная задница манила своими очертаниями, а стройные ноги просвечивали сквозь пронизанную солнцем ткань ночной рубахи. Яннис сглотнул и подошел поближе.

— Вот! — Эйсон рассмеялся довольно и выпрямился, потрясая в воздухе зажатыми листами. — Понимаешь, я давно об этом думал. В одежде, которую все мы носим, все так традиционно, так скучно. Ничего не меняется веками. Так ходил мой дед, потом отец, а после будет ходить Альф и его дети. Мне казалось, что все это должно давным-давно надоесть. И я рисовал… Посмотри вот на такой вариант. Он, конечно, очень смелый, но… В общем, посмотри.

Эйсон ткнул Яннису в грудь стопкой листов. Тот принял их. На рисунках были изображены мужчины, одетые ярко и, по сравнению с тем, что привык видеть Яннис на людях этого мира, необычно и действительно по-революционному. Но для майора Иртеньева рисунки странными совсем не выглядели. То, что предлагал в качестве супер-смелой одежды для младших и старших мужей Эйсон, на Земле в Средние века носили рыцари в Европе: сапоги или туфли, узкие штаны или лосины, рубашка с широкими рукавами, а поверх всего этого свободная туника длиной чуть ниже попы или до середины икры (кому что стройность ног позволяла). В качестве основного аксессуара — богато украшенный пояс и вышивка у ворота и на манжетах.

Лосины на себя Яннис уж точно напяливать бы не стал, но штаны с короткой туникой — без проблем. Такая длина позволяла и на сарима сесть и, в случае чего, пендель отвесить. А приличия можно было при этом соблюсти, накинув сверху что-то вроде длинного восточного халата или русского кафтана. Как раз на чем-то подобном взгляд Янниса и остановился — сапоги, штаны, короткая туника, прикрывавшая ноги до середины бедра или даже чуть выше, а сверху такой вот расшитый кафтан в тон с двумя разрезами по бокам почти до талии и длиной до щиколоток. Эйсон, в нетерпении заглядывавший ему через плечо, оживился и ткнул пальцем в тунику:

— Я хотел как-то назвать такую длину платья, но не придумал…

— Назови его «мини», — перебил Яннис, усмехаясь, — и, клянусь сосками святого Вазилеоса, ты войдешь в историю этого мира.

— Так ты согласен носить что-то подобное?

— Еще как! Но только если разрешение на это от тебя будет в письменной форме.

— Это я подпишу. Это все же… не так смело, как вообще без платья, понимаешь? Я думал, если правильно… ну, понимаешь, правильно подать при дворе… Это может стать популярным.

— А ты заработаешь на этом денег.

— Денег? — Эйсон удивленно вскинул брови.

Яннис только молча возвел глаза к потолку. Да уж, случай ему достался действительно тяжелый. Бабушка майора Иртеньева про таких говорила: «не от мира сего». И ведь точно — в делах дурак дураком. Глаз да глаз за таким вот «христосиком» нужен… Яннис уже увлеченно начал строить планы того, как он проведет рекламную кампанию и запустит производство… А после, разом погрустнев, одернул сам себя. Какие еще планы? Какие еще на фиг планы? Или он вдруг сошел с ума и решил тут остаться, добровольно подставив зад под член этого чудика? Другой-то расклад не светит. Вон, в ответ на подколы Янниса горе-супруг едва от страха не обделался, когда решил, что его ночью поимели. Хотя, при таком отношении к мужской любви, у него, поди, и при обратном… гм… раскладе на Янниса не встанет… Стоп! А он что, этого хочет?!

Окончательно запутавшись в собственных мыслях, Яннис тряхнул головой, в очередной раз постановив, что проблемы следует решать по мере их поступления. Для начала он узаконит свой меч и собственные штаны на заду, укоротит себе платьишко по самое «не балуйся» — уже шаг вперед на пути к вселенскому счастью, — а уж после…

Из мастерской они опять спустились вниз, в спальню, где Эйсон дописал заказанную ему «разрешительную» бумажку. Перечитав, Яннис тщательно сложил ее, и сунул в карман штанов. Муженек проследил за его рукой, взгляд его на мгновение задержался у Янниса в паху, а после уцепился за ножны.

— Теперь показывай.

Пошлить по поводу того, что именно ему следовало показывать, Яннис не стал, а просто взялся за рукоять своего чудо-оружия. По мере того, как меч покидал свои короткие магические ножны, взгляд дора Несланда становился все более изумленным. А под конец, когда Яннис вытащил клинок до конца и протянул его горе-супругу, сжав рукоять одной рукой, а лезвие положив на ладонь второй, Эйсон и вовсе выглядел человеком потрясенным до самого основания личности:

— Но это же…

— Меч пресветлого дора Тарона. Тот самый, которым ему отсекли руку. Ему больше трех тысяч лет. Он обладает своей собственной магией, основанной на пламени и крови драконов, и он выбрал меня после того, как прежний хозяин решил от него отказаться. Мы с ним соединены и должны быть рядом, чувствовать друг друга, понимаешь?

— Да-а, — благоговейно протянул Эйсон и покачал головой. — Ты полон сюрпризов, муж мой.

— Как и ты, муж мой, как и ты, — Яннис ухмыльнулся.

Эйсон покраснел и начал нервно разглаживать у себя на коленях тонкую ткань ночной рубахи. «Словно д?вица на первом свидании», — подумал Яннис и усмехнулся еще шире. Игривое настроение снова вернулось — муженек разжигал его не хуже горлодера.

— А можно мне его подержать?

Яннис опять прикусил язык, чтобы ничего не сказать про «подержать» и явную фаллическую символику рукояти, но обуявшее его желание пошалить от этого только усилилось.

— А что я получу взамен?

Эйсон глянул возмущенно… И вдруг кончики его ушей запылали так, словно он увидел в лице или во взгляде Янниса что-то сильно его смутившее. И ведь наверняка увидел! Провоцировать горе-супруга оказалось сплошным удовольствием. Продолжая забавляться, Яннис шагнул ближе и склонился к совершенно растерянному лицу Несланда:

— Как насчет поцелуя? Ну, чтобы ты раз и навсегда смог ответить себе на вопрос: каково это — целоваться с мужчиной?

— Х-хорошо, — пробормотал Эйсон и вдруг встал, сразу напомнив о том, что муженек-то, несмотря на все свои стеснения, закидоны и чудаковатость, сильнее Янниса физически, шире в плечах и выше на полголовы. — Хорошо. Думаю… Думаю, это будет верный шаг, если мы хотим… Нам ведь нужно как-то?.. Но сначала меч!

«Тьфу!» — подумал Яннис, который уже настроился на порцию нежностей.

Дор Несланд принял драконий клинок с видимым трепетом. Глаза его горели, а рука, обхватившая рукоять, дрожала.

— Он жжет меня. Пока не обжигает до боли, но и не позволяет стиснуть ладонь. Это… Это как предупреждение. Поразительно. Просто поразительно. Ай! — Несланд сунул палец, которым надумал попробовать заточку лезвия, в рот. — Острый.

— Острый, — передразнил Яннис, отбирая оружие. — Ясен пень, острый, горе ты луковое!
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Засунув меч обратно в ножны, Яннис деловито упер руки в бока:

— Ну вот. Посмотрел? Теперь решай, как будем целоваться. Стоя или лежа?

Поцеловать Эйсона хотелось на самом деле. Но еще приятнее было другое. Этот дурень так мило и потешно смущался, так по-девичьи тискал своими совершенно мужскими сильными пальцами ткань ночнушки, так славно алел щеками и ушами, что сам процесс обольщения превратился во что-то совершенно феерическое. Так Яннис не развлекался уже давно. Чувствуя себя коварным совратителем малолетних по имени Гумберт Гумберт, он привстал на цыпочки и шепнул муженьку прямо в ухо, при этом едва сдерживая смех и оттого задыхаясь:
— Решай, пирожок ты мой сладенький.
Эйсон сопнул носом, шарахнулся, сбив стул, с которого только что поднялся и, с силой оттолкнув Янниса, как был — в неглиже — выскочил в коридор. Яннис же, широко улыбаясь, почти протанцевал до двери в свою комнату и, отодвинув защелку, распахнул ее.
Там было по-прежнему абсолютно темно, а потому стремительный бросок, который кто-то совершил ему в ноги, захватывая колени, Яннис остановить не успел.
Глава 17
14 декабря 2015 г., 16:47
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
От неожиданности Яннис грохнулся на задницу и, к счастью, назад, в прекрасно освещенную комнату Эйсона, а потому сразу увидел, кто именно его атаковал. Сердце от мгновенного выброса адреналина все еще колотилось, казалось, ударяясь о ребра, а он уже вскочил на ноги и вздернул за шкирку вверх улыбающегося от уха до уха Альфа.

— Я к тебе, а тут заперто, а там Халльрод, а мы с Лутой…

— Стоп! — сказал Яннис и перевел дыхание. — Что ты, мелочь, здесь делаешь?

Альф задрыгал ногами и задергал руками, словно был куклой на ниточках, захихикал и сообщил:

— Мы тут прячемся. Ты сказал, надо там, где точно не будут искать, а у вас с папой — первая брачная ночь, и мы…

— Мы?

— Здравствуй, Яннис, — из темноты выступила Лута.

Мордочка и у нее была плутовской и сильно смущенной, из чего Яннис заключил, что эти двое где-то здорово напакостили.

— Ну, рассказывайте!

Альф, который уже почти выкрутился из своей курточки и теперь выглядывал из ее оттянутого рукой Янниса ворота, как мелкий зверек из дупла, опять задрыгал ногами:

— Пусти.

— Не пущу. Напугал меня до колик. Говори, что натворил, иначе запытаю жестоко.

— Ка-а-а-к? — глаза у Луты сделались круглыми, и Яннис, поняв, что невольно напугал девочку, выпустил Альфа и ухватил ее.

— Буду щекотать, пока не описаешься от смеха, — Яннис сделал страшное лицо и ткнул указательными пальцами Луте в бока.

Та заверещала счастливо и начала отбиваться. Альф напрыгнул на Янниса сзади, получилась куча-мала. Разогнал ее вернувшийся в свою комнату Эйсон. Был он уже не в ночнушке, а в привычном темном костюме старшего. А кроме того, и по настроению сумрачен и строг.

— У пресветлого дора Халльрода разбито лицо и вывихнута нога. И он уверяет, что это ваших рук дело, дети. Что кто-то из вас натянул на лестнице поперек ступеней веревку, о которую ваш дядя и споткнулся.

Яннис округлил глаза и вздернул брови. Новость породила двойственные мысли. С одной стороны, все еще не успокоившаяся месть замурлыкала довольным котом. Жаль было только, что он лично не видел этот прекрасный полет любителя мужских сосков к грешной земле. С другой — теперь по лицу дора Халльрода уже совершенно точно было не определить — состоялась ли у него до падения встреча с кулаком Янниса, или в темноте спальни он расквасил физиономию кому-то другому. Может, никакой веревки и в помине не было, и тощий гад все свои обвинения придумал, чтобы объяснить состояние личика?

Но Альф и Лута выглядели пристыженными, из чего было не трудно сделать вывод — веревка таки была, и натянули ее именно эти двое.

— Это совершенно недопустимо. Ваш дядя мог убиться до смерти! Как вы не понимаете это?

Альф и Лута смотрели в пол. Яннис покусывал нижнюю губу, но молчал. Вмешиваться в воспитательный процесс было нельзя, хотя лично он жалел только о том, что пресветлый дор только физиономию себе подправил, а не шею свернул.

— Ваши игры зашли слишком далеко. И вместо того, чтобы честно нести ответственность за свои поступки, вы спрятались. Из-за чего десять взрослых людей вынуждены были отвлечься от своих дел и искать вас по всему дому, — Эйсон провел рукой по лицу. — Как же я от вас устал, кто бы знал. Дор Халльрод настаивает на порке, и я…

— Твой шурин, Эйсон, — все-таки не сдержался и влез Яннис, — только и делает, что настаивает на порке. А ты еще вчера сказал, что ничего подобного в твоем доме не было и не будет.

— Но ведь как-то наказать этих хулиганов надо…

— Не спорю. Даже в этом возрасте разумный человек должен видеть границу между шалостью и смертоубийством. Как бы ни был вам противен тот, против кого вы замыслили свое коварство. А вдруг о вашу веревку споткнулся бы кто-то другой? Ваш отец, например, — Лута раскрыла шире глаза и в них тут же заблестели слезы, но Яннис продолжил: — Или какой-нибудь старик, или женщина, для которых такое падение могло бы обернуться куда более серьезными увечьями. Пакость всегда должна быть направлена строго против того, кому и д?лжно пакостить.

— Яннис! — Эйсон сверкнул на мужа глазами. — Чему ты их учишь?

— Плохому, — честно ответил тот. — Накажи меня тоже. И мы все вместе отправимся это наказание отбывать. М? Я в окно видел, там вроде снег выпал? Двор уже расчистили? Нет? Тогда отправь нас убирать снег. Физический труд на свежем воздухе не только прекрасно вправляет мозги, но и не вредит здоровью.

Эйсон немного поразмыслил, несколько раз раскрывал рот, чтобы что-то сказать, а после, махнув рукой, повернулся к детям:

— Надеюсь, вы все поняли?

— Да, папа, — прогундосила Лута, хлюпая носом, Альф молчал и только стрелял глазками из-под насупленных бровей.

Яннис подумал, что если с Луты впору писать картину «Раскаяние», то выражение лица Альфа вполне адекватно бы смотрелось на фотке анфас и в профиль в личном деле матерого мошенника и рецидивиста. Было ясно, что если это будет зависеть от Альфа, беды дора Халльрода продлятся вечно. «Красота!» — подумал Яннис и совсем непедагогично подмигнул мальчишке.

— Что еще сказать надо?

— Папочка, прости нас!

— Прощения будете просить у дяди. А мне надо пообещать…

Яннис скривился. На его непросвещенный взгляд было совершенно бессмысленно требовать от детей говорить: «Я больше не буду шалить!», если всем понятно, что будут и не раз. Нет, на роль Макаренко Яннис не претендовал, но все же кое-какие вещи казались слишком очевидными. А может, все дело в том, что дети были не его?..

Мысль царапнула и ушла. Яннис молчал до самого конца отповеди, которую старательно прочел детям Эйсон. Думая, что на этом все закончится, и можно будет идти во двор, он уже повернулся к дверям, но не тут-то было. Теперь «дорогой супруг» направил свои воспитательные усилия на него самого:

— Надеюсь, ты не собираешься ходить в таком виде? — Эйсон обвел рукой штаны и куртку Янниса.

— Мне больше не в чем. Твои домашние кадехо мое платьице совсем испортили.

— Оно что, у тебя — одно?

— Ага, — Яннис усмехнулся.

Эйсон выглядел несколько растерянно. Видно, у него в голове сей факт укладывался плохо.

— Ладно. Я распоряжусь, чтобы тебя, Яннис, во второй половине дня посетила портниха. А пока пойдем. Лута, Альф, отправляйтесь к себе и скажите Ханне, чтобы она одела вас потеплее. Яннис к вам скоро присоединится.

Эйсон углубился в длинные темные коридоры, а после спустился по узкой лестнице, в начале которой заботливо прихватил с собой факел. Распахнув какую-то дверь, «дорогой супруг» сделал Яннису приглашающий жест, пропуская его перед собой.

«Какой Версаль!» — по-прежнему игриво подумал бывший майор «Альфы» и вошел.

Это было громадное помещение, сплошь забитое каким-то шмотьем. Оно было в тюках, на полках и в шкафах — везде. Эйсон дернул Янниса за рукав, направляя в нужную сторону, и вскоре они уперлись в длинный ряд вешалок с характерными темными платьями младших. Поглядев на них с отвращением, Яннис взял первое попавшееся и приложил к Несланду.

— Тебе бы подошло, — тот резко отстранился. В свете факела, который делал лицо Эйсона особо фактурным, Яннис отчетливо увидел, как прошлись по его щекам желваки, и закончил мстительно: — А мне длинновато будет.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Яннис уложил платье на пол, а после, вынув меч, особо не целясь, уполовинил имевшуюся длину.

— Ты! — начал было Эйсон, но Яннис поднял голову, в упор уставился «дорогому супругу» в глаза, и тот споткнулся. — Ты испортил вещь… — упавшим голосом закончил Несланд и отвернулся.

— Я ее подогнал под свой рост, Эйсон. Легким движением руки платье превращается… Превращается платье… — Яннис сложил покалеченную одежку так, чтобы выровнять по длине рукава, и отчекрыжил и их. — Вот. В элегантную тунику.

Яннис убрал меч в ножны, а после, поднявшись, отстегнул пояс, на котором они висели. Накинув на себя платье, которое теперь более всего походило на длинную безрукавку, он перепоясался поверх и разогнал образовавшиеся складки с живота к бокам. Из срезов неаккуратно торчали нитки, но Яннис постановил на такие мелочи наплевать.

— Тебе идет, — неожиданно сказал Эйсон, и Яннис вскинул на него удивленные глаза. — Ты красивый, Яннис. Наверно, поэтому.

Сделав шаг вперед, горе-супруг положил ему руки на плечи и замер, всматриваясь в лицо. Стало как-то не по себе. Одно дело, самому клеиться к смущенному мужчине и подшучивать над ним, а другое — вот так оказаться с ним наедине в полутемном подвале. И дело было не в том, что Яннис боялся не отбиться. Насиловать его Эйсон не будет, тут сомнений не было, но… Но что ему сказать, если он?.. Черт.

— У тебя есть опыт подобных отношений?

— В смысле? — Яннис прищурился и отступил назад. Руки Эйсона безвольно упали.

— Ну… Ты уже спал с мужчинами?

— Если тебя терзают мысли о моей невинности и анальной девственности… — начиная заводиться, почти прорычал Яннис и стиснул кулаки.

Эйсон взглянул удивленно, потом вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и рассмеялся:

— Нет. Драконовы боги. Я и не подумал, что ты воспримешь так. Я вообще думал, уж извини, о себе, а не о тебе.

— В смысле? — опять повторил Яннис и упер руки в бока.

— Я смотрел на тебя и пытался представить, как мы с тобой… И не смог. Как мы будем этим заниматься, если у меня нет никакого опыта? И если я совсем не хочу тебя, — почти шепотом добавил он и отвернулся.

Яннис хмыкнул и покрутил головой. Горе луковое!

— Прелесть мужской любви, супруг ты мой необразованный, в том, что если не стоит у одного, всегда может стоять у другого. А у меня с этим проблем нет, поверь.

— Но ты же… младший.

— И что? Я от этого перестаю быть мужчиной? Ты тоже красивый, Эйсон. И я много думаю о тебе в совершенно определенном ключе. Но я точно не собираюсь ложиться с тобой в постель — под тебя ли, или сверху — только потому, что это «надо»! Понимаешь? Ты обещал, что позволишь мне доучиться в Академии и получить диплом.

Эйсон кивнул, по-прежнему пряча глаза.

— Твоя позиция после свадьбы изменилась?

Эйсон покачал головой.

— Ну вот и славно. А пока давай постараемся узнать друг друга лучше, насколько это возможно. И для начала просто подружиться.

На лице горе-супруга проступило столь явное облегчение, что Яннис невольно прыснул.

— Что? — Эйсон вскинул одновременно плечи и брови, став похожим на нахохлившегося любопытного воробья.

«Все же мне повезло, и он славный малый», — решил Яннис и шагнул ближе.

— Ты мне кое-что задолжал.

— Я не…

— А я да!

— Ты же сказал — дружба…

— Ага. Настоящая. Мужская.

Яннис наступал, Эйсон шаг за шагом пятился и в итоге все-таки с размаху сел на груду тюков, сунувшихся ему под колени. Толкнув его в плечи, Яннис навалился сверху и внимательно изучил опрокинутое и перепуганное лицо мужа.

— Знаешь, я раньше никогда не целовал мужчин, — сообщил он Эйсону раздумчиво и потерся носом о его нос. — И желания не возникало. Секс — да. А вот поцелуи — это что-то совсем другое, понимаешь?

— Да, — просипел Эйсон и быстро облизнул свои явно пересохшие от волнения губы.

— Попробуем расширить кругозор?

— А? Что?..

Яннис склонился и вновь коснулся носом носа Эйсона, потом высунул язык и лизнул уголок его изумленно приоткрытого рта, провел влажную дорожку к шее, где под тонкой кожей суматошно бился пульс. А после, прихватив горе-супруга за короткие волосы на затылке, чтобы не рыпался, наконец-то по-настоящему поцеловал. Это было… странно. Несланд, как, собственно, и он сам, с утра не брился — видно, не до того было, — а потому губы, сползая с мягкой кожи чужих губ, то и дело проезжались по неприятно колючей щетине. К тому же Эйсон, придя в себя, тут же попытался вытолкнуть язык Янниса из своего рта и перехватить инициативу, но Яннис рыкнул и не дал. И горе-супруг вдруг… уступил. И Яннис почувствовал это… И тут же стало жарко, сладко и невероятно. Совсем не так, как с женщиной, которая покорялась потому, что такова была ее природа. Совсем… не так…

Яннис оторвался от губ Эйсона и уткнулся ему потным лбом в плечо. Возле уха теперь слышалось столь же рваное — чуть ли не со всхлипом — дыхание. Полежав чуть-чуть, пережидая приступ острого возбуждения и с сожалением констатируя, что, судя по ощущениям под закинутой на бедра супруга ногой, ответного чувства его «поцелуйные» усилия не вызвали, Яннис встал и протянул Эйсону руку:

— Вставай. Дети уж, поди, заждались.

Несланд поднялся и, как лунатик, поплелся следом. Яннису пришлось нести факел — супруг явно был не в себе и плохо держался на ногах. На повороте он врезался плечом в угол, на выходе чуть не снес дверной косяк. А после молча удалился к себе и тихонько прикрыл дверь. Яннис постоял, размышляя, а после отправился в детскую. Эйсону явно требовалось время, чтобы прийти в себя.

Детей укутали так, словно они не работать на свежем воздухе собирались, а зимовать в сугробе. Яннис, презрев протесты Ханны, частично разоблачил их, а после выпроводил всех на улицу. Снег продолжал идти, и те тропинки, которые кто-то уже прочистил во дворе, покрылись тонким слоем свежего снежка. Сначала они почистили дорожки. Причем если Лута действительно помогала, то Альф все больше мешал, путался под ногами и кидался снежками, а когда Яннис отвесил ему вразумляющий поджопник, совершенно не расстроился и стал на неочищенных местах изображать бабочку, гребя ногами и руками по снежной целине.

Следом за дорожками взялись чистить ступеньки — чтобы никто не поскользнулся и не упал больше ни с одной лестницы в доме. Посыпать их после очистки песком было поручено Альфу, и вскоре они местами стали походить на барханы. А потом из казармы показалось несколько солдат с лопатами и капитан Фьорнфельт, который порыкивал на них с ленцой, скорее для порядка. Вот теперь работа действительно пошла. Счищенный снег стаскивали к дальней стене замка, и вскоре там выросла здоровенная куча. По просьбе Янниса солдаты утрамбовали ее и сбоку сделали ступеньки, а после один из них сбегал за водой на кухню.

В итоге получилась отличная, хоть и слишком короткая ледяная горка, а Лута украсила ее, слепив рядом снеговика — кривого, но милого, как постановили хором все участники этой «стройки века».

С куцей горки катались долго и увлеченно, словно всем — и солдатам, и капитану Фьорнфельту, и Яннису — вдруг стало по пять лет, как Альфу. Сначала скатывались просто так. Потом на спор — кто проедет дальше всех. Победила наука физика, и дальше всех укатился здоровенный Фьорнфельт. Но приз все равно получил не он, а Альф. Тот самый солдат, которому Яннис поручил добыть клык убитого кадехо, как раз принес его, чтобы передать младшему господину. А тот, в свою очередь, не медля передал его Альфу, который пришел от подарка в полнейший восторг.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


На короткое платье Янниса, явно обрезанное впопыхах, солдаты смотрели, скорее, с любопытством, чем осуждающе. А вскоре им и вовсе стало не до того. Капитан, заявив, что-то типа: «Потехе — час, а делу — время», весь свободный от патрулирования личный состав выгнал на тренировку.

Яннис некоторое время наблюдал за ними. И уже почти решил, что ему стоит присоединиться, но тут появилась Ханна, чтобы позвать детей обедать, и Яннис в который раз в этом долбанном доме понял, что ел последний раз еще вчера, и были это одни лишь жалкие бутерброды. Так что он пошел вместе с Альфом и Лутой, и вскоре уже сидел с ними за широким столом на кухне.

Есть после игрищ на свежем воздухе хотелось нестерпимо, и Яннис уже предвкушал, как запустит зубы во что-то горячее, вкусное и мясное, но его ждало разочарование. Мяса не было, потому как среда в этом проклятущем доме оказалась постным днем (как, впрочем, понедельник и пятница). Размазывая по тарелке кашу, более всего похожую на овсянку, которую Яннис терпеть не мог еще с детского сада, он в который раз размышлял о том, как же ему быть дальше.

Эйсон Несланд — талантливый художник и, судя по всему, просто хороший человек — явно был в опасности. А следовательно, под ударом были и его дети. Альф и Лута. И Яннис слишком хорошо знал себя, чтобы понимать: он не успокоится, пока ситуацию не разрулит. Не поймет причин происходящего, движущих мотивов и перспектив. Именно несправедливость всегда угнетала и задевала его больше всего. А тут она была так очевидна, что хоть от злости рычи. Кто и зачем покушался на Эйсона? Что за дрянь дал ему заезжий маг? Халльрод ответ на этот последний вопрос мог дать совершенно точно, но вряд ли согласился бы на это добровольно. Разве что оттаранить его в подвал и применить к его тощему тельцу кое-что из арсенала земного средневековья… Собственно, хватит одной длинной и крепкой веревочки, завязанной узелками и такой же крепкой палочки… Веревочку вокруг башки, палочку между ней и черепушкой… И немного покрутить. Эффект — выше всяких ожиданий! Такой подход Янниса ничуть не смущал. Допросы разной степени тяжести он в своей прошлой жизни проводил не раз и не два. Но все это выглядело на этом этапе преждевременным. Да и вообще, надо было учиться действовать тоньше. Не в горячей точке он, в конце концов, находится!

Вторым очевидным шагом было съездить в город и посетить мэтра Курдбаха… Передать ему привет от мэтра Шуппе… Поговорить… Припугнуть, ****ь! И посмотреть на то, какой будет реакция. Да! Точно! Он сообщит Эйсону, что есть нужда посетить город, прикажет Фьорнфельту и его людям сопровождать себя и… И, помимо прочего, сможет в городе нормально пообедать, черт возьми! Или лучше воспользоваться дядиной каретой?.. Стоп. А вот ее-то он во дворе как раз не видел! Загнали в какой-нибудь сарай, или?.. Яннис перевел сузившиеся глаза на Ханну.

— А он рано утром приказал запрягать и отбыл, не сказавшись куда, — скучливо пояснила она, пытаясь всунуть ложку с неаппетитным варевом Альфу в рот.

«Вот, значит, как — отбыл «не сказавшись», — подумал Яннис и решительно пододвинул к себе чашку с местным полукофе-получаем и тарелку с нарезанным хлебом — кашу жрать было решительно невозможно. — А вчерась ведь ни слова об этом не сказал. Только наводил туман о том, что Яннису главное довериться, раздвинув при этом ножки или оттопырив попку, и все у него после будет хорошо. Дело-то известное, народная, мать его, примета: *** в жопу — счастье в дом. Угу. И куда «дорогого дядюшку», интересно, понесло? Фингал прячет или правда дела появились?»

Вообще, судьба над Яннисом явно издевалась. Так славно засветить неудачливому насильнику по мордасам, чтобы теперь не иметь никакой возможности увидеть результат! Дядюшка усвистал куда-то, наверняка прихватив с собой того охочего до Яннисова зада солдата, который как-то уже был послан в светлые дали. А Халльрод стараниями младших Несландов лежал в кровати с холодными компрессами на лице и вокруг щиколотки.

После того, как дети доели, и Ханна увела их почитать перед дневным сном, скука навалилась с новой силой. Хотелось действовать. И действовать немедленно. Куда-то идти, что-то искать… Короче говоря, на месте не сиделось вообще. Мама майора Иртеньева в таких случаях обычно говорила про своего сына: «Шлея попала под хвост». Оставшись один, он некоторое время уныло бродил по замку, пытаясь придумать себе занятие. Горе-супруг, которого можно было бы еще немного подразнить и посмущать, как окопался у себя в комнате, так и носу не казал. Яннис решил, что он наверняка уже давно поднялся в свое тайное убежище с картинами и засел там, спасаясь от стресса за рисованием.

«Кстати!» — Яннис уже вполне целеустремленно побрел по коридорам и залам Несланд Эльца. На стенах висело старое оружие, чьи-то рога, темные семейные портреты, древние, как дерьмо мамонта, и такие же… коричневые. Сквозь копоть даже лица уже различались с трудом. Но где же прекрасные, сказочные и яркие картины Эйсона? Почему они не украшают и без того мрачные стены его родового гнезда? Тоже драгоценный святоша вместе с нормальной жратвой запретил?
«Хороший вопрос!» - решил Яннис и, свернув за угол, чуть не впечатался в тощее тело, обряженное в белую сутану.
Глава 18
15 декабря 2015 г., 15:00
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
— Вот помяни хорошего человека, а он тут как тут! — возвестил Яннис и внимательно уставился в лицо пресветлому дору Халльроду.

По всей левой стороне его малоприятной физиономии наливался победным фиолетовым цветом здоровенный синяк. Скверно. Вот был бы он на правой, а левая сторона оставалась чистой, тогда это могло бы стать для святого отца вполне себе полновесным алиби. Ночному гостю Яннис засветил с правой, а значит, потенциальный след должен был остаться на его роже слева. Он и наличествовал, но, согласно официальной версии, после падения с лестницы.

— Здравствуйте, мой юный дор, — проскрипел Халльрод, изучая Янниса так же внимательно. — Как ваше самочувствие?

— Спасибо, не жалуюсь.

— Мне сообщили, что вы провели всю ночь в комнате супруга и утром проснулись достаточно поздно. Не думаю, что вы в супружеской постели узнали для себя что-то новое, но все же, заботясь о ближнем, не могу не спросить: как ваш анус? Не требуется ли помощь лекаря? Эйсон слишком долго воздерживался, чтобы…

— Спасибо за заботу, святой отец, но мой, — Яннис нарочно сделал ударение на последнем слове, — анус этой ночью совершенно не пострадал.

«А этому самому „сообщившему“, как только я его вычислю, то же про свои тылы долго сказать не удастся. Что-то мой боевой ремень залежался без дела. Поймаю и отделаю, как бог черепаху — и ходить так же враскоряку после будет, сука».

Халльрод смотрел задумчиво, то поджимая, то, наоборот, выпячивая губы:

— Эйсон что, не смог выполнить свой супружеский долг, или?..

— Или, — отрезал Яннис. — А как себя чувствуете вы? В вашем возрасте такие приключения…

— Я вполне здоров, — сварливо сообщил Халльрод и, отодвинув нежданного и явно нежеланного собеседника плечом с дороги, двинулся дальше.

Делать Яннису было нечего, и он, развернувшись, пошел следом. Халльрод сильно хромал, при каждом шаге опираясь на высокую хитровырезанную палку, а потому и по походке ничего вычислить не удалось, как Яннис ни всматривался.

— Вы мне пониже спины дыру вот-вот прожжете, юный дор! — Халльрод остановился так внезапно, что задумавшийся Яннис едва не налетел на него, лишь в последний момент притормозив.

— Вряд ли вы узнаете для себя что-то новое, святой отец, — не удержался и передразнил Яннис, — но она там уже есть. Это совершенно точно. Я видел.

Халльрод развернулся, пылая гневом, но Яннис в ответ лишь мило улыбнулся и похлопал ресницами.

— Вы ведете себя… И вообще, я только сейчас обратил внимание — что это такое на вас надето?

— Последняя столичная мода, дор Халльрод. Во всех приближенных к королевскому двору пресветлых Домах нынче носят только такое. Фасон получил название «мини» и призван ублажать взгляд старшего супруга видом стройных ног его младшего.

— Совсем с ума посходили, — возвестил Халльрод и вновь пошкандыбал по коридору прочь, а Яннис затопал следом. — Я поговорю с Эйсоном. Нам в Несланд Эльце все эти богомерзкие новшества не нужны. Вам следует прикрыться, Яннис, это просто непристойно!

«Угу, — думал бывший майор, — ходить с голой жопой, так чтобы тебе могли в любой момент задрать это сраное платьишко и осчастливить членом в зад — это прилично, а вот так — нет!»

Остро захотелось наговорить мерзкому родственничку Эйсона каких-нибудь гадостей, и Яннис себе в этом удовольствии отказывать не стал:

— Пресветлый дор, а я вот спросить хотел и не решался: а священнослужители под сутаной тоже белье не носят, как младшие?

Халльрод опять замер соляным столбом, но Яннис чего-то подобного ждал и на этот раз остановился без угрозы создания аварийной ситуации. Опять гневный взгляд через плечо от святого отца, и ответное хлопанье ресницами в исполнении Янниса. По-видимому, решив игнорировать нахала, Халльрод не сказал ничего и снова двинулся в путь. Продолжая развлекаться, Яннис припустил следом, умудряясь при этом развесисто врать:

— Я читал, что некоторые святые отцы, во избежание соблазна, не только скрывают свои соски под тугими кожаными лифчиками, но и носят специальные генитальные бандажи, которые лишают их возможности осквернить себя мастурбацией. Причем как обычной, так и анальной. В анус вставляется довольно толстая пробка, которая фиксируется…

— Да что вы себе позволяете?! — Халльрод заорал так, что дрогнули портьеры на окнах, и даже немного покосился его собственный портрет на стене в холле, в который они с Яннисом в этот момент как раз вышли.

Захлопали двери, сразу несколько человек — слуги и двое солдат — выглянули в холл, но, увидев господ, скрылись обратно.

— Святой отец, я просто хотел узнать… — заблеял Яннис, едва удерживая смех. — Мне любопытно, а спросить больше не у кого. А вы же теперь мой родственник. Наверно, шу-урин по мужу? А я вам дорогой зять… Или я что-то путаю?

— Оставьте меня в покое! — взвыл Халльрод и пошкандыбал быстрее, по-прежнему сильно припадая на левую ногу.

Но Яннис слушать этот крик души пресветлого дора и не подумал и проводил его непосредственно до того места, куда священник и стремился — то есть до кабинета. Того самого, где Яннис вчера уже побывал. Почтительно отодвинув Халльроду кресло, он внимательно проследил за тем, как тот сядет. Пресветлый дор опустился на сиденье осторожно, но оно, увы, было снабжено мягкой подушечкой, а потому, как Яннис ни присматривался, точно увериться в том, что жопа у святого отца болела совсем не от падения, а по другим причинам, так и не удалось.

Ругнувшись про себя, Яннис осмотрелся. Вспомнилась идейка проверить всю бухгалтерию Несланд Эльца… А что? Дети спят, муженек забился в свою мастерскую, а что делать ему? Скучь смертная, самое время посчитать расходы и доходы.

— Пресветлый дор, как супруг хозяина этого Дома, я готов принять на себя ответственность и освободить вас от всех тех дел, которыми обычно занимаются младшие. Вы и так сделали для своего зятя так много! Теперь я с удовольствием и благодарностью облегчу вашу ношу, дорогой шу-урин.

— Я вам не шурин, — Халльрод даже ладонью по столу хлопнул, после чего, впрочем, тут же сморщился от боли, ухватившись за голову.

Яннис его прекрасно понимал. Шишка, образовавшаяся на его собственной черепушке после вчерашнего удара, тоже тянула и иногда дергала как больной зуб. Яннис напомнил себе, что нужно найти того идиота, который так его приложил, и объяснить ему, насколько он был не прав. Списочек тех, кого следовало найти в этом долбаном доме для последующей расправы, стал еще длиннее, но Яннис решил, что займется фигурировавшими в нем личностями чуть позже. Сейчас надо разобраться с деловой отчетностью Несланд Эльца.

— Не шурин? Жаль, ну да ладно. Я, собственно, не об этом. Я хотел лишь сказать, что для начала просто мечтаю изучить бухгалтерские книги и прочие финансовые документы.

Повисла тяжелая пауза. И Яннис своими глазами увидел, как выглядит дор Халльрод, когда сердится по-настоящему*. Ни один подкол, ни один пошлый намек, даже на редкость противное в исполнении Янниса слово «шурин», не смогли обозлить его до такой степени, как это, казалось бы, невинное предложение.

«Не покажет!» — понял Яннис и выпятил челюсть.

Эх, увидеть бы эти книги хоть одним глазочком, чтобы знать, как именно они выглядят. Тогда уж он попробовал бы изучить их иначе, своим радаром. Уж постарался бы ради такого дела, едрит Мадрид! Это ведь поважнее экзамена по снабжению армии будет…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


«Ну давай, ты, вонючка! — думал Яннис. — Колись».

Но Халльрод ментальный посыл Янниса явно не слышал или клал на него с прибором. Гляделки окончились в ничью, потому что поединок грубо прервали. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился капитан Фьорнфельт. Мазнув по Яннису нечитаемым взглядом, он коротко поклонился Халльроду и сразу приступил к делу:

— Госпоже Агнессе нужно в город, пресветлый дор. Почти закончились эликсиры и снадобья. Я думаю отправить с ней пятерых солдат…

— И меня, — тут же сунулся Яннис, памятуя о своем решении отправиться с визитом к мэтру Курдбаху.

Мысль показалась удачной. И потому, что свербело выбраться за стены. И потому, что иная возможность могла представиться еще не скоро. И потому, что… Ну, пусть это опять был голос знаменитой интуиции майора Иртеньева, но Яннис чувствовал — это будет правильно.

— Драконовы боги! Вам-то зачем? Вы же только… — заломил руки дор Халльрод.

— Я хочу купить модные ткани и красивую тесьму, — сияя максимально дебильной улыбкой, сообщил бывший майор «Альфы». — Мой дорогой супруг сказал, что пришлет мне портниху, чтобы я мог заказать себе новые платья.

— Мы еще должны обсудить их фасон, Яннис, — неприязненно проскрипел дор Халльрод, но в его тоне послышалось отчетливое облегчение — ветреный и пустоголовый младший уже увлекся другой идеей, глядишь, про книги и забудет.

«Ага! Жди!» — пообещал Яннис, но вслух, понятно, произнес другое:

— Вы не думайте, я не стану обузой. Бывший опекун, благородный дор Моберг, прислал мне некоторую сумму…

— Прекрасно, это прекрасно, — Халльрод даже потер лапки, услышав о том, что ему на нужды младшего тратиться не придется. — Насчет платьев поговорим позже. Надеюсь, вам хватит ума купить ткани достойного, не вызывающего цвета. В остальном, — святой отец повернулся к Фьорнфельту, — ничего не имею против, капитан. Пусть едут. Распорядитесь. И чтобы охрана была по-настоящему надежной.

— Я сам…

— Нет. Вы будете нужны здесь.

Капитан опять поклонился — почти кивнул — и вышел. Яннис потрусил следом.

— Слышь ты, Халк недоделанный…

— Кто?!

— Это из мифологии диких племен с Запада, — отмахнулся Яннис и пристроился рядом с широко шагавшим капитаном. — Ты мне лучше скажи: чего опять за спросом к этому святоше пришел, а не к дору Несланду?

— Потому что, в отличие от тебя, не дурак попусту на неприятности нарываться. Если я спрошу обоих и от обоих получу разрешение, мне, знаешь, хуже не будет.

Подход был верным. Яннис вздохнул. Капитан разумно не желал втягиваться в склоку по переделу власти, и понять его было несложно. Так — вдвоем — они добрались до комнаты Эйсона, и Фьорнфельт постучал.

— Да он, небось… — начал Яннис, но дверь распахнулась.

Яннис тут же уставился в лицо супругу, пытаясь понять, пришел тот в себя после поцелуя или все еще бьется в истерике. Эйсон, судя по всему, успешно справился с собой. Но все же не до конца, потому как смотрел куда угодно, кроме как на Янниса.

Фьорнфельт принялся излагать свое дело и, заодно, дело Янниса. Эйсон, едва дослушав, кивнул, разрешая поездку, но тоже попросил Фьорнфельта обеспечить достойную охрану. Яннис послал супругу воздушный поцелуй и помчался собираться. Госпожа Агнесса намеревалась выехать не позже чем через полчаса, чтобы успеть сделать все дела и засветло вернуться из города.

Дядюшки Титуса рядом не было, а никто в Несланд Эльце, видимо, и понятия не имел о том, что младшим не положено ездить верхом. Яннису приготовили невысокую, крепкую и удивительно лохматую лошаденку. В смысле — сарима. Такой же зверь был предназначен и для госпожи Агнессы. И если Яннис рассчитывал увидеть что-то вроде дамского седла, то и тут ошибся. Знахарка легко уселась в самое обычное, мужское седло с высокой лукой и удобными закрытыми спереди стременами. Ее дорожное платье, как выяснилось, имело два разреза, в которых красиво мелькали обутые в высокие сапоги и затянутые в кожаные брюки ноги, и было идеально приспособлено для верховой езды. Яннис в своем «мини» тоже чувствовал себя замечательно, а теплый плащ на меху обеспечивал максимально возможный комфорт.

Когда выехали из ворот замка, миновав статуи серебрившихся инеем, а потому совершенно белых кадехо, Агнесса поравнялась с Яннисом:

— Зачем отправились со мной, пресветлый дор?

— Не с вами, уважаемая Агнесса, а по тем же делам, — Яннис усмехнулся. — Свербит мне в гости к мэтру Курдбаху наведаться и кое-какие вопросы задать.

— Опасно это, — Агнесса задумчиво покрутила свернутыми в петлю поводьями. — Он сильный маг.

Яннис вскинул брови:

— Думаете, попробует и против меня колдовать?

Агнесса кивнула:

— Если он действительно повинен в магическом отравлении дора Несланда, еще как попробует, если в лоб переть.

Яннис усмехнулся:

— А я не в лоб, я по новой, только что установленной мной традиции — с тылу.

Агнесса глянула непонимающе, Яннис ухмыльнулся и пояснил:

— Наплету чего-нибудь…

— И чего же?

— Нуу… Например, попрошу у него магическое приворотное зелье. Скажу: мол, супруг равнодушен к моей дивной красоте.

Агнесса некоторое время порассматривала Янниса.

— Отличная идея с приворотом. Даже странно, что она пришла в голову именно вам…

— Я что, так глупо выгляжу?

— Не в этом дело. Просто тут речь о вещах, которые обычный человек, а не подготовленный маг, знать не может.

— Вот как? Ну… Круто. Я ведь действительно, что в голову первым пришло, то и ляпнул.

Агнесса рассмеялась:

— У вас интуиция работает — просто на зависть. Интересно, как мэтр Курдбах выкручиваться будет, ведь заклятье приворота к вам, пресветлый дор, вступит в жесткий конфликт с заклятием подчинения другому человеку. Понимаете?

— Даа… — задумчиво протянул Яннис и дернул себя за губу. — Точно. Ведь если Эйсон вдруг страстно возлюбит меня, то мне он будет подчиняться еще с большей охотой, чем другому кукловоду…

— Именно.

— Агнесса! А зачем дору Халльроду, а у меня сомнений по поводу его роли во всем этом нет никаких, вообще понадобились эти самые заговоры и зелья? Муженек-то мой — тютя-тютей. Им и без всякой магии манипулировать можно.

Знахарка вздохнула:

— Не во всем, пресветлый дор…

— Яннис, — бывший майор приложил руку к груди и слегка склонился в седле. — Пресветлым я стал только что, да и то, по сути, против воли, а Яннисом… Яннисом я уже давно хожу.

Агнесса улыбнулась и, немного помедлив, кивнула:

— Так вот, дор Яннис, не во всем. Дор Несланд человек принципиальный.

— Христосик, — пробурчал себе под нос Яннис.

Агнесса нахмурилась, естественно, слово не поняв, но переспрашивать не стала, а продолжила:

— Он не разбирается в хозяйственных делах, да и не интересны они ему. Он не умеет интриговать и никогда не видит ничьего коварства. Но честность и порядочность для него — совсем не пустой звук. И если он узнает о том, что на его землях или в его доме творится что-то незаконное и злое, он это не потерпит.

— Звучит так, словно вы, Агнесса, обвиняете дора Халльрода в том, что он замыслил именно такие дела…

Агнесса, не будь дурой, просто промолчала, но Яннис выводы уже сделал. И, надо признать, был со знахаркой полностью согласен. Но что именно затеял проклятый святоша? Необходимость хотя бы изучить бухгалтерские книги стала еще острее. И он сделает это! Так или иначе! Но для начала стоило понять, какую роль во всем этом сыграл чертов маг. Если самую что ни на есть активную, если он осознанно травил дора Несланда… Что ж… Значит, он сам выбрал свою судьбу и заплатит за свои поступки сполна.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Я вот еще что узнать хотел, — Яннис помолчал, подбирая слова. — Эйсон тут мне рассказал, что его уже как-то пытались отравить. Еще в ту пору, когда была жива дора Палома. И вы были уверены, что это не случайность, а осознанное действие…

Агнесса кивнула:

— И сегодня не сомневаюсь. Но господа затевать расследование не захотели, а кто я такая, чтобы им перечить?

— Это могло быть частью того, что происходит с Эйсоном сейчас?

— Нет. Там речь шла не о передозировке зелья подчинения, а о конкретной отраве, которую, к счастью, молодой и сильный организм дора Несланда сумел перебороть. Более ничего вам сказать, дор Яннис, не смогу. Ни о том, кому это могло понадобиться, ни о целях, которые, возможно, при этом преследовались. Не знаю ничего о таких материях и знать не хочу.

Яннис кивнул, признавая полное право знахарки на такую позицию. Дальше ехали молча. Каждый думал о своем. Но если Агнесса погрузилась в свои мысли полностью, то Яннису обдумывать планы «страшной мести» постоянно мешало то самое чувство, когда кажется, что кто-то настойчиво смотрит тебе в спину. Он даже несколько раз резко оборачивался, но кроме троих солдат, которые замыкали их небольшую кавалькаду, никого там не обнаруживалось. Кто-то из них? Яннис раз за разом изучал их грубоватые лица. Двоих он немного знал — именно с ними он и дети катались с горки. Третий был незнаком, но коварным злодеем от этого все равно не становился.

Чувство было таким навязчивым, что Яннис даже решил: кто-то пытается влезть ему в голову. Нос не чесался, но он все равно сосредоточился и попытался отыскать внутри себя чужое присутствие. Однако имелся лишь тот самый фон — вампирский «зов» кадехо. Но был он слаб и ни на кого конкретно не направлен. Тогда что же это? Яннис передернулся. Чертов магический мир, к которому он никак не мог привыкнуть! Нет чтоб попасть куда-нибудь попроще! Тут же вспомнился черт с его «жил бы мышью, горя бы не знал». Яннис хмыкнул. Может, у него еще все впереди! Колданет мэтр Курдбах, из бороденки волосик выдернет, и побежит Яннис от него уже на четырех мелких лапках до первого же кота…

Даа… Жрать кактус следовало осторожно…

Городок под забавным названием Тилитон был небольшим, чистеньким и веселым. В том числе и потому, что весь уже был украшен в связи с наступающими новогодними праздниками. Яннис смотрел по сторонам и в очередной раз думал, как сильно Несланд Эльц отличается от этого яркого места. А ведь в нем жили дети. Ситуацию следовало менять, и Яннис наказал сам себе перед отъездом, если он, конечно, к этому моменту все еще будет человеком, а не мышью, купить все необходимое для праздника: яркие игрушки, гирлянды и другие украшения. Кроме того, следовало бы узнать, что тут есть в смысле всяческих фейерверков и петард. Не пороховых, так магических. В конце концов, это будет его первый Новый год в новом для него мире… И в новом теле… И при новом расчудесном статусе.
В городе они с Агнессой разделились. Знахарка отправилась по своим делам, перед этим объяснив Яннису, где именно проживает мэтр Курдбах, а после еще раз попросив его быть осторожным.
Домик мага был небольшим и очень уютным. Яннис спешился, приказал солдатам, которые сопровождали его, ждать, сколько бы ни пришлось, и, поднявшись по ступенькам, постучал в дверь.
Глава 19
29 декабря 2015 г., 16:44
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Ждать пришлось долго. Только минут через пять, когда Яннис в нетерпении уже стал оглядываться по сторонам и даже, отойдя немного в сторону, засматривать в окна домика мага, дверь наконец-то открылась, и на пороге возник невысокий, седой как лунь и поразительно лохматый старик в съехавших на кончик убедительно красного носа очках.

— Здравствуйте, мэтр Курдбах, с наступающим вас праздником! — тут же прокричала проходившая мимо женщина, и Яннис прищурился, закусив губу — тот человек, которого он видел у кровати Эйсона, и про которого до сих пор думал, что именно он — городской маг, был выше на голову и заметно стройнее.

Мэтр прокричал что-то вежливое в ответ женщине, называя ее соседкой, а после перевел маленькие доброжелательные глазки на Янниса:

— Чем могу служить, молодой человек?

Все тщательно выстроенные планы рухнули вмиг, и Яннис несколько растерялся.

— Ну входите же, не стесняйтесь.

— Да я не стесняюсь, — в некотором раздражении пробормотал себе под нос бывший майор «Альфы» и переступил порог.

И что теперь делать? Что говорить? Чем объяснять свой визит? Может, и правда попросить приворотное зелье для Эйсона? Яннис невольно хихикнул, представив себе последствия, и покосился на старика. Тот, обойдя застывшего в центре комнаты гостя, тем временем обстоятельно усаживался в кресле, а после приглашающе махнул рукой в сторону другого, стоявшего напротив:

— Садитесь, юноша, и рассказывайте, с чем пришли.

— Да я… — заблеял Яннис, водя глазами по потолку.

— Позвольте угадаю! — старик потер свои сухонькие ладошки. — Вы влюблены, а ответного чувства нет. Я прав? Ну конечно прав! Что еще такому юному и оттого нетерпеливому человеку может потребоваться от старика Курдбаха? Так вот, уверяю вас — не стоит. Любовь такая штука, что магией ее не добьешься и за деньги не купишь. Можно на время околдовать человека, внушить ему что-то, заманить его, но вы сами ведь всегда будете знать, что все его чувства к вам — неискренние, — старик нагнулся вперед и очень внимательно взглянул на Янниса. — Счастья не будет.

Маг сам предложил выход. Теперь можно было сообщить ему, что Яннис, убежденный его словами, покупать приворотное зелье передумал, встать и уйти, но что-то удерживало от такого шага. Нужно было разобраться до конца. И если старый маг — совсем не тот, кто стоял над постелью Эйсона в тот вечер, когда у того приключился передоз, то он ведь, наверно, сам должен быть заинтересован вывести отравителя, прикрывшегося его именем, на чистую воду.

— Мэтр Курдбах, прошу прощения, но я… Позвольте, я сначала представлюсь как положено. Меня зовут Яннис Несланд, — мэтр удивленно округлил рот и обежал гостя быстрым цепким взглядом. — Так уж получилось, что вот уже почти сутки я муж пресветлого дора Несланда…

— Так уж получилось? — переспросил старик и вскинул лохматые брови.

Яннис кивнул:

— Иначе не скажешь. Я был его женихом, приехал на каникулы, чтобы лучше познакомиться с будущим супругом, а потом — оп! — и вдруг выяснил, что я уже муж. Хотя и свадьбы не было, и клятв никаких я не давал. Опекуны расстарались, а о чем думал пресветлый дор Несланд, когда соглашался на такой брак, не мне судить. Я сейчас вообще не об этом.

— А о чем?

— Я мало что знаю о магии и зельях, — осторожно подбирая слова, начал Яннис. — Я учусь в военной Академии, и мой учитель мэтр Шуппе мне кое-что объяснял, но…

— Мэтр Шуппе? — старик задрал брови еще выше. — Малыш Колин Шуппе?

Яннис неуверенно кивнул, а старик вдруг откинулся в своем кресле и захохотал. Причем делал он это так задорно и заразительно, что Яннис тоже невольно заулыбался, хотя повод для веселья был ему не очень понятен. «Малыш Колин»? Звучало забавно, но никакой ясности не вносило. Наконец, мэтр Курдбах успокоился, вытер большим клетчатым платком заслезившиеся глаза, смачно высморкался и вновь сосредоточился на Яннисе:

— И что же мэтр Шуппе?

— Он стал заниматься со мной совсем недавно…

— А вы к тому же были не самым усердным учеником, — вновь перебил мэтр Курдбах и закивал сам себе.

Привычка додумывать за собеседника ответы на свои вопросы, как видно, была в старом маге так же сильна, как вера в порочную привлекательность сосков в святом Вазилеосе и его идейном последователе пресветлом доре Халльроде.

— Ну… Да… — Яннис развел руками.

— Молодость, молодость, — качая головой, пробормотал Курдбах. — А почему мэтр стал заниматься с вами, юный дор? Насколько я знаю, в военной Академии магию студентам не преподают.

Бляяя… Не подумал… Как теперь выкручиваться?

— Это… факультатив. Я… Я проявил интерес, стал задавать вопросы, а мэтру Шуппе показалось это интересным и важным… Да! У него есть мысль как раз-таки начать преподавание основ магии будущим офицерам. Не в том смысле, чтобы научить их колдовать — это невозможно. А в том, что они, как будущие военные, которым в том числе предстоит противостоять и вражеским магам, должны знать, с чем именно им придется иметь дело. Я стал… для него… экспериментом. Вот.

— Хитро… А ведь верная мысль! Молодец… — продолжая качать головой, но на этот раз не осуждающе, а уважительно, Курдбах потянулся к оставленной на низком столике у кресла кружке и хлебнул из нее.

Пахнуло травами и алкоголем, и Яннис усмехнулся. Старый маг, больше всего похожий на Деда Мороза, снявшего свой красный халат, чтобы спокойно расслабиться дома, ему нравился.

— Мэтр Курдбах, скажу вам честно, я ждал, что наша с вами беседа будет совсем иной и даже строил некоторые планы, но… Вы можете дать мне слово, что мой рассказ за пределы этой комнаты не выйдет?

Маг отставил свою кружку и вновь наклонился к Яннису, изучая его поверх очков:

— Только в том случае, если мне не придется покрывать преступление, юноша. Если же речь идет о всяких там амурах и тужурах — можете не сомневаться, ваши сердечные тайны так тайнами и останутся.

Яннис вздохнул и нахохлился:

— В том-то и дело, мэтр, что речь пойдет о плохом. Мне нужен совет, и госпожа Агнесса…

— Милейшая, милейшая дама, жаль давно не виделись…

— И вот это в моей истории — существенная часть того плохого, о чем я хотел говорить. Судя по этим вашим словам, вы в Несланд Эльце не были уже довольно давно.

— Да, все верно. Уж с месяц, наверно. Тогда юный Альф застрял головой в чугунке. Да так, что и вынуть никак не могли, и чугунок на голове пилить страшно было. Вот и пришлось мне приезжать. Не ребенок, а сто монет убытку.

Яннис засмеялся. Оказалось, что родная пословица была в ходу и здесь, разве что денежные единицы различались. Это неожиданно согрело и как-то успокоило, что ли…

Иногда прошлая жизнь — Земля, ребята из «Альфы», большой город-муравейник и всяческая жизненная суета, — все это забывалось, уходило куда-то в самую глубину памяти. Но когда воспоминания всплывали, то втыкались в сердце и в душу, как острые иглы. Вспоминались отец и мать. Дед с бабкой, которые умерли уже совсем давно, но Александр Иртеньев их помнил и по-прежнему любил. Кто теперь будет ходить за их могилками? Кто отчистит после зимы старые черно-белые портреты на дешевеньких цементных памятниках? А ведь где-то там и его собственная могила. Тоже портрет, дата рождения, дата смерти…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Как-то ему довелось пообщаться с ветераном Великой Отечественной. Старика пригласили к ним в отряд перед очередной годовщиной Победы с целью патриотического воспитания состава. Все морщились, иронизировали по этому поводу, а после увлеклись. Старик оказался невероятным. Глядя на него, тогда еще не майор, а капитан Иртеньев понял, почему СССР победил в той войне — благодаря таким вот людям. Простым, веселым и невероятно жизнелюбивым.

Старик рассказывал много смешного, вспоминал погибших друзей — но тоже как-то не с тоской, а словно бы просто соскучился по ним, словно они в отпуск к морю уехали, а не погибли страшно и мучительно. А после поведал и о себе. И опять смеялся, рассказывая о том, как ему позвонили из муниципалитета какого-то белорусского городка и пригласили посетить имевшийся там памятник погибшим солдатам. Сказали — ваш отец похоронен здесь. Старый солдат удивился — его отец лежал на одном из Подмосковных кладбищ. Стал выяснять и с изумлением узнал, что на том памятнике выбито его собственное имя. «Вот так я, братцы, и сподобился побывать на своей могиле. Тогда путаницы много было. Вот и схоронили меня и даже похоронку матери отправили. Тоже берегу ее». «Ну и как ощущения?» — спросил тогда Иртеньев. Старик вновь засмеялся, покрутил головой и сказал: «Сначала дико было. А потом решил — знак. На войне, знаешь, хорошей приметой было, когда кого-то мертвым сочли, а он живой оказался. Считалось, что больше смерть уж не придет — как бомба не падает дважды в одну воронку, так и тут. Вот я и решил — раз один раз уже схоронили, второй раз нескоро придется. Ну и прав оказался — видите, вот все еще копчу небо».

Интересно, тот факт, что его схоронили на Земле, станет хорошей приметой здесь, в этом странном мире? Яннис тряхнул головой, прогоняя воспоминания и ненужные сейчас мысли. Следовало думать о сегодняшних проблемах, благо их хватало.

— Что Альф, что папаша его — одного поля ягоды. Сто монет убытку. Верно вы говорите, мэтр. Плохо другое. Госпожа Агнесса уверена, что вы были в замке вчера, когда пресветлому дору Несланду плохо стало.

— Ему было плохо?

— Да. И госпожа Агнесса велела вызвать вас. Но лечил его какой-то другой человек. Я видел его случайно. Вас-то я до этого не знал, ну и подумал, что это вы. А как сегодня приехал — сразу понял, что ничего подобного.

— Кто-то назвался моим именем?! — старик даже привстал из своего кресла.

— Не знаю, как дело было. Может, за вами и не посылали, хотя я сам слышал, как госпожа Агнесса настаивала на этом, но точно могу вам сказать, что какой-то маг Эйсона лечил, и после этот бедолага чуть не умер.

Мэтр Курдбах плюхнулся обратно в кресло, сделал добрый глоток из своей верной кружки, махнул рукой и приказал:

— Рассказывайте, пресветлый дор!

Яннис и рассказал. А затем пересказал еще раз, попутно отвечая на очень точные и въедливые вопросы старого мага.

— Значит, вот оно ка-а-ак… — протянул тот после и дернул себя за бороду. Правда, к счастью, не ради того, чтобы вырвать волосок и, словно старик Хоттабыч, сказавши «трах-тибидох», превратить Янниса в мышь.

— Мы с госпожой Агнессой подумали, что это была передозировка. Что кто-то решил — Эйсон вышел из повиновения, а значит, действие зелья заканчивается, и напоил его новой дозой. А в итоге чуть не угробил.

— Кто-то… — мрачно повторил маг и снова дернул себя за бороду. — Кто-то, дрын ему в зад.

Яннис усмехнулся, вспомнив свои ночные «амуры». Старик покосился на него неодобрительно.

— Молодость. Все вам смешно, юный дор. А сами… Ко мне чего шли-то? А если бы я тем самым злодеем был? Что б тогда делать стали?

— Был план, — Яннис развел руками. — Мне казалось — хороший. Наврал бы вам с три короба, идиотиком прикинулся, а там бы уж как пошло.

— Самоуверенность вас погубит, — старик погрозил Яннису пальцем. — Ладно. Думать надо. Больше этого человека, что над пресветлым дором колдовал, в замке не видели?

— Нет. Был уверен, что это вы, сразу к вам и рванул.

— Молодость, — опять повторил мэтр Курдбах и задумался.

— А нельзя какое-то зелье сварить, чтобы оно влияние того, чем Эйсона опоили, сняло подчистую?

— Нет. Тем более если он эту гадость давно пьет. Тут только время поможет. Надо, чтобы все это из него само вышло. Но кое-что предпринять все же можно. Да! — старик решительно поднялся. — Сейчас!

Яннис проследил за тем, как тот отошел вглубь комнаты, где обнаружилась неприметная дверь, распахнул ее и скрылся в соседнем помещении. Помедлив немного, он встал и, прокравшись следом, заглянул. Старый маг рылся в каком-то здоровенном сундуке у дальней стены, бормоча себе под нос:

— Ну где же эта зараза, дрын те в зад? Ага! — старик распрямился, и Яннис кинулся прочь — обратно в свое кресло.

Мэтр Курдбах вернулся, неся в руке что-то небольшое. Это оказалось кольцо — очень простое, даже неприметное, но украшенное тонкой, филигранно выполненной резьбой. Больше всего оно было похоже на обручальное, и Яннис усмехнулся. Вот и подарочек к свадебке муженьку будет.

— Берите. Пусть пресветлый дор Несланд носит его не снимая.

— Что это даст?

— Наша основная задача сейчас не позволить ему и дальше принимать ту дрянь, которой его опаивают. А это колечко вызовет у него стойкое отвращение к любым магическим зельям. Он просто не захочет есть или пить то, во что его подмешают.

— То что надо на первое время! — Яннис протянул руку, но старик кольцо не отдал, продолжая внимательно вглядываться ему в лицо.

Резко зачесался нос, и Яннис поразился — вот ведь старый жулик! Значит, успел-таки махануть магического эликсира в той комнатенке перед тем, как полез кольцо искать и теперь что-то внушить хочет. Но что? Яннис сосредоточился, прислушиваясь к себе. Голосок, зудевший на задворках сознания, был совсем тихим, практически неощутимым. Если бы не тренировки с мэтром Шуппе, Яннис его шепот и вовсе не разобрал бы. Интересное наблюдение. Даже кое-какие выводы сделать можно. Шуппе считается одним из сильнейших магов, и шепот его магического внушения «громче». Мэтр Курдбах явно в магическом смысле слабее, иначе не сидел бы в захолустном городишке, а потому его внушение вообще едва ощутимо. Черт! Понять бы, что этот чудодел от него теперь хочет!

Целиком превратившись в одно большое ухо, Яннис напрягся еще больше и наконец-то разобрал: старик пытался поработать чем-то вроде детектора лжи и призывал говорить ему правду, только правду и ничего, кроме правды. Это было несложно — врать Яннис и так вроде пока не собирался. Интересно было лишь узнать, что именно начнет спрашивать у него старый маг. И тут, словно услышав его, Курдбах заговорил:

— Скажите мне, юный дор, все сказанное вами — правда?

— Да.

— Вы клянетесь передать кольцо дору Несланду и проследить за тем, чтобы он пользовался им, как сказано мной?

Яннис пожал плечами:

— Да. Но когда закончатся мои каникулы, я уеду обратно в Академию. И тогда за дором Несландом и вашим кольцом придется проследить кому-то другому.

— Плохо, — сказал старик и вытер пот со лба. Похоже, чародейство давалось ему с некоторым трудом. — Надо бы сообщить куда следует…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Куда? — тут же спросил Яннис, и мэтр взглянул на него с удивлением — так, словно с ним внезапно заговорила тумбочка.

Яннис примолк — а вдруг внушение подавляет всякую инициативу, и человек под его воздействием только на вопросы может отвечать?

— Куда… Куда… — вновь забормотал старик. — Я должен подумать, чтобы не наломать дров. Должен подумать… Да и не очень понятно, что именно сообщать. Кто был тот человек, которого вы видели в замке и решили, что это я? Какова во всем этом роль пресветлого дора Халльрода? Он слишком уважаемый человек, чтобы вот так, без доказательств, только со слов младшего… Ладно. Последний вопрос: что висит у вас на шее? Какой магический амулет?

Опа! К этому вопросу Яннис был не готов. Соврать? Или, наоборот, закрепить свои позиции, показав королевское кольцо — как выяснилось, еще и магический амулет, который старик каким-то образом почуял? Если не показывать, придется сознаться, что старый маг ничего ему на самом деле не внушил, да и внушить не мог. Это минус. Если показать — двойной плюс. И свою невосприимчивость к ментальным штучкам местных колдунов сохранить в тайне получится, и весомость своей персоне придать. С другой стороны… Яннис еще колебался, но старик уже в нетерпении протянул руку. Пальцы у него мелко дрожали. «От напряжения!» — решил Яннис и ему старого мага вдруг стало жалко. Подцепив шнурок, на котором висело кольцо, он потащил его через ворот, а после, уложив на ладонь, протянул Курдбаху.

Старик подпихнул поудобнее очки, прищурился, и вдруг Яннис увидел, как выглядит на самом деле реальное воплощение фразы «глаза полезли на лоб». Сначала они заполнили собой все очки, а после поднялись над ними… Яннис тряхнул головой. Фух! Это не глаза, это просто очки у старика опять сползли на кончик носа, а то уж он испугался…

— Эт-то… Эт-то что?

— Кольцо, которое мне подарил пресветлый лир Бьюрефельт.

Старик протянул было руку, потом отдернул ее, словно обжегшись, и покачал головой:

— Вы полны сюрпризов, мой юный дор.

«Вы даже не представляете себе насколько!» — подумал Яннис и вздохнул.

— Не стоит носить подобное так открыто. Совсем не стоит. Сейчас…

Старый маг опять кинулся в соседнюю комнату и вновь чуть ли не с головой зарылся в свой полный чудес сундук.

— Вот. Не зря хранил. Всегда знал — пригодится. Это особый мешочек, мой юный дор. Любой магический предмет, спрятанный в него, не будет чувствоваться совсем. Даже если кто-то захочет проверить вас на наличие чего-то подобного, у него ничего не выйдет. Гм… Могу я узнать, за какие заслуги вы удостоились столь значимого дара?

— В Академии я как-то избавил от неприятностей… эээ… супруга… нууу… друга пресветлого лира.

Старик помолчал, явно что-то прикидывая, а после просто отдал принесенный мешочек гостю и поплелся обратно в свое кресло, где, усевшись, тут же лихо приложился к содержимому кружки. При этом шепот магического внушения в голове у Янниса пропал. Мешочек, в который следовало упрятать от греха подальше кольцо местного короля, был неказистым и кривеньким. Но сомнений в том, что он окажется вполне эффективным, не возникло. Так-то действительно понадежнее. И от всяких там любопытных не в меру чудодеев убережет, и просто от лишних глаз.

Убирая кольцо сначала в мешочек, а после себе под одежду, Яннис размышлял над словами старого мага о том, что дор Халльрод — слишком уважаемый человек, чтобы обвинения в его адрес от «какого-то там» младшего могли быть восприняты всерьез. Плохо. И в первую очередь плохо то, что Яннис так толком и не разобрался в местной системе, скажем так, силовых ведомств. У него было кольцо самого короля. Весомый довод в пользу того, чтобы к его словам отнеслись с известным вниманием. Но кому именно его показывать, с кем говорить о том, что творилось в Несланд Эльце? Насколько он понимал местное устройство, главным человеком на земле дора Несланда был сам дор Несланд. А это могло значить только одно — тут жаловаться некому. Надо ехать в столицу и искать правду там. Яннис скривил губы. Да уж! Пока будешь ездить, этого дурика как раз на тот свет и отправят, а Яннис к нему уже как-то… пригляделся. Красивый, зараза. И забавный невероятно. И талантливый, хоть и «сто рублев убытку»… И дети у него, у идиота…

Нет. Надо действовать самому. Может, убить святошу, и вся недолга? Нет человека, нет проблемы? Придушить по-тихому, да за стену замка выкинуть… Концы — кадехо в зубы…

Идея была хорошей. Но сначала стоило выяснить — кто был тем вторым, кого Яннис видел у постели Эйсона, и что эти двое замыслили на самом деле? В конце концов, в замке он провел ночь да неполный день. Слишком мало для того, чтобы принимать решения кого казнить, а кого миловать. «Спеши медленно», — подумал Яннис, всегда уважавший мудрых древних греков, и, подойдя к старому магу, протянул руку:

— Колечко для дора Несланда, не забыли?

— А? Да, конечно. Вот. И помните, мой юный дор, надо сделать так, чтобы ваш старший супруг носил его не снимая. Даже в то время, когда вас с ним рядом не будет.

— Я что-нибудь придумаю, — Яннис кивнул. — Но что, если тот, другой маг, который готовил для него зелье, увидит кольцо у дора Несланда на пальце? Он поймет его назначение?

Мэтр Курдбах устало покачал головой:

— Нет. Кольцо и создавалось с учетом того, чтобы не привлекать к себе внимания… Еще один очень хороший вопрос. Вы задаете на удивление правильные вопросы, юный дор. Теперь я понимаю, почему мэтр Шуппе заинтересовался вами. Да и сам он, по всей видимости, оказался хорошим преподавателем. Мои ему комплименты.

Яннис обещал непременно передать, попутно думая, что хорошим учителем все же был, скорее, не чудаковатый магистр его Академии, а сука-жизнь, которая упорно била ключом, причем не только по голове, но и в самые удивительные места. А кроме того, явно задалась целью не оставлять Янниса в покое нигде и никогда. Спрятав кольцо для дора Несланда в тот же магический мешочек, где уже лежал королевский подарок, он начал прощаться. И тут старик встрепенулся, поднял голову и возвестил:

— Пятьдесят золотых, мой юный дор. Сорок за кольцо и десять за магический мешочек.

Яннис крякнул. Сумма была оч-ч-чень приличной. Зато подход порадовал. А то уж он даже начал сомневаться в старом маге: с чего вдруг такая щедрость-то? Деньги с собой были — собирался ведь покупать в городе всякие подарки к Новому году. Однако эта незапланированная трата в корне подрывала бюджет на этот день, а следовательно, разрушала планы на шоппинг. Оставалось одно — торговаться.
Через полчаса возмущенных криков и ответной лести, посулов и встречных завуалированных угроз Яннис, стерев со лба трудовой пот, с победным облегчением отсчитал мэтру Курдбаху тридцать монет. Тот принял их с самым мрачным видом, но, уже провожая гостя, не без некоторого уважения сказал, что младший муж пресветлому дору Несланду достался правильный — с таким не пропадешь.
«Выйти замуж не напасть, как бы замужем не пропасть», - в очередной раз потешаясь над собственным замужним статусом, подумал Яннис и пошел к поджидавшим его солдатам.
Глава 20
30 декабря 2015 г., 22:58
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Несмотря ни на что, настроение было отличным. Почему-то очень грело душу, что этот забавный старикашка — мэтр Курдбах — оказался не злодеем, а нормальным человеком. Пусть и со своими тараканами в голове, но честным. Последним доказательством безвинности старого мага в отравлении Эйсона стало то, что Курдбах использовал магическое внушение, чтобы убедиться в честности Янниса, но даже и не подумал его применить с целью заставить неуступчивого покупателя согласиться на выгодную для старика цену за его магические штучки или, тем более, вынудить забыть ненужные вопросы и подозрения по поводу состояния мужа.

Выйдя из дома мага, Яннис первым делом спросил у солдат, где тут можно нормально пожрать. Те переглянулись с пониманием и молча проводили его до симпатичной таверны. Она выглядела очень старой, но все еще крепкой и надежной. Мощеный двор был аккуратно расчищен от снега, а коновязь — в смысле саримовязь — оказалась изумительно длинной. Любому сразу становилось ясно — здесь привыкли к большому количеству посетителей. Да и сейчас штук пять расседланных зубастых зверюг невозмутимо лакомились чем-то явно не вегетарианским из подвешенных кормушек.

Привязав на свободное место своего косматого сарима, который по традиции тут же попытался начать кусаться, за что получил по носу, Яннис переступил порог заведения и в ту же секунду понял, что зашел исключительно правильно. Пахло здесь так, что рот сразу наполнился слюной. Сглотнув и предвкушающе потерев ручки, Яннис уселся за приглянувшийся ему стол у окна, махнул солдатам, чтобы присоединялись, и поманил к себе хозяина.

Они уже приканчивали честно разделенный на троих свиной бок, поданный с запеченными вместе с ним овощами и острым, похожим на родной хрен соусом, когда дверь в трактир распахнулась, и в зал вступил какой-то тип. Яннис его не знал, но солдатам мужчина явно был знаком. Вошедший сразу направился в их сторону. Пожелав приятного аппетита и сказав еще пару вежливых фраз, он передал приказ дора Несланда. Тем двоим подчиненным капитана Фьорнфельта, с которыми Яннис так приятно пообедал, следовало немедленно присоединиться к общему отряду.

— В замке срочно нужна госпожа Агнесса. Поваренок себе чуть руку топором не отхватил. Вы поедете с ней — кстати, все остальные уже отправились, и вам придется догонять, так что не медлите.

— А я? — несколько удивленно поинтересовался Яннис.

— А чтобы не сорвать вам ваши планы, пресветлый дор, ваш супруг прислал нас, — солдат еще раз вежливо поклонился. — Так и госпожа Агнесса вернется домой под надежной охраной, и вы не останетесь всего с двумя солдатами.

Яннис кивнул, невольно давя в себе улыбку. Заботливость зацелованного давеча Эйсона грела. Значит, поцелуи понравились, раз столько реверансов вокруг. Интересно, какой эффект вызовет минет…

Солдаты торопливо собрались и вышли. Тот, что явился им на смену, тоже не остался в таверне, а отправился во двор. Яннис не спеша доел, в окошко наблюдая за тем, как четверо воинов, прибывших, чтобы охранять его, болтали, попутно ухаживая за пробежавшими не один километр саримами.

Когда он расплатился и вышел на улицу, солнышко светило вовсю. Морозец приятно щипал щеки. Жизнь была прекрасна. И даже статус младшего на плечи совсем не давил. Ну — младший. И что? На Земле он знал немало семей, где главой был вовсе не муж, а жена… Нет, не то чтобы бывший майор «Альфы» мечтал стать именно «женой», позиция сверху по-прежнему привлекала куда больше, но ведь утренний поцелуй показал, что это вопрос решаемый, не так ли? А проявленная Эйсоном забота грела и даже как-то льстила. Но самое главное, была красноречиво многообещающей. Яннис, довольно прижмурившись, вспомнил, как Эйсон краснел, бледнел, дрожал, а после сдался напору его губ… Воспоминание тут же отозвалось сладким томлением в паху. Захотелось мурлыкать и потягиваться, как сытому и вдоволь натрахавшемуся коту на теплой печке. И предвкушать… Но в полной мере насладиться фантазиями ярко выраженного гомосексуально-порнографического толка пока, увы, не было возможности.

Саримов оставили у таверны. Местный мальчишка-прислужник, тершийся рядом, за мелкую монетку взялся за ними присмотреть. А после все отправились на базарную площадь, где Яннис рассчитывал основательно закупиться для предстоящего праздника. Денег, правда, после посещения мэтра Курдбаха осталось не так много, как хотелось. Но это значило лишь одно — придется много торговаться.

Яннис накупил всяческих украшений для дома — сверкучие гирлянды и шарики, звездочки и забавные фигурки. Все это легло в большую корзину, которую теперь таскал в руках один из солдат. После Яннис приступил к выбору подарков: здоровенный деревянный сарим (по-земному — лошадка-качалка) для Альфа, кукла в нарядном платье и с изящной фарфоровой головкой для Луты, богато украшенный набор кистей и красок для Эйсона и увесистый талмуд, который Яннис определил для себя, как «Книгу о вкусной и здоровой пище», для пресветлого дора Халльрода. Пусть, сука, читает в постные дни и мучается… Дядюшке Титусу был куплен ночной горшок, расписанный голубыми цветочками, а капитану Фьорнфельту Яннис, уже откровенно расхулиганившись, присмотрел веселого керамического зайчика в передничке… Теперь сопровождавшие Янниса солдаты больше всего напоминали цыганский табор — столько всего яркого им пришлось тащить на себе. А ведь еще следовало купить ткани…

Как ни странно, они своим разнообразием не впечатляли, но что-то в горошек или в розочку и не требовалось. Даже для того, чтобы подразнить дора Халльрода. Это можно было делать и бесплатно. Так что в конце концов Яннис остановился на плотной темно-синей и более тонкой светло-серой шерстяной ткани, а кроме них прикупил такой же строгий и не менее качественный хлопок для летних, прости господи, сарафанчиков. К ним кокетливая и бойкая девица, торговавшая в лавке, помогла подобрать тесьму и пуговицы: серебро и резная кость. Выглядело неплохо, хотя без этих финтифлюшек Яннис вполне мог бы и обойтись. Но положение, бубеныть! Положение обязывало. Прихватив еще несколько ярких — апельсиново-оранжевых, солнечно-желтых и маково-красных — отрезов в подарок госпоже Агнессе, Ханне и Луте, Яннис почувствовал себя полностью удовлетворенным. Да и кошелек опустел. Пора было возвращаться в Несланд Эльц.

Но перед этим следовало сделать еще одно дело, которое Яннис запланировал, услышав о том, что до приезда дора Халльрода в поместье был хороший управляющий — господин Лангенфельт. Может, далеко этот человек не уехал, а остался в городе, и с ним удастся поговорить? Девушка в лавке с текстилем про бывшего управляющего Несланд Эльца ничего не знала. Зато хозяин таверны его прекрасно помнил, вот только никакого разговора с господином Лангенфельтом у Янниса все равно не случилось и случиться не могло. Протирая пузатые пивные кружки, хозяин таверны с грустью в голосе сообщил, что Курта Лангенфельта теперь можно найти только на городском кладбище:

— Был человек, и не стало.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— А что случилось-то? Я слышал, когда господин Лангенфельт в Несланд Эльце хозяйством занимался, он на здоровье совсем не жаловался.

— А здоровье тут и ни при чем. Кадехо его сожрали. Только косточки обглоданные и нашли.

Яннис присвистнул в задумчивости. Сожрали, значит…

— И часто в ваших краях такое бывает?

— Случается, пресветлый дор. Потому и не стоит одному за ворота выходить, какой бы серьезной нужда ни была. Добром не кончится.

Яннис кивнул, благодаря за совет, и двинулся к выходу из таверны. Солдаты ждали его в седлах, сдерживая пританцовывавших саримов. Самые объемные покупки вроде ночного горшка и деревянной «лошадки» для Альфа пристроили на одного зверя, оставив трех других налегке. Но Яннис задаваться вопросом о причинах такого не стал. Как парням удобнее, так пусть и делают. Куда больше беспокоиться стоило о другом — на дворе резко стемнело, начинался снег.

Яннис забрался в седло своего кудлатого чудо-коня, расправил теплый плащ, накинул на голову капюшон и тронул поводья. И опять, стоило им выбраться за городские ворота, в спину острой пикой уперся чей-то настойчивый взгляд. И даже вроде нос зачесался, но сколько Яннис к себе ни прислушивался, уловить что-то кроме того самого фонового «зова» кадехо не удавалось. Что ж такое-то?

Стоп! А может, это мэтр Шуппе с его экспериментами? Обещал же, что попытается добраться до своего нерадивого студента через разделяющее их расстояние. А поскольку маг далеко, то уловить что-то точно и не удается. Яннис даже повеселел. Ну конечно! А он-то уже тревожиться начал! Опять вернулось прекрасное настроение, захотелось чтобы далекий «малыш Колин Шуппе» почувствовал, что Яннис ему рад. А потому вместо того, чтобы по обычаю отвесить невидимому посетителю в своей башке щелбан, он погладил чужое сознание легкими теплыми касаниями. И с изумлением почувствовал ответную радость — кипучую и какую-то отчаянную. Словно тот, кто находился на том конце образовавшейся ниточки незримой связи, уже почти отчаялся, а теперь вдруг, в последний момент, получил то, на что и надеяться перестал.

Яннис улыбнулся, потянулся снова, чтобы уже не погладить, а игриво пощекотать визитера… И в этот миг его сарим вдруг взвился на дыбы и понесся куда-то в сторону от дороги. Яннис, который в родео никогда не участвовал, да и просто подобной подлянки от кусачей, но в остальном абсолютно смирной скотинки совсем не ждал, мгновенно упустил поводья и удержался в седле только потому, что успел вцепиться сариму в гриву. Поваливший еще сильнее снег лупил в лицо, сарим несся, не снижая темпа, а потом опять дернулся, брыкнул задними ногами, закричал испуганно и одновременно злобно, и Яннис, который до этого еще питал какие-то надежды удержаться, в ту же секунду взлетел в воздух, а после встретился с землей.

К счастью, свалился он в сугроб, а потому ударился несильно. Только снег набился всюду — за ворот, в рукава и в сапоги. Хорошее настроение при этом совсем не выветрилось, и Яннис захохотал, пытаясь выбраться из снежного плена и готовясь встретить град насмешек от сопровождавших его солдат. Но те не смеялись. А один из них, тот самый, что заходил в таверну, вдруг как-то особо гикнул, хлестнул своего сарима и направил его прямо на все еще стоявшего на четвереньках Янниса. Увернулся он от острых копыт только в самую последнюю секунду, вскочил на ноги и тут же вновь полетел в снег, сбитый вторым всадником.

То, что это совсем не игра, стало понятно очень быстро. А еще чуть позже выяснилось, что жив Яннис до сих пор только потому, что убивать его никто не собирался. По крайней мере, не острой сталью и не арбалетным болтом. Копыта или зубы сарима, сбросившего неумелого младшего — куда более удобное для объяснений орудие убийства. Если, конечно, объяснения эти вообще потребуются. А скорее всего, просто по весне кто-то найдет обглоданный кадехо скелет. Очередной. «Случается!» ****ь! И надо было так расслабиться!

Яннис метался и уворачивался, но раз за разом молчаливые всадники — трое, четвертый, нагруженный покупками, лишь следил за происходящим — догоняли его и сшибали на землю. Левая рука висела плетью, совершенно точно сломанная. Кровь из рассеченной брови текла прямо в глаз, мешая видеть. Одежда на спине, плечах и руках, а под ней и кожа с мясом были порваны в клочья острыми зубами саримов. Ноги, по которым не раз прошлись их копыта, уже не держали. Меч, вынутый Яннисом из ножен в самом начале, после удара тяжелого сапога одного из всадников, который пришелся в центр спины, отлетел в сторону — в самую толщу пока еще никем не тронутого снега.

Солдаты оставили Янниса в покое только после того, как убедились — их жертва пострадала достаточно сильно и не сможет добраться до человеческого жилья и попросить о помощи. «Господа кадехо, кушать подано…» Потратив некоторое время на поиски отлетевшего в снег меча, который почему-то особо интересовал того типа, что был за главного, но так и не найдя его, солдаты уселись в седла и отбыли.

Когда топот копыт их саримов стих вдали, Яннис попробовал подняться из окровавленного снежного месива, в котором лежал, но тут же упал. Так. Стало быть, идти не получится, только, мать твою, ползком. Дерьмо. Маресьев, ****ь. А что делать? Просто тихо сдохнуть, как и было запланировано? А вот те ***! Бодря себя злобным матом, который всегда почему-то действовал в этом смысле исключительно правильно, Яннис пополз, подтягивая себя вперед более или менее целой правой рукой. Для начала следовало подобрать меч.

К счастью, башка хоть и пострадала, но мозги отбиты не были, а вместе с ними спаслось и доставшееся в качестве бонуса от черта с ангелом умение четко определять нужный путь. Меч, вынутый из сугроба, на ощупь был сухим и теплым. Яннис прижал его к себе и даже некоторое время полежал в обнимку со своим чудо-оружием, словно подпитываясь от него силами. А после снова включил свой внутренний радар и попробовал поискать людей. Ближе всех, понятно, оказались его торопливо удалявшиеся с места преступления убийцы. Остальные… Яннис стиснул зубы. Остальные были далеко. Очень далеко.

Даже неизвестно, до чего было ближе — до города, из которого он выехал в таком, сука, хорошем настроении, или до злоебучего Несланд Эльца, где какой-то пидор гнойный решил-таки его угробить и организовал всю эту гнусь. Интересно — с *** ли именно сейчас? Дор Халльрод так перебздел от вопроса про бухгалтерские книги? Неизвестный высокий и, как теперь припомнил Яннис, черноволосый маг увидел для себя угрозу? Непонятно куда съебавшийся дядюшка Титус передумал жениться и решил довести до конца замысел родственничков из благородного Дома Моберг? Или это привет от ночного гостя — так сказать, с больной жопы на здоровую? На мужа Яннис не грешил — этот одуванец на такое подлое убийство был не способен. Да и уж больно одинаковым способом попытались угробить сначала самого дора Несланда, а теперь и Янниса — задуривший сарим сбросил… Почерк, как говорится, почерк, сука… Или все-таки зря он исключает дорогого супруга из числа подозреваемых, и про второе покушение Эйсон Яннису просто соврал?
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Снег валил все гуще, сил почти не осталось, периодически накатывала чернота, из которой Яннис выныривал, лежа заледеневшей физиономией в снегу.

— Здравствуй, жопа, Новый год! — хрипло возвестил бывший майор и, приподнявшись, попробовал осмотреться.

Но вокруг был только снег. Он окутывал землю, он неостановимо сыпал со ставших почти черными небес. Казалось, даже внутри у Янниса тоже был именно он — так все заледенело и слиплось у него за ребрами и внутри живота.

Больше всего хотелось закрыть глаза, свернуться клубком и… И что?! И что, ****ь?!

— А вот те ***! — проорал Яннис в черные небеса и снова пополз.

Настойчивый взгляд, который преследовал его все время пути — что в город, что обратно — и который было пропал подчистую во время нападения, вдруг вновь проявил себя. И теперь в нем отчетливо читались тревога и даже страх.

— Не бзди, — проворчал Яннис, подтягивая себя еще на десять сантиметров, — прор… — Снежный наст под его телом хрустнул, проваливаясь, и Яннис рухнул в какую-то темную дыру.

Упав прямо на сломанную левую руку, он взвыл от режущей боли, и чернота поглотила его окончательно.

Яннис честно ждал, что, вынырнув из нее, увидит привычных черта с ангелом и даже постарался настроиться на то, что на этот раз ему скажут: «Извини, чувак, но — ****ец, хватит прыгать между жизнью и смертью, оставайся уж с нами!», однако вместо сладкой парочки его ждал грустный жиробас. Совершенно голый и дивно волосатый, он сидел в позе роденовского «Мыслителя», подперев круглый подбородок пухлым кулаком, и укоризненно смотрел на Янниса.

— Здорово! — неуверенно поприветствовал его майор Иртеньев, совершенно не понимая, чего ему от этой встречи ждать.

Жиробас распрямился, развел руками так, что сиськи дрогнули, хлопнул себя по ляжкам и вдруг заплакал. Крупные детские слезы катились по его отвисшим щекам, скользили на шею и терялись в поросли на груди. Жиробас растирал их по лицу сосискообразными пальцами, тихо подвывал и всхлипывал.

— Эй, ты чего? — Яннис даже нашел в себе силы приподняться, хотя на этот раз, что удивительно, все у него болело даже здесь, в этом совсем уж нереальном месте между мирами.

— Ты меня не любишь, — выл жиробас. — Никто меня не люби-и-ит… Ы-ы-ы-ы…

— Я тебя люблю… Как друга, — еще более неуверенно ответил Яннис. — Ты мне очень помог.

— А мне надо, чтобы не как друга! — вдруг выкрикнул жиробас, вскочил и затопал к Яннису.

Сиськи его при этом прыгали, словно у девицы с обложки «Плейбоя», невероятный живот, свисавший вялым фартучком, дрожал, а кончик члена, один только и видимый из-под складок кожи, мотался из стороны в сторону, словно какой-то дикий маятник.

Яннис, наверно, убежал бы, но избитое и изувеченное тело не слушалось. А жиробас бахнулся на колени, а после вдруг разлегся, прижимаясь всем своим шерстистым организмом.

— Ты такой красивый, — нежно проворковал персональный кошмар Янниса и вдруг лизнул его в щеку длинным и удивительно шершавым языком. — Можно я хотя бы просто полежу с тобой рядом?

И опять Яннис рад был бы возразить, но тело распорядилось иначе. Жиробас был большим, меховым и жарким, как печка. А главное, рядом с ним стало тепло, покойно… И вроде даже боль немного отступила, притупилась, сделалась терпимой. Словно жиробас взял часть ее на себя.

— Ты хороший, — на сей раз совершенно твердо сказал Яннис и робко обнял жиробаса в ответ.

Тот заскулил, завертелся и вновь принялся лизать Янниса в лицо — в нос, в щеки, в закрытые веки. Яннис засмеялся, стал отпихивать его от себя… и очнулся.

В его жизни было много самых странных пробуждений: после вчерашней пьянки в непонятно чьей постели, после контузии в чистом поле, на выходе из наркоза в больничной палате… Но все же это, последнее, было самым диким. И в первую очередь потому, что не только во сне, но и наяву его кто-то энергично лизал. Яннис вскинул правую руку, которой на удивление еще мог шевелить, и его пальцы зарылись в густую жесткую шерсть. ****ь! Глаз удалось разлепить только один. Было темно. Но темнота казалась какой-то… белой. «Разве бывает белая темнота?» — подумал Яннис и снова пощупал вокруг себя. Снег. И кто-то шерстяной рядом… Теперь он перестал лизаться и просто дышал прямо в лицо — быстро и горячо.

Как ни странно, было тепло. Яннис помнил, что он провалился в какую-то яму под снег. Наверно, проделанную им дыру после завалило сверху, и получилось что-то вроде иглу. Но все равно, даже с учетом всего сказанного, так тепло под снегом быть не могло. Тем более что, к счастью, завал не был совершенно герметичным — в противном случае, Яннис просто задохнулся бы. А тут прямо у себя над головой он отчетливо видел просвет. Просвет… Это что же, пока он валялся в отключке и обнимался с жиробасом, наступило утро?! Даа…

Некто опять тревожно лизнул Янниса в подбородок, и он отпихнул от себя приставучую морду… Стоп… Морду! Яннис пощупал. Сначала под руку попались островерхие лохматые уши, потом холодный мокрый нос, а после рука соскользнула и попала существу в пасть… Твою-то ма-аму-у… Она не была большой, совсем нет. Рядом с Яннисом оказался не какой-то громадный монстр, но зубищи в случайно ощупанном «ротике» были острыми, как иглы, и изобильными, как неприятности, так и валившиеся на голову все последнее время.

Яннис попробовал отодвинуться, но этим движением потревожил кого-то еще. В ногах, словно бы укрытых теплым пледом, зашевелились, задвигались, а после существо поползло вперед. Этот новый гость был тяжеленьким, тоже невероятно шерстяным и, наверняка, не менее зубастым. Куда это Яннис попал? В нору к каким-то зверям? Тогда почему они его не сожрали, грели всю ночь, а теперь, когда наступило утро, принялись будить, вылизывая, словно верные псы?

Нос зачесался, Яннис потянулся, чтобы унять зуд, и замер. Прикосновение чужого разума было знакомым — это его он принял за «дружественный визит» мэтра Шуппе и, обрадовавшись, даже погладил в ответ. Но теперь Яннис четко различал, что имеет дело не с одним, а с двумя разными существами, которые одновременно влезли ему в голову и теперь крутились там и вертелись в полном восторге — словно два щенка, радующиеся возвращению хозяина домой.

Щенки… Ментальная активность… Зубы…

— Кадехо! — выдохнул Яннис и рывком сел.

Потревоженный снег пластами обрушился в нору, сразу стало светло и очень холодно. Рядом зачихали и завозились, а затем по бокам от болезненно застонавшего после резкого движения Янниса прямо из снега высунулись две совершенно белые и невероятно голубоглазые мордочки.

Щенки — а это совершенно точно были именно детеныши какого-то крупного зверя — смотрели на Янниса преданно и очень внимательно. По-прежнему чесался нос, но уже не так сильно, как раньше. Похоже, сознание постепенно привыкало к ментальному вторжению этих двоих, приспосабливалось. А кроме того, в голове разливались тепло и ласка, оплетенные тонкой паутиной неуверенности и страха. «Они боятся, что я их брошу», — понял Яннис и улыбнулся, попутно запуская руку в густую шерсть на шее того щенка, что был от него справа. Левая рука по-прежнему висела изломанной плетью. Кости, судя по всему, были перебиты, причем не в одном месте. Яннис попробовал пошевелить пальцами ног и с облегчением понял, что нижние конечности, по крайней мере, не парализованы.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


После некоторых усилий даже удалось встать. Голова кружилась, белые щенки, которые так и крутились под ногами, и вовсе не позволяли настроить резкость.

— Сидеть, — неуверенно сказал Яннис и предсказуемо не увидел никакого эффекта. — Ладно, попробуем иначе.

Яннис сосредоточился на присутствии у себя в голове и скомандовал уже про себя: «Сидеть!» Щенки замерли, разинули розовые поразительно зубастые пасти и завертели хвостиками. Бля. Хорошо, а вот так? Яннис с трудом, но представил себе этих двух непосед сидящими. И — о чудо! — оба белоснежных шерстяных комка тут же плюхнулись на толстые попки и замерли, глядя на Янниса еще более преданно. «Молодцы», — подумал Яннис и мысленно погладил щенков. И сколько на него в ответ вылилось восторга!

— Мало мне мужа «сто рублев убытку» и двух его детей-разбойников, так еще и два щенка теперь на голову свалились. И что мне с вами делать? Может, идите домой? А? А то скоро ваша мамка придет и меня враз схомячит…

Щенки пригорюнились и даже натопыренные ушки у них поникли. В голове у Янниса промелькнула вереница картинок: большой черный зверь — на этот раз совершенно точно кадехо, — еще несколько, оскаленные зубы, драка, летящая на снег кровь, распластанное мертвое тело, снова оскаленные зубы и сумасшедший бег… Понятно. Мамка не придет. Свои же и загрызли. А эти два мелкана — почему-то белые, а не черные — оказались никому не нужны…

«Помрут ведь, если бросить, — жалостливо подумал Яннис, а потом вздохнул. — Нашел, о ком переживать. Сам вот-вот загнусь…»

Эх! Если бы не убежал сарим… Он бы, наверно, сумел взобраться в седло, и скотинка, по какой-то непонятной причине вдруг взбесившаяся под ним прошедшим вечером, может быть, довезла бы его до Несланд Эльца… А там тепло, еда и Агнесса… Левую, совершенно изуродованную руку с учетом состояния местной медицины, наверно, не спасти, но хоть бы живым остаться. И отомстить!

Маленькие кадехо сидели и внимательно смотрели на него, одинаково склонив на бок остроухие головы. Так, словно слушали очень внимательно и вникали во все детали. А после так же синхронно отвернулись и уставились куда-то в сторону близкого леса. Яннис, устав стоять, со стоном опустился в сугроб и отчетливо понял, что из него уже, скорее всего, не встанет. Всегда думал, что смерть — черная. А она, сука, оказалась снежно-белой…

Он уже почти задремал, в забытьи находя пристанище и от холода, и от боли, когда один из щенков сунулся ближе и принялся лизать ему беспомощную левую руку. Резкая боль от прикосновения привела Янниса в себя, он вздрогнул, поднял голову… и понял, что все еще спит. Только теперь ему снятся не ангел с чертом и даже не жиробас. Отчаянно цепляющийся за жизнь организм подкинул ему куда более издевательское видение — из близкого леса, между редеющими деревьями к нему смирно шла его косматая и зубастая лошаденка…

Внезапно сарим мотнул головой, что-то почуяв, и громко заржал. Яннис вскинулся и только теперь осознал, что зверюга — не сон.

Чудеса… Но как?.. Щенок, все еще тершийся рядом, вновь лизнул ему пальцы. Второй же по-прежнему смотрел в сторону леса, склоняя ушастую голову то в одну сторону, то в другую. Епическая сила! Да они же сарима-то сюда и приманили! Яннису же рассказывали — кадехо именно так и охотятся, гипнотизируя добычу и зазывая ее к себе. А эти двое заставили прийти к нему его личный транспорт… Боже. В это не верилось, но чем иным можно было объяснить то, что сарим, действительно словно загипнотизированный, прямиком подошел к сидевшему на снегу Яннису и тершимся рядом щенкам и здесь замер, склонив к земле голову.

Больше всего на свете страшась спугнуть его, Яннис протянул правую руку и как мог крепко ухватил волочившиеся по земле поводья. К глазам подступили слезы, подбородок задрожал и пришлось с силой закусить губы, чтобы самым позорным образом не разреветься, словно жиробас из сна. Оказалось, что он очень хочет жить. Просто очень. И не важно — младшим мужем с членом в заду, теткой с сиськами наперевес или мышью с выпученными глазками…

С трудом поднявшись и придавив коленом поводья, Яннис подхватил под пузико сначала одного щенка и, болезненно охая, засунул его себе за пазуху — прямо под свое платье, удачно перехваченное на талии поясом с верным мечом в магических ножнах. Следом за первым щенком туда же — в нагретое телом Янниса нутро — отправился и было заскуливший второй.
— Тихо, — сказал Яннис и погладил обоих теплой волной мыслей. — Тихо, малышня. Теперь все у нас будет хорошо…
Глава 21
4 января 2016 г., 12:26
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Дорога стала адом. С величайшим трудом забравшись в седло, Яннис некоторое время размышлял, куда именно ему податься. В город к мэтру Курдбаху, который все-таки был практикующим магом-лекарем, или в Несланд Эльц, к Агнессе, которой Яннис верил. Первое выглядело предпочтительнее. Хотя бы потому, что в Несланд Эльце, помимо надежной и честной Агнессы, был и человек, организовавший вчерашнее нападение. А кроме него и сами нападавшие. А воевать с ними сейчас не было никаких сил.

Однако сарим все решил сам. В какой-то момент Яннис то ли потерял сознание, то ли просто задремал от слабости, а когда очнулся, выяснилось, что оставленная на «производство» судьбы скотинка бодро потрусила в сторону дорогой ее сердцу «саримяшни» в Несланд Эльце, и более того, преодолела большую часть пути — впереди уже замаячили знакомые очертания вознесенного на горный уступ замка.

Сзади раздался нарастающий стук копыт. Яннис попытался оглянуться, но тут же чуть не сверзился с седла — голова закружилась, тело прострелило болью. Щенки за пазухой испуганно завозились, поскуливая. Успокоив их, насколько это было возможно, Яннис развернул сарима и вытащил меч. Всадники приближались. Своим единственным более или менее открывающимся глазом Яннис всматривался в их силуэты, но пока различить толком ничего не мог. Потом обозвал себя идиотом и включил внутренний радар, попытавшись с его помощью выяснить, с кем именно на этот раз свела судьба. «Вслушался» и с облегчением узнал в том, кто ехал впереди, капитана Фьорнфельта — мелодия его души, сплетенная из барабанов и труб, звучала ярко и прямо.

Пока Яннис прятал меч обратно, всадники подъехали вплотную.

— Драконовы боги! — заорал Фьорнфельт и спрыгнул с сарима. — Где тебя черти носили, младший? Мы с ног сбились, а ты… — тут он замолчал, потому как подбежал ближе и увидел, в каком Яннис состоянии. — Что произошло?

— Сарим сбросил.

— Этот?! — Фьорнфельт изумленно воззрился на тихую скотинку.

Мрачный и окровавленный Яннис тем временем очень внимательно осматривал солдат, которые прискакали с капитаном. Тех, кто участвовал в покушении, среди вновь прибывших не было. Уже хорошо.

— Ты ему на круп глянь и все поймешь, — негромко пояснил Яннис.

Фьорнфельт вскинул брови, а после пошел по кругу, осматривая коняшку. И вскоре отчетливо крякнул, увидев то, что сам Яннис заметил еще в тот момент, когда сарим вернулся к нему. В заднице бедной скотинки, ближе к хвосту торчала короткая стрела. Та самая, что, по всей видимости, и заставила сарима взбрыкнуть и в конце концов сбросить Янниса. Лицо у капитана сделалось предельно серьезным.

— Видел, кто это сделал?

— Кто-то из твоих солдат. Из числа той четверки, что ты по приказу дора Несланда отправил за мной в город, — так же негромко пояснил Яннис и скосил глаза на тех, кто был вместе с капитаном. — А потом они все вместе немного потоптались по мне, чтобы наверняка. Если б не натуральное чудо, весной нашли бы мое тельце и хором постановили: «Кадехо сожрали! Случается!». В точности как с господином Лангенфельтом было. Чем я тебе так досадил, капитан, что ты отдал им такой вот расчудесный приказ?

Фьорнфельт глянул обиженно и даже зло, затряс башкой и тоже оглянулся на своих людей.

— Ничего не понимаю… Я не приказывал… Ладно. Давай об этом… позже. Просто поверь — это не я. Веришь? — Яннис с некоторым облегчением кивнул. Верить в это очень хотелось. Фьорнфельт усмехнулся криво и подступил еще ближе. — Ты как? Доехать до дома сможешь?

— А у меня есть варианты?

— Можем разбить лагерь, а я тем временем пошлю за каретой. Твой дядюшка, знаешь ли, вернулся. Так что сможешь добраться с комфортом.

— Нет. Мне кажется, если я просто попробую слезть с этой чертовой скотины, я умру на месте. Так что поехали. Просто не дай мне упасть.

— Не дам. Не сомневайся, — капитан вернулся к своему сариму, которого придерживал под уздцы один из его людей, что-то приказал ему, а после вскочил в седло. — Поехали. Драконовы боги! Всю ночь тебя искал. Мотался из города в Несланд Эльц как заведенный. Но снег, сука. Ни следочка не осталось. Как ты ночь-то пережил, младший?

Яннис, чувствуя нарастающую слабость, только головой качнул:

— Потом расскажу.

Как они добрались до замка, он не запомнил — все перед глазами плыло, накатывала дурнота, да и слабость была такой, что если бы не Фьорнфельт, самостоятельно в седле Яннис бы не усидел. Щенки притихли и, похоже, заснули, угревшись на груди. Их сознание, теперь ощущавшееся постоянно, стало текучим, теплым и вкусным, как молоко. «Кстати, — вяло думал Яннис, — надо их ведь будет чем-то кормить…» Тут же заурчало в его собственном голодном животе, но от одной только мысли о еде стало тошнить.

Он был в полуобморочном состоянии, когда его бережно снимали с сарима, а рядом орали и суетились. Потом кто-то подхватил Янниса под левую руку, и заорал уже он.

— Осторожнее! — решительно гаркнули рядом, и это было последнее, что воспринял мозг перед очередным «отключением».

Сколько Яннис пробыл в обмороке, понять не представлялось возможным, но когда он вынырнул из привычной черноты, то уже лежал поверх покрывала на собственной постели. А прямо на нем — на груди и на животе — сидели двое мелких кадехо и злобно рычали на сгрудившихся вокруг людей. Среди них Яннис узнал своего горе-супруга, дора Халльрода, дядюшку Титуса и Агнессу. Знахарка и дор Несланд молчали, широко раскрыв глаза. А дядя Титус и дор Халльрод ругались в голос. При этом Титус укачивал явно укушенную руку.

— Надо убить этих тварей, пока не поздно! — вопил «дорогой дядюшка».

— Вы что — идиот? — орал Халльрод, и глаза у него при этом горели фанатичным огнем. — Это белые кадехо! Белые!!! Кадехо!!! Вы что, не понимаете?

— Не понимаю! И понимать не хочу! Они опасны! Мой племянник…

— Ваш племянник вот-вот умрет, — негромко вклинилась госпожа Агнесса, и все тут же замолчали, — а я из-за этих зубастых малышей, что защищают его так рьяно, не могу даже повязки наложить. И где он только их взял?

— Мой племянник… — опять завел дядюшка Титус.

— Тихо, — решительно произнес дор Несланд, и Яннис взглянул на него удивленно.

Такого тона от своего мужа он не слышал никогда и, честно сказать, не думал, что когда-нибудь услышит. В нем была сухая, как песок в выжженной пустыне, ярость, скрежет металла и обещание чего-то такого, от чего даже у Янниса, на которого гнев Эйсона не был направлен совершенно точно, мурашки по коже пошли. Да что там говорить? Даже щенки кадехо перестали рычать и пугливо прижали уши к головам.

— Дор Халльрод, дор Типус…

— Титус… — пискнул укушенный дядюшка, и Яннис улыбнулся той стороной лица, которая была в состоянии это сделать.

Эйсон же, кажется, на поправку внимания не обратил, потому как просто продолжил:

— …прошу вас уйти. Вы нервируете кадехо и мешаете госпоже Агнессе.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Я… — начал было дор Халльрод, но Эйсон договорить ему не дал.

— Не заставляйте меня повторять!

Халльрод смерил зятя долгим задумчивым взглядом и молча двинулся на выход. Благородный дор Титус поплелся следом, и маленькие кадехо тут же молча оскалились ему в спину.

— Так, — Эйсон повернулся к Агнессе. — Сейчас я попробую ухватить их за шкирки и унесу…

— Может, лучше позвать солдат? Ваши руки…

— Нет. Белые кадехо — часть истории моего рода, и я должен сам…

Яннис вздохнул и тут же закашлялся. Агнесса, позабыв о щенках, кинулась вперед, кадехо зарычали на нее, припадая на передние лапки, и тут же оказались ухвачены Эйсоном. Они извивались и норовили начать кусаться, но пресветлый дор Несланд держал их крепко.

— Я отнесу их на псарню и велю покормить, а там уж разберемся, что с ними делать. А вы, госпожа Агнесса, постарайтесь… Я… Я вас… прошу… Надо не дать ему умереть до приезда мэтра Курдбаха. Любой ценой. Капитан послал за ним еще с дороги, но…

— Я сделаю все, что смогу, — серьезно пообещала знахарка. — И во время визита мэтра Курдбаха от его постели не отойду. Кстати, было бы неплохо, чтобы вы присутствовали тоже.

Эйсон кивнул и пошел прочь, неся за шкирки на вытянутых руках по-прежнему извивавшихся и рычащих щенков. Яннис попытался ментально успокоить малышей, но получилось у него плохо — опять наплывала чернота.

В следующий раз он очнулся, когда уже стемнело. Или просто закрыли ставни?.. В комнате горела всего одна свеча, отбрасывая по углам глубокие ломаные тени. Тело по-прежнему жестоко болело, но боль эту Яннис воспринимал уже как-то отстраненно. Такими же отстраненными казались и долетавшие до него звуки, и тут же взорвавшиеся радостью эмоции маленьких кадехо. Ощущение было таким, словно ему в башку напихали ваты, и все шло через нее.

— Он умирает, — сказал кто-то габаритами похожий на капитана Фьорнфельта. — Я раненых-то повидал немало…

Его тень на стене при этом качнулась и как-то даже изогнулась, хищно нависая над кроватью Янниса. Навстречу ей двинулась вторая — более угловатая и изломанная.

— Что он успел сказать вам? — этот вроде был горе-супругом Янниса, только интонации его обычно мягкого голоса словно кто-то отточил — да так, что порезаться можно.

— Что на него напали солдаты, посланные охранять его. Выстрелили в сарима — дротик в крупе скотины действительно торчит, — а после, когда зверь сбросил его, пытались добить. Травили саримами, насколько я понял. Видимо, чтобы придать убийству вид несчастного случая. Отсюда и все эти кошмарные синяки, переломы и рваные раны.

— И что эти четверо?

— В замок не вернулись.

Янниса затопила вялая обида. Подарки… «Лошадка» для Альфа, кукла для Луты… Краски для Эйсона… Помнится, покупая этот подарок, он мечтал обменять его на еще один поцелуй… А может и на что другое…

— Предательство? — тем временем продолжил Эйсон.

— Несомненно. Только — чье? Ясно же, что эти четверо лишь исполняли приказ.

— Драконовы боги, когда же это все кончится?

— Никогда, — капитан Фьорнфельт хмыкнул. — Несланд Эльц — слишком сладкий кусок, чтобы вас оставили в покое.

— Но он? Почему он? Кому он мог помешать?

— Ваш младший муж, пресветлый дор, уж простите за откровенность, та еще заноза в заднице. Значит, куда-то свой любопытный нос уже успел сунуть.

— А теперь еще и кадехо. Почему именно он? Почему наше фамильное проклятие вернулось именно через него? Он же не Несланд по крови.

— Зато, кажется, весьма похож по духу, — пробормотал Фьорнфельт, и его тень развела руками. — Простите, пресветлый дор, но вы как раз совсем нетипичный представитель своего рода. Я слишком много слышал от своего предшественника — капитана Гриниха — про вашего батюшку, пусть ему драконовы облака будут пухом.

— Но белые кадехо пришли не к отцу…

— Нет. И слава богу, скажу я вам. Вот когда горя бы хлебнули.

Тень Эйсона где-то на потолке над кроватью Янниса кивнула. Повисла тяжелая и какая-то леденяще-многозначительная пауза. И в ее тягучей давящей тишине в отдалении послышались шаги и голоса. Дверь открылась, и в комнату вошла, почти вбежала, госпожа Агнесса, а следом за ней, сопя и задыхаясь, ввалился мэтр Курдбах.

— Ох! — сказал старик и схватился за бок. — Стар я стал для такого. Мальчишка хоть жив пока? Не зря я пупок рвал?

— Не дождетесь, — прохрипел Яннис, и все тут же кинулись к нему.

Агнесса — проверять повязки, опутывавшие ее пациента с ног до головы, словно мумию египетского фараона. Фьорнфельт, похоже, удивленный тем, что его мрачный прогноз касательно скорой смерти Янниса не сбылся. А Эйсон просто шагнул ближе к кровати и стиснул ее довольно высокое изножье так, что побелели пальцы. И только мэтр Курдбах удивленным в общем-то не выглядел. Качнув головой и пробормотав себе под нос что-то очень похожее на «дрын те в зад», он привычным жестом вытащил из внутреннего кармана большую флягу и начал отвинчивать крышечку. Потом раздраженно ахнул, скривился, крышечку завинтил, флягу спрятал и выхватил взамен ей аккуратный стеклянный флакон с притертой пробкой.

«Эликсир», — понял Яннис и приготовился испытать на себе лечебное чудодейство старого мэтра. В то, что сработает, не верилось. Раз магическое внушение ему — что слону дробина, так с чего бы иным видам колдовства иначе себя на нем оказывать? Но реакция изломанного и избитого до сплошного «синего поля» тела оказалась неожиданно острой и быстрой. Левая рука, аккуратно выпрямленная Агнессой между несколькими плоскими деревяшками, как-то словно зачесалась изнутри. Под кожей, в толще плоти почувствовалось отчетливое шевеление, щекотное движение — словно какие-то мелкие кусочки ползли друг навстречу другу. Одновременно резко прошла боль в голове, и открылся, словно сам собой, второй, до этого совершенно заплывший глаз.

Старик, продолжая напевать себе под нос что-то тягучее и спокойное, водил руками вдоль вытянутого на кровати Яннисова тела, и магия с его сухоньких пальцев, словно электрический ток в разряженный аккумулятор, вливалась в организм, напитывая его силой и избавляя от страданий.

— Ох и ни фига ж себе! — воскликнул Яннис и резко сел.

Голова тут же закружилась, тело взвыло множеством очагов боли, и Яннис следом тоже взвыл.

— Куда поскакал, козлик ты мой горный, дрын те… гм… — проворчал мэтр Курдбах, при помощи Агнессы укладывая шипящего через зубы пациента обратно на простыни. — Я ж не бог и даже не владыка-дракон, чтобы все симптомы разом снять. Переломы срастил, самые серьезные увечья убрал. И хватит с вас. Синяки и ссадины со временем сами пройдут. Потерпите. Вы и так своему супругу в копеечку встали, юный дор.

Яннис тут же навострил уши:

— И сколько?

Старик хихикнул и погрозил пальцем:

— С вами я больше никаких финансовых дел иметь не буду.

— Или со мной, или никак!
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры

— Но я… — проговорил ничего не понимающий Эйсон.

На него одновременно предупреждающе зыркнули оба спорщика — и чудом выживший муж, и вылечивший его маг. Причем зыркнули так, что глава пресветлого Дома Несланд тут же захлопнул рот.

— Двести золотых, — возвестил старик и прищурился.

Яннис крякнул:

— Так не пойдет. Давайте сначала посчитаем, на сколько потянули расходники.

— Что? — изумился старый маг.

— Сколько стоит тот глоток эликсира, что вы использовали на мое лечение?

— Нуу… — протянул Курдбах, заводя глаза к потолку. — Скажем, десять золотых.

Яннис скосил глаза на Агнессу, и та жестом показала ему, что примерно так и есть.

— Допустим, — изрек Яннис и взбил повыше подушку. — Теперь ваш приезд сюда. На своем транспорте добирались? Износ сарима во сколько оцените? А оплата ваших трудов, мэтр, почасовая или сдельная? А прайсик имеется? Хотелось бы взглянуть.

— Чтооо? — еще громче возопил старый маг, и Яннис удовлетворенно скрестил руки на груди.

Как и в первый раз, торговались долго и с обоюдным удовольствием, и в итоге мэтр Курдбах удалился, громко ругаясь и обещая больше никогда не являться в этот дом, но унося в цепкой лапке сто пятьдесят отвоеванных золотых, а Яннис откинулся на подушки довольный не меньше его. Эйсон помчался следом, чтобы успокоить, как ему казалось, обиженного до смерти старика, а капитан тут же был отправлен за ними — проследить, чтобы хитрющий маг ничего не выцыганил у добросердечного хозяина Несланд Эльца поверх сговоренной суммы. Яннис же остался наедине с Агнессой. Знахарка покачала головой и усмехнулась:

— С ума сойти! В первый раз вижу, чтобы мэтра Курдбаха удалось так в цене подвинуть.

— Денежка счет любит, — поучительно сказал Яннис и усмехнулся. — А старый колдун, в свою очередь, больше всего на свете любит торговаться. Это я про него сразу понял, еще в городе, когда к нему в дом приперся.

Агнесса посерьезнела:

— Я волновалась, когда он тут сегодня появился, но иного выхода не было. Я бы вас, дор Яннис, без него не спасла.

— Все хорошо… Или, наоборот, все плохо, госпожа Агнесса, — Яннис поманил знахарку поближе к себе и зашелестел прямо ей в ухо. — Потому как у кровати дора Несланда я видел совершенно другого человека. Как выяснилось, не мэтр Курдбах — здешний злой гений, а кто-то другой. Кто-то выше его, стройнее и с черными волосами.

Агнесса собралась что-то ответить, но в этот момент дверь в спальню Янниса приоткрылась, и в образовавшуюся щель тут же пролезли два белых щенка. Они подбежали к кровати и, встав на задние лапки, а передними опершись о край, начали скулить, желая забраться к Яннису, но из-за размеров не имея такой возможности.

— Идите, идите, — Яннис свесился с кровати и подхватил щенков. — Кто, интересно, вас сюда пустил?

Агнесса покачала головой:

— Да кто угодно. Они ведь — кадехо. Так что могут приманить и заставить сделать любого человека все, что им угодно. Один задвижку на загоне в псарне откроет, другой дверь дома отворит… Любой…

Яннис, занятый тем, что почесывал довольным щенкам заметно округлившиеся после ужина пузики, качнул головой:

— Не любой.

Агнесса прищурилась. Яннис взглянул на нее со значением. Знахарка даже руками всплеснула, утвердившись в возникших подозрениях.

— Так вот как получилось… — Агнесса глянула на приоткрытую дверь, захлопнула ее и только после, вернувшись к кровати Янниса, вновь заговорила: — Так вот как получилось, что вы один выстояли против черных кадехо! Не думала, что когда-то столкнусь с чем-то подобным… Неужели вы действительно совершенно невосприимчивы к внушению этих зверей?

— Я слышу их. Сейчас вот, например, эти двое желают, чтобы я перестал чесать им животы и почесал спинку возле хвостика, — Яннис улыбнулся и переместил руки на жопки щенков. — Я думал об этом. Может, из-за того, что я, с одной стороны, восприимчив, а с другой — не подвержен внушению, они меня и выбрали.

Агнесса покачала головой:

— Тут все намного сложнее, дор Яннис. История рода Несланд всегда была самым тесным образом связана с кадехо. Причем именно с белыми кадехо…

— А чем они отличаются?

— Видели статуи на въезде в Несланд Эльц? — Яннис кивнул. — Вот и сравнивайте. Но и это еще не все. Белые кадехо иные. Их всегда было крайне мало. Их никогда не удавалось разводить, как домашних животных. Они приходили сами, уже будучи взрослыми особями, сами выбирали себе спутника — не хозяина, а именно спутника — и верно шли с ним по жизни до конца дней. Своих или этого человека. Служили ему верой и правдой, но и от него требовали многого. Только очень сильные люди могли справиться с их звериной сущностью и сами при этом не становились похожими на жестоких зверей… Правда, все это легенды. Последний раз белого кадехо видели в этих краях почти тысячу лет назад. Так что появление сразу двух щенков, да еще таких маленьких — это чудо. Вы, дор Яннис, войдете в историю рода.

Яннис отмахнулся и в задумчивости уставился в потолок. Щенки наконец-то угомонились и устроились у него под боком спать, забавно вытянувшись и выставив на обозрение свои еще совсем нежные детские пяточки. Агнесса улыбнулась:

— Альф вам обзавидуется.

— Я научу их играть вместе. Лучше скажите: поваренок, к которому вас вызвали так срочно, действительно повредил себе руку, или это был лишь предлог?

— Повредил, бедолага. Без двух пальцев остался, а денег на мага нет…

Яннис отмахнулся:

— Ерунда, я заплачу. Значит, скорее всего, нападение на меня было экспромтом…

— Почему вы так думаете? — Агнесса смотрела удивленно и недоверчиво.

— Уж очень удачно все сложилось — поваренок, начавшийся снег… Выходит, за мной постоянно следили… Но кто? Вы что-то знаете о тех четверых, что меня чуть на тот свет не отправили?

— Об этом надо Гаррика спрашивать. Он своих солдат лучше, чем кто бы то ни было, знает.

Яннис кивнул:

— Спрошу. А вы расскажите, удалось ли выяснить, чем именно опаивали дора Несланда?

Агнесса поморщилась:

— Понимаете, пресветлый дор, я могу более или менее точно определить состав зелья, то, как оно изготавливалось, а вот все, что касается магии… Какое заклятье на него наложили? — Агнесса пожала плечами и отвернулась. — Предполагаю, что заклятье повиновения. И по поведению пресветлого дора Несланда похоже, да и состав питья, что ему дали — идеальная основа именно для такого чародейства.

— Надо быть сильным магом, чтобы сделать что-то подобное?

— Да. Достаточно сильным.

— А таких, насколько я понимаю, не так и много…

— Верно. Но что это может вам дать?

— Например, вернувшись в Академию, я мог бы совершенно точно узнать, кто из живущих сейчас колдунов в состоянии сделать такое зелье. Или магически внушить сразу четырем солдатам желание напасть на меня. И, более того, действовать точно в рамках его задумки — так, чтобы все можно было списать на несчастный случай.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Думаете, они были околдованы?

— Есть такая мыслишка.

— А мне кажется, и в их случае было зелье повинно…

Щенки вскочили и тихо зарычали на дверь. Яннис сел и схватился за меч, лежавший у изголовья. Агнесса замолчала, сделав шаг ближе к Яннису, словно ища защиты. И в этот момент в комнату заглянул капитан Фьорнфельт. Щенки зарычали громче, но Яннис, вздохнув с облегчением, успокоил их мягкими ментальными прикосновениями. Капитан покосился на них и покачал головой:

— Вот где, оказывается, эти мелкие тварюшки. Я мог бы и догадаться. А мы уж с ног сбились в поисках… Ладно. Я, собственно, по другому поводу. Нашли тех четверых, что напали на тебя, дор Яннис.
Яннис оживился:
— И что они говорят?
— Ничего. И уже никогда ничего не скажут. Зарезали их, как курей.
Глава 22
5 января 2016 г., 17:31
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Убитых солдат нашли после того, как к замку прибежал раненый сарим. Кстати, тот самый, на которого изначально навьючили габаритные подарки, купленные Яннисом. «Есть-таки справедливость!» — подумал он и вновь навострил уши. В его комнате стихийно организовалось что-то вроде штаба. Следом за Фьорнфельтом пришел мрачный и сосредоточенный Эйсон, за ним, по-прежнему прихрамывая, приперся дор Халльрод, а после подтянулся и дядюшка Титус с перемотанной тряпицей рукой.

Кстати, лицо его было лишено каких бы то ни было признаков встречи с карающим кулаком Янниса. Но теперь тот прекрасно знал: ничего это не значит. «Типуса» не было достаточно долго, чтобы он успел найти какого-нибудь другого мага — мэтр Курдбах был опасно близок к обитателям Несланд Эльца, — а тот уже с легкостью, одним взмахом руки устранил с его физиономии все улики… Да и зад подлечил… В связи с этим вопрос: почему не стал подобным образом исправлять последствия падения дор Халльрод? Жаба задушила? Или причины иные? Надо будет спросить…

— По следу сарима пустили следопыта с канисом*, — докладывал, расстроенно хмурясь, капитан Фьорнфельт. — Так и вышли к телам.

— Они были убиты в бою? — спросил Яннис и погладил по головкам нервничавших из-за соседства такого количества людей щенков.

Фьорнфельт глянул на него озадаченно, почесал в затылке, сунулся в коридор и приказал кому-то привести командира отряда, который и нашел тела. Вскоре всем стало ясно, что Яннис задал очередной «очень правильный вопрос»: все выглядело так, словно парни совершенно не сопротивлялись, а то так и вообще перерезали себе глотки сами. А до этого убили своих саримов. Точнее, убили троих, а четвертый, как видно, вырвался.

Агнесса в ответ на многозначительный взгляд Янниса незаметно кивнула. Этот факт стал хоть и косвенным, но более чем весомым доказательством того, что в истории был замешан сильный маг. Солдаты просто до конца выполнили внушенную им программу — совершили нападение, а после «самоликвидировались». Удобно.

«Чертов магический мир! — подумал в очередной раз Яннис. — И чертов дом, в котором меня опять забыли покормить!» Есть хотелось нестерпимо. Подлеченный магом организм оживился и требовал своего, но влезать в серьезный разговор, который вели родственнички и капитан Фьорнфельт, с такой просьбой было как-то неловко. Там люди погибли, а он — жрать.

— Ладно. Остальное — завтра, — махнул рукой Эйсон. — Моему супругу надо отдохнуть.

Все закивали, вразнобой пожелали Яннису скорейшего выздоровления и двинулись к выходу.

— Тебе что-нибудь надо, Ян? — Эйсон подошел к кровати, строго глянул на зарычавших щенков и прикоснулся ладонью к Яннисову лбу — так, словно температуру у ребенка проверял.

— Надо, — плаксиво ответил бывший майор «Альфы», почуяв, что наконец-то появился шанс получить хотя бы что-то. — Есть хочу, а еще хочу, чтобы ты не уходил и посидел со мной. А еще лучше полежал. Я уж думал никогда тебя больше не увижу. И вообще никого. И мне было страшно, а пожалеть некому.

Эйсон смерил его критическим взглядом и усмехнулся:

— Не придуривайся, у тебя плохо получается. Альф и тот более талантливый актер.

— Да? Надо потренироваться, — Яннис устроился на подушках поудобнее. — Но жрать я все равно хочу страшно. И с тобой поговорить бы надо без посторонних ушей.

— Что-то важное? Ты что-то вспомнил?

— Важное. И не забывал. Но сначала — еды. И побольше.

И вскоре все так и стало. Еда в количествах, радующих глаз и желудок, возникла словно ниоткуда. Глядя за ловкими руками слуг, которые расставляли ее на придвинутом к кровати столике, Яннис подумал, что за всей этой непрекращающейся свистопляской упустил кое-что важное. Он так и не попытался найти и допросить слугу — того самого, что принес ему еду в купальню. А вместе с ней и то пенное питье со снотворным, на действие которого так рассчитывал ночной гость. Да и поинтересоваться личностью того, кто его по башке приложил, не помешало бы.

«Вот немного на ноги встану и займусь», — пообещал себе Яннис и подтянул ближе тарелку с сочными кусками жареного мяса. Повезло хотя бы в этом, день был явно не постным. Яннис впился зубами в мякоть и чуть не застонал от наслаждения — так было вкусно. Проводив слуг, Эйсон выглянул в коридор и отдал несколько коротких приказаний. Раздались шаги, а после повисла тишина, ставшая совсем глухой после того, как горе-супруг Янниса закрыл дверь.

— Что ты хотел мне сказать?

— Я купил всем подарки на Новый год.

— И мне? — Эйсон склонил голову к плечу, изучая энергично жующего Янниса.

— Тебе первому. Сейчас, — Яннис облизал жирные пальцы, потом тщательно вытер их салфеткой и полез за ворот ночной рубашки, в которую его обрядили, укладывая в кровать. — Вот, — он вынул из магического мешочка то самое неброское кольцо, которое ему дал старый маг. — Носи не снимая, и будет тебе счастье.

— Спасибо, — несколько удивленно проговорил Эйсон, рассматривая подарок.

— Я купил его у мэтра Курдбаха, — негромко пояснил Яннис. — Это непростое кольцо, Эйсон. Надевай и, серьезно тебе говорю, не снимай никогда. Здоровей будешь.

— В смысле? — горе-супруг взвесил подарок Янниса на раскрытой ладони.

— Это колечко — магический амулет. Поможет тебе быть разборчивей в еде и в питье.

— Думаешь, меня опять хотят отравить? — Эйсон иронично усмехнулся и уселся в кресло рядом с кроватью.

— Думаю, травят и весьма успешно. Была возможность убедиться. Не простым ядом, конечно, да и это кольцо обычный яд не определит, а вот любое магическое зелье — легко. Ты мне сейчас не поверишь. Таково, помимо прочего, побочное действие той дряни, которой тебя поят. Мэтр Курдбах вообще сомневался в том, что тебе нужно что-то говорить по этому поводу, но я привык играть честно, да и ты идиотом не выглядишь, должен верно оценить происходящее.

— И что же происходит? — Эйсон прищурился, и глаза его стали острыми и цепкими.

Яннис посмотрел-посмотрел и решил, что привычный взгляд «прекраснодушного чудика» ему в исполнении Эйсона нравится больше. Этот новый дор Несланд, пожалуй, даже… страшил. Не так чтобы всерьез, но просто открытие второго лика горе-супруга было странным. Если от Эйсона-чудика никаких неприятностей ждать не приходилось, то этот стал неожиданностью и сюрпризом… И трахнуть его захотелось еще острее. Ощутить в руках, под собой, стонущим от страсти, покорившимся, отдавшим себя другому мужчине… Рррр… Яннис тряхнул головой, прогоняя жаркие видения. Нужно было думать о настоящем.

— Ты под длительным воздействием зелья с заговором подчинения. Кто кукловод, не знаю, хотя и догадываюсь. Помнишь твой приступ после нападения кадехо? Тебя рвало какой-то дрянью. Госпожа Агнесса считает, что тебе дали слишком большую дозу. Это и вызвало такую реакцию. Мэтр Курдбах придерживается той же точки зрения… Что? Не веришь?

— Нет, — Эйсон решительно покачал головой. — Но… Но все слишком странно в последнее время. Тут ты прав. И это дикое нападение на тебя… Кстати, подозрительно похожее на то, что было совершено в отношении меня…

Приятно было сознавать, что супруг, когда действительно было нужно, соображал вполне быстро и логично. Яннис кивнул удовлетворенно и выбрал себе на тарелке с мясом новый кусочек порумяней. Эйсон потер лоб:
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Но зачем убивать тебя? И тем более непонятно, к чему было организовывать покушение на меня, если я и так был под заклятьем подчинения?

Яннис пожал плечами:

— Про себя сам не понимаю. Что до тебя… Может, устранить физически надо было. Или еще хитрей — кому-то ты нужен живой, но послушный, а кому-то — мертвый. Но если новые покушения со стороны второго никак не предотвратить, не раскрыв личность самого «покушальщика», то первому вполне можно противодействовать. При помощи этого кольца. Надевай, — настойчиво повторил Яннис.

— И что это даст?

— Тебе будет противно есть или пить то, что несет в себе хоть толику магии. Так вся эта дрянь из тебя постепенно выйдет, Эйсон. Я выяснял — иного пути просто нет.

— И откуда ты все это знаешь? — раздраженно воскликнул горе-супруг.

Кольцо он так и не надел, а по-прежнему сжимал в кулаке. Яннис поморщился. Выходило, что мудрый старый маг был прав: надо было просто отдать кольцо в качестве подарка и не морочиться больше. А снял бы — разыграть вселенскую обиду. Так нет же, на честность потянуло.

— Это видно, Эйсон, если смотреть незамыленным взглядом, поверь. Надень, прошу. Хуже ведь тебе от этого не будет. Заодно проверим, не подмешали ли чего и мне, раз прикончить там, в лесу, не удалось.

Это сработало. Эйсон тревожно взглянул на еду, выставленную на столике перед Яннисом, а потом, еще немного помедлив, все же просунул безымянный палец в тонкий серебряный ободок магического кольца. Оно на удивление пришлось впору, а потом… Яннис даже протер глаза — только что левая рука Эйсона была украшена тонкой полоской резного серебра, и вдруг — оп! — словно бы и нет.

— Круто! — Яннис потянулся, ухватил горе-супруга за ладонь и пощупал. Но так кольцо тоже не определялось. — А ты? Чувствуешь его?

Не менее Янниса озадаченный Эйсон посмотрел, пошевелил пальцами, тряхнул кистью:

— Ну хоть не мешает…

— Погоди, — Яннис опять притянул к себе руку мужа. — Ты его видишь?

— Ну да, а что?..

— Для меня его просто нет! И глазами не вижу, и на ощупь тоже — никак. Круто! И правда — магия! А теперь на жратву глянь. Что-нибудь тебе противно?

— Еще как! — Эйсон сморщился. — Не выношу лук.

— Да нет! Не то, что всегда терпеть не мог, а так, чтобы обычно любил, а теперь — ну никак.

Эйсон посмотрел, пожевал губами и, наконец, качнул головой:

— Нет. Все вроде как всегда.

— Ну и замечательно, — с облегчением возвестил Яннис и подтянул к себе тарелку со следующим кушаньем.

Наевшись и позволив щенкам доесть то, что не влезло в него самого, Яннис откинулся на подушки. По телу разлилась приятная истома, отчасти даже притупившая ноющую боль от синяков и ссадин, и сразу остро захотелось спать.

— Отдыхай, я пойду, — Эйсон поднялся.

— Нет, — капризно возразил Яннис и сам почувствовал, что на этот раз получилось искренне. Видимо, потому что все на самом деле так и было.

Оставаться одному не хотелось. И даже присутствие маленьких кадехо не спасало. Рядом нужен был человек. В точности, как в прошлой жизни бывало после боя, когда позади осталась опасность, которая едва не стоила жизни. В очередной раз ухватив Эйсона за руку, Яннис подтянул его к краю кровати:

— Полежи со мной. Тошно что-то на душе.

Эйсон помедлил, а потом начал молча раздеваться. Оставив на себе одни подштанники, он осторожно забрался на кровать и улегся поверх одеяла.

— Не дури, — проворчал Яннис.

Эйсон вздохнул и залез в теплую глубину, прижавшись к Яннису со спины и неловко обняв его одной рукой поперек живота. Критически следившие за его действиями щенки тем не менее на удивление спокойно позволили ему сделать это и сразу после угомонились сами, опять улегшись на другой стороне кровати в уже знакомую позу — смешно вытянув задние лапки. И стало… хорошо. Тепло, покойно** и правильно. Яннис улыбнулся, потерся щекой о подушку, потом вспомнил, что неплохо бы загасить свечу, но та стояла далеко, а тревожить так удачно сложившую конструкцию из тел совсем не хотелось. Черт. А может?.. Яннис сосредоточился, уставившись на зыбкий огонек. Он дрогнул… Пламя колыхнулось раз, другой, щенки подняли головы и натопырили ушки… И тут стало темно.

«Все-таки что-то в этой магии есть!» — решил Яннис, положил ладонь поверх руки Эйсона и закрыл глаза.

Снилось ему что-то мутное. Куда-то он бежал, кто-то за ним гнался и при этом кричал: «Мышь! Мышь!» А потом Яннис куда-то провалился и оказался нос к носу с чертом.

— Давно не виделись, — с ленцой сообщил тот и почесал волосатое пузцо.

— Век бы тебя, сволочь, не видать, — сварливо ответил Яннис, но почему-то вместо слов у него изо рта вырвался один лишь писк.

— А все потому, что ты даже помереть нормально, как все люди, не можешь. До чего дошло? Уж очередь из желающих угробить стоит!

— Укушу! — пропищал Яннис и направился к черту.

— За копыто? — презрительно вопросил тот и оттопырил губу. — Давно говорил я ангелу: измельчали людишки, так измельчали…

Вконец озлобившийся Яннис разбежался и подпрыгнул, вцепившись мелкими острыми зубками черту прямо в его розовые яйца. Точнее — в правое, в то, что висело чуть ниже. Черт заорал срывающимся фальцетом, на его крик примчался ангел и остолбенел, глядя на то, как его волосатый и рогатый приятель скачет, растопыривая коленки и приседая, а у него между ног висит что-то серое с выпученными глазками.

— На чужой каравай рот не разевай! — патетически выкрикнул ангел и обеими руками обхватил мышиное тельце Янниса.

— Оторвешь! — еще громче заголосил черт.

Яннис, растянутый между правым яйцом черта, которое он выпускать из зубов не хотел уже из чистого упрямства, и потными руками ангела, взволнованного судьбой причиндалов любовника, молчал и только еще больше таращился. И неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы Яннис вдруг не обернулся собой. Держать черта зубами за яйца тут же стало противно, и он их с отвращением выплюнул. Ангел отскочил от него сам, по всей видимости, опасаясь за себя — с мышью сражаться было не так страшно, как с бывшим майором «Альфы».

— Суки, — горестно сказал Яннис и полез пальцами в рот — между зубов застрял волосок. — Что ж вы делаете-то со мной?

— Мы? — взвыл черт, сжимая в ладошках пострадавшую мотню. — Мы?! Мало того, что ты мне хвост сломал и в жопу трахнул, так еще и яйца чуть не отгрыз! А после еще имеешь наглость спрашивать — что МЫ с тобой делаем?!

— А кто, если не вы?! — Яннис вскочил на ноги и выплюнул еще один чертов в прямом смысле этого слова волосок, на этот раз прилипший к языку. — И вообще — мы квиты. Я тебе хвост, а вы мне жизнь сломали, я тебя в жопу отымел, а меня вот он отодрал по самое «не балуйся», — Яннис ткнул пальцем в запунцовевшего ангела. — Да и яйца мои в том мире, куда вы меня загнали, целы до сих пор только чудом.

— Зато они такие хорошенькие, — мечтательно сказал ангел, и глазки у него сделались маслеными***.

— Мои лучше, — ревниво заметил черт и потер означенное место. — И вообще, иди отсюда. Чего приперся? У него муж в постели совсем нетраханный лежит, а он тут чужие яйца в рот тянет! — черт подскочил к Яннису, тот инстинктивно шарахнулся, но все равно услышал конфузливый шепот. — А я их, между прочим, уже недели две не мыл.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Твою мать! — взвыл Яннис… и проснулся.

В комнате было светло. Щенков кадехо ни в постели, ни в комнате не наблюдалось, хотя дверь была по-прежнему плотно прикрыта. Впрочем, думать об этой странности оказалось сложно. И в первую очередь потому, что рядом сонно шевельнулся Эйсон… Его рука все еще лежала у Янниса на животе, а между половинками Яннисовых ягодиц настойчиво вжимался полностью эрегированный член.

Особо обольщаться не стоило. Скорее всего — обычный утренний стояк. Но ситуацией было грех не воспользоваться. Осторожно скинув в сторону одеяло, Яннис извернулся, открывая пространство для маневра. Эйсон опять шевельнулся, теперь закидывая руку себе за голову и больше перекатываясь на спину. Стало еще удобнее. Яннис прижмурился от удовольствия и начал бережно развязывать шнурки, удерживавшие подштанники горе-супруга на бедрах, а потом потянул их вниз.

Эйсон был еще красивее, чем Яннису помнилось. Совершенное тело, гладкая, чуть смугловатая кожа, завитки бронзовеющих в свете утреннего солнца волос в паху. Яннис запустил в них пальцы, а после коснулся напряженного члена, лежавшего на животе, вытянувшись почти до пупка. В ответ на прикосновение он дернулся, и на его кончике блеснула капелька влаги.

Усмехнувшись, Яннис сместился ниже и слизал ее, одновременно вдыхая в себя немного терпкий и теплый запах. Это было… очень, просто очень интимно. Яннис устроился поудобнее, любуясь открывшимся видом, и бережно, едва ощутимо провел пальцами по внутренней стороне бедра Эйсона. Тот тихо простонал и немного развел ноги. Улыбнувшись еще более удовлетворенно, Яннис приподнялся и осторожно потянул подштанники супруга ниже. Кожа стройных лодыжек оказалась особенно нежной, и Яннис, избавив Эйсона от одежды, с наслаждением огладил их, почти пощекотал самыми кончиками пальцев. Эйсон вновь длинно вздохнул, и член его приподнялся с живота, украсившись еще одной капелькой смазки. Эрогенная зона? Здесь?

Яннис качнул головой и опять провел пальцами по косточке на левой щиколотке Эйсона. Тот застонал и развел ноги еще шире, открывая замершему в полном восторге Яннису вид на поджавшиеся яички и плотно сомкнутую расселину между ягодиц. Остро захотелось проникнуть туда, в это потайное местечко, и аккуратно, самым кончиком пальца, приласкать дырочку… А еще лучше взглянуть на нее… Увидеть, как она реагирует на прикосновения, поджимаясь и вновь расслабляясь. Но для такого еще было слишком рано. Испортить все, поспешив, Яннис совсем не хотел. Слишком сильно занимал его воображение этот красавчик — соблазнительный в своей гомосексуальной невинности. Так что со столь смелыми ласками стоило подождать. Другое дело — минет.

Яннис вновь сместился — на этот раз выше — и осторожно вобрал в себя истекающий смазкой член Эйсона. Даже вкус этого мужчины оказался возбуждающе прекрасным. Редкий случай, между прочим. Продолжая ласкать губами и языком головку, Яннис протянул руку и вновь нежно погладил Эйсону лодыжку. Член во рту дернулся, и вдруг пряная струя ударила совершенно не ожидавшему столь скорого финала Яннису в небо. До этого он никогда не глотал сперму, всегда сплевывая ее, благо проблем с этим не возникало — дело, как правило, происходило в душе… Ну или в походной палатке в лесу или в горах. А тут все произошло так быстро, что он и опомниться не успел как ощутил на языке и в горле солоновато-горький вкус чужого семени. Теперь плеваться было глупо, да и желания особого не возникло. Яннис сглотнул, вытер тыльной стороной ладони губы, потянулся, чтобы вновь накрыть себя и Эйсона одеялом… и напоролся на его взгляд.

Пресветлый дор Несланд, его супруг, смотрел ошеломленно, а потом это самое изумление в его взгляде стало сменяться обидой, а затем и гневом.

«Бляяя…» — с тоской подумал Яннис и неуверенно улыбнулся.

— У тебя встал, и я…

— Не на тебя, — отрезал Эйсон и полез из кровати.

Его колотило. Закусив все еще хранившую вкус семени губу, Яннис смотрел, как горе-муженек дрожащими руками натянул на себя подштанники, потом подхватил остальную одежду и, громко топая, скрылся в своей комнате, напоследок весомо щелкнув задвижкой.

— ****ь! — повторил Яннис уже вслух и сел, обхватив себя руками за согнутые колени.

Теперь семя этого неблагодарного говнюка совсем не казалось вкусным. Более того, от него остро захотелось отмыть рот.

Поверх разочарования и обиды тут же навалилась боль. Ныли местами сине-фиолетовые ноги. Тянул живот и ломила спина. Болезненно дергали свежесрощенная левая рука и ребра, которые, по всей видимости, целыми после копыт саримов тоже остались далеко не все…

А еще впервые с того момента, как Яннис оказался в этом долбанном мире, остро захотелось напиться. Вдрызг, до поросячьего визга, а лучше до полной отключки. Вопрос: «С кем?» даже не возник. Натянув на себя последние целые штаны и рубашку, он отправился в казармы. Ну да. А с кем еще пить, кроме как с солдатней, чтобы реальный толк был?

Но добраться до цели ему не дали. В украшенном по-прежнему перекошенным портретом дора Халльрода холле вокруг кучи какого-то шмотья, в котором Яннис с трудом, но узнал свои городские покупки, сидели Альф, Лута и два щенка кадехо. Точнее, сидела только Лута, любовно прижимая к себе куклу, Альф же с гиканьем носился вокруг, а за ним бегали его четвероногие подельники.

Все трое одинаково обрадовались появлению Янниса и кинулись ему в ноги, едва не завалив.

— Яннис! — вопил Альф, перекрикивая нетерпеливые подвывания щенков. — Яннис! Это ты нам все это купил? На Новый год?

— Вам. На Новый год, — мрачно подтвердил тот и присел на рулон ткани — ноги по-прежнему держали плохо.

— Спасибо, — с чувством сказала Лута, на четвереньках подобралась ближе и поцеловала в щеку, крепко обхватив за шею. — Ты такой добрый.

— Сам себе удивляюсь, — проворчал Яннис.

— А это кому? Мне? — спросил Альф и уселся на горшок с цветочками.

Однако ночная ваза, каким-то чудом не разбившаяся в ходе всех приключений, была, скажем так, взрослой, а потому мелкий хулиган провалился в нее и, естественно, застрял.

— Не тебе, — по-прежнему ворчливо ответил Яннис, с кряхтением извлекая Альфа из горшка. — Тебе — вот, — он ткнул пальцем в деревянного сарима, торчавшего из мотков тесьмы и сбитых отрезов ткани.

— Нуу, — протянул Альф, а после стрельнул глазами в Янниса. — А давай меняться. Тебе сарима, а мне вот его, — и мальчик обнял того щенка, который в этот момент оказался к нему ближе.

Маленький кадехо тут же клацнул зубами, однако, на удивление, не укусил, а только пугнул, заставив Альфа разжать руки. Странное дело, но щенки, похоже, действительно относились к представителям рода Несланд не так, как к остальным людям. Щенок убежал к своему брату, и они тут же затеяли буйную драку с погонями. Несколько обиженный Альф проводил его взглядом и вздохнул:
— Вредина.
— А мы всем этим дом наряжать будем? — спросила Лута и потянула из кучи длинную сверкучую гирлянду.

— Обязательно, — вздохнув еще тяжелее, чем отвергнутый кадехо Альф, ответил Яннис.
Радости добровольной алкогольной интоксикации организма отдалились в неизведанные дали.
Глава 23
7 января 2016 г., 00:26
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Неожиданно предложенный Лутой способ оказался еще более действенным, чем беспробудное пьянство в компании солдат. Через час дом кипел. Дети носились с гирляндами и украшениями, щенки дрались из-за блестящих обрезков и с рычанием бегали по залу, вцепившись в один кусок и дергая его из стороны в сторону. Слуги, поднятые по тревоге, были вооружены вениками и тряпками.

Щенки и пугали, и одновременно привлекали их. Ожившая легенда рода Несланд все-таки оставалась именно легендой, да и то, насколько понял Яннис, страшной. А вполне живые черные кадехо, регулярно убивавшие людей, были как раз реальностью. Причем еще более ужасной, чем семейные сказания Несландов. Но щенки были маленькими, забавными, игривыми и, главное, вроде как беспрекословно слушались младшего мужа господина, который их в Несланд Эльц и привел. Правда, сам молодой пресветлый дор снисходил до того, чтобы их унять, редко…

Но вскоре, несмотря на путавшихся под ногами щенков и детей, большой зал Несланд Эльца, избранный Яннисом для празднования Нового года и встречи волшебного дракона Ультен-Кир-Шуи, засиял. Вековая пыль покинула насиженные места, засранные мухами предки Альфа и Луты, кажется, даже начали улыбаться со своих отмытых портретов, отодвинутые к стенам за ненадобностью столы заняли положенные им места в центре, под огромной люстрой.

Сам же Яннис командовал «парадом», стоя на табуретке. И не потому, что возомнил себя Наполеоном, а по той простой причине, что им занималась портниха. Ее привела растерянная, но при этом, кажется, обрадованная Ханна. Яннис было хотел от этой встречи уклониться, но жизнь не позволила. После всех последних перипетий носить было уже совершенно нечего. Штаны и прочая одежка в этом гадском месте становились воистину одноразовыми.

Поскольку Эйсон вновь заперся у себя в комнате и носа из нее не казал, то всю красоту и модную продвинутость модели мини-платья и положенного к ней «халата» Яннису пришлось объяснять портнихе на пальцах. Попытки нарисовать что-то похожее ни к чему не привели — художник из Янниса был хуже, чем из дерьма пуля. Много вони — толку чуть.

В самый разгар «веселья» заявился дор Халльрод. У него за спиной маячил слуга. И, сука, маячил как-то так, что сразу стало понятно — именно он святоше и донес о том, что творилось в большом зале Несланд Эльца. А стало быть, вполне возможно, именно он ранее нашептал ему и о том, где и как провел ночь младший муж хозяина замка. Что ж, одной проблемой меньше. Теперь Яннис, по крайней мере, знал в лицо стукача, которого не так давно сам себе пообещал отделать ремнем совсем не в садистских, а в самых что ни на есть правильных, воспитательных целях. Одно было плохо — лицо это совсем не совпало с физиономией того типа, что приносил ему еду и пенное питье в купальню. Значит… А что это значит? Да ничего, кроме того, что было понятно и раньше: гадючник — на то и гадючник, чтобы в нем гадов было, как фантиков у дурака.

Некоторое время дор Халльрод следил за мечущимися слугами и Яннисом, стоявшим с раскинутыми в стороны руками, а после все-таки решил вмешаться. Дело сразу застопорилось, слуги замерли, посматривая то на Янниса, то на Халльрода. Зараза! Досадную помеху требовалось нейтрализовать.

— Дорогой шурин! — заорал Яннис со своей табуретки.

— Я вам не шурин, — тут же послушно взъярился святой отец и двинулся к Яннису.

— Вы очень вовремя, — продолжал орать Яннис, не обратив никакого внимания на поправку. — Я как раз хотел посоветоваться с вами по поводу длины своего праздничного платья.

Халльрод зашаркал ногами еще быстрее, но зал был воистину огромным.

— Мой супруг, пресветлый дор Несланд, — вопил Яннис, — считает, что оно должно быть таким, — подол хламиды, которую на нем, словно на манекене, собирала булавками портниха, был тут же подтянут так, что едва покрыл яйца, — а мне кажется, что таким, — подол спустился сантиметра на два ниже. — Так, я считаю, намного, намно-о-ого целомудреннее.

— Что?! — взвыл Халльрод и аж закашлялся, подавившись воздухом и собственным ядом. — Эйсон считает?! Что?! Мне немедленно следует переговорить с ним!

Святой отец развернулся и зашкандыбал уже в сторону лестницы, явно намереваясь выковырять хозяина замка из его норы и хорошенько помучить.

— Бдыщ, бдыщ, — пробурчал себе под нос Яннис и изобразил руками стрельбу из двух пистолетов. — Одним махом двоих побивахом, — а потом, когда дверь за тощей спиной дора Халльрода захлопнулась, добавил громче: — Чего замерли, сукины дети? Противник на время нейтрализован. За дело! Уберетесь здесь, займетесь остальным замком! А то дожили — скоро крысы на головы срать будут, если среди тараканов проберутся! Неужто самим не противно?

Когда портниха, разметившая все, что необходимо, наконец-то освободила Янниса от себя и своих вездесущих и до крайности острых булавок, он еще какое-то время позанимался украшательством вместе с Лутой и Альфом — вспомнив собственное детство, научил их вырезать из плотных листов какой-то фигни, которую он определил для себя как бумагу, дырчатые снежинки и звездочки, чтобы после приклеить их клейстером на окна. Потом, памятуя о своих постоянных мучениях от недоедания, бросил дальнейшее руководство уборкой на удачно подвернувшуюся ему под руку Агнессу и направился на кухню, где битый час делал вид, что обсуждает праздничное меню, в котором на самом деле ни черта не понимал, а тем временем лакомился горяченькими пирожками с какой-то жирной и невероятно вкусной мясной начинкой.

Щенки кадехо, явно считав его мыслишки про место, где вкусно кормят, бросили Альфа и увязались за Яннисом. И теперь тоже поджирали что-то из мисок на полу, чавкая и от нетерпения подрагивая хвостиками и ушками. Лута украсила малышей цветными ленточками на шеях — одному досталась красная, другому синяя. Теперь их стало легче различать, и Яннис подумал о том, что неплохо бы как-то назвать этих непосед.

Начал что-то изыскивать и вдруг обнаружил, что сидит с недоеденным пирожком в руке, уставившись в одну точку, и думает об… Эйсоне. Бляяя… Недотрога, мать его. Цветок роза, не нюханная даже пчелкой… Больше всего хотелось дать этому говнюку в морду, а потом еще и коленом в поддых добавить, но совесть скреблась где-то внутри и мерзким голоском шептала, что и сам Яннис хорош. Чего полез к спящему без спросу? Любви и ласки захотелось? Ну что? Получил, ****ь? Получи-и-и-ил. Так, что мало не показалось.

Нет, ну что за непруха? Ведь ситуация, казалось бы, сложилась самым идеальным образом. Так, как и хотелось, лучше не придумаешь: муж, который не имеет никаких видов ни на его зад, ни на его перед, удаленное тихое место, хозяйство и гарнизон, которыми можно заниматься, чтобы не заскучать… Завести среди прислуги или в городе любовницу, любовника или обоих и трахать помаленьку, особо не светясь и не наглея. Живи — и радуйся. Так ведь нет! Надо ведь было как последнему дураку запасть на этого чудика с наивными ангельскими глазками!

И ведь кто б подумал такое? Ехал-то сюда и все думал, как будущего муженька — однозначно похотливую скотину — от своей задницы поганой метлой гонять будет. А теперь сам… Эх. Нет в жизни справедливости, прав был дед, который всегда именно так завершал свои вздохи и охи по поводу очередных свалившихся на него проблем.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


«Но дальше — все! — пообещал себе Яннис. — Нет — значит, нет. Никогда не навязывался и начинать не буду!»

Приказав себе перестать разводить нюни, Яннис запихал в рот остатки пирожка. Сказал румяной поварихе, что она — гений, а предложенное ею меню Новогоднего стола достойно внимания самого пресветлого лира Бьюрефельта и, свистнув было задремавших прямо возле мисок щенков, имена которым он так и не придумал, отправился обратно в большой зал. Однако войти в него не рискнул — за тяжелыми двустворчатыми дверями ругались.

— Да мне нет дела до того, во что он одет! — затравленно рычал пресветлый дор Несланд.

— А должно быть! — гневливо гавкал в ответ пресветлый дор Халльрод. — Он ваш супруг, Эйсон, и вы обязаны…

— Оставьте меня наконец в покое!

Яннис усмехнулся и показал двери кукиш.

— Что значит — в покое? Этими своими «мини» он опозорит и вас, и весь Несланд Эльц. Он и так сегодня весь день бегает по дому в совершенно непристойном виде. Кто угодно может видеть его ягодицы…

Яннис повилял задом и сделал губки бантиком.

— Он что, вообще без штанов?!

— Нет, но…

— Так какого хрена? Не понимаю, чем мои ягодицы отличаются от его!

— Не заставляйте меня объяснять очевидные вещи!

— А я все же послушал бы!

Яннис скрестил руки на груди и закивал в сторону скрытых за дверями спорщиков: ему тоже хотелось послушать, как святой отец Халльрод будет рассказывать пресветлому дору Несланду о гомо-тычинках и педо-пестиках. Но тут к спору присоединились новые, совершенно нежданные участники.

— А что такое ягодицы? — спросил Альф, и святой отец Халльрод, по всей видимости, уже набравший воздуха для очередной гневной энциклики, закашлялся, вновь им подавившись.

— Это попа, глупый, — тут же пояснила Лута, — правильно, папочка?

— Правильно, — мрачно подтвердил дор Несланд. — И идите уже оба отсюда, не влезайте, когда говорят на взрослые темы.

— А почему эти… ягодки Янниса — это взрослая тема? — тут же снова влез Альф, и упомянутый носитель «ягодок» зажал себе рот обеими руками, чтобы не загоготать в голос. — А мои ягодки — это тоже взрослая тема? А Лутины? Или у Луты и у меня — попа, а ягодки только у Янниса? А что такое — тема?

— Драконовы боги, — проскулил пресветлый дор Халльрод, шаркнул ногами, видимо разворачиваясь, и дверь перед носом Янниса самым неудачным образом распахнулась…

— Вот он ты где! — завопил Альф, тараща глаза. — А мы тут о твоих ягодках говорим!

Яннис отнял руки от рта, разом расхотев смеяться, вздохнул и обреченно покачал головой:

— Тема исключительно важная и особо уместная.

А после с мстительным удовлетворением проследил за тем, как пошел пятнами дор Несланд и захрипел, хватаясь за горло, его собеседник-святоша.


***



Новый год стараниями Янниса, который за всей этой беготней упорно пытался забыть Эйсона с его выкрутасами, встретили весело и вкусно. Двое слуг, изображавших в специально пошитом костюме дракона Ультен-Кир-Шуи, подарили подарки детям и после изрядно повеселили взрослых. И даже дор Халльрод ничего не возразил, когда богатые столы, за которые Яннис распорядился усадить всех обитателей замка от мала до велика, украсились блюдами из дичи. А ведь это была среда!

Яннис тоже раздарил всем купленные им подарки. Чуть не огреб в морду от капитана Фьорнфельта за зайчика, но был спасен Агнессой, которая от купленного ей шелка пришла в восторг. Ответных даров не было (порадовал младшего господина неожиданным подношением лишь поваренок, которому мэтр Курдбах отрастил пальцы на деньги Янниса), но пресветлый дор Несланд-младший решил не принимать это лично в свой адрес, а списал все на то, что, судя по всему, такие праздники в Несланд Эльце были просто не приняты, а потому и подарками никто не привык обмениваться.

После застолья были танцы под задорную музыку струнного ансамбля, который Яннис выписал из города. И на этом этапе сам главный организатор торжества предпочел свалить по-тихому, прихватив со стола почти полную бутылку крепкого и сладкого вина, напоминавшего земной портвейн. Самое то, чтобы надраться самым пошлым образом. До розовых чертей и утреннего блева.

Не желая, чтобы и на этот раз ему кто-то помешал, Яннис влез на стену Несланд Эльца и, притулившись между зубцами, хорошо защищавшими от ветра, сделал вступительный глоток.

Эйсон, да нет, ****ь, не Эйсон — пресветлый дор Несланд-старший, чтоб ему — за все то время, что прошло с момента их ссоры в супружеской, *****, постели, не сделал ни одного шага навстречу, не сказал ни одного примирительного слова и вообще почти не показывался из своей комнаты, а скорее всего, как подозревал Яннис, из мастерской. Не пропускал он лишь неизменный вечерний ритуал — читал детям перед сном. Яннис подслушивал, упиваясь музыкальным баритоном Эйсона, и при этом магическая струна души горе-супруга звучала для него столь же гармонично и прекрасно. И при этом легко, светло и ярко. В прошлой жизни классическую музыку майор Иртеньев не любил и не понимал, пожалуй, за одним единственным исключением — Моцарт. Его светлые, жизнеутверждающие и романтичные произведения нравились ему, как ничто другое. Так вот — музыка души Эйсона была словно бы написана гениальным австрийцем.

Вновь нарисовался с разговорами дядюшка Титус, который, как выяснилось, все еще питал надежду утешить явно одинокого племянника в постельке, но на этот раз был прямым текстом послан в пешее эротическое путешествие — далекое и полное приключений.

Что еще? Яннис провел разъяснительно-воспитательную работу со слугой, который имел обыкновение наушничать дору Халльроду. В процессе, воспользовавшись ситуацией сполна, он к тому же узнал имя солдата, который засадил ему по башке в тот раз, когда он кинулся драться с Эйсоном в свой самый первый день в Несланд Эльце. А вот имя слуги, который принес Яннису пенное питье в купальню, так и осталось неизвестным: хорошенько выпоротый стукач описанного ему человека просто не знал. Это было странно, но изменить ситуацию не представлялось возможным, и Яннис, напоследок отвесив слуге здоровенный пендель, отпустил его восвояси.

Следуя дальше по своему списку под названием «Нужно разобраться», Яннис занялся солдатом, которому был обязан шишкой. Но он оказался откровенным идиотом, требовать объяснений с которого было делом бесполезным. Яннис навалял ему как следует, пообещав в следующий раз просто убить. И видимо, оказался так убедителен, что теперь солдат вздрагивал всякий раз, как видел его…

А вот попытки стребовать с дора Халльрода бухгалтерские книги замка для изучения успехом так и не увенчались. Святой отец не желал показывать их, хоть тресни.

Что еще? Да! Яннис наконец-то придумал имена щенкам! Один из них оказался девочкой, и эти двое непосед и затейников стали именоваться Чертом и Ангелой. Имена родились словно сами собой. Яннис проснулся как-то утром и понял, что именно так и надо, именно так правильно. Когда же Альф спросил, что это значит, Яннис в очередной раз наплел что-то о диких племенах с Запада и их верованиях. А на следующий день получил в подарок рисунок, на котором Альф старательно изобразил эту сладкую парочку — почему-то радикально красного черта и румяного благодушного ангела. Картинку Яннис повесил в изголовье своей кровати и считал ее своим оберегом — с тех пор, как она повисла над его головой, эти двое затейников не снились ему ни разу.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Каникулы заканчивались уже совсем скоро, а это означало, что через пару дней нужно будет отправляться в дорогу. Яннис думал об этом с некоторым облегчением. В Академии все у него было хорошо, понятно и предсказуемо. Чего совсем не скажешь о Несланд Эльце.

Яннис сделал еще один глоток из прихваченной с праздничного стола бутыли и прислонился головой к камню за спиной. В отдалении послышались шаги. Сердце стукнуло, как у влюбленной барышни — вдруг да Эйсон собрался поговорить и выбрал время, чтобы точно застать Янниса в одиночестве? Но, естественно, это оказался не он, а какой-то высокий и совершенно незнакомый тип, укутанный в тяжелый меховой плащ с низко надвинутым капюшоном. Он остановился в некотором отдалении и стал смотреть на заснеженные горы, окружавшие замок.

Прошло минут пять. Яннис, не желая обнаруживать себя, затаился. Мужик стоял, нервно притопывая ногой по камню, которым был замощен верх замковых стен, и явно чего-то ждал. А потом вдруг захлопали крылья, и большая белая птица спустилась на зубец прямо перед незнакомцем. Она что-то резко проклекотала, мужик в плаще ответил ей странным пересвистом, а после вынул из-под плаща небольшой кожаный мешок и принялся привязывать его к лапе пернатого гонца.

«Шпион! — как-то сразу и совершенно отчетливо понял Яннис. — А граница — рядом. И что теперь делать?» В руках у него была одна только недопитая бутылка, ею-то бывший майор и кинул в сторону странной парочки. Не попал, но шуму наделал изрядно. Птица тут же взмахнула крыльями и канула в темноту, мужик шарахнулся, выронив из рук свой мешок, который тут же соскользнул со стены и бесшумно упал куда-то вниз, в пропасть, окружавшую замок с трех сторон.

Яннис вскочил и погнался за неизвестным, но поскользнулся на ступеньке и едва вновь не отправился на свиданку с чертом и ангелом. Однако падение на этот раз было удачным — кости остались целы. Правду говорят — пьяного бог бережет. Вот только неизвестный шпион сбежал и, что самое обидное, даже рассмотреть его не удалось. И что теперь? Идти к Эйсону? Или к капитану Фьорнфельту? Второе было проще. С муженьком общаться не хотелось совсем. Обида так и не прошла, а наоборот, из-за молчания горе-супруга расцвела пышным цветом. Так что Яннис отряхнулся от снега и отправился искать бравого капитана.

Тот был благодушен и тоже немного пьян. Янниса выслушал, но только пожал плечами: мешок теперь точно не найти, да и человека как искать, если Яннис даже лица его не видел?

— Он попробует еще раз отправить новое сообщение в самое ближайшее время, — мрачно стоял на своем Яннис.

Капитан не спорил и даже обещал удвоить количество патрулей, но почему-то Яннису в их эффективность не верилось. Эх, найти бы мешок… А собственно… Собственно, почему бы нет? Яннис присел на скамью у окна и включил свой внутренний радар. Мешок он видел мельком, но все же успел рассмотреть хорошо. Да и вряд ли таких под стенами замка валяется много. Но — увы! Ничего из его затеи не получилось. Словно в природе вообще не существовало такого предмета.

Стоп! Яннис схватился за грудь, нащупывая под одеждой мешочек, который скрывал кольцо короля. Точно! А что если тот мешок, в котором отправлял послание шпион, был таким же — магическим? Тогда понятно, почему Яннис не может обнаружить его при помощи дара!

Вот ведь зараза какая! Делать было нечего. Оставалось смириться. Но что же затевается в этом долбаном замке? Чем все это грозит его обитателям? И кому об этом следует доложить? Написать Тарону? Или, может, Джонасу, чтобы он с мужем поговорил? Но сколько будут идти эти письма? Яннис скорее сам встретится с обоими. Лично. Если, конечно, все будет нормально…

Погоревав немного по поводу того, что напиться опять не удалось, шпион сбежал, мешок его потерялся, а Эйсон — скотина, Яннис отправился на боковую, от пьяной лени сняв только «мини-платье» и ремень с ножнами. Со вздохом устроившись на кровати, он немного посверлил взглядом по-прежнему запертую дверь в комнату дора Несланда, а после свернулся клубком и закрыл глаза. Было грустно и одиноко, как тому голубому щенку из старого советского мультика, с которым никто не хотел играть. И даже маленькие кадехо куда-то пропали, по всей видимости, предпочтя скучному обществу своего унылого хозяина более приятную компанию. Яннис потянулся к ним разумом, но щенки были чем-то очень сильно заняты и, по сути, от него отмахнулись, послав в ответ что-то неясное — вроде торопливого «скоро-скоро-не сейчас».

Выпитого Яннисом на празднике, который все еще шумел под окнами, было явно мало, чтобы отрубить ему соображалку, но как раз хватило в качестве снотворного. Он и не заметил, как заснул, даже не загасив свечу. И наверняка проспал бы до утра, если бы его не выдернули из дремы, словно репку из грядки. Яннис сел и уставился на дверь, в которую кто-то упорно скребся. Впрочем, это «кто-то» было лишь оборотом речи. Потому как такое же настойчивое царапанье в голове со стопроцентной гарантией указывало на то, что к нему в гости заявились Чертик и Ангела.

— Паразиты мелкие, — заворчал Яннис и поплелся открывать. — Ни минуты покоя измученной недоперепитием душе. Входите, что уж…

Продолжая ворчать, Яннис открыл дверь, щенки тут же протиснулись в комнату. Но почему-то жопками вперед. Впрочем, недоумевал Яннис недолго, потому как буквально через минуту понял причину происходящего.

— Поросяточки мои! — почти простонал он и бахнулся на колени.

Щенки закрутили хвостами, кинулись лизаться и сопеть тепло и влажно Яннису в лицо. Наласкав их, наобнимав и начесав им ушки и спинки, он наконец-то смог отпихать их в сторону и потянул к себе влажный и очень холодный мешок из плотной кожи. Боги! Тот самый, который неизвестный шпион уронил со стены, и который самому Яннису не удалось найти при помощи магии. А малыши-кадехо поняли его нужду, как-то выбрались за стены, отыскали и притащили искомое сюда. А Яннис еще грешил на этот мир — мол, ни одного подарка, кроме наивного, но очень вкусного сюрприза от поваренка!

В мешке лежали плотно свернутые в трубочку листы из той самой хрени, которую Яннис использовал, обучая Луту и Альфа вырезать звездочки. Развернув их, он только собрался вчитаться, как вдруг почувствовал на себе пристальный неприязненный взгляд.

— Лучше не стоит, младший.

— А то что? — Яннис, прищурившись, уставился на того самого — высокого, которого и спугнул со стены, заставив уронить мешок, теперь лежавший у него на коленях.

— А то пару ближайших лет будешь обслуживать своей задницей контингент столичной тюрьмы. До тех пор, пока не заебут тебя до смерти.

— С чего бы? — опять переспросил Яннис и поднялся на ноги, одновременно отбрасывая документы себе на кровать — подальше от входа.

Щенки кадехо тихо рычали и жались к ногам Янниса, и тот их понимал — было остро не по себе. Что-то такое присутствовало в этом человеке — темное, опасное. Вот он скинул с головы плотный капюшон, открывая длинные черные волосы, а после… После вытянул из-за ворота в точности такое же кольцо, что украшало шею Янниса — с королевским вензелем.
Глава 24
8 января 2016 г., 01:02
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Яннис уставился на предъявленный ему аргумент во все глаза. Это что ж получается? Шпион, которому он помешал отправить сообщение — вовсе не враг, а «свой»? Но о чем он тогда спешил доложить в столицу? Яннис покосился на отброшенные им в сторону листки.

— Не твоего ума это дело, младший, — с каким-то совершенно мерзопакостным намеком в голосе сообщил черноволосый.

Яннис мысленно возвел глаза к потолку — ну сколько можно? Или чувак не понимает, что именно подобные фразы — гарантия того, что любой почтет дело, от которого его пытаются отвадить таким вот способом, именно что своим? Это ж как бензин, который плеснули в костер любопытства и упрямства.

«Придется меряться кольцами», — понял Яннис, вытащил из-за пазухи свой магический мешочек и молча предъявил его содержимое оппоненту.

Реакция была мгновенной — изумление, вспышка страха, сосредоточенное осмысление и новая, полная пошлых намеков ухмылка:

— Если ты кому-то из Совета пресветлых доров подставил зад, то это не значит…

Честно? Первое, что почувствовал, услышав это, бывший майор «Альфы», была жгучая радость. Вот ей-богу. Он так давно терпел все эти гадости, так долго сдерживал себя и старался быть разумным и поступать рассудочно и взвешенно, что теперь просто невероятно обрадовался возможности тупо дать по морде. Что и сделал сразу после того, как аккуратно убрал свое кольцо обратно в мешочек, а после за шиворот рубахи.

Черноволосый, так и стоявший все это время в дверях, скрестив руки на груди, после удара звезданулся затылком о косяк, хрюкнул, тряхнул башкой и прыгнул вперед. Яннис отступил в сторону, уходя от атаки и пуская в ход любимое айкидо, про которое еще в Академии понял, что именно оно идеально для боевого применения с учетом его малого веса и роста. Мужик, пойманный на прием, предсказуемо упал, но мягко перекатился, вставая на ноги, а после буквально перетекая в боевую стойку. Яннис улыбнулся — похоже, ему наконец-то достался по-настоящему сильный противник. Даже жаль, что сам он не в лучшей форме. С того момента, как на него было совершено нападение, прошло уже четыре дня, синяки начали сходить, но тело все еще ныло, да и переломы напоминали о себе и будут делать это еще не один месяц.

Главным было не попасть в захват, из которого Яннис со своими куриными силенками не выбрался бы ни за что, и он уворачивался как мог. Теперь, кроме айкидо, в ход пошли приемы из муай-тай — удары ногами и коленями. Черноволосому сильно мешал плащ и кадехо, которые то и дело вцеплялись ему в щиколотки. Особых ранений от этого не было — сапоги у шпиона оказались крепкими. Но из-за щенков, путавшихся в ногах, противник Янниса постоянно спотыкался. У него уже был подбит глаз и кровил нос, а в глазах поселилась дикая волчья злоба.

«Давай, — думал Яннис, — разозлись еще сильнее. И наделай глупостей. Я буду рад».

Он выжидал, уходя от ударов и уклоняясь от захватов, и таки дождался. Как ни странно, помогло то самое кольцо, что все еще украшало шею незнакомца. В отличие от кольца Янниса, которое он, будучи опытным бойцом, сразу убрал за шиворот, перстень черноволосого болтался поверх одежды. Примерившись, Яннис ухватил противника за крепкий кожаный ремешок, на котором висело кольцо «королевской милости», вертанулся, перекидывая свое тело так, чтобы оказаться у шпиона за спиной, и намотал шнурок на кулак. Мужик захрипел и завалился на спину, чтобы придавить собой Янниса, но тот был готов к такому и свою импровизированную узду не выпустил, изо всех сил напрягая руки, а ногами охватив черноволосого вокруг талии, чтобы тот не смог сбросить его.

— Что насчет твоей задницы, красавчик? — пропыхтел Яннис.

— Пошел ты! — рыкнул мерзавец и тут же саданул головой назад, пытаясь впечатать затылок противнику в лицо. Но опытный в таких делах Яннис был чуть выше, и удар лишь мазнул ему по подбородку.

— Придушить я тебя не смогу — здоров больно, но и ты из захвата не выберешься, сладенький. Сдаешься? Расслабься и получишь удовольствие, гарантирую.

— Дерьмо! — сипло выругался черноволосый, внезапно выхватил нож и размашисто чиркнул им по натянутой коже ремешка.

Намотанный на кулак шнурок с кольцом остался у Янниса в руке, а его хозяин откатился в сторону, вскочил и замер посреди комнаты — стойка на полусогнутых ногах, нож зажат обратным хватом.

— Ход бесчестный, — прокомментировал бывший майор «Альфы».

Его собственный ремень с пристегнутыми к нему ножнами висел как раз за спиной этого очередного незваного гостя — на спинке кресла. Там, куда вечером Яннис его спьяну и пристроил. А зря, как выясняется.

«Долбаный дом! Впору в собственной постели спать мало того что одетым, так и полностью вооруженным».

Яннис тоже поднялся на ноги и сдвинулся правее, стремясь вынудить противника пойти по кругу. Это позволило бы ему тоже сместиться и оказаться ближе к столь недальновидно оставленному оружию, но черноволосый лишь усмехнулся и атаковал. Причем как-то так, что сразу стало понятно — бой, который сам Яннис воспринимал, скорее, как продолжение разговора с использованием новых, более сильных аргументов, стал настоящим, до смерти. Нож полоснул вновь уклонившегося Янниса поперек живота, но, к счастью, лишь поцарапал кожу, прорезав рубашку. Дело запахло жареным. Звать на помощь? Но, ****ь, кого? Все до сих пор пьют и веселятся во дворе или в большом зале. За время драки, свалив все стулья, что были в комнате, и обрушив прикроватную тумбу, они с этим дерьмоглотом и так шумели достаточно, но никто узнать, в чем причина переполоха, так и не пришел. Маленькие кадехо, которых этот гад несколько раз сильно ударил ногами, давно убежали, громко скуля и жалуясь. Да и что они могли? Притащить сюда за штаны Эйсона, который встанет столбом, разинув рот? Или капитана Фьорнфельта? Было бы неплохо, и Яннис даже мысленно попросил малышей об этом, но в ответ получил лишь волну паники, боли и страха. Чертик и Ангела еще сами были детьми, и пройдет немало времени, пока на них можно будет рассчитывать как на настоящих бойцов. Если Яннис, конечно, доживет до этого милого его сердцу момента.

За спиной осталась дверь в покои муженька, но она была заперта с тех самых пор, как пресветлый дор Несланд, обиженный в лучших чувствах утренним минетом, удалился к себе. Дверь в коридор была слева, но вряд ли мужик с ножом позволит Яннису беспрепятственно добраться до нее. Действительно — дерьмо…

Не отрывая взгляда, Яннис следил за противником — глаза в глаза, никак иначе. Только начинающие бойцы смотрят за движениями рук или ног нападающего. Опытные следят за его взглядом, в нем считывая момент и направление новой атаки. Вот зрачки мужика двинулись влево, и при этом взгляд приобрел какую-то особую сосредоточенность. «Сейчас», — понял Яннис и кинулся вправо и вниз. Нож по широкой дуге просвистел у него над головой, и Яннис с размаху врезался противнику в ноги, захватывая колени. Тот не удержал равновесие и опрокинулся назад, сбив то самое кресло, на котором висел Яннисов меч. Но при этом он, зараза, отлетел еще дальше, в самый угол. «Да чтоб тебя! — взвыл про себя Яннис. — И почему я не джедай? Щас бы колданул, и прилетел бы он мне прямо в ручки как миленький». Оставалось бороться за нож, все еще зажатый в кулаке черноволосого. Не видя иного пути, Яннис впился в его широкое крепкое запястье зубами. Во рту тут же стало солоно. Мужик взвыл и отшвырнул Янниса от себя так, что тот хорошенько приложился спиной о стену и стек на пол.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Дерешься, как девочка, — заметил этот гад и неторопливо поднялся, продолжая следить за противником, который возился на полу, пытаясь подняться хотя бы на четвереньки.

— А ты как сосунок, — огрызнулся Яннис.

— Если кто из нас двоих и сосет — так это ты, дырка.

— Лучше иметь рабочей ту дырку, о которой ты тут все время озабоченно гундишь, чем дырку в башке. Вроде той, что у тебя. Мозги совсем растерял, убогий? На что рассчитываешь, ножичком тут размахивая? На то, что колечко тебя потом убережет? Так оно у меня, — и Яннис потряс своей добычей, которая все еще болталась на шнурке, туго намотавшемся у него вокруг ладони.

— Отдай, и я убью тебя быстро.

Яннис покачал головой и усмехнулся как мог гадко:

— Болтай дольше, я никуда не тороплюсь. Как раз вопросец к тебе имею: а зачем ты меня убивать-то собрался? Комплексы житья не дают? Обидно, что младший тебе навалял? Или в чем причина? Что тебе надо в моем замке?

— В твоем? — незваный гость смешливо вскинул брови и внезапно убрал нож в ножны, спрятанные в голенище сапога.

Яннис следил за его действиями прищурившись. Что еще затеял этот гад? Вот он сместился правее, к тому углу, в который отлетел ремень с закрепленными на нем магическими ножнами, подобрал их и демонстративно покрутил, показывая Яннису. Поднявшись на ноги, тот замер, впившись глазами в правую руку черноволосого: «Да. Давай, чувачок, возьмись за рукоять. Ну же!» Яннис прекрасно помнил рассказ Тарона о том, что меч «сопротивлялся», когда попал в чужие руки. А кроме того, слова Эйсона про рукоять, которая жгла ему ладонь, а ведь своему горе-супругу он дал меч в руки сам — просто посмотреть. Что произойдет сейчас, когда клинок попал в руки к врагу? «Давай, тормоз, берись уже!» И этот дебил послушался! Ухватившись за оплетенную кожей рукоять драконьего меча, мужик дернул его из ножен и даже успел высвободить полностью до того, как почувствовал, что ему не рады.

Заорав, он выронил меч на пол и обхватил пострадавшую ладонь второй рукой. Только того и ждавший Яннис кинулся вперед, подхватил свое чудо-оружие и приставил острие клинка к горлу пойманного им шпиона. И ровно в этот момент, ни минутой позже и не получасом раньше, что было бы особенно хорошо, дверь за его спиной распахнулась.

Первыми в нее влетели щенки кадехо, тут же вновь вцепившиеся замершему под угрозой оружия черноволосому в обе щиколотки, а потом Яннис услышал голос «дорогого» супруга:

— Что здесь?.. Боги! Корис? Неужели это ты?! Но как?..

Небрежно оттолкнув от шеи неуверенно дрогнувший меч, черноволосый стряхнул с ног рычащих щенков, шагнул в сторону, раскрыл объятия, и потрясенный до глубины души Яннис увидел, как его муженек, едва ли не прослезившись, ступил в них.

«Прекрасно!» — оценил Яннис, не зная, что ему и подумать. Набежавшие следом за Эйсоном капитан Фьорнфельт, несколько солдат и благородный дор Титус смотрели не менее потрясенно. Правда, если солдатня пялилась в первую очередь на незнакомца, непонятно как оказавшегося в самом сердце замка — в хозяйских покоях, то «дорогой дядюшка», сузив глаза, смотрел на драконий меч. Скрывать факт его существования уже было поздно, и Яннис, пожав плечами, демонстративно, на глазах у изумленной публики, убрал его в свои короткие магические ножны.

Дядюшка тряхнул головой, словно избавляясь от видения, промаршировал к Яннису и протянул руку ладонью вверх:

— Меч!

— Что — меч? — сварливо переспросил тот и принялся застегивать ремень с ножнами на талии.

Царапина на животе щипала, разрез на ткани рубашки даже немного окрасился красным, но это никого здесь, похоже, совершенно не волновало. Почему-то куда более важным дорогим родственничкам, и в первую очередь дядюшке Титусу, казалось другое.

— Младшим не положено иметь боевое оружие. Это… Это недопустимо! Это… Это позор! Дай его сюда, Яннис, и я…

— И вы заработаете вот это, — перебил его шпион по имени Корис, как оказалось, прекрасно знакомый Эйсону, а после показал обожженную до пузырей ладонь. — Этот меч, как видно, не признает чужих.

Эйсон ухватил руку черноволосого, осмотрел ее, а потом с обвинением во взоре уставился на Янниса. Ну конечно! Как иначе-то? Найден корень всех бед! Наконец-то!

— Нечего было хватать чужое, — еще более сварливо буркнул Яннис и поправил меч, смещая его на поясе поудобнее.

Дядюшка Титус изумленно переводил взгляд с руки Кориса на руку Янниса, спокойно лежавшую на рукояти, а после как-то сжался, смиряясь, и отступил. Мимо него в комнату тут же протолкался пресветлый дор Халльрод и в точности как Эйсон замер соляным столбом, воскликнув:

— Корис? Но почему?..

Яннис прикусил губу. Изумленно-радостное «как?» в исполнении Эйсона так же сильно отличалось от удивленно-перепуганного «почему?» дора Халльрода, как облитый шоколадом эклер от бутерброда со стрихнином. Что таилось за этими столь разными по градусу эмоций возгласами его новых родственничков? Эйсон на самом деле не так уж гомосексуально невинен, как решил для себя Яннис, и дор Халльрод это прекрасно знает? Мысль задела гораздо сильнее, чем хотелось бы. А может, все-таки рано ревновать? Может, все не так плохо, и этот гнусный тип, который десять минут назад совершенно точно планировал отправить Янниса на тот свет, на самом деле… Кто?

— Кто вы такой, драконовы боги вас разбери?

За этот вопрос Яннис готов был расцеловать капитана Фьорнфельта, потому как спрашивать что-то подобное самому гордость не позволяла, а знать хотелось просто-таки до чертиков. Повисла пауза, которую Яннис тут же поспешил заполнить:

— Это тот самый шпион, про которого я тебе говорил, капитан. Тот, кого я спугнул со стены, помешав ему отправить сообщение. Само его послание — вон там, на кровати. Мои кадехо нашли мешок под стеной и притащили мне. А после явился этот господин и попытался его у меня отнять.

— К моему глубокому сожалению, безуспешно, — черноволосый усмехнулся и легко поклонился в сторону Янниса. — Что до остального — я пресветлый дор Корис Несланд, тайный агент на службе у пресветлого лира Бьюрефельта, а, кроме того, незаконнорожденный сын пресветлого дора Йорика Несланда и, соответственно, сводный брат малыша Эйсона, — черноволосый потрепал горе-супруга Янниса по голове, словно комнатную болонку, и тот даже не попытался отстраниться.

«Дебил!» — зло подумал Яннис, но на душе полегчало — по крайней мере, не вернувшийся к милому загулявший любовник, которому пресветлый дор Несланд все это время преданно грел постель. Хотя… Яннис проследил за тем, как здоровая ладонь Кориса скользнула вокруг талии все еще стоявшего рядом Эйсона, и нахмурился. Было… больно. Но не устраивать же сцену ревности с царапаньем морды-лица более удачливому сопернику? Глупо. Да и любовь так не завоюешь… Она либо есть, либо ее нет. Так что…

— Ну раз все так замечательно разъяснилось, и ни у кого больше никаких вопросов и претензий к пресветлому дору нет, то не пошли бы вы все отсюда куда-нибудь, а?
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Дядюшка Титус, словно только теперь придя в себя, тут же развернулся и двинулся на выход. Следом за ним отправился мрачный капитан Фьорнфельт, напоследок со значением указав Яннису взглядом на бумаги на его кровати. Но отдавать разведданные до того, как ознакомится с ними сам, бывший майор «Альфы» и так не собирался — пусть этот самый Корис хоть трижды посланец пресветлого лира Бьюрефельта, но интриги он начал разводить в доме, который Яннис с некоторых пор считал своим, а значит, кому как не младшему хозяину Несланд Эльца знать, что именно тут затевается? Раз уж так получилось, что старшему до всего этого и дела нет.

А потому, когда Корис, отлепившись от Эйсона, направился к Яннисовой кровати, явно собираясь забрать свои писульки, он ему дорогу намеренно и со значением заступил. И даже приготовился снова вытащить меч, чтобы отбить свою добычу, но черноволосый наглец лишь криво усмехнулся и тут же сдался, вернувшись на исходную позицию и обняв Эйсона за талию. Это было сделано так демонстративно, что Яннис даже качнул головой. Детский сад — штаны на лямках. Этот тип действительно рассчитывает, что ему сейчас меняться предложат, как давеча это сделал Альф? Я тебе сарима деревянного, а ты мне щенка? В смысле: я тебе мужа непользованного, а ты мне бумажки? Ага! Конечно.

За мужа, стоявшего бездушным столбом со странным выражением на лице, было, конечно, невероятно обидно, но Яннис считал себя достаточно взрослым, чтобы понимать разницу между словом «хочу» и словом «должен». Девиз майора Иртеньева и английских лордов «Делай, что должен, и будь, что будет» никто не отменял. А потому Яннис просто вежливым жестом указал незваным гостям в сторону двери в коридор и остался там, где стоял. Дор Халльрод, все еще колебавшийся, уходить ему или нет, покачал головой и захромал в сторону выхода. За ним потянулись солдаты. Последними вышли Эйсон и Корис.

Яннис дождался, когда его комнату покинут все, после самым тщательным образом подпер обе двери, ведшие к нему — и ту, что сообщалась с комнатой горе-супруга, которого, словно тихую овечку, увел за собой долбаный Корис, и ту, что выходила в коридор. Надо было в городе не подарки всему этому серпентарию покупать, а засовы себе на двери. Да поздоровее.

Настроение было поганым, спать не хотелось, по-прежнему терзало острое желание напиться, но Яннис уже смирился с тем, что сделать ему это не суждено. Да и просто опасно. Вот нажрался бы он вчерась до изумления, как и планировал, и Корис бы без проблем отобрал у щенков свой мешок и был бы таков. Не-ет! Напиваться можно только среди хороших друзей. Среди врагов — себе дороже.

Так. Яннис уселся на кровать и потянул к себе по-прежнему свернутые листы донесения. Они были исписаны мелким убористым почерком и содержали самый подробный отчет о том, что за последние дни произошло в замке. Нападение на Янниса и его чудесное спасение никак не упоминались, из чего можно было заключить, что все это уже отправилось адресату в предыдущем сообщении. Жаль. Почитать то, что написал своему господину шпион по этому поводу, было бы интересно. А так все оказалось довольно скучно — про подготовку к празднику Яннис и сам все знал.

Любопытной была только оценка меняющейся расстановки сил в Несланд Эльце. Корис отмечал, что молодой младший муж Эйсона Несланда неожиданно стал набирать влияние и, вполне возможно, с ним скоро придется считаться, обдумывая дальнейшие планы. Это, с одной стороны, грело самолюбие, а с другой — смещало Янниса с позиции никому не интересной пешки на левом фланге в центр игрового поля. Кто знает, чем это обернется, если кто-то решит, что пешка эта мешает? Или уже решил, и недавнее нападение стало логическим следствием этого вывода, а вовсе не происками родственничков?

Кстати, об этих прекрасных добросердечных людях. Что связывает законного наследника Несланд Эльца и его сводного брата, рожденного вне брака, но раньше него? Если бы судьба распорядилась иначе, именно Корис стал бы новым главой пресветлого Дома Несланд, а Эйсон — младшим… И вполне возможно, что при таком раскладе оба оказались бы на своем месте куда в большей степени, чем теперь… И еще интересно: эти двое росли вместе или нет? И как отнесся к появлению законного претендента на Несланд Эльц к тому моменту уже как минимум восьмилетний Корис? Он полюбил младшего брата как родного? Или, наоборот, возненавидел всей душой? Кому бы задать все эти вопросы? На ум приходил только мэтр Курдбах — в силу возраста и наверняка немалой вовлеченности в дела семьи из-за специфики своих услуг. Но мэтр был в данный момент недостижим, да и не было никакой уверенности в том, что он в те годы жил в Тилитоне. Тогда кто?

Агнесса и капитан Фьорнфельт отпадали, потому что оба были слишком молоды, чтобы правильно оценить происходившее в Несланд Эльце почти тридцать лет назад, даже если и находились тогда здесь. Дор Халльрод появился в доме совсем недавно… Не годится… Да! И еще очень хороший вопрос — а не дор ли Корис в погоне за утраченным наследством уже дважды покушался на жизнь Эйсона? Вопросы были. Ответов не имелось.

Делать нечего, надо было снова ложиться спать. Яннис уговорил себя раздеться, тем не менее оставив на заднице подштанники, положил ножны с верным мечом под подушку и потянулся сознанием, чтобы погасить свечу. С того вечера — последнего перед ссорой с Эйсоном, когда ему удалось сделать это в первый раз, — он практиковал подобное постоянно, и с каждым разом получалось все легче. Это не могло не радовать, но из-за того, что произошло потом между ним и Эйсоном, вызывало лишь болезненные воспоминания.

Яннис уже закрыл глаза, когда за дверью, которая вела в комнату его горе-супруга, послышались голоса. Один принадлежал пресветлому дору Несланду, другой тоже не вызвал проблем с идентификацией — это был ублюдок (причем не по рождению, а по своей гнилой сути) по имени Корис. Голоса сначала слышались явно издалека, потом Корис подошел ближе.

— Я вижу, ты запираешься от своего младшего?

Что ответил Эйсон, Яннис не разобрал — тот явно стоял существенно дальше. Но слова Кориса были совершенно отчетливы. Словно он говорил осознанно громко, чтобы ни один нюанс не проскользнул мимо ушей человека в соседнем помещении.

— Правильно делаешь. Младших надо держать в узде. Красивый он, конечно, но я бы посоветовал посадить его на цепь. Если не хочешь потом слушать сплетни о его любовных похождениях у себя за спиной. Не смотри на меня так. Я слышал о нем слишком много. Ладно. Я так рад тебя видеть, братишка, что совершенно не хочу тратить драгоценное время на разговоры о нем. Покажешь, что ты делал все это время, пока я служил родине? А потом мы могли бы…
Голоса отдалились, а Яннис отчетливо понял, что теперь уже точно не заснет.
Глава 25
9 января 2016 г., 18:02
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Яннис вновь запалил свечу и осмотрел комнату. Сломанные стулья, поваленное кресло, развалившаяся на части тумбочка… Сука. Явился, напакостил и смотался, как ни в чем не бывало. Еще и муженька с собой прихватил и теперь мозги ему промывает… На кровати завозились щенки, и Яннис приказал себе не думать об этом гаденыше с наивными глазками. Следовало заботиться о тех, кому он, по крайней мере, небезразличен. Тщательно ощупав обрадовавшихся вниманию маленьких кадехо на предмет возможных ран после драки, Яннис убедился, что они не пострадали. Уже хорошо.

Встав и одевшись (рубашка, порезанная Корисом, опять на выброс!), он было взялся за уборку, но плюнул и, отбросив в сторону перекошенный стул, который подпирал дверь, вышел вон. Чертик и Ангела тут же увязались следом. Везде было пусто и тихо. Замок наконец-то угомонился. Следовало отнести шпионское донесение так заинтересовавшемуся им капитану Фьорнфельту, и Яннис побрел в сторону комнаты госпожи Агнессы. Но капитана там не оказалось — внутренний радар показал Яннису, что за дощатой дверью находится только один человек, и он, судя по всему, мирно спит. Поискав, он обнаружил капитана (его мелодию из барабанов и труб) в кабинете у пресветлого дора Халльрода (визгливые скрипки). Это было странно, а странности Яннис с каждым новым днем пребывания в Несланд Эльце не любил все больше и больше.

Решив быть вежливым, он постучал, а после вошел, застав капитана и хозяина кабинета в позе двух быков перед схваткой — оба стояли, опершись руками на противоположные стороны стола и наклонившись вперед, словно вот-вот начнут бодаться. И даже появление постороннего не заставило их распрямиться и перестать буравить друг друга взглядами. Подойдя, Яннис молча выложил на стол свернутые в трубку бумаги, магический мешок, в котором они были, и с особой осторожностью — за шнурок — кольцо, сорванное с шеи Кориса.

Капитан тут же ухватился за бумаги и, наконец-то отвлекшись от поединка взглядов со святошей, зашелестел ими. Халльрод уселся за свой стол и теперь уставился на Янниса. Тот тоже демонстративно устроился на стуле, наплевав на то, что святой отец тут же начал кривить лицо.

— Я устал, — пояснил Яннис. — И точно заслужил то, чтобы, по крайней мере, понимать происходящее в этом треклятом доме. Почему моя собственная спальня похожа на проходной двор — заходи кто хочу, делай что хочу? Хорошо, что я не спал и смог постоять за себя…

— И это самая странная часть рассказанного тобой, младший, — проворчал себе под нос Фьорнфельт.

— Не начинай, — устало огрызнулся Яннис. — Не моя вина, что времени набить тебе морду у меня так и не появилось. Сейчас бы ни в чем таком не сомневался.

— И все же, — проскрипел дор Халльрод, — хотелось бы понять, как младшему, да к тому же младшему вашего сложения, Яннис, удалось противостоять обученному воину, которым, несомненно, является Корис.

— А давайте меняться, — сказал Яннис и состроил рожицу, пытаясь изобразить Альфа.

— В смысле? — Халльрод неприязненно сощурился.

— Я вам поведаю о себе, а вы мне о нем. Идет?

— Идет, — Халльрод махнул рукой. — Но я знаю только то, что мне рассказывали. Сам я с дором Корисом знаком… поверхностно.

— Но все же достаточно, чтобы сильно не обрадоваться его появлению в замке. В чем причина подобного отношения?

— Я задал свой вопрос первым, Яннис. И помимо того, что уже спросил, я хотел бы узнать, откуда у вас меч, который обжигает руки всем, кроме вас, и который оказался способен убить кадехо.

Яннис поднялся и вынул клинок из ножен, а после аккуратно положил его туда же — на стол.

— Это меч пресветлого дора Тарона…

— Тот самый? — с недоверием в голосе перебил Фьорнфельт и, забыв про бумаги, во все глаза уставился на отблескивающее синим лезвие на столе.

— Тот самый, — сварливо огрызнулся злой и невыспавшийся Яннис, а потом убрал клинок назад в ножны. — Пресветлый дор Тарон и научил меня обращению с ним, а кроме того, и многому другому. Так что и я, дор Халльрод, воин, подготовленный не хуже дора Кориса.

— Я слышал о вас совсем другое, — растерянно проговорил Халльрод и развел руками.

— И это одна из тех тем, которые я очень хотел бы обсудить с вами, дорогой шурин. Почему вы выбрали в мужья Эйсону именно меня, если были прекрасно наслышаны о моей скверной репутации? В чем была причина?

— Я… Мне сказали…

— Ну?

Яннис был уверен, что вот прямо сейчас зажатый в угол святоша наконец-то скажет что-то важное, раскроет какие-то карты, но в который раз ошибся. Этот паразит, запылав ушами, уткнулся взглядом в столешницу и заблеял что-то совершенно дикое. О том, что был уверен: только опытный в постельных делах юноша сможет соблазнить Эйсона и скрасить его вдовство радостями гомо-секса. Блеял он как-то так, что не больно-то верилось, да и глазками при этом бегал слишком воровато, но было очевидно — прижать не удастся, будет стоять на своей бредятине до конца.

— Гениально, — прокомментировал Яннис и вздохнул. — Ладно. Поговорим о вернувшемся в Несланд Эльц блудном сыне его бывшего хозяина. Кстати, как получилось, что пресветлый дор Йорик так безответственно нагулял первенца на стороне?

Халльрод вздохнул, и малиновый цвет стал уходить с его ушей и щек.

— Очень правильно вы слово подобрали, Яннис. Именно что безответственно. И ваше понимание этого меня радует, но о причинах произошедшего я ничего не знаю. Корис просто рос в этом доме и все. Кем была его мать, никто никогда не знал. Йорик Несланд как-то привез его в свой замок, а после растил как сына, дал ему свое имя и утвердил титул. А потом на свет появился Эйсон.

— Как к этому отнесся Корис?

— Ну как? А как он мог отнестись? Насколько я знаю, серьезных конфликтов у них никогда не было, а потом Корис из замка просто уехал и больше не возвращался.

— И все же вы узнали его, едва увидели, пресветлый дор.

— Я… Ну я… Он… Он появился некоторое время назад. Вскоре после смерти моей сестры, когда я как раз переехал в Несланд Эльц. Предъявил вот это самое кольцо, представился королевским тайным агентом и… предложил помочь.

Все еще изучавший донесение капитан Фьорнфельт отвлекся от своего занятия и поднял голову:

— Вот как?

— Да.

— И что потребовал за это?

— Он… Он не сразу. Он сначала совершенно бескорыстно, из любви к брату… Как я думал… А потом он… Недавно… Он попросил помогать в сборе данных.

Фьорнфельт хмыкнул:

— Почему же он обратился именно к вам, а не к брату, пресветлому дору Несланду?

— Дор Корис сказал, что имя Несландов не должно засветиться в этом деле. Нужно было, чтобы Эйсон ничего про его шпионские дела не знал.

— Почему?

Халльрод открыл рот, закрыл, и его лицо вдруг стало растерянным.

— Я не помню.

Яннис и капитан Фьорнфельт мрачно переглянулись.

— А в чем заключалась его помощь вам с проблемами Эйсона?

— Я… Ну я… Вы не понимаете. Эйсон тогда был в ужасном состоянии, я уж не чаял, как его от крайностей удержать. А Корис мне… действительно помог.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Чем же?

Халльрод вновь забегал глазками, а Яннис вдруг все понял. И проклял себя за то, что не дотумкал до этого раньше. Высокий и черноволосый Корис вполне мог быть тем самым неизвестным магом, которого он сам, правда только со спины, видел у постели больного Эйсона на пару с дором Халльродом! Твою мать!

Яннис вскочил, кинулся к проклятому святоше и, выдернув его из кресла, затряс, как осинку:

— И помогал все три года, да?

— Отпустите меня, сумасшедший! — заверещал Халльрод и попытался вырваться, но Яннис был для этого слишком зол.

Завалив Халльрода на спину прямо на его рабочий стол, он ухватил его за горло и принялся колотить тупой башкой этого гада по гулкой столешнице. На пол полетели бумаги, свалился магический мешок и еще что-то. Фьорнфельт не вмешивался, а напротив, наблюдал за происходящим с искренним любопытством зрителя на цирковом представлении и с легкой приятной улыбкой на лице.

— Сколько раз ты давал этому бедолаге зелье с заговором подчинения? А? Говори, а то я тебе морду обгрызу, сука злоебучая!

Фьорнфельт улыбаться тут же перестал и подобрался.

— Я не… Редко! Честное слово, я делал это редко! Только когда у него приключался очередной срыв!

— Как после нападения кадехо, когда он просто не захотел меня пороть? Это ты называешь срывом, дерьмоглот?

— Вы не представляете, как сильно он переживал смерть доры Паломы. Я его из петли, можно сказать, вытащил.

— Прошло три года, говно ты этакое. Три года! За это время кто угодно в себя придет. Но ты его в покое не оставил! Привык? Безопасно оказалось послушную марионетку рядом с собой иметь? А сам? Проворовался, небось, присвоил всю казну, а хозяйство по ветру пустил? А? Поэтому мне бухгалтерские книги и не давал?

И тут Яннис увидел, как Халльрод заплакал. Рот у него скривился и поехал куда-то вбок, нос мгновенно покраснел, веки набухли… От неожиданности он даже выпустил тощую шею пресветлого дора и отступил в сторону. Воспользовавшись свободой, Халльрод сполз со стола на пол и уткнулся лицом в подрагивающие ладони. Яннис взглянул на вскочившего Фьорнфельта, который все еще сжимал в руке листы шпионского донесения. Тот посмотрел на него ошарашенно, но с полным пониманием ситуации… И тут щенки кадехо, которые все это время удивительно смирно сидели рядом с дверью, отчетливо и злобно зарычали, уставившись на нее.

Яннис обежал взглядом стол — кольцо шпиона пропало, видно, свалившись на пол во время драки. Капитан, поняв, что именно ищет Яннис, увидел королевский перстень первым, быстро нагнулся и поднял его, засунув себе в карман… Яннис замер. Он взял кольцо… рукой… Стоп! Но в памяти крепко засели слова пресветлого лира Бьюрефельта о том, что никто не сможет отобрать его подарок. После перед глазами встала картинка — мэтр Курдбах пытается взять королевское колечко, чтобы лучше рассмотреть, и отдергивает руку, словно обжегшись. Это что получается? Кольцо Кориса — подделка?

Додумать не удалось. Дверь распахнулась, и в комнату ступил этот долбаный тип, которого Яннис только что и явно не к добру помянул, а вместе с ним ворвалась волна магии. Щенки кадехо заскулили и легли на пол, пряча мордочки в передних лапках, а нос у Янниса зачесался так, что впору было оторвать. Капитан Фьорнфельт замер, словно был игрушечным роботом, у которого кончилась батарейка. Пресветлый дор Халльрод просто завалился набок и тоже застыл. Корис совершенно уверенно проследовал в кабинет, осмотрелся, выдернул из безвольной руки капитана листы со своим донесением и спрятал их в карман свободной куртки, а после принялся искать еще что-то.

«Кольцо и свой мешок, — понял изумленно застывший Яннис. — Только хрен ты что получишь!»

Яннис, уже совершенно осознанно сохраняя неподвижность, дождался, когда Корис нагнулся прямо перед ним, заглядывая под стол, неторопливо взял с него тяжелый подсвечник, чудом не свалившийся на пол во время драки с Халльродом, и со всей дури саданул им по вражескому затылку. Корис хрюкнул и упал, а Яннис сосредоточился и добавил ему уже мысленно — так, как его учил мэтр Шуппе на своих занятиях.

И тут же перестал чесаться нос, капитан Фьорнфельт задвигался и заозирался с диким выражением на лице, и даже дор Халльрод, моргая словно сова, полез из-под стола.

— Сука, — сказал Яннис и сплюнул.

— Как? Что? — бормотал дор Халльрод и озирался, не замечая за столом распростертое тело Кориса. — Что случилось?

— Это ты его? — поинтересовался Фьорнфельт, которому как раз все было замечательно видно. — Но почему я ничего?..

— Это была магическая атака, — мрачно пояснил Яннис.

— А почему она не подействовала на тебя? — капитан прищурился, а потом присел у тела и с некоторым усилием перевернул Кориса на спину.

Халльрод обошел стол и ахнул, прикусив кулак.

— Потому что потому все кончается на «у», — проворчал Яннис, тоже присаживаясь и пытаясь нащупать пульс на шее шпиона.

Тот был жив, но пребывал в глубокой отключке. Теперь следовало лишить его эликсира, и дальше уже можно будет обращаться с ним, как с самым обычным пленником, а не магом. Яннис принялся обыскивать Кориса. Вернул Фьорнфельту отобранные у него листки с донесением, вытряс кучу какой-то мелочевки, и в том числе маленький пузырек. Он был пуст, и Яннис вздохнул с некоторым облегчением. Отсюда опасность уже не грозила, ведь, насколько он себе уяснил, в этом мире только он сам мог колдовать без эликсира. Больше ничего интересного у шпиона не нашлось. Ну, если не считать интересными ножи в голенищах сапог и длинную острую булавку, скрытую в шве левого рукава.

— Зараза, — прокомментировал Фьорнфельт и поднялся на ноги.

Яннис же сдернул с Кориса ремень, перевернул его обратно на живот и принялся вязать этой паскуде руки. А после, воспользовавшись шнуром от портьеры, стянул накрепко и ноги.

— Теперь бы его в подвальчик и поговорить.

Фьорнфельт осклабился с выражением полного понимания. Халльрод же, напротив, замахал руками в ужасе:

— Это агент самого пресветлого лира Бьюрефельта!

— Он такой же королевский агент, как я цветок фиЯлка.

— Почему так уверен, младший? — Фьорнфельт, хмыкнув на «фиялку», вскинул бровь.

— От зайки слышу, — огрызнулся Яннис. — Чего вам всем мой зад-то покоя не дает? Обязательно им мне в рожу все время тыкать?

 — Задом в рожу? — Фьорнфельт заржал, Халльрод плюнул, а после забормотал что-то себе под нос, осеняя себя каким-то знаком — касался большим пальцем правой руки сначала лба, потом губ, после живота и в этот момент немного кланялся.

Яннис проследил за этим с интересом. Надо признать, что Халльрод до этого при нем никаких ритуалов веры ни разу не совершал. Может, и не такой уж он святоша? Вон, и проворовался, как самый нормальный человек…

— Хотите доказательств? — и Фьорнфельт, и Халльрод закивали, а Яннис вздохнул. — Тогда ты, капитан, доставай из кармана кольцо этого недобитка и отдай его дору Халльроду в руки.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Фьорнфельт пожал плечами и проделал все, как Яннис и говорил — достал кольцо и отдал его святому отцу. Тот, в свою очередь, принял его и внимательно осмотрел.

— И что?

— А теперь попробуйте взяться вот за это, — Яннис вытащил из-за ворота свое.

— Опа! — ошарашенно выговорил капитан и потянулся к королевскому подарку.

Потянулся… и тут же отдернул руку, зашипев сквозь зубы.

— То-то и оно, — пояснил Яннис, — а за колечко этого самозванца вы оба без проблем голыми ручками хватаетесь.

— Он меня, что же, обманул?! — взвыл Халльрод, тоже попытавшись прикоснуться к кольцу Янниса и убедившись в том, что это невозможно.

— Именно. Обманул, пресветлый дор, и использовал по полной. Осталось лишь выяснить степень злокозненности вашего участия в этом деле. И узнать, с какой целью все это проделал Корис.

— В подвале есть отличная сырая камера, экранированная от магии, — негромко пробурчал Фьорнфельт и хрустнул пальцами.

Халльрод глянул на него с неодобрением и даже некоторым высокомерием, а потом полез в стол и вытащил из него крупный бутылек темного аптекарского стекла.

— Зачем подвал? У меня еще немного его зелья с магией подчинения осталось. Сам все расскажет, а после сделает то, что захотим.

Но Яннис тут же бутылку отобрал:

— Потом, может, для чего другого пригодится, пресветлый дор. А в данном случае лично я предпочитаю простые и временем проверенные пытки. Сочетание раскаленных щипцов и голых яиц, поверьте, обладает куда более сильным магическим воздействием, чем любое зелье.

— Вы страшный человек, Яннис.

— Вы даже не представляете себе, до какой степени, святой отец. Но обещаю, мы вернемся к этому разговору, когда я буду просматривать бухгалтерские книги Несланд Эльца.

— Я не хотел…

— Тогда же обсудим и это.

Плечи дора Халльрода поникли, длинный нос стал еще более унылым, он развернулся и зашаркал к стоявшему в углу большому железному шкафу, явно намереваясь достать из него доказательства своей преступной хозяйственной деятельности. Он все еще прихрамывал, и Яннис вспомнил, что хотел поинтересоваться и этим:

— Кстати, дорогой шурин!

Плечи Халльрода вздрогнули и закаменели, но он на ненавистное обращение ничего не возразил. Яннис ухмыльнулся.

— Я хотел спросить: что, денег совсем не осталось, раз вы даже не обратились к мэтру Курдбаху, чтобы он вас подлечил после падения?

Халльрод даже подпрыгнул:

— Если у вас, мой юный дор, нет в жизни ничего святого, никаких принципов, то я не такой. Я не из числа тех священнослужителей, которые на словах ратуют за запрет святотатственной магии, а когда им самим это становится нужно, бегут к колдунам за помощью! Нет!

— Так вам, что же, вера лечиться при помощи магии не позволяет?

— Вера! Да что вы знаете о вере? Не марайте это понятие своим нечистым ртом…

— Вас слишком сильно занимает мой рот, святой отец, мои соски и мой анус! — гаркнул Яннис и поднялся с корточек. — И я до сих пор не знаю, не вы ли в мою первую ночь в этом доме побывали у меня в комнате, будучи уверенным, что я сплю.

— Тебя что, кто-то трахнуть пытался? — Фьорнфельт недоверчиво округлил глаза, в то время как Халльрод схватился рукой за горло и всячески демонстрировал, что оскорблен до самых основ личности.

— Пытался, — Яннис вздохнул. — Ушел неудовлетворенным. И с фингалом в точности на той стороне морды лица, что и у пресветлого дора.

Капитан хмыкнул, смерил Халльрода испытующим взглядом, а потом пожал плечами:

— Совпадение, конечно, явное, но уверяю тебя, это был точно не дор Халльрод.

— Почему это? — проворчал Яннис, а бедный святой отец как-то весь сжался и отвернулся к стене.

Фьорнфельт вновь глянул на него:

— Сами скажете, или мне?

— Да чего уж… — печально произнес пресветлый дор и окончательно пригорюнился. — Говорите.

— Дело в том, что два года назад святой отец с копытом сарима неудачно встретился, — капитан знаком показал Яннису, куда именно коварная скотина лягнула бедолагу Халльрода. — Моя Агнешка с тех пор его лечит. К магам же он идти не хочет — веру блюдет. Ну и вот… Простите, святой отец, за откровения, но думаю, Яннису нужно знать, что не вы хотели его снасильничать. Это важнее.

Халльрод дернул плечом. Яннису стало неловко:

— Простите, дор Халльрод, но я не мог не подозревать…

— Я понимаю, но… Но все это… Вы ничего не путаете, мой юный дор?

— А думаете, можно спутать член, которым тебе в жопу тычут, с чем-то еще?

Фьорнфельт пошло заржал:

— На божий дар точно не похоже.

— Вот и я о том же. Так. Ладно. Об этом забыли на время. Еще раз прошу у вас, дор Халльрод, прощения за то, что подозревал, а теперь давайте перетащим этого орла в темницу сырую. Пусть посидит, о жизни подумает, проголодается. А как дозреет, поговорим душевно — с чувством, толком и расстановкой.

Когда Кориса закинули на лежанку из гнилой соломы, он как раз пришел в себя и грязно матерился, но на его вопли никто не обратил внимания. Яннис лично запер каземат, а ключ сунул в магический мешок, в котором шпион пытался отправить свое послание. Штука оказалась удобной и отлично устроилась у него на поясе.

Когда Фьорнфельт, Халльрод и замыкавший шествие Яннис выбрались из подвалов Несланд Эльца, солнце уже окрасило заснеженные вершины гор нежно-розовым.

— Надо отдохнуть, — потягиваясь, сообщил капитан и зевнул с хрустом. — А то башка совсем не соображает. А после нам с тобой, дор Яннис, перетереть бы по поводу твоего колечка.

— Перетрем, — Яннис вздохнул. — Чего ж не перетереть-то?

Все кивнули друг другу, после чего каждый поплелся в свою сторону — досыпать. Даже щенки кадехо, которые все время упорно бродили за Яннисом, выглядели сонными и усталыми, а уж это было и вовсе чем-то нереальным. Казалось, что их утомить в принципе невозможно — куда там розовому зайцу с батарейкой в пузе! — а вот на ж тебе…
В комнате по-прежнему царил жесточайший кавардак, но начать уборку и в голову не пришло. Спать, спать и только спать. Яннис опять подпер дверь недоломанным стулом, разделся до подштанников, сунул под подушку ножны с мечом, пристроил туда же бутылку с зельем и со вздохом улегся в кровать.
Глава 26
10 января 2016 г., 12:28
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Снилось ему в который раз что-то странное — был он опять-таки мышью, но теперь вступил в сражение не со зловредным, но мелким чертом, а со зверюгой воистину колоссальных размеров. Башка у твари была рогатой. Костяной гребень шел от шеи, вдоль спины и до кончика мощного хвоста. Огромные крылья били так, что воздух вокруг был полон пыли и каких-то ошметков, а из пасти зверя вырывались клубы дыма. «Дракон!» — с восторгом понял Яннис-мышь и атаковал с воинственным писком. Дракон взвыл… и кинулся бежать, поджимая хвост и вздергивая крылья повыше — так, словно это был подол платья у пугливой барышни.

— Мышей боишься?! — воинственно верещал Яннис и со всей силы молотил лапками, чтобы поспевать за улепетывавшим ящером.

— С детства боюсь! Отстань, противный! — трубил дракон и мчался еще быстрее.

— Поймаю и укушу! — обещал Яннис, забавляясь от всей души и чувствуя себя победителем мира.

— Нехор-р-ршо, — вдруг мурлыкнул громадный черный кот и тяжело спрыгнул откуда-то сверху прямо перед Яннисом. — Злой ты, Яннис. Нет в тебе любви к людям.

— Есть, — возразил Яннис и присел на лапки, тормозя.

— Нет. А любовь — всем нужна, — возразил кот, вздохнул, и Яннис с изумлением узнал в нем жиробаса.

— Ты чего это в коты заделался?

— Так лучше, — доверительно сообщил тот и попытался начать лизать себе яйца, но пузо у него было слишком толстым и ничего не получилось — бедолага только потерял равновесие, свалился на спину и обиженно вытаращился на Янниса. Потом вздохнул и, немного повозившись, сел, растопырив задние лапки. — Вы — странные существа. Обожаете в котах то, что ненавидите в людях. Вот тебе, когда ты женат был, что говорила супруга, стоило тебе улечься на диван?

— Ленивая скотина, — с готовностью откликнулся Яннис, увлеченный рассуждениями жиробаса.

— То-то и оно. А кота? Упрекала она за это когда-нибудь вашего кота?

— Нет, — подтвердил Яннис, вспоминая зловредную рыжую тварь, которую обожала жена, а он сам ненавидел за вечно обоссанные тапки.

— Ты был стройный, весь из себя герой, зарабатывал деньги и пил вполне себе умеренно, но тебя не любили. А он был жирным, только жрал, спал и срал, но его носили на руках. Чуешь, о чем я?

— Ага, — отозвался Яннис.

— А чего ж тогда спрашиваешь — почему я в коты подался? Теперь меня любят за то, за что раньше презирали — жирное пузо стало милым толстеньким брюшком, мерзкие волосы на теле — прекрасной густой шерсткой… И аппетит мой не отвращает, а только радует. Кладут добавку и приговаривают: «Кушай, золотко! Вот молодец какой!»

Яннис подумал-подумал и пригорюнился. Во всем жиробас был прав, с какой стороны ни взгляни. Много он добра видел, будучи человеком? Да вообще, считай, ничего. Кормить — не кормят, а вместо того, чтобы погладить, все больше пнуть побольнее норовят. Он со всей душой, а ему в ответ…. Ы-ы-ы-ы…

— Яннис, ты чего?! — вклинился вдруг чей-то голос. — Эй!

— Отстаньте, дайте хоть пожалеть себя без того, чтобы кто-нибудь и тут помешал! — прохныкал Яннис и перевернулся на другой бок.

— Да хватит придуриваться! — воскликнул тот самый «кто-нибудь» и потряс его за плечо. — Мы к тебе развлекаться, а он тут ревет. Эй! Просыпайся уже!

Яннис замер… и вскочил, одновременно выхватывая из-под подушки меч. От его кровати отпрыгнули. Двое нормально, третий — поразительно рыжий — споткнулся за обломки стула и упал на попу, но даже не вскрикнул, изумленно тараща глаза на клинок, замерший в сантиметре от его носа.

— Вы кто? — пораженно спросил Яннис и скосил глаза на двери — обе были по-прежнему подперты под ручки и явно снаружи никем не открывались. — И как сюда попали?!

— Через окошко, — пояснил еще один совершенно незнакомый лохматый тип и вдруг захохотал, глядя на потрясенного Янниса.

— Теперь что, и с той стороны нападения ждать прикажете? — взвыл тот и взмахнул мечом.

— Тихо, — сказал третий гость и шагнул ближе. — Яннис, ты чего? Неужто все так плохо? То-то мне на душе муторно было. Все думал: надо навестить, но пока Тэй с Эри не объявились, не знал как.

— Джонас?! — с изумлением выговорил Яннис, опуская меч и вытаращивая глаза.

Лохматый снова задорно захохотал и уселся рядом с рыжим.

— Ага, — подтвердил Джонас и тоже залихватски ухмыльнулся. — Не ждал?

Сказать «не ждал», значило — ничего не сказать.

— Джонас, — повторил Яннис и покачал головой. — Как же я тебе рад. Ты бы только знал.

— Что у вас тут творится, пресветлый дор? — мягко произнес рыжий и обвел разгромленную комнату рукой.

— Да чего здесь только не творится! — Яннис отмахнулся и принялся запихивать меч в ножны. — Как вы все сюда попали-то?

— Был транспорт попутный, — захихикал лохматый и встал, потянув за собой рыжего. — А Джонас все хотел нас с тобой познакомить. Мы же «на ты»?

Яннис кивнул, прищурившись. Что-то было… Что-то знакомое… Вот лохматый помог подняться рыжему, а после обнял его совершенно красноречиво и однозначно. А рыжий смущенно улыбнулся и вдруг обнял лохматого в ответ… И Яннис вспомнил. Это же те двое, которых он видел в купальне пресветлого лира Бьюрефельта! Они еще сначала занимались любовью друг с другом, а после… После король заметил чужое присутствие и вышиб незваного гостя из собственной купальни с треском. Опаньки!

— Мы «на ты», — подтвердил Яннис. — Но, дружище, может, все-таки познакомишь нас как следует?

Джонас кивнул и, подойдя к парочке, отодрал лохматого и рыжего друг от друга, а после, встав между ними, по-приятельски обнял их за плечи.

— Это, — Джонас тряхнул рыжего, — пресветлый дор Актеон Бьюрефельт, супруг короля нашего. А это, — теперь тычок достался веселому лохматому, — благородный дор Эриас — фаворит пресветлого лира и всадник госпожи Фрейи.

Что значит «всадник госпожи Фрейи», Яннис с разбегу не понял, да и не пытался, а вот с остальным все было предельно ясно — супруг короля и его официальный любовник в компании мужа командующего местным войском запросто завалились на огонек в приграничную крепость — причем проникли в нее через окно. Супер.

— А вы хоть охраной-то озаботились?

Троица переглянулась.

— И правда все тут не гладко, — решил Актеон. — Говорил я этому упрямцу, что на границе неспокойно, а он: будем устранять проблемы по мере их поступления.

— Не волнуйся, — кивнул Эри Яннису и опять разулыбался. — За нами есть кому присмотреть. А вот как ты тут? Джонас говорил, что тебя замуж насильно собрались отдать. Это, — он ткнул ногой обломок стула, — последствия бурной любовной схватки с красавцем-женихом? Или все несколько хуже?

— Он уже не жених, а муж, — кисло сообщил Яннис, а после коротко пересказал все, произошедшее за последние дни.

— Дела, — проговорил рыжий и склонил голову к плечу.

— Нужно сообщить Оки и пресветлому лиру, — откликнулся Джонас.

— Уже, — буркнул Эри и стрельнул глазами в сторону окна.

— А тебя отсюда надо вывозить, — Джонас шагнул к Яннису, все еще сидевшему в кровати, и положил ему руки на плечи.

— Я сейчас никак не могу. У меня шпион в подземелье, муж в ахуе и два щен… Кстати, где мои щенки?

— Под кроватью сидят, — сообщил Эри. — По-моему, им наш транспорт не понравился.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Чертик, Ангела, — позвал Яннис и свесился головой вниз, задирая угол одеяла.

Щенки действительно обнаружились под кроватью — Яннис увидел угольки их глаз. Удивительное дело: днем глазки у обоих были совершенно голубыми, а в темноте горели, как у взрослых черных кадехо — красным.

— Выходите, трусишки, у нас гости.

Уговаривать пришлось долго, но и выбравшись наружу, щенки гладить себя не позволили, демонстративно залезли к Яннису на кровать (не без его помощи) и уселись, порыкивая и скаля свои зубы-иглы.

— Ух ты, — сказал Эри, посасывая укушенный палец. — Никогда не видел белых кадехо. И Фрейя говорит, что тоже не видела. Хотя ей-то уж… — Эри засмеялся. — Хорошо-хорошо, о твоем возрасте молчу.

Яннис покосился на него с некоторым удивлением — сам с собой, что ли, разговаривает парень? — но решил внимания не обращать. К нему друг приехал! Единственный в этом долбаном мире друг, а он сидит и на жизнь жалуется.

— Пошли. Кормить вас буду и поить. И сам, черт возьми, наконец-то нормально выпью.

— А давайте устроим пенную вечеринку, как пресветлый лир любит, — предложил Эри, задорно блестя глазами. — В купальне. Будем мыльные пузыри пускать, брызгаться и выпивать.

— Круто! — постановил Яннис и принялся одеваться.

«И правда круто! — думал он. — Баня, водка и „девчонки“. И я вместе с ними четвертой дамочкой». Последняя мысль как-то не радовала, но Яннис ее прогнал и взялся за свое новое мини-платье.

— Ух ты! — воскликнул Джонас.

— Какая прелесть, — почти простонал Актеон.

— Смело, — решил Эри и протянул руку, чтобы пощупать Яннисову одежку. — Тэй, ты в таком будешь смотреться так сексуально, что пресветлый лир сна лишится.

— Ты думаешь?

— Уверен!

— Тогда…

— Не тогда, а сейчас. Я тоже на тебя хочу посмотреть в новом платье!

— У меня еще одно есть, а остальные пошить не успели.

— Давай, — оживился Эри. — Тэй, у тебя там штаны есть?

Актеон смущенно покраснел:

— Ага. Надел для тепла.

— И я, — Джонас задрал свое платье, под которым тоже обнаружились плотные кожаные штаны, заправленные в короткие сапожки.

— Супер.

— Но у Янниса для Джонаса еще одного платья нет, — рассудительно сообщил Тэй и развел руками.

— Мне оно все равно было бы слишком уж коротко, — ответил Джонас, но было заметно, что он расстроен.

— Фигня вопрос, — возразил Яннис и вновь потянул из-под подушки меч.

На Джонасе сотворенное им мини смотрелось отлично. Для высокой и довольно широкоплечей фигуры младшего супруга главного вояки страны традиционное платье было вообще не самым удачным вариантом. А вот Тэй слишком сильно смущался и постоянно одергивал свой наряд, тем самым страшно забавляя Эри. Яннис посматривал на эту парочку с улыбкой, такими славными они выглядели в своей искренней привязанности друг к другу. Бутылку с остатками зелья Яннис упихал в тот же магический мешок, где уже лежал ключ от камеры Кориса, а после заметно потяжелевший пояс застегнул на талии. «Все свое ношу с собой», — сказал он сам себе и повернулся к приятелям:

— Запомните. Это последняя столичная мода. Называется «мини».

— Ага, — закивали Джонас и Тэй.

— А теперь пошли. Сначала совершим набег на кухню, а потом пойдем в купальню. Только вода там, небось, холодная.

— А мы разве куда-нибудь торопимся? — захихикал Эриас. — Фрейя соберется назад лишь к вечеру, так что веселье только начинается. Показывай, где у тебя тут что.

Через полчаса жизнь в замке закипела. Одни слуги таскали воду из колодца, другие разводили огонь под огромными чанами, чтобы ее нагреть, третьи подносами носили в купальню еду и выпивку.

— Волшебно, — сообщил Эри, погружаясь в воду рядом с Актеоном.

— Ага, — подтвердил тот и отсалютовал Яннису полным бокалом.

В большой купели, которую пришлось основательно отмывать, потому как ей не пользовались, казалось, с момента постройки замка, поместились все. И только щенки кадехо скакали вокруг и возбужденно скулили. Им хотелось к Яннису, но в воду они лезть категорически не желали.

Раскованный Эри сразу разделся догола, Джонас и Тэй предпочли остаться в подштанниках, и Яннис, наученный всегда держать в этом чертовом доме ухо востро, последовал их примеру. Вода парила и приятно расслабляла. Еда была вкусной, питье — хмельным, а разговор самым что ни на есть подходящим. Джонас сплетничал про их с Яннисом соучеников, Эри трепался про пресветлых и благородных доров, и даже Тэй, увлекшись, рассказал пару скабрезных анекдотов про самих членов Совета доров, одному из которых наставлял рога молодой муж, а второй сам гулял направо и налево, но был пойман супругой и получил за свои похождения сполна, едва не лишившись причинного места.

Однако, вскоре тему пришлось резко сменить, потому что в купальню пробрался неугомонный и вездесущий Альф. Выгнать его не удалось, и через три минуты он уже сидел рядом с Яннисом в горячей воде и, поблескивая глазками, слушал разговоры «на взрослые темы». («Яннис, а все-таки что такое тема? А почему эта тема взрослая? А твои ягодки — о них говорить можно?»)

Следом за братом пришла Лута, и смущенный Эри был вынужден одеваться под водой — благо пенная шапка на поверхности помогла ему прикрыть срам на первых порах. Луте все сообщили, что она очень хорошенькая. Она заулыбалась и принялась кокетничать, как истинная женщина. Но когда в поисках детей в купальню, близоруко щуря глаза, вперлась Ханна, Яннис решил, что это уже слишком.

— Ханна! — рявкнул он так, что щенки кадехо присели, а захмелевший быстрее всех Актеон выронил бокал. — Мы тут все голые! Ну куда вас несет-то? Или просить разрешение войти в этом доме в принципе не принято?

Ханна пискнула вполне по-мышиному и ретировалась, утащив за собой расстроенную Луту и захлопнув дверь, щеколды на которой не наблюдалось и в помине.

— Поразительное место, — проворчал Яннис. — Даже поср… гм… Короче, нигде без свидетелей не обойдешься. Задвижки есть только на той двери, при помощи которой мой муженек запирается от меня.

— А он от тебя запирается? — вытаращил глаза Джонас.

— Совсем его заездил? — радостно захихикал Эри и пихнул Тэя, который примостился у него на плече спать.

— Кто? Я? — встрепенулся Актеон и захлопал рыжими ресницами. — Еще кто кого заездил! Это ты, а не я с пресветлого лира вчера полночи не слезал… Ой!

Тэй покраснел, как маков цвет. Эри от хохота ушел с головой под воду. Джонас сконфуженно отвернулся. А Альф, заулыбавшись, спросил:

— А вы тоже в саримов играть любите, да? Мне Яннис на Новый год тако-ого сарима деревянного подарил! Я бы с него тоже не слезал, если бы мне разрешали. И Яннис бы не слезал. Но этот ему мал, а подходящего нет.

Эри вновь скрылся под пеной на поверхности и теперь булькал под водой, дрыгая ногами. Актеон сделал вид, что жестоко закашлялся. Джонас с каменным лицом уставился в потолок, но в конце концов и у него задрожал подбородок. И только Яннису было почему-то невесело. Вот у одних все как у людей, а другим…

— Что здесь происходит? — спросил дор Халльрод и смерил веселящуюся компанию строгим взглядом.

«…а у других — сплошной дор Халльрод вместо подходящего „сарима“!» — додумал Яннис и длинно вздохнул. Джонас вежливо поздоровался и сполз пониже в воду. Эри прикрыл собой Тэя, который теперь высматривал у него из-за спины округлившимися глазами. И только Альф, естественно, не смутился совсем:
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— У нас вечеринка из пены, дядя. И мы говорим о саримах.

Эри не удержался и опять хихикнул, а Тэй у него за спиной неожиданно громко икнул и окончательно смутился.

— О саримах? О каких еще саримах? — переспросил Халльрод.

— О скаковых, — отрезал Яннис и поднялся. — Вы, как всегда, вовремя, дорогой шурин. Знакомьтесь, это мои друзья, которые прибыли к нам ненадолго в гости.

— Эт-то… Эт-то… Эт-то недопустимо! — наконец-то разродился святой отец и даже застучал по полу своей клюкой. — В-вы… В-вы… В-вы, Яннис, голый…

— Твой шурин что — заика? — вежливо поинтересовался Джонас и вопросительно взглянул на Янниса.

— Нет. Он зануда.

— Это вы распутник! — взвыл пресветлый дор. — Как можно? В одной ванне с тремя мужчинами.

— И со мной, — вклинился Альф.

— Да, — подтвердил Яннис. — И с ним. И чего такого?

— Вы все голые!

— А вы принимаете ванну одетым?

— Но… Но как же?.. Кто же?..

— Это мой муж, мой всадник и их лучший друг пресветлый дор Торефельт, — сообщила молодая решительная женщина, и Яннис с брызгами бахнулся назад в каменную чашу большой ванны — намокшие подштанники скорее открывали, чем что бы то ни было прятали. — А я — пресветлая дора Фрейя. Еще вопросы есть, отступник?

Яннису показалось, что он ослышался, но нет, дама (сама королева!) действительно назвала дора Халльрода «отступником». И тот, что поразительно, обращение это, в устах гостьи больше всего похожее на оскорбление, съел и даже не подавился, а лишь согнулся в подобострастном поклоне. Дора Фрейя некоторое время поизучала его лысую макушку, а после повернулась к купели:

— Нам пора, детки. Повеселились, пора и честь знать.

— Но мы мокрые, — загундосил Эри.

— И пьяные, — кивнула Фрейя и подбоченилась.

— Ничего подобного, — высунулся Актеон и тут же опять предательски икнул.

— Та-ак, — сказала Фрейя, и Яннис с изумлением увидел, как все трое его незваных, но милых сердцу гостей, чуть не отталкивая друг друга, полезли из купели.

— Передом, — скомандовала Фрейя, и троица выстроилась, прикрыв самое ценное, словно футболисты в «стенке».

Мгновенно пахнуло жаром, и кто-то ойкнул.

— Развернитесь и руки в стороны.

Троица развернулась, теперь глядя на все еще сидевших в ванной Янниса и Альфа. Опять дыхание неизвестно откуда взявшегося жара, словно из открытой кем-то дверцы печи, и изумленный Яннис увидел, что трое его друзей уже совершенно обсохли, и подштанники на них выглядели даже не влажными.

— Ах ты ж! — заверещал Альф и тоже полез из ванной. — А меня так? А меня так можно, пресветлая дора?

— Легко, — ухмыльнулась Фрейя и подмигнула Яннису. — Но только если наш радушный хозяин присоединится к тебе. Ему тоже пора.

— Яннис, давай, — громко зашептал Альф, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

Не видя смысла изображать стыдливость, Яннис тоже выбрался из воды и встал, раскинув руки. И тотчас на него словно из мощного фена подуло — так, что аж качнуло.

— Чудеса. Спасибо.

— Да не за что. И поспеши, пастух. Я троих твоих приятелей забираю, мальчика сдай вон этому, — Фрейя пренебрежительно ткнула пальцем с острым длинным ногтем в сторону дора Халльрода, — а сам к мужу своему иди. Неладно с ним. Сильно неладно. А когда придешь… Когда придешь — прояви мудрость и деликатность. Мой тебе совет.
И Яннис кинулся одеваться. Просто потому, что сказано это было как-то так, что и сомнений в необходимости спешить не возникло, и лишние вопросы задавать желания не появилось.
Фрейя пошла прочь, за ней, торопливо простившись, двинулись Джонас, Тэй и Эри. Яннис проводил их взглядом, а сам прямо босиком, прижимая сапоги и ремень с ножнами и магическим мешком к груди, кинулся бежать по лестнице наверх, в покои дора Несланда.
Глава 27
18 января 2016 г., 22:06
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Сначала он по инерции забежал к себе, но тут же сообразил, что дверь, ведущая из его спальни в комнату к Эйсону, заперта, и выскочил в коридор. Но и отсюда попасть в покои горе-супруга сразу не удалось. Из темной ниши выступила фигура и молчаливо перегородила проход:

— Хозяин просил не тревожить.

— Да ну? — произнес Яннис и склонил голову к плечу, всматриваясь.

В коридоре было темновато, но что-то в посадке головы… Точно! Незваный охранник чужой спальни немного повернулся, и Яннис убедился, что наконец-то обнаружил свою давнишнюю пропажу — того самого слугу, который в первый же его день в этом доме принес в купальню еду, а заодно и пенное питье со снотворным.

— Хозяин, говоришь? А кто твой хозяин, мил человек, а?

Слуга (если он, конечно, вообще был слугой) улыбнулся и развел руками, изображая удивление — мол, какой же другой хозяин, кроме владельца замка тут вообще может быть? Но Яннису играть в эти игры было некогда. Почему-то он был абсолютно уверен, что нужен Эйсону срочно. Вот прямо сейчас. А потому без долгих разговоров и прочих политесов он треснул своего визави по яйцам, а когда тот согнулся с хрипом, вырубил его ударом колена в висок.

Наскоро обыскав слугу, Яннис не обнаружил ничего интересного, а после затащил его в ту самую темную нишу, откуда тот и появился. Щенки кадехо, которые все это время преданно крутились рядом, присели на попки и внимательно следили за происходящим.

«Спрячьтесь, — мысленно велел им Яннис. — А когда он очухается и куда-то пойдет, проследите. Хочу знать, к кому он побежит жаловаться».

Щенки вскочили и засуетились, демонстрируя всяческое рвение. Яннис улыбнулся: «Молодцы. Люблю вас, хвостики вы мои приставучие». Чертик и Ангела кинулись лизаться, а потом послушно отступили в самый темный угол, где у стены стоял какой-то сундук. Теперь из щели между ним и стеной лишь горели красным угольки их внимательных глаз.

Яннис еще раз ментально приласкал их и, развернувшись, толкнул дверь в комнату Эйсона. Она не поддалась. Яннис энергично постучал, а после приложил ухо к створке, чтобы услышать хоть что-то, но никакого шевеления за дверью не было и в помине. Подумав, что горе-муженек, скорее всего, сидит у себя в мастерской — на вершине башни, а, следовательно, ничегошеньки из происходящего этажом ниже не слышит, Яннис прикинул так и так, а после уселся на пол и принялся обуваться. В сапогах высаживать двери как-то было привычней.

Но сколько он ни бился, проклиная свой птичий вес и изящное телосложение, ничего не получилось — дверь оказалась заперта не на щеколду, а на замок. А значит, скорее всего, не изнутри, а снаружи. Это было плохо. Совсем плохо. Знаменитая интуиция майора Иртеньева запустила когти прямо в сердце и сжимала его, протыкая насквозь ржавыми крючьями самых скверных предположений. Искать ключ было непонятно где, да и по ощущениям некогда.

Снова вернувшись к себе, Яннис попытался высадить дверь, которая вела в покои Эйсона из его комнаты. На этот раз повезло. Щеколда отлетела после третьего удара ногой, и створка, распахнувшись, с грохотом ударилась о стену. Яннис всунулся внутрь — никого. Переступив порог, он вновь прикрыл дверь и даже для надежности припер ее, подтащив тяжелый сундук. Удар в спину был по-прежнему чем-то вполне ожидаемым в этом долбаном доме, и стоило предусмотреть хоть какую-то преграду для возможных гостей.

Эйсон действительно обнаружился у себя в мастерской. Яннис даже всплеснул руками: пресветлый дор Несланд изволил рисовать! Уже собравшись высказать все скопившееся возмущение — он-то уж весь испереживался, а этого, прости господи, творца просто муза посетила! — Яннис разинул рот и вдруг притормозил… Что-то было не так. Резкие движения, застывшая спина и море изрисованных не красками, а самым обычным углем из камина листов, которые рассыпались вокруг так, словно горе-супруг Янниса был деревом, для которого наступила осень с порой листопада.

— Эйсон, — окликнул его Яннис и шагнул ближе.

Но тот лишь сжался еще больше, а уголек в его руке вдруг рассыпался в крошево — так он стиснул его в пальцах.

— Что с тобой?

— Уйди, — простонал Несланд и, зажмурившись, вдруг отшвырнул от себя новый набросок вместе c доской, на которой он и рисовал, сидя прямо на полу. — Уйди, прошу.

Но Яннис лишь подошел еще ближе и тоже присел рядом, расчистив место среди рисунков. При этом взгляд его невольно зацепился за один из них, который, в отличие от прочих, лежал лицевой стороной вверх. На нем был… он сам. С улыбкой на пол-лица и такими же веселыми глазами. Яннис уже и не помнил, когда был так весел и счастлив, а вот муженек где-то подсмотрел…

Придвинув к себе еще несколько листов, Яннис начал переворачивать их. И на всех был только он — грустный, веселый, усталый, спящий… Черт! Сосущий член! Еще… И еще раз… Твою мать! Яннис встал на четвереньки и пополз, переворачивая листы. Вскоре стало ясно, что начал Эйсон совсем не с него — на тех рисунках, которые лежали в самом низу, а следовательно, были нарисованы, а после брошены на пол первыми, обнаружилась дора Палома. Потом появились дети — их портретов было совсем мало, словно художник очень быстро разочаровался в таком способе излить эмоции. А потом начались просто какие-то фрагменты — руки, ухо среди прядей волос, край губ и щека с ямочкой… Яннис пальцами прикоснулся к своему лицу — его щека с его ямочкой… Что ж творится-то?

Не вставая на ноги, по-прежнему на четвереньках, Яннис подполз к Эйсону, который так и сидел зажмурившись, обхватив себя руками за плечи и раскачиваясь.

— Что происходит? Что с тобой, горе ты луковое?

— Уйди, хуже будет, — почти прорычал Эйсон и еще сильнее вцепился руками себе в плечи.

Так, что Яннису показалось: делает он это только затем, чтобы этими же самыми руками не ухватить что-то другое. Или кого-то другого.

— Пока не скажешь, в чем причина всего этого, никуда я не уйду.

Эйсон взвыл и вдруг растянулся на полу лицом прямо в свои рисунки. Яннис пододвинулся еще ближе:

— Это Корис? Он что-то сделал с тобой?

— Да, — проскулил Эйсон и скрутился в клубок — как будто у него остро заболел живот. — Он страшный человек.

— Я пришел к этому выводу раньше, — сварливо сказал Яннис. — Но рад, что и ты наконец-то прозрел. Хоть какая-то гарантия, что не взъешься на меня еще и за то, что я его в подвале запер до лучших времен.

— Как… запер? — Эйсон даже перестал трястись и приподнял голову, чтобы взглянуть на Янниса, но тут же заскулил и снова уткнулся в засыпанный листами пол.

— На ключик.

— Слава владыке-дракону, — глухо пробормотал Эйсон. — А теперь уходи. Прошу, Яннис, уходи.

— Да почему, черт тебя разбери? Что он с тобой сделал, горе ты мое?

— Мне стыдно.

— Стыдно, у кого видно, — проворчал Яннис и, ухватив Эйсона за плечо, решительно перевернул его на спину и испытующе уставился ему в лицо.

Горе-супруга по-прежнему трясло, щеки покраснели, губы призывно распахнулись, дыхание сбилось… Так, словно он был отчаянно, до умопомрачения возбужден… Стоп!

— Где твое кольцо, дубина?! — взвыл Яннис и цапнул Эйсона за руку.

На ощупь на безымянном пальце ничего не обнаруживалось, но Яннис уже знал, что это ничего не значит.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Куда ты его дел, мудель царя небесного?

— Снял, — провыл Эйсон и вновь попытался перевернуться на живот, но Яннис не дал. — Обиделся на тебя за то… За то, что было тогда утром, и снял…

— Тебе что, пять лет?! — заорал Яннис и затряс Эйсона за грудки. — Обиделся он, твою мать! Обиделся на то, что его собственный муж ему минет утречком сделал. И ведь правда — страшная, нестерпимая обида! Такая огромная, что, видно, вытеснила все умные мысли, которые у тебя в башке еще оставались. Кольцо-то тут при чем, идиотина? Чем этот твой Корис тебя опоил? Ну? Говори, не то действительно хуже будет. Это я тебе точно обещаю.

— Не знаю, — прохныкал Эйсон и вдруг потянулся к Яннису, ухватил его за волосы на затылке и притянул к своему лицу. — Но больше ни о чем, кроме члена в заднице, я думать не могу. Пытался о другом, и нет — не могу. Трахни меня, Яннис, а? Трахни, пожалуйста. Лучше ты, чем он, а он сказал… Он сказал, что я еще и просить буду. Драконовы боги! — Эйсон стиснул зубы, застонал и выгнулся, при этом по-прежнему крепко и больно удерживая Янниса за волосы.

— Не сходи с ума, Эйсон. Ты ж мне потом это не простишь никогда.

— Не прощу, — согласился Эйсон и зажмурился. — Потому и прошу — уйди.

И Яннис бы совершенно точно ушел, но во-первых, Эйсон теперь не только держал его за волосы, но и второй рукой обхватил за талию и притиснул к себе, а во-вторых, Яннис кое-что знал от Марики про то, что из себя представляет магический афродизиак, которым, судя по всему, и угостили этого дурака.

Как-то, когда он сидел у госпожи Марики, ей в дверь постучали. Магесса вышла в соседнюю комнату, и вскоре оттуда раздались рассерженные голоса. А после рыжеволосая учительница вернулась к своему «студенту» расстроенная и злая. Оказалось, к ней пришел какой-то тип, потребовавший приготовить ему магический афродизиак. Платил богато, но Марика все равно отказала.

— Почему? — спросил тогда Яннис.

— Потому что зло это. Если что-то пойдет не так, все может закончиться смертью.

— Как это? Ну полюбит тот, кому такое подмешают, совсем не того, кого полюбил бы без вмешательства магии. Ничего хорошего, конечно, но при чем здесь смерть?

— Дурень ты необразованный, — зло бросила тогда Марика. — Это ж не любовное зелье, про которое ты говоришь, это заговор на секс. Любовь как вспыхнула, так и пройдет. Она и в реальной жизни сама собой рано или поздно закончиться может. А тут другое. Человек под воздействием магического афродизиака становится буквально одержим. Невинная девица с восторгом ляжет под роту солдат, убежденный мужененавистник, если ему это велит тот, кто зелье дал, начнет подставлять зад всем, кто этого у него попросит. Но потом действие зелья закончится, и как жить дальше? Как принять то, что ты сам сотворил с собой?

— Молча, — буркнул Яннис, который, в бытность свою майором Иртеньевым, прошел через такое, что, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать. Одни тотальные зачистки чего стоили…

— Молча, — Марика покачала головой и села за стол. — Глупый ты еще от молодости, ничего в жизни не повидал, вот и судишь так легко, — Яннис хмыкнул, но по понятным причинам промолчал, а Марика продолжила: — Люди разные. И по-разному к таким вещам относятся. Кто-то напьется и забудет, а кто-то руки на себя наложит.

И вот теперь Яннис смотрел на своего горе-супруга и совершенно отчетливо понимал, почему пресветлая дора Фрейя советовала ему быть мудрым и деликатным… И что делать? Трахнуть, как Эйсон и просит, и тем самым навсегда поломать их возможные отношения в будущем? Или уйти и позволить этому бедолаге тут с ума сходить, а то так и помчаться искать удовлетворения с первым встречным? И так ведь сколько продержался! Не всякий сможет так долго. Марика говорила, что все действует сразу, как обухом по голове. И если приказ давшего зелье не исполнить сразу, то и действительно умереть можно. Мозги просто вскипят. Или что-то вроде инсульта долбанет.

«А он терпел и сидел рисовал… — думал Яннис с неожиданным теплом. — Меня рисовал… Мои руки, мою улыбку… Минет в моем исполнении, на который так обиделся… Глупый…»

Яннис подтянул себя ближе к лицу Эйсона и уставился в его зажмуренные глаза, размышляя. Делать это было трудно. И в первую очередь потому, что кровь уже давно отлила от мозга существенно ниже. И если голова еще пыталась искать варианты, то головка мечтала только о том, чтобы оказаться внутри жаркого тела Эйсона, о котором Яннис думал с того самого момента, как увидел этого чудика с его невероятными по-детски доверчивыми и наивными глазами.

— Что он сказал после того, как ты выпил с ним за компанию, а? Что ты должен сделать, чтобы соответствовать условиям заклинания, которое смешали с зельем? Вспоминай, глупая твоя башка!

— Он сказал… Мне стыдно, Яннис.

— Чего стыдно-то? Того, что поступил, как болван первостатейный? Ну тут уж ничего не поделаешь. Так что давай. Колись.

— Он… Он сначала спросил, как я себя чувствую.

— Заботливый, гнида. Ну?

— Потом стал вспоминать наше детство. Он… Понимаешь, Яннис… Мне было десять, а ему восемнадцать… И я ничего не понимал, а он… Отец как-то застал нас, когда он… В общем, потом Корису пришлось уехать…

— Он что, соблазнил тебя? — вновь наливаясь диким гневом, тихо спросил Яннис.

— Нет, — Эйсон закрутил головой, но глаз так и не открыл. — Он говорил, что боги что-то перепутали. Что это ему надо быть старшим и наследником Дома, а мне сама судьба — стать младшим. И по характеру, и вообще…

— А младшие только для того и нужны, чтобы уметь ловко подставлять зад, — мрачно закончил за Эйсона Яннис. — Знакомая песня. Тогда чего ж ты обрадовался ему, как родному?

— Почему «как»? Он мой брат, мой единственный близкий родственник…

— Твои единственные близкие родственники — это Лута и Альф, Эйсон. Гнать его надо было поганой метлой, а ты его к себе повел картины показывать. Ему — картины!

Почему-то этот факт задевал особенно жестоко. Яннису казалось, что картины Эйсона, его мастерская — это что-то личное, почти интимное. И показать их чужому, злому человеку — хуже супружеской измены. Если о нем и о его нежданном муженьке вообще можно говорить с этой точки зрения. Ведь как можно изменить тому, с кем тебя ничего не связывает? Не рассматривать же в качестве клятв верности то, что вместо него сказал у алтаря дор Титус, чтоб ему в подаренном Яннисом горшке навеки жопой застрять. Ладно… Чего уж теперь… Теперь главное выпутаться из всего этого без больших потерь.

— Так что он тебе сказал?

— Сказал… Сказал, что теперь я запою по-иному… Что теперь не буду отбрыкиваться и нос воротить… Что сам буду просить, чтобы меня… поимели… в зад, потому что именно для этого я только и годен… Картинки малевать и задницу подставлять… А потом… После… всего… Сказал, что все-таки убьет.

Эйсон с каждым словом говорил все тише и тише. Но Яннис услышал все и обнял этого дурака, удобно улегшись ему щекой на грудь, прямо туда, где заходилось нервным стаккато сердце. Корис был слишком самоуверен, слава богу. Он не додумался кодировать Эйсона на себя лично, а лишь издевался над ним, рисуя общие перспективы. Значит, у Янниса получится… Вот только, как сам Эйсон после сможет жить с осознанием того, что лег под своего младшего мужа, будучи околдованным магическим афродизиаком?
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Ты из-за него так скверно к мужской любви относишься? Из-за того, что у тебя произошло с Корисом, когда ты сам был ребенком?

Эйсон кивнул и вдруг открыл глаза. И Яннис утонул в его взгляде. Никогда… Никогда он не думал, что все эти розовые сопли, все эти сюси-пуси, вся эта любовь-морковь приключится с ним. Нет, конечно, в свое время он даже мечтал о чем-то таком. О том, что когда станет совсем взрослым, и ему исполнится целых тринадцать или даже четырнадцать лет, он встретит настоящую любовь на всю жизнь. И будет она в короткой модной юбке из вареной джинсы и с высоким хвостиком на затылке. Но после того, как ему исполнилось восемнадцать, мечтать о чем-то подобном Саша Иртеньев перестал. Во-первых, потому что женился, а во-вторых, потому, что в его жизнь пришла армия и война. И под напором этих обстоятельств действительно непреодолимой силы все романтические глупости подвыветрились и очень быстро. Какая, на фиг, любовь? К кому? К этой крикливой, вечно всем недовольной женщине? К Родине, блин? Даже Родину, хотя она и уродина, любить было проще.

Нет, иногда, особенно в очередной раз оказавшись на больничной койке после неудачно закончившейся для него операции, Александр Иртеньев все-таки думал о том, что было бы хорошо, если бы в его жизни появилась прелестная девушка, которая полюбила бы его просто так — «занизачто». И он бы ее полюбил в ответ. Или очень постарался полюбить… Но даже в эти моменты очевидной слабости майор Иртеньев обсмеял бы любого, кто заговорил с ним о любви с первого взгляда. А уж того, кто предположил бы, что эта самая его внезапная любовь будет иметь член между ног (между прочим, здоровенный!) и густую и колкую, если ее не сбривать ежедневно, щетину на лице, он бы и побить мог…

Яннис вздохнул. Правду говорят: человек предполагает, а бог располагает. Или так: если хочешь рассмешить бога — начни строить планы.

Подтянувшись еще выше, он приник к дрожащим губам Эйсона и поцеловал его со всей уже давно плескавшей через край страстью. И опять супруг попытался перехватить инициативу, и Яннис… позволил ему это. Он ведь хотел быть деликатным, так? В точности как ему советовала мудрая королева — пресветлая дора Фрейя… Что ж, самое время, по крайней мере, попытаться следовать ее наказу…

Руки Эйсона, которые теперь торопливо расправлялись с одеждой — своей и Янниса, — дрожали. И было непонятно, что стало причиной этого — страх или страсть. Да и понимать не больно-то хотелось. Целиком погрузившись в тактильный экстаз, Яннис трогал, гладил, сжимал и охватывал. Кожа Эйсона, которая постепенно все больше оголялась, была горячей и нежной. Яннис целовал ему грудь и плечи, живот и бедра. Гладил ее — особенно тонкую и мягкую на сгибах локтей, в паху возле яичек, — стараясь не прикоснуться к возбужденному члену или к мошонке. Это казалось преждевременным и слишком прямолинейным. А потом, помня о своем первом сексуальном опыте с этим мужчиной, провел рукой по согнутой в колене ноге Эйсона и нежно коснулся сухощавой стройной щиколотки.

— Драконовы боги, — выдохнул тот и опять выгнулся в пояснице.

— Тише, тише, — шептал Яннис. — Сейчас. Я все сделаю. Сам. Не бойся. Мне бы только маслица немного, а то ведь ты у меня — совсем невинная овечка. А я хочу, чтобы все было правильно, чтобы тебе было так же хорошо, как и мне.

Но Эйсон был явно не в себе и с поисками масла не помогал, а только прижимался и пристанывал сквозь зубы. Бедолагу, судя по всему, окончательно накрыло. Оказалось достаточно чуть-чуть отпустить натянутые вожжи, которыми все это время он удерживал сам себя, и магически наколдованная страсть прорвалась. Яннис старался не думать о том, что все это — именно что наколдованное. Потом. Самокопанием, самобичеванием и прочим самоедством он займется после. А сейчас на повестке дня масло. Банка с ним нашлась на рабочем столе среди красок. Яннис, предположив, что художник, рисующий масляными красками, без него в своем арсенале не обойдется, оказался прав.

Эйсон так и лежал на полу, разводя колени и приподнимая бедра в сумасшедшем, снедающем изнутри возбуждении. Он был прекрасен, даже символичен и абсолютно сюрреалистичен — обнаженное совершенное тело поверх десятков рисунков, на которых был изображен тот, кому он сейчас и готовился отдаться. Яннис хотел позвать его в спальню, на нормальную кровать, где не придется ссаживать коленки о камень пола и не будет риска пошло натереть копчик, но вдруг понял, что все должно случиться именно так и именно здесь. В мастерской, которая была центром жизни Эйсона Несланда и среди картин, которые, в свою очередь, были центром его личности.

Так что Яннис только прихватил со стоявшего в углу кресла подушку и вновь опустился на пол рядом с горе-супругом, который тут же притянул его на себя с протяжным стоном.

— Тише, тише, — вновь зашептал Яннис. — Я здесь. Я с тобой. Ничего не бойся. Все будет хорошо. Мы не будем торопиться. У нас вся ночь впереди, красивый мой. Забудь о зелье, не думай о предателе, который тебя им опоил. Здесь только ты и я — твой, черт побери, законный муж. И между нами нет ничего такого, чего тебе надо было бы стыдиться.

Сместившись с поцелуями ниже, Яннис устроился на коленях между ног Эйсона и коснулся губами его налитой кровью головки, скользнул языком по стволу к основанию члена, бережно поцеловал яички, а после, подсунув руки под ягодицы Эйсона и приподняв их, двинулся еще дальше, к расщелине между округлыми половинками.

Вход в тело был плотно сжатым, нетронутым и невероятно нежным, трепетным. Яннис коснулся его языком, и мышцы на входе тут же пугливо сжались. Яннис поцеловал, и дырочка словно бы ответила, двинувшись под губами. Эйсон стонал и метался, сминая пальцами листы с портретами Янниса. А сам Яннис буквально растекался от любви и нежности. Припасенная им подушка удобно легла под ладный зад Эйсона, стало еще удобнее ласкать его.

Вылизав и зацеловав всю ложбинку между его ягодицами, Яннис отстранился и бережно смазал анус. А потом, сместившись чуть выше, вновь вобрал в рот член Эйсона. Он скользил по нему губами, ласкал внутри рта языком и одновременно кружил пальцами вокруг ануса, то едва касаясь его, то решительно разминая. А потом, выбрав момент, когда Эйсон уже, похоже, совсем перестал что бы то ни было соображать от возбуждения, осторожно погрузил в него мизинец. Сначала только его. Яннис помнил, как больно ему было поначалу в его первый и единственный раз. Ничего подобного он Эйсону не желал, а потому собирался сделать все, чтобы знакомство с мужской любовью прошло легче.

Так что Яннис неторопливо сосал и со вкусом лизал, периодически выпуская член Эйсона изо рта, чтобы не позволить ему раньше времени кончить. В эти моменты его губы смещались и принимались ласкать яички и покрытую короткими темными волосками внутреннюю поверхность раскинутых в стороны бедер. И при этом Яннис ни на минуту не прекращал плавное скольжение пальца — теперь уже не мизинца, а указательного — в теле Эйсона. Минут через двадцать в его анусе свободно помещались уже три скользких, обильно смазанных маслом пальца.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Член, доставшийся вместе с новым телом, был по-юношески бодрым и крепким, но, в общем-то, небольшим, и Яннис посчитал, что трех пальцев хватит, чтобы острой боли при проникновении Эйсон не испытал. Была некоторая проблема в виде пирсинга, но еще в бытность майором Иртеньевым, он читал, что мужики их делают в том числе и потому, что с такой вот штуковиной в головке можно сделать анальный секс с партнером еще приятнее. Потому что бусина «Принца Альберта» как-то особенно приятно массирует бугорок простаты. Что ж… В этом предстояло убедиться. Вновь сместившись выше, к лицу горе-супруга, Яннис поцеловал его в зажмуренные глаза и в губы, а после внимательно осмотрел, продолжая медленно двигать в нем рукой. Вот ресницы Эйсона дрогнули, и он наконец-то решился взглянуть на Янниса. В его глазах не было страха или боли, а лишь возбужденное нетерпение.

— Сейчас, — пообещал Яннис, глупо улыбаясь непонятно чему. — Сейчас, красивый мой.

Устроившись у Эйсона между ног, он напоследок еще несколько раз погрузил в него пальцы, любуясь тем, как мышцы расступаются, а после медленно смыкаются, на мгновение показывая наблюдателю нежные розовые стенки внутри. Зрелище это повергло Янниса в восторг. Нетерпение наконец-то целиком захватило и его. Дрожащей рукой он ухватил себя за член и приставил сделавшуюся невероятно чувствительной головку к анусу. Эйсон замер на мгновение, сжавшись и заледенев, а после со стоном вновь расслабился, раздвинув ноги еще шире.

— Сейчас, — повторил Яннис скорее себе, чем мужу, и надавил.

— Ах, — вскрикнул Эйсон и попытался отстраниться.

Яннис, готовый к этому, придержал его за бедра и не пустил:

— Очень больно?

— Вытащи, вытащи его, — лепетал Эйсон. — Драконовы боги, вытащи!

— Потерпи, сейчас отпустит. И не зажимайся, любовь моя. Будет легче и тебе, и мне. Ну же! Будь мужчиной и перестань ныть!

Эйсон приподнял голову, изумленно взглянул на Янниса, а после вдруг захохотал:

— Дельный совет человеку, которому засунули в задницу член.

— Член в заднице не лишает тебя мужественности, Эйсон. Уж поверь мне. Мужик ты или нет определяет то, что у тебя вот здесь, — Яннис склонился, одновременно задвигая себя еще немного в жаркий узкий проход, и поцеловал левый сосок Эйсона, а после рядом, где отчетливо ощущалось тревожное сердце, — и здесь, — закончил он, погрузившись до конца и при этом дотянувшись губами до лба Эйсона. — То, что у тебя в сердце и в голове. Зад тут совершенно ни при чем. Как, впрочем, зачастую, и член.

— Теперь у меня два члена, — подтвердил Эйсон, — один в жопе, другой…

— Другой пока нет, — перебил Яннис, начиная двигаться.

— Я… Драконовы боги!

— Чувствуешь? — нависая над Эйсоном на выпрямленных руках, спросил Яннис и улыбнулся супругу прямо в глаза. — Вот из-за этого мужчинам и нравится анальный секс. Вот. Прямо. Из-за. Этого.

Отвечая стоном на каждый толчок, Эйсон обхватил ладонями его ягодицы, то притягивая их к себе, то немного ослабляя захват, чтобы Яннис мог отстраниться для новой фрикции. Похоже, про пирсинг все-таки не соврали. То, что делал сейчас Яннис, Эйсону нравилось совершенно точно. Член в его расслабленном анусе уже ходил свободно. Все еще тугой проход был так хорошо смазан, что теперь даже издавал характерные пошлые хлюпающие звуки. Эйсон при этом смущался, а Яннис балдел, глядя в то место, где соединялись их тела. Оргазм был уже близок, и он решил с ним не тянуть, чтобы не заездить непривычного к такого рода развлечениям супруга.

Остро хотелось кончить прямо в него, внутрь его тела, а потом смотреть, как сперма будет медленно покидать судорожно сжимающееся и вновь расслабляющееся отверстие. Но Яннису показалось, что Эйсону это может не понравиться, а потому в последний момент он выскользнул из его тела и с протяжным стоном излился на живот. Член самого Эйсона все еще разрядки не получил и тяжелой матово блестевшей дубинкой лежал теперь в лужице Яннисовой спермы. Пребывая в посторгазменной неге, Яннис ленивыми движениями размазал ее по подрагивавшему органу супруга, а после наклонился и так же неторопливо и лениво слизал, поглядывая на Эйсона. Тот смотрел в потолок и не шевелился.

Яннис усмехнулся и потянулся к склянке с маслом, которую предусмотрительно отставил в сторону, но на расстоянии вытянутой руки. Теперь, когда острая нужда именно в анальном сексе для Эйсона отпала, следовало отыграть вторую часть «мерлезонского балета». Перспектива, особенно при взгляде на «орудие» супруга, несколько страшила, но отступать было нельзя. Ни в коем случае после этого во многом вынужденного акта Эйсон не должен был почувствовать себя использованным.

Торопливо подготовив себя настолько, насколько это было возможно, Яннис перебрался выше и встал над Эйсоном, расставив колени по бокам от его тела.

— Готов продолжить?

— Продолжить? — лицо Эйсона вытянулось и взгляд стал, пожалуй, даже испуганным. — Так быстро? Но я не смогу…

— А по-моему, очень даже сможешь, — игриво возразил Яннис и, обхватив член Эйсона рукой, приставил его к своему перепугано поджавшемуся заду. — Только не торопись, а то размеры у тебя призовые. Не чета моим. А мне потом бегать к Агнессе за мазью от анальных трещин что-то совсем неохота.

— Что? — Эйсон захлопал глазами, словно разбуженная сова.

— Как я тебе уже говорил, — Яннис двинулся вниз и был вынужден задержать дыхание, когда крупная головка протиснулась внутрь его хорошенько смазанного, но явно недостаточно растянутого прохода. — Фух! Как я тебе уже говорил, мужская любовь тем и хороша, что если не стоит у одного, всегда может случиться так, что стоит у другого. Ох!

— Что? — Эйсон ухватил опустившегося до конца на его член Янниса за бедра.

— Больно. Что ж еще?

— Но зачем тогда?

— Потому что хочу тебя и так. Не менее сильно, чем раньше, когда принимающей стороной был ты. А теперь заткнись и просто помоги мне.

— Помочь?
Яннис склонился к лицу Эйсона, начиная неторопливо двигаться на его члене:
— Конечно. Я тебя трахнул? Трахнул. Теперь твоя очередь. Так что не будь эгоистом, Эйсон, и тоже трахни меня. Причем как следует. До звездочек в глазах. Я так сильно мечтал все это время о тебе, любовь моя.
Глава 28
23 января 2016 г., 14:59
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Эйсон еще спал. Яннис торопливо разделся, прошкандыбал по ледяному полу совершенно выстуженного к утру замка к кровати и забрался под одеяло. Там было тепло и пахло сексом. Яннис с наслаждением принюхался, пристроил, повозившись, замерзшие ступни к жарким ногам Эйсона и затих, наслаждаясь.

Эта ночь была длинной. Очень длинной. Эйсона никак не отпускало зелье. Яннис берег его тылы как мог и в итоге теперь сам ходил с некоторым трудом. Для его основательно подзабывшего прелести анального секса филея все это стало серьезным испытанием на прочность. Вход саднил и сильно вспух. Но деловитая и абсолютно серьезная Агнесса, к которой Яннис все-таки сбегал, едва проснувшись, заверила его, что при помощи выданной ею мази все пройдет достаточно быстро.

Яннис был ей благодарен и за мазь, часть которой он уже израсходовал на себя, и особенно за эту самую профессиональную серьезность. Рассказывать о своих весьма специфических проблемах все же было стыдновато. Зато вспоминать о причинах их возникновения — приятно до сладкой дрожи где-то внизу живота. Все в строгом соответствии с аксиомой о том, как именно надо жить — чтобы рассказать стыдно, а вспомнить сладко. Картинки одна соблазнительней другой так и мелькали у Янниса перед внутренним взором. В спальне Эйсона имелось довольно большое и удачно расположенное зеркало, и то, что периодически всплывало в темном стекле и выхватывалось боковым зрением, заводило не по-детски.

Согревшись, Яннис решил, что самое время поухаживать и за Эйсоном. Склянка с мазью, все это время зажатая в кулаке, была теплой. Яннис вынул плотную пробку, зачерпнул пальцами лекарство и, примерившись, засунул их в расселину между ягодицами мужа. Тот вздрогнул, и тут же рука Янниса оказалась в захвате.

— Что это ты задумал?

Голос Эйсона был холодным и абсолютно не сонным. Яннис вздохнул. Значит, не спал, а лежал и притворялся бревном, чтобы выиграть время и понять, что надо после всего произошедшего говорить и как на это все реагировать.

— Смазать хотел. Агнесса…

— Ты был у Агнессы? — Эйсон стремительно сел в кровати, тут же застонал сквозь зубы и бахнулся обратно на подушки, но уже лицом вверх. — Драконовы боги!

— Потому и надо смазать, — тихо пояснил Яннис. — Для первого раза было слишком… много.

— Ночью тебе так не казалось.

— Тебе тоже.

Повисла пауза. Эйсон смотрел в потолок. На щеках играли желваки.

— Что ты сказал Агнессе?

Яннис опять вздохнул и потянул руку из пальцев горе-супруга:

— Не бойся. Сказал, что это для меня. Тем более что это чистой воды правда. Себя я уже смазал. Теперь твоя очередь. Давай-ка, повернись на живот, душа моя. Будем теперь лечить тебя.

— Я потом… Сам…

— Нет. Позволь мне. Мне… Мне будет приятно поухаживать за тобой, Эйсон. Давай, поворачивайся.

Эйсон помедлил, потом все же лег, уткнувшись лицом в согнутую в локте руку. При этом уши его стали наливаться краской. Яннис улыбнулся и поцеловал то, что было ближе. Эйсон дернулся, словно его не поцеловали, а укусили, но позу не сменил. Яннис сел в кровати, одновременно сдвигая в сторону одеяло. Ягодицы и лопатки пресветлого дора Несланда все еще были местами черными, перепачканной оказалась и простыня. Вчера, перебираясь из мастерской, где они любили друг друга на изрисованных углем листах бумаги, в кровать, сходить помыться никому и в голову не пришло. Не до того было.

— Приподнимись, — шепнул Яннис и, когда муж послушался, подсунул ему под бедра подушку. — Ты такой красивый, Эйсон.

Тот дернул плечом, и уши его стали уже не красными, а малиновыми. Яннис вновь зачерпнул мазь, пальцами второй руки раскрыл расселину между ягодицами мужа и принялся обрабатывать покрасневшее и тоже здорово припухшее отверстие. Эйсон зашипел сквозь зубы. Яннис уже по себе знал, что мазь щиплючая, а потому не удивился.

— Терпи. Еще внутри сейчас смажу… Ты знаешь, что у тебя здесь, — Яннис тронул жирным от мази пальцем внутреннюю сторону ложбинки рядом с анусом, — две маленькие родинки рядышком? Очень милые. Я бы их поцеловал, но теперь у тебя тут все в мази.

— Неужели тебе на самом деле приятно целовать мужские задницы?

Яннис поморщился и мстительно сунул сразу два пальца Эйсону в зад. Тот задушено взвыл и сжал пальцы внутри себя так, что стало не протолкнуть.

— Расслабься, — проворчал Яннис. — А целовать мне нравится не все мужские задницы, а твою, Эйсон. Надеюсь, ты понимаешь разницу.

Опять повисла пауза. Яннис закончил обрабатывать супруга, отставил пузырек и накрыл Эйсона одеялом.

— Полежи. Скоро полегче станет, а то…

— Ты ночью называл меня «любовь моя», — перебил Эйсон, по-прежнему пряча лицо в сгибе локтя. — Это… просто постельный словесный оборот или?..

— Или, — отрезал Яннис и полез из кровати.

Теперь ему почему-то стало холодно и в ней. Сознаваться в своих нежданных и по большому счету нежеланных чувствах, обращаясь к закаменевшим плечам Эйсона и к его затылку, было… неприятно. И, пожалуй, страшно. Яннис уже спустил ноги на пол, когда горе-муженек наконец повернулся и схватил его за запястье. Лицо у него было смущенным, взгляд метался из стороны в сторону, лишь на долю секунды задерживаясь на Яннисе.

— Я бесконечно благодарен тебе за то, что было этой ночью. Не думай, что я ничего не понял и не оценил… Просто… Просто я…

— Я знаю… — Яннис дернул уголком рта. — Не оправдывайся. Об одном прошу, надень то кольцо, что я тебе подарил, и больше не снимай.

Эйсон кивнул, по-прежнему отводя глаза. Яннис осторожно высвободил запястье из его пальцев и вышел, тихо притворив за собой дверь с болтающейся задвижкой. Неожиданно стало интересно — прикажет ли Эйсон после всего, что между ними случилось, привинтить ее назад, или?.. Опять это «или». Одно сплошное «или». Яннис тряхнул головой.

В своей комнате — и вовсе ледяной и словно бы нежилой, но, по крайней мере, уже освобожденной от обломков мебели — он остановился перед зеркалом, которое чудом пережило драку с Корисом. Из серебристого стекла на него смотрел хмурый лохматый парень. Усталый и несчастный. Синяки под глазами — от недосыпа, чрезмерно изобильных физических упражнений в постельке и голодного пайка, который стал в этом чертовом замке нормой. А кроме них — синяки по всему телу. Старые, уже пожелтевшие от нападения тех четверых солдат, и новые бодро-фиолетовые — от кулаков и сапог Кориса. Тонкий порез на животе — от его ножа. И естественно, невидимый с этой позиции, но более чем ощутимо болевший анус — результат ночки с Эйсоном. Просто блеск!

Яннис вздохнул и начал одеваться, одновременно пытаясь ментально связаться со щенками, которые не заявляли о себе слишком уж долго. Но в ответ услышал лишь глухую тишину. Это его встревожило. Куда малыши подевались? Неужели ушли так далеко, что до них просто не получалось дотянуться? Или дело в другом?

Яннис торопливо засунул ноги в сапоги, замахнул на талии ремень с ножнами и магическим мешком и, застегивая его на ходу, пошел прочь из комнаты. Следовало спуститься в подвал и проверить Кориса, но прежде все же стоило хоть что-то закинуть в «топку». Так что первым делом Яннис направился в сторону кухни. Идти было больновато — натруженная ночью задница по-прежнему саднила, но Яннис мужественно терпел.


Толстая повариха тут же заохала и начала расставлять на столе тарелки с хлебом, мясом, вареными яйцами и овощами. Запивая все это местным получаем-полукофе, Яннис было почувствовал, что счастье в этой жизни есть, но тут дверь распахнулась, и в кухню ввалился мрачный капитан Фьорнфельт:

— Вот он. Сидит жрет.

— Сам-то тройную порцию с утра уже умял? Умял. Так чего к мальчику цепляешься? — тут же вступилась за Янниса повариха, и тот, заимев такого союзника, даже не стал отвлекаться от процесса жевания на пустые препирательства.

Подчистив все с тарелок так, чтобы впрок, Яннис удовлетворенно рыгнул, извинился, поблагодарил повариху и, наконец, повернулся к поджидавшему его капитану:

— Пошли?

— Куда?

— На площадь труда, — огрызнулся Яннис и пошкандыбал прочь, почему-то припадая на левую ногу, хотя болело точно между обеими конечностями.

Фьорнфельт у него за спиной пошло хмыкнул. Яннис поднял вверх руку и изобразил классический «фак».

— И что бы это значило?

Яннис вздохнул и остановился:

— У диких племен с Запада оттопыренный средний палец символизирует эрегированный половой орган. Тем самым жест означает: «**** я тебя всяко и разно».

Фьорнфельт заржал и тут же скрутил из собственных крепких пальцев ту же конструкцию, осмотрел и снова заржал. Яннис возвел глаза к потолку и вздохнул. Не тот взнос в копилку местной культуры, которым можно было бы гордиться. Повернувшись, он похромал дальше по коридору. Фьорнфельт догнал его и пошел рядом:

— Так куда мы идем?

— А ты зачем меня искал?

— В подвальчик наведаться.

— Ну вот туда и идем.

— Ааа…

— Бее… И прошу, там внизу не вмешивайся. Мне информация нужна, и получить ее я намерен максимально быстро.

Фьорнфельт кивнул, задумчиво посматривая на Янниса:

— Непростой ты парень, пресветлый дор. Никак тебя не пойму. Что-то не сходится в тебе, не срастается. Выглядишь, как мальчик-одуванчик, а ведешь себя как взрослый сорокалетний мужик с непростым жизненным опытом. Если ты сейчас такой, каким же в реальные сорок лет станешь?

— До этого еще дожить надо, — отрезал Яннис и начал спускаться по лестнице вниз. Капитан прихватил со стены коридора факел и пристроился сзади.

— Не расскажешь, как и с какой целью тебе колечко было выдано?

— Чего ж не рассказать? Расскажу. Не шпион я и никакой не агент короля, если ты про это. И тут никакого спецзадания не имею. Но дору Халльроду об этом лучше не знать. Пусть и дальше бздит, а то что-то больно расслабился.

— Это да, — откликнулся капитан, топая следом. — Тогда, если не агент, откуда кольцо?

— Подарок. За помощь в одном дельце. О подробностях не спрашивай.

— Это кольцо тебя от магической атаки уберегло, когда Корис за своими вещичками явился?

Яннис вздохнул и с ленцой в голосе соврал:

— Да.

Фьорнфельт помолчал, а потом выдал:

— Брешешь.

Яннис рассмеялся и кивнул утвердительно:

— Да.

Больше капитан ничего спрашивать не стал, и Яннис поставил ему еще один плюсик: этот здоровяк дуболомного вида был умен и обладал хорошим чутьем. Понял, что сунул нос, куда в общем-то не следовало, и тут же остановился. Молодец. Сам Яннис так этому и не научился. Ни в прошлой жизни, ни в этой.

Дверь камеры, в которую поместили Кориса, была заперта, щенков и тем более давешнего слуги рядом не наблюдалось. Яннис опять попытался установить контакт с Чертиком и Ангелой, но между ним и маленькими кадехо по-прежнему словно стена какая-то стояла. Это все больше тревожило, но все же сначала следовало разобраться с подлюкой Корисом. Остро хотелось его просто прирезать. Быстро и без затей. Но так, увы, не выйдет. Вытащив ключ, Яннис вложил его в замочную скважину. Замок послушно щелкнул. Фьорнфельт потянул на себя тяжелую створку и вошел первым, разом осветив темную камеру огнем принесенного им факела. Корис по-прежнему лежал на соломе, связанный, как рождественский гусь. Гостей он встретил отборной руганью.

— Пить хочешь? — спросил Яннис, и Корис тут же замолчал. — Хочешь. Знаю. Но пока не заслужил.

Пленник снова выругался, а после мерзко ухмыльнулся:

— Как себя чувствует Эйсон?

— Удовлетворенным, — усмехнулся Яннис, в упор глядя на Кориса.

— Стало быть, ты сорвал цветок? Какая ирония — старшего выебал его же младший.

— А на мой взгляд, куда интересней другой сюжет — младшего брата пытался совратить старший, а когда не получилось, решил убить. Попытался раз, попытался два… И ничего не вышло. И кто ты после этого?

Корис зарычал злобно и вновь задергался, грязно матерясь. Фьорнфельт сдержанно кашлянул в кулак:

— В пыточную потащим или тут делом займемся?

— Да на хрен мне пыточная? — Яннис вновь усмехнулся, рассматривая Кориса. — Я сам — ходячая пыточная. Знаешь, капитан, чем интересен клинок пресветлого дора Тарона? — Яннис вынул из ножен драконий меч, и Корис тут же уставился на него расширившимися глазами. — То, что сделано им, никакой маг не исправит. Если отрубить, к примеру пальчик, то уже новый не отрастишь, как ни тужься. Но мы размениваться на всякие незначительные части тела не будем. Чего время-то тратить? Мы сразу за главное возьмемся, как считаешь?

— Ты про голову?

— Я про головку. Чик и все. Был мужчина да весь вышел.

— Кишка тонка у тебя, младший, — насмешливо сказал Корис.

Яннис в ответ молча шагнул ближе к распростертому на полу телу, ухватил Кориса за ухо и легким движением клинка срезал мочку. Хлынула кровь, Корис заорал, Фьорнфельт выругался, Яннис кинул добытый кусок уха на пол и придавил его сапогом, словно окурок. А после присел у распростертого тела и пожаловался:

— Я так давно никого не убивал, — и тут же, резко склонившись к невольно шарахнувшемуся от него шпиону, продолжил тихо и доверительно: — Соскучился.

Потом поднялся и обернулся к Фьорнфельту, приказав:

— Капитан, снимай с него штаны.

Корис бился, брыкался и сыпал ругательствами. Его залитое кровью из обрубка уха лицо было перекошено от страха и ненависти. Яннис смотрел на него с нетерпением, а когда шпион скрючился на грязной соломе уже со спущенными к сапогам штанами, подошел ближе и вновь присел на корточки.

— А знаешь, чем еще хорош мой меч, ты, тварь ублюдочная? Он всегда чист. Смотри, как блестит, — Яннис провел клинком у самого лица замершего Кориса, — словно и не резал тебя. И после того, как я отрублю сначала твой жалкий член, а потом яйца, он останется таким же — сияюще совершенным. Хочешь убедиться в этом?

Яннис опять взмахнул мечом, Корис вскрикнул и зажмурил глаза.

— Говори! — заорал вдруг Яннис. — Хочешь убедиться?

— Нет, — проскулил шпион.

— Что-то плохо слышу, гниль подзаборная! — гаркнул Яннис еще громче, вложив в свой голос всю свою ненависть к этому типу, который посмел когда-то домогаться маленького Эйсона. Маленького, тихого, романтичного и нежного Эйсона. А после поднял на него руку. Подло, из-за угла… Сука!

— Нет! Я… Я не…

— Ну кто б сомневался, что ты «не»! — Яннис скривился. — Тогда слушай внимательно мой первый вопрос: для кого ты тут шпионил?

— Пресветлый лир… — залепетал Корис.

Яннис, брезгливо оттянув крайнюю плоть, приставил к ней острие. Потекла кровь. Корис замер, забыв, как дышать, и кося глазами на свой пах, а потом залепетал:
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Нет, стой! Стой, пожалуйста. Я все скажу.

— Ну так говори, — Яннис чуть-чуть отвел лезвие.

— Я… Я… Я работал на разведку соседей. Я имею в виду Великое княжество Кальтейское.

— Раскатали губишку на Несланд Эльц, так? Себе забрать решили?

— Да, — Корис уткнулся лицом в солому и мелко дрожал.

— Какие у них планы? Как все по их задумке пройти должно? И когда?

— Я не знаю… Нет! — взвыл Корис, когда Яннис молча отхватил ему крайнюю плоть.

Здесь кровотечение оказалось еще более сильным. Яннис поднялся и брезгливо отступил в сторону, стряхивая с пальцев скользкий кусочек отрубленной кожи.

— Не скажешь быстро все, что я хочу знать, — загнешься. Скажешь — обработаю рану, и после, как подживет, даже трахаться сможешь. Еще раз соврешь, сделаю из тебя кастрата и продам в бордель «Глубокая радость». Станешь там, сука, ублажать извращенцев. Ну?

— Душно здесь, — вдруг сказал все это время молчавший Фьорнфельт, шагнул к двери и распахнул ее.

Яннис проводил его насмешливым взглядом, вновь повернулся к Корису и… увидел, как тот вдруг начал хватать разинутым ртом воздух и прямо на глазах синеть. Причин на то не было никаких, кроме…

— Дверь! — завопил Яннис и кинулся мимо застывшего столбом капитана к распахнутой створке.

Захлопнув ее, он торопливо вернулся к телу на соломе, но Корис уже не шевелился, и его неестественно выпученные глаза не моргали. Присев на корточки, Яннис в отчаянии попытался нащупать пульс, хоть и понимал уже, что это бесполезно. Бывший майор «Альфы» Александр Иртеньев повидал на своем веку достаточно трупов, чтобы спутать этот, свеженький, с живым человеком, который просто временно вырубился.

— Твою мать! — заорал в бешенстве Яннис и, вскочив, со всей силы пнул сапогом в бок ныне благополучно покойного Кориса, а после обернулся к изумленному Фьорнфельту. — Какого *** тебе приспичило воздушком подышать, а? Поплохело? Крови не видал никогда? — Яннис подскочил к капитану, стискивая кулаки. — Теперь эта гнида сдохла, и мы никогда не узнаем, какие у них были планы.

— Что случилось? — пораженно пролепетал капитан.

Яннис плюнул и отошел в сторону. Его затопило острое разочарование, разом вымыв из души кураж и ощущение скорой победы.

— Что-что? Произошло то, что я спраздновал идиота.

— Ты его убил?

Яннис махнул рукой:

— Так ничего и не понял, да, капитан? Скажи мне, что это за камера?

— Защищенная от магии, — выговорил Фьорнфельт и хлопнул себя ладонью по лбу, сразу осознав все.

— Точно, — Яннис кивнул. — Что произошло, когда ты открыл дверь?

— Я разорвал плетение магического щита.

— Бинго! — кивнул Яннис. — Ты открыл дверь экранированной от магии камеры, и какой-то долбаный маг этим в ту же секунду воспользовался. Какая-то скотская скотина, которая все время трется рядом, в двух шагах, но которую никто и в глаза не видал. И этот-то шустряк, — Яннис вновь злобно пнул мертвеца, — чудом мне на глаза попался. Не замок, а дырявое корыто, капитан! И в каждую дырку кто-то со своим «надом» лезет и делает, что заблагорассудится. И кто за это должен мне ответить, а?

— Я, — понуро сказал Фьорнфельт и повесил голову.
— Я, — передразнил Яннис. — И хули мне толку от этого твоего «я»? Тем более что и сам я тоже хорош. И с чего решил, что именно этот гондон — дорогой братец Корис — главный маг и злодей? С чего вот я, идиот, это подумал? Пузыречек у него в кармане нашел? Решил, что от магического эликсира? А он ведь в нем просто заранее приготовленное зелье для Эйсона носил! — Яннис вцепился себе в волосы и хорошенько дернул. — Ну почему, почему не заинтересовался, откуда маг так ловко умеет с ножиком управляться? Говорил же мне мэтр Шуппе, что сильные маги — ни разу не фехтовальщики. Без надобности им такая наука. А этот… Этот дерьмоглот мастером был… — Яннис повернулся к стене и оперся о нее ладонями, свесив голову. — И Чертик с Ангелой пропали… Ебись оно, провались! Что ж в этом проклятом богами доме творится-то?
Глава 29
25 января 2016 г., 11:17
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Сначала они с капитаном собрали солдат и обыскали замок от подвала до чердака. Но не обнаружили ничего интересного. Малыши кадехо как сквозь землю провалились. Слуга, давеча поставленный неизвестным «хозяином» охранять вход в спальню Эйсона, тоже пропал. Фьорнфельт был уверен, что парень был приспешником Кориса. Тот опоил пресветлого дора Несланда зельем и, прежде чем отправиться добывать свои вещички, отобранные у него Яннисом, поручил этому малому охранять дверь. Все было логично, но интуиция майора Иртеньева в тельце Янниса Несланда недоверчиво кривилась.

И в первую очередь потому, что если охрана спальни Эйсона Корису была действительно нужна, то в том, чтобы опаивать сонным зельем Янниса прямо в день его приезда, не было никакого смысла. Да и насильник, который в итоге сам получил тем же концом по тому же месту, был совсем не таким здоровяком, как Корис. Этого мордоворота Яннис так легко бы не одолел. А уж о том, чтобы его трахнуть насильно, предварительно не связав по рукам и ногам — и речи не было.

Торжественных похорон Корису Яннис устраивать не стал. Незачем было светить тот факт, что шпион и одновременно сводный брат хозяина замка убит. Тело по уже установившейся традиции вынесли на стены и скинули вниз — кадехо на прокорм. Эйсону об этом тоже говорить не стали. Ему и так было о чем подумать. Капитану Фьорнфельту Яннис велел поступить так: сам хозяин Несланд Эльца о брате спросит — тогда и сообщить. А не спросит — и слава богу.

Засев в кабинете пресветлого дора Халльрода и обложившись бухгалтерскими книгами, Яннис задал поискам в замке новое направление. Теперь солдаты под командованием своего капитана получили приказ искать не людей, а попытаться выяснить, что из замка пропало. Халльрод, нахохленной вороной примостившийся в углу, смотрел исподлобья и только кривился, поглядывая на то, как младший супруг владельца замка уверенно просматривает колонки цифр и записи доходов и расходов.

Вскоре картина стала предельно ясной, и Яннис поразился, насколько ловко ему удалось это просчитать. На пользу, ох на пользу пошла строгость мэтра Викстрёма. И совершенно прав оказался старый оружейник Ноймайер, который ругал Янниса на чем свет стоит, указывая, что вопросы снабжения армии ничем не отличаются от вопросов снабжения большого замка. Проблемы возникли только в части подсчета прибылей. В сельском хозяйстве Яннис не понимал ни черта, в ценах на овощи, мясо и шерсть не ориентировался, а потому понять, не искажены ли суммы, вырученные за продажу всего этого, не смог. Кроме того, выяснилось, что неожиданно обширный лен пресветлого дора Несланда богат не только лесами и, как следствие, древесиной, но и залежами различных руд. А на самом севере имелась даже вполне себе небедная золотая жила, которую начал разрабатывать еще отец Эйсона. Несланд Эльц действительно был жирным куском. И с экономической точки зрения, и с точки зрения своего расположения. Ведь именно на земли лена семьи Несланд выводил через горы единственный в этих краях перевал, по которому летом шли торговые караваны, но, естественно, могли пройти и солдаты…

Выяснив все это, Яннис только головой покачал. Пресветлый лир Бьюрефельт серьезно подрастерял в его глазах свою репутацию разумного правителя. Оставить охрану столь важной части границы на пресветлого дора Несланда и небольшой гарнизон его замка было, скажем так, ну очень недальновидно. Яннис дал себе зарок: по прибытии в Академию серьезно поговорить со всеми, с кем будет возможно. И с Тароном, и с Джонасом, а через них, как он надеялся, и с дором Торефельтом, а то так и с самим королем. Ну не поговорить — кто он, в конце концов, такой? — хоть бы просто информацию передать. А раз так, следовало составить подробный отчет, в котором не только обрисовать ситуацию, но и выдать свои оценки и рекомендации по устроению пограничных застав и заслонов, по расширению контингента войск на территории Северного Перевала — оказывается, именно так назывался лен Несландов, в который входил замок Несланд Эльц, города Тилитон и Майтон, а кроме них несчетное количество деревень и хуторов.

Но это потом. Пока — бухгалтерия. Яннис читал, считал и писал. А кроме того, собачился с дором Халльродом, который время от времени пытался что-то объяснять и оправдываться. Периодически приходили сообщения от капитана Фьорнфельта, и Яннис тут же принимался давать новые указания. А после снова утыкался в цифры. Короче говоря, делал все для того, чтобы не думать постоянно о горе-супруге, который опять окопался у себя в норе, и не переживать по поводу пропажи щенков. Яннис не сомневался, что преданные Чертик и Ангела все сделали, как он, дурак такой, им приказал: проследили за слугой до его хозяина. А им, скорее всего, был тот самый главный маг-злодей, который все это время маячил где-то на горизонте черной тенью… О том, что произошло со щенками дальше, думать было страшно. Но Яннис все равно постоянно думал. Присутствие Чертика и Ангелы было обнаружено? И что? Маг убил их? Схватил и как-то сумел отрезать от общения с Яннисом? Бедные малыши…

Особенно мучила мысль, что он, по сути, сам избавился от них. В центре всего для Янниса тогда был Эйсон, щенков следовало пристроить к какому-то делу, чтобы они не мешались под ногами, пока их хозяин будет решать проблемы горе-супруга, вот он их и сплавил следить за слугой, совершенно не подумав, чем это все может обернуться для двух таких маленьких и пока что совершенно беззащитных существ. Хотелось ругаться и крушить что-то вокруг. Но приходилось умножать столбиком и делить, истово сожалея об отсутствии самого банального калькулятора. В конце концов стало ясно, что все не так уж и плохо. Несланд Эльц был так богат, что разорить его даже с такими талантами, коими обладал пресветлый дор Халльрод, оказалось задачей невыполнимой.

К тому моменту, когда Яннис окончательно убедился, что святой отец не вор, а просто долбак, которого надо было поганой метлой гнать от любого хозяйства, выяснилось и другое: из конюшни пропали два сарима со всей необходимой упряжью и седлами.

— Два? — переспросил Яннис.

— Два, — кивнул Фьорнфельт. — Ты был прав, дор Яннис, этот твой слуга был не один.

— Кто-нибудь видел, как эти двое уезжали?

Фьорнфельт покачал головой и отвернулся. Яннис прикусил губу, сдерживая ярость.

— Если вы правы, Яннис, и вторым был маг, за которого мы приняли Кориса, то это вполне объяснимо, — вмешался Халльрод. — Дозорным на воротах просто могли отвести глаза. Ничего сложного для сильного мага — лишь вариант магического внушения. Да и без него вполне можно было обойтись. Ворота днем открываются постоянно — все время кто-нибудь то едет в замок, то, наоборот, отправляется из него в город. Так что выскользнуть вместе с каким-нибудь обозом несложно.

Яннис кивнул и перевел взгляд на застывшего в кресле капитана:

— С этого момента шмонать всех на входе и выезде так, чтобы муха не пролетела. Удвоить патрули. А кроме того, на дозорных башнях посадить тайных наблюдателей. Чтобы когда этот гад назад в замок надумает влезть и решит замылить глаза основным дозорным, те, о которых он не будет знать — тайные, — его все-таки увидели. Дальше. Про численность гарнизона. Считаю, его тоже надо удвоить. Как минимум. Официальная причина — участившиеся нападения кадехо. Кроме того, организовать гарнизоны в городах. Пусть жители скинутся на их содержание. В конце концов, это в их интересах. Командовать ими поставить надежных людей, которые будут в курсе всего происходящего.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Как думаешь, пресветлый дор, когда ждать гостей? — негромко поинтересовался Фьорнфельт. — Сколько у нас есть времени на подготовку?

— Думаю, пока на перевале лежит снег, можно чувствовать себя в относительной безопасности. Армия не пройдет. Другое дело — всякая дрянь вроде Кориса. Эти будут продолжать лезть и сейчас. Причем самым активным образом. И такой возможности их надо лишить. Нам здесь совсем не нужны люди, которые способны в критический момент отворить ворота врагу — так, как кто-то отворил калитку кадехо. Так что надо будет всем следить за всеми, а каждого нового человека в замке проверять и перепроверять, капитан.

Фьорнфельт кивнул, а Яннис немного подумал и продолжил:

— Дальше. Нужно организовать регулярный сбор информации — пересудов, сплетен, сведений о странных случаях, о неожиданных переездах, чудесных обогащениях и слишком любопытных торговцах. Обо всем, что людям покажется подозрительным, мы должны узнать первыми. За это предлагаю платить. Дальше. В Несланд Эльц следует пригласить опытного управляющего. Помимо прочего, он должен будет заняться тем, чтобы максимально тайно создать в замке запас провианта на случай осады. Практика показала, что дор Халльрод для этих дел не годится.

— Но я… — заблеял тот.

Однако Яннис заткнул его одним решительным жестом:

— А вы, святой отец, займетесь тем, что умеете, я надеюсь, лучше. Например, станете учить Луту и Альфа читать и писать.

— Луту? — Халльрод высокомерно вздернул брови, но Яннис смотрел на него тяжело, и тот смешался и отвел глаза.

— Луту и Альфа. Если увижу, что не справляетесь и здесь, найму другого учителя, а вам урежу паек, как бесполезному нахлебнику. Станете святее всех святых, потому как не только понедельник, среда и пятница, а все дни у вас, дорогой шурин, станут постными.

— Но Эйсон… — попытался еще раз возразить Халльрод и вдруг замолк — дверь тихо отворилась, и на пороге застыл пресветлый дор Несланд собственной персоной.

Яннис быстро переглянулся с Фьорнфельтом. Оба, судя по всему, подумали об одном и том же: как давно хозяин Несланд Эльца стоит за дверью и, соответственно, что он успел услышать. Оказалось — достаточно. Но катастрофы, как опасался Яннис, не случилось. Его горе-супруг был хмур, как ноябрьское утро, но тем не менее одобрил все приказы и нововведения за исключением одного:

— Управляющий в Несланд Эльц, как я вижу, не нужен совершенно. Мой младший муж, пресветлый дор Яннис, с легкостью справится с этим сам.

— Но я… — начал Яннис, со стыдом слыша, насколько его собственное робкое возражение похоже на нытье дора Халльрода.

— Я помню, что ты должен завтра уезжать обратно в Академию, Ян, — Эйсон дернул уголком рта, видимо, изображая улыбку. — Но учиться тебе осталось всего полгода.

— Это слишком важные для Северного Перевала полгода, Эйсон.

— Я понимаю. Но есть решение. Я уже давно хотел нанять в Несланд Эльц мага, который мог бы обеспечить замок магической почтой.

— Это расточительно… — начал дор Халльрод.

Однако Эйсон прервал его:

— Зато решит все проблемы разом и обеспечит лену дополнительную безопасность. В случае, если Яннис и капитан Фьорнфельт правы, и нам действительно грозит вторжение, возможность сообщить о такой беде станет хорошей гарантией того, что нам вовремя смогут помочь.

— Отличная идея, Эйсон, — Яннис даже ручки потер.

Супруг улыбнулся ему по-прежнему кривовато и продолжил, разом заметно снизив Яннису градус его довольства:

— Кроме того, вся бухгалтерская отчетность будет сразу поступать к моему младшему супругу, который и на расстоянии сможет заниматься хозяйством Несланд Эльца, раз уж у него это все так здорово получается.

— Я никогда… — Яннис даже на ноги вскочил. — Я понятия не имею…

— Научишься, — Эйсон усмехнулся. — А мы с дором Халльродом пока подстрахуем.

Яннис скривился. Хороша страховка — святоша, который уже доказал свою полную неспособность к занятиям такого рода, и горе-супруг, проводящий все свободное время в мастерской. Эйсон отошел к окну и остановился там спиной ко всем. Плечи у него были напряжены. Яннис смотрел на них и ждал того, что вот-вот будет произнесено.

— Благодаря тебе, Ян, — начал Эйсон и повернулся, — я наконец-то осознал, насколько дор Халльрод был прав, когда постоянно твердил мне, что пора вылезать из своей раковины и возвращаться к жизни. В конце концов, не зря же отец потратил столько времени и сил, чтобы научить меня быть главой Дома. Я справлюсь.

И Яннису осталось только кивнуть, соглашаясь.

— А теперь иди. Тебя ждет твой дядя — благородный дор Типус.

— Титус, — тихонько поправили из коридора.

Эйсон в который раз сделал вид, что поправку не заметил, хотя Яннис увидел в глубине его глаз быстро мелькнувшую усмешку. Фьорнфельт хрюкнул в кулак, Халльрод сделал постное лицо, а Яннис… Яннис вдруг испугался. Все, что творилось здесь, в кабинете святого отца, совершенно не предназначалось для ушей «дорогого дядюшки». И так Янниса чудом до сих пор не запалили. Чудом никто пока не начал бегать с криками: «А дор-то не настоящий!» И только потому, что «дорогой дядюшка» Титус, предпочитая провинциальной глуши замка Моберг столичную жизнь, весьма поверхностно знал Янниса до того, как в нем нашел пристанище бывший майор «Альфы» Александр Иртеньев. А с благородным дором Дитрихом — его отцом и теперь уже бывшим опекуном Янниса, а кроме него с благородным дором Руузом — еще одним «дорогим дядюшкой» — столкнуться просто не пришлось.

О том, как может пройти такая вот встреча с людьми, знавшими прежнего Янниса с пеленок, думать было страшновато. Придется много врать. Это было очевидно. А теперь Яннис, позволив подслушать себя из коридора не только Эйсону, но и Титусу, и без того сильно обиженному на него за отказ в постельных радостях, сам подарил ему козырь. Ведь даже поверхностное знакомство с прежним юным дором Мобергом могло дать о нем четкое представление, как о человеке совсем иного склада характера, иного опыта и иных интересов. Теперь же Титус получил возможность услышать, как его «племянник» — мальчик-пустышка, по общему мнению озабоченный лишь балами, нарядами и нескончаемыми постельными романами, — вдруг заговорил так, как говорить-то по большому счету просто не мог. Это было плохо. Очень плохо. И проблему эту придется решать в самое ближайшее время. Собственно, скорее всего, завтра. В тряской карете, которая повезет его и дора Титуса назад, в сторону Академии.

Титус увел Янниса в его комнату, сказав, что пора начинать собирать вещи в дорогу.

— Щенки пропали, — хмуро возразил Яннис. — А без Чертика и Ангелы я никуда не поеду, дорогой дядя.

— Глупости, — отрезал тот. — Все равно их пришлось бы оставить здесь. Кто бы позволил тебе тащить во Фраганар двух кадехо? Они опасны. Скоро у щенков начнется период магической перестройки организма. Будет лучше, если они пройдут ее здесь. В Несланд Эльце белые кадехо — часть семейной легенды. К ним относятся хоть и с опаской, но и с некоторым уважением. В Академии или в городе их просто убьют. Вообще не понимаю, о чем ты думал, когда тащил их за собой, но теперь об этом поздно говорить. Так что моли драконовых богов, чтобы они так и пропали. Столько проблем сразу решится!
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Без них не поеду, — упрямо отрезал Яннис. — И что это за период перестройки?

— Как и любое магическое существо, они должны обрести свою истинную форму. У белых кадехо это взрывная перестройка всего тела. Болезненная и сложная. Подробностей уже никто не помнит. Последние представители этого племени вымерли слишком давно.

Яннис кивнул, давая себе зарок по прибытии в Академию первым делом сходить в библиотеку и прочитать все, что удастся найти по этому поводу. Пока же… Пока же надо было как-то не скатиться в черную печаль. Уезжать из замка назад на учебу и без того остро не хотелось. И из-за Эйсона, отношения с которым — странные и шаткие — только-только начали формироваться. Расставание на полгода снова низведет их от зыбкого «свой» в твердое «чужой».

Кроме того, опасным отъезд казался и из-за общей ситуации вокруг Несланд Эльца. Оставлять его сейчас, в такой сложный момент? Сама мысль об этом выглядела неумной. И вообще представлялась чем-то вроде бегства или вообще предательства. Но и не ехать было нельзя. Во-первых, надо было донести свежую информацию о потенциальной военной угрозе до заинтересованных лиц. И лучше это сделать лично. Да и надежнее стократ. Забавный рыжий Актеон — муж пресветлого лира Бьюрефельта, конечно, обещал сказать королю, что на границе неспокойно, но Яннис почему-то не верил, что юноша сможет быть достаточно убедительным. Во-вторых, диплом об окончании военной Академии для самого Янниса в этом странном мире стал бы чем-то вроде якоря. Одно дело — наследник Дома Моберг, в котором с минуты на минуту признают самозванца, или младший муж пресветлого дора Несланда — нелюбимый и нежеланный. И совсем другое — дипломированный военный специалист.

Может быть, Яннис ошибался. Может быть, на такое вот восприятие слишком сильно влияли все еще не забытые реалии оставшейся где-то в непонятных далях Земли, но доучиться казалось важным. Потому-то он и решил в конечном итоге ехать. Снег на перевалах на самом деле должен был стать препятствием на пути захватчиков, а к тому моменту, когда он растает, Яннису, быть может, уже удастся организовать подмогу гарнизону Несланд Эльца… Да и потом, логично было предположить, что после гибели Кориса, который ведь вполне мог успеть выболтать все о планах вторжения перед своей безвременной кончиной, Великое княжество Кальтейское предпочтет операцию отложить.

И только Яннис убедил себя, что можно смело ехать в Академию и учиться, как пропали щенки…

Их продолжали искать. Яннис лично спускался в подвалы замка и обшарил все камеры, экранированные от магии — ему подумалось, что стена, которую он чувствует и из-за которой не может связаться с малышами, вполне может быть таким вот, как в этих камерах, магическим контуром или щитом. Но камеры были давно заброшены, и никаких щенков в них не наблюдалось и в помине.

Лута, узнав, что Чертик и Ангела пропали, расплакалась. Альф долго крепился, но после тоже заревел. Теперь надо было утешать еще и их. Эйсону пришлось забрать детей к себе в постель, и только там, рядом с отцом, они наконец-то успокоились и заснули. А вот Яннис в своих планах провести последнюю ночь перед отъездом со своим горе-супругом обломался. Нет, о полноценном сексе он и не мечтал! Задницы и у него, и у Эйсона слишком сильно пострадали еще в ходе предыдущего раунда. Но ведь можно было бы устроить друг другу минет… Ну ладно! Допустим, не друг другу — вряд ли Эйсон согласился бы взять в рот член. А вот Яннис сделал бы это с удовольствием… Или они могли просто поспать вместе, обнявшись и делясь теплом своих тел, раз уж сердце Эйсона было по отношению к мужу так холодно…

Но нет. Ничего из этих планов не вышло. Эйсон спал у себя — с Альфом под правой рукой, и с Лутой — под левой. А Яннис… Яннис продолжил понуро таскаться по замку, потому как в своей холодной и пустой из-за очевидного недостатка мебели после драки комнате чувствовал себя настолько несчастным и одиноким, насколько это вообще было возможно.

Утром он предсказуемо был еще более мрачным. Да к тому же усталым и невыспавшимся. Карету дора Титуса приготовили к дороге. Вещи уже были уложены в нее. Ждали только Янниса, который по-прежнему тормозил и выжидал, надеясь, что Чертик и Ангела вот-вот найдутся.

— Если они вернутся, я тут же прикажу переправить их к тебе, Ян, — Эйсон, склонив голову, смотрел Яннису в лицо. — Будем надеяться на лучшее. Мало ли какие дела их отвлекли? Они ведь хоть и магические существа, но в первую очередь животные.

Яннис кивал, со всем соглашаясь, но настроение от этого у него никак не поднималось. В конце концов его все же уговорили. Пора прощания настала…

— Мы будем тебя ждать, — Эйсон притянул к себе грустных Луту и Альфа.

Физиономия у мальчишки опять была подозрительно грязной — почти, как в тот день, когда Яннис увидел его впервые. И даже имелись черные размазанные усы. Присев на корточки перед ним и послюнив палец, Яннис принялся оттирать их. Альф хлюпнул носом и отвернулся.

— Не реви, — сказал Яннис. — Чертик и Ангела не захотят возвращаться к такому реве. Ты должен быть сильным. Ты мужчина, ты должен будешь позаботиться о них, когда они вернутся. Они будут голодными, усталыми и замерзшими. Их надо будет покормить, согреть и уложить спать. Сделаешь это вместо меня?

— Да, — снова хлюпнул Альф. — А вдруг они не вернутся?

— Вернутся.

— А ты? Ты вернешься?

— Ну куда я теперь от вас денусь?

— Возвращайся, — Альф обнял Янниса и вздохнул.

— Без тебя будет скучно, — подтвердила Лута и, потянувшись, поцеловала Янниса в щеку.

Почувствовав, что сам вот-вот захлюпает, Яннис снял с себя руки Альфа и поднялся:

— Ну, кажется, все.

— Да, — подтвердил Эйсон и отвел глаза.

Яннис потоптался немного, повернулся и полез в карету, где его уже в нетерпении поджидал дор Титус. «Во всем надо искать хорошее, — думал Яннис, усаживаясь. — По крайней мере, теперь я могу по ступенькам подняться, не рискуя свалиться и разбить нос из-за того, что в очередной раз наступил на подол своего, прости господи, платья. А во время последней остановки перед прибытием в Академию можно будет и вовсе переодеться в форму».

Титус, отвернувшись к другому окну, прощался с дором Халльродом. Чуть в стороне капитан Фьорнфельт вскочил в седло и сделал отмашку своему отряду и людям из Дома Моберг, чтобы те следовали его примеру. Эйсон так и смотрел в сторону, и Яннис почувствовал, как в его груди словно бы что-то тихонько тренькнуло. Так, будто оборвалась совсем тонкая, но туго натянутая струна. Карета дернулась, трогаясь. Яннис вздохнул, внутренне собираясь, изобразил на лице радостную улыбку и принялся махать в окошко Луте и Альфу, которые отвечали ему тем же.

— Это просто неприлично, — сказал дор Титус и поплотнее закутался в плащ.

— Что? — Яннис закрыл окно и откинулся на спинку сиденья.

— Он мог бы тебя и поцеловать на прощание. Такое подчеркнутое равнодушие к младшему супругу оскорбительно.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Я себя оскорбленным не чувствую, — отрезал Яннис и стиснул зубы.

В таком глухом молчании они и ехали дальше. Капитан Фьорнфельт доставил их до того постоялого двора, на котором путники планировали ночевать. Яннис еще провел в его компании приятный вечерок, результатом которого стало тяжкое похмелье утром, а после их пути разошлись. Капитан и его люди повернули обратно к Несланд Эльцу, а карета дора Титуса в сопровождении шестерых солдат в униформе Дома Моберг отправилась в сторону Академии.

Яннис смотрел в окно на заснеженные пейзажи и думал, как все переменилось за эти неполные две недели. И сколько за этот короткий срок в его жизни произошло. Он влюбился, чудом остался жив, обзавелся двумя щенками и подружился с двумя детьми… Еще пару дней назад он молился, чтобы все это безумие, в которое превратились каникулы, прекратилось, и вот теперь Несланд Эльц остался позади. Но наступившая тишина и покой почему-то совершенно не радовали. От полной тоски Яннис даже попытался беседовать с дором Титусом, но тот был на удивление молчалив и задумчив.

У следующего постоялого двора остановились поздно вечером. Уже в полной темноте. Яннис перекусил и быстро ушел в свою комнату. А Титус остался в компании солдат и нескольких бутылок горлодера. Это радовало. По крайней мере, к Яннису «дорогой дядюшка» клеиться перестал. Может, смирился с его замужним статусом, который, собственно, сам же и организовал. А может, строил какие-нибудь очередные далекоидущие планы. Памятуя о коварстве родственничков, Яннис на всякий случай строго ел только то, что ели все, накладывая себе из общей тарелки или миски, и пил лишь воду из колодца. Хотя причин травить его теперь, после заключения брака, вроде бы и не было. Даже если он формально и оставался наследником Дома Моберг, править им до его совершеннолетия будет, как и раньше, Дитрих Моберг, а дальше… Яннис усмехнулся. Де юре младшие супруги править Домом не могли. Де факто, как в случае с Джонасом, которому старший муж благоволил, правили, да еще как. Насколько смог понять Яннис, главой Дома после достижения им полных лет автоматически становился дор Несланд. И в случае смерти младшего супруга до наступления совершеннолетия — тоже.

Так что, если в планах стоял именно захват власти в Доме, то теперь травить надо было именно Эйсона, а не его младшего мужа. Смертельно устав разбираться во всем этом паучьем царстве, Яннис в который раз осознал, что в интригах он ни черта не понимает, плести их не умеет, а расплетать тем более. Скорей бы уж Академия и вояки — простые и понятные. Яннис стал с теплом вспоминать дора Тарона, других преподавателей. Радовала и предстоящая встреча с Джонасом — тогда дора Фрейя разогнала их пенную вечеринку слишком быстро, и вдоволь насладиться компанией друга Яннис не смог.

Наутро снова двинулись в путь. Но теперь дор Титус выглядел куда менее мрачным и замкнутым. Он снова болтал всякие глупости. Пытался убедить Янниса, что его «мини», может, штука модная при дворе, но для уважающего себя молодого младшего мужа — слишком вызывающая. А после заговорил о мече. Придирчиво расспрашивал, как получилось, что клинок выбрал именно его, Янниса. Почему всех он жжет и отталкивает, а ему дается в руки. Что сделал дор Тарон, чтобы клинок стал ничейным и получил возможность выбрать нового хозяина. Яннис отвечал неохотно, но все же отвечал — ехать и дальше в молчании не было никаких сил. После остановки на обед дор Титус и вовсе подобрел и разулыбался, а затем, подмигнув Яннису, вдруг вытащил из-за пазухи какую-то свернутую в трубочку бумагу, которая была просунута в крупное и довольно-таки тяжеловесное, даже аляповатое кольцо:

— Твой старший супруг, Яннис, просил меня отдать это в твои руки только в Академии, но ты выглядишь все это время таким печальным, что я решил сделать это сейчас.

Яннис взял письмо, вытянул его из кольца, которое по-прежнему казалось ему… Поначалу он даже затруднился подобрать верное определение, а потом нашел — неподходящее. Кольцо было неподходящим. Оно не подходило Эйсону, не соответствовало его тонкому художественному вкусу. Почему-то казалось, что тот никогда бы ничего подобного не подарил. Но думать обо всей этой стилистике Яннис перестал, как только вчитался в суть послания. Почерк мужа он узнал сразу — в бумагах Несланд Эльца, особенно в документах трехгодичной давности, написанного владельцем замка было достаточно много.

«Ян, супруг мой, — писал Эйсон, — я знаю, это стыдно и глупо, но такой уж я человек. Мне проще написать, чем сказать. И проще нарисовать, чем написать. В багаже кареты твоего дяди портрет. Он совсем маленький по размеру. Там я и дети. Мне бы хотелось, чтобы ты повесил его в своей комнате в Академии. Быть может, это смогло бы сделать нас всех ближе друг другу. Не скажу — понятнее. То, что произошло между нами из-за моей глупости и магического зелья, до сих пор выбивает меня из колеи. Лишает покоя и возможности связно мыслить. Мне надо это принять. Но одно я могу сказать тебе, муж мой, совершенно точно: я рад, что это был именно ты. Я не понимаю и боюсь тебя. Нет, не так. Боюсь себя и того, что ты будишь во мне. Ты ворвался в мою жизнь, как ураган. Все вроде бы перекрутил и перепутал, а теперь я вижу, что совсем наоборот — выпрямил и развязал… А где не получилось — разрубил с поразительной прямотой и решительностью. Не стоило тебя отпускать в эту твою Академию. Правильнее было бы оставить рядом, чтобы понять, чтобы разобраться. Но я обещал. И я знаю, что для тебя это важно. Так что езжай. Учись. И возвращайся. Мы… Нет, не так — я! Я буду тебя ждать».

Яннис сглотнул и улыбнулся. Эта самая улыбка распирала его, сочилась изо всех щелей, словно прибывающая вода. Удержать ее в себе Яннис не смог бы, даже если бы от этого зависела его жизнь. Это было… Боже. Нет, Эйсон не признался в любви и не сказал ничего такого, из-за чего можно было скакать от счастья, но что-то в интонациях, что-то во всем этом… Яннис покрутил головой, продолжая глупо улыбаться, и перевел глаза на постскриптум.

«Я никак не мог решиться на это, все то времени не находил, то желания не было, то еще что-то. Но ехать тебе в Академию, будучи законным супругом, но не имея на пальце обручального кольца — нелепо и даже оскорбительно для меня и для тебя. Знаю, тебя твое общественное положение, твой статус интересуют крайне мало, но тогда хоть прими это фамильное кольцо рода Несландов… Не знаю… Может, просто для того, чтобы помнить о том, что я есть? И что я думаю о тебе так много, как не думал ни об одном другом мужчине».

Яннис, по-прежнему пребывая в сладкой нирване, покрутил в пальцах перстень, в который изначально было вставлено послание. Покачал головой, в очередной раз поражаясь его вычурной аляповатости, но теперь понимая ее причины. Фамильное кольцо есть фамильное кольцо. А после, рассмеявшись совершенно счастливо, всунул в металлический ободок украшения палец… И тут же зашипел сквозь зубы, когда что-то острое, какой-то металлический заусенец или плохо отполированный выступ сильно, до крови царапнул кожу…
Он потянул кольцо назад, чтобы рассмотреть, но тут ощутил, что проваливается… Проваливается и летит в черную крутящуюся водоворотом бездну, теряя себя и реальность.
Глава 30
26 января 2016 г., 00:55
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Яннис пришел в себя от того, что его кто-то энергично лизал. «Малыши нашлись!» — первым делом подумал он и распахнул глаза. Но это были не маленькие беленькие щенки кадехо, а совсем наоборот. Лизуном оказался здоровенный черный кот.

— Уйди, — буркнул Яннис и, откатившись в сторону, сел. — Сначала яйца, понимаешь, полирует, а потом тем же языком мне морду.

— Грязные инсинуации, — муркнул кот. — Я до яиц не достаю. Видишь?

Жиробас — а это, вне всяких сомнений, был именно он — изогнулся и в очередной раз продемонстрировал Яннису свою полную беспомощность в таком важном для любого уважающего себя кота деле, как половая гигиена. Яннис неприязненно проследил за его копошением, а потом решил осмотреться вокруг. Дааа… Мог и не трудиться. Ничего здесь не изменилось. Та же вселенская пустота, рассеянный свет, льющийся непонятно откуда, и та же глухая ватная тишина.

— Я что, снова помер?

— Нет, — жиробас уселся, растопырив задние лапки по сторонам от распиравшего их брюха. — Ты в отключке. Ну и чтобы ты не скучал, пока твое тельце таскают туда-сюда, как тюфяк, я решил позвать тебя на рюмочку молочка.

— Спасибо, — вежливо ответил Яннис.

— А да не за что. У меня теперь этого самого молока — хоть жопой пей.

— Повезло, — откликнулся Яннис.

Жиробас помолчал, потом встал с кряхтеньем и подошел поближе:

— Эй, ты чего такой смурной-то? Подумаешь, очередные убивцы*. Привыкнуть уж должен был.

— Я и привык.

— Эй! — жиробас придвинулся еще ближе и начал с урчанием тереться Яннису о согнутые в коленях ноги. — Не вешай нос.

— Угу, — вяло откликнулся тот.

— Ну чего ты?

Кот настойчиво пихался лобастой башкой под руку, и Яннис почти автоматически принялся чесать его за ушами, одновременно начав самокопание:

— Понимаешь, я с чего-то вдруг решил, что все теперь у меня под контролем. Все самое плохое позади. Расслабился, а оно — вон как.

— Врешь, — муркнул жиробас, заурчал еще громче и завалился на бок, подставляя брюшко. Яннис почесал и его. — Ты из-за Эйсона. Боишься, что это он тебя подставил с кольцом-то? Не глупи. Он бы так никогда не поступил.

— Я не хочу в это верить, но…

— Ну так и не верь. Письмо и все, что в нем написано — всамделишное, а кольцо Титус подменил. То, что от Эйсона, у него в кармашке лежит. Жадный он и трусливый, за это и поплатится. Почеши теперь повыше чуток. Ага. Нет, левее. А то, понимаешь, не достаю.

Яннис почесал, жиробас затарахтел еще энергичнее, что впрочем, совершенно не мешало ему продолжать болтать.

— Хороший ты мужик, майор, — жиробас потянулся, выпустив когти-сабли. — Только недолюбленный. Прям как я раньше. Шел бы ты ко мне, в коты — горя бы не знал.

— Мне в коты нельзя. Мне по авторитетному прогнозу только в мышах — горя не знать. А я в мыши не хочу. Или ты сожрешь, или наступит кто…

— Фи. Я мышей не ем. Это пошло.

— А где эти двое — черт с ангелом?

— Да кто их знает… Шляются где-то.

— Жаль… Может, хоть сказали бы, сколько вся эта канитель продолжаться со мной будет. Наверняка ведь знают — кто, по какой причине, с какой целью и все такое…

— Не скажут, — убежденно сказал жиробас и зевнул. — Им тогда за тобой наблюдать скучно станет.

— А так весело, да?

— Ну не знаю, — ответил жиробас, с трудом вставая. — Одно могу сказать точно — мне скучно с тобой сейчас. Какой-то ты на себя непохожий, брат.

— Сволочь ты неблагодарная! Чесал его, чесал, а он… Не брат я тебе, черная ты морда!

— Но-но! Попрошу без ксенофобии! И вообще, тебе пора. Там вроде движуха какая-то начинается. И без тебя, ты пойми, ну никак! Так что — извини.

Яннис только собрался спросить, что именно жиробас имел в виду, как вдруг почувствовал, что его рядом уже нет, да и пустота вокруг исчезла. По крайней мере, снизу точно. Под грудью и животом он совершенно четко ощущал какую-то жесткую неласковую поверхность. Руки были заведены вперед и крепко зафиксированы так, что подтянуть их к себе оказалось невозможно. Широко расставленные ноги тоже были к чему-то привязаны. Осторожно приоткрыв один глаз, Яннис увидел перед носом плотно пригнанные и отполированные доски. Так. Похоже на обеденный стол, а ноги и руки привязаны как раз к его ножкам. ****ь! В такой позе — самое то насиловать. Для того и приготовили?

В груди похолодело. Да сколько ж можно-то? Сколько еще он будет жить в перманентном состоянии груши для битья или цели для всех заинтересованных членов? Сколько этот долбаный мир еще будет испытывать его на прочность?!

В дверь комнаты энергично постучали — два раза быстро и один раз после паузы. Рядом послышалось шевеление, и Яннис, не желая раньше времени показать, что уже в сознании, замер и снова зажмурился. Кто-то неторопливо прошел мимо, обдав запахом кожи, железа и весьма специфического пота сарима. «Один из солдат», — решил Яннис. Щелкнул замок, скрипнула дверь. Раздались негромкие голоса. Солдат, судя по интонациям, что-то доложил, а после был отправлен восвояси. Вместо него в комнату вошли два других человека. Оба были раздражены и явно продолжали начатый ранее спор. Яннис прислушался и по голосу сразу узнал одного из них — «дорогой дядюшка», чтоб ему пусто было. Голос второго тоже показался знакомым, но как Яннис ни старался, вспомнить, где он его слышал, так и не смог.

— Я это заслужил, — капризно возражал на что-то Титус.

— Чем это? — отвечал неопознанный. — Тем что сидел в замке, пил сладко, жрал вкусно и мальчишек в свое удовольствие портил?

— Да? А кто в самую холодину по твоим делам хрен знает куда таскался? Вокруг кадехо стаями бродят, а я — на другой конец долины за этим треклятым Корисом… А ты — чем заслужил? Да всем! Я уже давно все, что тебе должен, отработал! А ты обещал: после того, как доставлю тебе этого сучонка со всеми пожитками, мы будем в расчете.

— Обещал. Но первым его трахать все равно буду я.

— А я?

— А что ты? Тебе меч, о котором ты так мечтал, мне кошель.

— Чую, опять наебал ты меня. Что в этом мешке такого, что ты на похищение решился?

«Опа! — подумал Яннис. — Это он, что же, про магический мешок Кориса?»

Двое над ним тем временем продолжали препираться.

— Не твоего ума дело! — рычал неопознанный тип. — Тебе меч, Тит, мне мешок с содержимым. Все. Договор был такой. А задницу этой мелкой дряни по очереди оприходуем. Только потом, если он еще живой останется, надо будет его добить. И так столько всего понаворотил — кто бы мне рассказал, что он окажется на это способен, не поверил бы ни за что.

— Я тебе уже сообщал и могу повторить снова, — напирал Титус. — Наблюдая за ним, я пришел к выводу, что это вообще не Яннис Моберг. Ты-то на все со стороны смотрел, а я с ним достаточно пообщался, чтобы…

— Не говори ерунды, Тит! Кто это еще-то может быть? — с издевкой возражал незнакомец.

— Агент королевский. Лазутчик, которого при помощи какой-то магии сделали как две капли воды похожим на нашего сучонка.

— Чушь, — возразил незнакомец, и Яннис почувствовал как чужие руки просунулись ему под живот и принялись расстегивать штаны. — Любую магию я почувствую за версту.

— Что, чуйка уже восстановилась после того обморока, в который ты свалился тогда? — с ответной издевкой мстительно поинтересовался Титус.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Незнакомец ничего не ответил, но его руки, которые возились с завязками теперь уже на подштанниках Янниса, стали действовать как-то более зло и резко. Стараясь отвлечься от их мерзкого шевеления, с которым ничего поделать все равно было нельзя, и задавить в душе поднимающуюся панику, Яннис снова стал размышлять об услышанном. Маг? Обморок? Тот самый маг, который действовал в Несланд Эльце за спиной у Кориса, и, как теперь выясняется, при содействии Титуса? Тогда о каком обмороке речь? Уж не о том ли, который, вполне возможно, наступил, когда Яннис долбанул ментально в ответ на попытку магического воздействия на него в кабинете у дора Халльрода? Был уверен, что бьет по Корису, а на самом деле приложил вот этого самого незнакомца, который откуда-то со стороны и осуществил магическую атаку?

Логично, однако. Ведь еще во время занятий с мэтром Шуппе свое взаимодействие с ним Яннис представлял так: маг, пытаясь повлиять на него, прокладывает что-то вроде рельсов и по ним запускает вагончик внушения. Яннис же с силой толкает его назад, и он с грохотом врывается в мозг атаковавшего, круша все на своем пути. Но всегда, в любом случае, это была именно «одноколейка». Причем сам Яннис выстроить ее не мог. Его «ответ Чемберлену» происходил только вот так — обратным маршрутом, по уже проторенной другим магом колее. Почему именно таким образом? Ответа на этот вопрос не знал ни мэтр Шуппе, ни Марика, ни тем более сам Яннис.

Значит, тогда, в кабинете дора Халльрода, он отфутболил вагончик магического внушения не в башку Корису, а дальше — в мозг незнакомца, который теперь возился у Янниса за спиной, развязывая ему штаны. Этот красноречивый процесс затянулся, потому что распутать шнурки можно было только на ощупь, а узлы Яннис всегда на всякий случай завязывал хитрые.

Отчаянно хотелось сделать хоть что-то, чтобы убрать мерзкое шевеление чужих пальцев под животом, но приходилось изо всех сил сдерживать себя. Пока не стоило давать знать, что он уже все слышит и понимает. Так что теперь оставалось лишь терпеть, стиснув зубы, и сожалеть о том, что не бил тогда по проклятому магу сильнее и не выжег ему мозги до угольков. А теперь шанса, наверно, не будет. Или стоит попытаться расшевелить этого мудака, что ли? Зацепить, разозлить, как-то вынудить его атаковать Янниса еще и ментально. Но тогда надо «приходить в себя». Тем более что последние завязки сдались, и эта сука уже стянула штаны с многострадальной задницы Янниса…

— Ладненький, — с придыханием прокомментировал незнакомец, и его холодные пальцы легли на половинки ягодиц, разводя их. — И хорошенько разъебанный. Видно, дор Несланд все-таки решился исполнить супружеский долг. А то все я, все я за него отдувался.

Яннис от изумления выпучил глаза. В смысле? Отдувался за Эйсона? Но… Но о чем эта гнида вообще трындит?

— Вот именно, — обиженно заворчал дор Титус и подошел поближе, попутно расстегивая штаны и высвобождая из них член. — Ты его уже несколько раз только за последние две недели трахнул, а я вообще ни разу. Мне он все время отказывал. И теперь я понимаю почему. Зачем ему был нужен еще и я, если его только в замке трахали трое?

— А могу я узнать, кто именно? — спросил Яннис, и все замерли — Титус напротив его головы с членом наперевес. Незнакомец сзади — с пальцами только-только пристроенными к анусу Янниса.

— Ты же говорил, что он не очухается до самого конца! — завопил Титус и отпрыгнул в сторону, как олень, наступивший на змею.

Член его мотнулся и обвис поверх бархата штанов.

— Да какая теперь разница-то? Очухался, нет, — заорал в ответ второй. — Все равно его убивать. И вообще, кончай нудить, Тит, и сунь ему член в пасть — меньше шуму будет и больше дела.

— Да, засовывайте, дядюшка, — попросил Яннис и клацнул зубами, вспоминая себя в мышином теле. — Засовывайте, если он вам совсем надоел.

— Сам и засовывай, — по-прежнему истерично и перепугано заголосил Титус, обращаясь явно не к племяннику.

— Тогда найди еще что-нибудь, чтобы его заткнуть по-другому!

— Да, дядюшка, — вновь подхватил Яннис, — найдите что-нибудь поскорее, а то вдруг я возьму и расскажу вам, что на самом деле этот говнюк, что теперь пыхтит сзади, явился ко мне в первую же ночь, думая, что я, выпив сонного зелья, отрубился. Но я, знаете ли, не спал, потому как зелье мне это — что дракону щелбан. Так что когда он попытался меня трахнуть, сам огреб *** в жопу. Как он вертелся! Как коленками по полу стучал! Как скулил! До сих пор вспоминаю.

— Заткни ему пасть! — заорал незнакомец.

Яннис в этот момент дернулся изо всех сил, проверяя крепость веревок и устойчивость стола. Увы! Привязан он был надежно, а стол под ним даже не шелохнулся. «Паскуда!» — подумал Яннис и от полной безысходности продолжил свои недозволенные речи. Он был уверен: стоит ему замолчать, как все тут же и случится. Чужой отвратительный член вопрется в его тело и начнет там орудовать, разрывая ткани и гордость. Сначала один, потом второй… Страшно не было. Было отвратительно и… обидно. До злых слез обидно, что все происходит именно так. И главное — уже, наверно, ничего не изменить.

Но не сдаваться же по такой смешной причине, как безысходность? Картинка со знаменитой лягушкой, чья голова уже была в клюве у цапли, но которая при том продолжала сжимать птице горло, не давая себя проглотить, висела в шкафчике майора Иртеньева в тренировочном центре уже давно. И он эту картинку любил. А теперь сам оказался в роли той самой лягушки. Правда, вместо лап, которыми он мог бы вцепиться в чью-то глотку, у него остался один только болтливый язык. Что бы еще сказать такого, чтобы всем пятки подпалить? Про распечатанный зад незнакомца он уже сообщил. Теперь надо растрепать про планы Титуса.

— Правильно говорят: все мужики сволочи. И вы, дорогой дядюшка, из них — первейшая. Сначала замуж звали, обещали дора Несланда ради такого дела на тот свет отправить и всех, кто в Доме Моберг мешаться будет, тоже, а теперь даже *** мне в рот сунуть жалеете.

— Он все врет! — взвыл Титус. — Ничего такого я не говорил!

— Нет, не вру. Чего мне теперь врать-то? Этот гад на место главы Дома метил. Причем не только Дома Моберг, но и Дома Несланд! Я это сразу понял! Через постель — и в дамки. Все клеился ко мне, за коленки хватал и сексуально ублажить предлагал, сука хитрожопая!

— Ах ты! — звук пощечины согрел душу Янниса, но веревки это тепло, увы, не растопило.

И все же пока эти двое выясняли отношения и обоюдно обвиняли друг друга во всех смертных грехах, его самого, по крайней мере, никто не насиловал. Не самая долгая отсрочка, но все же. Продолжая дергать связанные руки и ноги, чтобы еще хотя бы совсем чуть-чуть ослабить путы, Яннис мечтал лишь об одном: чтобы развязанный им спор перешел в поножовщину. Но мечты эти оказались несбыточными. Вскоре словесная баталия утихла, и после этого сразу два совершенно сухих пальца протиснулись Яннису в зад. Было больно и по-прежнему жестоко обидно. Быть оттраханным, а после зарезанным, как куренок — не та смерть, которой мог бы гордиться солдат. Яннис выл злобно, дергался, не обращая внимание на то, что веревки врезаются ему в запястья, и судорожно соображал. Что делать-то?
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Он потянулся разумом к мечу. Клинок был рядом, в этой же комнате, но так же недостижим, как луна на небе. Потянулся к метру Шуппе, дору Тарону, Эйсону и пресветлому лиру Бьюрефельту. Ко всем, о ком успел вспомнить. Нет, конечно, не для того, чтобы позвать на помощь. Какая уж тут помощь? Просто в слабой надежде, что его услышат и поймут. А значит, будут знать о том, что… О чем, черт побери? О том, что он вот-вот умрет в сто сорок пятый, ****ь, раз? Причем теперь не от пули или яда, а тупо от члена в жопе?!

Как ни странно, в ответ на призыв в его разум тут же ворвались ответные эмоции, которые сильно, до боли, прошили все его существо, заставив выгнуться и закричать. Сзади засмеялись, и уже знакомый сухой и мерзкий стручок пристроился ко входу в тело.

— Сейчас узнаешь, — бормотал этот ****ский пидорас. — Узнаешь. Раскаешься, что посмел…

Голос постепенно стал совсем близким, и Яннис резко откинул голову назад, стремясь попасть по нависшей над ним роже. Попал, но у самого тоже в глазах поплыли звездочки.

— Сучонок! — заорали сзади.

На поясницу стали падать теплые капли, и Яннис с мстительным удовлетворением понял, что то ли разбил паскуде нос, то ли рассек губу. Но и это смогло оттянуть момент неизбежного насилия лишь на пару минут. Руки мерзавца снова вернулись на ягодицы, удерживая их, а член опять начал пристраиваться ко входу.

Яннис, продолжая грязно материться, изо всех сил зажмурил глаза, стиснул внутренние мышцы — все, какие нашел — и задергал тазом, насколько позволяли веревки. Увы, но это было все, что в создавшейся ситуации он мог противопоставить агрессору. Постыдная малость, но тем не менее отвратный стручок незнакомца в очередной раз сбился с прицела и скользнул мимо, больно ткнув Янниса рядом с анусом.

— Держи его! — заорал тот Титусу.

— Позорище, — рявкнул в ответ Яннис, заглушая несмелые повизгивания Титуса, а попутно продолжая свои маневры уклонения. — Привязанного и то трахнуть не получается. Может, уж заканчивай мужика из себя изображать и освободи меня? Я тебе, так и быть, вдую еще разок.

— Держи, я сказал, — выл незнакомец, но Титус, которого Яннис по-прежнему видел только от пояса и вниз, лишь пятился назад, попутно упихивая член обратно в штаны.

— Я на такое не подписывался. Не хочу я его держать, не могу, — стенал «дорогой дядюшка». — Ты обещал, что все будет просто. Что ты отдашь мне долговые расписки и меч, и мы разойдемся, как в море корабли.

— Идиот! Не хочешь, так убирайся отсюда и позови кого-нибудь из солдат. Тряпка!

Титус обиженно затопал прочь. Вновь распахнулась дверь, обдав голый зад Янниса струей почему-то совершенно ледяного воздуха. И вместе с ним в комнату ворвались крики и какие-то ужасные звуки, которые Яннис идентифицировать просто не смог. Кто-то огромный то ли шипел рассерженной кошкой, то ли рычал совсем по-медвежьи. Одновременно раздавались тяжелые прыжки, удары, новые вопли. А кроме них — отвратительные влажные раздирающие звуки и хруст. Словно кто-то отрывал от мягких человеческих тел большие кровавые куски мяса, попутно с легкостью перекусывая кости.

Титус заголосил и вдруг заткнулся, словно ему махом откусили голову. Так и не опознанный Яннисом насильник тоже заорал, и его гадостный член наконец-то убрался. Сам Яннис как мог вывернул голову в тщетной попытке увидеть, что же происходит, но так ничего и не рассмотрел, потому что ровно в этот момент кто-то свалился прямо на него и забился в предсмертных судорогах — дрыгая ногами, хрипя и скребя ногтями по гладкой столешнице.

Сказать, что Яннис испугался — значило не сказать ничего. Если раньше он был непосредственным участником триллера эротического, то теперь где-то там, за его беззащитным, выставленным на всеобщее обозрение задом происходил натуральный ужастик. Что-то вроде «Техасской резни бензопилой» пополам с «Парком Юрского периода». Кто-то всех увлеченно жрал, заливая окрестности литрами крови, а Яннис в ответ по-прежнему мог только жопой вилять и испуганно материться.
Наконец все стихло. И в этой тишине раздались шаги — мягкие и в то же время тяжелые. Так мог бы идти большой зверь, чьи подушечки лап немного скользили по гладкому полу, расходясь в стороны под весом крупного тела — шшш, шшш, шшш. Тварь подошла так близко, что замерший Яннис почувствовал ее влажное дыхание на трусливо поджавшемся заду, а потом лизнула его прямо в самую сердцевинку — длинно и щекотно. Так, словно пробовала — хорошо ли поперчено блюдо или надо добавить специй перед тем, как начать есть. Яннис замер, боясь шевельнуться. Дыхание зверя сместилось ниже. Мгновение, и острые зубы вцепились Яннису, кажется, прямо в щиколотку. И вот тут-то он не выдержал и заорал, срывая голос.
Глава 31
27 января 2016 г., 12:56
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Как он от страха не обделался, Яннис так и не понял. Спасением стал бы даже постыдный дамский обморок, но спасительная чернота на него тоже так и не снизошла, и он по-прежнему прекрасно чувствовал, как громадный зверь увлеченно обгладывает ему ногу. Словно собака, блин, косточку.

Хотя… Перестав орать для того, чтобы набрать новую порцию воздуха, Яннис вдруг понял: ему почему-то не больно. Ну то есть больно, но совсем немного. Не так, как если бы тварь и правда отгрызала конечность. На самом же деле выходило, что она просто иногда неловко прикусывала его, когда здоровенные челюсти промахивались… Ну да! Промахивались мимо веревок!

Это что же? Его просто… освобождают? Но кто, черт побери? Яннис задергался, стремясь скинуть с себя труп, который так и лежал у него на спине. Существо бросило грызть веревки, сместилось вправо, и тело убитого тут же отлетело в сторону, отвратно шмякнувшись о стену комнаты. Яннис вздернул голову и во все глаза уставился на зверя, который вот только что, пару минут назад расправился с шестью вооруженными солдатами из эскорта дора Титуса, а заодно, похоже, и с ним самим.

Он… впечатлял. Огромная башка. Пасть такого размера, что впору в цирке выступать — голова человека поместилась бы в ней с легкостью. А в пасти зубы — как гвозди сотого калибра. Острые, частые и… бляяя… у основания испачканные в крови. А кроме этого внушительного набора еще и клыки, изогнутые кривыми восточными саблями. Глаза как у кошки или змеи — с вертикальными зрачками. А вот уши вполне собачьи. И при этом грива, похожая на львиную, но состоящая из крупных чешуек, которые сейчас были встопорщены, как у встревоженного ежа.

Остальное тело — мощное, мускулистое и гибкое — тоже было покрыто плотной перламутрово-переливчатой чешуей. На спине и внешней части лап более крупной, на животе мелкой. Таким же — чешуйчатым — был и длинный змееобразный хвост. Довольно толстый у основания, он сужался к концу, оканчиваясь чем-то вроде пики или жала. Такие же острые и опасные когти-жала были у существа и на ногах — там, где у собак располагается рудиментарный палец. Сами же лапы — тяжелые и большие — тоже были вполне собачьими. Крупные и острые когти внутрь подушечек, как у котов, не убирались.

Существо, по-прежнему пугавшее до дрожи, сделало шаг вперед и разинуло пасть. Яннис зажмурился, прощаясь с жизнью, но вдруг почувствовал, что его опять… лижут. На этот раз в лицо, в нос, в губы, в уши — всюду, куда дотягивался здоровенный мокрый язык. Изо рта зверя пахло кровью и почему-то холодом и снегом. Словно он перед тем, как пойти рвать на клочки стражу Титуса, жевал «Орбит-морозная свежесть». Господи, что ж происходит-то? Что это за новая напасть ему на голову и на беспомощно выставленный зад свалилась?

Яннис в отчаянии вновь дернул веревку, которая удерживала его руки, и она внезапно подалась. Похоже, существо ее все-таки перегрызло. С кряхтением, опираясь на все еще связанные вместе руки, Яннис выпрямился и огляделся. У стены тряпичной куклой валялся труп солдата — того самого, что недавно отправился в полет, когда зверь почему-то решил избавить Янниса от малоприятного груза. Кровь из разорванного горла убитого уже пропитала краeшек ковра. Больше в комнате никого не было. Только все еще «стреноженный» Яннис и чешуйчатая тварь, теперь присевшая на зад и склонившая голову набок. Ее невероятные глаза по-прежнему преданно ели Янниса, словно тот был сладкой булочкой. Или, вернее, сочным бифштексом.

Не отводя взгляда от нее, Яннис вцепился зубами в веревку, которая обматывала запястья. Дело шло медленно — дергаясь под долбанным магом, он изрядно затянул узлы. «Меч бы!» — подумал Яннис и скосил глаза на стул, на котором лежал его ремень с пристегнутыми к нему ножнами. Зверь легко поднялся и неторопливо прошел мимо Янниса — шшш, шшш, шшш — а потом ухватил зубами меч, подтащил его к столу и осторожно положил на него. Яннис, мягко говоря, офигел. Это существо, что же, не только помогло ему отвязаться, но и понимает его мысли и готово помогать? Но почему?

Вопрос был, конечно, интересным, но поискать на него ответ можно было и как-нибудь позднее. Яннис повернул ножны рукоятью меча к себе, повозившись, вытянул клинок и, несколько раз порезавшись и изрядно поматерившись, все же расправился с долбаными веревками на руках, а потом и с теми, что зверь не догрыз у него на ногах. Освободившись, Яннис первым делом с облегчением вернул на место белье и штаны. А потом, прихватив с собой обнаженный клинок, двинулся из комнаты прочь. Из нее вели две двери, но одна была закрыта, и Яннис не видел, чтобы ей пользовались. А вот та, через которую сначала вошли его несостоявшиеся «любовнички», а после проник зверь, была приоткрыта, и за ней слышалось какое-то движение. Так что Яннис решил сначала глянуть, что происходит там. Зверь промчался мимо, плечом распахнув створку так, что она со всей силы долбанулась о стену. Тут же послышалась новая порция порыкиваний и возни в сопровождении полных ужаса криков.

Яннис притормозил, вздохнул, прогоняя накативший страх и тошноту, покрепче сжал в ладони рукоятку меча и все-таки шагнул за порог. Если раньше выражение «кровавая баня» было для него лишь неким абстрактным литературным образом, то теперь он мог бы сказать: «А! Вот оно как на самом деле выглядит!» Мог, но не рискнул разжать зубы, боясь, что даже его крепкий желудок все-таки не выдержит, и он сблюет.

Пол и стены были все в красных брызгах и извилистых потеках того же цвета. С люстры, собранной из острых оленьих рогов, вниз свисало что-то отвратительно похожее на кишки. И везде валялись какие-то клочья и ошметки. Когда же Яннис все-таки решился двинуться дальше, ковер, постеленный и здесь, вязко захлюпал под ногами.

— Что у нас зимой и летом — одним цветом? — громко сам себя спросил Яннис и тут же ответил: — Кровища-а-а!

Зверя в комнате не было. Но уже знакомые звуки — шипение и рык — неслись из раскрытой двери, которая вела куда-то дальше. Яннис прочавкал по ковру и выглянул. Это был коридор, который заканчивался дверью на улицу. Она была распахнута настежь, и из нее несло лютым холодом. Но Яннис на это не обратил никакого внимания, потому как застыл на пороге совсем по другой причине — их было двое! Два совершенно одинаковых громадных зверя — перламутрово-белых, хвостатых и чешуйчатых — синхронным движением обернулись к нему, а потом уселись на задницы и закрутили хвостами, радостно разинув пасти, из которых тут же свесились длинные раздвоенные на конце языки.

Это, наверно, было бы мило в исполнении двух маленьких домашних собачек. Но в пастях размером с доменную печь иглами торчали впечатляющие зубы, а хвосты оказались такими мощными, что просто снесли все, до чего дотянулись — грохнулся стул, отлетели в сторону вещи, сложенные у стены, и тоскливо взвыл какой-то человек, которого, похоже, поймала и все это время удерживала вторая животина.

«Кто это, интересно, там?» — заторможенно подумал Яннис и в изумлении увидел, как твари подхватились на мощные лапы и расступились, открывая ему обзор.

Тип в углу был весь в крови, но вполне живой, судя по тому, что мог издавать столь громкие и отчаянные звуки. Но Яннису куда интереснее показалось другое.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


«Вы, что же, действительно понимаете, о чем я думаю?» — мысленно спросил он, обращаясь к существам.

Те вновь завиляли хвостами так, что мужик на полу начал прикрываться руками и еще сильнее завывать и вжиматься в угол.

«Но… кто вы?»

Звери заволновались, даже заскулили, что в их исполнении прозвучало бесконечно странно, а после на Янниса обрушилась волна образов и эмоций. Поток был таким мощным, что он схватился за голову и рухнул на колени. Казалось, что башка сейчас просто взорвется, разлетится кусками и брызгами, как подгнившая тыква, которую уронили на пол.

«Стоп, тише!» — взмолился Яннис, раскачиваясь из стороны в сторону. И в ту же секунду все прекратилось. Словно кто-то в непогоду, войдя в дом, захлопнул хорошо пригнанную дверь, и дождь со штормовым ветром сразу остались за ней, отрезанные этой крепкой преградой.

Яннис приоткрыл один глаз. Звери опять уселись на задницы, синхронно склонив гривастые головы набок, и тревожно смотрели на него. И тут Яннис вдруг все понял. Причем помогли ему в этом даже не образы, что вихрем пронеслись через его измученный мозг, раня его и разрушая своей мощью. Нет. Вот именно это знакомое, милое сердцу движение — две головы, одновременно склоненные вправо, сказали ему все.

— Чертик? Ангела? Но как?..

Договорить он не успел. Кадехо, которых теперь смешно было называть щенками и уж тем более маленькими, со слоновьим топотом кинулись к нему и, повалив, принялись отчаянно вылизывать. Смеясь и отпихивая их морды от себя, Яннис попытался хоть что-то осознать. Из того месива, которое только что поступило ему в мозг, едва его не взорвав, а вернее из тех смазанных клочков, которые он сумел воспринять, Яннис понял, что Чертик и Ангела действительно проследили путь слуги до его господина. А потом их обоих прочь из замка. А вот что произошло со щенками потом, Яннис так до конца и не «вкурил».

Они попали в беду — это было очевидно. Был страх и мучительная боль, пропало зрение и слух, тело словно выворачивало наизнанку… И при этом жестоко хотелось есть. И они ели… Да что там — жрали, скуля от наслаждения. Жрали все, что только удавалось поймать и убить. Сейчас щенки были сытыми. Это Яннис чувствовал совершенно точно, даже несмотря на новую прочную стену, которая отсекла его от них. Думать о том, что именно послужило им пищей на этот раз, категорически не хотелось. Яннис и не стал, предпочтя этому возможность строить предположения о том, как два маленьких шерстяных комка превратились в двух чешуйчатых монстров.

Вспомнился «дорогой дядюшка» Титус и его слова о магической перестройке, через которую должны пройти кадехо, чтобы обрести свою истинную форму. Что ж, глядя на них, логично было предположить, что именно это с Чертиком и Ангелой и произошло. В результате они в считанные часы выросли в несколько раз. Естественно, что им хотелось есть! Чему ж удивляться-то? Магия — магией, а закон сохранения массы никто ведь не отменял.

— И чего мне теперь с вами делать? — спросил Яннис и почесал кадехо за ушами и под нижней челюстью.

Чешуйки на голове были жесткими настолько, что Яннис чуть не порезался. А вот более мелкие, которые обнаружились ближе к шее, оказались на ощупь куда приятнее. Но самое главное, и те, и другие были теплыми, живыми. «Хорошие мои! — подумал Яннис счастливо. — Нашлись!» Кадехо заскулили, закрутились и вновь сунулись лизать Янниса в лицо.

— Кыш, стойте, остался еще один вопрос: почему я с вами связаться никак не мог?

Черт и Ангела подняли морды и уставились на Янниса своими невероятными глазами. На мгновение снова приоткрылась бездна их ментального мира — словно ураганный порыв ветра, ворвавшийся в форточку, и Яннис кивнул, соглашаясь:

— Да. Кажется, понял. Если бы вы не закрывались от меня постоянно, я бы уже давно свихнулся. Вы еще не умеете контролировать свою силу. А я, похоже, не готов ее через себя пропустить без потерь, — Яннис вздохнул и, кряхтя, поднялся на ноги. — Но это не беда. Будем учиться. Так ведь?

Кадехо тоже вскочили и запрыгали вокруг с тяжеловесной грацией.

— Тихо! — приструнил их Яннис, опасаясь, что на радостях его сейчас снова свалят, а после просто затопчут.

Взгляд его скользнул вдоль коридора и остановился на том самом месте, где еще совсем недавно жался от страха какой-то тип. Теперь там было пусто. Яннис усмехнулся и скомандовал: «Взять!» Понятно, что далеко убежать этот гондон не сумел, и через пять минут Яннис уже смог рассмотреть, кого именно кадехо оставили в живых. Злобно, по-кошачьи или, скорее, по-змеиному шипя ему в спину, они быстро пригнали пленника назад.

— Дорогой дядя! — всплеснув руками, воскликнул Яннис и осклабился. — Какая встреча!

— Ы-ы-ы-ы! — завыл Титус и снова попытался сбежать.

Был он явно не в себе, смотрел дико, а из уголка рта у него тонкой струйкой сбегала слюна. «****ец котенку!» — подумал Яннис с некоторым сожалением — стало очевидно, что допрос с пристрастием устроить не выйдет. А жаль.

Ухватив шарахнувшегося дядюшку за шиворот, Яннис подволок его поближе и занялся обыском. Во внутреннем кармане плотной куртки или камзола — в этих тонкостях пока разобраться так и не удалось — обнаружились какие-то бумаги. Яннис переложил их в карман своих штанов. Во вместительном кошеле на поясе были деньги и… кольцо. Яннис вынул его, осмотрел и сразу понял — оно. Именно так и должно было выглядеть кольцо Несландов. Кольцо, которое Эйсон выбрал, чтобы Яннис носил его в качестве обручального. Оно было с одной стороны филигранно изящным, а с другой — очень мужским. Крупный плоский камень, украшавший навершие, был прорезан витиеватой буквой «Н».

Яннис еще немного полюбовался им и… тоже сунул в карман. Об этом еще следовало подумать. Эйфория, в которую он впал, прочтя письмо горе-супруга, после всего пережитого как-то спала. И радость от того, что Эйсон все-таки решился сказать что-то более или менее приветливое и теплое, несколько омрачилась простым осознанием того, что, надев это кольцо, Яннис тем самым признает свое подчиненное положение и унижающий его мужское самолюбие статус младшего. Хотя…

Яннис тряхнул головой. Нет. Думать обо всех этих тонких материях он совершенно точно будет потом. Дорогой дядюшка дергался и скулил, а потом описался — Яннис понял это по донесшемуся до него резкому запаху.

— Сука! И что мне теперь с тобой делать?

— Ы-ы-ы-ы-ы, — выл Титус и дико косился на двух кадехо у себя за спиной.

«Придется тащить с собой, — понял Яннис и вздохнул. — Может, мэтр Шуппе или Марика смогут вернуть ему разум? И тогда сведения в башке у дорогого родственничка станут доступны… Но как это сделать? Карету придется бросить. „Рулить“ ей самостоятельно не удастся, а больше править ей некому — возничих или тоже… гм… сожрали, или они разбежались от страха».

Затащив дядюшку в дом и привязав его для надежности к стулу, Яннис пошел обратно в комнату, где его чуть не оприходовали на двоих. Веревки на ножках стола заставили передернуться. А резко накатившее воспоминание — чужие пальцы, орудующие в заднице — и вовсе пробрало до печенок. Теперь это все забудется нескоро… Брр. А ведь он себя еще ел поедом, за то, что тогда, у себя в комнате в Несланд Эльце, изнасиловал незваного гостя! Знал бы, что все так повернется — заебал бы до смерти. Паскуда!
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Яннис убрал меч в ножны, а после уже привычным жестом запахнул ремень на талии… И только тогда понял, что на нем чего-то не хватает. Причем чего-то более чем важного. Магический мешок! На ремне остались лишь полоски кожи, при помощи которых он к нему и крепился. Сам же кошель, как его называл неизвестный маг, исчез… Яннис осмотрелся. Нету. Тогда он кинулся в соседнюю комнату, одновременно давая установку кадехо искать вполне конкретный предмет. Но и среди обгрызенных костей, в которые превратились солдаты дора Титуса, ничего хотя бы отдаленно похожего на магический мешок Кориса не нашлось.

И что это могло значить? Самые скверные предположения закрутились у Янниса там, где обычно обреталась его знаменитая интуиция. Сам собой мешок из дома уйти не мог. Значит, его кто-то унес. Кто? Кто-то, кому неизвестный маг отдал его еще до того, как пошел насиловать Янниса? Но тогда он, скорее всего, просто спокойно снял бы его с ремня, а не стал резать ремешки крепления. Вторая версия была куда как неприятнее: маг отрубил кошель от крепления второпях, в тот самый миг, когда в дом ворвались кадехо. Когда убегал от них сам… Меч дора Тарона оставил, не пожелав связываться с непростой магической вещью, привязанной к конкретному человеку, да еще и слишком узнаваемой, а вот кошель… Кошель, сука, унес.

«Ищем мага!» — велел Яннис и передал Черту и Ангеле картинку — он сам, привязанный к столу и некто у него за спиной. Кадехо закрутили головами и заскулили непонимающе и растерянно. Яннис поманил их к тому месту, где достаточно долго простоял этот мерзавец — к торцу стола, к которому был привязан, и велел взять след, чтобы искать по запаху.

Черт и Ангела принюхались вполне по-собачьи и даже побежали по комнате к неприметной двери в углу — той самой, про которую Яннис необдуманно решил, что обследует расположенное за ней потом… Вот только, выскочив на открытую террасу, куда она и вела, оба кадехо вдруг начали чихать, тереть лапами носы, а после заскулили потерянно. Яннис присмотрелся — терраса и ступени были сбрызнуты какой-то жидкостью. Присев на корточки, он мазнул по ней — маслянистая. И запах мерзкий. Как видно, как раз такой, чтобы отбить нюх канисам. Но и на кадехо эта пакость подействовала вполне эффективно. Вот дрянь запасливая! Даже такой вариант предусмотрел. И ведь опять не магия в чистом виде, а именно зелье! Какой-то он, что ли, спец именно по зельеварению? Вечно недомытый профессор Снегг, твою мать!

Яннис выругался и поднялся на ноги. С террасы ступени убегали через неширокий двор в лес. Снег на открытом пространстве еще хранил несколько глубоких следов, но они упирались в пятачок, истоптанный копытами… Яннис двинулся по ним вокруг дома. Следы предсказуемо довели его до сарая, в котором испуганно покрикивали те саримы, что привезли Титуса со всей честной компанией сюда, в этот самый домишко, возле которого Яннис теперь и бродил. Пересчитав четвероногий транспорт, он понял, что здесь действительно только те звери, которые были в составе группы Титуса: шесть животин, на которых верхом ехали солдаты, и четыре, тащившие карету. Но ведь чертов маг не на метле сюда прилетел!

Яннис вздохнул: все было ясно — на чем эта паскуда добралась, на том и выбралась. И, судя по тому, что сарима ему подогнали прямо, считай, к крыльцу, был он не один. Тот самый проклятый слуга? Ловкая тварь… Что и говорить… Ловкая и умная. Сразу сообразил, что дело пахнет керосином, оседлал саримов и свалил, вовремя прихватив и своего сильно охочего до Яннисовой задницы господина…

Тоже седлать сарима и преследовать эту парочку? Но куда тогда девать дядюшку, который теперь — овощ, у которого точно не спросишь, что ж за хмырь его в ежовых рукавицах долгов держал? Да и кадехо по следу идти теперь не смогут — зелье не пустит. Вот ведь зараза какая!

Яннис вернулся в дом и занялся планомерным обыском. Быть может, если удастся выяснить, кому он принадлежит, что-то станет яснее и с фигурой мага, к которому счет у Янниса уже стал неподъемно большим? Но дом, просто, но добротно обставленный и явно не заброшенный, хранил полную анонимность. Ни портретов на стенах, ни личных писем в ящике стола, ни чеков из ближайшего гастронома, ни счетов из прачечной, ебись оно, провались. Яннис попытался задействовать свой дар и через вещи поискать хозяина, но был вынужден с отвращением бросить это занятие, потому как магический поиск завел его прямиком в ту самую комнату, где лежали ошметки тел солдат дора Титуса, а с люстры свисали кишки. Вполне возможно, что они и принадлежали как раз владельцу дома.

Вдруг накатила усталость. Резко захотелось бросить все к ****ям, отмыть эту теперь ничейную хибару и остаться в ней. Одному в компании надежных и любящих кадехо. Никуда не ездить, ни с кем не общаться… Спать, есть, ходить на охоту, учиться общаться с Чертиком и Ангелой и как страшный сон забыть все, что происходило в последние месяцы. Незваная любовь к Эйсону со временем пройдет, зато сам Яннис обретет наконец-то душевное равновесие… Но потом пришли мысли о Луте и Альфе, о капитане Фьорнфельте и Агнессе... И о затаившихся за перевалом врагах, которые вынашивают какие-то свои наверняка жестокие планы. Оставить жителей Несланд Эльца наедине с их возможной судьбой? Устраниться? Яннис скривился, жестко сказал себе: «Соберись, тряпка!», еще раз посмотрел на кишки, на чью-то полуобглоданную руку, плюнул и пошел седлать саримов. Ловить здесь больше было нечего.

Титуса к седлу пришлось привязать, предварительно закатав его в тот ковер, который меньше всего оказался испачкан кровью. Иначе ничего не получалось, потому как благородный дор норовил начать кусаться, как дикий сарим, вопил и брыкался. Яннис чуть не родил, пока затаскивал его наверх. Одно было хорошо — внутренний радар подсказывал, что, хоть они и отклонились от пути в Академию, до Фраганара все равно оставалось недалеко — где-то полдня небыстрой езды.

Яннис собрал в дорогу трех саримов — для себя, для Титуса и под поклажу, которую было удобнее приторочить, как и безумного дядюшку, именно к седлу. Из-за последних передряг совершенно не хотелось бросать свое и без того небогатое добро — новую одежду, форму Академии, тетрадки с записями… Посмотрев на них, Яннис усмехнулся: неужели он был так наивен, что планировал во время каникул повторить пройденный материал?

Обыскав карету, он нашел еще и приличный мешочек с золотом, припрятанный на самом дне, и, что важнее, картину, о которой в своем письме говорил Эйсон. Она была хорошо упакована, и разворачивать ее Яннис не стал, хотя взглянуть на подарок горе-супруга было любопытно до чертиков. «Как только доберусь», — дал он себе зарок и пришпорил «коняшку». Следом потянулся весь его небольшой караван — саримы с поклажей и с дядюшкой Титусом. Замыкали процессию белые кадехо. Яннис поначалу дивился: как это верховые звери их не боятся, а потом вдруг понял, что он идиот. Чертик с Ангелой ведь могли внушить саримам все, что угодно. Вплоть до полного доверия и даже любви к себе.

Но одно дело — саримы, и совсем другое — стража на воротах. А что как солдаты начнут стрелять в Чертика и Ангелу, не разобравшись? Яннис решил, что надо подгадать так, чтобы въехать в город ночью. В темноте кадехо примут за каких-нибудь ослов или пони, а уж в воротах Академии, когда стражники осознают свою ошибку, можно будет начать размахивать королевским кольцом, которое чудом сохранилось у Янниса на шее, никем не замеченное. Должен же подарок пресветлого лира наконец-то пригодиться!
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Дорогой особо никто ему не попался, городки и деревни Яннис предусмотрительно объехал стороной. Темноты пришлось ждать в ближайшем лесочке. Однако все прошло на удивление тихо и мирно. Редкие прохожие на городских улицах вели себя так, словно каждый день на пути домой встречали парочку подрощенных кадехо. А стража в воротах и вовсе на Янниса не взглянула. При этом Чертик и Ангела вид имели совершенно невинный, но Яннис был уверен — без них тут дело не обошлось. Как и в случае с саримами. Значить это могло лишь то, что Яннис понял и раньше, на себе. А именно: ментальная сила белых кадехо не шла ни в какое сравнение с даром внушения кадехо черных. Черт и Ангела были несопоставимо сильнее и пользовались этим без зазрения совести, убедив всех: нет ничего удивительного в том, что студент вернулся с каникул, имея в багаже завернутого в ковер мужика, периодически оравшего что-то невнятное, и двух милых зверюшек, которые, как считалось, вымерли пару тысяч лет назад…
Яннис пожал плечами и улыбнулся: ну вот и славно!
Глава 32
31 января 2016 г., 19:45
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Джонас с каникул еще не вернулся, и Яннис спокойно устроился в их комнате со всей своей странноватой компанией — с безумным дядюшкой и двумя кадехо. Дядюшку, правда, пришлось запереть от греха в платяном шкафу. Он был пока что пуст, и Титусу, похоже, сразу понравился. Он забился в дальний угол и примолк. Яннис вздохнул с облегчением и тоже начал готовиться ко сну. Сходил в купальни — смыть с себя чужие жадные прикосновения хотелось нестерпимо. Потом переоделся в домашнее, прихватил с собой тщательно завернутую в плотную местную «бумагу» картину Эйсона — действительно совсем небольшую, где-то двадцать на тридцать сантиметров — и забрался под одеяло.

Кадехо заскулили и попытались запрыгнуть к нему. Кровать затрещала, здоровенная лапа наступила Яннису на самое ценное, он взвыл и прогнал дуралеев на пол. Те некоторое время возмущенно шипели друг на друга, разевая утыканные зубами пасти, но потом поделили пространство рядом с кроватью, улеглись, повздыхали умиротворенно и наконец-то затихли.

Яннис тоже повздыхал — облегченно — и принялся развязывать многочисленные узлы на упаковке картины. Когда изображение наконец-то открылось, он почувствовал, что его губы сами собой расползаются в улыбке. Как и писал Эйсон, на полотне был Альф — непривычно чистый и аккуратно причесанный, торжественная Лута, в нарядном платье похожая на маленькую принцессу, и сам Эйсон. Себя пресветлый дор Несланд изобразил сидящим на стуле. Альф устроился у него на одном колене, а Лута стояла рядом с другой стороны.

Яннис аккуратно, кончиком пальца погладил лица детей, а потом перевел взгляд на горе-супруга. На мгновение показалось, что тот имеет несколько виноватый вид, но потом стало ясно, что Яннис лишь увидел то, что подспудно хотел. Нет, Эйсон просто нарисовал себя таким, какой есть. И даже взгляд своих невозможных, по-детски наивных глаз на автопортрете передал совершенно точно. Яннис тронул его улыбку, а потом руку с длинными и изящными, но сильными пальцами, которые, как помнилось, могли и сжимать до боли, и вдруг становиться нежными и трепетными. Безымянный украшало кольцо. Прорисовано оно было схематично — художник явно больше внимания уделил лицам — но все же заставило Янниса призадуматься.

Потянувшись к одежде, сваленной кучей на стуле, Яннис нащупал куртку. В кошель, снятый с пояса дядюшки взамен утраченного магического, он сразу сложил бумаги, найденные у Титуса. А вот письмо, которое он получил от Эйсона, и подаренное им кольцо наученный горьким опытом Яннис спрятал во внутренний карман. Вытащив эту фамильную драгоценность семейства Несландов, он покрутил ее в пальцах. Надеть? От понимания, что перстень будет говорить о нем окружающим, по-прежнему было не по себе. Этакий громкий каминг-аут. Что-то вроде радужных шортов в день ВДВ. Тут же вспомнился стишок:

«В бюстгальтере, в радужных шортах,
С табличкой „Глядите, я гей!“
Я вышел из зоны комфорта,
И тут же поймал ****юлей».

Яннис захрюкал в кулак и убрал колечко обратно в карман. Потом, с непривычной и оттого особо странной нежностью поглядывая на портрет, который удобно устроился у него на животе, облокотившись на согнутые в коленях ноги, перечел письмо от Эйсона.

«Ян, супруг мой». «Я рад, что это был именно ты». «Не стоило тебя отпускать в эту твою Академию. Но я обещал». «Возвращайся. Я буду тебя ждать». «Я думаю о тебе так много, как не думал ни об одном другом мужчине».

Все это было… приятно. Яннис улыбнулся, убрал письмо Эйсона и, подтянув к себе кошель, вытащил бумаги, найденные у Титуса. Тут был экземпляр брачного контракта, подписанный «дорогим дядюшкой» вместо «дорогого племянника». Пробежавшись по тексту, Яннис только поморщился. Младший муж… Обязуется быть верным, безотказно исполнять супружеские обязанности и во всем слушаться старшего супруга… Но интересней всего оказался пункт, согласно которому все имущество Янниса после заключения брака переходило во владение дора Несланда. Ниже шел списочек: деньги (смехотворно мало — столько Яннис в своем сыскном агентстве зарабатывал за месяц), какие-то фамильные драгоценности (три штуки) и некоторое количество домашнего скота, включая кур, коз и трех саримов (где все это, кстати?). И больше ничего. Словно не наследника благородного Дома, а сына зажиточного крестьянина замуж выдавали.

Интересненько. А кому в таком случае переходит замок и вообще весь лен семейства Моберг? И еще пара вопросцев: такие условия вступления Янниса в брак с дором Несландом были оговорены с самого начала или оказались внесены в контракт дором Халльродом и дором Титусом уже позднее? И что по этому поводу думает нынешний управитель лена Моберг — теперь уже бывший опекун Янниса благородный дор Дитрих Моберг? Довольно потирает лапки или даже не подозревает обо всем этом? У кого бы узнать?

Яннис недружелюбно глянул на шкаф, в котором шуршал и скребся дядюшка Титус, но, к сожалению, узнать что-то у него не представлялось возможным. У кого еще? У самого дора Моберга? Или у этого второго, который на пару с ним травил Янниса? Как его? Благородный дор Рууз? Да. Точно. Эти двое наверняка знают. Вот только попадаться им на глаза раньше времени точно ни к чему — они-то сразу поймут, что «понедельничный» юный дор уж как-то слишком сильно отличается от «пятничного». Вздохнув, Яннис вернулся к чтению.

Помимо брачного контракта среди бумаг дядюшки обнаружилось письмо от какого-то незнакомого типа, полное скабрезных намеков и прочих интимных пошлостей. Все остальное оказалось долговыми расписками. Одежда, украшения, новые сапоги… Яннис с отвращением смял их в кулаке. Мерзко и больно было знать, что именно в такую цену — в цену сапог, финтифлюшек и модной куртки дядя оценил жизнь своего племянника. И продал его проклятому магу, словно молочного поросенка.

Яннис еще более хмуро взглянул на шкаф, от которого, как ему казалось, отчетливо смердело… Стоп! Запах… ****ь колотить! Запах был отнюдь не следствием эмоциональной реакции на мерзопакостного типа в шкафу, а отвратной реальностью. Яннис торопливо выбрался из кровати, чуть не наступив на мирно дремавших кадехо, и распахнул створку. Точно. Этот гад мало того, что насрал, так после все это размазал по стенкам.

Отмывая чужое дерьмо и матерясь по-черному, Яннис понял, что вопрос с родственничком надо как-то решать. Проще всего было скормить его кадехо. Тем более что Чертик и Ангела и так уже посматривали на Титуса с вполне себе гастрономическим интересом. Кстати, еще одна проблема — как обеспечить едой этих двоих живоглотов? Если проблемой всерьез не озаботиться, то количество студентов Академии начнет постепенно сокращаться… Так что действовать следовало решительно.

Утром невыспавшийся и злой Яннис отправился на поиски пресветлого дора Тарона. Слегка подванивавшего дядюшку, который теперь не орал, но зато начал глупо хихикать, Яннис гнал пред собой. Процессию замыкали кадехо. На этот раз их появление не прошло незамеченным. Встреченные в коридорах общаги курсанты с воплями кидались кто куда, а дежурный, стоявший в карауле в центре плаца, поразительно ловко залез на флагшток и смотрел оттуда, выпучив глаза так, словно был не человеком, а лемуром.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Начальник Академии предсказуемо обнаружился у себя в кабинете и очень быстро встал, когда Яннис, получив разрешение входить, пропустил вперед себя всю свою шайку-лейку.

— У меня проблема, пресветлый дор, — понуро сообщил Яннис и отпихнул от себя дядюшку, который норовил начать лизать ему ухо.

— Вижу, — ответил Тарон, переступив с ноги на ногу. — Причем, судя по всему, не одна.

— Они не нападут, — заверил Яннис и мысленно приказал кадехо лечь в уголочке, чтобы лишний раз не нервировать хозяина кабинета.

— Гм… Постараюсь поверить. Тогда, может, присядете и расскажете обо всем, Яннис?

Яннис плюхнулся на стул, Тарон, глянув на кадехо, мирно устроившихся на полу, тоже осторожно опустился обратно в свое кресло. Дядюшка опять идиотски захихикал и пополз к нему под стол. Тарон попытался его выпихнуть, не преуспел, покачал головой и вновь перевел взгляд на Янниса.

— Вы скверно выглядите, курсант. Настолько, что я даже боюсь спрашивать, чем все это вызвано, — Тарон единым жестом обвел и самого Янниса, и залегших в углу кадехо, и шебуршавшегося под столом Титуса.

Яннис сопнул носом, нахохлился и принялся рассказывать. События подверглись жестокой цензуре, но все равно пересказ всего, что произошло за время каникул, занял немало времени.

— Та-а-а-ак… — протянул Тарон, дослушав, и привычно забарабанил по столешнице пальцами единственной руки. — Та-а-а-ак… Давайте уточним, все ли я правильно понял. По дороге в Несланд Эльц ваш дядя предлагал вам брак, но вы отказались.

Яннис кивнул.

— Тогда вас сразу по прибытии без вашего ведома выдали замуж за дора Несланда, а потом в замок кто-то запустил стаю черных кадехо, в результате чего и дор Несланд, и его единственный наследник, и вы сами чудом остались в живых.

Яннис кивнул еще раз.

— А кроме того, стало ясно, что гарнизон замка недостаточен по своему составу, плохо обучен и находится под командованием человека, который ничего в таких вещах не смыслит. Я имею в виду самого дора Несланда.

Яннису почему-то захотелось оправдать своего горе-супруга, и он возразил:

— Его опаивали зельем с заговором подчинения.

Тарон кивнул, нехорошо усмехаясь:

— И это в крепости, расположенной на границе со страной, с которой у нас отношения сильно далеки от идеальных.

— Корис, пока его не добили, сказал, что работает на Великое княжество Кальтейское.

— Об этом как-нибудь потом. Пока же о зелье. Вы поняли, что с его помощью дора Несланда держит в подчинении дор Халльрод, а отраву ему поставляет упомянутый дор Корис, который в свою очередь, по всей видимости, берет ее у мага, чью личность вам выяснить не удалось.

Яннис скривился и повесил голову.

— Идем далее, — Тарон немного помолчал, барабаня пальцами по столу, а после заговорил снова. — Затем на вас было совершено покушение — четверо солдат сначала изувечили вас, а после бросили умирать в метель в чистом поле. Пока ничего не путаю?

— Нет, — мрачно ответил Яннис и невольно потер сломанную тогда руку. — Но все ведь закончилось хорошо. Малыши меня спасли.

Кадехо, не поднимая лобастых голов с передних лап, синхронно закрутили хвостами. Грохнулся стоявший ближе всего стул, от которого тут же отвалилась ножка, а дядюшка под столом тихо заскулил и обхватил дора Тарона за колени.

— Малыши, — повторил Тарон, покачал головой и начал планомерно избавляться от цепких пальцев дора Титуса. — О ваших «малышах», курсант Мо… гм… курсант Несланд, мы тоже поговорим позднее, а пока драконом прошу — уберите от меня этого вашего… родственника.

Яннис вздохнул и полез под стол следом за Титусом. Но его усилия ни к чему не привели. Дядюшка хихикал и отбивался, забравшись теперь уже под кресло начальника Академии. Тарон терпел-терпел, а после просто встал и отошел к окну:

— Оставьте его. Продолжим. На чем мы с вами остановились?

— На солдатах, — мрачно сообщил Яннис и вернулся на свой стул.

— Да, — Тарон кивнул, — на солдатах, которых потом нашли зарезанными. И выглядело это так, словно они сами покончили с собой.

— Именно. Я предположил, что это было магическое внушение или все то же зелье подчинения.

— И, думаю, были правы. Затем вы случайно наткнулись на дора Кориса, который пытался отправить сообщение. Вы забрали его магический мешок, а затем Корис попытался вернуть его себе. Сначала при помощи кулаков и ножа, а после при поддержке все того же мага. Но благодаря вашей прекрасной физической подготовке и, главное, невосприимчивости к магическому внушению, в этом не преуспел.

— Я, дурак, уже тогда должен был догадаться, что в мешке есть что-то еще, что-то действительно важное. Ведь то сообщение, которое я прочитал, было совершенно нейтральным. Такое можно было бы отправить кому угодно, хоть пресветлому лиру Бьюрефельту. Однако Корис сделал все, чтобы мешок с ним себе вернуть, и я, дубина, даже не задумался, с какой целью. Когда он вломился в кабинет к Халльроду, я был уверен, что он ищет свое фальшивое кольцо…

Тарон кивнул и прищурился:

— Потом Корис был убит, не успев ничего сообщить толком, но сознавшись в том, что ранее покушался на Эйсона Несланда. Мешок же остался у вас. И на обратном пути в Академию ваш дядя — благородный дор Титус, — Тарон кивнул под свой стол, — подсунул вам кольцо с отравленным жалом. В итоге вас захватили, чудом не убили, а магический мешок все-таки забрали. И кто это сделал, вы так и не узнали.

Яннис понурился и в сто сорок пятый раз кивнул:

— Вы думаете, я идиот?

— Я думаю о другом, мой юный дор. Я думаю, как это вы сами до сих пор остались живы при таком насыщенном графике покушений и передряг? А еще думаю, что теперь ваш усталый вид меня совершенно не удивляет. Ладно. Теперь об остальном. Прошу еще раз повторить, какие указания вы оставили капитану Фьорнфельту.

Яннис перечислил.

— Хорошо, — Тарон кивнул, а после поднял голову к потолку и скучливо произнес: — Все передать в канцелярию пресветлого лира Бьюрефельта и пресветлому дору Торефельту лично. Гриф — совершенно секретно.

Яннис заозирался. Тарон усмехнулся и подмигнул:

— Удобная штука эта магическая почта. Особенно, когда все отлажено как надо. А теперь, мой юный дор…

Но договорить Тарон не успел, потому как ровно в этот момент дверь в его кабинет открылась, и два поваренка в белых передниках и колпаках безмолвно, ни на кого не глядя, вошли в комнату, как крысы за дудочкой крысолова проследовали к тут же усевшимся кадехо и поставили перед ними по здоровенному жбану с какой-то вкуснейшей, судя по запаху, жратвой. Яннис принюхался тоскливо, вспомнив, что вчера не ужинал, а сегодня забыл позавтракать. Тарон так и остался стоять, разинув рот. Черт с Ангелой принялись с аппетитом есть. А поварята так же безмолвно развернулись и покинули святая святых Академии — кабинет ее начальника.

— Что это такое? — немного помолчав, спросил этот господин, начав нервно притопывать ногой.

Яннис еще раз принюхался и ответил:

— Мясо с луком.

Тарон закатил глаза:

— Это и без ваших пояснений очевидно. Вы же понимаете, курсант Мо… гм… Несланд, что я о другом.

— Малыши проголодались, — сварливо ответил Яннис. — Растущие организмы…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Растущие, — повторил Тарон и вдруг засмеялся. — Вы не перестаете меня удивлять. Как вы это сделали?

— Это не он, — вместо Янниса ответил мэтр Шуппе, чья голова внезапно возникла в дверях. — Прошу меня простить, но я почувствовал волну магии и не мог не проследить. Поразительно. Это действительно белые кадехо, или я слишком часто проверял на выходе качество своего горлодера?

— Если верить курсанту Мо… — начал недовольно Тарон и чертыхнулся: — Да дракон его побери! Курсанту Несланду! Когда уж запомню-то?! Так вот, если верить ему, то — да, белые кадехо. Но я подобного раньше никогда не встречал.

— Ничего удивительного, пресветлый дор, никто не видел их уже две с гаком тысячи лет. Где вы их взяли, Яннис?

— Это они «взяли» меня, мэтр. Здравствуйте, рад вас видеть.

— Взаимно, взаимно, — рассеянно пробормотал Шуппе, сдергивая с носа очки.

Как следует протерев линзы подолом своей мантии, магистр снова вооружил взгляд и во все глаза уставился на жадно жующих щенков:

— Какие громадные… Сколько им лет?

— Они только пару дней назад прошли магическую перестройку организма. Не знаю. Маленькие еще. Месяца три-четыре.

— Тогда им надо есть много и часто, — Шуппе кивнул и осторожно вдвинулся в кабинет.

— Они и едят, — ядовито откликнулся Тарон. — И, судя по всему, как раз то, что на обед должны были есть мои курсанты.

Шуппе пожал плечами. Его возможная недокормленность слушателей Академии, похоже, не волновала вообще. В этот момент безумный дядюшка на четвереньках выбрался из-под стола, поразительно быстро дополз до кадехо и запустил руку в один из жбанов. Черт, на порцию которого он и покусился, злобно зашипел. Дядюшка зашипел в ответ, засунул добытый кусок мяса себе в рот и стремительно, но все так же на четвереньках, убежал обратно под стол.

— Еще и этот, — Тарон хлопнул себя ладонью по лбу и возвел глаза к потолку.

Шуппе смотрел на произошедшее с веселым изумлением:

— А это кто?

— Родственник, — коротко ответил Яннис. — Слетел с катушек от страха. Мэтр, скажите, можно его будет починить? Хотя бы немножко. Чтобы хоть не срался, а?

Тарон опасливо заглянул под стол. Дядюшка жрал мясо и злобно косился по сторонам, явно боясь того, что еду у него вот-вот начнут отнимать.

— А он что, срется?

Яннис кивнул. Шуппе захохотал. Тарон скривился. И только кадехо продолжали есть, более ни на что не отвлекаясь. Когда жбаны опустели, в дверях снова появились зомбированные поварята и посуду унесли.

— Офигеть! — возвестил Шуппе.

Тарон смотрел на Янниса так, словно примеривался треснуть да покрепче. Яннис развел руками:

— Я не виноват. Они сами. Кадехо обладают довольно сильным природным даром магического внушения.

Тарон стремительно шагнул к своему курсанту, нависая над ним черной окутанной гневом тучей, и Яннис заторопился:

— Но пользоваться им без моего приказа они не будут, если… Если их вовремя кормить…

Шуппе продолжал тихо хихикать, утирая кончиками пальцев уголки глаз под очками. Тарон распрямился, но все еще был мрачным:

— Меня они тоже могут заставить сделать все, что им нужно будет?

— Нуу… — сказал Яннис, но продолжать не стал, чуя, что запахло жареным.

— Тогда я запре…

Яннис зажмурился и выпалил:

— А мне муж разрешил!

— Что? — Тарон вскинул брови. — Что вы сказали, Яннис?

— Кадехо — мое личное оружие, а пресветлый дор Несланд, мой драгоценный старший супруг, заботясь о моей безопасности, в письменной форме разрешил мне его всегда иметь при себе. Вот, — Яннис выдернул из внутреннего кармана форменной куртки ту самую писульку, которую стребовал с Эйсона чуть ли не в первый же день своего пребывания в Несланд Эльце.

Тарон принял ее, Шуппе тут же забежал сбоку и бессовестно заглянул в написанное.

— «Я, пресветлый дор Эйсон Несланд, — забормотал он себе под нос, — разрешаю своему супругу пресветлому дору Яннису Несланду иметь личное оружие любого вида и в случае нужды использовать его. Также я разрешаю ему отказаться от традиционного платья младшего супруга в пользу мини»…

Повисла тишина. Шуппе отошел от Тарона, качая головой:

— Ну вы, Яннис, и шустрый малый! А что такое «мини»?

— Короткое платье, которое только недавно вошло в моду при дворе, — Яннис шмыгнул носом и отвернулся.

— Что-то я, когда там был… — начал Тарон и вдруг замолчал, меряя своего курсанта изучающим взглядом. — Хотя нет. Точно. Был там какой-то страшный скандал. Оки Торефельт ревел раненым медведем на своего младшего, а супруг пресветлого лира Бьюрефельта дор Актеон привлек всеобщее внимание рассказом о новых моделях платьев, которые создал… — Тарон вдруг хмыкнул. — Создал как раз пресветлый дор Несланд… Мне уже страшно, мой юный дор. Когда вы все успеваете?

— Жить захочешь, еще не так раскорячишься, — мрачно сообщил Яннис. — Муж у меня — тютя-тютей, дети — бандиты малолетние, шурин пустил по ветру всю казну, граница под носом, а гарнизон не на что кормить. Да и кадехо у меня… того-с… тоже покушать очень любят. Где на все это прикажете деньги брать?

Тарон и Шуппе переглянулись.

— И при чем тут платья?

Яннис только руками всплеснул:

— Вот вы, дор Тарон, были в королевском дворце. Вам наряды младших интересны?

Тарон отрицательно покрутил головой и отдал Яннису писульку дора Несланда. Яннис тщательно сложил ее и убрал обратно во внутренний карман.

— Вот именно. Вам это не интересно, но даже вы о том, что такое «мини», теперь знаете. А через неделю об этом заговорят в каждом доме. Все младшие мужья начнут выносить мозг своим старшим, чтобы и они позволили им одеться по последней моде — в мини. А где они будут брать модели для новых костюмов? Правильно. У пресветлого дора Несланда. А если быть совсем точным, то у меня. Поскольку именно я — деловой представитель моего талантливого, но безалаберного супруга. А уж я позабочусь о том, чтобы придуманная Эйсоном идея и разработанные им модели обернулись для семейства Несланд звонкой монетой.

Тарон и Шуппе снова переглянулись.

— Мы обучали интенданта, а воспитали монстра, — тихонько сказал Шуппе. — Если ему поручить снабжение армии, солдаты будут есть на серебре, семейство Несландов на золоте, а вся остальная страна без штанов останется.
— Вы страшный человек, курсант, — подтвердил Тарон.
Яннис лишь пожал плечами:
- Я знаю.
Глава 33
2 февраля 2016 г., 13:42
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
После похода к главе Академии жизненные перспективы Янниса сразу стали куда более радужными… Гм… Не в смысле цвета шортов в день ВДВ, а в том, что заиграли новыми красками. Безумного дядюшку обещал забрать «на опыты» мэтр Шуппе. Он же, блестя глазами, убедил Тарона, что кадехо — такая великая ценность и столь богатый материал для изучения, что Академия просто обязана взять их на прокорм.

— В научных целях.

Тарон взглянул на своего зама по науке скептически, но тот вид имел увлеченный и оттого даже воинственный:

— Яннис будет учиться ментальному общению с ними, а я стану все это исследовать. О! Редчайший, уникальный материал для монографии! Я произведу фурор, выступив в Совете магов, и, главное, утру нос этому старому сморчку мэтру Курдбаху!

Яннис встрепенулся:

— Совсем забыл! Он вам, мэтр Шуппе, передавал привет.

— Что?! — маг закашлялся так, что дядюшка Титус, прижимая к груди недоеденный кусок мяса, снова забился Тарону под стул, а кадехо подняли головы и теперь смотрели на магистра с неким ожиданием — останется жив или съесть можно будет?

Но Шуппе оправился довольно быстро, и Яннис, тоже во все глаза наблюдавший за ним, решил мэтру немного… добавить. А что? Интересно же. Исследование, которые так любит мэтр. Сделав невинную мордашку, он пояснил:

— Ну да. Просил сказать: мол, передавай привет малышу Колину.

— Старый гриб! — магистр даже ногой топнул — так возмутился.

— И где ж вы, юный дор, столкнулись с уважаемым мэтром Курдбахом? — спросил Тарон меланхолично, уже, похоже, ничему не удивляясь.

— Он маг-лекарь в Тилитоне. Это город неподалеку от Несланд Эльца. Как раз мэтр Курдбах меня лечил после того, как по мне саримы потоптались… Ну, вы помните, дор Тарон.

Глава Академии утвердительно склонил голову:

— Вот, оказывается, куда старика занесло… Мир тесен.

— Это точно, — откликнулся Яннис, с интересом поглядывая на Тарона и Шуппе, который, похоже, совершенно забыв о кадехо и едва не наступая им на лапы и хвосты, бегал из угла в угол по кабинету своего начальника. — А вы мэтра Курдбаха откуда знаете?

— Магистр Шуппе, — Тарон улыбнулся чуть иронично, — был его учеником. И, как вы, должно быть, уже догадались, они не сильно ладили. А потом мэтр Курдбах… перегорел. Произошло… гм… кое-что, из-за чего его магический дар почти ушел, и старик предпочел оставить столичную Школу магии и выйти из Совета. Значит, он теперь живет в Тилитоне… Буду знать…

Что так особенно заинтересовало в этом факте дора Тарона, Яннис не понял, да и думал не об этом. Встав, он подошел к мэтру Шуппе и сказал:

— Он о вас, магистр, очень тепло отзывался. Думаю, я должен это вам сказать. И это «малыш» в его устах уничижительно совсем не звучало. Скорее… по-отцовски. Знаете, у меня создалось впечатление, что он вами гордится.

Маг взглянул на Янниса сердито. Затряс головой и кинулся к выходу из кабинета. Но на пороге притормозил, хлопнул себя по лбу, подскочил к столу Тарона и, ухватив за шиворот Титуса, решительно выволок его на свет божий. Безумный дядюшка тут же заорал и начал упираться. Черт с Ангелой предупреждающе зашипели на Шуппе, но тот с ситуацией справился с ловкостью истинного факира. Миг — и в пальцах мэтра возникла румяная печенька, посыпанная колотыми орешками. Дядюшка тут же потянулся за ней и в итоге, как осел за морковкой, потрусил за Шуппе.

Тарон покачал головой, поглядывая на нервничавших кадехо:

— Ваши зверюги, дор Яннис, этого безумца явно как-то выделяют среди прочих. И мясо из-под носа позволили стащить, и вообще…

Яннис кивнул:

— У меня только одно объяснение: они чувствуют в нем мою кровь.

— Возможно. Хотя это и странно. Насколько я помню, кадехо ведь были фамильным проклятием семьи Несландов.

— Я тоже теперь Несланд, — пробурчал Яннис и усмехнулся криво.

— Не по крови, — возразил Тарон.

На это можно было только пожать плечами — факт-то очевидный. Однако ж кадехо пришли именно к Яннису, выбрали его. Значит, посчитали своим. Пусть не Несландом по рождению, но человеком, который действительно способен позаботиться о семье. Об Эйсоне с его закидонами. О маленьком бандите Альфе. О прелестной Луте… И видит бог, он позаботится! Яннис взглянул на Тарона решительно и даже с вызовом. Тот усмехнулся, неторопливо вернулся за стол, освобожденный от присутствия безумного дядюшки, и удобно уселся в любимом кресле:

— Курсант Несланд, я принял решение. Академия возьмет на себя треть финансовой нагрузки по прокорму ваших кадехо.

— Две трети, — тут же откликнулся Яннис.

— Эт-то наглость, — опешив, возразил Тарон.

— Ну хорошо. Так и быть — половину, — смилостивился Яннис и затаил дыхание.

Тарон засмеялся:

— Хорошо. Но учтите: если хотя бы один преподаватель пожалуется мне, что стал жертвой ментального воздействия и под его влиянием поставил вам необоснованно высокую оценку, я приму самые жесткие дисциплинарные меры воздействия. Это ясно?

— И вы им поверите на слово? — возмутился Яннис, который, надо признать, такое полезное коварство действительно замышлял.

Тарон отрицательно мотнул головой, продолжая улыбаться:

— Я заставлю вас сдавать экзамен по теме письменно в закрытом снаружи кабинете, и все сразу станет ясно.

Яннис надулся, как мышь на крупу, но промолчал. Возразить опять-таки было нечего.

— И чтобы во время занятий, — продолжил Тарон, — ваши комнатные зверюшки не путались под ногами у студентов и преподавателей, и уж тем более не промышляли на кухне. Надеюсь, это тоже понятно.

Яннис переглянулся с кадехо и кивнул. Всем все было понятно.

— Вот и хорошо. Можете быть свободны. И да! Что касается наших с вами индивидуальных занятий… Теперь вы замужний человек…

— И что? — Яннис воинственно выпятил челюсть.

— Будет неприлично…

— Простите, пресветлый дор, — Яннис выпрямился и стиснул кулаки. — На мой взгляд, неприлично то, что сейчас говорите вы. Я никогда не давал вам повода…

Споткнувшись на полуфразе, он вдруг вспомнил о той репутации, которая тянулась за истинным Яннисом Мобергом, как грязные следы за человеком, вошедшим зимой с улицы в дом, на свежевымытый пол, и, устыдившись, заискивающе спросил:

— Ведь не давал же?..

Тарон расхохотался и покачал головой, а Яннис, почувствовав облегчение, продолжил:

— В общем, я не считаю, что мой новый статус может как-то повлиять на то, что вы со мной занимаетесь дополнительно. Ну давайте, если вам это по каким-то причинам важно, посадим в угол тренировочного зала кадехо. Пусть караулят мою честь, раз уж иначе никак. Или пригласим в зал… ну… кого-то еще.

Тарон подумал, побарабанил пальцами по столу и, наконец, кивнул:

— Хорошо. Тогда завтра после основных занятий. Как обычно.

На том и расстались. Яннис с некоторым облегчением выбрался из кабинета начальника и в сопровождении сытых, а потому игривых и миролюбивых кадехо отправился в сторону сарая с саримами. Следовало посетить Марику и наведаться в сыскное агентство — проверить, вышли ли сотрудники после отпуска на службу и нет ли новых заказов. Кроме того, Яннис планировал наведаться к оружейнику Ноймайеру за советом. Если он на самом деле собирался заняться организацией модного бизнеса, следовало торопиться. А значит, нужен был опытный портной — владелец большой мастерской, помещение для торгового зала и, главное, персонал. С продавцами проблем не должно было возникнуть, а вот с управляющим…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Пример дора Халльрода, который, действуя из лучших побуждений, чуть не обанкротил Несланд Эльц, был слишком красноречивым, чтобы Яннис решился поручить такое дело абы кому. Оседлав одного из принадлежавших теперь ему саримов — того, что с самого начала глянулся ему больше всех, потому как не имел привычки кусаться, Яннис в сопровождении кадехо выбрался в город. И опять появление щенков вызвало фурор — люди с криками бросались кто куда, двери домов и магазинов с грохотом захлопывались. Яннис покосился на Черта с Ангелой с недовольством. «Заигрались! — укорил он их. — Хватит народ пугать, а то будут проблемы!» Щенки виновато повесили хвосты и морды. «Разрешу поиграть в Академии!» — пообещал Яннис и улыбнулся, увидев как чешуйчатая парочка малолетних четырехлапых хулиганов вновь приободрилась.

Дальше ехали вполне мирно. Кадехо, как видно, вновь включили режим ментального успокоения граждан. Однако с этим все-таки опоздали, потому как вскоре дорогу Яннису перегородили уже знакомые по прежним делам стражники. Солдаты недвусмысленно нацелили арбалеты на щенков, офицер, не рискуя приближаться, издалека передал приказ от градоначальника — явиться в ратушу для объяснений.

«Ну вот и пригодится колечко!» — мрачно подумал Яннис, направляясь в указанное место. Сначала здесь с ним попытались говорить через губу — как видно, в традиционной манере всех чиновников Вселенной. Но Яннис сразу выложил свой главный аргумент — королевское кольцо, а вид имел наглый и самоуверенный. Все это произвело должное впечатление, но от проблем не избавило. Битый час он ругался и что-то доказывал надутому типу в поразительных ярко-красных штанах. Как ни странно, вопрос решил тот факт, что кадехо приняты на постой и довольствие в Академии.

— Ну что же вы сразу не сказали, пресветлый дор. Это же совсем другое дело, — заявил чиновник и ляпнул печать на свиток, который должен был стать для кадехо охранной грамотой.

В чем тут суть и почему это так важно, Яннис так и не понял (впрочем, логику мышления чиновников майор Иртеньев не понимал и на Земле). Да это было и не важно. Проблема разрешилась — и слава богу. Утерев трудовой пот, Яннис сунул новую бумажку во внутренний карман куртки — вдобавок к остальным — и выкатился из начальственного кабинета в приемную, где под прицелом арбалетов все это время содержались щенки.

— Пошли, — скомандовал он им, и Черт с Ангелой с готовностью вскочили. — И чтобы больше никаких игрищ на улицах. А то всадит вам кто со страху стрелу в зад, а потом хорони этого горе-стреляльщика.

Стражники тут же как-то подрастеряли боевой задор, отступили, разом опуская оружие. Яннис глянул на них со значением, кадехо молча оскалились, а после все они наконец-то смогли отправиться по своим делам. Дверь в сыскное агентство была не заперта — уже хорошо. Велев щенкам остаться у порога, Яннис вошел в приемную. Тут тоже все было как всегда. С диванчика ему навстречу поднялись громилы. За конторкой обнаружился молодой человек с хитрой крысиной мордочкой — основная надёжа и опора Янниса в организации трудового процесса. За время работы в агентстве он отъелся, раздался в плечах и на злобного грызуна уже походил мало, но характерец остался прежним. И это хозяина «заведения» полностью устраивало. Поздоровавшись и узнав последние новости, Яннис разобрался с новыми заказами — к счастью, совсем несложными — и отдал поручения по части поиска утерянных предметов. Громилы засобирались на выход. «Крысеныш» вновь уткнулся в большую амбарную книгу, в которую записывал доходы и расходы агентства.

Все шло своим чередом, и это не могло не радовать. Яннис хоть формально и был теперь младшим супругом весьма обеспеченного человека, отказываться от личного заработка не собирался. Мало ли как жизнь повернется?

Уже уходя, он поинтересовался судьбой Николь — вышла ли та замуж, и все ли у нее в порядке? Но «крысеныш» только пожал плечами. Девушка в агентстве не появлялась и новостей от нее тоже не поступало.

Теперь следовало посетить старика Густава Ноймайера. У того тоже, слава богу, было все в порядке. Праздники прошли хорошо, в обществе любимой дочери и — Яннис заулыбался — ее кавалера мэтра Шуппе.

— Задохлик, конечно, если так-то взглянуть, — ворчал старик, — но его горлодер — это что-то. Да и маг, говорят, один из сильнейших. И нос не задирает, не важничает. Ко мне — со всем уважением, как положено. Ладно. Посмотрим…

Идею Янниса об организации большой мастерской по пошиву готового платья с целью его дальнейшей продажи, старик воспринял скептически — виданное ли дело, чтобы шить не для конкретного человека, а просто так? Но Яннис настаивал, и в итоге через час и господин Ноймайер, и Яннис сидели в мастерской еще одного старика — почтенного Якова Эткинда.

Яннис осмотрелся с интересом. У большого окна протянулся длинный, широкий и довольно высокий дощатый настил, на котором с ногами — кто по-турецки, кто боком, сидели трое мастеров и что-то шили. На открытых полках высотой до потолка лежали рулоны тканей, мотки тесьмы, различных шнуров, галунов и прочих украшений. В отдельных коробках хранились пуговицы. Особый стол, расположенный по центру, был предназначен для раскроя — над ним с ножницами в руках склонился еще один человек.

Сам владелец мастерской Яков Эткинд встретил гостей за небольшим столиком, на котором шустрый мальчик тут же расставил питье и закуски. Портной сидел в удобном кресле. За спиной у него стояли двое его сыновей, которые, надо признать, слушали Янниса так внимательно и даже жадно, что у того не возникло никаких сомнений — если сам старик Эткинд идею и забракует, эти двое будут на стороне прогресса.

Так все и получилось. Сошлись на том, что почтенный Яков Эткинд похлопочет о получении разрешения на открытие своего дела со стороны Гильдии портных, а его сыновья займутся поисками помещения и подбором персонала. Яннис со своей стороны обязался запросить из Несланд Эльца рисунки придуманных Эйсоном моделей платьев, а с целью ускорения процесса предоставить для изучения то, что привез с собой — те туники и верхние штуки вроде приталенного кафтана, которые ему пошила портниха во время каникул. Особое внимание Яннис уделил тому, чтобы объяснить младшим Эткиндам — Лейбе и Хаиму — то, какими должны быть продавцы в зале, где будут вывешены первые пошитые ими модели: это должны быть младшие мужья или свободные юноши приятной наружности, способные сами носить новый фасон легко и с изяществом.

— А еще нужны манекены, — судорожно вспоминая собственный небогатый опыт, сказал Яннис.

В бытность свою майором Иртеньевым, сам он по магазинам ходить терпеть не мог. Да и нужды особой не было — форма решала кучу проблем. Зато периодически появлявшиеся пассии шопинг обожали, и приходилось не раз становиться вынужденным свидетелем того, что девушки залипали у витрины с красиво одетыми манекенами и в итоге покупали именно тот комплект, что был представлен на них.

— Манекены? — переспросили все чуть ли не хором.

Яннис рассказал и понял, что теперь его авторитет в глазах новых бизнес-партнеров упрочился до необычайности. «Вот бы ребята из «Альфы» поржали», — качая головой, подумал он и хлопнул себя по коленям:
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Так и решим. Делать все надо быстро. Как бы заказы кто не перехватил. А их, чую, скоро будет много. Если возникнут проблемы с властями или набегут какие-нибудь бандиты — сразу говорить мне. Решу.

По тому, как портной и оба его бородатых сына оживились, стало ясно, что проблемы такого рода есть, и Яннис вздохнул. Все по классической схеме: «Было просто на бумаге, да забыли про овраги».

Когда он и мастер Ноймайер вышли из мастерской Якова Эткинда, оставленные у порога щенки что-то с увлечением ели. Яннис поглядел на кости, которые они глодали, с некоторым страхом — а ну как в городе стало на пару жителей меньше? Но нет. Костомыги явно были иного происхождения.

— Откуда взяли? — нахмурившись, спросил он.

Щенки завиляли хвостами, поулыбались зубасто, и в голове Янниса стремительным ураганом, заставившим его покачнуться, пронеслись картинки: повозка мясника, нападение стаи беспризорных собак, перепуганный человек, кадехо, разогнавшие свору, попутно уполовинив ее, и благодарность спасенного торговца мясом в виде изрядной порции вкусных костей.

«Молодцы, — похвалил Яннис. — Все в меня. Хозяйственные».

Ноймайер смотрел на кадехо с понятной опаской:

— Знатные у тебя звери, мальчик мой.

— Да уж. Проще убить, чем прокормить.

Ноймайер рассмеялся. Щенки глянули обиженно, Яннис ментально приласкал их и показал, что шутит. Те крутанули хвостами и вернулись к еде.

— У дочери сегодня день рождения, — Ноймайер улыбнулся еще шире, — помнишь?

Яннис, конечно же, не помнил, но сознаваться в этом не стал:

— Собирался зайти к ней. Поздороваться после каникул, узнать, когда занятия. Да и вообще вопросов у меня к ней накопилось немало.

— Ну вот и приходи сегодня вечерком. Она тебе будет рада.

Яннис кивнул, попутно соображая, что бы такое подарить госпоже Марике. Проблема решилась легко — в первом же ювелирном магазине. После Яннис засел в таверне по соседству, заказал еды — столовая-то в Академии еще не работала! — а кроме того бумагу и чернильницу. Начать оказалось легко: «Здравствуй, Эйсон!» — вывел Яннис и завис. Написать сухое, сугубо деловое письмо в ответ на то, что передал ему от мужа Титус, казалось неправильным. И все же проще было говорить именно по делу.

«Я добрался до Академии. С некоторыми приключениями, но без особых потерь. Наоборот, с приобретением. Передай, пожалуйста, Альфу и Луте, что нашлись щенки. Оказывается, они прошли магическую перестройку тела и теперь… В общем, теперь их не узнать. Скажем так: они сильно выросли. Настолько, что Альф сможет кататься на них, как на саримах».

Яннис поулыбался, вспомнив свою пенную вечеринку, и вновь вернулся к письму.

«У меня к тебе дело, Эйсон. Пришли мне, пожалуйста, рисунки твоих платьев для младших супругов. Здесь ими многие заинтересовались, и я намерен начать производство одежды по твоим моделям. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я назову предприятие «Торговый дом Несланд»?»

Яннис в задумчивости еще немного погрыз кончик пера и приступил к самому трудному.

«Прости, но я должен спросить: то письмо, с которым ты передал мне кольцо, написал ты сам? То есть не так: это была твоя идея написать? Мне правда нужно знать, это важно. Кольцо прекрасно, но решимости надеть его и носить не снимая, как, я надеюсь, носишь ты то, которое должно уберечь тебя от магических зелий, у меня пока нет. Возможно, все было бы иначе, если бы ты отдал его мне сам, а не так — через посредника… Благодаря странному выверту судьбы и коварству Кориса мы сделали очень важный шаг в наших отношениях и стали друг другу ближе, но ты не смог это принять. Я понимаю тебя и готов ждать, надеясь, что в этом смысле что-то все же изменится. Но пока длится это ожидание, твое кольцо я не надену. Прости. А вот картину повешу над своей кроватью уже сегодня. И с удовольствием. Она прекрасна. Спасибо тебе за нее».

Яннис поставил точку и уже собрался присыпать письмо песком, чтобы не размазались чернила, но вдруг словно сам черт толкнул его под руку, заставив приписать постскриптум:
«Был бы рад получить от тебя еще одну — вроде тех, что ты рисовал тогда, под воздействием зелья. Только чтобы моделью был не я, а ты сам. Я уже скучаю по тебе, Эйсон. И по твоим двум маленьким родинкам».
Улыбаясь чуть смущенно и однозначно мечтательно, Яннис присыпал чернильные строчки, смахнул песок на пол, а после, запечатав послание, подозвал слугу. Отправка писем в этом мире была делом дорогим и не очень надежным — почтальона вполне могли сожрать те же кадехо, — но Яннис был готов раскошелиться даже в том случае, если бы у него к Эйсону не было никакого дела. А так — и новости сообщил, и рисунки моделей попросил, и даже решился немножко понежничать. Настроение стало прекрасным. Насвистывая, Яннис в сопровождении щенков отправился в сторону Академии. Надо было выяснить, как там дела у мэтра Шуппе и дядюшки Титуса.
Глава 34
3 февраля 2016 г., 09:41
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
По возвращении Яннис убедился в том, что курсантов, прибывших с каникул, в Академии стало заметно больше. Кадехо, двигавшиеся у него в кильватере, радостно скалились и шипели на тех, кто не убрался с дороги сразу. Яннис делал вид, что ничего не слышит и не видит.

Посреди его с Джонасом комнаты обнаружился сундук. «Он приехал», — понял Яннис и, усевшись на подоконник, принялся ждать, поглядывая то в окно, то на дверь. Джонас появился буквально через несколько минут, и Яннис расплылся в улыбке, рассмотрев одежду друга. А было это короткое синее платье, подпоясанное мягким и широким кожаным ремнем, и более темный «кафтан» с длинными разрезами по бокам. Все было просто и стильно, но при этом в руках у Джонаса обнаружилась никак не сочетавшаяся с созданной Эйсоном моделью здоровенная меховая муфта… Черт! Не муфта! Это был… Это был кот!

— Мяяя!!! — взвыл этот монстр невиданных размеров, увидев вскочивших на ноги кадехо, и словно по дереву полез по Джонасу наверх.

— Аааа!!! — подхватил Джонас и отшвырнул его от себя.

— Рррршшш! — задорно откликнулись кадехо и с дружным топотом погнались за котом, снося все на своем пути.

— Твою мать! — рявкнул Яннис и шустро подобрал под себя ноги, когда мимо промчалась кавалькада из орущего кота впереди и двух щенков кадехо позади. — Это кто?

— А это? — не менее возмущенно выкрикнул Джонас и стремительно забрался на шкаф, в котором прошлой ночью содержался безумный дядюшка.

Яннис захохотал, подивившись резвости друга, и заорал, перекрикивая топот и визг:

— Привет, Джонас! Я так рад тебя видеть! И твое новое платье — крутое и очень смелое!

— Привет, Ян! — Джонас уселся удобнее и внезапно улыбнулся от уха до уха. — Я тоже рад, парень! Но все-таки кто это такие? Нас не сожрут сразу после того, как расправятся с бедным Жиробасом?

— С кем?! — переспросил Яннис и перевел глаза на кучу-малу, которая по-прежнему крутилась по комнате вокруг Джонасова сундука.

— С маргаем. Я его так назвал. Он куда-то очень целеустремленно шел вдоль дороги, и я его подобрал, когда понял, что он совсем ручной.

— Ну дела! — не веря глазам, воскликнул Яннис.

Кот — или по-местному маргай — по имени Жиробас действительно был невероятно толстым. Правда, не черным, как во сне, а серо-полосатым с белым пузиком. Кадехо все-таки загнали его в угол, но почему-то не жрали, а тщательно обнюхивали, тычась носами недовольно шипящему маргаю то под хвост, то прямо в морду. Правда, и Жиробас, несмотря на все свое возмущение, отбиваясь от здоровенных носов кадехо, когти, похоже, не выпускал. Яннис спрыгнул с подоконника и подошел к этой странной компашке.

— А ну-ка, — растолкав кадехо, он присел на корточки. — Здорово, Жиробас. Ну ты и жироба-ас. Не маргай, а столбик жира.

Кот, сидевший на заднице в точности, как человек, глянул на него недовольно. Яннис протянул руку, чтобы его почесать, но тут же получил лапой. Причем, на этот раз зверь совершенно не церемонился, и удар был настоящий, с когтями — на тыльной стороне ладони у Янниса остались три борозды, мгновенно наполнившиеся кровью.

— Сволочь хвостатая! — возмутился Яннис и принялся зализывать царапины.

— Яннис, — осторожно позвал Джонас, и тот обернулся.

Оба кадехо, встав на задние лапы, а передними опершись о шкаф, придирчиво принюхивались, теперь глядя уже на Джонаса.

«Свой, друг, хороший», — сообщил им Яннис, и щенки закрутили хвостами и радостно раскрыли утыканные зубами пасти, вывалив раздвоенные языки.

— Драконовы боги! — заскулил Джонас и отодвинулся подальше от края.

— Слезай, — велел Яннис. — Чертик и Ангела тебя не убьют. Разве что залижут до смерти.

— Я не хочу, чтобы меня… зализали, — резонно возразил Джонас.

— Придется потерпеть, — Яннис пожал плечами. — Слезай, и закончим с этим.

— Я, знаешь… боюсь. Здоровые такие. Кто это?

— Белые кадехо. Магические звери семейства Несландов. Помнишь, ты видел их.

— Они же были маленькими, — Джонас изумленно задрал брови. — Как же?..

— Магическая перестройка тела.

— Ух ты! — воскликнул Джонас и все-таки полез со шкафа вниз.

Кадехо едва не повалили его, одновременно кинувшись знакомиться повторно. Но вскоре все наладилось и успокоилось. И даже Жиробас перестал оскорбленно вылизываться и забрался на кровать к Джонасу, уютно устроившись поверх покрывала.

— Теперь у нас не комната, а зверинец, — усмехнулся Джонас, и Яннис кивнул.

— Зато не будет грызунов и незваных гостей.

— Эт точно! — Джонас засмеялся. — Как ты, Яннис? Дора Фрейя тогда нас забрала слишком быстро. Толком и не попрощались.

— Нормально. Жив.

— Рад, что муж отпустил тебя доучиться.

— Он хороший парень. И потрясающий художник. Смотри, — Яннис шагнул к своей кровати и аккуратно вытащил портрет. — Это он рисовал.

Джонас принял картину и долго ее рассматривал:

— Здорово. Альф и девочка… Как ее зовут?

— Лута.

— Красавица. И на отца очень похожа… Он… Он производит впечатление мягкого человека. Я не ошибаюсь, Ян?

— Нет. Все так и есть. Он мягкий… Но при этом упрямый. Удивительное сочетание, с которым непонятно, что делать.

— Главное, было бы такое желание — что-то делать с этим. Как? Оно есть, Ян? — Джонас, улыбаясь, склонил голову.

Яннис кивнул смущенно и тоже улыбнулся.

— Ну и славно. А теперь дело. Я чувствую себя в центре самого что ни на есть настоящего заговора, парень, но у меня к тебе секретное послание.

— Погоди, — перебил Яннис и ментально отправил кадехо в коридор — караулить.

Кот проводил их ленивым взглядом, лизнул лапку, после тяжело спрыгнул с кровати — аж пол дрогнул — и пошел следом за щенками. Яннис прикрыл за зверинцем дверь:

— Теперь говори.

— Завтра вечером ты должен быть в том месте, куда в прошлый раз провожал меня. Тебя там будут ждать. Это… Ну, Оки хотел поговорить с тобой о ситуации на границе.

Яннис кивнул:

— Очень хорошо. Потому как мне есть чего добавить к тому, что знаешь ты. Дор Тарон сегодня отправил магическую почту, но все же доложить лично будет полезнее.

Джонас кивнул, глядя с острым любопытством, но Яннис промолчал, и тот отвернулся несколько обиженно. Решив как-то сгладить ситуацию, Яннис рассказал приятелю о планах по устройству модельного бизнеса, а после о том, что идет сегодня в гости, и даже взял на себя смелость пригласить его с собой. В конце концов, одним незваным гостем больше, одним меньше — разницы нет. Джонас сначала отнекивался, но в конце концов согласился. Сидеть в общаге одному ему явно не хотелось.

В итоге вечер прошел весело и вкусно. Марика Яннису обрадовалась, Джонаса тоже встретила тепло и радушно. Старик Ноймайер наслаждался обществом молодежи. И только мэтр Шуппе явно чувствовал себя не в своей тарелке в компании двух своих студентов. Однако пара рюмочек горлодера, как это обычно и бывает, сгладила все острые углы. Яннис рассказывал о Несланд Эльце. Джонас — о праздновании Нового года в королевском дворце. Шуппе все больше зудел о своих магических изысканиях, жаловался на Совет магов, в котором, на его взгляд, засели натуральные фанатики, застрявшие мозгами в далеком прошлом, и расспрашивал о связи Янниса с кадехо и о том, как она изменилась после магической трансформации. А потом вдруг заявил, что безумный дядюшка Янниса неизлечим — так овощем и останется. Марика, до этого слушавшая его молча и с заметным восторгом, вдруг насупилась и возразила, что настоящий специалист за дело пока просто не брался. Мэтр разинул рот, чтобы возмутиться постановкой вопроса, но увидел подмигивание Янниса и не стал, а напротив принялся любезничать, обещая пригласить госпожу Марику на консультацию. Магесса тут же растаяла, вновь стала милой и предложила гостям чая с пирожными.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Все согласились. Марика ушла на кухню, Шуппе тут же отправился ей помочь. Мастер Ноймайер давно дремал в своем кресле. А Яннис, которому разговор о «дорогом дядюшке» напомнил кое-что важное, дернул Джонаса за рукав:

— Спросить тебя хотел. Про наследство. Я ж не помню ничего… Это нормально, что мне в качестве приданого дали три колечка, десяток кур и коз, да трех саримов? И при этом ни лен, ни замок Моберг в брачном контракте даже не упомянуты.

Джонас изумленно выгнул брови и уставился на Янниса во все глаза:

— Этого не может быть. Ты что-то не так понял.

— Понять тут что-то «не так» невозможно. Другое дело, что я мог что-то забыть. Вдруг я еще до отравления подписал какую-нибудь бумажку с отречением от прав на наследование?

— Не мог, — категорически возразил Джонас. — Не имел права как несовершеннолетний.

— А мой опекун?

— И он не мог. Такие дела опекуны не решают. Единственная версия, которая имеет право на существование, такова: так всем распорядился еще твой отец, Яннис. До своей смерти. Например, подписал какой-нибудь договор, согласно которому ты лишаешься прав на лен сразу после брака. Или еще что-то вроде того. Мне жаль, но в этом случае ничего уже изменить нельзя. Ты потерял свой дом и свою землю. Но ты ведь и так совсем не бедняк. Может, и бог с ним? Зато родственнички от тебя теперь точно отстанут.

Яннис кивнул, но на самом деле согласиться с предположениями Джонаса никак не получалось. Если все так, как он говорит, то зачем его вообще было травить? И почему в подслушанном Яннисом разговоре между Дитрихом Мобергом и дором Руузом все крутилось вокруг того, что нельзя отдавать управление леном «сучонку»? Оба ничего не знали о том, что Яннис уже не наследник или не будет им после брака? Но как такое возможно? Да и Титус… Не из любви же к Яннису он уговаривал дать согласие стать его супругом? Нет. Яннис уже давно понял, что тем самым щеголем, который заходил в лавку к мастеру Ноймайеру и интересовался мечом дора Тарона, был именно Титус. Меч он тогда не купил, но сказал, что придет за ним через пару месяцев, когда решит свои финансовые проблемы.

Каким образом? Ответ казался очевидным, ведь именно после этого он стал уговаривать Янниса на брак с собой, явно рассчитывая завладеть деньгами Дома Моберг. Но сразу по приезде в Несланд Эльц все резко переменилось, и Яннис мгновенно оказался замужем не за Титусом, а за дором Несландом… Что же могло произойти? Титус столкнулся с тем самым неизвестным магом, который очень быстро объяснил ему, насколько он неправ?

От размышлений Янниса отвлекла Марика, которая вошла в комнату с подносом, полным сластей. Следом за ней торжественно выступал мэтр Шуппе с горячим чайником. За чаем засиделись до середины ночи, а когда собрались расходиться по домам, выяснилось, что курсантам и их учителю по пути. Мэтр, как оказалось, жил там же, где работал. В точности как и другой такой же одиночка — дор Тарон. Дор?гой все больше молчали. Яннис только спросил, не пытался ли мэтр Шуппе связаться с ним ментально, как и планировал. Чтобы попробовать сделать это на расстоянии. Мэтр очевидно сконфузился и признался, что сделать это… забыл. Яннис усмехнулся — причина забывчивости влюбленного мага была очевидна. И только перед самым расставанием Яннис решился поинтересоваться у магистра еще и тем, что, как ему казалось, могло помочь в поисках долбаного мага, чьи уши, похоже, торчали ну просто везде — даже в деле о наследовании лена Моберг:

— Мэтр Шуппе, скажите, а маги ведь обязательно имеют какую-то специализацию? Я прав?

— Как правило, да, — мэтр кивнул и уставился на Янниса внимательно. — А что?

— А есть ли такая специализация, — Яннис покрутил пальцами, — когда маг действует в основном не заклятьями, а при помощи различных зелий?

— Хороший вопрос, курсант. Такой специализации нет. Чувствую, что я вас разочаровал, но — увы. Тут можно только говорить об увлечении определенными методами… Ну и о привычке.

— Жаль. Я надеялся, что это поможет мне найти человека…

— Мага?

— Ну да.

— Тогда проще искать по Большой книге магов. В ней упомянуты все жившие или сегодня живущие чародеи, а кроме того, каждому дано краткое описание — в чем особый дар, какова сила, ну и все такое. Старая традиция, которая уходит своими корнями еще во времена Инквизиции, когда это были списки тех, кого следовало уничтожить. Сегодня это лишь что-то вроде перечня членов той или иной профессиональной гильдии. В данном случае магической.

— А где эту книгу можно взять?

— Взять — нигде. Ее никому не выдают. А вот ознакомиться с ней можно в Школе магии, в столице. Там, где я и учился. Где все маги учились. Ну, кроме вас с вашим странным даром, Яннис. Упс! — мэтр Шуппе хлопнул себя ладонью по рту и уставился на Джонаса.

— Он знает, — улыбнулся Яннис. — Первым тут, в Академии, узнал. Так уж получилось.

— Тогда ладно, — с облегчением выдохнул магистр и, махнув на прощание рукой, отправился в сторону учебного корпуса, в котором располагалась его лаборатория — как подозревал Яннис, проверить самогонный аппарат.

Джонас и Яннис потопали к себе. В комнату оба входили с некоторой опаской — перед походом к Марике они оставили здесь компанию в составе щенков кадехо и Жиробаса. Но в помещении, освещенном через окно местным ночным светилом, было тихо и пусто. Яннис запалил свечу и еще раз осмотрелся. Точно — никого.

— Ну и где они? — тревожно спросил Джонас.

— Да кто ж их знает? — несколько кривя душой, откликнулся Яннис и торопливо пошел из комнаты.

Черт с Ангелой и Жиробас были где-то наверху. При этом щенки оказались так чем-то увлечены, что даже не откликались на зов Янниса. Преодолев несколько лестничных маршей так быстро, что сбилось дыхание, друзья остановились и тут же услышали странные, леденящие душу звуки.

— Что это? — дрогнувшим голосом спросил Джонас и попятился.

— Скорее, надо спрашивать: кто это? — проворчал Яннис и двинулся на звук.

Короткий коридор окончился маленькой дверью, которая, как выяснилось, вела на крышу. И вот за ней-то оба курсанта и обнаружили картину, более всего отдававшую полной и окончательной нереальщиной.

— Ты видишь то же, что и я? — прошептал Джонас, нависая у Янниса над плечом.

— Ага, — потрясенно откликнулся тот, — если, конечно, ты видишь то же, что и я. И чем это нас госпожа Марика поила?

— Горлодером мэтра Шуппе.

— Больше никогда его не буду пить. Ну на фиг! Если после него такое мерещиться начинает…

— ЭТО, увы, вам обоим не мерещится. ЭТО, увы, реальность. И если вы в два счета это безобразие не прекратите, я сделаю все сам, — раздался сердитый голос сзади, и Яннис, в который раз позорно пропустивший момент появления у себя за спиной Тарона, подпрыгнул, а после протер глаза и снова посмотрел на открывшуюся ему на крыше картину.

На самом краю, у водостока, сидели трое. Яннис видел только их почти призрачные на фоне местной луны силуэты, причем в профиль, но от этого видение становилось только еще более странным и невероятным. Дальше всех сидел огромный Черт, рядом Ангела, которая в силу того, что была девочкой, оказалась меньше размером, а потом, ближе всего к двери, разместился Жиробас. И при этом вся троица, синхронно разевая пасти и задирая головы, орала на луну. Воем, вроде волчьего, эти звуки было назвать трудно. Мяуканьем тоже. Одно можно было сказать точно — это было совершенно отвратно, невероятно громогласно и невыносимо жалостливо.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Чертик, Ангела! — неуверенно позвал Яннис, но на него не обратили внимания.

«А ну прекратить, если и дальше на халяву жрать хотите!» — рявкнул он уже ментально, и это возымело мгновенное действие. Кадехо тут же захлопнули огромные пасти. Вовремя не сориентировавшийся Жиробас еще вывел последнее противное «Мяууууу!», и наступила тишина.

— То-то, — проворчал Тарон и повернулся уходить.

— Пресветлый дор, — окликнул его Яннис. — Раз уж вы здесь…

— А где ж мне еще быть в это время суток? Неужели ж в постели? — язвительно откликнулся начальник Академии. — Предупреждаю: еще раз…

— Я про завтра, — перебил Яннис. — Я завтра на занятие вечером прийти не смогу. Меня… вызывают поговорить про Несланд Эльц. Джонас передал…

Тарон обернулся, смерил Янниса внимательным взглядом. После так же придирчиво осмотрел Джонаса и кивнул:

— Тогда перенесем на послезавтра. Спокойной ночи, пресветлые доры. Надеюсь, все оставшееся время она действительно будет именно такой.

— Спокойной ночи, — заунывными голосами привидений в заброшенном доме откликнулись Яннис и Джонас уже в удаляющуюся спину Тарона, а после отправились к себе. Впереди, задрав хвост, важно шел Жиробас, следом — щенки кадехо, и позади всех брели два резко протрезвевших студента.

Джонас улегся первым, милостиво позволив маргаю греть себе ноги, и тут же размеренно засопел. Яннис, забравшись в кровать и велев Черту с Ангелой не издавать более ни звука, привычно загасил свечу легким ментальным посылом и уютно свернулся клубком. Алкоголь еще бродил в крови. Настроение сделалось таким, про которое сам Яннис, в бытность свою майором Иртеньевым, говорил: «кому б присунуть». Но присунуть было некому и оставалось лишь вспоминать и фантазировать. Например, о том, как когда-то удалось подсмотреть за сексуальными игрищами самого короля. А вдруг получится что-то типа того с Эйсоном? Что он, интересно, поделывает сейчас в своем далеком замке? Спит уже, наверно. Почитал детям и спит. В кровати. Голым… Одеяло оставляет открытыми его широкие плечи и руки, обхватившие подушку… И узкую породистую ступню… И стройную щиколотку, нежность кожи которой Яннис так и ощущал под пальцами… Эх… Сейчас бы потянуть это самое одеяло вниз, медленно обнажая ямочки над ягодицами и сами эти завлекательные холмы…

От видения Яннис взмок и скинул с себя свое одеяло. После замерз и снова укутался. Покрутившись так с полчаса, он все-таки решился. Вытащил из кармана подаренное ему Эйсоном кольцо и сжал его в кулаке, как когда-то кольцо пресветлого лира Бьюрефельта. А после потянулся разумом к далекому Несланд Эльцу и к комнате в его самой высокой башне…

Мелодия души Эйсона в очередной раз показалась бесконечно красивой и манящей. Яннис подтянул себя поближе, ориентируясь на этот сказочный звук, и, наконец, увидел. Эйсон не спал. В этом Яннис ошибся. Зато в главном угадал верно — его горе-супруг лежал в кровати и был совершенно обнажен. На мгновение стало неловко. Подсматривать — дело, конечно, хорошее, но полезное не всегда. Вот так сунешь нос, куда не следовало, и увидишь то, что лучше бы не видеть… Так, как он однажды и сунул, после чего приключился у него развод… Но Эйсон, к счастью, был один. Хоть и занимался тем, чем лучше бы заниматься вдвоем. Его глаза были прикрыты, а рука ритмично двигалась по возбужденному члену. Крупная головка то пряталась в кулаке, то выскальзывала во всей красе. Дырочка уретры уже раскрылась, готовясь выплеснуть семя. Вены, странным узором оплетавшие напряженное мужское естество дора Несланда, стали особенно рельефными и, казалось, пульсировали.

Яннис смотрел, затаив дыхание и мечтая лишь об одном — оказаться рядом. Наконец Эйсон застонал, запрокидывая голову и стискивая челюсти. Еще несколько рваных, резких движений, и первая, самая обильная струйка спермы украсила собой его плоский живот…

«Интересно, о ком ты сейчас мечтаешь, любовь моя? Хотелось бы верить, что обо мне», — подумал Яннис и, не имея сил терпеть, тоже обхватил свой член. Эйсон тем временем выдоил последние капли и расслабленно вытянулся на простынях — ноги раскинуты, одна рука на бедре, другая на животе — рядом с начавшими становиться прозрачными каплями. Вот эта рука дрогнула и двинулась, оглаживая кожу. Пальцы коснулись островка спермы… Яннис, яростно гонявший в кулаке собственный член, затаил дыхание, во все глаза следя за действиями мужа. Тот замер, потом словно бы неохотно подцепил свое семя указательным пальцем, а после поднес ко рту… и слизнул.

«Иисусе!» — взвыл про себя Яннис, со свистом выдыхая через стиснутые зубы, и бурно кончил. Эйсон же у себя в спальне отчаянно выругался совсем не таясь — в полный голос, — нетерпеливо вытерся углом простыни, загасил между пальцев огонек свечи и замер, постепенно успокаивая дыхание. Наступившая темнота укутала его тело и скрыла лицо. Но Яннису не нужно было его видеть — облик супруга и так врезался ему в память слишком сильно. Непозволительно сильно для человека, который не очень-то верил, что его чувство когда-то перестанет быть безответным. Все-таки хорошо, что он уехал. Разлука поможет справиться с ненужным взрывом эмоций. Да и Эйсону даст время разобраться с собой…
Горе-супруг вздохнул тяжело и шевельнулся, меняя позу, и Яннис стыдливо ускользнул из спальни, а после и из Несланд Эльца. Мысли его были ленивыми и теплыми. Он и не заметил, как заснул. И снился ему не жиробас, и даже не черт с ангелом, а мягкая, завлекательно холмистая местность, по которой он - маленький и шустрый - мчался, наслаждаясь жизнью и твердо веря, что где-то среди этих округлых возвышенностей есть его родная норка. Узкая, манящая и принадлежащая только ему…
Глава 35
4 февраля 2016 г., 15:58
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Первый учебный день прошел, как и большинство первых учебных дней в жизни майора Александра Иртеньева, сумбурно. Курсанты не столько учились, сколько делились впечатлениями о прошедших каникулах. Преподаватели не столько учили, сколько давали установки на предстоящий семестр и пытались вернуть в классы утраченную за время перерыва дисциплину.

Щенки кадехо произвели предсказуемый фурор. Большинство рассматривали их с опасливым восторгом. Некоторые делали вид, что ничего странного вообще не происходит. А курсант Карлссон в окружении приятелей все больше рассуждал о том, что Яннис — трус, как и все младшие, и обзавелся такой охраной в первую очередь потому, что боится его — Патрика Карлссона. Пришлось по-тихому дать ему пару раз по почкам для профилактики синдрома воспаленного воображения и в целях лечения острой наглости.

На переменах больше всего обсуждали нового учителя, представленного на утреннем построении. И новый предмет, введенный в Академии с его приходом — танцы. Мрачный до необычайности дор Тарон довел до сведения курсантов, что армейский офицер не может считаться в полной мере офицером, если не умеет красиво провести даму или младшего супруга по бальному залу в туре вальса.

— А что такое вальс? — крикнул кто-то из шеренги.

Преподаватель танцев — гибкий до изящества мужчина лет тридцати с мягко вьющимися русыми волосами, представленный Тароном как мэтр Спиро Лотинфельт, — улыбнулся, продемонстрировав задорную ямочку на щеке, и пообещал, что скоро все это узнают.

— А если я откажусь учиться этой фигне? — спросили с другого конца плаца.

— То вы, курсант, нарушите прямой приказ пресветлого лира Бьюрефельта, — припечатал замогильным голосом дор Тарон и раздраженно притопнул ногой.

Янниса все эти нововведения интересовали мало. Что такое вальс, он знал и тоже — в лучших традициях, принятых еще в русской, а потом продолженных в советской, и, наконец, в российской армии — был убежден, что офицер должен уметь показать себя достойно не только на поле боя, но и на танцполе. Интересно было другое — как для исполнения того же вальса в Академии будут организовываться пары? С мужиком ему танцевать доводилось только в сильном подпитии и хохмы для. А тут, похоже, все будет всерьез. Яннис усмехнулся, представив себе, как ведет в танце того же курсанта Карлссона… Или изначально предполагается, что ведомым будет он сам в силу статуса младшего?

На большой перемене, наскоро перекусив, Яннис помчался к мэтру Шуппе, чтобы проведать безумного дядюшку. Во-первых, он все еще надеялся, что тот хоть немного придет в себя, и его можно будет допросить. А во-вторых… Во-вторых, ну родственник все-таки, хоть и гнида распоследняя. Однако состояние Титуса ничуть за прошедшее время не изменилось — он по-прежнему глупо хихикал, иногда орал что-то невразумительное и комфортно чувствовал себя лишь в шкафу или под столом у мэтра Шуппе.

— Сегодня придет госпожа Марика. Может, ей и правда удастся то, что не вышло у меня. Кстати, она хотела, чтобы вы, Яннис, тоже присутствовали. Сказала, что вы можете попробовать поискать сознание вашего родственничка, как это вами уже было однажды сделано. М? Понимаете, о чем она? Я лично — нет.

Яннис понимал, но сообщать об этом мэтру Шуппе не стал. И так все подошло к опасной черте. Вот-вот объединятся два знания о его личности, которые он так старательно разделял: факт его невосприимчивости к магическому внушению, и то, что он — маг-пространственник, способный колдовать без помощи магического эликсира. И как это предотвратить в свете того, что все время каникул мэтр Шуппе самым серьезным образом ухаживал за госпожой Марикой, Яннис понятия не имел. Наверно, пора было сдаваться… Или еще немного подождать?

— А когда она придет, мэтр? Я вечером не могу. У меня… встреча.

Шуппе погрозил Яннису пальцем, напомнил о его замужнем статусе («Кстати, где ваше кольцо, юный дор?») и сообщил, что госпожа Марика обещала быть сразу после окончания занятий. Так что Яннис вполне успеет и к мэтру Шуппе, и на свою встречу.

Он и успел. Однако, сколько Марика ни билась, сколько Яннис ни пытался ей помочь, безумный дядюшка таковым и остался. Усталая магесса сказала, что ей надо подумать. А Яннис, остро желая избежать вопросов, которые так и вились вокруг кудлатой головы мэтра Шуппе, словно «неправильные» пчелы вокруг Винни-Пуха, сбежал к себе, сказав, что ему пора собираться.

Ожидая увидеть в лесочке знакомую карету Оки Торефельта, Яннис был совсем не готов к тому, что из кустов ему навстречу выберется не кто иной, как Эри — тот самый лохматый парень, который числился официальным фаворитом пресветлого лира Бьюрефельта и приезжал к Яннису в Несланд Эльц вместе с Джонасом. Но самое странное было в том, что Эри был один. Вообще. Словно упал в этот лесок возле городских стен Фраганара с неба.

— Здоров, — поприветствовал он Янниса и тут же принялся чесать подбежавших к нему кадехо под подбородками. — Во вымахали! Видно, кормишь их хорошо.

— Это точно, — растерянно подтвердил Яннис, с изумлением наблюдая за щенками и этим странным парнем, который их совершенно не опасался.

— Пошли. Тебя уже ждут. Ты как? Высоты боишься?

— Нет, — с прежним удивлением откликнулся Яннис, следуя за Эри в чащу леса.

— Это хорошо. А то нам, понимаешь, немного полетать придется.

— Полетать? — переспросил Яннис, борясь с ветками густого подлеска, которые так и норовили выколоть ему глаза или намертво вцепиться в одежду.

Эри кивнул и уже собрался пуститься в объяснения, но в этот момент кадехо кинулись вперед, а Янниса опалила прорвавшаяся через выставленную ими преграду слепящая радость, даже восторг…

— Почуяли. Глупыши. А ведь в первый раз перепугались до усрачки, — улыбаясь, сообщил Эриас. — Давай, топай быстрее, а то получим на орехи.

И Яннис «топал быстрее» до того самого момента, пока последние ветки не расступились, и они с Эри не оказались на большой поляне, посреди которой обнаружился… дракон. То, что перед ним именно эта легендарная магическая тварь, Яннис не усомнился ни на секунду — зверь был в точности таким, как на многочисленных картинках в земных фэнтезийных книжках — огромный, огненно-красный, опасный. И сейчас возле него во всю крутились и прыгали оба щенка кадехо, которые рядом с этой зубастой махиной казались болонками.

Яннис перепугался. А ну как эти дурни кинутся кусаться или как-то еще станут нападать на дракона в стремлении защитить своего хозяина? А дракон возьмет…

— Не бойся, ничего она им не сделает. Кадехо и драконы — старые знакомые.

Про «старых знакомых» Яннис ничего не понял, но и без того было видно, что дракон и щенки рады друг другу. Кадехо, словно здоровенные коты, отирались о лапы дракона, а тот в ответ тыкался в них гигантской рогатой мордой. И только тут Яннис осознал, насколько они, на самом деле, похожи. Кадехо по большому счету не хватало лишь крыльев, чтобы стать чем-то вроде мини-дракончиков. В остальном же эти магические звери — и дракон, и белые кадехо — были словно одной породы. Гибкое чешуйчатое тело, зубастые пасти, длинные сильные хвосты… Даже языки его щенков, и тот, что быстро мелькнул в пасти дракона, были одинаковыми — длинными и по-змеиному раздвоенными на конце.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Пошли, — Эри дернул Янниса за рукав. — Фрейнериль-Мир-Тэ говорит, что у нас слишком мало времени.

— Он говорит с тобой? Ментально? — Яннис даже споткнулся, глядя не себе под ноги, а на Эри.

— Она, — поправил Эри и улыбнулся. — И — да, говорит. Так же как твои кадехо с тобой, Ян. Я ее всадник, ты их пастух. Не знал, что это так называется?

— Нет, — Яннис покачал головой и поднял голову вверх. Туда, откуда на него смотрели внимательные глаза цвета пламени с темными вертикальными зрачками.

— Слишком давно на земле обитали последние белые кадехо и приходил в мир пастух. Все позабылось. Но Фрейя говорит, что рада: некогда нарушенное равновесие начинает восстанавливаться даже в этом.

Яннис, перепуганный словами «приходил в мир», дальнейшие рассуждения Эри пропустил. Дракониха тоже в некотором нетерпении перевела взгляд на своего всадника. Тот сразу же замолчал и улыбнулся сконфуженно:

— Время. А я болтаю… Кадехо тебе придется оставить здесь, Ян. Фрейя говорит, что их на себе не понесет. Так что прикажи им ждать и караулить твоего сарима. А ты давай забирайся. По крылу. Видишь? Как я.

Яннис, быстро переговорив с загрустившими щенками и приласкав их как только мог нежно, полез следом за ловким, будто ящерка, Эри и вскоре уже сидел на широкой драконьей спине — в удобной выемке между острыми зубьями костяного гребня.

Фрейя… Кстати, почему Фрейя? Так ведь зовут королеву? Или?.. Додумать мысль не удалось, потому что в тот момент, когда дракон, мощно оттолкнувшись лапами, прыгнул вверх, одновременно ловя ветер огромными крыльями, желудок Янниса вдруг влетел, кажется, прямо ему в горло. А думать, когда кишки того гляди выскочат вон, всегда трудновато. Затолкав их на место, Яннис не без опаски покосился на землю, которая стремительно уходила вниз. Высоченные деревья, похожие формой на земные елки, стали игрушечными, а сиротливо замершие посреди поляны кадехо и вовсе превратились в светлые точки.

— Через пять минут будем на месте, — перекрикивая ветер, заорал Эри, сидевший чуть впереди.

— Хорошо, — отозвался Яннис, начиная осваиваться.

Ветер бил в лицо, но в остальном лететь было даже комфортнее, чем на «вертушке» — не оглушал грохот двигателя и рев винтов, яростно рубивших воздух, не было мелкой неприятной тряски. Магический зверь не боролся с воздушной стихией, он казался ее частью. И полет был для него не работой, а наслаждением. Яннис осторожно погладил чешую рядом со своим бедром и улыбнулся. Она была такой же теплой и бархатистой на ощупь, как мелкие чешуйки на шеях его кадехо. Только куда более горячей. Транспорт оказался с опциями: обогрев сидений был устроен покруче, чем в элитной иномарке.

Яннис только-только начал по-настоящему наслаждаться полетом, как Фрейя устремилась вниз, к земле. Вскоре стало ясно, что ее цель — большая площадка на крыше огромного замка, расположенного на высоком морском берегу. В нем было что-то знакомое, словно Яннис его уже как-то видел. Потом пришло понимание — это королевский дворец. Тот самый, в котором довелось побывать незваным ментальным гостем…

Едва дракон приземлился, из темноты выступила высокая фигура.

— Спасибо, Фрейя, — мужчина приложился щекой к носу склонившей к нему шею драконицы.

— Не за что, Бьюр, — услышал Яннис и в тот же момент изрядно приложился задницей о камень площадки.

— Оу! — взвыл Эри, оказавшийся рядом. — Фрейя, больно же.

— А вы не рассиживайтесь. Что я вам — сарим?

Яннис протер глаза и посмотрел еще раз — там, где только что был дракон, на котором он прилетел сюда, теперь стояла королева — пресветлая дора Фрейя. А рядом с ней… ну да. Рядом с ней был сам король — пресветлый лир Бьюрефельт, который смотрел на Янниса своими очень темными глазами внимательно и даже как-то испытующе.

Яннис поежился и встал, отряхивая форменные штаны. Рядом кряхтел и тер поясницу и то, что пониже, насупленный Эри.

— Ну ладно тебе, не дуйся, — чуть смущенно сказала дора Фрейя и обняла юношу за плечи. — Признаю, шутка была не очень удачной.

— Я потом тебя там полечу, — с улыбкой проворчал король и поцеловал Эри в подставленные не без удовольствия губы.

«Высокие отношения», — решил Яннис и кашлянул, привлекая к себе внимание.

Король тут же посерьезнел, оторвался от Эри и сделал приглашающий жест рукой:

— Тоже приношу извинения за… жесткое приземление и прошу следовать за мной, дор Несланд. Разговор обещает быть интересным.

Яннис потопал за королем, который, привычно прихватив со стены факел, начал спускаться куда-то вниз по узкой винтовой лестнице. Коридорами и галереями они добрались до большой и хорошо освещенной комнаты. В кресле у горящего камина сидел здоровенный лысый мужик, в котором Яннис с некоторым смущением признал дора Торефельта. Во втором с ногами устроился Актеон, чье присутствие на этом тайном совещании для Янниса стало сюрпризом. Как-то во время пенной вечеринки он не произвел впечатление серьезного и влиятельного человека.

— Ну, вот он, — возвестил король и, воткнув факел в свободный держатель, проследовал к своему столу. — Мог бы приятеля и сам встретить, Тэй.

— Ворчишь, как старый дед, — рассеянно отозвался Актеон, дочитывая какое-то послание.

Через секунду, захлопнув раскрытую у него на коленях папку, он встал, отложил ее на столик и улыбнулся Яннису, неловко мявшемуся посреди кабинета. Сесть ему никто не предложил, и он чувствовал себя до крайности неловко.

— Здравствуй, Ян, — поздоровался Актеон. — Замерз?

Яннис кивнул. В полете было действительно прохладно. Морозный воздух так и обжигал лицо.

— Садись сюда, — Актеон отошел от своего кресла и приглашающе махнул на него рукой.

Яннис возражать не стал, но, проходя мимо Тея, успел шепнуть ему на ухо:

— Отличное платье!

Актеон смутился и одернул наряд — не такой короткий, как у решительного Джонаса, длиной чуть ниже коленей, но зато не темный, а светло-зеленый и украшенный золотой тесьмой. Выглядело это достойно и богато. Так, как и д?лжно выглядеть супругу самого короля.

Улыбнувшись Актеону, Яннис устроился рядом с огнем. Оки Торефельт молчал и изучал его маленькими и острыми, как буравчики, глазками, а потом буркнул с явным скепсисом:

— Ну что ж, рассказывайте, пресветлый дор, какие у вас там соображения имеются…

— Мне понадобится карта, — твердо глядя ему в глаза, откликнулся Яннис.

Оки качнул головой, крякнул с некоторым недоверием и пошел прочь из кабинета.

— Оки у нас — человек старой закалки, — пояснил король, улыбаясь одними глазами. — Считает, что младшие мужья и война — две вещи несовместные.

— Как гений и злодейство? — иронично поинтересовался Яннис и увидел, что лицо у пресветлого лира вытянулось в изумлении.

Король уже раскрыл рот, явно намереваясь задать вопрос, но тут дверь вновь распахнулась. Вернулся дор Окинус с большим рулоном в руке. При помощи Актеона он расстелил его на королевском столе, придавив по углам чернильницей и еще какими-то тяжелыми финтифлюшками:
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Прошу.

Яннис скинул на кресло тяжелый меховой плащ, в котором вдруг стало очень жарко, и подошел. Карта была подробной, но очень вычурной. Похожей на те, что на Земле рисовали в Средние века. Яннис не сразу, но нашел на ней Несланд Эльц и Тилитон. Дальше пошло проще. С особым вниманием он изучил местность у перевала и, главное, то, что было за ним, на вражеской стороне.

— Мы ждем, — негромко напомнил король. — Давайте, мой юный дор.

И Яннис дал. Да так, что Оки замер, разинув рот, а пресветлый лир стал смотреть на «юного дора» еще более внимательно и странно. Яннис обрисовал ситуацию в замке и на землях лена. Четко определил слабые места в обороне крепости. Нужные мероприятия по усилению границы. Точки, где следовало организовать заставы. И меры по возможному перекрытию перевала в том случае, если именно через него начнется вторжение. А после еще раз повторил свои выводы насчет действий шпионов в Несланд Эльце и пересказал указания, отданные им перед отъездом капитану Фьорнфельту.

— Чувствуется великолепная подготовка, — заметил пресветлый лир, глянув на дора Торефельта. — Академия себя, похоже, оправдывает. Дор Тарон, как ты, Оки, и говорил, стал идеальной кандидатурой на должность начальника.

Упомянутый Оки захлопнул рот, сделал вид, что совершенно не удивлен, и важно кивнул. Яннис же в глубине души усмехнулся. Еще б ему не иметь великолепную подготовку после стольких-то лет разнообразного обучения и такого богатого опыта! А потом его вдруг накрыло понимание, что понтовался-то он зря. Надо было быть попроще, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Но уж больно задело пренебрежение чертова дора Торефельта.

— Нужно помочь дору Несланду… гм… дору Эйсону Несланду в организации магической почты. Он совершенно прав — мера необходимая. Что слышно от наших соседей, Актеон?

Тэй вздохнул и развел руками:

— Мало. Постоянных источников у меня там пока что нет. Так что приходится собирать слухи. А они таковы, что, похоже, дор Яннис прав — какая-то каша там варится. И каша серьезная.

— Значит, война?

— Совершенно не обязательно, — поморщился Актеон и присел на краешек стола. — Ты сам устроил это твое дурацкое «самоопределение наций», когда подписывал конституцию своего королевства, Лир.

Яннис навострил уши и теперь тоже начал смотреть на короля с некоторым нездоровым интересом — эт-то что еще за цитаты из Владимира Ульянова-Ленина? Какое-такое «право наций на самоопределение» в королевстве? Про эти материи им немало лили в уши на занятиях. И не только. В Чечне, в Таджикистане, в Казахстане, в Осетии, да и вообще везде в бывших республиках СССР, где довелось побывать по тем или иным нуждам, местные активисты этим самым «правом» так и размахивали, словно флагом. Еще тогда майор Иртеньев Ленина остро невзлюбил, хоть с его трудами знаком в общем-то не был. Но уж больно, сука, много от его идеек развелось проблем вокруг.

— Теперь, — продолжил тем временем Актеон, — в том случае, если пресветлый дор Эйсон Несланд захочет освободиться от твоей власти и стать самостоятельным правителем... Ну, или перейти под руку к князю Кальтейскому, он будет целиком и полностью в своем праве.

— Так во-от почему его на наркоту подсадили! — Яннис хлопнул себя по лбу. — А я-то, дебил, и правда поверил, что это только из-за того, что он никак после смерти жены оправиться не мог!

— Именно, — кивнул король. — Магическое внушение — штука куда более действенная, но разовая. Подпишет ваш супруг, дор Несланд, грамоту о выходе его земель из моего королевства и о переходе в княжество Кальтейское, потом придет в себя, и заявит, что действовал под влиянием магии. Будет скандал в высоком семействе. Такие вещи никто из местных правителей прощать не будет. Времена, когда маги безраздельно правили миром, ушли. Никому из нынешних князей или владетелей независимых ленов не захочется примерить роль чьей-то марионетки и на себя. А вот зелье — иное дело. Им человека можно поить годами, и в итоге ни у кого не возникнет сомнений в том, что он действовал по собственной воле.

— Суки, — заключил Яннис и стукнул кулаком по карте в том месте, где как раз располагалась столица Княжества Кальтейского. — Мне срочно надо в Несланд Эльц.

— Вам надо назад в Академию, юный дор, — возразил Оки Торефельт. — Учитесь спокойно. Разберемся без вас. Зачем рисковать жизнью столь юного и столь красивого младшего?

Яннис глянул на местного Генералиссимуса зло и предупреждающе. Король усмехнулся. Актеон насупился. Оки кашлянул и пошел на попятный:

— Да и потом — вы правы. Зимой, скорее всего, ничего важного не произойдет. Снег и лед на перевале остудят горячие головы. А я позабочусь о том, чтобы ваш супруг не остался с проблемой один на один. Опытный и преданный короне маг в Несланд Эльце поможет решить многие вопросы. А такой человек у меня там есть. И магическая почта наладится, и чужое влияние на дора Несланда вовремя будет замечено и обезврежено.

— Прошу прощения, но о ком речь? — нахмурился Яннис.

Дор Окинус переглянулся с королем и Актеоном, те кивнули, и супруг Джонаса, который пока что Янниса откровенно раздражал, соизволил пояснить:

— Мэтр Курдбах.

Яннис вскинул брови, вспомнил все, что знал о старике, и осторожно поинтересовался:

— Могу я предположить, что мэтр оказался на должности мага-лекаря заштатного Тилитона не случайно?

Окинус опять переглянулся, но уже только с рыжим Актеоном, понимание значимости и влияния которого Яннису пришлось резко пересмотреть, и кивнул.

— Я был совершенно прав, когда еще три года назад согласился с пресветлым дором Актеоном и отправил уважаемого магистра в те края. Мэтр Курдбах хотел отдохнуть. Хотел освободить дорогу более молодым, — дор Торефельт улыбнулся и подмигнул заулыбавшемуся Актеону. — Вот и освободил, оказавшись в самом центре событий.
— В нужное время, в нужном месте, — Яннис кивнул и хлопнул Актеона по плечу. — А ты хитрец, недаром рыжий.
— А почему вы, юный дор, считаете, что раз рыжий, значит — хитрый? — вдруг вклинился в разговор король и прищурил темные глаза.
— Ну как?.. — начал было Яннис и вдруг заткнулся. По одной очень простой причине — в этом мире не было лис. И, соответственно, никто не сочинял детских сказок об их хитрости.
Глава 36
6 февраля 2016 г., 16:52
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Яннис заврался. Это стало ясно очень быстро, но остановиться он уже не мог.

— В сказаниях диких племен с Запада, — плел он, гуляя взглядом по высокому сводчатому потолку, — упоминаются красные или иначе рыжие… эм-м… маргаи, которые отличаются особой хитростью. Рыжего Братца Маргая смог перехитрить только Братец… эм-м… Кролик.

— Кролик? — переспросил король, а после уточнил: — Тоже рыжий?

— Серенький, но с рыжими подпалинами, — твердо ответил Яннис и уставился на местного монарха взглядом пробы «предельная честность», по которому сам, как правило, и определял первостатейного вруна.

— Понятно, — король кивнул. — Все у них там, на этом самом Диком Западе, хитро-рыжие… И Братцы Маргаи, и Братцы Кролики…

— Ага, — подтвердил Яннис, тоскуя.

Король покачал головой, хмыкнул и вдруг захохотал. Актеон и Оки смотрели на него с некоторым изумлением, явно не понимая, чем вызван этот приступ веселья. Яннис — с откровенным испугом. Но король отсмеялся, вытер заслезившиеся глаза и, как ни в чем не бывало, вернулся к куда более насущным вопросам безопасности Несланд Эльца и земель, расположенных вдоль границы Великого княжества Кальтейского в целом.

Яннис вздохнул с облегчением. А то уж ему показалось… Да нет! Ерунда! Еще один землянин да еще на должности местного владыки? Мелодраматический бред как раз в духе дешевой фэнтезюхи — убогий дворник-попаданец мало того, что становится в новом мире писаным красавцем, так еще и ни разу не слугой или каким-нибудь погонщиком мулов, а сразу аристократом или уж — чего там! — наследным принцем или королем. Бред. Точно бред… Или?..

Монарх смотрел по-прежнему смешливо и даже с некоторым вызовом. Яннис с трудом удержал себя от детского желания показать ему язык. А затем разговор о перспективах обороны Несланд Эльца от потенциального захвата увлек его, и о своих опасениях он на время забыл. Потому как больше всего в этой истории Янниса беспокоили дети. Еще в бытность свою майором Иртеньевым, он всегда сильнее всего злился и переживал, когда дети становились заложниками политики, криминала или экономики (впрочем, последнее всегда включало в себя и первое, и второе). Когда террорист, желая что-то там такое доказать сильным мира сего, изменить какие-то жизненные реалии, почему-то не шел взрывать Белый Дом, Кремль или Вестминстерский дворец, а перся в соседнюю школу или детский садик.

Так и здесь. Все было бы ничего, пусть бы эта троица игралась в свои политические игры и плела интриги, но от них могли пострадать Альф и Лута. А вместе с ними Эйсон — тоже во всех этих делах дитя неразумное.

— Я так понимаю, — склонив голову, спросил король, — что ваш брак, дор Яннис, хоть и был вам навязан, как чистая формальность вами уже не воспринимается? Вы говорите о доре Несланде и его детях, как о своей семье.

Яннис улыбнулся чуть смущенно и развел руками. Пресветлый лир Бьюрефельт кивнул, явно адресуясь не столько собеседнику, сколько своим мыслям:

— Я рад.

— Я обещаю, Ян, за ними присмотрят, — Актеон подошел ближе и положил руку Яннису на плечо. — И мэтр Курдбах получит соответствующее указание, и… Короче, присмотрят.

— Интриган, — проворчал Яннис. — Хитрый рыжий интриган.

Актеон засмущался и опять принялся одергивать платье. Король смотрел на него тепло и с очевидной любовью, а потом подмигнул Яннису:

— Настоящие хитрецы у нас в Совете магов сидят. Актеон еще только учится. И правильно делает. Кто-то же должен в семье понимать что к чему.

Эри и пресветлая дора Фрейя — королева-дракон, как оказалось! — в два счета доставили Янниса на поляну, где был привязан сарим и поджидали кадехо, быстро простились и отбыли. Яннис долго смотрел им вслед с улыбкой. Странная все же эта королевская семья. И по местным меркам, и по земным уж точно. Какая бы нормальная жена потерпела рядом с собой мало того что младшего мужа, так еще и официального любовника своего супруга? И не просто терпела, а, судя по всему, относилась бы к ним, как к своим… гм… детям. Точно. Яннис вспомнил, как дора Фрейя выудила из купели подгулявшую компанию, прибывшую навестить его в Несланд Эльце, обсушила и погнала домой, словно нашкодивших мальчишек-хулиганов. Дети. Именно так. Да и чему удивляться? Как иначе могло относиться к людям с их жалкой продолжительностью жизни столь могучее и древнее существо?

Куда интереснее другое — как строятся ее отношения со старшим супругом? С пресветлым лиром Бьюрефельтом… Яннис попытался представить, каково это трахать дракона, и не смог. Все равно что попытаться влезть без разрешения на… На… На дора Тарона, блин! Голову откусит, и вся недолга! Яннис потрогал себя за шею и отправился туда, где привязал сарима. Со зверюгой было все в порядке. Кадехо сидели рядом и поприветствовали Янниса волной радостных мыслей и попытками поставить ему на плечи лапы, чтобы ловчее было лизать. Намерение затоптать себя Яннис пресек, на ментальную ласку ответил нежностью.

Стражники пускать его в Академию сначала отказывались наотрез, потом вдруг стали смирными и благодушными — видимо, не без влияния кадехо. Корпуса — и учебные, и здание общежития — были темными и тихими. И лишь в большом тренировочном зале мерцал свет. Яннис удивился и отправился посмотреть. Окно располагалось довольно высоко, но он забрался на спины не сильно довольных этим кадехо и все-таки сумел заглянуть внутрь. А заглянув — замер…

В зале был один лишь мэтр Спиро Лотинфельт — новый преподаватель, который обещал в самом скором времени всех без исключения заставить вальсировать. И теперь, глядя на него, Яннис понимал, что это самое малое, чему мог обучить дуболомов-курсантов этот человек.

Мэтр Лотинфельт танцевал. Легко и свободно — так, словно дышал. Говорят: пишет, как дышит. А вот теперь Яннис увидел, что значит — танцует, как дышит. Стройное сильное тело мэтра изгибалось, скручивалось и неожиданно распрямлялось в звенящую напряжением струну. Каждая мышца на обнаженном торсе была фактурна и совершенна. А растяжке мэтра мог бы позавидовать и сам великий Нуриев.

Яннис смотрел долго, приникнув лбом к стеклу. И с каждой минутой все больше убеждался, что танцует мэтр не от радости, а совсем наоборот. Словно выплескивает в танце отчаяние. Когда же, устав, он рухнул на пол — словно умирающий лебедь, как-то виденный майором Александром Иртеньевым на сцене Большого театра, — что-то рухнуло и в душе у тех, кто за ним смотрел. А выяснилось, что их как минимум двое. Сам Яннис, неустойчиво балансировавший на спинах кадехо, и кто-то еще, выдавший себя неосторожным движением в темном провале полуоткрытой двери.

Пребывая в странном состоянии какого-то мистического восторга, Яннис сполз на землю и, качая головой, пошел к себе. Он всегда завидовал людям, которые вот так, какими-то физическими действиями, могли выразить столь многое. Как Эйсон, рисуя, как мэтр Лотинфельт в танце.

Джонас давно и счастливо спал. Яннис разделся, почесал на сон грядущий кадехо и подобравшегося к нему Жиробаса, который все-таки принял его и теперь не царапался по поводу и без, а после наконец смежил усталые глаза.

Звуки побудки застали его в самой скверной фазе сна — он подхватился, ловя ртом воздух и дико озираясь. Сердце колотилось так, что прыгала грудь, а в животе что-то мерзко тряслось. Джонаса в комнате не было — видно, проснулся раньше и уже ушел умываться. Уняв сердцебиение, Яннис тоже собрался и отправился в купальни. Джонас обнаружился возле умывальника, над которым склонился, начищая зубы и делая вид, что не обращает никакого внимания на то, что происходит у него за спиной. А там демонстративно выстроились трое курсантов, которые довольно громко обсуждали достоинства его оттопыренного зада и удобство принятой младшим позы.


Яннис решил на них внимания тоже не обращать — пусть детки развлекаются, как мозгов хватает. Но одного его появления в сопровождении кадехо хватило, чтобы эти остолопы растворились в мировом пространстве, словно призрак того самого коммунизма, при котором так мечтал пожить дед майора Иртеньева.

— Джонас, доброе утро, пойдешь сегодня вечером со мной на тренировку к дору Тарону? А то у него какие-то странные идеи о том, что наши с ним дополнительные занятия способны подорвать кому-то из нас репутацию.

— Тэбэ, — невнятно ответил Джонас, потом сплюнул, прополоскал рот и пояснил. — Тебе, Ян. Потому что его репутация — как Отрезанные горы. Неприступна, белоснежна и холодна.

Тем не менее Джонас свое согласие поприсутствовать на тренировках дал, и Яннис решил, что в очередной раз убил двух зайцев (однозначно рыжих!) одним выстрелом. И себе «алиби» удалось создать, и Джонаса можно будет самозащите подучить.

Первая учебная неделя прошла вполне обычно. Разнообразие внесли лишь уроки танцев. Столько Яннис не танцевал никогда в жизни. Когда выяснилось, что он, в отличие от многих других студентов, делает это уверенно и вполне умело, мэтр Лотинфельт с танцпола его уже не отпускал. В итоге к концу урока Яннис мечтал всех своих однокурсников убить с особой жестокостью. За оттоптанные ноги и нескончаемый поток плоских пошлых шуточек, на которые и обижаться-то глупо, и терпеть — сил нет.

Помимо основной программы Академии, по-прежнему приходилось уделять время занятиям с мэтром Шуппе и с Марикой, которая бесконечно обрадовалась, что за каникулы ее подопечный научился гасить свечу одним лишь ментальным посылом.

— А зажигать? — тут же спросила она, и Яннис поразился, как это он не додумался до подобного сам.

Урвав кусочек свободного времени, Яннис, как и планировал, сходил в библиотеку, чтобы почитать про белых кадехо. Но — увы! — особо библиотекарь ему помочь не смог. В собрании военной Академии большого выбора книг по магическим существам просто не было. В отличие от Школы магии. Еще один повод все же попасть туда.

Состояние дядюшки Титуса не менялось. Мэтр Шуппе начал поговаривать, что надо бы его куда-нибудь — того-с — сплавить. Отдавать дядюшку в дурдом было как-то совестно, и Яннис было решил написать в замок Моберг — мол, забирайте родственничка. Остановила его мысль, что в ответ на такое письмо вполне можно было ждать появления в Академии дора Дитриха Моберга собственной персоной. И тогда во весь рост встанет проблема «пятничного я», сильно отличного от «я» «понедельничного».

Яннис решил задачу радикально: нанял людей, которые подрядились отвезти «дорогого дядюшку» в замок Моберг и оставить его там на попечении прочих родственничков. Избавившись от ответственности за Титуса, он почувствовал такое облегчение, словно все это время носил дядюшку у себя на закорках. Теперь Яннис искренне наслаждался спокойствием и размеренным течением жизни. После бесконечной нервотрепки и свистопляски, в которые превратились его короткие зимние каникулы, учеба в Академии стала просто бальзамом на раны. В прямом смысле этого слова. Даже синяки наконец-то сошли, и сломанная, а потом срощенная мэтром Курдбахом рука перестала тянуть и дергать после того, как над ней поколдовала госпожа Марика.

Сыскное агентство по-прежнему приносило устойчивый доход, который Яннис тут же вкладывал в развитие второго бизнеса — портняжного. Как он и предполагал, дело пошло в гору. И это во Фраганаре! Если бы такое же ателье с торговым залом открыть в столице королевства Роросе — вот где денежки потекли бы в карманы рекой! Но об этом можно будет подумать только после того, как разрешится проблема с попыткой отторжения Несланд Эльца, а сам Яннис закончит учебу.

Он очень ждал ответного письма от Эйсона, но сообщение пришло по магической почте, а потому было деловым и безэмоциональным. Горе-супруг сообщал о самом факте наличия теперь в Несланд Эльце такого вида связи, передавал привет от детей — и самому Яннису, и «щеночкам», уверял, что все в замке идет своим чередом — без особых проблем, заверял, что рисунки моделей отослал обычной почтой, и лишь под конец буквально парой фраз подарил Яннису зыбкую надежду на что-то более личное: «Я отправил тебе, Ян, еще кое-что, помимо рисунков платьев. Надеюсь, ты поймешь меня правильно».

«Интересно, что он имел в виду под этим «надеюсь, поймешь правильно»? В письме какая-то гадость, которую этот дурень не решился доверить магической почте? Или что-то, что его самого смущает?»

Хотелось верить, что речь как раз о картине в стиле «ню» с Эйсоном в роли модели и о сопроводительном письме, полном эротических нежностей. Но жизненный опыт подсказывал, что такое счастье бывает только в сказках.

Учеба продвигалась. Преподаватели не могли нарадоваться на разительно изменившегося в лучшую сторону студента. У мэтра Лотинфельта он и вовсе стал любимчиком. И только дор Тарон — на удивление мрачный и теперь вечно раздраженный — гонял его еще жестче, чем ранее. А вместе с ним и беднягу Джонаса, который уже раз сто проклял себя за недальновидное обещание походить с другом на дополнительные занятия к начальнику Академии.

Зато Тарон разрешил Яннису не посещать основные уроки по физподготовке. Правда, полодырничать в это время все равно не удалось. Оказалось, Тарон заранее сговорился с мэтром Шуппе, чтобы отдать эту пару дополнительных часов в жизненном расписании Янниса для усиленного изучения и развития магического дара.

Магистр теперь работал над тем, чтобы научить Янниса влиять на других самостоятельно, а не только в порядке ответа на чужое воздействие. Иногда обоим начинало казаться, что что-то получается, но каждый раз это оборачивалось пшиком. Шуппе предположил, что проводником для Янниса на этом пути сумеют стать его кадехо. Они-то могут по своему желанию связываться с сознанием любого человека или иного живого существа. Быть может, у Янниса получится пройти по проложенному ими пути в точности так, как проходил до этого по «узкоколейке» направленного на него магического внушения? Но тут все упиралось в то, что после перестройки организмов сознание белых кадехо никак не могло войти в гармоничное соприкосновение с сознанием Янниса. Все попытки общаться с Чертом и Ангелой напрямую, как раньше, заканчивались для Янниса жестокой головной болью.

И все же некоторый прогресс был. Связь получалось поддерживать все дольше, Яннису казалось, что его мозг словно бы привыкал к ментальной силе кадехо, как привыкают руки к тяжелой работе — набивались своего рода профессиональные мозоли. Щенки со своей стороны тоже учились контролировать себя. Яннис этим тренировкам уделял огромное внимание. Даже когда Шуппе притормаживал его, уверяя, что необходимо отдохнуть, он настаивал на продолжении. Казалось слишком важным упрочить связь, чтобы юные белые кадехо действительно стали его личным оружием. К тому же Яннис очень рассчитывал с их помощью все-таки добраться до вражеского мага, и — чем черт с ангелом не шутят? — вломить ему ментально так, чтобы, как дядя Титус, только слюни пускал да срался жидко.

Думая о такой возможности, он уговорил мэтра Шуппе начать и тренировки иного рода — по ментальному взлому магических экранов вроде того, который сам магистр установил для защиты своего самогонного аппарата от ненужного внимания. Яннис не раз пытался обнаружить врага при помощи своего радара, но каждый раз упирался в глухой щит, в который бился словно оса в стекло — без малейшей возможности ужалить. Для этого пришлось изучать формы и способы установки такого рода магических завес. А вскоре Яннис понял, что каждый маг этого мира не строит и не создает целиком, а словно паук ткет такого рода магические экраны вокруг себя или чего-то для него важного.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Иногда даже казалось, что Яннис начинает различать индивидуальные рисунки защитных плетений — то, о чем много и увлеченно говорил его вечно лохматый преподаватель. Наконец, пытаясь доказать мэтру Шуппе, что с магическими завесами он действительно разобрался, Яннис взял да и сплел что-то подобное вокруг себя. Когда эта штука у него получилась и даже заработала, он чуть не запрыгал от счастья, но тут же за свою радость поплатился. Мэтр Шуппе вцепился в него клещом с требованием объяснить: как это юный дор Яннис сумел сделать что-то подобное, не прибегая к помощи магического эликсира?

«****ь!» — подумал тот и начал каяться. Еще через час — благо тренинг с мэтром Шуппе был последним уроком в этот день — они сидели в гостиной госпожи Марики. То есть сидела сама магесса и Яннис, а вот «малыш» Колин Шуппе бегал по комнате, словно за ним кадехо гонялись.

— Это… потрясающе! Это… невероятно! Это… фантастика! Первый после стольких сотен лет маг, способный на колдовское воздействие своими силами, а не при помощи эликсира! Об этом должны узнать! Об этом… Драконовы боги! Об этом как раз никто не должен знать! Если уж вашу невосприимчивость к магическому воздействию, юный дор, тут же засекретили, то уж тот факт, что в мир пришел маг-пространственник, сила которого никак не зависит от дополнительной подпитки, уж точно сочтут государственной тайной!

Яннис слушал его и все больше мрачнел. Запрут! Аки редкого зверя в клетку! И будут спускать с поводка только по острой государственной нужде! Вот счастье-то!

— Не переживай, Яннис, — участливо сказала Марика, все это время изучавшая лицо своего ученика. — Если ты опять про клетку думаешь, то должна еще раз повторить: ничего подобного не будет. Какой идиот станет покушаться на свободу мага? Совет магов — орган очень влиятельный. Некоторые из нас — колдунов — уверены, что его влияние даже выше, чем принято считать.

— И ни к чему хорошему это не приведет, — проворчал Шуппе.

Но Яннису было не до проблем чародеев этого мира. Ему бы свои решить.

— И что — мне позволят послать всех на фиг и жить своей жизнью, словно никакого особого дара у меня нет?

Марика и Шуппе переглянулись, и мэтр с неким сожалением покачал головой:

— Нет, мой юный дор. И вы сами это прекрасно понимаете. От такой ценности, как вы, никто добровольно не откажется, но и насилия никакого в ваш адрес не будет. Магическое сообщество ничего подобного просто не потерпит. Да и пресветлый лир Бьюрефельт — человек разумный и, я бы даже сказал, мягкий для правителя его уровня. Но сообщить о вас в Совет магов и королю я просто обязан. Скажу… Скажу, что проявилось это ваше умение сегодня… Случайно… Во время эксперимента.

— Спасибо, — мрачно откликнулся Яннис, и щенки кадехо, лежавшие у его ног, заскулили и полезли лизаться, желая поддержать вконец загрустившего хозяина.

Чувствуя себя арестантом под конвоем, Яннис был препровожден мэтром Шуппе прямиком в Академию. Они уже шли по коридору в сторону кабинета дора Тарона, когда дверь в логово начальника распахнулась, и на пороге спиной к мэтру Шуппе и Яннису замер учитель танцев мэтр Лотинфельт.

— Повторяю! Я не знал, что вы — это вы! Мне этот факт, знаете ли, тоже радости не доставляет!

Тарон что-то рыкнул из глубины кабинета — как злой великан из своей пещеры. Лотинфельт еще сильнее выпрямил спину, вздернул подбородок и отрубил:

— Полностью согласен, не должно и не повторится.

Яннис, понявший, что вот прямо сейчас, в эту самую секунду разговор между начальником академии и его новым преподавателем закончится, мэтр Лотинфельт обернется и увидит, что его с Тароном тайны — совершенно непонятные, но от того еще более притягательные — стали известны посторонним и… И что из этого всего выйдет, узнавать категорически не хотелось. А потому Яннис дернул за рукав замершего с разинутым ртом мэтра Шуппе, ментально подпихнул щенков и уволок всех в боковой коридор, где утрамбовал в глубокую оконную нишу.

И вовремя — в отдалении хлопнула дверь, мэтр Лотинфельт, печатая шаг, как солдаты Кремлевского полка во время смены караула, промаршировал прочь, и наконец все стихло. Шуппе захлопнул рот и со значением взглянул на Янниса. Тот кивнул, и они выбрались из ниши, вот только к Тарону после так и не пошли. Шуппе предположил, а Яннис незамедлительно с ним согласился, что сейчас непростой разговор про «только-только обретенные» таланты курсанта Несланда лучше не заводить.

— Но сообщить я о вас все равно обязан, — буркнул маг и слово свое сдержал.

Однако неделей позже, когда мэтр Шуппе и Яннис возникли на пороге кабинета начальника Академии, Тарон по-прежнему выглядел мрачным и, пожалуй, даже больным. Но теперь Яннис был на сто процентов уверен, что это связано именно с появлением в Академии мэтра Спиро Лотинфельта. Что связывало этих двоих? Почему один ходит мрачнее тучи, а второй танцует ночами так, словно душу в танце выплакивает?

Ответов на эти вопросы, кроме того самого засоса, который случайно обнаружился на шее дора Тарона еще до каникул, у Янниса не было. А если он прав, то это не те материи, за обсуждение которых начальник Академии будет благодарен. Да и в данный момент полезнее было подумать о себе, чем маяться дурью в виде чужих несложившихся чувств. Но Яннис все равно думал, разглядывая лицо пресветлого дора Тарона, пока мэтр Шуппе, по привычке бегая из угла в угол и чуть не наступая на лапы следивших за ним одними глазами кадехо, рассказывал о «вновь вскрывшихся» талантах Янниса.

Информация, казалось, Тарона как-то приободрила, что ли. Вытянула из океана мрачных мыслей на твердый берег привычных проблем Академии. Он подобрался, взгляд его перестал быть взглядом больной собаки, а вновь сделался сосредоточенным и твердым.

— Та-а-ак… — сказал дор Тарон и забарабанил по столешнице длинными крепкими пальцами. — Та-а-ак…

Яннис усмехнулся, уже слишком хорошо зная эту привычку начальника Академии реагировать подобным образом на очередное крышесносное известие. Сейчас переварит и скажет что-то дельное и по-военному краткое.

Но ничего подобного не произошло, потому как в тот самый момент, когда дор Тарон уже созрел, чтобы для начала выдать, судя по выражению его лица, емкое по сути и живописное по форме ругательство, дверь в его кабинет открылась, и в нее в сопровождении четырех солдат в незнакомой Яннису форме вошел какой-то решительный тип.

Просто-таки кожей чувствуя исходящую от него опасность, Яннис вскочил на ноги, кадехо последовали его примеру и, что называется, сомкнули ряды, прикрыв собой хозяина. Дор Тарон, напротив, откинулся на спинку своего кресла и с некоторой ленцой поинтересовался:

— Чему обязан, господа?

И тогда вошедший — крупный приземистый мужчина с буйной бородищей от самых глаз — упер решительный палец Яннису, кажется, прямо в лоб и подозрительно знакомым сиплым басом произнес
— Я обвиняю это существо в том, что оно убило моего воспитанника благородного дора Моберга и колдовством захватило его тело.
«Бляяя», — подумал Яннис и осмотрелся. Бежать было некуда.
Глава 37
9 февраля 2016 г., 18:35

РЕКЛАМА

Яндекс Игры
Сделайте перерыв! Сыграйте «Филворды Ловец Слов»
Обучающие • Головоломки • Без скачивания • Без регистрации
Узнать больше

РЕКЛАМА

otkroimosprom.ru
Бесплатная групповая интеллектуальная игра 19 августа!
Регистрируйтесь и участвуйте бесплатно!
Игра 19 августа
Участие бесплатно
Узнать больше
Нехорошую паузу, которая повисла после заявления благородного дора Дитриха Моберга — а Яннис не сомневался, что перед ним его бывший опекун — разбили солдаты. Они, словно повинуясь неслышной команде, шагнули вперед и взяли Янниса и оскалившихся на них кадехо в клещи.

— Стоп, — сказал Тарон и поднялся.

Мэтр Шуппе торопливо вытянул из кармана флакон с эликсиром, отхлебнул изрядный глоток, скривился, передернулся и придвинулся ближе к начальнику Академии. Их очевидная готовность выступить на его защиту вывела Янниса из ступора. Чего он испугался-то? По части захвата чужого тела все верно? Ну так и что? В остальном-то чистой воды ****еж! А первое еще нужно доказать. И вообще — нападение лучший способ защиты!

— А я обвиняю этого человека в том, что травил меня он! — заорал Яннис и тоже уставил на дора Моберга палец. — И не с мифической целью захвата чьего-то там тела, а чтобы завладеть принадлежащим мне по праву наследования леном и замком Моберг!

— Это ложь! — выкрикнул дор Дитрих и стиснул кулаки.

— А у меня есть доказательства! — еще громче завопил Яннис и полез во внутренний карман своей форменной куртки, где носил самое ценное в любом из обитаемых миров — бумажки с печатями и подписями. — Вот!

Выбрав нужную, Яннис развернул ее и замахал, как флагом. Один из солдат потянулся к ней, Черт клацнул зубами возле его кисти, а Яннис прижал документ к груди:

— Отдам, но только пресветлому дору Тарону. Кто вы такие, я знать не знаю, так что — обломитесь, господа!

Солдат глянул злобно, но более ничего предпринимать не стал. Яннис бочком подобрался ближе к столу дора Тарона и положил на него свой брачный контракт. Тарон поднял бумажку и внимательно вчитался в нее. Шуппе, тут же сунувший в нее нос сбоку, только присвистнул:

— Три колечка и стадо курей?

— Кто это подписывал? — Тарон поднял голову. — Вы, курсант Несланд?

— Нет. В собственном бракосочетании я участия не принимал. Документ за меня подписал благородный дор Титус, который действовал, как он сам мне не раз говорил, пока не свихнулся, по поручению моего опекуна, — Яннис вновь упер немного дрожащий палец в посетителя, — благородного дора Моберга. Нашел я эту бумагу только после того, как дор Титус стал… гм… недееспособен, и, надо признать, ознакомившись, сильно удивился. Вот только никаких действий, к сожалению, пока что предпринять не успел.

— Можно было и не трудиться, — резко ответил дор Моберг и набычился. — Все в рамках закона. Лен Моберг в приданое моего воспитанника не входил. И вы это прекрасно знали бы, если бы были настоящим Яннисом Мобергом.

Это был провал. Сказать в ответ было нечего. Яннис в отчаянии заметался взглядом по кабинету дора Тарона, словно надеялся увидеть подсказку на его стенах, но ничего подходящего там, понятно, не было. Но не отступать же!

— Я и знаю! Но ведь и те крохи, которые вы мне выделили, мой дорогой супруг от вас так и не получил! Сперли! Даже этих… как их… курей и то сперли!

— Это действительно так? — холодновато спросил дор Тарон.

Яннис кивнул, хотя ни в чем подобном уверен не был. Его куцее наследство дор Титус вполне мог передать на баланс Несланд Эльца, ничего об этом самому Яннису и не сказав. Но ведь кроме кареты «дорогого дядюшки» и шестерки саримов, на которых ехали его солдаты, с ними больше ничего и никого не было. Допустим, три кольца дядя мог везти в кармане, предположим, три сарима его стражи были по приезде отданы в виде приданного, но куры и козы! Их-то не было точно!

— Ложь! — возразил дор Моберг.

— Насколько я знаю, в Несланд Эльце недавно заработала магическая почта. Возникшее противоречие можно разъяснить очень быстро, — негромко вклинился в спор мэтр Шуппе.

— Действуйте, — коротко приказал Тарон.

Шуппе прикрыл глаза, помолчал, потом вдруг улыбнулся и заявил:

— Повезло. Мэтр Курдбах как раз в кабинете пресветлого дора Халльрода, который на данный момент управляет хозяйством Несланд Эльца, и супруг курсанта Янниса Несланда — пресветлый дор Эйсон Несланд рядом. Ответ получим тотчас же.

Яннис невольно потянулся сознанием к Несланд Эльцу и… И с несказанным изумлением обнаружил, что мэтра Курдбаха в замке нет вовсе, а горе-супруг и дор Халльрод находятся в его разных частях. Яннис глянул на мэтра Шуппе, но тот имел вид сосредоточенный и предельно честный.

«Вот ведь», — с теплотой подумал он и невольно улыбнулся. Рядом тревожно задвигались кадехо. Их в очередной раз пришлось успокаивать и удерживать от начала активных действий. В итоге первые слова мэтра Шуппе Яннис пропустил. Но и пойманного им хвоста оказалось достаточно, чтобы уловить суть — приданое Янниса в Несланд Эльц не прибыло!

— Налицо откровенное воровство, — весомо сообщил дор Тарон. — В свете этого ваше обвинение, благородный дор Моберг, лично для меня существенно теряет свой вес. Надо разбираться. А пока…

— А пока у нас приказ доставить пресветлого дора Янниса Несланда в тюрьму, — сообщил тот самый солдат, которому Черт едва не отхватил пальцы, когда он попытался завладеть брачным контрактом Янниса.

— От кого? — вскинул бровь дор Тарон.

— От Совета магов, — с легким высокомерием пояснил солдат и, шагнув к начальнику Академии, протянул ему какой-то документ.

Тарон принялся читать, Шуппе тут же сунул нос и в эту бумажку, а после с негодованием воскликнул:

— Я — член Совета магов! Почему я ничего не знаю о таком решении? Почему здесь всего одна подпись?

— Не могу знать, — солдат сделал деревянное лицо.

— Все это очень странно, — пробормотал дор Тарон и отбросил бумажку из Совета магов на стол. — И пока все эти странности не разрешатся, я не могу позволить вам распоряжаться…

— При всем моем уважении, не в вашей компетенции, пресветлый дор, — солдат усмехнулся. — И вы это знаете. Магические преступления — сфера Совета магов.

Тарон смерил солдата убийственным взглядом, а после посмотрел на замершего Янниса:

— Мне жаль, но это действительно так. Однако я немедленно свяжусь с пресветлым лиром Бьюрефельтом, Яннис.

— Ваше право, — солдат коротко поклонился. — Прошу следовать за мной, юный дор.

«Бегите», — приказал Яннис кадехо и шагнул к тому солдату, который перегораживал своей тушей дверь. Что произошло дальше, он даже понять не успел. Двое других солдат, которые оказались по бокам от него, вдруг синхронно взмахнули руками, что-то словно само собой зазмеилось из их пальцев, и через секунду шеи и морды кадехо оказались опутаны чем-то. Щенки дернулись, пытаясь вырваться, но не смогли — странные серебристые струи-веревки явно магического происхождения удержали их как на поводках. При этом причинив кадехо боль — они глухо заскулили и присели на задние лапы, мотая головами.

— А какое преступление совершили Черт и Ангела? — с ненавистью спросил Яннис, оборачиваясь к тому из солдат, кто в этой компашке явно был старшим. — За что с ними-то так?

— Во избежание, — пояснил тот и с явным намеком крутнул в руке чем-то весьма похожим на те магические путы, при помощи которых усмирили кадехо.

Черт и Ангела по-прежнему скулили, в душе росла и наливались черной кровью ненависть. Она заполняла сознание, мешая мыслить и рассуждать. Яннис зажмурился и постарался взять себя в руки. Побеситься всласть и потом возможностей будет хоть отбавляй. Сейчас разум нужно было иметь чистым и холодным. Повернувшись к дору Тарону, он произнес:

РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Три в ряд в одной игре «Фэнси Бласт»
Казуальные • Без скачивания • Без регистрации
Узнать больше

РЕКЛАМА

cafebrb.ru
Круглосуточное кафе и бар B.R.B. рядом с м. Полежаевская
Изысканные блюда
Уютная атмосфера
Узнать больше


— Пресветлый дор, а вы не могли бы связаться с королем прямо сейчас? Пока все мы здесь. Происходит что-то странное. Откуда мой бывший опекун знает о том, что потребуются магические путы для кадехо? Почему мной заинтересовался именно Совет магов? Не связанно ли это все с тем, что я…

Договорить Яннис просто не успел — вокруг его головы и шеи обвилось что-то мерзкое и сильное. Он дернулся, пытаясь вырваться или хотя бы заговорить, но сумел лишь замычать, словно бедняги кадехо.

— Это недопустимо! — выкрикнул Тарон и двинулся вокруг стола. — Мой курсант не оказывал сопротивления!

— Стойте, где стоите, — неприятным тоном перебил его солдат (хотя теперь Яннис подозревал, что ранг этого типа был существенно выше). — Мера объективно необходимая в свете выдвинутых против этого существа обвинений. Никто не знает, на что оно способно.

— Все это ничем не подтвержденная чушь! — воскликнул Шуппе. — Если бы произошло то, о чем талдычит этот… благородный дор, — мэтр ткнул пальцем в застывшего с разинутым ртом дора Моберга, — я бы это определил сразу. Если мальчик повзрослел, взялся за ум и начал учиться, а не продолжил лодырничать, это теперь значит, что он — злая сущность из другого мира? Конечно, его за это надо связать, как бешеного гаяла, и отдать палачам на перевоспитание! Пусть снова бросит учиться и начнет вертеть задом, как было раньше! Вам именно этого надо?

— Кстати, почему лен Моберг не вошел в приданое моего курсанта? — Тарон негромко, но весомо вклинился в полные экспрессии вопли мэтра Шуппе, из кончиков пальцев которого от злости, кажется, даже искры сыпаться начали. — Кому он теперь отойдет? И кто будет распоря…

— Прошу прощения, — перебил Тарона солдат. — Об этом вы сможете побеседовать после нашего ухода. Совет магов вопросы наследования не интересуют.

— Мэтр, немедленно свяжитесь с дором Торефельтом и с пресветлым лиром, — велел Тарон. — А пока… — начальник академии шагнул к пойманному в магические сети Яннису и выдернул из ножен на его поясе некогда принадлежавший ему меч.

Ему попытались помешать, но Тарон одним резким движением с силой вогнал клинок в камень стены своего кабинета, а после усмехнулся:

— Его оружие вам точно не достанется. Тоже… во избежание.

Главный из солдат выругался зло и кивнул тому из четверки, чьи руки все еще были свободны. Тот ухватил меч за рукоять, пытаясь его выдернуть, но тут же с проклятьями отскочил — его правая ладонь разве что не дымилась. Тарон усмехнулся еще неприятнее, а после показал всем свою покрасневшую руку:

— Теперь никто не сможет взять его, кроме курсанта Несланда.

Главный из четверки солдат прикрыл глаза, явно усмиряя гнев, а после кивнул своим людям на дверь. Первыми потащили в коридор упиравшихся и скуливших кадехо. Следом в путь отправился скрученный болью и отчаянием Яннис. «Надо взять себя в руки, — повторял он как мантру, — надо что-то придумать и предпринять. Надо…»

Какая-то серая тень метнулась прямо в ноги тому солдату, который волок за собой по ступенькам лестницы Черта. Солдат вскрикнул, оступился, выпустил магический поводок и с грохотом покатился вниз. Та же стремительная тень («Жиробас! — подумал Яннис с восторгом. — Жиробасенька!») опять рванулась вперед, вспрыгнула Черту на спину и с воинственным ором кинулась на второго солдата — того, кто вел Ангелу. Тот заверещал, пытаясь отодрать атаковавшего его маргая от лица и, естественно, тоже выпустив поводок.

«Бегите! — опять решительно приказал Яннис кадехо. — Воспользуйтесь геройством Жиробаса, бегите и спрячьтесь. Потом вернетесь сюда, и мэтр Шуппе поможет вам избавиться от этой дряни, что на вас нацепили. А после найдете меня».

Щенки дружно взвыли, сунулись было к солдату, который удерживал Янниса, но дорогу им перегородил тот, что обжег себе руку, а снизу уже карабкался по ступенькам, матерясь и припадая на правую ногу, еще один.

«Бегите!» — еще более решительно приказал Яннис, и щенки его наконец-то послушались. Яннис проследил за тем, как они с топотом промчались вниз по лестнице, снова сбив с ног того солдата, что уже один раз пересчитал ступеньки. И даже успел увидеть, как быстрая, несмотря на габариты, серая туша героического Жиробаса догнала их и, вспрыгнув на спину Черту, унеслась прочь по гулким коридорам вместе, а вернее, верхом на кадехо.

— Кто это? — взревел старший из солдат. — Кто это был, вашу мать? Что за, пропади оно пропадом, зверинец? Поймать эту тварь и убить! А кадехо вернуть.

— Эта тварь, — меланхолично пояснил сзади дор Тарон, — ручной маргай курсанта Джонаса Торефельта — любимого младшего супруга пресветлого дора Окинуса Торефельта. Так что… не рекомендовал бы, господа.

— Срань драконья! — опять рыкнул солдат, поразмыслил секунду, а после дернул Янниса за поводок и потащил его за собой вниз по ступенькам. — За этими тварями вернемся после того, как доставим основного пленника по назначению.

— Мы будем вас ждать, — все так же меланхолично откликнулся дор Тарон.

Дальнейший путь для Янниса прошел в полной тьме. На пороге корпуса ему на голову накинули плотный плащ и спеленали, словно похищенную невесту. Дорога перекинутым вниз головой через спину сарима хорошего самочувствия и настроения ему тоже не прибавила. Но он по-прежнему ничего не мог изменить — магический поводок делал тело непослушным и безвольным. В пути они пробыли три полных дня, и все это время Янниса не кормили и не поили. Он для себя объяснял это одним — солдаты боялись снимать с него магическую «упряжь», чтобы он, не дай бог, не выкинул какой-нибудь фортель. В итоге довезли его полумертвым. Провести трое суток не жравши майор Иртеньев мог. Опыт такой был. И не раз. А вот без воды… Еще хорошо, что вокруг по-прежнему царствовала зима. Летом, по жаре, он мог бы до места назначения и не дожить.

Поводок стянули только в темном и душном подземелье, в одной из камер, в которую Янниса доставили без преувеличения волоком. После солдаты ушли, захлопнув тяжелую дверь.

Яннис с трудом поднял голову и осмотрелся. Пахло влагой. Его измученный жаждой организм уловил этот запах так же четко, как нос пограничной собаки след нарушителя. И точно — в углу камеры из стены сочилась вода. Ручейком это назвать было сложно — вода не текла, а именно просачивалась так, что ее приходилось слизывать с камня, но Янниса это, понятно, не остановило, и он лизал со стонами и всхлипами, наслаждаясь прохладой и самой жизнью, которая, казалось, возвращалась к нему с каждым скупым глотком.

Как только он напился, остро захотелось есть. Но такой сервис в камере для него предусмотрен не был. Яннис попытался установить свое местонахождение, включив внутренний радар и тут же благополучно обломался в этом стремлении. Ощущения были знакомыми — именно так чувствовался мир вокруг в экранированной от магии камере, в которой содержался Корис. Но теперь благодаря занятиям с мэтром Шуппе Яннис стал опытнее и даже сумел разглядеть паутину магического плетения экрана. Она была сложной и многослойной. Ему явно не по зубам. Хотя…

В детстве в качестве главного наказания для неслуха-внука бабушка Саши Иртеньева использовала метод воистину садистский, как считал он сам. Бабуля сажала его распутывать сбившиеся клубки ниток. И он часами, тяжко вздыхая и обиженно всхлипывая, сидел над разноцветным хитросплетением в ее коробке для рукоделия. Бабуля тогда любила приговаривать: «Глаза боятся, а руки делают!» Чем магические нити экрана отличаются от шерсти или хлопка? Надо для начала просто найти свободный кончик.

РЕКЛАМА

Яндекс Игры
Сделайте перерыв! Сыграйте «Fairy Forest»
Казуальные • Без скачивания • Без регистрации
Узнать больше

РЕКЛАМА

1l-go.vkplay.ru
The Mooseman - Включайся в игру на VK Play
Пора Включаться в игру
Играй с VK Play
Узнать больше


Через пару часов сосредоточенных поисков сделать это удалось, и Яннис усмехнулся, ощутив, как затеплился у него в душе огонек надежды. Теперь бы еще съесть хоть что-то — и вообще можно считать, что жизнь наладилась… Но жрать было нечего, а потому оставалось только с упорством маньяка ковыряться в магической сети вокруг камеры и думать.

Все было очень, просто очень странно. Появление бывшего опекуна в Академии стало, в общем-то, предсказуемым. Чего-то подобного Яннис постоянно ждал и боялся. Тем более что и повод он дал сам — отправил в замок Моберг безумного дядюшку Титуса. Не удивительно, что Дитрих Моберг по этому поводу возбудился. Странно другое — откуда у него взялось сопровождение в виде солдат, вооруженных бумажкой из Совета магов? Да и само обвинение тоже было не из числа тех, что логично вытекали из ситуации. С чего Дитрих Моберг взял, что тело его воспитанника захвачено «инопланетным разумом»? Как он вообще мог прийти к такому выводу, если с Яннисом не общался? По письмам мэтра Викстрёма? Ерунда. Из лепета дядюшки Титуса? Вообще — нереал Мадрид. В то, что дядюшка все это время ловко водил за нос и его самого, и мэтра Шуппе, и госпожу Марику, а на самом деле был совершенно нормален, Яннис не верил. Значит — что?

Значит, то, что к благородному дору Мобергу наведался уже знакомый Яннису враг — маг, который ворочал делами в Несланд Эльце. Или его скользкий слуга, который, вполне возможно, был вовсе не лакеем, а таким же иностранным агентом, как и сам его «хозяин». Логично? Да. Маг явился в замок Моберг, наплел Дитриху с три короба, а то так и пошел по уже не раз проторенному пути и опоил зельем подчинения, а после заставил сделать то, что хотел. Вопросом «зачем?» Яннис даже не задавался. Ответов могло быть сколь угодно много. Яннис мешал? Янниса устранили. Все.

Очень хотелось верить в то, что его вовремя найдут, что вмешается король, прилетит дора Фрейя, поможет Оки Торефельт и наколдует чего-нибудь полезное мэтр Шуппе… Очень хотелось. И Яннис в это как-то вроде бы даже поверил. Настолько, что почти убедил себя: ему повезло, что враг наконец-то начал действовать открыто. Вполне возможно, он вот-вот встретится с ним лицом к лицу и уж тогда… В итоге Яннис почти обрадовался, когда замки на двери в его камеру наконец-то загремели. Он сосредоточился и в тот короткий момент, пока створка была раскрыта, даже успел выстрелить в нее ментальным посылом в поисках кадехо и в надежде одновременно выяснить, где его держат. Но сознание отскочило, как теннисный мячик от корта, от магического экрана вроде того, что прикрывал его камеру. Они что, им все здание затянули, что ли?!

В дверь вошли двое в глубоких капюшонах, надвинутых на лица, а с ними солдаты и слуга со стулом. Янниса вздернули на ноги и сноровисто прикрутили к нему. Потом солдаты и слуга вышли, а замершие возле стены главные посетители остались. Повисло молчание. Яннис разглядывал этих двоих — точнее их темные мантии-балахоны, потому как больше ничего видно просто не было. Они, наверно, как-то разглядывали его… Хотя что там можно было увидеть через плотную ткань в слабо освещенном помещении?

Наконец, один из них шевельнулся и сдвинул капюшон. Лицо у него оказалось неприятным, но ничего Яннису не сообщило. Незнакомец разглядывал его с мерзкой полуулыбкой, склонив голову к плечу. Яннис попробовал скользнуть в его сознание, как учил мэтр Шуппе, но натолкнулся на уже знакомую стену из скрученных волокон магии… Стоп! Стена действительно была очень и очень знакомой! Именно ее он все время и ощущал, когда пытался найти вражеского чародея! Теперь, опять-таки благодаря урокам мэтра Шуппе, Яннис знал, что каждый маг строит свои заклинания очень индивидуально. До такой степени, что рисунок той же магической завесы у каждого колдуна так же неповторим, как отпечатки пальцев. Опытный маг, не раз сталкивавшийся с собратьями по ремеслу, только по нему мог определить, с кем пришлось иметь дело на этот раз. Высшим пилотажем считалось умение подделать чужой почерк в заклятиях. Яннис таким обширным опытом не обладал, но было в этом утверждении одно исключение — этот самый гад, который теперь стоял перед ним и ухмылялся. Потому как слишком много времени Яннис долбился в сплетенный им вокруг себя купол в надежде найти в нем прореху, чтобы теперь с чем-то спутать сотни раз виденный рисунок заклинания.

«Ну давай! — молил Яннис. — Попробуй мне что-нибудь внушить!» Но чертов маг не делал ничего и лишь разглядывал Янниса все с той же неприятной усмешкой.

— Узнаешь меня? — наконец произнес он и ухмыльнулся еще более противно.

Что ж, следовало признать, что рисунок защитного поля Яннис «срисовал» совершенно правильно. Голос, который тоже помнился слишком хорошо, принадлежал тому самому подонку-магу. Сука! Надо попробовать его разозлить как следует, может, тогда он попытается атаковать ментально и…

— Я тебя с тылу лучше знаю, — откликнулся Яннис и пошло осклабился. — Ты повернись, задери плащик-то и штаны приспусти, чтобы я мог… гм… окончательное опознание провести.

— Вы правы, — негромко заговорил второй тип в капюшоне. — Он вас не узнаёт, благородный дор. В памяти только недавние события.

«Бляяя, — в очередной раз за сегодняшний день подумал Яннис, — значит, этот тип — из прошлой жизни Янниса. И я, дебил, сам доказал им, что я — совершенно точно не он».

Что ж, произошло то, что и должно было рано или поздно. Проехали. Следующая остановка — поселок Полный Звездец. Но, может, еще удастся соскочить? Кто, интересно, этот второй? Яннис уставился на нового для него врага. Неужели он добрался до вершины, до самого главного, до того, кто был мозгом всего действа? Щит, за которым этот тип скрывал суть своей натуры, был мощным и даже вычурным по своему плетению. Маг. И очень, просто очень сильный. Резко зачесался нос, Яннис, не раздумывая, саданул в ответ на воздействие, но «окапюшоненный» колдун лишь дернул головой — в точности, как черный кадехо, которого Яннис тоже попытался контратаковать ментально. Силен, зараза… Или просто был готов к тому, что Яннис ответит подобным образом и заранее предпринял какие-то защитные меры.

— И здесь вы правы. Реакция в точности как у пресветлого лира. Превосходно. Займитесь им. Если нам удастся понять, как именно это работает на примере вашего… гм… на примере этого юноши, нам станет подконтролен и король.
- Не сомневайтесь, магистр, мы узнаем все, - пообещала эта гнида и вытащила нож.
Глава 38
10 февраля 2016 г., 11:57
— Слушай, а зачем тебе ножик? Ты же маг, — спросил Яннис, делая вид, что абсолютно спокоен. — Сначала подпоить каким-то зельем хотел, чтобы я спал, когда ты меня трахать придешь. Теперь вот ножом размахиваешь, как банальный грабитель с большой дороги. Зачем? Колдани — и дело в шляпе. Крекс-пекс-фекс и все такое. Или твои магические способности до конца так и не восстановились, как Титус и говорил?

Второй хмырь в капюшоне, так и не показавший свое лицо, хмыкнул и двинулся на выход, аккуратно прикрыв за собой дверь. Тот, что был с ножом, наоборот подступил еще ближе.

— Заткнись, — прорычал он. — А то я тебе язык отрежу.

— Незадача, — Яннис цыкнул зубом. — Единственное, что ты мне не можешь отрезать — это как раз язык. Тебе ж от меня информация нужна, а как я тебе ее сообщу без языка-то?

— Зато есть много чего другого. Для меня не столь ценного.

— Тогда приступай. А то у тебя совсем мало времени. Найдут меня очень скоро.

— Не обольщайся. Это место слишком хорошо защищено, чтобы тебя можно было хоть как-то обнаружить. Так что как раз времени на то, чтобы порезать тебя на ленточки — более чем достаточно, сучонок!

Слово это что-то сдвинуло в памяти, но сосредоточиться Яннис не смог — острая сталь впилась ему в щеку.

— Такой красавчик… был…

— Что тебе моя красота-то покоя все не дает? Тебе велено у меня конкретные сведения получить, а ты все ***м думаешь. Или проблема как раз в этом, а? Хуем-то и не получается?

Маг дернулся, сталь полоснула Яннису от скулы до подбородка, но он удержался от крика и даже изобразил на лице что-то вроде улыбки:

— Ну конечно! Как я сразу не понял-то? А ведь читал о таком.

— О чем таком ты мог читать, убогий?

— Ну как? Классический случай прямого влияния магического эликсира на половую функцию некоторых магов. Так ты из их числа? Приходится выбирать: либо колдовство, либо здоровый секс? Когда колдуешь — писюн не стоит? Бедный. Из-за этого и зельями увлекся, чтобы реже эликсир хлебать?

— Заткнись, я сказал! А то я начну как раз с твоего писюна! — последнее слово маг произнес с такой яростью, что брызнувшая изо рта слюна мерзко окропила Яннису лицо. — Раскаленные щипцы — чик! — и нет ни яиц, ни члена. И прижигает заодно — от потери крови не помрешь.

— Потом отрастет. А вот тебя после того, как мои кадехо тобой пообедают, уже ни один маг не восстановит. Хотя… Может, так ты и получился — из чьего-то дерьма? Вот ты мне скажи, какой у тебя интерес в этом деле? Что ты рассчитываешь получить такого, чего у тебя не было, и ради чего стоит рисковать жизнью и добрым именем, а? Деньги? Власть? Что? Твой командир — тот, что на тебя сейчас грязную работу повесил и свинтил, похихикав над твоим половым бессилием, под пресветлого лира зачем-то копает. Дурачок. А ты? Что тебе-то в этом? Писька у тебя от того, что ты меня мучить будешь, стоять лучше все равно не захочет, личико краше тоже не сделается.

— Твое личико тоже уже никогда прежним не будет, — с заметным наслаждением вновь проводя ножом по щеке Янниса, выдохнул маг, — не только мечом дора Тарона, который по какому-то недоразумению у тебя оказался, что-то отрезать навсегда можно. Не только.

— Шрамы украшают мужчину.

— Да какой из тебя мужчина? Младший с разъебанным задом. Недоразумение, которое вдруг вообразило себя наследником лена…

— Так вот что тебя больше всего заедает — наследство мое…

В голове как-то сразу все встало на свои места. Наследство, «сучонок», голос — довольно высокий тенор… Дор Рууз собственной персоной! Тот самый дор Рууз, который сначала его безуспешно травил на пару с Дитрихом Мобергом, потом, как выяснилось, трахнуть хотел, а теперь пытает так отвратительно увлеченно. И что б майору Иртеньеву тогда, в замке Моберг, в самую первую ночь его пребывания в этом мире, не прирезать своих новых «родственничков» по-тихому? Насколько все было бы проще! Эх…

— Дор Рууз, — позвал Яннис, и рука с ножом, вновь потянувшаяся к его лицу, заметно дрогнула. — Это ведь ты, а не дор Дитрих, придумал мне яду подсыпать? И метод-то какой-то бабский выбрал, но даже так не справился. С дозой ошибся… И, главное, зачем? Замок ты не получишь…

Проклятый маг рассмеялся:

— Как наивно! Замок Моберг уже давно принадлежит мне! Еще твой папаша-покойник — конечно, не без моего внушения — отписал его мне, а после благополучно скончался на пару со своим старшим сыном. Бумажка у меня лежит до поры, и в нужный момент я ее обнародую. Как раз, когда соберусь уходить под власть князя Кальтейского. Следом уйдет Несланд Эльц. Подготовка к твоему браку с его хозяином стала прекрасным поводом мне и моим людям бывать там часто и при этом не вызывать подозрений. Правда, я не рассчитывал, что свадьба состоится на самом деле. Совершенно было ни к чему. Но идиот Титус убедил меня, что, раз уж ты выжил, сучонок, то брак с дором Несландом пойдет на пользу нашему делу…

— Ему, как и тебе, не давал покоя мой зад. Хотел после свадьбы угробить Эйсона, а затем, взяв меня в младшие мужья, стать хозяином не только лена Моберг, но и Северного Перевала.

— Идиот, — дор Рууз пожал плечами. — С такими мозгами только в свои игры и играть… Конечно, я не доверял ему. Пришлось опять ехать в Несланд Эльц, чтобы навести порядок.

— В постель ко мне тоже порядок наводить полез? Тогда хоть тут тебе все удалось. Каждый получил то, что заслужил. Как в старом анекдоте: у тебя *** в жопе, и у меня хуй в жопе. Но есть нюа-анс.

Дор Рууз глянул злобно и вновь вонзил нож, изувечив Яннису другую щеку. На этот раз стон сдержать не удалось, и чертов палач, услышав его, даже вздохнул удовлетворенно:

— Я тебя буду резать долго. И долго не позволю умереть.

Говоря это, дор Рууз спустился ниже и с видимым наслаждением распорол Яннису одежду на груди. При этом стал виден магический мешочек, в котором теперь хранилось не только королевское кольцо, но и подарок Эйсона. И естественно, долбаный маг тотчас же заинтересовался находкой и резко сдернул мешочек у Янниса с шеи.

— А что у нас ту-ут? — игриво протянул он и вытряхнул себе на ладонь фамильное кольцо Несландов, лежавшее сверху. — Ух ты. Лунный бриллиант, буковка «Н»… Обручальное? А чего ж не на пальце?

— От ворья вроде тебя берегу.

Рууз, особо не целясь, отвесил Яннису оплеуху, спрятал кольцо Эйсона в карман и продолжил изучение содержимого мешочка. Но кольцо короля оказалось не самым лучшим объектом для чужого любопытства. Едва оно коснулось руки дора Рууза, тот взвыл и уронил все на пол, с шипением схватившись за ладонь:

— Твою мать!

Немного успокоив боль и пару раз от злости ударив Янниса ногой, куда пришлось, маг присел на корточки, чтобы рассмотреть то, что обожгло его. Глаза его сузились, а после он поднял взгляд на пленника:

— Кольцо королевской милости. Вот как… Неужели, Титус был прав, и ты не Яннис Моберг? Обвинение было удобным, Дитриха я именно в этом и убедил, но сам до конца не верил, а теперь думаю — может, правда… Это многое объясняет…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Дор Рууз вскочил и приставил нож Яннису к горлу, задрав ему голову за волосы:

— Ну? Говори? Кто ты есть на самом деле?

Яннис усмехнулся и промолчал.

— Ничего, — маг кивнул и отступил в сторону. — Ты еще увидишь, как власти твоего господина, пресветлого лира Бьюрефельта, придет конец…

— Зачем? Он притесняет магов? Запрещает колдовать или, может, запалил костры Инквизиции, как в древние времена? А? В чем проблема-то? — Яннис пожал плечами. — Только в том, что он, в отличие от всех остальных правителей, не поддается внушению?

— Да, — рявкнул дор Рууз. — Никто не может быть выше Совета магов. Никто не смеет указывать нам…

Яннис прищурился. Совет магов был конторой серьезной. Как справедливо заметил в разговоре с Яннисом король, когда-то он реально правил миром. Драконам-то дела людей были, по большому счету, не интересны. Чего не скажешь о магах. Если верить старым хроникам, в которые Яннис, любопытствуя, сунул нос еще в ту пору, когда только осваивался в этом мире, правили маги жестоко и несправедливо. Ну и нарвались… В среде обычных, лишенных магического дара людей вырос им серьезный противник — святые отцы, которые призвали народ бить чародеев, как существ богопротивных. Народу богопротивность магов была до звезды, а вот их власть давно стояла поперек горла. В итоге в этой войне победили именно священники вроде дора Халльрода, которые так серьезно сократили число магов, а заодно и так основательно насолили драконам, что мир едва не развалился на части.

Очередной Император оказался человеком мудрым и вовремя понял это, остановив Инквизицию. С тех пор положение несколько выправилось. Владыка-дракон Кантуниль-Кин-Ха вернулся в мир, найдя среди людей своего всадника и тем сбросив с себя многовековое проклятие. Церковь отделили от государства и отправили заниматься, чем ей и положено — душами людей. Магов реабилитировали и позволили им жить спокойно — тем более что прежней силы они лишились и теперь могли колдовать, только выпив эликсира, на продажу которого каждый разумный правитель установил что-то вроде государственной монополии. Время шло. Маги тихо враждовали со священниками, народ и аристократию это полностью устраивало. Ведь при этом ни одна из противоборствующих сторон не лезла во власть. А уже почти шесть лет назад королева-дракон Фрейнериль-Мир-Тэ тоже обрела былую силу, вернув под крыло своего всадника, и одновременно к власти в стране, куда нелегкая и занесла Янниса, пришел ее супруг — пресветлый лир Бьюрефельт.

С этой поры все в его королевстве устаканилось и даже пошло на лад. Да и мир начал на глазах оживать. Магия постепенно стала возвращаться — появление белых кадехо было тому лучшим доказательством. Как следствие, влияние магов возросло. Совет магов, который теперь стоял хоть и в стороне от власти, но, по сути, все равно над всеми «светскими» правителями, не то чтобы командовал ими напрямую, но был силой, с которой нельзя было не считаться.

Яннис прикинул, что если поискать аналог в земной истории, то лучше всего подойдет Ватикан. Только если Ватикан правит, используя в качестве основного инструмента воздействия, помимо денег и иных скрытых пружин, веру людей в бога, то Совет магов опирается вместо нее на силу самих магов. Зачастую немаленькую. Теперь же, как видно, начался новый этап, новый виток в истории. Причины, по которым когда-то магов отстранили от власти и почти уничтожили, позабылись. Зато в Совет магов вошли люди, которым воспоминания о былом величии не давали спокойно спать… Грабли расставлены — добро пожаловать наступать.

Все эти мысли пронеслись в голове бешеным хороводом, и Яннис поднял залитое кровью лицо к дору Руузу:

— Позволь вернуть тебе твое же определение, потому как оно явно не по адресу. Если уж кто тут идиот, так точно не я. Во-первых, для меня совершенно очевидно, что митингуешь ты тут не от имени всего Совета, а от горстки каких-то самоубийц. Во-вторых, еще всего один вопрос: вы правда рассчитываете сковырнуть с трона такого человека, как пресветлый лир Бьюрефельт? Человека, который, несмотря на все ваши интриги и его личные ошибки, все-таки сумел продержаться у власти в созданном им государстве уже несколько лет? Человека, которого взяла себе в мужья Фрейнериль-Мир-Те? Не задумывался, почему последняя дракониха этого мира остановила выбор именно на нем? — спросил Яннис и осклабился, увидев, что эта его стрела попала в цель.

— Может, ты подскажешь, в чем тут секрет? — проскрипел дор Рууз и поднес нож — такой же чистый, как обычно бывал меч дора Тарона после любых воздействий — к глазу Янниса.

— А чего ж не сказать? — судорожно соображая, что б такое соврать, откликнулся Яннис.

— Ну так скажи и, может быть, я пока что оставлю тебе один глаз.

— Дело в том… Дело в том, что пресветлый лир — тоже дракон! — выпалил Яннис и с изумлением увидел, как дор Рууз, до этого напряженный и собранный, расслабился и даже рассмеялся.

— Тоже мне секрет! Мы, маги, это уже давно подозреваем. Даже думали, что его невосприимчивость к магическому внушению связана именно с этим. Но тут появился ты… Да и король наш пресветлый что-то совсем застрял в человеческом облике. Истинную форму не обрел. А потому слаб. Мы взрежем тебя, покопаемся в твоих мозгах и научимся управлять им, разрушим его умение противостоять магическому воздействию. И когда он все-таки станет истинным владыкой этого мира, над ним будем стоять мы — маги!

Дор Рууз воздел руки к потолку. Лицо его горело фанатизмом. Яннис поежился. Идейные террористы всегда казались ему самыми страшными людьми. В первую очередь потому, что он никогда не мог осознать, что ими движет. Деньги и власть — это понятно. Но убивать только для того, чтобы доказать, что Аллах лучше Иисуса Христа или католики больше христиане, чем православные? Нет. Это казалось майору Иртеньеву чем-то сродни окончательному и неизлечимому безумию. И вот в лапы таких безумцев он теперь и угодил.

— Идиоты, — пробурчал он и понурился.

Кровь из ран на лице медленными тяжелыми каплями падала ему на ноги, впитываясь в форменные штаны. Смотреть на нее было неприятно. Еще более неприятными были мысли о том, что ждало впереди, о том, что еще предстоит пережить. Сколько он продержится? Сумеют ли его все-таки освободить до того, как он превратится в воющий кусок мяса?.. Ни на что не годный кусок мяса…

Внезапно дверь в каземат распахнулась, и в нее просунулась голова солдата:

— Магистр Айрманн зовет вас, благородный дор.

— Вовремя, — ответил дор Рууз. — У меня как раз есть для него весьма интересные новости.

Аккуратно, кончиком ножа подцепив королевское кольцо, проклятый маг затолкал его обратно в магический мешочек, выпрямился, глянул на Янниса победно, а после, коротко размахнувшись, саданул рукоятью ему прямо в висок.

Когда Яннис сумел разлепить глаза, то предсказуемо обнаружил себя в окружении иномирного ничто, в которое обычно попадал, когда умирал или оказывался в отключке по той или иной причине. Он сел и огляделся. На этот раз тут не было вообще никого — ни черного черта, ни белоснежного ангела, ни даже мудро половинчатого черно-белого кота-жиробаса. Цвет вообще ушел из этого странного места и лишь густые бордово-красные капли крови, которые все еще падали у Янниса с лица, яркими бусинами повисали между ничем и ничем, окрашивая собой окружающую нереальность. Яннис встал и двинулся куда-нибудь подальше от их скопления. Идти было странно. Все вокруг выглядело одинаково никаким. В какой-то момент и вовсе показалось, что это не он идет из абстрактного пункта А в некий пункт Б, а поверхность под ним вращается, сама подстилаясь ему под ноги. Так, как подстилается под лапки белке поверхность колеса, в котором она будет бежать, пока не сдохнет…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Яннис глянул вниз и увидел, что у него нет ног и рук, зато действительно наличествуют четыре маленькие лапки. «Не зря говорят, что мысль материальна, — подумал он вяло, — я что, теперь и правда белка?» Но тощий нежно-розовый хвост, который он обнаружил на собственной заднице, когда попытался осмотреть себя, указал со всей очевидностью, что он ни разу не белка, а опять-таки мышь. Это как-то сразу успокоило. Мышью быть — горя не знать. Мышь в норку — счастье в дом. Мышка на Жучку — деду в репку… От бабки…

За углом (хотя это и было очень странно — ну откуда в нереальности, лишенной всего материального, углы?) обнаружилась здоровенная кровать. Яннис подошел к ней и уцепился лапками за свисавшее к полу одеяло. Пока он с сопением лез наверх, по-прежнему пачкая все своей кровью, пространство вокруг словно бы заросло. Сначала полом с ковром и потолком с люстрой, потом мебелью у стен, а в конце и самими стенами, в которых цветами распустились двери и окна со звездной ночью за ними.

Когда помещение окончательно сформировалось, Яннис как раз долез до верха и тут же наткнулся на чью-то крупную расслабленную руку. Следуя вдоль нее, он забрался на грудь спящему человеку.

Несмотря на общую заторможенность и вялость, Яннису захотелось рассмотреть, кто же ему привиделся в этом странном сне, и он побрел в сторону примятой головой подушки. Человек лежал так, что заглянуть ему в лицо было трудновато. Яннис подобрался как мог близко, цепляясь коготками за ткань и по-прежнему оставляя на ней мелкие кровавые следы. Человек шевельнулся, Яннис замер. Человек потянул на себя одеяло, пряча выставленную руку, которая, как видно, замерзла, и вместе с одеялом двинулся в путь и Яннис. Дело кончилось тем, что он подъехал к лицу спящего вплотную и случайно усами пощекотал его прямо под носом. Тот чихнул, раскрыл свои пугающе черные глаза… и вдруг заорал так, что у бедного маленького Янниса заложило не только уши, но и весь мозг целиком.

Что приключилось дальше, он своим оцепенелым от силы звуковой волны умишком просто не воспринял. Все вокруг вдруг всклубилось, взметнулось и понеслось. Одеяло отлетело куда-то в сторону, как ковер-самолет унося с собой и Янниса, а когда он выбрался из-под него, в комнате уже никого не было. Только в стене, в том месте, где недавно было окно, зиял пролом словно после попадания ракеты или артиллерийского снаряда — края почернели и вроде даже оплавились…

Яннис осторожно подобрался к непонятной дыре. Но за ней ничего не было, кроме далекого неба наверху и близкого, но куда более опасного моря, бившегося о скалы внизу. Опять навалилась апатия, и, пожав своими мышиными плечами, Яннис побрел обратно — туда, где уже размывались в бесцветном и беззвучном ничто стены комнаты, мебель, ковры и кровать… Лишь цепочка из капель крови, которую оставил за собой Яннис, когда шел сюда, так и висела алыми каплями в пространстве. Своей мышиной лапкой он тронул одну из них, и она тут же лопнула с приятным хлопком. Яннис тронул еще одну — и произошло то же самое. Игра показалась забавной, и Яннис стал по очереди лопать все капли. Так, как лопают на специальном упаковочном целлофане ряды вздутых для мягкости пузыриков — бездумно и расслабленно.

А потом вдруг кто-то ухватил его за шкирку и поднял высоко-высоко вверх. Яннис, по-прежнему пребывая в странно заторможенном состоянии, даже не сопротивлялся, повиснув полудохлой тушкой.

— Да-а-а… — сказал неизвестный, которого Яннис увидеть никак не мог. — Получилось. И ведь действительно все просто оказалось…

— Опять ты мучаешь животных, Кин? — раздалось сбоку, и чьи-то заботливые ладони приняли Янниса в свою теплую лодочку. — Бедненький. И кровь идет. Полечи!

— Мышь?!

— А что? Смотри, какой хорошенький. А кто-то его поранил, — осторожный палец коснулся сначала одной больной щеки Янниса, потом второй, и он даже прижмурил глазки от такой приятной заботы. — Ну Ки-и-ин! Ну что тебе жалко, что ли?

Раздался тяжелый вздох:

— Ладно, давай его сюда. В конце концов, он это заслужил! Но все-таки лизать мышь, Рей…

— Я же лижу тебя…

— Я-то ведь не мышь!

— Ты хуже.

Кто-то басовито хмыкнул, а после горячий и влажный язык — большой, как давешнее одеяло — бережно прошелся по шерстяному тельцу Янниса одним неторопливым движением от носа до хвоста. Он вздохнул удовлетворенно, потянулся… и пришел в себя на соломе в камере.

Здесь царила глухая бархатная темнота. По всей видимости, дор Рууз, уходя, унес факел с собой. Зато Яннис совершенно точно был здесь один и не связан. Уже хорошо. По-прежнему зверски хотелось есть, но имелась лишь возможность напиться, полизав стены. Сразу вспомнились недавние дикие видения. Интересно, а он сам согласился бы лизать мышь, если бы его попросил кто-нибудь важный для него? Ну, например, Эйсон… Брр. А этот лизал и ничего… Зачем вот только, так и не понятно… Хотя… Черт! Изрезанные щеки не болели! То есть вообще! Яннис осторожно потрогал себя и с безмерным удивлением понял, что раны, оставленные ножом долбаного дора Рууза, пропали, словно их и не было никогда!

— Дела! — пораженно сказал Яннис сам себе. — И кто это меня, интересно, почтил вниманием? Бог какой-нибудь, что ли? Тогда кто был второй, который просил его за меня?

Вариантов не было. В местном пантеоне, кроме неких драконовых богов (по имени Яннис знал только одного — здешнего Деда Мороза дракона Ультен-Кир-Шуи), особо больше никого и не было. Ну, то есть в других странах наверняка имелось что-то свое, отличное от верований людей из Драконьего королевства, но любые религии были слишком далеки от сферы интересов бывшего майора "Альфы" Александра Иртеньева. Многие его товарищи по службе, повидав на войне всякое, чудом разминувшись со смертью, обретали Бога и веру в него. А вот сам Иртеньев так ни к чему подобному и не пришел, оставшись... Нет, не атеистом, потому что где-то в глубине души он был уверен, что что-то такое — могучее, непонятное, мудрое — в мире есть. Но это мистическое нечто всегда было как-то само по себе, а майор Иртеньев тоже отдельно от него... По крайней мере, так было до тех пор, пока он чудесным образом не оказался в другом теле и в другом мире. Может, теперь стоило пересмотреть свои взгляды на веру в некие высшие силы?..

Решив очень серьезно подумать об этом в том случае, если он останется жив, Яннис уселся на пол и, привалившись к стене, вновь взялся за оставленное с приходом незваных гостей занятие — начал методично расплетать сложную паутину защитного магического кокона вокруг камеры. Боги — богами, драконы — драконами, а если сам себе не поможешь, хрен тебе кто поможет. Не зря говорят: на бога надейся, а сам не плошай.

Сколько времени он провел за этим вязанием наоборот, понять было сложно. В голове мутилось от голода. Но все-таки настал момент, когда узкий мышиный лаз, в который удалось просунуться ментально, появился. И мир сразу обрел запахи, звуки и краски! Яннис до этого момента даже не осознавал, насколько стал зависим от своего магического дара, насколько привык им пользоваться, сканируя все вокруг и, по сути, не замечая, что делает это.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Первым делом он потянулся к щенкам… и с отчаянием понял, что его первое предположение оказалось верным — магически защищена была не только камера, но и весь дом или замок, в подвале которого она располагалась. Тот фон, который стал слышен, был лишь внутренним «гулом», который издавали те, кто пребывал в данный момент внутри строения. Яннис без труда нашел дора Рууза, который находился в каком-то довольно большом помещении. Рядом с ним обнаружился второй тип, что заходил в камеру к Яннису вместе с ним. Оба по-прежнему были прикрыты магическими полями, но их рисунок Яннис уже знал. Разговор этих двоих подслушать не представлялось возможным, и Яннис, по-прежнему сидевший в кромешной тьме в своей камере, чтобы хоть как-то обоим напакостить, загасил им в зале весь огонь разом — и в камине, и горевшие на стенах факелы, и светильник, стоявший на столе.

Загасил… И обалдел сам. Столь… масштабных «противопожарных» мероприятий он не проводил еще никогда. Он, что же, стал сильнее? От голодной диеты? Меньше жрешь, больше силы становится? Или это часть божественной благодати в виде чьего-то лечебного языка, которая снизошла на него, пока он валялся в обмороке? Да нет… Наверно, дело все-таки в том, что для эффективного воздействия просто надо было как следует разозлиться. Если так, то этого «топлива» в нем еще предостаточно!

Коварно усмехаясь, Яннис вновь потянулся сознанием в тот зал, где заседали дор Рууз и его начальник. Как его? А! Магистр Айрманн. Их магические экраны не двигались — видимо, оба все еще пребывали в некотором шоке от мгновенно наступившей тьмы. «Сейчас!» — пообещал им Яннис и проделал то, что ему никак не удавалось на уроках с госпожой Марикой: одновременно запалил все, что в зале горело до этого. Камин полыхнул так, что обуглилась стена над ним, факелы вспыхнули и мгновенно истлели, как спички, а лампа на столе просто лопнула от жара, подпалив бумаги.

Магические щиты дора Рууза и магистра Айрманна пришли в движение — сначала они кинулись от полыхающего стола в разные стороны, потом повернули обратно и в центре зала врезались друг в друга так, что смялись и деформировались (и Яннис искренне пожелал, чтобы смялись и деформировались не только щиты, но и те, кто их на себе носил).

Осмотрев содеянное с удовлетворением и несколько запоздало решив все же не устраивать настоящий пожар, чтобы не сгореть в нем самому, Яннис вернулся к прежнему занятию — принялся искать незакрепленный конец магической нити, чтобы распутать теперь то плетение, которое экранировало собой от проникновения чужой магии весь дом. Делать это надо было скорее, потому что сразу после того, как спала злая эйфория, под влиянием которой Яннис и намагичил пожар для дора Рууза и его шефа, стало ясно, что действие это — дурацкое, ничего не давшее - выпило из него остаток сил. Голодное тело отдало свои последние резервы…
Глава 39
19 февраля 2016 г., 00:25
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Дело шло медленно — плетение было густым и очень аккуратным. У Янниса сложилось впечатление, что камеру, в которой он сейчас сидел, вообще оплетали защитой спустя рукава. Видимо, решили, что незачем особо утруждаться, раз в экранирующем коконе весь дом…

Стоп! Яннис даже потянулся к затылку, чтобы почесать его для более эффективного разрешения трудных вопросов. Стоп… С учетом того, что маги этого долбаного мирка могут колдовать только при помощи эликсира, как удается поддерживать в постоянно рабочем состоянии этот мощнейший щит? Какой-нибудь супер-амулет или накопитель силы? Но ни Марика, ни мэтр Шуппе никогда Яннису ни о чем подобном не говорили… Напротив, постоянно упирали на то, что вся сила мага — лишь в нем самом. И сколько тебе ее дано, столько и есть… А это значит, что любое колдовство — будь то магическое внушение или защитный купол — возможно только при помощи эликсира и собственной магии. Тяпнул эликсира — внушил, еще тяпнул — укрепил защиту. Стала она на тебе слабеть — опять придется пить. И так постоянно.

Может ли держать махину, подобную той, что оплетала замок, да еще и некоторые помещения внутри, один человек? Яннис не знал. Одно он мог сказать точно — это было бы неразумно. Тогда этому человеку пришлось бы всю жизнь работать чем-то вроде батарейки и сидеть в замке, никуда не отлучаясь. Кто на такое согласится? Никто. Да и вдруг «батарейка» возьмет и окочурится? Или враги до нее доберутся — и ку-ку? Замок лишится сразу всей своей защиты.

Сам Яннис так никогда бы не поступил. И не привык думать, что другие его глупее. Вывод: скорее всего, ответственность за купол в более или менее равных долях распределили на всех магов, заинтересованных в том, чтобы он исправно работал. Рууз из-за проблем с пиписькой и постоянных разъездов взял поменьше. Магистр Айрманн, как более сильный маг — больше… Может, есть и еще кто-то. Яннис даже не сомневался в этом. Заговор против короля плести вдвоем — что-то из разряда полной нереальщины. Да и Рууз, помнится, трепал насчет того, что если он трудился, чтобы под Княжество Кальтейское ушли замок Моберг и Несланд Эльц, то другие в это время… Ага… Стало быть, все маги, занятые устройством государственного переворота, время от времени наезжая сюда, прихлебывают по глоточку эликсир и часть сил отдают на общую защиту. Выглядит вполне себе жизненно… Гм…

Потихоньку ковыряясь в плетении завесы, Яннис продолжал размышлять.

Эликсир… Гм… У каждого свой? Или где-то в особо охраняемом заветном месте стоит большой чан, из которого все подливают в свои личные бутыльки? и жбанчики? Возможно. Вполне возможно. Запас, как известно, карман не тянет… Опять-таки вдруг кто-то свой дома позабыл, или он внезапно и очень не ко времени кончился… Не-ет, стратегический запас эликсира в замке быть просто-таки обязан. Даже у мэтра Шуппе в Академии и то стояла в кабинете здоровенная бутыль, которую Яннис не раз видел во время занятий. И чтобы у заговорщиков не было такой же бутыли, но побольше? Чушь. Конечно, она есть. И вот ведь супер-место для потенциальной диверсии против этих дерьмоглотов! Эх… Найти бы его.

Но чтобы начать поиски этого чана, бутыли или кадушки, эту самую потенциально возможную емкость надо, как минимум, увидеть хоть раз. Или очень хорошо представлять себе, как она выглядит. Ну или проследить кого-нибудь, не защищенного личным экраном, до места и рассмотреть заветное хранилище силы его глазами.

Яннис в тоске вновь вернулся сознанием в тот зал, где по-прежнему суетились два магических экрана, прикрывавших дора Рууза и магистра Айрманна. Опа! К ним присоединился кто-то еще. Причем, в отличие от них, ничем не прикрытый. Яннис всмотрелся и вдруг узнал: да это ж тот самый слуга, который чуть не опоил его снотворным и которому он потом навалял в коридоре перед дверью в спальню Эйсона. И этот тут! С другой стороны, где ж ему еще быть, если хозяин тоже здесь?

Яннис потянулся к нему и вдруг увидел комнату, которую только что поджег. Так, как некогда видел все в спальне короля, а потом в спальне Эйсона. Ну… тогда… Когда подсматривал за своим мужем, который так сладко удовлетворял себя, лежа в постели. Эх… Доведется ли увидеть вживую?..

Уже который раз приказав себе строго: «Соберись, тряпка!», Яннис вновь сосредоточился. Дор Рууз в некоторой растерянности перебирал остатки сгоревших бумаг на столе. Нахохленный магистр Айрманн сидел в кресле… и что-то говорил. Это было странно. Он разевал рот, но до Янниса не долетало ни звука. А вот слуга, как видно, его прекрасно слышал, потому как вдруг принялся ему отвечать.

— Да, магистр. Все верно. Мэтр Олеарий по магической почте сообщает, что пресветлый лир Бьюрефельт исчез из своей спальни при странных обстоятельствах. И где он теперь, никто не знает.

Айрманн переглянулся с Руузом и вновь что-то сказал. Рууз ответил — Яннис видел, как его губы тоже пришли в движение, но при этом опять не услышал ни звука. Зато слова слуги по-прежнему звучали четко и громко. Оставалось предположить, что это следствие того, что маги были прикрыты экранами, а слуга нет. Иного объяснения Яннис просто не находил. Да и какая на фиг разница? Пока и так все вроде ясно. Колдуны расспрашивают, слуга докладывает:

— Именно. В стене пролом, как от порохового взрыва. Края обуглились. А одеяло с королевской кровати перепачкано кровью.

Рууз мерзко ухмыльнулся и что-то сказал Айрманну — для Янниса опять-таки беззвучно. Тот дернул щекой и ответил явно что-то резкое, потому как глаза Рууза неприязненно сузились. Дальше озвучки и вовсе не потребовалось — эти двое совершенно очевидно принялись ругаться. В какой-то момент магистр Айрманн махнул слуге рукой — мол, выметайся — и тот, коротко поклонившись, вышел вон. От нечего делать Яннис потянулся сознанием за ним. Слуга, насвистывая, двигался длинными полутемными коридорами куда-то вниз. Наконец, добравшись до нужного места, распахнул дверь… ****ь! Это была кухня! Смотреть на многочисленные котлы, в которых все кипело и булькало, на поварят, которые суетились вокруг, что-то нарезая, добавляя и пробуя, не было сил, Яннис шарахнулся и вновь увидел перед собой лишь могильную черноту своего каземата.

Интересно, его вообще собираются кормить? Или решили уморить голодом? Об этом думать было категорически нельзя, а потому Яннис приказал себе сосредоточиться на только что подслушанном. Значит, пролом в стене королевской спальни, а сам король пропал? Интересное кино! Это что ж получается? Его видение и в этой части было… эм… и не видением вовсе? Он что, действительно заявился в спальню к пресветлому лиру в виде мыши, перепугал его до усрачки и… И что же произошло дальше? Взрыв? Да не было никакого взрыва-то! Уж взрыв бывший майор «Альфы» Александр Иртеньев ни с чем бы не перепутал. А тут звуки были совсем другими… Непонятно. Но он ведь тогда сходил посмотрел — внизу, под проломом, никакого трупа, убившегося о скалы при падении с высоты, не было. И? И какой из этого следует вывод? Пресветлый лир Бьюрефельт… улетел? Как Карлсон? И даже вернуться не пообещал?
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Наверно, если бы Яннис был чуть менее измученным и чуть более сытым, он бы сообразил быстрее, а так ему потребовалось немало времени и вялых мозговых усилий, которые могли бы назвать «мозговым штурмом» только полные имбецилы, чтобы понять: король, которого местные маги давно подозревают в том, что он — не обретший истинную форму дракон, действительно улетел. На самом деле расправил крылья и…

Яннис представил пресветлого лира в виде юного фея с прозрачными слюдяными крылышками за спиной и даже хихикнул — такой идиотской получилась картинка. А вот короля-дракона из этого черноволосого здоровяка воображение рисовало очень даже легко. Только где ж его носит — этого самого зверя размером с железнодорожный вагон, который испугался мыши так, что выпрыгнул в окошко, вынеся заодно и полстены? Яннис опять хихикнул. Очень хотелось верить, что в этот самый миг громадный ящер, страшный, как все силы ада, коршуном кружит над крышами того самого замка, в подвале которого в этот самый миг сидит он — Яннис. И прилетел этот мифический зверь как раз для того, чтобы вызволить его из темницы. Но это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Яннис вздохнул и продолжил шарить по нитям колдовского плетения.

Его структура была более ячеистой у основания, ближе к земле, а чем выше, тем становилась все плотнее и плотнее. Словно хозяева замка более всего боялись магического вторжения именно с неба. Как раз со стороны драконов? Ответа на этот вопрос Яннис не имел. В данный момент твердо он знал лишь одно — внизу, там где нити магической завесы хоть как-то получалось подцепить и отъединить одну от другой, не было ни свободных кончиков, ни даже узелков, которые можно было бы попытаться развязать.

От грустных мыслей по этому поводу Янниса отвлек скрежет ключа в замке. Он ждал появления дора Рууза и даже строил на его счет некоторые планы, но в не до конца раскрытый проем шагнул давешний слуга с факелом в руке. Шагнул и тут же прикрыл дверь за собой.

— Жрать хочешь? — спросил он, пристраивая факел в держатель на стене.

Яннис кивнул, внимательно изучая этого человека сразу заслезившимися с непривычки к свету глазами. Пожалуй, впервые он получил такую возможность. В первое его с ним столкновение и мыслей не возникло, что надо бы повнимательнее приглядеться к слуге, который просто принес еду в купальню. Во второй раз — в коридоре у спальни Эйсона — было темно. А вот теперь шанс получше рассмотреть противника представился. Парень был… никаким. Крепкий, плечистый, но в остальном ничем не выдающийся — обычная средняя фигура, обычное среднее лицо. И даже волосы какого-то непонятного среднего цвета — и не светлые, и не темные. Идеальный шпион.

— Еды дам, если ответишь на мои вопросы, — слуга склонил голову, впиваясь взглядом в Янниса.

— Отвечу, если скажешь, кто ты такой, — откликнулся Яннис, осматривая гостя не менее внимательно.

— Меня зовут…

— Бонд? — перебил Яннис, усмехаясь. — Джеймс Бонд?

Слуга пожал плечами:

— Не угадал. И вообще, что за странное имя? Нет. Я — Вазилис.

Яннис округлил глаза, сжал губы, а после не удержался и все-таки засмеялся:

— А мужские соски тебе порочными кажутся?

— Еще как, — хмыкнул гость и шагнул ближе. — Но если предложишь посмотреть на свои, я, пожалуй, откажусь.

— Что так? — поинтересовался Яннис и сел поудобнее. Голова кружилась, а перед глазами скакали черные точки.

— Ты не в моем вкусе. Тощий, как скорпион. И такой же ядовитый. Нет. Вот младшего мужа нашего короля я б выебал. Да так, чтоб орал от боли. Есть в нем, знаешь, что-то такое…

Слуга, не подобрав сразу слов, щелкнул пальцами. Яннис осклабился неприятно:

— Извращенцам вроде тебя в радость?

Гость, совершенно не обидевшись, растянул губы в улыбке и кивнул:

— Сладенький, пугливый, мягонький…

— Закатай губу, — посоветовал Яннис. — А то мухи обосрут. И рассказывай дальше, кто ты таков, неблагородный дор Вазилис.

И опять этого странного парня обидеть или просто зацепить не удалось. Он лишь усмехнулся и вновь склонил голову, рассматривая Янниса:

— Скажем так: в данный момент я на твоей стороне.

— А какая сторона моя? — Яннис вытянул ноги и пошевелил затекшими пальцами внутри сапог.

— Хватит трепаться попусту. Достаточно того, что я готов тебе помочь. Как только привезут твоих кадехо…

— Не глупи. Ты же знаешь, что их не привезут. Сожрут они этих ваших засланцев и не подавятся. И в первый раз бы сожрали, да я, дурак, все придерживал их. Не понял вовремя, к чему дело идет.

— И правда, дурак… Так будешь отвечать?

— Ходят слухи, за спрос не бьют в нос. Так что спрашивай, чего уж там.

— Откуда у тебя кольцо пресветлого лира? Причем не хрень какая-нибудь, а перстень с его пальца. Личный.

Яннис прищурился. Дело приобретало интересный оборот. Как говорила незабвенная Алиса, которую в этом долбаном мире хотелось поминать чуть не каждый день: «Все страньше и страньше». Как этот левый тип понял, что кольцо именно с пальца? Откуда узнал? Или есть какая-то разница, о которой Яннис и понятия не имел?

— Ну, а как думаешь, откуда? От него, конечно. Снял и дал. Будем считать, понравился я ему. Характером.

Вазилис хмыкнул и покрутил головой. «Ну давай, — подумал Яннис, — еще хоть один шажочек ко мне сделай! Ну хоть полшажочка». Но этот гад, словно услышав его мысли, наоборот, отступил назад, поближе к двери.

— Одного не пойму — чего ж ты не воспользовался-то им, пока возможность была? — Вазилис опять покрутил головой — так, будто проверял, крепко ли она сидит, и сделал еще шаг в сторону двери. — А теперь под магическим колпаком от него толку — чуть. Не сработает.

— О чем это ты? — подозрительно спросил Яннис, но этот гад только рассмеялся.

— Я был, как и Фьорнфельт, уверен, что твоя невосприимчивость к магическому внушению — работа кольца. Но оно теперь у магистра Айрманна. А ты как был непробиваемым, так и остался. Расскажешь, в чем секрет, я тебе хлеба принесу. И мяса.

Яннис сглотнул. Жрать хотелось смертельно. Практически в прямом смысле этого слова.

— А как проверять будешь, правду я тебе сказал или нет?

Вазилис постучал себя кончиком пальца по носу:

— Почую. Говори.

— Я скажу, а ты наебешь и жратву не дашь.

Слуга шагнул еще ближе к двери, приоткрыл ее и втянул в камеру грубую глиняную тарелку, на которой действительно лежали хлеб и мясо. У Янниса поплыло в глазах, а живот, который давно уже просто-таки прилип к позвоночнику, взволновался и выдал громкое жадное бурчание.

— Скажешь, а после сразу поешь. Ну?

— Да уродился я таким, — мрачно проговорил Яннис, не сводя глаз с еды, которая манила его, как дудочка Крысолова. — Никакого секрета-то и нет.

— Где уродился? — щуря глаза, спросил этот гад, и Яннис замер.

«Та-а-ак!» — как сказал бы дор Тарон. И что теперь?

— Не здесь, — ответил Яннис, желая ответить так, чтобы и не соврать, и правды не сказать, а то кто этих долбаных магов знает? Да и их слуг тоже. — А в остальном — как все. У мамки с папкой. Жрать давай. Ты обещал.


Запах хлеба и мяса проник в ноздри, сводил с ума. Но этот мерзавец никуда не торопился. Кстати, интересно — почему? Так уверен, что его тут не застанут? Или все дело в том, что он действует по поручению хозяина? Яннис потянулся сознанием к дору Руузу и обнаружил, что этот недоебок стоит прямо за дверью. Понятно. А где у нас магистр Айрманн? Яннис пошарил по замку. Маг сидел у себя в кабинете. Или стоял. Из-за плотной защитной завесы даже это определить было невозможно. Так, с этим понятно. Ждет, чем дело тут кончится. Яннис с трудом перевел взгляд с тарелки с едой на лицо слуги.

— Дам я тебе поесть, — кивнул тот. — И помогу, как смогу. Мне с королем в контры вступать — без интересу.

— Верю, — очень честно сказал Яннис и вздохнул.

— И правильно. Я тебе не враг. Только еще один вопрос: а как получилось, что зелье магическое дора Рууза на тебя тоже не подействовало?

— А дракон его знает, — Яннис пожал плечами. — Как-то его влияние просто мимо меня прошло. Все теперь?

— Все, — Вазилис усмехнулся мерзко, шагнул к двери, подхватил тарелку с едой и… выставил ее наружу, одновременно впуская внутрь явно торжествующего Рууза.

«Кино и немцы!» — злобно подумал Яннис, провожая глазами свою последнюю надежду нажраться перед смертью. А после постарался изобразить на лице максимальную растерянность и даже испуг при виде нового посетителя — его ж никто здесь не ждал, правда? Вот только вышло у него нужное выражение лица или нет, понять не удалось, потому как «дорогой родственничек», едва взглянув на Янниса, подпрыгнул, шарахнулся назад, выпучил глаза и вдруг вытянул вперед дрожащий палец.

— Он… Он… — залепетал дор Рууз.

«Бляяя…», — подумал Яннис, который понял, что так впечатлило дора Рууза. А ведь сам он успел благополучно забыть, что на его щеках не осталось и намека на прежние «украшения», появившиеся после того, как маг отрихтовал ему лицо своим драконьим ножом! Раны, про которые этот гондон с уверенностью говорил, что они на щеках некогда красивого «сучонка» навсегда…

Интересно, что теперь? Какой будет дальнейшая реакция?

— Он ни разу не соврал, благородный дор, — пояснил Вазилис, несколько удивленный такой реакцией Рууза.

Глядя на него, Яннис решил, что слуга, видимо, просто не знал о том, что треклятый маг подправил своему пленнику внешность.

— Заткнись, — рявкнул Рууз. — Заткнись, дракон тебя побери.

Яннис просто-таки видел, как его «дорогой родственничек» постепенно наливается гремучей смесью страха и бешенства. По своему прежнему опыту Яннис знал, что именно в таком состоянии люди наиболее опасны.

— Как тебе это удалось, сучонок?! Как?!

Яннис подобрался, судорожно соображая, что бы сказать. Врать? Говорить правду? Чем не вариант? Она ведь такая дикая, что и врать-то не надо. Все равно только полный идиот может поверить в такое.

— Да легко, — решившись, ответил он. — Сделался мышью, сходил к одному местному богу, он меня полизал, и все прошло.

— Что ты несе… — закономерно начал Рууз, но тут его перебили.

— Он не врет! — выкрикнул Вазилис и попятился к двери. — Он опять говорит правду! Драконовы боги! Как же это? Вы же знаете, я всегда чувствую…

Рууз глянул на него дико, потом снова посмотрел на Янниса и стремительно сунул руку во внутренний карман мантии, после чего у него в ладони оказалась темная бутылочка. «Эликсир! — понял Яннис. — Сейчас!» И ровно в тот момент, когда благородный дор поднес пузырек к губам, на мгновение запрокидывая голову, Яннис кинулся на него, сбивая с ног. Конечно, к Руузу на помощь тут же подоспел совсем не святой Вазилис — ценитель жесткого секса с теми, кто послабее. Конечно, они после еще долго били Янниса ногами — словно мягкую игрушку безвольную пинали. Конечно, орали и матерились, уже ничего не страшась, потому как было слишком очевидно — от противника сопротивления и ждать-то не приходится. Но главное Яннис все же сделал. Бутылочка отлетела в сторону, и глянцево-черная жидкость широкой волной плеснула из нее на пол.

А когда и дор Рууз, и Вазилис утомились и оставили Янниса валяться на полу кучкой мяса, костей и тряпья, произошло то, ради чего он все это и затевал. Все-таки произошло! Грязно ругаясь, дор Рууз поднял с пола свой заветный бутылек и перевернул его вверх дном, чтобы убедиться — он пуст.

— Срань драконья!

— Принести? — Вазилис с готовностью протянул руку.

Яннис даже дышать перестал. «Ну давай же!» Ведь было совершенно очевидно: проследить так, чтобы все увидеть, можно только за слугой. Если пойдет Рууз… Если пойдет Рууз, то все напрасно.

— Нет, — Рууз дернул щекой. — Я сам. Карауль его, а я быстро.

«Твою же маму всяко и разно», — подумал Яннис и тут же, будто в ответ, получил злобный удар по почкам. Выместив свое расстройство, дор Рууз вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Вазилис что-то сказал, но Яннис не стал отвлекаться на разговор с ним. Его охватило отчаяние. И только по этой причине — от полного отчаяния — он все же последовал за проклятым магом, куда бы он ни шел. Прикрыв глаза и собрав последние силы, Яннис опять пробрался через проделанный им мышиный лаз в магическом экране камеры и мертвой ментальной хваткой вцепился в уходящего дора Рууза, думая лишь об одном: повезет? Нет? Верны ли предположения о едином хранилище эликсира для всех магов замка? Удастся ли его вычислить? Или все было зря?

И ему повезло! В который раз повезло! Так, как, наверно, не везло никогда в его бесконечно странной жизни. Ни в ее первой части, когда майора Александра Иртеньева за глаза или прямо в лицо звали везунчиком, ни в новой, сам факт которой, по большому счету, тоже был одной большой удачей. Что бы с ним в ней ни происходило.

Сначала Яннис, из-за личного магического купола Рууза не имея возможности видеть, куда он идет, просто не выпускал мага из поля действия своего внутреннего радара. А потом дор Рууз взял да и подарил ему самый настоящий подарок, внезапно сбросив защиту, словно Гарри Поттер плащ-невидимку. И Яннис сразу увидел, что стоит маг в каком-то коридоре, освещенном единственным факелом, который сам Рууз и держал в руке, а перед ним находится низкая плотная дверь. Вот маг вынул из внутреннего кармана ключи и отпер ее. А после, пригнувшись, вошел в небольшое помещение, на полках которого стояли бутылки, бутылочки, пузыречки и флакончики. Самые разные, на все вкусы и размеры.

«О да. О да, крошка!» — почти простонал про себя Яннис и ударил. Ударил, повторяя то, что ему, считай, случайно удалось совсем недавно, когда он в ярости подпалил комнату магистра Айрманна. Вот только теперь сделал он это не в качестве пробы сил, как тогда, а выкладываясь действительно полностью.

Пламя на факеле, который принес с собой в кладовую дор Рууз, взвилось к потолку, сбежало с него по стенам и мгновенно перекинулось на деревянные полки, заставленные пузырьками с эликсиром и, наверняка, с зельями, заготовленными магом впрок. Сам дор Рууз, тоже мгновенно охваченный огнем, завопил и бросился бежать, но успел лишь выскочить в длинный коридор, который вел от потайной комнаты к лестнице. Посередине его он упал, пылая и крича высоко и ужасно, и через несколько кошмарных минут все было кончено. Лишь черное обугленное нечто в форме скорченного человеческого тела осталось лежать на каменном полу. А секундой позже комната, из которой он только что выскочил, взорвалась так, словно была начинена не склянками с жидкостями, а динамитом.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Пол под реальным, физическим телом Янниса дрогнул, как во время землетрясения, и его внутренний радар от этого словно бы погас, выключился. Вазилис рядом подпрыгнул от неожиданности. А Яннис усмехнулся, подумав, что не зря ему все время казалось, что маги лакают свой эликсир, словно заправские алкаши крепкие горячительные напитки — магическая жидкость-то была не иначе как на спирту. При другом раскладе — с чего бы так полыхнуло-то? Или все-таки дело было не в спирте, а в силе вырвавшейся магии?

Вазилис, напоследок дико глянув на распростертого на полу Янниса, выскочил вон, впрочем, не забыв запереть за собой дверь камеры. «Теперь если и придут ко мне, то не скоро, — подумал Яннис и вздохнул, вновь прикрывая глаза. — Пока разберутся, что произошло, пока побегают и поорут, пока примут какие-то решения… Главное, теперь не помереть раньше времени. Главное, теперь дождаться». Чего? Годилось все. Но сам Яннис, строя свой план, в первую очередь рассчитывал на то, что лишив противника боезапаса, он не позволит ему и дальше полноценно поддерживать защитное плетение вокруг замка. Оно начнет слабеть, и Яннис сможет через него прорваться и позвать кадехо, а уж они приведут остальных! Так и будет! Он сможет! Во что бы то ни стало! Он позовет, его услышат и спасут. И тогда в этом клоповнике никому мало не покажется. Никому… Не покажется…

Чернота накатила беззвучной ледяной волной и унесла прочь от твердого и надежного берега.

— Готов, — сказал кто-то и пренебрежительно ткнул его носком странной, очень жесткой обуви в бок.

— Убери копыта, — сварливо огрызнулся другой.

— Да ла-а-адно, — протянул первый. — Ему уже все равно.

Проклятое копыто снова больно ткнулось под ребра, Яннис зарычал и, не глядя ухватив черта за ногу, дернул на себя. Раздался грохот.

— ****ь! Я, кажется, хвост себе сломал!

— Жаль, не шею, — мстительно откликнулся ангел, и Яннису вдруг стало страшно.

Все было… Все было в точности так, как в тот раз, когда он появился в иномирье впервые. Вот сейчас черт встанет и скажет, что придется отращивать хвост.

— Злой ты, — меланхолично сказал черт и завозился, поднимаясь на ноги. — А еще — ангел. Ну точно! Опять придется заново отращивать.

— А ты так ходи, — отозвался ангел. — Оторви, где переломилось, и ходи. Будешь похож на…

— Рогатого спаниеля, — громко повторил Яннис и поднялся на ноги. — Привет, ребята.

— Ой! — сказал ангел и прикрыл ладошкой рот.

— ****уться, — подтвердил черт и хлопнул себя волосатыми лапками по бедрам.

— Не то слово. И давайте без этих ваших разговоров задушевных, просто поскорее возвращайте меня назад, и все.

— Ку-куда? — спросил ангел и покосился на черта. — Эт-то… Эт-то твои проделки?

— Да хрен там! Сам, небось, чего-то намудрил, а теперь на меня собак вешаешь!

— Да ничего я!..

— Ох нам и…

— И ничего вам не влетит! — рявкнул Яннис, чувствуя, как липкий страх сжимает ему сердце и как-то вроде даже и легкие, потому что вдруг стало трудно дышать. — Вы чего, вообще? Не узнаете меня, что ли?

— Н-не узнаем?

— Да откуда мы тебя знать-то должны, долбака? Раскомандовался тут, понимаешь — отправляй его! — черт подбоченился. — Ходють тут всякие, а мне потом хвосты заново р?стить приходится.

— Ребята! — взмолился Яннис и, не зная от вселенского ледяного ужаса, что еще предпринять, бахнулся на колени. — Пожалуйста. Мне… Ну как же? Мне ведь еще…

Перед глазами стремительно пронеслось все. Эйсон — талантливый и наивный, Альф — забавный и хулиганистый, Лута — нежная и рассудительная. Дор Тарон, которого он так и не успел вытащить из той эмоциональной ямы, в которую тот сам себя загнал после того, как стал калекой. Капитан Фьорнфельт и Агнесса. Мэтр Шуппе и Марика. Жиробас — недолюбленный и храбрый… И щенки. Его такие здоровенные, но все еще такие маленькие щенки, которых он приручил и за которых был в ответе. Как же они теперь без него? Как? Теперь ради того, чтобы вернуться в мир, который он, казалось, ненавидел, который в любой момент был готов променять на свою прошлую жизнь, Яннис пошел бы на все. Как в старом анекдоте: хоть тушкой, хоть чучелком — лишь бы назад.
— А мышью? — спросил черт и подло захихикал. — Мышью пойдешь?
Яннис вздохнул, развел руками… и кивнул.
Глава 40
19 февраля 2016 г., 19:11
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
— Так ты пропустишь все самое интересное, — сказал кто-то и подхватил Янниса под пузцо.

Сытое пузцо. Яннис вздохнул и в который раз попытался убедить себя, что жить мышью не так и плохо. По крайней мере, с едой точно проблем никаких. А теперь вот и покататься взяли.

Ветер раздувал воинственно встопорщенные усы, далеко внизу бликовала в свете луны извилистая лента реки, а значительно ближе, но все равно в некотором отдалении, лениво взбивали воздух огромные крылья. При этом сам Яннис удобно устроился на руках у какого-то светловолосого парня, сидевшего между острыми зубцами костяного гребня на спине… Ну да. На спине у дракона. Только это была не Фрейя. Королева оборачивалась в огненно-красную, изящную и гибкую зверюгу, а этот был здоровее раза в два, мощнее сложением и совсем другого цвета — иссиня-черного.

Вот гигант заложил крутой вираж, и Яннис увидел, что дракон тут не один. Еще один зверь — такой же черный и громадный — кружил над каким-то большим каменным строением, увлеченно поливая его огнем. Замок горел и содрогался.

— Так он спалит все до головешек, — тревожно сказал светловолосый, на руках у которого и устроился Яннис. — Вот ведь разошелся. Неопытный еще… Нет, я не спорю, Кин. Это понятно, что опыт — дело наживное. Но сейчас-то! Надо бы его как-то придержать, что ли…

«Я бы смог, — бравируя и немного потешаясь над собой — таким сильным и огромным — подумал Яннис. — Практика показала, что с драконами у меня разговор короткий. Боятся они меня. Я ведь, ежли что, покусаю».

Замок уже был совсем близко и, соответственно, второй дракон тоже.

— Он один! — тревожно воскликнул светловолосый. — Кин, он один! Без Актеона! Вот беда-то! Что будем делать? Как его вернуть обратно? Как остановить? Вот горе…

Дракон рыкнул коротко и буквально рухнул на спину товарищу, сбивая его на скалы у подножия сожженного замка. Второй зверь попытался извернуться, хотел контратаковать, но тот, что напал на него, тот, на спине которого и сидели Яннис и светловолосый человек, явно был опытнее и сильнее. В итоге через несколько минут второй дракон уже был им подмят под себя, а его громадная челюсть сомкнулась на шее бедолаги.

— Как же так? Нет! Не надо! — запищал Яннис.

Ему вдруг стало нестерпимо жаль непутевого зверя, который что-то, как видно, сделал не так. Вывернувшись из руки светловолосого, Яннис помчался по шее своего верхового дракона к страшной голове, пробежал мимо изумленно скосившегося на него громадного глаза и спрыгнул на побежденного им зверя. Короткие мышиные лапки оскальзывались на гладкой, отливавшей кобальтовой синевой чешуе, но Яннис упорно мчался вперед — к голове второго дракона. И добежал, изо всех сил притормозив уже на морде, прямо на покрытом костяными наростами носу. Дыхание сбилось, мелкое сердечко заходилось барабанной дробью. Яннис присел на задние лапки, разевая рот… и вдруг увидел отражение самого себя в медленно расширяющихся зрачках дракона.

— Ррраааа! — взвыл тот.

— Мамочки, — пискнул Яннис и полетел вниз.

И ведь убился бы, если бы не заботливые руки светловолосого, который в очередной раз умудрился как-то его поймать.

— Ух ты! — сказал его спаситель и улыбнулся от уха до уха.

— А ты говоришь — как возвращать, — сказал здоровенный мужик с длинной черной косой ниже пояса.

Поднявшись на ноги, он небрежно пнул в бок распростертое на земле нагое тело, над которым до этого склонялся:

— Вставай, а то все самое ценное застудишь. Не прериаль месяц, чай, на дворе.

Голый застонал, плечи его — мощные и широкие — напряглись, руки уперлись в камень под ним, поднимая крупное тело, и он повернул голову. Глаза его — черные, как у первого мужика, но откровенно перепуганные — зашарили вокруг и остановились на Яннисе, который по-прежнему с удобством сидел в ладонях светловолосого.

— О господи! — сказал голый и вдруг сел, обхватил руками согнутые колени. — Господи Исусе Христе!

Яннис натопырил уши. Какой-такой Иисус Христос в этом драконьем мире? Или мир уже совсем другой, а Яннис этого просто не понял? Но если так, то придется признать, что и сидевший на земле голяком пресветлый лир Бьюрефельт — а это был именно он! — каким-то образом перенесся вместе с ним.

— Уберите его с глаз моих, — король вновь глянул на Янниса и отвернулся. — Господи, как же я…

— Ты неблагодарная скотина, Лир, — сказал светловолосый и шагнул ближе. — Он тебя спас и вообще, а ты… Посмотри, какой он славный, усатенький. И хвостик у него…

Светловолосый протянул Янниса прямо к носу короля, и тот предсказуемо шарахнулся, отъехав в сторону по камням прямо на голой заднице.

— Прекрати, Рей, — вмешался тот здоровяк, который, судя по всему, еще десять минут назад был драконом по имени Кин. — Он сейчас обратно со страху в дракона перекинется, и все заново придется начинать. Ничего. Привыкнет постепенно. Мы ему Янниса отдадим и…

— Янниса? — король поднял голову. — О каком Яннисе речь?

— Вот об этом, — сказал Рей и вновь протянул пресветлому лиру руку с сидевшей на ней насупившейся мышью.

Тот скривился, но биться в истерике и ударяться в бегство уже не стал, а, напротив, поднялся на ноги и даже шагнул ближе. Рей осмотрел его с видимым удовольствием, задержав взгляд в паху, а после повернул голову к Кину:

— Вы просто как родные братья. Одинаково здоровые… Везде.

Черные прямые брови Кина сошлись на переносице, а взгляд стал тяжелым. Торопливо содрав с себя куртку, он швырнул ее королю:

— Прикройся. А то развесил, понимаешь.

— Я не нарочно, — огрызнулся пресветлый лир Бьюрефельт и обмотал бедра доставшейся одежкой, скрыв от заинтересованных взглядов свой немаленький член и не менее выразительные яйца. — Из-за этого вот, — он указал подбородком в сторону развалившегося в ладонях светловолосого грызуна, — голяком из кровати и выскочил. Почему вы мышь назвали Яннисом?

— Потому что он Яннис и есть, — немного обиженно отозвался Рей.

— Тот, который?..

— Ага.

— А почему он?..

— В реинкарнацию веришь? Нет? А зря. Потому что именно она-то с ним и приключилась.

— С чего бы?

— Так доконали меня эти ваши заговорщики, — злобно пропищал Яннис и окрысился на короля, скаля мелкие частые зубки. — Развели гадючник. Под каждым кустом по гаду. И все на мою бедную голову.

— Мало того, что мышь, так еще и говорящая… А-ху-еть… — пресветлый лир вздохнул, покачал головой, потом энергично потер руками лицо, встряхнулся, собрался, передернулся и, наконец, обхватил себя за плечи.

— Пошли, что ли, внутрь, а то и правда что-то свежоповато здесь. Там и расскажете остальное.

Камень подъездной дороги, которая вела по скалам к воротам замка, все еще был раскаленным до красноты. Так что Кину пришлось вновь перекинуться в дракона (Яннис следил за этим, затаив дыхание) и посадить остальную компанию себе на спину. Королю пока обращаться в зверя он не рекомендовал, пояснив, что поучиться надо бы, во-первых, а во-вторых, делать подобное только в компании со всадником. Иначе — беда может выйти.

Король кивнул и более не спорил. Он явно чувствовал себя сильно не в своей тарелке — нижняя челюсть подрагивала, губы были плотно сжаты, глаза сощурены. В замке оказалось тихо, как в могиле. И не потому, что не было людей. Просто все они — и солдаты, и прислуга — жались к стенам и круглыми от страха глазами провожали странную компанию, вломившуюся к ним. Король первым делом выбрал себе из них того, что более или менее подходил габаритами, и заставил раздеться и отдать сапоги.


— Так-то лучше.

— Эт точно, — откликнулся Кин.

— А мне и раньше нравилось, — пожал плечами Рей, и Яннис, по-прежнему сидевший у него на раскрытой ладони, кивнул, соглашаясь целиком и полностью.

Посмотреть-то действительно было на что. Так бы и укусил… Ну или полизал… Вот только вряд ли кто даст. Про секс с лошадками, овечками или даже собачками Яннис в своей прошлой жизни слышал. Но вот о том, чтобы кто-то вступил в любовную связь с мышью… На душе стало погано.

— Ну и что ты надулся как мышь на крупу?

— Как раз потому, что я мышь, — мрачно пропищал Яннис и понурился. — Нам, кстати, направо и вниз. И пусть первым идет кто-то, кто лучше всего сможет противодействовать магической атаке. Нас уже ждут.

Драконы переглянулись. Кин упихал себе за спину Рея. Король одернул немного тесноватую одежонку, и оба плечом к плечу двинулись по коридору вперед, а после в большую комнату, в которой все еще отчетливо воняло гарью.

— Магистр Айрманн, — холодновато поздоровался пресветлый лир.

— Вижу, что мы все-таки опоздали, — отозвался тот. — Я вас недооценил. Кто же вам помог? Кто проник в хранилище зелий и устроил там пожар, лишив меня и моих людей сил на поддержание магической защиты замка?

Яннис присмотрелся своим внутренним видением. Точно. Место, которое было раньше защищено получше хранилища Центрального банка, теперь осталось голым и открытым всем магическим ветрам. Значит, сработало! Значит, план был верным! На душе сразу стало как-то посветлее. И даже гордость подняла голову. Роль мыши в истории и все такое… Целый заговор против короны благодаря ему — такому маленькому — вскрылся как-никак!

Король качнул отрицательно головой и что-то начал отвечать, но тут Айрманн внезапно атаковал. Что произошло дальше, Яннис не увидел. Кин решительно оттолкнул Рея обратно в коридор, тот потерял равновесие и взмахнул руками, Яннис в своем мышином тельце свалился у него с ладони, испытал мгновение острого ужаса, а вовсе не радость полета, но потом всеми четырьмя лапками вполне себе ловко приземлился на камни пола. Вот только после этого все происходящее превратилось для него в мельтешение здоровенных ног, которые так и норовили на него наступить, и град из падающих вокруг гигантских тяжелых предметов, от которых иногда удавалось увернуться просто чудом. Осознав, что делать ему в этой кутерьме совершенно нечего — драконы справятся и без его мышиной помощи, он выбрался из кучи-малы в спокойное тихое место за углом и вновь включил внутренний радар, который, как видно, никак не был связан с телом, в котором Яннис пребывал. Пусть эти дуболомы здоровенные выясняют отношения как хотят. Свой серебряный рубль он в копилку победы уже внес. Теперь можно и о себе немного подумать.

Пошарив в пространстве, Яннис сразу нашел обоих щенков. Магические поводки с них кто-то уже снял, и Яннис вздохнул с облегчением. Кадехо обрадовались, с ног до головы облили хозяина любовью и быстро, буквально в нескольких картинках, рассказали о том, что произошло за время его отсутствия — как они прятались, как хороший друг помог им и освободил.

«Хвостики мои», — с нежностью подумал Яннис.

И кадехо у него в мозгу радостно закрутились, словно опять стали игривыми и пушистыми щенками… Интересно, как тот факт, что он теперь мышь, скажется на его отношениях с кадехо? Хоть они-то не покинут его, когда отвернутся все?..

Общаться со щенками было неожиданно легко. Даже боли, которая раньше буквально разрывала башку, теперь не было. Осталось лишь странное ощущение, которое бывает, когда идешь против очень сильного ветра. Приходится тратить определенные усилия, упираться, чтобы тебя не снесло, но и все! И правда — «жил бы мышью, горя бы не знал!» Или это было следствием того, что магически он стал сильнее? Эта мысль грела, но принять ее было сложно. Слишком хорошо Яннис помнил, как силы утекали из него, когда он творил свое последнее колдовство, стоившее жизни дору Руузу…

Кому теперь, интересно, достанется замок Моберг? Мыши ведь уж точно не могут претендовать на наследство… Ну и ладно. Прав был Джонас, надо на это долбаное приданое забить и жить дальше. У него будет чудная компания — два пса-кадехо, кот-маргай и он сам — мышь банальная, серая, лучший материал для чьих-то опытов, блин. Живут мыши недолго, но он ведь мышь магическая, и хоть что-то да будет ему отпущено. И эти месяцы или годы он проведет с теми, кого любит. Вместе с кадехо он вернется в Несланд Эльц, прогрызет себе норку прямо в спальне Эйсона и ночью будет забираться к нему в постель, как можно ближе к теплому и расслабленному во сне телу… А днем станет играть с Альфом и пугать Луту! Да!

Яннис остановился и осмотрелся. Оказалось, что все то время, которое он предавался этим по большому счету не больно-то веселым фантазиям, он, сам не замечая того, брел по коридору и теперь остановился у самой лестницы, ведущей вниз, в подземелья. Причем тут же пришло понимание, что брел он не просто так — что-то непонятное, но настойчивое и сильное тянуло его за собой. Да так, что он и противиться не мог. Ступени были для его мышиного тельца огромными и высокими, но прыгать по ним оказалось довольно легко. Яннис и не заметил, как скатился вниз — на тот самый этаж, где располагалась камера, в которой он провел свой последний в очередной предыдущей жизни день и в которой умер.

Дверь в нее была распахнута. Яннис заглянул и увидел собственное мертвое тело, распростертое в центре, и… Вазилиса. Слуга что-то делал, стоя над трупом на коленях спиной ко входу. Сначала Яннису с его позиции в пяти сантиметрах от пола — непривычной и неудобной для восприятия общей картины, показалось, что этот тип окончательно съехал с катушек и желает вступить с трупом, который совсем недавно носил имя Яннис Несланд, в противоестественную половую связь. А пока морально готовится, целуя и тиская его.

Но потом Вазилис забормотал, и Яннис понял, что был идиотом, у которого от застарелого недотраха крышак снесло.

— Ну давай. Дыши, — шептал этот странный тип. — Ты же упрямый парень. Не сдавайся. Ну же!

«Он пытается меня вернуть с того света!» — понял Яннис и вдруг преисполнился благодарности. Надо же! Вот от кого точно не ждал! Вопрос только: зачем ему это? Не все узнал в процессе допроса? Яннис вздохнул и, не желая смотреть на себя окровавленного и растерзанного, повернулся, чтобы уходить… И опять что-то удержало его, притягивая магнитом.

Со стороны лестницы раздался топот. Вазилис поднял голову, а после мягко встал, распрямившись словно пружина. В руке его словно ниоткуда появился нож.

— Стой! Ни шагу дальше! — заорал кто-то сзади, и Яннис от неожиданности дернулся, привлекая внимание Вазилиса.

Но грызуны в подвале явно не были чем-то редким, и тот снова перевел напряженный взгляд выше — в коридор, откуда приближался кто-то явно более крупный и опасный.

— Стой! — вновь заорали с лестницы.

Яннис повернулся — на последних ступенях уже мелькали обутые в сапоги ноги. Много. Решив убраться в сторону с торного пути, чтобы его не затоптали теперь, раз уж раньше не получилось, он шмыгнул в камеру.

— Не-ет! — взвыл кто-то сзади.
И Яннис вдруг понял, что все эти крики не были воплями преследования и не предназначались кому-то неизвестному, кто убегал от драконов, ища спасения внизу. Они были адресованы именно ему! И именно его отчаянно призывали стоять на месте и не двигаться. Он замер, занеся одну лапку и покачиваясь на трех. Он повернул усатую мордочку в сторону того, кто его предупреждал. Он даже успел его увидеть в дверном проеме, узнав в кричавшем светловолосого драконьего всадника по имени Рей, но тут что-то взорвалось у него в голове почище тайной комнаты с эликсирами. Лапки подогнулись, и Яннис беспомощно ткнулся носом в непривычно близкий и замусоренный чем-то пол.
Глава 41
20 февраля 2016 г., 12:59

РЕКЛАМА

Яндекс Игры
Сыграйте в бесплатную игру «Save The Pets»
Головоломки • Казуальные • Без скачивания • Без регистрации
Узнать больше

РЕКЛАМА
•
16+

moremusic.moskvarium.ru
Купить Билеты на Концерт в Ночной Океанариум
от 1 500 ?
Купить Билеты
18.08 Концерт Артема Качера
Узнать больше
Когда его мозг снова стал способен на что-то реагировать, Яннис поразился, что над ним на удивление не дрались, а только ругались. Правда, так, что хотелось куда-нибудь заползти и спрятаться, прикрыв морду лапками.

— Вы — два дебила! — убежденно шипел невероятно злой и острый, как лезвие бритвы, женский голос. — Ладно, этот — супруг мой пресветлый! Ему можно! Он по сравнению с вами — младенец! Да к тому же из другого мира! Но вы-то! Как вы позволили этому случиться? Как?!

— Но, Фрейя… — виновато пробасил кто-то в ответ.

Однако драконица — а это, как выяснилось, была именно она — перебить себя не позволила:

— На эту несчастную землю, ко всем существам, которые населяют ее с тех времен, когда никто даже не знал, кто такие люди, пришел их пастух! Через две тысячи лет после того, как был убит последний! И вы не сумели его уберечь!

— Фрейя, по-моему, ты значение этого слишком сильно преувеличиваешь. Ну подумаешь…

— Кантуниль-Кин-Ха! — Фрейя произнесла это так, что даже вроде бы мертвый Яннис, правда, в этот момент серьезно отвлекшийся на слова драконицы о том, что Лир «из другого мира», внутренне вытянулся по стойке «смирно». — Понятно, что тебе с твоей заоблачной высоты все это кажется далеким и неинтересным, но вспомни наконец: ты хоть и владыка-дракон, но не владыка этой земли! Твои здесь — только небеса и твой всадник. И все. Остальное — его.

«Чье?» — удивленно подумал Яннис и попытался приоткрыть хотя бы один глаз. Безуспешно.

— Ты должен был охранять его пуще собственного… члена, твою мать!

— Я приставил к нему троих…

— И где эти твои долботрясы? Где, я спрашиваю? Как получилось то, что он теперь мертв?

Яннис попробовал возразить, но у него ничего не вышло. Тело было словно бы замерзшим. Оно, кажется, оттаивало, но так медленно, что при подобной скорости его еще, чего доброго, в гроб положат и гвоздями забьют!

— Ладно, допустим, он с его способностями действительно был совершенно необходим для того, чтобы Лир наконец-то бросил дурить и обрел себя. Я не одобряла эту идею, но она сработала. Но как ты позволил этим идиотам из Совета магов захватить его, пытать и убить, скажи мне?

— Гм… Прошу прощения, пресветлая дора… — произнес новый голос, по ощущениям принадлежавший глубокому старику.

Но Фрейя пиетета перед сединами явно не испытывала, а потому заставила замолчать и этого своего «собеседника»:

— При всем моем уважении, архимаг Лиметрий, я еще сказала не все. К вам у меня тоже имеется счет. Как получилось, что вы прощелкали у себя под носом заговор? Опять-таки Лир по сравнению с вами — мальчишка…

— Ну, Фрейя! — голос короля.

— Мальчишка, — припечатала она, и пресветлый лир со своими протестами увял, как до него владыка-дракон Кантуниль-Кин-Ха, а после архимаг Лиметрий.

Кто это такой, Яннис не знал, но подозревал, что, скорее всего, глава Совета магов. Рей, судя по тому, что Фрейя упоминала двух «дебилов» помимо короля, в помещении тоже присутствовал, но благоразумно молчал. А кто, интересно, здесь еще? И вообще, где дело-то происходит?

Яннис опять попытался разлепить глаза и вновь безуспешно.

— И наконец последний, самый важный вопрос. После того, как мы все вместе взятые профукали все, что только можно было, и наворотили таких дел, что и подумать страшно, как, каким образом вы трое здесь расслабились настолько, что позволили звериной сущности пастуха оказаться рядом с его мертвым человеческим телом?! А? Как?!

— Мы идиоты, Фрейя, ты это хочешь от нас услышать?

— Нет. На фиг мне слышать от вас то, что я и так знаю? Лучше думайте, как теперь со всем этим жить дальше.

Раздраженное притопывание, ответная тишина и виноватое сопение.

— Лир, — еще более виноватый голос Актеона.

— Что, маленький?

— Там… Там пресветлый дор Несланд приехал…

Шарканье ног, возбужденное дыхание, тихие переговоры и вдруг громкое:

— Да хватит уже за меня цепляться! — Голос у Эйсона немного перепуганный, очень взволнованный, но при этом решительный. — Я все равно войду.

— Кадехо, кадехо держите! — И тут же горячее дыхание рядом и тихий скулеж, в котором отчетливо слышался еще более ощутимый, чем в голосе Эйсона, испуг.

«Хвостики мои, — ласково подумал Яннис, и щенки тут же затопотали рядом, а чей-то восторженный хвост, как это обычно и бывало, снес ближайший стул. — Я хоть и мышь, но это я. Правда».

Топот и громкое возбужденное дыхание отдалились, но тут же вновь послышались рядом — теперь с двух сторон.

— Мой муж… — опять Эйсон. — Да не цепляйтесь вы, дайте мне к нему подойти. Что с ним случилось? Как он… умер?

«Нет! — завопил Яннис и задергался в темнице неподвижного тела. — Я жив. И я люблю тебя, Эйсон!»

— Это называется полное магическое истощение, пресветлый дор, — холодновато ответила Фрейя. — Маги именно так и умирают, когда с ними происходит подобное.

— Яннис — маг?!

— Был магом. И, судя по тому, что я услышал, магом совершенно уникальным, — устало произнес старик, про которого Яннис решил, что он глава Совета магов. — Увы. Такая потеря.

— Ваш младший супруг, дор Несланд, стал жертвой заговорщиков, — голос короля. — Он спас мне жизнь и трон, и моя благодарность…

— Мне без надобности, пресветлый лир. Простите, но я… Я забираю его домой. Здесь… Здесь дурно пахнет.

— Я готов доставить вас…

— Нет! Нет… Спасибо, пресветлый лир. И… Еще раз простите и поймите правильно.

— Я понимаю. Мне жаль…

Чьи-то руки коснулись Янниса… Эйсон! Он вновь рванулся изо всех сил… И вдруг услышал приближающейся топот.

— Что? Да кто там?.. — Шевеление, шарканье ног, любопытные шепотки.

Яннис почувствовал, что его поднимают… И вдруг звонкий голос мэтра Шуппе:

— Стойте! Да подождите же! У нас с мэтром Курдбахом есть идея!

— Какая? — скептически спросила Фрейя. — Мы своей драконьей магией сделали все, что могли. Его тело исцелено целиком и полностью, но этого оказалось… недостаточно.

«Это о каком теле речь-то?» — подумал Яннис и в который раз попытался пошевелиться. Ничего. Эйсон, прислушиваясь к разговору, вновь аккуратно положил Янниса на поверхность, на которой он все это время, как видно, и лежал, а после бережно коснулся кончиками пальцев его лица. Или мордочки? Стоп! Так лица или?.. Фрейя сказала, что его тело исцелено… Но… Мышиное-то тельце было вполне здоровеньким. Это тело бедолаги Янниса Моберга как сквозь мясорубку пропустили. Тогда… Тогда что же получается?

— Насколько я понимаю суть произошедшего магического… эм… казуса, — заговорил мэтр Шуппе, — мой ученик, полностью израсходовавший к моменту смерти своей физической оболочки магический потенциал, был выброшен в тело… гм… мыши. Маленькое и хорошо знакомое ему по прежним… эм… воплощениям. Так?

— Именно, — важно подтвердил архимаг Лиметрий.

— И в этом теле был вполне жив-здоров.

— Совершенно верно.

— Но потом случилось так, что Яннис в ипостаси мыши оказался рядом со своей человеческой оболочкой. К этому моменту мертвой.

— Я не смог, — голос Вазилиса.

Яннис подобрался. Этого типа что, даже не арестовали? Что он тут делает? Рядом с Эйсоном и щенками! Дьявол! Как же быть? Как выбраться, защитить?..

— Но мне до последнего казалось, что не все потеряно.

РЕКЛАМА

Яндекс Игры
Сделайте перерыв! Сыграйте «Fairy Forest»
Казуальные • Без скачивания • Без регистрации
Узнать больше

РЕКЛАМА

1l-go.vkplay.ru
The Mooseman - Включайся в игру на VK Play
Пора Включаться в игру
Играй с VK Play
Узнать больше


— Если бы вы хотя бы смогли его накормить…

— Я пытался. И даже все устроил, но дор Рууз… Ладно, что теперь об этом? Я прежде всего думал о своей миссии, пресветлый лир. Если бы я повел себя иначе, я бы провалил дело, на которое потратил не один год. Я не мог так рисковать. Кто ж знал, что юноша столь важен?..

— Я не виню вас, Вазилис. Не мне вас винить. Все мы… не сделали то, что были должны.

— Да подождите вы посыпать голову пеплом! — опять Шуппе, в голосе нетерпение. — Дор Вазилис, что произошло после того, как вы увидели мышь в камере?

— Это практически совпало с приходом всех остальных. Она шмыгнула внутрь, но тут же раздался топот на лестнице, и я отвлекся на него. Я ведь не знал, кого на этот раз в подвалы принесло. А мышей тут полно. Я и внимание-то на нее обратил, просто среагировав на движение.

— Значит, вы не видели момент перехода?

— Нет. Увы.

Если б Яннис мог, он бы схватился за голову. Значит, этот тип, идеально похожий на шпиона, и на самом деле был им? Только шпионил не в пользу магистра Айрмана или дора Рууза, чтоб ему черти в аду неленивые попались, а в пользу короны? И о каком переходе говорит Шуппе? Суворова через Альпы, ****ь? Или старушки через оживленное шоссе?

— Жаль, — Шуппе подошел ближе — его голос стал громче. — Тогда остается только строить догадки. И я убежден, что Яннис, будучи сильным, но неопытным магом, просто попался в ловушку собственного тела. Его перетянуло из тельца мыши обратно, а из-за нехватки магических сил со своим человеческим телом он справиться не смог.

— Гм… Прошу прощения, мэтр, — неуверенный голос короля. — Но и это тело ему не родное, насколько я успел понять. Он, как и я — пришелец из другого мира.

— Если пресветлая дора Фрейя права, и Яннис действительно пастух, то ничего удивительного. Про пастухов ведь именно так всегда и писали в древних книгах — «пришел в этот мир». Не родился, а именно пришел. Однако с этим телом он уже сжился, в нем он…

— Вы рассуждаете так, словно Яннис это тело… на себя как платье натянул, — дрожащий нервом голос Эйсона. — Словно он — злобная сущность, вытеснившая из оболочки ее истинного хозяина… А это не так! Он был веселым, щедрым на ласку и заботу… И он был добрым! И мои дети полюбили его!

— Если он пришел из другого мира, — негромко в общем молчании заговорил Рей, — это не значит, что там, в этом другом мире, он был дрянью. Души плохих людей не получают шанс прожить еще одну жизнь. И уж тем более не становятся пастухами. Наверняка и там он был таким же — добрым, щедрым и заботливым. И если идея мэтра Шуппе, которую мы никак не даем ему донести до нас, сработает, останется таким же.

— Останется?..

— Именно! Именно! Я… Мы с мэтром Курдбахом думаем, что дело именно в том, что Яннис опустошен магически. Мэтр, мой учитель, сам прошел через что-то подобное, и он считает…

— Да. Я считаю, что этого юношу вполне можно вернуть в норму, — старик Курдбах заговорил негромко, но услышали его все. — Я бы еще усомнился, если бы это был простой деревенский мальчик без грана магии внутри. Если бы не вмешались драконы со своей лечебной магией. И если бы юный дор не был пастухом для всего живущего на нашей земле. Думали ли вы, все здесь присутствующие, что такое магический эликсир по своей сути?

Послышалось нестройное бормотание, и мэтр возвысил голос:

— Вспоминает ли кто-то изначальное его название — кровь мира?

— Постойте, — вступил в разговор владыка-дракон Кантуниль-Кин-Ха, — вы, что же, предлагаете?..

— Именно!

«Да что именно-то?!» — взвыл внутри тюрьмы своего (все-таки, слава богу, своего, а не мышиного!) тела Яннис, когда его вновь подхватили на руки и поволокли прочь.

«Куда?» — вопил он, когда его голым, едва прикрытым какой-то попонкой, вытащили на мороз. «Зачем?» — завывал он вместе с ветром, когда дракон, на которого его пристроили, взмыл вверх, набирая скорость и высоту. «Мама!» — скулил он, и ему с соседнего крылатого зверя вторили кадехо, которых на этот раз приказано было не оставлять, а, напротив, обязательно взять с собой.

— Они мне расцарапали шею и обоссали со страху спину, — мрачно пожаловался пресветлый лир после приземления. — Но в остальном полет — это что-то совершенно феерическое. Составишь мне компанию, Тэй, после того, как маги твоего приятеля починить попробуют?

«Паскуды! — убежденно постановил замерзший и злой как черт Яннис. — Я тут помер, а им покатушки!» Тем временем его опять подхватили на руки. Причем за это право некоторое время с Эйсоном воевал треклятый Вазилис. Но дор Несланд возможность самостоятельно тащить супруга все же отстоял. К несказанному облегчению Янниса. Как-то ему этот тип — тезка местного святого с уж очень сильно нетрадиционной ориентацией — доверия по-прежнему не внушал.

Куда его приволокли, Яннис так и не понял. Да и что собирались делать, не осознал. Эйсон тоже пытался задавать полные тревоги вопросы, но всем было почему-то не до него, и он вскоре замолчал, по-прежнему прижимая к себе Янниса. А тот грелся в этой близости, как кот под лучами теплого майского солнышка. Как-то до сих пор никто его на руках никогда не носил. Раненного в бою перемещали или на носилках, или просто волоком. И все. А тут — такой Версаль! Теперь он очень хорошо понимал знакомых девушек, которые рассказывали о чем-то подобном, закатывая глаза от восторга. Это действительно было… приятно. Даже лучше, чем летать на драконе.

Наконец развившаяся вокруг суета закончилась, и Янниса осторожно забрали у Эйсона из рук.

— А это точно поможет? — с тревогой спрашивал он, до последнего удерживая безвольные пальцы мужа.

— Точно, — ответил мэтр Шуппе, но Яннис и не открывая глаз, по одному голосу, мог сказать, что магистр врет — на самом деле никакой уверенности у него не было и в помине.

— Держите кадехо, — скомандовал кто-то решительно, и Яннис внутри себя усмехнулся: интересно, как они собираются это сделать?

— Да, так, — подтвердил сосредоточенный Шуппе. — Они должны быть рядом, но не мешать. А где этот? Третий?

— Тут он. Тут, с-скотина, — сказал еще кто-то, кого Яннис тоже не узнал. — Изодрал мне все.

— Мяу, — злобно сказал Жиробас, и Яннис опять мысленно улыбнулся. Всех собрали.

— А мышь? Мышь где?

— Так она ж дохлая!

— Драконовы боги! Что, не взяли?

— Да взяли, взяли, Колин, не дребезди, дрын те в зад. Вот она. Ее кадехо сильно обслюнявили, и я ее — видишь? — в холстинку завернул.

— Кидайте ее туда же.

— Точно?

— Не знаю! Не суп же по бабушкиному рецепту варить собираюсь. Осторожнее! Теперь его опускайте. Медленнее, с ног начинайте. Так. Хорошо.

Яннис почувствовал, что его замерзших ступней коснулось что-то и вовсе ледяное. «Паскуды! — взвыл он отчаянно. — Куда? Зачем?» Ступни сначала закололо, а потом как кипятком обожгло. А после них — щиколотки, голени, а еще через минуту все сразу — ягодицы, руки, плечи. «Мамочки!» — повторил Яннис, мысленно цепляясь за все, за что только мог. За сознание и без того перепуганных кадехо, за Жиробаса, с которым продолжал, злобно матерясь сквозь зубы, воевать кто-то его сюда и привезший, за дохлую мышь и вполне живого Эйсона, который был где-то рядом и сильно, очень сильно переживал и волновался.

РЕКЛАМА

Яндекс Игры
Сыграйте в бесплатную игру «Save The Pets»
Головоломки • Казуальные • Без скачивания • Без регистрации
Узнать больше

РЕКЛАМА

1l-go.vkplay.ru
The Mooseman - Включайся в игру на VK Play
Пора Включаться в игру
Играй с VK Play
Узнать больше


— Теперь совсем медленно, ти-ха-а... — выкрикнул мэтр Шуппе и от волнения в конце дал «петуха», а после закашлялся. — Бережно. С головой.

И Яннис почувствовал, как какая-то непонятная жидкость, в которую его все это время садистски медленно погружали, смыкается над ним. «А дышать? — растерянно подумал он. — Или они меня что, утопить решили? Или все-таки?..»

Иголочки, которые яростно кололи тело снаружи, по ощущениям стали длиннее и злее и теперь раз за разом пронзали насквозь, впиваясь в сердце, в мозг, в нервные окончания. Боль была адской, но хуже всего оказалось то, что Яннис ее и выплеснуть-то не мог никак. Легкие сдулись и даже, кажется, слиплись… Да что ж за напасть-то такая? Сколько ж можно?!

Рядом скулили и метались кадехо, в некотором отдалении яростно орал Жиробас, кричали саримы в сарае, мычали гаялы на пастбище, и даже черные кадехо далеко в горах поднимали к небесам свои страшные морды и красные яростные глаза и выли так, что люди в соседних деревнях попрятались в дома, заперев двери и ставни. Казалось, все живое на земле, каждая скотинка, птица и таракашка мучились и страдали вместе с Яннисом. И это было… страшно. Это было неправильно и жестоко.

— Паскуды! — заорал Яннис и внезапно хлебанул то, в чем его топили. Причем так, что оно сразу заполнило его изнутри полностью — легкие, пищевод, желудок. Заполнило и мгновенно всосалось в мясо и кости, выворачивая и скручивая их болью. — Паскудины! Да что б у вас...

Чья-то решительная рука зажала Яннису рот, мгновенно лишив его возможности огласить весь список «добрых» пожеланий.

— Тихо! — сказал Кантуниль-Кин-Ха и улыбнулся Яннису. — Тихо, мальчик! А то такого сейчас в сердцах наворожишь, что всем Советом магов потом будет не расхлебать. И с возвращением. Ну надо же! А я не верил — такой ты дохлый с виду был… Ай! Ты чего кусаешься?

— По старой доброй мышиной привычке, — мстительно ответил Яннис, с некоторым удовлетворением следя за тем, как владыка-дракон потирает укушенную ладонь. А то — дохлый, понимаешь. — Кстати, где мой шустрый четвероногий друг, которого вы утопили вместе со мной?

Но мыши в ванне, в которой все еще сидел Яннис, не было и в помине. Растворилась? Просочилась через канализацию?

— Стала частью тебя, как ей и положено, — пояснила дора Фрейя, и Яннис торопливо прикрыл ладошками срам.

Ванна, которая совершенно точно была полна, когда его в нее опускали, теперь стояла пустой. И Яннис — голый и по-прежнему дико замерзший — чувствовал себя в ней полным идиотом. В том числе и потому, что вокруг нее толпились все, кто хоть как-то участвовал в операции «Спасение живых мертвецов» — щенки кадехо и Жиробас, мэтр Шуппе и мэтр Курдбах, пресветлый лир Бьюрефельт и его супруга дора Фрейя, Кантуниль-Кин-Ха и его всадник Рей, Эри и Актеон, архимаг Лиметрий и совсем уж нежданный дор Тарон. Но Яннис в этот момент хотел видеть только одного из них.
— Эйсон, — позвал Яннис как мог плаксиво, и все вдруг зашевелились, заозирались и стали отступать в сторону. — Эйсон, твою мать! Я замерз, я устал, и я дико, просто-таки нечеловечески хочу жрать. Полежишь со мной рядышком сегодня ночью? Ну пожа-а-алуйста…
Глава 42
21 февраля 2016 г., 22:20
Замок Моберг Яннису категорически не понравился. Мрачный, приземистый, с толстыми, заросшими плющом стенами и маленькими окнами. Ничего общего с легким, каким-то летящим среди гор Несланд Эльцем. Удирая из «родного дома» в первый свой день в этом мире, Яннис его и не подумал рассматривать. Во-первых, было темно. А во-вторых, просто не до того. Теперь же, когда громада замка приближалась с каждой минутой, только и оставалось что изучать его.

— Жить тут я бы не хотел, — заключил Яннис, и Жиробас, который ехал практически вровень с ним на спине Черта, одобрительно взмуркнул.

— А ты собирался здесь остаться? — вскинув бровь, спросил Эйсон.

Яннис повернулся к нему и, как всегда, почувствовал прилив нежности. Лицо горе-супруга разрумянилось от ветра, глаза сияли, губы сами собой складывались в легкую улыбку. Так бы и съел его целиком! Как видно, прочтя это желание во взгляде своего младшего, Эйсон засмущался. Его и без того раскрасневшиеся щеки и уши стали и вовсе малиновыми. Это умение пресветлого дора Несланда бурно краснеть по поводу и без приводило Янниса в щенячий восторг.

«Правда, красавчик?» — спросил он троих своих верных спутников, и те тут же подтвердили — да. «Валить и трахать», — подумал Черт. «Упасть и отдаться», — возразила Ангела. «Полизать везде», — добавил свои пять копеек Жиробас и потянулся. «И то, и другое, и третье», — постановил Яннис и снова взглянул на супруга. Тот опустил глаза долу, словно девица на выданье, и всячески отворачивал смущенное лицо. Яннис тихонько зарычал — вот как хотелось накинуться на Эйсона, забив на все дела и приличия. Но — увы. «Хорошо быть кисою, хорошо собакою, где хочу пописаю, где хочу потрахаюсь». А вот пресветлым дорам приходится держать себя в руках, чтоб ему, этому статусу. И до поры лишь предаваться мечтаниям и вспоминать.

Вечер и ночь после своего воскрешения Яннис провел просто прекрасно. Помылся в горячущей воде, наелся до отвалу всякой вкусноты, тяпнул рюмочку и в состоянии счастливого обалдения был сопровожден в комнату, посреди которой стояла огромная кровать под фантастически вычурным балдахином с малиновыми рюшами.

— Ну и ну, — пробормотал Яннис, скидывая напяленную на него ночную рубашку до пят и забираясь под одеяло. — Это чья ж опочивальня, интересно? Не кровать, а просто-таки гимн разврату.

Эйсон улыбнулся и промолчал, теребя манжет рубашки. Больше никого в комнате не было. Все, слава богу, убрались, оставив Янниса наедине с мужем. Только, судя по возне, порыкиванию и шипению, кадехо и примкнувший к ним Жиробас в коридоре ругались за место под дверью. Уединением грех было не воспользоваться, и Яннис откинул уголок одеяла, призывно похлопав по матрацу рядом с собой:

— Иди ко мне.

— Зачем? — задушенно спросил Эйсон и теперь принялся откручивать пуговицу на манжете.

Яннис было возвел глаза к потолку, но уперся взглядом в малиновые рюши балдахина и чертыхнулся про себя: «Зачем, блин! А то не ясно!»

— Хочу твоим родинкам привет кое от кого передать. Или… ты против?

— Я… Я нет… Да. Подожди, Яннис… Или как мне тебя называть теперь?..

Горе-супруг наконец-то благополучно оторвал пуговицу и уставился на Янниса тревожными и печальными, как у брошенной собаки, глазами.

— Иди сюда, и я тебе все расскажу, Эйсон. Иди уже, и я помогу тебе раздеться, а то ты, того гляди, вообще все пуговицы на своей одежде от нервов оторвешь.

— Ты говоришь со мной, как с ребенком!

— Ну так и не веди себя, как ребенок, любовь моя! Я правда расскажу тебе все, что ты захочешь, и не сделаю ничего, против чего ты категорически будешь возражать. Но мне очень нужно сейчас твое тепло рядом. Нужен ты, чтобы обнять, прижаться… Знаешь, помирать совсем не весело…

— Это шантаж, — сказал Эйсон и принялся расстегивать штаны.

— Ага! — подтвердил Яннис, с жадностью следя за его пальцами.

Эйсон стащил через голову рубашку, потом, усевшись на край кровати, скинул сапоги и, наконец, поднявшись, потянул вниз штаны… Яннис шустро переместился ближе и взялся за шнурок, удерживавший подштанники. Член горе-супруга был полувозбужденным и красивым до умопомрачения. Яннис отвел его носом в сторону и поцеловал складочку кожи между яичками и ногой, одновременно вдыхая ни с чем не сравнимый запах тела Эйсона. Пахло травами и немного потом. Так вкусно, что Яннис даже заскулил от восторга. А потом, не имея сил удержаться, обхватил руками бедра мужа, одновременно запуская пальцы между половинками его ягодиц. Плотное колечко мышц испуганно поджалось, и Яннис притормозил, очнувшись.

— Ложись рядышком и спрашивай, — отстранившись, со вздохом проговорил он и свернулся клубком вокруг своего каменно стоявшего члена.

Эйсон — красный и тоже взволнованный до сбившегося дыхания — послушался и торопливо, пряча глаза, забрался под одеяло. Яннис тут же устроил его на спине, а после забрался ему под мышку, всем телом вытянувшись вдоль мужниного бока и закинув ногу ему на бедра.

— Ты так славно смущаешься и краснеешь, что хочется немедленно тебя зацеловать, Эйсон. А после и еще чего-нибудь сделать…

— Как тебя зовут, Яннис? — перебил горе-супруг. — Как тебя на самом деле зовут? Сколько тебе лет? И… И кто ты? Кого тебе пришлось оставить в том мире, из которого ты… пришел?

Яннис вздохнул, подвигался, удобнее пристраивая буквально звеневший от прилива крови член и якобы случайно опустил руку рядом с мужским достоинством супруга, попутно погладив его.

— Звали, Эйсон. Это уже в прошлом. Там, в том мире, я погиб во время военной операции.

— Ты был солдатом?

— Да. Меня звали Александр Иртеньев. И мне было… ну почти столько же лет, сколько тебе сейчас. Чуть больше.

— И ты был старшим, — уточнил Эйсон, не столько спрашивая, сколько утверждая.

— В моем мире нет такого разделения. Есть мужчины, есть женщины. По традиции мужчины, ну вроде как, сильный пол. Стало быть, главнее. Но в реальной жизни всегда главнее тот, у кого характер потверже… — Яннис опять вздохнул. — Но это никак не сказывается на том, кто сверху в постели. Многие и снизу умудряются вертеть верхними так, что любо-дорого.

— Ты… Ты любил там кого-то? У тебя были дети? Муж?.. Или жена?.. Ты был… Ты был снизу или сверху?

— Нет, никого у меня не было, — ответил Яннис, решив не вдаваться в подробности. — Я был женат на своей службе. И она-то меня и доконала. Но, знаешь, Эйсон, я ни о чем не жалею. Потому что здесь судьба мне подарила тебя. И с тобой мне совершенно все равно где быть — сверху или снизу. Эм… Ну то есть я имел в виду, что я хочу тебя и так, и так!

— А как больше хочешь сейчас? — Эйсон задержал дыхание, а Яннис почувствовал, как у него под рукой кое-что весьма впечатляющее шевельнулось и еще больше окрепло.

«Полизать!» — муркнул Жиробас. «Трахнуть!» — рыкнул Черт. «Дай ему побыть сверху!» — мягко посоветовала Ангела, и Яннис засмеялся. Уединение оказалось весьма спорным. Но, видимо, теперь его жизнь всегда будет именно такой.

Он послушался Ангелу и ничуть не пожалел. Эйсон был робким и неловким, его постоянно приходилось подбадривать и направлять. Да и кончил он задолго до того, как сам Яннис, которому поначалу было чувствительно больно, успел приблизиться к пику наслаждения. Но он все равно был в полнейшем восторге: Эйсон хотел его, Эйсон справился со своими давними предубеждениями и страхами, Эйсон решился, открылся перед Яннисом и был готов принять его в качестве мужа, члена своей семьи, продолжить строить совместную жизнь несмотря ни на что. А любовь… Ну что любовь? У него самого ее было так много, что наверняка хватит на двоих. Нет, на четверых. Ведь еще были Альф и Лута. Дети Эйсона, к которым сам Яннис привязался, как к своим…
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


Это «как» вновь царапнуло что-то в душе, но счастье, которое буквально переполняло душу, мгновенно залечило ранку. Тем более что Эйсон, отдышавшись и вновь прелестно смущаясь, предложил помочь Яннису с его стояком. Яннис, грешным делом, рассчитывал на минет, однако его горе-супруг на подобное все же не решился, ограничившись тем, что стал ласкать Янниса рукой. Но ему хватило и этого. Вскрикнув, он забрызгал спермой живот себе и залил пальцы Эйсона.

— Ты совсем другой на вкус, — заметил тот, и Яннис, разлепив глаза, задрал бровь. — Не такой, как я сам, — пояснил Эйсон и вновь лизнул свои пальцы.

— Ты сводишь меня с ума, — качая головой сказал Яннис и притянул мужа к себе для поцелуя.

— Ты даже не представляешь, что сам делаешь со мной. Даже не представляешь… — Эйсон вновь двинул рукой по члену Янниса, а после просто принялся его рассматривать, периодически трогая большим пальцем кольцо пирсинга. — Это же, наверно, очень неудобно.

Яннис пожал плечами. Теперь он уже привык, а поначалу ругался на дурачка, в чье тело попал, страшно. Из-за вставленного в уретру металла ходить в туалет по малой нужде приходилось… с осторожностью. Струя могла ударить под любым углом или разбрызгаться веером. Так что в конце концов, смирившись, Яннис стал писать сидя, как девочка. Конечно, когда его никто не видел.

— Не моя была идея. Мне все это в комплекте досталось. Тебе не нравится?

— Меня это заводит до трясучки, Ян… Или?

— Ян, — твердо подтвердил теперь уже совершенно точно бывший майор Александр Иртеньев. — Пусть прошлое остается в прошлом.

— А пресветлый лир?.. Он тоже, как и ты?..

Яннис оживился:

— Самое забавное, что я о нем в своем мире слышал. Он был крутым парнем и там. Чемпион, победитель… А потом что-то случилось, какая-то трагедия… Не помню. Помню только, что еще подумал тогда: жаль парня. А он, оказывается, здесь…

Яннис покачал головой и сладко зевнул. Эйсон засуетился и куда-то полез из кровати. Яннис цапнул его и притянул обратно.

— Ты устал. Тебе отдохнуть…

— Вот и полежи рядышком, как обещал. У меня еще к твоим родинкам незаконченное дело есть. Помнишь?

Яннис снова нежно потрогал вход в тело Эйсона, оглаживая его и ощущая ответный трепет. И тут же почувствовал, как пальцы мужа подобрались к его собственному заду.

— Ты там такой скользкий и раскрытый… — шепнул Эйсон.

— А ты узкий и сухой. И это надо срочно исправить, — Яннис зевнул так, что челюсть хрустнула. — Нет. Наверно, все-таки не срочно. Но утром… Аууу! Да… Точно. Аууу! Утром…

И все произошло так, как он решил. Родинки были чудесными и совершенно точно обрадовались Яннису. Он целовал их и лизал, впрочем, все чаще смещаясь чуть в сторону, к плотно сжатой звездочке ануса. А после все-таки передал привет им кое от кого, как и обещал. Ну, а после еще разик… И уже нацелился на третий заход, когда Эйсон заворчал недовольно о том, что ему, между прочим, сегодня еще в седло… Тогда они оба еще были уверены, что тут же уедут в Несланд Эльц…

Точнее так: сначала заедут в Академию, чтобы забрать из кабинета дора Тарона драконий меч. А еще надо было узнать, не пришла ли на имя курсанта Несланда обещанная посылочка. Вопросы о ее содержимом волновали и смущали Эйсона так сильно, что Яннису теперь еще более страстно хотелось выяснить, что же именно муж прислал ему.

Кроме того, в планах было выклянчить у дора Тарона дополнительные каникулы. Небольшие. На недельку плюс дорога до Несланд Эльца. И Яннис даже заикнулся об этом, провожая начальника Академии и мэтра Шуппе из столицы обратно во Фраганар. Но тот вдруг неожиданно отказал, заявив, что курсант Несланд должен определиться, что ему нужнее — учиться и получить диплом или балду гонять. Выражение это вызвало совершенно понятные пошлые ассоциации, и Яннис, захихикав, уже был готов заявить, что балду гонять — дело такое, что от него никто в здравом уме отказаться просто не сможет. Но Тарон был хмур и строг, и Яннис придержал свое разудалое веселье, как-то сразу осознав всю его неуместность.

Начальник Академии и ее главный маг уехали, а каникулы у «курсанта Несланда» все равно получились. Причем сами собой, по совершенно не зависящим от него самого причинам и совершенно незапланированном месте. Дело в том, что отпускать Янниса из стольного града Ророса одновременно отказались как пресветлый лир, так и архимаг Лиметрий. Причем у каждого в этом был свой шкурный интерес. Еще до отъезда дора Тарона Лиметрий постоянно прицеплялся к нему, настаивая, что Яннису абсолютно не место в военной Академии, среди тупых солдафонов, и Тарон, каменея лицом, принимался рычать в ответ, что это его курсант, и не какому-то там магу решать…

Яннис подозревал, что именно эти стычки и стали основной причиной того, что ему было отказано в маленьких каникулах. Когда Тарон отбыл, Лиметрий было почувствовал себя победителем, но тут его «сделал на повороте» сам король, который просто приказал Яннису перебираться из Школы магии, где его и «топили» в ванне с эликсиром, в свой замок. Здесь им с Эйсоном выделили целую анфиладу комнат. В одной устроились кадехо с Жиробасом, который категорически отказался возвращаться во Фраганар к несколько обиженному этим Джонасу, в другой — Яннис с мужем. И каждый день король вызывал земляка в свой кабинет и усаживал в кресло перед заваленным бумагами столом.

Здесь, в этой большой и мрачноватой комнате, Яннис узнал много нового из жизни мира, в который попал. Именно сюда приносили шпионские донесения с границ королевства и приводили на допрос арестованных магов — участников раскрытого заговора. Здесь дор Торефельт, Актеон и сам пресветлый лир, совершенно не стесняясь присутствия Янниса, обсуждали интриги и дальнейшую политику государства, во главе которого и стоял Лир. Сюда из библиотеки Школы магии приносили древние книги и манускрипты, листая которые Яннис пытался уяснить, кто же такой пастух и каково его назначение в этом мире. Как и в случае с историческими источниками на Земле, ни черта не было понятно — одни лишь иносказания, да гиперболы пополам с метафорами. «Придется осваивать методом научного тыка», — понял Яннис и приободрился, решив, что это всяко интереснее, чем пыль в архивах глотать.

Как-то на пути в кабинет короля, куда его вызвали в этот раз особенно поздно, Яннис в темном коридоре напоролся на Вазилиса, бесшумной тенью выступившего из ниши.

— Привет, — сказал этот странный тип и ухмыльнулся.

— И тебе не кашлять, — откликнулся Яннис, внутренне подбираясь.

— Я колечко тебе вернуть хотел. На, бери и больше не теряй, — шпион протянул Яннису его магический мешочек, с которым тот уже успел проститься. — Кстати, это я вытащил его за охранный периметр, чтобы оно смогло сработать и позвать на помощь.

Теперь Яннис прекрасно понимал, о чем идет речь. Архимаг Лиметрий объяснил ему суть действия кольца Королевской милости. Причем у самого Лира при этом вид был откровенно удивленный. Судя по всему, и для него слова старого мага оказались новостью. Небось, объясняли, ему, дураку, а он все мимо ушей пропустил… Эх… Ладно, чего уж теперь. Обошлось благодаря этому мутному типу — дору Вазилису, и слава богу.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Сказал бы тебе — спасибо, — проворчал Яннис, принимая от шпиона королевское кольцо, — да слишком сильно сломанные тобой ребра болят.

— Ты должен меня понять…

— Да я понимаю, — Яннис махнул рукой. — Политика и шпионство — всегда дело грязное. Но, знаешь что, Вася, несмотря на это мое понимание, ты рядом с Несланд Эльцем и с моей семьей больше не трись никогда. Поймаю — убью.

Вазилис усмехнулся и вновь той же бесшумной тенью скрылся в темноте ночного коридора, а Яннис отправился дальше, унося на дне души что-то темное и тяжелое. Словно свинца хлебнул. На этот раз король вызвал его, чтобы решить судьбу дора Дитриха Моберга. Судя по тому, как тот выглядел, благородный дор все это время провел в каталажке — измятая и местами порванная одежда, всклокоченные нечесаные волосы и запах соответствующий. Причем за это время бывший опекун Янниса Моберга очень сильно сдал, превратившись из уверенного в себе мужчины в сгорбленного старика. Его уже допросили, причем с применением магии, так что сомневаться в сказанном им не было никакого смысла.

Дор Дитрих, как и сам Яннис, стал жертвой коварства Питериха Рууза. Опоенный зельем подчинения, он сначала подстроил смерть благородного дора Фотиса и его старшего сына, а после покушался и на Янниса, подсыпав ему яд в еду. Да и обвинение в том, что он — злая сущность из иного мира, тоже было идеей Рууза.

— Он приказал, и я, как безмозглая овца… — тихо, не поднимая глаз, говорил дор Дитрих, и Яннис остро его жалел.

Мало того, что такой грех на душу взял, так еще и единственный сын, дор Титус, теперь идиотиком жизнь доживет… А все жадность и злоба человека, которого дор Дитрих вырастил и опекал как умел. Яннис прикинул, что своих детей или детей Эйсона он бы ему не доверил. Воспитатель из благородного дора был аховый — «удались» все, что Рууз, что Титус, что сам «сучонок» Яннис. Но это вовсе не значило, что дор Дитрих был плохим человеком. Скорее, наоборот — слишком мягким. Мальчикам для становления требовался воспитатель пожестче. Кстати, скорее всего, эта мягкость дора Дитриха и позволила суке-Руузу так легко обстряпать свои делишки.

— Привык, гнида, каштаны из огня чужими руками таскать, — проворчал король, и Яннис кивнул.

Все казалось более или менее ясным. Рууз действительно был гнидой, но точно не дураком. Если бы Яннис остался собой, если бы не вмешалась судьба и не подсунула ему подлянку в виде майора Александра Иртеньева в теле «сучонка», все бы у него вышло просто прекрасно. Хозяев лена Моберг убил дор Дитрих. Все бы указало именно на него. Рууз бы донес, и Дитриха Моберга казнили за такое. Титус был давно и крепко у Рууза на крючке, да и он наверняка на этом свете не зажился бы. А Рууз бы легко и естественно вступил в права наследства, ни у кого не вызвав никаких подозрений. А после заявил бы о своем желании свалить под руку князю Кальтейскому…

— Что решаешь с ним? — спросил король, кивнув на нахохлившегося дора Дитриха.

— Я? — поразился Яннис. — Откуда мне знать местные законы?

— Местный закон тут простой — кто сильнее, тот и прав, — еще более мрачно буркнул Лир. — А поскольку сильнее всех тут я, то мне и решать. Вот я и говорю — как ты скажешь, так и будет.

— Он не виноват ни в чем, — тяжело сказал Яннис. — И, несмотря на это, наказан так, что никому не пожелаешь. Если это зависит от меня, и если дор Дитрих сам этого хочет, то пусть возвращается домой, в замок Моберг, и делает то, что делал раньше — управляет хозяйством, — Яннис повернулся к дору Дитриху. — Я был бы вам, благородный дор, за это очень благодарен. А теперь давайте, что ли, нажремся, а то что-то на душе — как в давно нечищеном сортире. Сплошное скопление дерьма.

И они нажрались. Да так, что после в памяти остались одни разрозненные и никак не связанные картины одна чуднее другой. Янниса в конце концов увел Эйсон, которого, как выяснилось потом, позвали кадехо. Лир и Оки Торефельт остались допивать, хотя оба тоже к этому моменту надрались до поросячьего визга.

А еще через день Яннис, Эйсон и дор Дитрих оказались на пути в замок Моберг — король, наобщавшись и от души поностальгировав по старушке-Земле в обществе земляка, наконец-то отпустил его восвояси. Правда, как подчеркнул, лишь на время:

— Ты мне скоро будешь очень нужен, Ян. У меня для тебя дело есть. Съезди домой, ну то есть… Короче, ты меня понял… Извини, если зацепил…

Яннис махнул рукой — домом для него уже стал этот мир. Причем как только пришло это понимание, мысли о Земле перестали мучить, оставшись лишь светлой памятью обо всем хорошем, что было там. Король поизучал земляка, еще немного помолчал, улыбнулся, как показалось Яннису, с пониманием и продолжил:

— Так вот. Проводи дора Дитриха в Моберг, осмотрись там, съезди в Несланд Эльц, глянь как там — потом доложишь. Ну, а после давай доучивайся, получай бумажку о местном верхнем образовании. И я тогда с твоей помощью начну выстраивать здесь кое-что.

— Что? — закономерно поинтересовался Яннис, но в ответ услышал лишь что-то вроде классического: «Увищ!»

Так что дор Дитрих, которого Яннис как-то очень легко и естественно стал называть дядей, причем безо всякой подъебки, как в случае с Титусом, теперь просто возвращался домой, Яннис ехал с ним, потому что, помимо прочего, действительно хотел еще раз посмотреть на место, в котором его предшественник в этом теле — настоящий Яннис Моберг — родился и прожил первые девятнадцать лет жизни, а Эйсон… Эйсона он просто не хотел от себя никуда отпускать и все тут. В конце концов, у них ведь был самый настоящий медовый месяц!
Замок приближался, темной громадой нависая над путниками. Яннис даже поежился. Ощущение было таким… Когда-то, кажется, уже очень давно, его командир в спецотряде «Альфа» говорил про такое: «Будто кто-то по могиле моей походил!» Вот и сейчас Яннис чувствовал, что здесь, где он впервые осознал себя в этом мире, считай, заново родился, его уже очень скоро ждет что-то… Что-то такое… Важное. Пожалуй, это было единственное, что он мог сказать точно.
Глава 43
22 февраля 2016 г., 19:05

РЕКЛАМА

Яндекс Игры
Сделайте перерыв! Сыграйте «Fairy Forest»
Казуальные • Без скачивания • Без регистрации
Узнать больше

РЕКЛАМА
•
16+

moremusic.moskvarium.ru
Купить Билеты на Концерт в Ночной Океанариум
от 1 500 ?
Купить Билеты
18.08 Концерт Артема Качера
Узнать больше
Яннис ждал, что замок встретит их мрачной тишиной — в соответствии с тем, как он выглядел снаружи. Но здесь оказалось неожиданно шумно. Слуги сновали туда-сюда, из кухни доносились аппетитнейшие запахи.

— Вы, дядя, что, как-то предупредили о нашем приезде? — удивился Яннис.

Но дор Дитрих в ответ только поморщился:

— Увы, скорее всего, просто дор Магнус приехал.

— Эт-то еще кто? — спросил Яннис, закипая.

Как-то он совсем не планировал рассиживаться с непонятными и совершенно посторонними ему людьми. Как раз перед их отъездом Яннису переправили из Фраганара ту самую посылочку от Эйсона, которая его так смущала. Конверт был толстеньким и довольно большим по формату. Яннис, выбрав момент, естественно, сунул в него нос и теперь предвкушал, как будет рассматривать его содержимое в присутствии пресветлого дора Несланда, раз за разом вгоняя горе-супруга в краску. Потому что внутри обнаружились рисунки. Много рисунков. И на всех были мужчины в постели или мужчины в объятиях друг друга. Лиц Эйсон особо не выписывал, но все же ошибиться и принять этих двоих за кого-то, кроме самого дора Эйсона Несланда и его младшего супруга Янниса, было сложно. Помимо рисунков в конверте обнаружилось короткое письмецо. Всего шесть слов: «Я много думаю о тебе, Ян!» Но каждое из них, а уж все вместе тем более, возносили Янниса на вершины блаженства. Эротические мечтания так и бурлили в голове, словно вкусный наваристый и хорошо перченый суп в кастрюльке. Он уже видел, как дверь их общей с Эйсоном спальни в замке Моберг закрывается за их спинами, и они… О! О том, что они будут делать наедине, Яннис думал так сосредоточенно и ярко, что чуть не протер себе штаны, бесконечно ерзая в седле, чтобы унять понятный зуд в стратегических местах.

И вот теперь выяснялось, что все эти приятные и более чем животрепещущие перспективы придется отложить на неопределенный срок из-за какого-то никому не известного типа… Или это был очередной, прости господи, родственничек? Выяснилось, что нет — просто назойливый и хамоватый сосед, который, посещая замок Моберг с завидным постоянством, вел себя в нем так, словно был не гостем, а хозяином.

— А гнать взашей не пробовали? — риторически поинтересовался Яннис, прекрасно понимая, что такое совершенно не в характере дяди Дитриха.

Благородный дор Магнус предсказуемо обнаружился в столовой. Он сидел за накрытым столом в гордом одиночестве, а у него за спиной замерла понурая фигура в темном платье младшего, которая при появлении новых лиц как-то еще больше сжалась и скукожилась, опуская голову и втягивая ее в плечи. «И сесть не предложил, и пожрать не дал», — отметил про себя Яннис и с повышенной бодростью в голосе вопросил:

— Дорогие гости, а не помешали ли вам хозяева?

Дор Магнус замер с непрожеванным куском во рту и, выпучив глаза, уставился на Янниса, потом увидел за его спиной дора Дитриха и, успокоившись, вновь энергично задвигал челюстями, одновременно поднимаясь из-за стола, вытирая о скатерть жирные пальцы и направляясь навстречу вновь прибывшим:

— Дорогой сосед!

— Здравствуйте, дор Магнус.

— А я приехал рассказать о том, что взял себе нового младшего мужа, а вас нет. Ну я и решил подождать. Повариха у вас, дор Моберг, я считаю, кудесница. Просто кудесница.

— Нового? — вяло поинтересовался дядя Дитрих, с очевидным неудовольствием пожимая не сильно чистую руку соседа, а после принимаясь незаметно обтирать ее о свои штаны. — А что случилось со старым?

— Хлипкий оказался. А этот ничего. Вон, — Магнус небрежно ткнул пальцем себе за спину в сторону мрачной фигуры, которая так и стояла без движения. — Патриком кличут. Пока норовистый. Объезжаю.

Дор Магнус захихикал совершенно мерзопакостно, и Янниса буквально перекосило. Объезжает он, сука, видите ли. Одного уже, похоже, заездил, теперь за следующего взялся.

— Я слышал, в вашем Доме тоже большие перемены… Гм… Рассказывают совершенно невероятные вещи… Гм… Это правда?

— Что? — обреченно переспросил дор Дитрих и направился к столу, где слуги уже расставляли столовые приборы для вернувшихся домой господ.

Янниса выставленная там еда тоже чрезвычайно манила — пахла она ну очень зазывно.

— Эйсон, ты голоден? — спросил он, перебивая начавшего что-то говорить Магнуса, и протянул мужу руку ладонью вверх. — Я очень.

— И куда в тебя все это помещается? — улыбаясь, поинтересовался тот и сжал пальцы Янниса в своих. — Ты же и так постоянно что-то грызешь, как кролик, Ян.

— Создаю стратегические запасы, — пояснил Яннис и потащил Эйсона к столу в обход застывшего и, кажется, шокированного гостя. — У меня психологическая травма. Я неделю назад умер от голода.

— От магического истощения, — поправил Эйсон, явно забавляясь.

— Мне виднее, от чего я умер, — возразил Яннис и, добравшись до стола, жадно осмотрел блюда. — Вкуснота какая!

— Ваш воспитанник, дорогой сосед… — начал недовольно насупившийся гость.

— Теперь уже бывший, — торопливо поправил его дор Дитрих и выставил перед собой ладони, словно заранее отрекаясь от всех возможных упреков.

— Да, я слышал и об этом. И удивлен, что супруг позволяет…

— Садись, я за тобой поухаживаю, любовь моя, — делая вид, что просто не слышит произнесенного у него за спиной, проворковал Яннис и отодвинул Эйсону стул.

— После тебя, Ян, — возразил Эйсон, улыбаясь мужу одними глазами, и усадил Янниса на то место, которое тот приготовил для него самого. — Тебе как всегда — много и всего?

— Эт-то… — вновь начал Магнус.

— Меня зовут пресветлый дор Несланд, — с достоинством произнес Эйсон и коротко склонил голову в сторону Магнуса, здороваясь. — Я — тот самый старший супруг воспитанника благородного дора Дитриха, который позволяет, — Эйсон положил руку Яннису на плечо и усмехнулся.

— Пресвет… Гм… Гм… Весьма польщен знакомством, пресветлый дор. Весьма. Позвольте представиться в свою очередь — я благородный дор Эзра Магнус. Сосед благородного дора Моберга, добрый друг мэтра Рууза.

Дитрих кашлянул в кулак с некоторым намеком, но он гостем воспринят не был.

— Такая утрата. Благороднейший, приятнейший во всех отношениях человек был. Я глубоко убежден: все то, о чем теперь рассказывают в его отношении — это какая-то ошибка.

— Да, — подтвердил Яннис в звенящей тишине, которая наступила после. — Наверняка. Но я могу рассказать вам чистую правду. Он был дрянью и сдох, как дряни и положено. Говорю вам это со всей ответственностью, потому как я его и прикончил. Эйсон, садись. Я уверен, ты тоже голоден. Смотри, какой роскошный пирог.

Дор Магнус набычился, уставившись на Янниса так, словно вместо него самого с гостем заговорил стул или супница на столе, а после перевел взгляд на Эйсона, который, судя по выражению глаз, по-прежнему откровенно развлекался.

— При всем моем уважении, пресветлый дор, — начал дор Магнус, все больше наливаясь гневом, — ваш младший дурно воспитан, и вы должны доходчиво объяснить ему…

«Еще один поборник местных нравов, любитель возвыситься, потоптавшись на спине у младшего супруга», — подумал Яннис и уже приготовился вступить в словесную перепалку с этим мерзким типом, защищая уже даже не себя, а Эйсона, который наверняка не сможет… И не успел. Пальцы супруга предупреждающе сжались у него на плече.


— Должен? — с прекрасно прорисованным ироничным высокомерием переспросил Эйсон, и Яннис тут же прикрыл рот, наглядно увидев, что разница между благородными и пресветлыми фамилиями все-таки есть, и, более того, она действительно огромна.

Причем для этого оказалось достаточно одного слова, интонации, вскинутой брови и легкой презрительной усмешки, затаившейся в уголках рта пресветлого дора Несланда. «Получи, фашист, гранату от советского бойца!» — подумал Яннис про себя и усмехнулся, наслаждаясь выражением лица гостя. Тот раздувал щеки, супил брови, дергал щекой, но… молчал. Яннис показал ему под столом победительный фак и вернулся к еде. Все было действительно изумительно вкусно. Как-то не пафосно, а по-домашнему, сытно и точно так, как Яннис любил. Даже посолено идеально.

— Вы еще слишком молоды, пресветлый дор, — наконец-то переварив «гранату», выдал дор Магнус, вернулся к своему стулу, утвердил на нем зад и закончил: — И я с вершин своего опыта считаю своим долгом обратить ваше внимание на то, что старшие супруги, которые чтят традиции, просто обязаны держать своих младших в строгости и воспитывать в почтении. И если не действуют слова, то со времен дедов никто еще не придумал способа лучше, чем порка.

Темная фигура за спиной дора Магнуса заметно дрогнула, сжимаясь еще сильнее, и Яннис взглянул на парня с состраданием. Взглянул… и замер, изумленно приоткрыв рот:

— Карлссон? Ты?

И курсант Карлссон, тот самый Патрик Карлссон, который изводил Янниса приставаниями в Академии, всячески демонстрируя свое превосходство старшего над ним — младшим, вдруг сорвался с места и, неуклюже прихрамывая, побежал прочь из зала.

— Ты куда, дрянь мелкая? — завопил Магнус, возмущенно выпучивая глаза, и Янниса вновь скрутило от ненависти.

Бросив вилку и нож, он помчался следом за Карлссоном, уже на выходе из столовой услышав за спиной топот, проклятие, звук падения какого-то крупного тела и подчеркнуто вежливый голос Эйсона:

— Прошу прощения, благородный дор. Я так неловок.

Главного врага своей студенческой жизни Яннис обнаружил на продуваемой всеми ветрами стене замка Моберг. И только благодаря своему радару.

— Оставь меня в покое, — мрачно потребовал Карлссон, увидев нарисовавшегося перед ним Янниса, и шмыгнул носом.

Но Яннис его претензии на свободу страданий в гордом одиночестве презрел и, усевшись на парапет, потребовал:

— Рассказывай.

Карлссон ругался, изворачивался и даже попытался треснуть Янниса, но тот был настойчив, от кулака уклонился, а ругань оставил без внимания. И в конце концов узнал все. История Карлссона была проста и печальна. Родился он в родовитой, но очень бедной семье. И родился вторым. На пять минут позже своего брата-близнеца. И эти пять минут определили для него все. Брат любил его, родители тоже. Отец, желая хоть как-то уравновесить несправедливость судьбы, обещал сыну, что не будет настаивать на его браке и даже отдал учиться в открывшуюся военную Академию, где Карлссон грыз гранит науки со всей страстью человека, который в этом видел для себя единственный выход из положения.

— Я был трусом, Ян. Не то что ты. Я ненавидел свой статус младшего, я стеснялся своего положения, и я, в отличие от тебя, его с самого начала скрывал как мог. И даже всячески выпячивал свое мнимое старшинство, постоянно нападая на тебя и Джонаса. Никто ни о чем в Академии не догадывался. Учеба продвигалась. Учителя меня ценили и предрекали прекрасное будущее. Мне казалось, что все просто отлично. Я и не подозревал, что финансовое положение в моей семье тем временем становилось все хуже. Отец, помимо прочего, очень сильно задолжал соседу, дору Магнусу. Остальные готовы были ждать, готовы были предоставить ему рассрочку до того момента, когда ситуация изменится к лучшему — например, когда я доучусь и смогу хорошо зарабатывать, а он…

— А он потребовал тебя в обмен на обещание долг простить.

Карлссон кивнул и обхватил себя руками за плечи:

— Выхода у отца не было. Они подписали с дором Магнусом брачный договор. И при этом отец, к сожалению, не письменно, а лишь устно оговорил с ним то, что касалось лично меня. Моей учебы… В итоге моя семья освободилась от основной части долга, я стал младшим супругом, а Магнус тут же забрал меня из Академии, сказав, что младшим нужна совсем другая наука.

Яннис кивнул, прекрасно понимая, что имелось в виду.

— С тех пор он мне ее преподает практически ежедневно.

— Но почему ты терпишь, почему не окажешь сопротивление?

— Ты не понимаешь, — Карлссон покачал головой. — Он просто зовет слуг, и те… держат меня. Ну и порка… Ты же слышал: лучшего метода воздействия на непокорных младших еще не придумано…

Яннис стиснул зубы. Порка, значит. И ежедневное насилие в присутствии посторонних, которым приказано тебя держать. Все это было дико, ужасно, несправедливо… И это было неправильно! Не так, как надо! Не так, как должно быть в этом мире! Яннис зажмурился и замотал головой. Не так!

— Я тебе обещаю, сегодня же ты сядешь на сарима… Гм… Как только сможешь, Патрик, ты сядешь на сарима и отправишься в Академию доучиваться. А после… После посмотрим.

Карлссон усмехнулся недоверчиво и вновь перевел взгляд вниз, на острые камни под стенами замка Моберг. И Яннис, вдруг как-то сразу поняв его мысли и намерения, ухватил бедолагу за рукав и решительно поволок за собой, приговаривая:

— Даже не думай. Слышишь? Ты. Даже. Не. Думай. Иначе я не знаю, что сотворю.

Гнев Янниса был так силен, что, казалось, сгустился над ним, словно черная туча над перевалом в горах Несланд Эльца. И из нее разве что молнии не били. При этом тело Янниса, его душа стали чем-то вроде огромной воронки, в которую, крутясь, стягивалась вся чернота вокруг, все самое скверное и злое. Зачем? Яннис ответа на этот вопрос не знал. Да и не хотел знать. Зато у него была цель, и он двинулся к ней, таща за собой обалдевшего и перепуганного Карлссона. Внизу закричали саримы, замычали гаялы, заблеяли овцы и козы. Птицы, несмотря на ночное время, взмыли с веток далеких деревьев и теперь кружили над замком. С топотом откуда-то примчались кадехо, а на лестнице, ведшей со стен вниз, Яннису встретился запыхавшийся Жиробас.
— Пошли, — велел им Яннис и двинулся по коридорам и залам туда, где по-прежнему сидели дор Дитрих, Эйсон и эта гнида — дор Магнус.
Кадехо, никак не сдерживаемые своим пастухом, длинными скачками пролетели прямо к последнему и повалили его вместе со стулом на пол, нависнув страшными клыкастыми мордами у Магнуса над рожей.
— У вас в семье несчастные случаи были? — злобно спросил Яннис и, распихав своих супер-щенков, склонился над незваным гостем замка Моберг, чувствуя, как и его собственные губы неудержимо щерятся в зверином оскале. А после первым же ответил на свой вопрос, пообещав замогильно: - Будут.
Эпилог
23 февраля 2016 г., 12:54
— Ты был тогда великолепен, — вспоминая и при этом мечтательно щурясь, сказал Эйсон и c удовольствием чмокнул Янниса в ямочку над его правым полупопьем. — Но в какой-то момент испугался даже я. Мне показалось, или у тебя действительно от злости глаза как у кадехо красным налились?

— Скажу тебе по секрету, у меня еще и клыки появились. Я себе даже язык прикусил, — Яннис потер языком о внутреннюю поверхность своих вполне нормальных человеческих зубов, которые, как выяснилось, вполне себе ловко умеют трансформироваться, и поморщился. — Ты говоришь — испугался. Даже я себя тогда боялся, блин. Как же он меня разозлил, этот дор Гнус. С-скотина! Чтоб ему жидко сраться до конца дней!

Эйсон хмыкнул:

— Он, насколько я знаю, и срется.

— Ты интересовался, да? — меланхолично спросил Яннис и принялся снимать с пальцев кольца.

То, что подарил ему когда-то Эйсон, так и сгинуло где-то, так что теперь палец Янниса украшало другое. Но оно ему нравилось значительно больше. И в первую очередь потому, что Эйсон не передавал его через посредников, а вручил сам — краснея и смущаясь. Следом за этим кольцом на тумбочку у кровати отправился перстень короля. Его подогнали под куда более тонкий палец Янниса, и теперь он носил его открыто, а не в магическом мешочке. Да и смысл было скрывать его наличие, если и так каждый знал, что пресветлый дор Яннис Несланд («Младший! Представляете? Куда катится мир?!») — личный советник пресветлого лира Бьюрефельта и глава вновь созданного ведомства, о полномочиях которого в королевстве смели только шептаться. Да и то очень тихо и тщательно выбирая слова, потому как любой неосторожный шепот удивительным образом тоже становился известен. Работа отнимала массу времени и сил, и Яннис с тоской вспоминал те времена, когда мог позволить себе все переложить на плечи пронырливого юноши с крысиной мордочкой и двух громил. Агентство по розыску утерянных предметов и людей пришлось закрыть. Впрочем, все его сотрудники, за исключением так и сгинувшей где-то Николь, никуда не делись и теперь исправно трудились на короля.

Зато модный бизнес процветал! Как и предсказывал в свое время Яннис, стоило открыть магазин и цех по пошиву не во Фраганаре, а в самом столичном Роросе, как в королевстве пресветлого лира Бьюрефельта, а потом и в сопредельных странах, где присутствовал в культуре тот же семейный формат, начался натуральный бум — вся знать без исключения переодевала младших супругов и любовников в новое модное платье от самого Эйсона Несланда. Сам же пресветлый дор, периодически, как и положено, впадая в творческий кризис или просто ударяясь в обычную для людей его склада сезонную хандру, неизменно жаловался Яннису, что известность к нему пришла не благодаря картинам, которым он посвятил столько сил и времени, а через полную банальность — новые модели платьев, нарисованые левой пяткой, по десятку за минуту.

Яннис, которому Эйсон обычно и плакался на жизнь, знал только один верный способ утешить супруга и, усмехаясь, принимался снимать с пальцев кольца перед тем, как скинуть с себя все остальное. Сегодня вот, правда, последовательность сбилась, и от колец он избавился только теперь, положив их рядом с драконьим мечом в коротких магических ножнах. Новых, потому как старые тоже пропали где-то в замке заговорщика магистра Айрманна. А вот сам меч стараниями дора Тарона дождался возвращения хозяина в стене кабинета главы Академии.

— И откуда ты узнал о том, как проводит время благородный дор Эзра Магнус? — спросил Яннис и вновь расслабился под рукой супруга, который делал ему неторопливый ленивый массаж, лежа рядом на боку.

— Мне твой дядя дор Дитрих насплетничал. А что? Ты разве этих подробностей не знал? — спросил Эйсон.

— Знал, — Яннис хмыкнул. — Мне Патрик регулярно присылает письма с отчетом о состоянии здоровья супруга. И знаешь что? По-моему, он просто прется, зная, что тот теперь дальше туалета из своей комнаты не выбирается. Да и туда-то выходить боится, требуя, чтобы его кто-то сопровождал и даже в самый ответственный момент держал за ручку…

Эйсон рассмеялся:

— Странно, что он вообще ходит. Ты бы себя тогда видел!

Яннис поежился, а потом повернулся к Эйсону и обнял его, прижавшись к нему всем телом:

— Я в ту пору совсем не мог еще себя контролировать. Но ты не удрал от меня в ужасе, не испугался, что бы ты сейчас ни говорил. И даже сумел меня остановить.

— Наверно, потому, что боялся не тебя, а за тебя. Кстати, давно хотел спросить: что пресветлый лир сказал, когда узнал, что ты от его имени объявил Патрика Магнуса опекуном и правопреемником Эзры Магнуса из-за его внезапной… гм… недееспособности?

— Пожал плечами. Зато Актеон чуть не плакал, я видел. Мне Эри потом нашептал, что Тэю тоже в жизни хлебнуть пришлось. Конечно, до того, как он стал супругом и всадником Лира, — Яннис хмыкнул и еще плотнее прижался к Эйсону. — А когда мы с Патриком вернулись доучиваться, дор Тарон молча хлопнул меня по плечу. Знаешь, так — со значением. Самое ужасное, что все ведь всё понимают, но, блин, традиции, чтоб им!

— Ты намерен поменять и их так же, как поменял моду на фасон наряда младшего?

— Я не собираюсь воевать с традицией, Эйсон… Нет, не правильно я сформулировал. Скажем так: я никогда не буду ломать ее, устраивая революцию, ломать вместе с людскими судьбами, включая наши с тобой, любовь моя. Это все равно, что сражаться с ветряными мельницами, а я ни разу не Дон… гм… дор Кихот. Эта традиция или отомрет сама, если окажется нежизнеспособной, или останется неизменной, если устраивает всех. Но я никогда не буду спокойно смотреть на жестокость и несправедливость, Эйсон. Да и в любом случае, столь масштабные перемены невозможны за такой маленький срок. Это платья можно укоротить за год, а вот семейный уклад… Одно тебе могу сказать: когда мы с Патриком и Джонасом получали дипломы по завершении учебы в Академии, нас на потоке было всего трое со статусом «младший». А среди курсантов, которые тогда же пришли учиться на первый курс, таких было уже пятнадцать человек.

— Ты как ураган, Яннис. Все перевернул с ног на голову. И в моем маленьком мирке, и во всем королевстве. Всего-то год прошел с того момента, как я увидел тебя, а… все так изменилось.

— Надеюсь, в лучшую сторону? — откликнулся Яннис и потерся об Эйсона, закидывая ему согнутую в колене ногу на бедро. — Знаешь, я тут подумал… Собственно, давно об этом размышляю… Вот у драконов… У них же есть всадники, да? И, на мой взгляд, их основное предназначение — уравновешивать собственной добротой и мягкостью жестокую и взрывную сущность самих драконов.

— И? — спросил Эйсон. — Намекаешь, что ты что-то вроде дракона, и тебе тоже нужен… гм… всадник, чтобы регулярно тебя… ммм… объезжать? Но, знаешь, у меня есть подозрение, что ты вовсе не дракон.

— А кто же? — насторожился Яннис.

— У тебя в роду кроликов не было?

— Кроликов?

— Это такие серые милые зверьки, которые только и делают, что едят, трахаются и плодятся пачками.

— Гнусная ложь! Ммм… Но ты, Эйсон, все равно не останавливайся, — попросил Яннис, почувствовав, как головка члена супруга коснулась входа в его тело. — Давай медленно-медленно и долго-долго, — шепнул он и сам толкнулся навстречу, с наслаждением чувствуя, как естество любимого, проникая внутрь, бережно раздвигает нежные стеночки.
РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры


— Ты каждый раз это говоришь, а потом принимаешься скакать, как дикий сарим, — с улыбкой в голосе проговорил Эйсон и вздохнул, погрузившись до конца. — Что на мне, что подо мной… Сожми меня… Драконовы боги!

— Ты уж определись — кролик, маргай или сарим, — проворчал Яннис и укусил Эйсона за сосок.

— Ай! — смеясь, вскрикнул тот и мстительно двинул бедрами, выходя из Янниса, а после вбиваясь в него до основания. — Ты и кролик, и маргай, и сарим… Всё вместе. Ты пастух, Яннис. И иногда мне кажется, я начинаю понимать, что это на самом деле значит. И что это значит лично для меня.

— Еще, — попросил Яннис и положил руку на ягодицу мужа, притягивая его к себе еще ближе.

— Так?

Эйсон неторопливо и длинно задвигался, одновременно продолжая развивать свою мысль.

— У каждого дракона — всадник. А у каждого пастуха… Ну, назовем это так — его посох. То, на что он всегда может опереться, то, что поможет ему в пути, не подведет и… да, наверно, как и в случае со всадниками, поддержит, если сам пастух вдруг потеряет равновесие.

— В древних книгах, которые я честно пытался изучить, ни слова ни о каком посохе нет, Эйсон. Но мне это твое рассуждение нравится. Посох, — Яннис толкнулся навстречу движениям супруга, чувствуя, как нарастает возбуждение. — Посох — это звучит весомо… И очень сексуально. У тебя, Эйсон, совершенно фантастический посох. Только не кончай в меня.

— Почему?

— Там и так уже полно.

— Ты же говорил, что в этом особый кайф — трахать мужчину, чувствуя, как его сперма вытекает из твоей собственной задницы.

— Говорил, — подтвердил Яннис. — Но сегодня у меня другие планы. Ох! Эйсон. Погоди, давай теперь не так.

Яннис выкрутился из объятий супруга. Улегся на спину, раздвинув согнутые в коленях ноги.

— Хочу видеть тебя всего и смотреть за тем, как ты меня берешь. Как твой член входит в меня, любовь моя.

Эйсон устроился на коленях между ног Янниса и, подсунув ладони под его маленькие крепкие ягодицы, вновь пристроился к покрасневшему и раскрытому анусу.

— Никогда не думал, что это может быть так красиво и так возбуждающе, — пробормотал он, то немного погружаясь, то вновь полностью выскальзывая из тела Янниса.

Тот, улыбнувшись, прикрыл глаза, целиком отдаваясь ощущениям. Оргазм плавал где-то рядом, нежно касаясь его существа жарким боком, словно большой кит, и тут же вновь отступая.

— Жаль, что у тебя не получается так, как у меня, без рук, — Яннис почувствовал, как ладонь Эйсона охватила его вздыбленный член и вздохнул счастливо. — Но мы ведь еще работаем над этим?

— Хватит болтать! Двигайся!

— Медленно-медленно?

— Эйсон!

— Попроси вежливо.

— Ну пожа-а-а-алуйста!

Эйсон, со свистом втянув воздух через зубы, задвигался быстрее, одновременно лаская мужа рукой. Огромный кит оргазма наконец-то оказался совсем близко, и Яннис кончил, вскрикивая и выгибаясь так, что все его тело опиралось лишь на член любовника и на запрокинутую назад голову.

— Я тоже сейчас, — задушенно проскулил Эйсон, и Яннис — совершенно пьяный от полноты полученного удовольствия — вяло завозился, переворачиваясь лицом к его паху.

Эйсон излился в тот самый миг, когда губы супруга обхватили головку его члена. Сглотнув, а после рассмеявшись, Яннис вновь вернулся к задуманному — продолжил полировать естество Эйсона то языком, то губами.

— Если ты не в курсе, он только что из твоей задницы, — пробормотал тот, следя за его действиями полуприкрытыми в томной неге глазами.

— Я люблю твой член. И я люблю свою задницу. В чем проблема?

Эйсон рассмеялся и, ухватив Янниса за волосы на макушке, оторвал его от пениса и потащил вверх — к губам.

— А я лю… — начал он…

И ровно в этот момент в дверь их комнаты настойчиво забарабанили. Яннис, зарычав разъяренным кадехо, вывернулся из рук мужа и уставился на створки. Его внутренний радар подсказывал, что за ними… За ними было многолюдно. И все эти гады, явившиеся в столь неудачный момент, были сильно взволнованы. Что за? Вот спрашивается: и с чего он решил, что будет хорошей идеей навестить дядю Дитриха в Новый год? Дома бы никому и в голову не пришло лезть к ним в спальню об эту пору*. Ну разве что Альфу или Луте…

Мысль о детях в очередной раз что-то зацепила у него в душе, но ее смыло и увело на второй план предчувствие. То самое, что посетило его еще тогда, когда он ехал в замок Моберг вскоре после своей неудавшейся кончины от магического истощения. Впрочем, это ожидание чего-то важного возникало всегда, как он приезжал сюда, но в этот раз… Да что такое случилось-то? Яннис тревожно глянул на Эйсона, поднялся и, натянув штаны прямо на голое тело, отправился открывать.

В коридоре за дверью обнаружился дядя Дитрих, взбудораженные кадехо, вездесущий Жиробас, радостный Титус с обслюнявленной печенькой, зажатой в кулаке, и несколько слуг. В руках у одного из них Яннис увидел большую плоскую корзину, которая почему-то встревожила его до необычайности. Она пугала его и манила одновременно.

Оттеснив с дороги Янниса, дядя Дитрих — совершенно потерянный и выглядевший дико и взъерошенно — вошел в комнату, а за ним потянулись остальные. Титус тут же забрался в шкаф и прикрыл створку, выглядывая наружу через щель. Остальные столпились у кровати, на которую была поставлена корзина. Эйсон — несколько смущенный и даже рассерженный подобным вторжением, подтянул повыше простыню и сел, опершись спиной о подушки.

— Дядя? — спросил Яннис, вздергивая брови. — Что?..

— Мальчик мой, тебе… эм… письмо. Вот. Его… нуу… оставили, — Дитрих махнул рукой в сторону и вниз, — у ворот замка. Ты… эм… почитай, а мы пока пойдем. Титус! Титус, иди сюда, негодник! Опять ты за свое!

Дор Дитрих выволок сына из шкафа и увел за собой. За ним, оглядываясь и перешептываясь, ушли все остальные, кроме Жиробаса и Черта с Ангелой. Кадехо уселись по бокам от кровати, Жиробас вспрыгнул на нее и подошел… Черт! Они оставили корзину! Яннис смотрел на нее вопросительно. Корзина была действительно большой, а сверху ее прикрывала чистая белая салфетка или скатерть. Жиробас ходил вокруг этого плетеного монстра кругами, урчал, словно у него внутри был маленький дизельный мотор, и отирался боками и головой. Какая-нибудь жратва, решил Яннис и перевел взгляд на письмо у себя в руке.

Это был сложенный пополам плотный лист, который Яннис по старой привычке предпочитал называть бумагой.

«Здравствуй, благородный дор Яннис Моберг!» — значилось на самом верху, и Яннис удивленно вскинул брови. Тот, кто писал письмо, явно отстал от жизни, ведь Яннис был Несландом уже, считай, ровно год. Пожав плечами, он стал читать дальше.

«Наконец-то мне удалось найти тебя. Ты был скрытным, и твоя фамилия стала мне известна только чудом. Надеюсь, ты меня помнишь. Я Николь. Я работала в твоем агентстве, и мы с тобой провели немало приятных минут в задней комнате».

Яннис тревожно покосился на Эйсона и вновь вернулся к чтению. Его знаменитая интуиция выла тревожной сиреной, предрекая крупные неприятности. Поди доказывай, что последний раз эти самые «приятные минуты» у него приключились еще до свадьбы.

«Я ушла из твоего агентства, как ты, возможно, помнишь, в связи с тем, что собиралась выходить замуж. Однако планы мои сорвались. Во многом из-за тебя. Но я тебя ни в чем не виню. В конце концов, поначалу удовольствие наше оставалось обоюдным. Потом проблемы и ответственность были у меня. Теперь — твоя очередь. Это, я считаю, будет справедливо. Как говорится: любишь кататься, люби и саночки возить. Сама я уезжаю на родину. Это далеко. И там у меня не будет никакой возможности и дальше ухаживать за нашими милыми крошками, дор Яннис. Уверена, что тебе обеспечить им хорошие условия значительно проще. Засим прощаюсь. Любящая тебя Николь Ларюс.

Р.S. Придумай им имена сам».

— Что?! — заорал Яннис, и в корзине, все еще тихо стоявшей посреди кровати рядом с ногами Эйсона, кто-то зашевелился. — Что? — страшным шепотом повторил Яннис, и перепуганный Эйсон подтянул к себе колени, чтобы оказаться дальше от плетеной емкости, ставшей вдруг опасной.

Все еще тершийся рядом с ней Жиробас взмуркнул повелительно, и Черт, потянувшись, аккуратно прихватил за край пеленку, накрывавшую корзину сверху.

— Драконовы боги! — проговорил Эйсон и стремительно встал на четвереньки, заглядывая в нее. — Яннис! Это?..

— Кажется, это мои дети, Эйсон, — слабо отозвался Яннис и присел на край кровати. Ноги его не держали. — По крайней мере, автор письма уверяет меня именно в этом.

«Твои! — подтвердил Черт, и Жиробас тоже муркнул утвердительно. — Они пахнут вкусно — тобой».

— Все? — глубокомысленно спросил Эйсон, понятно, эти переговоры не слышавший, и поднял изумленные глаза на супруга.

— Нет, половина, — огрызнулся Яннис, во все глаза рассматривая тройню, которая мирно спала, обнявшись и прижавшись друг к другу. — Эйсон, прошу, поверь, я не…

— Драконовы боги, какая прелесть, — проговорил Эйсон и, отодвинув не сильно довольного таким обращением Жиробаса, подобрался вплотную в корзине. — Яннис, я всегда знал, что ты счастливчик, но чтобы до такой степени!

— Да? — переспросил Яннис и нервно прикусил ноготь на большом пальце. — Ты точно знаешь, что это и есть везение?

— Дуралей, — ласково сказал Эйсон и осторожно коснулся головки одного из детей — нежной и покрытой редким пушком. А после просунул руку глубже и пошарил в складках застилавшей дно ворсистой ткани. — Смотри. Видишь?

— Игрушечная фигурка Ультен-Кир-Шуи, — Яннис пожал плечами и, тоже встав на четвереньки, наклонился над корзиной, содержимое которой его по-прежнему и манило, и одновременно пугало до дрожи. — И что? Новый год же…

— Возьми ее в руки.

Яннис взял и вдруг ойкнул, увидев, как маленький, вроде бы керамический дракончик неожиданно расправил крылья, взмыл с его ладони, а после исчез прямо над корзинкой, осыпав детей яркими звездочками, которые мгновенно истаяли, коснувшись их кожи и при этом словно бы втянувшись в нее. Яннис смотрел на это действо, затаив дыхание. Было в нем что-то прекрасное, таинственное и очень романтичное. В духе волшебных сказок про фей.

— И что это значит? — спросил он и тоже осторожно коснулся лобика того ребенка, который улыбался во сне.

— Ты сам сказал — Новый год, — Эйсон засмеялся, потрепав растерянного и совершенно обалдевшего Янниса по отросшим волосам. — Древние сказания говорят, что мудрый дракон Ультен-Кир-Шуи в течение всего года подслушивает самые заветные, невысказанные, а иногда даже и не додуманные до конца желания людей. И если они кажутся ему достойными и добрыми, он просто выполняет их. Я знал, Ян, что из тебя, несмотря на всю твою занятость, получился хороший отец для Альфа и Луты, куда лучше, чем я сам, но даже не подозревал, что двоих детей тебе настолько мало и что ты так хочешь своих малышей…

— Но я… — Яннис начал и замолчал.

Что он собрался говорить? Что он никогда ничего подобного не хотел? Что ему не надо? Что мудрый дракон ошибся? И кому он собрался врать? От чего отказываться? Нет, он хоть и был идиотом, но все же не до такой степени! А потому он улыбнулся, переводя взгляд со спящих детей на замершего над ними Эйсона, с Жиробаса, так и сидевшего рядом с корзинкой с видом собственника, на двух кадехо, которые, положив громадные головы на края постели, внимательными глазами с узкими вертикальными зрачками следили за происходящим, улыбнулся и сказал так тихо, что, считай, про себя, и при этом обращаясь даже не к мудрому Ультен-Кир-Шуи, а ко всему миру, который приютил его и стал для него родным:

— Спасибо!

— И все-таки ты точно уверен, что кроликов в роду у тебя не было, Ян? — неожиданно вклинился в его полные высокой патетики мысли Эйсон и тут же, как водится, момент опошлил.

— Был один, — мрачно сознался Яннис, недовольно косясь на мужа, нависшего над корзинкой с тройней. — Серый. С рыжими подпалинами. Хитрый, зловредный и мстительный.

— Ммм… Кого-то мне это описание напоминает. Родственная связь налицо…

— Погоди, — перебил супруга Яннис и подобрался еще ближе. — Погоди, ты дразнишь меня, а я и так… офигел совсем. Лучше скажи… Ты кое-что начал говорить перед тем, как наше семейство внезапно… пополнилось. Это в свете последних событий… все еще в силе?

— Все-таки ты дурак, — качая головой, проговорил Эйсон.

— И что это значит? — спросил Яннис тревожно. Он все еще не мог поверить, что супруг так легко и просто принял его внезапных, нагулянных на стороне тройняшек. Новогодний дракон — новогодним драконом, магия — магией, но все же…
— Это значит… Это значит, что говорить такие слова намного сложнее, когда они искренние, Ян. Странно, да? Произнести их, соврав — легче легкого. А вот когда честно…
— Тогда не говори, — Яннис вдруг почувствовал такую счастливую легкость, словно не на кровати сидел, а на пушистых, освещенных солнцем облачках. — Не говори, любовь моя. Я и так знаю: ты меня обожаешь и жить без меня не можешь.
Эйсон улыбнулся, кивнул и сказал:
- Да.