crazyhead В чужой коже

Глава 1
Мой попечитель был отвратителен: одутловатое серое лицо, пивной живот и тонкие, по сравнению с выдающимся пузом, ноги.
Физиономия все время сложена в брезгливую мину, во всяком случае, он оглядывался с таким видом, будто его силой сюда затащили и демонстрируют какую-то гадость, а ему вежливость не позволяет сразу уйти. Мне он не понравился. Святые угодники, а если он потребует от меня… ну, чего-нибудь? Ведь не откажешь! Надо всего полгода потерпеть, а потом обвинение снимут. Но пока, по решению суда, придется жить у чужого дяди.
Дядя, кажется, тоже был не в восторге от того, что ему подсовывают одного из невзрачных зашуганных студентиков.
Блин, вот «повезло» с родней! Ведь десятая вода на киселе, какая-то там кузина, а вляпалась в терр. ячейку и теперь всю нашу немаленькую семью трясут на допросах. Папе с мамой еще подфартило: они работают в отдаленном городе и потому их эта история почти не коснулась, иначе же – не избежать ареста. Мне впаяли неблагонадежность, постановили найти попечителя в срок не более десяти дней и отпустили с миром.
Неприятный мужик был уже третьей возможностью, время утекало, и я начал потихоньку паниковать. Если не успею к сроку – либо назначат общественного, либо загребут на полгода на общественные работы, и я вылечу из института.
Когда дядька в очередной раз всмотрелся в наши молодые, пышущие раздолбайством лица, я тщательно растянул губы в бледном подобии улыбки, совершенно не веря, что этот оскал поможет. Но поди ж ты! Мужик несколько оживился, заказал со мной беседу, при личном общении я даже немного воспрял духом. Говорил мужчина, представившийся Павлом Михайловичем, связно, спокойно, руками не лапал и сразу перечислил, что потребует за попечительство и проживание:
- Мне нужен компаньон. Я… не совсем здоров, потому хочу, чтобы кто-нибудь взял на себя домашние хлопоты. У меня болит спина и отекают ноги – их необходимо массировать. Диета… специфическая, не удивляйся странным продуктам. Конечно, обо всем этом ты не должен болтать, мне слухи и сплетни ни к чему. Уж извини, но никаких девочек, друзей и тому подобного, если нужно поговорить, существуют кафе и парки. «Нет» громкой музыке. Я появляюсь дома после девяти, не раньше, ты должен быть к тому моменту уже в квартире, чтобы помочь мне: повесить одежду, ну, и так далее.
Я выслушал вполне умеренные требования и со всем согласился: побыть полгода домохозяйкой, обслуживая полуживого мужика, это не так уж страшно.
***
Было небольшое опасение, что договоренность, существовавшая лишь на словах, в реальности превратится в нечто другое. Попечитель почти полностью управляет жизнью опекаемого, якобы для его же блага. На деле же бедолаги, подобные мне – это дешевая рабочая сила. Те, кому позволяет статус, набирают себе побольше таких гавриков и… тут уж как фантазия позволит: можно картошку на даче сажать, а можно и швейное производство открыть. Не смертельно, но работать за еду – обидно. И никакой личной жизни.

Пал Михалыч ничего сверх оговоренного не требовал. Конечно, было немного тоскливо, особенно в первые дни пребывания в незнакомой квартире – вообще выть хотелось. Но я строго велел себе не раскисать. Ничего же плохого не происходит? Все могло быть гораздо неприятнее, чем больной мужик, пусть и неприятно пахнущий.
Физически попечитель был неприятен, почти омерзителен, но разговаривать мне с ним нравилось. Он был интересным человеком, много разного знал и знаниями делился не скупясь.
После работы мужчина приходил невероятно уставшим, серым, глубокие синяки пролегали под глазами. Я помогал ему снять легкую куртку, он садился на пуф, стоящий в прихожей, я расшнуровывал и стягивал ботинки, при этом Пал Михалыч так пыхтел и задыхался, будто делал это сам.
Лодыжки его безбожно отекали, я торопливо, еле сдерживая гримасу отвращения, освобождал ноги от мокрых носков.
Меня выворачивало от запаха, но я старался, чтобы даже тень эмоций не отразилась на лице. Это же невежливо! В меня с детства вколачивали правила поведения, потом, уже во взрослом состоянии, часть из них была безжалостно отринута и теперь получилась эдакая эклектичная смесь. Я матерился и при дамах, и при детях, нисколько не стесняясь, выражал свою мысль прямо, иногда и грубо, однако же казалось совершенно немыслимым намекнуть человеку, пусть даже и выражением лица, что мне противно до него дотрагиваться.

Он же не виноват, что болен и самый запах его кожи содержит тончайшую сладковатую нотку тлена, от которой меня мутит в буквальном смысле?
Отвратительно влажные предметы относились мною в корзину, я страстно мечтал о тонких латексных перчатках, до того гадко было до них дотрагиваться.
Попечитель тем временем с видимым усилием поднимался и шествовал в ванну, я приносил медленно раздевающемуся мужчине полотенце и халат, помогал забраться в ванну, придерживая за руку, чтобы не навернулся, тер жесткой мочалкой желтоватую, усеянную родинками, спину и с облегчением исчезал.
Потом он звал меня, я помогал вытереться, подавал халат, протягивал руку, и мы шли ужинать. Точнее, ужинал только он, так как я просто не мог есть одновременно с ним. Еда, действительно, поначалу несколько шокировала. Он потреблял какую-то бурую, остро пахнущую массу, говорил, что это – водоросли, особым образом обработанные. Ну, на чуку не походило ни в малейшей степени, но запах не был противным, а вот щупальца осьминога, кальмара и мидии мне никогда не нравились. Редкостная дрянь, на мой взгляд.

Я не ел, просто пил чай и смотрел, как исчезает с тарелки гадость, прописанная бедному Пал Михалычу врачами.
Насытившись, мужчина спрашивал, как прошел мой день. В первые дни я отвечал неохотно, формально, чувствовал себя уязвимым и зависимым, как никогда. Но потом, видя неподдельный, спокойный интерес, столь редкий в собеседнике, начал рассказывать подробно.
Сам не заметил, как с течением дней совершенно расслабился, улыбался его шуткам, даже стал ждать прихода в квартиру, ибо сокурсники меня начисто игнорировали.
После того, как надо мной нависло обвинение в неблагонадежности, число тех, кто решался не просто переброситься парой фраз, а, скажем, посидеть в кафе, резко снизилось.
Потом слухи о том, что к теракту причастна моя родня, просочились в массы, и меня практически перестали замечать. Никто, конечно, не пытался меня задирать – раз я все еще на свободе, значит - не виновен, но общаться перестали. Близких друзей и не было, а то, что Танька больше не садилась рядом, а Вован не зазывал «на пивко», я решил, что переживу. Отношения выяснять даже и не пытался. Смешно оправдываться за то, к чему не имеешь и малейшего касательства. Если эти… бараны не понимают простых вещей… ну их на фиг! Если боятся каким-то образом запятнать свою идеальную репутацию… тем более!
Но обидно, конечно, было, не скрою.
Попечитель заметил мое подавленное настроение и даже прогулялся вместе со мною в парке «для поднятия настроения». Настроение действительно несколько улучшилось. По крайней мере, хоть этот мужик чувствует ко мне симпатию.
***
Постепенно я начал воспринимать Пал Михалыча не как навязанного государством попечителя, от которого завишу, а, скорее, как старшего товарища.
Мужчина был совершенно одинок, семьи не наблюдалось, как и друзей, с коллегами он предпочитал поддерживать исключительно деловые отношения, а потому все его свободное время и внимание доставалось мне. Даже иногда проскальзывала мыслишка, что если бы не отталкивающий внешний вид…
Мне нравился этот зрелый, умный мужчина. Нравилась его манера неторопливо и внимательно меня расспрашивать, не для проформы, а потому что интересно. Иногда я задавался вопросом: чем же его заинтересовал обычный в общем-то юноша, ничем не блистающий? Пришел к выводу, что все дело в одиночестве.
Самого же Пал Михалыча ординарным назвать было нельзя: всесторонне развитый, эрудированный, остроумный, язвительный. Его даже сравнить было нельзя с моими сверстниками, с их грубыми, пошлыми шутками и ограниченностью.
Мне было по душе проводить с ним вечера, хотя уже через несколько недель я ощутил некоторые… неудобства. В связи со всеобщим игнором, «физиологических» номеров в моем телефоне не осталось.

Раньше проблем с «потрахаться» не было. Звонишь какой-нибудь не замутненной излишком скромности сокурснице, ведешь в «капе», или клубешник, а вечером у тебя есть секс. С парнями я связываться не любил: были неприятные инциденты. Проще девочку выгулять.
А теперь вот: ни девочек, ни мальчиков… хоть к проституткам иди! Но на них нужны деньги. Раньше я брался за подработки и лавэ водились, теперь все пришлось бросить. Ведь я же «домохозяйка»! Раздражает, но когда припекает и я начинаю злиться и жалеть «несчастную жертву системы», напоминаю себе, что все могло быть гораздо хуже. Гораздо. Потому, вздыхаю и принимаюсь за «ручную работу».
***
Сегодня Пал Михалыч пришел позже обычного.
Пальцы на ногах выглядят хуже. Они… посинели? Запах вот уже несколько дней, как усилился. Я старался не обращать внимание: мало ли что, но, кажется, дело плохо.
Растерянно застыл с носками в руках. Потер ступню, помассировал пальцы… желтоватый ноготь задрался вверх и беззвучно отколупнулся. Я испытал нечто вроде шока: мужчина даже не дернулся, продолжил совершенно спокойно сидеть, смотреть на стену, о чем-то размышлять. В каком-то ступоре я нажал на следующий ноготь. Потом еще. Они отслаивались один за другим.
Поднял голову, посмотрел на попечителя… что-то было неладно. Черты его лица начали сминаться, как лист бумаги, поехали в сторону. Жидкая шевелюра оказалась на щеке, рот раскрылся и переполз на место носа, затем кожа начала рваться, из-под нее полезли отростки, беспокойно зашевелился живот… одежда трещала…
Тело на пуфике, бывшее некогда Пал Михалычем, зашевелилось, я с приглушенным криком вскочил на ноги, рванув в сторону ванной.

Оглянувшись у самой двери, увидел, что плоть уже слезла с головы, обнажив НЕЧТО.
Всхлипнув, я влетел в помещение, хлопнул дверью и опустился на кафельный пол. К горлу подкатила паника.
Дело было даже не в том, что хорошо знакомый, симпатичный мне человек, внезапно умер (хотя и в этом тоже), а я оказался заперт с чудовищем. Проблема в том, что я понял: мой мир разрушился.
С детства все мы четко знаем, как устроен мир. Я – материалист и в жизни не верил во всякую мистическую чушь. Я еще мог признать, что, скорее всего, есть какой-то высший разум. Наверное. Но все это казалось… не слишком существенным. Все эти тонкие материи, вроде души и ангелов и… демонов.
Истории о привидениях казались бредом помутившегося сознания, Лохнесское чудовище и Бермудский треугольник – чушью или мистификацией. И все это вместе взятое - никогда, ни при каких условиях не могло вторгнуться в мою жизнь.
У меня слишком много обычных, бытовых проблем, вроде того же подозрения в неблагонадежности, или хвостов по матану и недописанного реферата по философии. Меня никогда не волновали отвлеченные вопросы: есть ли жизнь на других планетах? Существуют ли параллельные миры? Сможет ли человечество покорить космос?

Почему это должно было случиться именно со мной? Сегодня я взглянул в серое лицо неизведанного. И запаниковал. Я впервые не мог разложить ситуацию на составляющие, мыслить четко, вычленить элементы и проанализировать их. Мои руки дрожали, ноги подогнулись, и я хлопнулся на холодный кафель, бездумно рассматривая ровные темные полосы затирки. В черепе звенело и все, что приходило в голову: «не может быть!»
Просто сидел и гонял это «не может быть», как горошину по тарелке. Слова шелестели бессмыслицей звуков.
- Артем, выходи, - произнес спокойный, знакомый голос из-за двери.
Я панически вжался в твердый бок чугунной ванны, и замотал головой, хотя говоривший никак не мог меня увидеть. Или мог? Кто знает, какими способностями оно обладает?
- Артем, я даю тебе еще пять минут, если ты не откроешь дверь, зайду сам, - голос холоден и размерен.

Рассудителен, как обычно. В нем – ни грана раздражения или злости, только констатация фактов. Этот голос – обманщик. Он принадлежит человеку, которого я знал, а теперь исторгается из горла непонятной мерзости, состоящей из усиков и бог знает, чего еще.
- Нет, - прохрипел я единственно возможный ответ.
- Молодой человек, это хлипкое сооружение, называемое дверью лишь по недоразумению, не сможет послужить мне препятствием! Немедленно выходи!
Меня аж мурашками продрало, до того манера речи походила на Павла Михайловича.
- Если не препятствие, чего же не заходишь, чудовище? – пробормотал я себе в колени.
- Артем, что за выражения! – ненатурально возмутились за дверью, я начал истерично подхихикивать от этого фарса.
На что оно надеется? Что я забудусь и отопру дверь?

Послышалось шебуршание, вздох, затем голос Павла Михайловича произнес:
- Я бы давно уже взломал мнимую защиту, но опасаюсь твоей реакции. Я этого… инцидента не планировал. Ты вообще не должен был увидеть меня в таком виде.
Оно заботится о моей реакции. У меня в голове звон и руки трясутся. Мне нужна бутылка водки, чтобы это пережить.
- Зачем ты его убил?
- Кого? – помедлив спросил изумленно голос. – Артем, ты что: думаешь, что все это время жил с человеком, по имени Павел Михайлович? Не-е-ет, милый мальчик. Ты жил со мной. А это старое, неопрятное тело мне выдали по прибытии на вашу планету.
Кажется, он говорил что-то еще, но я закрыл уши руками, в голове стоял тонкий писк, мешающий думать. Я лихорадочно обдумывал сказанные слова. Самое важное: это не мистическая херь, а всего лишь инопланетянин. Всего лишь? Да. С этим смириться проще. Это вписывается в уже устоявшуюся модель мира, лишь расширяя ее, но не разрушая вдребезги.
Далее: он здесь не один. Сказал же «выдали», значит, у них уже наработанная метода. Прилетели, шебуршат тут чего-то, с аборигенами общаются. В новостях же про инопланетян ничего не было? Нет, я бы заметил… Наверное, скрываются… и тут выплывает самое важное: я нарушаю стройность системы, искривляю. Узнал то, чего не должен был. Убьет? Мог бы и сразу. Чего тянуть? Может быть, он… ну, как обычный человек – не привык лишать жизни? Вот сейчас опоит меня чем-нибудь, вызовет соответствующую службу и… чтобы не своими руками.
Я сижу, а время меж тем уходит. Кинув настороженный взгляд на дверь, подумал, что вряд ли она - не самая дорогая и подозрительно легкая - сделана из массива. Значит – действительно не защита.
Отнял руки от лица, прислушался. Тихо. Стало еще страшнее.
- Эй! – тихонько позвал я.
- Я не «эй», - ворчливо донеслось из-за преграды. – На этой планете я – Павел Михайлович.
- Ты - не он, это уж точно! – хихикнул я, представив себе, как пью чай с этой образиной, оттопыриваю манерно пальчик и обращаюсь к кошмару по имени-отчеству.
- Ладно, наверное, в самом деле глупо на этом настаивать, - согласился голос. – Давай сядем и все обсудим, надоело говорить через дверь.
- Я… не могу.
- Неужели я настолько отталкивающе выгляжу? – изумился голос.
- Не то слово, - буркнул я, внезапно засмущавшись, - еще хуже.
Некоторое время сохранялась напряженная тишина:
- Дорогой, придется все же взять себя в руки, - сухо произнесло это… усатое. – Мне сейчас нечего надеть, запасного тела я не храню, да это и не так просто, потребуется помощь специалиста. Артем, прекрати, пожалуйста, вести себя, словно неразумный ребенок. Скоро здесь будут… наверное, наиболее точно их назвать – специалисты по внештатным ситуациям. К их приходу ты должен вести себя… адекватно.
- А если нет?
- Очень нежелательно. Артем, ситуация серьезная. Неужели тебе настолько не важна собственная жизнь? Мы уже несколько месяцев мирно сосуществуем, это ли не доказательство, что я безопасен?
*****. Неизвестная ****оебина убеждает меня поберечь себя.
Я же ему массаж делал! И еду подавал! А еще Пал Михалыч любил посадить меня рядом с собой и смотреть сериалы или фильмы, да и тот же футбол. Иногда он брал меня за руку, и я тихо радовался, что мужик болен и… не способен на что-то большее. Хотя… ЧОрд!
- Ладно, - я вздохнул, сдаваясь, - наверное, со стороны смотрится глупо… но все-таки лучше, если ты отойдешь от двери. Подальше.
Не менее тяжелый вздох донесся из-за двери:
- Хорошо. На самом деле, ты отлично держишься. Все. Я отошел в конец коридора.
Посидел еще немного. Подумал о том, что я - мужик, потом встал на ноги, отпер громко звякнувшую в тишине щеколду и медленно отворил дверь, высунув наружу только голову.
Оно действительно стояло там, где сказало.
Я, несколько успокоенный его неподвижностью, торопливо оглядел инопланетянина.
Все оказалось не настолько жутко, как мнилось в первый момент: тело вполне антропоморфное, голова овальная. Ну, усики, да. Конечности… больше, чем надо. Теперь понятно, почему было такое огромное, плотное пузо.
Ноги тоньше, чем у людей, думаю, мускулы устроены иначе. Но самое главное, это глаза.
Занятый своими переживаниями, я и не понял сначала, как расстроился из-за Пал Михалыча. А сейчас, посмотрев во внимательные, умные, совершенно человеческие глаза, внезапно успокоился. Это он. Он не умер. Он просто инопланетянин.
Звучит до крайности дико, но именно так я чувствовал.
- Артем?
Я помялся около двери, готовый в любой момент юркнуть обратно, но пришелец стоял спокойно, не делая попыток подойти.
- Послушай, мне надо помыться.
Только сейчас я заметил, что тело инопланетянина блестит от слизи, на пол уже натекла лужица, в некоторых местах остались куски плоти.
- Может, ты мне поможешь?
К горлу подкатила дурнота при мысли, что придется дотронуться до мертвых кусочков человеческого тела, я помотал головой, зажимая рот рукой.
Инопланетянин тяжело вздохнул, я тоже. Блять, ну и сопля же я… сожрать не пытается, не нападает, даже не грубит, а я трясусь, как осиновый лист. Нервы ни к черту!
- Это же… я правильно понял, что ты был как бы одет в человеческую кожу? В труп?
- М… все верно. Но не спеши с выводами. Во-первых, индивид уже был мертв, умер от естественных причин. Во-вторых, ты сейчас, конечно, спросишь, почему нельзя было воспользоваться практически идентичной синтетикой: и гигиеничнее, и этичнее, и казусы, подобные этому, исключены. Отвечу, чтобы не было недомолвок: дело в том, что я действительно страдаю заболеванием. Название тебе ни о чем не скажет. Весьма… неприятная штука. А лечения нет. Точнее: на данный момент известно, что люди, их присутствие, контакт с телом, с кожей, сводят на нет все симптомы. Однако, стоит разорвать контакт, и через несколько стандартных суток все начинается заново. Я… небеден. Даже более чем. Когда узнал об этом сомнительном способе, не раздумывая снял со счета необходимую сумму и отправился на Землю.
- Ладно. Насчет тела понятно. А я зачем?
- Ну, мне же и впрямь нужна помощь, управляться всего четырьмя конечностями некомфортно, и еще я стал неловким и неповоротливым из-за изменившихся габаритов. Да и присутствие живого человека желательно.
На пол шмякнулся кусочек плоти. Из него вверх тянулась тоненькая ниточка. Нет. Не ниточка, скорее проводок. Он поблескивал синими искорками и тихо трещал.
Я сглотнул, унимая тошноту.
- А… тело было к тебе как-то… ммм… приделано?
- Да. Потому-то и остались детали. Я знаю, что у людей есть алогичный страх перед собственным мясом…
- Почему это алогичный? – оскорбился я, массируя грудь, в попытке остановить рвущуюся наружу еду, и тихо радуясь тому, что не успел плотно поесть.
- Ну, мясо птицы, свинина, говядина – это же тоже умершие существа. Но почему-то их плоть не производит на тебя такого же эффекта, как мясо человека.
- Ну, если смотреть с этой точки зрения, да… немного странно. Я… попробую тебе помочь. Только не могу обещать, что меня не стошнит. И еще надену перчатки. Потолще.
***
Работы было не слишком много. Я взял хозяйственное ведро, затолкал инопланетянина в ванну и начал снимать с него отвратительные шматы, стараясь не задумываться над тем, чего именно я касаюсь. Молчание казалось мне совершенно невыносимым, потому я спросил:
- А по-настоящему тебя как зовут?
- Мы используем для речи в основном ультразвуковые волны, сам понимаешь, что ты даже не сможешь услышать мое имя, не то что повторить. Остановимся на Павле?
Я нервно хохотнул, оглядывая серое тело пришельца:
- Ну уж, нет. Это как-то дико звучит. Только подчеркивает сюр. Может, попытаешься подобрать что-то похожее?
- Велор. Наверное. Артем, нам надо обсудить ситуацию.
Я молча кивнул. Надо, так надо.
- Скоро здесь будет группа быстрого реагирования. Это будут существа, подобные мне. Естественно, они… не будут отличаться от аборигенов… вас, людей. И… Артем, я буду честен – с людьми контакт не налажен. Появление нашего народа на планете всеми силами скрывается. Иначе: паника, угрозы, подозрения… сам понимаешь, это никому не нужно, поэтому секретность поддерживается на высочайшем уровне. Я тебя умоляю, мальчик мой, веди себя разумно…
- Слушайся меня? – перебил я… Велора, ехидно выгнув бровь, тот, поизучав меня несколько мгновений, вздохнул.
- Ты жить-то хочешь?
На язык просилось: «смотря с кем!», но нести ересь ради красного словца я не люблю, потому просто кивнул.
Моей кожи коснулась конечность пришельца в легком, совершенно человеческом жесте:
- Пожалуйста, будь разумен. Я обещаю, что постараюсь все устроить наиболее благоприятным для тебя образом, но мне нужна твоя помощь.
Глава 2
Ну, что сказать. Пришлось довериться Пал Михалычу. Все равно альтернатива – сдохнуть, как ни крути.
Для нашей системы неважно, кто попечитель. Но если он тобой недоволен, сиречь сообщает, что ты неблагонадежен, тебе ****а. Пришельцам даже не придется устранять меня своими руками. Достаточно сделать соответствующее заявление и все остальное проделает за них моя родина. Мои попытки заявить об инопланетянине воспримут как потуги закосить под дурачка, не более того. И получается: государство не защитит. Наоборот. Инопланетяне захотят прибить, чтобы не болтал и похер, что меня все равно никто не станет слушать. Единственный, кому не все равно, кому не безразлично, что я кончусь, это Пал Михалыч. Велор. Наверное, я все еще необходим в качестве лекарства. Неважно. Главное – я нужен, значит, буду делать, что говорит инопланетянин, ведь его мотивы понятны.
Я домыл Велора, заодно и рассмотрел строение. Усиков было не так много, как показалось со страху: на голове, как у насекомых, топорщилось несколько коротких антенн. Нос отсутствовал, как класс. Рот – внешне совершенно человеческий: две губы, за ними ровные белые зубы. В районе живота – дополнительные конечности, оканчивающиеся клешнями, но не совсем такими, как у раков. У тех, вроде, две части, а здесь - три. Верхние руки были почти человеческими: кисть, пальцы, но у человека противопоставлен только большой палец, а у Велора был еще один противопоставленный палец – с другой стороны, чуть ниже остальных. Кажется, они несколько длиннее, чем у меня. Ноги обычные. Если не считать шестипалость.
- Артем, постарайся не выказывать своего отвращения к моему внешнему виду и не кривиться, когда буду до тебя дотрагиваться. Сможешь?
Я задумчиво оглядел пришельца еще раз. Спросил:
- Можно?
Велор удивленно поднял брови, но кивнул, я снял перчатки, сполоснул руки и осторожно коснулся темной кожи на запястье. Инопланетянин уже вытерся, его кожа была сухой, гладкой, даже чуть блестящей. Плотной. И еще от него совершенно не пахло. Во всяком случае, сейчас. Я ничего не чувствовал. Особенно после того, как выкинул гадость вместе с ведром.
- Сейчас ты выглядишь лучше, чем когда изображал человека. И запаха нет.
- Ты же сказал, что я отталкивающий, дальше некуда?
Хм. Похоже, его это задело. Странно. Какая ему разница, что я о нем думаю?
- С кусками мертвечины на теле? Ужас просто. Отмытый – все еще странно, но уже не отвратно. Ты так и будешь ходить голым?
- У моего народа не принята одежда.
- Как это? А как же прикрыться от непогоды? Не может же быть везде тепло?
- Ну, где не тепло, мы просто не селимся. Уровень цивилизации позволяет построить заводы дистанционно, если в этом возникает необходимость.
Нашу увлекательную дискуссию прервал звонок в дверь. Я мгновенно вспотел от страха и затравленно огляделся. Почему-то дико захотелось спрятаться. Ведь если пришелец беспокоится, значит те, кто придет - опасны.
- Открой, будь добр, - спокойно произнес Велор. – Мне не стоит пока подходить к дверям и не зашторенным окнам.
Пришлось топать ко входу и впускать здоровенных детин в скверно сидящих строгих черных костюмах.(1)
Мужчины ввалились в коридор, осмотрели меня с плохо скрываемой агрессией и первыми словами были:
- Мы хотим видеть Павла Михайловича.
С неудовольствием посмотрел на грязную обувь, ведь пол был только что вымыт, и, поджав губы, молча повел мрачных товарищей в черном в сторону гостиной. Там Велор с совершенно невозмутимым видом пил чай, сидя на диване. Я сразу скользнул к нему под бочок, подальше от непонятной «группы быстрого реагирования». Мужчины, увидев мой маневр, напряглись, один дернулся в мою сторону, явно с намереньем оттащить от Велора, но внезапно абсолютно спокойный до того пришелец издал шипение, от которого у меня все волоски встали дыбом, и с угрозой клацнул клешнями. У меня не возникло даже тени сомнения в том, что еще секунда и он бросится…
Мужчины замерли и молча откочевали в сторону дальней стенки, потом завязался разговор, из которого я ничего не понял, потому что переговаривались они на своем языке. Рты раскрывались, губы кривились, но звука не было.
Я слышал, что ультразвук может вызывать приступы паники, а также, вроде, на курсе физики упоминалось, что – не у всех. Или я путаю? Неконтролируемого ужаса не было, страх присутствовал. В какой-то момент он усилился, и я прижался всем телом к Велору, пряча лицо где-то в районе лопаток.
- Артем? Ты в порядке?
- Нет, конечно. Ультразвук плохо воздействует на людей, разве ты не знал? – проговорил я, не меняя позу.
- О, прости, пожалуйста. Господа, закругляемся, тем более, что основные моменты мы уже обсудили.
Слава Комсомолу, дверь они захлопнули сами.
- Артем.
- Я сейчас. Голова кружится.
- Но слушать-то ты можешь?
- Могу.
- Даже не знаю, как сформулировать…
- Давай, как есть.
Я отлепился-таки от пришельца, сел прямо и посмотрел в его глаза:
- Все плохо? Для меня, я имею в виду…
- Для меня, боюсь, тоже.
Клешни начали быстро-быстро пощелкивать, я вспомнил, что земные раки могли защемить руку очень болезненно. Наверное, это показывает, что он нервничает. Громкий дробный звук раздражал.
- Ты можешь перестать так делать?
Я имитировал пальцами движение клешней. Клешни вцепились друг в друга с такой силой, что аж захрустели, я испугался, что они сейчас треснут и, не зная, как еще могу успокоить, спросил:
- Хочешь, массаж сделаю?
Этот вопрос произвел странный эффект, Велор зашипел, схватил мои запястья верхними конечностями и навалился всем телом, опрокидывая, припечатывая к обивке дивана. Прижался плотно и начал легонько потираться, как похотливый подросток. Ассоциация не слишком воодушевляющая.
- Эм… Велор? Ты… что творишь-то?
Клешни начали теребить кофту, пытаясь задрать ее повыше, обнажив тело, я понял, что еще чуть-чуть и забьюсь в приступе паники:
- Что ты делаешь? Ты же обещал…
- Мне больно. Так легче, - пробормотал пришелец еле слышно.
Я мгновенно успокоился. Этого следовало ожидать. Пришелец не сказал про боли, но если бросаешь дом, возможно, и работу, и тратишь немалые средства на то, чтобы тебе позволили натянуть на себя медленно разлагающееся тело – значит, болезнь весьма неприятна. Весьма.
- Обезболивающие?
- Не действуют.
- А… ты же говорил – пара дней? Почему ухудшение наступило так стремительно?
- У меня последняя стадия… болезнь… уже очень далеко зашла.
- Давай тогда я сам разденусь, не порть одежду, у меня ее не так много, - Велора было жаль, да и от меня не убудет.
Инопланетянин отстранился, я торопливо скинул домашние штаны и фуфайку.
- Трусы оставлю, надеюсь, ты не против?

Пришелец молча лег на спину, раскинув руки в стороны, и я, с некоторой опаской, конечно, лег сверху на его тело.
Наверное, минут десять мы лежали неподвижно и совершенно молча, я уже начал замерзать, пальцы на ногах стали ледяными. Вдруг Велор произнес:
- Извини за пугающие действия. Ты очень смелый человек, Артем. Ты… готов к неприятному разговору?
- Нет. И вряд ли буду готов вообще. Давай, чего уж там. Говори, как есть.
- Новое тело мне не дадут. Сейчас нет такой возможности. Кроме биоматериала, требуется еще уйма оборудования и редких элементов, чтобы все работало. А мне, как ты понял, без контакта с человеком - никак. Считай меня подлецом, но я тебя не отпущу.
Обе пары конечностей сжались на мне сильнее, будто Велор ожидал бурной реакции с моей стороны.
- Ну, про отпускание речи и не было. Куда и как, интересно, ты мог бы меня «отпустить»? Человеческого облика больше нет, наврать с три короба, что уезжаешь, при смерти или еще чего – не получится. Значит, как только ты перестанешь отмечаться, поднимется тревога, у нас с этим строго, были уже прецеденты, когда попечителей убивали, так что следят внимательно. Как только станет известно о твоей пропаже, подозрение падет на меня. Допросы будут серьезные, а я не хочу становиться калекой. Это если выживу. Потому, как в песне поется: «Миленький ты мой, возьми меня с собой!», а не то будут мне кранты.
- Подожди, ты с самого начала понимал, что тебе придется покинуть планету?
- Или страну. Если бы тело было, можно было бы свалить в другую страну. Кстати, а как насчет какого-нибудь глухого местечка? Острова, или там тайга? Горы? Где нет людей и никто тебя не запалит?
- Нельзя, Артем. Понимаешь, ваша планета причислена к диким и очень опасным. На любую внештатную ситуацию существуют свои жесткие протоколы. А я – не военный, потому не смогу приказать их нарушить. Мне приказано в течение восьми часов собраться и покинуть планету. Разрешено взять тебя с собой, правда придется утрясти ряд юридических моментов. Вариант, что ты остаешься не рассматриваем?
- Нет, - мрачно пробурчал я, с ужасом понимая, что уже через восемь часов навсегда оставлю всех родных, друзей, знакомых…
«Ну, родных, благодаря сучке-кузине ты и так не увидишь! - рассудительно сообщил внутренний голос, - друзей у тебя нет, нечего выдумывать, а знакомые теперь к тебе и близко не подойдут. Было бы отчего печалиться!»
Но все равно отвел себе несколько минут на то, чтобы попереживать и пожалеть себя. Страшно, как ни крути. Отправляюсь неизвестно куда. С пришельцем.
Я немножко повздыхал, Велор молчал, тихонько поглаживая гладкой стороной клешни по спине.
- Ну, давай, радуй меня дальше. Это же еще не все?
- Эм… Да. Ты всегда был очень сообразительным.
- Не подлизывайся.
- Пффф… в общем, есть несколько вариантов оформления тебя в… не знаю, как перевести название. Это аналог иммиграционной службы. Первое: медицинский прибор. Не самый лучший вариант для тебя. Думаю, ты сам понимаешь, что прав не будет никаких. Юридически ты вообще не будешь считаться разумным индивидуумом. Второе: домашний питомец
Тут уж я не смог смолчать, если еще прибор, это куда ни шло, тем более медицинский (я же лечу!), то питомец - это обидно!
- Эй, ты совсем-то совесть не теряй!
- Это просто вариант, Артем, не заводись. Ладно, раз этот тебя возмущает, переходим к следующему… эм… супруг? Несколько урезанный в правах, но с возможностью повысить статус до полноправного в дальнейшем…
Я зашипел, почти так же, как сам Велор:
- А просто… компаньона в твоих вариантах нет?
- Ну, не получается, Темочка, никак. Ты – инопланетное существо. Условно-разумное. С планетой никаких дипотношений нет. Люди – агрессивны, потому занесены в особый список. На самом деле, если бы не целебные свойства, вывоз представителей вашей расы с планеты был бы строго запрещен. Такие вот расклады.
Я бы обиделся на «условно-разумное», но все затмила мысль о нетрадиционном половом акте.
- Ну… тогда давай уже и лекцию об инопланетном сексе, чего уж теперь, надеюсь какие-нибудь яйца ты в меня не отложишь? Или… можно фиктивный? У нас тоже так иммигрантки делают. В смысле: заключают фиктивные браки, чтобы получить вид на жительство.
Велор вздохнул и начал гладить мне спину всеми четырьмя конечностями:
- У вас же их проверяют?
Я скривился и кивнул, предчувствуя неприятную информацию.
- Ну, и у нас тоже. Правда, в нашем случае достаточно, если мы просто полежим вот так некоторое время. Приборы зафиксируют, что у нас был близкий физический контакт, а с проникновением или нет – это уже наше личное дело.
- О! Ну, тогда ладно. Пусть так. Только мне холодно. Переместимся на кровать?
Мы еще часа два провалялись в обнимку. Как ни странно, никакой неловкости или неприязни я не испытывал, полностью успокоившись от мысли, что Велор так же зависим от меня, как я от него. Ну, не совсем, конечно. Однако ж злого умысла в его действиях я не вижу.
- Расскажешь мне о вашей планете?
- Да ничего особенного. Города, трава, вода. Все, как у вас. Знаешь, на Земле есть уголки точь-в-точь как у нас. А есть совершенно невероятные явления, вроде того же северного сияния. Если хочешь, я покажу тебе снимки моего города. Чуть попозже, ладно?
- Угу. Слушай, я все хотел спросить… ты двигаешься и говоришь совсем как человек. Мимика, движения… Это результат каких-то курсов?
- О, ты заметил? – бровь поползла вверх, губы изогнулись в улыбке, - нет, дело не в этом. Когда мы открыли вашу планету, ученые были поражены сходством карты эмоций. Конечно, дополнительная пара конечностей играет свою роль, но, в общем и целом, сходство потрясающее. Выдвигались различные теории, если честно, я не вникал. Какая разница? Мне не требуется прилагать усилия, чтобы расшифровать твое выражение лица, во всяком случае, не более, чем у соотечественников. У наших народов сходная психология, несмотря на внешние различия. Так что, думаю, тебе не составит большого труда обжиться в нашем мире.
- Не разделяю твоего оптимизма, - пробурчал я сонно, пригревшись под одеялом. - Даже переезд в другой город – уже стресс. В чужой стране многие испытывают весьма негативные эмоции, мучаются ностальгией, страдают от отчуждения и ощущения чужеродности. Новая среда порой настолько страшит, что люди предпочитают намного худшие, но привычные условия, возможности улучшить их на чужбине. А тут другая планета. Это сейчас я спокоен, а чуть позже, когда непосредственной опасности для жизни не будет, придет осознание и… не думаю, что все будет так просто.
- Я буду помогать, чем могу. Если хочешь, можем записаться к нашему аналогу психолога или в какую-нибудь группу позитивного мышления…
- Нет, - я даже захихикал, представив себе такую нелепость, - что я – со своим собственным мозгом не справлюсь?
- Нет ничего постыдного в том, чтобы обратиться к профессионалам за помощью, - рассудительно произнес пришелец, я опять захихикал.
- Буду лечить ностальгию проверенным способом, а то вдруг что-то в дебрях подсознания у нас сильно отличается? Водка и гитара – наше все. У вас же есть музыкальные инструменты?
- Хорошо, что ты об этом упомянул… составь, пожалуйста список всего, что нужно. Не экономь – в средствах я не стеснен. Обязательно купи как можно больше одежды, ее у нас не производят за ненадобностью, а тебе будет некомфортно без ткани. Да и покровы у людей значительно менее прочные…
***
Разговор сошел на нет, я начал обдумывать покупки и незаметно придремал.
Разбудил звонок в дверь. Пришлось спешно одеваться и открывать очередной делегации замаскированных пришельцев.
На этот раз это был инопланетный аналог юристов. Они опросили меня и Велора, при этом последний настоял на использовании именно человеческой речи, и зарегистрировали брачный союз.
Там была целая простыня, уйма пунктов и подпунктов. Велор оказался существом въедливым и дотошным. Он потребовал пояснений к каждому пункту, некоторые его не удовлетворили и их пришлось переписать, и заставил измученных юристов объяснить мне каждое изменение.
- Я не хочу, чтобы у нас возникли обиды на ровном месте. Лучше будет, если мы обговорим все тонкости сейчас, чем потом будут неприятные сюрпризы.
Целый параграф был посвящен нашей интимной жизни. Его вообще пришлось переписывать заново. Оказывается, в стандартном договоре обговаривается количество наследников, интенсивность половой жизни и даже, по желанию, четко фиксируются роли.
- Я так понимаю, что у людей, в большинстве случаев, обмен партнерами нежелателен?
- Еще как! – уверил я, и Велор внес пункт о том, что меня нельзя сдавать напрокат.
Какая прелесть. То есть, если бы пришелец не был таким честным, я мог бы влипнуть, как муха в варенье! Меня прошиб пот и окатило запоздалым ужасом.

- Артем? Вот здесь, смотри… пункт о верности. У нас тоже бывают собственники… ммм… могу ли я просить тебя не вступать в интимные контакты с другими особями?
Я представил себе, что ко мне подкатывает другой инопланетянин, может даже СОВСЕМ другой, в смысле не с планеты Велора, а сам супруг с благодушной улыбкой говорит что-нибудь вроде: «Иди, что же ты? Милый, развлекись!»
А-а-а! Не-не! Чего-то не хочется! С другой стороны: это получается, я оставшуюся жизнь буду жить половой жизнью только с правой рукой? Тоже не айс… Ответ нашелся быстро:
- Только при аналогичной услуге с твоей стороны.
- Хм, кажется этот вопрос требует приватного обсуждения, - невозмутимо сообщил Велор и утянул меня на кухню.
- Артем, интимные отношения являются важной составляющей нашего бытия, и я боюсь, что при отсутствии возможности… ммм… разрядки… эээ… возникнут определенного рода трудности.
Вот что меня всегда восхищало в Пал Михалыче, так это то, как он формулирует свои мысли. И еще его манера решения проблем: он все делал спокойно, рассудительно, последовательно.
- А ты не думал, что тащишь меня на планету, где у меня не будет «возможности разрядки» по причине отсутствия представителей моего вида? Конечно, по сравнению с угрозой жизни - это мелочи, однако ж, согласись, что подобная угроза и возникла именно благодаря твоему появлению.
Повисла пауза. Я уже пожалел, что выразился столь прямолинейно. Инопланетянин смотрел на меня, не мигая, долгие несколько секунд.
- Ну, я не знаю, чем могу облегчить твои страдания… хочешь мучиться вместе? А вдруг, ну, в порядке бреда, я от отчаянья начну к тебе приставать?
- Ты сам внес пункт о добровольности полового акта, что, конечно, не поможет, если у вас законы соблюдаются так же, как у нас… у тебя там есть… пара? Сожитель?
- До болезни была. Потом мне стало не до того, а любовница просто тихо исчезла в один из дней, оставив записку, что это слишком тяжело для нее... Слушай, это же не навсегда: смогут синтезировать лекарство или установят отношения с землянами, может, мы сможем вернуться сюда через пару лет. А пока тебе не кажется, что лучше будет не вмешивать во все это посторонних?
- Кажется, - мрачно согласился я – потому и считаю, что данный пункт должен быть обоюдным.
- Понятно. Значит, будем страдать вместе, - вздохнул Велор. – Ну, и мстительный же ты тип, Артем! Сам не «ам», и другим не дам?
Я виновато улыбнулся и дернул плечом, пришелец потянулся и осторожно взял в руку мою кисть.
- Нужно прикасаться, - кратко пояснил он, я подошел ближе и обнял его за плечи. Верхние.
- Заболело?
- Когда ты дотрагиваешься – все нормально.
- Блин, как же ты работать будешь?
- Ну, почти все можно сделать дистанционно, а так – ты будешь меня сопровождать?
- Придется… - вздохнул я, и мы вернулись к простыне. Та, которая занудный документ.
Когда Велор отпустил юристов - те были еле живые, зато я почувствовал некоторую уверенность в завтрашнем дне. В контракте были занудно и педантично обговорены все мои права. Из обязанностей: никакого интима с другими разумными, предоставление тактильного контакта в любой момент, когда это необходимо Велору, что накладывало некоторые ограничения в передвижении и… все.
Сразу после ухода законников, пришелец вручил мне карточку и вытолкал за покупками. Набирая полные корзины трусов и носков, я размышлял о том, что происходит. Страшно. Один в неизвестном мире, в сопровождении едва знакомого мне существа, ведь что такое несколько месяцев? Ничто! За это время невозможно хорошо узнать другого, мы находились среди людей, он старался не выделяться, но как Велор поведет себя на родине? Хочется верить, что он останется тем же спокойным, рассудительным и разумным существом…
***
Мои баулы получились весьма внушительными. У Велора же всех вещей всего лишь небольшой чемоданчик. Он созвонился со своими. Потом сложил клешни на животе и натянул на тело толстое длинное пальто (никогда его в этой жути не видел), прибавил к этому шапку-ушанку и обмотался шарфом. Сегодня и впрямь было довольно холодно, плюс ветер, потому пришелец выглядел только немного странно. Я нацепил тонкую курточку и джинсы, в последний раз обошел квартиру, проверяя, чтобы краны не текли, а свет был везде выключен.
- А эта квартира – твоя? – спросил я рассеянно.
- Нет. Я же совсем ничего не знал о жизни людей, когда сюда прилетел.
- Да? Неужели даже не почитал про людей и не посмотрел материалы? А вдруг бы мы жили на деревьях? Или… ну, не знаю… под водой? – как-то не вязалась подобная небрежность с дотошным и основательным Велором.
- Агент сказал, что условия для жизни будут приемлемы. Честно сказать, к тому моменту боли достигли такой интенсивности, что я уже слабо ориентировался в реальности. Знаешь, я уже был готов на что угодно, лишь бы это прекратилось. Думаю, что если бы не эта возможность прекращения страданий, я бы просто убил себя…
- А человеческие обезболивающие не действуют?
- На начальных стадиях они вполне эффективны. Но не в моем случае. Постарайся не волноваться, хорошо? Через пять минут за нами придут, если ты не против, я бы хотел держать тебя за руку.
Я подавил в себе детское желание сразу схватиться за конечность, потому что ощущал себя очень неуверенно, молча кивнул и милостиво позволил Велору за меня уцепиться. Типа это ему надо.
Секунда в секунду появились уже знакомые шкафы в костюмах и молча сопроводили нас к подогнанной к самому подъезду машине. Ехали мы довольно долго, и я вытащил плеер.
- Велор, а я смогу его у вас зарядить? Или вы используете какой-нибудь другой вид энергии?
Мне показалось, что один из наших спутников издал какой-то звук. Типа фыркнул. Пренебрежительно. А, может, и почудилось. В любом случае, я решил не обращать на них внимания. То, что «костюмам» я не нравлюсь – очевидно. Ну, и они мне – не очень. Спецы, они везде одинаковы, пообщавшись с родным антитеррором, я испытываю к ним смесь страха и злости, приправленных беспомощностью. Потому твердо решил вести себя так, будто их здесь вообще нет. В конце концов, после подписания документов я – официальный супруг Велора, условно-гражданин, обладающий почти теми же правами, что и полноценный гражданин. В рамках контракта. Так что, плевал я на всяких там!
- Ну, думаю, проще будет приобрести тебе аналогичную технику, а информацию с ваших носителей мы уже научились перегонять. У нас есть компьютеры разных типов, посмотришь, выберешь тот, который будет тебе наиболее удобен.
- Ага. Нам долго ехать? Ты обещал показать фотки.
Велор буркнул что-то маловнятное и прижался ко мне сильнее. Я нашел его руку и сжал, а другой пробрался под пальто, дотронувшись до кожи на груди. Раз уж назвался целебным, надо лечить. В итоге я слушал плеер и поглаживал инопланетянина, а тот просто сидел с закрытыми глазами.
Завезли нас куда-то за город. В чистое поле. Потом начались древние, полуразвалившиеся сараи, по виду – бывший колхоз, машина съехала на обочину и бодро поперла в их сторону. Ну, инопланетный космопорт я представлял как-то не так. Однако ж, что есть, то есть. Нас завели в один из ангаров, огромное, почти пустое помещение, и посадили на самолет типа шаттл. Летательный аппарат, несмотря на внешнее сходство с земными аналогами, работал, кажется, как-то иначе, потому что не имел никакого внешнего резервуара для топлива, ускорителей и тому подобных вещей, и запуск был не вертикальный, а вполне обычный.
Перегрузок я не ощутил, удобные кресла и отдельный закуток порадовали, но немного напрягла инопланетная стюардесса, невозмутимо вопросившая Велора надо ли вводить мне седативные препараты, «чтобы оградить психику от чрезмерного потрясения». Хорошо, что Велор совершенно спокойно ответил «нет» и попросил впредь с подобными вопросами обращаться «лично к моему супругу».
- Ну и чего это сейчас было? – возмутился я, когда крякозябра отчалила проведать остальных пассажиров.
Я сильно разозлился, а еще у меня возникло стойкое ощущение, что для соотечественницы Велора я - опасный и не обладающий сколько-нибудь значимым интеллектом субъект. Того и гляди начну метить стены и кидаться на пассажиров. Она даже старалась на меня не смотреть. Велор никогда не взирал на меня с такой опасливой брезгливостью и еще - на секунду я испугался, что теперь, когда мы уже почти вылетели, Велор продемонстрирует свое истинное отношение, вроде: «Да, конечно, так будет лучше, чтобы ЭТО в панике не повредило себя. Осторожнее, он дикий!»
- Прости, - Велор выглядел виноватым и смущенным, у меня отлегло от сердца, - наверное, она невнимательно читала строку статуса. Понимаешь, рейсы на вашу планету считаются довольно опасными, не без основания: были случаи, когда персонал, вышедший в город, получал увечья… поэтому о высокой квалификации кадров приходится только мечтать. Не бери в голову, Артем. На нашей планете к обслуживающему персоналу предъявляются жесткие требования. Ты можешь быть уверен, что подобная оскорбительная ситуация более не повторится. Кстати, ты ведь не боишься летать?
- Понятия не имею. Никогда не пробовал.
- Если ты вдруг почувствуешь себя нехорошо…
- Позовем тетю со шприцем? – ехидно спросил я, Велор с укоризной наклонил голову и, раскрыв маленькую сумочку, которую взял в салон, протянул мне бутыль «Авокаата».
- У меня еще и водка есть. Я не заметил за тобой… увлечения алкоголем, но, насколько я понимаю, ты ничего не имеешь против этих напитков?
Я усмехнулся, принимая бутыль:
- Просто посчитал неразумным раздражать нового человека своими пагубными привычками. У вас нечто вроде этого производится? – я потряс бутылью.
- Да, и действие оказывает схожее.
- Ладно. Спасибо, конечно, но это позже. Фотки?
Еще пару часов мы увлеченно смотрели изображения, которые Велор выводил на тонюсенькую пластину. Я иноземным компом не слишком впечатлился: ну тачскрин, ну, планшетник, у нас тоже похожие технологии есть… правда, мне с моим ветром в карманах сие было недоступно.
Что касается самих видов… напомнило зарубежные мегаполисы. Небоскребы, все блестит стеклом, переливается вывесками, на улицах толпы. Действительно все без одежды, зато я приметил на многих пояса с кармашками.
- О, а ты говорил – нет одежды! Пояса-то есть! Значит, есть и швейное производство!
- Они не из ткани. Там специальные материалы, думаю, если сшить из этого вещь, будет неприятно для тела…
(1) В первых «Людях в черном» был таракан, «надевший» на себя человека. Он причудливо переплелся с книгой о некрофиле, в которой я осилила лишь первые несколько страниц. Это было слишком отвратно. Но необычные впечатления отложились.)
Но этот оридж никак не относится к «Людям в черном». Хотя крошки ведут, конечно, к нему…
Глава 3
Я давно уже заметил странную вещь: вот живу я, живу, все хорошо, ничто не предвещает беды и вдруг – БАЦ! Происходит невероятная, неожиданная ***ня. Думаете, преувеличение?
Лет до пятнадцати судьба меня не испытывала, наверное, ждала, пока я вырасту… а потом началось: сначала ушел отец, не просто развелся, а кинул нас. Выяснилось, что у папани огромные долги, мы оказались на грани: еще немного и мать отправится за решетку, а я – в приют.
Затем ситуация ухудшилась – к маме начал приставать начальник. Мать не знала, что делать: он ей не угрожал, не шантажировал, но после поступка отца, она была выбита из колеи, нервы расшатаны, вера в людей подорвана. Обычно вечер завершался стаканом водки и ее слезами. Я уже начал продумывать, где можно было бы укрыться от органов опеки, но тот самый начальник внезапно повел себя, как фея-крестная: заплатил долги и начал красиво ухаживать за мамой.
Через год они поженились, я вздохнул спокойно…
Пару месяцев спустя Григория Саныча повысили, и они с мамой отчалили в другой город, я же остался один в двухкомнатной квартире, доучиваться и поступать. Ощутил себя космонавтом, выкинутым в вакуум, но со временем привык.
Потом, в выпускном классе, меня чуть не вышвырнули из школы без всякого аттестата, потому что я якобы трахнул дщерь директора, и она залетела. Не знаю, на что рассчитывала эта тупая корова, может она приняла чего и с кем-то меня перепутала… я настоял на тесте ДНК. Кто бы знал, скольких нервов это стоило! И денег, кстати, тоже – он ведь не бесплатный. Что самое обидное: бабосы мне так и не вернули, хотя уже стало очевидным, что счастливый отец – не я. Все равно директор смотрел волком. Ну, понятное дело, кому ж приятно узнать, что дочь – шлюха.
Получив аттестат, расслабил булки. Поступил в универ, потекла обычная студенческая жизнь, пока дальняя родственница, которую мы зовем кузиной, чтоб не морочить голову сложными родственными связями, не оказалась втянута в громкое дело с терактом.
И опять я, будучи совершенно ни при чем, чуть не был перемолот системой. Повезло. Пожевала и выплюнула. Пара допросов произвели неизгладимое впечатление, до сих пор одна харя снится.
Ну, и сейчас: лечу я, никого не трогаю, кроме Велора, готовлюсь ко вполне сносному будущему…
Вопреки множеству просмотренных фильмов, ничего не мигало, корабль не трясся, никакой сирены. Просто полог, отделявший нас от остального корабля, отдернулся, являя моему удивленному взгляду весьма страшную морду. Вооруженную морду.
Как я опознал инопланетное оружие? Ну, не знаю… дуло, направленное мне в лицо и торжество, отчетливо проступившее в не вполне человеческих чертах, на это недвусмысленно намекнули.
Велор дернулся, пытаясь прикрыть меня собой, но захватчик каркнул что-то резкое и инопланетянин замер. Наступила пауза, в течение которой чувак с пушкой пристально глядел на меня, я покрывался липким холодным потом и моргал, а Велор сжимал мою руку.
Я такой неопределенности не люблю. Стоит, пялится, нервирует. У меня вообще слишком долго бояться не получается.
- Ну, чего надо-то? – спросил я, когда понял, что больше терпеть эту тишину невмоготу.
Существо крякнуло, что-то сказало и уставилось на меня. Выжидательно. Непонятно… Он чего, думает, что я должен его понять?
- Моя твоя не понимай. Я на советском говорю, а ты на каком?
Наверное, ему не понравился мой тон, или еще чего, он протянул свободную руку и попытался оторвать меня от Велора, только это было не так уж просто. Тогда он замахнулся было своей штуковиной, но отчего-то передумал, крякнул нечто угрожающее и исчез за занавесью.
- Ну, приехали! – выдохнул я потрясенно. – Это что, пираты?
- Навроде… - тихо процедил Велор, - Артем, умоляю, не провоцируй их на насилие, выполняй все требования…
- Ага. Всенепременно, - неискренне пообещал я.
Инопланетянин поглядел с укоризной:
- Дорогой мой, мое лицо достаточно известно, постарайся не лезть на рожон, я выкуплю нас и…
Занавеска снова отдернулась, являя мне уже две рожи.
Они начали тихо скрипеть о чем-то между собой, я разглядывал новый вид инопланетян и гадал, что эти падлы между собой обсуждают. Ну, хоть оружием в пачу не тыкают…
На людей похожи. Только крупнее. Лица грубее. Сильно выражены надбровные дуги, глаза - глубоко посажены, кожа голубоватая, нос широкий, как у африканцев. Одеты в броню. На вид - как скафандр, разрисован явно самопальными узорами, кое-где уже стершимися.
О чем-то договорившись, снова попытались отодрать меня от Велора. Наверное, от нервов я перешел в состояние «море по колено». Меня бывает заносит в стрессовых ситуациях.
Например, как-то раз я ехал на велике, и меня чуть не сбила машина. Гребаный водила не притормозил вовремя на повороте, и я моментом оказался у него в салоне, аккуратно вписавшись в боковое окно. Буквально рыбкой прилетел прямо ему на колени. Думаю, пару-то царапин я на память оставил. Мужик уже открыл рот, чтобы обматерить меня хорошенько, но не успел вымолвить и звука, как я приложил его о руль. Несколько раз. А потом спокойно вылез из машины, сел на не пострадавшего двухколесного друга и поехал домой. А дома долго пил крепкий чай, помешивая его дрожащими руками, и пялился в стену. Потому что раньше никого не бил и даже не был уверен, что смогу. Все получилось само собой.
В общем, я скоренько залез Велору на колени, уцепился обеими руками за шею и выставил вперед ноги, чтобы отталкивать недружественных инопланетников.
Те удивились. Снова почему-то не стали применять оружие, вместо этого один из них извлек круглую блестящую штуку, похожую на обкатанный морем камушек, и начал говорить. «Галька», как я назвал прибор, похоже переводила его слова на разные языки. Во всяком случае, звучала речь. Каждый раз по-разному. Потом он ткнул пальцем в мою сторону.
- Чего? Не думаю, что твоя штука умеет переводить с советского языка…
Но она могла!
Фигня затрещала и налетчик указал на меня:
- Отпусти анрострума, существо, нет нужды причинять тебе вред.
- Анрострум, это он? – я тыкнул Велора.
- Давай, делай, как он говорит, Артем, - прошипел мой пришелец.
Разбойничьи морды мне не нравились, причин доверять не было, так что я вцепился в Велора до побелевших пальцев.
- Мне причинять вред ты не хочешь. А ему?
Здоровяк с «галькой» в руке моргнул прозрачной пленкой. Кажется, это называется третье веко.
- Какая разница? Ты с планеты ограниченного посещения. Анрострум похитил тебя?
- Нет.
- Нет? – в глубоко посаженных глазах ярко вспыхнуло недоверчивое недоумение. - Статус?
Прежде чем я успел нагрубить, Велор вякнул: «супруг», чем поверг налетчика в ступор.
- Действительно? – уточнил второй, смотря только на меня, будто не замечая Велора.
- Контракт подписали. Очень подробный. Минимум обязанностей, возможность выкупа гражданства, - недовольно подтвердил я.
В этот момент состоялось явление третьего персонажа, со стволом. Здоровяк, особо не миндальничая, гаркнул:
- Чего копаетесь? Кончайте уже анрострума и сваливаем, кэп успел маякнуть!
Слово «кончайте» может значить только одно. Велор за моей спиной закаменел от шока, а я начал действовать. Теперь, когда вспоминаю этот момент, радуюсь, что не успел подумать. Если бы было время прикинуть шансы - непременно испугался, замедлился и ничего бы не получилось. Очень полезной бутылкой, так кстати оказавшейся в руке, треснул по незащищенной голове ближайшего бандита, того самого, что орал. Он закатил глаза и начал оседать. Я выхватил из ослабевших рук неизвестное оружие. Ствол, приклад, курок – все интуитивно понятно, вскинул и навел на оставшихся двух гавриков. Места на шаттле было немного, но все же с колен Велора я слез, тот во время моего геройствования сидел тихо, как мышка, но когда я навел дуло на пиратов, зашебуршился.
- Артем, ты же не собираешься лишать их жизни?
- А чего, есть еще варианты? Они вон, какие здоровые, даром, что дураки, пукалки свои где-то оставили…
Конечно, матерые профи так бы не попались. Тем более, такому почти мирному человеку, как я (ну, нельзя же считать пару драк на кулаках серьезным боевым опытом?), но всегда есть шанс, что противники оклемаются и попробуют вдвоем отобрать оружие. Одного ранить, наверное, успею, но второй-то почти верняк достанет! Еще неизвестно, кстати, прошибет ли эта фигня скафандр. Наверное, надо целиться в голову. Но она маленькая. Гораздо меньше корпуса, попасть сложнее. Я стрелял в тире - баловался с ребятами, однако, сейчас совсем другие условия: руки дрожат, дыхание сбитое, не уверен, что смогу нормально прицелиться…
Пираты не двигались. То ли штука у меня в руках – мощная, то ли они редко попадали в подобные ситуации и сейчас растерялись.
Мы тупо пялились друг на друга. Я, после слов Велора, вдруг осознал, что передо мной живые, мыслящие существа и одно движение пальца превратит их в пустые искореженные оболочки. Пираты тоже, кажется, переваривали эту мыслю. Судя по их лицам, я представлялся им опасным. Велор бормотал что-то себе под нос. Тут ситуация вновь изменилась: шаттл ощутимо тряхнуло, я чудом удержался на ногах и то только потому, что меня придержал инопланетянин.
- Что это за херня? – заорал я, перекрикивая весьма неприятный звуковой сигнал.
- Кажется, по нам пальнули, - растерянно произнес захватчик и повернулся к товарищу. – Кто бы это мог быть? Ну, не кайсатцу же стреляют? Они ведь знают, что здесь гражданские, типа заложники…
Шаттл снова сотрясся. Я оглядел товарищей по несчастью: на лицах разбойников было дебильное удивление, Велор впал в коматоз, а я понял, что не хочу умирать. Да еще так. Обшивка лопнет и меня разорвет вакуум… в смысле – я лопну от собственного внутреннего давления. Если раньше не замерзну. Бррр! Как-то не хочется проверять на себе, что случится первее!
- Эй, дебилушки, как вы попали на корабль?
- Пристыковались… - это их второе веко очень забавное. Особенно тем, что наползает на глаз снизу. Великая китайская стена, о чем я думаю?
- То есть – сейчас где-то рядом болтается ваша посудина?
- Ну…
- Шаттл, наверное, уже слишком сильно поврежден… чего стоим, кого ждем? Нам надо на ваш корабль, пока его тоже не изрешетили, и ходу! – ура, я сформулировал четкий план, осталось только воплотить его в жизнь.
- Скафандры, - коротко произнес сзади Велор. Сам он уже облачился и теперь протягивал мне тонкий костюм.
- Надень, шаттл может разгерметизироваться.
Признав мысль супруга разумной, передал анроструму оружие и начал торопливо впихиваться в инопланетный скафандр, который имел дополнительную пару конечностей, так как был рассчитан на инопланетян. Я завязал болтающиеся «рукава» узлом, поднял голову и увидел, что налетчики медленно пятятся в сторону коридора, а муженек молча пучит глаза и подергивает стволом, явно не зная, что делать.
- Хей! – выхватив оружие у Велора, пульнул рядом с телом одного из агрессоров. - А ну стоять, а то снесу бошку на хер!
На задворках сознания промелькнула мысль, что оружие может быть не приспособлено для пальбы в шаттле, но палец уже нажал курок. Хм. Похоже на лазер. Цветной луч коротко вспыхнул, пираты дернулись и замерли, так как явно не успевали дать деру, я бы успел их снять. Почему у них нет оружия? Куда они его дели и в чем причина столь вопиющей беспечности?
- На шаттле есть еще кто живой? – рявкнул я, угрожающе поводя лазером.
- Мы их на спаскапсулы утрамбовали и выкинули, чтоб не мешали, - мрачно сообщил тот, который сжимал «гальку».
- Мо-ло-дцы, бля! Теперь, если ваше корыто успели разъебать, мы здесь сдохнем, я правильно понимаю? – я зло сощурился, сжимая пальцы на оружии и пытаясь таким образом хоть немного успокоиться и унять панические мысли. - Сколько там этих капсул-то было?
Детина ожег меня гневным взглядом, видимо, приняв близко к сердцу не слишком любезный тон, но ответил сразу:
- Сколько ни было, все кончились.
- Ну, тогда давайте в темпе, где там вход в корабль? Шевелите булками, пока нас здесь не убило из-за вашего идиотизма!
- Надо забрать Аодха, - не двинувшись, произнес здоровяк и мотнул головой в сторону павшего товарища.
- Так бери, и двигаем, уже столько времени потеряли! Живо-живо! – я уже кричал, не сдерживаясь.
Хрен этот оказался тяжелым, чуваки несли его вдвоем и все равно краснели и пыхтели, броня добавляла весу, но снимать было некогда. Мысль о том, что проще его оставить, я подавил в корне – пираты воспротивятся, а мне нужен их корабль. Наверняка там есть какая-то перемычка между кораблями, а в ней дверь. И замок. Да и вряд ли мы с Велором сходу разберемся с управлением… в общем, от опасного балласта пока не избавиться.
Я, честно говоря, был готов к тому, что пираты попытаются переломить ситуацию в свою пользу, в голове у меня мелькали возможные сценарии. Например, можно прикрыться бездыханным телом и пойти на таран… достать припрятанное оружие: не может же быть, чтобы у них были только стволы? Попробовать отрезать нас с Велором в швартовочном отсеке. Но почему-то нападавшие не воспользовались ни одной из этих возможностей.
Я был в некотором недоумении. Столько фильмов просмотрел, там главный герой в подобной ситуации всегда действовал смело и решительно. Почему же эти не спешат вырваться из плена? Попытаются на своем корабле? Опасаются не успеть покинуть трясущийся и мигающий светом шаттл? Вероятнее всего, да.
На выяснение отношений просто нет времени, стоит промедлить и пойдешь экспериментальным путем выяснять, есть ли жизнь после смерти.
Когда мы прибежали на корабль, я было напрягся, но выяснилось, что это еще далеко не спасение: нужно было успеть отшвартоваться и вообще свалить подальше.
- А те, кто палил, нас не приметят?
- Маскировка, - лаконично ответил бугай, торопливо водя руками по огромной гладкой поверхности.
Сам корабль, как и шаттл, не впечатлил: короткий коридор, обшитый панелями. Обычными, похожими на пластик. Кое-где они были испачканы, исписаны непонятными значками… о, а вот *** я везде узнаю, правда, дома на стенах мне бы в голову не пришло его изображать. Корабль, это же как дом, разве нет?
Глубокие царапины намекнули на то, что транспорт далеко не нов. Пол покрыт металлическими пластинами с насечками, чтобы не скользить. Дальше - дверь и рубка. Форма – полукруглая, будто в чуме оказался. Никаких окон, огромных экранов или красивой отделки. Все тот же покоцанный пластик, вдоль стен сделаны К одному такому подтащили все еще не пришедшего в сознание Аодха. Пока один закреплял вялую тушку, второй что-то колдовал над панелью, на поверхности которой светилось множество кружочков, каких-то иконок, надписей, графиков. Ну, понятно. Гигантский тачскрин.
Я засмотрелся на действия мужика у пульта и чуть не пропустил атаку второго. Только почему-то прыгал парень не на меня, а на Велора. Давненько я не стрелял по движущимся мишеням. В последний раз: в тире бил по уточкам. И все мимо. Но с лучом это проще, чем с пулей, я повел дулом по ногам, это не произвело никакого эффекта, наверное, защитила броня, тогда, холодея от мысли, что могу опоздать, стрельнул в голову. Бинго. Упал, как подкошенный.
- Ты его убил! – заторможенно произнес здоровяк у пульта, смотря на меня так, будто не мог в это поверить.
- Оружие убивает, - спокойно произнес я, стараясь расположить руки так, чтобы не было видно, как они ходят туда-сюда. Внутрях что-то мелко дрожало, кажется, где-то в районе пупка.
- Гм… я поставил воздействие на минимум, пока глок был у меня. Может, твой товарищ и пережил удар… - вмешался Велор.
- Зачем? – неподдельно удивился я, - надо было наоборот – на максимум, чтоб уж наверняка!
- Артем… они же разумные! – кажется, инопланетянин был потрясен моей циничностью.
- Они хотели тебя убить. Более того, может, ты еще не сообразил: если всех остальных сразу отпустили, а тебя собирались «кончить», значит, шли именно за тобой. Это заказ. А они – киллеры. Убивают за деньги. Ты действительно ожидаешь, что я буду трепетно относиться к их жизни?
- Сапиенсы – жестоки, - ошеломленно констатировал наемник у пульта, судя по широко раскрытым глазам, Велор тоже был шокирован.
- Не мели чепуху! – пробурчал я, отворачиваясь, реакция инопланетян неприятно удивила. - Лучше иди, посмотри, что с этим идиотом.
Идиот оказался жив. Правда, очухается он теперь не раньше чем через сутки.
- Я думаю, надо его добить. Он нам не нужен, чтобы управлять достаточно одного инопланетянина, - я продолжал радовать народ прагматичностью и леденить душу цинизмом.
Что странно – с лица спали оба: и Велор, и оставшийся на ногах наемник.
- Артем, я не понимаю… ты никогда не проявлял такого высокого уровня агрессии и низкого уровня сопереживания… - растерянно пробормотал пришелец.
- Это преступники. Опасные. Почему я должен им сопереживать?
- Но… они же не собирались причинять вред тебе. Только мне. Почему ты так… остро реагируешь?
- Мы с тобой, что называется, в одной связке. Так как тебе неоткуда взять другого человека, то ты привязан ко мне. И это делает тебя тем, кому я доверяю. Я же ничего не знаю о вашем мире. Так что ты – мой товарищ, а у советского человека есть такая пословица: «сам погибай, а товарища выручай!».
- Все-таки люди во многом отличаются от анрострумов, - задумчиво проговорил Велор, - несмотря на все вышесказанное, я бы попросил пока не лишать никого жизни. Что там на эту тему говорит народная мудрость? К словам товарища необходимо прислушиваться?
- Одна голова – хорошо, а две – лучше, - улыбнулся я. – Давай покумекаем вместе. Он опасен. Нападут втроем, я могу и не отбиться.
Я покосился на сосредоточенно следящего за экраном наемника, тот делал вид, что очень занят и не слушает. Ага, поверил.
- Он больше не совершит такой ошибки, - Велор успокаивающе взял меня за руку.
- Почему ты так считаешь? – спросил я, продолжая следить за чуваком.
- Раглы не думали, что ты выстрелишь. Они ценят свою жизнь и не нападут больше.
- Звучит глупо. Если ценишь свою жизнь, зачем заниматься чем-то столь опасным?
- О, Артем, ты не понимаешь. В наше время большинство рас пришло к идее гуманизма и рядовой представитель… не способен убить разумное существо. Для работы в кайсатцу - это, можно сказать, космическая полиция - либо искусственно выводят особей с повышенной агрессивностью, либо проводят тотальный скрининг населения для выявления склонных к такой работе индивидуумов. Существует несколько рас, в которых процент агрессивных особей очень высок, это достаточно молодые, недавно вышедшие в космос культуры. Раглы – одна из них. Про людей с этой точки зрения известно не слишком много. Сведения противоречивые. Например, в твоей стране очень низкий уровень преступности…
- То есть, ты хочешь сказать, что представители вашей расы не смогут убить даже для самозащиты?
- Ну, не то, чтобы совсем не смогут… - Велор потупился и рассеянно пощелкал клешнями, подбирая слова, - дистанционно… нажав какую-нибудь кнопку…
- Ага, или отдав приказ тому, у кого кишка не тонка! – усмехнулся я.
- Осуждаешь?
- Это ханжество.
- Наверное, - вздохнул Велор, - и тем не менее. А ты… палишь вообще не раздумывая.
- Я жить хочу. Только и всего.
***
Я не совсем поверил Велору, но эти… раглы, вели себя смирно. Тот, которого я приложил по репе, все же очнулся, хотя мне думалось, что все - каюк. Помнится, когда знакомому прилетело в ****о и он отправился отдохнуть на асфальт, хватило нескольких секунд, чтобы он пришел в себя. Ну, и еще ему ребята ноги вверх подняли. И он сразу глаза открыл. А этот столько был в отключке, что мне подумалось: либо я очень сильно его сотряс, либо… ну, например, позвонки сместил… или перебился нервный ствол, или чего там у него… но нет! Потряс башкой и постепенно оклемался. Крепкая у него башка. Человек бы от такого удара в висок кончился.
Оказалось, что кроме помещения, условно названного мной «рубка», на транспорте нет практически ничего. Несколько «кладовок» с разным хламом, микро-закуток – сортир.
Туалет меня потряс: никакого унитаза. Впадина, в которую и надо делать все дела. После того, как живой организм покидает комнатку, происходит санобработка. Бумаги нет. На стене гофрированная труба со специальным гелем. На ощупь он схож с лизуном – была такая склизкая игрушка в моем детстве, от нее еще пятна жирные на потолке оставались.
Помыться, в принципе, можно. Только вместо привычной воды – какой-то «очиститель». Алгоритм таков: заходишь в тот же сортир, раздеваешься, вешаешь одежду на специальные зажимы, нажимаешь кнопку, которая больше похожа не на кнопку, а на сглаженный прыщ на теле стены, и некоторое время что-то жужжит, светит синим светом и дует, как будто фен включили. По окончании этой процедуры ты становишься чистым, как и одежда, вся грязь – на полу. Странная штука. Очень непривычно.
В еще одном закутке - типа «кухня». Почему типа? Да потому, что ничего нет, только коробки с тюбиками и контейнерами. Некоторые саморазогревающиеся, некоторые – нет.
Весь корабль пронизывает сложная система, позволяющая очистить воду и воздух. О том, что я пью, стараюсь не думать. На вкус вода… никакая. Абсолютно безвкусная. Мечтаю о чае. И почему у них нет инопланетного Зуко? Помнится, в детстве мне очень нравился этот «волшебный» порошок, из которого получался жутко яркий, мерзкий на вкус напиток. Химота страшная. Однако, какого ребенка волнуют подобные мелочи, когда на его глазах происходит превращение воды в цветное сладкое питье? Вот и сейчас я бы не отказался от пакетика той гадости.
Насмотревшись фильмов, ожидал, что будут какие-нибудь каюты с койками. Небольшие, но отдельные, потому очень удивился, когда раглы стали раскладывать на полу спальные мешки. Заинтересовался кораблем и попросил единственного чувака, которому от меня не досталось, все мне показать. Парня звали Бирн, он смотрел на меня не слишком приветливо, но не возражал и сразу выполнял, что сказано.
Насколько я понял, корабль не предназначен для длительных беспосадочных перелетов. Никаких коек. Спят все на полу, или в антиперегрузочных креслах, что, несмотря на их анатомически удобную форму, еще более несподручно, чем на полу.
Конечно, я поинтересовался, куда мы летим сейчас. Выяснилось, что фиг знает.
Шаттл, на который совершили нападение наемники, должен был доставить нас с Велором на большой крейсер, специально сконструированный для длительных перелетов. И уже на нем мы бы отправились на планету Велора. Путь занял бы не менее двух месяцев. На скорлупке наемников мы просто не дотянем: не хватит припасов, топлива, прочности, наконец. Посудину, на которой мы сейчас находимся, необходимо заводить в док через каждую неделю пути, чтобы проверить системы и заменить вышедшие из строя блоки.
То есть мы не можем просто взять и полететь к нашему пункту назначения. Придется идти кружным путем, делая крюки и останавливаясь на ремонт и пополнение запасов продовольствия.
Контуженные мной представители иного разума были надежно скованы, моментально нашедшимися путами. Я просто сказал Бирну, что не собираюсь спать, вздрагивая от каждого шороха, а потому не постесняюсь пристрелить обузу. Самого Бирна на условную «ночь», то есть время, когда захотелось спать, тоже спеленал.
До ближайшей планеты было четверо стандартных суток (по тридцать часов в каждых), так что мы с анрострумом успели все обсудить и о многом поговорить.
Первым делом я узнал, где у раглов арсенал. Небольшой стеллажик разнообразием выбора не обрадовал, но я все же его обчистил. Дал Велору такой же, как у меня, ствол.
- Ты только честно скажи, - тихо произнес я, наклонившись к его ушному отверстию, - лично ты сможешь выстрелить?
- Смогу, - произнес Велор, смешно наморщив место, где у людей нос.
- То есть ты – не совсем рядовой представитель анрострумов?
- Вообще-то мультимиллионеры редко бывают «рядовыми», - проворчал Велор.
- Ладно, допустим, что так. Однако: ты ДУМАЕШЬ, что сможешь, или ЗНАЕШЬ?
- Иными словами: делал ли я так раньше? – Велор пощелкал клешнями, похрустел, синхронно с щелчками, пальцами и неохотно ответил. – На меня было совершено несколько покушений. Каждый раз охрана справлялась своими силами, но… один раз мне… пришлось применить силу, чтобы защитить себя. Разумный скончался в больнице.
- О, отлично, значит, ты небезнадежен!
Велор неодобрительно поморщился:
- Неужели существо, высоко оценивающее и оберегающее чужую жизнь, с твоей точки зрения… ущербное?
- Если при этом оно оказывается не в состоянии защитить себя и своих близких, конечно.
- Знаешь… когда мои знакомые узнали, что я сделал, со мной почти перестали общаться. Боялись находиться рядом. Моя партнерша осталась со мной, но я склонен считать, что основным ее мотивом было материальное благополучие.
Я захихикал, представив себе такую дикую ситуацию, а потом задумался и у меня созрел вопрос:
- И чего теперь, ты тоже меня боишься?
- Эмм… ну, скажем так: я очень порадовался, что ты на меня не сердишься за всю эту ситуацию, а также уже раз десять покрылся холодным потом при мысли, что когда с меня слетела маскировка, ты мог взять в руки оружие. Тогда это не пришло мне в голову.
- Хм… по правде, мне тоже! Я дико испугался, потому что мне показалось, что ты какой-нибудь дух или там мистический монстр, типа бабайки из-под кровати… эй, нечего смеяться! Я же не думал, что инопланетяне существуют!
***
Планета, на которую мы летим, в какую-то там Конфедерацию не входит. Значит, сдать субчиков властям мы не сможем. Зато деньги - они и на недружественной планете деньги, потому нанять корабль – не проблема. Велор имеет доступ ко всем своим средствам через какую-то хитрую инопланетную систему. Вроде электронных денег, но в основе – считывание кода ДНК. Я, конечно, сразу спросил, а что будет, если отрезать ему руку и поднести к эквиваленту банкомата. Позеленели даже раглы, хотя я и не думал, что они так умеют.
- Я же… живой? – неуверенно произнес Велор.
Почему-то с вопросительной интонацией.
- Просто хочу понять принцип работы, - успокоил я пришельца. - Велор, если ты такой нежный, как же жил столько времени среди людей? Я ни разу не заметил в твоем поведении ничего необычного…
- Я общался на работе… более формально. И ты раньше тоже не… говорил таких вещей.
- А новости? А боевики? Мы же вместе смотрели?
- Глаза закрывал…
Так или иначе, с деньгами проблем возникнуть не должно. Еще я занялся опросом разбойничков. Те косились на меня с опаской и, в свете последних событий, видимо, решили, что злить меня опасно, потому без зазрения совести слили всю информацию. Да, целью был именно Велор. Операция по устранению нежелательного объекта оказалась срочной - на месте надо было находиться уже через шесть часов после получения заказа. Наемники-неудачники оказались единственными, кто был в нужном месте, чтобы успеть.
- Как правило, мы с братьями не работаем с лицами, находящимися под охраной, но заказчик сказал, что телохранителей не будет, как и обычных мер безопасности…
В общем, понятно. Неизвестный нанял первых попавшихся лоботрясов, понадеявшись на авось, так как мы даже не улетали, а эвакуировались, и времени подобрать кого-то получше не было. Итогом, к нашему счастью, стала заваленная операция. Только кто же по нам палил?
- Ну, наверное, решили, что можно было бы вообще не платить, если просто взорвать всех вместе с кораблем, - грустно предположил Бирн.
«Или наняли вторую команду.» - подумал я.
- Ладно, здесь, вроде все ясно. А почему ты, Велор, не обеспокоился хотя бы минимальными мерами безопасности? Тем более, если тебя уже пытались кокнуть?
- Понимаешь, Артем, ваша Земля такая закрытая, что охрану со мной попросту не пустили. Да и на самой планете находится настолько малый контингент, что можно было не беспокоиться. По прилету нас бы встретила моя собственная служба…
- О, то есть твои люди знали, что ты возвращаешься, да?
- Да, - кисло подтвердил Велор, - я просмотрел много этих ваших боевиков и сериалов про копов и знаю, что ты сейчас скажешь: «кажется, у нас завелся КРОТ!»
- Ну, похоже ведь!
- Могли еще сигнал перехватить…
- Тоже вариант. Главный вопрос: кто заказчик? У тебя есть подозрения?
Оказалось, что Велору нет необходимости строить догадки: в последних нескольких покушениях был виноват дядя со стороны матери. Посадить, ну или чего они там делают с преступниками, никак не получалось – нет доказательств. То есть, те, что есть – к делу не пришьешь. Все понимают, кто виноват, но законно ничего поделать нельзя.
- Так. Он пытается тебя убить, а ты чего? Ждешь, как баран? – возмутился я.
- Если быть откровенным, то… нет, - улыбнулся Велор.
- То есть… ты тоже?
- Да. Но у меня, как и у него, ничего пока не выходит. Дядя весьма тщательно следит за своей безопасностью.
- Понятно. То-то он, наверное, обрадовался, когда ты заболел!
- Еще бы. Но пока ты рядом, я буду в порядке.
- Да. Только хорошо бы скрыть сей факт от широкой общественности… ведь если я неожиданно помру, все вернется… а еще лучше, знаешь, что? Надо создать небольшую рекреацию для людей. Тогда всем станет понятно, что моя смерть ничего в этом плане не изменит.
- Не думаю, что сапиенсы будут рваться на незнакомую планету. Предлагаешь устроить массовое похищение?
- Всегда найдутся те, кто находится в безвыходном положении. Инстинкт самосохранения у людей весьма развит.
- Я подумаю, ладно? В любом случае, об этом рано пока говорить, нам еще надо добраться до планеты…
Глава 4
Наверное, хитрый Бирн специально выбрал эту планету. Потому что здесь мы просто разойдемся, как в море корабли. Эта мысль заставляет хмуриться Велора. Я же, наоборот, только рад. Их трое, и они довольно-таки здоровые лоси. Правда, ссыкливые. Но загнанная в угол крыса – бросается. Не берусь предугадать, как повели бы себя братья-акробаты, если бы им грозило наказание за все их художества. А так все трое были спокойны, расслабились, уже предвкушая, как сплавят нас на планету. Наверное, они удивились, когда я полоснул их лучом.
- Артем!!! – взвизгнул Велор.
- Да все с ними нормально будет. Я на самый минимум поставил и воздействовал на каждого менее секунды. Это тоже можно выставить, здесь рычажок есть. Очухаются.
- Но зачем?
- Блин, Велор, как ты стал мульти-пульти богатым, если думать не хочешь? Мы высадимся. Город незнакомый. Пока мы там шох-ворох, эти гаврики вполне могут связаться с твоим дядей, или своими знакомыми и навести на нас нежелательных элементов. А так мы выигрываем время. Хорошо было бы успеть сесть на корабль, или как там это называется, и исчезнуть побыстрее.
- Но почему нельзя было просто их связать?
- От пут можно избавиться, так гораздо надежнее.
- Хм. Пожалуй. Артем, не мог бы ты взять меня за руку? Мне так будет спокойнее…
Нда. Вот так мы и появились на неизвестной планете: одной рукой я держался за Велора, во второй сжимал оружие. Инопланетянин уверил меня, что разгуливать с оружием на планете такого типа – вполне нормально. И верно: космопорт оказался весьма оживленным местом, выйдя из швартовочного шлюза мы сразу оказались в центре разношерстной толпы.
Никакой таможни или чего-то похожего. Свободный доступ. Неудивительно, что вокруг – сплошь разбойничьи морды. В глазах зарябило от форм, размеров и расцветок. Надо же, сколько разных существ! Глаза разбегаются! Однако, не стоит расхолаживаться, некогда изучать необычное окружение. Времени немного, да и в таком месте нельзя щелкать клювом!
Помнится, я с друзьями любил ходить на рынок. Там все было также: бурлило вокруг человеческое море, слепили яркие краски товаров, отвлекали зазывные крики торгашей. От постоянного мельтешения рябило в глазах.
Место это было такого рода, что в одиночку лучше не ходить – облапошат, задурят голову, выманят деньги или просто тупо обворуют, в два счета. Перед походом на рынок деньги необходимо было убрать как можно дальше. Лучше всего сделать в трусах карман и закрыть на булавку. Никого не удивляло, когда, прежде чем отслюнявить вожделенные рубли, покупатель становился в уголок и долго копался у себя под одеждой. Девушки прятали финансы в лифтон – отличное место. Еще шились специальные кошелечки на веревочке, которая надевалась на шею.
Самое главное на рынке было: не растеряться. Не вертеть головой с осоловелым видом, сложить лицо в уверенную мину, не выглядеть лошком, легкой добычей. Кидалы нюхом чуяли тех, кто готов поддаться их чарам. Я, хотя и считал себя всегда довольно слабым человеком, был также достаточно подозрительным и осторожным, чтобы ни разу не быть обворованным. Хотя многие мои знакомые не смогли избежать этой участи.
Попав в шумную толкотню космопорта, я сразу перешел в «базарный» режим. То есть сделал решительную морду, вцепился в Велора, чтобы не потеряться, и потопал, рассекая толпу с независимым видом. Пару раз к нам пытались обратиться на незнакомых языках, но мы только ускоряли шаги. Я прекрасно знал, какие бывают умельцы, потому опасался даже замедлиться.
Вздохнул спокойно, только когда мы покинули космопорт и оказались в спальном районе.
Я с интересом вертел головой. Дома имели более скругленные формы, чем я привык. У нас в Советии в основном придерживались классических очертаний. Конечно, строились и современные здания в виде куполов, но, как правило, это были бизнес-центры, а не здания «для жизни». Спальные районы по-прежнему застраивались «коробочками» разной степени комфортности. А здесь – почти все круглое. Башенки. Блестящие. Кажется, здешние жители любили все яркое, потому что улицы буквально переливались огоньками, хотя еще только чуть-чуть стемнело. Как у нас под Новый год.
- Велор, ты не знаешь, у них праздник, или всегда так?
- Всегда. Я, вроде, что-то читал про эту планету… или передачу смотрел... слушай, мы сейчас немного покружим, не хочу останавливаться в большом отеле. Уверен, что смогу обнаружить что-нибудь более подходящее…
- Да, я тоже об этом думал. Ты ведь говорил, что твое лицо узнаваемо?
- Есть такое дело. Ну, не по всей галактике, конечно… но у нас тоже есть свой Форбс, да и по визору я мелькал периодически, лучше не рисковать. На самом деле, нам нужен терминал. Обычно они стоят в каждом мало-мальски крупном магазине, тогда можно будет получить доступ к средствам.
- А у вас денежная система похожа на ту, что в Советии?
- Где как… на моей планете предпочитают безналичный расчет, но, ты же понимаешь, что это не всегда годится, так как все переводы и расчеты можно проследить.
- Ага. Значит, наверное, можно предположить, что у вас низкий уровень преступности? – заинтересовался я.
Разговаривать с Велором всегда было увлекательно, особенно в настоящее время, когда мерзкий запах разложения не отравляет мне радость общения. Теперь-то понятно, почему от него разило тленом. Наверное, с его оболочкой изначально было что-то не так. Потому что от других «переодетых» пришельцев ничего такого не чувствовалось.
- Пожалуй, соглашусь с твоим выводом. Видишь ли, в чем дело: анрострумы очень древняя цивилизация. Потому все, что я говорил тебе о низкой агрессивности, касается нас в высшей степени.
- А здесь кто живет?
- Ну, по большей части полукровки и не живут, а скорее… как же это? А! Кантуются, вспомнил это слово! Ты же видел: мир открытый вот и… - Велор замолчал, приглядываясь к разворачивающемуся на наших глазах действу.
- Лезет всякая шваль! – процедил я, напрягаясь.
Мы шли дворами, избегая оживленных улиц. Между домов располагались магазины, магазинчики, ларьки, автоматы. Нам был нужен большой маркет, а по пути, как назло, попадались в основном небольшие магазинчики.
На пиратской тарантайке я жрал только сухие брикеты. Не, на самом деле, запасы были обширные: в коробках ровными рядами лежали и тюбики с пюре, и контейнеры с разными гарнирами, вот только для человека это все не годилось, тошнило даже от запаха. Пришлось есть питательные пайки. Абсолютно безвкусные, но подходящие по составу. Надоели они мне! Велор твердо пообещал, что на планете найдется подходящая мне пища. Есть уже хотелось просто зверски, ведь мы шли довольно долго, часа два, минимум. Причем, в хорошем темпе. Велор двигался быстро, пришлось поднапрячься, чтобы угнаться за ним. Без своего «маскировочного костюма» анрострум оказался весьма ловким и шустрым. И никакой одышки! Наверное, ему было очень неудобно. Я помню, с каким трудом он раньше перешагивал бортик в ванной.

В общем, к тому моменту, как мы наткнулись на композицию «трое на одного», я уже был порядком уставший, голодный и оттого раздраженный. Возможно, стресс последних дней не прошел для меня даром, и я стал… несколько вспыльчив. Чем еще можно объяснить, что, увидев, как три лба пихают парня, я, вместо того, чтобы пройти мимо и не вмешиваться (мало ли, почему они его чморят?), крикнул:
- Эй, трое на одного - нечестно! Чего мелкого обижаете?
Диалог наш был недолог и неконструктивен. Парни ласково сообщили мне, что невежливо мешать чужим развлечениям, «галька», честно взысканная с пиратов в качестве компенсации морального ущерба, исправно перевела все цветистые обороты. Я, столь же вежливо и тактично, указал на то, что подобное обращение с разумным ранит мою тонкую, нежную натуру. К консенсусу прийти не удалось, потому я перехватил стрелялку поудобнее и перешел к физическому воздействию, орудуя металлической штукой, как дубинкой. Можно было бы и пальнуть, но это я оставил на крайний случай, так как заряды в фигне оказались вещью конечной, я решил их экономить.
Ребятки оказались хлипкими: получив пару раз, решили, что это слишком больно и скоренько ретировались.
- Артем! – укоризненно простонал Велор; стремительно приблизившись, он ощупал мою голову и ребра.
Я зашипел, кажется чей-то кулак попал вскользь по скуле, Велор мученически скуксился и подул на больное место:
- Тебе больно, да? Ну, что же ты такой!..
- Какой? – улыбнулся я, тая от всей этой неподдельной заботы.
- Дикий, вот! Только не обижайся, я в хорошем смысле!
Не знаю, какой там может быть "хороший" смысл, но, в любом случае, обижаться не собирался.
- Я в порядке, не волнуйся. Лучше мелкого пощупай, ему больше досталось.
Велор вздохнул, но послушно пошел "щупать".
Парень оказался... неком. Вот, клянусь серпом! Настоящий нек: маленькие шерстистые ушки, короткий, до колен, но пушистый, хвостик, большие, испуганные глаза... блять... я же еще в своем мире от этих милах перся, а здесь живой, всамделишный! О... кажется, я влюбился!
Пока я истекал слюной и кровью из носа (для тех, кто понимает!), Велор произвел быстрый осмотр и буркнул:
- Переломов нет!
Я тут же прицепился к объекту своих грез с вопросами. Кто он? Невнятное ворчание. Кто были те парни? Прицепились, он их не знает. Местный? Более менее...
Тут уж вступил Велор. Его интересовал гипермаркет, конечно. Я раздумывал, как бы половчее продолжить общение с неземной красоты существом, но тот сам облегчил мне задачу, предложив проводить нас:
- А то еще заблудитесь...
Я сразу разулыбался, а мой спутник нахмурился.
Всю дорогу я пытался охмурить Илая, Велор никак не участвовал в разговоре, топал рядом и сжимал мою руку. Все сильнее.
Илаю я, вроде, нравился. Он улыбался, демонстрируя меленькие заостренные зубки, хлопал длинными ресницами и пару раз, будто случайно, прижался бедром.
Малой увязался с нами в магаз, я был не против и болтал с неком, пока Велор ковырялся в подобии нашенского банкомата.
Нек травил какие-то байки, чувство юмора как раз совпадало с моим, потому я искренне смеялся над его историями. А Велор становился все мрачнее. Может, что-то не то с переводом денег? Или волнуется, что, скажем, отследят наше местонахождение?
- Мы на минутку! - сухо улыбнулся анрострум, появляясь за моей спиной и утягивая меня в сторону каких-то дверец.
Сортир. Ну, конечно! Где еще выяснять отношения! Недолго же он выдержал. Я не по уши деревянный, догадался, чего он такой сумрачный. Вопреки моим ожиданиям, пришелец не торопился наброситься на меня с претензиями. Я же готовился к жесткой отповеди, ведь в нашем договоре ни слова не было о каких-либо чувствах. Даже руки сложил на груди.
Но Велор молчал, до хруста сжимая клешни, а потом совершенно несчастным голосом спросил:
- Он тебе нравится?
- Это же нек! – я всплеснул руками, от недогадливости анрострума.
- А как же я? Неужели я совсем, нисколечки, тебе не нравлюсь?
У него был настолько потерянный вид, что я, сам не знаю как, в момент оказался рядом, прижал к себе серое тело и прикоснулся к губам. Велор пах пихтой. Сейчас это особенно ясно чувствовалось. Губы были мягкими. Я дотронулся рукой до смешных усиков, растущих на голове. Гнутся. Погладил щеку. Никогда об этом не задумывался, но у Велора не растут волосы! Только на голове какой-то короткий пушок.
- Темочка... - прошептал пришелец, я отстранился, пристально вглядываясь в его глаза.
- Велор, ты сказал: ничего такого. Только в лечебных целях. Обманул?
- Утаил, так будет точнее. Ни в чем другом я не слукавил.
- Ты знаешь, у нас есть такая штука, называется шведская семья, молот знает почему… Слышал? Просто этот парень - вылитый нек! И… давненько меня так никто не интересовал! Кстати, самоназвание слишком странно звучит. Не могу разобрать. Давай называть его нек! Он... неприятен? Ты так хмурил брови!
- Я не из тех, кто легко влюбляется, - пробурчал Велор, я погладил нервно дернувшиеся клешни и положил руки на талию.
- Он же еще не согласился. Рано ревновать. Но в любом случае, ты всегда первый в очереди на мое тело!
- Для здоровья? - губы Велора дрогнули, складываясь в горькую складку.
Я снова поцеловал темные губы, вложив в процесс все накопившееся напряжение, анрострум ответил весьма темпераментно… кажется, мы немного увлеклись. Оторвавшись от инопланетянина, обнаружил, что прижимаю его к стене и некоторым частям тела уже весьма некомфортно в одежде.
- Если мы продолжим в том же духе, то все случится прямо здесь! - проинформировал я Велора.
- О... я... вызываю в тебе... желания?

Вместо ответа, сграбастал руку инопланетянина и дал ему пощупать свой пах.

- Ого! А я уж думал, что все складывается совершенно безнадежно, - анрострум ощутимо повеселел.
- Просто Пал Михалыч был слишком старым и больным. Хотя ты всегда нравился мне, как личность, но этот запах... а потом, наверное, просто тормозил. Так, что скажешь?
- О неке?
- Ага.
Пришелец повздыхал, прижался крепче и даже положил руку мне на бедро.
- Все-таки решил прямо здесь продолжить? - невинно поинтересовался я, - кстати, не вижу... эээ... короче, где ты прячешь свой половой орган?
Велор почернел, что является эквивалентом румянца, это я уже успел выяснить, и замямлил что-то нелепое, вроде, это - слишком интимно и он так не может... в итоге я затащил его в кабинку и потребовал "показать товар лицом".

- Сцены ревности, значит, устраиваем, а член прячем?
Оправдания и уверения разбились о мою решимость, и я получил возможность рассмотреть чужеродные гениталии.
Выяснилось, что член спрятан в буквальном смысле: в области паха у анрострума несколько гладких кожистых пластин. Они расходятся, за ними член. Строение похоже на человеческое: ствол, головка, щель уретры. Только крайней плоти не наблюдается. И яиц нет - они внутри. В отличие от людей, эрекция возникает не при возбуждении, а при направленном усилии. Прикольно. Хотя Велор со мной не согласился:
- Вот у сапиенсов всегда все ясно: стоит, значит, ты приятен. А с соотечественниками я никогда не могу быть в этом уверен.
Ну, я не стал просвещать наивное существо и рассказывать о маленьких хитростях, которые могут оживить «павшего бойца».
Когда мы, наконец, вышли, Илай уже нервно косился в сторону сортира. Наверное, подумывал пойти проверить, не скончались ли мы.

- Ты так и не ответил! - прошептал я все еще весьма темному Велору.
В сортире я не ограничился одним разглядыванием. Интересно, аж жуть! Пощупал, потискал, подрочил. Довел мужа до оргазма. Сперма оказалась веселенькой голубой расцветки. С блестинкой. Красиво. Велор позволил мне творить, что хочу, не пытаясь перехватить инициативу. Может, боялся спугнуть излишней активностью. Мне понравилось то, каким податливым он был. Это был… необычный опыт. И дело тут даже не в физиологии и внешнем виде любовника. Причудливость облика очень быстро отошла на второй план, фокус сместился на эмоциональную составляющую. Велор был заинтересован во мне гораздо больше, чем кто-либо прежде, что неожиданно оказалось весьма волнующим. И воодушевляющим. Меня вело от вседозволенности, от того, что партнер глядит на меня, как на величайшее чудо, что льнет к моим рукам всем телом, что у него подгибаются колени. Внутри расцвело какое-то прежде неизвестное мне чувство. Было немного страшно от собственной реакции на незатейливую дрочку, даже не взаимную – я так и не разделся. Никогда прежде меня не трясло, не бросало в жар, не было такого восторга от искривившегося в мучительном наслаждении лица партнера.
Может, дело в том, что и я раньше не испытывал такого интереса к тому, с кем делю постель?
Все эти Тани, Коли, Вани - были просты и понятны, как пять копеек. Поступки предсказуемы, мысли – среднестатистичны. Мы все старались не выделяться. Быть оригинальным – опасно. Сколько уже было таких историй! «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст!» и мы старались не играть, и даже не думать ничего запрещенного. Ну, и я старался, чего уж греха таить.

Были, конечно, и интересные, «высокодуховные» личности. Говорили много, красиво. Не жили -горели! Только вот на это горение смотреть лучше со стороны. Потому что при ближайшем рассмотрении: либо алкаш, либо лентяй, либо себялюбец. Не знаю, может, я и пристрастен, нельзя так категорично говорить обо ВСЕХ, без исключения, но лично мне встречались только такие.
Велор нравился своей рассудительностью и спокойствием. Мне вообще более импонируют думающие индивиды, нежели люди действия. Действовать я и сам горазд. Когда случается что-то неожиданное, верное решение само приходит на ум. Я бегу, хватаю, бью, стреляю…
Зато когда необходимо принять стратегическое решение, что-то распланировать, меня стопорит. Нужно все продумать на несколько шагов вперед, учесть разные факторы… то есть «сесть и подумать» - получается плохо. Ну что-то сообразить даже я могу. Например, то, что Велор отлично меня дополняет.
На мой вопрос Велор скукожился, скроил кислую мину и прошептал:
- Давай, как пойдет?
- Ок. Только ты не хмурься, да?

Про себя решил перестать активно клеить нека. Все-таки одно дело, когда ты – высокоценный, ввиду дефицита, медицинский прибор, и совсем другое, когда ты – высокоценный партнер, сочетающий в себе сексуальную привлекательность и полезность для здоровья.
Только я принял решение, у мойры в очередной раз дрогнула рука и нить впрялась криво. То есть: опять случилась непредвиденная фигня.
Фигня имела вид целой толпы весьма агрессивно настроенных неков. Илай, как только их увидел, позеленел и начал затравленно озираться, но ребята грамотно отрезали нам пути отхода. Не будут же нас бить прямо под прицелами камер? В магазинах всегда пишут, на случай кражи… или здесь не так?
Я затолкал мало что соображающего от страха Илая между собой и Велором.
- Илай, не вмешивай посторонних! – это один из неков.
Ага. Счаз. Нек за мной дернулся, видимо, решив последовать совету, но я жестко держал его за руку.
- Чего надо, ушастый?
Ох, наверное, во мне течет кровь викингов… чего-то так в Валгаллу захотелось! Аж сам нарываюсь.
Здоровый бугай перевел тяжелый взгляд прямо на меня. Если бы на меня так смотрел наш участковый, я бы обосрался. Но вот закавыка – нек на Петровича не походил абсолютно. Поэтому я совершенно хамски сплюнул на пол (о, великий серп, видела бы это моя бедная интеллигентная мама!) и вопросил:
- Ну?
- Ты чужой здесь. Иди, куда шел.
- Тебя спросить забыл. Я с Илаем шел. Слейтесь, и мы продолжим идти!
- Ах, с Илаем! Хорошо. Поясняю – эта маленькая тварь сегодня вступает в пору. Мужа нет, значит, пора клану позаботиться о нем. И нечего тебе рядом с ним делать! Или… уже попортить успел? - нек зло прищурился, я повел стволом, и он сделал крохотный шажок назад.

Кажется, меня несет. Или дело в том, что я – не дома, а потому вбитая с детства осторожность внезапно отказала? Меня преследует легкое ощущение нереальности, быстро меняющиеся декорации кружат голову, делая дерзким и решительным. Таким, как я всегда мечтал быть. Но не решался, да и… повода не было. Некого спасать. А сейчас сзади стоит Илай. Я чувствую, как подрагивают его пальцы в ладони.
- Пф! Машу каслом не испортишь! Это ж парень. Его нельзя попортить.
- Слушай, мягкотелый, у нас тут свои правила. Не завел мужа – иди работай!(2)
- И куда иди? Поподробнее.
- Ну, знамо куда – на панель. Жить-то клану надо. Мы его растили, пора долг отдавать.
Звучит премерзко. Но логично. Интересно, почему в таких ситуациях Велор всегда молчит? Мне бы вот прям счас пригодился его мозг! Отдавать Илая работать проститутом неохота. Такой милый парень. А с другой стороны: что я могу? Ни денег, ни дома, и сам-то на птичьих правах… эх, взял бы замуж, да я и сам уже того…
Пока я раздумывал над тяготами жизни и буравил взглядом неприятного представителя столь милых моему сердцу неков, отмер Велор:

- А подскажите-ка, любезный, по какому обряду должен быть совершен брак?
- Ну… по какому… - детина почесал щеку, оценивающе прошелся взглядом по Велору (не знаю, что он там пытался подсчитать: одежды нет, достаток не прикинешь), - Сначала нужен калым, потом – в мэрию, зарегистрировать. И это… ты губенку-то закатай! Мы нашего Илая кому попало не отдадим!
Я аж умилился: какая трогательная забота!
- Уверяю вас, что являюсь добропорядочным гражданином…
- Ну, добропорядочные здесь не шастают! – фыркнул нек, дергая ухом. – Кто там тебя знает: мож ты его на органы продашь или еще чего неприятное учинишь. Я за парня отвечаю. И с каких это пор анрострумы берут себе супругов из диких? А? Мы же опасные твари!
Велор грустно вздохнул, я оскалился:
- Гопота вы обычная, а не опасные твари. Велор, а разве ты можешь еще одного мужа взять?
- С твоего согласия можем оформить вторым партнером. Предлагаю стандартный контракт, официально заверенный всекосмическим юристом. По-моему, это послужит достаточной гарантией.

Нек задумчиво почесал щеку. Потом затылок. Потом ухо. У него блохи?! Молчаливая группа поддержки дисциплинированно переминалась с ноги на ногу, дожидаясь решения главняка. Я восхитился: вот это дисциплина! Люди бы уже начали ворчать, пошли бы всякие выкрики, кто-нибудь попытался бы плавно перейти к гораздо более забавным телодвижениям, чем простое стояние, а эти ждут. Молодцы, короче.
- Ну, Илай, мявкни уже че-нить. Че сам-то думаешь? Пойдешь с туристами?
- Пойду, - голос прозвучал не слишком уверенно. Конечно, мы знакомы часа два.
- Не, ты внимательно подумай, малец. Здеся мы за тобой присмотрим: и около двери постоим и, ежели обидит кто, вломим, не сумлевайся, не заржавеет. Ты меня знаешь, я работников берегу, даже за хорошую сумму мучить зазря не дам. А этих – я не знаю. Еще увезут к себе. Кто тебя там защитит, случись что?
На лице парня отразились сомнения. С моей точки зрения, тут не о чем думать: все, что угодно лучше, чем быть шлюхой! Хотя… что я знаю о здешних реалиях? А о жизни вообще?
Все сознательное существование прошло в крупном городе. Большей частью в благополучном районе. Я даже сам мегаполис досконально не изъездил. Слышал, что в некоторых районах на улицы поздним вечером выходить не рекомендуется. У себя я шастал спокойно в любое время. Чапал, куда надо, и ничего не опасался. Пару раз были неприятные столкновения, закончившиеся синяками, не более того. Это и дракой-то полноценной не назовешь! Человеческая жестокость по большей части обходила меня стороной. Мамины и папины знакомые были людьми интеллигентными и, даже если не все было гладко в семейной жизни, сор из избы не выносили.
Ни папа, ни отчим, руку на мать не поднимали. Даже почти никогда не орали. Пару раз было, что отец повысил голос, мама тогда расплакалась, и отец долго извинялся. То есть насилие в семье – вещь для меня далекая и загадочная, как зверюшка утконос: живет себе где-то. Далеко. Но у зоопарка нет на нее денег, а потому близкое знакомство не предвидится. То есть почти мифический зверь: изображения-то я видел, но вживую поглазеть – шансов нет.
А вот для Илая, кажется, этот зверик знаком и близок, вон как настороженно шарит по мне глазами. Главняк уловил неуверенность и продолжил давить:
- Покумекай, не ленись. Ты этих ребят, почитай, не знаешь. Порвут тебя на ленты…
Я смерил нека скептическим взглядом:
- Ну, конечно, работая шлюхой, ему ничего не грозит! Илай, с нами у тебя есть шанс на лучшую жизнь. А здесь ты просто сгниешь. Решай сам, чего хочешь. Тут я ничего не буду советовать или говорить.

Я даже руку его отпустил, нек недовольно дернул хвостом и моментально сграбастал мою конечность назад.
- Я готов шагнуть в пропасть, надеясь, что под ноги ляжет мост.
Красиво сказал, каналья!
Нек-главняк, склонил голову, соглашаясь с выбором парня. Вот, вроде, и нормальный мужик. Но меня от него с души воротит.
***
Тут за дело взялся Велор. Первым делом он организовал поход к этому самому всекосмическому юристу. Там же обговорили и выплатили калым, подтвердив факт передачи средств в особом пункте. Я уже знал манеру анрострума вести дела: вцепиться и трепать, пока дух вон не выйдет, потому тихонько устроился в уголке, нагло откупорил прихваченную из магаза бутыль и задумчиво потребил.
Илаю же отсидеться не удалось: Велор определил его рядом с собой и занудно обсудил каждый пункт. Меня подозвали лишь однажды: обсуждали пункт о «супружеском долге».

- Добровольное согласие, отсутствие связей с посторонними, или никаких выплат после развода, установленных в параграфе три, пункт с пятого по пятнадцатый… - пробурчал скороговоркой я и вернулся в свой уголок.
Илай соглашался со всеми предложениями Велора, в отличие от главняка, который уже успел вступить в жаркую дискуссию по поводу возможного потомства. Я только хмыкнул. Надо же, как они азартно делят шкуру неубитого медведя!
Наконец, все было обговорено, подписано, уплачено. Мы хотели идти, но вожак воспротивился. Теперь его душенька желала шумного праздника, с обязательной публичной консуммацией брака. Я вежливо сообщил, что многонеуважаемый ни фига не родственник может получить от меня только отходы жизнедеятельности на сельхозорудии.
- Вот, ты же мелкий. Чего же такой злой? Били мало? – задумчиво спросил этот… кошачий шмалевоз.
- Пытались часто, а вот получилось… дай подумать… не! Не припомню такого момента!

Ну, что - это правда. Не битый я. Либо ноги выручали, либо знакомые, а иногда и собственные скромные умения.

- И чо, мелкота, попер бы на меня?

Нек был выше меня на голову. Матерый самец, в самом соку. Был бы человеком, я бы дал ему лет тридцать пять. Идеальное сочетание физической формы и опыта. Зубы… острые клычки. Укусить сможет, но не тигр. Когтей нет – обыкновенные ногти. Большой.

Надо идти на попятную, но, блин, что-то во мне продолжало пузыриться. А вдруг состав местной атмосферы содержит… ну, что-нибудь такое… наркотическое? Иначе с чего я веду себя как малоуправляемый подросток? Впрочем, и будучи подростком я так себя не вел…
В общем, вместо того, чтобы сдать назад, я улыбнулся (подозреваю, что улыбка вышла жутковатой) и ответил:
- Ты слишком большой, чтобы драться с тобой честно. Если ты думаешь, что я буду прыгать, как лягушонок, в попытках достать твое лицо, сразу забудь. Ты больше в два раза. Поэтому я просто выну нож и разворочу тебе горло…
- Хм… наверное, часто головой о стену били, - сделал вывод нек.
Однако, несмотря на мои закидоны, прямого столкновения не случилось. Нек подергал хвостом, отвел Илая в сторону и долго что-то втолковывал, потом мрачно зыркнул на меня и ушел, уводя с собой и всех остальных.
- Артем! А если бы он кинулся? – Велор являл собой воплощение укоризны. И здравого смысла.
- Порезал бы.
- Да у тебя хоть есть этот самый нож?
Я молча продемонстрировал бабочку. Нашел у пиратов. Надо же – иная цивилизация, а ножики совсем, как у нас! Велор только вздохнул и обнял, наверное, решил, что ворчать нет смысла.
- Илай, у тебя вещи-то какие-нибудь есть?
- Рухай теперь не отдаст. Разозлился.
- Это оттого, что не удалось представление посмотреть?
У меня аж скулы от злости сводило при мысли о публичном половом акте. Не пробовал и пробовать не собираюсь. Во-первых, никто не смеет смотреть на моих голых партнеров! Хм… Велор, конечно, всегда голяком, но это – совершенно иное дело! Во-вторых, секс – штука интимная. Только для двоих. Или троих. Максимум - четверых! А развлечение целой кучи долбоебов не входит в мое представление хорошего секса.
- В культуре людей практиковался публичный половой акт, - указал мне Велор. Исследователь, бля.
- Да. Было. И еще, может быть, где-нибудь есть. В Африке. А у нас если что-то подобное и… практиковалось, то еще до принятия христианства, то бишь давно. Люди очень разные. Многое зависит от воспитания и среды. Вот, для меня - это совершенно неприемлемо. Оскорбительно даже.
- Понятно. Ты из этих… которые считают секс чем-то нечистым, да? – уточнил Илай.
- Нет, конечно. Просто есть такое понятие «личная жизнь» и не надо мешать ее с общественной. Ладно, тема моего мировоззрения раскрыта? Тогда переходим к насущному: можно попробовать вещи Илая с****ить. А можно просто купить новые, если, конечно, там не было чего-то особо ценного.
- Эм… Я думаю, все-таки не стоит идти на столь явное нарушение! – обтекаемо сформулировал ответ Велор после продолжительного ошеломленного молчания, в течение которого оба пришельца пялились на меня… ну, как на инопланетянина.
- Эх! Скучные вы! Тогда пошли, что ль? Я хочу есть, в нормальный, водяной, душ и - спать! На кроватке, а не на полу! А то чего-то я уже чудить начал – надо отдохнуть…
Оба… теперь уже супруга отмерли и засуетились. Уже через час мы вселились в маленькую квартирку, которую сдавал на постой один из знакомых Илая. Там была ванна! Немного непривычная, странной формы, но как говорится с «интуитивно понятным интерфейсом».
Пока я блаженствовал, ел зеленый студень со вкусом клубники (Велор внимательно изучил упаковку и сказал, что мне он подойдет) и дрых в мягонькой постельке, партнеры сгоняли в очередной магаз. Ведь все мои вещи пропали. Хорошо еще, что проигрыватель сохранился. На этой планете многие носили одежду. Не знаю, как они здесь затариваются, учитывая различие кроя, но магазов было полно. Велор взял какую-то штуку, которую он приобрел ранее, и некоторое время водил вдоль моего тела. Как он объяснил – снимал мерки. Потом я повалился спать, эти двое учапали, а я перед погружением в сладкую дрему некоторое время размышлял об Илае.
Это мы, конечно, с Велором дали! Взяли и заженились на совершенно левом чуваке! Ну, ладно я, менталитет такой, но от Велора я, честно сказать, не ожидал эдакого легкомыслия. Хотя, какое легкомыслие? Он же каждый пук в контракте оговорил…
А я… я чего? Я, может, романтик!

Вот был, помнится, у мамы знакомый. Он как-то шел по городу… и вдруг! Стрела Амура поразила его в самое сердце. У фонтана стояла женщина неземной красы. Он подошел… и предложил ей выйти за него замуж. А она возьми и согласись!
Казалось бы: ну что за бред?! А вот! Были безумцы в свое время… правда, кончилась та сказка трагично: они жили душа в душу несколько лет, он ни разу не пожалел о скоропалительном браке, но потом произошло несчастье. Автомобильная авария, и нет больше его ласточки.
Через годы, он увидел на улице красивую женщину. Подошел и предложил выйти за него. Она согласилась… в одну и ту же реку не войти дважды. Брак не был удачным. Причин было множество. И ее разбитое другим сердце, и разница темпераментов и еще множество крупных и мелких камней преткновения. Нет, они, конечно, все равно прожили вместе много лет, почти всю жизнь, она родила ему двух сыновей, потом, когда дети уже почти выросли, он ушел к другой…
Я всегда думал: как бы сложилась его жизнь, не умри та, самая первая? Был бы он счастлив? (3)
(2) «Нет мужа, вперед – на панель!» - знаю, звучит дико. И вообще выглядит словно откровенно притянутая за уши фигня. НО! На самом деле, это реально существующая практика. Я смотрела передачу про Индию. Думаю, все знают, что там – кастовая система. Рассказывали про женщин-проституток. Если девушка успевает до шестнадцати, или семнадцати – не помню точно, выйти замуж, то повезло. А нет, тогда – на панель. Братья и другие родственники мужского пола выполняют роль сутенеров.
(3) – реальная история. Звучит неправдоподобно. Но это было. Жизнь – странная штука…
Глава 5
Проснулся от того, что кто-то вылизывал мне шею. Оказалось - Илай. Я сонно пробурчал приветствие, чмокнул его куда-то в плечо (после сна, я розами не пахну и в губы никогда любовников не целую) и пошлепал в ванну умываться. Нек проводил меня удивленным взглядом.
Слава Ктулху, щетки у нелюдей были, и мы их даже приобрели. После гигиенических процедур, прошедших в ускоренном режиме, оббежал квартиру в поисках Велора. Нашел. Прижал к стенке и долго целовал.
- А почему ты не с Илаем? – спросил Велор, отдышавшись.
- Ты уже с ним был?
- Нет! Это же тебе он нравится…
- Ага. Я буду с ним трахаться, а ты здесь – страдать? – укоризненно покачав головой, погладил супруга по спине. – А я еще не сказал тебе спасибо, за то, что ты все разрулил. Ведь не должен был…
- Для меня очень важно, чтобы ты был доволен, - пробормотал пришелец. - Я все сделал, как ты хотел?
Велора всегда немного развозило от моих прикосновений. Сначала я этого не понял, но потом заметил, каким расслабленным и податливым становится его тело, теряется острота взгляда, он плывет и будто глядит несколько не в фокус, губы расползаются в довольную улыбку. Я – наркотик? Очень похоже… впрочем, механизм влюбленности такой же: в кровь впрыскиваются гормоны и человек оказывается «под кайфом».
- Да. Разве теперь не моя очередь? – пропел я, прижимаясь всем корпусом.
- М?
Вторая пара конечностей осторожно легла на мою талию, пальцы первой перебирали волосы на затылке.
- Делать, как ты хочешь?
- Только если тебе самому так нужно. Я не намерен давить или что-то требовать…
- Да-да-да, я еще, когда ты был Пал Михалычем, понял, что ты – очень порядочный, внимательный к окружающим, особенно ко мне… кстати, мне все-таки хочется уточнить: ты на меня сразу обратил внимание? Еще когда в маскировке был? Я ни разу не почувствовал твоего интереса, во всяком случае, в этом смысле!
- Было заметно, что мой внешний вид тебе неприятен, и я старался не докучать, однако, должен сознаться, что почувствовал влечение сразу. В том помещении находилось несколько молодых людей, и ты. Ты вымученно улыбнулся и… все. Я пропал. Сначала приглядывался к тебе и к вашему виду в целом. Проходил на базе ускоренный курс, потом мне предоставили работу в человеческом коллективе. Наши медики установили, что пребывание среди сапиенсов благотворно влияет на излечение. Ты был не слишком дружелюбен, это обескураживало, но через некоторое время, изучив поближе вашу жизнь, я понял, как относятся к опекаемым попечители. Догадавшись, чего ты опасаешься, позаботился о том, чтобы даже намека на какое-либо принуждение не было.
Я поежился, вспоминая свои страхи. Мы еще немного постояли обнявшись, думая каждый о своем, а потом я отлепился от пришельца, взял его за руку и потянул в сторону диванчика, с намерением продолжить беседу. Я еще многое хотел узнать, а поговорить все никак не удается. На корыте наемников невозможно было побалакать без чужих ушей, надо наверстывать!
- Я вот, что никак не могу понять: твоя внешность была… весьма непривлекательной. По правде, почти все остальные анрострумы, которых я видел, выглядели лучше, да и не пахло от них…
- Могу тебя уверить, что, с точки зрения моей расы, мой истинный облик весьма привлекателен! – тут же уточнил Велор, коротко выстучав клешнями ритм, как на кастаньетах.
Я внимательным взглядом прошелся по его сухощавой фигуре и признал, что с точки зрения человека, он тоже симпатичный.
- И все-таки, почему из тебя получился такой страшненький человечек?
- Ну, когда мне предложили то тело, я почти ничего не соображал от боли, да и… ну, понимаешь, красота в тот момент не стояла для меня на первом месте. Из несомненных плюсов было то, что тело уже подготовили, оставалось только «надеть». Я согласился, не капризничая, даже другие варианты не просмотрел. Потом, когда увидел, как ты на меня реагируешь, конечно, пожалел, что не подобрал что-нибудь более эстетично выглядящее… уже начал прикидывать, как бы его поменять. Ты меня очень привлекаешь и, когда я понял, что выгляжу, как пожилой, некрасивый дядька, это меня сильно расстроило.
- Не привык, небось, чтобы от тебя шарахались? – усмехнулся я, поглаживая костистую коленку.
- После того… инцидента, я рассказывал, от меня действительно стали шарахаться, - грустно проговорил Велор, клешни раздраженно щелкнули.
- Но ведь не потенциальные любовники? Не знаю, как у вас, а у нас бабы готовы хоть к черту лысому в койку прыгнуть, если у него Бентли и личная яхта.
- Мне не нравится чувствовать себя лысым чертом! – мрачно проворчал Велор, я приобнял его за талию. – Знаешь, это очень неприятно, когда в тебе видят только кошелек на ножках.
- Ну, во мне ты можешь быть уверен, ведь если бы я хотел твои деньги, проще всего было бы позволить пиратам тебя убить, самому прикинуться ветошью и потом вступить в наследные права, ведь кое-кто совершенно недальновидно сделал меня единственным наследником.
Велор растерянно хлопнул глазами:
- Наверное, это кажется очень глупым, но я в тебе совершенно уверен. Понимаю, что это ощущение базируется лишь на эмоциях… - кажется, рациональный пришелец был несколько смущен своими чувствами, иначе с чего бы ему оправдываться?
- Все правильно. Так и должно быть. Я тебе тоже верю… слушай, я вот тут долго думал, и возник вопрос: а не может быть, чтобы твой «костюм», так сказать, был изначально бракованным? Вроде, другие передвигались легко…
- У безопасников синтетика. Да и у остальных, которые не на лечении. Проще в использовании, можно легко снять.
Мы еще помолчали, я прижимался к анроструму и думал о том, что делать дальше.
- Велор… а давай уже побыстрее свалим отсюда, а? Беспокойно мне что-то… боюсь, как бы олухи, которых я вырубил, не навели на нас… да еще и неки эти гребаные…
Супруг со мной согласился. Мы еще раз поели, на этот раз мне достался плод фиолетового цвета, с плотной кожурой. Кожура пахла ванилью, а сам плод был полужидким. Его нужно было надрезать сверху и вычерпывать ложкой, на вкус похоже на молочный кисель. Сладкий. Мне понравилось. Я сказал Велору, чтобы он запомнил эту штуку.
Илай вел себя… так, будто его нет. Молчал, когда не спрашивали, делал, что просили. Это хорошо, что он такой спокойный, потому что весь день превратился в одну бесконечную канитель и ни на что не хватало времени.
Зато уже к вечеру мы удобно разместились в отдельной каюте (одной на троих) и отправились в путь. Отсюда перелет займет не менее полутора недель. У инопланетян иные меры, но я все пересчитывал на человеческие, точнее – советские.
Мы так все умаялись за день, что сразу после старта, повалились на кровать и задрыхли.
Разбудило тихое урчание. Илай издавал совершенно кошачье тарахтение. Заметив, что я проснулся, он начал бодать меня лбом и тереться о меня ушами. Организм отреагировал на такие действия однозначно, но я не спешил валить и трахать: рядом блестел глазами Велор. Его нога переплелась с моей, клешня обнимала за талию. По лицу сложно было понять, ревнует он или нет.
Хм, даже не знаю, что предпринять. Велора обижать нельзя, я ощущаю к нему теплоту и благодарность за то, как он всегда держал себя со мной. Не обидел ни разу, хотя, когда я заперся в ванной, увидев настоящую внешность пришельца, наверняка было очень неприятно, ведь я давно нравился.
Я знаю, кто-то скажет: «Ну, и что! Он просто не вел себя как скотина: не насиловал, не унижал, считался… За это не надо быть благодарным, это нормально!» А я вот с такой точкой зрения не совсем согласен: подавляющее большинство моих знакомых ситуацией бы воспользовались, так или иначе. И уж во всяком случае, я почти ни от кого не видел столь трепетного и бережного к себе отношения.
А уж когда он спас приглянувшегося нека, просто в угоду моей прихоти, возникло такое ощущение… значимости. Не как ходячий эликсир от хвори, и не просто желанное тело, а я. Я нужен. Он хочет, чтобы мне было хорошо.
Пожалуй, нынешний облик Велора, поначалу вызвавший оторопь (не в последнюю очередь благодаря эффектному появлению и «украшениям» в виде кусков мертвой плоти), при ближайшем рассмотрении оказался вполне симпатичным.

Если припомнить внешность пришельцев из различных фильмов, то можно понять, что вызывает в человеке неприязнь.
Первое: слизь. Это вообще мерзкая штука, в любом виде вызывающая у меня гадливость. Поэтому я терпеть не мог брать в руки дождевых червей и улиток.
Зачем их брать в руки? Как?! А то Вы не в курсе! А чем тогда куриц кормить?! А на садовую дорожку кидать?! Улитки забавно хрустят! Ради этого прикольного звука я даже вынуждал себя терпеть прикосновение к их мокрым, скользким тельцам.
Правда, всегда найдется кайфолом, который все испортит. Вот, и у нас во дворе была такая девчонка. Она гонялась за нами, отбирала улиток и очень больно стучала по плечам остренькими кулачками. Но самым страшным ее оружием было занудство. Отобрав улитку и посадив ее на лопух, козявка не успокаивалась, ходила за нами и читала лекцию на тему: «Она же живая, ей же больно!». В общем, мы это быстро прекратили. Уж больно она была доставучей…
Вторая неприятная черта: морщины и складки. Если это не умильный шарпей. Людям нравится гладкая, ровная кожа. У Велора, к счастью, она была именно такой. На ощупь плотнее человеческой, безволосая, кроме пушка на голове.

Третье: асимметричность. Человека можно назвать условно-симметричным по вертикали. Почему условно?
Видел как-то в сети интересные картинки: фото человека, и как бы он выглядел, если бы левая сторона лица была абсолютно симметрична правой. Вообще не похоже, и рожи получились на редкость некрасивые. То есть на самом-то деле, правая сторона лица несколько отличается от левой, хоть и воспринимается как похожая. И все же, если человек явно ассиметричен, например, одно плечо выше другого, то красавцем его никто не назовет.
Ну, и я терпеть не могу студенистость. Это когда все трясется, как желе. Медузы, конечно, красивые, когда в воде и если их не трогаешь, а вот на ощупь – гадость. Как-то был на море, их там десятками выбрасывало на берег. Фэ… кстати, там тоже нашлась своя любительница всего живого: собирала мерзких полудохлых существ и относила в воду. И не лень же было… она потом и меня к этому приобщила: заметила, что я болтаюсь без дела, подружилась, лелея злокозненные планы. Ничего не подозревающий, наивный я, еще не изведал всех глубин женского коварства и сам не понял, как оказался вовлечен в бесконечную спасательную операцию. Я пытался ей объяснить, что это – Сизифов труд, однако, все логические доводы были разбиты задрожавшими губами и вмиг покрасневшими от подступивших слез глазами. Сдал назад. Еще не хватало огрести от обеих мам! Пришлось покориться и до конца отдыха таскать мягкие, скользкие тела…
Велор на медузу не походил, был приятен на ощупь, а клешни меня не слишком смущали, как и странный серый цвет кожи. По правде, я даже начал ловить себя на желании коснуться, погладить, прижаться.

И вот как мне себя вести, чтобы не расстроить Велора? Или Илая?
От неловкой ситуации меня спасло объявление о завтраке. Или что у них там. «Галька» перевела это слово как «время еды». Удачно я ее стянул, а то пришлось бы просить Велора мне все переводить.
Корабль был чем-то похож на наши паромы. А еще мне в голову упорно лезут сцены из фильма «Титаник», ну, там, где принимают пищу в торжественной обстановке: столы, белые скатерти, блеск столовых приборов и драгоценностей на дамах…
Здесь, конечно, все несколько иначе, однако едят в общей столовой. Можно заказать и в номер, но мы с Илаем выразили желание пойти в зал.
Я никогда не был даже и на пароме, оттого-то было жутко любопытно все осмотреть. Те, кому посчастливилось, рассказывали, что на больших паромах есть все: и магазинчики и развлекательные центры и всякие там бары-рестораны, помимо общего зала.
Сразу видно, что кораблик не из дешевых: панели в коридоре радовали глаз необычной текстурой и приятным цветом, ноги ступали по пружинящему покрытию, над головой плавали светильники причудливых форм.
- Велор, а ты не разорился? Здесь же все, наверное, жутко дорогое!
- Я бы мог целиком его купить, - не без самодовольства сообщил анрострум, приобнимая меня за талию.
Илай практически незаметно скользил чуть позади нас, будто не решаясь навязываться. Коридор вывел в просторный холл. Посередине располагалась затейливая фиговина. Я, конечно, сразу ткнул на нее пальцем и спросил, что это. Оказалось - статуя. Ну, необычных произведений искусства и на Земле полно. Интересно, а как с этим у инопланетян?
- Давайте все-таки дойдем до зала, возьмем еды, и я расскажу, а то это надолго! – внес предложение Велор.
Зал оказался поделен на зоны. В одной располагались места для гуманоидов, в другой – для тех, кому нужны специальные условия и приборы. Некоторые «столики» были отделены перегородками.
- Это для тех, чьи пищевые пристрастия могут испортить аппетит другим разумным, - пояснил Велор.
Я думал, что увижу причудливых существ, но зал наполняли антропоморфные инопланетяне, устроившиеся на стульях, похожих на земные. Столы были круглые, никаких скатертей. Меню – прямо на столешнице. В середине стола был круглый экран, на котором и предлагалось выбрать блюдо. Еще через него можно было выйти в сетку, чем и воспользовался Велор, чтобы пояснить свой рассказ.
- Рас много, органы чувств сильно отличаются, да и диапазон различен. Ну, например, наше пение тебе вряд ли понравится, - улыбнулся анрострум, - обычно все выглядит следующим образом: на туристических курортах строятся целые города для приема гостей, там же располагаются музеи, где можно изучить способы самовыражения местного населения. Единого представления о прекрасном не существует. Иногда нечто обретает популярность на нескольких планетах. Например, человеческие картины и скульптуры весьма высоко оцениваются анрострумами.
- А зачем поставили эту статую? Статуи нравятся всем?
- Статуи и различного рода изображения – да, почти всем. Во всяком случае, не вызывают неприятия.
Велор начал показывать образцы творчества разных культур. Ну, некоторые выглядели как творения современных дизайнеров: что-то такое из тончайшей проволочки и с вплетенными камушками. Также были разнообразные панно из ткани (типа нашей лоскутной техники), кружева в рамочке, какой-то зверь с большущими клыками. Я заинтересованно ткнул пальцем в сторону зверюги и вопросительно уставился на анрострума.
- Это чучело, - пояснил Велор, - я знаю, что у людей тоже таких делают. Отличие в том, что это не просто набитая шкура, а, в первую очередь - охотничий трофей. Там целый ритуал, связанный с тем, как должна быть проведена охота. Потом оценивается количество проколов в шкуре и величина зверя. Это один из самых впечатляющих трофеев, его изображения широко растиражированы, а имя искусного охотника известно на многих планетах. Кроме самого зверя, можно просмотреть запись охоты, она существует в нескольких форматах, должен признать это… волнующее действо, ведь во время выслеживания и борьбы с хищником запрещено пользоваться современными приборами, в руках охотника только несколько орудий, аналогичных тем, что использовали далекие предки.
- Получается, это – опасно?
- Весьма. Летальные случаи нередки, а уж травмы – вообще обычное дело. Кроме того, считается, что воспользоваться правом на срочную эвакуацию – значит проявить слабость.
- Интересно. Похоже на посвящение в мужчины. Это обязательное мероприятие, или по желанию?
- Когда-то это действительно было необходимо совершить каждому существу, претендующему на высокий социальный статус, однако, сейчас это скорее развлечение. Охотники уже не обладают тем влиянием, которое у них было на заре цивилизации, хотя и остаются весьма уважаемыми членами общества.

В общем, мы посмотрели короткий ролик, где ушастый мужик с хвостом, одетый в кожу и вооруженный двумя тесаками, ловко уработал клыкастого монстра. Илаю понравилось, у него так заблестели глаза, что я решил взять это на заметку – может, слетать потом как-нибудь туда? Наверняка у них существует что-то вроде показательных выступлений, или лайт-версия для туристов. Есть же у нас сафари…
Следующими на очереди были огромные булыжники, в которых виднелись сквозные отверстия. Сам камень был неровным, необработанным, темным. Я недоуменно поднял брови – на предмет искусства это не тянуло.
- Поющие камни. Когда через отверстия проходит ветер, они издают звук. Иногда внутрь подвешивают колокольчики, или палочки, или струны. Бывают даже камни, которые буквально «играют» мелодии. Наиболее продвинутые резчики рассчитывают диаметр отверстия и место расположения с помощью специальных программ, но есть и такие, кто полагается на опыт предыдущих поколений и делает все по-старинке, не вмешивая высокие технологии.
Мы послушали записи «каменных концертов». Неплохо, но нам с Илаем довольно быстро наскучила заунывная музыка. Конечно, я понимаю, что для создания этих объектов требуются уникальные знания и умения, но долго восторгаться завыванием ветра не могу. Хотя, в саду я бы такой камушек поставил – вечером, когда накатывает меланхолия, да попивая винцо в свете фонариков, эта музыка ветра пришлась бы ко двору.
Потом Велор показал мне искусственно выращенные колонии кристаллов. Их подсвечивали со всех сторон, и они сверкали и переливались. Думаю, половина девчонок с нашего потока за такую красоту душу бы продали! Мне это сверкание показалось слишком навязчивым. У меня и в ювелирных магазинах всегда минут через пять глаза начинали болеть от блеска… Илай же долго рассматривал горящие огнем кристаллы, ему уж точно не было слишком ярко.
Наше приобщение к прекрасному прервал приблизившийся к столику… разносчик. Язык не повернулся назвать непривычно одетое существо официантом. Футболочка и юбочка. Ярко-оранжевые, как жилетки дорожных рабочих. Это чтобы было лучше видно? Интересно, а почему они не используют каких-нибудь роботов? Или так – дешевле? Или наоборот – дороже и потому престижнее? Впрочем, не важно. Наконец принесли еду, и я с интересом принялся дегустировать то, что заказал мне супруг.
Одно блюдо было похоже на мясо, Велор подтвердил, что это белок. Другое – на клубнику. Кашеобразной массе я не смог подобрать аналога, но вкусно.
Илай во время приема пищи сидел молча, мечтательно медитируя на так и не исчезнувшее изображение кристаллов, и ел какую-то штуку, похожую на рыбу.
После того, как все было съедено, мы побродили по кораблю. Тут тоже были маленькие магазинчики и увеселительные центры. Даже что-то похожее на живой уголок. Как в школе: аквариумы, террариумы, клетки с летающими существами. Илай с интересом рассматривал зверюшек. Его хвост и ушки слегка подергивались, он внимательно следил за перемещением созданий и в этот самый момент удивительно напоминал котенка, охотящегося за птичкой. Зверики настолько захватили его внимание, что я рискнул отвести Велора чуть в сторону, чтобы поговорить.
- Велор… я… не знаю, как себя вести. Проснулся, вы оба рядом, но я ни с кем вроде как не могу, иначе расстрою другого. Ты старше, наверное, умнее, есть идеи, как дальше жить, чтобы все были довольны?
Я решил немного подлизаться к анроструму и не забыл сдобрить все это крышесносными для пришельца прикосновениями. Тот подышал, а потом неожиданно выдал:
- Может, втроем?
- О… идея хорошая. Только как на это посмотрит Илай?
- Спросим и узнаем!
И мы, не откладывая на завтра то, что можно выебать сегодня, сразу подошли к увлеченно следящему за каким-то меховым шариком Илаю.

- У нашего народа очень тонкий слух, - рассеянно сообщил нек, - хотелось бы уточнить, что имеется в виду под «втроем»? Двойное проникновение? Я, в принципе, не против, если вы пообещаете быть аккуратными.

Про двойное проникновение я даже и не мечтал. Но начал. Мечтать, да… я же не совсем темный! Интернеты нас просветили, но с двумя партнерами, если по правде, я еще не пробовал. Ох. Двумя инопланетянами. Мне все еще странно, когда об этом думаю.

- Илай, это не слишком? Не будет неприятным?
- Я не девственник, - спокойно произнес нек, - и еще у нас достаточно быстрая регенерация и высокая прочность тканей. Думаю, что никаких повреждений быть не должно. Или… имелось в виду что-то другое? Мне нравятся эксперименты, и секс я люблю.
Илай мягко улыбнулся, показывая маленькие клычки.
На меня это произвело большое впечатление, все-таки раскрепощённых партнеров я встречал редко. Обычно даже известные всему курсу давалки в постели оказывались достаточно зажаты. Или это просто мне так везло? Может, следовало замутить с дамой постарше, которая уже точно знает, чего хочет?
Пока это, конечно, всего лишь авансы, но многообещающие!
В общем, мы с Велором не сговариваясь потянули пушистика в каюту, зажав с двух сторон, будто боялись, что сбежит. Анрострум еще и клешню ему на талию положил. Пока шли – молчали. Мне было немножко тревожно: я-то к экспериментам как-то не привык. Обычно я был скорее озабочен вопросом «с кем?», чем «как?». Идти было неудобно, потому как я уже был «взволнован». Хорошо, что не слишком далеко.

Как только дверь за нами закрылась и Велор ее заблокировал, я прижался к неку с поцелуем, и нетерпеливо полез под одежду, ну… немного. Недалеко. Вообще-то я так обычно не делаю. Не с парнями. Так и по морде получить можно. Хотя, с девушками тоже случалось всякое… но нек уже недвусмысленно намекнул, что согласен, а я хочу побыстрее добраться до тела. Я ж его так и не рассмотрел, а меня очень хвост волнует: шерстка сразу исчезает? Или на попе у него колосится мягкий коврик? Или, как на некоторых картинках, такая шерстяная дорожка?
Одной рукой я зарылся в мягкие волосы и, наткнувшись на треугольное ушко, начал за ним почесывать, ни на секунду не задумываясь над тем, что делаю. Ну, прям рефлекс такой: ощутил кошачье ухо – почесал, дождался мурчания, значит, можно тискать!
Нек от нежных почесываний задрожал, издал странное ворчание, вцепился в меня двумя руками, застонал в рот и немного осел, так, будто его ноги не держат. Я не ожидал столь бурной реакции и прервал почесывания, впрочем, не убирая руку.
- Ты… откуда знаешь, что так нужно? – выдохнул нек удивленно, - уже был с … ?
- Нет. У меня дома есть такие зверюшки: кошки. У них уши, как у тебя, и они очень любят, когда им так делают. Это неосознанно получилось. Давай на кровать?
- Угу…
Мы переместились, я быстро сдернул с Илая штаны, а мне помог Велор. Он же стянул мою футболку и моментально прижался со спины.
- Тебя можно трогать? – уточнил анрострум, осторожно сжимая мои бока.
- Меня даже трахать можно, если смазку найдешь. Ты вообще знаешь, как это происходит у людей?
- Я… смотрел обучающее видео. Порно называется.
Тут я, конечно, заржал и, не переставая расстегивать малюсенькие пуговички на кофте Илая, поведал удивленно хмыкающему Велору про то, что такое порно, и зачем оно нужно.
- Надо же! Никогда бы не догадался! Нам почему-то объясняли по-другому. Может, и сами не разобрались? То есть, ты говоришь – этому верить нельзя?
- Ну, не то, чтобы совсем… основная идея в том, что сфинктер приспособлен для совершенно иного. И, кстати, если ты меня хочешь трахнуть, мне надо будет к этому знаменательному событию подготовиться, так что скажи заранее…
- За сколько дней заранее? - деловито уточнил Велор, медленно поглаживая бедра.
- Хотя бы за полчаса.
- А! Я, пожалуй, хотел бы получить от тебя более подробное описание процесса. Все-таки сапиенсы сильно отличаются от анрострумов…
- Заботливый, типа? – улыбнулся я, наконец распахивая полы рубашки и любуясь белой кожей груди нека.
- Скорее цинично-ссыкливый! – ехидно хмыкнул Велор, - просто, думается мне, что если я оплошаю, то мне больше не… как же это? А! Не обломится, вот!
- Буду считать тебя разумным! Илай, у тебя… восемь сосков? Ой, даже девять?!
Это выглядело очень необычно. У анимешных неко ни разу не видел такого многососочия. Впрочем, а почему? Это же логично! У кошек восемь сосков. Бывает больше, бывает меньше. Если неки – это гибрид кота и человека, сосков может быть больше двух! Девятый сосок был расположен почти у самого пупка. Сами соски небольшие, пигментированы слабо, ареола сантиметра два. Я даже засомневался: а реагируют ли неки на ласки так же как люди?
Потрогал покрасневшего Илая за все девять пуговок. Нек ежился, кажется, ему было не слишком приятно.
- Тебе не нравится, когда я их трогаю?
- Щекотно! – пробормотал нек, - а тебе приятно?
- Да.
Илай удивился и начал проверять: потрогал, потер. Спросил, что еще с ними делают. Велор радостно сообщил, что знает, он видел! Анрострум выбрался из-за спины и показал: поцеловал, полизал, как в порно. Меня чуть не пробило на ржач от показной чувственности, с которой Велор, сильно вытянув вперед язык, ковырял мой сосок.
- Я что-то делаю не так? – озадаченно спросил пришелец, когда я все-таки хрюкнул.
- Только не обижайся, ладно? Просто ты смотрел постановочное порно, а там все делается на камеру. Ну, понимаешь, надо же, чтобы было красиво! Так, а у тебя соски есть?

Велор вздохнул и указал себе на грудь. Там были неровные пятнышки.
- Так. Вижу пигментацию, но не могу найти пупырку. Где?
На моих глазах пятнышки оттопырились, превратившись во вполне обычный сосок.
- Ух, ты! Они у тебя складывающиеся!
- У тебя, кстати, тоже! – заметил нек.
Продолжая теребить один из моих сосков, он добился того, что они отвердели и теперь с интересом их рассматривал.
- Но у меня они уже были выпуклыми и только немного видоизменились, а здесь аж с нуля образовались! Ладно… не суть, хотя и забавно! Вот, Велор, показываю!
Я наклонился и осторожно взял сосок губами. Дотронулся языком, начал его обводить самым кончиком. Отстранился, полизал. Поцеловал, немного прикусил. Илай внимательно следил за нашими действиями, потом подполз поближе к Велору и начал нализывать «свободный» сосок. При этом наши с неком руки сами потянулись к телу анрострума, как-то неосознанно, и получилось, что мы оба его гладим.
Помучив немного Велора, я отстранился:
- А тебе как?
Анрострум был темным. Очень. Значит, покраснел. Стесняется?
- У нас такие ласки считаются… извращением, - выдавил из себя пришелец и нервно пощелкал клешнями. Я опасливо отодвинулся – еще прищемит, мало не покажется!
- О, что же ты не сказал! Больше так не делать?
Велор потемнел еще больше:
- Э… ммм… ну, мне так нравится. Даже очень.
- А! тогда ладно, а то я уж испугался, что сделал тебе неприятно.
Я решил еще побаловать Велора запретными прикосновениями, мне же это ничего не стоило, вот римминг мне, честно скажу, не импонирует. Анрострум довольно скоро начал ерзать, а потом и вовсе поинтересовался, пора ли доставать член. Илай сказал, что никогда не трахался с его народом, а потому ему жутко любопытно. В итоге нек начал вылизывать член Велора, наверное, с исследовательской целью, я не прекращал мять и целовать табуированные пуговки, и анрострум буквально минуты через две «раскрасил» нека, попав ему на лицо своей голубенькой спермой.

- Ой! А чего она такая? – удивился неко, растерянно рассматривая свои перепачканные пальцы, - это всегда так?
- Да. Нормальный цвет.
- Интересно, а если я ее попробую – не отравлюсь? – задал новый вопрос Илай.
Блин! Вот ведь! Спросил, теперь и мне любопытно: какая она на вкус? Я наклонился, понюхал пальцы. Хвоя. И мы уставились на Велора, ожидая ответа.
- Уверен, что не токсичен…
Я лизнул. Глубокомысленно почмокал.
- Похоже на запах сосны. Это дерево такое. С иголочками.
- С иголочками? Оно опасное? – спросил Илай, кажется, он жутко любопытный. Нек внимательно слушал ответ, жмурился и облизывал пальцы, проследив движения языка, я вспомнил, что обделенный и начал поглаживать белые коленки неко, постепенно поднимаясь к бедрам.
- Покажи хвост!
Илай вытер руки о простынь и повернулся ко мне попой. Хвост был черным, он метался туда-сюда. Нервничает? Кошки не любят, когда трогают их хвост, и я не стал. Погладил спинку, вдоль позвоночника шла узенькая, всего пара сантиметров, полоска коротких мягких волосков. Ноги чуть ниже коленей тоже были немного шерстяные. Прям, как у хоббитов! Или у моего знакомого-грузина. Хотя, нет. У грузина волосы покрывали тело куда плотнее. И все целиком. Особенно меня всегда изумляла спина и плечи: все покрыто черным, длинным, жестким волосом.
У Илая шерстка была мягонькая, гладкая. Я провел по волоскам, погладил плечи, нажал на лопатки, нек согнулся, скруглив спину и отвел в сторону хвост, поймав его рукой. Попа волосатой не была. Я развел половинки, анус с виду ничем не отличался от человеческого.
- А у нас смазка есть?
- У меня есть подходящая вещь, - пробормотал Илай.
Он вскочил с кровати и принялся рыться в карманах штанов. Вместо привычного тюбика показался блистер с таблетками.
- Ты уверен, что хочешь, чтобы я это использовал? – уточнил Илай.
- Я ж не знаю, как это работает. А почему ты спрашиваешь? Тут какие-то побочные эффекты?
- Ну, мышцы расслабятся, будет не так туго…
- Так это же хорошо! Значит, больно не будет. Интересно, а на меня эта таблеточка подействует?
- Не знаю. Я раньше никогда не видел таких, как ты.
- Велор сказал, что у нас закрытая планета, - пояснил я.
Илай тем временем запихивал себе в зад таблетку, видимо, она местного действия.
- Ой, то есть ты тоже из «диких»? – приподнял бровки нек.
- Что-то вроде… - подтвердил я и подполз поближе, начиная целовать и гладить за ушками, Илай принялся тарахтеть и взмуркивать.
- А эта штуковина скоро подействует?
Когда я начал почесывать, чуть надавливая ногтями, неко задрожал и застонал мне в рот, потом вцепился в меня руками и прошептал:
- Уже можно…
Я, конечно, тут же полез проверять пальцами. Сфинктер легко пропустил кончик пальца, но внутри было непривычно сухо. Кажется, инопланетная фигня не предполагала смазывания. Это несколько озадачивало.
Помнится, как-то раз я читал про так называемый «сухой секс»: в Африке многие мужчины считают, что когда во влагалище не хлюпает, больше чувственных ощущений. Женщины, понятное дело, стараются соответствовать и используют специальные травы. Попытался представить себе, как тараню пустыню, и мне стало неуютно. Уж не говорю, что вероятность натереть себе нежные места резко повышается. Лично я совершенно не горел желанием проверять на практике насколько правы мужчины Африки. Точнее, пару раз мне пришлось-таки проверить.
В одном случае мы оба были слишком пьяные, чтобы заморачиваться прелюдией, в другом, наверное, дело в том, что девчонка не слишком-то меня и хотела. Фиг его знает, зачем она в таком случае раздвинула ноги. Никогда такого не понимал. В результате член у меня болел, да и партнерша ворчала с утра, что все щиплет и побаливает. Не знаю, может, у них там в Африке члены по-другому устроены? Например, более толстая кожа… мне что-то не понравилось… а уж если с задницей такое провернуть…
- Хм… Илай а у тебя нет какого-нибудь масла, или крема?
- Зачем? – удивился нек.
- М…
Черт, как это объяснить?
- Не хочу себе ничего натереть, головка полового члена у людей довольно нежная, да и привычнее…
Итогом поисков стал тюбик с гелем, Велор уверил, что он подходит для всех нас – когда анроструму рассказывали о сапиенсах, вопрос ядовитости рассматривался подробно, чтобы не возникало никаких непредвиденных ситуаций. А то угостит пришелец понравившегося сапиенса привозной диковиной, а тот коньки отбросит. Дабы избежать эксцессов, людей изучили. Теперь Велор имел хотя бы поверхностное представление о том, что для меня безопасно, что – нет.
К гелю Илай сначала отнесся настороженно, но не протестовал. Неко был совершенно расслаблен, светил мне мягкой улыбкой и весь являлся воплощением кошачьей грации и особого ощущения уюта, которое легко умеют создавать кошки. Его хотелось гладить, тискать, слушать тарахтение… я ненавязчиво подтолкнул Илая поближе к месту, где разлегся Велор, теперь анрострум мог бы до нас дотронуться, если бы захотел, но он предпочел остаться наблюдателем. И все равно я пару раз поцеловал его, улучив момент, чтобы он не чувствовал себя лишним. Велор одобрительно мне улыбнулся и погладил щиколотку.
Я боялся, что мне будет неловко с двумя партнерами, боялся быть не на высоте, опасался по незнанию перейти грань приемлемого. Но с Илаем оказалось очень легко. Он ластился и терся, словно большой котенок. Он и анрострума вовлек. Бодал его затылком, елозил головой по животу, изворачивался и ловил взгляд, пока тот не догадался, что нек требует «почесания ухов». В конце концов мы как-то все переплелись: неко перевернулся и взял в рот вновь оживившийся член Велора, тот обеими руками поглаживал за ушами довольно урчащего нека, а мне досталась нетерпеливо ерзающая попа. Илай нисколько не преувеличивал, когда говорил, что любит секс. Он с легкостью принял меня и тут же требовательно толкнулся, хвост стоял трубой, распушившись, как ершик. Мои движения показались неку слишком нерешительными, его толчки навстречу стали резче, я понял безмолвный намек и ускорился, вбиваясь сильнее. В какой-то момент я даже пожалел, что пренебрегал регулярными физическими упражнениями. Юный неко явно любит стиль «молотобоец», пришлось соответствовать и, отваливаясь в сторону, я чувствовал себя не только оглушенным накатившим наслаждением, но и совершенно измотанным физически. Зато Илай был доволен.
Уплывая в сон, я лениво размышлял на тему того, стоит ли начать посещать тренажерный зал… есть ли он вообще?.. засыпая, пытался представить себе Велора, выжимающего штангу клешнями, вид у него был укоризненный, будто это я виноват в том, что блинов слишком много…
Глава 6
Корабельное время – странная штука. Ну, мы летим в космосе. Так что, понятное дело, никакого дня-ночи быть не может. Все работает круглосуточно, лампы в общих помещениях светят всегда одинаково ярко. В каюте освещение можно настраивать. Еда в общую столовую подается каждые пять часов. Если индивиду нужно питаться чаще, к его услугам разнообразные кафе, рестораны, или можно заказать в каюту.
Велор достаточно часто совершал длительные перелеты, он предупредил нас, что лучше всего настроить часы на привычное время и ориентироваться на него, если же есть-спать совершенно без всякой оглядки на привычный ритм, можно сильно сбиться и это скорее всего спровоцирует неврологические проблемы.
- Не обязательно, - пояснил анрострум, - но мы все – планетарные жители и привыкли к смене дня и ночи, а отрыв от этого цикла – дополнительный стресс, который наложится на стресс от переезда на другую планету… в общем – давайте хотя бы немного разгрузим нервную систему, тем более, что это не так уж сложно.
Мы с ним согласились, звучало разумно. В общем, у нас получились условные «день» и «ночь». Поэтому, когда мы просыпались, то «завтракали», так звучало привычнее.
Несколько дней мы привыкали и изучали корабль. Прошлись по магазинчикам. Товары были рассчитаны на три наиболее многочисленных вида. Анрострумы, кстати, в их число не входили.
- Честно говоря, нас не слишком любят. Считается, что мы излишне высокомерны, горды и прижимисты, - признался Велор.
- Слушай, как так? Вот, на Земле столько разных народов, у всех свои обычаи и особенности. Иногда настолько странные, что в это сложно поверить! А у вас разве не так?
- Видишь ли, мы слишком старые. В смысле – как вид. Земляне подобны лоскутному одеялу: разные культуры, даже фенотип и генотип различаются! А у нас за многие тысячелетия все слилось в однородную массу. У вас прелюбопытная планета. Я изучал разные народы, и обнаружил, что анрострумов можно сравнить с жителями Германии, во всяком случае, нам тоже приписывают педантичность, некоторую занудность и эмоциональную холодность.
Илай внимательно слушал наш разговор, блестел глазами и поворачивал ушки то в мою сторону, то в сторону Велора. Анрострум рассеянно гладил его по коленке, кажется, нек не только у меня вызывает желание прикасаться.
- А Илай как кто?
- Сложно сказать. Цивилизация молодая и не однородная.
- У нас клановая система, - сообщил нек, - если тебе интересно, могу рассказать.
- Конечно, интересно!
Илай рассказал, что знал. Сам он родился и вырос на той планете, где мы его встретили. На ней правила не такие жесткие, как на родной. Его рассказ очень напомнил Индию. Детей с детства воспитывают с мыслью, что это нормально – следовать своей судьбе, и большинство покорно исполняет предназначение.
- Я уже почти смирился с определенной мне ролью. Нет ничего плохого в том, чтобы нести радость, - признался нек.
- Тогда что же сподвигло тебя на такой рискованный поступок? – уточнил Велор.
- Наверное, все дело в отсутствии надежды. Я же не свободный. Я – в «семье». И это предполагает определенные вещи. Представьте: всю жизнь провести на одной планете, в городе при космопорте, почти не покидая «своих» улиц. День за днем одно и то же. Дело не в том, что быть проституткой плохо, просто я не вижу в такой жизни ничего хорошего: повышенный риск заразиться, и не факт, что это будет излечимо, возможность наткнуться на кого-то малоадекватного и вовсе не обязательно, что охранник успеет. Рухай, конечно, уверяет новеньких, что все будет прекрасно и наши их защитят, но я знаю пару случаев, когда не успели. Ничего особо страшного не случилось, но перелом - это все-таки неприятно. Я так прикинул: жить мне, скорее всего недолго и довольно… однообразно. То есть грубо говоря – получается, что мне особо терять нечего.
Мы с Велором покивали и начали расспрашивать Илая о детстве. Мне вот кажется, что это очень важно: как человек… ну, или кто еще, рос.
Картинки, рисуемые Илаем мало отличались, от моей собственной жизни. Если изъять странные слова, то все то же: собирал какую-то ерунду, аккуратно устанавливая маленькие контейнеры в специальное хранилище (а я – марки! Альбомчики были и пинцетик), с кем-то дружил, с кем-то враждовал. Читал их аналог книг. В основном про разные планеты. Мечтал отправиться путешествовать, хотя бы в рамках своего мира.
Папы или мамы не было.
- Это у всех так?
- Нет, просто у меня так получилось. Отца по понятным причинам я не знал, а мать не проверилась вовремя и ее венеряника в момент сожрала. Эту болезнь нужно лечить не позднее третьего дня после заражения. А она отчего-то протянула с посещением медцентра. Вот. Рухай меня к себе взял. Я тогда уже мог о себе позаботиться. Меня обеспечивали кровом, едой, одеждой, давали немного карманных денег. В общем и целом, я был предоставлен сам себе.
Хм. Интересно, что бы я сделал, если бы у меня была целая куча времени и никакого присмотра? Думаю, ничего разумного. Шлялся бы по всяким опасным местам, вроде строек и безлюдного залива. Читал книги. Много. Они всегда помогают, если одиноко. Или же прибился бы к какой-нибудь компании.
После этого рассказа становится понятно, почему Илай решился довериться незнакомцам.
Время в полете прошло совершенно незаметно. Мы много говорили, посетили все магазинчики, купили и мне, и неку всякую технохрень, как я ее называю. У инопланетян тоже есть свои сотовые и свои ноуты. Я удивился: неужели еще не догадались совместить? Велор объяснил, что все уперлось в дисплей. Можно транслировать картинку напрямую в мозг, а на пальцах закрепить специальные датчики, но это не безопасно: возможны разнообразные сбои, отторжения имплантов, известны случаи, когда сбой техники привел к летальному исходу.
- Так что я тебе это не рекомендую, - завершил свою речь Велор.
- А, не, - меня передернуло при мысли, что в моих мозгах будет кто-то копаться, - никаких имплантов! А другого не придумали?
- Ну, эта штука, - я потряс перед анрострумом «галькой». - Она же как-то переводит! И даже текст я могу прочесть!
- О… даже текст? Значит, у тебя хорошая совместимость. Вообще-то от использования таких приборов обычно уже через час начинается жуткая мигрень. Ими стараются пользоваться по минимуму. Включают минут на десять-двадцать. А ты ее вообще не выключал?
- Я не знал, что нужно. И вообще: думаешь, я знаю, как? – я с опаской покосился на «гальку». – И чего это значит?
- Если хочешь, можем попробовать так называемое «мгновенное обучение». Принцип действия тот же, что и у этого прибора. Садишься в кресло и тебе напрямую закачивают знания. Пользоваться этим методом могут единицы, но на крупных планетах в медцентре обязательно есть хоть один аппарат.
- Слушай, а для таких, как я ничего не придумали?
- Может, и придумали, - пожал плечом Велор, - но разумных, способных без вреда здоровью пользоваться технологией, слишком мало, чтобы запускать производство.
- Жаль, - вздохнул я.
Еще были пристегивающиеся дисплеи. Тонкие и гибкие, они сворачивались в трубочку и прятались в специальный тубус, который можно было положить в сумку, или приладить на пояс.
Мне эта конструкция показалась не очень удобной. Там еще и подставочку надо было покупать.
Продавался в салоне также лопатофон. Я осмотрел его с недоумением: он был таким большим, что не помещался в ладони и разговаривать по нему вряд ли удобно. Только если еще и гарнитуру прикупить. Но, как всегда бывает с чуть более сложной техникой, гарнитуры постоянно глючили. Я сам видел, как какой-то дядя, похожий на Минотавра, яростно сорвал с себя и растоптал гарнитуру копытом. В общем, быть счастливым обладателем неудобного гробика на колесиках, который ни в один карман без матерного слова не запихаешь, я не захотел.
В итоге стребовал с анрострума здоровенный моноблок с защитной крышечкой и маленький легкий сотовый.
Илай выбрал себе тот, что с гибким экраном. К нему пришлось брать подставку (чтобы в этот самый экран было удобно глядеть), красивый чехольчик, еще брелочки всякие…
Меня удивила яркость цветов, которые выбрал нек. Он сказал, что ему краски вовсе не кажутся «ядреными». У кошек, кажется, зрение устроено несколько иначе, чем у людей…
Несколько дней я посвятил тщательному изучению девайсов и серфингу по сетке. Была локальная – корабельная. И еще межмирная.
Межмирная, пока летим, практически недоступна. Велор сказал, что если я хочу – купит мне доступ, но я не люблю лишних трат, потерплю до прибытия на планету. Все равно в корабельной был дубль, снятый в день отбытия. Последних новостей нет, но все прошлые записи – доступны. Ну, или почти все. Что-то я сомневаюсь, что они все-все со всех планет перекопировали.
Посмотрел виды планеты Велора, планету Илая. Кстати, признался ушастому, что не в состоянии воспроизвести название его народа. А он, оказывается, слышит, когда анрострум по-своему свистит. И еще, кажется, видит цвета более тусклыми, чем я и Велор, потому и выбирает все чрезвычайно яркое.
***
А еще нека привлекают шуршалки.
Я как-то для смеха начал шуршать оберткой… Да, у инопланетян тоже товары продавались в упаковке! Она была разная. Для хрупких вещей – футляры со специальным наполнителем. Для недорогих вещей – коробки, как и у нас, материал которых я затрудняюсь определить. Были и прозрачные пакетики, похожие на целлофан.
Ну, и я потер такой пакетик.
- Ш-ш-ш-р! – сказал пакетик, и черный хвост Илая тут же мотанулся туда-сюда, а ушки заинтересованно приподнялись.
Я еще подвигал руками, и нек начал тихонько подползать ко мне, не отводя глаз от источника шума. Нек очень медленно приближался, приняв характерную для охотящихся кошаков позу. Его чуть вздернутая попа наводила на вполне определенные мысли.
Самое интересное, что на меня он не смотрел, только на свою «добычу». Ушки то вставали торчком, то прижимались к голове и занимали меня ничуть не меньше, чем оттопыренная задница. Которая становилась все ближе.
Я не стал ждать прыжка, а сам «напал» на зашипевшего от неожиданности нека. Черный хвост начал хлестать кровать, на которой я сидел, Илай во время своей «охоты» как раз на нее заполз. Я пошуршал перед самым носом парня, и он начал хлопать ладонями по пакету, ну, совсем как настоящий кот! Взгляд нека был несколько отрешенным, зрачки расширены, мне показалось, что он не совсем осознает себя.
Я проверил свою теорию: погонял упаковку перед носом Илая. Тот следил за ней глазами, хлопал ладонями по простыне, скреб пальцами, как котейка.
Понаблюдав еще некоторое время за играющим неком и поняв, что сам он не прекратит, я убрал завлекалочку. Пустота в глазах немного пугала.
Нек забеспокоился, заворчал, я протянул руку и начал поглаживать его по спине. Залез под ворот кофты и прошелся по полосе меха. Почесал узкую дорожку мягких ворсинок, Илай привалился ко мне боком и взмуркнул несколько раз, потом моргнул. Полежал еще немного, во взгляде начал появляться разум, он больше не был бессмысленным. Мы посидели так еще немного, потом Илай немного хрипло спросил:
- Зачем ты так? Я же никогда не отказываю!
- Не вижу связи между пакетиком, твоими кошачьими повадками и «никогда не отказываю», - буркнул я, начиная понимать, что, возможно, соскальзывание в этот игровой транс, или что это было, не совсем безобидная штука.
- Ты не знал? – с надеждой спросил нек.
- О чем?
- Если долго делать так, как ты, это… действует.
- Ты ведешь себя, как наши кошки, потому прыжки и преследование несчастного пакетика, меня не удивили. Ты выглядел… увлеченным. Это… неприятное состояние?
Нек вздохнул и дернул плечом, я воспринял это как согласие.
- Почему не предупредил? Я же не знаю, чего нельзя делать!
- Мы об этом не говорим. Очень немногие чужеземцы знают об этой особенности. Да и действует это только со значимыми людьми, - тихо сказал нек.
- Ну, я пошуршал, ты начал играть, и я не понял: чего тут скрывать? И – тебя это расстроило?
- Ты меня трахнул? – спросил вдруг Илай, я чуть слюной не подавился.
- Нет, ты как бы занят был. Хотя поза мне понравилась.
Черные ушки дернулись, неко заурчал и стал тереться головой о мой бок, минуту он посвятил этому важному занятию, окончив же тарахтеть сказал:
- Это хорошо. А то было бы очень обидно, если бы ты так сделал. Я тебе расскажу, только это секрет, потому пообещай никому не говорить. Ну, разве только Велору.
Я пообещал, конечно, нек еще потерся и рассказал, что это самое состояние случается у его народа совершенно помимо воли. Более того – нек становится беспомощен, все его внимание приковано к издающему звук предмету, обычно этим пользуются либо калеча, либо насилуя. Не знаю, как по мне – звучит немного неправдоподобно. Кто же причинит вред играющей милахе? Может, Илаю в свое время сказали не совсем верно?

Такое иногда бывает: скажут тебе что-то в детстве, ты этому веришь, даже когда уже сам вырастешь и только случай может переменить мнение. Мне вот, всегда говорили, что от сырого теста заболит живот, и только став большим, я узнал, что мой одноклассник совершенно спокойно его лопает, и – ничего! Не болит! Это же сколько теста я недосожрал?!
- Не знал, правда, - я сделал честное лицо, что было легко, так как я и впрямь был не в курсе. - Просто посмотрел, как ты играешь, это было забавно. Но никаких последствий же у тебя не будет?
- Нет. Только ты так больше не делай, - пробурчал нек, отводя глаза.
- Слушай, а давай я пошуршу и сниму тебя на камеру, ты тогда увидишь, как это выглядит, ты такой милый, так на котеечку похож!
Илай опасливо на меня покосился, прижал ушки и оскалился. Хвост хлестнул по кровати.
- Перестань. Я же все запишу. Просто не уверен, что смогу удержаться и никогда-никогда больше не увидеть, как ты прыгаешь за шуршачкой!
В тот раз уговорить нека не удалось. Кажется, то, что я узнал «страшный» секрет немного его напугало.
С Велором я поделился, он сказал, что ему тоже интересно, и мы начали уговаривать Илая вдвоем. Нек рассердился, и мы почти поссорились.
- Если вам так интересно, зачем спрашивать? – заорал Илай, и до меня доперло, что он просто боится.
В итоге мы долго успокаивали шмыгающего носом нека. В детстве его запугали этой минутной потерей контроля, как чем-то жутко страшным.
- Илай, это же смешно! В самом деле, ты же сам говорил, что в сексе нет ничего неприятного, ты наш партнер и… чего ты так опасаешься? Что мы оприходуем тебя в два смычка? Да ладно! Нас же двое, мы в любом случае сильнее, раз уж раньше никто из нас не проявил склонности к насилию, чего ты из нас маньяков делаешь?
Казалась бы – ерунда. Но мне очень хотелось, прям до дрожи, чтобы Илай доверился мне и сделал, как я прошу. В конце-концов нек сдался под нашим напором. Я вытянул из корпуса моноблока камеру, включил и достал пакетик. Нек прижал уши к голове и смотрел настороженно.
Некоторое время я усиленно издавал манящий звук. Илай хмурился, дергал ушами и хвостом и крепился изо всех сил. Но магическая сила пакета победила: глаза остекленели, попа приподнялась и кошак вышел на охоту.
Минут пять я снимал, как он прыгает по постели, потом отобрал упаковку, чуть не схлопотал за это по морде ногтями, но поглаживание по спинке немного успокоило нека. Он развалился на моих коленях и некоторое время благосклонно позволял себя гладить. Потом постепенно «выплыл». Нахмурился.
Я тут же потянулся к моноблоку. Включил на воспроизведение.
Нек шевелил бровями, бил по мне хвостом и мрачнел.
- Тебе не нравится? – расстроенно спросил я.
- Выгляжу, как полоумное животное, - хмуро пробурчал Илай.
- Нет же! Ты чего?! Все любят котиков! – возмутился я.
Для доказательства я закопался в сеть и выловил-таки несколько роликов с кошками. Показал их неку, тот прижал ушки к голове и спросил:
- Ты считаешь меня похожим на эти… неуклюжие безмозглые комки шерсти? – кажется, собратья ему не понравились, даже покраснел от злости.
- Почему ты так говоришь? Кошки очень красивые, пушистые, милые, грациозные!
- Да? – в голосе нека звучало сомнение, - А почему они все время падают, если грациозные?
- Ну, это же подборка для смеха. У нас и про людей такое есть.
- Да? – еще большее сомнение. - Покажешь?
Ну, показал я ему наших дебилов. Инопланетяне не поленились залить в свою сетку ролики про забавных сапиенсов. Кстати, у них было достаточно много просмотров.
Пришельцы с интересом просмотрели не менее десяти роликов. Я так ржал, что даже виски заболели, у меня так бывает.
- А зачем они все это делают? – недоуменно спросил нек, когда очередной неудачливый парень смачно хлопнулся со скейта на задницу, потом Илай с подозрением посмотрел на меня, – Это какая-то болезнь? Или… безумие? Или что-то вроде циклов? Ты тоже будешь пытаться покалечить себя при помощи доски на колесиках или средних размеров шарика?
Это он про скейт и баскетбол. Почему-то в найденном видео были именно спортивные приколы.
- Нет! Это… что-то вроде развлечения. Когда все правильно сделано, выглядит круто и все тобой восхищаются, потому что это сложно. Но в процессе обучения можно сильно повредиться. Давай-ка поищем, может, тут есть удачные трюки…
В общем, нашли. Просмотрели. Сальто, перевороты, немного паркура, чуть гимнастики, скейты и велики… Нек был удивлен. Особенно когда парень сделал несколько шагов по стене, а потом сальто назад.
- Это какой-то фокус? Что-то сделали с гравитацией?
- Мы не умеем управлять гравитацией. Не фокус, просто тренированное, ловкое тело и быстрая реакция.
- О! Кажется, я начинаю понимать! Это… действительно впечатляет! И эти… которые падали хотят так же?
- Ну, да. Только способности-то у всех разные. У кого-то почти сразу получается, а кому-то все не дается.
- Вы эти неудачи снимаете и смеетесь? И с… животными так же? И тебе нравится, как я двигаюсь, словно зверь?
Илай никак не мог понять, что забавного в его поведении. В итоге он махнул рукой и обратился к Велору:
- Тебе тоже смешно?
- Со стороны выглядит презабавно, хотя понимаю, почему это не совсем приятно для тебя. Но мы не хотим обидеть, поверь. Я некоторое время жил среди сапиенсов, у них очень много информационного пространства посвящено животным, а кошек часто содержат дома в качестве домашних любимцев. Со стороны выглядит как поклонение, ибо эти небольшие млекопитающие достаточно часто имеют скверный нрав и производят жуткий беспорядок. Однако, люди все равно их очень любят и даже гордятся выходками питомцев.
- Артем, но я же не животное! Или я тоже… питомец? – ушки опустились, взгляд стал грустным-грустным.
- Ты разумный. И при этом мило-пушистый. Безусловно, ты равноправный партнер, а не питомец, просто с ушками! Ммм… они такие прикольные! И хвостик! И жутко здорово, когда ты мурчишь!
Я сделал самое дебильно-восхищенное выражение лица, на какое способен, и потрогал кончиками пальцев хвост, неко вздохнул и перевел взгляд на Велора:
- Но мне все равно не нравится… я не хочу…
- Ладно-ладно! Все, больше не будем! – скрепя сердце согласился я, анрострум нежно обнял нека клешнями, успокаивая.
Жаль, конечно, но не слишком весело, когда все над тобой смеются, а ты не помнишь, что делал… как пьяница!
Рассказал на свою беду неку про действие на людей этилового спирта. Утешить захотел. Ну, он от пакетиков прется, а сапиенсы водяры выпьют и – прощай мозг! Неко воодушевился. Задергал ушками, прищурил глазищи:
- Покажешь?
- Эм… я могу стать странным. Буду много говорить, возможно, и скорее всего – петь, меня может стошнить, а на утро будет очень плохо от отравления.
Велор пообещал снять нежелательные последствия отравления и достать необходимый продукт.
- Думаю, его можно синтезировать в пищевом блоке…
Ну, я попал…
Глава 7
Исследователи ***вы! Впрочем, я первый начал, грех жаловаться… пришлось напиться в дугу под пристальным взглядом анрострума и нека.
Керосинить в одиночку тоскливо, Велору спиртосодержащие напитки разрешены только в малых дозах, неко расчихался от запаха и отказался пить «эту дрянь», потому, когда градус в организме потребовал праздника, я врубил музыку.
Слух у меня есть, как и чувство ритма, а вот голос подкачал, особенно по пьяни. Так что партнеры получили неземное наслаждение от моих немелодичных воплей. Потом я им еще и станцевал. Сначала просто, потом стриптиз.
Затем я понял, что «отравился конфеткой», но у меня хватило совести и сил добраться до санузла. Этот момент я помню смутно. Вроде бы Илай что-то говорил, даже кричал, спрашивал, что со мной...
Я пообнимался… с полом, унитаза же нет, потребовал воды, прополоскал рот. Это все, на что меня хватило – упал на кровать и провалился в мутный тяжелый сон.
Когда проснулся – никого не было. Тихонько поругал ветреных партнеров, оставивших меня в столь плачевном состоянии, попытка сесть сопроводилась отчетливым головокружением, и я почел за лучшее попытаться еще немного вздремнуть…
Следующее пробуждение было приятнее. Велор принес обещанное лекарство, Илай гладил по голове и смотрел тревожно.
- Не думал, что будет настолько плохо, - виновато произнес он. – Ты сильно сердишься, за то, что заставил через все это пройти?
Я не удержался от смешка, до того патетично и покаянно у него вышло.
- Люди пьют алкоголь. И довольно часто. В малых количествах – расслабляет, в больших – сам видел. Но все равно, каковы бы ни были последствия, на праздники многие доводят себя именно до того состояния, которое ты наблюдал.
- Добровольно? – удивился нек.
- Да.
- Зачем? Это же, должно быть, весьма неприятно!
- Да хрен его знает. То ли остановиться вовремя не можем, то ли есть нечто забавное в этой потере контроля… но некоторые вообще считают, что веселье не удалось, если не нажрутся в каку. У меня тоже случается – раз, и нажрался! Так что не переживай. Состояние знакомое. Правда, я обычно не напиваюсь до тошноты… но тебе хоть понравилось? Забавно?
- Сначала – да. А когда тебе стало плохо – испугался сильно. Точно не сердишься?
- Нет. Даже готов иногда повторять. Только все-таки не до состояния полного нестояния, лады?

На том и порешили.
Потом у нас еще был цирк, когда до Велора дошло, что ходить голым по кораблю – не самая лучшая идея. И даже не в том дело, что не принято. Просто местами прохладно, и еще можно поранить ногу на что-нибудь наступив… или наткнуться на не совсем адекватного представителя другого народа, который воспримет отсутствие одежды, как приглашение к спариванию.
Именно последнее и произошло с анрострумом. Инопланетянин живо напомнил мне Ктулху. Он был большой. Зеленый. Чешуйчатый. Спереди извивались эти… педипальпы? Ну, такие щупальца. Были даже маленькие крылышки на спине. Я завис.
Его облик был настолько каноническим, что просто не мог являться простым совпадением. Прям хотелось спросить: «Простите, а у Вас друзья в районе Земли не пропадали?»
Пока я пытался справиться с шоком от лицезрения всамделишного Ктулху, чудище морское, отлично чувствовавшее себя на суше, времени не теряло, а уже тянуло ручки к застывшему от неожиданности Велору и булькало что-то про соитие и нежность. Я мгновенно взъярился, оставил рассуждения о причудливом выверте, позволившем мне воочию повстречаться с уменьшенной копией «рожденного в мире Вурл»(4) и рявкнув: «Щупы прочь от советской собственности!», начал толкать сопротивляющегося монстра в сторону. Подальше от моего партнера.

Как ни странно, вместо того, чтобы вспороть мне брюхо когтями, создание, азартно шевеля передней частью лица, начало со мной толкаться. Мне помог Илай, совместными усилиями мы затолкали возмущенно булькнувшего представителя земноводных в кабинку сортира. Я разбил панель управления дверью и ее заклинило. После чего мы поспешно удалились в свою каюту, где некоторое время молча нервно дышали и вытирали пот со лба. Велор щелкал клешнями, он был насыщенного черного цвета. Я осторожно обнял анрострума и прижал к себе.
- Фух! Еле отмахались. Здоровенный, зараза! Илай, сходи мне за алкоголем, а? А то че-то потряхивает…
- А это поможет?
- Конечно! Расслабляет!
Нек сгонял, потом я успокаивал нервы водочкой и чесал его за ушами, а Велор прижимался ко мне со спины. Минут через двадцать я вспомнил, что секс тоже отлично помогает расслабиться, и мы дали жару, потому как все перенервничали.

Это приключение сподвигло анрострума пойти и заказать себе шмотки в ателье. А то вдруг нам еще раз тот детина повстречается…
***
Я уже совершенно расслабился. Перестал ждать неприятностей. Зря.
Гадство случилось, как всегда, внезапно, но сначала мы не вкурили, как попали.
Милый голос, льющийся из незаметного динамика в каюте, объявил, что в связи с неполадками в оборудовании, необходимо приземление на планету. Поэтому капитан извиняется, но с прибытием получается задержка - минимум несколько дней придется провести в доке, пассажиры же смогут пройтись по инопланетному городу.
Посадка – через полчаса.
Я немного заволновался. Велор начал бубнить под нос что-то про неустойку, которую слупит с халатных перевозчиков – уровень технологий позволял приметить любую поломку заранее. Значит - либо имел место невнимательный техосмотр, либо решили сэкономить на замене дорогостоящей детали…
Илай лежал на кровати и дергал хвостом. Известие взбудоражило нека. Глаза заблестели, он заулыбался и признался, что посетить другую планету – это здорово. Я был с ним почти согласен. Почти, потому что нечто тревожное шкребануло внутренности.
- Велор, а здесь есть… ну что-то спасательное? Вроде тех же капсул?
Анрострум внимательно посмотрел на меня, пощелкал клешнями:
- Есть. Тут недалеко, я специально так подобрал.
- Очень хорошо. Слушай, а если что-то пойдет не так… сильно не так. Нам сообщат? Или замнут?
В голову сразу пришел Чернобыль. Да, такой я оптимист. Тогда тоже не сразу сообщили, люди не догадывались о несчастье, не предпринимали никаких мер… я знаю, что один из способов избежать паники и метаний пассажиров – просто до конца скрывать всю безнадежность ситуации. Некоторое разумное зерно в этом есть – обезумевшие перед лицом скорой гибели разумные будут только мешать, уничтожая последний, пусть и крохотный, шанс на спасение. Но сам я предпочту знать заранее о приближающейся беде, чтобы подготовиться.
- Не знаю, - признался Велор – давайте соберемся и… на всякий случай…
- Да.
Анрострум был обеспокоен. Неко, кажется, считал, что мы – два старых параноика. Смотрел ехидно, но не спорил. Быстренько собрался, покидав в маленький рюкзачок все самое ценное. С его точки зрения таковыми были: несколько пар прозрачных трусов (которые мне очень нравились), носки в полосочку, теплый свитер невозможного неоново-желтого цвета и сотовый.
Все были собраны в рекордно короткий срок, так как неожиданное припланетивание взволновало. Я повертелся некоторое время на кровати – единственном месте, где я мог удобно сидеть, так как другая мебель мне не пришлась по душе – и понял, что легкая нервозность переросла в полноценный психоз. В таком состоянии просто невозможно сидеть спокойно.
- Велор, давай прогуляемся. В сторону капсул.
Анрострум кивнул, подхватил свой и мой рюкзак, я потянул за собой Илая.
- А можно, я тут останусь? – уныло спросил неко, я, чувствуя как все сильнее скручивает от дурного предчувствия, буквально ощущая истекающее время, коротко рявкнул:
- Нет!
Илай растерянно прижал уши и тихонько зашипел что-то матерное, но послушно потопал следом.
Через пять минут мы шагали по коридору, впереди – смотровой зал. Об этом помещении стоит упомянуть отдельно.
Это достаточно большое, совершенно пустое помещение, служащее для одной цели – взирать на космос.

На корабле не было иллюминаторов – ну, правда, зачем делать потенциально опасные окошки? Это сложно с технической точки зрения и сильно удорожит производство корабля, кроме того, даже со всеми ухищрениями, корабль все равно потеряет в надежности.
Желание разумного выглянуть наружу – полуинстинктивно. Это - необходимость в контроле за ситуацией, чтобы угроза не появилась на пороге жилища неожиданно. Она заложена в самом существе большинства разумных. Для успокоения этой потребности во многих залах висели большие экраны высокой четкости, демонстрирующие виды разных планет.
А смотровой зал создан для желающих полюбоваться на непроглядную тьму космоса. Честно говоря, мне в этом зале не по себе. Это страшно. Зияющая пустота.
Тонкая прозрачная преграда, отделяющая искру жизни от извечного смертельного холода, была усилена специальными полями.
Когда мы быстро проходили по залу, я остановился, услышав зловещий треск. К моему ужасу, поля исчезли, а по стеклу побежала сетка трещин. Несколько мгновений я в ступоре наблюдал, как огромное окно покрывается узором изломанных линий. Это было красиво. Это было страшно. И не верилось. Я понимал, что еще чуть-чуть, хрупкое спасение от жгучего холода разобьется вдребезги, и это будет наш конец. И все же так сложно было стряхнуть с себя ложное ощущение безопасности.
Велор дернул меня за руку, крикнул:
- Бежим!
И мы побежали. Первым Велор, за ним я, позади – обалдевший неко.
Я от всей души порадовался, что анрострум такой тревожник и до капсул недалеко. Позади взвыла сирена, возвещая о разгерметизации, упали тяжелые двери, отгораживая хрупкие тела от вакуума, корабль вздрогнул и замигал свет…
***
Если меня спросят: каким путем мы бежали? Как долго? Что ты чувствовал? Страх?
Я не буду знать, что ответить.
Бег. Наиболее быстрая и эффективная работа мышц – все, о чем я думал. Быстрее. Не выпускать ладонь того, кто сзади. Быстрее.
Все мое существо было занято только одним – «быстрее!»
Когда мы, наконец, добежали до зала с капсулами, я чуть не заплакал от радости.
По помещению бестолково металось несколько пассажиров, они пытались заставить гладкие коконы впустить их внутрь, но матово поблескивающие капли оставались безучастны.
- Ты ведь знаешь, как заставить эти штуки делать то, что нужно? – обеспокоенно спросил я у Велора, тот кивнул, и я облегченно выдохнул.
Не обращая внимания на остальных, мы прошли за анрострумом к одной из капсул, он прижал к ее боку ключ от каюты, несколько томительных секунд ничего не происходило, а потом перед нами открылся люк.
Мы торопливо залезли в крошечное пространство.
Механический голос неустановленного пола сообщил на нескольких языках, что состояние корабля оценивается как критическое и старт будет произведен через три минуты. Просьба пристегнуться.
Неко испуганно выпучил глаза и издал тихое жалобное мяуканье, я помог найти и правильно пристегнуть крепления, так как мне уже подсобил с этим все знающий Велор.
Места в капсуле почти не было. Она представляла собой продолговатый объект, со сглаженными формами. Внутри - выемки для четырех человек, оснащенные креплениями и выстланные специальным покрытием, смягчающим перегрузки. Нам придется все время лежать. Если сесть еще как-то можно, то встать – уже нет. Я немного забеспокоился при мысли о естественных надобностях, даже спросил Велора. Оказалось, ложе является так же сортиром. При необходимости нажимается специальная кнопка, заголяются нужные места, ложе заполняется гелем, который потом просто удаляется вместе с отходами нажатием той же кнопки. К коже и одежде гель не липнет, зато всю грязь уносит с собой.
Хм. Как-то это… неловко. Надеюсь, мы быстро достигнем планеты и пользоваться этим чудо-гелем мне не придется.
Капсула была оснащена системой очистки воздуха, запаса кислорода хватит на месяц. Еда – уже знакомые мне брикеты.
Все это Велор рассказывал нам, укладывая вещи в небольшую нишу, пожитков* у нас было немного – влезли. Как только мы все распихали, с тихим шелестом вылезла панель, скрывая нишу и бесполый голос сообщил о десятисекундной готовности.
Но не успели мы взлететь, как кто-то заполошно забарабанил по корпусу и компьютер доложил, что в капсулу просится еще один пассажир.
Я посмотрел на Илая, намереваясь спросить его совета – тот сидел со стеклянным взглядом и вообще никак не отреагировал, Велор смотрел на меня и, вроде, ждал, что я скажу.
- А… м… кто это? Тот, кто стучится?
Я не был уверен, что мне ответят, но голос произнес: «Вывожу изображение!», и над нашей головой появилась картинка довольно-таки паршивого качества (наверняка сэкономили и на экране и на камере).
Это явно был кто-то из обслуживающего персонала, я больше никого не видел одетыми в столь яркие футболки и плиссированные юбки. Две руки, две ноги. Лицо, на первый взгляд, обыкновенное.
- Что скажешь? – спросил я у Велора. – Ты знаешь таких? Это будет... безопасно?
Кто их поймет, этих инопланетян? Пристал же к нам Ктулху! Как говорится, в каждой избушке – свои погремушки. Вот, не ладят, например, кошки и собаки. Есть и исключения, но в общем и целом, сажая вместе кошака и барбоса, можно потом кого-то недосчитаться. Или чего-то. Допустим, барбосьего глаза. Наверняка и среди инопланетян есть такие плохо уживающиеся народы. В тесной капсуле это может быть очень некстати.
Велор взглянул на меня удивленно, пощелкал клешнями:
- Вы, сапиенсы, весьма подозрительны! Впрочем, лучше чрезмерная осторожность, нежели беспечность. Насколько я знаю, этот вид безобиден.
- Тогда давай, запускай быстрее и сваливаем!
- Доступ разрешен, - произнес анрострум, дверь тут же открылась, существо ужом ввинтилось внутрь, оглядело нас безумным взглядом и трясущимися руками зафиксировало свое тело.

Компьютер сообщил:
- Рекомендовано немедленно покинуть корабль! Повторяю!..
- Да стартуй уже! – нервно выкрикнул я и тут же почувствовал, как желудок подпрыгнул к горлу.
Раньше я об этом не задумывался, но теперь понял, что на корабле поддерживалась искусственная гравитация. Похожая на земную. Отличий я не чувствовал. Интересно, а как только мы покинем пределы корабля, она исчезнет?
Маленький экранчик над нашими головами продемонстрировал приближающееся отверстие. Потом мы некоторое время неслись по узкому тоннелю, затем впереди показался медленно открывающий лепестки шлюз. Я сжал кулаки, опасаясь, что он не успеет открыться и капсула впечатается в металл. Но все обошлось. Даже не царапнуло.
***
Только когда мы оказались в открытом космосе, втянул воздух и понял, что, пока мы стартовали, не дышал. Медленно разжал кулаки и первым делом потрепал Илая по коленке:
- Эй! Не деревеней. Мы успели, теперь все будет нормально!
Мне не очень нравился вид нека: пустые глаза, бледность, кажется, он впал в ступор. Я еще немного его потормошил, Илай отвечал вяло, а потом и вовсе сказал, что ему надо поспать, свернулся калачиком, невероятно извернувшись под ремнями, и через пять минут задышал ровно. Наверное, такая реакция на стресс.
Следующий пункт нашей программы – Велор. Мы располагались рядом, я протянул ему руку, анрострум ухватился за нее с такой поспешностью, что я поневоле забеспокоился:
- Болит?
- Нет. Немного. Пройдет.
С этими словами он откинул голову назад и прикрыл глаза. Ну, отлично! Один заснул, другой перенервничал и тоже не расположен к разговорам. Я перевел взгляд на случайного пассажира и начал беззастенчиво его разглядывать.
Вблизи он совсем не походил на человека. Бровей и ресниц нет, но волосы есть. Темно-синие, почти черные, а кожа – белая-белая, что создает интересный контраст. Глаза с вертикальным зрачком, тонкие губы, аккуратный нос. Между ног из-под задравшейся юбки выглядывает тонкий безволосый хвост. Инопланетянин проследил направление моего взгляда (я как раз рассматривал хвост, пытаясь понять – не чешуйчатый ли он часом), на его лице четко проступили контуры сосудов, и он торопливо поправил юбку, натянув ее как можно дальше. Я даже усмехнулся от такой заполошности. Инопланетянин растерянно опустил глаза и сжал кисти рук между коленями.

Наверное, боится. Не знаю, что там у него случилось. По идее, на каждого пассажира, или работника, приходится место в капсуле. Но, что бы там ни было, это, наверняка, пренеприятный инцидент. По сути, парень (или кто это там) только что чуть не погиб. Его продолжало ощутимо потряхивать, хотя было видно, что он крепится. По телу проходила крупная дрожь, колени судорожно стискивали руки, и так тонкие губы сжимались все плотнее, а голову он опустил, избегая моего взгляда. Поболтаю-ка я пока с компом, нечего смущать беднягу инопланетянина… если железяка мне, конечно, ответит.
Комп ответил. Сначала я узнал долго ли лететь, и тихо порадовался – три часа – не так уж и много! Потом начал расспрашивать о посадке: какова вероятность повреждений начинки капсулы? Голос бодро сообщил, что очень мала. Запросил данные о месте приземления, комп уверенно выдал – океан. Я подавился воздухом и осторожно проинформировал железяку о том, что в воде мы не выживем. Динамик издал несколько озадаченных поскрипываний, потом потребовал точной информации о необходимых условиях для выживания. Я напрягся и растолкал Велора.
Анрострум долго беседовал с машиной и в конце концов добился взаимопонимания. Я успел несколько раз облиться холодным потом, при мысли, что мог и не завести светский разговор с мозгами капсулы.
Насколько я понял, спаскапсула была самой дешевой. И ее ПО работало… не очень хорошо. Похоже, на корабле экономили на безопасности, уповая на авось, а с виду все было вполне… респектабельно.
- Признайся, ты купил не шибко дорогие билеты? – спросил я с подозрением.
- Что ты, Артем, единственное – может быть, недостаточно тщательно проверил надежность компании, но, насколько я знаю, раньше подобных казусов с ними не случалось… - развел клешнями Велор, и я ему моментально поверил.
Анрострум уже показал себя весьма щедрым разумным. И предусмотрительным. Он бы не стал рисковать нашими жизнями.
- Ладно, спишем это на мое фантастическое везение…
Впереди показалась планета. Комп объявил, что приземление произойдет через полчаса. Черная громада становилась все ближе. Мы шли на посадку на «темной» стороне. Ну, кажется, это называется как-то по-другому, только вот я астрономией никогда особо не увлекался, из всех созвездий отличал только Большую медведицу. Или Малую. Правда, находил их не всегда… в общем: совершенно черная планета, лишь с самого краешка подсвеченная светилом.

Только когда мы уже начали входить в слои атмосферы, капсулу закрутило винтом, заболтало и затрясло, я понял, что меня насторожило: чернота.
Я видел снимки Земли из космоса. Она подсвечена огнями мегаполисов. А здесь – ни одного огонька…Чернота.
Глава 1
И чего этот старый уранист(1) на мне так зациклился?
Этот вопрос преследовал меня уже месяца два. А самое главное: не понимает, ведь, козел высокогорный, слова «нет».
«Ах, милый мой, мы предназначены друг для друга!»
Сука. Не. Я точно знал, что этому мудиле тонконогому не предназначен. Мне нравится пышногрудая, задастая Абени (2). Вот она – красивая. Только на меня не смотрит, потому что я невысокий и силы во мне мало. Ей нравится огромный, как гора, Бадд(3). ****ство. А за мной, значится, волочится на фиг не нужная мне Его Светлость.
Если посмотреть непредвзято, Светлость, конечно, еще ничего. Ему вся женская половина замка глазки строит, девки даже на бастарда вполне согласные. Но князь - по мальчикам, на бабенций наших даже и не смотрит.
Говорят, случилась у него лет десять назад роковая страсть с приезжей молодкой. Та была из иноземцев, потому худа, дочерна загорела, ровно дворовая, и с мужицкими ухватками. Да только не сложилось чей-то у них…
И вот теперь этот престарелый сердцеед ко мне лезет. Оно и понятно, сам знаю, что на бабу несколько смахиваю: глаза большие, губы пухлые, стан тонкий, да гибкий… тьфу! Самому противно, только что сделаешь? Таковым уж уродился!
Я старательно укрепляю тело, чтобы не было белым, да нежным. Упорно работаю с дубиной. До кровавых мозолей. Пока деревяха не падает из ослабевших рук. Бегаю. Обливаюсь студеной водой. Я – искусный охотник. Хорошо стреляю из лука. Знатный рыбак.

Но это чучело длинноволосое видит во мне только дырку, чтобы присунуть.
Иногда я оглядываюсь назад и пытаюсь понять – где же ошибся?
Когда меня приняли разнорабочим на княжеский двор, радости не было предела. Монет больше, плюс покормят и конуру, хоть самую завалящую, выделят.
Несколько месяцев был очень доволен. Потом случайно попался на глаза князюшке. Тот несколько дней нарезал вокруг меня круги, я ужо думал, что мне мерещится. Но нет. К сожалению, не мерещилось.
Вызвал к себе и начал втирать, что-де нужен ему человечек надежный. На все руки мастер. Чтоб и подай-принеси и отсоси. Да так еще глядит ласково. Бает: «Я никого не неволю, ты не сумлевайся, да только дай свой ответ в три дня.»
Я срока ждать не стал, сказал, как есть: что мне девки любы, а посему лучше я навоз поразгребаю. Он покивал. Морду понимающую скорчил. Я, дурак, поверил. Ну, почти.

Ходить стал с оглядкою. На всякий случай.
И еще старался не попадаться князюшке на глаза.
А через три дня обнесли сокровищницу и какая-то бабень, вроде бы случайно видевшая вора, указала на меня. Вот, как углядела, коли темно было? Да и мало ли таких, как я, на дворе? Почему так уверена, что не спутала? Но проклятая баба божилась, что нет никаких сомнений.
Дальше – интереснее. Меня - под белы ручки, и – в пыточную. Одёжу сорвали, к дыбе прикрутили. Уже приготовился орать как можно пронзительнее – авось у иродов что в ушах повредится.
Впечатления… премерзейшие. Чтобы отвлечься, мысленно снимал с палача кожу, злость помогала держать себя в руках, хотя торопливые слова оправданий и мольба уже толклись на языке.
Нелепое обвинение. Все было подстроено столь явно… я, конечно, всегда знал, что сильным мира сего закон не писан. Как говорится: что хочу, то и ворочу! Однако ж никогда не рассчитывал получить подтверждение своему убеждению столь неприятным образом.
После того, как мое тело было удобно расположено на дыбе, стража утопала, оставляя меня наедине с заплечных дел мастером. Тишину разрывало лишь мое загнанное дыхание и тихий треск дров в жаровнях. Мой будущий мучитель стоял неподвижно, в прорезях маски поблескивали темные глаза, я боялся оторвать взгляд от его пугающей мощной фигуры и пропустить начало действа.
Руки начали затекать. Ничего не происходило. Сердце помаленьку утихомирилось. Хотелось сменить положение – веревки терли, в спину, около лопатки, что-то упиралось, но я боялся пошевелиться, как будто это может разрушить какую-то магию, подтолкнуть события дальше. Вдруг: я двинусь и время вновь продолжит свой бег, и мужик в черном от крови фартуке приступит, наконец, к своим обязанностям?
Чтобы как-то отвлечься от колющей боли под лопаткой, начал лениво размышлять: нахуя парень нацепил на себя неудобную и душную кожаную маску, если мне все равно помирать, а, значит, в лицо я его не узнаю.
И чего он, мать его, ждет? Не, я всеми руками только «за», но чего?
Через вечность неловкой тишины и угрожающих взглядов выяснилось, что князюшку.
Его Светлость допрашивал меня самолично. Я все отрицал, хотя на положительный исход уже не особо надеялся. Но, как ни странно, все закончилось для меня с минимальными потерями. Князь торжественно сообщил, что верит мне, повелел развязать и заботливо укутал собственным плащом. Я благоразумно постарался скрыть гримасу отвращения, когда он в порыве участия растирал саднившие запястья. Это было очень нелегко. А еще старый козел ласково мне улыбался и пристально смотрел в глаза, я кривил губы в некоем подобии радостной улыбки и сдерживал сильнейшее желание свернуть длинный тонкий нос Его Светлости.
Князь не стал бы допрашивать ничтожного дворового. Не по чину. Это во-первых. Во-вторых, на палаче была маска. Кто в здравом уме напялит неудобную плотную херь на лицо? Толстяк дышал почти так же шумно, как я, но упорно терпел мешающий предмет. Почему? Не оттого ли, что знал – человек на дыбе выйдет из каземата на своих двоих?
Потом: жаровни. Зачем три? Для того, чтобы накалить пруты, и одной хватило бы за глаза. Зато от трех шел такой жар, что мне не было холодно даже без большей части одежды. Думаю, что именно для того их и запалили. Князюшке ни к чему сопливый любовник.
Да и бабень эта крикливая пропала. Я потом пытался ее разыскать. Как в воду канула. И не знает ее никто.

После «столь прискорбного происшествия», Светлость взял меня под локоток и, хотя я отнекивался, неумолимо потащил в коридоры замка, приказав отныне считать роскошные трехкомнатные покои своими.
- Это самое малое, что я могу сделать, дорогой друг, дабы сгладить неприятное впечатление… нет-нет! Не вздумайте возражать!
Я почел за лучшее не трепыхаться. Незачем злить.
Покои оказались аккурат рядом с княжескими. Там и дверка была такая удобная в стене. Интересно, он благодарности от меня ждал, что ли? К двери я придвинул тяжелый комод. И стал думать, что же делать.
Отдаваться подлому типу не было никакого желания. По-моему, принуждать к сожительству, пользуясь чужой безответностью – мерзко.
Я тщательно обдумал свое положение и решил, что спешка будет в моем случае губительна. Ведь при неудаче князю ничего не стоит приставить ко мне людей, а то и вовсе перестать играть в благородство и взять под стражу.
Самым разумным мне представлялось тихонько сделать ноги. Хорошо бы получить причитающиеся монеты, но тогда придется требовать расчет, а неизвестно, что за этим действием последует. Потому хрен с ними, с деньгами. Жалко до слез, я же их честно заработал, но жопа мне дороже. Хотя, и не в ней дело. Просто… обидно мне. Гордыня взыграла. Князю все можно, оно понятно. Но вот так… обманом. Еще и хорошеньким хочет себя выставить. Спаситель, дуды его в качель! Защитник всех обиженных, бля! Вроде как: ему ничего не стоит такого лапотника, как я, вокруг пальца обвести.
Ан нет! Я тож не пальцем делан. Щи лаптем не хлебаю.
Начал осторожненько собирать все необходимое. Еды надо в дорогу, да плащ теплый. Рубаху мне ирод энтот в маске испоганил, новая нужна… эх, расходы, расходы! Что делать-то?
Пошел просить монет за тот месяц. А мне: «Тебе зачем? На всем же готовом! Пусть здесь полежат, целее будут!»
Разозлился, конечно. Сказал: на что тратить - то мое дело. Стряс все, что причиталось за несколько месяцев. Не утерпел.
Дальше дело пошло не столь шибко. Не стоило суетиться, это наверняка привлечет внимание. Мож я и перегибаю и князь ужо и не помнит обо мне, но лучше перебздеть.
Очковал я не зря.
Ибо только я успокоился, как правитель ненавязчиво подловил меня в коридоре (долго караулил?) и начал разливаться что помощника-де так и не нашел, так, может, я все-таки? Я - глазки в пол, играю дурачка: «Не. Ни. Не стоит…»
У князюшки буркалы зло сверкнули, но он быстро взял себя в руки, попрощался ласково, напоследок с нажимом попросил обращаться, если возникнут проблемы. Я чуть не бегом от него припустил и стал думать, как бы мне о грядущей каверзе заранее прознать. А что она будет – можно не сомневаться. Князь не отступится. Я его задел.
Стал я незаметно к старому греховоднику приглядываться. Я ведь говорил, что хороший охотник? И шаг тихий, и глаз острый, и слух чуткий.
Мне без труда удалось узнать, что к Его Светлости ходят трое миловидных юношей. Не иначе «помогают». Да еще один жилистый тип с подозрительными ухватками. Еще вокруг него кружили многочисленные слуги и придворные. Но ставку я сделал на невзрачного типа. Как бы подслушать, о чем они говорят? Не с полюбовниками же он меня обсуждает? Наверное, проще всего будет пробраться в покои и затаиться где-нибудь. Интересно, а дверку князь со своей стороны закрыл?
Не закрыл. Не ожидает, что я наведаюсь без спросу, или тайно надеется увидеть меня томно возлежащим на покрывале? Брр… чур меня чур!
Едва завидев в коридорах типа, я спешил в свои покои, а затем – шмыгал к Его Светлости. Первые несколько дней принесли лишь неинтересные разговоры о политике и лишь в четвертый раз, когда я уже отчаялся узнать что стоящее, речь зашла обо мне.
- Что-то мальчик не слишком напугался! Провалился твой план, - задумчиво попенял Светлость, мужик дернул острым плечом.
- Я же говорил, что хоть немного-то прижечь нужно. Больше ценить будет.
- Брось, Гакэру(4)! Как можно портить шкурку! Сразу видно, что ты – не охотник! – попенял мерзкому типу князь, и я горячо порадовался, что в правителя с самого детства накрепко вбили убеждение: чем меньше повреждений на шкуре зверя, тем искуснее охотник.
То, что меня рассматривают лишь в качестве охотничьего трофея нисколько не расстроило: чего-то подобного я и ожидал. Я никогда не представлял себе князюшку объектом романтического увлечения. И даже телесного. Не стоял у меня на этого мужика. Приставания вызывали лишь досаду и опасения, вполне оправданные, как только что выяснилось.
Я облился холодным потом, представив себе времяпрепровождение, ожидавшее меня в том случае, если бы Его Светлость не был столь тщеславен, когда речь заходила о «добыче».
Конечно, калечить бы меня не стали, да и повреждения наносились бы так, чтобы результат «работки» не лез в глаза… меня затрясло от запоздалого осознания, в какое дерьмо я вляпался. Причем - на ровном месте. Ничто не предвещало. Может, надо было просто сразу ему дать, глядишь, поигрался бы, да отстал? А сейчас его интерес уже подогрет моей неприступностью. Охотничек, бля, чтоб тебя волки сожрали!
Больше ничего интересного сказано не было. Только этот, типчик, обещал подумать над «проблемой с мальчиком».
Пес тебя еби! Это я-то мальчик?!
Ладно, я выгляжу моложе своих двадцати двух годков и еще не раздался в плечах, как старший брат… может, и не раздамся. Брат, вроде, всегда был больше… но не мальчик!
И так во мне взыграло, что после того разговора я, употребив все свои уменья, последовал за Гакером этим, или как там его… странное такое имечко. Не запомнил. Да то и неважно. Потому как упокоился мужичок на одной из полянок в лесу. Вполне даже может быть, что с миром.
Когда еще его хватятся… он же не постоянно к князю шастает, а так… по поручениям. Должность – курьер. Мелкая сошка. Надеюсь, когда примутся за поиски, я буду уже далеко, да и кто на меня-то подумает? Я ж кукла! Трофей. Мальчик. Ых, задел он меня! Вот ей-ей, зацепил своим неосторожным словом.

Дома никогда внешностью не попрекали. Да и в замке тоже быстро отучились. Характер-то у меня грубый, резкий - совсем не под стать мордахе. Думаю, что с годами это отпечатается в чертах лица, проглянет в морщинах. Но пока… пока надобно бежать отседа подальше.
***
Пока готовился покинуть несчастливый для меня замок, весь издергался. Князюшка кажный вечер изволит со мной трапезничать, выгнав взашей всю челядь. Ловлю на себе злобные взгляды юношей, что шастают к Светлости по ночам. Но парни благоразумно помалкивают, даже близко не подходят.
Во время вечерних посиделок старый ловелас так и норовит меня потискать. Хоть за руку, хоть за коленку… я делаю вид, что не замечаю этих прикосновений. Совсем уж откровенно он меня не мацает, но, чувствую, его терпение уже на исходе. Мое тоже. Сложно сдержаться и не двинуть, когда тебя словно гарну дивчину щупают.
Единственный плюс – жрачка вкусная. Я такой отродясь не едал. И сластей вдосталь. Эх и чому я не баба? Вот был бы девицей – порадовался бы…
Помню, как девки на завалинке сидят, да перед друг дружкой женихами хвастают. И чем жених лучше, чем богаче, да справней, тем больше носик вверх задирается, да щеки от удовольствия алеют.
А я того не понимаю. Зачем хвастаться? Ведь единственно важно – счастлива ты со своим человеком, аль нет.
Не по нраву мне князюшка. И нет никакого удовольствия от его приязни.
Представляю, как ругалась бы на меня матка, доведись ей обо всем этом прознать. Она всегда видела во мне лишь телесную слабость и мечтала пристроить куда-нибудь к крепкому плечу, да и козырнуть перед соседками моим «высоким» покровителем была бы рада. Как и все женщины - падка на чины. Мне же ничуть не лестно, что «сам» князь обратил внимание. Сдалось оно мне!

В один из вечеров, когда Светлость с особым упоением жамкала мою коленку, я понял, что тикать надо срочно. Потому как князь глядел совершенно черными безумными глазами, лепил чухню про то, что мы предназначены друг для друга и, кажись, был готов завалить меня прямо на столик с напитками. Я уже начал подыскивать чем бы его приложить, если что, так чтоб не насмерть. Но обошлось.
Вернувшись к себе, постоял немного у стены, заставляя себя успокоиться, не дело это - в ажитации за серьезное браться. Сердце перестало заполошно трепыхаться и я начал собираться.
Неспешно, вдумчиво оделся. Взял смену, приладил пояс со вшитыми в него монетами – так они целее будут, тщательно намотал на ноги тряпицы, чтоб не натерло во время бега, осмотрел подошвы у сапог. Одна чуть поддавалась, нехорошо, но починить уже не успеваю… распихал по многочисленным карманам скарб, проверил закрыты ли клапаны, а то еще разлетится мое добро. Приладил суму, натянул шапку, скрывая приметные волосы, натер лицо и руки сажей, как делают охотники, уходя в ночное.
Перед выходом помолился Локи, Одину и, на всякий случай, Браги. Мне пригодится красноречие, даруемое богом поэзии, если придется убеждать разъяренного попыткой побега князя, будто это все было совершенно не то, что он подумал.
***
Первые несколько дней прошли нормально, хоть и уставал так, что падал от утомления. Но я знал: зверье возьмет даже не слишком свежий след, а на слейпах(5) нагнать пешего - не проблема. Потому торопился, и как мог путал следы. Вот был бы у меня специальный порошочек… но купить отбивающее нюх средство - не по деньгам.
На четвертый день мне лишь по счастливой случайности удалось разминуться с погоней. Буквально полчаса назад кончился дождик. Он шел недолго, но зато ливанул от души, я еще ругался сквозь зубы, стоя под раскидистым деревом. Он-то меня и спас. Зверье от воды совершенно дуреет, начинает валяться по земле, тереться спиной о листья. Я как-то раз такое видел. Умора! Потому их редко используют в долгих погонях. Наверное, князюшка не думал, что я могу далеко уйти.

Совсем близко от меня раздалось ржание, ругань, отчаянный визг зверья. Я кошкой метнулся на дерево и затаился среди листвы. Даже несмотря на мое бедственное положение, пришлось прижать руку ко рту, чтобы не выдать себя смехом. Длинные гибкие тела зверей извивались на траве. Твари раскрыли пасти, вывалили языки, прикрыв от блаженства глаза, и забавно дрыгали лапками. Некоторые терлись спиной о кору и оглашали окрестности счастливым пронзительным взвизгиванием.
Его Светлость и еще несколько воинов кричали на дрессировщика, тот меланхолично разводил руками:
- Ничо не поделаешь, Ваш милсть, таковская у них природа… да… таковская…
На лице чумазого мужика была написана запредельная скука и сонное спокойствие, он смотрел только на своих подопечных и почти не обращал внимания на шипящего ругательства князя.
Я еще постоял маленько, а потом стал думать, как уходить. Если слезу – заметят. Останусь – зверье почует. Не век же кататься будет.
Маялся-маялся, решил-таки слезть и тихонько-тихонько… как мышка…
Вообще-то я обычно тихо хожу. Надо же так случиться, что именно в тот момент, как я спустился, один из нюхачей прочухался и затявкал. Князь схватил его повод, остальные кинул мужику, так как зверики все еще были невменяемы, и кинулся за шустрым следопытом. И я тоже кинулся. Со всех ног прочь. Да только сбежать таперича было почти невозможно. Лес редкий, ничто не помешает всадникам настигнуть добычу и спасти меня могло лишь чудо. Я бежал со всех ног, обливаясь холодным потом при мысли, как поведет себя князь, когда нагонит. Сомневаюсь, что Светлость продолжит изображать из себя добренького. Надругается, да горло перережет. Не оставит в живых свидетеля своего поражения. А вот - не дамся я ему живым! Ей-ей!
Только мне пришла в голову эта мысль, как потемнели небеса, раздался страшный гул, я приостановился и начал оглядываться. Что за светопреставление? И тут вздрогнула земля, меня толкнуло вперед и…
Глава 2
На мой взгляд посадка получилась не самой удачной. Меня чуть по капсуле не размазало!
Однако, выбравшись наружу, я понял, что это еще не беда. Беда – то, что мы своим транспортным средством прибили нескольких местных жителей. Как девочка Элли. Но не думаю, что здесь обрадуются гибели… ну, в общем, соотечественников.
Обо всем этом я интенсивно думал в то время, как желудок судорожно сокращался в попытках избавиться от еды. Илай и неизвестное создание булькали рядом, Велор взирал на нас с удивлением. Ах, да. Он же не боится «мяса».
После того, как немного успокоился, заставил себя осмотреть пострадавших. Вдруг еще живы? Неа. Без вариантов. Здесь лес. Был. До того как мы рухнули. Какой козел назвал неуправляемое падение приземлением?
Многие деревья повалило и именно они-то послужили причиной гибели.
Честно говоря, я растерялся. Жертвы несчастного случая выглядели так, словно сошли со страниц исторического романа: кожа, бархат, мечи и копья. Еще они были на конях. Во всяком случае, твари очень на них похожи, если не обращать внимания на восемь ног… что-то у меня нехорошее предчувствие!

Мы топтались на месте. «Новенький» пришелец молчал и только лупал глазами. Илай прижал уши, хвост загнулся так, что кончик выглядывал спереди, ссутулился, обхватил себя руками и тихонько подвывал. В глазах – ни единой мысли. Я вздохнул и повернулся к Велору:
- Ну, что? Есть идеи?
- Артем, постой пока здесь, а я пойду поинтересуюсь у компьютера, как так вышло. Заодно и про планету узнаем: что-то наверняка есть в базе…
Пока анрострум трепался с компом, я попытался наладить контакт с новеньким:
- Ну, раз уж нас не размазало при посадке, не скажешь свое имя?
- Отино (5). А они… - он кивнул головой в сторону трупов, - совсем?
- Да. Умерли.
- Нас… арестуют?
- Почему-то мне кажется, что здесь нет привычных органов правопорядка.
Мы помолчали, я тихонько обнял нека, прижал к боку и начал поглаживать по плечам. Наконец, вернулся Велор. Время в тягучем неловком молчании текло медленно и, хоть я знал, что анрострум отсутствовал недолго, был рад что он прервал тяжелую тишину.
- Ну?
- Дикая планета, - вздохнул супруг, - уровень технологий минимален. Мир состоит из небольших городов-государств, во главе которых находится правитель. Титул наследуется. Конечно, никакой связи с обитаемым космосом. У них вообще пока что даже паровые машины не изобрели…
Отино издал тоненький скулеж и прижал изящные руки к щекам:
- Мы не сможем связаться со спасателями?
- Капсула посылает сигнал, но его диапазон прискорбно мал. Шанс, что нас найдут – минимален, - честно признался нам всем Велор.
Илай тихо заплакал, цепляясь за мою одежду и пряча голову на груди. Полетали, называется… я испытывал чувство вины – поманил мальчишку обещанием красивой жизни, в итоге чуть не угробил, а теперь и вовсе – мы застряли на планете с неразвитыми еще технологиями. Я опасаюсь, что к этому прилагается тотальное невежество, безграмотность, немытость… и, скорее всего, увидев пришельцев, люди примут их за каких-нибудь демонов и попытаются убить. Блин.
Кстати, в первый момент я этого не понял, но, кажется, местные жители внешне не отличаются от меня. Это странно. Пора начинать строить догадки о какой-нибудь расе-прародительнице, путешествующей по космосу и раскидывающей базы на подходящих планетах. Надо запомнить эту мысль. Вдруг и правда где-нибудь замурован корабль ДРЕВНИХ?
- Илай, мне очень жаль… - пробормотал я, испытывая сочувствие к несчастному неку.
- Ничего страшного! – Илай шмыгнул красным носом и решительно сжал губы. – Мы же не умерли! А если бы не ты с Велором, я бы ни за что не понял, что пора на капсулу… так бы и сидел, посадку ждал… ничего же не объявили! Вот гады! Там же наверняка многие погибли!
Наши взгляды невольно скрестились на Отино, тот зябко повел плечами и произнес:
- В смотровом произошла разгерметизация, но к капсулам можно попасть и в обход… думаю, что почти все успели… на меня и других работников… места не предусмотрены.
- Как? – ахнул я.
- Аварии – большая редкость. Вот и не тратятся на сотрудников. Мы же на корабле только место снимаем, а сама фирмочка небольшая, на страховке и на медобслуживании сэкономили. Ну, и на эвакуации. Редко же бывает. Вот, - Отино неловко моргнул, я со вздохом подумал, что таких, как он – дурачков, в любом мире полным-полно.
Все надеются на то, что «редко» и потому перебегают улицу на красный (пронесет!), трахаются без презика, не соблюдают технику безопасности. А потом начинается: «ну, как же так?! Нинка тоже так делала, и – ничего, почему же я?!»
- Ладно. Ясно. Велор, ты у нас умный, что делать, когда с местными столкнемся? Они нас сразу на костер, или сначала препарируют?
- Капсула несколько… дефективная, потому и высадила сюда. Рядом есть вполне цивилизованная планета. Хотя эта – ближе. Из-за соседства с развитой цивилизацией, кстати, совершенно непохожей на местных, контакт здесь состоялся давно. Это неизбежно. Было несколько посадок и население знает о существовании других видов. Отношение не блещет радушием, но нападать не станут.
- Хорошо, что ты в этом так уверен… а может здесь есть что-то типа базы? Ну, для тех, кто как мы наебнулся? С каким-нибудь передатчиком, а?
Велор развел клешнями. Об этом скудоумной капсуле ничего не было известно. Значит, придется поговорить с местными. И тут - «Хьюстон! У нас проблема!!!» в смысле – несколько мертвых аборигенов. Может, просто похоронить их втихую?
Пока мы тупили и думали, что же делать с капсулой и с трупаками, до которых никто не хотел дотрагиваться (даже Велор – они же нестерильные и все в биологически активной крови!), события начали развиваться стремительно – подъехал весьма многочисленный отряд. Тут-то и выяснилась одна пренеприятная деталь. Одно дело - нечаянно убить кого-то неважного, и совсем другое – придавить инопланетной херней правителя.
Хоть аборигены и знали, что инопланетян трогать нельзя, но такого снести уже не могли. В итоге нас взяли в кольцо и принялись этапировать к ближайшему городу. Дотрагиваться, а уж тем более связывать, не стали, просто наставили арбалеты. Прикол в том, что понимал людей (буду звать их так) только я. «Галька» лежала в кармане и исправно работала. Все остальные слышали лишь непонятные звуки. Между собой неко, Отино и Велор общались на каком-то общем языке, которому инопланетян обучали с детства. В некоторых городах говорили исключительно на нем, почти позабыв родной язык. Знакомая ситуация. Нечто подобное произошло с малыми народностями, почти утратившими собственную культуру под давлением вторгшегося к ним большого мира.

Ехавшие вокруг нас воины тихо переговаривались, тут я узнал о еще одном свойстве «гальки». Мелодичный голос произнес:
- Слишком низкие децибелы. Увеличить диапазон действия?
Я так офигел от того, что со мной заговорил непонятно кто, что машинально сказал: «да» и тут же то, что раньше ощущалось как шепот на грани слышимости, плавно увеличило громкость и я начал понимать, о чем говорили солдаты.
Хм… Если эта штука так может, интересно, что еще она умеет? Но размышлял об этом недолго, так как от разговоров стражников слегка занервничал.
Во-первых, выяснилось, что до ближайшего города пёхать не менее четырех дней и то если быстро, в чем конвоиры сильно сомневались, так как «прилетанцы изнежены и медлительны». Ну, наверное, с их точки зрения так и есть. Непривычные мы по лесам шариться. О том, как мы будем ночевать, я старался даже не думать.
Далее, так как задавили мы не кого-нибудь, а князя, то скорее всего нас казнят. А капсулу прикопают, будто и не было. Что они будут делать с весьма приметными поваленными деревьями? Оказалось, и здесь все продумано: нагонят крестьян и порубают на дрова. Я тихо поделился этими открытиями с Велором. Тот помрачнел:
- Артем, если все, как ты сказал… не знаю, что делать. Разве что попробовать сбежать и добраться до границы? В другом княжестве к нам, скорее всего, не будет никаких претензий.
Нда. Это даже не план. Так - предположение. ****ец нам. Бля, как помирать-то не хочется! Мы же еще даже не попробовали это самое двойное проникновение! У меня же два молодых мужа! Вот, невезуха…
Глава 3
Во всем, произошедшем опосля момента, как выплыл из беспамятства, следует винить лишь мое любопытство.
Ну, вот чего стоило драпануть подальше, да и вся недолга?! Так ведь, нет же! Потрюхал выяснять, что это так бумкнуло. Смотрел издалеча. Головой меня приложило не настолько сильно, чтобы куда ни попадя без оглядки лезть.
Оказалось, что это прилетанцы! Небесный корабль упал прямехонько на князюшку. Передавило всех.
Прилетанцы чирикали о чем-то по-своему, от вида мертвяков нескольких стошнило, выглядели они неприятно изумленными. Наверное, эт случайно вышло. Но все равно, спасибо им!
Внешне были они странны, как всегда бывает с теми, кто с неба падает. Один с четырьмя руками, нижние похожи на рачьи клешни. Другой с ушами и хвостом. Еще один неинтересный – совсем обычный с виду. А один – баба! Она особенно понравилась: белая, как молоко, волоса синие, юбка колени открывает. Только сисек что-то не видать, да жопка с кулачок. Мне обычно такие девки не любы. Надо чтобы было за что подержаться. Но от этой чего-то глаз отвести не могу. И понимаю же, что надо идти и делать мне здесь больше нечего, но медлю… медлю…
Закончилось все как всегда херово.
Князь, оказывается, поехал не один, а с большим отрядом, который просто изрядно отстал. Но теперь-то нагнал, так сказать.
Командира смерть Его Светлости огорчила весьма и весьма. Потому прилетанцев решено было вести в город, а там предать суду. Казнят, конечно. А пока народ тешит себя кровавым зрелищем, пихнут, кого надо на трон. На такие штуки наши господа мастера…
Крепко я тогда задумался, и стали мне разные мысли в голову приходить.
Как-то неладно получается: иномирцы меня спасли, можно сказать, но сами сложат головы только лишь из-за этого самого нечаянного спасения. Не случись прилетанцам так неудачно опуститься, никто их и пальцем бы не тронул. Даже приютили и накормили… и девчонку тонконогую жаль. Молоденькая, поди, совсем… Красивая. Где я потом себе другую такую найду?

Во че придумал: я ее спасу и она в меня влюбится, у девок всегда так бывает.

А ежели один из этих - муж ее? От этой мысли стало неспокойно. Я принял решение последовать за отрядом, заодно и присмотреться. Когда кто-то с кем-то хороводится, это завсегда видно. А даже если девка и чья-то! Че я, не отобью, что ль? Это ж мой мир, я здесь родился, а этим страховинам все ново, ниче не умеют и не кумекают. Мне, значится – преимущество! Приободрив себя подобным размышлением, продолжил наблюдать.
Командир долго говорил о чем-то с каким-то воином. По одежде непонятно, что за чин, да и не разбираюсь я в них. Надобности как-то не было. Отряд разделился: часть немедленно отправилась с пленниками в замок, часть – осталась хоронить животных и мастерить волокуши для мертвецов.
Я последовал за летунами.
Время уходило, все меньше оставалось до замка, а я все никак не мог придумать, что делать. В отряде было не менее пятидесяти воинов, плюс челядь, неминуемо следующая за князем. Пленников ни на минуту не упускали из виду.
Про прилетанцев, о том, что они есть, знает каждый ребенок. Они, существа из другого мира, рассказали немного о себе и том, как устроен мир за пределами воздушной сферы. Особенно тщательно детям втолковывают, как они выглядят. Это нужно запомнить назубок. А то поманит иара(7), ежели знания нетверды, как от прилетанца отличишь? И сгубит неосторожного человека водная дева, глазом не моргнет. Бабка мне много про то историй разных сказывала, так застращала, что я даже и не думал один на озеро ходить.

Заоблачные же гости зла не творят. Даже помогли несколько раз.
Лет пять назад мор начался, так прилетели да подсобили. Привезли на большом корабле диковинные штуки, чем-то в воздухе попрыскали и все закончилось.
А в этот раз несуразно вышло: князюшка им прям под корабль сунулся, за мной без оглядки гоняясь. Я вот думаю – может, они просто не успели посудину эту свою повернуть? Телега ведь тоже не сразу остановится. А ежели кто внезапно выскочит, то и раздавить может.
Вели себя пришлые тихо. Чирикали что-то промеж собой. Тот, который с клешнями, все время жался к неинтересному. И тот, который с ушами - тоже. А девка ни к кому не притрагивалась, только когда стали ложиться спать, привалилась к общей куче. Понимают ли они, что их ведут на смерть? Если да, отчего так спокойны?
На ночь вокруг лагеря расставляли посты. Зажигали костры, обустраивали ночлег и мало кто обращал внимание на раскидистые деревья, на которых так удобно прятаться. В листве сложно приметить соглядатая, а свалиться во сне я не боялся. Сызмальства приучился спать на верхотуре, привязав себя веревкой к стволу. Место для ночлега выбирал так, чтобы не упускать пришлых из виду. На третий день мне даже удалось расположиться почти точно над ними, так что я стал свидетелем любопытной сцены.

Летуны лежали тихо, их никто не трогал, все-таки пришлых побаиваются: кто знает, на что они способны? Когда же люди в большинстве своем угомонились, я заметил шевеление. Ветка, на которой я устроился довольно низко нависала над землей, ничего лучше найти не удалось. Я пошел на этот риск, так как путешествие протекало спокойно, и воины расслабились. Заоблачные гости были смирны и послушны, разбойники обходили большой, хорошо вооруженный отряд стороной и служилые были уже не столь бдительны, как в первый день пути. Наверх никто не смотрел. Даже в голову не приходило.
Потому-то я и обратил внимание на едва заметное шебуршение, а когда пригляделся, то еле сдержался от удивленного возгласа: прилетанцы обжимались! Ну, как юнцы на сеновале, когда девки не дают и только дружеская рука может помочь снять напряжение. В темноте было плохо видно, что да как, но то, что все трое – полюбовники, стало неоспоримым.
Мне было жутко любопытно устройство срамных мест у инородцев, но, как ни вглядывался, подробно рассмотреть не удалось.
Девица меж тем во всеобщем непотребстве не участвовала и вообще спала. Наверное. Или делала вид. Это внушило мне определенные надежды, и я еще крепче уверился в мысли, что созданиям надо помочь.

Спасти прилетанцев помог случай. По дороге в замок отряд завернул в деревеньку. Дело клонилось к вечеру, командир прельстился теплой печью да пирогами, которые непременно будут на столе, и велел поворачивать в сторону изб.
Крестьяне не слишком обрадовались. Когда появляется много вооруженных людей поневоле заволнуешься, солдатня на всякую дурость горазда, а уж девок-то верняк попортят. Мужики морщили лбы и недобро зыркали, но разместили, кого могли, по избам. А чего делать? С эдакой силищей не поспоришь, жить всем охота.
Те матери, что поумнее, справных дочек да смазливых пацанов спрятали. Ну, а кто думать поленился – сам виноват.
Предмет моих волнений и мечт – белую девку – упрятали в покосившийся пустой амбар. У дверей выставили постовых, на том и успокоились.
Из деревни драпать сподручнее: дозоров вокруг домов не выставили. Да и крыша амбара была немудрящая: доска да солома кое-где. Изрядно подгнившая, надо сказать, проникнуть внутрь будет легко.
Что меня волновало: как отнесутся летуны к моему появлению? Получится ли объяснить, что нужно бежать? Я вздохнул и решил, что попробовать все же стоит. Если не поймут, просто схвачу девку и дам деру, а остальные пусть сами как-нибудь спасаются. Ну, или вернусь за ними позже. Надеюсь, эти странные существа хоть что-то соображают… иначе ничего путного не получится: сложно спасти того, кто не хочет, чтобы его спасали…
Глава 4
Размышлял о нашем положении, дошел до следующих тезисов: нас кормили, и это - хорошо. Приятно также, что еда подходит всем и никто не мучается животом.
Плохо то, что все равно мы скоро сдохнем. Я продолжал прослушивать разговоры конвоиров, и у меня шевелились (и даже немного поседели) волосы от описания казней, которым нас могут подвергнуть.
Нет, чтобы просто гуманно отрубить голову! С другой стороны – убийство правителя – это серьезно.
Я честно старался выкидывать из головы кровавые описания и не думать об этом, не представлять… при мысли, что вскоре мне придется совершить путешествие в небытие, да еще и так некомфортно, у меня слабели колени и накатывала паника.
Не хочу умирать, я еще так молод! Да, блин, даже если бы и не очень молод… все равно не хочу! Ужасное, неотвратимое ничто приближалось слишком быстро.

Мы все знаем, с раннего детства, что умрем. Когда-нибудь. Обычно никто в это по-настоящему не верит. Предполагается, что это произойдет в глубокой старости, когда рассудок уже будет изрядно замутнен маразмом, а тело измучено болезнями и тогда… предполагается… это станет избавлением от уродливой телесной оболочки и душа воспарит… куда-нибудь, что станет началом новой, вечной, жизни. Н-да. Звучит не очень убедительно. Лично я, если так подумать, вообще не хочу умирать. Жить вечно – это круто! Да и вообще: а вдруг Бог все-таки есть? Тогда получится, что жизнь-то у меня того… неправедная. А на вечные муки как-то не охота… а-а-а-а! Где я найду священника, чтобы исповедаться перед смертью?!
Все эти упаднические настроения и панические мысли старательно мной давились, но когда каждый шаг неумолимо приближал к гибели, а поделать ничего не получалось… в общем, не так просто оставаться оптимистом, когда ты в такой жопе.
Мы с Велором каждый день часами говорили о побеге, но… даже при самом благоприятном стечении обстоятельств (стрелять никто не умеет, а мечи и копья им нужны для антуража) выходило следующее: либо нас тут же заловят и после этого утроят бдительность, что будет очень плохо. Либо нас поймают чуть позже, накостыляют для улучшения взаимопонимания и опять-таки будут впредь более внимательны.

Нам нужен удачный побег. Второго шанса не будет. Но как? Толпа вооруженных бойцов, постоянная охрана. Мы же ни окрестностей не знаем, ни местных реалий. В общем, уже всю голову сломали, а ничего не придумывается.
Илай и Отино вели себя спокойно, чем меня изрядно удивили. Никаких истерик, слез, попреков, к которым я уже мысленно готовился. Несмотря на это, кристально ясно, что помощи от них – никакой. Неко при любой опасной ситуации просто замирает. Отино никакого участия в решении проблем не принимает, только хлопает растерянно глазами. Надеюсь, они смогут сориентироваться, если ситуация изменится и надо будет действовать.
***
Проверка на реакцию не заставила себя ждать.
Нас поместили в какую-то гнилую сараюку, стоящую на отшибе небольшой деревеньки, и тут-то пришло наше спасение. Выглядело оно несколько стремно: симпатичный пухлогубый глазастый паренек. Волосы встрепанные, голос мелодичный. Одет по-простому, хотя такого красавчика в шелка бы рядить…
Юноша спрыгнул сверху, вызвав тихий вскрик у Отино и шипение у Илая и уставился почему-то на меня.

- Ты кто и чего надо? – брякнул я, от неожиданности ничего более деликатного в голову не пришло.
К моему удивлению, юноша заулыбался, впрочем, причина его радости сразу стала понятна:
- Так вы балакаете по-нашенски! А я уж думку думал: как на пальцах объяснить? Ну, коли так, тады пошли? Выводить вас буду, а не то смерть вам лютая.
- Мне нравится твое предложение, но… хм… зачем тебе лишняя морока?
Понятное дело, что мы пойдем за местным. Илай и Отино, даже еще не зная, о чем мы говорим, торопливо натягивали на себя обувь, которую сняли, чтобы помассировать уставшие ступни и осмотреть на предмет потертостей. Велор застегивал пуговицы на легкой куртке, которую пошил себе на корабле, кажется, целую вечность назад.
- Ваша леталка очень вовремя с небес сверзилась! – парень мечтательно улыбнулся, а меня продрал озноб при мысли, что человек может так радоваться чужой смерти. Впрочем, не мне его судить, я же не знаю, какие здесь нравы.

Так как других вариантов у нас все равно не было, пришлось довериться незнакомцу. Понимал язык, конечно, только я, так что мне перепало служить переводчиком и координатором.

Прежде чем спрыгивать, юноша прикрепил к балке веревку, по которой предполагалось подняться обратно наверх. Я с сомнением посмотрел на тонкую бичеву, не очень уверенный в своих талантах. Сам он взобрался наверх быстро и ловко. Я отметил про себя, что, несмотря на не самый внушительный вид, парень, должно быть, в хорошей форме.

Следующим полез я. Сразу стало понятно, что мои опасения не были беспочвенны. На веревке были узлы, что облегчило карабканье, но помощь все равно понадобилась – Велор держал снизу, чтобы веревка не болталась.

Илай не испытал никаких затруднений, все-таки он похож на кота. Отино влез с еще большим трудом, чем я. Его пришлось подпихивать снизу и тянуть сверху. Велору помогли клешни.
Потом мы шли к дальней стене сарая, стараясь ступать на балки, чтобы не провалиться вниз. Спускались по той же веревке (Илай и местный по-пижонски спрыгнули) и бежали к лесу.

Дальнейшие часы превратились в мучительную гонку со временем. Надо было как можно дальше отойти от отряда. И как можно быстрее. И еще, по возможности, запутать следы. Когда парень скомандовал привал, мы повалились, прям где стояли… ну, не совсем, конечно. Если плюхнуться на траву, сырость моментально промочит одежду. Мы же покупали самую обыкновенную, не для походов, а сидеть с мокрой жопой – некомфортно. Стеная и жалуясь на жизнь, стали думать, как умостить седалище, не промочив. Получить простуду, не имея под рукой даже аспирина, как-то не хотелось. В итоге отыскали поваленное дерево и умостились на нем. Оно было почти сухое.

Жрать хотелось невероятно. Я уже понял, что здешняя пища подходила мне идеально. Велор тоже мог ее употреблять некоторое время. Но для анрострума предпочтительны морепродукты, иначе через какое-то время начнутся проблемы с пищеварением… где я ему мидий буду доставать – ума не приложу. Да и есть ли они здесь? Эта мысль на мгновение кольнула беспокойством, но я тут же успокоил себя. Скорее всего что-то да есть. Не может же быть, чтобы у них здесь ничего не водилось в водоемах?

Кроме того, идея о праотцах становилась все заманчивее, по мере того, как мы продвигались по планете: растительность, насекомые, птицы – все напоминало Землю. Я был готов увидеть диковинных животных и каких-нибудь летающих созданий, совершенно не похожих на наших птиц. Скажем, поднимающихся в воздух при помощи кожистых крыльев, подобно летучим мышам. Или парящих, создавая антигравитацию (не спрашивайте, как это возможно! Я ведь даже не знаю, что такое антигравитация!), или… ну, не знаю… фантазия пасует, но наверняка существует какая-то альтернатива привычным крыльям. Однако, реальность оказалась гораздо прозаичнее.


Обычные пичуги. Некоторые темные, некоторые ярко окрашены. Голова, крылья, туловище, хвост. Покрыты перьями.

Деревья тоже не представляли из себя ничего экзотичного: ствол, ветви, листья разнообразной формы, в основном зеленого цвета. Наверное, фотосинтезирующие. Компьютер капсулы сообщил, что газовый состав планеты идентичен Земному.
Около лица роятся мошки. Жалят. А однажды на привале я встретил самую обыкновенную лягуху. На вид, во всяком случае, она была обычной.
Единственное животное, которое сильно отличалось от земного – восьминогие коняшки. Да и то: число ног превышено вдвое, но морда, круп, само строение конечностей – напоминают обычного коня.
Так что хавчик для Велора найтись должен!
Мысли ворочались крайне лениво. Казалось, что я даже руку в ближайшие сутки не подниму, так устал. Однако, текли минуты, и я с удивлением понял, что свинцовая тяжесть, сковавшая тело, постепенно уходит. Завертел головой – провожатый куда-то исчез. Никто из инопланетян и не заметил: анрострум блаженно привалился ко мне, пробрался под одежду и поглаживал спину. Лечится. Илай засмотрелся на птичку. Они его завораживают, прямо как настоящего кота. Отино стянул обувь и растирал ноги, страдальчески морщась. Я решил пока не поднимать панику – мало ли, зачем человек отлучился? И вообще – посижу еще немного и пойду ветки собирать для костра… у нас же будет костер? Или… нельзя? Блин, что ж я так мало смотрел программ про выживание на лоне дикой природы? Надеюсь, местный парень вернется и поможет городским недотепам… он же не решил, что его долг выполнен?
Юноша вернулся до того, как я начал психовать на полную, вырвав из моей груди тихий облегченный вздох. Оказалось, что он разведывал местность в поисках источника воды. К нашему счастью, в здешних краях много родников и речушек, не придется пить застоявшуюся воду… Вот как раз про воду я передачу смотрел. НО! Она же была рассчитана на землян! И - махонький нюанс – предполагалось, что где бы ты ни был, но уж полиэтилен или консервную банку-то найдешь. Да, здорово мы засрали свою планету, скажу я вам… а вот здесь, незнамо где, о таких фиговинах еще даже не слышали. Ну, и как я соберу конденсат при помощи пленки? У меня лично ничего с собой нет! «Галька» да ножик – нас не обыскивали и это удалось припрятать. В общем – помощь местного населения - вещь неоценимая!
Пришла пора налаживать отношения.
Глава 5
17 апреля 2014, 21:59
Прилетанцы оказались не столь беспомощны, как я боялся. Шли ходко.
Зверья у воинов с собой не было, все остались во втором отряде, так что нам оставалось лишь путать следы, да двигаться в обход хоженных троп и жилья. Дня через три на нас плюнут – небось наврут потом, что шогготы сожрали… они, верно, ужо давненько не встречались, зато если хочешь свалить вину на опасного зверя – эти твари самое то. Никто даже и не подумает попрекнуть, что не уберегли.
К концу дня все умаялись и еле переставляли ноги. Я не стал тревожить чуть живых от усталости созданий, отправился на поиски воды, да и подстрелить кого-нибудь надо…
Как только вернулся, столкнулся с острым взглядом паренька, что был похож на человека. Он очень внимательно и серьезно осмотрел меня, а потом легко поднялся и подошел ближе.
- Мне кажется, нам надо поговорить, - произнес он, - ты даже не сказал, как тебя зовут, да и мы не назвались. Я – Артем. Это – мои… партнеры. Супруги. Велор и Илай. И, наконец, Отино.
- Меня зовут Камо(8), - улыбнулся я.

Надо же… супруги! ЧуднО! У нас-то так не бывает. Случается, живут мужики вместе, да всю жизнь делят и невзгоды, и радости, только то – не супружество. А вот ежели дитенка какого, сиротиночку, к себе возьмут, вот тогда - супруги. А здесь ажно три мужика! И ни единого дитятки. А – супруги!
А про деву не прибавил ни слова. Хитрец. Надо будет позже вызнать.

- Хорошо. Расскажи, Камо, какой план? Куда мы идем, как скоро будем, каковы шансы?

Я некоторое время распинался про другое княжество. Особо подчеркнул, летунов там любят.

- Прилетали как-то. От голода спасли. Не даром, знамо дело, но без ваших много бы людей погибло…

Парень покивал задумчиво:
- А скажи-ка, Камо, бывает так, что такие как мы… падают? Ну, то есть не специально приземляются, а вот как мы – БАЦ! Крушение, то есть.
Я почесал репу:
- Случается
Пока мы разговаривали, собрали хворост в четыре руки, я выкопал углубление, сложил туда ветки посуше, сделал валик из земли. Думаю, сойдет. Погоня должна быть достаточно далеко. Лес стал гуще, запах дыма вряд ли нас выдаст, только если просверк огня. Заглубив кострище, я спрятал нас от преследователей. Парень со звезд помогал. Смотрел, как делаю я, и делал так же. Толковый. Другие же сидели, привалившись друг к другу и балакали о чем-то своем. Я их не понимал. А парня – понимал. Волшебство!
- Слушай, может, ты знаешь – те, которые падали… ну, если у них… эм… леталка разбилась. Они что делают? Тут есть какой-нибудь дом, где можно вызвать помощь?

Я задумался. Пока размышлял, сходил на ручеек, принес тушку убитого порося, сделал надрез, снимая шкуру, вскрыл живот, вынул потроха… Пришлый внимательно следил за тем, что я делаю. На его лице застыло странное брезгливое выражение.

- Ну, чего смотришь? Аль у вас, наверху, мясо не в почете? Грибов надо набрать? Так, вроде, не сезон еще…
- Там, где я жил… мясо продавалось уже разделанное. Совсем по-другому выглядит, - задумчиво сообщил парень.

Мне показалось, или он стал бледнее?

- А… ты есть-то сможешь, или вывернет? – плотно сжатые губы внушали опасение, небесные люди не такие, как мы, кто знает, что у него в голове?
- Смогу, конечно, не обращай внимания.

Я этой уверенности не разделял. Интересно, а остальные – так же?

- Я знаю, что не вся пища подходит тем, кто прилетел со звезд. Вам… не поплохеет? Я могу и другую еду достать! Корешки всякие, грибов почти нет, но несколько штучек найти можно.
- Не нужно. Все нормально. Эта планета очень похожа на мою. Я бы даже сказал – они до странности одинаковы. Остальные, кажется, тоже не слишком отличаются от людей. Велору лучше что-то морское. Рыбу, или еще что. Илай ест то же, что и я. Насчет Отино – не знаю. Недавно с нами. Вроде, ест и не болеет.

Я покивал, принимая к сведению.

- Насчет помощи… слышал я что-то такое. Будто стоит диковинный дом. Никого в себя, окромя людей с небес, не пускает. Только он далеко. Не в ближайшем княжестве.

Парень от моих слов скривился, будто комара сожрал:

- Нам туда надо. Мы летели на большом корабле, а потом он сломался, и теперь мы здесь… Необходимо вызвать помощь, тогда нас заберут, и мы продолжим наш путь.

Он поколебался, вглядываясь в меня, решая, можно ли мне довериться, и я уже знал, что он у меня попросит.
Действительно, морщась и запинаясь, попросил помочь. Видно, что не привык полагаться на других.

Бывают такие люди – вечно заискивающе глядят, как бы снизу вверх, и во всем-то им нужно подсобить. Жалобно тянут: «Ну, я не у-у-уме-е-е-ею…». Или стоят около работы, будто в затруднении, ждут доброхота, что на себя сам все взвалит.
Прилетанцы и впрямь не умеют, но этот… Арт, или как его? Кажется, Арт, не запомнил… вот он – старается. Без меня они, конечно, пропадут. Да и со мной – тоже может так случиться. Лес – место опасное.

Знамо дело, мне проще довести существ до ближайшего княжества да и потрюхать по своим делам. Правда, особых дел у меня нет: жить негде, работы нет… в родную деревню я возвращаться не собираюсь, жутко не люблю, когда в мои дела нос суют, даже родня.

Если возьмусь провожать прилетанцев, могу и сам сгинуть в лесу – путешествие выйдет многодневное, еды у нас нет, охотиться могу только я, да и отбиться от зверья эти изнеженные существа скорее всего не сумеют. Идти с ними для меня - одна морока. Помогает пока только этот Арт… эх, тяжело мне будет! Но возможность быть рядом с прекрасной белокожей прилетанкой стоит любых тягот! Поэтому я повздыхал для виду, сделал мрачное лицо и, как бы нехотя, согласился.

Арт помог с устройством ночлега, снова глядел да запоминал. Я, видя его интерес, говорил, что делаю да почему. Натаскали мы с ним лапника, дров для костра, чтоб не потух ночью. Расположили ветки около ствола дерева, потеснив сидевших созданий, я нанес палок и соорудил простенький навес, используя ствол как опору. Места под таким сооружением - только лечь, зато немного убережет от прохладного ночного воздуха. Костерок был сразу размещен с таким расчетом, чтобы тепло шло в сторону шалаша. Ну, хорошо, что не зима. А то намучились бы с огненными кроватями…

Впрочем, трудностей и так хватало. Взять хотя бы приготовление пищи. Над заглубленным костром большую тушу не приготовишь. Надо ведь, чтобы мясо хорошенько прожарилось, а то так и заболеть можно. Я, конечно, осмотрел тушку снаружи и изнутри, когда потрошил. На первый взгляд зверь был здоров. Но все равно лучше хорошо прожарить. У меня все заготовлено на одного: и соль и котелок махонький и горсть сухарей… а теперь это все надо на пятерых.

Я хотел сводить компанию к ручью на водопой, но Арт сказал, что воду надо прокипятить. Зачем? Он объяснил про маленьких животных, которые могут жить в воде и повредить.

- Я же пил! И ничего со мной не сталося! – я с недоумением почесал репу.
- Ты на этой планете всю жизнь. Тело привыкло. А мы только прилетели, не хочется рисковать. Что-то я не уверен, что ваши… ну, кто там лечит? Знахари? лекари? Смогут вылечить кого-то из нас.


Речи показались мне разумными. И впрямь – прилетанцам болеть нельзя. Кто знает, как они устроены? Мож, даже юшка не красная!

На последней мысли я что-то залип.

- Арт…
- М? – у парня слипались глаза.

Мы успели поесть, попить воды (котелок пришлось наполнять несколько раз), спутники Арта уже залезли на свои места, а он все сидел рядом. Боится, что ночью скроюсь?х
- А у тебя кровь красная?
- Красная. Про остальных не знаю.
Почему-то он совсем не удивился вопросу. Позевал еще немного и полез на свое место.
***
Прилетанцам было тяжко. Видно было, что они сильно уставали, особенно белокожая девка и ушастый парень. Велор оказался весьма выносливым, он быстро втянулся. Из всех упавших с неба, он был самым странным внешне. Я не мог прекратить пялиться на его серую кожу и крепкие клешни. Но он не серчал, даже подсмеивался. Подошел ко мне дал потрогать свои вторые руки и рассмотреть необычные пальцы. Я запомнил его имя, Арт часто его упоминал.
Парень совсем не отличался от тех, что я знал. Не только на морду похож на человека, но и изнутри… не знаю, как толково сказать… да и остальные прилетанцы вели себя очень… понятно.
Вот, скажем, раздался громкий звук. От неожиданности человек вздрагивает. И эти – тоже. Велор еще клешни вперед выставляет. Ушастый же прижимает слухалки к голове.
Или, вот – хочет Велор показать, как он Арта любит, тихонько прижмет его где-нибудь за деревом и в уста поцелует. Совсем как человек бы сделал.

Ушастый немного похож повадками на малого зверька. Еще и хвост. Он им дергает из стороны в сторону, и можно понять, что злится. А если испугался – так забавно делает! Хвост между ног и спереди – самый кончик торчит. Будто срам свой пытается прикрыть! И уши прижимает. Еще он иногда шипит.

Девчонка вела себя тихо-тихо. Старалась лишний раз рта не раскрывать, и я редко слышал ее голос.

Прошло несколько дней. По моим прикидкам, ежели нас до этого времени не споймали, то ужо и не догонят.
Пока шли, немного пообвыкся с прилетанцами. С Артом, единственным, кто говорил по-нашему, много балакал. Парень охотно тарахтел, как по писанному рассказывая о родине. Верно, я не все понимаю. Он пытается растолковать, да только это не всегда удается. Немного осмелев, решился расспросить об Отино. Арт уткнулся взглядом в землю, почесал репу и сказал:

- Ну, на самом деле я об Отино почти ничего не знаю. Недавно с нами.
- А ты можешь… ну, помочь нам поговорить? Я скажу – ты ей перескажешь по-ейному и наоборот?
- Могу, конечно. Только... м… а тебе зачем?
- Красивая.
- А… - промямлил парень, кивая.

Арта, кажется, сконфузили мои слова, неужто у них это запрещено?
- Слушай, я не уверен, что он – женщина, - признался Арт.
- Так… а зачем тогда поневу носит? – возразил я, краем глаза следя за Отино.

Ну, не может же мужик быть таким тоненьким, ладненьким, легким? А движения все какие! Будто танцует под одной ей слышную музыку!

- Э… Ты только не нервничай! – Арт поднял ладони в успокоительном жесте, но я и не думал злиться, только сильно удивился, - я Отино совсем не знаю. И языка его тоже. Мне переводит вот эта штука…

Арт показал небольшой гладкий камушек. Вот ведь диво! И как он это, а?

- Если верить этой штуке, - продолжил парень, - Отино говорит о себе в мужском роде.

Я непонимающе выгнул брови, и прилетанец поспешил пояснить:

- Ну, «я пошел», «я сделал». Однако, кто их, этих инопланетян, знает. Наверное, проще всего будет спросить. Ты как думаешь?

Я признал это самым разумным, пусть сам и не сомневался, что Отино может быть только девушкой. Как закончили с обустройством ночлега, подошли к остальным. Прилетанцы сидели прямо на лапнике, постелив под себя куртки. Я покачал головой – все же в смоле изгадится! Но оказалось, что ткань какая-то волшебная. Грязь не липнет. Арт начал расспрашивать Отино и, по мере ответа, хмурился все больше.

- Знаешь, это будет довольно трудно объяснить, - сказал он, повернувшись, меня даже обидки взяли – что ж, он считает меня совсем уж дремучим валенком?
- А ты попробуй!

Арт вздохнул и начал рассказывать:
- У них на планете вообще нет женщин и мужчин.
- Это как? А как же… - мне даже подумалось, что прилетанец надо мной смеется, - как же без баб-то? А ребятишки тогда откуда?
- Современные технологии позволяют вырастить ребенка в специальном контейнере… эм… ну, в такой большой плошке. Там всякие трубочки подходят и питают дитя, потом, когда подходит срок, его вынимают. Чтобы получить ребенка нужно внести определенную сумму… эээ… заплатить.
- Так… - я некоторое время поморгал, пытаясь представить себе дитенка, растущего в деревянной кадушке, как какой-нибудь цветок. Глупость какая-то! Но ведь они летают по небу, Один знает, что еще умеют…
- А как это - нет женщин?.. – спросил я самое главное.
- Они обоеполые. То есть – присутствуют и мужские и женские половые признаки. Но не одновременно. Зависит от окружающей среды. Раньше, давным-давно, во время засухи, голода, или еще каких-нибудь бедствий все не беременные особи становились мужчинами. В кровь выбрасывались определенные гормоны… эээ… черт, как объяснить-то… неважно… короче, превращались в мужиков, так проще выжить. В хорошее время один из пары брал на себя рождение ребенка. А сейчас, когда они стали очень развиты, то вообще… ну, не трахаются.

Арт выглядел смущенным, я хмурился, не понимая, как подобное вообще может быть.
- Знаю, что звучит дико. Мы вот тоже еще до такого уровня технологий не дошли.
- А как же семья? Что… все по одиночке живут, а детей, как сирот, в особых домах воспитывают?
Арт переспросил о том Отино, долго слушал ответ, потом повернулся ко мне:
- У них там сложная система. Есть особые чины, следящие за… ну, чтобы их мало не становилось. Некоторые особи живут парами. В маленьких городах есть даже чудаки, рожающие по-старинке, сами. Но это редкость. На таких все смотрят как на сумасшедших. В основном живут парами, создают семьи, но обычный секс считается слишком грязным и травматичным, вместо него есть особые приборы... черт... вот, как про киберсекс объяснишь, если ты даже не знаешь, что такое компьютер? – парень досадливо покачал головой и снова обратился к Отино, я честно пытался представить себе то, о чем говорил Арт.

Страх какой! Меня аж передернуло. Это же… против естества! Интересно, а они за руки держатся? Целуются? Или тоже… слишком грязно? И кто же все-таки Отино? Насколько я понял, это существо может меняться. А сейчас? Переадресовал вопрос Арту, он ответил:
- Сейчас Отино мужчина. Говорит, что вообще перед вылетом в космос закрепил у себя этот пол.
- Зачем? – удивился я.
Отино как раз поправил свои волосы, а потом совершенно по-девичьи приподнял плечико и стрельнул на меня глазами. Ну, как есть баба! И делать-то ничего мужицкого не умеет. Ветки всегда Велор рубит – у него клешнями очень ловко получается. Они на диво сильные и легко срезают нижние ветки. Пока Велор работает, зверочеловек носит и раскладывает, помогает.
Зверочеловек, Ил, иногда пташек приносит. Он к ним приближается тихо-тихо, ни травинка не шелохнется, ни сучок под ногой не переломится - даже я так не умею, а потом одним стремительным движением напрыгивает и – попалась пичуга. Есть в маленьком тельце почти нечего, но можно кинуть в похлебку, все наваристей будет.


А Отино обычно за водой посылали, да ягоды собрать, или грибы поискать, или соцветия нарвать, чтоб заварить. Чисто женская работа. И слабенький он. К бабам завсегда мужик снисхождение имеет, а вот к хилому пареньку… всяко может случится. Потому я и удивился, что Отино выбрал.
Опять Арт и Отино некоторое время говорили, потом парень повернулся ко мне:
- Мужчина стабильней… э… спокойней, тело немного сильнее, мышцы нарастают быстрее. С точки зрения выживания – разумней. Он же из своего мира улетел деньги зарабатывать, вот и перешел в более удобную, так сказать, форму.
Это было досадно. Очень даже. Но вот так сразу отказаться от мысли чпокнуть Отино я не мог. Может, слетать к нему и переделать в бабу?
Весь вечер наблюдал за движениями белокожего юноши. Костер, заглубленный на всякий случай, давал слабый отсвет на его лицо. Утомленные дневным переходом прилетанцы тихо переговаривались между собой и осторожно, по ягодке, ели с листа, то, что собрал для всех Отино. Перед тем, как предложить другим, Отино всегда подходил ко мне и показывал свои находки. Если съедобное я кивал. Ядовитое – выкидывал. Отино срывал большие листья, сворачивал в кулечек, набирал в них ягоды и каждому давал отдельную порцию.

Белокожий прилетанец сбивал меня с толку. Он подбирал под себя голые ноги, нервно сдвигал коленки и вытряхивал из волос тонкие веточки, что прицепились, когда он ходил по лесу, и все это таким плавным, истинно бабским манером… Пришлось тоже сдвинуть ноги, чтоб бугор на штанах был не так заметен.

***
По моим прикидкам скоро уж и другое княжество начнется. Мы шли лесом, а ежели б по дороге, небось уж и посты, что подать за проезд собирают, показались бы… однако, перед тем как выходить к замку, мы решили переночевать в последний раз в лесу, а уж потом, с рассветом, просить помощи у местного князя.
Я занялся привычным уже обустройством ночлега. Отино, как всегда, собирал знакомые ягоды и подходил ко мне, чтобы проверить незнакомые.
Потом, я спрашивал себя: ну, как можно перепутать оранжевую олию и золотистую ягоду пейот(9)? Но Отино их перепутал. А я поленился проверить все ягоды. Когда вернулся с дичью, прилетанцы уже вели себя странно: громко смеялись, катались по земле, падали на спину и забавно дрыгали ногами. Засмотревшись на белые ноги Отино, я бездумно высыпал в рот горсть оставленных мне ягод.
Распробовав пейот, сплюнул на землю – сейчас не время для подобного веселья - но было уже поздно. Пейот – ягода сильная. Достаточно выжать сок из двух или трех, чтобы до утра ловить фей… собственно, с этого момента я мало, что помню.
Помню - бежал. Помню, как смеялся, когда Арт учил нас каким-то забавным играм. Кажется, я падал, но боли не чувствовал. Над ухом звучал громкий смех…
Глава 6
Бохлейлу было сорок пять лет, из которых почти двадцать он провел, решая проблемы других людей. Именно так. Ведь, что значит быть князем? Прежде всего – это ответственность. Именно так ему втолковывали с самого детства. Маленький Бохлейл был тихим, послушным ребенком, и проникновенные речи воспитателей-идеалистов, а также наставительные беседы с отцом легли на благодатную почву. Мужчина вырос с твердым убеждением, что уважение людей надобно заслужить мудростью и сноровкой в управлении, это не дается просто так.
- Сынок, - говорил ему отец – вот, смотри: мы идем, нам все кланяются в пояс. Это не потому, что я тому, кто будет недостаточно быстр, всыплю десять плетей. Нет. А потому, что в эту зиму никто не умер от голода. Я позаботился о своих людях. Все было сделано вовремя и зима не стала для нас временем потерь.

Мальчик, а потом и юноша, слушал отца внимательно, старался запомнить его слова и быть достойным правителем.

Шли годы. Умер старый король, молодой человек принял его заботы. Старался соответствовать. Люди и впрямь его любили, ибо руководил он с умом, в конфликты старался не лезть и, даже выпив лишку, не начинал чудесить.
Со временем Бохлейл понял, что не все так однозначно в нашем удивительном многогранном мире. Его сосед, к примеру, вообще скинул все дела на совет, а сам предавался разврату и веселил сердце охотой. Люд глухо волновался, но это подспудное, почти неявное неудовольствие, продолжалось уже многие годы и что-то не торопилось выливаться в народный бунт с факелами и наточенными вилами. Бохлейл начал подозревать, что легкомысленный сосед преспокойно умрет от старости, ну, или сломает шею во время охоты, и эта мысль заставляла его досадливо хмуриться. Почему нерадивого правителя еще не постигла заслуженная кара?
Прошло еще немало лет, прежде чем Бохлейл не пришел к пренеприятной мысли: возможно, мир не справедлив. И подлеца не всегда ждет наказание, а хорошего человека - награда. Не самое приятное открытие для того, кто всю свою жизнь отчаянно старался заслужить счастье.

С тех пор прошло время. Князь по привычке продолжал решать чужие проблемы и делать жизнь окружающих если и не хорошей, то хотя бы сносной, просто потому, что не мог иначе. Однако, прежнего удовольствия уже не получал.

Все чаще он начал задумываться о возрасте, о том, что большая половина жизни уже прожита, а вспоминать – нечего. И впереди – лишь бесконечная круговерть утомительных дел. Иногда мужчине хотелось просто взять… и убежать. Скрыться в лесу и не видеть ни просителей, ни докучливых советников, ни занудного воеводы…
Бохлейл все чаще видел во сне, как прыгает вниз с одной из самых высоких башен, но не падает вниз, а летит, летит… все дальше и дальше, по-птичьи взмахивая руками, на которых – ни одного перышка. Под ним проносится земля, чуть не задевая, мелькают деревья, а он улетает все дальше, будто спасается от чего-то страшного, что притаилось в его замке. Иногда Бохлейл думал, что этот жуткий зверь, от которого он желал спастись – старость…
Словно подтверждая его мысль, пришли головные боли, настолько сильные, что князь до хруста сжимал зубы.
Лекарь, следящий за его здоровьем, говорил, что головные боли – результат хандры. И давал флакон с мерзкой настойкой. Князь морщился и шел на башню. Пить гадкую настойку и запивать ее вином.

И сегодня Бохлейл задумчиво вглядывался в начинающее темнеть небо, качал бутылью, мутный осадок взметывался и кружился спиралью, лез в горло, заставляя мужчину досадливо покашливать.

Вдали виднелась кромка леса, Бохлейл почти не смотрел в ее сторону – оттуда никогда никто не приходит, тем более под вечер, когда ворота уже закрыты. Тем удивительнее было зрелище, которое открылось его глазам, невольно метнувшимся в сторону заунывных звуков. В первое мгновение мужчина решил, что это диковинные звери, ибо существа передвигались на четвереньках. Потом к двум неясным силуэтам добавился третий, с факелом в руках. Князь заинтересовался, снял с пояса небольшую увеличенцию, подаренную в том году соседом, и приставил к глазу.

Картинка моментально прыгнула вперед, и Бохлейл разглядел созданий, выползших из леса около его замка.
Некоторое время он заинтересованно следил за ползающими по земле, кружащимися и кричащими что-то существами. Трое были явными прилетанцами, еще двое – походили на людей.
На башню поднялся один из дозорных, спрашивал не будет ли указания снять «фейри» из арбалета.

- Дурень, - беззлобно вздохнул Бохлейл, - подготовь отряд. Носилки не забудьте. Сейчас они набесятся и попадают. Небось, опять пейот созрел…

Стражник утопал, громко сопя, он считал, что железный болт – самое оно для фейри, ведь всем известно, что железа они не переносят… а князь вернулся к наблюдению за невменяемыми прилетанцами – все же развлечение, позабавнее ужимок скомороха! У того не было таких клешней… и… кхм… он не охотился за мышками и лягухами.

Существа оказались выносливыми – они еще довольно долго бегали друг за другом, один из людей запрыгнул на того, что с клешнями, со спины и прилетанец безропотно носил парня на закорках, пока человеку не надоело. А еще они целовались. Бохлейл нахмурился. Лобызание с непонятными существами вызывало неприятное шкрябанье в груди. Не противно, но как-то… неверно. Впрочем, когда пейота переешь – еще не то поцелуешь…

Когда существа набегались и попадали, отряд перенес крепко спящие тушки в замок. Коварная ягода делает человека маловосприимчивым к боли, потому всех раздели, обтерли от грязи, затем бесчувственные тела осмотрел лекарь.

Бохлейл зашел, чтобы посмотреть на своих неожиданных гостей поближе. Прилетанцы вызывали у него любопытство. К тому же, таких он еще не встречал. Мужчина внимательно рассмотрел безвольные тела и даже пощупал кожу, внезапно заинтересовавшись, какова она на ощупь. Все пришлые были мужчинами, Бохлейл с удивлением рассмотрел то, что пониже пупка (который, кстати, был у всех) и удивился схожему строению. На миг ему даже захотелось стыдного, но князь привычным усилием воли подавил недостойное желание. Как требовать от людей соблюдения законов, коли сам их ни во что не ставишь? Нет, Бохлейл не был наивен и знал, что многие правители искренне уверены в том, что закон писан лишь для черни, но вот сам он придерживался иного мнения и, хоть упрекал иногда сам себя в излишней, никому не нужной щепетильности, не отступался от тех границ, что сам себе очертил.

Князь приказал слугам одеть нежданных гостей и уложить в незанятые покои. Подумав, повелел кинуть на пол тюфяки – прилетанцы наверняка не привыкли спать на твердом. Лучше было бы положить их на скамьи, но тогда была вероятность, что невменяемые гости сверзятся вниз и расшибутся. Кровать же на весь замок была одна – только для князя. Быт в замке был простым, ибо княжество имело невеликие размеры. На жизнь хватало, но и только.

***

Следующее утро Бохлейл встретил с нетерпением. Давно уж он не ощущал такого любопытства.
Как он и надеялся, гости проснулись лишь к полудню, что позволило мужчине завершить все неотложные дела и посвятить остаток дня общению с необычными созданиями.

Существа выглядели измученными и мрачными – так всегда бывает после пейота. Иногда еще и требуха болит. Однако, несмотря на свое потрепанное состояние, на вопросы отвечали подробно и охотно.

Разговор велся через одного из людей. Он выслушивал вопросы князя, а затем передавал их остальным, объяснив мужчине, что только он обладает особым устройством, способным переводить речь. Удивительно, но парень утверждал, что тоже прилетел с неба. Бохлейл весь день рассматривал парня и никак не мог найти никакого отличия от обычного человека. Внешне парень ничем не выделялся. Не высокий и не низкий, не толстый и не тощий, не красивый и не уродливый. Блеклые глаза обрамлены короткими ресницами, под глазницами залегли глубокие тени – это результат приема пейота. Губы потрескались, щеки – обветренные и покрытые еле заметной светлой щетиной. Необычными были только очень коротко остриженные волосы. Бохлейл еще не видел, чтобы кто-то так себя обкорнал.
Однако, парень не испытывал никакой неловкости, и князь сделал вывод, что это для него привычно.

Второй человек признал себя выходцем из соседнего княжества и показался Бохлейлу… весьма занятным. Говорил он немного, все больше мрачно зыркал из-под кудрей, ложащихся на лоб, щурил прозрачные голубые глаза и сжимал кулаки с сильно выступающими костяшками. Пухлые губы и нежный абрис лица, тонкие запястья и стройный стан, наводили Бохлейла на вполне определенные мысли. Наверное, мечтания как-то отразились в глазах. Князь не привык скрывать свой интерес. Глаза юноши тут же зло сощурились, в позе появилось напряжение и мужчина понял, что, кажется, на этот раз его вниманию совсем не рады.

Правитель не считал возможным принуждение, но гордость, конечно, царапнуло. Следом пришла неприятная мысль о возрасте. Юноша явно был гораздо младше, а сам Бохлейл уже давно шагнул в пору зрелости. Еще немного – и наступит увядание. Уже сейчас появились первые звоночки: мешки под глазами и морщины на лбу, тело не так легко и быстро, как раньше, все чаще ноет спина и колени, особенно если заснешь в неудобной позе… князь вздохнул и постарался не любоваться недоброжелательно настроенным юношей так явно. И все равно тот постарался уйти, как только предоставилась такая возможность.

Вечером, проходя мимо хозяйственных построек, князь с удивлением увидел знакомую фигуру в окружении работников. Мужики расслаблялись после дневных трудов. Рядом вертелось несколько девок побойчей. Бохлейл поморщился – он не очень любил, когда в замке появлялись вечно орущие младенцы, хотя и понимал, что это необходимо.

Удивительно, что трудяги так легко приняли пришлого. Наверное, дело было в любопытстве – прилетанцы заперлись в отданных им покоях и выходить не сбирались, а простому люду страсть как интересно.

Парень пил со всеми, гоготал и отпускал сальные шутки. Это не вязалось со внешностью, но в манере пришлого не ощущалось фальши. Бохлейл спрятался в тень, начал наблюдать и прислушиваться. В замке почти ничего не происходило, потому новое лицо вызывало интерес.

Вскоре голоса зазвучали громче, движения приобретали все большую смазанность. Вот уже кто-то кого-то толкает и несколько тел превращаются в плотный клубок, потом их растаскивают те, кто еще в состоянии соображать – все знают, что князь совершенно не переносит потасовок.

Когда в одном из сплетений тел Бохлейл заметил знакомые кудряшки - уже собрался вмешаться, но чужак справился и сам. Буквально через несколько мгновений парень вставал с земли, вытирая кровь с разбитой губы и улыбаясь совершенно счастливой улыбкой. Кажется, он нисколько не расстроился из-за чутка намятых боков. Князь видел, с каким трудом поднимается его противник, из чего легко сделать вывод, что присуха(10) драться умел и любил.
К досаде князя, понравившийся ему юноша вскоре скрылся, да не один, а в компании визгливо подхихикивающей девицы, имени коей Бохлейл, конечно, не помнил.

***

На второй день заметно посвежевшие прилетанцы обратились к князю с просьбой. Гостям с неба необходимо было попасть в небесный дом, что находится за перевалом. Еще вчера неудачливые создания поведали о крушении своего летающего корабля, а сегодня уже заговорили о продолжении пути.

Бохлейл покивал задумчиво, а потом произнес то, что сам от себя не ожидал:

- Оказать помощь, попавшим в беду – прямая обязанность князя. Однако, путь предстоит неблизкий, переход через перевал тяжел. Проводник надобен, да припасы, да людей еще, чтоб зверье отогнать, да от башибузуков защититься.
- Нам бы хотя б проводника… - замялся ведший речь парень, - все-таки мы и так пришли, стесняем… отплатить-то если и сможем, то не скоро…
- Пустое! – решительно произнес правитель, уже все решивший, - мне хватит историй, чтоб сердце повеселить.

Прилетанцы нахмурились, но согласились.
Десять дней прилетанцы исправно развлекали князя рассказами каждый вечер, особенно Бохлейла интересовало, как живут там, на звездах. Ужель так же спят на полу и вкушают пищу с деревянных тарелок? Создания охотно отвечали на вопросы, однако, как минул десятый день, заговорили о небесном доме.

- Сезон дождей, - невозмутимо сообщил князь, - пока все не просохнет, идти – смерти подобно.
- И… когда мы сможем двинуться в дорогу? – спросил помрачневший человек.
- Зарев(август) уж миновал, - глубокомысленно сообщил князь, - вересень(сентябрь) начался. Потом жовтень(октябрь), затем овсень(ноябрь), снежник, просинец(январь), лютень(февраль), а там уж смотреть надо…

Бохлейл спокойно смотрел в глаза покрасневшему от злости человеку и все ждал – выплеснет свою злость юнец, аль нет? К его удивлению парень быстро справился с гневом.

- Это… неприятное известие, - осторожно произнес он, и князь почувствовал некоторое уважение к юноше, проявившему отменную выдержку, - а когда снег ляжет перевал будет не пройти?
- Нет, - коротко ответил князь.
- Что ж… придется, видно, Вас потеснить… я… гм… читал, что зимой часто бывает напряженка с продовольствием. Мы – лишние рты…
- Пищи хватит, - спокойно прервал князь, парень кивнул и, повинуясь приказу князя, повел речь о городах, о диковинных зданиях и разнообразных придумках, на кои горазды прилетанцы.
Зачем он оставил прилетанцев на долгие месяцы? Себе князь мог позволить ответить честно.
В первые дня два он решил, что это совпадение, но потом стало ясно, что нет. Сны. Больше не было в них высокой башни и стремительного полета, а были блестящие высокие дома и самодвижущиеся повозки. Стягивающий голову пыточный обод тоже растворился, и вина лилось в глотку куда как меньше, чем прежде. И утром хотелось быстрее подняться с постели. Гнилостная мерзкая жижа, затягивающая мужчину в свои недра, исчезла, теперь его мягко покачивали на себе прозрачные чистые воды.
Глава 7
Нда…
Вот я, например, не собирался пробовать местные галлюциногены! Но – пришлось. Что там было – помню смутно. Вот, тот же Камо свои ягоды выплюнул. Его все равно вштырило, но не так сильно, как меня. Камо сказал, что столько вообще жрать нельзя… ну, хорошо, что хоть не ядовитые! А то бы всем нам капец пришел.
Очень хотелось пришибить Отино, но ему было так плохо с утра, что даже обматерить хорошенько и то – язык не повернулся.
Зато мы нашли замок! Или он – нашел нас… блин, что я несу? В смысле: люди из замка нас нашли. Спасибо им. Помыли, переодели, перевязали раны. Откуда раны? А вот! Кажется, кое-кто воевал с лесом.
Наутро мы проснулись с дикой головной болью, все исцарапанные, в синяках, а у меня еще и жопа болела. Изнутри. Знать бы, какая сука это сделала!

Поутру все ломило, потому что спали мы на каких-то колючих тонких матрасиках. Да еще и солома кругом валялась, отчего я здорово расчихался…

Последующий осмотр замка показал, что все мои прежние представления о жизни в этом романтичном месте были, мягко говоря, идеализированными.
Холодно, мрачно, на стенах висят какие-то засаленные пыльные тряпки, которые притворяются гобеленами.
Почему-то мне казалось, что камни будут гладко отшлифованы, как стены в метро. Ага. Счас. Неровные такие каменюки.

Сортир такой суровый, похож на тот, что у Светки на даче. Небольшой закуток, каменное седалище, закрытое деревянной крышкой. Запах соответствующий. Велор и остальные вообще чуть в обморок не хлопнулись от эдакой красоты.

Думал, что в главном зале будет получше. Но нет.
Пол покрыт грязной соломой, у стола вертятся псы, тарелки и чаши – деревянные. Есть предлагается руками.
А после еды несколько дюжих молодцев подхватили столы и куда-то утащили. Зачем, вот вопрос.

После допроса, по-другому и назвать-то сложно, мы, исключая Камо, забились в выделенную нам комнату. Почему-то очень хотелось спать, наверно, все из-за дурацких ягод… я устроился на Велоре. В лечебных целях. Илай привалился сбоку. Отино – с другой стороны. В комнате было маленькое оконце, ничем не закрытое. Видимо, считалось, что еще тепло. Нам выделили одну лампу. Масляную, конечно. Малюсенький огонек еле разгонял сумеречную синеву. Говорить ни о чем не хотелось и вскоре мы заснули тревожным сном.

Наутро первым делом я отправился исследовать замок.
Стена, несколько сторожевых и жилых башен. Блин, я раньше и не думал, что в башнях живут! Как-то представлялся дом… но это, наверное, более поздние постройки? Или просто другого типа…

Та башня, которую я условно назвал княжеской, была достаточно велика. Первые два этажа были заняты припасами. Стояли разнообразные лари, по стенам шли полки, на которых в глиняных горшках лежали продукты, сушились под потолком травы, стояли какие-то бочонки. Словом – много всего. Я так и не понял – а кто следит, чтоб не воровали? Или здешние обитатели даже не помышляют о таком? Или здесь – лишь полуфабрикаты, которые еще надо приготовить? Спрашивать не стал – не настолько мне любопытно…

Стены здесь были каменные, без следа штукатурки и, несмотря на достаточно теплую погоду, было довольно свежо. Для хранения это плюс, но я старался проходить холодные помещения как можно быстрее.

Далее была кухня. На большом столе готовилась пища, суетились работницы, им помогали разновозрастные дети. У стен стояли лари и скамьи, на которых сидели женщины и занимались своими делами.

Еще выше был расположен большой зал-столовая. Именно там был покрытый соломой пол, собаки, камин, вдоль стен стояли потемневшие от времени скамьи и несколько сундуков. Я всегда представлял себе сундук с такой выгнутой крышкой, как в мультиках про пиратов. Но эти имели плоский верх, на них вполне можно было сидеть. Два в одном, так сказать. Удобно.

Если подняться выше шли спальные палаты для князя, приближенных и высоких гостей, к которым и были почему-то причислены мы. Наша комната оказалась небольшой и, я бы назвал это «бедно обставленной», да только один-единственный сундук и колченогий столик – по-моему это вообще нельзя назвать «обстановкой»!

Впрочем, что я ворчу? Остальные вообще спали кто где. На сеновале, в кухне, в общей зале. Блин, где упал – там и сплю, вот как называется!

Вся прислуга обреталась в помещении, что под крышей. Когда я попросил показать мне замок, парень, выполнявший эту ответственную миссию, несколько раз с гордостью подчеркнул, что чердак отапливается, это потому что князь «дюже о людях радеет». Ага, понятно – видимо, в остальных замках было не так.

Шли дни. Мы с интересом изучали быт простых жителей этого мира. Я все пытался припомнить уроки истории и определить примерно период. Склонился к тому, что похоже на средневековье. Наверное. Ну, я почти ничего не помню из школьной программы кроме: «Вассал моего вассала – не мой вассал!»

Или это не оттуда?

Попытался узнать, как тут все устроено. Я так понял это – главный замок. Здесь – правитель, двор и армия. Правда, что-то я не заметил ни дам, ни рыцарей… только мрачный бородатый воевода, делящий стол, а иногда и постель с князем (видел, как они с утра вместе выходили из комнаты), невысокий сухонький советник, пожилая толстая тетка – князь ее как-то назвал, да я не запомнил. Я так понимаю – она по хозяйству.

Жилых башен было несколько. В остальных квартировали воины.

Еще я узнал слово «форбург» (12). Долго пытал местных, что же это такое. Ну, здесь это огород. Довольно большой. Плодовых деревьев и кустов не наблюдается, зато растут всякие овощи. Он отделен от всего остального стеной. Дальше – ров с водой. Кроме того, что это – предзамок, ничего не добился.

Замок большой, стен несколько. Это даже скорее маленький город. За одной из стен – стоят домишки, живет разный мастеровой люд, но они в «центре» бывают редко. Туда кого попало не пускают.

Все свои изыскания я веду за ручку с Велором. Илай тоже ходит за нами по пятам, а Отино неожиданно нашел себе занятие на кухне. Парень заинтересовался тем, как здесь готовят: огромная печь имеет очень необычный вид. Парень видел, как мы готовили на костре, но печь – это уже интереснее. Женщины позволили ему вертеться рядом и уже через несколько дней я заметил, что он активно объясняется с ними при помощи жестов.

***
Сообщение о том, что нам придется провести в мрачном замке долгие пять месяцев, стало настоящим ударом для всех нас. Пришельцев обуял ужас при мысли, что зимовать мы станем здесь: в холодном, продуваемом закутке.

Камо же терзался дурным предчувствием: ему казалось, что князь положил на него глаз. По мне, так это смешно. Парень симпатичен, но не настолько, чтобы около него выстраивались штабеля из князей!
Бохлейл показался мне разумным человеком, львиную долю своего времени уделяющим благоустройству замка. Я как-то вообще не мог представить этого неулыбчивого мужика, с глубокими морщинами на лбу, влюбленным. Кажется, у некоторых из нас разыгралась паранойя!
Я несколько дней пытался переварить информацию и все думал: ну, почему князь сразу не сказал? Может, если бы мы вышли немедленно… потом сообразил: вот настояли бы мы на скорейшем выступлении… без проводника, припасов, сопровождения – пришлось бы весьма непросто. А если ждать – непогода застала бы в пути, что тоже неладно. Только чтобы все это объяснить потребовалось бы нас убеждать, объяснять. А так – раз! И у нас нет выхода.
Ну, мы повздыхали и… решили, что раз уж застряли здесь надолго надо как-то обустраиваться…
Грустно оглядев комнату, решили: необходима кровать и закрыть окно. И покрывала, желательно - меховые.
Только как сказать, что нам нужны доски, гвозди, инструменты? Приперлись, такие и еще чего-то требуем… надо что-то дать взамен! Нас и так поят, кормят, одежду, вот, дали, а мы отплатить не можем. Но что предложить? В книгах чел из будущего делится знаниями и умениями. Я ни хера не умею полезного. На первый взгляд, во всяком случае…

Думали, думали – ничего в голову не приходит.

Например, у них нет стекла. Теоретически я знаю, что его отливают из расплавленного песка. Как? Понятия не имею. Понимаю, что понадобится печь, но не знаю, как ее изготовить.
С ужасом понял, что ровно ничего не знаю. Сталь? Нет.
Добыча и разведка породы? Нет.
Прогрессивный уход за скотиной? Не смешите мои тапки, я даже не знаю, с какой стороны к ней подходить!
Кулинария? Законотворчество? Столярное ремесло? Хоть что-нибудь? Нет, нет, нет!

Вроде, не бездарь, а предложить нечего… ладно, если уж глобальное и полезное ничего не придумывается, сделаем ставку на мелочевку.
Пока мы с инопланетянами чесали репы и мучились комплексом неполноценности, Камо сходил с мужиками на охоту. Ему удалось впечатлить местных и его стали брать с собой на крупную дичь, что очень кстати. Ну, хоть кто-то из нас социализировался! Вся моя польза для общества заключается лишь в ежедневных беседах с Бохлейлом. Князь слушает меня и пришельцев очень внимательно. Его интересует все подряд. Даже пересказы фильмов и книг. Наверное, бедняге очень скучно. При князе есть шут, но смешить уродец не умеет совершенно. На мой взгляд, он вообще скорее юродивый, чем шут, а слушать откровенный бред нисколько не смешно, во всяком случае, мне.

Бохлейл тоже к его хохмам относится без энтузиазма. Да, даже я гораздо чаще вызывал его улыбку, чем это недоразумение в цветастом наряде! Но простой люд прямо укатывается от его выходок.

Честно говоря, мне довольно некомфортно здесь, в замке. Все эти люди – я их совершенно не понимаю. У меня волосы дыбом становятся, когда думаю, что так как они живут – пройдет все отмеренное вселенной время. Надеюсь, мы сможем вернуться к цивилизации…
Я знаю, что некоторые люди с радостью бы поменялись со мной местами. Есть же дауншифтеры и разные реконструкторы. Я по телеку видел передачу про то, как небольшая группа людей попыталась воссоздать быт на ферме… блин, вот, не помню какого времени, но трудности они там терпели впечатляющие.
А я этого: «назад, к корням!» - терпеть не могу. Люблю теплый сортир, водопровод, йогурт и клубнику зимой. Чтобы не впасть в уныние, решил воспринять все происходящее как некий поход. Очень, ****ь, долгий поход. Шанс чему-то научиться, испытать себя…

Радует то, что паникеров и нытиков среди нашей теплой компашки нет. Я опасался реакции Илая и Отино. Однако, нек воспринял все довольно легко.

- Ну, лучше пересидеть холодное время здесь, чем мыкаться по лесу и пытаться преодолеть перевал, - сказал он, хитро прищурившись.

Я догадывался, что причина его умиротворенности вовсе не в страхе перед полевой жизнью. Просто неко нашел здесь, среди мрачных холодных стен, нечто весьма увлекательное. Дело в том, что Илай прожил всю жизнь в городе. Там вообще не было никаких животных: ни птиц, ни крыс, ни котов, ни собак или их аналогов. В некоторых городах планеты были зоопарки, но не в городе Илая. Раньше он видел фауну только по телеку. В домах содержалась всякая мелочь, но очень редко – удовольствие не из дешевых.

А тут – по двору носятся всякие птицы, на одной башне – голубятня, везде шныряют псы, постоянно лезущие всем под ноги. Свиньи, коровы, лошади эти странные, восьминогие…

Вообще-то все животные несколько отличались от знакомых с детства образов. Например, то, что я называл коровой, имело большее сходство с бегемотом: характерная форма головы, толстые колонны ног, отсутствие шерсти. Но – вымя. Похожее на коровье. Так что, решил называть это животное привычным образом.

Илай животинами заинтересовался. Пока он только наблюдает, но, чую, все идет к тому, что неко найдет себе дело по душе. Его не отпугивает даже весьма крепкий запах.

Отино, как я уже говорил, накрепко прикипел к кухне. Еда, конечно, простая, но процесс всерьез его увлек. Теперь я иногда встречаю его на огороде. Там еще не все сняли.

Случайно подал идею: приправы можно тоже высаживать, это будет проще, чем рыскать по лесу в поисках нужной, места они много не занимают. А еще я припомнил продающиеся повсюду пакетики и подсказал, что травы можно высушить, измельчить и хранить где-нибудь в сухом месте, чтобы были всегда под рукой. Какие-то травы, конечно, за лето насушили, но в основном – лечебные, или для местного аналога чая.

Отино эта идея понравилась и теперь он экспериментирует, как лучше: на солнце, или на печи? До какого состояния высушивать? А измельчать – крупно? мелко? В целом инопланетянин воспринял известие о зимовке спокойно. Ну, сначала-то мы, конечно, хором попричитали, подрожали от неконтролируемого ужаса, смахнули скупую мужскую слезу…
А потом ценой немыслимого усилия взяли себя в руки (а некоторые даже в клешни) и…
Я, удивленный редкостным стоицизмом нежного с виду пришельца, даже поинтересовался, неужели он не скучает по всяким высокотехнологичным штучкам? В ответ Отино пожал плечами:

- Этого сейчас нет. Надо довольствоваться тем, что в наличии.
Очень прагматично.
Для меня в эти месяцы настоящим спасением стал Велор. Илай вызывает у меня умиление, желание защитить и физическое влечение, но когда мне плохо, если я расстроен, или мне грустно – я пойду к Велору. Поговорю с ним – и печали отступают. Он умеет успокоить, а его объятия, кажется, стали мне необходимы не меньше, чем мои – ему. Я уже привык к необычному внешнему виду и все чаще ловлю себя на мысли, что ни на кого бы его не променял.
- Доброе утро, Велор! – говорю я, потягиваясь.
Я точно знаю, что он рядом, даже еще не открыв глаза, так как и во сне он обнимает меня всеми четырьмя руками. Сначала я боялся, что отлежу инопланетянину конечности, но его кожа толще, прочнее, оказалось, что мой вес недостаточен для создания хотя бы минимальных неудобств, чем я и пользуюсь, подкладывая себе под голову его руки. В комнате холодно, мы спим в одежде, да еще под покрывалом, я уже несколько дней обдумываю идею о печи-буржуйке. Оглянувшись, понимаю, что в покоях мы одни – Илай убежал к своим животинам, прям с утра пораньше, Отино, небось, кашеварит, а мы, как главные бездельники - дрыхнем. Уединение, уря! Обрадовавшись, заворочался. Не хочется покидать нагретое местечко, но надо. Первым делом – посещение стылого сортира, потом – быстренько брызнуть на лицо холодной водой, прополоскать рот и потереть пальцем зубы. Для успокоения совести. Затем – вернуться обратно, с наслаждением ввернуться под теплое покрывало и… полезть Велору под одежду. Тепленький! Приятно гладить. Пришелец ежится – у меня руки ледяные, вода же холодная была… после сна – настроение игривое, целую его туда, где у людей нос и бормочу:
- Дорогой, по-моему, тебе пора проявить хоть какую-то реакцию!
Велор что-то фыркает, но «реакцию» проявляет, и я тут же стягиваю с него штаны и тащу ее в рот. Мне вообще очень нравится его член на вкус. Пахнет пихтой, острый такой, свежий запах. Интересно, что чем дольше анрострум не моется, тем сильнее пахнет хвоей. Еще забавнее то, что ему тоже приятен человеческий запах пота. Но, несмотря на это, мы все вздохнули с облегчением, когда узнали, что баня в замке есть. Называется купальня. Только топят ее редко – помещение достаточно большое.
Вообще-то я – не большой поклонник минета: вечно оказываешься весь в слюнях, да еще и болит потом пол-лица. Ну, не болит – ноет. Неприятно так. Но в случае с Велором есть один грязный приемчик, убыстряющий процесс в разы. Я методично поглаживаю ему грудь, пока не показываются соски, после этого Велор начинает изгибаться и шумно дышать.

Клешни пощелкивают, пальцы мнут ткань, я осторожно веду самыми кончиками пальцев по твердой плоти и мой всегда рассудительный и спокойный пришелец буквально сходит с ума: он издает тоненькое хныканье, шепчет что-то так тихо, что не разобрать, подставляется под ладони, стремясь усилить контакт. Мой собственный пах уже ломит и сладко тянет от возбуждения, я продолжаю дразнить, не позволяя насладиться запретной лаской в полной мере.
- Хочешь, чтобы я их полизал? – спрашиваю я, точно зная ответ, - тогда ты в курсе, что надо предложить мне взамен.
Велор шипит и шире раздвигает ноги, открывая мне доступ, я ложусь на него и, постанывая от переполняющего меня удовольствия, ввинчиваюсь в горячее нутро.
Анрострумы устроены не так, как люди: благодаря особенностям выделительной системы, смазка, как я с восторгом выяснил, нам не нужна – есть естественная. А что еще лучше – от легких прикосновений к соскам у Велора абсолютно едет крыша, меня еще никто так не хотел, как он. Анрострум хрипит, выгибает спину, впивается в меня пальцами, в то время как я издевательски-медленно выцеловываю и вылизываю кожу вокруг сосков. Наконец, когда раздосадованный супруг начинает гневно щелкать клешнями, втягиваю почти идеально-ровный цилиндрик в рот, вырывая из уст анрострума еле слышный звук, от которого у меня – мороз по коже. Меня дико заводит его возбуждение, поэтому обычно наш секс длится недолго. Уже предчувствуя близкую разрядку, начинаю посасывать и покусывать сосок чуть сильнее, легко сжимая пальцами второй, и этого достаточно, чтобы Велор излился.

- Тебе нравится меня мучить! – произносит Велор с легкой укоризной, отдышавшись.
- Ты даже не представляешь себе, насколько! – подтверждаю я и, пока он не успел опомниться, захватываю губами вторую, обделенную сегодня лаской, вершинку.
Велор недовольно шипит, корчится от слишком сильных после оргазма ощущений, ежится и морщится, но не отталкивает, а через минуту уже снова выгибается, подставляясь. Теперь я действую более напористо: сжимаю, глажу, царапая нежную плоть своими грубыми подушечками пальцев, всасываю с силой, причиняя легкую боль, анрострум изгибается подо мной, беспорядочно щелкает клешнями и разевает рот. Ему хватает всего нескольких минут таких ласк, чтобы содрогнуться в повторном оргазме.
Потом мы еще немного просто лежим, обнявшись, дыхание Велора шевелит мои волосы, однако, становится холодно, и мы, обмениваясь улыбками и заговорщическими взглядами, начинаем натягивать одежду. Наступает новый день!
Глава 8
Правду люди говорят: кто обжегся молоком – дует и на воду. Намучившись с прилипчивым князюшкой, я все время ждал подвоха от гостеприимного хозяина.
Светлость глядела на меня со вниманием. Как пройдет по двору, чую – его глаза на мне. Но с разговорами не лез, в свои солнечные покои не звал, ни на шаг не приближался. Только взгляд жег лопатки. Ох, и тяжелехонек.
Почитай уж жовтень начался, а он только зыркает, да ничего. Сам не знаю – к добру то, аль к лиху. И как глядит: остро, будто в душу всматривается, что там? Уж он-то все примечает: и как ногу ставлю, и как стрелу оперяю. Вот, ей-ей, даже что яблоки люблю, хоть и кислые они, мочи нет. Давеча сел за стол, а он, мимоходом, оп! И пододвинул ко мне плошку с красненькими, кислющими, именно такими, как нравятся.

Если князюшка смотрел, да не видел, то от этого – не спрячешься. И на Ези хмурится. Ези - это девка моя. Веселая, грудастая и выпить не дура. Она мне сразу понравилась.
Я чего подумал-то? Вот, глянулся мне Отино. Хоть он и оказался парнем. Вроде бы. Но по повадкам: девка девкой! Даже стряпать приноровился. Вот. Но с ним мне пока точно не светит. Красавец на все мои намеки – ноль внимания, воз презрения. И чего делать? Он же не из наших, совсем по-иному выращен. Как Арт рассказал про все эти ихние «хехналогии», так я и понял, что парень не даст. Арт все понятно объяснил – не трахаются они, как мы. Хоть и сложно представить эдакую дичь. Ну, и когда Ези начала мне подмигивать, да бедром тереться, будто невзначай, я подумал: чего такую ладную девку упускать? И пошел за ней… я ж Отино тем не обижу. Он и внимания не обратит…

А вот князь заметил.

Прилетанцы надо мной смеются. Говорят: много тебе чести! Неужто опять на твое тельце кто-то зарится?

Я даже засомневался: неужто чудится? Главное дело, правитель-то ко мне не подходит, тут уж и впрямь впору заволноваться: а ну как кажется?
Но все равно, как Светлость на Ези глянет, у меня мороз по спине. Боязно за нее.

Дни все бежали, я застукал Ези с горшечником. Думал – бес попутал, с кем не бывает. Между прочим, готов был простить дуру, но она проявила упорство в своей ошибочной привязанности к щербатому олуху и вместо того, чтобы уйти со мной, осталась вытирать его кровавые сопли. Говорю ж – дура!

С горя отправился за рыбой для Велора. А то что-то ему от каши нехорошо стало. Арт говорит, что ему рыбу надо, или ракушек каких… ну, слизняков водных я ему наберу. Сам их едал – если на огне прожарить, да присолить – ничего даже. А еще Реф сказывал, что если пройти чуток подальше, будет малое озерцо, в нем гады водоплавающие водятся. Может, они тоже сгодятся?

До того озерца оказалось – дня два шпарить, зато гады действительно были, к тому же непуганые – легко в ловушки шли. Набрав скользких серых тел, первым делом отсек голову и выпотрошил, потом присолил хорошенько, развел костер, подкоптил маленько тушки, чтобы не завоняли – еще ж обратно пехать. На обратном пути набрал слизней. На всякий случай, еще и околоводных прихватил – я слышал, что их тож хавать можно.

Велору еда пришлась по нутру – требуха перестала беспокоить, он повеселел, а то ходил кислый, да за брюхо все держался. Я обрадовался: раз пища подошла, значит, надобно заготовить.

Местные почему-то рыбу не слишком жаловали, а я сызмальства к ней привык, да и серокожему прилетанцу она необходима. Потому выпросил я для себя пару бочек и принялся их наполнять.

Дорога до озерца была пройдена не один раз, я легко переставлял ноги, следуя знакомым маршрутом, голова была пуста, как бочонок, и мысли помимо воли скользнули к князю.

Арт недавно придумал странную штуку: вырезал маленькую плошку на палочке. Сказал, что это называется ложка. Ею, по его словам, удобно есть суп или горячее – пальцы не обожжешь. Многие за столом тайком потешались над прилетанцем с его причудами, а воевода так вообще сказал, что от веку ели не используя эту ерунду, так и теперь нечего начинать, но князю вещица пришлась по нраву. Вечером он много расспрашивал Арта о том, как принято на небе, и прилетанец смог убедить правителя, что надобно научиться этой плошечкой пользоваться. Спервоначалу получалось не очень, зато как наловчились, Отино изготовил непонятную, но вкусную горячую жижу. Ее действительно было удобно есть ложкой.

Вчера Арт показал еще одну непонятную штуку. Сказал, что это - вилка. Кажется, он пытается «привить немного культуры».

Воеводе это не по нраву. Ему мы вообще не нравимся. Мужчина хмурится и злится, но князь не обращает на него никакого внимания. Я знаю, что воевода часто задерживается в солнечных покоях, иногда и ночует там, но непохоже, что между ним и князем что-то есть. Никаких взглядов, прикосновений. Иногда, когда люди долго вместе, огонь страсти переплавляется в нечто иное, но все равно это заметно – по теплоте взглядов, пусть в них уже нет прежней безудержной жажды обладания. Во взгляде правителя только скука и раздражение. Воевода – хмур и сосредоточен. И ни грана тепла или хоть приязни.

А меня как князь глянет – огнем обдает. И злость вскипает – что он на меня пялится?! Я не девка, чтобы меня взглядом оглаживать! А как пройдет и не взглянет… так вообще себя не пойму… такая муть внутри поднимается: вот прямо бы кинулся да нос свернул! А почему так? И все-то внутрях вертится и сжимается и едкое жжется… что ж за человек-то такой? Может, он - колдун? Присушил и ждет теперь, когда сам прибегу? Напасть такая - все мысли об этом чародее… и ведь нет ничего в его внешности – обычный усталый мужчина, лет сорока… но когда его внимательные глаза сосредотачиваются на мне, кажется, что самую душу он мою видит…
Кажется, меня подвела собственная самоуверенность. Дорога была хоженой, знакомой, ни разу я не встречал на ней ни дикого зверя, ни расставленной человеком ловушки, думалось, что путь безопасен. Слишком расслабившись, не заметил полупрозрачное тело шоггота (13), притаившегося в траве.
От первой порции яда меня спасли добротные сапоги, густая слизь облепила кожу, зашипев и начав быстро впитываться, не дожидаясь того, что она доберется до тела, я прыгнул в сторону, торопливо избавился от испорченных сапог и остался в одних обмотках, перевязанных бечевой.
Шоггот раздул тело и еле слышно зашипел, медленно подбираясь ко мне для второй попытки. Эти богомерзкие твари чрезвычайно ядовиты, но двигаются медленно, потому я предпринял единственно возможное в данной ситуации – припустил бегом к озеру, благо до него оставалось немного.
Конечно, пока бежал, сбил себе ноги и даже поранился в нескольких местах о сучки и корни.
Несмотря на то, что сапоги я снимал не притрагиваясь к ним руками и, сразу как увидел воду, тщательнейшим образом прополоскал в ней и руки и ноги и даже потер кожу песочком, через некоторое время почувствовал, как леденеют ноги и руки и едва успел выбраться из воды.
Грудь стянуло обручем, тело покрылось холодным потом, ноги подкосились, и я упал, радуясь, что вовремя вышел из воды, а не то бы утоп. Впрочем, мое положение в любом случае выходило незавидным. Прозрачная гадина достала-таки меня своим ядом, пусть на мою долю и пришлись только несколько капелек, этого достаточно, чтобы лишить возможности шевелиться на несколько дней. На самом деле – около десяти. И все это время не смогу двигаться, только к концу смогу ползти. Выходит: я либо от голода сдохну, либо замерзну, либо зверье загрызет. Будущее казалось настолько сомнительным, что накатившее беспамятство я воспринял почти как благо.


Я то выныривал из жаркой тьмы, то вновь в нее погружался, тело бил жестокий озноб, обдавало то холодом, то жаром, в редкий момент просветления я с ужасом понял, что порция яда, видимо, была достаточно значительна, или шоггот был матерым. Потом в голове стало совершенно мутно, я перестал осознавать себя…

Первое, что я почувствовал – мягко. Потом определил: лежу на спине. Приподняв веки, ничего не увидел, кроме резанувшего по глазам света. Кажется, я застонал… не уверен, а потом снова упал в мягкую темноту…
Я еще несколько раз выплывал из беспамятства, но ничего об этом не помню.

Наконец, смог открыть глаза. Место было незнакомым. Некоторое время рассматривал белые стены, потом уснул.

Проснувшись, почувствовал себя настолько хорошо, что смог повернуть голову. Прямо на меня в упор глядел Его Светлость. Опа. Бредовые видения начались! Я устало закрыл глаза, надеясь, что засну и, когда проснусь, наконец-то смогу соображать…
***
Мне понадобилось почти пять дней, чтобы прийти в себя. И все это время я провел в солнечных покоях, на одной кровати с князем.
Ко мне заходил Арт и остальные прилетанцы, он и поведал - именно Бохлейл первым заволновался, что я запропал. Заметил, значит.
Выглядел правитель неважнецки: под глазами залегли усталые тени, уголки твердого рта опущены вниз. Он только пожал плечом на мою благодарность за спасение и повернулся спиной, якобы засыпая. А у меня вдруг кольнуло под ребром, да так сильно, что я ажно испугался. Захотелось его к сердцу прижать. Из-за меня ведь измаялся весь.
Постепенно слабость ушла, я хотел было покинуть покои князя, да только все что-то тянул. Вечером к нам частенько приходил воевода, до звезд обсуждал с правителем разные вопросы, а потом так и засыпал на одной с нами кровати.

В этом не было ничего удивительного: по одному спать слишком холодно, даже учитывая полог и камин. Простые работяги и воины, как приходят холода - спят не раздеваясь, тесно прижавшись друг к другу. Правду сказать, правители обыкновенно для собственных покоев дров не жалеют, но Бохлейл был не таков. Он и ел почти то же, что остальные – совсем уж удивительное дело. Надо признать, что кормили людей Бохлейла куда как лучше, чем у того же князюшки.

Когда я решил, что совершенно оправился, тихушкой выполз из постели, собрался и уже миновал предзамок, как меня нагнал князь.

- Куда это ты? – челюсти князя сжались от злости, он тяжело дышал, будто бежал, из одежды – исподнее. Надо же – даже одеться толком не успел… Рука правителя вцепилась в мою, пальцы сжались, эк его разбирает!

- Прогуляюсь, - ответил я спокойно.
- Не пущу! – процедил Бохлейл и набычился.

Князь держал меня мертвой хваткой и по его глазам было видно, что скорее подерется со мной прямо туточки, чем отпустит. Боится за меня. Кому другому за такое просто дал бы в рожу, коль мужик, аль вырвался, если баба, но князь… он же меня спас. Даже Арт не волновался, был уверен во мне, прилетанцу ведь не понять, как коварен лес… никто из местных и внимания не обратит, коль исчезну. Не друзья, так - собутыльники. А князь… для него я важным стал. Волнуется, злится, грудь аж ходуном ходит, и это у него-то! Того, кто никогда слова громкого не скажет. Тепло на сердце делается.

- Ладно, - говорю, - нельзя, так нельзя. А когда можно?
- Хоть пару дней погоди. Не окреп еще. Зеленый весь и под глазами черно, - Бохлейл внимательно оглядел меня, я усмехнулся.
- Вы и сами, Ваша Светлость, не сочтите за грубость, не краше. Отдохнули бы. А мне расхаживаться надо, иначе сил не набрать.

Князь помрачнел, пальцы крепче сжал:
- Один никуда не пойдешь.
- Ну, не прилетанцев же с собой брать? – усмехнулся я в темные глаза, - а кто еще все дела ради придури пришлого бросит?

Князь поморщился, как от зубной боли, а у меня весь мир до его глаз сузился. Вот, еще момент назад стоял я на вытоптанной дорожке, на кладке стены чирикала пичуга, нависали над головой серые тучи и пробивался еле-еле солнечный свет. А теперь вижу только черные зрачки, которые держат меня, будто клещами.

- Знаешь же… - проворчал чуть слышно Светлость, - знаешь, кто.

Князь неожиданно дернул меня за руку, прижимая к себе, свободной пятерней схватил за волосья и набросился на рот так, что зубы стукнулись.
Росту Бохлейл был чуть выше, но гораздо шире в плечах, а как сжал он меня, так стало ясно, что сила в его теле скрывается великая. Первый порыв – вырваться – почти сразу был подавлен с помощью грубой силы. Понятно: пока князь сам не отпустит, ничего не прекратится. Драться с правителем – решение неумное, и, хотя я мигом взъярился, стоял смирно. Не только из-за того, что шкура дорога. Должен я ему. И еще – я хоть и злился, но тошно не было. И все же, когда князь отстранился, я вздохнул с облегчением и отшагнул назад, выворачиваясь из-под разжавшихся рук. Вытер не слишком чистым рукавом мокрые губы и поймал внимательный взгляд.
- Если надумали прогуляться, Ваша Светлость, то одеться бы надо. Я Вас здесь подожду, - к моему неудовольствию голос звучал как-то придушенно, Бохлейл нахмурился.
- Сбежишь, - полуутвердительно произнес он, потом оглядел себя, скривился и, махнув рукой, решительно зашагал в сторону замка.

Я еще некоторое время сверлил глазами широкую спину, а потом с тихим стоном прислонил разгоряченный лоб к прохладному камню стены.

Князь вернулся невероятно быстро и, кажись, удивился, что я не сбег. Я кивнул, и мы молча потопали в сторону леса.
Отравление ядом шоггота – это вам не шутки, потому я шел осторожно, все время прислушиваясь к себе, чтобы не пропустить приступ слабости. Светлость к пешим прогулкам не привыкла, потому довольно скоро мужчина начал замедляться, я тоже пошел тише.

- Я тебя задерживаю, - досадливо проворчал князь, он раскраснелся и тяжело дышал.
- Его Светлости нет нужды в том, чтобы быть хорошим ходоком. Да и из меня ходок ныне никакой…
- Все же лучше, чем я! – нахмурился правитель, - Не зови меня Светлостью, у меня есть имя. Бохлейл, если помнишь.
Я кивнул и предложил:
- Давайте сделаем передышку… помнится где-то здесь была небольшая опушка…

Князь скривился, но согласился, отводя глаза.
Между нами все время дрожало напряжение, и мы, словно фенриры, желающие избежать драки, старались не смотреть друг другу в глаза. Молчание тяготило, мне все время хотелось передернуть сведенными плечами, князь шел немного позади и его взгляд жег лопатки. В голове звенело, то ли от болезненной усталости, то ли от злости… может, от чего еще… я развернулся к спутнику: мы уже почти пришли, и я хотел прервать молчание бессмысленным сообщением, так как идти и дальше в тишине становилось невыносимым. По-видимому, определенности желалось не только мне: князь рыкнул и припечатал меня к стволу дерева, снова вжимаясь в мои зубы своими. Сказал бы «губы», но мы опять шкрябанулись зубами, кажется, оба недобро скалились. На этот раз я обнаружил, что вцепился в князя ничуть не слабее, чем он в меня. Голова кружилась, сердце бухало и хотелось вгрызться, вжаться, завладеть… какое-то безумное кровавое марево закрыло белый свет.
- Так «да», или «нет»? – оторвавшись от меня прямо спросил Бохлейл.
- Сам не пойму…
- Зачем ты так делаешь? – прошипел князь, сжимая пальцы, и я оскалился, сжимая свои.
- Потому что терпеть не могу, когда ко мне подкатывают мужики! Я баб люблю, уверен, это заметно!
- Куда уж больше! – подтвердил князь, страшно искривив лицо.
Он выглядел взбешенным донельзя, но мне не было страшно. Мы сверлили друг друга злыми взглядами еще некоторое время, а потом он опять стукнул меня своими зубами, а я подумал… ничего не подумал. Все из головы вдруг исчезло и захотелось ответить, неважно, почему…
Никогда раньше не любился в лесу. Ну, эт и к лучшему. Потому как всякие палки в спину впиваются. А еще это оказалось больно, правда только попервоначалу. А потом – гораздо лучше. Настолько, что я даже почти простил не слишком приятное начало.

Как только схлынуло это безумие, я ощутил только опустошение и злость. И зачем поддался? Натянул на себя одежонку и, стараясь не смотреть на полюбовника, отправился обратно. Он тоже оделся и – за мной. Идем. Опять в тишине. Легче молчать не стало. Я все время ощущал его присутствие, оно раздражало, не давало покоя, а самое главное, непонятно: отчего вдруг взялась досада? Вроде, и не неволил меня никто, сам на поцелуй ответил и жопу подставил тоже сам. Да и понравилось мне. Почему же муторно так?
Вроде, нормально шел… а потом очнулся уже на земле. Бохлейл надо мной склонился, трет мне руки своими горячими пальцами, а на лице столько тревоги.
- Камо, скажи что-нибудь! Ох, это из-за меня… лекарь же говорил, что нельзя волноваться, а я совершенно запамятовал! Ты идти-то сможешь?
Я забарахтался, пытаясь подняться, и это мне удалось, с некоторой помощью князя. Как мы дошли до замка, помню смутно. Вроде, я все-таки спекся в самом конце пути, потому что, как оказался в солнечных покоях - не припоминаю.

Ночью проснулся, как от толчка, вскинулся, не понимая, где я и наткнулся на внимательный взгляд Бохлейла. Он даже лампу оставил зажжённой, чтобы на меня любоваться.

- Не мог спать, - пояснил он. - Ты как?
Я повертелся, устраиваясь удобнее, оглядел постель – воеводы не было, наверное, у себя, и дернул плечом в ответ. Бохлейл еще некоторое время пристально меня рассматривал. Не знаю, чего он там хотел увидеть на моей морде, только осмотром, кажется, остался недоволен.
- Я должен перед тобой извиниться. Разволновал, вот тебя и шарахнуло.
- Князю не пристало извиняться перед мужиком, - пробормотал я, Бохлейл нахмурился.
- То есть – извинения ты не принимаешь?
- То есть: они мне не нужны.
На это князь ничего не ответил. Потушил лампу и сделал вид, что спит. На следующую ночь я отправился ночевать к слейпам. Животные были спокойные, так что я привалился к одному из них и вполне сносно проспал до рассвета. Ну, не проспал – продремал. Сон от меня бежал, лишь ненадолго смеживая веки. Все-то думалось о князе. Я эти думки гнал, однако, они не уходили.

Я – мужик простой. Всегда раньше удивлялся, как это людям удается заплутать в двух соснах, почему они мечутся, ерунду всякую творят, ведь все в жизни понятно: есть враги, есть друзья и есть те, к кому лежит сердце. А сейчас всегда казавшееся понятным - потеряло очертания. Князь – мужчина. А я баб люблю. Значит, встречаться надобно с ним пореже. Авось и забудет обо мне. Может, уже забыл… вроде – правильные мысли, но отчего тогда так муторно? Я и злюсь, и гадко на душе, будто друга предал или животину беззащитную обидел, и шип острый прямо в грудине засел, и все вертится в голове, что ежели был бы я люб князю – мог бы уж и найти меня… измаялся, словом.

Наутро настроение было под стать ночи: хмурое.
Недавняя прогулка показала, что одному мне ходить еще впрямь рано. Прав был князь, что запрещал. Подумав, решил зайти к лекарю – авось чего-нибудь присоветует.
Когда я пришел, он что-то смешивал, озабоченно морщась, но, заметив меня, приветливо улыбнулся:
- Камо! Как кстати! Вот, отнеси Его Светлости, да проследи, чтобы он все сразу выпил. Да не смотри ты так подозрительно, не отравлю же я его! Это травки, чтобы голова не болела.
- Ежели с утра голова болит – рассол надо, - хмуро произнес я, беря тем не менее чашу.
- Да что бы ты понимал! – отмахнулся лекарь, – у Его Светлости сильнейшие головные боли от хандры. В последнее время не болело, я уж обрадовался, а тут опять… что-то хотел спросить, да все забываю… а, да! У тебя после отравления бывают приступы злости, раздражения или, может, грустно нипочему?

Я сразу вспомнил наш с князем поход в лес и как меня корежило, а отчего – сам не пойму.
- Да вообще как-то… мерзко на душе.
- Вот! Я знал, что забыл! – лекарь потешно всплеснул руками и начал рыться на своих полках что-то бормоча, затем протянул мне маленький закупоренный воском глиняный сосудик. – Это тебе. Принимай перед едой, не более одного глотка. Смотри, не пропускай! Надобно все до донышка использовать. Яд шоггота – премерзкий предмет. Если вовремя не принять меры – жизнь не мила покажется. Плохо тебе именно из-за отравы.
- А само не пройдет?
- Нет, а то стал бы я на тебя зелья тратить! Учти – это только кажется безделицей, но без этого самого средства ты просто руки на себя наложишь, понял?
- Да уж, чего не понять… а как скоро подействует?
- Сразу. Но все равно надо выпить до конца. По глотку перед едой, никак иначе, ясно?
- Ну… - здорово же шоггот мне подгадил…
- Давай! Иди-иди! - поторопил меня лекарь. - Не заставляй ждать!

Вышел на улицу, сломал воск, глотнул из посудины, глухая тоска, непонятная злость – растворились, как не было.

Пока шел, все думал: а не я ль причина недомогания князя? Знаю же, что он ко мне неровно дышит. А я все мучаю его, норов показываю. Он обо мне заботится… и не только обо мне. Делов у князя - море. Устает. Надо бы помочь, а я только жилы тяну. Нехорошо. Видимо, зелья у лекаря были годные, враз в голове прояснилось и теперь я уже с трудом понимал, что на меня нашло, и отчего я повел себя, как капризная девица.

Выглядел Бохлейл плохо: бледный, на лбу испарина. Заметив меня, он попытался сесть прямее и стиснул зубы до скрежета. Я смотрел на сжатые в ниточку белые губы и думал, что хватит уже мне человека мурыжить.

Молча подал питье, дождался, как выпьет, и прилег рядом под бочок. Он положил на меня руку, уткнулся подбородком в волосы и затих. Некоторое время мы лежали тихо, но сердце мое заполошно трепыхалось и мурашки бегали.

- Теперь я виноват, да?
- Все нормально.
- Тогда пойду я, - не придумав, чего еще сказать, дернулся, пытаясь встать, но князь меня удержал.
- Может, останешься? Ежели совсем не нраву – так просто, для тепла…
Я фыркнул: сам так баб уламывал. Сначала: давай полежим рядом. Потом: я только прижмусь, холодно же. А дальше – раз, подол на голову задрал, и – сама виновата, не маленькая уже, знала, что случится…
- Для тепла здесь воевода спит. А я, если не возражаете, Ваша Светлость, не только для сугреву.
Князь довольно угукнул и прижал меня сильнее.
Глава 9
Зима была на удивление мягкая, почти бесснежная, так что мы практически не мерзли. Да и весна наступила рано, к концу лютеня все не только растаяло, но и высохло, можно было собираться в дорогу.
Камо ходит мрачный, не хочет расставаться со своим князем. У них такая любовь-морковь закрутилась, что тушите свет, сливайте воду!
Начиналось-то все чинно. Я даже не верил Камо, что князь на него виды имеет. Потом парня чуть шоггот не отравил и как-то так получилось, что он стал спать в покоях князя, мы все еще не врубались, что парни не просто ночуют рядом. Здесь достаточно холодно, люди стараются спать рядом друг с другом. Оставались в неведении, пока Камо не напился и князь не застукал его с какой-то молодухой…

Оттаскивали взбешенного правителя мы вчетвером, челядь забоялась князя останавливать. Он, кстати, нам потом за это спасибо сказал. На следующий день этот псих проспался, осознал, раскаялся и… пошел мириться. Я отговаривал Камо, а ну как пришибет? Но парень не послушал. Упрямый. Увидели мы его только еще через день – всего в синяках (или засосах?), но довольного. Вот уж не думал, что, кажущийся эталоном спокойствия, князь способен на такие яркие эмоции.

Со стороны выглядит так, будто все серьезно. Камо берет Бохлейла с собой в лес, иногда и на несколько дней уходят. Они вообще друг от друга не отходят ни на секундочку. И я каждый раз изумляюсь, когда суровый Бохлейл улыбается Камо, а тот – ему в ответ. Совершенно удивительная вещь!

Я уж говорил парню, что раз проводником и сопровождением князь нас обеспечит, нет нужды с нами переться, но Камо уперся: сердце не на месте будет, если самолично не проводит…
Точку во всех этих разговорах поставил сам правитель, когда безапелляционно заявил, что ему надо объехать владения и нам по дороге, поэтому выедем одновременно.

- И докудова нам по дороге? – сощурился Камо.
- Туда и обратно, конечно! – невозмутимо сообщил князь.

Вот, так и вышло, что путешествовали в сторону маяка мы с эскортом в несколько десятков воинов, плюс телеги с провиантом и вещами, плюс палатки и еще челядь, чтобы все это поставить и пожрать сделать. В общем – комфорт, едрена вошь!

…или это «шатры» называется? Не уверен, что перевод гальки – «иглу» - верен… это же, вроде, у эскимосов? Штукенция вообще иногда странновато переводит. Фиг его знает, почему. Велор ничего по этому поводу сказать не может, потому как мало знает о самой технологии – только общие сведения.

Гулять по лесу так - с обозами и прислугой, мне понравилось. Не надо беспокоиться о пропитании, ночлеге и безопасности. Камо сказал, что зверье в жизни не подойдет к такой многочисленной толпе народу. Вот, если бы зима была сурова… а так – нет. Даже пешком почти не пехали: мы, как дамочки, ехали на телегах. Тряско, это да. Но на слейпах-то ихних мы не умеем! Во всяком случае, я. Илай, вроде, научился. Так что он иногда пересаживался на одно из запасных животных.

По случаю присутствия князя с собой были взяты некоторые необходимые для столь высокой особы предметы. Например, мы раз в несколько дней обмывались по-скоренькому в специальной бадье. Жаль, что вода еще холоднющая и искупнуться по-нормальному нельзя…

Весна – это такое особенное время! Даже если любишь зиму – снег, катание на санях, торжественную белизну и волосатые после снегопада ветки деревьев, все равно стоит повеять весной, как нечто щемящее и радостное рождается в груди.

Сердце волнуется, ты начинаешь ждать чего-то… волшебного. Это сложно разумно объяснить, но по весне я переполняюсь светом, твердой убежденностью, что впереди ждет счастье, надо только приложить немножечко усилий.

В эту весну, весну на другой планете, я твердо знал, что счастье у меня уже есть. Велор и Илай до краев заполнили всего меня (не в пошлом смысле этой фразы), я был доволен собой и жизнью просто до неприличия. Впору по дереву стучать. Был бы суеверным – все стволы бы обстучал.

В общем, почти вся дорога до «небесного дома» прошла под знаком эйфории. Илай ловил птичек, мышат и еще какую-то мелочевку, потом, как заправский кот, приносил добычу мне и Велору.

Это просто удивительно, сколько у него в характере чисто кошачьих черт! Он любит тереться о нас с Велором и, как и у котов, этим действием помечает нас как свою собственность. За мохнатыми ушами находятся железы, но лично я их запах не чувствую, анрострум говорит, что похоже на корицу. Велор, сначала отнесшийся к неку как к сопернику, пересмотрел свое мнение, поняв, что Илай не пытается перетянуть на себя мое внимание, а потом и вовсе проникся к ласковому неку нежными чувствами. Илай – совершенно очаровательное существо, по-моему, его невозможно не полюбить. Он очень тихий, спокойный и при этом – жизнерадостный.

Нет, как и всякое живое существо, иногда нек бывал в дурном настроении. Например, однажды он помогал чистить слейпа и животина наступила ему на ногу. Не всем весом – это было не специально, слейп сам отдернул конечность, но синяк на ноге был. После этого неко несколько дней прихрамывал. Само собой, что и настроение у него было не очень. Когда я попытался его погладить, он на меня нашипел. Пришлось идти к лекарю за притиркой, чтобы не так болело.
А когда у меня вскочил чирей на пояснице, то уже Илай пошел к злюке-лекарю выклянчивать мазь «от ерунды». Я сам не пошел, я же «мужыг» могу и потерпеть, но неко покачал головой:

- Больно!

И еще была тысяча мелочей, без слов демонстрирующая, что и я, и Велор ему дороги. Знаете, всякие такие незначительности: когда вам подносят стакан, или укутывают, или делятся вкусняшкой, или приобнимают без всякого повода, или целуют в висок просто так. В каждом жесте была теплота. Велора, кажется, раньше не слишком баловали проявлениями внимания, или это просто особенности поведения анрострумов? Во всяком случае, на него эта ненавязчивая забота и тихая ласка произвели весьма сильный эффект – я не единожды заставал партнеров в весьма пикантном положении. Честно сказать, мне очень нравилось на них смотреть, тем более, что темпераментный неко почти всегда с энтузиазмом реагировал на мои поползновения.

- Слушай, а что бы ты делал, если бы партнер был один? – спросил я как-то довольно жмурящегося парня.

Камо уже жил в солнечных покоях, Отино опять кашеварил, а мы втроем наслаждались отдельными покоями. Неко только что исполнил супружеский долг на бис и наконец-то почувствовал себя удовлетворенным.

- Ну, не знаю… - задумчиво протянул он, - наверное, пришлось бы купить себе секс-андроида, если муж ревнивый, или вступил бы в какой-нибудь анонимный клуб, я о таких слышал. Приходишь, регистрируешься, заполняешь анкету, и тебе подбирают любовника на один раз. Все в масках, все безопасно…

Я вылупился на нека в полнейшем изумлении – он так спокойно об этом говорил, как будто это - обычная практика!

- Знаешь, я бы не позволил своему партнеру трахаться с железякой!
- Почему «железякой»? Андроидов делают из композитного материала. Антиаллергенного. Это абсолютно безопасно! Или ты… ты чего? Стал бы ревновать к андроиду?

- Конечно! Велор, а ты? – анрострум, уже почти задремавший, пробормотал что-то о неугомонных сапиенсах и перевернулся на другой бок, демонстрируя полную незаинтересованность в разговоре.
- О! – неко удивился, потом, подумав, потерся о меня ушами.
- Они же… не живые. Даже интеллекта нет. Просто программа. Похожи на кого-то живого… но, на самом деле – всего лишь машина! Как к ней можно ревновать? – неко требовательно уставился в мои глаза.
- Знаешь… у нас же технологии не так развиты. Никакого массового производства роботов. Но наши… писатели, философы, ученые – до многого додумались. Мы еще не знаем, как это сделать, но книги об этих вещах уже написаны. Много-много лет назад. Кто знает, может, в машине тоже есть душа? Никому же не известно, что это, и откуда берется, некоторые вообще отрицают существование столь неуловимой субстанции… я как-то читал одну книгу… как раз про робота, у которого была душа… ну, это, конечно, вымысел. Игра ума писателя. Но все равно – избавиться от некоего опасения я вряд ли смогу. Наверное, путано объяснил?
- Отчего же? Я понял тебя, - неко замолчал, его хвост елозил по моей ноге, а взгляд принял задумчивое выражение, - а ты… отрицаешь эту самую душу?
- Даже не знаю. Раньше больше склонялся к тому, что ее, скорее всего, нет. А теперь… раз уж инопланетяне существуют, да еще и в столь многочисленных вариациях, не уверен, что смогу отрицать что бы то ни было с прежней уверенностью.
- Хм. Общую идею я уловил – никаких секс-андроидов! – подвел итог неко, хвост передислоцировался в область паха, глазки заблестели и я с ненатуральным тяжелым вздохом перевернулся на живот.

Неко радостно заурчал и тут же забрался сверху.
- А ты уверен, что сам не секс-андроид? – вяло пошутил я, расслабляясь под руками Илая, - сколько можно трахаться? Ты чего – съел нечто… возбуждающее?
- Весна скоро! – мечтательно прошептал нек и заурчал, проталкиваясь внутрь.
«Кошатина!» - подумал я про себя и вспомнил народный юмор: хорошему коту и в феврале – март! Кажется, наш кот был о-о-очень хороший!
***
Камо и Бохлейл обнимались у костра, воины взирали на довольного монарха со сдержанным умилением.
Я, припомнив Земную историю, поначалу немного опасался, что у них тут мужская любовь под запретом, но здесь на это смотрели весьма прагматично. Возможно, в силу не христианского мировоззрения. К нам, существам пришлым, относились и вовсе со снисхождением. Дескать, чего только странные ни учудят! Мы редко сталкивались с неприязнью, вот разве что воевода меня невзлюбил. Выражал это мужчина едкими замечаниями и насмешками над «нежными» «прилетанцами». Другим тоже иногда перепадало, но основной мишенью был я. В отместку я издевался над его умственным развитием, манерами, ограниченностью… Бохлейл в наши пикировки не вмешивался, Велор взирал на мою злость с удивлением и тоже не лез, все же остальные находили в этом отличное развлечение.
«Главный по тарелочкам» отличался массивной фигурой, внушительной бородой и здоровенным мечом, который он всегда таскал с собой. Перелом в нашем противостоянии наступил неожиданно. После воцарения в так называемых «солнечных» покоях Камо, воевода был изгнан оттуда, подобно грешнику из рая. Несколько дней он был еще мрачнее, чем обыкновенно и, что уже откровенно напрягало, даже перестал со мной переругиваться. Молча и быстро закидывал в себя еду и уходил. Наверное, жизнь без ссор – это хорошо… но без азартных перебранок я заскучал. Внезапно, я сообразил, что на самом-то деле ничего по-настоящему мерзкого и злого мы никогда друг другу не говорили. Да, старались зацепить, уязвить, задеть. Но не ударить. Не сделать больно, унизить, растоптать. Это была игра умов, добавлявшая остроты в размеренность будней. На третий день «застольного игнора» я поймал себя на том, что пытаюсь раззадорить Велора. Мой анрострум очень умен. Он сразу раскусил маневр:

- Кажется, ты меня с кем-то путаешь. Почему бы тебе не выяснить, в чем дело, у самого виновника плохого настроения?
- Не понимаю, о ком ты! – пробурчал я, прекрасно все поняв.
- Ага. Вот пойди, найди того, не знаю, кого и попытайся вернуть его на путь истинный, а то, глянь, народ от него уже прятаться начал. Он же как зыркнет, закопаться хочется! С тобой – аналогично. На Илая нашипел, Отино благоразумно слился на кухню, и вот теперь нашел себе отдушину в лице меня! Иди!

Я вздохнул и пошел, куда послали. Воевода нашелся на смотровой башне. Хмурился и глядел в даль. Заметив меня, досадливо поморщился и отвернулся.
- Чего тебе?
- Не слишком приветливо! Однако, наверное, не стоит ожидать чудес вежливости от человека, который и слова-то такого не знает! – измученный молчанием, я начал вязаться сразу, с порога, так сказать.
- К своим иди, пусть они услаждают тебе слух изысканными словесами! – рыкнул воевода и это отчетливо походило на «иди на ***», но я не смутился и не внял еле слышному гласу разума, который утверждал, что раз нам тут не рады - нечего навязываться.
- Слушай… народ волнуется…
- Тебе-то что? – перебил мужик, продолжая смотреть вдаль и не поворачиваясь ко мне.
- Ладно. Я волнуюсь. Ты сам не свой. Завязывай уже, да?
- Чего, так заметно? – недовольно буркнул Роибин(14) и чуть скосил на меня глаза, все еще не поворачивая головы.
- Еще бы. Ты молчишь, все тебя бегают, я злюсь так, что меня мужья послали на ***, ой, то есть поговорить.
- Да… нечего тут балакать. Бабень у меня дурная, только и всего, - буркнул мужчина неохотно.
- О, у тебя кто-то есть? Ни разу не замечал нашего сурового воина в обществе дамы!

Образ Роибина накрепко застрял в моем ассоциативном ряду около живописной картинки «волк-одиночка». Еще там рядом стоял Тор с молотом и бык. Проще говоря: сильный, бессемейный и воинственный. А теперь он говорит, что у него есть женщина! Неожиданно.
- Да, не дама она! – досадливо поморщился воевода и чуть развернулся в мою сторону, - Мы оба из простых.
- И… почему я ни разу вас вместе не видел? – продолжал приставать я, облокачиваясь на зубец и полностью поворачиваясь в его сторону.
Поза, выражающая готовность слушать. Интересно, в какой это момент для меня стал важным сей весьма неприятный тип? Вот, уже стряхиваю нафталин со своих скудных познаний в психологии общения, для того, чтобы выудить из несносного мужлана причину его дурного настроения…
- Делов полно, некогда мне с ней лясы точить. Ния там, за стеной, живет, а я – здеся.
- Ага. А ты так занят, так занят, что аж ночевать не приходишь? – ехидно уточнил я и, чтобы смягчить свои слова, быстро сунул в руки нахмурившегося мужчины жбан с местным вариантом пива.
Воевода посудину цапнул, хлебнул и, утерев роскошные усы, пояснил свою жизненную позицию:
- Чем меньше мы с Нией видимся, тем она целее. Норов-то у ней… ого-го! Да и я… вот и… давно уж так…
Содержательно, чего уж тут скажешь! Насколько я понимаю, у них раздельное проживание по обоюдному согласию, так как вместе не уживаются. Нда. Не хотел бы я так жить. Наверное, я максималист, но мне было бы просто тупо жалко тратить отмеренное мне судьбой время на абсолютно бесперспективные отношения. Ну, то есть, если уже решил создавать семью, необходимо отыскать того, с кем действительно комфортно, чтобы крылья за спиной! Я бы так и сделал, вот ей-ей, но у меня все как-то само нашлось, да еще и почти без моего согласия сочеталось со мной браком, впрочем, результатом я доволен, а это – главное!
- Так, понятно. Но это у вас – уже давно. А сейчас-то чего стряслось?
- Дура, - припечатал Роибин и снова приложился к пиву с явным намерением выхлебать все.
- Это я уже слышал. Конкретнее.
Воевода молча цедил пиво и вообще сделал вид, что он здесь один. Стоит себе, лесом любуется.
- Интересно, а много ли женщин с именем Ния? Мне вот, например, совершенно нечем себя занять, пойду-ка я, проверю! Женщины любят поговорить, заодно и побеседую с кем-то… более заинтересованным в общении, чем некоторые!
- Ну, иди-иди! Потом не жалуйся! Вцепится в тебя как клещ! – зло пробурчал воевода и отвернулся.
Я еще минуты две посверлил взглядом его широкую спину и решил, что придется приводить идиотский план в действие. К моему облегчению, когда я уже повернулся, чтобы уйти, меня остановила широкая ладонь Роибина.
- Вы с ней – одного поля ягоды! Не можете, чтоб не по-вашему было! – воин помолчал, кидая на меня злые взгляды, но руку не убирал, наконец, насмотревшись, упрямец продолжил, - Ния замучила: «Поди, предложи Саеда(15) прилетанцам!», а нахрена он кому нужен?
- В смысле «предложи»? – удивился я.
- А! – махнул рукой воевода, - единственный ребенок, и тот кривенький… она думает, что вы пришли с неба и потому подобны богам, сможете исцелить больное тело. И заберете с собой на звезды, там лучше…
Мужчина поморщился, отводя глаза и заливая неловкость пивом. Неудивительно, что он молчал. Роибин такой человек, что не будет просить, даже за сына. И жену его понять можно – выстраданное, любимое дитя, с мужем отношения, судя по всему, совсем плохи, вот и сосредоточилась на сыне, а тут появляется шанс… или даже не так: быть может, она твердо уверена во всемогуществе инопланетян, а муж упирается, конечно, женщина не отступится. Будет давить до победного. И никакие аргументы не помогут.
- Хм… даже не знаю, что сказать… я ведь и сам не знаю, на что способна медицина анрострумов, - я немного растерялся.
Вопрос-то все же оказался задан, хоть и завуалировано: в состоянии ли мы помочь сыну Роибина. И теперь оба испытывали неловкость: воевода, потому что раскололся и все выглядит так, будто он-таки просит, я – потому что фиг знает, как в этой ситуации помочь, и поймет ли Роибин мои объяснения. Захочет ли понять.

- Пока мы оторваны от благ цивилизации, даже не могу предположить, возможно ли это… - осторожно произнес я, Роибин медленно кивнул, сосредоточенно рассматривая тару в своих руках, - у меня на планете медицина отнюдь не всемогуща. Люди умирают от разнообразных болезней. Что-то лечится, что-то – нет. Анрострумы гораздо более развиты, чем мы, но и у них есть свои неизлечимые болячки. Кто знает, подходят ли их методы для людей. Не подумай, пожалуйста, что мне все равно, или я ищу предлог, но сейчас из всех высоких технологий мне доступна только возможность понимать чужую речь. Надеюсь, ты догадываешься, что вашего языка я не знаю и только благодаря случайно оказавшемуся у меня прибору имею возможность изъясняться.
- Я так и знал. Не стоило об этом говорить! – глухо произнес мужчина, сжимая челюсти так, что выступили желваки.
- Роибин…
- Могущественный Тор, ты знаешь мое имя! – перебил воевода, растянув губы в ехидной улыбке и, видимо, собираясь перевести разговор в привычное для нас обоих русло подколок.

Но я не позволил этого – ведь именно сейчас наконец-то проявляется его истинная сущность. Внезапно я увидел не грозного, немного занудного воеводу, а настоящего Роибина: уставшего, несчастного мужика. Князь ценит воеводу как преданного служаку, но дружбы между ними нет. С воинами он сам держит дистанцию. С теткой-завхозом, или как там ее - на ножах, с остальными приближенными к правителю – по-разному, но ни с кем – нет теплых, приятельских отношений и в итоге Роибин – среди людей, но абсолютно одинок. В изоляции, никому не нужный и не интересный. А ведь он сильный, самодостаточный, умный, честный…

- Конечно, я знаю твое имя! Послушай… я не могу ничего обещать, но с Велором поговорю…

Вот так и получилось, что с нами отправился Саед. Роибин остался за главного, Бохлейл доверял в должной степени только своему воеводе. Ния рвалась с нами, ее сын был ограничен в подвижности и женщина настаивала на том, что за ним необходим присмотр. Князь оглядел растрепанную, решительно настроенную бабень и покачал головой.

Мне она тоже не очень понравилась – слишком крикливая, нервная, дерганная.

Растить ребенка-калеку – очень тяжело морально, тем более в этом мире, где сделать его жизнь хотя бы сносной, может только чудо. Саеду на вид можно было дать лет тринадцать-четырнадцать, оказалось – восемнадцать, просто изломанное тело было худым и плохо росло. Столько лет поднимать мальчика - в ужасных условиях, безо всякой надежды на улучшение, продолжать растить, несмотря на окружающих, которые твердят, что все усилия – лишь зря потраченное время и при каждой встрече считают нужным покачать головой и посоветовать завести другого ребенка…

Я очень хорошо все это представляю – у меня на лестничной площадке был сосед с ДЦП. При этом диагнозе часто страдает не только тело, но и умственное развитие, и тетя Маша с ним намучилась. Муж ушел, когда ребенок немного подрос и все стало только ухудшаться, точнее – все явственнее становилось отличие Дани от других детей. Мужчина просто не смог вынести всего этого: каждый день смотреть на сына, понимая, что у него нет будущего, общаться с женой, воодушевленно рассказывающей об успехах и маленьких победах. Это происходило на моих глазах, я частенько забегал в гости к тете Маше, иногда оставался ненадолго с Данькой. Мне было жаль эту сильную женщину, всю себя посвятившую вытягиванию сына на приемлемый уровень, его социализации. Она не сдавалась и верила, что ее сын сможет выучиться, пусть даже и в коррекционной школе, найдет работу по способностям и сможет быть счастливым.

В этом и было ее отличие от мужа. Тот считал Даню дефективным. Позором. Чуть ли не личной неудачей, пятном, портящим жизнь. Он морщился, когда смотрел на него и неоднократно заговаривал о другом, нормальном, ребенке. Тетя Маша от него отмахивалась, гримас не замечала и все свое время тратила на ребенка. Не могу сказать, что она не занималась хозяйством или запустила себя, нет. У них в доме было прибрано, ужин сготовлен, а сама тетя Маша так и вообще еще была очень даже ничего. Однако, для ее мужа этого было недостаточно. Закономерным итогом стал его уход из семьи и вообще исчезновение из их жизни. Ни разу не слышал, чтобы впоследствии он зашел к сыну или хотя бы позвонил.
Даньку тетя Маша вытянула. Ну, насколько это было возможно. Работа гардеробщиком – не предел мечтаний, прямо скажем, но на жизнь хватает. Раньше она иногда забегала ко мне выпить чайку, и знаете, что ее больше всего угнетало? Когда знакомые на улице сочувственно качали головами: «Загубила ты, Машка, свою жизнь…»
- Вот зачем мне это говорить? Какое им вообще дело! Моя же жизнь! Ненавижу таких пустопорожних доброхотов!

Все эти воспоминания мигом пронеслись у меня перед глазами и я, улучив момент, когда Бохлейл отошел в сторону от остальных, спросил:


- А почему Вы не хотите брать с собой Нию?
- Вздорная и глупая, - отрезал князь.
- Мне кажется, Вы несправедливы. Ей приходится нелегко.
- Не спорю, Ние несладко. Но ты совсем не знаешь эту женщину, поверь мне – без ее присутствия всем будет проще, даже Саеду.

Пришлось положиться на авторитетное мнение князя. Надеюсь, беспокоясь за сына, она не съест бедного Роибина!***
Дорога через перевал оказалась вовсе не такой тяжелой, как я опасался. По грязи, конечно, она стала бы труднопреодолимой, но посуху идти было вполне сносно. Никаких особых навыков скалолазания, слава Серпу, не потребовалось, только в двух местах пришлось вести коней в поводу.

Мы продвигались достаточно медленно, особых причин спешить не было, так что Илай успел полазать по камням на привале, поймать нечто похожее на ящерицу, напугать этой тварью Отино, который опасался животных, и торжественно преподнести свой трофей нам с Велором.

- Вот, вы бы тоже могли кого-нибудь поймать!

Мы с анрострумом переглянулись и уверили парня, что среди нас он один такой талантливый. Мы же – бездари.

- Понятно. Лень! – догадался неко и снова упрыгал, а мы синхронно вытянулись на валуне и прищурились на солнышко. Двигаться совсем не хотелось. Желалось дышать воздухом, напоенным ароматом весны, и ничего не делать. Но наша жизнь сурова и вскоре нам пришлось отковырять свои седалища от облюбованного гладкого камушка и отправляться дальше.

На подступах к небесному дому произошла закавыка – по пути находилась деревенька, жители которой обратились к нашему отряду за помощью. Земля эта принадлежала другому правителю, и Бохлейл совершенно не был обязан решать чужие проблемы, но как откажешь? Замок далеко, дорога займет время, а подмога требуется немедленно.

Так что несколько дней мы с супругами провели во вполне комфортабельном доме. Там были скамейки для спанья и румяная бабень, приносившая нам хавчик. Мы с Велором прошлись по деревне, местные разглядывали нас с не меньшим любопытством, чем мы - их.

Иногда чужое внимание немного раздражало – чувствуешь себя как зверюшка в зоопарке. Но с нами всегда вели себя вежливо, не проявляли ни малейшей агрессии, горшечник даже согласился научить меня работать с глиной. Ну, так – по верхам. И все равно было увлекательно, Илай и Велор тоже ко мне присоединились. В общем, мы себя заняли.
А потом снова отправились в путь.

Маяк, или «небесный дом», как его тут называют, оказался настроен только на пришельцев.

Слейпы уперлись в невидимую преграду, потом жутко искаженный голос потребовал идентификации и дальше с ним разговаривал Велор.

Поле потрескивало и давало искривление того, что за ним, через некоторое время у меня закружилась голова. Я потер глаза и стал смотреть немного в сторону. Очевидно, пришельцы давненько не подновляли оборудование. Компьютер никак не мог взять в толк к каким видам мы относимся, несмотря на то, что анрострум четко их назвал. Кажется, базы данных были невероятно старыми, а сам комп барахлил.
Дурацкая железка не хотела нас пропускать, раз за разом уверяя Велора, что мы – представители фауны планеты и повторяя: «в доступе отказано». Пришлось пойти длинным путем, подняв протоколы по идентификации объектов. Когда анрострум указал, что, согласно пункту 34, фауна не может вступить в речевое общение, поле мигнуло, затрещало сильнее, а потом почти не различимый из-за шумов голос проскрежетал: «Требуется перезагрузка». И более ни на какие слова не откликался. Наверное, приступил к перелопачиванию самого себя.

- Придется разбить лагерь, - вздохнул Велор и потопал докладываться Бохлейлу, я с ним, как переводчик.

Правитель не сильно огорчился задержке. Ему сообщили, что недалеко от маяка наблюдается сторожка, явно жилая и Бохлейл решил, что нам будет удобнее переночевать там. Отряд расположился у мерцающей преграды, а мы: я, Велор, Илай, Отино, Камо и Бохлейл, захватив двух добрых молодцев, потрусили к дому.

Избушка произвела на меня впечатление. Достаточно большая, рядом – какие-то амбары, или это для скотины? Не знаю. Построена из потемневших от времени, но все еще крепких (во всяком случае на вид), бревен. Оконца просто микроскопические.

Хозяином оказался невысокий бородатый мужичок. Князя он не признал, а сам Бохлейл об этом ни словом не обмолвился, но в избу радушный человек нас пригласил, даже, вроде, обрадовался. Пока князь договаривался с домовладельцем на предмет ночевки, я размышлял. Вот, дядька правителя не узнал. Интересно, а откуда он вообще мог бы знать его в лицо? Телека нет, газет с фотками – тоже.
Может, по регалиям каким-нибудь? Одежде?
Бохлейл был одет почти так же, как остальные воины, может, чуть получше ткань. Но никаких украшений, позументов, каменьев, цепей. Камо сказал, что не все так одеваются. Да мы и сами видели. Когда… хм… придавили случайно.

Мужик держался почтительно, но с достоинством. Не лебезил. И все время улыбался. Денег, что ли, хочет?

Сначала мне показалось, что строение – слишком низкое, но потом, когда мы спустились на несколько ступенек вниз, стало понятно, что это – полуземлянка. Я всегда думал, что землянка должна быть вровень с… землей. Поверхностью, вот. Холмик такой с дверкой. Поэтому меня привели в недоумение двускатная крыша и несколько венцов над поверхностью. Надо же, какая познавательная поездочка получилась!
Внутри был грубый стол, сколоченный из почти необработанных жердей. По обе стороны от него – две таким же образом сработанных скамьи. Гостеприимный хозяин тут же выставил на стол местный аналог пива, посетовал, что, так как живет один, всей посуды – только кружка, да котелок и предупредил, что еду еще надо приготовить.
- Обождать надоть… не думал не гадал, что гостьюшки пожалуют. Старику-то немного требуется.
Предусмотрительный Бохлейл вручил мужику две тушки, добытые отрядом по дороге, довольный дед помчался их потрошить. Внешний вид «гостьюшек» никакого шока у аборигена не вызвал, только легкое любопытство. Косяками, что ль, здесь такие ходят, или все дело в притуплении самой способности живо реагировать на окружающий мир, которое наступило с возрастом?
Алкоголь, коего уже изрядно плескалось внутри, настраивал на философский лад. Эх, мне бы гитару сюда… Илай прижался ко мне с одного боку, Велор – с другого. Они часто так делали: анроструму все еще требовался физический контакт, Илай же любил, когда я его почесывал и поглаживал. Велор тоже частенько проводил пальцами по шерстке Илая, но я готов был наглаживать коточеловека часами, чем последний был весьма доволен. Я был расслаблен и спокоен, а вот Илай что-то ерзал, все ему не сиделось.

- Чего локтями толкаешься?
- Знаешь… может, это и глупость… но что-то мне этот сапиенс не нравится. От него мерзко пахнет. Ты не подумай, у тебя – запах приятный, остальные, с кем я знаком, пахнут лучше или хуже, но от сморщенного сапиенса несет так, что у меня шерсть дыбом. Тревожно.
- Ну, может быть… не знаю... болеет? Это же не всегда видно…
- У меня не настолько тонкий нюх, чтобы учуять нечто подобное, - покачал головой неко и прижался ко мне сильнее.
Я порасспрашивал его еще немного, но ничего конкретного так и не добился.
Мне старичок понравился: веселый, он безостановочно травил нам байки про эти места, смеялся, а под конец и вовсе сделал загадочное лицо и предложил показать «диковину». Бохлейл скривился, Камо почесал голову и сказал, что все интересное уже имел счастье лицезреть, его рука втихаря поглаживала коленку князя, и я догадался, что парень подразумевал. Да еще и правитель покраснел. Мне было лень, я вежливо назвал это «усталостью», Илай нервничал и молча цеплялся за меня, а Велор, кажись, придремал.
Деда отсутствие энтузиазма с нашей стороны не обескуражило. Он прищурился и виртуозно надавил на жалость. Типа он такой старый, одинокий, переговорить не с кем, красоты родного края смотреть отказываются…
Бохлейл поморщился еще раз, но решил, что хозяина надо уважить. Хотя, кажется, свою роль сыграл также жаркий шепот Камо о том, что в избе уединиться не получится, а среди деревьев можно затеряться, чтобы по-быстренькому… измененный инопланетным переводчиком слух улавливал даже очень тихие разговоры, и мне частенько перепадало узнать тайны других людей, но, в большинстве случаев, мне не было до них никакого дела.

Мы отлепились от скамьи и вывалились в вечернюю прохладу. Я, зевая, тащился за отвратительно бодрым старичком, ежась от ночной свежести и спотыкаясь о лесные корни, на лес опустились сумерки, видимость была уже не ахти. За мою руку испуганно цеплялся Илай, Велор тащился позади. Отино жался поближе к анроструму и иногда хватался за его предплечья, чтобы не упасть. Камо и Бохлейл незаметно растворились в тенях. Я прекрасно понимал, куда и зачем они делись, потому никак не прокомментировал, остальные не обратили внимания.

Внезапно тишину леса разорвал вопль. Даже не знаю, кто бы мог так мерзко кричать! Хотя… как-то раз я слышал голос зайца – никогда не думал, что они издают такие звуки!(16) так что… может быть, это что-то маленькое и безобидное? Скажем, ночная птица…

Мы как раз шли по достаточно редкому подлеску и двухметровые тени в количестве трех штук невозможно было не заметить. Илай зашипел, Велор, кажется, проснулся: сзади раздалось дробное пощелкивание клешней. Отино встал, как вкопанный. На краю сознания мелькнула мысль: «Хорошо, что хоть князь с Камо избегут печальной участи быть сожранными непонятно кем!»

Существа, преграждающие нам путь, были высокого роста, обросшие длинной шерстью, никаких подробностей строения разглядеть мне не удавалось, как ни старался: ни рук-ног, ни органов чувств – сплошная темная масса волос.

Дедок кинулся к черным существам со всех ног, издавая странные пощелкивания. Мы замерли, я лихорадочно обдумывал ситуацию: вырисовывалось два варианта.

Первый: твари не опасные. Именно их и собирался показать мужичок, он с ними ладит.
Второй: твари опасные, вел мужик нас совсем к другой достопримечательности, сейчас он пытается их отвлечь. Хотя, нет… тут же есть еще разные возможности… усилием воли я прервал процесс построения версий. Это все не слишком важно. Самое главное вот что: ситуация может быть смертельно опасной, а может и не быть. В первом случае надо бежать, во втором – нет необходимости. Лучше быть смешным, чем мертвым, следовательно – а не свалить ли нам поскорее?

Человеческая мысль – удивительно быстрая штука. Все эти размышления прокрутились в моей голове еще до того, как дедок добился от существ реакции на свои пощелкивания. Сжав покрепче мгновенно ставшую вялой ладонь Илая, я развернулся на сто восемьдесят и припустил в обратную сторону. Велор проделал аналогичную операцию с рукой Отино, шерстяные горы ему не понравились, как и мне, так что старт мы взяли с хорошей скоростью.
- Артем, мне кажется нужно двигаться в сторону лагеря… ну, того, где остальные остались! – пропыхтел Велор на ходу.
- Отличная идея, вот только я совершенно не ориентируюсь – это, ****ь, куда?! – прохрипел я свой ответ, дергая замешкавшегося Илая.
- Ой, а я могу показать! Я знаю! – внезапно подал голос нек.
Ну, в том, что коточеловек в изрядной степени кот, я уже убедился: магическое воздействие шуршащих предметов (только в моих руках, или руках Велора, на шуршащего Камо он не реагирует, проверяли), страсть к почесыванию ушей, мурлыканье, охота на мелких зверюшек и пичуг… почему бы ему еще и не ориентироваться в пространстве? Я, вот, слышал, что коты в состоянии найти хозяев, даже пройдя много десятков километров. Может, и Илай имеет врожденное чувство направления? Так что мы в два голоса гаркнули: «Веди!» и Илай понесся впереди, указывая путь.

Мы бежали, Отино тихонько хныкал, Илай подвывал, но – вот ведь, молодец – мчал впереди, я намеренно приотстал, хотя и мог обогнать – если уж твари нападут, пусть на меня. У меня хоть нож есть. Еще тот самый, спертый у пиратов. Я его вынул и привел в боевую готовность. Конечно, у Велора кожа гораздо прочнее моей, да еще и клешни… ни разу не видел их в действии, но читал, что они – довольно опасное оружие. Однако, я опасался, что анрострум промедлит и это будет дорого стоить. Пусть уж лучше я. В этот самый миг, пока мы бежали, спотыкаясь о корни, неловко уходя от столкновения со стволами деревьев, рискуя в любой момент подвернуть ногу в неприметной ямке или полететь кубарем, запнувшись о кочку, я четко понял, что мне будет проще самому изуродоваться, получить повреждения: быть укушенным или еще что, чем увидеть кровь на теле Велора или Илая.
Позади нас слышался шум и треск ломаемых сучьев, я осмелился оглянуться: крупных созданий не было видно, зато где-то там, достаточно далеко, мелькали какие-то белые пятна. Непонятно. Разглядеть хорошенько в плотном сумраке, да еще в лесу, не представлялось возможным.
Первые метры мы бежали, подгоняемые страхом, потом адреналин схлынул, оставляя нас задыхаться от быстроты бега. Ноги потяжелели, я буквально насиловал мышцы, заставляя их двигаться. Ну, не спринтеры мы! И даже не спортсмены…
Продираясь по лесу вслед за мутным светлым пятном, обозначающим Отино, я горько сожалел о том, что так и не удосужился хоть немного подтянуть физику. Ну, ведь всю зиму дурью маялся! Что стоило какие-нибудь пробежечки с утра замутить? Ведь, как умные люди говорят: не умеешь драться, учись бегать!
- Илай, далеко еще? – вместо слов получились не слишком внятные хрипы, но нек, обладающий тонким слухом, меня понял.
- Еще столько же… - тихо пробурчал он, я застонал про себя.
Нет, ну я же не смогу! Минуты текли, я бежал, легкие скручивало, в попытке глотнуть побольше кислорода, я раскрывал рот и судорожно втягивал в себя воздух. Ноги поднимались с ощутимым трудом, меня поддерживала мысль, что остальные-то бегут, значит, и я не имею права прекращать движение. О том, что Илай может все-таки заплутать, старался не думать.
Когда мы, полуживые от непривычных физнагрузок, вывалились из леса под удивленные взгляды отряда, я несколько мгновений просто глотал воздух, согнувшись и уперев руки в колени. Потом, вспомнив, что только я один способен к коммуникации с местными, заставил себя вытолкнуть пару фраз коротко, но емко описывающих ситуацию. Бывалые бойцы сразу ощетинились оружием, нас затолкали в середину, где ко мне и приступил командир с более подробными расспросами.
В первую очередь его, понятное дело, интересовало, куда мы дели князя. Пока объяснял ситуевину, успел весь холодным потом облиться раз десять, воин смотрел на меня подозрительно и холодно и, кажется, считал, что мы с пришельцами прикопали князя с Камо где-то под кустом. Ну, или отвлекли с помощью них внимание тварей, кинув людей в пасть зверью. Мне его взгляд очень не нравился. Надеюсь, правитель найдется и с ним все в порядке, а то, чую, никуда мы не улетим – здесь прибьют.
Впрочем, минут через пять светскую беседу, плавно перешедшую в допрос, пришлось прекратить, потому, что показались наши преследователи. Наконец, мы смогли их рассмотреть. Непонятно, куда делись огромные горы? Нашим глазам предстали небольшие, примерно со среднюю собаку, звери. Шкура имела черный окрас, волос длинный, морда – белая, что выглядело жутковато, особенно в сочетании с отливающими красным глазами. Морда вытянутая, лапки – короткие, по обе стороны головы – большие круглые уши. Похоже на мышь из мультика. Только здоровущую. И злую.
Существ было достаточно много, они выскочили на открытое пространство и притормозили, увидев большое скопление людей. Однако, колебались создания недолго, издав уже слышанный мной дикий звук, звери бросились вперед…
Конечно, не слишком многочисленным зверям не удалось схарчить хорошо вооруженных воинов. Нападали создания неумело: надо бы по двое-трое, но они прыгали вразнобой, что давало людям возможность расправиться с тварями поодиночке. Для нас, заключенных в кольцо, опасности практически не было. Конечно, все равно было страшно. Плоть, рассекаемая мечами, жутко чавкала, животные выли, скулили, рычали, люди подбадривали себя криками и матюгались, когда острые зубы впивались в тело. Воин, стоящий передо мной поскользнулся, что немудрено, ибо земля под ногами намокла от крови, упал, одна из тварей молниеносно кинулась ему на грудь, целя в горло. Все произошло так быстро, что мужчина просто не успевал поднять меч, да и бить из положения лежа весьма затруднительно. Это было совсем рядом со мной, но у меня не было даже палки, не то что меча. Пришлось использовать ноги. Вложив в удар все свое раздражение от внезапно переставшего быть томным вечера, я выиграл для мужика пару секунд, которых хватило, чтобы стоящий рядом товарищ обратил внимание на бедственное положение коллеги и одним ударом тяжеленного меча перерубил твари хребет. Сзади предсказуемо ойкнули и начали давиться – Отино плохо переносил вид крови.

Когда все, наконец, закончилось, тошнило всех, даже нашего бравого неко-охотника. Животные пахли премерзко, к тому же вскрытая брюшная полость и выглядела и обонялась отвратительно. Пришлось быстренько сворачивать лагерь и переносить его в сторону от места побоища. Командир отправил людей прочесывать лес в поисках князя, хотя ночью надежды было мало – темно же, следов не видно.

Несмотря на одержанную победу, настроение у нас было подавленное: неизвестно, что с правителем, многие воины оказались искусаны и исцарапаны, на нас кидали не самые дружелюбные взгляды.

- Мне кажется, именно этими зверьми пахло от сапиенса, помнишь, я говорил? – пробормотал Илай.
- Думаешь, он специально нас к ним привел? – меня передернуло: мысль неприятная.
- Ну, он же рассказывал, как здорово жить в лесу, какие животные дружелюбные, что он их кормит…

Потратив некоторое время на то, чтобы отделаться от ледяных мурашек, я вынужден был признать, что это вполне может быть. Вспомнилась песенка КиШа(17). Дед живет в страшной глуши, так и с катушек съехать недолго.

Всю ночь мы продремали в положении полусидя. Спать не позволяла тревога за потеряшек и, что уж греха таить, за собственную безопасность. То, что аборигены поверят, будто мы не виноваты в гибели правителя, было маловероятно. Вокруг нас уже образовался некий вакуум: открытой неприязни не выказывали, но чувствовалось, что это не за горами.

Илай, как всегда в опасной ситуации, искал утешения в моих объятиях, Велор сел так, чтобы соприкасаться со мной как можно большей поверхностью. В смысле хладнокровия анрострум мог дать мне сто очков вперед, зато от нервных нагрузок ему тут же становилось плохо, вот он и пихал свои клешни мне под рубаху. Отино сел недалеко от Илая, и, немного повозившись, задремал, облокотившись на нека.

К нашему счастью, Камо и Бохлейл объявились к утру. Отряд нашел их сидящими на дереве, снизу караулило не менее пяти мышей-переростков. На вопрос командира, почему их не было с нами, князь невозмутимо сообщил, что они отошли «поискать грибы». Очевидно, что для грибов – время года неподходящее. Воин вопросительно выпучил глаза, Камо развязно ухмыльнулся и приобнял правителя за талию, тот незамедлительно отзеркалил жест, умостив ладонь гораздо ниже того места, которое предписывают приличия. Глаза командира выпучились еще немного, а затем, видимо, до него доперло. Мужик крякнул, нахмурился и с каменной рожей отправился проверять покусанных.

Наскоро позавтракав, мы с Велором отправились ругаться с глючным компом. Сегодня дело пошло веселее. Железяка отчиталась об обновлении баз данных, в связи с чем анрострум был-таки ей опознан как разумный, нуждающийся в помощи. Но нас вредная ржавая железка все равно считала фауной, и пропустила за барьер только Велора.

Некоторое время мы промаялись у искрящего поля. Я нервничал: а вдруг там… ну, скажем, андроиды и тоже все как один сумасшедшие? Примут моего анрострума за пыль и того… дезинтегрируют.

Или еще одна система безопасности? Нашинкует беднягу лазерными лучами на ровные квадратики, как в каком-то фильме, и поминай как звали…

Я уже успел придумать штук семь неблагоприятных сценариев с летальным исходом и почти довел себя до истерики, когда появился целый и невредимый Велор.
Первым делом я его радостно потормошил, а потом анрострум рассказал новости. Спасательная операция на другую планету – это вам не баран начхал. Затратно. Поэтому Велору пришлось довольно долго убеждать оператора, что платежеспособен.

- А чего, если чебурахнулся, вот так же, как мы, а денег - нет? До скончания века здесь кукуй? – удивился я.
- Не совсем. Можно обратиться в представительство своего вида или объединения планет. Только это будет долго. Волокита. Проще проплатить! – дернул плечом анрострум и обвил меня клешнями.
- А что с Саедом? – заволновался я, все-таки ответственный за жизнь этого молодого человека.
- Ну, мы довольно долго подтверждали мою личность, когда же пришел ответ, я просто нанял небольшой кораблик. Он нас и заберет с планеты. Парня возьмем с собой, покажем специалистам, а там уж посмотрим…

Вот так и получилось, что около маяка этого дефективного нам еще неделю пришлось прокантоваться.

Бохлейл сказал, что вместе с нами подождет, а то еще схарчит кто ненароком. А пока, чтобы не было скучно, выяснит – что это вообще такое было с этим мужиком и дикими животными?

Радушный хозяин, вопреки здравому смыслу, оказался дома. Он даже не запирался: да, животные ему знакомы, он с ними «дружит» и изучает. Дедок страшно возмутился тому, что воины князя нашинковали тварей.


- Они же ред-ки-е! – втолковывал он Бохлейлу расстроенно, - человеков-то расплодилось полным-полно, а этих – мало!

Кажется, исходя из его логики мы должны были позволить себя съесть… мужичок явно был совершенным психом – он даже не понимал, что сделал что-то плохое. Как минимум - незаконное. Охотно отвечал на вопросы, ничего не скрывая. Как мы только днем ранее не заметили, что он ненормален? Заодно прояснилось, почему сначала звери выглядели, как шерстяные холмы. Оказалось, что это они так в засаде сидят. Прячут приметные белые морды. Мужичок очень этой придумкой восхищался. Однако, энтузиазм не слишком юного натуралиста не был понят в верхах. Проще говоря, мужику отсекли голову. Это было несколько шокирующе. Еще ни разу не видел, чтобы Бохлейл кого-нибудь казнил. Но пытаться оспаривать решение правителя я все же не стал: на совести полоумного отшельника не одна жизнь. И если его не остановить – будет еще. В современном «гуманном» обществе таких принято запирать в дурдомах. И лечить. Вроде, все правильно: человек ведь болен? С другой стороны… а если такой «бедный больной человек» сбежит? Понятное же дело, что убивать он не перестанет! Вот и получается: казнить не этично, а оставить жизнь – подвергнуть опасности граждан. Ну, Бохлейл здесь вообще никакой проблемы не видит: психическая болезнь - не повод избежать ответственности. Я, конечно, предпочел на торжественном отрубании не присутствовать. А вот Камо с удовольствием проконтролировал.
И все равно, несмотря на все доводы рассудка, наш отлет был несколько подпорчен этой демонстрацией правосудия. Ну, сложно это умостить в голове.
Когда слышишь, как кто-то убил десяток сограждан, а потом его осторожненько отвозят на лечение, да еще и за условиями следят, чтоб, значит, обязательно телек и четырехразовое питание, поневоле возмущаешься. Наверняка, не один человек, просмотрев подобный сюжет, изрекает что-нибудь вроде: «Ах, ему еще и питание? Да в расход, и дело с концом!», но когда этот самый псих – не абстрактный убивец, а вполне конкретный человек, требовать его смерти как-то… не хочется. Тем более, что из нас никто не пострадал… наверное, если бы Илай или Велор были ранены, я бы гораздо меньше сочувствовал «натуралисту».
***
Наконец-то, свершилось! С неба упало яйцо, похожее на капсулу, доставившую, а точнее – уронившую, нас сюда. Мы скоренько собрались, что в нашем случае означало: отряхнулись, вещей-то нет, как-то не нажили, скомкано попрощались с Камо и невозмутимым Бохлейлом, затолкали с некоторыми усилиями Саеда и отправились наверх – катер ожидал нас на орбите.
Следующие несколько часов я ощущал себя немного растерянным. Привык, как это ни удивительно, и к Камо, и к князю, и к почти средневековой простой жизни, а теперь – снова надо куда-то лететь, чтобы найти свое место в этой жизни…
Оказалось, что катер работает по иному принципу, не так как корабль, на котором мы летели ранее, поэтому нам предстоит провести весь полет в анабиозе.
Глава 10
Наконец-то, мы прибыли на родину Велора! Отино пока живет с нами. Денег у парня после крушения нет, родственники открестились. Юноша попросил у Велора оплатить сеанс связи, надеясь, что родня поможет, но оказалось, что дома его уже похоронили и оплачивать перелет не собираются, порекомендовали найти работу. Отино жутко расстроился. Велор сразу же пригласил его пожить, конечно, с моей подачи. Все-таки не чужой нам уже, столько времени вместе просуществовали. Пусть за месяцы жизни бок о бок мы и не стали близкими друзьями, но бросить парня на произвол судьбы никак невозможно. Во всяком случае, для меня.
Несколько дней, как ни странно, отсыпались. После анабиоза чувствовали себя все не очень. Какая-то слабость в членах тела, вялость… Велор вынужден был заняться делами уже дня через два, а я, к своему стыду, дрых на пару с Илаем, как сурок.
Конечно, как только немного полегчало, полез к супругу с вопросами. Оказалось, что в наше отсутствие проблема с дядей несколько потеряла остроту: подгадить он нам успел, но потом у него развилась та же болезнь, что и у Велора. Наследственность, етить ее…

Некоторое время родственничек боролся с помощью лекарств, но у него заболевание развивается гораздо быстрее, чем в свое время у Велора. Всего несколько месяцев и он уже буквально сходит с ума от боли. К моменту нашего приезда анрострум был практически недееспособен, потому мы могли позволить себе отдыхать и приходить в себя.
Когда Велор рассказал про дядю, мне почему-то тут же пришло в голову, что у нас с собой предположительно исцеляющее существо - Саед. Я так и не понял – является ли население только что покинутой планеты людьми или просто невероятно похожи.
Оформлен парень как нуждающееся в медпомощи лицо. Его планета, кстати, признана «условно-дружественной» и провезти его не составило труда.
- Слушай, а давай посмотрим: лечит ли он так же, как я? – кивнул я в сторону скромно устроившегося на диване парнишки.
Мы уже успели сводить его к эскулапам, юноша был внимательно осмотрен, просвечен всякими там рентгенами, или чем там инопланетяне светят, нас уверили, что помочь юноше можно, правда, займет это не менее полугода. Цена вопроса выходила немаленькой, мне было даже неудобно перед супругом, Велор сказал, что не обеднеет, но мне кажется, что нам следует быть осмотрительнее в тратах. Неизвестно еще, как там компания анрострума пережила его длительное отсутствие… а когда я услышал про болезнь родственника, мне в голову пришла одна идея.

- Ты решил спасти моего дражайшего дядю? – Велор удивился донельзя.
- Не совсем. Обезболивающие ему не помогают, так? Должно быть, ощущения не самые приятные… - Велор поежился, подтверждая, - если ты, скажем, предложишь дяде… облегчение его состояния? Не бесплатно само собой! Как думаешь, что он отдаст за избавление от мучений?
Супруг мою идею оценил. Мы проверили исцеляющий эффект Саеда на самом Велоре. Илай при этом, кстати, угрожающе шипел на испуганного парнишку. Неку не понравилось, что кто-то чужой трогает анрострума. Даже с исследовательскими целями. Пришлось держать его за хвост. А потом еще и утешать.
- Ну, вот. А еще что-то про клубы и андроидов говорил! – укорил я Илая, тот оскалился и, медленно наклонившись, куснул меня в шею, - Ай! Ты чего?
- Саед – не андроид!
- Ага, значит, к андроидам ты не ревнуешь, да? – поддразнил я, Велор смотрел на нас с улыбкой.
Илай прижал уши, зашипел и повалил меня на кровать. Вот, почему так: лапали Велора, а поимели в итоге меня? Я-то тут при чем?! Впрочем, анроструму тоже досталось, просто чуть позже.
По итогам эксперимента выяснилось, что юноша вполне себе сапиенс, Велору от его прикосновений легче. На следующий день мы отправились «в гости» к родственнику. Я долго пытал Велора: как его дядю зовут. Наверняка сапиенсы – не единственный народ, не воспринимающий ультразвук, как-то же они друг друга называют?
Оказалось – тут кто во что горазд. Существуют культуры, в которых звучание имени весьма важно при общении и несет в себе не просто «позывные» разумного существа, но сообщает собеседнику социальный статус, семейное положение, какие-то подробности, вроде количества родственников, или успехи на выбранном поприще. Конечно же, такие существа подходят к переводу имени с большим вниманием. Есть и противоположность.
Анрострумы просто стараются подобрать нечто похожее по звучанию, Велор затруднялся ответить , озаботился ли его дядя транскрипцией своего имени. Итогом длительных размышлений стало имя Плеймн. Главное теперь еще и родственника обрадовать тем, что мы ему имя подобрали!
Анрострум встретил нас не слишком радушно. Первые, кого мы увидели за воротами – несколько телохранителей. Это были уже знакомые мне раглы, ну, не те же самые, но тот же вид - точно. Я немного расслабился – в прошлый раз эти инопланетяне не показались мне опасными противниками. Хотя, может, нам просто идиоты попались… Здоровяки направили на нас какие-то штуки и уставились каждый в свой экранчик. Что-то вроде металлоискателя? Или как рентген в аэропорту? По-видимому, осмотр их удовлетворил, потому что нас повели далее. Своих бойцов мы оставили снаружи: не станут же нас убивать прямо в доме? Я надеюсь.

Дом меня не потряс: ничего особенно экзотичного. На Земле много красивых, необычных зданий, и пусть я не бывал там лично, однако, имел общее представление. Ну, круглый, как колесо, ну, блестит стеклами, везде понатыканы зеркала, на белых стенах – вкрапления ярких круглых пятен. Наверное, для красоты.
Посередине холла высится здоровенное чучело. Кажется, изображение именно такого зверя показывал мне Велор, когда рассказывал про искусство разных планет. Я с интересом обошел его кругом. Раглы хотели было меня подбодрить тычком в спину, я уклонился. Странно, но повторной попытки поторопить меня не было. То ли из-за того, что Велор яростно защелкал клешнями, то ли из-за шипения нека. Понимаю, что момент для эстетического экстаза неудачный, но тварюга меня заинтересовала. Когти, зубы, бугры мышц… впечатляет. Партнеры терпеливо ждали, когда мне надоест пялиться на зверя, вздохнув, решил не испытывать их терпение, хотя животное показалось мне весьма занятным. Мощь, сила, в оскале видна первобытная ярость, тело приспособлено для того, чтобы единым прыжком настичь и смять жертву. Рядом с этой махиной я ощутил себя маленьким и очень хрупким. Храбрость существа, осмелившегося бросить вызов этой машине для убийства, вызывала восхищение.

Из холла в гостиную вел узкий коридор, не слишком удобный. Место, что ли, экономят? Зато само помещение, в котором нас ждал Плеймн, было просторным. Убранство в стиле минимализма: несколько кресел, в центре невысокий круглый столик, вдоль стен – стеллажи с безделками. Ну, или нет. Некоторые предметы было легко опознать как статуэтку, или кристалл, или кубок. Назначение других осталось для меня тайной.
Я внимательно оглядел застывшего в кресле анрострума. Более темный цвет кожи, остановившийся взгляд, сжатые руки, вцепившиеся в обивку клешни. Было очевидно, что дядя тратит последние крохи сил на то, чтобы сохранить достоинство, не доставить неожиданно пришедшему врагу удовольствия видом своих страданий. Никого, конечно, не обмануло спокойное выражение лица. Особенно учитывая тот факт, что клешни уже сокрушили обивку и, продолжая сжиматься, корежили пластик. Однако, сила воли давнего противника Велора вызывала невольное уважение.
Умостив пятые точки на креслах, мы с Саедом начали скучать и оглядывать стеллажи, силясь разглядеть мелкие детали находящихся там вещиц, а анрострумы вступили в словесную дуэль. Конечно, говорили родственники по-своему, ни я, ни юноша, ничегошеньки не понимали, так как заранее вставили беруши. Когда Велор подал условленный знак, я подвел Саеда к больному анроструму и вложил кисти парня в руки инопланетянина.

С Саедом мы поговорили заранее. Все рассказали и растолковали. Но он все равно дрожал, затравленно оглядывался по сторонам и, кажется, был готов то ли убежать, то ли кинуться на кого-нибудь с кулаками.
Бедный юноша – его ужасно пугала окружающая действительность. В первые несколько дней мы даже вынуждены были держать его на успокоительных. Наверное, ему было сложно уложить в голове существование «волшебных» вещей, многочисленные инопланетяне вызывали ужас своей чуждостью, он скучал по маме – единственной опоре в течение многих лет. Однако, его психика оказалась достаточно пластичной: уже через четыре дня он начал потихоньку выходить из выделенной ему комнаты и исследовать дом, хоть и подпрыгивал от любого громкого звука или шевеления. Например, в санузле дверь открывалась сама и так же сам врубался свет, когда Саед наткнулся на высокотехнологичный туалет, вскрикнул и тут же метнулся назад в свою комнату. Потом еще не менее получаса рыдал, забившись в угол. А я сопли ему утирал, хорошо, что Илай этого не видел, он потопал с Велором за покупками.
В дальнейшем, чтобы избежать подобных инцидентов, пришлось ходить за Саедом по пятам и все объяснять. Память у парня оказалась хорошая, дважды повторять не приходилось, но все равно это было довольно… утомительно. И как-то так само получилось, что занимался с парнем в основном я. Илай глядел на Саеда с непонятной мне неприязнью, Велора мальчик сторонился сам, анрострум был слишком уж не похож на человека. Отино был занят собственными переживаниями. Вот и выходило, что я – все сам…
По приезде Велор заказал для остальных какие-то универсальные переводчики, так что хоть вопрос с общением не стоял. На мой взгляд, штука эта была не слишком удобна. Моя «галька» была малюсенькой, переводила сразу, заменяя одни слова на другие… ну, как дубляж. А эти – как озвучка. Не так удобно. Как эхо какое-то.

В общем, мне пришлось стоять рядом с Саедом и успокаивать. «Лечебный сеанс» продлился минут десять, потом Саед осторожно высвободил свои ладони, а анрострум потрясенно выдохнул. Парень поспешил отойти подальше, анрострум же сделал крохотный жест, будто хотел его удержать. Я достаточно времени провел с Велором, чтобы заметить еще кое-что: огонек вспыхнул и тут же пропал в глазах временно пришедшего в себя инопланетянина. Такие огоньки я вижу регулярно в глазах своего обожаемого супруга. Может ли быть так, что люди притягательны для анрострумов? Сапиенсы представляют собой эстетически приятное зрелище? Гипотеза не была бы лишена смысла, если бы не одно «но». Саед был изломан болезнью, его походка была дерганной, движения неверными. Простое лицо то и дело искривляла плаксивая гримаса – слишком много незнакомых существ его окружало. Ростом и телосложением Саед напоминал недокормленного подростка, я бы покривил душой, назвав его не только красивым, но и просто привлекательным.

Возможно, избавление от боли так влияет на анрострумов? Что-то вроде мгновенно возникающей зависимости?
Инопланетянин раскрыл рот, намереваясь продолжить общение, но я не дал ему начать говорить, обратившись к Велору:
- Так, переходите на нормальный язык. Меня достало с ватой в ушах стоять! И я хочу слышать дальнейшее обсуждение.
Все равно пришлось еще некоторое время разглядывать убранство инопланетной гостиной, пока Велор объяснял дяде, почему им нельзя использовать родную речь. Когда супруг кивнул, я вынул, наконец, затычки и помог Саеду.
- Что ж… я убедился в эффективности предложенного тобой средства, - проскрипел пришелец, не отрывая взгляда от Саеда, тот хмурился, дрыгал ногами и теребил одежду, - и… не думаю, что ты позволишь мне контактировать с… сапиенсом, верно? Просто так. Твои условия?
- Ну, официально это – не сапиенс. Совершенно другая планета, но, как видишь, виды не различаются по воздействию на анрострумов. Юноша нуждается в длительном и дорогостоящем лечении, которое ты полностью оплатишь. И еще мы с тобой заключим парочку контрактиков…

В уголках рта Велора появились складочки. Не усмешка – намек. Блин, я и не знал, что он умеет так мерзко недоусмехаться.

- Ты подпишешь все сегодня. Мы оба понимаем, что достать сапиенса не такая уж большая проблема, особенно для того, кто не слишком разборчив в средствах, единственное, что тебя удерживает от того, чтобы выставить меня вон – боль сведет тебя с ума раньше, чем желанный груз опустится на планету.

Старший анрострум холодно улыбнулся, клешни подрагивали от переполнявших его эмоций, я подумал, что если дядя еще немного попсихует, то снова придется держать его за руки.

- Я был уверен, что ты своего не упустишь! – кисло произнес он и протянул руку к лежащему рядом планшету.

Велор достал свой, оба некоторое время сосредоточенно тыкали по экрану, пересылая данные по закрытому каналу.
Потом дядя изучал наше предложение, тихо ругаясь, «галька» исправно переводила цветистые обороты.
- Я подпишу, конечно, куда ж теперь деться… - проворчал анрострум, вперивая тяжелый взгляд в Велора, - но я хочу, чтобы сапиенс остался здесь, со мной. И ночью тоже. Мальчик, подойди, возьми меня за руку.
Саед испуганно замотал головой, спрыгнул с кресла, в два шага оказался рядом со мной и вцепился в меня двумя руками.
- Я не хочу! Не хочу! Он страшный! – завопил он, карие глаза тут же наполнились слезами, и так крупный нос моментально покраснел и вспух, а пальцы сжали мое предплечье с неожиданной силой.
По личному опыту я знал, что, начав реветь, Саед не остановится, пока не доведет себя до икоты и судорожных всхлипываний. Велор вздохнул, Илай презрительно скривился – парень дико раздражал нека своей плаксивостью. Плеймн, к моему удивлению, остался спокоен.
- Разве молодой человек не видел раньше анрострумов? – осведомился он светским тоном, Велор, пока я успокаивал юношу, тихонько уговаривая его не реветь, взял на себя труд рассказать дяде про родную планету Саеда.
Тот только головой покачал, когда понял, что парень совершенно «дикий», потом подозвал рагла, и что-то ему шепнул. Я краем уха прислушивался к беседе анрострумов, пока все проходило вполне мирно. Вернулся рагл, в руках его был прозрачный сосуд, а что в нем, разглядеть с моего места не удавалось. Плеймн жестом фокусника снял крышку и из-под его рук в воздух взвился переливающийся рой неизвестных мне насекомых. Создания издавали нежный перезвон, сразу привлекший внимание замершего на полувсхлипе Саеда. Честно сказать, я тоже раскрыл рот, следя за перемещениями сияющего и звенящего чуда. Создания не просто хаотично метались из стороны в строну, нет они завихрялись в спирали, вычерчивали затейливые виньетки, рассредоточивались по всему помещению еле заметным дрожащим маревом и концентрировались в геометрические фигуры. И при этом звенели, мерцали, искрились. А потом, как по команде, перестали и быстро нырнули в сосуд, находящийся в руках Плеймна.
Саед выпучил глаза, кажется, забыв, что только что плакал, да и я был под впечатлением. Велор снисходительно улыбался, Илай был в таком же восторге, как я.
- Мальчик, тебе понравилось? – спросил Плеймн, приподнимая в руках банку, Саед кивнул, не отрывая взгляд от сосуда, - если ты согласишься избавить меня от болей, я подарю их тебе. Это малюсенькие роботы… ммм… неважно. Главное: за ними не надо ухаживать, только иногда засыпать внутрь особый порошок, и они будут танцевать для тебя каждый день. Ну, хочешь?
Плеймн потряс банкой, приманивая Саеда, как неразумного зверя, подачкой. Юноша нахмурился. Он был странноват, немного чересчур эмоционален для взрослого парня, но интеллект я бы не назвал низким. Истерики вполне можно объяснить сильнейшим стрессом. Саед наклонил голову и очень серьезно посмотрел на Плеймна:

- Я тебя не знаю. Отец верил ему, - голова мотнулась в мою сторону, - идти жить к незнакомцу… неосмотрительно.

Похоже, анрострум удивился. Наверное, не ожидал рассуждений от сапиенса. Однако, надо отдать ему должное, очень быстро справился с собой.

- Я понимаю твои опасения. Прошу, обрати внимание: ты необходим мне для хорошего самочувствия. Останься на несколько дней. Твой друг будет приходить, ты сможешь уйти… давай, будь умницей, возьми меня за руку.

Саед вздохнул, отцепился от меня, вытер нос рукавом (ласковая улыбка Плеймна несколько померкла) и подошел к анроструму. Инопланетянин решительно взял парня за руку и, немного подвинувшись, усадил вместе с собой на сидение, Саед поежился, но ничего не сказал. Следующий час прошел почти идиллически: я забрался к Велору, благо мебель имела широкие сидения, Саед вскоре перестал шмыгать носом и спокойно «лечил» Плеймна, анрострумы вперились в планшеты, изредка перебрасываясь фразами, Илай, правда, отчаянно скучал, пока не догадался занять себя изучением новенького гаджета.
Привалившись к Велору, я размышлял о Саеде, еще раз перебирая доводы в пользу принятого решения. Первое: парень будет под присмотром, а я перестану ловить на себе раздраженные и ревнивые взгляды Илая. Второе: вредить мальчику не в интересах Плеймна, но пускать все на самотек мы все равно не будем. Третье: конечно, можно было не маяться фигней и просто-напросто позволить Плеймну умереть от естественных, так сказать, причин. Но в этом случае нам – никакой выгоды. У дяди, в отличие от Велора, есть сын, являющийся наследником. Отсудить у него даже малую часть не получится. Кроме того, нет никаких сомнений, что в случае кончины Плеймна, покушения продолжатся – сын не оставит нас в покое, хотя бы из соображений мести, ибо и ежу понятно, что Плеймна спасти было можно. По словам Велора, отношения отца и сына достаточно теплые. Теперь же дяде придется с нами дружить: Велор спеленал его обязательствами и контрактами по самое не могу и, между делом, намекнул на то, что у него есть законные наследники.

- Не думал, что ты решишься на подобное, - задумчиво проговорил Плеймн, обращаясь к Велору, когда они утрясли все формальности, - преодолеть столь давнюю неприязнь, забыть наши весьма серьезные… разногласия…
- Если быть откровенным, то это идея Артема, - я послал анроструму хитрую улыбку, - он сумел убедить меня.
- Кстати говоря, Артем, не мог бы ты уделить мне немного времени и, хотя бы поверхностно, ознакомить с особенностями сапиенсов?
Понятное дело, я уже об этом думал и даже подробно обсудил с Велором, чтобы не пропустить ничего важного. А потом мы сели и написали реферат, прям как в школе. Так что я просто перекинул на планшет Плеймна текст и порекомендовал ознакомиться с ним как можно быстрее.
***
Когда мы уходили, Саед начал было тереть глаза и сжимать кулаки, но анрострум постарался его отвлечь от переживаний.
- Мы отлично проведем с тобой время! У меня есть много всего интересного!
- Я… не хочу интересное! Меня пугают все эти волшебные вещи! – скривился Саед.
- Ну, я буду с тобой рядом. Мы возьмемся за руки, и я все тебе покажу! – жизнерадостно сообщил анрострум.

Меня порадовало, что он обращается с Саедом терпеливо, хотя, по-моему, он считает сапиенсов такими забавными полуразумными зверьками.
- А когда устанешь, отведу в твою комнату. Мы можем убрать из нее все… ммм… волшебное. Оставим только простые вещи, хорошо?
Парень нахмурился, пожевал губами, но кивнул, соглашаясь, мы поспешили тихонько слиться, чтобы не провоцировать заход на второй круг. Вечером я связался с анрострумом и потребовал отчета о проведенном времени, потом поболтал немного с Саедом и убедился, что парень в норме. Вроде, все идет как надо. Фух! Прямо гора с плеч: теперь процессом лечения Саеда займется Плеймн, а мне – одной проблемой меньше!
Следующий пункт – и немаловажный – решить вопрос с моей реакцией на ультразвук. Обошли несколько медицинских центров, и везде врачи только разводили руками: особенность организма, ничего не поделаешь! Наконец, какой-то пожилой анрострум порекомендовал обратиться в «Центр трансплантологии и киборгизации»:

- Вам нужен какой-то фильтр. Желательно, конечно, его вживить, - сказал он, и мы пошли, куда послали.

В Центре моей проблеме удивились, примерно неделю думали, а потом позвонили и пригласили на повторное посещение. Уже через двадцать минут я вышел с модифицированными ушами. Мне вкололи обезболивающее, что-то вставили и – вуаля! Что интересно - «галька» моя теперь все спокойно переводит, а раньше язык анрострумов игнорировала.
Позвонили Плеймну, рассказали о Центре, и вскоре Саед тоже получил свой апгрейд.
***
Прошло чуть больше полутора месяцев с нашего приезда, когда я окончательно понял, что мне на планете Велора не нравится.
- Ну, она же большая! - скажете вы. - Как можно так сразу делать выводы! Наверняка есть красивые места и города, где захочется остаться!
Да. Я тоже так себя успокаивал. Город, на мой взгляд, не сильно отличается от земных мегаполисов. Архитектура в стиле нашего хай-тек: все блестит, переливается, внутри – чисто, почти стерильно. Белые стены украшены картинами, или вставками, или ложными окнами. Кажется, анрострумы любят белый цвет. И серебристый.
Все везде очень аккуратно, чисто, прямо-таки вылизано, нигде ни пятнышка – это мне нравится.
Однако, сами анрострумы оказались очень… раздражающими. В первую очередь потому, что куда бы мы ни пошли, на нас глазели и косились. Никто не пялился в открытую, но дети тут же начинали дергать взрослых с вопросами, те что-то шипели вполголоса, утягивая чад подальше. Думал – обычное любопытство. Но потом заметил, что от меня стараются встать как можно дальше, или же отодвинуться. Здесь есть парк: растения, цветы, скамейки, на которые можно присесть, несколько беседок. Так вот, когда я сажусь на скамью, остальные анрострумы торопятся подняться с нее.

Мой усиленный «галькой» слух стал частой причиной плохого настроения: ведь мне прекрасно слышно, как уходя, анрострумы обсуждают мою внешность и видовую принадлежность. Интересно, что представительницы прекрасного пола чаще всего испытывают ко мне неприязнь. Они уничижительно отзываются о внешнем виде, обезображенном одеждой, обсмеивают тонкую кожу, волосы, отсутствие клешней. Мужчины кивают и соглашаются. Однако, если меня видят двое мужчин, разговор идет совсем о другом: где мой «хозяин» достал такую симпатичную зверюшку, как я называюсь и нет ли там еще? Иными словами – мужикам я нравлюсь чуточку сильнее, чем хотелось бы.
Особую досаду вызывает пренебрежительная оценка моего интеллекта. Я как-то слышал разговор одного продавца с другим: «И как только его выпускают одного? А вдруг убежит?», еле удержался от шипения... это все влияние Илая – он шипит, когда чем-то недоволен.
Кстати говоря, с моим милым неко почти такая же история: взгляды, шепотки, обсуждения. Несколько раз к нам подходили проверять документы. У анрострумов вместо паспорта, как в Советии, особый чип, вшитый под кожу на запястье, впрочем, приезжие могут воспользоваться пластиковыми картами или особой татуировкой, или подобием паспорта. Мы с Илаем сразу дали согласие на чипы: они действительны на нескольких крупных планетах, не потеряешь и не подделаешь, потому к ним большее доверие.

И вот к нам несколько раз подруливали со сканером. Придраться не к чему: оба анрострума были безукоризненно вежливы. Но я же слышал как, прежде чем подойти, они обсуждали народ Илая и то, в каком «массажном» салоне работает симпатичный неко. Еще одна неприятная деталь: в городе практически не присутствовали другие виды, кроме анрострумов, а если и были, то работали в сфере обслуживания.

- Бедняга! – качает головой белесый анрострум, судя по выцветшему цвету кожи, сгорбленной спине, коричневым пятнам на клешнях – этот индивид весьма стар. И, если не ошибаюсь, это – дама: на торсе еле заметные бугорки грудей. Анрострумы – млекопитающие, у мужчин соски не заметны, у женщин - более выражены.

Пара одинаково выцветших от старости анрострумов располагается за соседним столиком в кафе, где мы с Велором и Илаем завтракаем. Я заказал несколько блюд, которые мне подходят. Мы посещаем именно это заведение, потому что в нем есть особый аппарат, могущий синтезировать из различных ингредиентов пищу на заказ. Это достаточно сложная машина, среди анрострумов она не слишком популярна, так как получающаяся пища ненатуральна. Но мне-то деваться некуда, где я здесь кофе себе найду? Или пиво? Или картошку фри? А эта волшебная машинка еще и запоминает все, что произвела, так что я могу в следующий раз просто назвать блюдо, и она сделает!

Велор заказал такую же домой, только надо немного подождать, пока ее доставят. В общем, питаемся в кафешке, потому что мне совсем не все подходит. Эти их морепродукты и выглядят страшненько и на вкус мне не нравятся, а если я потребляю их несколько дней подряд, начинаю весь чесаться и покрываюсь красными пятнами. Конечно, Велору и Илаю нет необходимости питаться в заведении не самого высокого пошиба, но они всегда ходят со мной. Просто за компанию.

Пока я потребляю хрустящий бекон несколько неканоничного зеленого цвета, зато идеального по консистенции и весьма недурного на вкус, анрострумы за соседним столиком продолжают:

- Бедное создание! Наверное, существо и понятия не имеет, какую химию ему скармливают!
- Никто не заставлял ЭТО прилетать. Перестань уже всех жалеть! Уверен, на родной планете оно питалось гораздо хуже. Кроме того, если ты не заметила, мы тоже здесь едим!
- Ну, я-то вынуждена. Да и ты тоже. Все-таки, я считаю, что должна быть какая-то служба, чтобы следить за тем как обращаются с прилетевшими…
- Они и сами в состоянии за собой следить! – проворчал мужчина, неодобрительно зыркая в сторону нашего стола.
- Не думаю. Несчастные создания впечатлены уровнем нашей цивилизации. Слишком растеряны и дезориентированы. Кроме того, вряд ли уровень их образования хоть как-то сравним с нашим…
Дальше шел пассаж об умственной ущербности остальных народов и что анрострумы должны быть снисходительны.
Я мысленно посоветовал себе не заводиться. Наверное, у старичков маразм, дистрофия мозга и болезнь Альцгеймера разом.
Но не у всех же разжижение «маленьких сереньких клеточек»? С подобными диалогами мне приходилось сталкиваться по нескольку раз в день. Подумав, пошел к Плеймну в гости. Проведать Саеда, заодно и прояснить ситуацию, Велора пока тревожить не хотел.
Парень мне обрадовался, как родному, подавленным или грустным не выглядел. Позвоночник уже не был таким перекрученным, двигаться юноша стал гораздо более плавно, от Плеймна не шарахался, с удовольствием брал его за руки и даже поглаживал клешни.
- Смотрю, вы поладили! – отметил я, Саед застенчиво улыбнулся, прижимаясь ближе к анроструму.
Мы некоторое время болтали о ничего не значащей ерунде, потом я плавно перевел разговор на интересующую меня тему. Плеймн подтвердил, что соплеменники недолюбливают представителей других народов.
- Но я никогда не замечал и тени этого в том, как Велор общается со мной, Илаем, Отино!
- Велор всегда несколько отличался. Кроме того, и мне, и ему приходится много работать с другими видами. Частое общение помогло преодолеть предубеждения, свойственные анрострумам.
Я думал об этом разговоре несколько дней. Получается, что бы я ни делал, большинство будет видеть во мне или туповатую зверюшку, или доступную подстилку. Мнение окружающих не так уж важно, но раздражать и портить настроение это будет изрядно. Не представляю себе, сколько времени должно пройти, чтобы я перестал обращать внимание на злой шепот и уничижительные комментарии. Илай, с его тонким слухом, тоже не остался в неведении относительно чужих разговоров.
Только Отино был спокоен и весел: Велор, посмотрев некоторое время на его метания, предложил парню работу в своей фирме. Какая-то не особо ответственная должность со средним окладом, но на жизнь хватит, даже более чем, да и перспективы имеются. После того, как нашлась работа, парень перешел к выполнению второго пункта: снять себе собственное жилье.
Здание, которое я очень быстро начал называть своим домом, по размерам оказалось сравнимо с особняками кинозвезд, виденными мной по телеку еще в той, земной, жизни. Несколько этажей, много комнат, мне оно понравилось. Кстати, вместо набившего оскомину белого цвета, преобладали мягкие теплые пастельные тона. Конечно, я попросил Велора не выгонять Отино. Ну, зачем ему тратить деньги на съем жилья, когда у нас столько комнат и площадь настолько велика, что можно за весь день ни разу не встретиться с проживающими в особняке? Парень не помешает, все равно вместе с нами в доме находятся человек десять охраны, еще один жилец не будет заметен.
Анрострум на мои слова улыбнулся и погладил бедро:
- Ты к нему привязался. Все-таки вы, сапиенсы, совершенно необыкновенные создания! Ты ко многим разумным относишься с искренней теплотой. Это так необычно и притягательно! Конечно, Отино может остаться.
В общем, все было хорошо. Но анрострумы бесили. Я сжал зубы и терпел еще месяца два. Постарался поменьше времени проводить в общественных местах, больше гулять по паркам и экзотическим музеям. С утра большинство инопланетян трудились на своем рабочем месте. Магазины, парки, музеи были практически пусты, мы с Илаем использовали это время, чтобы пройтись по интересным местам.
Несколько раз Велор возил нас в другие города, мы посмотрели на причудливые скальные образования, спустились в инопланетном батискафе на дно океана, это было прекрасно, незабываемо и, если бы капитан плавсредства не пытался все время меня полапать, я бы получил ни с чем не сравнимые впечатления. А так их получил Велор, когда Илай заметил поведение анрострума-капитана и расцарапал ему физиономию, причем этот неудачливый ловелас даже и не подумал защититься клешнями. Раздосадованный инопланетянин подал на Илая жалобу, но адвокаты Велора все уладили: просто свалили все на непреодолимые животные инстинкты Илая. Мне это, конечно, не понравилось – опять все то же пренебрежительное отношение, но в этот раз оно сыграло нам на руку. Правда, штраф все равно пришлось заплатить.
Мне показалось, что после этого случая Велор старается оградить нас от общения с соотечественниками.
Сам супруг в отношении к нам не изменился. Он все так же внимательно выслушивал, искал прикосновений, хотя я отлично знал, что болезнь немного отступила, и теперь анрострум может продержаться без контакта с моей плотью гораздо дольше. Я гладил серую плотную кожу и удивлялся: как это он казался мне неприятным? Почему я сразу не понял, как он красив? Анрострум доверчиво клал голову мне на колени, с восторгом смотрел в глаза и мое сердце начинало отчаянно биться, а к горлу подкатывала нежность. Такой сильный, рассудительный, умный, сдержанный, а рядом со мной – расслабленный, открытый, столь явно одержимый мною.
Когда я видел лучащиеся любовью глаза Велора, думал, что совершенно не важно, что там мнят другие анрострумы. Давал себе обещание не расстраиваться из-за ерунды. Ведь это, в общем-то, мелочь.
Однако, проходило пару дней, кто-то опять доводил меня до бешенства, и я начинал сомневаться: выдержу ли? Получится ли не сорваться?
Точку в этих душевных метаниях поставил один случай. Мы с Илаем поссорились – бывает и такое – неко убежал в расстроенных чувствах. Погулять, прийти в себя. Я такого не любил, потому оделся и припустил следом. Нашлась пропажа в парке, да не одна: несколько анрострумов окружили прижавшего ушки нека и делали всякие неприличные предложения. И что-то у меня так крышняк сорвало… в какой-то момент показалось, что просто порву чью-то глотку. Вопьюсь в плоть и буду трепать зубами, как дикий зверь, пока жертва не забулькает и не осядет бездыханной на землю.

Слава Комсомолу, что анрострумы – существа ссыкливые. Драпанули они от меня, только пятки засверкали, хотя я только и успел, что одному физию слегка подрихтовать. Хорошо, что в этот раз обошлось без иска. Но я четко понял: еще немного и не выдержу. Ну, слабенькая у меня оказалась психика, что тут поделаешь. Против природы переть сложно – я давил в себе негатив как мог, но стоило произойти конфликтной ситуации, как раздражение превратилось в жаркую ярость, почти ненависть, выплеснулось наружу жаждой насилия… сила собственной злости нешуточно пугала. Кажется, у меня еще никогда такого не было. Даже Илай почувствовал, что со мной лучше не спорить, и, когда я рявкнул: «А ну, домой! Нагулялся, бля!», неко раздраженно хлестнул себя хвостом и молча посеменил к особняку. Когда же мы вернулись, шмыгнул в ванну и заперся там часа на три.
А я сел на козетку и задумчиво уставился в стену. Вернувшегося Велора я встретил решительным: «Нам надо поговорить!»
***
Как ни странно, Велор сразу же предложил переехать. Например, на Землю. Илай согласно дернул ухом. Я представил себе, как мы мучительно маскируем хвост и ушки, и покачал головой.
- Знаешь, на Землю меня что-то не тянет. Да и как быть с внешностью Илая? А ты? Снова натянешь на себя труп? Смею уверить, что мой нерациональный страх перед мертвой плотью никуда не делся!
- Тогда куда? Планет-то много, да только подходят нам не все…
- Слушай… меня что-то тянет обратно. Ну, в средневековье… - я виновато улыбнулся неко и Велору.
- Э… мне там не очень понравилось, - признался Илай, - ни кроватей, ни душа, ни теплой воды…

Неко загибал пальчики, перечисляя недостатки.
- А если построить там современный дом? Со всем, что надо? Зато там – природа, люди нормально к нам относятся. Подумай, как здорово будет: ты сможешь охотиться, заведешь себе стойла со слейпами, выроем большой пруд, запустим туда рыбок… - Велор тихо вздохнул.
Я осекся, поняв, что, по сути, распоряжаюсь чужими деньгами, раздаю обещания, но платить за все будет анрострум. Однако, отказываться от идеи я не собирался:
- Велор, они же тоже сапиенсы, тебе там стало лучше…
- Да, я не против, просто… возникнет ряд чисто бюрократических проблем. Планета-то с низким уровнем развития. Темочка, мне надо навести справки: куда она входит, какие ограничения на въезд и использование технологий, можно ли обойти… я ничего не имею против переезда, особенно если удастся построить что-нибудь приемлемое по уровню комфорта… но обещать пока ничего не буду, ладно?

Я покивал, но на мозги капать продолжил. Продумывал, что нужно сделать, как следует улучшить жизнь аборигенов, хотя бы и в одном маленьком королевстве, составлял списки, изучал цены на ископаемые (половина мне была совершенно незнакома) и данные о первичном исследовании планеты, прикидывал, что можно предложить на экспорт, если выкупить часть земли…
Постепенно вовлек во все это всех, включая Плеймна.

Анрострум, кстати, связался со мной сам. Оказывается, Саед собирается вернуться обратно после того, как пройдет курс лечения, уж слишком ему неуютно среди всех этих технологий. А Плеймн, кажется, влюбился в человека и даже слышать не хочет о замене на другого сапиенса. Вот он и обратился ко мне, чтобы узнать мои впечатления от планеты. Все-таки в сети – только общие сведения, и очень кратко, сам Саед от разговоров о родине грустит, и анрострум не решается лишний раз заводить об этом беседу. Так и получилось, что Плеймн невольно начал мне помогать в составлении «плана возвращения». Через пару месяцев Велор признал, что сложности есть, но решаемые, и подключил Плеймна более плотно.

К тому моменту, как Саед завершил лечение, Плеймн и Велор выкупили монопольное право на контакт с аборигенами, разыскали нескольких анрострумов с той же редчайшей болезнью, что и у них, предложили поселиться «на природе в удобных домиках» и… все завертелось уже по-серьезному.

До какого-то момента переезд был всего лишь моей слегка отдающей безумием идеей, ностальгией Саеда, влюбленностью Плеймна, несопротивлением Илая и соглашательством Велора. Потом, в один момент, это стало делом решенным. Заключались договоры, выплачивались деньги, закупалось оборудование, нанимались рабочие, арендовались межзвездные корабли и небольшие капсулы. То, что было только планом, желанием нескольких разумных, начало претворяться в жизнь.

Конечно, все сложилось не сразу. Пришлось попотеть, особенно волнительным был момент, когда за три дня до старта вышел из строя главный корабль. Что-то с двигателем. Пришлось срочно, в течение нескольких часов, искать новый, нанимать вместе с командой, перетаскивать уже уложенные грузы из одного корабля в другой. Стартовать надо было точно по графику, время согласовывалось заранее, пропустишь свое – жди потом еще недели две, а мы ведь уже договорились на поставку подержанных исследовательских модулей, их должны сбросить на планету аккурат к нашему прилету… Мы успели.

Я вздохнул с облегчением. А потом еще дня два носился по трюму, сверяясь со списками, проверяя, не забыли ли мы чего. И только все общупав, простукав, обсмотрев целостность упаковки – немного успокоился. Теперь-то поделать уже ничего нельзя. В случае чего – свяжемся с Плеймном.

Хитрый анрострум решил полететь во «второй волне» - на все готовенькое. То есть мы прилетим, все построим, наладим, а потом он прибудет с Саедом.

Парень, конечно, рвался с нами, говорил, что соскучился по родителям, но Плеймн уговорил его пройти еще один курс – чтобы закрепить результат терапии. Не уверен, что это было так уж необходимо, однако, Плеймн явно не горел желанием, подобно первопроходцам, преодолевать бытовые трудности. Я вообще был удивлен степенью его увлеченности Саедом. Уехать от цивилизации, фактически в леса… я даже начал его уважать.


Вообще, мое отношение к дяде любимого было неоднозначным. Я расспросил Велора, с чего все началось и… не уверен, что супруг сказал правду. Сравнив его слова с информацией из сети, пришел к выводу, что… возможно… не наверняка, но вероятно – вовсе не Плеймн начал изводить моего любимого. Скорее всего инициатором был Велор. То есть, там сначала вообще было дело не в физическом уничтожении. Противостояние началось на уровне бизнеса, а потом уже плавно перешло на личности. В сети были намеки на «грязные» методы Велора. Я принял к сведению эту информацию. Просто еще одна частичка паззла. Велор может быть и таким тоже. Даже странно, что он с самого начала был настолько щепетилен в отношении меня.

И сейчас, уже находясь в звездолете, мне все еще немного не верится, что мы действительно это делаем. Послонявшись некоторое время бесцельно, нахожу Велора и начинаю выпытывать, не грустно ли ему оставлять родную планету.

- Не более грустно, чем было тебе, - улыбается анрострум и осторожно приобнимает клешней, - мы же потом еще попутешествуем?
- Обязательно! Вот только отдохнем немного от приключений…
Эпилог
- Да что ж ты творишь? Пучеглазина криворукая!
Прилетанец с огромными глазами и несколькими щупальцами шарахнулся в сторону от гневно упершего руки в бока Арта. Человек продолжил громко распекать покрывшегося пятнами бедолагу, тыкая пальцем в тонкую дощечку. От его матюгов с ближайшего дерева вспорхнула стая пичуг и, пролетая надо мной, изрядно изгадила камзол. Я потер глаз кулаком, в надежде что это – похмельный бред, но картинка осталась прежней: и блестящий бок корабля, что по размеру мог сравниться со всем нашим замком, и деловито снующие туда-сюда прилетанцы всех форм и размеров, и растущие, будто грибы после дождя круглые диковинные дома…

Интересно, как это Арту так удается – стоит далече, а кажное словцо слыхать?

На лице против воли расплывалась улыбка. Вернулись! Я повернулся к Бохлейлу, тот с кислой миной наблюдал, как стремительно растет рядом инопланетный город.
- Они вернулись! Это ведь здорово? Я скучал, а ты – нет?
- Здорово… - подтвердил князь, вздыхая, - только я за всю свою жизнь не видел созданий, настолько склонных влипать в разнообразные истории. И нам достанется… заодно…
Князь вздохнул еще раз, видимо, припоминая, как мы прятались на дереве от зверья, потом тряхнул головой:
- Зато и счастье с ними тоже рука об руку следует. Вот, тебя с собой привели!
Я ласково ткнул его под ребро, пока никто не видит. Ишь чего! «Привели»! Я, может, сам пришел! А все-таки здорово, что прилетанцы вертанули взад, с ними всяко веселее!
За ужином Арт жизнерадостно уплетал баланду, которую стряпухи считали похлебкой, и даже не морщился, кажись, от радости встречи даже не замечая ее вкуса. Он много смеялся и рассказывал про то, как гостил у Велора. Говорил про Саеда, что тот скоро прилетит, да не один. Это, конечно, не обрадовало воеводу, и они с Артом долго орали друг на друга и даже чуть не передрались. Угомонились, только когда Бохлейл вмешался. Велор и зверочеловек тихо улыбались, не мешая Арту, я слышал, как ушастый довольно произнес:
- Смотри! Глаза блестят, ожил. А то было: либо злой, либо грустный. Хорошо все-таки получилось, да?
- Пожалуй, - согласился серокожий, - есть нечто притягательное в этой планете…
Ну, и хорошо, ну, и ладно! Раз «притягательное», значится, задержатся…