С днём рождения, душа

Смерть? Но если душа бессмертна, что означает для неё смерть?
Очередное одноразовое тело, в котором она сейчас пребывает, являющееся расходным материалом для смерти.
Жизнь тела — крохотная дистанция в вечном круговороте космического бытия, а конец одной биологической жизни не означает для бессмертной частички сознания конец всему.
Новое существование уже в новом теле, новая биологическая система жизнеобеспечения, новое имя, новые временные координаты, новые геометрические и интелектуальные характеристики, новый маршрут следования, новые обстоятельства и интерьеры.
Внутри этого живого адаптивного механизма, бегущего вдоль временного потока, зажата та же душа.
Но сегодня вы её не узнаете, обтянутая новой плотью, она выглядит несколько по другому.
Это я, та же самая душа, но уже в новом, усовершенствованном теле!
Весь мир предо мной, новая жизнь, новые возможности, новые звёзды, новые горизонты, в этот раз я обязательно найду, удержу и никому не отдам!

Шримад Бхагаватам книга 2, глава 9
Бестелесная крупица сознания странствует из скорлупы в скорлупу, коих обольстительная сила представляет ей в великом множестве.
В видоизмененных состояниях сознание принимает себя за свою телесную оболочку, а окружающий мир мнит своей непосредственной собственностью.

Время, его простейшие колебания, маятник часов вечности, раскачивающийся взад и вперед: день и ночь, завтра и вчера, прошлое — настоящее, настоящее — будущее, тогда – сейчас, мёртвые — живые, жизнь — смерть, живые и те, кому только родиться предстоит.
Слепые стрелки часов скользят по замкнотому кругу бытия, непрерывное течение неодолимой реки, увлекающее за собой мириады песчинок сознания без лиц, без имён, без тел, без прошлого, но с краткосрочным одноразовым будущим.
Рождение: пространство и время переплетены именно в этой причинной точке бытия, на ощупь, вслепую к свету, к новой жизни прорывается беспомощный бессознательный росток.
Цветущая, юная, звонкая, неопытная весна, словно молодая девушка, жаждущая любви и счастья, вокруг всё звенит, дрожит от возбуждения, летит, поёт, танцует, взмахивает крыльями и кружится в весёлых разноцветных хороводах, ярмарках, карнавалах радости, беспечности и веселья.
Мечты параллельных линий, юность, мне кажется я бессмертен, бессонные ночи, серебряное сияние звёзд, румяные рассветы, белоснежные облака порхающие по синеглазому океану беспредельности, кружащие голову влюбленности, нетерпеливое сердце, горящее от страстных неутолимых желаний.
Плохо скрываемый конвейер смерти, я ещё не знаю, что уже заранее кем-то приговорён, что свидетельство о моей смерти уже рассмотрено, согласованно, подписано и назначено конкретное время исполнения приговора.
Догорает торопливый день, медное солнце склоняется к горизонту, сиреневый закат безнадёжно угасает, растворяясь в шёлковистой вечерней мгле, полевые цветы закрывают бархатистые лепестки, опускают свои нежные головки, готовясь к короткому летнему сну.
Мягкий вечер крадётся ласково и осторожно, заходящее солнце уже коснулось своими алло-коралловыми губами горизонта, усталый мир в ожидании покоя, сна, умиротворения и тишины, в густеющих сумерках растворяется, забывается и засыпает жизнь, темнеющее небо, на котором робко появляются первые мерцающие звёздочки.
Чья-то невидимая рука словно наколола их на бархатный купол бездонного небосвода.
Время, истекающие до конца, свинцово-серые глаза беспредельности, незаметно подкрадывающаяся осень, остывающее небо, крикливые беспокойные птицы, собирающиеся в дальнюю дорогу.
Я отработанный материал и остаюсь здесь, на этой исписанной странице, на этой истоптанной сцене, на этой станции обречённости и страха, мне некуда бежать, некуда лететь, негде прятаться, невидимые тени старости упрямо ползут по спине, стрелки часов жизни продолжают иступлённо бежать по закольцованному кругу, затягивая петлю на моей шее.
Постепенно тело превращается в рыхлую бесформенную массу, пропитанную изнурительными болезнями, депрессиями, утратами и страхами.
Усталое изношенное сердце, я задыхаюсь в этой глухой тишине безнадёжности, гаснет свет, смолкает музыка, исчезают звуки, слабеют голоса, закрывается занавес, стираются отпечатки моих следов на поверхности земли, запыхавшаяся ночь танцует в бесконечном карнавале вечности с хрупкими мерцающими звёздочками.
Уже слишком поздно, пожар войны сжигает все обещания, гарантии и клятвы, меня больше нет на этой праздничной сцене.
На холодной земле устанавливают могильный камень с моим именем: вчера родился, сегодня умер, слетает телесный покров души, просачиваясь сквозь широкую грудь земли.
Новая сюжетная линия, новый маршрут следования, новое имя, новые запахи и цвета, новый крошечный росток, пытающийся пробиться из-под плотной земли к новой жизни.
Люди рождаются чтобы умереть: тело в прах, прах в землю, день в ночь, крик в бездну, бумага в пепел, недописанные строки в пустоту, конец одной индивидуальной биологической системы, новое рождение, новая история, конец предваряет начало.

Шримад Бхагаватам книга, 7, глава 7
В безумии своём мы дорожим телом, как орудием всяческих удовольствий, бережём, леем его и облачаем в богатые одежды.
Мы любуемся им и украшаем, чтобы привлечь других, не подозревая, что это тело чужое нам.
Покуда дышит оно превращается в испражнения, а перестав дышать становится прахом.
От начала и до конца наше тело пища и испражнения червей.
Если тело лишь горстка земли, то во сто крат ничтожно всё то, что приобретается ради него.
Что проку тратить душевные силы для поддержания жизни в сплетении мёртвой плоти?
Если само тело обреченно обратиться в прах, то чего стоит всё, что связанно с ним узами взаимоотношений: домочадцы, имущество, наследство и наследники, слуги и сородичи, поданные и соратники, домашние животные.
Все они наваждения в вечности, промелькнут и исчезнут, не оставив и следа.

Инфаркт, инсульт, онкология, аппарат искусственного дыхания, еле слышно хрипящий в тишине безмолвной ночи, разорванная грудь, пробитая насквозь вражеской пулей, словно лотерея смерти, отсчитываемая от обратного цикла, утешаюсь и радуюсь, когда выигрышный билет сегодня достаётся не мне.
У ночи день, свет у темноты, у тишины истошный крик, у детства волшебство, у юности горячая любовь, у пули цель, у тела неподвижного холодная могила, у осени простуженный октябрь, у меня ноль, помноженный на ноль.
Часы, циферблат, стрелки, бегущие одна за другой, время незримо наблюдает за мной со стороны, спешу, тороплюсь, опаздываю, часы электронные, часы механические, часы песочные, день сменяет ночь, заканчивается ещё один год, убегает жизнь.
Время, сжатое, спрессованное, упакованное в один нетерпеливый файл: взрываются небеса, горят мосты, разрушаются города, обрушиваются империи, рождаются демоны и пророки, сдвигаются границы, на поле битвы падают великие герои, низвергаемые монархи лишаются своих престолов.
Я сверяю по времени каждый свой шаг, я рассчитываю по времени свои дни, шаблоны, схемы, формулы, чертежи, планы, ещё быстрее, всё надо успеть, не опоздать, не пропустить, не отстать от интенсивно движущегося потока, а время бежит, спешит, торопится, беспощадно отсчитывая отмеренный мне срок.
Постепенно я погружаюсь в осень, земля, умытая моросящими дождями, остывает небо, жизнь тает под медленный вальс опадающих листьев, поздние цветы, морщины, узлы выступающих вен, седые пряди, время увядать и распадаться.
Тишину нарушает лишь биение моего сердца, угасающий голос жизни, движущейся к финалу.
Уже поздно, застыли стрелки на часах, пора возвращаться, вопрос только куда.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 5
Жизнь лишена смысла если она не служение Всевышнему.
Господь Сам находит путь к нашему сердцу, лишь очарованные бренным не способны увидеть и услышать Его.
Кто живет ради ублажения чувств, обращает свою нынешнею и будущую жизни в ад.
Жевать пережеванное другими - вот удел любителей плотских утех.
Ослепленные мирскими соблазнами избирают себе слепых поводырей и радостно следуют за ними в яму безумия.