Воспоминание о службе в армейке. Глава 128 Мемуары

Глава. 128               Блатные должности в армейской среде.


Душевное равновесие – это просто удобная ложь.

Сьюзен Зонтаг (16 января 1933 — 28 декабря 2004 годы) — американская писательница, литературный, художественный, театральный и кинокритик, философ, сценарист, режиссёр театра и кино, лауреат национальных и международных премий.


Итак, вернёмся к окончанию моей армейской жизни. Лёха Фрадкин прилично рисовал и писал каллиграфическим почерком. Он относился к категории советских военнослужащих «Штабные крысы».

В большей степени к ним относились писари и порученцы, как правило, эти функции совмещались. Подобрать из числа солдат - срочников хорошего писаря или ординарца для командира любого уровня всегда было головной болью.

Чтобы заслужить доверие и попасть в привилегированную касту «штабных крыс», таким кандидатам помимо лояльности к командирам, необходимо было отличаться благонадёжностью и неболтливостью. Писарям к тому же – надо было обладать хорошим знанием русского языка и таким же хорошим почерком и грамотностью при подготовке документов.

А недолюбливали их в солдатской среде не только за то, что они были выделены из общей однородной массы и наделены особыми привилегиями, а в большей степени - за непонятный и закрытый от всех сослуживцев характер их службы. У них был относительно свободный режим службы, то есть освобождение от многих обязанностей солдатской службы.

Как порой каждому хотелось заглянуть в рабочую папку, где были сконцентрированы самые разнообразные письменные «творения» армейских командиров - рапорта, донесения, доклады, указания и прочая служебная переписка!

Неизменно мучил вопрос: а вдруг в них по какому-нибудь поводу фигурирует и твоя фамилия ? Вот эта самая сопричастность к закрытой информации и ставила их на иную ступень солдатской иерархии и вызывала отторжение основной массы.

Даже если писарь или порученец в чём-то прокалывались, они редко подвергались серьёзному дисциплинарному наказанию.

Как правило, обходилось обычным разносом или устным внушением командира, поскольку подобрать замену проштрафившемуся «писарчуку» было проблематично.

Было в армии ещё одно хлебное место в прямом и переносном смысле! - это приближённые к кухне. К ним относились хлеборезы и раздатчики пищи. Провести службу в сытости и тепле мечтали многие.

Ни для кого не было секретом, что любой хлеборез подворовывает хлеб и масло. Во многом, это происходило вынужденно - попробуй откажи в дополнительной пайке старослужащему! Но и сами кухонные не оставались при этом внакладе…

У каждого имелись свои профессиональные приёмы, и за руку поймать их было крайне сложно. Даже будучи осведомлёнными о нечистоплотности хлеборезов и раздатчиков, отцы - командиры принимали это как должное и относились к подобным шалостям равнодушно - для них главным было, чтобы не было перерасхода продуктов.

Вечно голодным солдатам всегда казалось, что хлеба им недодают, а потому люто ненавидели хлебореза. В друзьях у того ходили, как правило, лишь земляки и нужные ему люди.

Дабы поддерживать кухонные злоупотребления на более - менее приемлемом уровне, командиры обычно подбирали на такие должности единственных представителей национальных меньшинств в части.

Обычно в русскоязычной части таковыми становились казахи, узбеки, татары, башкиры, отличительной чертой которых была врождённая прижимистость…

Водитель командира части ещё более не вписывался в общий солдатский распорядок дня и обладал наибольшими по сравнению с другими срочниками возможностями вести вольный образ армейской жизни.

А именно: в казарме зачастую появлялся после отбоя, в наряды его не ставили; выезжая с командиром за пределы части, мог чуть ли не ежедневно наслаждаться многими прелестями гражданской жизни, доступными для прочих лишь в дни увольнений в город.

Попытки любопытных сослуживцев получить от него какую-нибудь информацию, будь то служебную, или касаемую личной жизни командира наталкивались на стену непонимания и отчуждения.

Особый статус зачастую накладывал отпечаток на характер самого водителя: у того появлялись элементы собственной значимости и высокомерия. Поэтому от него изначально предпочитали дистанцироваться и не конфликтовать, дабы не впасть в немилость.

Но у медали имелась и оборотная сторона: если вдруг по какой-то причине командир части избавлялся от неугодного водителя, тот моментально становился «объектом пристального внимания» со стороны нижестоящих командиров и старослужащих.

В общем, оставшийся период службы переставал казаться ему мёдом ! «Особа, приближённая к Императору» - именно так называли водителя командира части, по сути являвшегося «поверенным в делах» того.


Продолжение следует …