Онли, а не Бобик из клуба Коттон

     Столь бесившее императора Павла пренебрежение расцвело уже в Союзе, нашем прошлом царстве пролетариата с его вечным Шуриком в исполнении подонка Демьяненко, навеки оставшегося Ильей Сохатых и голосом за кадром, чаще всего вложенным в саркастически изогнутые губы прибалтийских актеров, даже тогда умевших показать всю крайнюю степень своего презрения к творимому ахую, впрочем, незадачливый сын Екатерины Великой имел в виду христиан, а поганый студент и просто мудак в очках никак не относился к хотя бы краями верующим, это уж после сваливания за океан такой же ублюдок Крамаров неожиданно обнаружил себя правоверным иудеем, благоразумно не посещая синагогу в Совке, хотя они и имели место быть в столице - славном городе - герое Маскве, этой гнусной злокачественной опухоли на теле России, вековом источнике чистого зла и только зла, отдаленной колонии сбежавших от лихих татар потомков варягов, относившихся к остальной стране как к завоеванной территории, от того и рабство, жестокость и унижение, навсегда вбитые в генный код этого невнятного великоросского племени, очень даже отличного от смирных и трудолюбивых белороссов, не говоря о шебутных и вольнолюбивых малороссах.
     - А я по жизни Витек ! - радостно суетился пидорковатый Роман Виктюк, пытаясь изобразить фембоев в виде мэйд, но набрав уродцев и алкашей, он, разумеется, в очередной раз обосрался, и теперь в его ботинки стекало дерьмо.
     - У тебя говно в ботинки стекает, - заметил Шурик, нервно поправляя очки, - и почему не Ромашка ?
     - Самая чоткая погремуха для пидора, - поддержал товарища алкоголик Смирнов, справляя многолетние поминки по своему корешу Быкову с рожей такой, что все тут же и закурили.
     - Прав был все же Ильич, - задумчиво высказался по существу вопроса Виктюк, подмаргивая подслеповатым глазом Райкину - джанер, - мы все говно. А где твой папа ?
     - На Ашхабадском фронте ! - засмеялся Райкин, вживаясь в роль басмача из тошного остерна Михалкова тоже джанер. - На пару с Руслановой скупает бриллианты и золото у голодающих сограждан.
    - Хороша у нас творческая интеллигенция, - произнес в сторону пришипившегося у слухового окошечка соглядатая идеологический товарищ Абрам Семеныч Смуилович, - в кого ни харкни, так в жиденка и угодишь.
    Перехватив недоумевающий взгляд соглядатая, Смуилович отмел зарождающиеся инсинуации партнера, не халявщика :
    - Я коммунист, не еврей.
    Видимо, по причине партийности его и именовали Абрам Семенычем, а не Абрашкой, как точно называли бы любого русского, назови его мамка и папка Абрамом, но культивировались иные имена, потому - то страна и была забита васьками, мишками - одесситами и прочей х...той, столь раздражавшей бедного, бедного Павла.
    - А играть тебя будет, - жутко произнес призрак на Кронверкской куртине, небрежно играя с вяло болтающимися ногами повешенных декабристов, - бездарь Сухоруков.
    Павел вскричал, ужасаясь, и вздернулся рядом с выродившимися аристократами, коих тута не было уже с Иоанна Грозного, почти подчистую вырезавшего потомков гедеминовичей и рюриковичей, а назвать шелупень Петра и прочих немцев на престоле Мономашичей аристократами - все равно что Александра наименовать Шуриком. Или Сашком, по х...й.