Волшебная поляна. Глава 5. Как выйти из матрицы?

ГЛАВА 5.   КАК ВЫЙТИ ИЗ МАТРИЦЫ?


Они жили на границе тьмы и сияния…

Та осень была залита светом. По пустынной аллее парка навстречу ему шла молодая красивая женщина в зелёном плаще. И он сразу понял, что это – она.
«Видеть много женских лиц. Сотни глаз, больших и глубоких, синих, тёмных, светлых. Узких, как глаза рыси. Открытых широко, младенчески. Любить их, желать их…»
Она, которую он искал и знал, что найдёт.
Они шли и разговаривали, словно знали друг друга очень давно. Так и запомнилась их первая встреча: её изящная стройная фигурка на фоне золотых клёнов, глаза – то грустные, то весёлые, то удивлённые, даже несколько настороженные, недоверчивые, её голос, её смех, светло-русые волосы, выбивающиеся из-под шапочки; и мокрая, засыпанная жёлтой листвой,  дорога; и небо, и солнце…

О-о, их отношения были, наверное, немного безумными. Влюблённые всегда немного безумны. «Острые поцелуи» - где он слышал эту фразу?.. Они умели любить и мучать друг друга. Это было интересно.


Они жили на границе тьмы и сияния. Узенькой полоске мироздания, полной соблазнов, иллюзий, великих подвигов и ужасных падений.

Она говорила, что помнит некоторые свои прошлые жизни. В одну из них её обвинили в колдовстве и хотели сжечь на костре. Её спас человек, который не имел право её спасать, вообще вмешиваться в эту жизнь…


-  Все ошибаются, - усмехнулся император гувэров – в серебряных латах, с алым плащом, он стоял на фоне мрака, но выделялся из него, подсвеченный идущим из темноты странным золотистым светом. – Упал – поднимись. Сожми зубы и иди дальше. Кто обещал, что будет легко? Пока ты идёшь – ты непобедим.

-  Не ожидал услышать это от своего противника по игре, - пробормотал Александр.

- Вот именно – по игре, - поднял палец в железной перчатке император. – Некие силы просили убить тебя, хотя бы оставить навсегда на нашей планете. И я дал слово. И я сделаю всё, чтоб своё слово сдержать. Тем не менее я даю тебе шанс. Потому что я тебе всё же не враг. Может быть, даже - друг.

-  Часто испытания посылаются нам Богом через повстречавшихся в жизни людей, чтоб мы чему-то научились, что-то поняли, стали сильнее, - согласился Александр

-  Правильно мыслишь!
В руках воина засверкал меч.
-  Отражай!..


Как будто что-то острое больно толкнуло Александра в грудь. Он увидел на мгновение шахматную доску. А потом навалилась тоска. Подобные приступы он испытывал только в детстве. Тоска душила. От неё невозможно было спрятаться. Найти причину её возникновения. Он не умел, не мог рассказать, объяснить это родителям, дворовой детворе… Как можно объяснить то, чего не понимаешь сам? В такие моменты он иногда открывал калитку, выглядывал на улицу и смотрел на прохожих. Он обладал довольно странной способностью – заглядывать в подсознание людей. Это было не чтение мыслей, а мгновенное сканирование, мгновенный анализ внутреннего мира человека, оценка его положительных и отрицательных качеств, совокупность стремлений, желаний, жизненных смыслов… Но тогда становилось ещё тяжелей – люди были ужасны. Он не находил в них даже намёка на тот, другой мир – высокий и прекрасный, который жил в его памяти, который приходил к нему в снах, в которых он был взрослым и сильным, а не маленьким, слабым и беспомощным, каковым являлся в этой другой окружающей его странной реальности. Только постепенно, взрослея, он научился совладевать с этими накатами душевного беспросвета. Привыкал к настоящей, подлинной жизни. Уходили цветные сны, детские воспоминания, а может фантазии? -  о других мирах. Он поладил, наконец, с  ЭТИМ миром! Научился подстраиваться под самые разные ситуации, даже получать от этого какие-то выгоды и дивиденды. А ещё он бросил привычку сканировать людей – пользы от сих занятий не было никакой.

Полыхали зарева пожарищ. Рёв многотысячных ратей, сошедшихся в смертельной битве, подымался к багровому небу.
Александр сражался с императором, отражал и наносил удары, удивляясь этому своему неожиданному умению владеть оружием, и чувствовал, что слабеет.
-  Ты хорошо играешь! – воскликнул гувэр. – Но тебе нет спасения!
Алые крылья летели в огне за его спиной…


Мимо проносились огненные пузыри облаков, в десятки этажей сверкающие здания из стекла и бетона, лица друзей и близких, солнечные дожди, высокий узорчатый храм в стиле барокко, с луковичным куполом и золотым крестом, рвущимся в небо, но под храмом открывалась бездна, и он не понимал, почему – так? И он падал в пределы циклопических подземных соборов… Шла служба. Сонмы людей стояли в неосвящённых тёмных приходах.   В мраке и безмолвии слышны были лишь слабые голоса священников, творивших несмолкаемую молитву, и тускло, не давая света, теплились, малиновые язычки горящих свечей, словно обещая надежду впереди.


Они шли на границе тьмы и сияния, по осенней дорожке, усыпанной жёлтыми листьями, воздух был пронизан солнечными лучами… Они понимали друг друга с полуслова. И оба видели чудные звёздные обители, долженствующие, по их мнению, обязательно спуститься на землю и объединиться с их жизнью. Но впереди были бесконечные угрюмые и тяжкие годы, когда их любовь не раз подвергалась поверке на прочность.
«Философия торжествует над горестями прошлого и будущего, но горести настоящего торжествуют над философией».
Любовь их разрушить было нельзя, нет! Смертными были они сами. Он понял это в один прекрасный момент, когда смерть, которую он поддразнивал и любил с ней поиграть, уповая на абсолютную, как ему казалось, свою неуязвимость, подошла к нему вплотную…

Измерь отчаяние работой

и свет, что в небесах разлит.

И кто-то вскрикнет вдруг: «Летит!
Над крышами,
              над колокольней!..»

И плачет
            женщина
                навзрыд.


Фигуры на шахматной доске терзали и рвали друг друга. Боль в сердце усилилась и стала разливаться по всей груди.

-  Сто-стоп-стоп! – донёсся откуда-то голос Единорога. – Как секундант, имею право взять минуту тайм-аута для своего игрока!


Они как будто перенеслись с планеты Кроквер   в другое пространство, но так быть не может, идёт игра, партия не закончена, ещё не ясно, кто победит!..

Утро.  Деревья, в лёгкой дымке тумана. Они вышли на просеку. И повернули направо, где кончались сосны и светлел голубой небесный прорыв.

-  Александр, - тихо говорил Единорог, - ты делаешь ошибку. Ты продолжаешь играть. Но как бы ты не старался, ты неизменно проиграешь, оставаясь в границах изначально навязанных тебе правил. Твоё спасение – в выходе из игры!

Лес закончился. Впереди поднимались голубые холмы, а рядом, прямо с кромкой леса, заворачивая, уходя куда-то в синюю даль тянулась заросшая травой одноколейная железная дорога. И там, далеко, где она, кажется, обрывалась, пропадала – начинался Новый мир и Новая жизнь…

«Как спасение, как спасение,

К нам приходят ясные сны.

Гаснет красное настроение,

Слышен голос счастливой страны.

Мы уйдём по рельсам заброшенным –

Это лучшая из дорог.

Нам поможет вспомнить хорошее

Рядом скачущий Единорог…»

-  Ты получил слишком много ударов и ран, - продолжал спутник Александра, - и смирился с тем, что выходом из матрицы, из игры – является только физическая смерть. Но тот, чьё поручение ты, как и многие другие, исполняешь, учил другому. Он говорил, что нет смерти – есть бессмертие. Нет праха земного – есть воскрешение над ним! Не философствуй, не подражай никому, не ищи общих концепций. У вас у всех разные дороги и разные способы выхода. Вспомни сейчас, когда отпущенное миру время истекает, вспомни, что он сказал именно – тебе.
Усталости – нет!

-  Усталости – нет! – повторил Александр.
-  Я вспомнил! Шёл девятый день после гибели Атлантиды. Я сидел в своём отсеке на спасшем меня корабле и играл сам с собой в шахматы…
               
               

Шел девятый день после гибели Атлантиды. Аоцерис не хотел ни с кем общаться и разговаривать. Не подходил к иллюминаторам, он ничего не хотел больше видеть. Уединившись в своём отсеке на одном из спасших его кораблей, он часами просиживал за шахматной доской, иногда впихивая в себя через силу приносимые ему еду и напитки, чаще отказываясь от них.
Но это утро началось по-другому. К нему пришёл – Спутник. Улыбающийся, распахнул дверь, обнял его.
-  Извини, я только сейчас смог навестить тебя, я был очень занят.
Кивнул на шахматы:
-  Как идёт игра?

-  Не знаю, - ответил после паузы Аоцерис. – Прежняя магия ушла из шахмат. Я пытаюсь найти какой-то выход – и не могу.
Вновь помолчал.
-  Что я могу ещё сделать на Земле? Для Земли?

Спутник посерьёзнел.
- Ничего. Атлантида погибла. Погибнет и Гиперборея, хотя продержится ещё некоторое время. Кое-что они сохранят здесь. Что-то перенесут на планеты высшего спектра. В любом случае они управятся без тебя. Тебе лучше отправиться домой, на Аргцедос, откуда ты когда-то прибыл на Землю.
Задумался.
- Начинается новый, совсем другой этап истории человеческой цивилизации, да всей планеты. Возможно, самый трудный. Земля находится сейчас на Космическом дне.  И есть опасность, что оставшаяся ниточка, тоненький голубой лучик, которым она ещё связана со светом, будет окончательно оборвана и планета соскользнёт во мрак. Если это случится, во что мы все верить не хотим, будет реализован план, связанный с моей предполагаемой миссией в этом мире. И мне понадобятся помощники, как ты. Необязательно сразу. И необязательно это сразу будет именно физическое воплощение. Но помощники мне будут очень нужны. В любом своём качестве.
Спутник улыбнулся. Затем внимательно посмотрел на собеседника.
-  Ты согласен? Ты пойдёшь со мной?

Именно этот взгляд – доброжелательный, весёлый и строгий одновременно, с необыкновенной, неземной силой внутри помнил Аоцерис всю жизнь с давней детской своей встречи с этим человеком.

-  Да. Я пойду с тобой.

               
По удивительному сверкающему голубому пространству к разгорающемуся свету впереди двигался человек в свободном белом одеянии. И за ним, в жемчужных облаках и радужных световых переливах и отблесках плыла в голубом океане – Земля.


«Тогда первое, что ты должен сделать, отбросить от себя подальше шахматную доску.  Нам с тобой больше не нужны шахматы. И никто не вправе помешать тебе выполнить мою просьбу».

Голос Спутника прозвучал словно наяву.


-  Прочь!
Александр смахнул с доски шахматные фигуры, они покатились, застучали по ступенькам вниз с тронной площадки. В упор взглянул на императора гувэров:
-  Я больше не буду играть.  И никто не сможет заставить меня сделать обратное, убить меня, или оставить в плену на этой планете.

Император не рассердился, не нахмурился, наоборот – улыбнулся и сказал просто:
-  Я рад. Да, я очень рад.


                ______________________________      


Утро. Деревья, в лёгкой дымке тумана. Вместе с Единорогом они вышли на просеку. И повернули направо, где кончались сосны и светлел голубой небесный прорыв.

-  Нет-нет, ты всё сделал сам, - говорил Единорог, - а я просто тебя немножко взбодрил, натолкнул на нужные мысли…

Лес закончился. Впереди поднимались голубые холмы, а рядом, прямо с кромкой леса, заворачивая, уходя куда-то в синюю даль тянулась заросшая травой одноколейная железная дорога. И там, далеко, где она, кажется, обрывалась, пропадала – начинался Новый мир и Новая жизнь…

-  Тебе дальше по ней. Ксюша с Фотькой, твой знакомый лось, которому я передаю эстафету, уже, по-моему, ждут тебя.

-  Не хочется расставаться, - грустно улыбнувшись, развёл руками Александр.

-  Да мы, в принципе, и не расстаёмся.

- Проводи меня ещё немножко. Я услышал вдруг во время игры чудное стихотворение. Хочешь, я тебе его прочитаю?

-  Конечно, прочитай.

Они медленно побрели по железнодорожному полотну.

«Как спасение, как спасение,

К нам приходят ясные сны.

Гаснет красное настроение,

Слышен голос счастливой страны.

Мы уйдём по рельсам заброшенным –

Это лучшая из дорог.

Нам поможет вспомнить хорошее

Рядом скачущий Единорог.

Пахнет влагой листва тополиная,

Рельсы тянутся на закат.

Может, будет дорога длинною,

Может – вовсе недалека.

Ночь пройдёт, и жёлтыми красками

Вновь зажгутся капли в траве,

Наши плечи согреет ласково

Незнакомый новый рассвет.

Пусть сверкает росами звонкими

Между шпал голубая трава

И над синими горизонтами

Встанут дальние острова.

И не будьте к нам слишком строгими,

Если, веря странному сну,

Вновь уходим с Единорогом мы

В неизвестную вам страну».*



*   Владислав Крапивин «Легенда о Единороге»