Записки землемера. Будем строить город. 1980 год

                Как не жёг морозом январь, как не дул холодный февральский ветер гоняя по северным просторам ледяную суть Ледовитого океана, подошёл, обнадеживая приближением теплой погоды месяц март. И вроде-бы весна наступила, но все северяне знали – далеко ещё до весны! Ещё где-то там впереди, первые потайки, лужи, ручейки, и знаменитая капель с крыш. Но в марте - ещё также морозит, также метут метели, трещит мороз. Редкий неопытный человек в такое время оденет какую-нибудь модную весеннюю одежду, и будет выглядеть на улице нелепо, и жалостливо. Старые северяне, одежды меняют чуть попозже. Опыт приобретается не где-то в магазине, а самой жизнью человека, среди не очень благоприятной природной среды, испытывая самолично все капризы и неприятности погоды. Одно слово – Север!
                Уверенной поступью шагал 1980 год. Впереди, летом должны состояться Олимпийские игры в Москве.  С экранов телевизора продолжала петь Пугачева…далекая Москва! Мне казалось, это всё так далеко, от того места, где я сейчас нахожусь, что появлялось сомнение – «А не забытая ли мы экспедиция?» Но нет, всё также приходили бумаги, директивы, также требовались документы по отводу земли, и лесорубочные билеты. Вот и я: продолжаю ездить в командировки; готовлю документы; согласовываю их в соответствующих инстанциях, выписываю лесорубочные билеты, перенаправляю их подрядным организациям. Всё, как и год назад в начале календарного и трудового года.
                Маркшейдерская группа наша пополнилась, новыми кадрами – появился Валитов Раф и Рамазанов Фарит. У Клесова появилась возможность, перенаправить Тыняного В.В., сняв его с Повха, на станцию Когалымскую. Начальник НГДУ выделил для проживания ему, в строящемся поселке домик ПДУ. Он состоял из двух частей, которые уже были сделаны в заводских условиях. И по технологии строительства, с помощью крана устанавливались на фундамент, соединяясь между собой в местах
соединения. Затем должны были подсоединены к объектам инженерного обеспечения – электричеству, водоснабжению и канализации. Из всех перечисленных этих чудес, в наличии был только электрический ток. В домике ПДУ, внутри похожей на маленькую квартирку, были: кухня, спальня, зал, туалет и душевая.
и горели лампочки. Подключение к отоплению было в туманной перспективе, канализация даже и в этом тумане не проглядывалась. Единственное, что успел сделать Викторович (так мы его звали), это установил печку буржуйку. Прожорливость этой печки была непомерная, и заготовка дров – была борьбой за выживание. А так, как сырые тюльки (из свежесрубленного дерева) не горят, появлялась необходимость поиска сухих дров. Такие деревья в лесу имелись (усохшие от времени, или после давнишних лесных пожаров). И они в печке -буржуйке горели. Вот и приходилось Викторовичу, всё свободное время заниматься заготовкой дров. Но для человека, всю жизнь проработавшему в экспедициях это было привычно, правда отвлекало от основной работы. Зато была своя крыша над головой.
                Два других маркшейдера Раф, и Фарит, работали на Повхе. Иногда меняясь между собой. Для работы необходимы нужны были материалы изысканий, которые находились в архиве управления. Поэтому они по очереди прилетали в город, получали задания, набирали нужные материалы, и снова вертолёт уносил их на далекий Повх.
                Виделись мы все, не так часто. То меня нет, то их нет. Поэтому встречи были для нас, как праздники. Они мне рассказывали про свои проблемы, я про свои. Были мы почти одногодки, связаны одной общей работой, уважали друг друга. А что ещё надо, в маленьком коллективе!
Я все эти два месяца ждал результат решения, по итогам январского совещания на ст. Когалымская. Клесов задавал вопрос заместителю начальника. Ответ был краток – Скоро!
Ладно ждём. Выполняю новую работу, которая прибавляется с каждым днём. К тому времени уже разобрался, в порядке оформления документов по отводу. Хотя и не легко это было. Связь управления с внешним миром посредством телефона полностью отсутствовала. И не предвиделась в ближайшем будущем. А будущее это находилось – там на станции Когалымская, в ещё не построенных двух поселках. Один из них строился вопреки всему, проект другого был уже завершен.
                А между тем, в начале года произошло и приятное событие и не очень приятное событие - Куль-Еганский лесхоз, в который я ездил для оформления всех необходимых документов, разделился на два лесхоза. Образовался новый Локосовский лесхоз, контора которого осталась в селе Локосово, и Куль-Еганский лесхоз который переехал в Нижневартовск. Теперь все дела по отводу земель по Повховскому месторождению нефти надо было оформлять в Куль-Еганском лесхозе, а дела по отводу на ст.Когалымская в Локосовском лесхозе. Начинаю привыкать к новой схеме моих кратковременных нескончаемых поездок.
               
                Во-общем всё шло, как бы нормально по пути уменьшения поездок, но в случае переезда на ст.Когалымскую, мне придётся ездить в Нижневартовск, в лесхоз. Директором лесхоза был назначен, бывший главный лесничий Крупинин Н.Я. с чем я его при случае и поздравил.
                Одно только нас Клесовым беспокоило (странно, но даже он не знал), отсутствие в плане строительства жилого поселка на 15 тыс. жителей, проект которого уже поступил в наше управление. Если есть генплан – надо срочно заводить дело. Что я и сделал. Собрал все документы в пяти экземплярах, и съездил в Локосово в лесхоз, чтобы оформить акт технического обследования.
                Далее мой путь лежал в Сургут, в райисполком – но нет положительного решения по январскому совещанию. Недостатки, связанные с обеспечением объектами торговли и товарами, живущих в строящемся поселке на 7 тыс. жителей не устранены.
Одно цепляет другое, и в целом дело стоит, а время идёт. Решат вопросы, тогда и дадут положительное решение по отводу. Но попробуй его оформи в краткий срок! Поэтому ждём, и полны надежд.
                В конце марта Клесов, вернувшись с еженедельной планерки у начальника НГДУ, радостный попросил меня подойти к его столу. Подошёл, жду. Он передал мне газету, там важная директива партии. Там сообщалось, что вышло Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 241 от 20.03. 1980 года. «О неотложных мерах по усилению строительства в районе Западно-Сибирского комплекса». А если кратко, то строительство новых городов и расширение уже существующих городов в Западной Сибири. Дошло видимо до всех начальствующих инстанций, что вахтовый метод – не выход из создавшейся ситуации! Нефть Родине нужна, люди готовы ехать в эти северные места – но нет жилья! Один, из новых городов, значился город на ст. Когалымская.
Я прочел, вопросительно посмотрел на Клесова, на что он мне и сказал:
                - Вот так Коля, не поселок будем строить, а целый город!
 И началось! В обиходе появилось слово – город.  Во что это выльется, я плохо представлял в первые дни, но понимал – дело принимает размах, который мне и не снился! А что со старыми делами? Никто ответа, на мой вопрос, не давал.
Нам дали поручение - подыскать подходящие для строительства участки. А что их искать. Участок был, на тот момент один в междуречье речек Ингу-Ягун, и Кирилл-Высъягун. Знакомый мне участок, по выбору делянки для рубки леса, для стройки.
Причем такая проблема, как мост через реку Ингу-Ягун, уже не существовала. При строительстве города, вопрос решится положительно. Будет же настоящий генплан, и стройка, большого масштаба.
                Чуть южнее города дополнительно наметили также участок в сосняке, для возможного строительства аэропорта.
Схемы составлены, переданы по инстанции выше.
                Я же продолжаю, ждать положительного решения, по решению январского совещания, на ст. Когалымская. Город, городом, но мне нужно доделать не завершенное дело. На мой вопрос, как обстоит дело с этим, в наступившей суматохе ответа не получил.
                Да и по оформлению документов под город, ответа тоже нет. Кроме фразы замначальника по капстроительству – «Ждите, скоро поступят материалы, и указания!»
                И в начале апреля, Клесов мне сообщил:
- Завтра летим на Когалымскую, с начальством. Будь на «вертолетке» в 9 утра. С собой возьми все документы.
                Утром 11 апреля, мы вылетели на Когалымскую. Возглавлял нашу делегацию зам.генерального директора     ПО «Нижневартовскнефтегаз» Булатов Т.Ш., и мы в составе: Кошелев Б.Г. начальник НГДУ, зам. по кап.строительству  Пристер Д.С. , Клесов А.И. и я, со своим портфелем набитым бумагами.
                При посадке в вертолёт, диспетчер нам объявила, что температура воздуха на улице – 35 градусов.
«Значит на Когалымской, будет чуть круче» - мелькнуло в голове.
Но даже такая погода меня в тот день не пугала. Я летел с такими людьми, что и мороз не страшен. С ними, будет место для ночлега.
                Где-то пол-одиннадцатого вертолёт сел на когалымской площадке. Из прилетевших, двое – я и Клесов, не знали, что делать дальше. Начальство голосом начальника НГДУ – сказало:
                -Ждём вертолёты! Они с Ноябрьска должны прилететь.

                Стоим, ждём. Мы с Клесовым чуть в стороне, держим дистанцию, но готовы ответить на любые вопросы. Мороз немного уменьшился, стал не такой колючий. Так бывает в апреле. С утра жжёт щеки, потом солнце делает своё дело, и незаметно теплеет.

                А вот и показались вертолёты, три Ми-8, сделали круги, над участком намечаемым под строительство: города, промзон. Сделали развороты, и по очереди приземлились на вертолетных площадках. Из первого вышли люди. Я сразу понял – самое высшее начальство! Кожаные меховые куртки, норковые шапки, так не вписывались в окружающую действительность, что определить кто здесь из Москвы особого труда не составляло.
                Клесов успел расспросить у Пристера, о  прибывших. Тот вкратце бросил – два заместителя министра СССР: Донгарян Ш.С. от Миннефтепрома, и Баталин Ю.П. от Миннефтегазстроя. Они первые и вышли из вертолёта. Кто были другие люди, мы узнали только чуть попозже, а были: представители Госстроя СССР, три министра строительства от трех прибалтийских республик, представители Госплана СССР,представители проектных институтов, представители Главтюменнефтегаза, представители обкома и Сургутского горкома КПСС. Списка напечатанного не было, это всё мы узнали потом, со слов замначальника НГДУ Пристера Д.С.
                Прилетевшие, поздоровались с Булатовым, с Кошелевым и сгрудились вокруг самых высших чинов. Выделялся Баталин - высокого роста,который что начал всем объяснять.
                Затем начальник НГДУ пригласил всех в два стоящих рядом с площадкой автобуса марки КАвЗ-685, и нам с Клесовым тоже махнул – «Сюда ко мне!». Мы залезли в автобус, и как оказалось в самый главный. Там и сидели два замминистра. Сидячие места были заняты, поэтому мы с Клесовым ехали, стоя в проходе.
Автобус встряхивало на каждой кочке, и требовалось прилагать большие усилия для того, чтобы устоять, а при тряске не задевать «дорогих персон». Клесову было проще, он был без портфеля. Мне же «мой спутник» создавал очень большие неудобства. Ехать, собственно, было и не куда. Зимник шел вдоль полотна железной дороги в северном направлении. Водитель ехал, тоже видимо не понимая конечной своей точки маршрута. Два замминистра сидевшие на передних креслах, что-то продолжали обсуждать, показывая руками на деревья, которые проплывали в окно автобуса. И тут вижу лицо Кошелева, он руками машет мне, и мимикой пытается что-то показать. Смысл его движений, заключался в том, чтобы я протиснулся к нему и показал дорогу.
                С ужасом понимаю, что он не знает куда надо ехать, и найти площадку, чтобы можно было всей этой делегации расположиться, и обсудить. Что обсудить? Ну им виднее, мелькнуло в моей голове. А где выбрать стоянку. Не знаю.
А откуда было мне знать? Клесов про стоянку ничего не говорил. Да и толкаться с портфелем, по салону продвигаясь к начальнику НГДУ, мне тоже было не с руки. Что я испытал в этот момент, не трудно представить.  Опять меня выручил Клесов, ловко проскользнул меж людьми, и оказался около Кошелева. Там через лобовое стекло он и увидел место, где можно совершить остановку.
                Зимник уходил в этом месте прямо в северном направлении, а влево отходила дорога, как и зимник очищенная от снега к площадке строящейся подстанции с названием «Ингу-Ягун». Моста в то время, через полотно железной дороги в сторону Повховского месторождения, ещё не было. А в месте ответвления дороги в сторону подстанции, на повороте, бульдозером была               
расчищена небольшая площадка (чтобы растолкать собранный отвалом снег). Вот там, наши два автобуса и остановились.
                Вижу, как Пристер, передал какую-то схему Кошелеву, тот в свою очередь Баталину.  Замминистра, так чтобы был виден всем, встал на отвал из снега (след бульдозера), немного притоптав себе что-то навроде площадки. Мы с Клесовым тоже приблизились к нему (мало ли что ещё потребуется), в моем портфеле много чего было! Остальные же расположились полукругом, и насколько я понял, самые ответственные из местного начальства отдалились, уступив места московским гостям. Я стоял в метрах пяти от замминистра, поэтому всё видел, и слышал.
                Баталин, развернул схему (благо день был тихий, без ветра), посмотрел на неё, и видимо не понимая ничего (а трудно определиться, на местности, если смотришь на проектную схему. А видишь перед собой лес, покрытые снегом болота, какую-то подстанцию, и железную дорогу. А где ты, находишься на этой схеме, там не указано. Желая все же понять, где он стоит, Баталин посмотрел на Кошелева, и спросил:
                - А где же мы стоим-то?
Кошелеву было не легко заглянуть в схему, он и ниже ростом был, и постамента, как у замминистра у него не было. Он, подтолкнул Пристера:
                - Покажи!
Но и у того, тоже не получилось сориентироваться. Опять выручил Клесов. Каким он образом уместился на вытоптанную Баталиным площадку – я не понял. Но он там оказался!
                Он взял схему за один край, чтобы увидеть, и просто ткнул пальцем в точку. Затем, показывая рукой: и на подстанцию, и железную дорогу сориентировал замминистра. Ему стало всё понятно. Тут же он задал вопрос Клесову:
                – «А вы кто будете?»
                – «Маркшейдер».
На что, Баталин воскликнул:
                – А, маркшейдер! Вот, кто оказывается мне был нужен!
                Клесов в дальнейшем, всё также продолжал стоять рядом, немного опустившись пониже. И как только он там стоял?
                Между тем Баталин начал свою речь:
                - «Ну что, товарищи? Вот мы осмотрели площадку строительства будущего города, там – он показал в сторону реки Ингу-Ягун:
                – «И будет сам город, а здесь»,
              показывая рукой в северном направлении
                – «будет Северная промзона, а там» – показывая в юго-восточном направлении:

                – «будет Восточная промзона».
                Затем добавил:
                - «Место площадки строительства города выбрано считаю удачным, всё остальное будет решено на стадии проектирования и уже непосредственно строительства».
                Осмотрел всех взглядом, и немного улыбаясь, спросил:
                - Ну и как? Будем строить город?
                В ответ раздались несколько одобрительных голосов. Баталин, выпрямился, и став ещё выше переспросил:
                - Что-то я не понял? Так будем строить город или нет?

                и в голосе его прозвучали так знакомые всем (по селекторным совещаниям) металлические нотки, и взгляд его посуровел. И тут все без исключения, подчиняясь существовавшей в то время партийной и хозяйственной дисциплине, (а без этого было нельзя), дружно, (и я в том числе):
                -Да! Будем строить! Конечно, будем строить!
 Довольный таким ответом, Баталин одобрительно сказал:
                - Ну вот, это другое дело! – и добавил:
                – Давайте оставлю я свою роспись.
                Пристер, подставил под схему папку, и Баталин (мне было видно), наискосок через всю схему что-то написал (я думаю было – «Утверждаю к строительству»), поставил свою роспись, и передал схему Пристеру.
                Сколько я не искал эту схему потом, так и не нашёл. Где-то затерялась в бесчисленной неразберихе архивных дел. Может и сейчас лежит, и не знающие её значимости, не удостаивают её своим вниманием.
                Далее мы вернулись, к вертолетным площадкам. Булатов попрощался с нами (каждому пожал руку), и улетел один в Нижневартовск. Он знал, что в этом году наше НГДУ, будет  передано в состав ПО «Сургутнефтегаз», и дальнейшая судьба строительства города будет лежать уже на плечах, совсем других людей.
                Мы же с Клесовым, по команде Кошелева прошли на посадку в один из трех вертолетов прилетевших с Ноябрьска, и полетели в Сургут. В Сургуте, вертолеты приземлились на взлетную полосу, и проехав по ней, встали на площадку, предназначенную для стоянки самолетов. Выйдя из вертолета, мы увидели работниц аэропорта, в форме, которые стояли, образуя живой коридор, до стоящих у здания черных автомобилей «Волга», и одного автобуса. Куда мы с Клесовым и сели. Автобус доставил нас к зданию, гостиницы «Нефтяник», где нам раздали листки для заполнения своих данных. Через полчаса, мы уже были в номере. Моя мечта сбылась! Впервые в Сургуте я оказался в гостинице, да ещё такой люксовой (по тем временам, это были шикарные апартаменты). Номер был двуместный. Чисто прибранный, с белыми простынями, с туалетом и душем. В котором была теплая вода!
                Уже засыпая, Клесов вспомнил, как обрадовался Баталин, когда он его сориентировал на местности, потом ещё что-то добавил, из многочисленных своих жизненных историй. А я, засыпая, в теплом блаженстве постели – подумал – "Какой удачный сегодня получился день".
                Начиналась какая-то новая страница моей жизни, да и деятельности НГДУ на станции Когалымская.


Октябрь, 2024 года
               

Баталин Юрий Петрович – первый заместитель министра строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР, с 1973 по 1983 год.

Донгарян Шаген Саакович – заместитель министра Министерства нефтяной промышленности СССР, с 1965 по 1989 год.