Ariadna SV Все прелести ДОврачебной терапии

Английская погода не чета ирландской. Холодный утренний воздух пробирает до самых костей, туман, нависший над хмурой столицей, навевает уныние, а зарядивший с утра мелкий дождь на раз промочил непромокаемую форму.
Гай устало потер глаза и длинно, протяжно зевнул. Он так устал.
Три дня назад у него должен был начаться отпуск, но неожиданный поворот в деле, которое грозило стать висяком, заставил его забыть о слове "отдых" на неопределенный срок. Конечно, он бы мог поступить так, как вздумается. Дело ли это, когда глава департамента по борьбе с наркоторговлей просиживает в засаде, как обычный опер?! Но долбанная принципиальность всю жизнь перла из всех щелей. Так чего бы это ей иссякать на пятом десятке?
Сегодня все наконец-то нашло свое завершение. Момент передачи денег был зафиксирован десятком камер, расставленных по периметру со всех сторон от небольшого уличного кафе, за каким-то лядом работавшего в такую холодину. И товар и дельцы, пойманные с крупной партией наркотиков, и горе-покупатели были отправлены в управление на допрос. Да и сам Гай, затарившись в том же кафе парой стаканов с горячим кофе, направился туда же.

В носу неприятно свербело, а в горле першило, чугунная голова с трудом воспринимала информацию, и просто невыносимо хотелось спать. Кажется, Гай заболевал, и поздно было метаться и пить антибиотики. Да и было ли у него на это время? Не было.

***

- Отчеты готовы? – Гай не любил тянуть кота за хвост и задал вертевшийся на языке вопрос сразу же, как только в поле его зрения возник Стенли Купер – начальник первой опергруппы, которая собственно и проводила сегодняшний захват.

Купер резко обернулся, лицо его при этом вовсе не пылало довольством. Но едва он завидел Гая, как вся досадливость мигом с него слетела:

- Мистер Макквин? Вы разве не домой поехали? Не видел вашу машину в общей спайке…

Гай сдержанно хмыкнул. Когда у Стенли не было каких-либо новостей, он перво-наперво пытался увести разговор в сторону от неприятной для него темы. Первое время Гаю даже случалось попасться на его удочку: уже обсудив особенности футбола – зимней рыбалки – экстремального вождения по заснеженной трассе – и еще один черт знает чего, и, расставшись со Стенли в полном довольстве темой в целом и тоном беседы в частности, Гай понимал, что ответа на самый основной вопрос он так и не получил. Хитрожопый бета опять обвел его вокруг пальца!

Но то было раньше. А теперь Гай уже в полном праве мог считать себя тертым калачом и на такие провокации не велся.

- Поехал, Купер, поехал. То, что ты чего-то не видел, еще не значит, что этого не было. Ты давай, зубы мне не заговаривай! Что там с отчетами? Показания уже внесены в протокол задержания?

Стенли нарочито тяжело вздохнул и потер переносицу:

- Видите ли в чем загвоздка, сэр, подозреваемые отказываются давать показания без адвокатов. Впрочем, этого и следовало ожидать. Слишком много прав всем дали, теперь только и могут, что адвокатами прикрываться да скалиться…

Гай перестал слушать уже после первой фразы. Стенли сел на своего любимого конька и теперь долго будет талдонить о несправедливом бремени их братии. Это было привычно, предсказуемо и оттого совершенно неинтересно. В сущности, раз нет показаний, то Гаю делать-то тут нечего, тем более в таком состоянии…

- Сэр, что-то вы не очень хорошо выглядите, – словно в отражение мыслей самого Гая неожиданно заметил Стенли. – Давайте я тут со всем разберусь, а вы лучше домой поедете. Не беспокойтесь, все нормально будет. Не впервой ведь.

Гай до смерти не любил показывать свою слабость. Ничего хорошего в этом не было! Жалость не лучшее чувство, и вызывать ее не хотелось.

- Со мной все в порядке. – сухо бросил он. Упрямые складки искривили губы, а лоб прорезали недовольные морщины. – Ты бы лучше своими делами занимался, чем другим советы давал!

Резкие слова и столь же резкий разворот на все сто восемьдесят. А вслед несется удивленное:

- Да я что?...

Но Гай уже не слушал. В словах Купера был резон. Об этом упрямо твердила голова, в которой будто бы чечетку танцевали, это подтверждало словно каленым железом прожженное горло, об этом свидетельствовали точно в лихорадке подрагивавшие ноги.

И Гай просто не мог поспорить с их аргументами.

***

Автомобиль лениво отмерял колесами привычную дорогу домой.

Домой. Какое странное слово. Долгое время Гай был абсолютно уверен, что его дом – Ирландия, с ее зелеными холмами и лесистыми уступами, с ее мягким климатом и приветливыми людьми. С большим домом и садом. С любящим омегой рядом и двумя детьми в активе.

Все изменилось в одночасье. Страшное слово «Развод» и полные до краев ведра «помоев», что без стеснения выливал на Гая тот самый «любящий омега», стали для первого полнейшей неожиданностью. Да что уж там – шоком стали. Кто бы мог подумать, что все настолько херово, что Стив уже давно устал от бесконечных отлучек мужа, что его не возбуждают прикосновения и ласки, а проявляемые порой проблески каких-то прежних чувств бесят? Гай вот никак не мог. Он-то наивно полагал, что в их семье все нормально. Улыбался, когда кто-то из сослуживцев жаловался на своих омег, носил в кармашке кошелька семейное фото…

Гай не стал тогда настаивать на сохранении брака. Развод прошел без проволочек. Детей разделили поровну: омега – Сил, остался со Стивом, а альфа – Фаррел, достался Гаю.

Совместное имущество – тот самый дом с садом, быстро продали. Деньги осели на счетах.

Перед Гаем встал вопрос – что делать дальше? И, откровенно говоря, он не мог так легко на него ответить. Хотелось свалить как можно дальше и больше никогда не возвращаться в Ирландию, хотелось больше никогда не видеть того человека, с которым прожил без малого пятнадцать лет, хотелось… удавиться.

Спас положение случай. В управление поступило предложение из Англии об обмене опытом, и Гай ухватился за него, как за соломинку. Они с сыном даже вещи собирать не стали. В один момент была оформлена виза и куплены билеты…

Гай ни о чем не жалел. Нет-нет, он любил Ирландию, но о возвращении не помышлял, слишком давняя и застарелая боль была связана с этой страной. Англия не стала для него домом и, видимо, никогда не станет, но она была тем самым чистым листом, на который можно было тратить любую палитру. И Гай тратил.

Он жил работой и Фаррелом. Его успехами, его увлечениями, его друзьями… Это стало нормальным – вот так забывать о себе. Гай настолько привык к тому, что Фаррел всегда рядом, что теперь, когда сын съехал на съемную квартиру, как-то разом растерялся. Как жить? Чем жить? Для кого жить?

Гай искал и не находил ответов на эти вопросы. Дневал и ночевал на работе, в выходные наездами бывал у Фаррела или же заваливался в какой-нибудь бар и бесхитростно надирался в хлам. Скучно, уныло и убого.

Гай звучно чихнул и вытер покрасневший нос салфеткой. Насморк никогда и никого не красил. Дорога вильнула влево, и машина на соседней полосе разразилась гулким лающим гудком.

- Черт! – Гай вцепился в руль мертвой хваткой. Не хватало еще и в аварию влететь ко всему прочему. Глаза слезились, и оттого картинка перед ними плыла. Спать хотелось неимоверно.

РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Сделайте перерыв! Сыграйте «Угадай слово по ассоциации»

РЕКЛАМА

rutube.ru
Как избавиться от мух в доме за 3 секунды?


Внезапно в голове всплыл тот факт, что квартира Фаррела находится куда ближе его собственной, а сын как раз с неделю как уехал на какие-то курсы, так что жилье временно пустовало.

Гай мигнул поворотниками и свернул на полосу торможения. Ключ отыскался в бардачке. С того самого момента, как Фаррел положил его туда, Гай так ни разу им и не воспользовался. Видимо, всему свое время.

***

С трудом провернув ключ в замочной скважине, Гай ввалился в квартиру сына.

Едва не споткнулся о коврик на входе, зацепил плечом причудливую вешалку для зонтов, малость свез плечо о шкаф для верхней одежды – в целом, вполне неплохо вписался в непривычную обстановку.

Промерзшее за день тело требовало ванну и выпить, а трещавшая по швам голова настаивала на сне. Гай решил совместить приятное с полезным. Прошел на кухню, достал с верхней полки бутыль чистого ирландского виски, налил себе полный стакан и, поморщившись, выхлебал больше половины.

Пить ирландский виски таким образом почиталось за кощунство, но сейчас Гаю было не было дела до долгого и вдумчивого распития. Ему просто нужно было отогреться.

Блаженное тепло обожгло пищевод, скользнуло по нему до самого желудка и осело глубоко внутри тяжестью, рассылая жаркие волны по всему телу.

Гая повело практически мгновенно. Организму явно уже давно требовалась перезагрузка, вот только времени на нее не было, а сейчас стало насрать и на время, и на возможности. Небольшой бежевый диван в углу, укрытый мягким пледом, вдруг показался таким привлекательным, что Гай просто не смог противиться его магнетизму.

Вот только ожидаемой мягкостью диван не блистал. Напротив, Гаю в бок воткнулось что-то жесткое, а поверхность под животом вдруг зашевелилась, заходила ходуном и разразилась потоком приглушенных ругательств:

- Что за ***ня здесь творится! Ну-ка в темпе съебался с меня, придурок!

«Съебаться в темпе» Гай не мог в силу определенных обстоятельств – подкашивающиеся ноги были одним из них. Осторожно тряхнув головой, чтобы не расплескать сонливость, он осторожно откатился в сторону, насколько позволяла узость дивана.

И, что за черт?! Прямо на него смотрел Эдвин Финикс. Приятель Фаррела еще со школьной скамьи. Потрясающе красивый парень. Омега.

- Мистер Макквин? – Эдвин во всю ширь распахнул свои зеленоватые глазищи и даже рот от изумления приоткрыл. – А что Вы тут делаете?

Гай невольно подмечал все то, что видеть был просто не должен: заалевшую со сна щеку Эдвина, встрепанную кудрявую челку, припухшие губы – такие яркие и манящие, и запах, свежий, как свежескошенная трава. Запах непомеченного омеги!

Хотелось отвести взгляд, чтобы не пялиться так пристально, заткнуть нос, чтобы не принюхиваться, и, в целом, сбежать, чтобы избегнуть соблазнов. Вот только «хотелось» не всегда совпадает с «моглось».

- Я? Я просто мимо проезжал, решил заехать… Но раз уж тут уже занято, то я пожалуй пойду. Прости если напугал, я просто не думал, что здесь кто-то уже лежит, – неловко проговорил Гай и в подтверждение своих слов тут же попытался приподняться, но практически мгновенно потерял равновесие.

Эх, невовремя он расклеился!

Внезапно сзади его обхватили неожиданно сильные руки, потянули на спину, надавили на плечи, принуждая лечь. Встревоженное лицо Эдвина возникло прямо перед глазами, замаячило, затрепетало.

- Мистер Макквин… - начал омега, замер, а потом осторожно продолжил. – Гай, ну куда вы сейчас поедете? Я вас никуда не отпущу в таком состоянии.

Ехать и правда было невозможно, тем более после доброго стакана виски – Гай собирался отоспаться в машине, а уж потом, как придется: или домой, или сразу на службу. Конечно, Эдвин дело предлагал – по сравнению с жестким сиденьем автомобиля даже этот диванчик казался даром небес, но оставаться в одной квартире с омегой было весьма неразумно. Тем более с омегой собственного сына.

К этому давно все шло. Эдвин Финикс впервые появился в поле зрения Гая лет пять назад. Фаррел представил его как своего друга, шутливо повелел «любить и жаловать», утащил в свою комнату. С тех пор Гай часто имел удовольствие наблюдать в своем доме высокого омегу, с яркими зеленовато-карими глазами, огненно-рыжими волосами и россыпью веснушек-звезд по всему телу.

Все тело Гай, конечно, не видел, но коричневые пятнышки ускользали в вырез майки Эдвина, снова мелькали в тонкой полоске то и дело обнажавшейся кожи на животе и окончательно показывались на свет уже на стройных ногах. Из этого, в сущности, не следовало, что на невидимых глазу участках они также присутствуют, но Гаю отчего-то хотелось думать именно так.

Эдвин был весел, юн и очень красив. Он подходил Фаррелу по всем статьям, и Гаю бы молча одобрить этот союз, да порадоваться за детей, но отчего-то делать этого не хотелось.

Со временем взгляд все чаще и на все более длительный срок прикипал к омеге, хотелось задержать его тонкую ладонь в своей руке, продлить неловкое случайное прикосновение, просто быть рядом.

Это было неправильно! Между ними были не просто годы, между ними была целая жизнь.

- Это неправильно! – вырвались слова, так и вертевшиеся на языке. – Я не могу остаться. Фаррел хотел видеть тебя здесь, и ты не должен никуда уходить только оттого, что я завалился с неожиданным визитом.

Гай решительно отстранил руки Эдвина, и перетек в положение сидя. Голова кружилась, черт знает какой каруселью, а во рту пересохло. Он зашелся хриплым натужным кашлем.

- Гай! Ну что вы творите, как маленький ребенок, ей-богу! – руки снова оказались на плечах, прошлись осторожно, снимая застарелую боль над левой лопаткой. – И о чем вы вообще говорите? С чего бы это Фаррелу хотеть видеть меня здесь? Да, он предложил мне пожить у него эту неделю, но только потому, что в моей квартире ремонт! А так… мы видимся, конечно, но живем порознь.

Гай обернулся, посмотрел пристально. Хотелось многое спросить, внутри отчего-то затрепетал крохотный огонек радости, вот только ему не с чего было разгораться…

- Ремонт? Понятно… – в сущности это мало что меняло. Ремонт - не ремонт, какая разница? – Мне в любом случае лучше уйти, – упрямо закончил он, уходя из-под прикосновений чутких пальцев.

- Нет! – громкий эмоциональный выкрик заставил Гая резко обернуться.

Эдвин сидел, опустив голову и напряженно прикусив нижнюю губу.

- Нет, – уже тише проговорил он, словно кожей почувствовав пристальный взгляд. – Вы паршиво выглядите, на улице холодина, а у вас дома ни одной живой души. Как я могу отпустить вас в таком состоянии. Оставайтесь, я кофе сварю и в аптеку сгоняю…

Это уже было очень похоже на просьбу, да и в глазах, которые омега поднял на Гая, плескалась самая настоящая мольба.

С чего бы это?

Гай молчал, и Эдвин, видимо, воспринял это, за согласие. Отбросил в сторону плед, резво соскочил с дивана, являя всему миру в целом и одному его заинтересованному представителю в частности длинные стройные ноги. Бледная кожа с россыпью веснушек лишь где-то с середины бедер прикрывалась синей джинсовой помесью шорт и бермудов, темная ткань ладно облегала крепкий зад, а белая майка в облипку практически не оставляла места для фантазии.



Гай лениво поплелся следом за Эдвином на кухню. Отмечая про себя, что Эдвин тоже ведет себя странно. Как-то нервно, словно бы на грани.

- Да где же это?.. Да я же только утром видел!.. Куда же она?.. – бормотал омега, выдвигая все ящики подряд.

Гай устроился за низким кухонным столом и уже оттуда заинтересованно наблюдал за ним. А впрочем, разве можно было следить за таким представлением без интереса?

- Что ты ищешь? – не мог не спросить он, хотя следить за сменой эмоций на выразительном мальчишеском лице было не в пример приятнее, чем болтать.

- Корицу, – задумчиво проговорил Эдвин, заглядывая в недра верхнего шкафчика. Для этого ему пришлось встать на носочки и вытянуть шею. – Я сделаю нам кофе с пряностями. Он хорошо помогает при первых признаках простуды.

Взгляд Гая против воли прикипел к напряженным ногам, божественно длинным и стройным. Подспудно предстала картина, как этими самыми ногами омега обнимает Фаррела, когда они…

Черт-черт-черт!

Гай грохнул кулаком по столу и решительно поднялся. Валить! Следовало валить отсюда, пока еще не поздно!

Эдвин резко обернулся в ответ на громкий звук и нахмурился:

- Что, пряности не любите? Я могу и без них сварить, не проблема!

Пряности? Да нет, к ним Гай вполне себе нормально относился! А вот рыжих! Нахальных! Омег! Которых так и хотелось трахнуть! Просто на дух не переносил!

- Отойди в сторону, – глухо попросил Гай и уже сам заглянул в недра шкафчика. В лицо пахнуло помесью самых различных запахов, и кончик носа невыносимо зачесался. Гай спешно пошарил рукой, и наугад вытащил целую россыпь пакетиков. – Вот, посмотри тут.

Эдвин оторопело смотрел на него, и что-то странное было в его взгляде. Что-то похожее на восхищение.

- Сп..асибо. И, вы лучше садитесь, я сам все сделаю.

Гай отчего-то послушался. Хотя разум все сильнее вопил о необходимости побега, он лишь устроился поудобнее на полукруглом кресле и как завороженный уставился на Эдвина, творившего какую-то особую кухонную магию.

- Посмотрите пока, нет ли у Фаррела меда. Я знаю пару рецептов, которые на раз поднимут вас на ноги, – руки омеги непринужденно порхали над туркой, и голос звучал спокойно, но вот сам он был странно напряжен.

- Не нужно меня лечить, я уже прекрасно себя чувствую. Сейчас выпью твой кофе и поеду.

Кофейная чашка тонко звякнула о блюдце. Эдвин отбросил турку в раковину, шумно выдохнул и недовольно проговорил:

- Ну что вы за упрямец, Гай? Сколько мне еще вас уговаривать? Если вам так не нравится мое общество, так давайте лучше я поеду в гостиницу! У вас гораздо больше прав здесь находиться!

Гай посмотрел непонимающе:

- Какие права? О чем ты вообще говоришь? Мне, конечно, странно думать, что сын уже вырос и нашел омегу, но раз уж так вышло, я не собираюсь вам мешать!

Эдвин вскинулся мгновенно:

- Что? Вы думаете, что мы с Фаррелом – пара? Простите, Гай, я вас глубоко уважаю, но большего бреда в своей жизни не слышал!

- А что мне остается думать? Я застаю тебя в квартире своего сына, причем в его отсутствие. Ты спишь на его диване, ходишь тут в таком виде, ориентируешься на его кухне, как на своей. Так что мне еще остается думать? Все предельно ясно!

Гай резко отставил чашку и попытался столь же резко подняться из-за стола. Не вышло. Ноги подвели – заставили рухнуть назад на стул да еще и безвольно откинуться на спинку. Тяжелые веки словно сами собой сомкнулись.

- Ничего-то тебе не ясно, Гай, – раздалось неожиданно близко, а прямо следом за этим приятная тяжесть опустилась на колени, тонкая ладонь обожгла разгоряченный лоб прохладой, а быстрый сбивчивый шепот опалил ушную раковину. – У меня ничего – понимаешь, НИЧЕГО – нет с Фаррелом. Мы просто давние друзья!

- Понятно… – Гаю очень хотелось поверить, вот только что-то давило изнутри и кололо болью под левую лопатку.

Страшно. Поверить было страшно. Разница в возрасте, в положении, в нравах. Это никогда и никуда не денется. Это сейчас Эдвин рядом и явно готов быть рядом через полгода-год. А что будет через десять лет? Двадцать?

Гаю уже сорок четыре. Омеге всего двадцать.

Мысли давили и не давали нормально вздохнуть, но язык словно бы жил иной, отличной от них жизнью:

- Друзья, значит? Не знал, что это теперь так называется…

- Гай! Да послушай ты хоть раз меня, а не себя! Мы с Фаррелом правда просто друзья… А я… А ты… Черт! – Эдвин сбился, замялся и весь как-то сжался в руках у Гая.

Вот ведь странность: он даже как-то упустил тот момент, когда руки зажили собственной жизнью и угнездились на пояснице омеги.

Гай осторожно приоткрыл глаз, чтобы получше оценить ситуацию. Оценил, впечатлился, открыл и второй для полной картины.

- Эдвин, – позвал осторожно. – Что ты хотел этим сказать? Что «ты»? Что «я»?

Омега вскинулся, посмотрел напряженно и тихо проговорил:

- Ты мне нравишься, Гай. Очень давно! Я! Блять, да я четыре года к вам в дом нахаживал, старался, наделся, что ты на меня внимание обратишь, а все без толку! А теперь, когда Фаррел переехал, у меня вообще не осталось шансов на встречу с тобой. Что уж говорить о чем-то большем.

Слова срывались с полных губ, щеки яростно алели, а жилка на шее бешено трепетала. Не впервые Гаю хотелось поцеловать этого мальчишку, подчинить его, сделать своим… Но впервые он не стал противиться этому желанию.

Почему, если это приятно обоим, то нельзя хоть раз в жизни дать слабину?

Поцелуй был жадным и дразнящим. Гай упивался губами Эдвина, раздвигал их языком, посасывал, сминал властно и яростно. И получал не менее горячий ответ. Пальцы омеги перебирали его волосы, касались шеи, поглаживали кончики ушей. Языки переплетались, дыхание сбивалось.

Гай отстранился первым.

- Эдвин, если ты не планируешь заняться сексом прямо в этом кресле, то тебе лучше слезть с меня. – просто и бесхитростно проинформировал он.

Он и правда чувствовал, что еще немного, и сил сдерживаться не останется. Член уже и так больно упирался в жесткую молнию форменных брюк, а запах возбужденного омеги нехило кружил голову.

Эдвин провел языком по губам, заглянул в глаза Гая шальным расфокусированным взглядом, сглотнул гулко:

- Ты прав, в спальне будет гораздо лучше! – он соскользнул с коленей Гая и резко потянул того за собой в сторону спальни.

- Как же я давно тебя хочу! – шептал он, расстегивая молнию на форменных брюках Гая.

- Ты уже достал меня своим равнодушием! – шипел, пробираясь пальцами под хлопок боксеров.

- Это же надо, столько времени меня динамить! – урчал гортанно, проходясь языком по обнажившейся головке члена. – Давай же, поцелуй меня, ты уже столько мне задолжал, что до конца жизни не расплатишься! – он резко вскинул голову и скользнул вверх, к губам Гая, попутно потираясь всем своим телом о чужое.

Гай, все это время позволявший мальчишке вести, тут же яростно рванулся вперед, схватил Эдвина в охапку и резко крутанулся, опрокидывая того на постель и наваливаясь сверху.

- Ну, если ты уже наигрался, то теперь и поцеловаться можем, и не только… – глухо проговорил он и, не дожидаясь ответа, заткнул рот Эдвина поцелуем.

От остатков одежды избавлялись уже по ходу дела, бешено лаская друг друга, теряя в поцелуях остатки сбивчивого дыхания, проглатывая остатки обещаний. Гай, который уже даже и не думал, что когда-нибудь снова решится свести жизнь с омегой, отрывался по полной.

РЕКЛАМА
•
16+

Яндекс Игры
Играйте без скачивания

РЕКЛАМА

rutube.ru
Как избавиться от мух в доме за 3 секунды?


Водил руками по стройному поджарому телу, прикусывал бледно-коричневые соски, обводил языком шедшие пупырышками ареолы, спускался ниже, к тонкому бледному члену. И дурел, дурел от всего этого.

Пальцы словно сами собой скользнули к темному кольцу ануса, прошлись по краю, помассировали немного и скользнули внутрь, легко и сразу до конца.

- Ох черт! Гай! – воскликнул Эдвин и выгнулся дугой, царапая плечи Гая ногтями. – Быстрее, заклинаю тебя, быстрее! Сдохну же скоро!

От этих слов, сбивчивых, жарких и торопливых, все внутри Гая скрутилось в тугой жгут. Равнодушным не осталось ни тело, ни мозг.

И Гай не стал медлить – на это не осталось сил. Еще шире развел в стороны ноги Эдвина и вогнал в него член. Сразу, с размаху, по самые яйца!

Эдвина выгнуло дугой, он тяжело с присвистом дышал, словно захлебываясь эмоциями, и смотрел на Гая невидящими, словно бы стеклянными глазами.

- Еба-а-ать! – прочувствованно выдал он мгновение спустя. – Неужели может быть так хорошо от секса! Черт, я и не знал.

Гай коротко нервно хмыкнул – член обхватывало так туго, так невероятно плотно, что казалось, двинешься разок, и все. Кончишь только так, тем более с его-то сроком вынужденного воздержания.

- Это еще не хорошо, – собрав в себя в кучу, прохрипел он и плавно двинул бедрами. Отголосок этого обжигающей волной рванулся к нервным окончаниям, и Гай сам не смог сдержать сиплого стона. – Блять! А вот это хорошо!

Хотелось доставить удовольствие и себе, и мальчишке, причем по максимуму, но вот сил для ленивого нежного секса не было. Только для быстрой качественной ебли.

И Гай сдался. Принялся сильно и резко вколачиваться в уже хлюпавшую смазкой задницу, вынимая до самой головки и снова вгоняя по самые яйца.

Эдвина выгибало под ним, лихорадило и колотило. Он ерзал и постанывал, и пытался одновременно целовать Гая в губы, царапать ногтями его плечи и впиваться пальцами в его же зад. Эта горячность толкала Гая к безумию, он сбивался в ровного темпа на рваный, останавливался, отвечая на поцелуи, перехватывал докучливые руки, вплетая свои пальцы между чужих.

Когда Эдвин просунул руку между их телами и принялся быстро дрочить себе, уже даже не постанывая, а скуля в такт, Гай понял, что больше не сможет сдерживаться. Не оставалось никаких сил ни на что, кроме рваных коротких толчков и громких гортанных стонов, больше похожих на рык.

Мысль о том, что вот сейчас он опозорится, кончив раньше своего омеги, больно ударила по самолюбию, но даже она не смогла отсрочить приближающийся с метеоритной скоростью оргазм.

Спас положение Эдвин. Опередив Гая всего на каких-то несколько секунд, он кончил где-то на выдохе между сносящими крышу стонами и безудержными поцелуями.

Гай двинул бедрами, раз, другой, чувствуя, как туго сжала его член чужая плоть, словно выдаивая последние капли самообладания, и тоже кончил, почти сразу же бессильно падая на тяжело дышащего потного омегу.

Было так хорошо, тепло и уютно. Гай даже не сразу понял, что повязал Эдвина, а когда понял…

- Я не позволю тебе сбежать! – тихо проговорил тот, словно угадав его мысли. – Ты мне нужен, а я нужен тебе. Плевать на все остальное, Гай! Нам плевать, а остальные перебесятся!

Гай оторвал голову от потного плеча, в которое до этого так по-свойски упирался. Эдвин смотрел на него пристально, поджав губы и сверкая отчего-то ставшими ярко-зелеными глазищами. Он явно был настроен на длительную и кровопролитную борьбу со всеми вытекающими. А вот Гай настроен не был.

- Хорошо, давай попробуем, – хрипло усмехнулся он и резко крутанулся, переворачиваясь на спину и устраивая Эдвина сверху.

Руки словно бы сами собой зарылись в длинные, влажные на затылке волосы омеги. Сейчас, в приглушенном свете, они не слепили яркой рыжиной, а скорее отливали теплым золотом цветочного меда. Внезапно вспомнилось то, что совсем недавно Гай был совсем не здоров, а еще то, каким образом Эдвин собирался лечить его. Правда, в конечном итоге лечение было кардинально другим… Но ведь было!

- Давай попробуем… - в раздумье повторил Гай и добавил. – Мой медовый мальчик.

***

Ранним утром Фаррел Макквин вошел в свою квартиру. Первым, на что он обратил внимание, был запах. Терпкий запах секса. Вторым стала разбросанная по всей квартире одежда.

Фаррел неодобрительно покачал головой и прошел на кухню, откуда доносились звуки приглушенного разговора и аромат свежесваренного кофе.
- Эд! – прямо с порога начал он. – Ну ты совсем охренел! Вот сделаешь у себя ремонт и тащи туда кого попало, а ко мне…
Тут он застыл, наконец целиком оценив картину на кухне. Его единственный друг сидел на коленях у его же отца и увлеченно кормил последнего медом из деревянной пузатой плошки.
- Отец? Эдвин? Бляяяя!.. – только и смог выдать Фаррел. Зато как! Громко, прочувствованно, даже чуть осуждающе…
А он-то думал, что из его старика уже песок сыпется. Видимо... ошибался?