Штукатурка

Автор: Герман Банг. изд. 28 октября 1887 г.
***
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ. Золотой дождь.
***
Херлуф Берг и Лонг спустились по улице к Дрокену, который ждал их.:
Казино, Кучер, они закричали и запрыгнули внутрь. Они подошли к Скамейке, и Кучер поехал по старой Фредериксборг-гарден.
Наступили сумерки, и над парком, и в Санкт-Петербурге. Педерс Милл отдыхал
это была последняя съемка дня. Но вдоль улицы все уже было на месте.
включили фонари, и над гвалтом сияли все, кроме уличного освещения. Подобно тому, как вся Армия рабочих хлынула по тротуарам вдоль Моста - как
громоподобный марш отдавался от Камней; и посреди Улицы, на Рельсах,
клемтеде, освещенный театр, впереди, трое в Радужном, нарядном костюме, со счастливыми дамами в капюшонах, которые полностью свисали с Платформ.
красные.
Форпустеде на медицину в подписке, которая может быть подана, не выразилась
недостаточно мешала на тротуаре и вырвалась на улицу, где они пропустили
вдоль Канавы с потерянной Девушкой на Каблуках.
- Здесь оживленно, - сказал Берг, он был приятен и в восторге от
влажно-мягкого воздуха в его Vognhj;rne.
Оживленный был в Городе, сказал Лонг.
На остановке бульвара не вернулся, такой Мыльдр
были Кепки, которые плакали, и озлобленный Эгтемандсстокке, который
демонстрировал. Но трамваи степенно катились мимо по
Бульвар, тяжело покачивающиеся во время своих счастливых прогулок, таких как пара крупных животных. Переваливающиеся.
Берг и Лонг пришли на Кебмагергаде. Мерк Нингшанделен прошелся по подвалам
и жилым комнатам. За окнами как полные киоски, так и Фортовсстрем-мены
наезжают на горничных в автобусе, которые, действительно, в непосредственной близости от K;lderhalsene. Молодые девушки с Курса пролетели мимо друг друга
Хаандслаг, и "Джентльмены из магазина" выскочили в шум зала
чтобы отнести письма на последнюю почту.
За пределами Модебутикерне, где первый Vintermodeller блистает под
Газовый свет не горел; и в каждом пятом доме отключается свет.
вся энергия была направлена перед домами, которые находились на ремонте,
так что всем пришлось ехать Гаасеганг по узкому Бреддеброеру, там был
выдвинут над Канавой.
-Трудно, поэтому мы строим фасад, - сказал Берг, который в смене освещения
сидел и смотрел поверх множества голов Фортовсстрем.
- Мы расчищаем наши могилы, - сказал Лонг.
На улице Поток стал медленнее. Мужчина уезжает на свету,
Шаг за шагом, уютно, как в собственной комнате, огляделась и поприветствовала
Кивнула и повернулась. Приехал Омнибус paatv;rs из Drosken, так оно и было
отжал всю дорогу от тротуара, где молодые девушки скользнула мимо, свежий
воздух, сладкий и под Herreblikkene; лица были просто в
Высота с Drosken, так рядом, так что это было, как если бы они коснулись подножку с Щеки.
-Добрый вечер, Берг, добрый вечер, - закричали несколько мужчин и выпрямили Стоккене, так как тот батончик "под углом" у тебя в кармане.
-Спокойной ночи -спокойной ночи.
Они были возле Кунстханделя и должны были убираться тихо; ты пришел
не пришел, Рой был на Улице.
— Здесь всегда можно найти Карантайнен, — сказал кучер.

Это были несколько французских сирен, одна из них — дикая, блистающая в свете
огней — в половину человеческого роста — в Удхэнсскабе, обрамлённая
букетами маков.  Все стояли с поднятыми лицами и улыбались перед властями.

-Едем по Новой улице, — крикнул Берг. Кучер свернул на боковую улочку,
где они мягко скользили по Дороге, и внезапно стало совсем темно и тихо:
никого, кроме шепчущихся Парами, которые прятались в Тени Дораабнингернес.
 * * * * *
Люди перебрались в Санкт-Петербург. Анна плывет мелководьем, а Дроскерне входит в игру.
Амалиегаде со скоростью, с которой животные убегают; Дамы, которые перебегают
Улица с приподнятыми Юбками, впереди Лошади и винте.
-Пожалуйста, леди сами, бандте - Кучер.-Да?-Но... Амалия ...
Некая Амалия, вышедшая наперерез карете Берга, была ранена в Предплечье.
-Ты, однако... - она закричала: Херлуф Берг.
Леди Амалия была не чем иным, как счастливым Изумлением, стоя в уничижении
пааскревс над Канавой и саа после Дроскена, она снова была побеждена.
За пределами Театра был Смехкен с участием Вогндорен и самих Тренгенов
на лестнице, у ворот, как будто всех бросило в жар от одного взгляда
Освещение фасада и они будут на первом месте. Только Дроскекускене сидел уанфейгтеде и так беспокоился о Смапенгене в Руках плашмя - прежде чем они развернулись и уехали.
В раздевалках и коридорах, где были отмечены Gasluften и the Dust,
Люди стали еще более оживленными: началась Увертюра, послышался звук
вниз----- Быстрее, быстрее, однако, - закричал Берг, - Ковер проходит.
В холле уже было сумрачно. Вся комната была только голова за головой
в Амфитеатре была большая живая Тьма - полная Рева, в какой Увертюренский вальс почти закончился.
Вы почувствовали, кто попал в электрическую Цепь, где Диапазон
замкнулся, и он достиг своего Места...
Ковер для "Ликкепигена" поднялся, когда Берг и Лонг сели: Человек был в
Провансе, где фермеры устраивали Вечеринку, а Гаазепиген был во Главе со своим Пастух. Она запуталась в своих башмаках, так как в них была солома, и весь Дом отозвался первым счастливым, ничего не значащим криком Последней Мази, пока она снова надевала.
Так что отдохните в Ложах и на Паркете, и сядьте поудобнее на Сиденье
под Хор и Песни, в то время как аплодисменты обрушились на кого-то с Галереи, и вы позволяете Forlibelse и Dancing стоять самим перед собой.
Содержание, известное человеку. Об этом рассказывали восемь дней подряд на всех Листьях:Gaasepigen, он назывался, был Lykkebarn, пока у нее никогда не было целовал ни один мужчина. В рекламе говорилось, что egenlig
- это больше не "поцелуй", а Париж. Но Беарбейдерен положил
мягкую руку на Суджеттет - из уважения к эмоциям нашей аудитории
- и изменил название на "поцелуй".
Акт закончился "Хонсесангом", где Гаазепиген кагледе.
Занавес опустился и пошел снова, вверх и вниз. И в ту же секунду, пока все еще на Галерее захлопали, и еще до того, как зажегся Свет, поднялся гул
Раздалось из зала, как будто у тысячи школьников была перемена, и
ни один рот не устоял на месте, пока это было, поскольку все Головы кивнули одновременно.
Берг поднял и использовал бинокль. По чуть-чуть, там был
еще больше, в то время как человек начал проявить друг к другу и здороваться и знак:_den_ был здесь, и _den_, и _den_ - и ты кивнул. Для каждого известного Лицо было такое, что благосостояние росло: они были действительно все, и ты даже сел на свое место и заговорил. Это было приятное
Комфорт, где по одному рисунку и были пронумерованы, пока гудели голоса.

Берг и Лонг пристраивали Киккертерне напротив Логерне. Дамы сидели, улыбаясь.
Номер за номером. Яркой жизни с лета выступает в последний раз
чтобы попрощаться, и это было, как будто лицо и щеки были еще раунд
Бани и христианского памятника Андерсену.

-'gu делать это, делать с'gu, сказал длинный и привело, с одной стороны, через Воздух в небольшой поклон, как будто он ласкает включены все
свежие красоту.
-Блестяще, - сказал Берг.

Они все были там - все: миссис Кант, с таким размахом, что вы
просто как "величайший Хаартот из заседателей"; миссис Экберг с
Генеральное консульство, с новым номерным знаком; миссис Пульсирует между Оберстинде Пауэр и
Редактор Шееле: Посольство Раадинде Стен, удрингет, с
Посольство Рааден на площади позади нее, оглядывается и улыбается, когда a
falbydende зашифровывается за своим диском; Актрисы из Неррегаде;
Миссис Кох.... Все, лицом к лицу, рядами вниз.
- Трудно с дамами, - сказал Берг, вооружившись биноклем.
-Да...
-Неа, клиентка миссис Экберг теперь любит его видеть.
-Почему? Двенадцать лет назад они были позором для всех, кто на десять лет старше, сказал Берг и рассмеялся.
В Оркестре началось вступление. Но никто его не слушал. Это отдавало
рывок вправо во всех Головах, и на полу раздался оживленный Шепот
Их Лица были обращены друг к другу, на заядлом Пилрене, который был
Олескинд внезапно упал в Хонсегорде.
Это была Дама, оказавшаяся на внешней галерее с блондином
Начес, усыпанный бриллиантами великолепной огранки - бриллиантами в ушах и бриллиантами на шее .... Это был настоящий Бунт, когда все тискали и спрашивали, пока Дамы мало-помалу не почувствовали, что Воздух стал напряженным.Паркеттет - позволил Киккертерне погрузиться в размышления и не сводил глаз с Ковра, как будто они внезапно оказались фотографами в Накене:
-Кто?— Кто ты? — прошептал Блом Бергу с первой скамьи, из-за
«Шапе-клака» (Блом и Бродерсен были в смокингах и белых галстуках,
попытаясь представить Галу на «Премьере».
 Берг не знал и пожал плечами. Мало-помалу воцарилась
тишина — «Диамантдамен» сидела, побелевшая, сонная и сверкающая, — все
уселись по местам, «Критикон» — на флангах, готовая к схватке: Карс
сидел справа, с широкой улыбкой и сложенными руками, и просил
«Бордбён» за накрытым столом, а профессор Маркус сидел торжественно,
слегка покачивая головой, как провинциальный цензор, рядом с
о мистере Стере.Занавес поднялся.
Один из них был в Зале суда. Люди хлопали в ладоши, глядя на сияющий Золотой пол а Голд, получая Пейджер, входил во все Двери - много и много Пейджеров, два и еще два, все больше и больше - в Трико. Весь зал представлял собой всего лишь пару биноклей-Мужчины хватали бинокли с колен или из рук Конерса-: Но там были Стаи, Десятки - армия Пейджеров - целая Армия-очистите Армию Трикотов.Фруэрн - печальный, любопытный и тихий человек, немного застенчивый.
Вспыльчивый характер мужчин на Киккертерне; на Сомме тоже было что-то крумриггедское у сидящих было такое чувство, что они даже приехали сюда
немного недружелюбно к выпускному балу....
Теперь появились Горничные в Связке: Золотые и Сверкающие, Золотые и шелковые. Все напрягалось и сияло. Много и много - оно никогда не поднималось - это было бы сотня....
Вы закончили "Киккертерне" и захлопали совсем близко, на другом конце зала.
Это был самый известный номер оперетты "Киссенский хор". Они поймали одну из них перекатились, сделали куреде и поцеловались.
Публика зааплодировала; вы бы надевали это снова и снова.
Вот слова "мы, которые в курсе событий"; Вот слова "мы и делаем лекарство". Вот слова "мы".
Радуясь аплодисментам kroede Kordamerne, как котята, выбегающие на рампу.
Атмосфера не изменилась, хотя конфликт обострился, и все
была суматоха с шумом и танцами: Гаазепиген преследовали
Принц и принцесса преследовали своего Пастуха.
Они смеялись и издевались. Этот акт в определенной степени проник в "мягкую среду Рука": Это была главная торговая улица, так что вы ничего не поняли, кроме...этого приготовили два Брудекамре (на заднем плане), и было очень темно.-Сатана, сатана, - повторял Лонг, с каждой минутой становясь все более пылким.Часто он щипал Берга и за желтую, и за зеленую Руку.-Сатана, сатана....
В высшей степени Беарбайджерен проник в свою "милдненде", в то время как
Принцесса и Гаазепиген жужжали в Ночи-Мидийник выходил и входил в промежуток между ними Двери....
Итак, это была спокойная ночь, и Пейджерн стоял на страже в длинных плащах,
тихо напевая "Песню Киссена" - перед дверями влюбленных.
Здесь слова "The" и "make the Cure". Вааге - один из нас, У кого есть Работа. Один - это мы.В Зале было совершенно тихо, не считая Полумеркета Голов
медленно кивала она, которая что-то неслышно напевала. Стало жарко.
Миссис Кант отключила большую плиту и включила следующую настройку.
Финальный ком: Дамы ворвались внутрь с Канделябром; охранник вылетел с
Сабли; Пагерн закричал, а служанки завизжали... вошла принцесса
Фрисеркаабе, и Гаазепиген был в полном восторге...
О горе-о горе, что же здесь, однако, скёр: она никогда не станет Ликкепиге.
Они раскачивались с канделябрами и позвякивали цепями, фрейлины
вытирали слёзы платочками... Никто не понимал ни слова; в оркестре
барабанили в треугольник...Не было _того_, кто бы услышал: это был
кульминационный момент оперетты.
Занавес опустился. Он снова поднялся. Зрители рассаживаются, он может снова
подняться. Аплодисменты звучали как громкое «Ура» из зала. Они снова поднялись. Вы высыпали из лож и хлопали в проходах, потея и
перешёптываясь, пока все болтали. В ложах сидели дамы, разгорячённые и
счастливые, с раскрасневшимися кавалерами, как стайка воробьёв, греющихся на солнце. Только «Диамантдамы» оставались вялыми и безразличными и грызли марципаны из своих сумок.  Критики собрались в нише у оркестра... Вы говорили о Количество представлений — считалось, что их было тридцать... Редактор Айзекс водил своим энергичным носом вверх и вниз, принюхиваясь к занавесу, как будто оценивал пьесу с помощью обоняния, и Карс сказал, глядя через
комнату долгим голодным взглядом:— Да, друзья, теперь можно было заработать на «Тректере»...
 Берг и Лонг спустились в Базарганген. Вы толкались и пихались; никто
не слышал смеха и шума. Это был молодой Копенгаген,
сияющий и щеголеватый в одежде, дерзкий в Гаслауфте и Трибуле, такой же, как
рыба в воде. -Н-да, это был Блом, который остановился перед Бергом и Лонгом посреди Толпы и опустился наполовину на колени, в то время как он махал поднятой Рукой:Ка 'мы не'а, мы местные?-Фа'а та'ме, там _Стемнинг там?_ Блом ло, такой красивый из всех его белых зубов.
— Да, — сказал Лонг, кивая, — есть «движение» — оно не может отказаться.
Дикий взгляд в поисках газировки», и они двинулись вперёд через Стимлен, но
они едва ли вышли за пределы участка, пока они отпускали шутки и пожимали
руки — Круглая Бломе дала ей руку, просто протянув поднятый
большой палец в сторону руки Генпартена, чтобы пожать её; — в конце концов, они поймали собаку на диване прямо за дверью в коридор, где
Толпа просачивалась мимо, как стена мигрантов. В дверях было
Шумно, как будто их перемалывали, как бобы в кофемолке.

- Туммель, о, юная леди, счастливая в Берге, — это было
Актриса из Конгенс Нюторв - и ее снова выгнали. -Наа--_saaledes_, сказал Brodersenбыл, и ввел кончик указательного пальца, чтобы перейти
под нос, он фыркнул. Это было в Круге, который Блом спроектировал для
что-то было "Вильдтлугт".

-Ерунда, брат, - сказал Блом, - Брат превращает все это в одно большое
-- "достаточно сказано" - просто чтобы поднять репутацию города.
Все засмеялись. У брата нет здравого смысла, сказал Берг.
-И что? У Бродерсена было толстое тело, так это всегда звучало, когда он
усмехнулся: Да, поверьте, для меня в r;nlivede Virgins из Bi-belen,
сказал Бродерсен.
Вы говорили о «Диамантквинден» — она выглядит, — сказал Лонг. Это помогает
во всём этом. — и прозвучал сигнал к окончанию собрания.
 — Да, да, — сказал Лонг, который любил говорить так, словно он завершал собрание. Однако мы должны сказать, что порох в Логерне  — старые люди. 

 «Старые люди» прошлись по коридору, где стало пусто, и кивком попрощались. Берг обратился к миссис Кант, как в «Нише» под большим впечатлением от того, что Эдвард Здоров, держатель доверенности.

-Дорогая, дай мне право, — воскликнула она. _Э-э-э, если бы не этот важный ягнёнок...
Эдвард, то, что я говорю, ужасно с точки зрения порядочности. Миссис Кант
была маленькой пожилой леди с лицом, состоящим в основном из
Нескольких больших, вездесущих и пустых глаз. Она представляла себя как
Помесь Белки и Абеката и называла "Принцип" всех
Мужчин по именам.

Миссис Кант положила ее на диван, вытянув ноги, как вы видели".
Пара туфель с пряжками и темно-красными шелковыми шлепанцами выше щиколоток.

- Арабский, - сказала она и показала пальцем. Настоящий товар, - сказал Краммерен ... Сколько я купила, маленький Эдвард? Шесть пар.

— Но, боже... Я говорю... Миссис Кант с грохотом уронила Спендескоэне на пол:
— Где дом священника? Он ничего не знает о Билле...

 «Мансен» был оценщиком, робким маленьким господином с тощими
 волосами и бегающими глазками. Он выглядел так, будто ему _всегда_
 вручали Билль. Миссис Кант регулярно кричала ему из
Пару раз в час он заставал её за этим занятием, так как хранился в Кьёлефолде, на что миссис Кант сказала:

- Нет, Манс, и кивнула, чтобы откланяться.

 Вы слышали, как Корстеммерн спускался сверху.

- Сохраняется.  Миссис Кант встала: Спасибо.  Она подошла к нему.
Sodavandsglasset для здоровых: Дже, дети. Она пошла с "Домом священника"; в
Parkettrapped;ren остановил ее: Эдвард, вы встречаетесь на следующий день с
Действие - в "Бетесде".

Пошел последний акт. Он закончился солдатским таблоидом, где Гарденс
Оркестр трубил на Африканском Роге. Берг и давно стали одними из первых, что
вышел.

-Тиволи, - сказал Берг и бить в Drosked;ren. "Учреждение" и устроило
последний фестиваль Fyrv;rkerifest в сезоне.

Количество хлеба, выпитого во всех портах, перекрыло жизнь и шум внизу лестницы
и вперед по улице - через Объектив проезжайте ряд за рядом.
Из Конгенс-Нюторв шумные, весёлые трамваи устремились к шумным, весёлым островам, где
весёлые трамваи вырвались на свободу и помчались каждый своим путём вперёд по
Путям.

Так разделился сам Шум — в хранилище, в ждущую пасть. И всё слабее
и слабее катился он вперёд сквозь дома, великая Тишина: рябь в
порту, в проливе — как будто Стена-Закернес медленно
всасывал его.

Вот слова, которые исцеляют. Да пребудет с нами тот, кто проходит этот путь. Один — это мы.

 Бандиты на «Лошади» вяло подняли Наккерне и
пробормотали, что теперь они пойдут, опустив головы и закрыв их руками. И только
в тишине тяжело прогрохотал омнибус.

 * * * * *

Название Тиволи straalte в Gasbogstaver: Пантомима только что закончилась, и
Люди разъезжают под освещенными арками.

- Входите, входите, - сказал Берг, - давайте вдохнем немного воздуха.

Они повернулись и пошли к Басарпленену, который лежал перед ними, как свет.
Облако; Гаскуплерн выделял матовые арабески на влажной траве, а
Кунстбедене блистал в затуманенном Великолепии при свете ламп. Вокруг
Траранден развешивал разноцветные воздушные шары, как блестящий Кемпфругтер.

Они пошли вперед. Берг остановился: в середине музыкальной программы Воздух путешествовал по базару.
кладет свои блестящие луки. Все светлое, Купола и минареты. A
Порыв ветра время от времени сводит колышущееся Пламя воедино, образуя вибрирующее
Молния сорвалась с верхушек минаретов; и над стройными башенками лаа
Sensommerhimlens stjernestr;ede Dunkelblaa.

- Да, здесь красиво, - сказал Берг, тусклый и медлительный.

- Здесь красиво, - сказал Длинный и свистнул Хорнмузикену, довольному своей славой.
Слава.

Они повернулись и снова пошли по Концертсалсаллин, где Гасберн
напрягся, как яркий представитель умов: вечер - Холодный и долгий,
он звучал позади.

-Добрый вечер....

Это был Смолл-Герстер из "Серкл Блом", который выстрелил в них, как молния.,
Клюшка назад, а нос вперед: "Здесь со стариками", - сказал он и выстрелил.
Расправь плечи, дай мне поужинать....

-Спасибо, снял Длинный чек.

-Тетя из Скан-та-борга, - сказал Герстер. Здесь, чтобы иметь зубы. Мы
спасали ее на диване... Как там пила? Они начали
гааа.

-Наа-нет....

-Костюм из Парижа, -Герстер Сневледе в роли продавца на рынке
: -с пустым комплектом до колен - вы знаете "а"... Наа-май
домой, в Пассаж Годсет. Dj;-Дети.

-Dj;. Герстер уносился как стрела, он всегда ходил с протянутой рукой.
Шею, подщипывал Глаза и шевелил ноздрями, как будто он все еще
дирижировал Воздухом, когда выходил вперед.

-Сатана -значит, у них много Родственников из провинции, - сказал Лонг, поскольку
Смолл-Герстер был вне досягаемости.

-Да - которые тоже из....

-Да, - сказал Лонг. Но профессор делает с'гу, однако, с его
Херемаскином.

-Да, она мудрая Женщина, - сказал Берг. Она кое-чего достигла за
эти пару лет.

-Да, Черт возьми, - сказал Лонг, - это не мер, с тех пор как они переехали из
Рандерс....

Это было, когда они вошли в Танцевальный зал, услышав шум голосов и
Звук внизу, в концертном зале. Прямо от «Стенгроттерне» до света в
«Канделябрене», если бы сияли призмы, это был бы всего лишь один мигрирующий, мудрёный
Мильдр; и изнутри, где один из «Стимленов» в качестве дирижёра с белой
Грудью, как у большой куклы, искал разбросанные «Полькатактеры» в дополнение к
Головам, которые юные девушки поднимали в воздух и напевали.

Берг и Лонг пробились через толпу к Диваненской
лестнице. Теперь они отряхивались, как собаки, выходящие из воды.

- Копенгагенская вера, — сказал Берг, глядя на толпу.

- Добрый вечер, господин Берг, добрый вечер... Два ростбифа... _с соусом тартар_... Кельнер
Йенсен уже стряхивает крошки с внешней веранды, прикрываясь
салфеткой. Господин Берг, господин Берг, вы не могли бы
поубавить пыл в споре с шумным господином из кафе «Пусс» в белом галстуке...
Маленькая закусочная, семнадцать конвертов... это кофе, господин Берг...
Господин Йенсен виновато пожал плечами и улыбнулся в знак
согласия.

-Что ж, что ж... Келлнер Йенсен повернулся как волчок... Два союза. Вдали
был мистер Йенсен.

- У нас есть профессор, — сказал Берг, стоявший в дверях и разглядывавший
комнату. Профессор Герстерс сидел в правом углу дивана, и
вооружённый Венок на голове у тётушки с новым Гебиссом, как у служанок в
«Свинопасе» о принцессе.

Весь зал был так полон, что Опвартерне пришлось протиснуться вперёд между
стульями, и там кричали, приказывали и шумели: «Ну-ну», так что
никакой Ганимед не спас бы Кьолескёдет. Пока несколько банкиров из
Провинции кружились в хаосе — в Свалехалере и
Брандспанде — и радостно роняли друзей и знакомых на скатерти
столов.

 На левом диване восседала миссис Кант в «церкви», также
называемой «сейфом».  Это был самый узкий Кантский круг: три, четыре
Семьи, но, как сказала миссис Кант, "правильный настрой".
Летний Стамседет был тем самым левым диваном-софа, который миссис Кант назвала
"Бетесда", к негодованию миссис Мельбом. У миссис Мельбом, которая навсегда
привела Подера либо в Дааб, либо на конфирмацию, были небольшие
религиозные угрызения совести.

Сегодня вечером собрался "безопасный" Круг: четыре матроны, миссис Кант
даже миссис Тампс, миссис Мельбом и "тетя" Пауэр: "наши три холостяка".:
Здоров, редактор Шееле и Баструп на таможне, которых также называют "the
small", а также Мужчины.

На Айсберге так долго кричали, что он добрался до
Стол. Дамы и господа, светодиодное стекло прекрасно контрастирует с бутылками; что
означало одобрительные возгласы: Место для маленького Херлуфа - Место для маленького Херлуфа,
воскликнула миссис Кант ... воздух гудел от звания Повелителя первых Имен - Леди в
Кант круга назвал всех Мужчин по именам, за исключением их самих
соответствующих Мужчин - и Берга втиснули на стул рядом с мистером
Мелбомом.

-За самую важную роль - за самую важную роль - миссис Кант все еще играла в Оперетте-: что-нибудь
для маленького Эдварда. Миссис Кант выпила букет "Карлсберга" с
Здоровым, там, на диване, между миссис Мельбом и миссис Тампс,
с расправленными плечами, приятный, как у Человека, который наконец-то пришел.
в углу за плитой.

Миссис Тампс безостановочно помешивала креветки на сковороде с каким-то соусом без колец.
нервные пальцы.

Мистер Мельбом конверсереде Берг. Семья Мельбом сделала свой
-Спасибо родителям: Фа, МО и Артуру, - сказал мистер Мельбом.
Прекрасная поездка - пять дней за сто тридцать три кроны....

-Три человека..._tr_ Человек!!! повторил мистер Мельбом.

-Родители, МО и Артур... мистер Мельбом кивнул Артуру, который был
Мистер Баструп из таможни. Длинный щелкунчик, который использовал кальций
Пищевая сода для его еды (для весны и питья, он и миссис Мёлбом из одного и того же колодца в
Розенборге).

-Пять дней, — сказал мистер Мёлбом.

Дамы говорили о чулках миссис Кант: «Маленький Херлуф их надел», — воскликнула
миссис Кант. Маленький Херлуф их не надел? Берг должен был подтвердить, что он
видел их, и по всем сторонам разгорелся спор.

Интимное нижнее бельё было лучшей темой для обсуждения в дамских кружках Кантов. Чтобы
ещё раз взглянуть на самое скромное нижнее бельё. К
зимним собраниям все дамы были одеты в Kniplebr;dt и kniplede
из-за растущей утончённости, в то время как мужчины давали советы и осуждали
модели.

Миссис Пауэр сшила выкройку (Шил растянул свой Рейброд на
ноже миссис Тампс) ... у Дэвидсонов ... и чего только не сшила
миссис Кант — сегодня у Ветта — модель для сорочек ...

 — Несколько сорочек, тётя Флоу, — миссис Кант, как будто она проглотила
сорочечную без рукавов ...

Все дамы набросились на «внутреннюю» часть без рукавов; господин Мёлбом,
закончивший с «Пригодностью к употреблению» на Мёне, сказал:

-_Три_ человека, и внезапно упал, схватившись обеими огромными руками за
голову. Господин Мёлбом был таков: он внезапно упал, схватившись обеими огромными руками за
вошел и забыл обо всем на Свете в яростном противостоянии со своим ближним и сидел так
с вытаращенными глазами в Комнате.

-Да, - сказал Берг была такая вещь, как уже в двадцатый раз, что довольно на
Моен.

Был Staahej по случаю прибытия скульптора заявления.
Это могло бы обеспечить ему место и придвинуто так близко друг к другу, что
ноги клиента не соприкасаются: "Пусть он сядет к нему на колени", - воскликнула тетя Флоу.;
Заявления поступали рядом с миссис Кант.

Дамы были так нетерпеливы, что они расстреляли тарелки подальше и обратила
Узоры на скатерти с ногтями; Oberstinde текущий сидел и отдыхал ранг
и стормэгтиг, с улыбкой обводящий Круг пронзительным Взглядом,
все Понимали; только миссис Мельбом - в глазах у нее всегда были красные
Щек а на счет слишком тугой корсет точно ophovnet--сел с
твердый подбородок как воплощение негодования. Миссис M;lbom в
вся крыша легко предположить такое выражение, как будто она учуяла
Лук.

МР M;lbom проснулся и увидел в своей половинкой.

-Мы двое, мои, - сказал мистер Мельбом и поднял бокал. Мистер Мельбом называл
свою жену "Мо" всегда с выражением искренности в этом Слове. Миссис Мелбом
Мелбом подарила ему восьмерых Детей в возрасте от девятнадцати лет и до самого низа.

-Свидетель, мистер Берг, - сказал мистер Мельбом. Свидетель, Артур ... Все они выпили
четыре.

Дамы все еще были в бельэтаже: Да, в _hver_ Wash позволила миссис Данкер
в кофе был мягкий Меллемверк ... они сочли выход подлинным....

-Но Боже, какая Работа! - воскликнули Дамы ... Да, миссис Тампс сделала это.
... в каждом Вадске (миссис Тампс была заядлой) ... она промокнула их до крови
_hvert_ Меллемверк ... Шееле знал это!

- Маленький Карл знает это, маленький Карл знает это, - воскликнула миссис Кант.

Здоровый оторвался от еды и вытянул руки навстречу погоде: Да, сказал он.,
Жизнь прекрасна - пока тетя Флоу и миссис Кант ло, так что никто не слышал.
Слышал.

Посреди этого Шума сидели Мужья Тампса и Тока, жесткие и неподвижные,
дадделлес, с Пажом из маленьких Шнуров в Петлицах, и пили
время от времени друг друга заставляют; на что Инженер снова бухает
падающий с покинутым участком тусклым взглядом, как будто он спал, в то время как полковник
Пауэр оставалась прямой, с ее длинными, симпатичными наполеоновскими волосами и
вежливо-внимательной улыбкой, как будто он все еще слышал речь за ужином.

Маленький Кант спрятал свое испуганное и морщинистое Лицо за Оберстинденсом
широкий бюст, и трое Мужей оказались в центре Листигедена, сидя
с неизменным Выражением Лиц, неподвижные, как все трое
Автоматы. Мистер Мёлбом постоянно пил, ходил взад-вперёд и брал показания с
вымученным выражением на лице.

 Миссис Пульсатес, которая всегда была не в себе и шумела в каждой
комнате, чтобы не дать Шели задохнуться, сидела на
кофейных вкладках, и дебаты всё ещё продолжались, в то время как миссис
Кантл, как видите, должна была держать себя в руках. Внезапно она вернулась.
Он поднял голову и сказал:

 — Что за заявления? И снова раздался смех, в котором участвовал даже полковник.
Заявления ничего не значили. Он пришёл в церковь только для того,
чтобы поесть и выпить за здоровье мужей; он слышал
Берг - только в Уденверкерне и выступал под псевдонимом "Neuter".

Пока все смеялись, со'Берг оборвал фразу и откланялся. Из
Веранда сидела долго и так "обиженно" в дополнение к той, на которой был хлеб, почищенный в химчистке
Тарелка: Так забавно сидеть на ней, сказал он, когда ты в
Компания.

- Ты же знаешь миссис Кант, - сказал Берг и ударил Тартарсосена по мясу.
Ты никогда не уйдешь.

На бокале было написано "Там, в Пусс-кафе", и консул Миллс
на одном конце стола слово взял Nibe. Но по порядку выходит против
Verandapillerne выпил за то, что ты был счастлив, Privatlik;rer Взаимозаменяемо, и Consul
Сосед Меллера был готов ударить Пару любящих рук консула
Скьортебрист: Да, хорошо, мой старый друг, да, хорошо, он сказал - как консул
Миллс так и не продвинулся дальше "кайфово радоваться, джентльмены",
то, что он собирался сделать, повернувшись лицом к высокопоставленным лицам, было
Этацраадсрекке, который сидел у стены, выпрямившись и представительно, с
чрезвычайно пустыми лицами.

-Хм, это Собрание? сказал Берг.

-Ты что, не знаешь п'гу?.. Делегация банков, я думаю - Хайнская конференция
возглавляет ее - они создадут центральный банк или что-то в этом роде - для
накопления капитала...

- Да, так...

Берг и Лонг сидели, положив локти на стол, и смотрели "поверх Роя"
на Концертный зал. Старая пара легких кроссовок от Bankbordet подняла цену
в то время как консул из Нибе клинкеде прошелся вдоль окон и спустился вниз.
По лестнице в распахнутых пальто и с повязанным на шее Ломметеркледерном
... Они исчезли за проспектом, повернув на всем Скьертере...

Поток внизу почти колыхался взад-вперед, в то время как прогулка
от Бликинструментерне пенилась со скоростью, достигавшей
Крыльцо, и внутри смех с доски Canthske пронеслось через
Окна.

На Bankdineren были более спокойные. Господа в спину
в саду она обернулась, и они увидели, что все над толпой против
светлый зал.

Там были аплодируют там, сначала внутри камеры и выглянул наружу; он
звучало, как гром до самого крыльца.--Когда оркестр заиграл интонацией,
снова хорошо известный человек, "Honn;rmarschen", и все Мужчины закричали "Браво" и
перелезли через перила под Шум. На конференции Хайн хлопал в ладоши
за небольшой отчетливый Хандклап, который он подал как; и были рядом
аплодировать, как агенту Хейеру, делегату из Выборга, который спал очень долго.
на углу, с непокрытой головой, в своем парике брунреде - в высокой шляпе во время
Стул и Маффедизерн наполовину вырваны из его рук, которые были
сложены на животе - проснулись от толчка о человека, сидящего рядом с ними, и подумали, что
поставлено на голосование в Парламенте...

Когда "Флэп" и "Браво" затихли, налил Конференсрааду Хайну в его бокал и
сказал, садясь, что он позволит себе пообщаться с его Превосходительством королем.
"спонтанная овация" - он знал, сколько в ней дикой радости
Его Величество. И затем все захлопали во время затянувшегося Бравирования, которое перешло
в громкое "Ура" -Этацраадерн открыл рты, девять
Времена, немая, как рыба в море, - путешествовала член совета и сказала
хейтиделигере, со Стаканом в руке, пока было тихо:

Он передаст повторное приветствие Его Величества от этой Ассамблеи
. Они знают это, сказал он и заговорил, слегка наклонившись вперед над
Край стола: Они знают, господа, какой хейсиндет Защитник, какой
неутомимый Защитник любого Прогресса, который есть в нашей Стране в Его
Ваше Величество. Я также хорошо осведомлён о том, что в эти дни
важная работа — это великое слияние столь заметной части
столицы страны — Его Величества, о чём я думал с радостью и
Надеюсь. Это должно быть удовлетворение - для всех нас, леди и джентльмены,
удовлетворение и счастье знать, что наш возвышенный Король в голове
за наши усилия с its naadige Желает нашего прогресса...

Снова раздались крики "Браво", и советник закончил высоким возгласом
"Живи" за Его Величество.

Вы услышали последние ноты Honn;rmarschen, в то время как Хуррарабене мертв
пора уходить; наступил кайф, поднявший настроение всей Компании, чувак
говорили о крупных национальных предприятиях, о потрясениях в земледелии
и порту Эсбьерг.

Редактор банка Медлем Свендсен из Ольборга Роуз: он хотел бы
однако скажу всего несколько слов, последних на сегодня, и они должны быть адресованы
Мистер Конференсраад Хайн. Раздались крики "Браво", так что никто не услышал больше, чем
"Достоинства всех известных", и Редактору пришлось подождать
Дирижер подарил Ро. Итак, он закончил - с высоко поднятым
Бокалом - за Живое _хам_, джентльмены, которые подарили Капиталу
Клинки в этой Стране. Зарабатываем на жизнь тем, что останавливаем Икарос, мистер Конференс Раад
Хайн.

Левераабене дикие не успевают, и все сбиваются в кучу на поле.
Советник в клинче.

Эттасрад Блом, ландстингман, зажал свой маленький миниатюрный орден Данеброг
между большим и указательным пальцами и сказал:

 — Да, наши товары были золотыми.

 Они повторяли фразу Эттасрада, и некоторые из мужчин
сами отправились в путь: возможно, они снова смогут заключить союз с
Эттасраадом. В то время как Юстиц-Раад Хорн — из Ассена, рыцарь Васы —
в своём углу произнёс фразу из «Газеты» о «Золоте, выкопанном из
нашего старого дела», и все сидели такие довольные, с сияющими лицами,
как будто перед ними было всё редкое Золото.

Konferensraad Хейн говорил не больше. Он сидел в раздумьях, и принес сигары
и узкий рот, пока он следовал за тонкой тонкой R;gskyer с
улыбка. Там , у Перил , все Мужчины развернули Стулья против
Рой и консул Миллс сидели наполовину благословенные и позвякивали салфетками
далеко от перил над Толпой, как будто он наклонялся.

-Это _Fiskene_, - сказал он и рассмеялся собственной Шутке, поскольку он
как раз собирался перелезть через Перила, и целый Provinskolleger
о чудо, там вдруг стало совсем тихо и застенчиво.

Но на Конференции Хайн отвлекся от своих Мыслей из-за Смеха, и
не услышав Шутки о Ютландии, он сказал, подмигнув
Глаза, смотрящие на Майлрет и Зал.

-Да, Жизнь здесь была.

--Берг и Лонг отправились в Герстерс. Затем семья смирилась и
появилась над Дыней с сахаром в Кругу вокруг тети, которая была в
Атласная мантия с синелью, пока только громоздкая, спица с
ная зубьями. Когда Берг и Лонг были представлены, она протянула Руку, как будто
она просунула его пальцы между Прутьями в Зверинце. Professorinden
по маленькому кусочку дыни к бокалу вина, и они сели за
Столик.

Вы говорили о деревне и летнем отдыхе. Долго сидели на краю
Профессора и проиллюстрировал ему купальный сезон в Бовбьерге множеством
импрессионистских изображений, в то время как профессор незаметно двигался
все дольше и дольше в своем кресле - каждое современное проявление
Язык Лангеске резал его, как нож, и он неоднократно повторял:
Эйр признал, что в Бовбьерге должно быть превосходно.

-Да... то, что Лонга беспокоило, он мог бы сказать, что у него сдали нервы_
...

Дама улыбнулась, ее пробужденный, удобный Вертиндеблик все еще был надет
Стол - также профессор убедился, что она _саа_ приветствовала его, и _саа_
она подала ему что-нибудь со сдержанной заботой--:

-Да, - сказала она, мистер Лонг теперь всегда находит такие необычные места ...
_De_ если бы саамен только что был во Фреденсборге - но там было по-настоящему
красиво ... У вас всегда был дворцовый сад, где можно было посидеть днем.

- И поэтому это не Жизнь - когда снаружи Суд, - сказала она.

Берг также подумал, что во Фреденсборге было действительно хорошо, он там жил.
там лето - тихое и приятное, только на дорогах солхеде, сказал он.

-И не еду, чтобы приехать, очень мало говорится Герстер. Он не имел бы
Слова есть, но только что взлетела над его тарелкой, и играли с
Мелонкернерне, его беспокоило, что Лонг говорил так высоко, где
он был вместе со своей Семьей и так здорово двигался
обеими Руками и Конусом. У него все еще было Предчувствие, что пока
может что-то свергнуть. У семьи Герстер даже были некоторые из них
обязательные, мягкие голоса, в которых использовались только средние и мелкие ноты
продуманные движения, никогда не было паутины или наполненности.

-Эрхард пытался трижды за лето, - сказала Дама и негромко рассмеялась.
повернувшись к своему Сыну.

-Я преувеличиваю - в Семье Герстер называл только профессора Тилталенса
личное местоимение - Я был там раз в две недели.

-Ночевать вне дома, - сказал профессор, перегнувшись через стол. Он был
единственным в Семье, кто иногда говорил громче и так же неожиданно
тоном утаальмодига. Герстер должен указать здесь количество Карафлена, сказал
милая Леди, если Мужчины там, наверху, были.

Карафлена подняли при небольшом молчании, и Дама спросила Берга:
с одной стороны, многие книги ожидались осенью. Когда друзья Эрхарда были
там была Профессоринден, которая всегда любила, чтобы разговор шел о книгах ная и
писателях ная, и она улыбалась и слушала все эти гудфоргаэнде
и радикальные вещи, в то время как она даже снимала его приятный либеральный
Вера в маленькие тихие, полусатирические Фразы. Но прогулка
между заказчиком и разместите ее в uvilkaarligt, довольно
ungpigeagtigt вспышки, которые пошли дальше, чем кто-либо, и которая показала
обеспокоены отсутствием уважения к обоим--и то, и другое из
Профессор. И подобные Вспышки всегда происходили в частном, конфиденциальном тоне,
как будто она говорила с рукой на рот или за кого спину.

-Прошу прощения ... - сказала она, Novelletterne она читала, в-в
Фреденсборг.

Она внезапно подошла и посмотрела на Дина, который выпрямился на диване
совершенно окоченевший после сна:

-Тетя сказала, что да, она сказала, что Kielland были прочитать дома в
Skanderborg, Дания.

Тетя проснулась от звука имени ее города и сказал хлопотно на
Из-за частей рта Ная:

-Да ... У нас было чтение в четверг вечером ... Мы и Мэдсен, вы знаете, молодежь
Люди и доктор Соренсен ... переглянулись...

-Да, это тетя сказала, - сказала Дама.

- Но после новогодних каникул ты, мы играли в Бостон, - сказала тетя.

Эрхард откашлялся и посмотрел на Берга. Маленький Герстер в контексте всего этого.
болезнь все еще беспокоила их, когда рядом были его Друзья вместе с
его семья; _saa_ от имени одной стороны и _saa_ от имени другой.
_Selv_ он не давал себя в обиду. Он был самым тихим в своем Кресле. и так'
странный ребенок, с парой добрых глаз.

Лонг также обратился к Литературе и очень подробно рассказал о
Zola: Satan Ka'l. он сказал. Сатана Ка'л. Лонг нацарапал в
Голова: Он знает, от чего это будет зависеть: от Органов Чувств; он сказал,
_det_ он.

Он наклонился холки до профессора и моргнул, там всегда был
такое душевное конфиденциальность давно закончилась, когда он распространился на
Любимый предмет:

-Он понюхает тебя, саагу, - сказал он и слегка фыркнул.

-Да, профессор читал, к сожалению, только "Ревю де Монд"
в "Лесфоренингене"...

Зал был почти пуст, все разошлись на Фейерверк. Лонг
и Берг удалились, тетя уже вышла на середину Зала
чтобы подвязать Платье жевательной резинкой и уйти. Миссис Деннергаард,
урожденная Герстер, не так давно устроила фейерверк на свадьбе наследного принца, en
Амтсраадет отдал запись "Slotsbjerget"...

-Это было действительно красиво, Джетт, особенно в воде... Но есть и приятные места
у озера... однако, это самое красивое Место, Джетт.

-Но позволь мне, однако, остаться, Джейн... Однако, позволь мне остаться, - сказала миссис
Деннергаард - миссис Герстер, которая взяла на себя Оверстиккет. Она была так
тревожно, что все они могут встать и уйти, как если бы она
никогда раньше над тарелкой дыни.

И в конце концов, они, наконец, закончили, в то время как длинные и Берг поклонился в
Дверь.

 * * * * *

Когда Лонг и Берг вышли на крыльцо мимо Bankherrerne, часть из которых
стояла барходеде и задирала нос кверху, они уже услышали
разливающийся треск фейерверков, и прямо перед ними, над Толпой
множество шей, как "задняя часть вращающегося Солнца, которое отбрасывало
красное Свечение, похожее на наполовину развернутое Крыло баскенды, сквозь дым и
Искры, прежде чем оно исчезло.

Длинный перезвон В середине долгого "Аа-аа", когда упали последние искры.
Несколько мгновений вокруг них была только далекая Темнота, заполненная Толпой
Шепот, похожий на свист, на фоне тихого, яркого Базара. Посреди темноты
пробежал слабый огонек фюрверкерских фонарей и отбросил упругий отблеск на
Этюды в английских переводах "Большие виселицы-Скелеты".

Число шло за числом. Smaaflammer вскочил на этюды в английских переводах
Строительные леса и зажженный - красный, желтый и зеленый - изменчивый огонь цвета радуги.
И на другой стороне Лужайки, как "внезапно тысяча маленьких"
волнистые Лица в отблесках меняющегося Пламени, полностью до Басаренса
тихие Дуги.

Дождь "Мечтателей" был последним Номером.

Раздался какой-то громкий шум, и в тот же миг сотни ильдслангеров встали в Круг
, красиво склонив друг к другу длинные шеи в Рандингере; и
на выплеснутые из них бесчисленные Бусины, крупные, как яркие Шары, падали вниз
по Комнате и боролись с грохотом - маленьким плафонным Грохотом: один был
по всему Небу, где ты тогда был". только _эт _ вильдсомт Пробег иленде
звезды хуртигфедте, которые сияли над лицами Тусиндеров...

Банкхеррерн прошел до самого Конца Веранды, где они стояли
и с радостным изумлением наблюдал за Движениями, в то время как далекий Бифальдсрааб
поднялся с Равнины и заполнил всю Комнату - на фоне искусственного
Звезды, которые исчезли.

 * * * * *

Берг и Лонг шли по полутемной Концертсалс-авеню. Вдалеке
они услышали Кант компании и сделали последний круг. Рука об руку,
четверо мужей сзади. Маленькому Канту пришлось нелегко, поэтому
он никогда не поспевал за темпом, и это всегда было так сложно, поскольку он бежал как собака
между Конусом других.

Миссис Кант, здорова и отправилась на фронт. У Оберштиндена был полный геморрой
левая рука. Это было ее Право: левая рука одного из "the
small" - на выключателе. Она называла себя "пятым колесом" и смеялась вместе с ней
высоким надсадным смехом, когда произносила это.

Берг присоединился к Маленькому Канту, в то время как пошел дальше. Между ними была личная
меланхолическая симпатия: Берг сохранил как можно больше из маленького
Человек. Он не произнес ни Слова. Он шел тихо вокруг, качаясь немного на
Голова с печальным лицом и tottede бородой; он взял лишь
Время от времени поднося к глазам, как будто просыпаясь или приходя в себя
. А потом он вздохнул.

В Миддагссельскаберне, где они с Бергом были вместе, он всегда приезжал после
Подошел к столу и, взяв Берга под мышку, потащил его к Крюку,
где он мог найти пару стульев; и _der_ вид у него был печальный по отношению к
Берг, не произнеся ни Слова, целую Вечность провел в большом облаке дыма.

И когда его позвали к игровым столам, он встал и сказал своим тонким голосом, прикрыв рукой глаза:

-Ну вот, теперь, когда достаточно сыграно, я ухожу с горы.

И вот они вдвоём, ничего не говоря, идут впереди. Прямо перед ними мистер Мёлбом
с когтем в руке снова на Мёне, а «Мо» идёт за ним, как маленькая
кошка за пажом с длинным Артуром, оба молчат, медленно трусят
Трусцой — миссис Мёлбом в галошах — как пара старых лошадей, которые
долгое время шли вместе.

Миссис Тампс и Шееле вошли в дом под деревьями — когда они остались одни,
она сказала, что она не русалка.

Берг наткнулся на что-то на земле Ногой и поклонился: А-а-а... это
"Рэкетсток", - сказал он и поднял его, как "в черной кобуре"
и потряс им.

Маленький Кант тоже остановился и заглянул в пустую кобуру, миссис
Кант крикнул из Авангарда, что это было, и все остановились и взяли в руки
странную Палку, миссис Кант сказала:

- Э-э, он остается в черных Перчатках и бросает их.

И все снова начинается в марте.

- Да, одному Богу известно, - сказал Лонг, у которого было _den_ в Голове. Мистер
Мелбом Ло.

- Это не то, над чем стоит смеяться, - сказал Лонг. _det_ есть ли опасность с
Ракетштокке - чтобы вы получили по голове...

Они спустились в Театр и услышали высокий свист. Это были Зрители на
Хорнмузиккен, там была бы еще одна Дополнительная Цифра. Они подошли к
большому Кругу Людей, которые ждали под фонарями; Банкеррерне
тоже был в толпе, эхауффереде, со шляпами в руках, и стоял
.

Когда заиграла Музыка, они узнали "Песню Киссена" ... И, напевая,
склонив Головы к плечам своего Хозяина, стояли Дамы с
улыбающимися лицами, обращенными к Лигтелисет...

Так вытекало из большого Пространства, где горел электрический Фонарик.
на Национальном -башня направила полосу света через Майлрет вниз, к большому серому камню Фрихедсштеттенс
.

И в шуме катящихся Дроскеров, музыки "Националов" и "Прощай"
из сотен голосов слышался высокий Цинкарбейдерский веселый такт,
во время выставки Edison Lamps хэппи разбил "Виктория Театр" в Нью-Йорке
поднял крышу.

Берга сбила с ног железная дорога на Фортовшьернете. Ты, Длинный,
- сказал он тускло и задержался на Словах, - пока он так "в царствии божьем".
Майлр: Если бы у вас, однако, был Harlekinsstav, вы бы обыграли с помощью Tryllekreds
весь Город и привязали его к одному Изображению...

Берг немного помолчал и, взмахнув руками, словно отгоняя от себя мысль о костре, сказал с усталым вздохом:

 — И это будет Торнерозетабло, вся картина.

 Он повернулся, и в этот момент его окликнул высокий, слегка пронзительный
 голос: «Добрый вечер, Берг».

 Это был джентльмен, который окликнул его из кареты, стоявшей на другой стороне улицы.
«Неделя, — воскликнул он, — за лучший обед...» Он взмахнул шляпой, и она покатилась по
Дроскену, который катился дальше.

- Кто это? — спросил Лонг.

- Молодой Адольф, — ответил Берг, — сын Адольфа с «Husholdningsb;gerne»...

-Хм, - сказал Лонг своим недовольным тоном: Шумный господин.

Они пошли дальше.

 * * * * *

Берг пришел домой, на котором лампа тихо горела под его Ширмой, и
ходил взад-вперед по полу. Он щелкнул пальцем по Кинсердуккерну, который сидел
на краю Этажерки и консолей, поскольку они были
Головами и небольшой частью кивающего небесного Собрания.

Поэтому он отодвинул длинную персидскую ножку в сторону и открыл окно.
Было совершенно тихо, ни шагов, ни звука. От Звездного неба
веет, как от звенящего над высокими крышами солнца.

И давно ушедший из жизни Дом сиял, как сверкающий Рассекатель облаков из
Электрических ламп "Victoriateatrets".

Берг вернулся в гостиную и обнаружил Письмо у подножия лампы. Он
взял ее и увидел "в Хаандскрифтене" - в углу стояла "Ласточка" с французским изобретением
"_Nous reviendrons_"-: Берга усадили незадолго до того, как он
разорвал его и прочел:

 "Мама просила меня передать тебе, что теперь мы счастливы и благополучно возвращаемся домой
в Город - чтобы пережить еще один сезон.

Мы приветствуем их всех.

Их АСТА ХЕЛТЦ"

Берг долго сидел и смотрел на Лампу - Письмо с Ласточкой
он крепко сжимал в Руке.




II

Берг был глух и бредил на шатком Мосту, где он стоял, посередине
между Небом и Землей Victoriateatrets - так было вбито, вбито
и выструганы; в единой Сети Лесов, Балок и лестниц звенят Мастерки
и молотки, вверх и вниз, по Трезубцам Бегут и кричат: Эй, эй, прозвучало
он идет из Подвала, как из Чрева великого Бугталера.

У Берга закружилась голова, когда он посмотрел "вниз, туда, где рос Стиллладзерн"
от Темноты тяжелой Ноги и распространившейся по всей Комнате, вплоть до
Купол, где Люки открываются Каждый День - один Кемпекроп, где все поет и
сработало ... Большинство художников висели, как мухи, под потолком, и
траллировали в унисон "Песню Киссена", перекрывая Шум...

Строитель Мартенс стоял у борта Айсберга на мосту и жестикулировал.;
Слышал, что говорилось, но не слышал никого из них. Внизу, где пол сцены
был добавлен как простая Опора из Балок и Отверстий, стоял молодой
Адольф и кричал руками, ртом: Обед, Обед! и Берг
и Мартенс пошли обратно по мосту, балансируя на качающихся подъемах:
Держитесь за веревку, за веревку! - крикнул Мартенс, который был внизу. Дорога была не
так мило, пока у них не появилась твердая почва под ногами.

Юный Адольф обслуживал их вместе с бухгалтером Спеннером, Мартенсом.
Фактотум, который сказал, что повар не может дольше удерживать клиента от "небольшого
Угощения".

Но вот-вот должен был появиться Мартенс, пока они проходили
Балконгангсруммет, буккенде вперед под Малерстилладсером и прыжки
вокруг Калькботтера и через доски:

-_der_ должна быть мраморная пудра, а _der_ должна быть позолота ...
Мартенс показывал, а Мартенс показывал.

Строитель Мартенс всегда охотно начинал с объяснений своей конструкции.
Глориес и найденыш увидели эти Слова и просто встали и повели правой
Рукой в Воздухе, как будто он широко использовал Великолепие Лепнины и
Гипса и костюмы для его счастливые глаза, которые всегда светились, как у ребенка
за свой чудеса.

-Да, да, он так сказал. Это интерес. И он пошел вперед и,
гудение. Мартенс всегда напевал, все выше и выше, в то время как the
радовал его глаз позолотой и мраморной пудрой, куда он шел дальше
в своих Зданиях. Это был такой Пережиток Привычки с тех Времен, когда
он пел над разделочной доской.

Мистер Спеннер, который шел позади с мистером Адольфом, снова напомнил о шеф-поваре. Но
Видите ли, модель, возможно, поверила Мартенсу. Это было как раз то, что нужно
его спросили в "Фойе" - Мартенс сказал "Fo;-a", он всегда запинался
из множества иностранных слов в его "Зданиях" -; они прорвались сквозь многие
позже Секкелерредер, который заключил Дерабнингена в тюрьму, вывел его в фойе,
где на самодельных крючках висела одежда рабочих, а стены были украшены множеством
Пивных бутылок. Модель представляла собой велфорварет на
Fj;llebord.

Мартенс накрыл Предмет Рукой так же нежно, как и поднял
Одеяло немного приподнялось с Колыбели, и они все были вчетвером.
Модель из папье-маше, в то время как Мартенс снял потолок, чтобы можно было ее разглядеть
интерьер, и Адольф наклонился и подул на маленький вымпел
на крыше увидел, как он развевается.

Они прочитали "Виктория" на вымпеле, и все было на четверых меньше, потому что у
такой ассортимент покупателей, что мужчина задыхался.

Берг слегка постучал костяшками пальцев по Модели:

-Да, заказчик на изготовление _det_ Материала, - сказал он Мартенсу.

- Да, - сказал Мартенс и прищурился, просматривая файл.
его смешок: это "Интерес", - сказал он. Он нанес удар
Перекладываю на страницу с верхней полки, где было несколько штук
Gipsstykker up -танцующий Басуненгл под Logebrystningerne. Думаешь,
Это? сказал он и протянул руку, чтобы взять одну из Фигурок,
все с тем же лицом Мальчика, на котором изображена игрушка.

Он протянул Гипсстиккет Айсбергу вывернутой наизнанку: Толстый
Мальчик был тончайшим из картона.

-Сатана, - сказал Адольф и ударил своим свипстоком по Ангелам. Сатана
--чтобы быть хитрым, - сказал он и встал, и готтеде, пока он
как бы взвешивал полый Папенгель в другой руке.

Они смеялись, все время они вновь вспыхнуло через S;kkel;rrederne к вам
и помочь в kokkken.

Виктория-ресторан уже был открыт в боковом крыле с четырьмя продажи
и двенадцать шкафов.

Они обошли все залы в доме № 10, Хьернестуэн, на втором этаже,
где Стол был накрыт салфетками в виде лебединых шей виртуозов
на конвертах. Они были сильно голодны на прогулке и сказали
немного похвалы за еду с набитыми ртами. Мартенс сидел и здоровался
вокруг, такой довольный своим искусством употребления кокаина, как щенок в игре
Рожки, и сказал:

— Это хорошо для носа, где крышка ближе к потолку, чем к посуде.

Мартенс тоже наслаждался всеми своими трапезами в ресторане.
 Дома он бывал почти только по ночам и в воскресенье после обеда.

Он сидел за столом в углу «комнаты» на диване и смотрел в окно.
Великолепие бархата, лепнины и инкрустированной мебели было таким же, как и на его выставке-продаже, но, как и здесь, где не было зрителей, всё было таким же мёртвым и застывшим, как в журнале.

 Его жена подошла к блестящим белым полотнам между дверями, чтобы спросить о них.
и экспериментировала. Каждый день она заходила не в Комнаты, а в Спальню
и в Ванную, которая была самой маленькой комнатой во всем Доме. _der_ она
немедленно остановила всех шестерых детей вместе и покачала, а висседе ошеломленно продолжала
, насколько могла.

Миссис Мартенс год и ни дня еще не выходила из Форбавселсенов
из-за их "Экзальтации"; и она отправилась в воскресенье днем по всему
Мартенс на L;rredsstykkerne, так осторожно, словно она не осмеливалась
подойти, и говорила шепотом, наполовину из-за почти непреодолимого благоговения перед
мужчиной, а наполовину из-за чего-то вроде страха, что всё это может закончиться
опять же, если вы наступали слишком сильно или производили какой-либо шум
между стенами.

Когда она видела висседе на протяжении недели и была потрясена, спросила миссис Мартенс
еще раз самого себя, как прошел эгенлиг. С тех пор как
женился, был единственным Свендом, и у них было всего одно домашнее хозяйство.
_Hun_ скопил их первые триста талеров.... когда дело было скомпрометировано
пока ... Первые триста талеров ... Миссис Мартенс сидела
с маленьким Строителем Мартенсом в объятиях: здравый смысл ей не приходил
.

Мартенс в прошлом редко задумывалась. Все прошло так спокойно.
естественно, как все происходит естественно. Он "влепил"
Строить дом, как все остальные Мальчики, с займами на каждом этаже и приоритетами
что касается Крыши - он только что поселил Гипсгезимсера в Гадеверельзерне и дал
красил потолки, и поэтому он продавал, строил новые и снова продавал,
еще более вспыльчивый из-за Цветов, штукатурки и шпаклевки на дверях....

- В качестве "Интереса" сейчас, - сказал он Архитекторам.

И когда они остановились, Одноклассники, и сели, как землевладельцы, и взяли
свою обычную арендную плату за Мосты, было _han_ know, все еще с Фасадами,
Золото и Зеркальное стекло, взятые в целом, Опьянение Имитацией и
блестящие Костюмы - точно такие, как сидели на нем в его Ученичестве, и должны быть залатаны
Цвета на Skillingsbilleder для каждого заказа на Скиллинг -постоянно.
наполовину озадачен собственными чудесами.

Так начались разговоры о его зданиях; и Упоминание подтолкнуло его
перейти к усовершенствованиям NYE, он обратился за помощью к архитекторам и
Декораторам, строил и строил ... Хранитель, под ней все,
Smaamandens любовь к Старк в Kul;rerne и неизбежно
строительство всех своих домов, эти дома с их монументальной Бельгии
Печи, импортированные из Швейцарии, имитация Бронзовой плиты на Лестнице,
позолоченные перила и паркетные полы eftergjorte - неудобно,
нестандартно и узко, подсознательно служащие охране природы
привык к маленькой комнате, где можно грести руками между стенами,
и к тяжелому воздуху.

Он провел свой S;ndagstimer в его Sofakrog -он работал
никогда не по воскресеньям и решил никогда не иметь никаких дел на территории
праздник - игра с Детьми и созерцание его Гостиной, где
"Хедерсгавер" из числа его Рабочих стоял вокруг и настилал палубу, такой же "мертвый",
как и все остальные.

"Свидетельством" был большой шкаф из гаммельтиска, обставленный как сейф.
Хранилище было почти пусто. Все, что касалось денег, решал Спеннер.
и, кстати, с ready Coin никогда особо не приходилось экономить.;
они продавались в Магазине и чаще всего вместе с Переводными векселями, которые были ничем не хуже Денег.

Мартенс написал свое имя, которое стало полной ценностью синих бумажек
с трепетным чувством гордости глядя на большие цифры
глазами Хаандверкерена, который находится напротив столицы, сохраняет что-то вроде
- искреннего и почти тревожного почтения - даже сейчас, когда он
исчисляется сотнями тысяч.

--Фрокостсельскабет утолила первый голод и начала пить
старайтесь делать маленькие глотки. Спеннер, который сидел за тилбордом в роли
вороватого кота, знаменитого арка Крема, начал рассказывать о Куницах'
Свойства.

- Пришло время строить прямо сейчас, - сказал он ... Вчера они продали № 11
... Как горячие пирожки оно поступило в Продажу и вместе с Бортлеже.

- Да, - сказал Он, - теперь у вас есть Прибыль. Он выпустил на язык густой поток бургундского.
и захлопнул.

Они рассказали обо всех организациях семьи Мартенс по Купле-продаже и собственности
Улицы Лэнда и най, по которым катились тысячи людей. Спеннер сидела
все время с остриженной головой и мыла стол Рукой, как будто он
Мартенс без перерыва «вынюхивал» золото у себя на коленях; он говорил о
летнем отеле — в Бельвью — на прибрежной дороге... Летний дворец...

 — С мостами, — сказал он, — с мостами через прибрежную дорогу — ещё, ещё, мистер
Берг, это интересно... С мостами, — повторил он и не
продолжил, а возвёл свой летний дворец в воздухе обеими руками.

Адольф ударил кулаком по столу: «Да, — сказал он, — сейчас самое время положить
деньги в банк под проценты».

Один из кельнеров позвал Спеннера от стола. Это был арендатор, который хотел
подписать контракт:

 — Да, да, — сказал Мартенс, — сегодня он переезжает.
дома - маленький клерк. "Маленьким клерком" был асессор
Кант, который поселился на третьем этаже Мартенсов.

Они еще несколько небольших блюд, и Vinflaskerne пошел на
Кривой. Они заговорили о театре, об арендной плате, должны и директоров Ан--
Спеннер вернулся.

- Но Ад сдается в аренду, - сказал Адольф, Спеннер ...

-Именно по этой причине он был таким дорогим. И Пиллотеринген стоил дорого.

-Пиллотеринген? спросил Берг.

-Да, это был _det_ ... то, что не проглотил за деньги: Дом
находился посреди городского рва ... сказал Спеннер.

- Да, сатанинская История с Причиной, - сказал Адольф.

А вода у нас есть в подвалах, - сказал Мартенс.

-Да - если бы у вас был директор, сказал Спеннер и "выскочил". Бухгалтер
Спеннер, казалось, всегда втягивал голову в плечи, когда что-то говорил
как будто он хотел сохранить себя для своих собственных Слов, так что "вон",
как будто он задыхался.

-Но Землю ищут, - сказал Берг.

Они были в "Птичках" и остались довольны, откинувшись на спинки кресел, с
Салфетками на коленях, пока они разговаривали в рот друг другу. Да - _der_
было передано Людям - это была половина города, о чем упоминали Слухи - к
Директору.

-Саагар я, - сказал Берг, и вот, вчера меня спросили: я вполне мог бы быть
Директор ...

-Да, - воскликнул Адольф, - мы двое, Берг, мы двое.

Появился Спеннер и смыл Росу: Почему бы и нет? он сказал. Дикий колодец
представляет свой интерес.

Берг был готов рассмеяться, в то время как другой в шутку, смеясь и выпивая,
продолжал разговаривать с "Dhrr. Директорами" о пьесах, стоимости проезда и
Skuespillerengagementer.

- Да, - сказал Берг. - Когда один из посетителей забил еврея до смерти...

Они встали из-за стола, чтобы выпить кофе у Окна. Они
благодарили за угощение, радмуссировали и шумели, раскуривали сигары и били стекла
в окнах. По Коридору текли Миддагсвермены, греясь на Солнце,
Воздух был высоким и прозрачным. Они расположились на Ликерфласкерне, глядя вдаль
поверх толпы, счастливые и наслаждающиеся жизнью с маленьким бокалом.

Адольф пододвинул свой бокал к Айсбергу: "Консорциум, чтобы жить", - сказал он. И он
снова начал строить планы относительно концертов, гастролей и прочего.
Sommerforestillinger с незнакомыми артистами: сентябрь! О чем ты говоришь
о сентябре? в сентябре можно заработать золото, сказал он, это
Месяц путешественников ...

-Провинций больше нет, - сказал он и ударил ее по Руке, указывая на
Проход и количество. Это единственный из всего великого Копенгагена,
целый....

Они улыбались всему Миддагсвермену, и Спеннер сказал: "И поэтому
тянет их тоже через пролив".

-Да, - сказал Адольф, - через Пролив к.

Они были тихими, каждый в своих мыслях, маленькие ветреные, прекрасные Прыгуны вперед
сами за себя в воздухе. До них донесся шум дна, и они сели,
улыбаясь и отпивая из своего стакана, если Жидкость была золотистой на свету.

-Да, - сказал Адольф. Вот в чем суть; они осушили Бокалы и
расстались.

Берг и Адольф были довольно разгорячены и осмелели, когда спустились на улицу и
расстались на Хамторвет;

-Но лигегодт, - сказал Адольф. Подумайте об этом - это _Id;_.

-Говори, - сказал Берг. Он действительно ушел, и на его лице появилась улыбка при мысли о "Директорате".
каким бы безумным это ни было.

- Нет, прощай, "связанный с", - сказал Адольф. И изнутри Фортуге крикнул он.:
"дЖег_ стреляй деньгами.

Берг был рядом с ле довольно высоко для себя, пока он сидел со Шляпой
на коленях, взгромоздившись на крышу трамвая, и ехал в Офис.

В Redaktionsstuerne была жалюзи Солнца и воздуха туго
в Oliet;pper nye на пол. Редакция закрыта, мистер Грейвсенс
Обратите внимание, в первой комнате было пусто, в углу рабочего стола
смотрите Летнюю карту.

Флеттекервена привлек тот факт, что миссис Грейвсен была членом редакционной коллегии. Миссис
Грейвсен продолжала разыскивать своего мужа в редакции, вооружившись
Fletteposen-для определения расходов семьи pinligere (в семье
Клиент Gravesen, кстати, почти все расходы относит на счет смущающих):
здесь, наверху, "Джентльменам" из "Реала Мадрид" запрещено шуметь.
или просто уйти и хлопнуть дверью.

-Да, - сказала миссис Гравесен дома с маленьким вздохом: - я должен проверить
в ФА с'".

Там что-то было, это _матте_ передала Голубятне. Кэролайн,
отдай мне мою одежду! сказала миссис из "Реал Мадрид". Она взяла "Флеттпозен" и одежду -
самое длинное время года, когда миссис Грейвсенс надевала грундтвигианскую соломенную шляпу
и мантилью от Атласка - и спустилась по лестнице. Два пианино
"Я прошел долгий путь".

Семья Грейвсен жила на окраине "Винного дома". Шесть
Девушки обучены, как пчелы-практической профессии, несколько в каждой
Пол. Весь дом был полон Весов, Solfeggier и итальянский
Бухгалтерия.

В каждом округе было по участнику the Bees out of the Stairs и hvinte "Ro"; На канале
Амалия всего минуту, чтобы клиент не отставал от своих воплей.

Амалия щебетала в гостиной; за ней хлопнула дверь: На съемочной площадке
держали бы нос подальше - вам вполне могут позволить попрактиковаться
сами. Голова Амалии появилась в K;ldergel;nderet и скользнула вверх
после по лестнице.

Все промахнувшиеся в "Реале Мадрид" вышли из своих дверей и победили,
редтоппед над Гелендерном - все дамы в "Реале Мадрид" были болтливыми
оф ред...: Да, Амалия, ну что ж, ман ля " пожалуйста"... Никогда не было
Второй Ро для Амалии....

-Фух ... Бог знает, как часто Vilhelmine взял его лапы от Klav;ret....

-_Saa?_ насчет того, что Ида просто помешана на том, чтобы позаботиться о себе самой, это пришло с Чердака, из
Мисс Шарлотта Амалия, которая была со Стилбогом и Чернилами на лице. У всех были
высокие голоса.

-Аа, я должен быть свободен....

-Нет... которую мы знаем как Вильгельмину, что она просто тренируется, чтобы позлить нас.
другая....

-Придержи язык, Фредерикке.

-Уф... Ида, конечно, придет, раа, винте Вильгельмине.

Это переместилось из подвала на чердак; затем захлопнулись двери - весь "Приз"
содрогнулся, когда одна из мисс Грейвсен плохо отозвалась о Ро - Амалия отправила
наведите стрелку вверх на неправильные глаголы на чердаке:

-Хм... что ты хорошо знаешь, кто может одеваться сам, - съязвила она.
Мисс Амалия была участницей церковного хора Холмена и держалась с
Paakl;dning....

С гаммами и глаголами, продолжающими двигаться вверх и вниз в разделе
Приз. Мисс Грейвсен была измотана, и у нее не было Подходящей погоды.

Миссис Гравесен asede в город; у нее была прогулка, как она была сломана в
Kn;erne, но она так и не провел ни одного трамвая учитывают стоимость.

Войдя в Офис, она кивнула сотрудникам в первой комнате.
Миссис Грейвсен была замужем двадцать семь лет в "Сити",
но приветствуемый, все еще с провинциальным Ungpigeknix, под
Грундвигианерхаттен - и она, и мистер из мадридского "реала" отправились в небольшой
Бреддерум, используемый Вне коррекции, и там, где есть Время
обсуждался интенсивно и халвхойт.

-Ты думаешь, это для меня в "Реале"? сказала миссис Гравесен устал, когда
Redaktionssekret;rens небольшой Skindpung наконец-то выйти вперед, чтобы
Выплаты.

Куда она пошла, kniksede Миссис Гравесен снова, с неба смотрят на
Закрытые двери главного редактора. Миссис Гравесен рассматриваться редактором как-то
там был очень близок к Богу.

Сотрудники позволили wisdom Redaktionssekret;ren немного доработать его.
после ухода миссис Грейвсен список был обновлен.

Поскольку дама была хорошо Изыди, плохо Берг на бумаге; он будет сидеть здесь и
пишу, он не пошел к себе. Он достал бумаги и положил
иди в угол, но у него ничего не было написано. Он был тяжелым и немного
ошеломленный в голову и сидел и смотрел вперед по безмолвным залам, где
Солнце сквозь жалюзи отбрасывало свои обычные пятна на
Полы, и служащие сидели друг за другом, склонившись над
своими столами.

Мистер Грейвсен впервые выразил свой Гнев в Голосе, обращаясь к
Сеттериету - фактор, который всегда слышался в Голосе, там, где раньше был
Расходы Pigeb;rnene--; теперь у него выдалась свободная минутка, и он писал,
уперев локоть в носовой платок, а Frakkekraven kr;ben высоко за спиной,
наклонившись вперёд. Его «свободные минутки» принадлежали современной
молодёжи, которой он неустанно преподавал в переводах с
английского. Он делал это тридцать лет и однажды подумал, что
остаётся анонимным и что это секрет.

 Берг не написал ни строчки. Крупная газета Hurtigpresse начала
обращаться к Aftennumret и разослала свои uafladelige, быстро распространяющиеся
новости по всему дому. В редакционном отделе не было. Гравесена
сидел согнувшись, взявшись за руки и сложив их в кучу
Он был похож на Черепаху, когда сидел, рундриггет с опкребеном
Фраккекраве и появился.

Единственной Переменой в жизни _den_ Man было его "Шоу". Он
был ведущим в одном из первых студенческих собраний, и у него было
еще одно представление об Are, которое они получили от Rusgilderne в
"Студенческая ассоциация". В особо торжественных случаях он также был
Член Студенческой депутатской группы, с очень старым и не тем Оттенком лица,
который год за годом все больше опускал его Лицо, как будто Йернескаллен
уткнулся в других....

Внутри в соседнем кабинете сидел венок. Он не поднял головы от
Бумаги пока Берг сидел. Он пришел в девять часов утра и поместил
в Пространство на воздушной подушке; за три часа он написал Письмо к
Письму. В двенадцать лет он покончил с Фелетоном Романом и уже
зарабатывал на аренду. И он съел свой ланч, совокупный
Бутерброды с открытой поверхностью, сами по себе не путешествующие, сидели перед его Столом, глядя в окно
в гостиных по-прежнему было пусто. Берг использовал только, чтобы получить на
время и сидел на диване с газетой.

-Берг, ты дашь мне пятьсот крон? - спросил Гарланд.

-Так рад был отдохнуть, - сказал он и собирался выглянуть в гостиные,
когда в Глазах появилось что-то вроде Света с кровоточащими сосудами.

-Да, ло Берг, если я буду заказчиком.

Венок и вытянул руки в воздухе: Аа... - да, - сказал он и снова положил на стол.
справа налево длинные листы бумаги: Человек должен быть счастлив, что может зарабатывать на жизнь.

Там была захлопнута Пара Дверей, так что это Айсберг. Это был мистер
Старлинг, с обзором литературы": Там было выглажено восемь строк, он
клиент почти не говорит - восемь строк....

-Есть выглаженные халвтреды, - сухо сказал мистер Грейвсен.

— Но восемь строк, как _maatte_ в ... Восемь строк в середине размышления.
 Мистер Старлинг сел, начал читать рецензию и
поправлял всё, что читал, работая синим карандашом, хотя он
знал, что машины сломались и ничего нельзя было исправить.

 Мистер Старлинг испытывал адские муки при каждой
прочитанной строке и каждом произнесённом слове. В двадцатом году он
участвовал в «журналистской деятельности»
Гонки на «Семейных потребностях», «Хюртигпрессен» и собственных
Танках.

- Только в центре, сказал он, — в центре «Хаба», — но это
никогда не было, — сказал мистер Старлинг, измученный и изнемогающий от синевы
Карандаш.

-Они слышат машину, - сказал Ноябрь. Он невозмутимо перешел к
нескольким депешам.

Но мистер Старлинг был at с его восемью репликами, Крамменде с его
предписанными пальцами в бороде. Наконец он сказал: "Почему рабочий человек"
здесь. Не могли бы вы сказать мне, почему в этом учреждении поднят слайдер? Здесь
примените это только для того, чтобы ... чтобы получить Номер полностью.

-Да, - сказал Новэмбер.

Старлинг откинулся на спинку стула, подогнув колени. Машина
грохотала по зданию, все выше и выше, как будто была очарована
растущей яростью во время Кормления. Фактор встретился со своим Портфелем, он
сценария было недостаточно, чтобы возмутиться.

Мистер Грейвсен выдвинул ящики и поставил подносы в новый "Эгетрейсборд".
так и не поднялся, запись была влажной - и грязной после
"Отправителей". Возможно, сценарий был написан за границей. И мистер Берг написал
"Обратную сторону".

Берг скомкал газету и встал: "Нет", - сказал он. Это остается в силе.
не до "нет".

Старлинг тоже поднялся со стула и сказал: "И, конечно, как раз тогда, когда вы..."
"наконец, время кое-что сказать", - сказал он и пошел в
Читальный зал с Айсбергом. Несколько "джентльменов" сидели и стояли с Сегодняшними
Газеты. Мистер Старлинг позволил своей горечи выйти за рамки общества с ограниченной ответственностью: там
был _H;_ в NYE Диваны и столы развалились, так что они
оседлались.

Новое оборудование было Egetr;sm;blement с Staalh;ngsler на
все лотки и серьезные диваны, если st;nhaarde сиденья и спинки были
обитая в коричневом платье. Оборудование было поставлено застройщиком Martens
первым поставщиком.

Старлинг уже ушла и хлопнула дверью, убедитесь сами.
Он сел за свой Стол, вечно возмущенный, думая о своих восьми строках
"Машина - это человек, - сказал он, - Машина". Должно быть, настало время
_gaa_ от этого Расстройства.

Он упал, усталый, как побитый человек: каждую ночь я думал о Старлинг:
"скорее _га_ из этого заведения"; и каждый день он приходил и писал
продолжать жить как Человек, Кровь Которого собирали капля за каплей.

- Да, да, - сказал он, - да, да, никакой разницы. Он встал и взял
Пальто, чтобы идти домой. Мистер Старлинг пошла такая тяжелая на лестнице, как
ибо он нес в миле от бумаги, он в двадцать лет был написан полностью, в
_en_ безмерно Victoriarulle на спине.

Берг прошел по Коридору внутрь себя, чтобы посмотреть, есть ли там
Проверки. Его Kontubernal, Arnoldsen--"из поколения Берга", который
Редактор сказал-сидел за столом и приветствовал в
друг друга кивком головы. Которая лежала на столе либо доказательств или
Письма, и он ездит назад и вперед на полу без желания брать
что-то.

-Машина, - сказал он раздражен.

-Что? Арнольдсен поднял голову от бумаги: Да ... сказал он и
написал дальше. Берг саа, след от Двери, на странном белом фоне Арнольдсена
Лицо и Рот женщины, губы которой беспрестанно дрожали, когда
он писал.

-Что писать? - спросил он.

-А.А. - несколько заметок ... Арнольдсен сидел согнувшись.

Берг был приглашен Арнольдсеном в "Листок" после прочтения
Написанного им сценария, который Арнольдсен бросил в духовку в тот же день,
как сказал Берг, талант был; и теперь, когда он пришел в бизнес
, добивался этого изо дня в день, не заходя дальше, чем
Генеральная ассамблея-отчеты и "некоторые заметки".

Где был iaftes, сказал Берг.

-В разделе "Достопримечательности" - там был Gudsforhandling. У него был невнятный голос,
в нем всегда чувствовалась дрожь, так что вы почти подумали, что он возник, и он кусал себя
непрестанно впивался своими мелкими зубами в губу, пока говорил.

Он немного посидел, поэтому спросил: Они были там?--Нет, - сказал Берг, - нет.
iaar.

-Там, где Люди борются - при слайдере - со своим невежеством. Он
рассказывал, не отрывая глаз от Стола, в своей странной, прерывистой Вспышке, о
Встрече:

-Это было о Сотворении Мира - за шесть дней - на десятую ночь было
они говорили о шести днях из Книги Бытия -_tiene_ Встреча, сказал он
и позволил узловатой Руке упасть на его Стол.

- Лучше бы им туда не ходить, - сказал Берг. Что толку?

- Вы страдаете вместе с ними, - сказал Арнольдсен дрожащим голосом.

Он склонился над газетой и вернулся к своим «заметкам». Это были «Маленькие заметки», которые он собрал о бедняках в Лондоне, о
нищете по всему миру, о социальном положении, «Заметки»,
о том, что он называл своими «тридцатью двумя годами размышлений», которые были
напечатаны в «Листе» с «Пети» рядом с «Закулисными новостями».

Редактор позвонил Арнольдсену по поводу «Белого человека» и попросил
"заметки" от мистера Грейвсена, который был в ярости: «Один клиент,
проживающий в отеле «Нигилист» на Шее, — подумал он.

Редактор сказал: «Нет, это один из Нигилистов, никаких изменений до самой смерти».
и «Заметки» стояли.

 «Нигилистический» клиент иногда приходил в контору, бледный, как больной:

 — Что я сделал для «Лиц», — сказал он таким голосом, словно замерзал, — что ты сделал для «Несчастья» — для худого, старого, несчастного
«Лица»... — он нервно малевал эти «Лица» Берга; и он сидел, уставившись на свою бумагу, исписанную и разорванную от одного прикосновения.
Воспоминания об этих нищих, бродивших по улицам, он снова похоронил
в своей бесполезной и писательской работе, поглощённый, как лихорадкой,
своим безрассудным и тупым фанатизмом, грубым и
старательно подавляемый гнев по поводу собственной некомпетентности,
Махтеследен напротив всего Верденскаммера, что он видел".

-Он из "гу Санкт-Петербург". Вейтсданс, сказал Смолл-Герстер, который его презирал.

Мистер Грейвсен дружелюбно водил его по
Спорвогнссельскабсгендеральфорсамлингер и сократил время до десяти минут.
десять строк, на которых он, наконец, в половине первого добрался до ее кабинета.
с начала.

Берг встал и подошел к нему. Теперь он подошел к рабочему столу и
достал из ящика несколько конвертов со сценариями. Но он не
дольше, чем размышлять о Священных Писаниях ... Все люди вокруг
Однако в двадцатые годы было только два вида письма. Один участник раунда
Барнескрифт, который не ушел из Sk;nskriftbogen, был всего лишь
все Буквы съежились и сморщились, как черствое яблоко;
другое, если Буквы были достаточно плотными, по сути, просто растянуты
те же самые тонкие знаки-Virgin Написаны неправильно, поскольку они подняли их с помощью
Подчеркните под каждой буквой....

Там был здоровый Банкир с двумя костяшками, который доложил о Лонге.

-Здравствуйте, дети, он вошел. Как поживает 'а? Здравствуйте, мистер Арнольдсен. Он
подошел к Креслу.

-Спасибо. А вы? сказал Берг.

-Спасибо - блестяще. Блестящий с'гу ... Садясь на бульвар этих
Малышка, милая Малышка, ты... почувствуй, с'гу, как она растет
A... Образы, человек, овца, со светом над--давно захватили этот свет с
его полый руку, и шлепнул его на "картинки"--с'gu кстати
несколько Smaastumper, сказал, что он выглядит лучше, как я мог читать
вы.

Арнольдсен сделал мое для того, чтобы оторваться от своей работы: Стань
просто сиди, дорогая, сказал Лонг. Они не мешают. Он был
стопка бумаг из ее кармана формата as Kancelliakter и беспорядочная
вокруг - на каждом проплывающем листе всего несколько разборчивых фраз
между множеством странных символов -: Странно - У меня был с'гу
пол, блестящий пол - кан с'гу не нашел его ... он собирался это сделать
беспорядок....

-Это был Пол. она понимает тебя - Длинный взмах рукой -Балсал
Пол, ты входишь через Двери - покрытый пылью и тупым
Подкладка внутри и надпись "Sonne" на стене, ты, позолоченная
Каркас - да? Люди всегда любили Sonne, сказал он с небольшой улыбкой.
Форстаэлсены кивают, старина Сын, ты....

-И вот начинаются Разговоры изнутри Дамеверельсет, где она носит одежду
... Долго читал несколько строк, всё ещё больной, двигая одной
рукой, — она понимает тебя, _это_ должно, конечно, теперь _выполняться_, понимает тебя...
Такая сонная болтовня — вот они какие — пыль в глаза...

- Вот блестящее место в «Котиллонах» — в последнем абзаце, где они были
такими по-настоящему подвижными в жизни... Он снова прочитал...

- Но... это было не то, что я хотел сказать, я бы прочитал...
Я был с ней в Дроскене (он смотрел), когда они прощались... с одной рукой, вытянутой
над Вогндореном, в свете... Яркий свет на руке, сказал он, когда
она бежала... Яркий свет над перчаткой.

Берг должен был в полтора года каждый маленький s;t, конечно, не оставили никаких серьезных пятен в свете
Рычаг. Вы должны посмотреть, чтобы сделать его закончили, - сказал он. Он нащупал внизу
Аппарат и врезался ему в уши.

-Закончено, - сказал Лонг. Это может быть закончено через несколько дней...
Он встал и прошелся взад-вперед по залу с очень недовольным выражением лица
и сомнением, Но я знаю, что с'гу не такой, как люди _s;r_,
сказал он. _Jeg s;r_ Пол - пока я сижу в Rygev;relset - проверь насквозь
Двери - со стенами и парой стульев ... С несколькими _Menneske_;jne взглядами
Я ....

-_Saadan, это должно быть сделано, - сказал он и остановился. Но я знаю с'гу
не так, как другие _s;r_, — сказал он.

И _pr;ker_ — они знают всё, что только можно... Я был бы счастлив, если бы
у меня было хоть какое-то представление о том, как это делается, — то есть, чёрт возьми,
искусство находить одно-единственное слово...

- Слово, которое, как говорят, произносится с убеждением.

- Да, — вздохнул Берг, — это оно.

-Но я точно знаю, что с'гу не такой, как другой _сер_, заканчивающийся Долго. Он
начал собирать свои поступки воедино. Проходя мимо тебя по улице, сказал
он.

-Нет, у меня пока мало дел, - сказал Берг и вышел вслед за ним. Поскольку тот
вышел на улицу, сказал Лонг с форстаэлсенским поведением: Спрашивай
как он там думал об этом... Нужно знать, во что верит
Популус, — сказал он. Берг знал, что Арнольдсен ничего не чувствует.

-Что будет с ним, Ланге, — сказал он с сомнением в голосе.
Выражение его лица стало мягче.

-Не-а, — сказал Берг и слегка пожал плечами.

-Не для чего-то же? — сказал Лонг, и свет озарил его лицо; это то, что, кроме того,
всегда говорили. До свидания, вы.

 Лонг, насвистывая, спускался по лестнице, а Берг вошел в редакцию.

 В редакционном отделе уже было так мало денег, что
темнело. Это было приятное время для полузакрытых аудиенций. Внутри
"Читальный зал" был актер, который пошел поручению его директора, с
Реклама в каждый карман, в Sofakrog жира в спину-поставщик, Владимир
Isack, кому он tiltroede значительное влияние.

Доверенное лицо Konferensraad Hein Bank развлекало Венка.
что касается консоли, то она предварительно агрегировала свои линии в Morgennumret:

-Капитал, конечно, должен взять Дело в свои руки, - сказал он, - вместо этого
место было восхитительным, на Нем были созданы все условия - ходили разговоры о
"Мариенлист", как Общество с ограниченной ответственностью, может построить европейскую баню
... Но сначала нужно пробудить интерес аудитории.

-Вы, должно быть, пробудили интерес аудитории, - сказал Банкхеррен.

В комнате редакции Секретарши уже горела лампа на
Рабочем столе. Редактор привел профессора Герстера к мистеру
Грейвсену. Профессор говорил о мягком семейном тоне, сидя с
Ногами, перекинутыми через Крест-накрест в его кресле.:

- До Конгресса, по общему признанию, оставалось еще много времени, но всемогущий
Пресса - и профессор сделал приветственный жест в сторону мистера Грейвсена.
с пяти до шести в Кресле всегда было немного шире.
клиент никогда не приезжает на бевааген раньше....

Редактор стоял и смотрел на небо, которое начало окрашиваться в красный цвет над замком, словно тёмный колосс в конце Хольбергсгаде. Редактор был плохим человеком, как многие
слышали, с немного усталым выражением лица. Он чувствовал себя комфортно — с лёгким налётом безразличия ко всем сотрудникам, кроме мистера Старлинга,
который действовал ему на нервы. Он хотел, прежде всего, шума в своей газете
и думал, что «Фигаро» — это образец для подражания.

-Да. Конгресс должен быть скандинавским — с приглашением в Финляндию
Врачи ... И он был разработан, чтобы связаться с выставкой-о
гигиеническое содержание....

Господа говорит halvh;jt в гостиных, где по крупицам
было темно. Только Группа мистера Грейвсенса Lamp, к которой присоединился военный
Сотрудник Kaptejn Petersen, подпавший под возрастной ценз
сам по себе - была полностью освещена. После фактического окончания Kontortids было
Йдердерен закрылся, и Шум казался уютным только там.
Аккомпанемент отдаленного рева волн. Джентльмены были более свирепыми, и Банкхеррен
громко сказал Венку:

- Да, это и есть Цель, мой Друг, мы должны возбудить Аудиторию; и путь от
Софахьернет в темноте, - сказал Актер своим заметным голосом.:

- По общему признанию, - который был задуман во французском балете, - но, честно говоря,
наш собственный делает это так же хорошо ... и двое мужчин расхохотались вполголоса
по жилым комнатам, в то время как профессор, подперев подбородок рукой,
сказал своим серьезным тоном: Да, Гигиена является приоритетной для общества.
первой была кардинальная точка.

Разговор был прерван маленьким Человеком. который вошел через читальный зал
и задержался на полуслове, когда увидел', который был инопланетянином. Это
был маленький мистер Кант, который смущенно сказал, что это пустяки, он
дикий просто сказал редакции секретное слово....

"The word" были парой бесплатных билетов на "Миссис Кант", так как он застрял в
Кармане на крючке. Миссис Кант отправляются так же регулярно "Манс" в
Billetmission в Redaktionssekret;ren, как она titulerede "старый
Несседскендебарн" и пусть поцелует его в щеку, когда они встретятся.

Берг уже оделся и, расстегивая перчатки, сказал
он, раздраженный этим комедийным переводом glatragede с толстыми
Челюсти - как Вспышка всего за эти Несколько часов Свинца:

-Наа - что это выглядит как Ложь, мы должны атаковать, так неожиданно
так громко, что это было слышно во всех комнатах, и внезапно воцарилась тишина,
пока Берг уходил.

Из коридора к нему подошёл Сэт и сказал, что немецкий джентльмен
ушёл и ждёт в своей комнате. Берг сказал, что один из посетителей, как и
он, ушёл... Да, но это был немецкий джентльмен.

Немецким джентльменом был импресарио мистер Теодор Франц. Мистер Теодор Франц
потел — это был шестой визит прессы — но сказал, что он словно
переродился.

- Милорд, — сказал он, — Скандинавия — это
развлечение.

Берг спросил, что мистер Франц принёс в подарок. Мистер Франц принёс букет
--Звездный букет, к сожалению, это единственный....

-Милорд, - сказал мистер Теодор Франц со вздохом, - те времена прошли,
когда вы выступали в программе с шестью номерами.

И он начал тянуть несколько объявлений вперед, как он говорил о
Копенгаген пресс. Он созвал пресс-го ранга, и он мог
говорят, он надел специальный приз в Копенгагене пресс:

Копенгагенская Пресса поняла _загена_, сказал он, и была
дельтагендой_.

- Да, милорд, - сказал он. В их прессе много _фантазия_.

Он произнес это как жирный Приговор и тяжело дышал, положив Руки на ее
Колени. Берг почувствовал себя обязанным осыпать Павсена комплиментом и
сказал:

-Да, милорд, это всего лишь долг, быть отзывчивым к
"Stormestren" среди Impressarioer.

-Милорд, - сказал господин Теодор Франц, который получил поздравление с широким
Груди: это только талант.

Господин Теодор Франц-пусть ее глаза падают на его Notitsbog и вдруг
возмущается. Он заметил Fattigskattens десять процентов. Фаттигскаттен
оскорбил его, он назвал десять процентов нарушением.

- Милорд, - сказал он, - я этого не понимаю. Мы приводим Художников
--мы приносим останавливаются мировые знаменитости, и brandskatter нас
Menageriejere....

Но господин Теодор Франц был быстро успокоен, и он говорил о
Копенгаген. Он пел ее, он не находил слов, чтобы спеть ее. Он
подошел к окну и говорил все выше и выше. Это было
невероятно; наконец-то это был Город. Это был Форетагельсесаанд...
Великий город, сюда заказывают Столицу.

-Милорд, - сказал он, - я предупреждаю... предупреждаю, у меня пятнадцатилетний
Опыт. А десять звезд, милорд, десять звезд приведет вас к
Копенгаген-в сезон.

Он повернул лицо к окну и, глядя на яркую
улицу, сказал:

 — Да, милорд, здесь «атмосфера» располагает к тому, чтобы наслаждаться после
работы.

 И он говорил взволнованным тоном, размахивая
руками и указывая на город перед собой.  Он говорил о новых
Стадделе, в «Викториатеатре»: «Милорд, — сказал он, — «Тысячелистник»
будет стекать со стен» — на «Бастионах», которые были снесены, на «Национальном», о
Потоке повсюду:

 — Да, милорд, — сказал он. — Это земля для города мира.

 — Который ждёт Скандинавию, — воскликнул он, — в котором вы ждёте? Скандинавия
ожидания в Копенгагене, - сказал он. Я определяется скоростью десять Депеш
из Копенгагена.

Берг больше не слышно. Он мечтал, с улыбкой, с головой в
Силы. И, даже не подозревая об этом, он подошел к окну и стал
с улыбкой смотреть на ярко освещенную улицу, ведущую к большому замку.

Мистеру Теодору Францу было очень тепло, и клиент едва мог дышать. Он
не выходил из дома и вытирал выступивший от возбуждения пот со лба.

- Что ж, милорд, - сказал он, - это счастливая Страна.

Берг уловила смысл в его или ее собственных Словах, когда мистер Теодор Франц расстался, и
вслед за ним тильдерс сделал комплимент. Он снова был в Сознании
вернулся к этой "Шутке" из ресторана; к Плану, который
не отходил от него: этот Театр, который очаровал его, такой полный
жизни; где все работало, где они построили там целый Город; этот
Театр, который был для него Символом, великим символом этого Города,
который начал _леве_.

И он снова ощутил все то, что происходило там, внизу, в жилых комнатах тунглуфтеде, где они
измученные служащие дукриггеде выписывали механические узоры из
грохочущая Машина - Грейвсен, Венок и Скворец ... И Арнольдсен , и Лонг,
вечно грустные, один обескураженный, а другой самодовольный, они преуспели в
своем собственном Таланте и не продвинулись дальше - бесконечный Марш на месте
обо всем этом "писательстве" для Компании.

А он сам?

-Нет, нет - у него не было Дигтерского таланта - весь его Талант, он
теперь знал это, был только _hans Samliv_ с этим Городом....

И, двигаясь взад-вперед по Полу, Жертва всего этого Движения,
этот День был собран им как "он, как Пейзаж, Солнце".
внезапно озаряет... на протяжении всей его Жизни расстояние было совсем близко.

 * * * * *

Воспоминания о его первом доме в Сковридергаардене в Альсе всегда
в первую очередь представали перед ним в образе: круглый пруд с
Зелёным берегом, где сидел Няня, поджав под себя ноги, и вязал
штаны, а также беседка перед прудом с четырьмя белыми колоннами и
на берегу, куда он крался, дрожа и боясь, чтобы заглянуть в «Рощу», где было тихо и где
Няни говорили, что там жил «большой человек»...

Херлуф играл у пруда, а на другой стороне он забрался на дерево
на заборе и продолжал смотреть: с луга вброд по ручью шли деревенские парни,
с голыми ногами, и далеко-далеко лаяли «Фа-лес» — потому что он
упал и закричал, и няня сказала: «Ну-ну» — и
подняла его.

Когда они заснули, оба, рядом друг с другом на Грюнсвэре,
москиты облепили их, так что у Херлуфа всё тело было в синяках.

В честь Дня матери были сплетены венки для беседки
Гульдренг и Сирен, и «Тебордет» был накрыт там утром.
Чужеземные дамы ходили вокруг пруда в жёстких юбках и сидели на солнце.
Скамейки и смеялись с чашками в руках, хотя и были маленькими, но были послом беготни
во Фледжельсблузене и командовали пирожными.

На Формиддагене играл посла в Гаардене: Мойс продолжал смотреть из своего окна
. Он рванулся - далеко - за телятами, так что они перешли на галоп от
Вандтругет на вялой ноге; Ругехонен лаа с распростертыми крыльями над
Цыплята на солнышке у двери конюшни - перекатываются, как маленькие желтые яйца
между Гаардстенене ... И Ларс загнал Сено внутрь, пока Мать закрывала
все Окна были закрыты, чтобы почувствовать, как в гостиную потянуло покупателями, а потом пришел
Руглессен со всеми Эрентвистене....

Ларс нашел все Метте котята выросли в Сене за Toftene, это был
вся корзиной, полной мелких, рыдая Blinddyr, как посол привез в
На кухню, чтобы напоить их молоком ... Когда их утопили в пруду,
все в мешке, плач был послом так долго, что он, наконец, кончил в него
темная комната....

И так было холодно, и в Хаведорене было Окно, и мать смеялась над
Отцом, когда он отправился на своем большом Трескостевлере в Лес и избил
Окно на прощание.

Мать сидела днем у окна, посол читал с Книгой в утробе;
и вот "он представляет, как лежит на полу, на животе,
пока её мать шила, в тихом особняке слышался плеск волн.
 Ларс и Даглеьерен молотили в амбаре...

 — Мо, — сказала она, — в любой момент времени ты посол в своём сердце, когда лежишь над своей книжкой с картинками.
Ты счастлива?

 Мать рассмеялась. Какие у мальчика идеи, — сказала она.

 — Да, — сказала она и отложила шитье: — Я счастлива.

- Нет, — сказал Посол и молча лёг на свой круглый живот,
уставившись в книгу с картинками, — на целых полчаса. Зимнее солнце
прокралось узкими полосками на ковёр.

 Мать встала и пошла в сарай; Ларс и Даглеьерен пошли за ней.
Шляпа и обмолачивают, а мать сидела на Bj;lkekant с
Ноги высоко вверх, и так на. Херлуф тоже свернулся калачиком - он
вынырнул из-за юбок своей матери - и Сорен кончил в
полую ладонь и показал Хозяйке дома, где спрятан труп.

Когда начало смеркаться, они пошли по Аллее Цветов мимо сада
к маленькой скамейке. Так они и сидели, пока Солнце садилось за Дегнегорден,
и зазвонили колокола.

Пришла толстая Зубка Дегненс в шарфе на голове. Рта у Дегненса не было
на Зубе, и она всегда с трудом надевала его Платья
трещит по швам. В Сковриддергаардене было так, что все может измениться, просто
таким было ее круглое лицо.

На "M;rkningsb;nken" кивнул "зуб" каждого, кто прошел мимо
Дороги, и назвал его по имени, и снова говорил свободно :

- Нет, нет, - сказала она. Пэр Нильс не может ни жить, ни умереть, бедняжка ...
Ты занимался больными в этом большом приходе. Ее Лекарством было: поднять окна
и выставить их на солнце.

- Да, она может пообещать, - сказал хромой пэр Нильс, - Что даст Тин ка.
пообещай, и у старого "Мимредира", как называл его Тин, потекли слезы.
он... потек по моим Щекам при одной Мысли об этом.

Они сидели все трое в Меркнингсбанкене, пока колокола не перестали звонить,
и наступила тишина, в Генбогардене ребенок вышел вперед и закрыл за собой дверь
Гардпортен.

-Есть Skovrideren, - сказала Тине. Она услышала его первым, когда он
вышли на дорогу. И стучат они все разъехались по домам на проспекте.

В Дегнегардене зашел к матери, а днем поднялся выпить кофе.
После обеда. Как будто все было в Дегнеболигене: жилые комнаты и
маленький круглый Дом, и Зубец, и Женщина, и Солнце, появился мужчина, встал
всегда регистрируйтесь в Stadsstuen на этаже sandstr;ede.

Никто не обращался так хорошо с Vaffeljernet, как мадам Киплинг.

После кофе мать и Ребенок посидели в "Стадсштюэсофене" и спели. С одним из них
пустил его в пляс и покатился по полу, так что все у мадам беллинг получилось
прекрасное крыло Сандстьернера; Зубец был кавалеристом и махал, как Юбки
развевались:

Красивая девушка с черными волосами, и посмотри немного на меня. Услышь, как бьется мое сердце.
Сердце меняется, я люблю тебя. Нет, мистер Хантер, нет.

Позволь мне идти своим путем, Если мама согласна, я воспользуюсь faa. Папле,
Папле, Папле. Папле картонный, я думаю, это кнопка.

Это был Тиролервальс. Зубец ударил по руке миссис Берг, так что она задрожала,
Мадам Киплинг заерзала в своем кресле.

Красивая девушка с черными волосами, покажи немного себя.....

Херлуф тоже прыгнул перед зеркалом, засунув пальцы в рот.:
_Han_ должен танцевать - он должен танцевать, воскликнула Тайн. Она и миссис Берг
вдыхали друг друга на всю жизнь, в то время как Посол должен танцевать. Он
прыгал, как таракан с негнущимся языком во рту - старый Кипящий ло со.
его желудок качался на Запад.

Так что снова вставил зубец, покатился и запел:

На маковом поле наша свадьба завершится танцами и звуковой игрой
Тогда любой желающий может посмотреть. Мы приглашаем всех, больших и маленьких,
На вечеринку на маковом поле. Траллера....

Они махали руками, потому что у них не было погоды.

-Пойте, пойте, - кричал Тине анделес, - Старую песню; старый кипящий ритм.
Удар ногой, как в Псалмесангене в Кордорене, и посол был совершенно диким.
он носился по кругу, как Лошадь "Зампа", которую он видел на
Рынок в Августенборге, пока он выл:

Для Вечеринки на маковом поле....

-Сковрайдерен, - сказал Тин и остановился посреди зала. Берг стоял в
В дверях, и все они были тихи, как половинки яблока, пока Тайн не добрался
Берг сделал ставку и прокатился.

Когда они вернулись домой из Дегненса, мать усадила их в Меркнинге. Она
песня за пианино - это была Песня о "Маленьком Сэме" - со слабым, приглушенным
Голос, который едва доносился из гостиной, Берг слегка приоткрыл дверь,
Херлуф совершенно неподвижно сидел на своем табурете.

Увы, gf, мистер Голдсмит, у меня есть только печаль и Желание, Моя Грета путешествует
сегодня я уезжаю в Копенгаген. Теперь я хотел бы быть им. Мой добрый Хозяин,
Виг, Сделай мне золотое кольцо И напиши внутри: Прощай, прощай, малышка
Грета!

-- Дни были короткие. Мокрый снег и нескончаемый дождь. Приходят миссис Берг и Тайн.
замерзшие в больших шалях на Меркнингсбанкен. Дом был удален
вечером свет не включался, отец и мать сидели вместе на диване в
Тьма. Херлуф сжался в комок у ног Матери. Никто не
говорил.

Стук, с которым он бился в оконные стёкла, был страшен: «Собаки Сатаны», — сказал
Отец. Две гончие завыли в своей конуре.

- Это из-за плохой погоды, — тихо сказала Мать, словно ей было холодно. Они снова сидели молча, а Псы вот-вот должны были завыть. «Это не для того, чтобы не выходить», — сказал Берг. Он встал, чтобы подойти к Псам. Мать и
Херлуф остались одни и услышали его шаги по Потолку.

- Мо, — сказала она, — это посол, который противостоит ей во Тьме: Дёр, когда Король?

-Боже упаси, - сказала Мать. У нее был шлейф на коленях.
такой странный голос.


--Мать и посол все еще сидели с Зубцом на скамейке, хотя это длилось дольше всего
было темно. Время от времени произносите фразу-с помощью
Голосования, о которой в те Дни все говорили, как будто у них простуда в
они сами - это единственное, что вы говорили и думали о больных в Глюксбурге.

Ты сказал, что вчера с королем было хуже.

Дорога была тихой и пустынной. Только стрелы на Генбогегнете покачивались в темноте.

- Интересно, есть ли он в Ассамблее, - сказал Тин.

- Они говорят "Нет", - сказала Мать.

Они услышали, как Повозка тяжело проехала по раскисшей дороге: Это
вход, сказал Тайн и встал. Они увидели, как он вышел из темноты.
мигрант шел рядом со своим Приростом.

-Джейкоб Хис, - крикнул Тайн, - как поживает э?

-Джейкоб Хис остановил машину и немного постоял. Литейный цех, он мертв,
он так сказал.

-Иафтес.

Мать и Тайн громко зарыдали, Херлуф втиснулся между ними. Вступление
снова замедлило свое увеличение во времени в темноте: спокойной ночи, Джеймс, Его,
сказал Тайн через Грэйдена.

Они были готовы расплакаться рядом друг с другом: "Я думал об этом", - сказал Тин.
"Зуб". Совы были такими плохими яфтами.

Берг подошел к ним сзади: ты знаешь это, - сказал он. Мать наклонилась к
нему; мало-помалу они услышали крик и замерли.

- Теперь зазвенят колокола, - сказал Тайн.

- Да, - сказал Берг.

-Скачай их родителей, Тин, - сказала Мать. Давай будем вместе.

Они пошли домой, Берг держал Посла за Руку. Как только они вошли, вышел Херлуф
вышли на кухню Боргестуэн и сказали друг другу:

-Король умер, и так вышло, что весь Дом так и рыдал.

 * * * * *

--Каждый день ожидаешь войны. Разразилась, им пришлось уйти в отставку в качестве
Резервного жильца, и его жена и Херлуф уехали бы во все
Случай: в Сковрайдергаардене, однако, могут нанять вас в помощники. И он
был бы спокойнее, если бы знал, что его жена и Ребенок в Замке, а не в нем.
Отец и сестра в Копенгагене.

Она сдалась; сегодня они должны это сделать, она посол, путешествует на пароходе,
который зашел в Сендерборг ночью.

День был сырой и пасмурный. Миссис Берг в последний раз подошла к каждому из них
Где-то в Особняке и саду; Херлуф столповал ее на каблуках. Она стояла в
Коровник у коровы блаженной - это была Фанни, которая давала молоко Херлуфу
Когда она больше не могла кормить его грудью - она стояла и почесывалась
Фанни ласкала между рогов, это было так любовно и дико лизать
ее руку:

-Так что позаботься о Ларсе Джо для нее, действительно хорошо для нее, сказала она.

-Глава' леди будет комфортно, сказал Ларс, который также был на дороге в
водах курицу перед blissede.

Коровы повернули головы в стойлах и долго брели, тускнея,
пока "Леди" закрывала дверь стойла.

Они пошли дальше по Ленгену мимо Курятника: Да, крапчатый был верен
... откладывал яйца до последнего, и они склонились за изгородью у
Пруда. Посол взял Мать за руку, пока они шли. У беседки
остановил. Это висело на Слингросене на одной колонне, это свежая маленькая веточка.
когда Мать увидела это, она снова заплакала и отломила ее.

-Мойс, мы приехали домой на твой день рождения, - сказал Посол.

-Я не знаю, - сказала плачущая Мать.

Они прошли через Рощу; на ее Окраине было Возвышение. Над Хенне
Село Солнце. Это было похоже на далекий Пожар над Облаками.;
впереди лежали Энг, Аа, фермы и лес "Фаэрс". Миссис Берг в роли "впередсмотрящей"
наверху, долго-долго; плакать она не стала, была бледна и
тиха.

-Мойс, - сказал посол и потянул ее за руку, - но почему мы должны путешествовать?

Мать не ответила: «Потому что враг уже среди нас», — сказала она. И Герлуф
застыл на месте, как в тот раз, когда он был в церкви.

Вечером они сидели в гостиной. Отец и мать — на диване, отец — у
стола и хлопал в ладоши, Герлуф сидел у него на коленях.

-Да, время пришло, — сказал отец. Мать встала и начала снимать с него одежду, но потом отпустила его и подошла к окну, где заплакала, прислонившись головой к косяку.

Когда карета тронулась, она, как буря, ворвалась в дом с шарфом на голове.

- Н-н-н, — сказала она и засмеялась, давясь от смеха. Мы будем веселиться.
Сковрайдерен ... Это из маминых цветочных горшков, сказала она и сунула несколько штук
Цветы для миссис Берг; она больше не могла говорить.

В коридоре стоял все люди на Hosesokker, был насморк в
всего кластера. Миссис Берг протянула руку каждому: "Мо", - сказал посол.
вы не подали ее Руку Его мелким фермерам, Мо", вы не подали
Передайте его мелким фермерам, Моисею ... Когда доярка Марен добралась до своей Руки,
она дала себе волю завыть, как будто Лукавый хотел забрать ее и избить
Фартук на голове.

Наконец они вошли в капюшоне: Прощай, Его маленький фермер, стал послом
раабе; и Vognlygtelyset обрушился на Dagligstuevinduerne и
"Офис", а затем и на Poppeltr;erne - они были за пределами Гаардена.

Вверх по M;rkningsb;nken стоял Тинье и взмахнул платком. Она
гонки с перевозкой и передал рукопись за Forl;deret. Поэтому взяли
плакать.

Когда они пришли в гавань Сендерборга, пароход уже стоял там и
стонал своими фонарями. Лощина тихих мест была готова. Баадфолкен бегал вокруг
с фонарями; когда Посол спустился в лощину тихих мест и почувствовал под собой дрожь
и вот черная Вода, он снова заплакал, и дикий дом. Отец взял его на руки
посадил на корточки.

Вскоре они вышли. Расставание должно было быть коротким. Мать и посол был
вверх по небольшой лестнице на Hjulhuset, а супруг сдержал свое светильник
прямо в лицо Бергу, который стоял на нижней ступеньке.

-Нет, - сказал Берг, - я сам.

И это было использовано, и Корабль начал трястись под Машиной. Лощина тихих мест
итак, застегнись на одну пуговицу, только Лампы в порту.

-Моис, - сказал посол и отвез ее в Каабен, - Моис, Фаис плачет.

Мать не ответила. Она подумала, что ее глаза пока не смогут найти его в
Темноте - ее мужа.

Корабль сильно ударился о Сендерборг-Слот.


Они не видели ни Человека, ни Отца меры. Берг пал при Диббеле, в Редутах. Это
Миссис Берг, как будто это было только то, что она знала и ожидала, и
как будто это ничего не меняло - без Иммортелькрансена она
прикрепила его фотографию над диваном.

Она думала, что _альтид_ была бесцельной здесь, в этих гнетущих
Гостиные и смотрела на вялую Вестер-стрит и слушала Svigerindens
медленный Плейен по "Наполеоновским кампаниям", в которых она снова начала
с передней части Старого. При каждом звуке миссис Берг дружно восклицает: "Это было хорошо".
Херлуф снова устроил аварию. Мальчик был настолько неумелым в отношении
явного Форскрема, что обошелся без нанесения ущерба.

-Мари, - крикнула Старушка из маленькой гостиной, Мари....

- Да, да, - сказала Мать, она уже была на пути к месту преступления.

-Когда он только собрался свои Трубы вешать, скингредед дедушка. Это
мой _Пибер?_ - крикнул он через дверь. Не прошло и часа, как он отпустил Мари.
Ро со своими трубками: Когда он только что протянул мне _h;nge_, он был
рядом.

-Да, да-да-да, - сказала Мари.--Но клиент не перевезет их туда
? Сюда так редко приезжал посол....

-Да, да, Мари, они, вероятно, переедут, они скоро переедут ...
"Но мое Время остается в подвешенном состоянии, мой Уход, - сказал он, дрожа, - мое Время".
"они, должно быть, по закону застряли, моя Дорогая", - настаивал он.
его покашливание никогда не было больше похоже на Стон, и, как
однако, оно наполнило весь Дом.

- Я читаю не для тебя, - сказала Мари.

- Спасибо тебе, моя дорогая, - сказал ее дедушка, все еще чопорно, - если хочешь....

Мари прочла несколько страниц, пока Старик еще откашливался и
поерзал в кресле: Спасибо, он так и сказал, но ты сейчас устал ...
Где она? - спросил он.

-Она будет выставлена немедленно, - сказала Мари и поставила отметку в Книге. Она
он вздохнул.

-Да-да, ты сладкая, моя девочка... да, да, это не Сковрайдергарден
... Мы другие, мы бы сидели здесь в течение пяти и тридцати лет ... часто
_Sommer_ и зимой, - сказал он. "_Sommer_ и зима" забыл, что он никогда,
она сослалась на несколько лет, где бы он не был
предлагается Skovridergaarden.

Мари не ответила; немного погодя пришла Минна, и она снова повернулась к
его окну.

-Как поживает Э, она читает, - сказал старик. Я ее понимаю
не ... как она читает, - сказал он. Минна взяла
Значение.

Внутри из столовой раздался шум: Мари, Мари, он пошел шататься.
Миссис Берг уже была там. Это был цветочный горшок, который стоял на
Рекомендуегульвет с Почвой, скааром и всем прочим.

-Но посол, однако, сказала мать, так искренне уставшая от упреков, _kan_
однако вы не знаете, что вы установили?

Херлуф заскочил, чтобы принести - он был на Дорогах, чтобы привести себя в порядок.
избавился от вечной нечистой совести - и получил затемнение от happy Earth.
еще кусок Пола.

-Но посол, однако, сказала мать и забрала его.

Нужно помнить, что он ребенок, - сказала тетя, и держали свои руки при
Храмы с glatk;mmede Хаар. - Софи, - сказала она и открыла дверь на кухню.
листеслаеде: ты принесешь Фейескуффен ... Херлуф - это
пришёл, чтобы сорвать мою Азалию...

-_Ты_ можешь это сделать? — спросила Мать.

 Герлуф ухмыльнулся и пошёл домой в свою хижину... Он был в старшей школе
в «дамской комнате» с двумя юными леди, он был таким неуклюжим и
неуклюжим, как Винтерскуд.

... Софи была в доме с Хюсхольдингставленом, и случилось так, что посол был
в постели, а старики отдыхали. Свекровь воздела руки к вискам.

 — Ну что ты будешь делать, — устало сказала она. Она привыкла к
переменам... Да, да, Софи, возьми пилу и отпили кусок груди — на полфунта больше,
ты знаешь, ты...

— Но ты, о Господи, — сказала миссис Берг с другой стороны лампы...
в конце концов, Минна этого не делает....

- Однако у ребенка есть аппетит, - сказала тетя Гудхенгивент. Софи ушла; мисс
Берг всегда была такой сторонницей Правления.

-Хочешь что-нибудь еще? - спросила она, когда закончила с
Сериализованный "Berlingskes", которым она наслаждалась, нанося удары по верхней губе
за зевоту; она все еще относилась к невестке как к гостье.

-Нет, спасибо, - сказала миссис Берг и горит свет, ждут. В vexlede
"Спокойной ночи", и миссис Берг поднялся к себе на третий этаж, с ее светом.
Она поднялась по Лестнице, шаркая, как пожилая Женщина: Это было
Уравнение, вечный Расчет, который свинцом лежал в ее мозгу.

-Нет - она не продвинулась дальше, клиент не пойдет дальше, чем на
Немного одежды и школьные сборы - школьные сборы, которые увеличатся - и
Комната здесь в аренде....

-Спал, однако, - сказала она и укрыла посла одеялом, который никогда раньше не спал.
она поднялась, сгорая от нетерпения, когда он лежал в постели.
один в темноте, один здесь, на полу, поверх всего этого.-Моис -иди спать,
посол хвидскеде с ковров. Миссис Берг сидела на краю кровати и
смотрела на свет, сложив руки на коленях.

-Спал, однако, - повторила она. Она встала и собрала Бордтейппет , чтобы
Ночью - это была старая Доска derhjemmefra- и натянули Мешочки на
Софапудерн: это все еще был ее Брудегавер....

Когда она была в постели, она плакала в Блокнот совершенно неподвижно. Херлуф
встал и вылез из постели: "Мойс", - прошептал он ей.
В изголовье.

-Мойс, ты мог бы не плакать, - сказал он. И он заплакал
так же тихо, как и она, пока она укрывала его Одеялом, и они лежали в Темноте
прижавшись друг к другу.

-Мойс Хвидскеде, тот, кто сейчас должен быть дома?

- Враги, - сказала она.

И у беллинга есть Задница? - Спросил он.

-Да, у Беллинга есть задница.

Херлуф перевернулся и глубоко вздохнул во сне. Когда она осторожно подняла
своего длинного тощего Мальчика и понесла его по Полу, на руках у Джаста
Задрав ноги в его собственную Кровать.

... Мисс Минна зажгла свою лампу в "молочно-белых ногах" и ушла
проверьте сами. Ее комната была маленькой комнате с очень
pertentligt белый, обложенный Krusejern; "Hjortens побег", "маленьких
Горнист" и "Падающая звезда" в Прагтбинде на Сикервене; и "Мария и
Магделена" бледной надписью над кроватью.

Когда мисс Берг вошла в «Наттойет», она выключила лампу и вышла, чтобы закрыть двери на защёлку.

Она спала как убитая, чтобы услышать Старую.


Время шло. Через три года после того, как они приехали в Копенгаген, умерла миссис
Берг. Херлуфа привели домой из школы, директор даже зашёл и
похлопал его по голове, когда он громко зарыдал в классе.

Тетя стояла у Траппегелендерета дома, обнимала его и плакала. Все
Двери стояли открытыми; он взялся за тетю и не стал проверять: "Заходи", - сказала она.

- Это мой Мальчик? это был голос матери, она села в кровати, но
ее глаза больше ничего не могли видеть.

-Мой Мальчик, - сказала она, потрогав его волосы рукой. - Мой маленький.
Мальчик.

... Все заплакали, и тетя отнесла его наверх, туда, где он лежал. Там было так
тишина в зале.

Это был travrig похороны от церкви погоста, Фау
Люди и не так много цепей. Херлуф пошел со священником за гробом.

Когда они вернулись домой, в гостиной было прекрасно, с чистыми занавесками, как на Рождество.
Пинце. Но когда пришли тильборды, с Вином на столе, дамы в своих
черных платьях, посол начал рыдать, так что им пришлось вывести его из-за
стола.

Он сел и зарылся в Крюк под Пибебредтетом, пока сам
плакал, потому что одна из их трубок упала, и поднялся настоящий Бунт. Изнутри
Лиллестуэн закричала, ее Дедушка, и все встали из-за стола.

А побежали в свою гостиную и спрятались. Там он сел в уголке
весь вечер, с тех пор как тетя подошла и сказала: теперь он должен спуститься,
Дедушка лева больше не сердился. Но посол снова разрыдался: он
казалось, теперь его мать действительно умерла.

Внизу, в гостиной, сидели чернокожие Дамы и вязали крючком на лампе.

 * * * * *

А время истекало. Херлуф был самым длинным в Латинском классе.

Это был последний раз. У третьих "Фелледов" была гимнастика. Солнце
светило в окна на Калквегген, и пыль большими облаками поднималась над
старым Хемадрацером под управлением Realisternes для прыжков в длину. Студенты
стоял и отстреливался в шеренгу вдоль стены, как рад летучих мышей
приходите в день.

Мистер Аттербом, который за пределами Гимнастиккен принадлежал к таможенному отделу, был
взволнован и потер свой Багажный карман, как будто он отдавался сам себе
"Скрабнесе".

-Что ж, Дженсен, что ж, Дженсен - это привлекательно. Реалист, - вставил Фуксен Дженсен.
Хепудену - без рукавов. Так, так! Мистер Аттербом дал
Guldrandskasketten a Fur. Итак, наш Бенкебидере, воскликнул он.

Нашими Бенкебидере были студенты: Мадратсен проверил, сказал мистер Аттербом;
Мадратсена переместили ближе к Кридтстрегену. Студенты восприняли предложения
небольшим прыжком в скрутриггеде с тугой шнуровкой и нарушили
Лица: Наа, наа, бли'р к но'а? наа, наа, чтобы отвалить?
B;nkebiderne упал на обочине Madratsen, как Oldenborrer от
потряс дерево.

-Наа, ибо Сатана--_om igen_. Мистер Аттербом устраивается на ночлег. Херлуф Берг прыгал
вокруг: Йомфрубукс, - кричал он. Херлуф просит разрешения выйти выпить.
Вода, у него защемило в Груди.

-Наа Апелляция, Конь вперед....

Он дернулся на семерых больных, когда пилдред обходил Крюки, с какими-то
жалкими лицами - при отсутствии Сертификатов. Семеро Блегсоцкандидатеров
выползли на Солнце, чтобы тащить Лошадь, и повернулись спиной к
Мандагслектьерне, приложив руки ко лбу.

Реалист приводил в порядок, пока студенты разбирались с небольшими заданиями на понедельник
как на ладони. У рыжеволосого в Классе закончилась цензура: он руководил
Личным делом всех трехсот семи восьмидесяти Учеников по усердию и
Поведению.

Возникло сильное Движение. Это был Оле Мартенс, который вошел и
хлопнула дверь. Он был у ректора, чтобы забрать
табель успеваемости с пометкой «спать громко и часто», и
был тикскиндет, как и Фаарез. Даже больные на цыпочках выходили из
своих каморок, чтобы повидаться с ним:

- Да, — усмехнулся он, — на все вопросы отвечу, Марианна...

— Ну-ну, Гульдрандскаскеттен, ты совсем себя загонял, пока не закончил то, что мы начали.
Дженсен — ну, — он же танцор... Н-да, мистер
Аттербом хлопает в ладоши: Итак, мы берём концы...

Тилрабет обращался к студентам. Мистер Аттербом всегда был «раа», где
он стоял у Лошади между Реалистернами, которые ругают вас в коротких штанах и
плюют вам в руки.

-Наа, наа, так что мы вмешались; мистер Аттербом говорил как кучер, этот кучер
был старым Индексом, а рыжеволосый поставил испуганного капеллана
вместо епископа. Остальные прошли через зал, как вспугнутые куры.

-Ха, ха? Мистер Аттербом был: «Человек — ха-ха, — сказал я, —
это не игра — ха-ха, ха-ха?» Попытки парализовать блох...

 Латинеры уменьшились в два и в четыре раза: жестокое обращение с животными, — отрезал Дуксен
и отряхнул колени; у него было лицо, как у Вейтсданса из «Рёдхарета»
Дурной характер и бледность.

-Нет, - грустно сказал мистер Аттербом и снял парик, - это п'гу
Играет. Он снова скомандовал блегсоттиджу, чтобы тот сделал ход
Конем. Теперь у них, возможно, есть Скраастангсевельсер, чтобы закончить.

Херлуф Берг представил бедный палец и окончания.

Он собрал свои книги на ходу, под крестом Hvislelyd от
На стене-и Ole Мартенс бить ему следовать.

Они поднялись по Гаардтраппен из главного здания в длинный Классеганг.
Воздух был тяжелым и несколько перемешанным. Борнхольмский университет напротив
Бюст Сократа, диккеде, размахивающий своим молотом: лязг в сонном Сумраке, там стоял
через двери. Время от времени слышался шум, как кони
прикоснулся в Baasen.

-Да-а, - сказал Оле и с грохотом швырнул Богреммена об стену.
Со времен Сократа, когда Мудрец затрясся.:

-Тот еще Выпуклость, он должен наказывать за повторение.

Звонок раздавался по всему коридору, в то время как дым спускался по лестнице.

Когда посол добрался до St, он почти перешел на бег от внезапного радостного
Лордагсфорнеммельсе и узкая старая лестница, по которой он поднимался на двух пружинах,
поскольку скрип - все было узким, и все скрипело дома в
Вестергаде:

- Не безумно ли с твоей стороны думать, что это помнит твой дедушка, - сказала тетя, когда
он ворвался в дом.

После ужина он читал домашнее задание в своей комнате. Время от времени
он вскакивал и кричал «Ремсерн», расхаживая взад-вперед по комнате с руками в карманах.

Кто-то ударил по полу снизу вверх — это был её дедушка, который сейчас
лежал на кровати и стучал палкой по потолку — Герлуф прокрался к
Крогам и продолжил свой Ремсер без физического воспитания. Теперь он привык к
узкому дому.

 В восемь часов он должен был танцевать. Он оделся и спустился вниз:

 — Теперь я пойду, — сказал он.

 — Нет. Тётя собиралась взяться за «Правление». Если бы ты был таким же диким
не забудь сегодня вечером закрыть нашу входную дверь чуть тише.

 Херлуф пробормотал что-то и ушёл.

 Он танцевал на курсах мистера Боннесена в Холменс-Канале. Поезд «Инглинген»
Танцевальные туфли в прихожей: «Добрый вечер, мистер Боннесен — добрый вечер, мистер
Боннесен», — поздоровался каждый и вышел.

- Боннес_о_н, Боннес_о_н, — поправил каждого мистер Боннесен и поклонился. Он был
невысоким мужчиной с седой бородой и сломанными костями, которые торчали из-под
мягкого воротника, который художники в «Мастере» Понтемолле.

-Боннес_о_н, Боннес_о_н, — поправил мистер Боннесен; он говорил в ритме польки.
Позиция, позиция — дамы — дамы вышли из туалета
и легли на Пол всем Скопом: Круглые локти, дамы - круглые локти....

Инструктаж начался. Дамы и "моя Лаура" заняли свои места, чтобы
Polonaise. "Моя Лаура" была племянницей бархалсета и стригебредтсформ.
она танцевала в платье от fodfri и лакированных туфлях h;lel;se. Дамы потрусили рысцой
удаляются вслед за Лорой, в Комнату, вокруг которой гуси пасутся над Жнивьем, пока мистер
Боннесен чинит:

-Дамы, остерегайтесь спины -Грати, Грати -мисс Хильда, животом вперед
... Маленькие шажки - подумайте о них, это на улице ... лучше, еще раз лучше
... маленькая мисс Хильда, теперь нагнись, мы регистрируемся в Виммельскафтете....

- Итак, _ну_, мистер Боннес_о_н похлопывает: приветствие «встречающему лорду»
... Следовательно, теперь деликатное приветствие ... Руки в рукавах: я — лорд ...
 Дамы: текст приветствия — это вступление к He.

 У Герревегген за спиной мистера Боннесена было тихо, пока дамы
спотыкались о Дансеметрена с выпирающим животом и приветствовали
 Брови. Это было очень кстати, что Херревегген привёз его, и весь
Дамский корпус восхищался им под названием «Курятник».

- Дамы, дамы, как вы думаете, это _интагэнде?_ ... Дамы,
дамы, _афвизер_ джентльмены (мистер Боннесен сделал
красноречивый жест в сторону Херревеггена) ... Моя Лаура - ты, сказал он.
Лаура шагнула вперед и поздоровалась, склонив шею, как Лебедь,
которую кормили Твебаком.

- Ну, ну, мистер Боннесен держал вытянутые руки в воздухе, как
дирижер оркестра, который вызывает в воображении Пианиссимо:

- Да, - сказал он, - кивок должен быть целомудренным! Не слишком маленьким и
не слишком большим.

Потом был павс.

- Да, дамы мои, - сказал мистер Боннесен перед "Paar;rende" у окна.
Windows: обучение на всю жизнь.

Когда Дамы пошли дальше, я "заскулил, Вытаскивая их" вниз по Лестнице: Дух
Инглинген был настроен более скептически, когда они отправились в путь.

Но в порту или в углу, где они прятались,
к ним подошёл _он_.

Пламя Херлуфа было на год старше его.  Он вернулся «домой» и
сыграл в филиппинскую игру, где выиграл маленький нож, который хранил в
розовой папиросной бумаге, и, как предсказывали ему, у него учащённо билось сердце, когда он
выходил вперёд.

Но после того, как курс был окончен, он отправился на день к городскому рву
в Санкт-Петербург. Педерстрэде бросил нож в воду — «потому что это было
пустяком».

Весна прошла. Вечером, когда он закончил с домашними заданиями, он сел
Херлуф в гостиной этажом ниже; тётя читала роман Берлингске с
отдельной закладкой, в то время как посол глотал том Джордана с волосами, торчащими
на всех страницах.

-Что ты читаешь? — спросила тётя, переворачивая Берлингске.

Херлуф пробормотал что-то.

-Бог знает, подходит ли это для твоего возраста, — сказала тётя.

Херлуф снова пробормотал что-то и продолжил читать.

Дин тяжело зевнул, глядя на последние колонки, и издал протяжный звук.
Штрик-пунктиры, как жалобный стон ветра в печной трубе. Так они и
легли спать.

Наступило лето. Вся семья подписалась на «Тиволи», и по вечерам
дедушку перевезли в Концертный зал, где тетя
В шесть часов подошла и "сделала" Крюк.

Ближе к лету поговорил со всеми людьми о войне, которая приближалась
между Францией и Германией. Учителя оставили уроки в покое и продолжали
Многочасовые лекции, меняющаяся ситуация - особенно География,
как это было с в Диббеле. Долгожданный посол вечером в
Женщина с Берлингске у нашей входной двери, и он зачитал влажной
Листок посреди гостиной, как голос шел от него, малиново-красные, в голове, в то время как
Дедушка наполовину приподнялся в своем Кресле и потянулся, ужасающий
Руки; ее тетя крепко прижимала сложенные руки к моей груди
: началась война.

На портрете отца и повешена Из-за Венка из свежих Незабудок.

--Он был в Тиволи, где через день-полтора julihed город
текла в. Из зала при Концертном зале доносились шум и Голоса - в
душном воздухе, - как из закипающего чайника. Внутри Зала было пусто,
Цифра за цифрой. Все могли бы выйти, прикоснуться и почувствовать вместе. Говорили
примерно одно и то же: _det_, ты ждал сейчас там, где был император
подняли из Компьена и бросили в Армию.

Даже мисс Минна была на свидании с послом, а старик сидел один в своей
комнате и кричал на Опвартерне, но никто его не слышал; они просто стояли в
Штиммеле у входа, такие же горячие, как и все остальные.

Снаружи доносился шум поезда, и Опвартерне забрался на столы, чтобы посмотреть.

-Что это? — закричал старик, — что это? Это было похоже на взрыв,
зал содрогнулся от крика, и все шляпы полетели на пол. Старик
встал, Стоккен проиграл...

Победа, победа! — кричали они со столов. И когда открыли двери,
вы ворвались в зал, опрокидывая столы и скамьи, и все кричали от радости,
Зал ускорился - был ли зал заполнен в момент гнева, кто закричал: "Голова"
во главе "Марсельезы":

- "Марсельеза"!

Мисс Минна и посол поддержали старика и вывели его наружу: "и я это сделаю"
"это", - сказал он. "Я посмотрю на это". Он собирался заговорить тревожным и
взволнованным голосом, иф Истед, и Диббель, и Сын, пока они ждали в
Стае перед доской.

-Читайте", - сказал он послу. И Херлуф прочел Depechen из
Saarbr;cken:

Утром, в полдень. 11 января французы перешли в наступление. После серьезного
Фехтование изгнало пруссаков из Саарбрюккена. Император и
принц император присутствовал при операциях: В. 4 Пополудни
они вернулись в Мец. Потери французов во время боя были незначительными.

Позади и вокруг них снова раздались крики "Ура". Старый долго стоял рядом
встав перед Доской и повел сцепленными руками вверх-вниз,
они ушли. Он снова начал говорить, и его никто не поддерживал, пока они шли.
пробираясь сквозь Толпы с песней. Время от времени он останавливался, и
она кивала.

Когда они возвращались домой, он видел старую саблю своего Сына, которую мисс Минна
сохранила. Она подняла саблю - она была очень серьезной и бледной - и
взрослый взял ее:

- Да, да, - сказал он. Есть Бог над нами; и он сел, держа Саблю на груди.
она кивнула Головой.

Наконец он пришел в себя, но собирался поговорить из Постели,
с тетей, которая сидела у окна в гостиной, бледная в Соммернаццлисе.

- Да, Фа, - сказала она. Да, мам. Но сейчас спи....

Мало-помалу он притих, и тетя с послом молча сидели в гостиной халвлиза.
из зала Тиволи можно послушать песню здесь.

Херлуф поклонился тете. Она взяла изображение
Подоконник и сидел и смотрел на нее, пока она держала его обеими руками.
Херлуф никогда не был "любящим" по отношению к ее тете, но сейчас он подошел бочком
и взял ее за руку.

-Где они поют, - тихо сказал он.

Она кивнула и собралась взять его за руку:

- Ты помнишь своего Отца? - спросила она.

- Да, - сказал посол. Хорошо.

Она начала рассказывать о его Отце, держа руку на голове Херлуфа.
Тихо, чтобы не разбудить старика: примерно в то время, когда ему было
в Колледже - в Колледже, это было Время - и она пришла на Бал
там, и дома пришли его товарищи - в воскресенье - когда у них было свободное время
... весь класс. Хенрик был таким хорошим немного.

Мисс Минна собиралась рассказать мягким, счастливым голосом - о
Его брате, о своих кузенах, о Ungdomslivet ... когда он был дома.

-Да, и ее кузины тоже трахались ... Тетя Шерил и тетя Ида ... и
приехали в Ютландию.

-За один год подружку невесты выбирали дважды....

Она собиралась рассказать приглушенным голосом, чтобы не будить стариков
; Херлуф сел за кафедру: из Тиволи доносилась Песня
пока.

- Да, это было в "Таймс", - сказала она. Она немного помолчала, и я взглянул в лицо
ей. Но ваш Фаис тоже был занят - и попрощался с
Этатен, сказала она и оставила сложенные руки лежать у нее на коленях.

Она ненадолго замолчала, потому что снова рассмеялась старому Воспоминанию.

- Посол, сказала она. Ты не голоден? Херлуф был очень голоден. Я
- тоже, - сказала она. Com. Они подкрались и на цыпочках прошли через гостиную.
Это тетя рассмеялась, когда заскрипели двери.

В Кладовой она сняла все с полок. Херлуф может помочь.:

-У тебя все получится, - сказала тетя. - ты почти такой же высокий, как у твоего Отца.

Они ели и смеялись, и грызли все подряд. Но, тем не менее, сказала тетя, уже
скоро День. Это было похоже на то, и они все еще ели. Херлуф получил
Налили красного вина в Бокал, и они выпили, чокнувшись, пока тетя рассказывала:

-Такое они ели в старые времена здесь, за закрытой дверью, когда
они возвращались домой с Бала, королева и она; и они разговаривали, пока она сидела
здесь, на столе, в своем белом Платье - просто потому, что это был День...
ясный день....

Тетя снова начала раскладывать вещи по полочкам: "Да", - сказала она, и увидела "выход" в
Воздухе. Пришло время. И она погрузилась в размышления, пока прикрывала
Смеркруккена.

Херлуф сказал "Спокойной ночи". Так оно и было, поскольку он был совершенно пьян, когда подошел.
поднялся и встал у окна, где его обдувал сильный утренний воздух.

Там было ещё несколько человек, и они пели:

«Дети Франции, вперёд!»

 Он провалился в сон, прежде чем ему пришлось проснуться, и в школе.

 А потом пришёл _настоящий_ разум. И ему не поверили. И когда они
_maatte_ troes, стали профессором в долгих школьных дебатах, где внезапно
самый устрашающий из них встал и ударил; и в мгновение ока весь класс
оказался в одной бессмысленной игре Prygleri — на свободе, без единого клиента...

Но время вышло, и впечатление тоже исчезло, и казалось, что его не хватало

 * * * * *

Была весна. Учительница французского оставила окна открытыми, и
теплый воздух из сада, где Линдетресреккен стоял в Зародыше, навеял сонливость
Гимназистерне. Учительница рассказала о стиле красному классу, написав
Бок о бок с Катедрет, пока студенты висят с потухшими глазами над
книгами, только Ножки ходили вдоль всех Скамеек, дрожали, как у вспыльчивого
Перпендиклера.

Учитель упал и забыл Текст, уставившись в яркий Экран, и
пока он молчал, а Дуксен - вот так - двигался вперед и назад, это
когда у него на лбу появилась Сыпь, никто не слышал ничего, кроме уверенного Бенкенеса.
Смеакниркен под обеспокоенным Беном.

-Нет - там, где мы были, Учитель повернулся к Дуксену, были опущены Руки
с толчком. Они должны пойти к врачу с _det_, Sonne, сказал он и
повел Пеннескафтета к Цветущему дому.

Красный в классе склонил голову подальше от света, и вдоль скамейки проводится
Внутри ноги и тихо с одним, который пошел к Ангелу через
Класс.

-Где мы были тогда? - снова сказал Учитель. Он продолжил....

Херлуф и Хайн вместе пошли домой из школы. Херлуф комментирует множество
Этацрааденов, и во всем этом - вместе с Хайном - много всего. Они были красивы и
хорошо развиты оба, и их попросили насыпать в ручную аристократишку
Тюки. Они хорошо катались, были жестокими и надежными в бытии. В тишине жили
тем не менее, в постоянном недоверии, воспринимали ли вы их достаточно серьезно:

-Но ... мисс ... это был я. Hein продемонстрировал своим Klaphat
(Должен приподнять шляпу, чтобы никогда не расставаться с ним) Скучать по своему собственному времени, которое шло под руку с
Кандидатом.

-Но, Боже, это были Они, Хайн - когда я учился расшифровывать их
Имя! И Фрекенен пошел со своим хозяином.

Хайн тихо присвистнул за своим Клапхатом. Чаще всего это случалось с Дамами
безуспешно учившимися расшифровывать их Навнечиффер. Он повернулся
к Херлуфу - они всегда держались вместе - там беседовала веснушчатая
сыттенаариг в платье от fodfri на выставке:

-Нет - он не мог найти это - это его задело: на фотографии ничего не было
_Foredrag_ ... И посол, и Хайн много говорили об этом.
что это было, используя всевозможные художественные приемы - с до сих пор секретным
Ощущения, когда они выходили на тонкий лед, пока это не вошло в привычку,
больше не беспокоили.

-Да, это было бесполезно ... Конопатый знал, что это "страна"
Вкус: Но теперь она любила Карла Хельстеда...

-У него есть сердце, — сказала она, и это было так по-женски. Она была влюблена.

Хейн слегка наигрывал на флейте, глядя на кандидата и
Мисс Корнеруп, которая влетела под Люстру, колотясь в мазурке
как Несколько верениц раскаленных тарелок.

- Это у нас, говорит, "деревенский вкус"....

Как посол и Хейн отправились домой, отругали Дам и осыпали их насмешками по поводу
их одежды, как пара Те'ис из модного бутика. Они были отвергнуты
и использовали самое "подробное" Слово во всем - прямо как в Danseskolen:

-Гуси, - еще Раз повторил Хайн и зарылся Руками во Фраккеломмерне.

По воскресеньям после ужина они сидели в гостиной Хейна, там был сервант с
кое-какой старой мебелью из бывшей курительной. Они разговаривали только
немного посидел, покурил и задремал.

- Ты, - медленно произнес Хайн. Да - интересно, к чему это привело?

-К чему?

-С _En_, - сказал Хайн и уставился в пространство.

-Да, - сказал посол и тоже уставился в Комнату ... Что?

Из Источника, по мере приближения Экзамена, вечером они становились все более быстрыми.
Это часто заканчивалось в десять часов, перед тем как они возвращались домой. Они шли в Толпе, чтобы пройти
через проливы против Совета.

Пожилая "Леди" из Района стояла обычным аванпостом в одном из
Уголки его шелковой одежды напоминали Пистолет у Подножия. Казалось, она
Инглинген бросил несколько тихих слов на K;leord, на что ему ответили Sk;ldsnavne.
Это был Раахедер, как и ожидалось от девушки. Вицедуксен толкнул
её в канаву, так что леди hvinte, и снова разразилась бранью.

— _Sludder_, — сказал Оле Мартенс, который подошёл и выстрелил в другого — он
проехал полсотни шагов позади другого — «Добрый вечер,
Мари», — сказал он и подал даме руку как ветеран, старый
Vaabenbroder.

 — Ты знаешь достаточно, зачем щебечешь, — сказал он своим басом, который
он продолжал использовать позади другого.

 — _R;nneb;r_, — сказал он и сплюнул между передними зубами.

Класс молча тронулись с истинным Dobbelthager ни на что, они
мысль была s;delig возмущение. Их клуб прошел курс лекций
против проституции.

 * * * * *

Шесть-восемь недель перед экзаменом мертвых Herlufs Дед. Тетя дикий
срочно обмен дома, и они переселились в пустующую квартиру на углу
из Норрегаде и насилия. Посол повторила о той Ночи, что произошла с ней
Комната на чердаке, тетя принесла даже спиртовую лампу и кофе наверх, прежде чем лечь спать.
теперь был посол для единственной и неповторимой, мисс Минне пришлось повозиться
.

И она закрыла дверь послу за его Bogbunke со слегка "хорошо
Ночь".

Читал, что egenlig не так уж и много. На "Обустройство" ушло
много времени: все это нужно было организовать как Человеку, готовящемуся к экзамену
. Шляпа также была куплена после письменного теста и должна была висеть
перед Зеркалом; и поэтому он погрузился в мысли о
Небо, что постепенно был блеклым и серым, и поэтому в очередной раз покраснела от
Утро.

Он закрыл дверь на небольшой балкон. Воздух был прохладным и полным
ночной влажности. Работа была оставлена на весь большой
Ландшафт насилия. Стены хальврейсте с их большими строительными лесами; на
Бывшей площади - крепостные валы из красного кирпича; и вдоль бульвара
Граастенене и Берене, как разрешил Бролеггерн, стояли посреди выкопанной земли.
днем на какое-то время все было тихо.

Херлуф сидел - в шляпе - на перемене и в saa, куда
пришли работать.

Первыми были Даглоннеры, которые, как и было обещано, открыли Лагеря в
Планкверкерне и собрали все инструменты. Но вскоре прибыло
множество людей, целые стаи обменивались радостными приветствиями; каменщики сменили одежду
и взошел на Небо - по всем Лестницам; и Бролеггерн взял жир на
голой земле и ударил молотком....

Весь эфир был полон клингре, Хаммера Прайса и песни, в то время как Tridser
ушли и Триллеборен скурреде: они построили NYE Copenhagen.

Херлуф встал, в своей Кепке багаф; без Права Голоса в Жизни, на улице прекрасной.
Воздух, который он испустил, какой-то индейский Крик, он подумал, что это песня -like wild
он перекрыл все звучащие удары Молотков:

Теперь это было за пределами Вестергаделива и Транхеда. Теперь _han_ начал
жить - с NYE Copenhagen.

И он увидел, "пока он пел, далеко в соммерлизе".
Небо, когда он стоял внизу, на своем Квисталтане, над своим большим
Копенгагеном, с его оттенком провала.

... Итак, он был студентом.

Вечером они все были в Тиволи - катались под Деревьями, Рука об руку, распевая песни.
взвесились и выпили, вся Компания в шляпах NYE.

Реальная заработная плата держали в Divanen. На крыльце был Боллен
заварили. И посреди которого они сидели, и это было произнесено и спето, и пока внизу звучала Музыка
, Херлуф запрыгнул на Стол; посреди Булочки и
Бутылки и стекло, - кричал он, размахивая своим NYE Hue, перекрикивая шум вокруг
яркий концертный зал a:

-Живи в Копенгагене!

А люди внизу стояли и смотрели на него, на Руссена, на его стол, и
махали ему, и приветствовали его, и смеялись, а студенты кричали от радости своё долгое
Ура...

 * * * * *

 Герлуф Берг неподвижно стоял у окна в своём кабинете. Небо горело над ним
Замок и церковь, пока они были, когда он услышал намек на старую Русь-Джубельрааб
снова - скользят вместе со звуком всех триумфальных молотков театра Виктория
.

- Да, это был Бизнес, - сказал он и, уставившись в Небо,
добавил более мягким тоном, которого не знал даже по-своему.
Слово:

- И оно вырвалось, сказал он.

Он спустился вниз. Было поздно. Посыльный, мистер Соренсен, уже был здесь.
пришел снова после обеда и прочитал Псалмы за своим пультом в
Прихожей. Затем вы видите его лицо в профиль, с вечно открытым ртом
(Мистер Соренсен был анабаптистом, и Хенлеведе навсегда открыл его жизнь
Губы, либо в подобающем случаю изумлении по поводу того факта, что после десяти лет
Службы еще ни разу не удавалось отсортировать
Provinsaviserne в нужном пространство в шкафах, или потому, что он постоянно
песня неразборчиво псалмы; благочестивые надписи над straalte консоли против
Светильник:

ГОСПОДИ, ПРОСТИ ИХ, ИБО ОНИ НЕ ВЕДАЮТ, ЧТО ТВОРЯТ

Херлуф вошел и повесил ключ от двери на гвоздодер, в то время как
Мистер Соренсен положил сложенные руки на Псалтырь и поприветствовал.
Мистер Соренсен приветствовал некоторых сотрудников как grundtvigsk Degn a
хейкиркелиг будет находиться в ведении администрации....

На лестнице на мгновение задержался Айсберг. Машина
все еще работала, и изнутри Будестуэна донесся долгий, протяжный бас. У мистера
Соренсена был один, и он проголосовал "за". Херлуф спустился по лестнице, в то время как
Псалмы мистера Соренсена звучат как завывания шумной "Виктории"
последняя сотня.

В воротах он налетел на коммерческого служащего мистера Мейера, который стоял
и уставился на красный Химмельскер замка.

- Странно, - сказал он.

- Должно быть, это что-то вроде северного сияния, - сказал Берг и подал ей Руку.

-Да... Сегодня вечером в Лондоне пророчествует почетный пастор, the
Заметка о важных вещах, сказал Мейер.

Вы оба рассмеялись и разошлись.




III

-_кан _ он нет'а?

-Вы не знаете п'гу.

Речь шла о юном Адольфе, в то время как Герстер достал "Букет Эссе" из
Стола и протянул Бергу. Эрхардс Ессенцер был закрыт внутри.
Привет профессору, который ненавидел "Москуспест" в гостиных.
(Профессор Линден пришел, когда ее не должно было быть дома, и взял Каплю
Перчатки: это знаки твоей мамы нет, - сказала она; в браке
В спальне царил только K;llnervand).

-Ты не знаешь п'гу, но Деньги, которые у него есть, - это они, и теперь он, конечно, признает, что у него есть дело
NYE - на Кебмагергаде.

-Да... что это за Бизнес? сказал Герстер, который закурил
Сигарету.

-Да... что он не выйдет из... конечно, это бизнес.
Кунстхандель - он говорит, что произведет революцию во вкусе дома. Но
Деньги у него должны быть, сказал Берг... The Old заработал их на
"Husholdningsb;ger"....

-Джо. Спасибо тебе, Швеция, за листинг "Маленького бухгалтера пяти размеров"
Герстер после отвращения от знакомых.

- Но в сороковые, должно быть, было трудно, - сказал Берг и начал
ле: ... пока что Старый номер переехал от владельцев number со всем
прекрасным стеклом из красного дерева и находится на Торденшолдсгаде.

- Хм, - сказал он, Герстер. Красивые бриллианты он сделал сам.

- И он отстаивает чьи-то идеи, сэр, - сказал Берг. Он форстаар,
сказал он. Но может что-нибудь придумать с Адольфом. Он встал и пошел
через весь зал: И знаете, сказал он и ударил ее Рукой: здесь
нужно было что-то делать. Сюда проникает проклятый, чтобы
действовал в этой стране.

Он собирался пройти вперед и назад по залу и рассказал об Адольфе и Мартенсе
: Они даже предложили ему партнерство - да,
серьезно - все Услуги - где они выделяют необходимый
Капитал....

И теперь Театр чего-нибудь стоил - когда Город рос с каждым днем
чтобы стать столицей Севера.

- Да, да, он остается, - сказал он.

Настало время для людей с капиталом воспользоваться экономическим циклом, время
для тех, у кого были идеи и глаза, которыми можно было видеть, - сейчас, когда только страны Северной Европы
ждал на том Месте, где собрался художественный заказчик - "только ждал".
дважды повторил Херлуф Берг и кивнул в Воздух - на _Pladsen_, чтобы
собрать. Театр был Местом, где линия была прервана, _der_ был
Сэм-вызванный интерес: Ибсен и Бьернсон не были норвежцами, они были мер, они были
были скандинавами, они играли вплоть до Хапаранды, чуть дальше
Виборг, Виборг, Финляндия ... везде.

-Сэр, - продолжил он и остановился у окна. - Это циклично.
И поскольку он, как и oversaa долгое Felttogsplan, - добавил он с
Голова опиралась на Vinduessprossen: и театр и пространство для
Объявления, вы--

Он слегка повернулся и снова зашагал, продолжая говорить.
второе примечание: Нужно видеть вещи такими, какие они есть, вас, и быть практичными,
Художники также были Людьми, которые будут _leve_- и сидеть тихо.
Авторы придут, когда вы дотянетесь до них всего на мизинец: the
ждут даже в Скандинавии, их должны чтить....

Херлуф сел и разработал План Операции. В нее стоит играть
в течение всего года, эксклюзивные скандинавские произведения, действие происходит на сцене авторов
даже зимой здесь и летом в окрестностях, в Стокгольме, Гетеборге,
Христиания и Берген ... в то время как Стокгольм исполняет оперную песню здесь или
Играли актеры из Кристиании; так что обменивались произведениями искусства....

-Вы учитесь узнавать друг друга, - сказал он. И у вас также есть
Доход от аренды в мертвое время.

Он снова начал говорить об "одном искусстве", о художниках и
Музыкантах, которые хотели последовать Примеру Авторов и стремиться
Копенгаген: У которого из них Железные дороги? сказал он и засмеялся. Или
Дампскибене. Мы собираемся потрогать барабаны, чтобы приехать в Копенгаген
-- к нам.

Герстер отложил сигару и взглянул на посла. В ал
Секрет, который он хранил, трудно было разглядеть на Айсберге, где он находился.
действительно "вверху" в Плане.

А провинциальные города, по его словам, - это мы со стрелковым корпусом. Они были
правильный настрой. И Ги с'Адольф права: есть какая-то: настроение в
Провинциях и-нет можно заработать. Каковы расстояния теперь? Это
Расстояния поговорить? Орхус и Оденсе находится в загородной, экологически чистой к nye
Копенгаген.

Он немного отошел, перейдите к Герстер и положила руку ему на плечо: Да
-- тебе, сейчас нечего было делать, - сказал он. И Герстер сказал:

-Но так что держись за себя. (Это был один из Герстеров Йиндлингсталемаадеров, "чтобы
возьми" - даже хват он никогда не брал).

-Неа, - сказал он, слегка раздосадованный. Он постучал приятными костяшками пальцев в
Дверь в коридор. _der_ у нас есть надолго.

-Заходи, - сказал он.

Длинный проплыл с Палкой в вытянутой руке и приподнял плечи
Плечи:

-Привет, -как дома, сказал он и сел. Что за жвачку ты жуешь
?

-На твоем Фремтидсбереммельсе, - сказал Герстер и снова сел.

-Спасибо, может быть, вкуснее, - сказал Лонг.

Разговор прервал сам Матте. В столовой были вооружены
дверью, поэтому дверь к Эрхарду подскочила. Это был профессор, который
вернулся домой из клиники и дикого сада "свежего воздуха в гостиных".

Эрхард встал, чтобы закончить: Уилл Герстер немедленно покинул Котелеттен,
слышал, что вы, профессор, сказали. И наступила тишина.

-Что ты наделал, - сказал Эрхард Лонг и снова сел.

-Что ты наделал, - сказал Лонг своим серьезным тоном. Что?
один человек - пожилой. Выпил Бокал Паулы иафтес - от Скуки.

Бергу и маленькому Герстеру это показалось таким интересным.
что касается Паулы: ей, кстати, рассказывают Историю, рассказывают Долго, совершенно
превосходную историю ... о блондинке Краузе - ну, вы знаете, о нем с Хаарене в
Лоб. Но вы должны знать, что Бог никому этого не говорил - Долго подражал
Голос мисс Паулы звучит каким-то странным жирным насмешливым тоном -В
узнаю ее, когда она "сдержанно" подносит руку ко рту:

-_Du_ - он и есть "Сюссе", - сказала она; (сир В ней? сказал Лонг и был
голосом Паулы) - он уложил ее на пол, уверяет
Я тебе-детвар, когда он _тонул_, я говорю тебе, опусти голову в воду
для меня - совершенно тихо, как будто он полностью исчез (а он был
закрыл Глаза, долго говорил с одним из поясняющих кивков Паулы) и так
он сказал - очень, очень нежно, ты: Это из-за любви? он сказал.

-Клянусь Богом, у меня на глазах выступили слезы, и в конце прозвучал длинный голос Паулы.

-Что в этом такого? сказал он и махнул в восторге от твоей руки.

-Я с'gu не найти ничего смешного, - сказал Эрхард
медленно. Мы все сделаны интересно, с того времени мы семь лет без
вообще-то право знать ... _Jeg_ задать некоторые
Раз он сказал, на "_det_" это ли любовь?

-Значит, вы спрашиваете не в тех местах, - сказал Лонг цинично и
помахал рукой.

-Итак? - спросил Герстер. - Расскажите мне, может быть, что-нибудь получше... У меня есть
в противном случае (Герстер повернулся к окну и увидел "Момент из жизни")
В "Глазах" рассказывается о собаке Берга, как она однажды сломала ему лапу)
примерно такое искали повсюду....

- Но Паула, между прочим, отвратительно болтливая девчонка, - сказал он другим тоном.


- Да, это она, - сказал Берг и тихо рассмеялся. Паула сплетничала обо всем
Смолл-Герстер сам был одним из ее Друзей:

-Вам, посол, она снова сказала: Эрхард не такой, каким он себя выдает
за?

- Что ты хочешь этим сказать? сказал ли посол.

- Он часто плачет, - доверительно сообщила она.

- Да, так. Значит, ты тоже хорошо плачешь, Пола? спросила посол.

-Да. Я плачу так же часто.

-Зануда?

-Ты _хар_, когда о Чувствах она сказала, наполовину обиделся.

Херлуф поднялся довольно высоко, и думаю, что двое травриджей
Гредепиле на красном диване Паулы - рядом друг с другом.

-О чем ты? - спросил Лонг.

- О чем-то очень печальном, - сказал Берг.

-Да, я тоже думаю, что он стоит на Морозе, - сказал Лонг, который был
недоволен Записью своей Истории и снял на себя. "Это"
"Тебе некуда спешить", - сказал Герстер. "Это была всего лишь гонка наверх", - сказал он.
"Долгая", чтобы посмотреть, выживешь ли ты". Он попрощался и ушел.

Двое других сидели молча.

-Мы были вчера в "Констанции", так сказал Герстер. Блом и Бродерсен, и
Дамы....

-Хм, - сказал Посол прошлого.

-Мы пили кофе на балконе - ты, и мы нарезали после шота.
"Флагшток" с "Андеркопперном" ... Ты бы видел "Баффетжомфруэн" и
Келлнерне, где "подергивание" ... Эрхард сплел пальцы.
Прыгающий домкрат - чтобы показать, как у Келлнерне был "spj;ttet": они были
"ты совсем бледный", - сказал он.

Это был аттракцион в Серкл-Бломе, чтобы заставить людей "дергаться".
"Ты экспериментируешь, повзрослей", - сказал Блом. Эксперименты были такими: "Я знаю, что это значит". "Я знаю, что это значит".
по всем направлениям. Финал эксперимента вчера ... или сегодня рано утром ... было
были _det_ максимальное невинно: что они застряли сигары с
горящим концом в рот парой однако спать сограждан,--что
заставило их покинуть помещение и предоставление
"Опыты" дома для дам. Через несколько часов после взрыва
Маленький Герстер вернулся домой.

Герстер поднял ключ от ворот: Ты, сказал Блом. Мы пара зверей.

-Да, - сказал Герстер. Это мы.

-Спокойной ночи.

-Спокойной ночи.

Герстер поднялся наверх. Войдя в свою комнату, он вышел на открытую
Окно - он встал и, трижды высунув Язык в воздух, закрыл его.
Оно закрылось.

В коридоре скрип двери. Он был Professorinden, кто не может
привыкайте спать над ним, ибо услышала Эрхард приходят
дома.

... Посол и Герстер снова помолчал. Как сказал Герстер, - когда они снова заговорили.
немного поговорили о тривиальных вещах - немного углубленно, опустив глаза на колени.:

-Ты... ты когда-нибудь думала, что я влюбляюсь? медленно произнес он.

Херлуф повернулся к нему лицом.: Я не знаю, тихо сказал он.

Некоторое время они сидели молча, затем Герстер Роуз: Я сделал
- Знакомая, - нерешительно ответил он, отвернувшись к окну ... Я
думаю, эгенлиг, я мог бы полюбить ее ... Она очень
милая....

- Замужем, - сказал он.

Герстер была маленькой, и в то же--tovende или неопределенный щебень
--Тон, как и прежде, - сказал он :

-А вы? Когда бли р-он ни за что Vimmelskaftet?

В Виммельскафтете находился Хельцске Гаард, дом мисс Асты Хельц: Один из них
конечно, уже много лет "говорил" об Асте и Амбассадоре.

Херлуф устал от плеч и саа в полу.

-Нет, - сказал Герстер со вздохом, - вот оно: один потерял п'гу.
Верю в тебя, в это, даже проходя мимо и чувствуя.

- Да, - сказал посол.

- Пойдем к Моисеям? Герстер обернулся.

-Да, я бы просто сказал это. Я должен вернуться. Дверей между ними не было.
три спальни Даглигверельсера, на всех полах лежал один и тот же коричневатый ковер.
Все было обито мягкой тканью, но приглушенных цветов. Профессор Линден встал из-за стола.
Рабочий стол, когда они вошли.

-Мы вмешиваемся в работу профессора Линдена, - сказал Берг.

- Ни в коем случае, это касается хозяйки дома (на самом деле, у них всегда был
Ощущение, что профессор Линден всего лишь водила машину в своей гостиной
как хозяйка, сидит и ждет ужина у незнакомцев) ...
"Нам нужно поторопиться", - сказала она и указала: "Это Конгресс", - добавила.
она улыбнулась, занимая место в "Visithj;rnet" за менее
Мраморный столик с небольшой подставкой, на которой хранились документы профессора
личная жизнь Медичи: несколько томов Топсе, Его этика и
Словарь иностранных языков Мейерса.

-Мо уже питает медицинскую науку, - объяснил Эрхард.

-Ассоциация анонимных алкоголиков, это всего лишь несколько секций... секции, которые будут сформированы
сказала Дама, и поэтому они едят здесь, с нами... Герстер находит это
заседания комитета по очистке не занимают больше нашего времени, улыбается она.

— Могу я спросить, — сказала она, — Эрхард. Как поживаете?

 — Да, мы, конечно, в армии... Это смягчающее обстоятельство,
— сказала она. Эрхард пробормотал что-то
неразборчивое в адрес медсестёр и профессоров
и сказал: Эрхард, мы должны, и откинулся на спинку стула.
Диван (у неё был свой собственный широкий путь, чтобы поставить ноги на
Смаасладдер, что немного напоминало о двадцати годах, проведённых в провинциях).

- Н-да, — сказал Герстер, — они говорят хорошо, но не лучше, чем мы.

- Нет, — сказала леди и вздохнула: — Вы правы, — и она отдалась
покажите приятный тон, небольшую историю о коллеге тильбедсте. To
говорил в духе свободы Герстерса - даже несмотря на то, что самые близкие друзья: Один
может проявлять маленькие слабости, сказала Дама, у которой был весь
ПровинсСельскабец Скарпсин ни за что. Фриспроджет многое сделал для того, чтобы
каждый когда-то чувствовал себя хорошо в Доме, как записано в близком кругу.

-При Эрхарде просто так этого не скажешь за Обеденным столом, - сказала Дама.
Эрхард знает своего Фаиса... У Герстера столько Корпсаанда,
— объяснила она Берг.

 Речь шла о столовой: если вы действительно осмелитесь впустить их
съешь двадцать. Когда "Мо'с" займет уголок подальше, можешь съесть четыре.
- двадцать, - сказал Эрхард.

- Это козел отпущения Эрхарда, - сказала Дама. "Уголок" представлял собой
Отдельный уголок в столовой с диваном-кроватью и старым диваном из
Provinsdagligstuen. Эрхард заявил, что его мать переехала туда, и тот
вязал, когда никого не было дома.

-Да, - сказала Дама, - когда здесь дует Ветер, я сижу там.
Правда заключалась в том, что "Уголок" был местом для ее парня. Когда она
должна была оставаться дома одна, она переехала туда с маленьким лавфодетом
Запасная лампа, едва ли достаточно информированного Крючка: вошел Эрхард и
Она попрощалась с ним — в платье и с белым галстуком — перед тем, как он ушёл.

 Ей нравилось видеть его таким плохим и прекрасным (а ещё дамские комнаты были
одной из постоянных тем, о которых они с Эрхардом спорили.
Yndlingsmaaltid, Обед, где они были одни; и это всё ещё забавляло её, когда Эрхард знал, что это «подробное» сообщение); и когда он уходил, она сидела, улыбаясь воспоминаниям о том времени, когда они жили в провинции, и она с Эрхардом, гимназистом, вместе читали маленькую ежедневную газету с картинками, которую Эрхард держал за спиной у профессора, и если она платила квартальную плату
клиент приносит им предложение "дероврефра".

И профессор видит клиента, сидящего в своем углу комнаты, затерянного в древних
Воспоминания, не предпринимая никаких действий, чтобы... просто чтобы Дева принесла
свой чай на небольшой возвышенности с закрытым Порцелленссуккерским столом:
когда Профессоринден была одна, довольная своим маленьким секретом
Слабость, у нее был черный Пуддерсуккер....

 * * * * *

Через несколько недель после этого Шоул Берг обедал на конференции в Раадинде.
Хельц.

Одна из двух тихих служанок помогла ему снять пуховое пальто в
На первом этаже всегда был чистый воздух из-за множества растений на
лестнице, и уже в первой комнате было слышно, как Муди
абсолютно Фюглебьерг: все сразу же надевали Vimmelskaftet.
Конференц-советники болтали и громко смеялись, вытянув обе руки вперёд,
и каждый из них видел, как два её зуба, белых и
здоровых, пытались каждый день справиться с толстым ржаным хлебом.

Посол извинился, что пришёл слишком поздно:

 — Да, — сказал он, — я знаю, что они, эти члены Конференции, пожали ему
руку.

 В гостиной было человек двенадцать-пятнадцать: супружеская пара Юргенсов, профессор
Фассбиндер из сельскохозяйственного университета, Дама была из Накскова, провинциалка
из Конференцраадиндена; мистер и миссис Экберг, которые не рассчитывали на
Горела перед столом и была немного слишком пыльной; Этацрадинде Кнудсен - тоже
из Накскова - с дочерью и здоровая: немного молодая, миссис Стерн, Берг не
хорошо известные, и у него должны быть тильборды; мисс Аста и мисс Джули;
и из-за жены, которая теперь пришла с высунутым языком изо рта и заявила,
у него был Ульвхангер.

Все эти разговоры друг с другом, сидящие и стоящие в
Гостиная, где стоит большая жесткая мебель - ее давно не обновляли
Смерть Конференц-Раадена десять лет назад — была разбросана по всему полу:

 — Это Аста, — сказал Конференц-Рааден. Я не держу на него зла. Я
буду вешать его на стены.

 Берг пошёл к мисс Асте — её улыбка была обращена к
нему лишь однажды у двери — и он говорил полушёпотом, полухрипло,
в то время как она смотрела на него с радостью и улыбалась.
Мисс Джули продемонстрировала перед ним: «Двадцатый бал, доктор Фриис,
двадцатый бал — в ноябре», — сказала она и развела пальцы перед его
лицом; мисс Джули порозовела и вспомнила о жесте, немного напоминающем
инженю в театре.

Тихие горничные дверь, и в столовую ходили в
Свет. Konferentsraadinden выпрямился, и здоровый сказали ...
Салфетка воткнулась на Западе, так что прикрыла часть рубашки
и взмахнула хорошенькими Ручками над столом:

-Это сейчас нехорошо? - сказал он и улыбнулся, как епископ на богослужении.
Да, мисс Аста, - сказал он, - и так же мягко после первого бокала хереса.:
Сорок - это Зенит ... вы знаете, насколько хорош Совет директоров, вы заработали
Опыт, дамы относятся к себе... Здоровое употребление Славы
к сорока годам.

- Да, да, - со смехом воскликнула миссис Юргенс. Кажется, знакомые блюда. Миссис Юргенс
использовала Talemaader как holbergsk Pernille, работала в компании paper cut,
поскольку она регулярно снималась в последнем фильме, прежде чем они улетели, им пришлось помочь
после Книплингсломметерклейда и был Монстермодером в течение семи лет.
"Мальчики", самым старшим из которых было Опьянение iaar.

- Возможно, это Зенит мужчин, - сказала миссис Экберг.

- Нет, дамы, - сказал доктор Фриис. Они также научились саамэн
консервировать их.

Они снова засмеялись, и Конферансье Раадинден, покончивший с супом, сказал
задумчиво: Да, это _er_ странно ... Когда я думаю о _мин_
Мама....

-Хм, - сказала Джули, которая делила спальню с маленькой миссис Стерн. - Я бы с удовольствием.
однако, это мило, бабушки собирались надеть Плащ.

У вас есть рыба с лобстерами и Конферансье Раадинден, у которого был Vinsmag,
нанесите специальные метки gaa, dusty, на изгиб:

-Хорошо? ... Нет? она просто удовлетворенно кивнула мужчинам.

-Вина, дорогой, - говорилось в первом сингле " up against her". Он тот, кем я не являюсь.
проглоти это.

Миссис Стерн не произнесла ни Слова, она даже забыла поесть
и сидела, и смотрела парой больших блаженных Глаз, и двигала
иногда внезапно Плечи приподнимались, как у маленькой Птички под
;ggeheden.

-Матильда, - сказала Аста через Стол и рассмеялась Бергу.

-У тебя во рту жареный голубь.

- Да, - сказала маленькая леди, и мы выпили вместе. Они выпили друг с другом. По кругу
за столом говорили о девочках и образовании.

-Да, я сказал, миссис Экберг, у которой лицо все еще было в движении
(когда оно находилось в состоянии покоя, оно начинало отмечать "Зенит") - именно так
_studere_ моя дочь.

(Эта длинноногая эллевиаридж была вооружена Хофтепудером и
Кольцами, так что она мало чем отличалась от священного Крокодила.)

-Да, да, - вздохнула миссис Фриис. Воспитание было настоящим Искусством ... Кто бы знал
теперь у тильдагов свои собственные Дети? она сказала, в то время как миссис Экберг повторила, что это
было исследование, а миссис Юргенс сказала: Конфиденциальность - только конфиденциальность,
дорогая; и Конференцраадинден увидел "со счастливым лицом над
Дочери и сказал:

-Ты же знаешь, как хорошо его собственная плоть и Кровь....

-Да, да поможет нам Бог, - сказала мисс Джули в скобках среднего и высокого тона.
Вывод: Мы не из Накскова.

Но г-н Экберг был согласен с г-жой Фриис... Это была революция -
настоящая революция в молодом музыканте ... Г-н Экберг приписал
Швейная машинка....

-Да, дорогая леди, Шитье, сказал он, убедило ... Они покупают
выходит - они не все раскупают? Покупатель "законченный" - вы покупаете готовый продукт
... Что вы потом даете маленьким дочерям на заказ... Они будут _sige_
я, что им дать на заказ?

Мистер Экберг замолчал и с открытым ртом ждал, что скажет миссис Фриис Вайлд.
дайте им на заказ.

Этацраадинде Кнудсен, которая была немного глуховата и, как первая, была
действительно откровенна в разговоре - до сих пор она ограничивала себя
кивать хэппи Дауну на конференции каждые пять минут - мол,
они слышали, они читали - им слишком много нужно знать....

И слишком много танцует, - сказал профессор Фассбиндер, склонившись над своей Тарелкой.

Вы предложили нам оксетунге в соусе мадера, консервированный соус, и мистер Экберг
оставил швейную машинку; его супруга была более красноречивой (миссис Экберг
всегда бывала шумной, когда ее муж терялся в
глубокий матерщик) и поговорил о школах: Да - у мисс Захриссон
у каждого ученика было устройство на своем месте, так что закрепленное сзади....

-Да, первая скамья, - сказал Конференцраадинден, опускаясь со своего
Конца стола. Это значительно увеличенный... Это самый большой
Блегсо....

— Нет, — сказала миссис Юргенс, — мы, Наксковеры, — Эмма, она подняла бокал с
«Блот». В Накскове, Анна, — воскликнула Конферентсраадинде, обращаясь к миссис
Кнудсен: — В старые времена, Анна.

 — Да, — в те времена, — сказала миссис Кнудсен и кивнула. Они выпили, все трое. — Да, — сказала миссис Юргенс и решительно поставила бокал на стол, — мы должны бороться с
Спрингфиренами. Она протянула профессору бокал Br;dkugle: «Хан, помнишь
«Лесные балы», — сказала она и рассмеялась.

Она собиралась рассказать о «Наксковттиден», но советник услышал только
половину, но сел и улыбнулся: «Да, да, Фредерика, ты всегда была
веселая кровь, сказала она. Конференция Раадиндена сидела со слезами на глазах.
склонившись над своим бокалом - она подумала о Конференции Раадена.

-Мойс шепотом позвал Асту наверх.

-Дети малые, - сказала миссис Heltz и перевел взгляд с одной дочери на
другие. Она подняла стекло и дочерей ответил. Она подняла Бокал
с видом посла - сияющими Глазами - и он тоже поднял свой
Стекло и выпили, глядя друг на друга, пока весь стол гудел с
все счастливы влюбиться в Наксков.

-Негодяй, - сказал он себе, пока пил, и покраснел,
ставя Стакан на скатерть.

Все смеялись и болтали; даже мисс Кнудсен проснулась от внезапного
Слова "Рамлеса" и продолжил преследовать семью "Бек-Фриис" вверх
через Аархундредерн; миссис Юргенс закончила с Наксковым и вычеркнула
против Здорового.

-Нет, нет, - там не было старых холостяков _der_.... Он знал Людей,
что такое дикость - моя дорогая, а клиенту решать.

Мистер первый холостяк " ударил по своему бокалу, но Посол не слышал, что он сказал
. Он смотрел только на Асту, которая улыбалась через стол на
Since of the Healthy. Свет от короны позволял Атласкливету сиять, как Пантере
на ее груди: "Где же она прекрасна", - подумал он.

-Они знают... Берг, мы все вместе, на самом деле это была маленькая миссис
Стерн, которая говорила, и ей дважды пришлось сказать: "Они знают,
показано", и она была красной, как пион. Они знают, что А... Мистер
Герстер, Эрхард Герстер, сказала она, и потеряла весь патрон для лампы.
упомянув имя....

-Да, - сказал Берг ... ДА... Он не сводил глаз с Асты: "И ее тоже".
"Ты не должен любить", - сказал он себе ... "Да, Леди знает".
Gerster? - сказал он.

-Да, - сказала маленькая Леди, - это друг моего шурина; на что она ответила.
в Суматохе он совершенно растерялся и больше не открывал рта, чтобы ответить.
встал из-за стола.

Кофе продолжался в гостиной, пока раздавались "Спасибо за угощение" и поднимался шум. Миссис
Юргенс стояла на Conferentsraadinden, наклонившись к мужу:

-Да, - сказала она, - Джегу разрешили оставить его. И эти двое
Подруги стояли рука об руку, в то время как Профессор направился к
Мужчины, которые были более горячими, и Редхо'деде, которые говорили о Швеции
най Бизнес: "Да, это най Спайседлер, он подойдет", - сказал
Экберг - и о клинике Герстерса: особенно это должно быть с глухонемыми,
он экспериментировал:

- Да, сказал доктор Фриис,_de_ не жалуется.

Все разговаривали, и никто не слышал, что сказал другой. Миссис Экберг
усадила его Здоровым на угловой диван и говорила о том, "что они на самом деле означают"
предполагается, что это была Решимость Женщины", в то время как она смотрела ему прямо в Лицо
через стержневой лорнет.

Экберг пришла в себя - пролетев несколько кругов над полом -: Дорогая, сказал он
Здоров, она приводит их в ужас ... Нет? она приводит их в ужас ... Да, сказал он.
и отбила восхищение ее рукой. _hun_ - это радикально....

В другом углу стояли группой Аста, Берг и миссис Стерн.
: не так ли? сказала Аста и чуть не "перевернула" маленькую Леди: она
похожа на Беглянку?

-Нет, нет, не прикасайся ко мне, - закричала маленькая Леди, она была фиолетовой, и
приподняла плечи, так что источник в детстве: "не прикасайся ко мне", - говорит
Я ....

Мало-помалу Мужчины собрались в Райгеверельсет, где мистер Экберг
говорил о браке: "Брак, - сказал он, дорогой друг, - _vort_ Брак"
- это дух товарищества.

Остальные джентльмены погрузились в молчание, размышляя о сигарах; хорошо известный
брак Экбергов то и дело всплывал в разговорах.

 В гостиной дамы успокоились, пока миссис Кнудсен и
миссис Экберг говорили о новых квартирах и печах в Эскильстуне:

- Да, да, - сказал Этацраадинден, - да, да... но обогреватель не работает,
обогревателя нет....

Вечером они играли в Лотерею, Дамы и Здоровое сидение
радовались всем этим хорошеньким Рукам, которые так хлопотали у
стола. Миссис Юргенс расплакалась, а Конферансье Раадинден и миссис Кнудсен
были нетерпеливы, как дети: Ага, за цифру? на что она ответила
Numer? - сказал Этатсраадинден.

- У анонимных алкоголиков, у них нет глаз на голове, - сказал Конференцраадинден, - как показано на рисунке.
справа и слева, у мисс Кнудсен и маленькой мадам
Стерн, который просто сидел, улыбался в Воздухе и щекотал свою маленькую
Барнхедж на пределе своих возможностей.

Аста вышла против Берга в Спишестюдене: Игрок, не так ли? сказала она. Я
даже не ты - голос звучал одновременно так странно, отсутствующе и
подавленно-ком-в "Фаэрс Гостиной" тихо. Они прошли через
Столовая превратилась в конференц-зал Раадена, где крупномасштабная мебель с
Камфарами в нишах стояла нетронутой, как это было при его жизни. Аста села
сами.

-Что это будет значит, - сказала она. С театром.

-Не знаю, - сказал он. Но приступ Неуверенности, почти Страха, который
всегда подкрадывался к нему, когда они были одним целым, он начал - просто для
о чем бы ни поговорить, только чтобы они не сидели по-настоящему присутствующими под этими завесами - чтобы
рассказать ей все. Он говорил о большой работе над Работой, о
Усилия, все Планы и, наконец, _endelig_
должны были стать полнотой его Жизни; он заговорил и собирался заговорить; как будто движимый вперед
страстный Утаалмодых Вздохнул, за что он даже не сделал себе
Бухгалтерский учет, бросок на протяжении всей своей жизни он был похож на Фремтидскорта - до тех пор, пока он
не остановился, как после долгого бега, и внезапно снова почувствовал
смущение под ее пристальным Взглядом, почти тревога:

- Могу я? - спросила она:

Херлуф uvilkaarlig нагнул голову, почти как выскочить за
Удар, в то время как Аста был, глядя на него:

-Я могу прийти сюда старой девой и тряхнуть своими Кудрями - и когда
обезумевшая она тряхнула своими, как они думали, Кудрями - иди сюда - все эти Годы, сказала
она.

Она рыдала, уткнувшись лицом в Стол, карта и тишина.

Херлуф поднялся, не находя слов, и обнял ее.
Стол - это было так невыносимо, Как и должно быть сейчас, когда вся эта полная Импотенция
собралась за эти четыре года Попыток почувствовать Любовь:

-Аста, - сказал он.

И в тот момент он сдержался: "Но именно поэтому у тебя есть анстиллет
все - за _комме лес_, сказал он себе; и он промолчал, и
почувствовал себя пунцовым, как Пустынник, злым и несчастным, как Фальсификатор,
действие предпринято.

Она подняла голову и попыталась оттолкнуть Грэйдена: "Вот так, сэр"
"чувак, где ты такой чувствительный", - сказала она и дико улыбнулась.

-Да, они показали себя совершенно правильно, - сказала она, - Мы все должны искать работу.
- Бизнес, - сказала она. Она встала, кивнула ему и пошла дальше.

Херлуф несколько мгновений стоял неподвижно, когда она ушла.

Он даже не знал, какой предлог нашел для проведения конференции.
идти туда, где вид ее доброго Лица причинял ему боль, как тайному Воришке...
в коридоре стояла маленькая миссис Стерн.:

- Вы тоже, по ее словам, совершенно форфджамскет.

- Да, - сказал Берг.

-Да, я тоже, - сказала она и снова начала расстегивать Перчатку.
Внизу, на углу, Берг налетел на Смолл-Герстера под фонарным столбом:
Да ... Спокойной ночи, он просто сказал, он не расслышал, что он сказал, и ушел
на.

--Гости ушли, и Konferentsraadinden ходил в
Гостиные и смааснаккеде. Повар вошел, и его поблагодарили, еще более восхитив
после приложенных усилий:

-Действительно красиво, Софи, все это действительно по индивидуальному заказу ... Также Суп,
просто по индивидуальному заказу....

-Когда Этацраадинден только удовлетворенно кивнул, Софи-кухарка Софи
никогда не задерживалась в Рангфорорднингене дольше, чем в Этацраадиндене, это было
теперь, через двадцать Лет, ее называют Хозяйкой дома.

- Да, действительно подходит, Софи, - сказала Дама.

Зрелая Софи ушла, а Конференцраадинден сел, немного уставший, и так'
по его живописным, тихим залам. Это была голова Асты Нильсен, когда она
уткнулась ему в плечо.

-Да, у нас все хорошо, дети, - сказала она ... Мы должны быть благодарны Богу
.

-Она сложила руки и встала. Она вошла в комнату отца.
Гостиная. Джули сел за пианино в шкафу и защебетал
его мелодия.

-Здесь сидит Фрекенен, - сказала одна из тихих служанок, пришедшая с
Клапаном для отключения.

-Стине вполне может отключиться, - сказала Аста.

Девушка отключилась. Внутри кабинета Джодлед Джули, пока Она сидела в темноте
.

Это было недалеко от Миднацштундена, когда Бабетта и Бенуа шли из Гильде
через лес: было темно и безобразно - ха-ха! Бедняга, он содрогнулся
Совершенно верно. Фалдри фалдрала, фари лари лайт. А.А. Я дрожу, са Бенуа.
А.А. твоя трусость, са Бабетта.

Поэтому она не отставала и включила пианино.

-Аста, - позвала мать через гостиную.

-Да, у Мо. Аста пошла в другую.

-Господи помилуй, в какой собаке Матильда Стерн такая кроткая, - сказала Джули.
та сидела на краю кровати в спальне Сестры.

-Это _det_ молодая Леди, - сказала она и весело ударила вытянутыми Ногами друг о друга
во время Наткьолена. Тогда ты удачно выходишь замуж за _dette_.
слушай внимательно....

-За кого?

-Фух, - только и сказала Джули и забралась в постель.

 * * * * *

Херлуф Берг ходил вверх и вниз, вверх и вниз, в гостиную и долго
Разговоры с самим собой:

Следовательно, это было в прошлом: он был в печально известном отъезде. И у него был
_kun_ - он или hr. X, который сидел в темном чемодане в своей
Мозг и управлял потихоньку - с первого дня приложил к этому Руку,
сам фильтруйся в это: планы Компании, Театр, чтобы избавиться и
"освободиться".

Это был _det_, который стоял за Словами - сразу же, при появлении в редакционном списке
, когда он впервые сказал (и был поражен, поскольку
говорил незнакомец, второй Мужчина, который стоял рядом с ним): "И
ты освободился" ... о, он знал, всего один раз, что это значит, и
тем не менее, действовал, не обращая внимания на все остальное - это касается "Бизнеса"
и "Планов".

И вот это случилось. Теперь все было кончено и по-настоящему мертво.

Когда он вспомнил первую ночь, когда началась эта Любовная битва:
когда он вернулся домой с Бала, такой уверенный, именитый и веселый, со всеми Уловленными
полный улыбок и воспоминаний. И вот, в середине, когда он сидел - да, у нее была
улыбка, а у _der_ был испытующий взгляд, подумал он, - он произнес эти слова, даже
- Сказал я внезапно в воздухе (точно так же, как в первом: "И они пришли",
фикс):

-Да, любишь ее, не так ли?.. И он _selv_ услышал эти Слова
с тревожным расстройством, поэтому он вскочил, чтобы подкрепить себя или чтобы
убежать от них, но Голос был совсем рядом.

-Но она так хорошо знает тебя, что ты ее не любишь... Что у тебя есть.
Никогда не думал, что ты ее любишь, был со своим непоколебим.
Спокоен, как Человек, который дружески побил его по черепу.:

— Ты всё это время знал, — дружелюбно сказал Голос, — этот новый
«Голос Сократа»: что это не Любовь. Дыхание — это не
Любовь.

 С того самого дня, как началась битва, — попытки почувствовать
Любовь: как он заставлял себя сражаться и где он пребывал в
настроении; как он сидел в Пульсе каждого Чувства и где он размышлял
о каждом Ощущении в своём Воображении, — чтобы спросить: почему это
не может быть Любовью?
Разве это не любовь? И этот «другой», этот мистер Сократ, только улыбнулся
и снова спросил: «Если ты в это веришь?»

И всё же он видел её красоту и желал её. Он мог бы
пожертвовать ради неё всем... десятью жертвами, только не любовью...

И _hun_.

Где он разгадал её — как он её понял.

Как сегодня она встречала его каждый день с улыбкой, уверенной и доверчивой
 — улыбкой, словно Солнце, пробивающееся сквозь облака, сразу после дождя. Ибо
под влиянием Frav;relsen она доверилась воспоминаниям, когда её
мысли были затуманены, и она думала, что они не такие, как все.

Но когда они встретились и сели друг напротив друга, она прислушалась к
одному-единственному звуку, одной ноте, как к страсти.
так подкралась к ней Увиркелигенден, и они оба беспомощно ощутили одно и то же чудовищное уныние, в которое погрузились
вместе...

И не было никакой возможности для отношений справиться с этим. Только сезон
и удобные встречи, в то время как сомнения притупляют каждое чувство, день за
днём. И всё было смутно между ними, и то, что жило только в omskrivende
Слова и Talemaader: отношения было то, что нарушение было--сейчас, сегодня....

Херлуф стоял у окна, уже halvafkl;dt, поскольку он свистнул вниз
на тротуаре. Это был Герстер. Можно мне встать? - спросил он.

-Да, но я иду спать. Херлуф бросил Ключи на пол.

Маленький Герстер сидел у кровати с открытым ртом и красными щеками.

-_Hvor_ происходит _du_ от, - сказал посол, который лежал в Постели.

-Ты, - сказал Герстер, - ты, я думаю, я люблю, я вырвался из него.

Он сказал о ней: она-милая, ты, - сказал он. Его Голос
даже на себя, так как звук все St;vnem;dets прозвища, как
он пришел.

- Это она... замужняя, - сказал он и улыбнулся. Когда он сидел, он был похож на русского.
на своей первой распродаже.

Херлуф не сказал ни слова. Но как Стэн, он поднял
чтобы физически унять сильную боль, он взял подушку и выстрелил
прочь:

И _jeg_ думаю, что завтра я буду директором театра Виктория, сказал
он.

Герстер услышал, как Баттон: "Наа..." - наконец-то сказал он. И он собирался заговорить,
своим странным вибрирующим голосом, в то время как посол Берг - человек компании
с завтрашнего дня - подперев голову Рукой, смотрел на это
Блин, это _elskede_.

 * * * * *

На следующий день он подписал контракт.

Театр "Виктория" должен был, согласно Консорциуму: Мартенс, Адольф Джуниор и
Херлуф Берг, открыться примерно через три месяца.

У нескольких первых были уже заказаны «Мартенс» или «Спеннер»:
примадонна, которая не ладила со своим старым директором, и
«Любовь, которая длилась несколько лет» — пьеса с тремя
«звездами в качестве гостей», остальная часть труппы взяла одну из труппы, которая
выросла в Норвегии.

Сезон был в самом разгаре, когда одна из них была открыта, и один из клиентов
легко сыграл «Пару месяцев» «на дому».




IV

Адольф и Берг были так увлечены тем, что делали Мартинсы у себя дома,
что надели на него наручники, прежде чем он отправился на стройку.
"Архитектор" еще спал, когда они пришли -Мартенс Снуеде во всем чем-то.
далее, по словам Виктории, Ресторан был открыт.

Миссис Мартенс закрыла Дверь в гостиную (она говорила приглушенным голосом ) .
"Gaardkone" и не спускай с них глаз), где H;dersgaverne напоказ
с Блум, и Bordt;pperne был согнут вместе с внутренней стороной вверх.

Миссис Мартенс несколько раз поскользнулась на Лебестиккерне, проходя через гостиную.
пока они ждали, Мартенс арривереде пел. Он спел это вполне
День был в суете, приближалась Абнингсдаген.

Консорциум вышел, и на лестнице они столкнулись с маленьким мистером
Кант, спустившийся вниз: Доброе утро, мистер. Клерк, сказал Мартенс, который
всегда приветствовал на маленьком Канте добродушно-ободряющим тоном, который поражал
он смотрит на детей со словами: "Наа, наберись смелости, пока ты читаешь всю статью о
неоплаченной арендной плате за Физиономию маленького Фулдмейгтига".

-Доброе утро, мистер клерк, - снова сказал Мартенс и покачал головой.
идите на Айсберг - за спинами Кантов, вышел перед ними из Ворот с
"Пут", ее самая младшая Взятка. Маленький Кант каждый день тащился с Пут в школу.
Перед тем, как отправиться в суд.

Трое помощников отправились в театр, Мартенс заранее,
лихорадочно, как всегда, когда он приближался к «Зданиям».
Песня Форгильдерна в Зале Высокого Стоя, когда они возложили
последнюю руку на цветочные фризы; на Лестницах били в барабаны рабочие
Бреддестикерне отошёл на несколько шагов, и они впервые встали на
чистые плитки; Мартене обошёл вокруг, шаркая по другой стороне, полностью
«исчезнув» перед помпейскими стенами, которые сияли на фоне него — кто-то
снял холст утром.

В круглом Логеганге они не появились; кучка рабочих
что-то перевозила в крытом фургоне и перегородила дорогу:

-Что это? - спросил Адольф, который никогда не показывал Время, но в диком нападении.

Это была золотая Виктория в фойе. - Давайте посмотрим на нее, - сказал Адольф.
и отбросил холст своей Палкой, чтобы Богиня выглядела стройной.
Позолоченные булавки.

-Сатана, как чистая бронза, - сказал Адольф.

- Да, жесткая, неподдельная, она выглядывает наружу", - сказал Президент. Рабочие продолжали работу над
«Победой». Изнутри «Зрительного зала», если двери были открыты,
вы слышали, как рабочие стучали молотками по парапету,
а из радиатора доносился шум парового двигателя, который сушил дом. Позади них
раздавались громкие возгласы рабочих, которые устанавливали «Победу» на площади
Пьедестал.

-Мистер Спеннер подождал, пришло предложение из офиса; и они спустились в
На первый этаж в сторону Сада. Сказал, что на сегодня это был просто "маленький голубой"
Мистер Спеннер весело разложил на столе несколько листов синей бумаги.
Адольф совещался и писал во время, Мартенс также должен поставить свою
Подпись на Месте.

- Да, это скоро будет сделано, мистер Берг, - обратился мистер Спеннер к послу. - Когда
Имена делают свое дело - Он провел Келента над бумагами, пока тот укладывал их.
сложил в папку "Банкбуд" с золотой надписью "Виктория" на салфетке.

- Да-а, - сказал Мартенс, который продолжал сидеть и озадаченно смотреть в окно.
Воздух, после того как он написал под.

-Нет, таким образом, у них не будет ни одной монеты из Магазина, - сказал
Адольф и нанес несколько ударов палкой по хранилищу.

-Нет, здесь мы сами о себе позаботимся, - сказал Спеннер.

-Хорошо. Привет, джентльмены. Адольф надел Шляпу и положил второй хлеб.
встал. Мистер Спеннер был один и сидел перед своим большим сейфом с
позолоченной надписью "Sfinxer" по углам, склонившись над консолью. Он довольно легкомысленно водит машину
его любимый вид спорта - писать названия на Клатпапире:
Буква "s" у Мартенса всегда получалась такой беспомощной, маленькой, колючей.
Бросок прямолинейный, как отрубленный Хвост.

Херлуф поднялся в свой кабинет, оставив двери открытыми, он продолжал работать
чтобы слышать шум дома во время работы: Дизайнерские молотки вошли внутрь
Линия и Актеры, парящие в Театре переселения душ совершенно
Днем, о чудо, в раздевалках. В подвале взорвалась паровая машина NYE в виде
молодые животные утаалмодигт прустер в Одежде, и каждую минуту посылал
Актер со сцены переместился в пустое пространство.

- Доброе утро, мэм, - крикнул посол от двери. Он узнал
Голос Примадонны.

- Доброе утро, - ответила она. -на улице Тильскюрраммет, так что телефон зазвонил.

-Сэкономьте на Голосе, - воскликнул Берг. - Завтра будет проба.

-Ну, сварте ее снова. А программа?

-Это два Энактера и Пролог.

-Хм. Один швед? она плакала.

-Да.

Раздался стук в противоположную дверь, и начался настоящий Керинд.
Это был первый Театрал - в берете и блузе - с охапками, полными
Черновика, который он менее чем за пять минут разложил по всем
Кресла, в то время как он говорил в одно место; и Мистер Старлинг--с открытой пальто и
половина колени Foraselse--есть haabede, в театр интересов, который мог
создать два дня раньше остальных пресса--ради нее
Скандинавская переписка.

Пара актёров, которые «учуяли» в доме журналиста, тоже постучали
и вошли, и вы не слышали, как они говорили по-немецки
«Театральный художник», как объяснил Берг в своём наброске, если цвета кричали в
День и два актёра, которые позволили своему языку развязаться перед катарактой, которая сидела
на письменном столе — мистер Старлинг всегда говорил «нет, спасибо» стулу и,
упав, смотрел на стол, где он был — и так устал, пока был в
размышлениях, передавая сплетни между звёздами в венке из листьев
Petitrubriker.

Берг, у которого в голове было совсем пусто, объяснял зрителям в театре,
из которых он ничего не понял, повернулся к остальным и сказал, положив руку
на голову:

-Да, сказал он (мистер Старлинг говорил о представленных произведениях) Я за
Месяц прочитал семь и восемьдесят.

Телефон начал звонить, пока мистер Старлинг перечислял титулы, и
единственный актёр, который не дал себя заглушить, — он за пять лет
сыграл более взрослых героев в «Бродэрригерне» с главным героем в Тронхейме и
приобрел широкий словарный запас, — был на полпути к норвежскому:

 — Давайте сначала завершим наш состав... И вы услышите
нас, _h;re_ нас...

Телефон был рядом, чтобы позвонить; это было от Адольфа: мистер Берг может прийти немедленно
. Берг распустил Консилиум; к Герою постарше он отнесся снисходительно.
его вытолкнули за Дверь, и даже на Пороге он был схвачен
Оверлампистен, у которого должна быть информация о Белиснингспревене для
прессы.

На лестнице, ведущей в дирекцию, там был Релсет - в честь мистера Старлинга
--собралась небольшая Кучка Актеров, которые приветствовали; Примадоннаен
громко заговорил, наклонившись вперед, с Товарищем на Карнизе внизу и
просунул свои хойвристедские ноги вперед между прутьями перил....

У ворот, ведущих к одному из них... «Орнульф», старший из них, должен был поступить так же,
как мистер Старлинг, и Берг сел в карету.

 У магазина на Кёбмагергаде перед
шелкографией «Мандарин» и «Мандаринфру» в натуральную величину
стояли в ряд. Херлуф вошёл через заднюю дверь в контору, где
он поздоровался с несколькими молодыми художниками с испанскими
лицами, которые курили, сидя на диване, и кивнул старому мистеру Адольфу,
который сидел за обитой тканью дверью в маленькой полутёмной комнате,
набитой старыми газетами, и разговаривал с контролёрами из магазина.

Адольф-младший распахнул дверь магазина и что-то крикнул в нее.:
Да, привет, он кивнул Бергу и снова исчез.

У них это есть? сказал один из унылых Маляров и указал на Дверь.

-Которая?

-Мероприятие, - сказал он... Мы с'гу работали всю ночь.

Херлуф отодвинул дверь в лавку, чтобы выйти на лестницу,
которая была высокой, как балкон, и послал того же самого художника к малярам:
вся комната за одну ночь превратилась в маленький Китай.

Большой диск был отодвинут, и посреди комнаты стоял
Большой Мандарин и кивал под своим зонтиком; перед зеркалами Хьёрнеспейлена
украсьте несколько фаршированных Паафугле поверх праздничного стола, с
Хвосты раскинулись на маленьких диванчиках; а перед "Лангвеггеном" было абсолютно все:
"ушел под Мароккотапер", "Майсстраабукеттер" и "пальмовые ветви" были там
построил Пещеру из вееров, растянутых зонтиков и абажуров
где глубоко внутри между двумя Лампами сидел и кивал головой большой Кинесерфру
... Две наклонные башни Моцарта и Бетховена из картона - "Медальон к "
Красоте пианофортера"", которая была последней новинкой магазина, - согнуты
на полпути через пещеру.

Вся комната была в Замешательстве у Вифтедекоратора эфтергьорте
Щиты и зонты из папиросной бумаги, которые стояли и висели.

И посреди всего этого в последний момент Адольф, в ярком свете из
окон, на пьедестале прямо у двери, устроил карнавал принцев
в кричаще-жёлтом шёлке — остатки маскарада — и возвышался над всеми
с победоносной Брикс в руке.

Дверь была не для людей, которые приходили и уходили. Это было одно из проявлений восхищения:

Что он думал об идеях, которыми был переполнен?_--Да, вы можете
подумать... Все говорили.

-_Миг маа_ Помощь с чем-то, прикрепленным к котлу, сказала маленькая
леди и встала на цыпочки.

Все леди Уайлд торгуют только с Адольфом и тренгами вместе взятыми
он - во время китайского - как Конфирмандиндер, который написал Бы это Имя в
Псалмопевце, на священнике:

-_Bedste_ мистер Адольф-_mig_, - сказала маленькая миссис Кант, которая была здесь с миссис
Пауэр. Но он не слышал, он собирался жестикулировать перед
Профессором Герстером и коллегой с факультета, как это делали
Приказы гигиеническому конгрессу:

-Но, господин профессор будет очень рад,--совершенно удовлетворены,
страховой Адольф.

Миссис Кант и миссис силы покинули его и поселились на отдых в течение Paafuglene:
У миссис Кант должен быть небольшой раздел "сеть" - "чтобы писать
на нем - но нет сети"....

Суета была на. Два профессора, которые ждали оценки,
прогулялись и посмотрели "в Kunstblade. Прямо под лестницей услышали звук Айсберга.
Приятный голос профессора Герстера, скажите коллеге, который увидел "в справочнике"
Каталог:

-Лучший друг - Больница Фредерикс - мы заявляем, что основатель больницы находится
в процессе реконструкции во время Конгресса.

И Адольф, который закончил со Сметой и подошел к двум джентльменам,
сказал, указывая на Kunstbladene:

-Да, это Фотограф, совершенно новый... Не отличить от других
Гравюр....

Херлуф вернулся в контору; двух маляров уже не было. Старый Адольф, который всегда ходил с поношенной фетровой шляпой на
голове и не знал, что ему делать и как себя вести, но шаркал ногами и засовывал в каждый карман по сорок пенсов, сегодня был довольно робок и уже собирался
поплестись домой через заднюю дверь... Старая миссис Адольф редко заходила дальше, чем в дверь нового магазина, где она
немного постояла в его кабинете и улыбнулась «покупателям в магазине».
Она видела его сына:

- В чем дело, у Мо? - спросил он в Скайндингене.

- Ничего страшного, Константин, - сказала она и снова прошла мимо.

Мало-помалу в Магазине воцарилась тишина. Адольф подошел и сел рядом.
Откинувшись на спинку дивана: "Это был день", - сказал он.

Херлуф Ло: Нет - сколько десятков бумажных тарелок затем продается
Веггепрюду, сказал он.

-Боже, помилуй, - сказал Адольф, - к сожалению, многие - те, что мы продаем с
Потеря ... Вы действительно можете предоставить людей в его двери.

Он снова встал и прибавил газу, чтобы показать Бергу
Приглашаю вас в театр Belysningspr;ve для прессы.

В Лавке было пусто, и она мало-помалу уменьшалась. Трое
"Прелестниц" грустно устали перед большой Пещерой, лампы в которой погасли
. И только белая скальдепанде великого мандарина сияла, вверх и вниз, в
Сумерках, пока он кивал.

-Мы включаем saa? сказал Адольф с лестницы.

 * * * * *

Берг пошел домой и поел в ресторане old of Sweden. Два старых уже были
в столовой, где на Лангвеггене стоял новый буфет с зеркалами, украшенный
большим позолоченным центральным элементом, где на Спейльгласбакке изображены три лебедя
плавал под Аканде — подарок Константина на день рождения его
матери.

 — Я не держу на него зла, — сказала миссис Адольф, у которой была привычка
подтягивать людей к крючкам, чтобы немного облегчить его сердце, когда
Константин выходил из комнаты, — я не держу на него зла... «Электро»
... Мы ели его с железом. Мистер Берг, в тот день у нас было «настоящее»...
Адольф дарил мне по три вилки на каждое Рождество, у нас их было восемнадцать...

- Нет, девочка моя, ты хорошо справляешься с серебром,
— сказал старый Адольф и указал на шкафы, где хранились
серебряные изделия, завернутые в бракованные простыни и тарлатан.

— Да, да, Адольф, — сказала она, — когда человек может, он делает.

Константин снова вошёл, и они сели за стол. Супа у них не было,
но вместо него был меллемрет с множеством изысканных блюд в крастадере. Два года назад
Константин был во Франции, ел по-шведски
по французской кулинарной книге, которую Константин привёз из Парижа. Миссис
Адольф попросил свою племянницу перевести его, и вскоре он уже проткнул все
Листья вязальными спицами, чтобы запомнить слова. Но это было
и остаётся для неё трудной задачей — «они так много вместе пережили», — сказала она
о Берге, — и она сидела с «Жизнью в руках Крастадерне».

-Как они, Адольф? - спросила она и встала со стула.
Константина будто не могла спросить.

-Спокойно, девочка моя, хорошо, - сказала пожилая женщина, которая пыхтела сигаретой.
Вкус полностью обжигал от всего этого крепкого напитка.

-Вкусно, - сказал он.

-Да, они довольно вкусные, у Мо, - сказал Адольф-младший.

Молодой лорд говорит, нам сегодня повезло, Мари, - сказала миссис
Адольф в старушку, который взял тарелки--довольно нервная
Радость.

Когда они закончили есть, выпили кофе в гостиной, прежде чем
Константин и посол снова ушли. Старая миссис Адольф стояла и смотрела на вошедших.
Некоторое время, пока они занимались Оверфраккерном.

Когда они ушли, она вернулась в гостиную — старый Адольф спал в
столовой с «газетой» на коленях в кресле — и позвала
- старую девушку, чтобы облегчить его душу и рассказать о «мальчике».

Миссис Адольф каждый день узнавала что-то новое и спрашивала, не может ли она
что-то сделать, потому что у него, конечно, всегда столько всего в голове,
говорила она; но когда посол обедал у них, они говорили обо всех
своих планах и проектах, а она сидела и играла в «Уши и Глаза»:

 — Да, у них есть идеи, у них есть идеи, — говорила миссис Адольф старой
Мари.

У зрелой Швеции никогда не было больше одного сына.

 * * * * *

 Это был первый раз, когда «включили» «Викториатеатер», и все
актёры были там. Старая миссис Адольф сидела в углу ложи над Конгелогеном, куда она
приехала за час до начала представления и где она была очень удивлена, когда дверь
тихо открылась позади неё, и
«Квиндеперсон» прокрался внутрь и сел в другом углу
Тьмы.

 Вы слышали, как Актёры перешёптывались в тёмном Доме, за
ковровым покрытием и Командораабом, пока не появился Пандус с одним источником света, и
прозвучало далекое "Ааа!" из Parkettet: человек в роли Ковра в первый раз.
Ангелы отвели Флойелсфорхенга от Портика, с которого открывался вид на
Фораарсморгенштунд через Эрстедский парк против нового Копенгагена.
Впереди, через боковую улочку, сиял на Солнце купол Пальмех-Хусеца.

Актеры были на Раабе, в то время как большие люстры медленно
начали опускать себя--распространение света на потолке, где искусство и
Vaarens гении в золотые прииски d;ngede друг другу розы,
похищенные из рога изобилия, и бросил отсечения Logernes
Фон, на котором в Зале сиял золотой Смастьернер; все балконденцы
Ангелы танцевали, пока они дули в свою горящую Трубку.

Было совсем тихо, пока опускалась Корона. Наверху в Ложе наклонился
миссис Адольф вышла вперед и последовала за анделес, блестящим Бегемотом
величественно опустилась; другой Квиндеперсон в углу, уставившись только на
Потолок - руки, которые она сложила под козырьком, где было
темно.

Три партнера, где они стояли и ждали в сценическом пространстве за внешней частью
Задник. Когда они услышали первое тяжелое Движение Одеяла, которое поднялось
в первый Раз Адольф Херлуф судорожно вцепился в Хаандледдета и ушел,
в тревоге, внизу, в Кельдерруммет.

Декорацией, как вы видели, был старомодный пол с большими открытыми дверями.
Стеклянные двери в фонде. Baggrundst;ppet sk;lnede еще не в порядке. Но теперь
ушел, бродил одиноко, как наверху, и все актеры в Зале кричали "Браво"; это был
"Отец Хольберг" Конгенс Нюторв с Дублем, Карнапером и старым
Датский театр, который находился в Маанескерете.

Внизу, в зале, раздавались возгласы и аплодисменты, как будто весь дом был полон людей;
в Ложе двое вышли из-за крюков, чтобы размять шею и посмотреть.
Так упали белые, позолоченные Mellemaktst;ppe, и Адольф, который
снова вышел из подвала под звуки аплодисментов, шагнул вперёд, чтобы
подняться по пандусу.

- Затем мы выпили по стаканчику, - сказал он, - за успех Заведения.

Актеры прервали оглушительное "Ура", и было слышно, как они выбегают из зала.
по коридорам. В большом Зале воцарилась тишина, потому что Ковер снова поднялся.
и все они стояли в Толпе на Сцене, пока Виктория-Прислуга
наполняла Бокалы:

-Как Дом для жизни, - крикнул Берг высоко, на ярко освещенном Этаже.

— Да, дом, в котором можно жить, — воскликнул другой, поднимая бокал.

... Да, я мадам Мартенс, — кивнула незнакомцу, в то же время поднимаясь в
ложе, сияя от радости, миссис Адольф — они были в Иврене,
совсем рядом, на середине скамьи, не подозревая об этом:

-А меня зовут Адольф, - сказала миссис Адольф, совершенно запыхавшись от Этого Движения.

- Привет, модератор, - сказала она и кивнула миссис Мартенс.

"Ура!" стихло, пока они там пили, и пробки стукнули снова.


-Итак, "Живой консорциум", - воскликнул Реджиссорен: "Живой кайф".

Электрический свет вдруг упал из-за кулис стада, в то время как
песня. Господа и дамы, с бокалами в руках:

И это будет консорциум по чести: Ура. И позор faa, поскольку
не сам Консорциум, блюдо выпьет, Ура-Ура, Блюдо было шикарным"
Ура.

-Ха, дети, это называется Акустикой! - воскликнул Орнульф из Тронхейма, ru
прозвучало последнее "Ура", и все засмеялись, в то время как клинкед и Мартенс
размахнулись и наполнили бокал перед его женой.

-Не пугайтесь, дамы и господа, говорит в то же время
чужой голос, и все повернулись ко мне: Спеннер с мужчиной с пружинами
в Kulissed;r: это всего лишь я, - сказал Konferentsraad Хайн и
шагнул вперед; не позволяйте им вмешиваться.

Все овощи вернулись и отдали честь, в то время как Адольф, который был довольно разгорячен и
вне себя от неожиданности, послал за шампанским, и
Конференц-зал посла был представлен Компании, которая поклонилась
и поклонился из уважения к Капиталу.

-Да, дамы, это был мистер Спеннер, который уложил меня вздремнуть.
улыбающийся участник конференции. Принесли шампанское NYE и ванну
Участники конференции выпивают по бокалу: Это было, однако, своего рода празднование - в кругу семьи
Снимок - это было сегодня вечером в первый раз, свет в доме, сказал он.

Советник взял Бокал, и все присутствующие подождали, чтобы расспросить о нем окружающих.
Да, дамы и господа, сказал он, хорошо, что хотя бы сельвбудне
Просьба гостя выступить с речью - но, тем не менее, я должен поблагодарить их.
потому что они так дружелюбны по отношению ко мне. Я могу заверить Их, что
с Радостью - и участники Конференции наполовину повернулись к Залу - я
впервые принесите этот Бокал с Собой в Их новый, прекрасный Дом...
Должны ли мы лишить его Удачи - предприимчивости, ведущей к Счастью!

Он протянул стакан наполовину Мартенсу и на мгновение задержался внутри: И
--Дамы и господа, сказал, что видел в Первых поисковиках Слова
--сейчас, когда я гулял по их Дому, я, конечно, могу кое-что сказать
о _dens_ Удовольствии наблюдать, начинаешь видеть Мечту, созданную для
Реальность - мне пришла в голову мысль, не пора ли нам, леди и джентльмены,
поприветствовать этот Их большой и сияющий Дом, последнюю Работу и тому подобное
Кульминацией всех богатых Предвкушений является Дух Хеденса, который поставил перед собой
Отметка, на отметке в нашем Обществе, которая преобразила наш Город; в наши дома проникла проверка
, да, которая преобразила всю нашу жизнь... мы должны приветствовать
это дом, где искусство и Vaarens гении--с обещанием стакан, он повернулся
полностью против зале, и голос его, пока он собирал все
Пространство, как в одном Взгляде, а затем позвольте ее глазам остановиться на легенде Балконрандена.
Ангелы, что-то от полуметражных и таинственных Звуков
на Собраниях берусте - раздадим их новые Богатства, не так ли
приветствуйте это как Изображение нашего королевства, великого Будущего
Копенгаген, _vort_ Копенгаген, который разрушил Стены, чтобы строить на новой Земле
жизнь для Города, который возведен на Земле, где мы сейчас находимся
стоит.

-Жизнь для большого, жизнь для NYE Copenhagen.

Никто не знал, кто нанес первый, но, как молния, ФО Ир очки
звон в пол, а они подняли руки и кричали, почти как
если они будут клясться:

-Живу... живу в Копенгагене.

Наверху, в Сторожке, закричали две дамы, когда они шли на утреннюю службу.

На образовавшейся сцене мужчина Снова принялся обходить Дом.
Кроме того, две дамы выскользнули из своего укрытия и прокрались по
коридорам.

Они спустились в фойе, смех и шум труппы актёров
стихли в коридоре. Миссис Адольф и миссис Мартенс стояли в
большом зале, они снова начали поить цыплят, каждый на своей странице
золотой «Виктории»... И раздался звук
Железный занавес, который разверзся, как нависающая стена, и тяжело упал на
пол, впервые.

Всё прошло, и «Консорциум» немного уныло сидел в кабинете.

- Прекрасный день, прекрасный день, — сказал Мартенс мистеру Спеннеру, который пришёл
проверить.

- Да, да, мистер Спеннер, все идет гладко, как по маслу.
Первоочередной задачей будет увеличение прибыли в центральном банке.

-А?-Сатана, Адольф попытался встать, но откинулся на спинку сиденья.
Опустив руки к груди.

-Да ... Конференц-зал только что собрался сегодня вечером... И тебе следует это сделать.
ну, не покупай Кота в темноте, мистер Спеннер потер руки и рассмеялся: Сатана,
только что снова сказал Адольф. Были моменты, когда Адольф, который в целом
крыша была построена для восхищения, полностью "сходил с ума" от Гения Спеннера
в бизнесе.

Консорциум в Тишине добрался до большого Приоритета.

 * * * * *

- Аста, ты простудишься, если будешь сидеть у окна. Это была миссис Хельц,
которая позвала из гостиной, где она работала с миссис
Юргенс, в тёмной комнате для Асты, которая сидела у открытого
окна.

Она не ответила, она поклонилась ему из-за занавеса: внизу, на
Фредериксберггаде, она услышала шум голосов и множество повозок.

 — Да, — вот оно, — она отдернула занавес, как будто кто-то мог увидеть её с улицы, и напряжённо прислушалась в темноте к голосам
dernedefra.

- Это Театрвоген, - сказал Конференцраадинден в гостиной...
Из Виториатеатрет....

-Неа, у саа тоже _den_ вечеринка закончилась, - сказала она.

-Там саамен тоже достаточно говорил об этом, - сказала миссис Юргенс. Аста сидела
все еще за занавеской. Сила наполнила прошлое - Шаги, голоса и Смех
... Она наклонилась вперед, уловила отдельные Слова, и теперь Херлуфс
Имя - Снова и снова его Имя.

-Да, все прошло хорошо ... все прошло хорошо; ее голова опустилась
на подоконник.

Поток закончился, и Шум постепенно стих. Аста не,
что Ветер из открытого окна неуверенно трепал длинные Занавески, при этом
Голова опиралась на Подоконник и смотрела она перед собой.

-Аста, но это _tr;kker_, - крикнул Конферансье Раадинден из гостиной.

-Да, у меня, - сказали Аста и Фор хором. Она закрыла окно.

-Тогда мы должны выпить? - спросила она и шагнула вперед в дверях.

-Да... вот видишь, Аста, ты простудилась у окна, сказала
Конференция, организованная Бордетом. Ты совсем бледная....

- Сказала Аста и рассмеялась: она растирала красноту на щеках плоской
Руки, в то время как мисс Джули начала довольно громко напевать за столом
.--

Круг Кант закатал в Farimagsgade в три Drosker после
Посвящение. Там должны быть съедены с Canths. Обсудили вокал
"Вечер", пока мужчина поднимался по лестнице и приносил Мэтту что-нибудь на место в
Гостиные, где погасли лампы, в ожидании ужина. Это
С кантами всегда длилось долго, прежде чем вы доходили до тильбордов, в то время как
Асессор недовольно топтался взад-вперед перед закрытым
Списестудор и фор вместе каждый раз, когда Дверь вылетала сюда, наружу.
внешние покои - миссис Кант выпала судьба всегда быть очень
"свирепые" горничные, которые также проводили Время в состоянии
вечный Тильбунд исчез из-за зубной боли - и была вызвана "тетя" Пауэр
на кухню, чтобы помочь в Скайндингене.

Атмосфера была унылой и безрадостной. Семья Мельбом была замешана во всем этом
над ними надругались; они сидели на втором этаже и занимали комнату за
Таблетки, поэтому у них нет се; а Баструп в Гардеробе получил
от форвекслета свой зонтик.

Миссис Тампс стояла за лампой, нервно поглядывая на Шееле, который был слишком увлечен.
Гувернантка-француженка из Дании - Дженферинда с волосами в
Волнистые локоны и несколько выразительных глаз, для которых Шееле в "сестре"
Тайм был заинтересован - он был здесь сегодня вечером со своей ученицей Агатой,
некий свэрлеммет фьортенаариг, там, насторожившись, наблюдал за ситуацией с высоты птичьего полета.
Хук и Илсомт "подключились" к матери, которая открыла дверь, и теперь
также назвали полезное дополнение к салатам.

Агата сохранила полную конфиденциальность своей матери: Это невероятно, сказала миссис
Сила во всем, как выглядит Женщина.

Своей важной информацией она была обязана Агате. у которой был Способ
иметь возможность неожиданно присутствовать, что было ни с чем не сравнимо.

- Вы не поверите, - сказала миссис Пауэр, - какие у моей Агаты Глаза.

Наконец вошел в столовую, и Пара начала снимать его
перед Буфетом, чтобы найти свои имена на конвертах: Вот
дружочек, вот, дружочек, - крикнула миссис Пауэр полковнику, который был
Миссис Тэмпс (Оберстинден в последний момент сделал вид, что поместил
Гувернантен тилвенстре из Шееле и перевела своего мужа и миссис Данкер в другое место.
) вот, дружочек, - сказала она миссис Пульсейтс с редким
и дружелюбно Улыбнись, как ты любишь, всем ее хорошо сохранившимся Зубам.

- Нет... хвала Господу, маленький Эдвард, - сказала миссис Кант. - Тогда
Еда на столе. Она стояла на здоровяке посреди двери в
спальню, которая была уютной благодаря матовому потолочному светильнику у
ног маленькой миссис Кантс, большой Махогнисенг с Небом из очень
цветочного Кретонна. Митте — старшая версия Кантс — и Пут
спали на двух маленьких кроватях за ширмой. Маленький оценщик
вечером устроился на диване в своей комнате.

Настроение поднялось, когда в гостиной зазвенел смех. Крошка Кант приветствовал
гостей, слегка наклонив голову, а Мёлбом пила «Мо» в окружении многочисленных свидетелей. Вы заговорили
снова в театр и пришла в платьях Примадонны, что разбудило
Миссис Мельбом.

-Примадонна была неприлично одета, заявила она
важно.

-Нет, о Господи Боже, - сказала миссис Кант и красноречиво воздела руки.
Погода, в которой ты _must_ должен быть bararmet ... блюдо "Маленькое", - сказала она.
и выпила за Унгкарлин.

-Оно было _уанстендигт_, - возмущенно сказала миссис Мельбом. - Артур, - сказала она.
-_гав_ им бинокль?

Артур засвидетельствовал это: "Но они ничего не увидели, - сказал Здоровый, - из-за
Таблетки".

- Немного так, что тебе хорошо, - оскорбленно сказала миссис Мельбом.

Все смеялись и громко разговаривали, счастливые и сытые. Миссис Пауэр сидела и улыбалась
по отношению к миссис Данкер, у которой были большие красные пятна на щеках, и
не отрывая взгляда от Шееле и Генфериндена, которые все время
маневрировал его Слангелоккер, когда они как раз собирались отправиться в путь
Редактор the Face.

-Блюдите, маленькая леди, - сказал Мельбом, протягивая фремракт Бокал и принимая "Свидетеля".

Вы встали из-за Стола и разошлись по жилым комнатам, где вчетвером
Мужья молча сидели перед зеркалом в комнате мистера Канта, а
Гувернантка-француженка, которая водила "Хироманти", гадала по Рукам в
Гостиной.

Вокруг был хвидскет в Хуксе, в то время как Гувернантен был рядом.
ласка Сандтс торговалась, чтобы добиться Будущего, а миссис Пауэр сидела на
диван посреди гостиной с широкой улыбкой провинциального официанта.
наконец-то слышу, как закипает машина.

Агата проехала по столовой Рядом с Портье до Спальни,
где миссис Мельбом, все еще обиженная, удалилась
пошептаться с Баструпом.

Был большой перерыв, когда миссис Кант должна была помыться и заявить, что
Гувернантен просто пощекотал. Все собрались вместе, когда поездка подошла к концу.
Шееле и Генферинден взяли его за Руку.

-Шиле! - сказала миссис Тампс, почти крича, и сделала несколько Шагов.
вернее, она не сводила глаз с Учительницы-"Хиромантиски".
с того момента, как начала заниматься Искусством:

Шееле высвободил Руку, и на короткое время в гостиной воцарилась тишина.
Миссис Кант сказала: "Да, я говорю это - она щекочется и стала здоровой".
тренировался подходить к Пианино, чтобы сыграть вальс.

Она предложила Баструпу, и они начали кататься по ковру, вокруг
мебели. Остальные последовали их примеру, и даже Мёлбом встал с дивана и
вошёл в дверь: «Мы вдвоём, Мо», — сказал он и попросил миссис Мёлбом подняться
Миссис Стрим повернулась к Платену, как к сложной башне, возвышающейся посреди комнаты. Миссис Стрим позвала
Полковника, и они все танцевали, не обращая внимания на мебель, в то время как
Здоровая играла, а миссис Кант пела в объятиях Баструпа.

 Агата проскользнула мимо матери и моргнула: «Они в спальне», —
прошептала она и вернулась на свой пост, слегка покачивая
Ногами, чтобы выразить безразличие.

В спальне миссис Тамс говорила тяжело и тихо, сидя перед
Шилэ, прислонив его спиной к двери и крепко держа в углу, пока она
шептала поток слов, а он отвечал, полушёпотом, короткими фразами.
Фразы, и она снова прошептала, растроганно и почти всхлипывая.

Митте была ошеломлена звуком Голосов, и она была кребен рядом
В ногах кровати, где она сидела неподвижно и смотрела на
враждующие с большими глазами.

Агата полностью подошел к портье. Теперь она услышала, что миссис Тампс плакала,
а Шееле ходил взад-вперед перед зеркалом, пока миссис Тампс говорила
жалуясь.

Так тоже был ваагне, и Кребен успокоился, когда
услышал, как кто-то плачет рядом с Митте, которая все еще сидела неподвижно.
слушал, уставившись на плачущую миссис Тампс....

Это была миссис Пауэр, она была там, в столовой, наливала Агату в стакан с водой.
Шееле махнула Рукой в сторону миссис Тампс и ушла.

Миссис Данкинг была готова расплакаться, когда Дети услышали скрип колес и шаги
из гостиной. Наконец она встала и подошла к раковине, чтобы
промыть ему глаза. Но когда она снова заплакала и протянула руки вверх
в воздух: Аа-Боже, нет - аа, Боже, нет... сказала она.

-Что это? Вставил хвидскеде. Что это? Но Митте не ответил,
после этого миссис Данкинг просто сидела и смотрела в пространство.
ушла.

В гостиной дандред Гувернантен пустился галопом, и Пол затрясся
во время танцев, так что дети почувствовали это даже под своими кроватями
как настоящее Землетрясение.

- Это Мо'р, - сказал Тук. - Там раздался громкий Смех.

Обе Пигеборнины вылезли из своих Постелей, поднялись со Скермбредтет гоу
к Двери, в ночных рубашках. В гостиной вся Мебель была сдвинута на пол
Страница, и один Виндугардин подпорхнул к окну, которое было закрыто
чтобы подышать свежим воздухом, пока они все танцевали ... мать впереди с
Здоровая.

-Боже, какая молодая! - внезапно воскликнула миссис Кант и рассмеялась химмельхойт.
двое наткьолекледте, которые отступили обратно в Спальню.

Но Здоровяк побежал за ними, и штанга оказалась у меня на руках; он поднял ее
высоко, посреди гостиной, пока они все плакали, а Гувернантен был
играя, Стренген танцевал.

Длинный Баструп скачал Митте и раскачал ее в польку, так что
Наткнулся на крыло, и миссис Кант вскрикнула, сдерживая смех: Нет, вы только посмотрите на эту собаку
Ребенок... посмотрите на Ребенка....

Внизу, на улице, раздался сильный шум, и все бросились к окну.
Весь тротуар перед домом был черным от людей, которые кричали "Ура" и
подбадривали:

-Последствия возвращаются домой, - воскликнула миссис Кант. Все окна открылись, и
вы услышали Голос, поблагодарили и "Ура!". Миссис Кант и остальные
начали выстраиваться в ряд с Ломметеркледерном: поздравляйте, поздравляйте;
и они сказали "вниз", когда Шум разнесся по Ночному парку.

- Это маленький Херлуф, - крикнула миссис Кант из Толпы.

-Да, - ответил посол.

- Поднимитесь сюда, - крикнула она.

Они были на том расстоянии, друг от друга, до которого нужно было добраться, и смеялись
и подбадривали всю Ночь. Митте и положил оставшийся позади конус на вытягивание
просто Конус и тоже сел.

Так называемые посол и миссис Кант должны были опустошить чашку до "Дня";
маленьким Кантам пришлось сдаться, и все они собрались в гостиной.

-Должно быть, пока живет наш Хоф- и Лайф-театр! - воскликнула миссис Кант. - С девятью!
"Ура!" ... раз, два, три....

-Маленький Эдвард - спасибо, спасибо, миссис Кант снова спрыгнула на руки
на Здоровую.

Посол взял Блюдо: Да, сказала миссис Кант, я собираюсь взять
Билеты - у кузена Гревесена.

Немного погодя появился. Связанная девушка стояла прямо взад-вперед и спала с
Лебелампен в ее руке, в то время как Компания маршировала мимо нее к выходу из рекламного проема.
Порт.

Большая часть поезда Дроскера на закрытой. Но семья Мельбом поехала.
Который таможенник Баструп начал читать снова: NYE Paraplyhaandtag
уронил его ей в руку.

Маленькая Кант растерянно сидела и "прикидывала", с одним чулком в руке,
на краю его застеленного дивана....

Мартенс шли дальше в своей гостиной, немного неуверенно на ногах, в
Платье с nye Dannebrogskors и песни.

-Теперь пора укладывать тебя, Мартенс, - сказала миссис Мартенс.

-Да, - сказал Мартенс и прошел мимо.

Наконец миссис Мартенс уложила его в постель, где он быстро заснул, пока
она замолчала и сложила черную Одежду вместе. Она расправила Платье
и разгадала Крест, хотя руки у нее дрожали.

Страалте Най Кросс в Лампелизете ... Миссис Мартенс приняли его поспешно до
против его лица, и поцеловал ее мужа крест.




V

Это было на склоне мая. На Бредгаде-штраалте-Рассеркиркенс.
Солнечные купола, и Конгрессмен помахал штадселигту на хирургическом
Академия. Вдоль тротуара сияли разноцветные зонтики всех Дам.
как пестрая крыша над электростанцией Спадсерендес. На Лужайке был
Листва уже близко, и камень ударил ветерок весело в от
Пролив.

— А ты как? — это Воздух, — сказал Лонг Бергу и глубоко вздохнул.

 Небо было высоким и светлым, и оно сверкало серебром над проливом:
 — Да, — сказал Берг, — сегодня весна.

 Ты не пришёл в рое счастливых групп, которые остановились перед
Вода, или что-то вроде того, простиралась на фоне разрастающегося зелёного Насилия — первые Сирены
стояли в ряд вдоль его Времени — как будто они никогда раньше не видели его. И все
Рты были наготове, так что это звучало как единый хор.

-Привет, привет, — кричали Бродерсен и Блом, стоявшие ближе всех к
дороге, по которой катились открытые повозки между ярко-зелёными изгородями
под молодыми деревьями: «Сегодня вечером».

-Хорошо.

-Эй, - крикнули позади них. Это был Адольф, который выстрелил в них, как ракета
сквозь Рой -Тайм-Дроскен ждал у ворот:

-Депеши, - крикнул он. Все по порядку. Шведы приезжают. Он достал
Depechen и прочитал посреди гастролей, поэтому остановил Stimlen как a
Предложение: Тридцать выступлений - тысяча долларов ... Так что мы играем только
до июля.

Шведы были командой с трагической звездой "Стокгольм я сам", которая должна была играть здесь
в то время как "our Own" отправились в турне с Aabningsforestillingen
в Провинции.

Адольф громко объяснял это, приветствуя направо и налево:
Гениальная идея, он сказал: Aabningsforestillingen понимает--требуется только
девять человек _med_ режиссера ... Ги с'без стоимости.

- Ютландия и Острова, - сказал он. Швеция Удтриксмааде постепенно сокращался
все больше и больше ощущал нехватку времени, что, возможно, также вытекало из этого
он не знал других средств массовой информации в Бизнесе, кроме
The telegraph.

- Под руководством Спеннерса, - сказал он.

Рой был все ближе, ты приближался очень медленно. Дерзкий удар
Dampbaad погрузился в Шум, и из самого сердца Москвы, где Dampskibene
подняли свой большой корпус на Верфях, доносился шум машин и
Смеденес выбивает мяч над Копенгагеном.

И что, черт возьми, за Погода? - спросил Лонг.

-Погода, - сказал Адольф, - вот какая у нас была этим Летом.

- Да, - сказал Лонг своим серьезным тоном. - и сады Тиволи выходят на
другую сторону улицы.

-Тиволи, - сказал Адольф и посмотрел "вперед, поверх мощного фораарскладте"
на верфи, Саунд и рядом с Мастером сотни в ярком небе
.

-Тиволи, - сказал он. Небесной Манны хватит на всех нас.

И они засмеялись все трое, счастливо предвкушая один и тот же Образ, кайф
и надолго:

-Саагу, - сказал Длинный хэппи.

Рой улыбнулся и, поздоровавшись, медленно проехал один за другим.;
Веселые сигналы Хорнблейдера усиливались с Буйной Широты и
Воды.

Так был звук многих Vognes сверните на проезжей части: конгрессмены обратили
свежим воздухом после обеда, с счастливыми лицами и белый галстук на
Затем Они вручили себя в экипаже, приветствуя друг друга, на ходу, чтобы захватить
Веточку молодого дерева; все дамы вылетели на обочину дороги и махали руками
пожилым джентльменам:

-Наа, наа, дай Время, - сказал Лонг. Молодые Девушки повели кааде прочь, чтобы
следовать за фургонами.

-Да, слава богу, завтрашний день - это прошлое, - сказал Адольф, который рассказал об
его износе; он не спал восемь дней и ночей, чтобы успокоиться.
скандинавские украшения для столовых и розыгрыши эскулапов в меню
Меню:

-Несколько десятков рецептов, закончил он, и семь новогодних вечеринок. Долго смеялись:
Нет, да, сказал Адольф. Танцевать, конечно, следует там, где вас много.

Но сегодняшним мероприятием он гордился - ужином в муниципалитете. Это было
группа в центре Стола: Копенгаген, протягивающая Венок
против Науки, в то время как Эскулап накладывает свои Чары на ее Ноги.

- Блестяще - огромный размер, - сказал Адольф; Скоуструп приказал сложить его
за ночь.

Лонг посетил Фестиваль и кивнул: "Да, все хорошо сделано", сказал
он. С мокрой ухмылкой "понимает тебя", - объяснил он Бергу.

-Да, - сказал Он, когда мы закончили сегодня вечером. Это будет платой за
наш труд.

- Да, - сказал Берг, который ни о чем другом не думал, кроме Вечера и своей
"Багдадской принцессы".

-Но они идут ко второму акту?

- Да, - сказал Берг.

Прозвучало несколько резких свистков, и они увидели "наверху": в целом Флотилия состояла из трех
Идущие друг за другом пароходы медленно приближаются к гавани, впереди - Bordeauxfarer
с его могучим, видавшим виды корпусом ... Они встретили Эресуннский Дампер, и
зазвучала вся Демпфирующая ткань.

Рой стоял на ногах; полностью в омдрейнингене были врачи.
остановили свои Колесницы и встали посмотреть: тихо скользили большие Корабли
мимо в ярком Воздухе. Затем внезапно послышался Клокканье королевы на
Путь, и Возницы-Врачи рывком развернули Колесницы: Принцесса приветствовала их.
счастливая, с огромными глазами - радостно прозвучали сигналы Хорнблезердренгена
от Насилия - и Корабли прошли мимо по водам солбестраальте, как
Флотилия к Ревю, к красному Ливреру исчезла между деревьями.

-Нет, но мой тренер, - сказал Адольф. Они немного поговорили об организации концерта.
Сцена вечером - "Да, да, - сказал он, - так что мы возьмем моего Коро и
Несколько "Крейерье"" - перед тем, как он ушел.

Берг и Лонг вернулись ещё раз. Спадсеревейен начал
пустеть. Небо было безоблачным, вода в Ярдсе стала спокойной,
цены на молот упали. И по всему побережью, от виллы к вилле, между
Зелёными холмами, манившими сотней обещаний лета, до
стройной башни «Хвидерес».

 Они постояли несколько мгновений: «А?» — Должна быть книга об этом, — сказал Лонг.
— Книга, ты, — и он провёл её рукой по воздуху, как по дикой
земле, и охватил взглядом всё, от верфей до Хвидере, — с «Солом» над —

 — светом, — сказал он.

- Но у них нет Глаз, другой, - добавил он своим недовольным тоном.
У них нет Глаз - у тебя... Что ж, сказал он и кивнул: идет.

Когда они повернулись, чтобы уйти, с проезжей части съехала тележка.
Там было такое маленькое лицо Джерстера. Он вытащил маленькую перчатку.
Дамеха повернулся и выпустил веер в окно с помощью B;gegren, в то время как
в тележке был лет.

-Нас заметили, - крикнул он, когда карета отъехала, и Ветка оказалась совсем рядом.


- Он такой "чертовски счастливый", - сказал Лонг. _хва_ер'а, вспыхнул он.

Берг потянул за Скулдрена: Кто знает. он сказал: они пошли домой через
Греннинген.

 * * * * *

Меллемактсмузикен закончился, и все Головы в Паркете были заняты поисками.
ожидание на пустом балконе. В фойе все побелело.
Консорциум надел перчатки и беспокойно повернулся на каблуках.

-Да, но ... зачем тебе такие слова? сказал Мартенс, который всегда
потел, когда был в Костюме - у которого есть свой Интерес, сказал он.

-Если бы вы только помолчали, - сказал Адольф оскорбительно, хотя присутствующие так нервничали, что
он оторвал пуговицы у своих перчаток. И Мартенс снова начал
спотыкаться, и на лбу у него выступил пот после Берга, который он держал
его за фалды.

На круглой площадке было всего три девицы в настоящих париках и племянница мистера
Старлинга, которая использовала своего рода журналистскую «подставу» в
случаях, когда деликатность не позволяла «джентльменам» даже присутствовать.

Они слышали, как повозки подъезжали к фасаду, и джентльмены-доктора
стояли на каждом втором шагу и спорили — некоторые только с одной рукой в перчатке поверх
удивительных «джентльменских» шляп.

Консорциум постучал по Плечам и дружески рассмеялся им в лицо
ни за что, в то время как холмистая местность на вечеринке в Гаване — что позволило
 архитектору снова вернуться к идее огня и
Правила Branddirekt;rens NYE.

Только профессор Герстер сохранил весь свой президентский рост, выпрямился, с
шеей NYE Kommand;rkors, когда он произнес несколько приветственных слов
с его качественным голосом и в Тишине тревожных мыслей о нескольких арендаторах
старой школы, которые были чрезвычайно оживлены за чашечкой Кофе.

Вскоре они стали всеобщими: шведы использовали бороду с небольшими кисточками и
Харрестер перед зеркалами, в то время как другой пялился на Лофтсфоргюльднинген
вытянув шеи, а два Ландледжера -старые студенческие камеры с
твердые ожерелья на фоне черного Шелкового платья - отправляйся в Боргерлейд на
Диван и сказал: «Да, да, хорошо бы посидеть, старики, и поколотить
друг друга в Лаарене... Они больше не знали, зачем они здесь.

 В единственную дверь, ведущую в коридор, вбежали три девицы в полном смятении и
 племянница Штарске, как выжившие воробьи, одна за другой, пока профессор Герстер, который теперь стоял в кругу
Сановники, захлопав в ладоши, обратились к ожидавшей их публике.

Конгрешеры напряглись, когда вошли в
открытые двери Ложи, а инспекторы держали двери Мидтоленса
широко открытыми для подсказок, которые вёл профессор.

И вот, когда Двери закрылись, они услышали, как Посольство Раад Стэнс празднует
Голосование с "живой гигиенический Конгресс", и шум, как все
встал и Hurraerne во оркестра туш.

Так, теперь, кто, сказал Адольф.

И Берг беспокойно спустился вниз, чтобы подать Знак Одеялу.

Два Лендледжера договорились: что первому клиенту вы должны подкрепить силы
"Водой", и поэтому они сели и слегка кивнули, с
Сигара опустилась над Кнэрном....

Корона поднялась, и в доме воцарилась тишина.

Но когда поднялся занавес, по Залу разнеслись тихие восклицания: а
такой сцены никто никогда не видел — как на этой вилле Нурвадиса Трилле.

Всё было покрыто скатертями: шёлковые занавеси, разукрашенные бледными
красными розами, букеты, ковры и разнообразная
обивка — повсюду. Над диванами с их многочисленными подушками,
на галерее, высоко натянутой, были вышиты большие тропические птицы.
Пальмы Феникса, их изогнутые стебли, и вокруг больших ваз из алебастра,
тонких, матово-голубых.

В воздухе, словно поднятая рука, застыла оранжерея, занавеска, отдёрнутая в сторону, где
пальмы и тяжёлые рододендроны поблекли. Всё было покрыто — от
электрические лампы, тусклые, сквозь стекло blaaligt - почти того же огранки
что и у полуночного солнца - самой светлой ночи страны.

Посреди комнаты страалте в рамке из блегбла, лицом к залу
Нимфа-купальщица Коро бросает вызов протянутой Рукой, когда она здоровается
манит.

Берг услышал шорох своих региссерпладов и крепко сжал их.
Сигнал Хаандтагету: это было началом Победы.

В Зале воцарилась тишина. Нурвади пришел с Лионеттой.

Свет от лампы падал прямо на Паркетную доску, и тогда вы...
его сто Лиц - критики по бокам: доктор Маркус со своим
качая идиотской Головой, которую он слышал на своем Катедере
Перевод "De officiis", Карс со сложенными руками и стойкой,
склонившийся и ожидающий, уже в сознании преследующего философскую
Идея для анонса Произведения, которую он еще не додумал до конца;
Свет падал полностью вперед, на Партер, где было темно, на
Этажи, где сиял единственный в Конгрессе белый Скьортебристер
вдоль балкона.

Профессор Герстер наклонился вперед в своем кресле на первом
Этаже. Она не слышала Слов Лионетт и Нурвади, пока размышляла
оно заполнило Пол. Этот День был как Цель в ее Жизни. И она подумала:
пока она вспоминала долгие, бесконечные Годы в Провинции, где она... с
Взгляды постоянно, постоянно были устремлены на Копенгаген - Камень на камне, который построил Стин
их Существование.

Медленно она подталкивала этого красивого Мужчину с проверкой слухового аппарата к Выходу
Столбы и вперед, к Свету. От Stiftsm;der к Landsd;lsm;der; от
Конгрессов Landsd;lsm;der - постоянно с помощью этого Устройства, которое он
объяснял всегда одними и теми же Словами. В то время как _hun_ всего денег, связанных с
Дружбой, продвинул его Hanefjed вперед - всегда ищет
В настоящее время, когда там должно быть, на данный момент, где _her_ была
_Plads_.

И все это время Эрхард росла в этом Доме, который подпитывался всеми ее тайными желаниями
безмолвно исполняла все свои самые заветные желания
воспринимая всю эту кампанию в Руссере, как и здесь, тишина была такой же, как и здесь.
изо дня в день.

До сих пор.

Миссис Герстер закрывала ему Глаза. Теперь она била по ним, причем с балкона,
где она наполовину видела его высокопоставленного человека с отражающим
"Лицо и последние дни шеи", - сказала она Эрхарду в Parkettet и
села с улыбкой.

Пьеса продвигалась. Из своей ложи поднялась старая миссис Адольф.
Напряжение на лицах Паркетцев фремракте, в то время как Лайонетт ушла
Нурвади к Ответственности, гордая, безжалостная, Дочь короля, какой бы она ни была,
Раздавались слова, и как бы они ни говорили шепотом, под Запретом
Триллеруммы, кружащие вокруг них, говорили о тусклом и хесте:

-Почему они оскорбили меня? почему Они обесчестили меня?

-Потому что я любил их.

И поэтому Они обесчестили меня?

-Я люблю их, Лионетт.

Как будто весь Зал был лишь одним ухом в этой истории любви
"под звуки золота" - программка спустилась с галереи для посетителей, и вы услышали
его свет разливается по всей комнате -: Миссис Тампс, которая сидела между миссис
Пауэр и Шееле, вытянув голову вперед, словно слушая игру с большим
Глаза, в то время как миссис Стерн повернута в профиль к Эрхарду, грустная и постельная
закусывает губу с выражением, как у ребенка, нажившегося воровством
Хрустит.

На Балконе внезапно поднялась Суматоха; это были два Арендатора, которые
тоже пришли посмотреть Комедию, и шел дождь с Хайссеном; миссис
Мартенс, которая ничего не понимала в пьесе, но всегда была наполовину напугана
и наполовину набожна, когда она была в "Театре", беспокойство полностью исчезло
к госпоже Адольф, пока снова не воцарился мир.

Но в комнате снова стало тихо, и началась сцена с мужем.

Лионетта прислушивалась к шуму входной двери, она слышала голоса Тиенерна и
комиссара, а также мужчины — и знала это. Она всё поняла. И, сложив руки на груди, как бы прикрываясь от
внезапной дуэли, она закричала и бросилась вперёд, словно дикая
стражница у дверей.

Но затем — вы видели пуговицу, и никто не был готов, — прежде чем она
распустила его волосы, длинные рыжеватые волосы, обнажила его грудь и
вырвала кинжал из его рук:

- Золото, золото, - закричала она. - Сюда! и открой дверь.

Одна мысль не о Действии, тебе было наплевать на Драму.

Вы тогда только растерялись, эта полуобнаженная и неуправляемая
Женщина, которой нравится купать прекрасные обнаженные Руки в Нурвади
тисненое золото.

И как она была возбуждена Холодом, как она была напугана
Увидев это Золото в Золоте, она с Торжествующим Криком подняла
обнаженную Руку с Горстью сверкающих Монет, которые упали, как
золотой Дождь пролился на Пол, в то время как Ковры быстро просели.

Это были не аплодисменты. Это была ярость. В Галерее они плакали,
наклонившись над больницей так, словно они должны были сорваться
с головокружительной высоты; врачи и медсестры протянули руки над
балконом, ангелы и кричали «Браво» в дополнение к движущемуся паркету. И
тело потеряло опору, миссис Данкер упала, в то время как все
медленно хлопали, спускаясь к плечу Шилеса, как ветка, которую последний
порыв ветра полностью оборвал.

 Занавес поднялся и снова опустился; снова поднялся: примадонна была одна. Она
подняла лицо от букета со скандинавскими цветами — корона
уже была в коридоре — и вдруг включила свет.
когда он вывалился из Зала, и она была вместе, как раньше
внезапно в Паркете и Ложах, равных сотне зеленоватых, это сделало
Скорчил ей гримасу в ослепительном Свете.

-Что это, что это, - закричали за кулисами; она почти дрогнула.

- Это был Свет, - сказала она и наклонилась, когда Занавеска была опущена: свет
падал из Комнаты.

- Когда последний акт закончился, - воскликнула редактор Исаксен, вставая со своего места.
Место в Parkettet, новой программе "Жизнь для гостей города - Общество
Целители, среди прочих". И после того, как затихло последнее "Ура", распылил
Вице-президент, в то время как все врачи встали - профессор Герстер встал в
Середину между Пладслогенами, бестьернедскими шишками - a: Live Storstaden
Копенгаген....

-Да, - сказал он, живой Verdensbyen Копенгаген!

Долго Hurraer, сверху и снизу, у "Виктории-театра" стены
встряхнуть.

Херлуф Берг выступал с оркестром во время down in Parkettet в
Kritikerhj;rnet, где все хвалили его.

-Нет-нет? это вошло? он говорил и даже дрожал от волнения.

-Умно, умело, умело ругался, - сказал Вигго Хаструп, который никогда
не воспринимал Слова, кроме как за своим столом, и кивнул своим красивым
Голова, как будто он сказал что-то по-датски.

Ура, ура, ура!

- Маленький Герлуф, — раздался женский голос из-за горы. Маленький Герлуф!

Это была миссис Кант, которая позвала его из гардероба: она наконец-то могла
взять одну из синих подушек — ту, что с птицами, — чтобы положить её
после:

— Покажите, тётя Фло, это должно быть возможно на кашемире, — сказала она.

Люди потоком выходили из коридора, болтая, спускались по лестнице в
ресторан, который мгновенно заполнился.  Официанты отказывались от заказанных
столиков, а дамы в шляпках с вуалью смеялись в
Stimlen, что подтолкнуло их viljel;st вперед между креслами, как господа.
о боях.

Мисс Мартенс и миссис Адольф спустился в Buffetrummet и заглянул в
Зал через большое стекло. Постепенно все собрались, чтобы занять места, и
Кельнерне выкрикивал свои заказы, в то время как звонил колокол буфета Джомфруэнса.
Поднимаясь по лестнице в подвал, они услышали шум поваров из большой
Кухни и голос Киперена, который выкрикивал множество имен Винсортерна через
Голос.

Эммен с Кухни ударил одного из них, когда они спускались по лестнице.

За большими открытыми дверями в Анреттерварельсет, где Девственницы возились
номинальная блюд под высоким Varmelaag, чтобы' большая кухня так
как сообщили в партии. Все горелки газ перевернул столы, где
Девственницы с обнаженными руками раскладывают великолепное жаркое по духовкам и над
могучей плитой, где посреди комнаты поднимается пряный пар от
сотен запеканок, скрывающий лица белых поваров.

Все было в бизнесе Овндорена, который был на подъеме, гремел в
Зазвенели петли, и девочки-хедхо'деде повели Пискейернене к омлетному столу.
Когда раздался звонок.

Старой миссис Адольф понравился вкус - с открытым ртом - поднимающегося пара.
к ним, в то время как миссис Мартенс стояла, уставившись прямо вверх, на
Кухню, где широкоплечий Мужчина возился с железом над
огнем, в то время как он кричал и отдавал команды с какой-то странной Целью.

Это был мистер Дегре, босс, знаменитость из французской Савойи, который
привел Chateaubriand-the Iron к постоянному гостю - своими собственными руками. Миссис
Мартенс смотрела на него, потому что он был широким и тяжелым с Утюгом в
руках. Теперь он снял его и бросил наполовину в кулак.
"Стегестиккер" превратился в Пепел, в то время как Коккедренгский бар Chateau-brianden
уехал; и великий мистер Дегре выступил против Кедтрага, где
нарезанный кефладер уложите рядышком, как разрезанные окровавленные язычки, и
покалывайте два кусочка, пока они не скрутятся на одном кефладе, он должен натереться на терке.

-Смотрите, - воскликнула миссис Мартенс, так как не сводила глаз с него и с Кусков мяса.
он запустил вилкой в золу: смотрите, она снова заплакала. Раздраженный мистер
Дегре позволил всему этому закрутиться, так что все упало в Огонь, в то время как он
бился о плиту и одного из поваров.

Миссис Мартенс была очень бледна, но миссис Адольф сказала:

- Это французская кухня, - сказала она и засмеялась.

Миссис Мартенс должна была позаботиться о поваре, она никогда не служила в
Дома, в которых использовалась французская кухня.

Они снова поднялись по лестнице. Изнутри Зала донесся грохот лопаток и
Звон стекла, как веселая музыка для хора Самталернесской школы.

Миссис Мартенс: "в целом Поведение его, великого Шеф-повара, было таким:
позволил хорошему Мясу бесполезно рассыпаться в золе.

 * * * * *

На этом все закончилось. Адольф, долго и еще несколько человек зашли в кабинет в
"Виктория-Ресторан". Но Берг диких вниз на "лист" и "ребята" в
с помощью нескольких специальных уведомлений первый.

Все служащие сидели в кьолекледте за Столами в гостиных, где
Мистер Грейвсен в атмосфере вечеринки - мистер Грейвсен даже был референтом
на ужине в муниципалитете - включил все свои гаскронеры, кивнул и поприветствовал
пройдя через Комнаты к Айсбергу. _der_ была вычитана корректура, и _der_ был составлен
письменный протокол - все были при деле.

Штер прочел речь на повышенных тонах, и все в читальном зале захлебнулись от восторга.
Грейвсен, миссис Стер и племянница Серена Кьеркегора, которые прислуживали джентльменам, разогрелись и
оделись. Все дамы склонились над Айсбергом с поздравлениями, и
Мисс Грейвсен получила бы его букетик, чтобы прижать к нему.
На память - пока мистер Старлинг был еще на виду - читайте шведскую
Речь с пафосом, и господин Гравесен шикнул на своих дочерей.

В старом выпуске «Журнала» должна была быть статья, и
Херлуф наконец-то вырвался из дамского кружка вместе с членом торговой палаты Мейером,
чтобы выйти в Будестуен и поискать номер.

Они рылись в «Бладбункене» при свете восковой свечи и наконец нашли
газету.

Мейер держал Тилла высоко над консолью, так что свет падал на надпись мистера
Сёренсена. И они оба смеялись, глядя на чёрные
буквы:

ГОСПОДИ, ПРОСТИ ИХ. ИБО ОНИ НЕ ЗНАЮТ, ЧТО ДЕЛАЮТ.

с самим Тиллом.

Берг вошёл, чтобы поздороваться с редактором, который сидел за своим столом,
в штатском костюме с орденом Почётного легиона. Берг поклонился и пожал
ему руку.

 - Да, Берг, — сказал редактор с чуть усталой улыбкой и повернулся на
стуле, оглядывая гостиную с небольшим освещением и
светловолосых сотрудников:

- Они понимают это, - сказал он. - Они дают нам то, что мы хотим в этом городе:
 Цирковые представления, цирковые представления. _

 - Он сказал, - взволнованно закричал Мейер из другой комнаты. - Живое общество
Целителей, среди ... Мистер Мейер подозвал дам, которые ответили в унисон.

 * * * * *

Когда Берг вернулся в "Виктория-Ресторан", там было одно из Шампанских.
В Труппе было еще несколько человек, в том числе молодой актер
из Театра, который устроился поудобнее для Ugebladskritiker с
множество мелких вежливых Любезностей, мало чем отличающихся от той, которую Он рассеивает
Времени для нее, она, как задумчивый-и вы сняли его сердце
несколько небольших "сидения стекло" с взаимного удовольствия.

После того, как у Берга было немного еды в Жизни, the wild one "закончили день" и
послали за двумя Дроскерами, где вы оказались на месте суматохи.

Ночь была мягкой, как июньская ночь, и «Национальная» музыка звучала далеко впереди,
за Фрихедсстёттен.

 Напротив Данселокалета, перед которым Дроскекускен держал своего рода
 почетный караул, подъезжая к соседним домам, в центре темного Хусрэкке,
в полном свете, сиял «Халвтредс;ре-стор». Загляни, загляни, кричал Адольф:
Начало «Натанделена».

В зале они уже слышали «Роллер» и «Дансетринен».

Они заняли ложу, но Берг стоял на балконе над
главным входом и смотрел в зал. На полу и в
ложах было довольно многолюдно; Конгресс-Марскаллерне с их большими, окрашенными в датский цвет
За шелковый пояс пили друг за друга, из галереи в галерею, через всю комнату. Вокруг
по коридору, как "вы, сонные или рассеянные Девицы, которые из
Time for another призвал к беспричинному визгу
в дополнение к Залу, где профессиональные Танцоры кружились под Музыку в
странные гудки, в то время как электрические приборы Прр-Прр быстро прорезались по
Комнате.

Из Сторожки донесся крик Айсберга, и он прошел по коридору. Счастливый
Лайк пролетел мимо него, и внутри загремели Пробки. Дверь в
Ложу открылась, и оттуда донеслись Голоса, Шум и Музыка, как один грохот.

-Херлуф Берг, Херлуф Берг, - кричала блондинка Краузе. - это в последний раз.
постоянно, как ребенок в геннемфоркеле. - и посол должен был это проверить.
выпейте с Компанией.

Музыка заиграла снова.

Это был "Киссенский вальс". Вы знали это и хлопнули в ладоши. Двери
его разорвало, и мужчина полетел по коридорам - с длинной головой - вниз к
ролику.

Краузе был занят и метался из галереи в галерею. Вниз пробежка промахивается
от руки к руке, и на Ролике развеваются Marskallernes Dannebrogs-Ленточки.

Наверху, в Ложе, они пели, хильзенде с бокалами; они катались между стульями
и ударялись о стены - внутри Компания Берга пела "Викторию"
сквозь Шум.

Музыка прекратилась, но она может начаться снова. Словно Водоворот,
Пары понеслись вперед по полу больших Арок. И вдруг кто-то услышал
с Галереи отрывистую музыку: это был Краузе с оркестром в десять
Мужчины высоко на столах и стульях, с барабанами и Barnetrompeter
(загружено в "Nathandelen") - который перешел в "Kyssenes Waltz".

Все поспевали танцевать. Это было похоже на бешенство. На Танцпол высыпали
дружно и хлопая; из всех Лож потянулись дамы, чтобы посмотреть;
все закричали и зааплодировали, и вот... Танцпол снова закачался в Буре
под звуки вальса, в то время как Барнетромпетерн был в слезах, а Барабаны гремели, и
Пропускает с поднятым бокалом винте "Киссенский вальс".

Никто не услышал; Эренхиндерне отказались от их Услуг; как владеют русены
Пульсируют электрические колокола.

И из Ложи — кружащаяся пара, которая не была ни стеной, ни
полом, над Марскальерне с развевающимся кушаком — Краузе, в то время как все
погрузились в тот же водоворот шума, с треснувшим Барнетромме в качестве
трофея.

 * * * * *

 Берг и Адольф ехали домой в карете. Первые серые лучи утра
уже возвестили о наступлении дня. Но когда они пришли на Конгенс Нюторв, они
всё же «пошли» и, прикоснувшись к Пинам, вернулись домой.

-Да, - сказал Адольф, когда Дроскен убежал, - бог знает, чего нам теперь
стоил этот конгресс.

-Стоил? - сказал Берг.

-Да, это не относится к тому виду бизнеса, которым вы занимаетесь ... Это
относится к операционным расходам, - сказал он.

Они прошли мимо "Лошади" в Бредгаде. Вся площадь была заброшена и
тихо. Не было ночи и не было дня, когда они выключили свет.

Только на Скамейках запасных на "Коне" разъезжает пара Бродяг в Халвсевне; тот
проснулся в Фодтринене и пришел в себя, в то время как саа после двух.
Когда они снова начали Отдыхать, подперев головы руками,
наполовину вытянувшись - как животные, дремлющие в тени.

-Но теперь мы _h;ste_, - сказал Адольф, - внутри своего прежнего образа мышления.

Они молча направились к Бредгейду, и на площади стало совсем тихо.
Вы ничего не слышали, кроме размеренных шагов Natbetjenten, механических
ходили взад и вперед - восхищались Покоем и местами дремлющего Города.

Мало-помалу День стал настоящим днем.

И послышались шаги сотни деловитых Дамппиберов и титусиндеров ильсомме.
это был ваагнет-Сторстаден Копенгаген.

Берг и Адольф стоял у Шарлоттенборг-угол: Plakatmanden липкий
до Виктории-K;mpeplakat, которые сообщили о "трагической звездой" в
скандинавских тонах.




ВТОРАЯ ЧАСТЬ


Пепельный дождь





В

Конференцраад Хайн закончил свои конфиденциальные послания
Совету центрального банка и закрыл свою папку.

-В противном случае, - заключил он, - это, конечно, мое превышение полномочий, поскольку я
убежден, что Bankraadet полностью разделяет мои интересы - сию минуту
Тупик, тупик чистые forbigaaende, не для нас, чтобы включить
любое дело, за большую озабоченность. Банк является сердцем
ряда крупных предприятий, которые за последнее десятилетие изменили всю нашу деловую жизнь
и, осмелюсь сказать, всю нашу экономическую ситуацию
. Ряд начинаний, как мы все знаем, не только
представляющий большую часть капиталов нашего сообщества, но вместо этого
все в полном расцвете, необходимом для развития Страсти. При таком
Случае, для нас, вы, безусловно, только для просмотра упругость и
Выносливость.

Советник толкнул тяжелую Egestol спине и сделал одно легкое
Бак против президента Bankraadets, кто понимал, что это было связано--его
Совершенство Lehnsgreven был очень глухой, и встал. Все сложно
Стулья (Конференцраад Хайн ненавидел все личное, что было "Имитацией")
и Bankraadssalen был оснащен мебелью почти
Средневековая Солидность) отошла на второй план, и джентльмены
перешли на Vindusfordybningerne. Государственный советник Блом попытался
поднять Его Превосходительство — ведь они были коллегами, оба
королевскими членами парламента:

- Ваше Превосходительство, очевидно, слышали её, — сказал мистер Блом.

-_Кого?_ — воскликнул Его Превосходительство.

- Мисс Ти, — ответил он. Блом, от руки к губам. Она играла вчера у их величеств.

-Да, да, — сказал Его Превосходительство. Я сейчас же отправляюсь в Вистборд, — он увидел, что его услышали, и объявил по-датски:
... А, они? — сказал он.

- Что их Превосходительство совершенно правы, - воскликнул мистер Блом.

Разговор о мисс Теа распространился дальше по Витринам. Все господа
говорили о Hofsoir;en и "скрипка-Фея", которые поставили город на другом
Окончание транса.

-Но это был также сверхъестественный Талант - совершенно сверхъестественный
Талант....

- По общему признанию: странный талант ... Двадцать три тысячи взяты.
чек, говорит мужчина, Victoriateatret на три концерта....

Все обсуждали двадцать три тысячи. Генеральный консул Brodersenбыл, есть
всегда так выходит, как он провел носом над терпкое Бордо, сказал:
;--;-- — басни; но советник Хенрик Хансен даже видел, как люди
стояли в очереди, так что его карета не подъезжала к Кёбмагергаде у
«Кунстхален».

 Фея-скрипачка мисс Тея была «лучшей ученицей» Парижской консерватории,
так как за десять лет под руководством господина Теодора Франца Аусписа она провела пятнадцать лет
на двух континентах. По прибытии в Копенгаген ей было семнадцать.

Мистер Теодор Франц очень ценил мисс Тею: «Милорд, — сказал он, — у неё нет недостатков». У Импресарио не было часов. Мисс Тея
была тщательно приготовлена, как раз так, как нравилось мистеру Теодору Францу, и он
также пришло время положить Приз в сберегательный банк в Ливорно (это
Amerikanerinde родился в Ливорно, Италия); в важные моменты перед боями
Смайлик, иногда говорил мистер Теодор Франц:

- Милорд, - осмелюсь сказать, я считаю ее своим собственным Ребенком....

Великий импрессарио прибыл в Копенгаген за три дня до "Феи".:
Дамы и господа, - сказал он. Я знаю это, Копенгаген - это местность, где
можно работать.

Его первой работой было закрытие Victoriateatrets, только что открывшего офис
для продажи билетов. Принципом г-на Теодора Франца было продавать
Билеты в "Сердце города". _Han_ не знал, сказал он, какие
Дивиденды принесет вам "Приток" на _denne_ Street....

Билеты были проданы на K;bmagergade....

-Да ... мы _kom_ не приехать, это было Etatsraad Хенрик Хансен, который был
по udmale "Queuen" на кебмагергаде также, Копенгаген, Дания-кто был черен, я говорю, черный
народа.

Некоторое время ходили разговоры о мисс Теа. - Да, - сказал Хойестерецадвокат
Экснер, я знаю это из Кабинетсекретаря, Его Величество украсит
ее ...; и, рассказывая об этом всему Victoriaetablissement, сказал
Заключительная конференция Hein, устремленная на площадь перед зданием
они:

 — Да, счастливое предприятие, счастливое начинание.

 Банковская коллегия распустилась, чтобы «пойти пообедать».

 Советник Хейн только что был в Банковской коллегии.
 Теперь он спускался по винтовой лестнице в большой деловой зал.
Банковская конференция и его собственное красноречие развеяли его досаду
с утра, когда несколько компаний, занимающихся судоходством по Ютландским
фьордам, сообщили о необходимости увеличить площадь
акционерного капитала, и он на мгновение остановился на нижней
ступеньке и улыбнулся.

В большой комнате, где сводчатый потолок был иметь Stenpiller как
Церковь, стояли и сидели Kontoristerne за партами, склонился над
тихая работа; и даже в стойке, где входные двери упал
тихо, экранированные Gummirande, пошел клиентов нежно, как на
Ковры и говорил только halvh;jt с Ekspedit;rerne, которые совпадают
Примечания бормотание-как будто там были в Большом зале celebreredes вечный
за честную торговлю.

Konferentsraaden собирался улыбнуться, а он пошел вперед через
Зал - это был он и сегодня, - это личная Радость видеть это тихое и возвышенное место.
Пространство, где вы постоянно слышали миллионы незаметных людей
Движение - мимо Пултене, где никто не приветствовал, хотя видели его: это было
в центральном банке запрещено тратить время на приветствия.

Он закончил свой круг и зашел в свой личный кабинет, где большой
На карте Дании и Скандинавии, развешенных по стенам. Он был погружен в
свою работу, так как не пометил Банктьенерена, который принес ему
Карту.

Это был Берг, который хотел поговорить с Conferentsraaden.

Конференцрааден повернулся в кресле, когда вошел: _Dem_, сказал
он, да, в таком виде вы всегда хотите выглядеть ... Мистер Адольф, он немного рассмеялся, может
иногда попадаем в неприятности....

-Да... Сегодня, - сказал Берг, - нас покажут такими, какими мы не были раньше... это
то же самое ... Господин Конференцраад.

-Я хотел бы, сказал он, и сел на предложенный стул, стремиться
интерес Konferentsraaden немного сильны для нас.

-Я сам очень заинтересован в них, - сказал Конференцрааден, - так как
играю с Линейкой, и не более того'с ним.

-Но этот Интерес, мистер Конференцраад, хотел бы, - и Херлуф
Берг слегка рассмеялся, - выдать что-то четко отраженное.

-Лучше всего господин Берг сказал, что конференция устроена и дает пощечину Правителю, Народу, который
включите tyvetusinder, как показано в прямом эфире, без учета других приоритетов....

- Не там, где для операции требуется tyvetusind, - сказал Берг.

Делегатсрааден не ответил, и посол начал говорить, делиться этим.
Делегатсрааден молчит, еще раз развивая все свои Планы.
Он рассказал обо всем, что было сделано за эти полтора года: о трех,
четырех крупных скандинавских произведениях, эксклюзивные права на строительство которых были
проведены по всему Северному региону; Спонсируются Стокгольмской оперой -
значимые представления произведений Ибсенска и Бьернсонске
это лето было одним из подготовительных для норвежцев....

И из всех художественных взглядов он перешел к более
материальным выгодам. Он обратил внимание на все Сбережения
Eneretsopf;relserne, который командовал датской командой reap во всех странах Северной Европы, в то время как
Прибыль принадлежала Копенгагену; и он присутствовал на конференции, чтобы проверить информацию.
некоторые директорские секреты, которые подняли сцену Виктории
Шансы: Эти стокгольмцы и люди из Кристиании получили
На самом деле, не намного больше половины вечера - гонорар уплачен, на
который оставляет крик (Конференцраден весело улыбнулся словам на
The leaves) the Artists of the wild выше всего о "Инаугурации", печать в
Копенгаген, Дания; и они, следовательно, играли дешево, когда никто не учился
это--

Конферансрааден сказал, что даже постоянно ничего, и Берг подождал несколько
Мгновений. И когда он снова заговорил, это было другим тоном, внезапно
настойчиво и с горячей, дикой убежденностью:

-Но все это ерунда, - сказал он, - всего лишь секрет малых средств для достижения успеха.
добиться чего-то большого: старая мысль, вероятно, обретет новую форму.

-Мы будем со сцены, чтобы дать Северного искусство и _v;nne его на один язык,_
сказал он.

И, как если бы он имел частную молельню в обществе этого человека, который
из этой Комнаты и Дома создавались такие замечательные Вещи, дававшие о себе знать вполне:
Да, мы научим их, как _forstaa_ эту _t;nke_ направить в _f;le_ в
во-вторых, это родственные языки, на которых мы играем - _vi_ в Свериге
и Норвегии - и наши гости здесь ... И языки станут казаться понятными
_Диалектер_ противоположное ощущение от большого устройства ... Это верно для
каждого, кто понимает, что означает язык устройства.

-И так же обстоит дело с _дересной_ поездкой, - внезапно сказал он, - когда Умы
становятся восприимчивыми, Их очередь: обратиться к Законодательству и Капиталу.

Возможно, он ожидал Услышать Слово, но его не последовало. Член совета
рассмотрел Клатпапирет в его Справочнике. И вспыльчивый, может быть раздражен
это молчание, сказал Берг:

И это _ма_ удалось: _Ти за пределами Скандинавии Копенгаген - город без
Собрание._

И когда Конференцрааден внезапно вскочил, как будто рывком, сказала Берг
и опустила руки на край его стула:

-Да, - скажут они мне, - для чего, вероятно, есть место в этой стране?

Конференцраден поднял голову, и Берг инстинктивно последовал его жесту
Направление его взгляда, который остановился на карте Скандинавии на стене.
Не сводя глаз с Карты сотен морских маршрутов, он склонился к
Копенгаген, сказал Konferentsraaden со своей странной улыбкой,:

-Я обнаружил, что номер порта.

И уже другим тоном, постоянно наблюдая карте, в которых его гений
читать его секреты, - сказал он :

-Шестьдесят четвертый лишает нас бедер для Страны ... Теперь у нас есть только
Воды вернулись, _levende_ Воды, - сказал он.

В офисе было несколько минут тишины, к Конференцраадену повернулся
повернулся к Бергу и весело сказал:

-Нет - и что это, как Они будут?

- Могли бы спокойно поработать, мистер. Конференцраад, - сказал Берг тем же тоном.

— Я буду совершенно искренен, — сказал он и, пока говорил,
похлопал себя по рукам, — должен работать очень, очень серьёзно: новые
идеи — новые сущности требуют времени — и когда первое любопытство
среди слушателей, опьянение новостями утихнет — и, возможно, на пути
к этому — он должен поддержать его — к надлежащим условиям
для продвижения вперёд, — сказал он.

Конференц-секретарь снова быстро взглянул на него:

— Да, я подумал, что, по его словам, публика стала более
«трезвой»...

 Берг сделал энергичное движение, чтобы прервать его: Нет, я
верьте только, сказал Конференцраден... Мы чувствуем все это... (это
было так, как если бы он подыскивал Слово, а потом снова взял и все использовал)
N;gternhed ... И именно в этом состоит причина, почему я действительно в этом
Момент испытывает опасения по поводу вовлечения банка в этом
Случае....

- Но, - сказал он, - пусть сюда подойдет мистер Адольф - иоверморген ... Один клиент
Исправить ситуацию - кредитная линия, вы всегда можете открыть ее временно
... все наладится.

-Неправда, так говорят в отделе кадров. Адольф, он может видеть отсюда? сказал
Konferentsraaden. Берг встал и поблагодарил, а участники конференции отметили, что
встал из-за стола, ударил его по голове и о чудо:

- Прощай, сказал он, Рыцарь скандинавской Глубинки.

Берг ушел. Там, на Набохьернет, Адольф ждал в кафе, что это такое
. Спеннер тоже пришел в "Он", который в то время никогда не заходил в другие заведения.
в глубине города.

Адольф был совершенно обескровлен: все прошло? сказал он.

-Он предоставляет кредитную линию, - сказал Берг, - там к нему обращаются
иоверморген.

-Насколько большой? спросил Адольф.

-Говорят, что нет... Он обращается только к такому клиенту, как вы, самым простым способом,
предварительно уладив вопрос.

— Ха, — сказал Адольф и ударил Берга по щекам.
— Это Карл, да? Адольф всегда был готов восхищаться
другими, в то время как сам в молчании выводил худшие строки.

Шпеннер только рассмеялся и сказал: «Теперь он, должно быть, поел — он это заслужил».
— сказал Адольф.

Берг обедал, пока Адольф болтал без умолку (Берг был почти
напуган его весельем), а когда они допили кофе, то пошли
на Кёммагергаде: господин Теодор Франц открыл
продажу билетов на «первый и единственный популярный концерт» мисс Ти.

Люди. Господин Теодор Франц имел личный оформленный магазин, так
не было места для двадцати человек одновременно.

-Дамы и господа, - сказал мистер Теодор Франц, - В одиннадцать, поскольку "я - это я".
пришлось вызвать полицию....

Реквизированный Ordenspoliti был дружелюбным полицейским, который опустошил Чашку
внутри старого Адольфа в Пултеркамрете под руководством афлегского китайца.

Берг написал "Tilstr;mnings Notices" в Aftenbladene.

- Да, милорд, - сказал мистер Теодор Франц, который читал их. -Рекламные объявления.
похоже, Импрессарио понимал на всех языках что-то вроде шестой части.
Сэндс--:

- Да, он сказал: "Здесь нужно следить за Прессой....

-Дамы и господа, - сказал он и положил Руку с растопыренными пальцами на стол.
У них есть Пресс, выступающий в Авангарде движений.

На популярном концерте "Miss Teas only" в halvtre билеты были распроданы.

Фейен позволил себе дать даже самый последний концерт, который
завершился "его собственными композициями". "Мы сыграем им _kun_ на последнем концерте
", - сказал г-н Теодор Франц.

Никто в мире даже не исполнял "Гнездо этой птицы" на скрипке
... Жублен был неописуем.

--Центральный банк открыл предварительную "Викторию-Учреждение" большего размера
Box-Credit.

 * * * * *

Это называется "финал", и Эрхард выбил Ковер у двери, чтобы впустить миссис
Стерн Флик.

-Фух, где я закончила, - миссис Стерн потрясла его за плечи и впустила
Руки опускаются на колени, пока она садится за стол. - мы так и не встали из-за стола.
сегодня для разговора... Итак, Эрхард получил удар перчаткой aftrukne,
у Матильды все было в постоянном движении, голова и руки, в то время как она
произнесено: Теперь он воскрес, - сказала она и потрясла Селвармбаандене за плечо.
его рука.

_Han_ был мистер домовладелец Стерн, муж, который провел большую часть
своей жизни до отъезда на охоту, которая в Тишине закончилась
высокий Л'омбр. Матильда называла его не иначе как «он»,
болтая о нём, решительная и целеустремлённая, с тайным ликованием, как
школьница, которая наконец-то излила своё сердце
классной руководительнице...

- Мышонок, — сказал Эрхард и выпятил губы.

- Мороженое, — сказала она и надула губы, как ребёнок, пока они целовались.

— Вот, — сказала она и положила на стол пару жёлтых полотенец, которые прятала под
скатертью, — у тебя плохие книги.

Это были французские романы, которые Эрхард одолжил ей, и она читала их
дома, сидя на диване, с маленькими перерывами на слёзы.
внутреннее веселье; что-то с детской радостью
генхильсер Гаардханенс Контрафейж на первом листе Азбуки.

На полях она карандашом написала заметки и иероглифы.

Эрхард открыл Книги и начал читать: "Кхе, кхе, кхе", - сказала она и
прижала руку ко рту, но он был на. Пока она читала
даже в его "Пенсионсфранске", с его небольшими приступами Хихиканья, и в "санках"
в Книге, и держа друг друга за Руку, чтобы прикрыть Рот, потому что она вырвалась:

-Э-э... ты, - сказала она и села по другую сторону стола перед кондитерским изделием.
- У тебя есть еще несколько, - сказала она и указала на Романы.

Эрхард сохранил Книги, чтобы оставить их дома. Ничто не вызывало его
большей радости, чем выступление Матильды в романе-поля--это
мелочь-стороны, он был достаточно дерзок, чтобы сказать,
выглядел ее нос, который также такой дерзкий, немного поворачивая
вверх.

Письма, которые она писала ему - она исписала целых восемь страниц, чтобы сказать об этом
ему, когда "он" был дома или она не могла прийти - вот так
довольно заметок. Они были так полны gesvindte Parentheser, один в
другой; и Строки переходили друг в друга (она писала без Ойемаала и
в середине «Бумаги» слова начинались с большой буквы «Д», которая
была довольно маленькой и «сжималась» к концу строки, а маленький хвостик
поднимался или опускался) — так что он вряд ли мог в них втиснуться.
Все назывались прозвищами, так что это было похоже на иврит «их
слов», всё это. Эрхард постепенно научился писать почти
ligedan.

- Мышь, — сказал он.

— Хм, — она наклонилась над столом в его сторону...

Это был вечер в Королевском театре, он заметил её
в первый раз. И с тех пор он видел её три или четыре раза по вторникам
то самое место, где она сидела маленькой скорчившейся Беглянкой
между Дамами. Она также видела его, фина и секс, внизу, на Паркете.
После представления ее подобрала Девушка, и она пошла своей дорогой
через Форсален, не удостоив его саамегета даже взглядом. Вместе с Девушкой
она покинула Площадь.

Такой Ночью вторгшегося существа не было, и миссис Стерн стояла
в Форсалене, весьма напуганная, ибо там было почти совершенно пусто.
Трамваев больше не было, и она побежала через площадь, по Бредгаде
, всю дорогу прижимаясь к домам, кутаясь в их Мантию.

-Знаешь, что я подумала? - обратилась она к Эрхарду. Он следует следующему.
Я думала, она сказала давным-давно.

Он подошел к ней и предложил нанять тренера - и получил
также увеличенный чек. Она сказала несколько банальных слов, и они позабавились,
они преданно позабавились над всей ситуацией с Дроскеном и _хам_ ин
Дроскен - и поэтому он сказал:

-У которого сейчас была Девушка, конечно, нет дома.

-Да, - просто сказала она в его "Хук энд ло".

-Она бы предпочла поесть вне дома, - сказал он.

Она не ответила.

-Никто не видел их-не человек, а затем въехал Drosken ее
дома....

Это было то, что они устроили перед Рестораном, расположенным неподалеку от
Улица, и она подошла и села с Каабеном в кабинете, на
красное Плидсовое кресло, как маленькая Девочка на краю ванны, и сказала
обо всем - и о Столе, и о Посуде, и о Занавесках, и о Зеркале с его
Плантация в саду - с несколькими любопытными и испуганными взглядами,
в то время как Опвартерен по-прежнему осторожно передвигается с нижней частью
обратные фрамуги против "Леди".

Но мало-помалу за Столом она начала приходить в себя.
итак, опасности не было; Эрхард обращался с ней как с леди, и
они развлекались только как жизнерадостная пара Котильонов, которым приятно быть вместе.
друг с другом в углу Бального зала.

Только с одним, - отрывисто сказала она и осушила его бокал:

-А.А. - Да, я пошел домой пить чай с Оуэнс; и она послушала
после голосования в Набокабинеттете. где сейчас было оживленно, и она
приподнялась на цыпочки - Привет, сказала она и махнула Рукой в его сторону.
что у нее было за маленькие изящные Ручки - подошел к двери и приложил ухо
к: Привет; она подняла Палец вверх.

Она забавлялась всем подряд, всеми наполненными бочонками на Столе,
Кельнереном и над ними в боковой кабинетке ... Эрхард открыл дверь в
С балкона, и она сбежала с Там, все tyssende. Они стояли и смотрели'
в тихой темной улице:

-В то время как, мой Шурин, - сказала она и указала на отель "Англетер".
длинная Виндуэсрекка - у нее был личный способ снимать маленькие плечи
поднявшись наверх, Эрхард не знал, видел ли он когда-нибудь что-нибудь столь же милое:

-Сейчас он спит, - сказал он.

-Да, она просто кивнула и тихо засмеялась.

И когда ее везли домой, не спала всю Ночь от Удовольствия.

Матильда Стерн была женщиной, которая в остальном пришла к полному осознанию того, что
в Жизни не было ни малейшего веселья.

Сначала она ходила в школу с мисс Карпентер, и она тоже.
ходила в школу с "Сестрами" в Генфе; и вот она вернулась домой,
где ее Мать всегда следила за каждым Пальцем и Несколько в
Шея: Она была совсем старой-неподвижной, хотя теперь она была полной
девятнадцать лет: Не сидеть, закинув ноги друг на друга под стулом; и
выпрямляем позвоночник и ложимся в кровать; и "сохраняйте свой французский в порядке
уход"....

Летом, когда они были за городом, сама Дженералинден - просто как Огонек на задворках - отправилась со своими двумя дочерьми, по одной с каждой стороны, в баню.
Она сказала: "Я не хочу, чтобы ты ходила в школу". Она
стояли с Uhret пирса плавать, чтобы считать минуты, пока дочери были
в воде. Матильду, которая любила плескаться в бассейне, когда садилось солнце
светило, окликали десятки раз:

- Ваш цвет лица, - воскликнул генерал Линден, - подумаете ли вы хоть немного о своем цвете лица.

... И саамэн тоже ничем не отличалась, когда была замужем ...
Просто, что она "его" и ... когда он был дома, когда--и
кстати, как обычно, Generalinden, кто ел вместе с ними каждое воскресенье,
и Мари девушка кухне, мама подарила ее из дома, когда она
женат....

Мари, кухаркина дочка, была её няней с тех пор, как ей исполнилось
шесть или семь лет. Матильда была нарядно одета в расшитое белое платье
к ужину, а потом ходила на «свидания» с Мари, девочкой,
которая всегда её ругала: «Ну-ка, Матильда, что я скажу
обер-интенданту.

 У Матильды было одно удовольствие: бегать в Сковкильден — за Мари.
Вернись — и сядь в мокрый бассейн и позволь себе промокнуть, прекрасное
платье трогает душу, так что она была _gennemvaad_ прямо в
Попоен...

Там она сидела с поджатыми губами и ощетинилась, потому что пришла девушка
и утащила её прочь...

Квартира давно пленила Генералиндена своими ненормальными желаниями....

-Хвала Господу, - сказал Генералинден в воскресенье за чашкой кофе. - Мы -
_normal_ Семья--

... На следующий день после Restaurationbes;get я получил небольшое письмо от Эрхарда,
на следующий день еще одно; и через несколько недель после того, как щелкнул ее первый
Время здесь, у двери в две гостиные насилию, половина робкий и
половина любопытно, как канарейка, который получил новую клетку.

Мало-помалу он пришел и домой - вначале, когда "он" был
форрейстом, и обеих Девочек отослали:

-Девочка Мари, - говорила она, замирая от страха при каждом Звуке открывающейся двери. Девочка Мари
была ее вечной тревогой - Прошла, как они ее называли.

Это было с вечера, проведенного дома с Матильдой, когда Девочек отослали,
и Матильда забилась в угол с маленьким Hvilet;ppe над
Ноги, в то время как Эрхард рассказывал Skolehistorier...Skolehistorier был
Самым большим удовольствием Матильды, и даже она была вечной, были
рассказы о школе и «сёстрах» —

это было летом в Ютландии, где армия построила Арбор в
(это было его единственным и странным развлечением
такие непосредственные и наивные Drengepassioner) с сайта
H;j;rv;rdigheds, где они курили и варили пунш
на доходы от продажи словарей, так что они с шумом возвращались домой, пока
в один прекрасный день их не обнаружил перепуганный декан...

Эрхард впал в отчаяние, и Матильда, увидев это,
рассмеялась, когда услышала шаги Мари в столовой, и
Матильда подошла к ней:

 — Он ушёл, — сказала она.

 И Эрхарду пришлось уйти — Матильда пошла вперёд — сквозь тьму.
 Время, он заманил её в свои объятия, когда она уже собиралась прошептать: Но
Прошел - но прошел, потому что он был в отключке.

Так что наткнись Матильдой прямо на Мари-Герл в коридоре:

Но миссис Матильда здесь? Мари-Герл по имени никогда не побеждает вторую
, чем миссис Матильда.

- Да-а, - сказала Матильда, которая, увидев, куда ее везут, сразу же испугалась.
совершенно забытая - я чувствовала только на своей накидке ... была довольна
даже после дождя.

Эрхард, называющая себя "миссис Матильда", никогда не была такой милой, как тогда, когда она лгала:
она впервые увидела, что выглядит совершенно беспомощной, она немного поморщилась
решительно нахмурилась и сказала неправду. Сказал Эрхард, она была
Гулять так горжусь ферма как курица на Vind;g:

-Фух, - сказала она и ударила его Финдреном в воздухе. - это хорошо.
первое, чему можно научиться....

Постепенно они превратились в кеккере, и по всему дому началась настоящая игра в прятки.
В доме, где Эрхард хранился в каждом уголке. Когда Матильда была посредственной
Пешком и не имея возможности выйти на улицу, Эрхард приходил каждое утро. У них была
Штаб-квартира в Бадекамрете с доской над ванной.

Время от времени они играли в карты средь бела дня. Это был один из
Mathilde Am:

-You, - сказала она и включила так называемый "board: Connector". "Home" у нее был и
Сестра Берта на Каникулах клала Открытки под Подушку:

"Итак, мы играли в кроватях", - сказала она и засмеялась, хотя дверь в спальню была приоткрыта
.

Каждые десять минут она, прихрамывая, выбиралась из-за больной ноги и ходила, назойливо прихрамывая,
напевая, взад-вперед между столовой и кухней, слушая
laasede Badekammerd;r.

Стерн пришел домой, когда у нее еще болела Нога, и она щебетала
о нем, заботилась о его привычках и делала жесты вроде "Тампен
ожоги" спасли Тампена.

-_Хан_, - сказала она и засмеялась, прихрамывая с его Миддэгскаффе,
наступая на его больную ногу. Строгого понятия у тебя нет, что пришло за
Шум, издаваемый Женщиной".

Но теперь всё было хорошо, и «он» снова поднялся в сад в
Блекингене.

... Они сидели и покачивались каждый в своём кресле, и Эрхард опирался на Матильду
Ногами, когда она вытягивалась, как танцовщица, отталкиваясь от пола.
Он мог бы опуститься на пол и прижаться к ногам — «малышке»,
как он их называл. Но она вырвалась и убежала.
Любимое место — на подоконнике, с поджатыми ногами и подбородком, прижатым к
коленям. Там она сидела и смотрела в «Домик», который они называли
Гостиной.

 — Да, — сказала она Эрхарду, который сидел на стуле рядом с
ней, — когда ты сидишь так удобно...

Эрхард сидел довольно "мило", и они увидели, как "оба, позади
друг друга, проверяют "Коттедж".

-Ты, - сказала она вдруг и так свысока посмотрела на него, почти как на ребенка
первый раз говорит что-то вроде Североточного по географии:

-Ты меня любишь? - сказала она и рассмеялась ему прямо в Лицо.

У Эрхарда от этого что-то дрогнуло, и кровь бросилась ему в лицо, словно для Усиления эффекта.
в лицо - раньше они не употребляли глагол любить--:

- Да, - сказал он; и начал целовать ей Руки....

-- Это, должно быть, покойный Лабансальдер, который подошел к Эрхарду, сказал
Professorinden от Frokostbordet, где посол Берг выпил чашечку кофе
и был засыпан Бродкуглером из Смолл-Герстера.

-Вы выглядите с'gu как Palmes;ndags-мальчик, - сказал Лонг, который встретил
Герстер от насилия.

-Так что? сказал Герстер и стряхивая его с палкой между сильными
колесный ноги.

-Ей не хватало блин просто так, вы должны иметь красные щеки, сказал длинный. Им
достался маленький Герстер, однако нет.

 * * * * *

Это было утро для поездки зимой. Скучает по своим делам.
пыльный из-за отсутствия других забот. Кто бы на самом деле не хотел
Ветер в паруса налицо, хотя это было в середине сезона.

-Справедливость процедуры, они согласятся ... Справедливость вопиет о ... Бизнес - это
здесь всего достаточно ", - сказал Адольф, обладавший замечательной способностью заполнять помещение
все это окружено шумом, где было всего два одиноких покупателя
в магазине:

-Но только дешево, дешево, дешево, - сказал он и с жаром посмотрел на
Консоль.

-Кто положил Ручку, - сказала мисс Хансен, Хейрехаанден в
Деловой, подтянутый, стройный и сексуальный, как у Леди, которая любит задерживаться на несколько минут
у консоли, где она поставляла Kontrolm;rkerne. Адольф был таким
сбитый с толку, он так и не нашел подходящего варианта для другого.

Старая миссис Адольф была напугана, Константин "слишком много на себя взвалил".:
По ее словам, это зависит от него, бедного мальчика.

- Что ты об этом думаешь, Адольф? - Спросила она Мужчину.

-Да, да, дитя мое, ты должен позволить им скалте, - сказал старый Адольф. Он
чаще всего бывал в своей комнате в "Китайских и говорящих брендах". И когда
Константина там не было - потому что он был не из этого, замешанный
в своих делах - он засунул Дневник в Дыру и просмотрел его:
_den_ проголосовал. А остальные книги возглавил теперь уже полностью Спеннер.

- Да, да, - сказала старая миссис Адольф. На свете не так уж много разных людей,
Адольф ... Старая миссис Адольф не стала вдаваться в подробности того, что она
думала, и они молча выпили кофе. Они выпили, теперь часто за послеобеденным кофе
в одиночестве; Константин для простоты поел в ресторане "Виктория".

Миссис Адольф редко появлялась в Магазине чаще, чем вечером или
сразу же утром, когда она знала, что Константина нет дома.
Театр.

Она села на стул у прилавка мисс Хансен — они были
хорошими подругами — и сказала своим детским голоском: «Я думаю, что нет».
— Так хорошо, что вы «навещали» меня чаще, — сказала она и с тревогой посмотрела на неё.

 — Когда сезон только начинается, — сказала мисс Хансен.

 — Да, когда он только начинается, — сказала старая леди, и воцарилось
молчание, потому что она ушла.

 Вскоре пришёл Берг, чтобы спросить об Адольфе. Он уже ушёл
из «Виктории», — сказала мисс Хансен; он ушёл сегодня утром.

Она пошла с Херлуфом в кабинет — двери всегда были заперты в
последний раз, когда мы были в «Виктории» и в магазине. — Его там нет, —
сказала она о старом Адольфе, направляясь к двери.

- Мистер Спеннер вчера достал столько Книг, - сказала она.

-Хм, да, когда _det_ помогал, - сказал Берг и нацарапал на Клатч-бумаге
сухой ручкой. Консорциум обратился в the Hooks к множеству мелких твитов.
Акты доброты друг к другу - за исключением Адольфа, который возражает против каждого Слова:
вы посмели выступить против "Kompagnonerne".

И какие еще новости? спросил Берг.

- Вчера деньги снова были загружены, - сказала мисс Хансен.

-Хм... и у нас даже была хорошая Коробка, - сказал Берг, который что-то царапал
ручкой.

Это было набрано на твоем телефоне, на Айсберге был номер. Возможно, он приедет
было сказано, что немедленно. Теодор Франц был на "Виктории".

-Неа, - сказал Берг, набравшись храбрости. Это было так, как если бы все они были такими.
как будто ноги потяжелели там, где им следовало стоять.

-До свидания, мисс, - сказал он.

-До свидания, - Фрекенен проводила его до двери. Мужчина чередовался с мисс
Хансен - и все это в кругу Виктории - необычно
форстаэлсфулде Хандтрик в последнее время.

Берг услышал голос мистера Теодора Франца совершенно отчетливо на лестнице, и когда он
открыл Дверь, чтобы произвести впечатление, во время решающих переговоров
Переговоры стали какими-то внезапными и странными
Движения гетто, которые заставили Шляпу курить багаф и позволяли Носу быть
обеспокоены распадом:

-Мои хозяева, - сказал он с переработанной достоинства, Патти поет не
в кредит.

Мистер Теодор Франц расстегнул пальто: Да, джентльмены, сказал он.
нарушено: Концертсаленес Патти....

"Концерттрибунернес Патти" был никудышным "Бельгийским соловьем", мистер
Теодор Франц Уайлд привел в Скандинавию. Но мистер Франц Уайлд Гарден
Гарантии: это был его Принцип, что Плата вносится авансом через in
банк.

И Адольф верил, что может разделить риск....

Мистер Теодор Франц застегнул пальто и подал сигнал о тенденции к разрыву отношений.
его компаньон, пианист с очень "польской" внешностью, как
Первым делом Берг попал в Ловушку.

- Спросил Берг, вспоминая Время и Репертуар, когда Мартенс произнес
Подошел к двери и сказал, совершенно запыхавшись, инопланетянину: Чтобы "Хайн" ждал
там, внизу. И Адольф с Бергом сказали сразу:

-Что? -Где? и вышел прежде, чем вы успели что-либо увидеть, в то время как Адольф рапиди
что-то крикнул Спеннеру, который изображал мистера Теодора Франца и
Пианиста.

Импрессариоен саасиг возмущен: Да, вчера мы были здоровы, сказал он
с достоинством.

Мистер Спеннер объяснил ему, что надо разговор ... очень
решающий разговор bortkaldt Господа, и господин Теодор Франц
роза, однако, определенно не сегодня....

-Сегодня вечером, милорд, - сказал мистер Теодор Франц, который за последние две-три
Минуты мало-помалу все больше и больше духовно угасал, как
Черепаха, которая рисует по нужде.

Он пошел с пианистом.

Выйдя за фасад, он стоял перед большим Плакаттавлером, где
было много разномастных Подзаголовков - Остатков программ - мистер Теодор
Франц был похож на Собаку, которая ориентируется на деревянном заборе
, в то время как он считал эти многочисленные остатки симпатичной
Постеры--:

- Всего наилучшего, - сказал Импрессариоен и повернулся к своему длинношеему
Пилад: «Вот и многие «популярные концерты», — сказал он и отвернулся.

Портер проводил советника в Концертный зал, где тот забыл о нём в большой весёлой компании — с Бродерсеном и Бломом во главе, — которая хорошо пообедала, а теперь собиралась хорошо поужинать.

Советник пришёл, так сказать, на полпути к Приоритету,
другому Приоритету в «Виктории» и всему её инвентарю. Он и был чем-то вроде
Консорциума «Помощь»: он был и остаётся чем-то вроде Бенджамина среди
Подразделений Центрального банка, «Виктории». Однако в
с другой стороны, колебался, однако, он и не мог определиться: Предварительный дикий
теперь он позволил филиальному директору из провинций, которые собрались вместе, чтобы
Если Халваарсмед будет здесь на следующей неделе, пообедайте здесь.

Как клиент, вы всегда видите, как все развивается дальше.

Он пошел обратно и обратно, пока он не остановился у стеклянной двери и увидел над
Прихожая войти через Restaurationssalene. Они были еще пусты, и
Столики в стиле опдеккеде ждали вычурные и жесткие, с веерообразными
Салфетками в бокалах и разодетыми посетителями, наполненными тейрозером.
Два толстяка Кельнере стояли у Мидтдерена, бесплодные и неподвижные, каждый
на боку, как Пара модернизированных сатиров, со скрещенными ногами в
Брюнельсстевлерах. Портьера над дверью уже обвисла в
Складки и золото в Брокадене были тусклыми по сравнению с дымом табака
Allemands. Марцсолен был плохим: администратор как "один" был изношен.
на мебели и убранстве несколько краев здесь и там и несколько краев здесь.

Советнику оставалось только удивляться — так быстро всё закончилось. Но Аудиенция
продолжалась.

Ели только за одним столом, за перегородкой. Теперь из-за Скиллеруммета
появилось лицо: это был Мартенс. Он съел один, взяв
добры к себе - Кельнерен принес Вино и закрыл Бочки.

Члену совета это может показаться забавным, потому что он был рядом.
постоять у стеклянной двери и посмотреть туда, где "Архитектор" сидел и творил сам себя.
творить добро в одиночестве посреди своего пустого зала. Сначала его разбудило приветствие Бродерсена
снаружи, и он снова начал измерять пол.

В этом заведении все содержалось в лучшем состоянии; только на диванах и креслах
поэтому на покрытии, где сидели люди, остались выветрившиеся пятна.
Советник был настолько заинтересован, что начал ощупывать помещение
в Броккадесто. Это была имитация Гульдтрааде, поскольку
потертые. Но в портьерах материал держался сам по себе - они были на подкладке из
двойной рубашки, ради складчатости.

Советник собирался пройти вверх-вниз, от Двери к Зеркалу, к
его внезапно отбросило к Крючку слева: несколько столов
были поставлены друг на друга и забыты. Четыре черных Ибентресбена складываются стопкой
в воздухе. Но под черной Ногой гульдфорсиреда был Диск
перевернутый граавид сзади - суровый парень.

Советник в замешательстве стоял перед двумя столами с перевернутым лакерте Беном.
Такими были все Столы. Советник пошел
переходил от одного к другому и приподнимал красивые - в рубахе- крышки столов
и бил костяшками пальцев по красивым черным тарелкам, интенсивнее и серьезнее:

-Это был _for_ свободные сделано.

Вдруг Мартенс видел его через стекло двери и гонка была в
Офис. Как Берг и Адольф сошел, сидел советник в круглом
Midtsofa, со шляпой и тростью на его стороне: они почувствовали сразу, там был
попасть во что-нибудь в воздухе.

-Он не сделал ничего, что он ожидал, абсолютно ничего, - сказал
Советник.

-Он был здесь только для того, чтобы поговорить с вами о небольшом ужине для
Представителей Банка - один из них намеревался поужинать здесь....

Вошел Мартенс, смущенный и слегка раскрасневшийся; но это было бы неправильно.
Разговор подоспел вовремя, пока член совета говорил только о
Ужин: Во всей бережливости - во всей Бережливости, сказал он, сейчас такие времена.
если бы не второе, и Адольф был немного слишком переменчивым-покорным.

Пока не поднялся Конференцраден - теперь он оценил ситуацию полностью
шутливый тон и заговорил об обеде у Мартенса--:

- Я видел "за", - сказал он и рассмеялся. И совершенно случайно, пока он приходил
оказавшись перед двумя забытыми столиками, сказал он смеющимся тоном, когда
заинтересовал Фиррепладена кнопкой своей Клюшки:

-_der_, лучший конструктор, находится в Хаабенлиге, а не между
"Ibentr;sborde", по 43 доллара за штуку. Штуки в нашем
Инвентарном списке....

Эти трое все же сейчас, даже пока он говорил, видел несчастных
Спину-он мог бы смяли всю чертову ногу; Мартенс
говорит первый, смущен, как мальчишка, который попался на мошенничестве в
Урок:

-В-ну, - сказал он ... Им платят, 43, - сказал он.

-Да, продавцы, пользуясь обстоятельствами, сказал
Советник. И когда он снова отдался халвле, он сказал:
Это только хорошо, что таким Людям приходится ждать какое-то время
своих денег....

Советник вышел через стеклянную дверь в коридор. Внутри, за магазином
напротив Spejlruder as' the Restavrationssalen: там было полно народу
за столами; Повсюду сверкали тарелки, стаканы и холодильники - и Солнца больше не было
. Серые оштукатуренные колонны образуют стильный и утонченный,
несущий нагрузку потолок украшен помпезным орнаментом.

И с искренней улыбкой - в чувстве уверенности - сказал
Советник:

-Тем не менее, красивая Картинка.

Он немного постоял, и в том же Смысле, в то же Время
Уверенность и сплоченность чередовались во время всех приветствий здесь, перед Залом
и разошлись.

Вечером Адольф и Спеннер сели каждый по свою сторону стола, после этого
Дагскассен был выдуман.

-Но что-то _ма_ нужно было сделать, сказал Адольф, Но что? ... Сатана, он
присматривай за всей операцией... Да, когда мы должны сыграть несколько
Месяцы с аншлагом, так что мы добрались до Приоритета....

-Мы должны ... уходим, как нам полностью сказал Спеннер.

- Да, - сказал Адольф утаалмодигт, - Ответа на ключ у с'гу нет.
Fattiglisten.

- Нет, - сказал Спеннер, - пока мы их сдерживаем.

Адольф саа-ап: Это всплывет наружу, Спеннер, - быстро сказал он.

Спеннер не ответил, и Адольф снова заглянул в главную бухгалтерскую книгу: он смотрел,
не думая об этом, на множество имен Спеннеров - Efterskrivninger на
Клатпапирет.

... Через несколько дней после звонка Адольфа Биллеткассерера Йесперсена
В офис.

Он сидел gen;rt и исписанную ручку в его Klatpapir, в то время как он
пообщался с кассиром. Не было необходимости, сказал он, штамповать
все документы - предварительные.

-Мы должны создать "настоящий" Дом, Есперсен, - присоединились Адольф и Ло.

Берг встретил Биллеткассеререна в дверях: Что это значит? он сказал.

- У нас было секретное совещание, у нас двоих, - пошутил Адольф. Прощай,
Есперсен.

Берг подошел к пульту управления:

- Итак, - сказал он, - он поселился в Швеции в Клатпапире: теперь он художник.
саагу тоже раздает автографы.

Вся Клатпапарель была сплошь испещрена странными дрожащими подписями old of Sweden
....

С того дня, как была большая оптовая продажа бесплатных билетов, на них больше не ставится штамп
с пометкой "Бесплатно". Victoriateatret заплатил молча
Фатти отказался от своего ответа.




II

Семья в "Реал Мадрид" должна провести Бал. В Семье был Бунт.

Мистер Грейвсен был застигнут врасплох после студенческого турнира по теннису,
где он провел пять с половиной лет в качестве вице-чемпиона, и
Суперена пронесли по Залу с золотым креслом, в то время как Дамы
аплодировали и махали руками. После Застолья он станцевал тирольский танец с
Миссис из "Реал Мадрид", которая была проиграна страной, как потертый Дегнеконе
Беременные.

-Спасибо, - сказала мисс Фредерике из "Реал Мадрид". - в "Реал Мадрид" присутствовали три девушки.
в синем Атласесливе и белом Тарлатанснедерделе. -: ну блин
со старым слишком жарко. Мисс Фредерике сняла свою
Студент-богослов на лестнице, ведущей в подвал...

Когда семья вернулась домой, мистер Грейвсен даже приготовил грог. Три
девушки из Хеммеблевна пришли в гостиную и на кухню, чтобы послушать
рассказ и выпить по стаканчику. Мистер Грейвсен был так тронут, что
позвал жену: «Лиза-мор», и у миссис Грейвсен на глазах выступили
слёзы. Она сидела и смотрела на свои шесть:

В таких торжественных случаях миссис Грейвсен звала собаку, потому что
это была тихая надежда на то, что «хороший человек» ещё не нашёл
её девочку.

«Пигбернене» надевали «старую» студенческую форму, а мисс Амалия
сидела на коленях у "the Dasher":

Это был "маленький танец", прежде чем мистер Грейвсен осознал это.

В следующие дни должны были определиться с приглашениями; у каждой из Мисс был
_sin_ Список в Noteb;ger и на Nodehefter; вверх и вниз по лестнице ходили
это, пока хлопали двери. Никогда не было Мира на Gel;nderne.

-Боже, где Амалия просто исполняет все его, skingrede его от других
Пол.

-Хм, нам, пожалуй, стоит взять все ваши "Киркесангеры", - поддержала его мисс
Frederikke.

-_Du_ был бы счастлив, Фредерикке, - презрительно бросила мисс Амалия из
В гостиной.

Хлопнули двери. Миссис Грейвсен сидела в столовой на полу гостиной. Она
уже знала либо снаружи, либо внутри:

- Худший блир в Опвартнингене, сказала она.

-Теодора блир на кухне, - решила Фредерикке. - Однако вопрос о
Сервировка. Миссис Кант, вероятно, может одолжить нам свою горничную, поскольку она
бли'р питалась билетами в "Листе"... И вот, кстати, мы здесь.
к мисс Фредерике присоединился новичок.

- Да, да, - вздохнула миссис из "Реал Мадрид". Она думала только о "всех инопланетных
Глаза" на его вещи. Через двадцать восемь лет в Доме что-нибудь разрушится.
И как трудно это восстановить: Да, да, сказала она. Миссис Кант знает
ну и что это значит ... и что проходит в течение года ...

Что Феодора была обеспокоена, indsaa' Миссис Гравесен достаточно, ее элементы не
очень подходит для Festiviteter.

Семья Грейвсен меняла среднестатистическую Девочку четыре раза в год. Но
это было, и оставалось, несмотря на все Сезоны, одной и той же Гонкой маленьких пандекролледе
и немытым "Подпольем", как они все еще попадали в Дом и которое
также слышала Теодора.

Теодора, которая всегда была в Отряде, забыла Спилдевандсспанд на каждом
Лестница, и у нее всегда была потрясающая частная сушилка для белья
Кеккентраппегелендерет в Гаардене, где она устраивала свидания с
любовники вандкеммеде, которые ловко обманывают ее восемь крон
Зарплата за месяц.

Феодора была единственной в доме, который был совершенно не тронутая
"Балет", и беззаботно песни в подвале, как она иногда
overd;vede все не попадает.

Приглашения были разосланы, и мисс Фредерике собиралась убирать
Комнаты.

- Гостиная в таком виде, как она есть, - сказала она, приступая к
осмотру Дома. Гостиная была уже зрелой работой Fr;knernes
Оригинальная планировка: диван на полу перед потрясающим
Украшение хьеммегьорте Макартбукеттер и три
Skillings-Кинесерпарасоллер-переплетение двух энергичных шениллет,
есть летний сезон, когда драпировка промахивалась, когда они ходили в Ванную.
Кроме того, на Крючках с Предметами было много трехногих Смааборд,
представленных как часть "Листа" для обзора, как это было у мистера Грейвсена для использования
для "резервирования" и сбора. На стенах раскинулись "Веера"
фотографий без рамок; и вся хенлаа погрузилась в полумрак, поскольку
два слоя занавесок были задернуты, так что едва ли можно было узнать друг друга за
Темный.

-Гостиная блир, как говорят, Фредерике тоже вполне понравилась. Но
хуже того, это было на первом этаже, где должны были танцевать: зеленые занавески
невозможно, чтобы мебель была выдвинута, сказала Фрекенен.

- Да, - сказала миссис Грейвсен, - они казались такими же зелеными, как Занавески, которые были
отложены до ее свадьбы. - они плохие.

-_Umulige_, - сказала мисс Фредерике критически.

Которые можно приобрести из мешковины и вышить в качестве каймы шерстяной пряжей, контролируемой Вильгельмин.
Вильгельмина, - они очень хорошо смотрелись на занавесках. Две швейные машинки застучали
уже в доме с Balstadsen. Миссис Гравесен пошел не переставая, и
из офиса с сумкой:

- Я спрашиваю тебя, - сказала она Мэтту. - Ты думаешь, это для моего удовольствия,
Грейвсен? (вы видели это на шоу Mrs в "Реал Мадрид", to the well, строго говоря,
не было "для ее удовольствия").

За два дня до балета Фредерикке начала фундаментальную переделку всего Дома. Все
Жилые комнаты, за исключением Бального зала, должны быть оформлены в стиле Dagligstuens, с
Вынесением мебели с пола. Это было не так просто для гравезенского
Мебель, прикрепленная достаточно прочно, чтобы хоть немного поддерживать стены, вы не осмелились бы использовать.
редко можно увидеть ее со всех сторон.:

-Я думаю, что нет, в Доме есть целый предмет, - сказала мисс Фредерике
разъяренный; Багфилдинген упал на диван, который они с Вильгельминой тащили.

-Да, да, Дети, - сказала миссис Грейвсен тиссенде, - она видела, что они беспомощны.
Фредерикке покрыла изобретательный Смааскадерн маленькими, легко разбрасываемыми кусочками
Креветки - остатки она приготовила сама пандевису - и осталась
вполне довольна его Раскладом. Боже ты Мой, что с тобой такое на Свете, - сказала
она, Вильгельмина, которая помогала.

-Канделябры мы покупаем у миссис Тампс, раз уж она должна...
- возьмите Шееле, - сказала мисс Вильгельмина, - как и все остальные.
- позаимствовали на Улице, как будто во всем Районе не было большего
Приятнее, чем убирать свои Вещи на Могильный Бал. О нас
Утром Baldagen может Феодора получения цветочные горшки из
все соседи Blomsteropstilling на лестнице:

-Берегите нас от риска, - сказала мисс Амалия, которая вернулась домой с
Пения на похоронах.

Так что... вы думаете? огрызнулась Вильгельмина.

-Бог нас от такой вони ... это была Амалия, кто ушел вперед и
открыл дверь в бальный зал, где Мисс Frederikke и Мисс Софи
драпирующие S;kkel;rreds; даже Мисс Frederikke заказчик не за,
они просто выплавить--: наа ... так что мы должны прощает, skingrede пропустить
Амалия так и пыхтела.

Там был шум и беспорядок, который своим воем всю глотку, и все
шести-и поссорились. На это ушло много для Frederikke:

- Хм, для Амалии это было достаточно легко, - сказала мисс Ида....

-Амалия не сделала ни одного шва, - взвизгнула Вильгельмина.

-Она и Пальцем не тронула....

-Я только что заплатил Kotillonen, сказала Амалия и качался вверх
лестницы. Амалия вместе с Адольфом заказала Kotillonsarrangementet: Для
_редакции_секретаря Грейвсена, с помощью "Клинка", как она сказала.

"Дети, однако, дети", - успокаивающе сказала миссис Грейвсен с кухонной лестницы.
У нее тоже был опытный слесарь, и она ходила на кухню, и ей было стыдно за себя перед каждым
новые "Сосуды", которых не хватало.

Спор внезапно прекратился, когда раздался звонок. Это была мисс Микельсен,
Дамефрисеринде, которая должна была отмечать Промахи в Работе и которая была
установлена в подвале Своего Рода Strygestue, где все Балкьольерне
лаа широко используется в Грядках. Все шло в соответствии с возрастом и началось с мисс
Иды, самой младшей.

Когда они закончили, Девицы беспокойно ходили по дому во Фризеркабере,
стивхо'деде, чтобы не повредить Фризерерн.

-Вечное кольцо, ты здесь, - сказала мисс Амалия, которая все еще бежала.
из коридора в Бальный зал.

Это был случайный гость. Теодора загрузилась в "Миссис" мадридского "реала", когда прозвенел звонок.

-Спасибо, - сказала миссис Грейвсен. - Хотите пойти сюда? она открыла дверь в
Комнату за Бальным залом и снова закрыла ее за ними.

-Это было, - сказала она, - это было (и она быстро набрала мешок с
Кьолеломменами), хотя они, возможно, были бы не так хороши ... довести это до конца.
--место (она открыла футляр и показала матовую гульдброшь с белой
бусинкой) ... Но, по ее словам, шикарное место...

-Немедленно, - прошептал Будетъ форстаэлсфулд: в продолжение небольшого
Квартала, Хозяйка дома.

-Сколько? - сказал он и незаметно подмигнул, излагая суть дела
им самим.

-Да ... Я не знаю, - сказала миссис Грейвсен совершенно несчастной.

- Мы можем многое себе позволить... Готово, мэм, _э-э_ готово,
- воодушевился Байбудет. У него был такой особый способ стать наполовину
невидимым в коридоре; и когда дверь в холл закрылась, он тихо сказал:
- Ник.

Это была «рекомендация» миссис Грейвс, брошь с жемчугом; она
была в S;lvbryllupet, в редакции онлайн-издания, но это было
единственное, что она могла придумать, чтобы собрать деньги на:

 И это ничего не говорило опытному слесарю; это было, как
Тикроне-Слипс, расплавленный в её пальцах. Да, да, это
не имеет значения, где можно столкнуться с чем-то странным, подумала миссис в настоящем Мадриде.

— Я сейчас приду, сейчас приду, — крикнула она в Стригестуен, где
дочери уже начали одеваться.

И нужно было ещё заплатить Леджетженеру, и дать чаевые
горничной и парикмахеру... — размышляла миссис Грейвенсен, пока шла.

-Что они получили? она сказала Байбуде, когда он вернулся (она уходила
вместе с ним каждый раз, когда звонил телефон): «Три десятки», — доверительно прошептал он,
приложив руку ко рту.

 Миссис Грейвсен вздохнула с облегчением, она была рада, что ей не
нужно было завтра же ехать в настоящий Мадрид: «Когда это всего лишь
безопасное место, повторила она и выполнила Заповедь. Она поднялась и спасла
Лаанеседделен в самом потайном ящике шифоньера под Могилами.
Письма из Форловельсестидена, которые лежали там, в Бункере, перевязанные синим шнуром
.

Вернувшись домой к мистеру Грейвсену, он застрял на три дня
за пределами полигона и бывал дома только по ночам.

— Позвольте спросить, — обратился он к миссис в настоящем Мадриде, — где здесь можно примерить платье?

 — Наверху, Грейвс, — ответила миссис в настоящем Мадриде. Овепаа имел в виду маленькую дыру под крышей, где Теодора хранила грязное бельё, но
где сегодня были приготовлены на ночь супружеские постели.

Мистер Грейвсен зарычал. _der_, - сказал он очень обиженным тоном и
протянул гриму Пакет Леди, когда тот поднимался по лестнице. Это было
юмористическое шоу за столом.

-Старый! — закричала мисс Ида, и две переодетые девицы в настоящем мадриде, услышав шаги отца на лестнице, быстро отступили обратно в
гостиную. Они не хотели, чтобы мистер Грейвенсен застал их за
бесполезным занятием, потому что пришло несколько гостей.

Мистер Грейвенсен снова спустился в гостиную, когда раздался звонок. Это была просьба о помощи.
Вино: Да, да, именно так, - крикнул он с лестницы. - Да, да, да ...
это шесть бутылок лучшего вина (мистер Грейвсен так же нервничал, как и тот,
другой) ... редактор сказал, что он заглянул в "Тайм-тайм", как он сказал.

-_Du_ вполне мог бы надеть твою брошь, сказал он, и сделал рисунок своей жены.

-Боже, Грейвсен, ты не знаешь, где это хранится, - сказала Дама, которая
испугавшись, подбежала к Дочерям и сказала:

-Редактор, дети ... выходит Редактор. Миссис Гравесен мая
сядь, при мысли, внутри "бальный зал".

-Наа--vrippede Мисс Амалия, - он делает нам _;re_? Это было тяжело!!! она
повернувшись на каблуках, она попыталась свистнуть.

Миссис Грейвс уже направлялась в подвал, чтобы убедиться, что
блюдо с майонезом отставлено в сторону.

Остальные члены семьи бродили по двум комнатам
на первом этаже с различными странными симптомами, не
похожими на морскую болезнь, — она зазвонила.

Гости начали прибывать, и они шли не вперёд, а назад по
узкой дорожке, где джентльмены должны были снять с неё одежду и проводить
дам, которые висели на платьях в цветочной композиции Вильгельма.
когда они поднимались по лестнице. Внутри комнат был ровный
Торжественность в звяканье печки (Горничная миссис Кэнт приказала добавить сахар)
и сливки так плотно, как будто каждый щелчок Суккертангена означал
Оскорбление ее достоинства), в то время как Фрекен Грейвсен остановила ал
В проходе еще всех шестерых обрушить на одно и то же Отделение, чтобы
ввести его в пустой Транс-громко, как на Урон, чтобы
поднять настроение.

Мужчинам уже пришлось освободить жилые комнаты и дрочить в коридоре
чтобы освободить место для Дам, которые не хотели выставлять себя перед Танцем,
но они стояли вокруг мебели, немного стесняясь современных шелковых платьев.
их шили дома по эскизам, представленным на коммерческих выставках, и
так же неудобно страмте и мучительно, как здесь, так и здесь, как и весь хьеммегьорт.
И там еще было ПРО, чтобы получить больше гостей, пока дочери обратил на Миссис
Гравесен представить:

-Да, вот так близко, - сказала она извиняющимся тоном, очень близко.

Она все еще думала о Еде, заваленной тарелками, боялась, что ее
должно быть недостаточно, и о тех двух случаях, когда она звонила Амалии одновременно:

-Но сколько их сейчас? - обеспокоенно спросила она. Разве они не скоро появятся?
тмин весь?

-Ты знаешь, ближайшие восемнадцать пар, Моис....

-Да, да, восемнадцать пар - и видел их, твой отец спрашивал, сказала миссис
Грейвсен подчинился и кивнул мужчинам вполсилы, пока
подстригала Вильгельмину Бломстерпоттер, в то время как она повторяла свое:

-Да, здесь так узко, джентльмены, - сказала она.

-По имени бейн'р ит, признался один из джентльменов халвхойт; дворяне согласились, что больше всех
был младший Фордансере из Ассоциации, пыхтевший уже в сильном
Нагреваясь, от множества машин исходил легкий запах бензина.
Перчатки.

На Первый этаж спустился мистер Грейвсен и беспокойно повернулся перед оркестром
Балсалсдорен, ожидающий пианиста.

 * * * * *

Когда посол позвонил часов до одиннадцати, его заткнули на а
была Танцовщица. Под ней было по полкерета в обеих гостиных; это было
Амалия, которая "была объектом, перенесенным на страницу" в "Кабинете"
, и они танцевали в обоих пространствах, так что вся "Коробка" тряслась. Все
Каккеловнене поднялся на второй этаж, где господа.
пили Toddyer, прислуживали Феодора, которого, однако, в последний момент
пришлось переехать из подвала на помощь, и, как показано на рисунке
Грудь, полная таинственных кружев и кудрявых Баандслейферов, которые
казалось, они пережили несколько трогательных моментов.

Джентльмены занялись политикой.

Мистер Грейвсен даже время от времени произносил какие-то отсутствующие слова:
По общему признанию, это правда, и кивал, продолжая слушать
Звонок в дверь, если редактор не приходил. Но капитан Петерсен, который с
Кьолеснипперне, перекинув руку через плечо, грел свой зад перед печкой (это
было любимым занятием капитана и провизией для него в
Иллюзия, что он согревался Вагтильдом) стремительно развивалась, что это
было Левобродсинститутом - остался только один Левобродсинститут
....

Штер, который до сих пор ничего не сказал, но оставался сломленным Человеком в своем
кресле, сказал:

И я должен сказать вам, капитан - этого просто _det_ не хватает _os_
... Правильно пропадают люди, которые этим живут.

- Что ты на это скажешь, Парень? - воскликнул Капитан. Что они говорят?

- Я говорю, Правильно пропадают люди, которые этим живут, - сказал Штер.
Политика - это побочный вопрос: у нас должно быть десять-двенадцать штук, там жили
из них....

Капитан с негодованием отошел от плиты и позволил Кьолескедерне
вернуться на свое Место, в то время как Штер окольным путем сказал:

-Да - перед Вечеринкой, не только. Он снова замолчал и предоставил капитану разбираться.

Гарланд, который изучал Aftennumret, сказал: "Да, кто мы такие"
Люди? _har_ отнял у жениха часть средств к существованию; и Грейвсен
повторил: По общему признанию, пока он лежит в своем одеянии под краем стола.

На несколько мгновений воцарилось молчание, и капитан, который из Тоддиглассета
повернулся обратно к плите и сказал:

-Нет, наша слабость в том, _ден_ что мы слишком полагаемся на нашу справедливую позицию
.

Берг только заглянул в Дверь к Мужчинам и спустился по лестнице
снова, когда он встретил миссис Грейвсен, которая улыбалась ему во все лицо, так горячо, что
облегчено: теперь это "прошло":

— Они, наверное, добавят немного юмора, — сказала она конфиденциально и указала
на дверь в Daglistuen; хотя она и продолжила:

Берг вошёл и увидел шесть-семь сотрудниц-матронов, которые сидели в несколько душном
воздухе, молчаливые и яркие образы в спокойных людях.
Нарушение, из-за которого их лучшая одежда висела на крючках.

Миссис капитан Петерсен говорила о доходах и двух подругах, вышедших замуж
в Бут, где во второй раз за четыре года сменили обстановку и
«заняли новое место», — и она закончила своим озлобленным голосом:

 — Да, есть люди, которые зарабатывают деньги. И все дамы теперь сидели молча.
Свет от ламп, все то же напряженное выражение на лицах
. Миссис Петерсен демонстративно носит одно и то же
неописуемое платье из шотландского шелка с черными завязками. Гарнингер: Мы,
сказала она, взглянув на другого, как иногда думал Берг,
Жена рвет их, как только шелковые из жизни: мы, кто пал в
Возрастной ценз должен одеваться нам тогда сказала миссис Петерсен.

Другой был юный пакладте, наполовину такой же Театердамер, в цветном
Шелковые платья, но сшитые из любопытного тиндтрайдедского, стягивающего материала,
там увилкаарлигт вспомнила Линьебеталинген. Миссис Арнесен из
У Ландбругстиденде было лицо, покрытое сине-белой пудрой, которая
пахнула порохом.

Все молчали, и миссис Петерсен повторила: «Да, они легко зарабатывают деньги... Но никто пока не знает, чем это закончится», — сказала она.

- Мой брат, государственный советник, говорит, что _он_ не должен вкладывать свои деньги в
центральный банк.

Разговор немного оживился, когда они начали говорить о
Конферент Хайн: Он, конечно, пригласил их всех в свой загородный дом в Рунгстеде:

 — Да, — сухо ответила миссис Петерсен, — нас там не было.

Другой рассказывал о загородном доме, Саде и великолепии комнат:
там была гостиная для каждого возраста ... И миссис Петерсен сказала:

-Да, _han_ начинал - в Нибе - за диском.

Специальностью миссис капитан Петерсен было знать, с чего начинал каждый руссере
Мужчина.

Теперь что опять молчит, как пришел посол Берг и поприветствовал и дал несколько
Kulissehistorier tilbedste, чтобы побудить компании. Под ним было
оно покатилось, так что мисс Фредериккес Макартбукеттер покачнулась, и сквозь
Танцетринен и Музыку - пианист ударил по роялю, так что
зашипел - слышался вспыльчивый Повелитель Хисса:

-Леди - пять леди, Леди - пять леди.

Я поставил четырех дам на каблуки, заглянул в Дверь и получил
Миссис Арнесен из сельского хозяйства по "пятому пальцу".:

- Миссис Арнесен, миссис Арнесен, - закричала она, и вся Стая бросилась прочь.

Первым подошел мистер Андерсен. Мистер Андерсен был маленьким
в некотором роде джентльменом-мудрецом, чьей специальностью было выступать в роли главного кавалера
в Familieballerne выслеживать Жизни людей в неоднозначных
Мелодии, пока они не рассыпались, как матовые мухи, по стенам.

Херлуф собирался рассказать, пока дамы смеялись.

-Да, - сказала миссис Петерсен, когда он поднялся и ушел в комнату.
в другой гостиной люди живут счастливо...

Герлуф, когда он услышал голос позади себя, подумал, что в кабинете никого нет.

-Да, это я, — сказала миссис Данкер.

-Они здесь? — удивлённо спросил посол.

-Да, я прихожу сюда в Дом, — сказала она, — по торжественным случаям.
Херлуф сел, и она сказала: «Давным-давно мы с тобой виделись».
И она начала говорить, спрашивать и много смеяться.
Она не думала, что у неё такой низкий голос, почти как у
бритты, потому что она замолчала. Они сидели молча, глядя друг на друга.
при этом посол размышлял про себя, куда, однако, она похудела. Это было так, как будто Глаза
прожгли себя глубже, в Пещерах, и ее щеки ввалились
вместе, когда над ними выступили скулы.

Внезапно она спросила: ты пришел? и, не дожидаясь, пока что-то
Ответа, добавила она :

-Они хорошо знают, что шил больше нет с нами?

Херлуф знал это. Весь Кружок не говорил о более спокойной
Зиме, чем на Ривнингерне с Данкерсом: потом туда приехал Шееле, и вот
его там не было. Так бывает, когда становится слишком жарко, маленький
Посол, добавила миссис Кант.

Берг только кивнул, и миссис Данкер тихо сказала: "Нет, мы не виделись".
два месяца.

Берг ничего не ответил, и они снова замолчали. Снизу был слышен голос мистера Андерсена
повелительный Голос; он продвинулся к большому Номеру, Цепочкой пройдя через
дом, и вы уже слышали Пары в виде дикого галопа
Драгунский полк топает вверх по лестнице. Дамы винте, в то время как мистер
Андерсен и Форрест проходили мимо Ферстесалсдорен, дальше, вверх
Лестница, со всем Рядом.

Тоддигеррерн вышел посмотреть - дамы ахнули, а господа.
сани -Крылом вперед.:

-Нет, не там, - закричала мисс Фредерике; Андерсен открыл Дверь.
небольшое пространство в супружеской постели было освещено лампочкой.
лоун Лебелампе, который стоял рядом с шестью бутылками лучшего вина,
для чего мистер Грейвсен привел сюда Охрану.

Дверь была открыта, в то время как суст снова опустился.

Они вошли как раз в коридор первого этажа, когда раздался звонок. Мистер Грейвсен, который
жил на первом этаже в последнем квартале, закрылся. И когда
"Редактор" вошел вместе с редактором Шееле из "the Day", когда "он"
вся Цепочка, Дамы и господа, с распростертыми Руками, анделесе, летите вниз.
Лестницы; в зале начался ролик:

-Наа, - сказал редактор, это радует, Копенгаген.

Миссис Дункером услышал дверной звонок, как с невероятным чувством юмора, даже
сквозь шум:

- Кто они? - спросила она и встала. Но тут же снова села и...
услышала голоса на лестнице.

-Да, - сказал посол просто он был немного пинту эта лихорадка, что она и сделала
не пытался спрятаться.

-Да, снова сказал он, и встал: он является редактором голосов.

Он прибыл в середине гостиной, когда шил стоял в дверном проеме; и прежде чем он
протянул руку, он услышал, как Миссис Дункером, который вновь«Просто, когда она увидела, что
Шил, — сказала она неописуемым голосом, неописуемым, скромным и мягким,
как у посла, — он осмелился повернуться и посмотреть ей в лицо:

 — Они действительно _там_, — сказала она. Это было давно.

 Ещё один танец закончился, и раздались аплодисменты. Вы должны есть
за маленькими столиками, которые были расставлены во всех комнатах между
меблировкой, прямо у дверей, чтобы ни один посетитель не вошёл, пока
все кричали и смеялись: стульев не было, как и тарелок.

Три-четыре человека взяли стопку тарелок с полки на Lejetjeneren
и побежали с Хлебом, Салфетками и Вилками, отовсюду прочь, на улицу.
Настало время спуститься по лестнице со своими Дамами.

И через мгновение все было заполнено смеющейся Компанией, которая рассталась с
Стаканами, Тарелками и Яствами и расположилась на Лестнице, сверху
донизу. Мужчины попрыгали, а дамы постриглись для вас в Слэбене
пришли отдохнуть.

-Хлеб, вот хлеб! - закричал Андерсен, размахивая Салфеткой.
как в ресторане.

-Bread _her_, - прозвучало снизу. И барабаны давления были подняты над
Головами поднятых Рук, в то время как они смеялись, чокались и ели с
Тарелки у него на коленях. Больше всех щебетала мисс Грейвсен,
в экстазе от скорости и танца: Ида была так возбуждена, что щекотала
Андерсену шею носком ботинка:

-Андерсен, Андерсен, - кричала она (он сидел на ступеньку ниже ее), - Вина,
Вина....

Рагутфаден был разграблен, как и Мужчины, которые никогда не видели Еды.

-Пис, насчет рекламы и еще кое-что, - сказала Теодора, которая принесла новую пустую тарелку.
спустилась на кухню к миссис Грейвсен. Миссис Гравзен была очень расстроена: она
положила на блюдо пять последних ломтиков андегумпе.

- Но больше ничего нет, - сказала она в отчаянии. Это была Амалия, которая
выплакала еще больше тушеного мяса на кухне.

-Ха? ... Больше не надо? сказала она и быстро пробежалась глазами по блюду.
почистила выцветший:

- Так что, споем Песню, - решительно сказала она и побежала наверх искать
Sangbunken.

-Вино спасло, воскликнул Андерсен, которые сохранили шесть бутылок вина
на постели в трубопроводе и на разведку еще
нашли двух; г Гравесен первой попытке Уайлд с четырьмя бутылками. Вино
спасло! - воскликнул Андерсен и начал подниматься со дна, держа в руках
две бутылки прямо перед лицом мисс Иды.

-Боже, - сказала она, редактор, -Вино. "Спаси это... спаси это", - сказала она и выстрелила
Плечи вверх. Одного флакона хранить в стену позади
Kjolesl;b.

Пока Редакторвинен подтягивался, бросил песню Amalie from the Ledge
в дополнение к Heads; и был большой шум, пока все стояли
и схватил трепещущие Листья, и закричал:

-Мелодия? Мелодия?

-Мы целуемся, - последовал ответ: "Вот слова нас, тех, у кого есть Jour ... Вот слова
мы... и создаем Лекарство".

-Мы - это слова, - прозвучало по лестнице наверх, - мы - это слова... вот слова "мы"....

Амалия пробежала через Бальный зал, где ели "Старики", в другой
Гостиная для того, чтобы сыграть Мелодию на пианино.

Шееле и миссис Тампс сидели там у стены - миссис Тампс сидела, наклонившись
вперед к его лицу, сложив руки на коленях - и Шееле
поднялся:

-Извините, - сказала Фрекен Амалия со своей самой сокровенной улыбкой и подошла
к пианино. В коридоре напевали сэмпл, пока она
играла.

"The Old ones" встали из-за стола и направились к двери, пока звучала песня
Young. На подоконнике стояли Амалия и два других тенора из
Церковный хор - длинные и тощие гештальты с хорошим фремарбеджеде
Адамсэблер - и дирижер.

Вверх по лестнице, из-за перил, как "Голова за головой".,
Пестрая жизнь дам и белая грудь мужчин - в конце куплетов смотрите!
они зааплодировали.

Андерсен взмахнул бокалом с вином good away.:

-Дакапо, дакапо! - воскликнул он.

- Настоящий Копенгаген, мэм, - сказал редактор, стоявший в дверях.
В дополнение к миссис из "Реал Мадрид".

Когда песня закончилась, и раздались возгласы "живи" в честь Автора и мистера
Грейвсен поблагодарил, подошел к "Старому" капитану и закрыл Петерсена
Дверь в коридор:

- Он хотел бы, - сказал он, - воспользоваться этой Возможностью, чтобы сказать несколько слов ...
Минутку ... за исключением счастливой молодежи ... Несколько слов, поскольку он
_tr;ngte_ к фэа сказал — капитан произнёс слово «осаждённый» так
серьёзно, как если бы это был «старый флаг», и немного помолчал, прежде чем продолжить, и сказал:

 — Здесь не будет неуместным опустошить бокал... опустошить
бокал, произнеся несколько серьёзных слов для датской прессы.

— Я ещё совсем недавно, — сказал капитан, — работал среди них,
дамы и господа, но я считаю за честь, как старый солдат,
почтить, дамы и господа, их... в этом Бленкеркорпе за их
духовную работу на благо Отечества.

-Да, - сказал он, и его голос стал еще громче от Полноты его
Убежденности, - пресса, безусловно, добилась _sit_ Успеха в эти последние
Годы. Это было как Вестник ... или ... нет, леди и джентльмены ...
Они поймут мою картину - каким Тираном Пресса была для наших
Сообщество - в то время как оно продвигалось вперед к достижению целей NYE, ad NYE
Переулки - в прошлом году ... Они, дамы и господа, приложили все свои лучшие силы
Усилия для этого Руководства на пути к большой Цели. И их роль в
Работа завершена, и все же она также должна быть выполнена в этом
Город и в этой стране _saa_ большой, это - да, вы смеете так говорить - все это.
Датчане должны знать, что им благодарны за их работу.

Компания сидела молча, повернувшись лицами к Говорившему, который немного задержался внутри.
Момент (Гарленд, который находился несколько поодаль, медленно повел вправо)
Большой палец поднят к N;sebenet. как будто он глотнул понюшку снюса), прежде чем он
продолжил несколько другим тоном:

- Иногда говорят, - сказал он, - в доказательство честности
нашей прессы, что она неподкупна. Но это скудная похвала,
это- и - я могу сказать это - это _fortjent_ rings. Есть второй
и еще одно доказательство нашей нажал моральной целостности, дамы и
Господа, в его s;delige чистоту: это его положение в
_Konkurrencens ежедневно F;gtning_-там есть правда, тяжело-попробуйте
для отжима морали.

Джентльмены закричали "Браво" и все возрастающим Голосом господа сказали Капитану::

А вот и наша Пресса, друзья мои, совесть чиста. _Derfor_
заслужил он его неотъемлемой частью кредита для развития нашей страны.

-Живой ... да, дамы и господа, полезно жить для наших
Датская Пресса.

Капитан встал со своего места и открыл дверь в коридор. Обернулся
Стоя лицом к лестнице, он с несколькими словами «Снова жив»
и все встали, закричали «Ура!» и замахали руками.

 Миссис Петерсен, сидевшая слева от редактора, была рядом со своим мужем.
 Разговор был прерван на несколько замечаний о «Кригсбестирельсен», но теперь
снова вернулся к этой теме:

 — Дорогая леди, — сказал редактор, — это будет величайшим счастьем для капитана,
он оставил действительную службу...

Миссис Петерсен, он на вас смотрит.

- Капитан — человек энтузиазма, сказал он, и теперь он
... Редактор почесал кончик своих каштановых усов,-- теперь у него будет время, чтобы привести его в порядок...

Он отпил немного вина и улыбнулся - эта Улыбка покорила мистера Грейвсена
и он был совершенно уверен в себе; ему пришлось уступить в ее
Бокал превосходного вина, которое редактор только что попробовал
на--:

-Он принесет пользу, мэм, - сказал Редактор, - это большое благо. Пожалуйста, покажите в
нем.

.. Берг поехал домой вместе с Шееле. Первые десять минут они говорили о
пустяках, потом разговор иссяк, и они сидели молча, каждый в своём углу.

Внезапно Шееле сказал саркастическим тоном:

 — Хм... Думаешь, что эти женщины из Хертилландса такие уж
великолепные любовницы?

- Да, - сказал Берг и повернул мою Голову к себе; он снова услышал миссис
Голос Данкерс, когда она здоровалась на Шееле, был таким же Радостным,
я думаю, он видел ее лицо, сказал он.

И немного после того, как он вытянулся в кресле, добавил он, - и в
та же Half-сатирический тон, как Шееле--:

- Я действительно знаю гораздо меньше, что я должен сказать об этих Людях, - сказал он.

Шееле быстро повернулся к нему лицом в Темноте:

-Нет, саагу, - сказал он, и они снова погрузились в молчание.
Дроскен остановился у "Аксельхуса", где жил Шееле, и они выделились.

.. Мисс Грейвсен собралась на Кухне; у них был
Ульвехунгер: сидя на Кеккенбордене, они перешли к пустому рагу
с Br;dskorper - на гравесенской кухне было совсем пусто.

Мистер Грейвсен, наконец, спустился в кухонную дверь со светом и спросил: "Насчет того, что
нам еще не пора ложиться спать" Да, да, Грейвсен, сказала миссис
В "Реал Мадрид", но дети были голодны.

-У нас все хорошо, - сказал мистер Грейвсен совсем не мягко и поднялся по лестнице.
Лестница со светом во всех комнатах задала вопрос севндрукне
Кровати Теодоры наверх, во Фрекенерн.

Миссис Гравесен долго ждал внизу; она haabede, Гравесен сейчас
уснул. Но он был ваагена и _meget_ красноречив. Наконец
он мало-помалу затих, и миссис Грейвсен уже подумала, что он
собирается заснуть, когда он снова повернулся в постели и
сказал: Ты хорошо знаешь, что это делается заранее, чтобы ты сам адаптировался
потом....

Миссис из мадридского "Реала", которая смотрела на него, как ощипанная птичка, когда была в ночной рубашке,
позволила ему выговориться. Однажды она отвела его голову от
Зеркало, где она заплела волосы в две косы halvgraa, тощий, как
Musehaler:

-Да, да. Гравесен, она сказала, Pigeb;rnene имеет
Удовольствие.

... Не попадает Гравесен спал внизу на поле боя. Теодора
заметила, что на ее постельном белье были наклеены пластины скидне
сбоку от покрывал в Скайндингене....

Она предпочитала спать на Кеккенстолен рядом с плитой.

 * * * * *

Жизнь в "Victoriaetablissementet" давно угасла, и все было выключено
за исключением Офиса, где бесцельно сидел Адольф,
Четверть за четвертью, склонившись над Книгой, без удобного для
расставание - со Спеннером напротив, за пультом: сонный писал.
Бухгалтер выписывает счета. Счет за счетом.

У Шведов вошло в привычку торчать здесь, в Офисе, по Ночам.
только в компании полусонного Спеннера, который молча нацарапал в своей
Книги. И когда стало слишком холодно и рано уходить утром,
пусть Спеннер последует за ним домой, через весь Город, прямо к его Двери;
хотя весь их разговор состоял из нескольких цифр, вопросов и ответов, суммы по
переводному векселю или по Векселю - пока они шли.

Адольф гладил Десятки Вокссвовльстиккеров, прежде чем подошел к дому
По лестнице и в свою гостиную рядом со спальней родителей. Миссис
Адольфу показалось, что он сдался там, и она встала с его Кровати. Но
его Дверь была заперта в Лаасе, и она не смогла туда войти.

-Да, он сказал утром. Тебе вполне может быть позволено побыть одной, если одна
поспишь.

Сразу после Моргентина ушел Константин, и они вдвоем остались одни в
Жилые комнаты были такими странными, необитаемыми и заброшенными, на что стоило посмотреть
кем была "Семья" форрейста, так тихо это было, в то время как двое
старики сидели обескураженные, каждый на своем Крючке.

- Ага, ага, ага, - вздохнул старый Адольф халвсагте меллемштундер.

-Помогаю тебе в бизнесе, Адольф? - спросила она.

-Да, моя девочка, - сказал он и потер лоб ... Да, моя Девочка,
немедленно. И он снова сел, опустив подбородок на грудь, и повторил
свое вздыхающее и бессмысленное: Аа-да, аа-да - он наконец встал и
оделся.

- Да, значит, все прошло хорошо, моя Девочка, - сказал он и поцеловал ее.

Но прошло немало времени, прежде чем он занялся делом; и часто
он приходил не раньше, чем на следующий день, потому что напивался в
половину города на улице и болтал без умолку, _саа_ с _ден_ и
_саа_ с _ден_ — часами напролёт; он рассказывал старые анекдоты; от
та, в которой он занял второе место, без конца. Вы говорили, начал он.
показано, что в детстве старый Адольф немного увлекался.

После обеда старая миссис Адольф подошла к мисс Хансен. В магазине не было покупателей
, и три юные леди безрезультатно бродили по торговому залу
udstafferede. Миссис Адольф поднялась наверх с мисс Пиппин, и они остались вдвоем.
двое молчали в темном кабинете.

-Да. Мисс, - сказал старик, - внутри у него вечно одна и та же мысль. В театре
там полно народу.

-Да, - сказала мисс Хансен.

Они снова замолчали, продолжая, каждый со своими соображениями, чтобы миссис Адольф сказала
мягче:

- Но, мисс, - сказала она, - где были Деньги?

Мисс Хансен фор, прикрывающая глаза рукой в темноте: А.А. - должно быть.
чем больше она говорила, тем успокаивающе.

-Да-да, очень, - ответил старик. И о Константине
это заложено - в нем самом это заложено.

- Да, если бы только Столица нанесла им удар, - сказала она и встала.

Она пошла домой, начиная все сначала с тех же мыслей. что в итоге
с тем же Sp;rgsmaa-день и ночь. Утром, если бы она знала,
Константин не был там, она вышла на Victoriaetablissementet под
Под предлогом поисков его; и она прошла по Коридорам, поднялась по Лестнице и
вдоль по коридорам, которые она смогла бы найти даже в Стенах
тайные поры, где в этом Доме струилось Золото.

Однажды она под каким-то предлогом спустилась на кухню и прошла через несколько дверей
итак, миссис Мартенс, которая сидела в Буфетной, без верхней одежды, с
Лицо повернулось в сторону большой кухни. Старая мадам вздрогнула.
Адольф; они притворялись, что не так уж и рады друг другу; но старая
Миссис Адольф оставалась очень взволнованной весь день, и когда Константин пришел
домой, она сказала:

-Я сегодня была в Виктории ... Саамен далеко на кухне ... Чтобы
спросить повара о сыром, быстро сказала она.

— Миссис Мартенс, я там... Она вооружилась, чтобы успокоиться, я думаю.

 — Да, — сказал Константин, — это тоже идея для свидания:
она сидит за дверью на чёрной лестнице и наблюдает...

 — Возможно, это очень разумно с её стороны, — сказала миссис Адольф и улыбнулась.

 Днём она рассказала мисс Хансен о его визите на кухню:

- Миссис Мартенс, наверное, заняла это место, - сказала она, - как
K;kkentrappe-Inspicient.

- Она считает, что отходы тоже хороши для такого большого места...
 В первом выпуске много детей, - сказала она.

... Мартенс считает, что "в Консорциуме не очень много: он потерял больше всех"
из офиса в Конверсионссалене, где он распространял цветные
Планирует разложить это по столам, объяснение для воз.
дикий слышит это: строит мосты через бич-роуд с поднятыми руками,
фарвеблендет перед мыслью о столовой в маврикийском стиле с синими и
золотыми оттенками.

Кроме того, у него было достаточно дел дома: подшипники визжали от напряжения.
Ремонт и еще раз ремонт - долгая была неделя, как один хор.

В воскресенье днем, когда он сидел дома в гостиной с
В Хедерсгаверне он мог внезапно прийти в такую же ярость, ударить кулаком по Столу и
он разразился длинными гневными проклятиями в адрес поставщиков, Спеннера,
Адольфа — всех их; и он ругался и сквернословил, как в Свендедагене, и
называл их обоих ворами и разбойниками.

Миссис Мартенс тихо обошла Лобетэпперне и вернулась в
свою детскую.  В его постоянном беспокойстве, которое охватило
и её, она думала только об одном: о том, что украла их.  И
Мысль постепенно проникала в её мозг вместе с этой
картинкой с вечеринки: большая кухня и инопланетный шеф-повар
со своими помощниками. Она была уверена, что это здесь, они были
bestjaalet, это такое удовольствие готовить, кто бросил хорошее мясо до forkulle в
Пепел.

И еще, она начала выходить из Заведения, сначала под предлогом
- или во время Вечернего сна, когда она смотрела вниз с тротуара,
по Кельдерристене, по ярко освещенной кухне, от окна к окну - она
однажды, когда Фадебурсьомфруэна прогнали за кражу открытого поезда
ее Личное пространство. Она устроилась в передней комнате за стеклянной перегородкой в
двери и следила за кухней и лестницей.

Она видела весь Персонал и мистера Дегре, даже этого двойника скалтеде
выразительный в своих савойских целях, и это звучало по всему залу: он
обжаривал огромные красные куски мяса и взбивал их по-французски.
Намазывал масло в "Кассероллерне" голыми руками.

Постепенно мадам Мартенс превратилась в большую Печь с
сотней Сосудов, к которой прикасались редхо'деде Рабочие, и по мере того, как они
перемещались и обменивались; как будто этот большой, необычайно огненный Человек только и позволял этому
все это. Масло, дорогое вино, Грибы, Оливки и
Трюфели-Повар _g;d_ выпускал дорогие коробки из своих занятых рук, как
судя по тому, что было во втором, _saa_ они были в Муке, и _saa_ был
омытые в Вандбеккенете - поднимаются единым Дымом, Паром, который стоял на
Шеф-повара, в то время как все вместе готовится к жалкому блюду Smaaportioner,
Kellnerne разливают в бочки, большие, как блюдца.

.. Мадам Мартенс сидела за своим Стаканом, возмущенная, как и раадлес.

Персонал начал роптать от недовольства; ибо _den_ был прогнан
и было сказано _den_; они были поражены еще больше: _den_ имел
насыпала в Карман кусочков сахара, а _den_ утащила скурт-Мит из дома
в Кожаной куртке, спрятанной под юбками.

Отелю oldfruen пришлось уйти со своего Места, потому что она сшила два
Фланелевые носки, купленные для кофейных мешков; кельнеры могут измениться,
потому что они украли всю посуду на лестнице перед обеденным залом.

 Но мистер Десгрейс был даже незаменимой опорой для дома,
с его пятью процентами от всех покупок — он стоял перед мадам Мартенс, которая
была бледной и дрожала от холода в своей комнате у лестницы...

.. Когда посол Берг расставался с Шееле, он спустился вниз мимо
Виктория-Заведение, и как'Ворота стояли открытыми. Он вошел в
Сад; в Кабинете действительно еще горел Свет.

Когда он открыл Дверь, фор Адольф вздрогнул, вскочив со стула - он был в
это все так нервничал, так что он skr;mtes в каждый звук, в этот раз--:

-Наа-вы пришли не в то время, - сказал он сердито, без
стук.

-Воры и разбойнички, - сказал Берг и рассмеялся.

Мистер Спеннер собрал свои чемоданы и сказал: "Да... Итак, послушайте, я должен..."
вернуться домой, а двое других были одним целым, сидели друг напротив друга.
за Консолью; Берг свесила Ноги с офисного кресла:

-Неа... Кто сказал, что они видели нас там? сказал Адольф.

-Поздравил нас с аншлагом, - сказал Берг.

-Хм, - улыбается Адольф и отбивает Змей Стилусом по Клатпапирету.

Они немного помолчали. Во всем Доме не было слышно ни звука. Перед ним
итак, Берг из Швеции, бледное лицо Консоли:

-Адольф? - сказал он внезапно, и это было так, словно у него Камень с души свалился.
ответив на Вопрос, который молча мучил его до тех пор, пока:

- Где наши Деньги? он сказал.

Адольф Саауп: Некоторые идут в Фаттигскаттен, сказал он.

-Фаттигскатте?--что там будет сказано?

- Они действительно тронули наш "аншлаг"? сказал Адольф и провел
новым шлангом по газете.

-Что там будет написано? - снова сказал Берг и протянул Руки вперед над
Консоль: Они думают, что я не знаю, что мы заплатили налоги за непроданные билеты?
 — горячо сказал он.

 — Да, — просто ответил Адольф.

 Они немного помолчали: — А почему? — спросил Берг голосом, от которого
немного задрожал пол.

 — Прогулка _maa_ наверняка будет в приоритете, — сказал Адольф
снисходительно.

— Мы _можем_ заработать денег, — взволнованно сказал он и бросил ручку.

- С таким же успехом они могли бы сказать мне, что дело настолько серьёзное, — сказал Берг.


Через некоторое время они снова замолчали, и Берг всё ещё обращался к Адольфу, который стоял рядом,
чтобы не наклоняться над столом:

- Серьёзное? — серьёзное? — сказал он. Но я не могу быть серьёзным во веки веков.
взяв то, что принадлежит владельцу ... Что ж, сказал он другим тоном и
встал: ну, хорошо, идем домой; это показано во Времени.

Они быстро спустились по лестнице, когда Адольф снова вышел и
вошел в дверь гостиной. На улице был Адольф веселый
в очередной раз, говорил о Sommerfelttoget и о его идея сформировать
Koncertbureau:

-Выписывайтесь из США, - сказал он; как клиент, берите все с собой, не беспокоясь.
_os_ - Путешествуйте по провинциям.

- Спеннер был хорош в этом, сказал он.

Берг не ответил. Когда они ушли, Берг последовал за Адольфом, не задумываясь.
сказал об Адольфе:

- Дело в том, что местность собачья.

- Да, - сказал Берг.

Прежде чем они успели подумать об этом, они были на Конгенс Нюторв в Копенгагене, и Берг Уайлд
наконец-то дома.

-Аа - теперь он тоже может попробовать, - сказал Адольф и взял его за руку.

Они прошли мимо Рекламного щита и мгновенно остановились:

-Хм, - сказал Берг и вздохнул, сам того не зная, - вот мы и отправились на прогулку
после "Принцессы Багдадской".

- Да, - сказал Адольф.

Когда они подъехали к Шведскому дому на Торденшельд-гаде, остановились на
противоположном тротуаре: весь Дом был погружен в темноту. Окна располагались так необычно.
казалось, что сейчас, ночью, они были глубоко в стене.

-Посол, - внезапно сказал Адольф; и посреди улицы, когда он посмотрел в сторону
Окон родительского дома, он обвил руками шею Берга.

Берг был очень встревожен; и в тот же момент, когда лицо Шведа оказалось совсем близко
к его лицу, он подумал, как тот похож на Герстера. У него было совершенно
такое же выражение, как у Герстера, - в глазах.

-Что там, однако, Адольф? - встревоженно спросил он.

-Аа, ты переутомился, - сказал Адольф и убрал руки с шеи Берга.
чтобы подойти к нашей входной двери, он начал искать
Вокссвовлстиккер во всех карманах.

-Нет, - сказал он. Хорошо, что старик сколотил Состояние...
Наступят лучшие времена...

Они расстались, и Берг наконец-то отправился домой. Он хотел сказать ему
даже: «Да, да, да, да, у стариков есть удача», — и с каждой
минутой всё больше беспокоился, слыша звук собственных шагов.

— Весной было сформировано концертное бюро, в которое вошли Спеннер
и все самые крупные города Северной Германии.
Газеты ежедневно публиковали репортажи о распроданных билетах и ажиотаже. В частности, в
«Свериге» было «Бюро концертов», а «Спеннер» в течение всего лета
неоднократно упоминался.




III

У них было _anet_ это? сказал мистер Мельбом - он едва успел войти внутрь
Дверь в приемной столовой -: _Anede_ Они это делают?

Он стоял перед Здоровым с протянутыми Руками:

- Это, в конце концов, как с другом Баструпом диким сбежать с Мо", - сказал он.

Мистер Мёлбом стоял посреди коридора с вытянутыми руками; «Эксперимент с мыслями»
пробил его насквозь, как доска.

Миссис Мёлбом молча взяла его галоши.

И никто об этом не знал, — сказал мистер Мёлбом и покачал головой, как будто
это было самое странное из обычных дел и похищений,
о которых сообщалось в газетах. Я этого не понимаю, — сказал он.

— Там лежало письмо для Данкера, — сказал Здоровяк, вернувшись домой, и добавил:
— Она была воспитана и... объяснила ему.

 Рукава-эластик Мёлбома в камере, перед зеркалом.

 А _он?_ — сказала миссис Мёлбом. Это было её первое слово; до этого она только
приветствовала его величественным кивком.

 — Шил уже достаточно попутешествовал, — сказал Здоровяк. Компания
Одежда, и Баструп закрыл дверь в гостиную для миссис Мёлбом и
других.

В гостиной, где уже собрались остальные члены Круга, с дополнением в виде миссис
Стоун, советницы по международным делам. Своего рода «долженствование» Круга, с которым столкнулись
вечером по случаю Мероприятия и узнал подробности от
Оберстинде Пауэр, которая сидела в Хьернесофене с его большими колючими
Стеклянные глаза уставились на каждого, кто пришел.

-Дети... Дети, бейте, миссис Кант аларум тут же у двери: Дети... что вы скажете?
"В палату"?

Но шумную атмосферу Дикого не ударить, и один был на
нашептывать на крючки, в то время как Берлин и тук, который был, ушел из
Снялся в Кадре с Дамами и был обласкан.

-Положи-положи, - позвала миссис Стоун с Пола и устроилась Поудобнее, там было
совершенно уютно от всех Болей, и она легла рядом с Посольством, так как
гладя Ребенка по волосам, пока она разговаривала с миссис Пауэр о
Двух бедных мальчиках Данкерса:

- Да, - сказала она и вздохнула, - бедные Маленькие... маленькие ублюдки.

Все они произнесли слова сожаления, сбитые с толку предложением Детей, стоявших Кружком
вокруг - за исключением миссис Мельбом, которая выразила все свое Возмущение словами
повисло затяжное Молчание, потому что раздался новый звонок, и миссис Кант сказала
(Настроение было немного тяжелым):

-Агате, играющей на пианино, показывают пьесу; и Агата, которая тихо работала
рядом с миссис Мельбом, встала и подошла к пианино, как раз в тот момент, когда появился
Херлуф ком.

Мадемуазель Агата, прошедшая конфирмацию осенью и сформировавшаяся
для невзрачной юной леди из английской сельской местности, обращаюсь к вам с дальнейшей прямой спиной и
расправьте плечи, сядьте с довольным лицом, чтобы сыграть "Сонату" попроще
пока все здоровались с Херлуфом: Что такое "си"
Они? - что это за они? - сказал мистер Мельбом взволнованно и крепко прижал его к себе.
Фраккекравен. Посол подходил к креслу миссис Пауэр, там его всегда принимали
со своеобразным кивком, как некоего секретного "Медвидера", и делали
Свободное место на диване.

В гостиной кто-то говорил два и два под Прикрытием Музыки, в то время как маленький мистер
Кант нервно расхаживал взад-вперёд, ничего не слыша и не видя, вперёд и назад,
а мадемуазель Агата играла его сонату, которая была похожа на
набор упражнений для пальцев.

У окна, наполовину скрытая за шторами, стояла миссис Кант и Здоровая.
Разговор в гостиной становился всё громче и громче, только миссис Мёлбом сидела
неподвижно и молча под лампой, а Баструп ей помогал.

-Критические дни, критические дни, воскликнула Миссис Кант из окна в чужом
высокий тон, что звучал, как дикий ритм, это не правда,
Я упал в Крампеграаде, когда услышал это?

Миссис Стрим повернулась и засвидетельствовала это.

- Да, - сказала миссис Кант, - маленький Эдвард этому не поверит; и она вернулась
снова к окну.

- ...Это был saam;n правда, свидетельствовал Oberstinden, и она начала
говори живее всех живых, как она попала сюда в это утро у нее были
где-то слышала ... и Анна сидела там за столом для шитья....

Эти двое у окна вели себя довольно тихо, просто стояли рядом друг с другом.
в то время как в гостиной смеялись и громко разговаривали:

-Они поднесли Их так близко, сказали "Здоровые" так медленно и мягко.

-Да, - сказала она и хотела поднять глаза, но не смогла. - бедные люди, - сказала она.

- Ну же?_ видскеде Здоров. И в замешательстве, в то же самое сейчас оба находятся во власти
тайная зависть, что мучил их, или Сид, который нарушил
из них, или внезапное стыд-они были в том же думал
наконец, довольно _n;r_ друг друга или, наконец, _l;s_....

А Oberstinden с Krampegraaden, так и здоровых клиентов
душили старого Sladdertaske своими руками:

-Анна, Анна, -она... Я плачу, но она остается рядом.
все всхлипывает и всхлипывает, потому что нам пришлось искупать ее и зашить все на ней.
она....

Игры, однако, мер... Все же игра, мер, Агата, крикнула теперь миссис Кант и подошла
- на полу. - Я должна позаботиться о столе, - сказала она и ушла.

Агат выполнил свой долг и вернулся на свое место.
Разговор теперь стал очень громким, и каждый сообщал о своем
Подробные сведения.

-Но как этот Человек это сделал? - воскликнула миссис Стоун со своего пуфа. Полковник...
там была Джо?

Оберст взял слово с полковника: Дункер даже заткнулся на какое-то время.
Полковник в коридоре сказал, когда они вошли в комнату: «Это _dette_ было ему
дороже»...

-_K;rere_. Все были возмущены. Миссис Стоун пришлось услышать это ещё раз
от самого полковника, очень близко к сердцу — он подошёл к её креслу.

-Но как же он выбрался? - спросила она. Полковник не смог подойти ближе.
тайделигджоре узнал, как мистер Данкер выбрался: Такой ... как всегда,
он сказал.

Один был на дорогах снова opr;res. Миссис Стоун кричал возмущенно в
свое место. Мистер Мельбом, во время серьезного кризиса был
невосприимчив к иностранным идеям, сказал он, только опять же послу:

-Знаете, как они это делают? знаете, как они это делают? Пять лет он приходит в этот Дом - пять
Лет, рано и поздно ... "Я этого не понимаю", - сказал он и перешел к
следующему.

Маленький мистер Кант, который постоянно ходил взад-вперед и который был
он так нервничал, что у него дёргалось лицо и тряслись руки.
Он протянул их к Бергу и быстро заговорил, почти шепча:

 — Ты... _эти_ двое, понимаешь, это неправда? _эти_ двое, — сказал маленький человечек и вложил руку в руку Берга так, что ему стало почти больно.

Миссис Кант вернулась, и Митт с Таком, которые попросили
чтобы их отвели к столу, где «Файз» изложил закон, в чём
маленький помощник, как оказалось, и не думал отказывать; и вскоре после
этого их отвели в столовую, где дети сидели за
большой стол. Все дамы подошли к ним, и Подерне заговорила с ними.
подпевала, в то время как все смеялись над каждым из комментариев.

Миссис Стоун смешала салат в большом аквариуме и подала на стол.
По ее словам, двое кантских, которые ели, накрывшись салфетками до Ушей,
снова:

- Да, бедняжка из Данкеров.

Все говорили о Детях, и настроение было слегка сентиментальным, в то время как двое
Кантер с аппетитом проглотил, а мужчина взял себе поел с хорошим аппетитом,
в кругу знакомых лиц.

-Но ты хорошо сидишь, - сказал Мельбом, - и поэтому ходишь вокруг да около с обещанием
Бокал: Действительно хороший.

— Свидетельствую, здоров, — засвидетельствовал, давно, Артур...

Это было так, как если бы мистер Мёлбом растопил лёд. Через какое-то время за столом воцарилась
домашняя, весёлая и уютная атмосфера, которая бывает за семейным столом, где все близкие собираются вместе.

Полковник говорил о веках, которые, возможно, были не такими прекрасными, как
казалось, и принадлежали к другой эпохе. И мистер Мёлбом произнёс речь; и
вы встали из-за стола во время тихой, счастливой трапезы, где
вы держали друг друга за руки, долго и сердечно желая «приятного аппетита»
и так счастливо довольные.

-Фух, здесь жарко, - сказала миссис Кант и закрыла дверь в хорошенькую
Спальню наверху; она закрыла ее перед Столом, когда умывала его
Лицо Одеколоном_.

Вы вошли в Гостиную и, насытившись, расселись по двое вокруг стола.
Крючки, они были философствующими джентльменами и Леди, их Сердца трепетали
от более глубоких высказываний и судебных ветвей "События" объективно,
во время развития большей части Левизны.

В гостиной, где собрались джентльмены и Леди, царила атмосфера благополучия.
Прохаживались, в то время как Агата, молодая Девушка, все еще смотрела на
Лампу; и мистеру Мельбому время от времени приходилось следовать зову своего сердца
и подставлять Пол "Мо", который подставлял Щеку с улыбкой
напряженное выражение лица; миссис Мельбом как "постоянно ущемлявшая потенциал", когда
переваривала.

Миссис Кант, которая сама варила Тоддьерн для джентльменов,
теперь сидела напротив Айсберга на шезлонге, обложившись подушками после
"Багдадских моделей" сзади. Разговор между ними затих, и
каждый сидел в своих мыслях, пока Голоса впускали халвхвидскенде в гостиную:

-Нет, маленький Херлуф, - сказала она и внезапно энергично усадила его Ноги в
Слово встать: ты можешь повеселиться без "греха", - сказал он.
она ушла от него.

Вы расстались немного раньше обычного; Берг и Healthy сопроводили рекламу и
говорили, конечно, снова о Dunckers:

-Это, конечно, было _meget_ "горячо", лонг сказал Healthy.

-Вероятно, - сказал Берг.

И с _det_ пришли такие естественные все эти Мучения ... Сцены,
Fjortendags-Нарушения, - сказал Здоровяк со своеобразным недовольством.
Тон -у нее все еще были угрызения совести-мужчина напротив и
Дети-и ... История закончилась и Здорова.

Они немного прошлись молча. Как сказано Здорова, прямо под лампой в
медленный тон:

-Нет... Боже мой, Берг, ты можешь ходить по его Могиле как честный Человек
и знать, что ты никогда не нарушал ничьих Прав на близость....

- Да, да, - сказал он и пошел дальше: - это самое лучшее....

Они снова шли молча, прежде чем расстаться у железной дороги: "Видишь", - сказал он.
"Здоров", что, впрочем, все еще звучало не совсем так, как "Ты можешь".
"тоже можешь" ... "без-ха" - это приятно.

- В нашем климате, - сказал Берг.

Здоровяк посмотрел на него и немного неуверенно рассмеялся, когда он уходил.

... Семья Мельбом потрусила поближе к старому городу. Миссис
Мельбом внезапно стала красноречивой; ее Нарушение вышло за рамки
Легационный советник Стоун и безмолвный Сплит на её спине. Это была фирменная особенность миссис
Мёлбомс, измеряющей каждый квартом женской наготы в
Почти. И она знала, сказала она, что в целом не так уж
важно, что «такие люди» вечно пробираются в их
Круг...

Баструп этого не знал. Они пошли домой.

— Мадемуазель Агата Пауэр села на кровати и позвала горничную.

Отчёт. После того, как мадемуазель Агата выросла, она стала
горничной, и он доверял её наблюдениям. Теперь он сказал, что
она на «Здоровую» и «Женщину» за шторами.

-Хм... если они думают, что у тебя нет глаз, - сказала она и рассказала ему дальше, пока
они хихикали вместе, она и Девушка. Это вышло в ночь перед "Мисс
Агата спала в ее девственной постели с Длина с розовым
Бутоны роз.

 * * * * *

-Наа-сердце в жизни.

У ворот центрального банка Адольф попрощался с Бергом, который последовал за ним.
теперь Мир должен "следовать" за Адольфом, куда он может пройти всего десять шагов.
Пройди по улице.

Берг поднял Большой палец вверх, желая счастья, и они сказали
даже пару конфет, как они любят, забыли посмеяться, когда Адольф выпекал хлеб
из одной:

Нет - значит, жду по делу, сказал он и побежал вверх по лестнице.:
Конференция Хайн хотела поговорить с мистером Адольфом наедине.

Он прошел мимо стеклянных дверей в большой зал, где Распорядитель и
Покупатели молча двигались у прилавка, пока Ассистенты работали
Консоль на консоли, и он пошел в своего рода тамбуре, высокий плиткой и
холодный пол, где Bankpersonalet повесили свою одежду, а также роль
Комната ожидания для рядовых, которым следует поговорить с Боссом.

Адольф отдал свою визитку одному из сотрудников, который принес ее в магазин.
Egetr;sd;r в Privatkontoret, которая мягко закрылась на мягком войлоке,
а затем повернулась обратно к Budestuen, за дверью которой
банковские служащие в форме, которые бегали вдоль стен, болтая ногами,
спорили с «половиной пива», стоявшей под скамейкой.

Адольф сел ждать. До него было ещё несколько человек,
ремесленников и торговцев из провинции, которые искали кредиты в сомнительных
Побочный продукт, который, следовательно, должен был попасть прямо к Хозяину. Они сидели, не видя друг друга, каждый со своей головой в руках, постоянно меняя позу
как бессонная, которая бросается в омут с головой. Адольф всё больше и больше нервничал, наблюдая за этими живыми автоматами, которые то поднимались, то опускались, то снова поднимались, то снова опускались; все они ходили взад-вперёд с одним и тем же выражением отчаяния, которое передавалось от одного к другому. И вот эта дверь поднималась и опускалась каждые пять, десять минут, бесшумно, на его глазах... даже когда Адольф думал, что она _сидит_ неподвижно.

Он разговорился с одним провинциалом, который был в
отъезде, и тот рассказал ему о «городе». Ставки были такими высокими
в их комнате, когда вы слышите голоса в тишине: теперь перед ним были только двое. Он собирался заговорить, даже не зная, что скажет:
пальто банковских служащих висели на крючках, и Адольф сразу же начал восхищаться этой красивой
тканью и подумал:

Сколько таких у меня в ящиках?

Теперь он подошёл к своему стулу. Адольф открыл дверь, и конференц-секретарь
поднял опухшее лицо от бумаг и посмотрел на него. Он сразу же сказал:
— Продолжайте работать, а Адольф пусть стоит посреди комнаты.

Адольф воспринял одновременно как сотню Чувств и увидел Комнату,
V;gkortene, большой Хронометр, профиль Conferentsraadens с ним
тот же Взгляд, что и он думал:

-Хм... хм... -мер ждала, и он повернулся к настенным картам спиной к экрану.
Конференц-зал.

Конферентсраад написал «Время», в то время как Адольф, небрежно сложив руки за спиной, прислушивался к звуку тикающего
хронометра.

-Да, я в Вашем распоряжении, — сказал Конферентсраад и быстро
подошёл к нему, прежде чем снова перевернуть свои бумаги.

-Или я в Вашем, господин Конферентсраад, — сказал Адольф, непринуждённо поклонившись.
и сел.

-Да, по общему признанию, это я, - медленно произнес Конферансрааден, - который уже
хотел поговорить с Ними. Мы должны, - он подыскивал какие-то слова, - Время
поговорить друг с другом; он немного помолчал.

-Диапазон их кредитоспособности очень высок, мистер Адольф, сказал, что он видел, и
так что смотрите на него, их и их близких.

-Да, - сказал Адольф, улыбаясь, не отводя взгляда (и подумал:
"Хм ... чего я ждал"), - разумно предположить, что
Бизнесмен, которого мой отец знает, что делает.

Конферансрааден поиграла со своей большой Линейкой и ничего не ответила.

И Адольф сказал тоном, который даже у знающего человека вызвал бы недоумение при виде
этого правителя, который раздражающе ходил взад-вперёд, как
перпендикуляр: «Это, вероятно, естественно, господин конференц-секретарь, когда
отец вкладывает своё состояние в дело сына».

 — Его _кредит_, — поправил конференц-секретарь и немного поиграл с
правителем, прежде чем тот продолжил:

 — Да, да, их отец — хорошее имя. Директор Хайн сделал небольшой
акцент на последнем слове и обратился к Адольфу, который, заразившись
линией Аллегена, начал вращать своей высокой шляпой, как мельницей.
его ноги. Конферентсраадэн заинтересовался этой мельницей, прежде чем
он отложил линейку и сказал:

 — Я, однако, как _Вен_ хотел сделать их, _Демов_ лично, — сказал он, полностью отвернувшись от окна, — что, однако, вероятно, лучше всего
для бизнеса — во всей Forretnings_gangen_ (он выразился
так, чтобы прояснить свою мысль, и посмотрел на мельницу, которая была на повороте)
обратите внимание на то, что банкиры согласны проявлять большую
осторожность в своих предприятиях.

-Да, я бы даже сказал, что они, — сказал он, — проявляют особую
осторожность, мистер Адольф.

Адольф прижал шляпу к колену: «Да», — сказал он с иронией, но слова следовали
друг за другом слишком быстро; банкиры, должно быть, знают, что делают.

- Я _верю_ в это, — сказал Конферентсраад более резко. Последовала небольшая
 пауза: «На самом деле это _очень_ значительная сумма,
которая находится в обращении во имя Их и Их Предков», — сказал мистер Хайн спокойнее.

Адольфу показалось, что циферблат хронометра вращается, как колесо,
но он улыбнулся и сказал:

 — Да, конечно, всё это изменится, когда первый приоритет будет
выполнен, господин Конференц-советник.

 Казалось, что чем больше Конференц-советников, тем веселее он становился.
спустя некоторое время: Да, сказал он, в этот день я их поздравлю. _Os_
сейчас "Виктория" - Заведение с капиталом в полтора миллиона тинглетов.

-Мы _er_ довольны, - сказал он. Конференция была очень продолжительной.
когда он встал, поднялся и Адольф.:

- Но центральный банк задержал нас надолго, - сказал г-н Конференцраад.
он добавил: "В то время, когда вы, возможно, подключили другие риски".
Риски.

Конференцраден не слышал этого, потому что он продолжал только
некоторое время улыбаться и сказал так, неизменно жизнерадостно и без
по-видимому, контекста чего-либо из вышесказанного:

- Они тщеславные люди, мистер Адольф, очень тщеславные люди, это
Я всегда говорил.

Он отошел от рабочего стола на несколько шагов вперед: Нет, - сказал он, - как и будет
Они рассматривают это интервью ... между нами что-то есть... Как есть...
есть... как: Венскабсбевис ... До свидания, - он коротко поклонился.

-До свидания.

Больше ничего не было. Ее рука не подала надежды на конференцию. Адольфу это удалось.
Дверь тоже закрылась: шеренгой он шел, балансируя на
деревянной доске. Он видел все, и Ставки, и Клиентов, и Ассистентов, и
Лестницу, с несправедливой Ясностью и знал, что делать, что он
говорит.

Он перешел улицу, где Спеннер ждал в окне кафе: Что? у тебя
опять разболелись зубы? - закричал он (теперь они были одним целым) и схватил его за руку.
Лицо Швеции было желто-белым как мел, и там стоял Кельнере
мог.

-Да, - просто сказал он и сел.

Туда привели директора Когнака, чтобы держать за Зубы.

... Провинциальный Торговец, может нанести удар по участникам конференции.
поощрение Скулдрена, прежде чем он отвернулся от окна, где он
увидел Адольфа, косо осматривающего место, поскольку он был Лунатиком, который
крался вперед по Табличке "а".-В Магазине ждал Посла.

Сначала он сидел в кабинете, где на полке пылились бумаги.
Адольф почти никогда сюда не заходил. Когда он лежал
на полу в комнате, магазин был разграблен после последней
распродажи — «Кронсальга», новейшей шведской идеи,
соревнования с «Пятьюдесятью прилавками», где вы тратили последние
доллары на остатки сезона. Были только круглые ящики под потолком.
несколько потрепанных чучел голубей, которые так же испуганно летали с распростертыми
Крыльями.

Берг разъезжал от стены к стене и шутил с промахивающимися и получающими удары по
пустой картонный контейнер, который был составлен из Коробочек нужной Формы. Он услышал
о Покупателе и выставил его в Магазине, так что они оба пошли
снова наверх, в заброшенный Офис, мисс Хансен и он; и они ждали,
стоя или проходя мимо:

-Это может продолжаться так долго, - сказала она.

-Да, - сказал он. И они снова повели "Ухрет" вперед - вот и Стена-ухрет.
истаа, половина пятого, - сказал Посол.

И он ушел в три часа?

- Да, он сказал.

Они снова спустились вниз, вдвоем - они должны были быть вместе - и разговаривали, пока
они смотрели в окна, потому что снова вернулись в Офис:

- Возможно, он уже уехал домой, - сказал посол и подумал, что это даже не так.

Зазвонил телефон: Это была депеша из тура "Spenner-Agency",
они прибыли в "Викторию"; Бернхард-Шмидт-Отдых в Рибе:
Дом с аншлагом и бесчисленными отпечатками.

-И коробку семнадцать долларов, - сказал Берг, и пусть utaalmodig
Слуховой аппарат, и падают резко вниз его вилкой.

Они снова замолчали: Где он, - снова повторила мисс Пиппин.

Она начала бездумно ходить вокруг и вытирать пыль с консоли и внутри
небольшое пространство, где висели старые шведские контролмейкеры, забытые и пожелтевшие
на своих палочках.

Херлуф последовал за ней туда, она взяла Палочки: Да, сказала она, когда...
Старики просто не берут их в се.

-Старики... что? сказал Берг.

-Векслерн, - сказала она, и все ее лицо побелело: те двое, что там, снаружи.
напишите Имя.

-Но ... ради Бога, - сказала она и быстро провела рукой и тревожности до
для полости рта. Херлуф были бледны, как и она, и схватил к
ее. Это длилось недолго, спросил он - и в его голосе не было ни звука
--:

-Сколько еще это продолжается?

- Долго, - сказала она.

Они вышли из комнаты, и мисс Хансен спустилась в Магазин. Немного
после того, как преподобный станет послом за дверью дернедтиля:

-Я проходил мимо него немедленно, - крикнул он. Возможно, его там больше нет.
держитесь подальше; и он вышел через заднюю дверь. Он видел, - не поняла Леди.
он бродил по коридору.

-Они не увидят меня, Берг, - сказал Голос. В этом, конечно, нет необходимости
--и он стоял перед Аста Heltz у двери, - что мы снимаем друг с другом
сказала она.

Он ничего не сказал и приветствует кнопка: что мы никогда не s;s. она сказала это с
непринужденной непринужденностью и заставила его на мгновение стать искренним, несмотря на его
Замешательство, которое, как она думала, было вызвано ею самой:

-Мы всегда были хорошими друзьями.

Берг высунул наружу только Голову.

Так сказала она, вытянув Руку вперед, так дико она обрамляла все это.
его най Существует здесь, внутри, и снаружи, на "Виктории", тоном, о котором
следовало бы пошутить, но который казался немного сломленным:

- И _ ее_ они таким образом _троили?_ - спросила она.

И снова его постигло несчастье (это было, поскольку Местность и Почва должны были ускользнуть
у него из-под Ног, а он был бледен, как Труп), беспокойство, чтобы
"он должен воспринять это как тень упрека", - мягко сказала она.
и грустно:

-А.А. -Берг - к сожалению - мы оба были склонны к сомнениям.

Она повернула голову в сторону ожидающей машины: Мне нужно купить у
Они, сказала она. Это миссис Стерн, которая ждет там - маленькая
Бедняжка.

Берг проснулась от странного Имени, а затем "Вон": Да, это была миссис Стерн.
Стерн - маленькое больное, испуганное личико. Он, возможно, не узнал бы ее снова.
- Они видели ее ночью у нас, - сказала Аста, - несколько лет назад....

. Она вышла. . . . из дома. . . ... . . . .
... Вечером, - сказала она мягче.

Аста Хелтц вошла в Магазин, предварительно предложив ему Руку.
Херлуф чувствовал себя таким же ошеломленным и выглядел совершенно неспособным думать,
в то время как он, спускаясь к Улице, включил механическое время
Пришло время изумленно уставиться на изменившуюся спину миссис Стерн.
Лицо.

На улице Вслед за ним. Рука об руку с Бломом, сторталенде и
редкиндет: Они должны быть вечером в "Национале", сказал он, все в
"Нэшнл", вечером - вечером был Дебют... У него был высокий,
шумный голос и размашистые движения, когда он собирался рассказать о
Национальном, и to _han_ пригласил компанию в "Викторию"....

-Но как все прошло? как все прошло? спросил Берг халвхойта и взял его
под руку.

-Все в порядке - конечно, он сказал "брезигт" и снова начал говорить.
на "Национальном" означает, что у них может быть Бродерсен...

Они услышали голос позади него. Это был старый Адольф, которого шатти сопровождал
член "Атенеума", вверх и вниз по Маршруту, и как вревлед
Искусство - в то время как Константин становился все более и более громким (в то время как он
постоянно держал посла искусств под руку), а Отец и Сын стояли на тротуаре
по отношению друг к другу и болтают со странными дискантными движениями, так что это
прорубает Айсберг.

Наконец, был перерыв, и старик сказал, быстро взглянув в небо
Посмотрев на своего Сына:

-Да ... ты случайно не вернулся домой к ужину - Константин?

- Нет, я должен быть на "Виктории", - сказал Адольф.

- Да, тогда до свидания, - сказал старик, и, о чудо, в такой беспечной манере.

- Я иду с мистером Адольфом, - сказал Берг. Он почувствовал тревогу.
Жалость к старику, который был готов говорить без умолку просто
к его парадной двери дома.

Константин расстался с Блом на углу K;bmagergades. Пробегая
мимо стеклянной двери в офис, он нажал рычагом на кнопку
Промахивается. У мисс Пиппин задрожали колени, когда она увидела его лицо, и
она взбежала по коридору и закрыла за собой дверь.

-Как дела? как дела? - сказала она и едва могла говорить.

Он стоял только на муже, ибо он упал на рабочий стол
как безжизненное нечто, и зарыдала в голос.

-Ради Бога, ради Бога... Это может подействовать на любого, - сказала она в крайнем страхе.
она схватила его за плечи. - Что такое скет... что это такое?
скет? - спросила она. Скажи это... скажи это....

Он поднял лицо и посмотрел только на нее застывшими глазами.
как форвагеде, когда он снова начал всхлипывать.

-Ты знаешь, что он это делает? она сказала: Ты знаешь, что он это сделал? ее зубы клацнули во рту,
и ее руки безвольно упали по бокам.

Он ответил не сразу - только всхлипнул. Но когда он начал говорить;
Прерываясь на стоны, опустив голову, он рассказал всё, перемежая
рассказ проклятиями, обвиняя их всех: Мартенса с его побеленными хижинами,
и Спеннера, которого он назвал «преступником», и Берга, Стимера, — их всех.
— _Хам-хам_, — закричал он в отчаянии, падая ничком на стол.

Мисс Пиппин ходила взад-вперёд, ничего не говоря, взяла его за руки и снова шлёпнула их.


-Если бы кто-нибудь пришёл... если бы кто-нибудь пришёл, она собиралась сказать и сердито сжала руки в кулаки.

-Мистер Адольф... мистер Адольф... она принесла воды и окунула его пальцы
намочить виски. Это может подействовать на того, кто может подействовать на любого,
сказала она и даже не поняла, о чем говорит.

Он поднял голову и увидел, что 'бродяга смотрит на нее. У него был Форхаар.
она наполовину отстранилась, и ее щеки горели от страха. Адольф схватил
ее за руки и сжал пальцы, увидел болезненное выражение на лице.:

-Мистер Адольф, - сказала она и немного отстранилась. Но они, тем не менее, остались.
их лица были близко друг к другу, оба бледные, осунувшиеся, внезапно
Пристальный взгляд... пока она снова бормотала его Имя, наклоняясь к
его плечу.

И в отчаянном, зверином, безысходном вожделении он схватил ее за
Хандледен и повел ее в комнату старухи, в дверь которой он постучал
, так что большая Голова Кинезера запрокинулась вперед, а язык красной
Деревянные ракты, свисающие далеко изо рта.

 * * * * *

Девочка Мари уже иногда подходила к Дверям, чтобы посмотреть
Миссис Матильда, когда она снова часами сидела там, поджав ноги.
забравшись на диван под Одеяло, она ничего не слышала и не видела, а просто
смотрел и пялился вперед, так как там произошел Несчастный случай.

Мэри Герл снова была у дверей, когда раздался звонок. Это была Аста Хелтц,
которая была здесь с фургоном.

- Это всего лишь я, - сразу сказала она в первой комнате, миссис.
- Матильда, идем вместе: Пока мы бежим, - весело сказала Аста.

- Да, погода показана великолепно, - сказала Матильда и кивнула мэту напротив себя.
- Что с тобой, Матильда?

- Что с тобой? - сказала Аста и взяла ее за руки,
которые были довольно холодными: что с тобой? она увидела беспокойство на лице
Венинден, где Глаза, как ей показалось, с каждым днем становились все больше и больше.
Сегодня, с таким явно испуганным взглядом, почти как у больного
маленького ребенка.

-Что там, однако. Mathilde? - мягко спросила она.

- Ничего-ничего, - сказала миссис Стерн и ударила его Головой.

— Вот так, — сказала Аста и посадила её почти к себе на колени: — Там что-то есть,
должно быть что-то, — сказала она и погладила её по волосам. Она говорила с
ней как с ребёнком и использовала старые прозвища, которые были у них в
пансионе, куда Матильда приходила в сумерках (когда Хьемвин всегда
наведывался к юным девушкам) и подползала как можно ближе к Асте:
Матильда Тоска по дому была такой же глупой, как и Форстенсельс, и ей всегда приходилось утешать и помогать.

 — Снова в колодец, снова в колодец, — сказала Аста, когда
Время: Маленькая Мышка — маленькая Мышка.

Матильда почти застонала и оторвала от него голову: старое Прозвище
теперь мучило ее: нет, нет, яростно сказала она.

-Матильда, однако... Но Матильда, однако.

-Я надену одежду, - быстро сказала Матильда и вышла.

Аста сидела и ждала: она действительно не знала Раада
мера. Она перепробовала все, что могла придумать, - с того самого дня,
Матильда, которая была у них в гостях, в своей гостиной, с тем, кто стоял посередине, когда
они вошли, бросился к ней, и плакал, и рыдал, не
отвечая и не разговаривая, просто плакал и рыдал...

Она не могла вымолвить ни слова. Эн Грааден успокоился, сел
Матильда молчит и надолго замирает рядом с ней на Диване.

-Возможно, я приду к тебе снова, она так и сказала, когда уходила, это было
так как Грэйден снова придет.

На следующий день она забрала ее с тележкой. Она думала, что это будет
возможно, ободрить ее, теперь была прекрасная погода, и весна действительно пришла.
Но Матильда сидела как дома, тихо растерянная в своем углу, и
выказывала только собственную скромную благодарность, что почти ранило Асту ... .

... Матильда вернулась с одеждой, и они спустились к тележке. Она
была очень разговорчивой сегодня, пока они ехали - быстрая и пестрая
Змея вздыхала, что иногда на нее находило, такой дикой она вдруг становилась
лепет от того, кто ее мучил, говори и говори, пока она была еще
сидел с такими же застывшими и вытаращенными глазами и говорил, говорил о решенном и
реальном:

- Завтра я уезжаю, - внезапно сказала она.

-Путешествую? - спросила Аста.

-Но куда?

- В Гаарден... Стерн написал... Пришло все равно
юнксомм Торопливо, как будто она была "Собакой и зайцем" со своими Мыслями ...
Он там... И там сейчас так красиво... сейчас весна, он написал.
- написала, - сказала она.

-Но зачем тебе понадобилось путешествовать именно сейчас, раз ты нездоров, - сказала
Asta.

-За... в конце концов, - сказала Матильда и кивнула. Она замолчала, вытаращив глаза
в воздух, потому что они вернулись домой.

... Ее не было восемь-десять дней. Асте казалось, что ее Создание было почти
еще более сдержанным и робким, когда она вернулась.

Эрхарду она написала всего два раза, пока ее не было: несколько
коротких, отрывистых писем, которые привели его в бешенство и
сбитый с толку, он беспокойно ходил вокруг да около - в конце концов, совершенно замученный - и не знал
о чем он думал: интересно, что там было на Пути?

Возможно, на этом Пути действительно что-то есть....

Матильда много раз предлагала, но в самый последний момент отказывалась, и он не рассчитывал на её волнение и шум, когда она наконец пришла. Он отнёс это к причудам или «последствиям весны», которые прошли.

Но теперь он не понимал писем. Они были такими странными, абсолютно
иначе, чем раньше: пару прямо вперед предложений с ручной пилой
осторожны, так как Буквы в Sk;nskriftbog не так много, как
одним из "своих" слов-только чуть-чуть несколько предложений.

И Эрхард был всего лишь еще одним уролигером, когда она вернулась. Время,
когда она приехала, она не написала. Но давно это произошло.
был на борту в том же Мальмескибе и рассказал об этом:

- Мы должны дать ему волю нервам, сказал он. Вы должны проветрить их ...
Плохо... плохо это, сказал он и застрял на затылке....

-Были, между прочим, знакомые на борту: миссис Стерн, между прочим - это
тоже отборная курица, она присоединилась к Лонгу.

Эрхард чувствовал, что он был бледен и говорил слишком быстро, с другой. Когда он
пришел домой, написал он. Она послала двух раз прошу прощения, и однажды дождался он
насилие зря. Домой к ней, а он не хотел идти; и вот течет
еще несколько дней, в течение которых он говорил, что "все дело в том, почему он был таким
прав, неважно".

Так написала Матильда, что они могут встретиться вечером в Греннингене,
когда стемнеет.

Эрхард появился первым, и ему пришлось долго ждать. Наконец она пришла, и когда
он узнал ее Фигуру, которая поспешно приближалась к нему в Темноте,
он был смущен, так как никто из них не произнес ни слова, пока они быстро спускались к Воде.
Она была впереди - она почти бежала - и Эрхард был еще больше сбит с толку
Видом ее фигуры, которая, как и та, бежала перед ним: Да, что-то было.
он сказал, что это было. И он снова подумал, что бы это могло быть,
в чем она могла обвинить его, хотя и узнала о Неверности - потому что у него
были "Капризы" во время их отношений -; и посреди его
Он вдруг почувствовал непреодолимое любопытство:
что же теперь будет? должно произойти что-то новое.

Матильда обернулась, когда он дошёл до Кастельсгравена. Она была очень оживлённой, пока они шли вдоль реки, разговаривали и смеялись (она слишком часто поднимала и опускала руки, так что браслеты звенели), и он говорил с ней. С каждой минутой, что они шли, они
оба, казалось, отдалялись друг от друга, и в конце концов
им показалось, что все старые слова, которые они собирались произнести,
Болезненная настойчивость, которая молола мякину в мельнице, — _altid_ была такой же пустой и бессмысленной, как и сейчас.

Здравый смысл не был упомянут.  Когда они в третий раз повернули на свой путь,
было уже совсем темно:

- Но сейчас-то, — быстро сказала Матильда и отвернулась от
воды.

- Когда мы видели монаха, — сказал Эрхард странным, глухим, покорным
голосом.

-Да, я не знаю, — сказала Матильда с той же поспешностью. Мор вечен
дома — в последний раз.

Они расстались, обменявшись привычными рукопожатиями,
крепко хлопнув друг друга по рукам высоко в воздухе.

-Джё-с.

-Привет, - сказали они оба.

Эрхард стоял в тени, к Матильде подошел трамвай.

Она дошла до дома, где ее ждал Генералинден. Она сказала, что была
в Асте и упала, как Скатерть, на стол за Лампой.
Генералинден немного посидела с Геклетеджетом и узорчатой дочерью
она была бледна как мертвец. Поэтому она встала: она может еще раз
посоветоваться с Мари Герл.

У ее светлости никогда не было секретов от Мэри Герл, и в течение
этого времени она ежедневно совещалась с ней на каждом углу: Ее
Светлость была - даже после Информации Мари - дольше всех убеждена, что
больше нет никаких "может быть сомнений".

Мари было приказано дать окончательную оценку и перенести свою длинную
костлявую персону в Гостиную, где она обошла все и "расставила стулья
почини", пока она занималась, миссис Матильда со всех сторон с Парой
Глаза как у мудрой Женщины, которая скачет до тошноты.

Генералинден позвал из столовой, прежде чем Мари закончила свои занятия.
он поднял голову, и Матильда встретилась с пронзительным взглядом Девушки.
на нем самом:

-Чего ты хочешь? - яростно воскликнула она и встала.

-Нет, нет, я не пойду в сад, - сказала она и чуть не вырвалась
от Generalinden в столовой, работать в опочивальню, если
Дверь она пришла в себя. Там она, по крайней мере, быть в спокойствии за свои
Шепот и Синен - прячьтесь и лежите в темноте.

Генералинден был возмущен. Это зашло слишком далеко. Ей было всего несколько недель от роду.
смущенная Утаальмоди вздохнула, глядя на бледную, измученную дочь.
Возмущение: как бы хорошо ни выглядели мать, Дочь и клиент.
Конфиденциальность. Генералинен излил своё сердце девушке, и
Раад окончательно утвердился в своих намерениях, пока Нааден пил чай в гостиной. Однажды
Мари послала его «послушать» и прокралась внутрь
Спускался по шлангу мимо Совекаммердерена; когда Матильда услышала шаги,
уложил ее на подушки и заставил себя перестать плакать.

Generalinden, тем не менее, комиссия приняла решение: там может быть
Конец. И прежде чем она пошла домой, пришла она, вполне успокоившись на
прочитал несколько страниц из "Thornam".

Этот Торнамский Сундучный лексикон был как Сокровище в Семье: он обеспечивает то, что
Я хотел, чтобы ты, моя девочка, сказала Генералиндену Матильде несколько
За несколько дней до ее свадьбы и оставила Торнема в Богкассене рядом с
Рядом со стихами Х. П. Холст и другими литературными произведениями Матильды.
Конфирмационный ужин. «Торнам» был в семье своего рода инаугурацией
перед свадьбой...

На следующее утро прибыл генерал, запер Мари в
прихожей и вышел. Все было хорошо — миссис Матильда была в Фризинге.
Генерал ответил кивком, как командир, желающий поприветствовать
фронт перед битвой, и вошел в спальню.

Но когда она вошла и увидела дочь, которая сидела бледная в белом
фризском платье перед зеркалом и лишь молча склонила голову, как тот, кто безропотно сдаётся, — генерал был смущён
и она снова принялась ходить взад и вперед по гостиной, не зная,
как ей подойти к Делу, совершенно сбитая с толку и почти сидящая
перед Зеркалом неподвижная и оцепеневшая: она выбросила из головы все мысли
из ината.

Никто из них не говорил; и за каждую секунду увеличивается дискомфорт
Generalinden, что двигалось туда и сюда, пока она в очередной раз был взят
все Forbitrelsen со вчера, возмущение против
"лишней" в этой ненормальной боли, она не понимает, и сказал::

- Это здесь я больше не могу защищать, Матильда, это ... это .....
Несправедливость - по Персонажу в
Фризеркабен и Генералинден были настолько ошарашены, что отказались от услуг
клиентка сказала, что она "транспирирте"--

-Мадам Дженсен вот, вырвался из "Naaden".

Матильда не стала, хотя она понимала, что это веб, они сейчас
стянули на нее.

Генералинден почувствовала бесконечное облегчение, когда увидела, что "мадам Йенсен"
пригласила Бита в столовую, вошла в дверь.

Но и мадам Йенсен на мгновение остановилась, смутившись перед бледной
молодой леди, которая повернула к ней Голову почти с ужасом санселе
... Но когда она уходила с кротким выражением на лице (мадам Дженсен
практиковала двадцать три года - "дискре", - сказала она и резюмировала
вся ее программа в одном слове, поскольку она лишена буквы "т"; она знала,
что такое "Первый раз") сделала несколько шагов вперед и поздоровалась.

Generalinden встал и поцеловал свою дочь в лоб, только бы
благословение.

Она и Мари девочка вышла на улицу Sovekammerd;ren в столовой и ждали.
На них снизошла какая-то странная Торжественность, так что они не были похожи
на Нескольких Жриц, как в Темпельфоргаарде, ожидающих
Откровения святых Тайн.

 * * * * *

Таким образом, она не пришла - и снова не пришла.

Эрхард уже надел пальто, собираясь уходить, и выключил лампу,
так что горел свет только у Зеркала. Но, тем не менее, он все еще сидел
прогулка в том же кресле, где он провел весь прошлый
Время, и он начал все заново, одна и та же мысль, которая
вслед за ним, не переставая от ночи, они разошлись в зеленый,
Матильда и он:

- Если это было "оно"... Хотя это могло быть "оно"?

И он сравнил первоначальную выдержку со всеми обстоятельствами ... ее прихоти ...
ее существо ... Все это с прошлого раза....

Он собрался с духом, когда кто-то постучал в дверь и крикнул "Com
check" - он подумал, что это девушка Хозяина. Но тут постучали снова, неожиданно,
так что это было почти неслышно, и он встал, чтобы заткнуться.

Это была Матильда, которая стояла, прислонившись к дверному косяку.

Эрхард подавил вспышку, когда увидел ее, и она прошла мимо него
со странно опущенными плечами, как у Человека, который прошел долгий путь
. Его охватили Жалость и Боль раадлеса:_det_ был
Матильда; и он наклонился вперед и взял ее Руки, которые были холодными,
как и вся Кровь, отхлынувшая от них - они отозвались на его Прикосновение.

С того самого момента, как он увидел ее рядом с Дверью, он знал: да, это
так, как я и думал. И хотя он все еще держал ее руки в своих, ФО Р
секунду все мысли последних дней еще раз через его голову, - и
угнетают даже своей боли-досады, нетерпения, расчеты
Опасность, и он сказал (и у него даже было время удивиться, чтобы он
не почувствовал ревности на Корме): Так оно и было, следовательно, она
поднята.

Они начали разговаривать, при этом Матильда разделась и села, и
Эрхард сказал:

-Ты такая холодная... вот и Портовые Городки, и начали прогуливаться
вперед и назад и взять бутылку, стакан и выдвинуть заднюю стенку шкафа, пока
он разговаривал сам с собой в бешеной спешке:

-Но ты любишь ее, Джо... Почему ты говоришь так не с ней,
ясно, открыто и берешь ответственность на себя как мужчина? Почему ты
ее по голове-целуешь ее (почему ты вообще ее
не поцеловал?) и говоришь, говоришь, что единственно разумное, это
единственное, что было прилично: мы двое, как _elsker hinanden_, должно быть, это знаем
_vort_ Child - _jeg_ знаю, я его _Fader_....

Но он не сделал ничего, кроме как как-то неловко поставил перед ней Бокал
Вина и сказал: Это согреет тебя, и, смутившись, он начал перекатывать
ее холодные руки между своими, пока он притворяется Келтоном
сказал:

-Маленькие холодные Руки...маленькие холодные руки, - и сел рядом с ней, чтобы самому выпить.
она.

Он наполнил бокалы еще раз, пока они разговаривали с
aandsfrav;rende глаза maalende ежеминутно, что поток. И постоянно
смущает, только то, что должно "sk;" - то, позвольте себе Эрхард вниз
от седла одеяло и погладил, лаская ее ноги - "маленький
Малыш" - который был холодным, как Лед, точно так же, как и ее Руки.

И либо для того, чтобы заглушить мучительную Боль, которая захлестнула их обоих
, либо из-за внезапного отчаянного Веселья тот начал
быть сломленным, вскочить и бегать по гостиной друг за другом, хит,
ленде и анделесе ... Эрхард наливал Вандслат в пустой стакан
, когда обернулся и увидел Матильду, которая стояла посреди гостиной,
глядя перед собой, с руками из фремракте, посреди гостиной. Они продолжали.
оба слушали Ле: "Матильда", - говорил он, но замолкали и просто стояли.

Она стояла, словно окаменев, оглядывая гостиную, которая выглядела как
Поле боя после «Тага», который она искала, чтобы спастись или сбежать, — прежде чем
она механически опустила его руку. Гребень из страданий,
пронзающих её Форстенсель, её Барнехьернес, ошеломляющий, как
внезапная молния, когда она в этой комнате, опустошённой
«Блиндбуком», перед лицом Эрхарда, где смех был натянутым, как
смущённая ухмылка, вся эта история о любви, которая сделала
её матерью.

И как будто её мысли, которые, казалось, даже в момент смерти
передавались людям, передались ему через тысячу электрических
Темы за раз, передавал их все и понимал ее.

И все же он не двигался, ничего не говорил и держал ее за спиной.;
просто стоял, превратившись в ягненка, со смущенным лицом, пока смотрел'
она снимает с себя Одежду странными и негнущимися Пальцами - повязывает Хаттебандене на его
Восковое Лицо - и проходит, как Лунатик, одичавший, идет и тихо закрывает Дверь.
чтобы.

... Когда она ушла, он долго обходил обе гостиные, передвинул
мебель в пространстве и расставил стаканы. И с включенным Оверфракеном,
перед Лампочкой, которая скоро погаснет, он сказал, что выключит:

-Хм... Следовательно, вы не способны грустить.

Задули свечи и ушли.

 * * * * *

С землевладельцем Штерном обедали на террасе перед
большим, старым, уютным садом.

Летом Хенералинден взял на себя управление всем Хасстирельсеном, а келеде - за
"своего сына", а Матильде - в качестве руженки за нескольких цыплят. _Хан_
достал свои любимые блюда, и _hun_ решил "не жалеть ни о чем".

Весь дом дергался и пыхтел над Хозяйкой дома; они таскали Кресла с откидными спинками по кругу,
когда она дико "пошла вон"; (или, скорее, когда ее светлость взбесилась, что она
ходить, ибо Матильда даже "дикая" не так сильно, вызывала наибольшее беспокойство.
обращаться с осторожностью - как они казались, бледными и тихими в замешательстве) и когда она
устроился, сел Генералинденом, как Цербер, напротив Хавестуэдорен
и умолкал при каждом появлении Гартнеркарла, который пробирался мимо Здания.

Обед закончился, и Генералинден решил, что Матильде следует отдохнуть.
теперь немного ниже, под Блодбегеном, была Тень....

Горничная утащила большое глубокое кресло, и подошла Матильда.
со своего места поднялась Матильда. - Обопрись на меня, - сказал Генералинден, и она кивнула.
даже прогулялась со Стерном, пока Матильда спускалась по террасе.

Стерн сидел за столом и курил сигару. Летом он был
доволен жизнью — семейная жизнь удалась.

Он выпускал дым от сигары длинными клубами, наблюдая за
тем, как они спускаются по лужайке.

- Да, превосходная мать, — сказал он, любуясь
Генерал Линден выпрямил спину.

Внизу, под Блодбегеном, было прохладно и приятно. Генерал Линден читал вслух
роман Диккенса для своей бледной дочери.

... Семья Герстер лаа за городом в Скодсборге. Там будет написано
Профессор и Профессоринден, тен Эрхард был в Городе. Он полностью растворился.
вернулся в круг Бломске. Настроение также было немного матовым в
Круг, и Эрхард Сат - единственный бледный и вялый в центре Компании,
уставившийся в Воздух:

-Эрхард, крикнул Лонг: ты видишь призраков?

-Да, сказал Эрхард сочинениями: Ты. И он снова сел, как прежде, в то время как Бродерсен,
который не слышал ничего, кроме "Эрхарда" и "Призраков", сказал
циничную шутку, над которой все смеялись:

-Да-а, он сказал: он с'гу боится ... Следовательно, он
никогда... не осмелится остаться один в темноте....

Они долго, очень долго смеялись, все....

— Бедняга Эрхард, весь день на улице.




IV

Небо было высоким и по-летнему голубым, хотя уже наступил сентябрь,
и вдоль озёр между деревьями виднелись желтоватые листья, словно южные плоды на
солнце.

Херлуф шёл к Герстеру после экзамена, когда увидел перед собой несколько
знаменитых спин и окликнул их. Это был Лонг с Арнольдсеном.
Долгое время в «Журнале» публиковались статьи об Арнольдсене, который
покинул «Журнал» и стал преподавать в вечерних школах арифметику и правописание.

Давно положил руку под Arnoldsens, как он ударил лютый Коготь в
его тонкое лицо, когда они встретились. Они говорили о социальной науки и
вниз по улицам:

- Он знает с'гу часть, - сказал Длинный послу. Эгенлиг довольно
умный парень - он излучал покровительство - и, как я уже сказал, он выучил
Часть. Современная наука, объяснил он, тихонько шмыгнув Носом при этих Словах.

— Да, — сказал посол.

 — И дело в том, — сказал Длинный и Костлявый Пальцы, — что нужно _увидеть_
то, что вы... А что насчёт другого? Расстегнуть собственные штаны, —
сказал Длинный. Но «идеи» — спасибо. Длинный сделал жест рукой, как бы говоря:
он, "другой", лишен всякой идеи.

-Но Арнольд, тем не менее, многому научился, - повторил он. А потом передай это ему.
_Synspunkterne_-ты -знаешь, как ты..."более широкий взгляд на вещи.

-Ты действительно многому научился... Я чувствую, с'гу, ты учишься не так уж и мало
: одна овца, впрочем, по Понятиям, понимает тебя, сказал Длинный.

-Но с нервами плохо, - сказал он недовольно. Он растет
достаточное количество - и у go'e Pictures их достаточно - великолепных снимков, ты
... и ты знаешь, как будет падать Свет ... но в любом случае ... Вы должны
с'гу сначала _l;re_ что-то долго говорил и держал Берга за Пуговицу, пока он
она энергично закивала головой: произведи впечатление на ученого,
он закончил свою разработку.

... Берг подошел к двум Перипатетикерам, которым нанес удар: Вот проходящий мимо
мы, два инвалида, говорили Долго и держали себя в руках (Арнольдсен был
кстати, не являются недействительными, но ощущались твертимодом очень сильно
недавно он начал объяснять Питагору его
Хаандверксвенде); не бери в голову, старый друг, у меня плохо с нервами, сказал Лонг.

- Должно быть, все еще на свежем воздухе, - сказал он.

- Сейчас хорошая осень, - сказал посол.

- Да-да, - кивнул Длинный обеспокоенный. Нет - ты иди, проверяй вещи и учись
"это часть", - сказал он, ободряюще кивнув Арнольдсену.
шел рядом с ним, спокойный и невозмутимый.

-И как носить это со своим Хандверксвендом, Арнольдсен? спросил
Herluf.

-Хорошо, - сказал Арнольдсен по карте.

- Это с' гу очень альтруистично с его стороны, - сказал Длинный и кивнул... Мы
также думаем о вас, чтобы сделать целую переднюю часть для людей
Люди, мы, некоторые части, однако, вы кое-что знаете ... Это придает мне мужественности.
Тренируйся, ты, ты учишься выражать себя, сказал Лонг.

И "Vuerne" подходит тебе лучше всего, когда один _taler_ заканчивает счастливым.

Они сменили тему и поговорили о театре, пока шли против "Таарнбигнингерна"
.

-Неа, - сказал Длинный и удовлетворенно моргнул (Длинных оживило
растущее веселье напротив остальных-Случайность Небольшая): На норвежцев зашли
хватит в Воде, по-старому.

- Там было полно народу каждую ночь, - сказал посол.

- Да, там было достаточно людей, которые позволяли себе действовать там вопреки доброму Слову Божьему и
Свободный проход, - сказал Лонг. Они дошли до ворот и попрощались. Мы хлопаем себя по плечу.
- Шлепаем по копенгагенскому району Эстербро, - сказал Лонг и энергично положил руку на плечо Арнольдсена.
Арнольдсенс.

- "Конечно", - кивнул он Бергу, стоявшему немного в стороне от Герстерса
Порт и так после двух спинах. Давно надо было так много замечательных
Haandbev;gelser, в то время как он вошел в дом и растворились в современной науке
Вид.

С Gersters он призвал. Молодого джентльмена не было дома,
сказала Горничная. Но Хозяйка Дома...

- Да, если дама визибель, - сказал посол, который ничего не сказал.
Профессеринден, с тех пор как она приехала из деревни. Он вошел в дом.
подождите в коридоре.

Девушка вернулась и закрыла дверь в гостиную: если мистер
Директор wild подождите минутку здесь, сказала она, поэтому хозяйка дома пришла немедленно
.

Херлуф прошел в гостиную, где на "Visitpladserne" стояли пустые стулья.
теперь, когда никого не было, они стояли друг напротив друга, как пара застенчивых людей, которые не знают, с чего начать. Он подождал некоторое время, пока не услышал, как зашумели двери, ведущие в столовую, и удивился. Профессор, должно быть, уже дома.

Наконец пришла Профессоринден: А.А. - у вас все еще сохранились все деревенские привычки.
- сегодня вас ждет большой сюрприз, - сказала она и отдала честь.

Правда заключалась в том, что профессор уже был в Стране
более четырех недель. Но профессор Энден приехал в последний раз так тяжело
дальше, чем «Уголок», где она тоже после обеда, когда
Эрхард проходил мимо, сидела за работой. Она ухаживала за бельём и
скатертью, сортировала их и разговаривала. Хусйомфруэн не
знала, что происходит с хозяйкой дома, которая теперь была так занята, что
могла сидеть с чем угодно в руках.

Берг и леди сели, и разговор плавно перешёл на летние каникулы
и многочисленных гостей, которые теперь приезжают сюда из года в год, в то время как Херлуф
был безутешен и грустил в профессорской библиотеке: он
никогда не видел миссис Герстер за работой, когда к ним
приходили гости.

— Но мы немного раньше заселились, — сказала она. Герстер всё лето
жалела о том, что у них нет железнодорожного сообщения...

 — И Эрхард тоже был здесь совсем один — ей пришлось.

 Там была Павса. Херлуф в своих мыслях взял книгу с маленького
 мраморного столика с библиотекой и теперь читал на задней обложке: Монрад,
 «Из мира». Он даже не знал, почему ему было так стыдно, и
он с силой задвинул книгу обратно на полку, а профессор
поднялся, чтобы что-то сказать, и был так смущён, что:

И погода тоже была неудачной, — сказала она, слегка запыхавшись.

Она начала расспрашивать о Берге — где он был, и сказала так
внезапно, почти не дожидаясь его ответа:

 — Эрхарду летом было не очень хорошо.

 — Нет, ему немного нездоровится, — смущённо ответил посол.  Они оба почувствовали,
что лёд сломан и теперь можно говорить об Эрхарде.  Но они ждали, и Герлуф всё ещё смотрел в пол.

И я так боюсь за его здоровье, — сказала профессорша и, поспешно отложив «Хеклетёйет», добавила:

-Они не могли бы... поговорить с ним?

-Я? — сказал посол... Да, если можно.

- Потому что это всего лишь привычка Эрхарда, - сказала она, и ее голос был
внезапно очень тронут, это не что иное, как привычка ... он
так мало бывает дома.

- Нет, - сказал посол.

-Это только Компания... Я имею в виду, сказала она, некоторые из них удерживают его в плохой компании.
он застрял в плохой компании....

-Даже он ... на самом деле, он, сказала она, и ее голос
снова перенесли, так что она с трудом могла говорить, не более
Ребенок, всего лишь Ребенок, сказала она и прижала Гекленаален к его губам, которые
непослушно задрожали.

Берг пробормотал что-то в знак Подтверждения, и профессор Линден сказал после
небольшой Поток Stunds становится мягче:

- Он также рассказал им о "своей идее" - что он переедет
херхьеммефра.

-Да, он ничего не говорил об этом, - сказал Берг и добавил: "Вниз".

-Да, между старыми и молодыми так много разногласий - в нашем
Время, сказал профессор Винден и попытался улыбнуться.

Для Твистепанктера - профессор Винден был прав - это было в Семье
Герстер, как только все стало между Небом и Землей. Это было похоже на то, как
Профессор и Эрхард разогревали друг друга, просто они пришли в Гостиную
вместе; и они говорили в пылу литературы и политики - за
Количество беспечности, которая только прикрывала все остальное, о чем они
не говорили. Это было изо дня в день, и только золото Наоборот, как только появилось
просто saas.

И Герстер тоже немного раздражителен, сказал профессор Линден.

Они снова замолчали, дама снова произнесла ту же фразу:

"И я так боюсь за его здоровье", - повторила она тем же тоном.
дрожащим голосом.

Посол сказал бы что-нибудь и нарушил бы всеобщее молчание, когда они услышали
Шаги профессора в Сайдеверельсете, и профессор Энден увилкаарлигт
привстал наполовину:

- Герстер уже здесь, - сказала она.

— Дикая мысль, но профессор продолжал настаивать на своём, почти чрезмерно
вежливо, пока они снова не заговорили о Ландофольде и Саммере.

 — Я только что сказала мистеру Бергу, что Герстеру на железной дороге было бы неудобно, —
сказала леди.

 — Да, печально известный Драйв, — внезапно сказал профессор совсем другим высоким
голосом и встал.  Он несколько раз прошёлся по комнате:

 — Вы случайно не видели нашего мистера Сана в последнее время? — спросил он в один голос.

 — Да, — ответил Берг.

 — Теперь он переедет, — сказал профессор тем же горячим тоном. .
Он больше не может оставаться дома — здесь ему слишком тесно, — сказал он и
Он размахивал руками в гостиной: «Недостаточно воздуха для нескольких современных лёгких».

Он собирался ходить взад-вперёд по полу в том же углу, что и беспокойная
собака на цепи, и говорил страстным, взволнованным голосом: «В атмосфере недостаточно новых идей».

-«Недостаточно _свободы_», — воскликнул он.

-«Герстер», — сказала леди.

— Возможно, они знают, не снял ли он уже квартиру, — сказал
профессор и повернулся.

 — Я не знаю, — ответил Берг. Он тоже говорил как дама, нерешительно и неуверенно.

 — И мы готовы сделать всё, что он захочет, — сказал профессор.
внезапно у него появился высокий, жалобный тон - если он _бливер_ здесь,
добавил он и повернулся.

Они замолчали, все трое, пока профессор ходил туда-сюда
для себя, наклонившись к маленькой книжной полке.

-Но он может как общий спад, я думаю, Едим дома, - сказала она
тихо.

Херлуф сидел и обнимал на Stolekanten: нет еще ничего sk;t
-- сказал он.

Профессор Уайлд снова заговорил, но внезапно ушел, ударив виренду Головой,
прочь по полу. У двери он наполовину обернулся и резко сказал:
чтобы скрыть свое Движение:

- Аа... Мальчик сошел с ума! - воскликнул он и вышел.

Профессор Линден сидела на книжной полке. Слезы начали катиться по ее щекам.
Она остановила их.

Она тихо плакала, не думая о том, что Берг был незнакомцем, который видел
ее слезы.

И Берг повернулся к окну и растрогался при виде раадлеса.
эта "Дама" плакала. Такая грустная, долгая, пока не было.
не обменялись ни словом.

Было слышно, как профессор Линден заплакала, и когда Берг повернулась, протянула ей
ему Руку на прощание, не называя себя. Ее голос сорвался, и
она не могла говорить.

Херлуф, он такой же молчаливый, как и она.

Когда он вышел из коридора, чтобы уйти, закрыл за профессором Дверь,
и, как обычно, поговорил с ним несколько минут, пока он открывал
Entr;d;ren. И когда Берг уже выходил на лестницу, он сказал
внезапно:

- Он может сделать все, что захочет, здесь, с нами. Хотят ли они сказать ему это.
это.

Закрыв за собой Дверь, профессор постоял немного.
Берг, и с внезапной горечью он дважды повернул ключ в замке
-за этими современными Соблазнителями его Сына.

Профессор Линден поднялся и тихо вернулся к своим обязанностям .
Крюк в столовой. Она день и ночь думала только об одном: кто это был,
который уничтожил ее Сына. Она проводила Дни в его комнате и она
искала Фотографию, Письмо, Персонажа от "нее". Она открыла его
Она положила на стол один из его Ключей и изучила каждую Бумагу и каждую написанную Строчку
чтобы найти Заявку, узнать, кто она такая: Так было
лучше, она знала, кто она такая.

Но она ничего не нашла - потому что там ничего не было.

Аллемандсликке, как нравилось Эрхарду, не оставлял таких сентиментальных следов.
Она искала. И она попала под его безуспешный Форскен
едва ли не еще более обеспокоенный и измученный - день ото дня этим его
грубый и подлый Сын, поскольку она мало-помалу приходила в
омгает со спокойной нежностью, поскольку он был выздоравливающим, который
нуждался в заботе и привязанности.

В остальном, он, в конце концов, бывал у нее дома совсем недолго - почти только по приглашению
Шпицетидерне, и за ужином они увидели вечный Конфликт, поскольку
Герстер не мог допустить опасности.

Эрхард по-прежнему занимал две гостиные в "the Violence". Там он был главным.
"Ноги сами неслись в гостиницу"; и он был всего лишь тихим Пьяницей,
который, когда дело по Привычке подходит к Вечеру, без энтузиазма и без
любой шум опьянял их, независимо от того, что это было.

Херлуф был в восторге от «насилия» в гостиной, где всё было
выцветшим и убогим, как в проходной комнате в отеле «Вестерволд»,
где каждый постоялец проводит только одну ночь. Осень принесла с собой
сырость, которая проникала сквозь стены и двери.

- Эрхард, — сказал посол, — как вы думаете, здесь вообще-то хорошо?

-Тогда-µ.

-Да, я тоже не

-И что тогда? сказал Герстер.

Так что, если вы, однако, предпочитаете изменить это — и многое другое.

-Почему? сказал только Герстер.

Они немного помолчали.

-На проторенной дороге растёт не трава, а идолопоклонство, — сказал Эрхард и
Он долго лежал, уставившись в потолок.

Они больше не разговаривали.

Но через несколько недель после этого Эрхард Вольдварерн умер.

 * * * * *

Херлуф Берг, как и фургоны и повозки поставщиков, всё ещё стоял у
«Ворот Виктории», и он поспешно повернул за угол на
Йернбанегаде, чтобы немного подождать. Он избегал встреч с поставщиками.
«Моргенконцерт», когда мясник, торговец дичью и пекарь приносили свои
продукты на кухню. Они не отдавали их без оплаты, и
кричали на чёрной лестнице, держа в руках свои контрабасы, и вы слышали
их на весь сад.

Сегодня было особенно громко. Только высокий и колючий.
Ругался и матерился, так что это казалось совершенно неуместным. Это было блюдо
Vadskerkone из Роскилле, за любой столик должна быть оплата.
Мясник и Приятель Вилдтхандлеренов, которые передали свои Пайки
чаевым, висели на Трапегелендере и слушали;
Багердренген кричал и не хотел отдавать Хлеб без денег mod
.

Спеннер смутился и побежал вверх по лестнице, в то время как Жена была при этом.
ругань: Здесь вы, вероятно, обманываете бедных на их деньги, закричала она.
ему вслед.

Спеннер побежал через зал ресторана к буфету "Жомфруэн",
там только что принесли. Он достал из ящика стола и из всех
Скиллинг собрал их вместе в своих Руках и побежал вместе с ними.

Vadskerkonen было тихо, как он снова вышел на лестницу, и попросил ее
перейти в офис, где рассказал деньги на консоль.

Мясник и торговец дичью, насвистывая, отъезжали от ворот,
но Багердренген, раздражённый этим пронзительным свистом, проходившим через Гаарден, пропел:
Поднимите руки за «Стичерс» в театре «Скреддерсал», который был
Поднимите окна на Шум и соберите хихикающие головы в Гаардене, чтобы
послушать.

Мистер Дегре заказал "Утро добычи" на огромной кухне.
куски мяса и дичи "скилленде" и "врагенде". Это был по-немногу
были Blandingsgods, который поставщиков размещены в
"Виктория-Etablissementets" кухню, и Мистер Degrais валяющиеся в изобилии,
Следственный цыплят и жаркое с неподвижно спокоен, как ученый в
своей лаборатории.

Великий шеф-повар покончил с этим сортом и поэтому "пробовал его".
общие закупки, из которых он получал свои пять процентов.

Он повернулся к столику с "Konserverne". Он был aargamle Daaser
с частью ржавеет по швам. МР Degrais взвесил их в своей сытой
Руки ... Пока он стоял там, мимо прошел Квиндеперсон. Это была
Миссис Мартенс, которая, осунувшаяся и бледная, прошла через кухню на свой пост.

Мистер Деграис Бандте на своем французском, когда она проходила мимо него. Поздороваться удалось.
они не друг на друге.

... Херлуф потратил время на чтение Концертплакатерна от
Главный вход в дом. Это была афиша вечера, Dyna
Первый концерт Беймера. Это был "бельгийский соловей", как выразился мистер
Теодор Франц, однако, решил лететь в Копенгаген — без
гарантии: «Соловей» за пол-ящика. Плакаты были очень
изобретательными, это одно из мнений о «Частном вечере»
Фрёкенен, где она пела для «Знати» и прессы за «лёгким завтраком».

Когда посол сел в «Дичь» с главой
Багердренг, стуча каблуками, прошёл мимо ресторана в порт. Вадскерконен как раз выходил из кабинета Спеннера, где Адольф стоял
у противоположной двери, когда она ушла.

- Они оба? — спросил Берг.

- Да, но мы спешим, - сказал Адольф и лишь мимолетно подал Руку, прежде чем
он снова ушел со Спеннером, и они закрыли за собой дверь во внутреннюю комнату
.

Херлуф спокойно приступил к Пробе. Вскоре он привык к шведской спешке.
и он, и Спеннерс Раадслагнингер ловили на всех крючках. Везде, где вы
com, то покупатель берет их переговоры за закрытыми дверями.

В последнее время с Консорциумом не было ничего странного
члены Консорциума - как будто их унес Ветер, так что однажды
были так же не связаны друг с другом и не сторонились друг друга, но были в одном
Офис натуральная бесполезно tilhobe просто сидеть здесь до
друг друга, в то время как тяжелая машина застонал сквозь дом
sv;rtbel;sset трепетную животных.

А в другие дни пролетали Компаньонерно друг мимо друга в Коридорах с
быстрым взглядом и тревогой, чтобы снова уйти; имея
спешку, вы не знали к чему; или закрываясь внутри вечного
"Переговоры о приоритете", которые Адольф и Спеннер ведут повсюду: в
Офисах, в небольших ресторанных кабинетах, saagar в
Гардеробные - с Комиссарами, Агентами и малоизвестными менеджерами проектов, которые
появился в заведении, на лестнице и в «Таймс», и его прятали и кормили на всех крючках в течение восьми дней, потому что они оставляли место для другого.

-Да, да, у нас дебаты, — сказал Адольф и пробежал мимо посла в
кабинет одного из этих джентльменов-дилеров, которых часто было по два
или три одновременно, и каждый из них сидел в своей комнате, потому что
нельзя было смотреть на другого.

Постепенно в переговорах участвовали все:
бывший землевладелец, который искал высокие процентные ставки,
богатая актриса, считавшаяся директором
Дешёвка; все виды теневых посредников, которые, как
говорят, работают на крупных неназванных бизнесменов или на анонимные
консорциумы, если Existens — это необоснованный проект. Все приходили на восемь дней
и уходили, оставив домовладельца на несколько тысяч долларов беднее, но
большинство из них лишь напрасно кормились рано утром и поздно вечером
дорогой едой мистера Деграйса, которую кельнеры подавали джентльменам с соблюдением конфиденциальности
Лица, как у «джентльмена с дамой», они обслуживали вместе с
французскими цыпочками.

 В последний раз они получили множество секретных подсказок, как
"Режиссеры" (Спеннер позволил себе теперь еще и называть Режиссера, так чисто
кишмя кишат "Стирере") тихонько укладываются на ночлег в углу
или в другое время: "Господа никто не увидит", - было сказано
это, и Опвартерен понял.

В Victoriaetablissementet у всех были секреты друг от друга и
друг от друга вплоть до Кельнерне.

На кухне у Мистера Desgrais так занят, как в большинстве ресторана
отличное время. Даже когда они были наедине, взял директоров
overdaadig ну и заказал себе небольшой раздельное питание, которое
они вдруг обнаружили, что им нравится в шкафах, в одном из них, с большим количеством какого-то
вина, как они потом лежали и дремали на диване все часы посреди
дня и проснулись, чувствуя себя неловко и краснея. Таково было странное небо и немного
смущение друг перед другом, когда они только встретились, выходя на цыпочках из
дверей.

Мартенсам редко удавалось провести пять минут в одном и том же месте.
Он бесцельно разъезжает по улицам, там, где
«Виктория-эстейблишмент» вчетвером, как пожарные, тушат


пожары на дорожных конструкциях, где
... Первый акт «Образца» был окончен — это была пробная постановка.
Оперетта "Веселая война", которая является послом wild look, продлится до декабря.
Цель - собрать как можно больше монет с the wicked dead.
Раз-и посол вернулся в офис Spenners, где Адольф взял его
Пальто на:

-Сатана-чтобы Svamplugt вот, он сказал, когда он пришел.

— Да, неприятно, — сказал Спеннер с Консоли и начал надоедливо
трещать о Грибе, Погодке и Пробке.

-Ну-с, вы проходите? — сказал он в середине своей болтовни, повернувшись к Адольфу, который подошёл к двери.

-Да, — просто ответил Адольф.

-Куда? — спросил Берг.

-Домой, — сказал он у двери и ушёл.

Адольф спустился по лестнице. Его мысли вяло перебирали все известные Дороги
в поисках "Курорта". Но мер не было. В дополнение к первостепенному
Границы - в тысячный раз - Дружбы, деловых отношений и
Знакомый, с которым он отправился на Курорт за Деньгами. Но там не было
мер.

Спеннер и он ссорились с халвхойе раздраженными голосами, где
каждое предложение резало как ножом, в то время как они стояли бледные и внезапно ставшие
враждебными друг другу.

-Следовательно, это должно быть закончено, - сказал Спеннер. Уже почти пятьсот пятьдесят
Прошло больше крон, а утром у нас аренда театрального зала в Берне.

_Du_ Деньги - это место, сказал Адольф.

-У твоей матери есть деньги, - сказал Спеннер.

Адольф не ответил. Ни разу Спеннер не признавался, что он _det_
закончился самый длинный, который назывался "Мамины деньги" - стаккельта два, три
тысяча, которую он держал во рту рядом с "Состоянием отца", и
как старая миссис Адольф давным-давно поместила его однажды утром в "Бикубебоген".
за чаем старого Адольфа Лаа из-за Артрита и вовсе не было за Столом.

Тревога и страх, что она сунула ему Книгу - Константин стал таким вспыльчивым
и старался, чтобы в его дела не вмешивались--:

— Я имела в виду только то, Константин, — сказала она, — что они должны быть в
странном месте, где сам человек — когда все дела закончены,
она совершенно сбита с толку.

 И Адольф принял это за истину: «Хотя на самом деле это не
король».  Когда он оделся, чтобы уйти, он внезапно повернул свою собаку,
вошёл и поцеловал «старика».

Она была так счастлива: может быть, это хоть немного облегчит страдания
Константина, — подумала она.

... Нет, денег там больше не было... Но его мысли искали ценности,
дела, которые можно было бы делать на деньги, что-то, что люди могли бы получить за деньги...

 S;lvt;jet был там.

Он снова подумал о Селвтейете, как это было утром сейчас.
недавно, когда Мать и Девочка обклеивали его в столовой. он ушел
прошел через комнату и остановился посмотреть на это. Мать говорила
и штукатурила, пока он стоял, и превратила это в Деньги в Уме, Кусок за куском
Кусок:

"Это были Деньги - не так уж мало Денег", - подумал он.

- Это был Федселсдагсгафлерн, - сказала старая миссис Адольф и положила
последний Превеселвсгафлерн на другой оштукатуренный семнадцатый.

Он прикидывал с помощью ложек, вилок и горок.

-Проезжал мимо тебя, Константин? - спросила она.

-Да. До свидания, - сказал он aandsfrav;rende. Он уже думал о том,
как можно было бы достать это из шкафов без мерк,
а без этого это был сэт:

- Ты придешь на ужин? - спросила она.

Возможно, вы сможете упаковывать старые Книги в Lagenerne - и старые Бумаги,
так что искать осталось только старые Пакеты.

-Нет, - сказал он, как и прежде, и вышел.

С того дня, как Адольф все еще думал о Сельвскабете - как о "Курорте".
Каждый день требовались способы. Но у него не хватило Смелости,
хотя он часто бывал дома по утрам, когда Дом был
пустого и покинутого всеми, кроме повзрослевшей Мари, было так легко отослать прочь
Старая миссис Адольф теперь редко бывала дома во время Грозного кризиса.
Она ходила от двери к двери с семьей, знакомыми и любовью.
Константин-навсегда люби Константина, украшенного прекрасными Брокадами
Мантия, подарок. он отправил домой на день, и, как и она в первый раз,
заплакал храбрыми слезами: она всегда была такой милой от
Константина Ведущего. Но с тех пор, как она обошла все вокруг и сделала это в
Kaaben и позволила всем восхищаться этим.

-Да, слава богу, - сказала она и пощупала себя за рукав: Константин может
должен это сделать.

... Нет-нет, до сих пор у него не хватало смелости. Но сегодня он решился. Другого выхода не было:

 Сегодня он возьмёт и заложит S;lvt;jet.

 На Конгенс-Нюторв в Копенгагене он взял извозчика, который должен был отвезти его в район:
 Дверь была открыта, сказал Адольф, так что он мог войти прямо внутрь. Придёт время, и Он отправится домой.

Он так тихо закрыл входную дверь, что не было слышно ни звука.
Ключ в замке повернулся. В доме было тихо, двери в коридор
стояли открытыми. Он повесил одежду и прошёл через гостиную с большим
старая мебель, которую он знал с Детства, каждая по кусочку. Заходило солнце.
вдобавок на столе красовался мамин Страйккекурв.

Он вышел на кухню. Никого не было, и он просто разложил повсюду. Он
открыл сумку, чтобы присмотреть за старой Мари. Он услышал ее
Голос из кухонной двери в гостиную. Она разговаривала с Девушкой там, внизу, на
Дороге в Город....

Он немного постоял, слегка приоткрыв Дверь, и прислушался. Мари рассказала о
нем, улучшив одну из длинных хвалебных историй Фруэн, которую она
рассказала всему Кеккендере.

Адольф притворил бесшумную дверь и вернулся. Он открыл Дверь в
Спальня — внезапный страх, что там может быть мама.
Но две родительские кровати стояли, как брошенные, рядом друг с другом, накрытые белыми одеялами, пока V;kkeuhret dikkede.

Поэтому он взял себя в руки и начал искать книги и бумагу в
пачках в своей гостиной. Шляпки-невидимки лежали в шляпной коробке, которую он
должен был достать из родительской спальни, где стояли его вечные часы с кукушкой.
Корзина стояла за туалетным столиком: он знал, что у неё есть своё место, ещё с малых... Он вышел из-за кровати и взял её.

Шляпок-невидимок он не нашёл, перепробовал четыре и пять, прежде чем нашёл.
справа, так как он внезапно позволил сидеть в открытом шкафу гребену от
Беспокойства: он не скатился ни на что подобное здесь.

Он скатился в столовой и внутри себя, и он получил
Селвейспаккерн достал из шкафа ... маленький сверток в розовой бумаге
выпал у него из рук на пол. Он был так встревожен
шумом, который раздался в пустом доме. Это
были его Даабсбестик и его маленькая чашка, которые соскользнули на
пол....

Он положил все это на Списестюбордет, затаив дыхание, потому что мог
не надевать его.

Внутри себя он запер все двери, пока разбирал все пакеты
один за другим и вытаскивал их из ларца; каждый из них он
тщательно складывал, закрывал белые части бумагой и снова связывал их
вместе...

Он всё ещё шептал сам себе, скользя вперёд и назад в
двух полутёмных комнатах, и ставил новые пакеты, перекладывая их, на
пол, как и прежде...

Чашку и столовые приборы он почти забыл на своей кровати. Он оставил их
проверять страницу в шкафу, прежде чем спросить у Ноглекурвена в углу
родительских белых кроватей.

— Бибудет ушёл с большим языком Хаанкуферта, когда Мари-Дитя
прошла в Спайстюдёрен в Коридор. Он был в Лаасе, но забыл
снова его включить.

 — Да, — сказал Адольф, который закрылся, — я обошёл здесь
вокруг — и — одел меня.

 Мари-Дитя подумала, что молодой Хозяин
расстроился, потому что он вышел бледный и вспотевший...

Адольф вышел к ней из кухни и проболтал с ней целую вечность, весело
рассуждая о всякой всячине, прежде чем уйти.

 «Буду» должен пригласить его в кафе.

 * * * * *

Когда посол после Теста зашел перекусить в ресторан "Виктория",
он услышал громкую перебранку, доносившуюся из подвала. Внутри, в Буфете, была
испуганная Девушка, поднявшаяся со своего места, и Киперен фор Раабенде
вниз по лестнице:

- Это Глава... это Босс! - закричал он и побежал вниз.

Вы услышали голос мистера Дегре, ревущий, как уванский бык, и вдруг
Голос мадам Мартенс, это было выкрикивание одного Слова:

-Вор... Вор.

Херлуф побежал в Буфетраммет и вниз по лестнице мимо Буфетчицы Жомфруэн,
которая стояла, дрожа, на перемене.:

- Вор! - снова закричала мадам Мартенс.

— Она нашла испорченное мясо, — сказала служанка, у которой от
волнения стучали зубы.

 Герлуф опустился на пол. Посреди кухни стоял мистер Дегрейс — повара окружили его и
держали — перед миссис Мартенс, которая затащила корыто с испорченным
мясом на кухню и выложила его на пол: она нашла воду в одном из
боссовских крюков, полном его «отбросов».
Мясо, которое он бросил туда и оставил халвраадне неиспользованным:

-Вор, вор, - снова закричала она. Мистер Дегре вырвался, и они закричали
все. Девочки громко завизжали, а он подбежал к мадам Мартенс с
поднятая Storsl;v. Но вдруг rallede он, булькая, как
tykhalset животных и упал под стеной, как он был задушен собственным
Ярость....

Мадам Мартенс вот-вот должна была стать бледной и неподвижной, со связанными руками
Перед Поваром ... Сандседе мер нет, все бегают туда-сюда.

МР Desgrais вновь поднялся и толкнул повара на страницу
бы помочь ему. На протяжении всей его жирное лицо было белым как мел, когда он
закинул одну длинную проклятие над кухней и пошел.

Херлуф спустился вниз; он хотел поговорить с миссис Мартенс. Но она повернулась.
отвернулась от него и ушла, не сказав ни слова.

Сверху доносились звон колокольчиков кельнеров, которые подавали заказанные порции.
Но всё было в беспорядке, в большой печи кипели кастрюли,
а рядом с брошенным вертелом стоял я... в дополнение к
отброшенному и недоеденному мясу мистера Десгрейса.

Вспыльчивый кельнер Беллс был на взводе, в то время как Спеннер
спускался по лестнице, крича, чтобы узнать, что мы сделали для
себя.

Шеф-повара и девушки вяло вернулись к работе, а мадам
Мартенс поднялась по задней лестнице — домой.

Она не вошла в «здание» Мартенса.

Ru Спеннер обеспечил Спокойствие на Кухне, и они с послом пришли в "
Реставрация", забрали "Адольфа":

- Это продолжалось, - сказал Спеннер, когда увидел его.

-Эллевехундред, - сказал Адольф Джаст.

-Цвета - блестящие, - сказал Спеннер. Посол привык к их
Фримурервезен: они никогда не виделись друг с другом, не подав немедленного сигнала.
фигура или Компания.

-Нам так нужно поесть! - воскликнул Адольф, которого лихорадило, и на блестящих
Глаза, как у выпившего, и стукнул Тростью по столу.

-Да, если мы что-нибудь получим, - сказал Берг.

Спеннеру и ему самому пришлось бы рассказать об этом Оптринету на Кухне между Боссом и
и мадам Мартенс. Но когда начался этот безумный забег, они оба
полностью вышли из-под контроля, как будто что-то смеялось над ними, и вы не понимали ничего, кроме
Имен, которые они собирались произнести, но их прервал смех:

- Но что это... что это с Десгрейсом? сказал Адольф, который даже
начал смеяться, как и двое других, сам не зная кто, своим высоким
раздражающим Смехом (все засмеялись, они просто как будто Приступы внезапно прекратились,
кто забыл добавить один): что не так с Desgrais? - крикнул Адольф
снова.

-Повар... повар, - сказал Берг, который так и не вышел на сцену. Спеннер только рассмеялся;
раздался хор их громкого смеха, в то время как Адольф позвонил Кельнерену
чтобы получить объяснения....

Наконец, до него дошла История, но они еще долго сидели рядом с Ле,
пока они пили, как будто хотели смыть Смех вином, пока
мало-помалу спустился и сел, избавившись от всех спазматических
Веселье.

-To Desgrais исчезло - было просто вкусно. Вы взяли другое - дешевле, десять
за одно, сказал Адольф.

-Десять за одно, - подтвердил Спеннер.

- Но, - сказал Он, - вам, однако, давно пора убрать Мартенса.

- Да, - сказал Спеннер, - несчастных случаев было достаточно.

"Выставлять друг друга напоказ" теперь стало модной идеей среди Режиссеров.
Кто из них строил воздушные замки и строил планы стать одним и
освободиться от другого, "тогда финал мог пройти, и ты был его собственным
Господином". Адольф и Спеннер Уайлд выкупают Мартенса в тот же день ".
Приоритет был упорядоченным", и Мартенс рассидел улицу взад и вперед и
сказал, что "он купился на историю и снова уволился", как он сказал - и кому,
кто бы это услышал.

Они продолжали есть и пить. Посол снова заговорил о мадам Мартенс, и
они снова рассмеялись, пока Адольф выпроваживал Келлнерен, которая обнимала
разговорчивый вперед с K;kkenmemoirer директоров, который сидел
в окружении Vink;lere и исчезают, они ставят себя на стульях, по состоянию на
целый насилия.

За десертом раздался стук в дверь. Это был Биллеткассерер
Есперсен, который должен был сообщить о распродаже: были проданы только вещи
плохие, исключительно плохие для концерта.

Двести семь крон, по имени Адольф. Все три продажи? - спросил он.
подняв бокал и подражая голосу мистера Теодора Франца, который всегда был рядом.
прозвучало как Гром среди ясного неба.

- Да, - сказал мистер Кирк, который всегда рассматривал это как чисто
личный позор, когда он плохо продавался в "Дыре", и как
не понимал всего Веселья режиссеров, которые были рядом с Ле Адом
его двести семь:

- На всех трех распродажах, - признался он ошеломленно.

- Дело не в Лаурберкрансене, - воскликнул Спеннер.

-Нет, - сказал мистер Есперсен, - дело не в стоимости. И как другой
все еще смеясь, он сказал так же извиняющимся взволнованным тоном:

-Но здесь нет никакого "Перетаскивания", господин директор.

-Н-нет, - сказал Берг.

Адольф не переставал заливисто, высокомерно смеяться: Есперсен
может выпить бокал, сказал он, Есперсен заслужил бокал. Но мистер
Йесперсен отказался, совершенно напуганный этим ликующим весельем, он
не понимал, что происходит, но в конце концов получил в руки бокал:

 — В самый раз, — сказал он и выпил.

 Компания снова рассмеялась и постучала ещё раз.  Это был мистер Теодор Франц.
Рейсетей; он приехал прямо из Мальмебаадена (после презентации у него была
работа через два дня в Сидсвериге), но он знал о несчастном случае: мистер Франц
в первый Раз Коробка была устойчива.

Он возмущенно остановился перед Столом и сказал
Есперсен, которая была совершенно недовольна Стаканом в своей руке:

- Я обыскал их, милорд, - сказал он с достоинством.

Берг, который собирался стать очень жизнерадостным, сказал: Да, мистер Йесперсен был здесь
просто спросить, как это должно реагировать с помощью
Answer....

-Да, - сказал мистер Теодор Франц, взволнованный из-за Скамеек, на которые мы, конечно, не должны садиться.
петь.

- Да, Есперсен, - сказал Берг и внезапно был обескуражен произношением.
он так часто повторял эту фразу: "Так наполняется Дом".

-Хорошо, - сказал Есперсен и направился к двери. Но внезапно вернулся мистер
Теодор Франц и с протянутой Рукой сделал большое Движение:

-Нет, сказал он, выхода не будет.

- Никого не высылают, - сказал он. - Мы оставляем Зал таким, какой он есть, дамы и господа.
Публика устала от притворства - здесь было много аншлаговых концертов.:

Никто из режиссеров ничего не сказал. Они сидели на некогда скучном и
обескураженном месте перед Импресарио, что их всех совершенно не касалось. Но
Мистер Франц был увлечен своим собственным Планом, все организовывал,
яростно жестикулируя в своем огромном Кавадже, похожем на Мешок: с
Головой клакена пусть он говорит сам за себя. Артистка не смеет
"принята".

Она должна покорить публику - публика должна судить сама, сказал он. Клакен
первые сухие аплодисменты после третьего номера.

Мистер Теодор Франц пошел отменять доставку Букетов и
Лаврберкрансе; они не вписались в соревнования в Нае. Есперсен и
Спеннер последовали за ними.

Когда дверь закрылась, Ло Адольф Берг и снова, громко и долго, к
вдруг остановились одновременно, как по команде, порожденной их
собственный пустой смех, который затих. Они долго сидели молча, пока в гостиной не стало
совсем темно:

-Да, так что проходим хорошо, и нас больше, - сказал Адольф и тяжело поднялся
со стула.

-Да, у нас все хорошо, - сказал Берг.

В фойе были два джентльмена из "Букета", которые уже пришли и ушли.
замерзшие и обеспокоенные, проклинающие Все это, нервные и раздраженные
выйдя на улицу и проиграв при пустом зале. Даже Маскинфолкен.
Тащил трегера и падал в обморок у его ног, в то время как обездоленные
Лаврентьев встал в углах Сцены, и в Зале осталось несколько мест.
в большом Зале с глухим стуком все рухнуло.

Несколько актеров, дрожа, выглянули через Отверстия:

- Нет, черт возьми, я лучше пойду домой, - сказал один из них и повернулся.

За кулисами раздался сильный шум. Это был мистер Теодор Франц, который
подтолкнул Джерндорен к "Примадонне", которая с пеной у рта ворвалась в фойе, за ней последовал
один из трех режиссеров, который должен был развлекать ее в официальном качестве, но
вскоре стали приходить расслабленные, один за другим, сидя рядом друг с другом
вдоль стены, как люди, которые давно отказались от Игры. Певица,
была строга и кортбенета, как японская курица, начала засиживаться
Бриллиантовая гирлянда вертелась в своей Титушкиной рубашке, пока она беспокойно переминалась с ноги на ногу
между двумя Зеркалами:

- Их так мало! - обеспокоенно сказала она.

- Не Мужчина, - заявил Пианист.

Она начала натирать свои обнажённые руки порошком с помощью кусочка ваты, ещё больше нервничая перед этими тремя молчаливыми мужчинами, которые сидели неподвижно, справа, слева и вдоль стены, и спали с открытыми глазами:

— Их так мало, — снова сказала она, повернувшись к Стене.

 — Их не так много, — сказал Посол и спросил, закончили ли вы,
и можно ли начинать.

 — Немедленно, без промедления, — сказала Леди, которая собиралась повесить незаконнорождённых Перлестадов,
и приняла позу Сафиан, под пристальным вниманием Совета на Шее.

— Немедленно, — сказала она и послала нескольких взволнованных слуг в комнату,
чтобы они протёрли шею.

Двое джентльменов отправились за ними, и вы услышали со сцены
сонату для фортепиано и скрипки, весёлую и оживлённую, как долгая
колыбельная. Трое директоров встали, раздражённые этим
эта невысокая женщина, бесцельно слоняющаяся перед зеркалами,
и они вернулись в контору, молча расселись каждый на своём стуле, не
разговаривая друг с другом.

Мистер Йесперсен вошёл с коробкой. В ней было двести три и пятьдесят
корон с гербом. Адольф произнёс их устало и равнодушно и вернулся
на своё место. А мистер Грейг, в котором всё ещё сохранялась какая-то странная,
призрачная манера держаться, не понятная директорам, сказал, однако, что
хочет кое-что сказать перед уходом.

-Нет, она не ушла, — сказал он.

-Спокойной ночи.

Трое начальников лишь кивнули. На сцене певец начал
в своей арии и заставила нескольких тощих и магтлесов раскатиться по полу пещеры
. Когда ария закончилась, в Доме появились какие-то худые Хаанджаты, и мистер
Теодор Франц, преподобный Контордерен, вставайте!:

Зрители, вставайте! - крикнул он. Зрители, вставайте.

Но когда никто не ответил, и он почувствовал, что здесь не было настоящего дна
для волнения, он снова побежал и вернулся в фойе, чтобы
услышать соловья за закрытой дверью.

Первая часть была окончена, и они объехали всю сцену. Они выглядывали
из-за кулис. Критики замерли на флангах длинной
Скамейки, на которых были откинуты сиденья, тупо смотрели вверх, на рампу. Балкон был
совершенно пуст. Фризенсы, танцующие Ангелов в роли 'out, которые тянулись носом к нему'
пустой паркет.

Вы начали снова, и Директорат вернулся в фойе
... Внизу, на сцене, прозвучал решающий номер сегодняшнего вечера, Ария
для фортепиано и скрипки, программа "испей сопротивление". Клакен упал
тенствиллиг проверил после первой ставки, но несколько Плательщиков остались
сидели невосприимчивые и унылые; Несколько исседов, как сказал мистер
Теодор Франц выбежал из-за кулис в фойе, сам не свой, пока он
кричал:

— Что скажет народ, — сказал он. — Они скажут мне, что они хотят, — народ?

 Он встал перед послом, но тот ничего не ответил и только покачал
головой. Но господин Теодор Франц был в ярости — он стоял между
Вредесюдбруден, прислушиваясь, но всё же понимая, что это чувство —
клиент, возвращающийся за услугой: она заполнила большой зал Трокадеро, — сказал он, шаркая по
Ноги. Дамы и господа, она заполнила Трокадеро.

Но ария закончилась, и вы не слышали ничего, кроме грохота кулаков Клакенса в
зале.

- Браво, браво, — крикнул мистер Теодор Франц вниз певице, которая
потеряли все свои чувства и кувыркались, как дреджесигтская овца за Кулисами.

И он снова повернулся к трем режиссерам, еще более откровенно
более напряженно, поскольку посол закрыл дверь, вы не должны слышать
его там, на Сцене. Он говорил все громче и громче, поносил аудиторию
Зал, акустикен, Город, смешанные два-три языка - сами по себе, в то время как
он бегал взад-вперед.

Адольф хотел уйти, но по пути к Двери он потерял Таалмодигхеден,
и он начал ругаться, как мистер Франц, выставляя Певца вон,
называть ее старым цирковым животным - Драконом - устаревший Обман.
она воскликнула "он", если они хотят это знать.

-Возможно, вы также знаете, что это было: один из отправленных в Город
Копенгаген, в конце концов присоединился к Адольфу.

- Такой город, как Копенгаген, - воскликнул мистер Теодор Франц в предельной ярости. - Такой город, как Копенгаген.
Дамы и господа, такой город, как Копенгаген ... Должен ли я сказать им, что такое
Их город Копенгаген? Пустой мочевой пузырь, милорд ... пустой мочевой пузырь
я скажу им....

-Глупый Гаас, - воскликнул он, вдруг прервав, и полетел в сторону
Соловей, который робко приоткрыл Дверь, так как она сейчас в таком же положении, попал
был как раз у него на носу.

Мистер Теодор Франц вздохнул, оглядываясь в поисках нового предмета для
его гнев. Но он ничего не обнаружил и еще раз повторил свой
пронзительный крик:

- Пустой мочевой пузырь, джентльмены, - хватая Шляпу и Трость.

-Прощай, - сказал он, размахивая Ногами, как дикий.
он отряхнул Пыль со своего Саалера.:

-Будь здорова ... их Копенгаген, - сказал он и ударил Jernd;ren в, так что
rungede.

На сцене играет скрипач французский "Колыбельная".

Херлуф Берг Роуз: Я спускаюсь к "Листу", - сказал он. Он
дикая попытка смягчить Неудача, насколько это было в его Силах.
Далеко внизу, в Саду, он услышал Primadonnaens evnel;se и испугался
Птицы. Когда он проходил через Ворота, то чуть не упал, споткнувшись о Карре,
на которой был сложен большой Тракуфферт. Это был мистер Дегрэ",
в Заведении оставалось не больше ночи: и
когда Посол прошел мимо стеклянной двери на главную лестницу, так что "он Босс, широкий
и стормегтиг, отведи рейсефердига вниз по Ступенькам к Входу.

Внизу, на "Листе", освещение было вдвое слабее во всех комнатах, где
Сотрудники сидели, склонившись над столами. Херлуф быстро и
отвлёкся на протянутую руку, чтобы пожать её, и на ней было написано:
Музыкальный обозреватель прошёл мимо него с «Добрым вечером», чтобы зайти
внутрь и написать заметку.

У редактора был только свет в кабинете, где он сидел за своим
столом напротив капитана Петерсена, который был в парадной форме и взволнован
после своего первого выступления в качестве лектора.  Он был во Фредериксберге
Ваабенбредрефоринг говорил о важности празднования национальных
памятных событий в качестве торжеств.

- Там было возвышение, — сказал он своим проникновенным и громким голосом, —
действительно возвышение над собранием... И тысячи людей, примерно
тысяча человек, по оценкам Президента, присоединились к Капитану.

Редактор немного приосанился, потому что повернулся к послу:

-Да..._der_ видите ли, мистер Берг, - сказал он, - это дешевые Удовольствия,
как это сделали бы люди.

Это дало команду капитану, и он встал. Иногда он понимал
неправильный редакторский подход. Он пошел к Грейвсену, который выслушал
о нем с небольшим ворчанием, не прерывая своей работы: мистер Грейвсен
в прошлом году много работал над переводами its. Балет
обращается так много после ухода из приглашения и на новом месте.

Миссис Петерсен наконец вернулась в «Конверсесвэрельсэт», чтобы
прервать капитана, который изливал красноречие; она была в
шотландском «Гала», она присутствовала на лекции, заняв почётное место на
боковой стороне сцены.

- Петерсен, — позвала она. Капитан замолчал.

- Вероятно, было бы полезнее, если бы вы также заглянули в другие газеты, — сказала миссис
Петерсен.

— Естественно, мой ангел, естественно, — сказал капитан, чувствуя лёгкое головокружение. Пара
продолжила путь в карете, чтобы проповедовать патриотические успехи капитана в
других отделах новостей.

 Берг взял хлеб со здоровым решением для музыкального критика, в
В записке вежливыми словами говорилось о "легком недомогании, которое, кстати,
почти утихло в течение вечера".

- Она хорошо поет не чаще! - сказал он, прочитав записку.
кайф.

... Мистер Теодор Франц уложил весь свой Кунстнербукет в карету
, и они покатили домой. Первое волнение импресарио
привело его в замешательство, и настроение у него было почти печальное. Он остановился
Соловей, который еще не вернулся на правильный курс, но
просто конвульсивно продолжал свое Сафранспозицию с Холлом, перед входом в "Отель
д'Англетер", а также два джентльмена. Он стоял некоторое время
Моменты Фортогета и so sorgmodig в дополнение к большой площади
лежали в темноте и ушли в Октоберафтенен:

-Ущерб -Ущерб, - грустно сказал великий импресарио. - Это был
такой красивый "Ландшафт".

Он намеревался перейти на работу в Telegrafstationen: он
вызвался устроить в Гетеборге "шикарный дом и полный художественный триумф".

... Адольф нашел Герстера в "Виктории" после Концерта и
ушел следом за ним, так как они ужинали весь вечер вместе, хотя
эгенлиг не могли удовлетворить друг друга. Но, тем не менее, это была Компания, и
лучше, чем сидеть в одной - для обеих Сторон.

Сейчас это дом конгенса Нюторва. Эрхард вяло последовал за so, оставив только
для Швеции Дверь, где они попрощались, и Герстер вернулся, кашляя,
поскольку это звучало на всю улицу.

Это был худший момент Швеции за весь День, когда он должен был открыть
эту входную дверь, подняться ночью по лестнице и войти через
Тихую, заброшенную гостиную родителей. Весь его Страх вырвался наружу в один момент
все беспокойство, которое заставляло его идти как чужой через весь сегодняшний
События -Спасибо за темноту, за Ночь и еще больше за День
завтра конец Ночи.

В столовой погас Воксвовлстикен, и это было то, что у него было раньше
нашел свет и включил....

Он был уже наполовину одет и сидел на своей кровати, когда он снова
повернул ключ в своей двери и снова тихо прокрался в столовую.
Неглекурвен неподвижно стоял на подоконнике _der_, куда он его положил.

Он стоял и к чему-то прислушивался, но в Доме по-прежнему было тихо.

Поэтому он взял Скабсноглен и прокрался к шкафу, который он запер
. Пакеты лежали, как он поместил их; он чувствовал,
несколько раз над ними руками, Прежде чем он снова закрыл ее....

Он мягко потянул Совекаммердерена к себе ... В свече догорел свет на
Стороне кровати блундендес.

В спальне родителей перевернули одну из кроватей. Адольф
-- да разве это не так, старая миссис Адольф из Видскеде. Но старый Адольф
не ответил и лежал тихо, как Мышь. И снова двое Стариков лежали без движения
без сна в тихом доме, где единственная вода была в трубах
тихо вздыхали.

 * * * * *

Был декабрьский день, когда посол вернулся домой и обнаружил, что
письмо на его столе. Отпечатано рукой _вар_ Герстер, хотя оно было
такое неуловимое и нечитаемое, что он едва ли мог это знать, да и само Письмо
было написано еще улеселигере.

Там стояло:

Дорогой Х.

Вы знаете, наверное, не на все, что я заболел или что сейчас
хуже. В последние дни они говорят о том, что затащил меня в Монтре или
Mentona или другое место с юга. И не могли бы вы, я бы, конечно, хотел
сообщить вам заранее.

Ваш ДУБ.

Херлуф сидела совершенно растерянная с Письмом в руке: что Эрхард был так
болен, серьезно болен - мы были на юге, и он не знал об этом
... Однако ему показалось, что он недавно видел его и разговаривал с ним на улице
... Тем не менее, заказчик также хотел бы быть, это было целый месяц назад. Время
пошло так, как сейчас, только вход _det_ один: продолжать в том же духе, на вершину
Воды; войны под Ножом, которой нужно добиваться изо дня в день на данный момент.
Ипотека, о которой говорили Спеннер и Адольф, им, конечно, помогли, и на этом
должен быть конец, конец всему Для Легенхедерне - прогулка--

Да, это могло быть месяц назад, он разговаривал с ним, и когда
он сказал, что несчастен, несчастен....

Херлуф Уайлд немедленно отправился туда, и пока он шел несколькими домами вниз по улице
Фредериксборг, ему становилось все более и более не по себе. Сразу же, как только Девушка закрыла
в коридоре было так же, как в Сигелугте — атмосфера, которая
присоединяется ко всему как невидимый фильтр, давила на него, и он невольно
прошептал:

 — Как дела? — спросил он.

 — Плохо, — ответила она. — Кровавая Луна пришла ночью...

 — Молодой хозяин ждёт Их, — сказала она и открыла дверь в столовую. Но
он не должен был говорить долго.

Герлуф осторожно прошёл через столовую, стараясь не разбудить
спящего.

-Это ты? — спросил голос Эрхарда, когда он подошёл к порогу.

-Да, — ответил посол.

-Закрой дверь и включи свет, — сказал Эрхард: здесь довольно темно.

- Да, - сказал посол, который дрожал от Рук Движения при звуке Голоса
Голос Эрхарда был таким тусклым, а собака стала такой странной
мелодичной, подумал он.

-Стиль за изголовьем кровати.

-Да, - сказал Посол и сделал это, прежде чем сесть у кровати.

-Да, вот _jeg_, ты, - сказал Эрхард и уронил белые Руки
на Одеяло.

Герлуф был весьма удивлён, увидев его лицо, которое было
таким худым, таким маленьким и худым: «Как такое возможно?
 — подумал он. За такой короткий промежуток времени — такой короткий промежуток времени — а ему всего двадцать пять
Лет, едва ли двадцати пяти ... _ Старше, чем мы andre_, он был на
подумать. И сбитый с толку, он сказал совершенно глупо:

- И вы, однако, недавно вышли, сказал он. Он все еще был совершенно ошеломлен;
внезапно вырванный из этого Дагкампа Жизни, чтобы уйти
к Товарищу, который тем временем должен был умереть--

Эрхард лежал и смотрел на него больными, большими и возбужденными глазами:

-Да, это произошло внезапно, - сказал он. Он скажет - сейчас придет последний.
джо внезапно.

Они немного помолчали. Херлуф все еще был в замешательстве и не знал, что ему следует сказать
: Но когда это делается своевременно, сказал он, и вы
отправляйся на Юг...

Эрхард покачал головой и закрыл глаза, чтобы не видеть на лице Херлуфа подтверждение его отречения.

- Мо'р уже начинает ходить в церковь, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Где же ты, Фруэнтиммерхьерн, — сказал он и покачал головой. Мы воспитываем их так, чтобы они были совершенно безразличны,
и поэтому, когда мы... когда нам приходится прощаться, они становятся верующими.

-Но... Эрхард... из-за того, что ты болен...

-Да... да, — устало сказал он, — пусть всё будет хорошо... Он лежал и смотрел в стену:
«Неужели есть что-то настолько большое и потерянное? — сказал он. Кем был этот человек?
хорошо тебе было? Написать, как лучший в стране, или поговорить, как
другой... Знаешь, это едва ли стоило затраченных усилий.

Он замолчал. Херлуф: "только до спокойного места от лампы".

-Посол, - повторил Эрхард так же мягко, - но я... я за вас,
- сказал он.

Это придало сил послу, и он тихо рассмеялся, против своей воли
: он увидел "в маленьком очищенном от кожуры надписи Drengeansigt на блокноте":

-Фар? сказал он.

Эрхард слегка пошевелился в Постели, почувствовав боль.
Еще что-то, и опустил ее голову поглубже в тень; Да, сказал он.

— Помнишь, однажды ночью я подошёл к тебе — или ночью — и ты выбросил
 ключи на улицу из своего окна... и я подошёл — с
_хенде_...

 — Это заняло больше года — полтора года, — сказал он и произнёс «полтора»
бесконечно протяжно-мягко... Ты хорошо это знал, кстати? — сказал он и
продолжил...

 Херлуф слегка неопределённо кивнул, не глядя на него.

-Я был очень-очень (и он снова замялся перед словом «любил»,
как тот, кто теперь должен умереть из-за отсутствия уважения к
Великому источнику любви, к Любви, к такой странной Туче,
произнести всю свою жизнь) в любви к Времени, сказал он, что видел... Пока не пришло _это_
... и она сломалась...

- Хлеб, — повторил он и другим тоном, с попыткой иронии, которая не удалась, сказал:

- Она не приняла бы меня как отца.

 В гостиной было тихо; слышно было только, как Эрхард быстро дышит.
Херлуф прикрыл глаза рукой. В эти
мгновения, когда он сидел у смертного одра
своей юности, он вспомнил тысячу
воспоминаний...

- Нет, — сказал Эрхард, — мы не вырастаем, чтобы стать отцами, ты.

Они надолго замолчали, каждый погрузившись в свои мысли, пока Эрхард не начал
расспрашивать о его друзьях, о Лонге и Арнольдсене - особенно об Арнольдсене, что
они позаботились о том, чтобы и что такое дикая природа.

Херлуф рассказал, и Эрхард принадлежал ему, неподвижно лежа на Подушке и
наблюдая за ним парой настороженных глаз:

-Да, он сказал всего несколько раз, когда дело доходит до чего-то... когда
оно просто остается на чем-то.

Они снова замолчали, и Роза: Ты не должна говорить об этом сейчас, - сказал он;
Эрхард удержал его.

-Итак, сэр, вы можете не приезжать, - сказал он и посмотрел ему в лицо.
- до моего отъезда.

-До свидания, - прошептал вы, посол.

- До свидания... и поприветствуйте остальных, - тихо сказал Эрхард.

-Да... конечно... Я пишу, - сказал посол.

-Да... Спасибо.

Они больше не виделись, и посол пошел дальше.

Вышел в столовую, подождал Девушку и спросил у Дамы: она была в
гостиной. Херлуф как ее только неясно, когда он пришел. Там был
Экран над светильником, который стоял в другом углу. Но ее голос был
очень холодно и формально, так как он был совершенно посторонним человеком.

- Да, они отправились в Монтре как можно скорее ... но путешествие было
самым хлопотным.

- Самое неподходящее время для поездки, - сказал посол.

Разговор затянулся, и его не подняли, потому что они услышали
Шаги в соседней комнате, и профессор стоял в дверях на Гала-концерте - с
Онсдагстафлета он пришел:

- Вы здесь? - спросил он.

- Да, - ответила Леди....

В тот же миг, как' профессор посла и остановился на мгновение, прежде чем он ушел
несколько шагов вперед и сказал прямо перед Берг, с голосом, который
олова, поэтому он совершенно охрип:

- Они не собирались дать ему спокойно умереть?

Дикий ответ, но профессор просто стоял молча и наблюдал за происходящим.
к нему, в трех шагах от двери; и посол прошел по полу, не
— скажите что-нибудь, — беззвучно, пятясь, профессор вышел за дверь,
прямо к двери в коридор, которая была открыта и снова закрыта. Берг стоял на лестнице.

 — Показывайте, — сказал он лаконично и невозмутимо, поднимаясь и спускаясь по
красивой имитации Egetr;sd;r с табличкой «Профессор Герстер» — прежде чем спуститься по лестнице.

Профессор снова вошёл, бледный и дрожащий:

 — Герстер, — сказала только Госпожа.

 — Теперь хорошенько вытри свой дом, — сказал он своим высоким голосом.

 — Иначе, может быть, тебе покажется мало того, что мы дали нашему Сыну?  — Да, — воскликнул он, — мы вытащили их...
здесь — мы угощали их за нашим столом — этих людей — этих нечестивых
людей, — сказал он и сжал кулаки.

И вся его ярость, копившаяся целый год, всё его отчаяние вылились
в поток резких слов, Sk;ldsnavne, его газетная рассылка банальна
Обвинения, оскорбления, проклятия этих «апостолов»:

- Преступники, — кричал он, — преступники... Фальсификаторы
Морали этой истории — Фальсификаторы морали, — повторял он, упираясь в каждое
Слово, которое приходило ему на ум, когда он смотрел на этих людей, — если книги,
которые мы читаем, если газеты, которые мы получаем, если жизнь, которой мы живём...
Жизнь, которой мы живём, — повторил он: _Deres_ был этим городом — они построили его
... эти люди, эти «свободные» люди построили его своей свободной
Любовью. Построили его своей свободной Мыслью — своим «Аберо».

 — Где они взяли Бога, — внезапно воскликнул он, — где они взяли
Бога? — воскликнул он, который впервые нашёл Имя Бога в этих последних
матчах Халварса с Эрхардом.

И он снова заговорил о Городе, сжигая его, проклинаючи его, воздавая
воздаяние имени Содома и Вавилона — похитителя его Сына:

 — Что они сделали? — воскликнул он. Что они сделали?
--Геглерби - _Парадис для Геглера _....

Голос привел его в себя, и он почти пришел в себя, он не мог говорить на мерском.
Шнурок на его шее был натянут, и "Последние дни" лежали посреди
ковра.

Миссис Герстер ничего не сказала, так как он молчал. Она была всего лишь долгое время ошеломлена,
и так было с Человеком, которого она создала. Дюйм за дюймом, и учитывая все это
его положение в Городе, он калечил.

У нее не было мыслей. Она была только удивлена, сбита с толку, долго; to
она тяжело встала и вернулась в столовую в его угол, где
она села рядом с ягненком, постоянно, без мыслей и ... начала молиться.

 * * * * *

Херлуф колесил по улицам долго, несколько часов, поэтому, когда он приехал в
"Виктория-Истеблишмент", идея была закончена. Но Кельнерен в
В ресторане сказали, что мистер Адольф ждал мистера Берга в "Национале".

А мистер Спеннер? - спросил Берг наполовину распутник.

- Да, мистера Спеннера сегодня здесь не было, - сказал Кельнерен.

В последний раз Спеннеру все еще не хватало работы, и дагвис ушел
из "Виктории".

Когда посол переходил улицу, когда "он, Адольф, ходил взад-вперед снаружи"
У входа, взад-вперед по тротуару, без шляпы:

- Но, Адольф, - сказал он.

-Я немного освежусь, - в отчаянии сказал Адольф и собрался уходить. Я
немедленно иду.

-Но... без шляпы, - сказал Берг.

-Это там, - сказал Адольф точно таким же тоном. Я приду немедленно.

Берг вошел с довольно обеспокоенным по поводу Швеции странно встревоженным лицом.
Наверху, в сторожке, сидели Блом и Бродерсен с бутылкой белого вина в холодильнике.
Немного погодя вернулся и Адольф, но настроение у него было подавленное. Сначала
один говорил о Герстере и так далее, о блондинке Краузе: "он потерял
знак", о чем сказал Бродерсен. "Голландский солдат, старый" ... Херлуф
говорил мало, и Он просто смотрел в Комнату, внезапно бросившись
ежеминутно прикладывая руку к голове - во время пробежки он невидимо улетал прочь
.

Бродерсен сидел, положив обе руки на стол: Да, сказал он своим толстым
Голос: любой человек будет мякиной, которую рассылают по пустыне. Адольф
повернулся и долго, разухабисто смеялся библейской шутке Бродерсена.:

- Да, блюдо для козлятины, - сказал он и пододвинул свой стакан к остальным.
пока он был рядом с Ле. Тогда он встал, пару раз обошёл
комнату, вернулся, снова сел и разорвал его на части.

- Я поговорю с вами, — сказал он послу, который был озадачен.
это «ты». Они подошли к двери и немного постояли, прежде чем Адольф сказал довольно
неожиданно:

-Да, когда мы сможем встретиться завтра?

-Завтра рано утром, — удивлённо ответил Берг. На репетиции.

-Да-да, завтра рано утром...

-А где она? — спросил он тем же странным раздражённым тоном.

-В десять часов, — ответил Берг.

-Прощайте, — сказал Адольф и повернулся. Но он тут же вернулся и
снова взял его за руку, сжимая её в своей:

— Значит, завтра, — сказал он и вышел.

Герлуф хотел было побежать за ним, но дверь уже закрылась, и Адольф был
снаружи... Берг хотел было забрать свою одежду в сторожке, но он бы вернулся домой.

Бродерсен и Блом сидели в одиночестве в дальнем конце зала. Сегодня они были не в духе.

- Ты, — сказал Блом и оглядел зал, — совершенно не в духе,
— «Браунхатт», «Молодой Копенгаген», мы, клиенты, хотели бы, чтобы ты отвёз нас обратно,
— там есть преемники...

- Да, — сказал Бродерсен, — там есть «поднявшаяся» сеть маленьких «Литерс» — хорошая
«Литерс»... — Вы научили их, как завязывать галстук, — сказал он с удовлетворением.

-Да, хорошо, — сказал Блом, — но что такого... старого?

-Мужья лучше, — сказал Бродерсен и фыркнул, а затем, вернувшись к своему постоянному источнику цитат, сказал:

И исполняешь Заповеди Божьи, ты, и делаешь Землю покорной....

... Посол вышел на улицу. Из туннеля, из здания цирка, из
National зазвучал шумом "Fahrbacherne", скрипками, барабанами и треугольником в одном флаконе
Tummel, в котором гости собираются вместе за последним бокалом....

И посреди возбужденного шума театр laa Victoriateatrets с коротким фасадом
тихий и темный, как странное название.




V

Подходящая зима все не наступала. Это была та же вечная
Тааге, в который были завернуты все вещи в его комнате - тоже сегодня.

Херлуф очень рано ушел из дома; он беспокоился о Швеции.
странное существо вчера, и хотел бы поговорить с ним перед репетицией. Но в
Директионсконторе он никого не встретил, ни Адольфа, ни Спеннера, и он
спустился вниз, чтобы поискать _der_; Користерн уже начал
прыгать по лестнице на Репетицию.

Дверь в офис Спеннерса была открыта настежь, но внутри никого не было
. С его голыми столами и запахом губки, как в "убранном офисе", поскольку
он был давно покинут и сдавался в аренду; Батареи пустых бутылок
повсюду стояли пустые бутылки. Херлуфа вместе, когда он вошел в соседнюю комнату
и вот "странный Человек, который приветствовал:

— Да, — извиняющимся тоном сказал он. Это был Банкудет.

 — Да, — сказал посол. — Господина Адольфа здесь нет.

 Банкудет ушёл, и посол вернулся в дирекционный отдел.
Запах плесени усилился из-за сырой погоды и
распространился по всему дому. Вдобавок ко всему в «Користерне» уже
шумели в «Гардеробе», и из «Сцены» повторялся «Баритонист» с
«Фортепиано» в центре между «Масками», в полумраке плавающими вокруг со
своими «Сэтстикерами».

И Адольф тоже пришёл.

Херлуф позвонил в «Магазин» и не получил ответа.  Два старика
Magistratsbetjente пришли в свой обычный утренний час, чтобы проверить
билеты на Fattigskatten. Им пришлось включить газовую плиту, чтобы видеть в
сумерках, и они начали расспрашивать графа, пока посол ходил взад-вперёд и ждал.

Снова раздался стук. Это была мисс Хансен, бледная и запыхавшаяся:
Они? — сказал посол, в то время как погода почти вышла из-под его контроля: — Где Адольф?

 — Он не был здесь? — сказала она.

 Он покачал головой, и они на мгновение застыли, не зная, что сказать.
— Банкет был здесь, — сказала она, увидев в его глазах уважение.
двое зрелых, которые все еще разговаривали, получили свои билеты под Газблуссетом.

-Да.

-Тоже с нами.

Они перешли в другую комнату, и мисс Хансен схватила Херлуфа за руку.
напрягая Хаандледдет: Где он? она спросила. Я так волнуюсь.

-Наверное, дома, - сказал посол и подумал, что это даже не.

Мисс Пиппин не слышала его, она смотрела в воздух: он имеет
всегда говорили о сегодняшнем дне, - сказала она ... долго говорили о сегодняшнем дне.

-Да, - сказал посол.

Ему пришло в голову, что должным образом Вексельсаммер был отмечен
в Альманахе Спеннера, и они вдвоем отправились на его поиски. На стене
больше не вешал его, но Консоль была настроена, и, наконец, нашел
Календарь, расположенный между выброшенным Клатпапиром и старым Пеннекассером. Там стояло
никаких цифр, введенных по Дням, только три крестика сбоку от Исходной, the
восьмое декабря.

-А где _han_, - спросила мисс Хансен.

-Спеннер?

-Да.

-Говорят, он болен, - сказал посол.

Они постояли немного, беспрерывно ерзая. Я хочу домой, - сказала мисс
Хансен и закрыл консоль.

-За старое?

-Да.

Они оба вышли из коридора, где Користерн шумно нависал над
Гелендернами в их яркой униформе:

- Да, - сказал посол, - здесь идет Репетиция.

Поднявшись из Дамегардеробена, я услышал, как вы позвонили Реджиссоренсу и Користиндерне.
рутшед смеялся, спускаясь по лестнице со стеганым Пажом.

-Они придут снова, - сказал посол.

-Да.

Они расстались, и посол вернулся в Директионсверельсет, где
Старик собирался укладывать вещи под Лампой.

- Что ж, - сказал один из них и кивнул. В последнее время это были небольшие деньги.
Господин директор... Но теперь, блин, лучше ... хотя сейчас
Июль-июнь.

-Да, - сказал посол, это он ... До свидания.

Две старые вышел, просто как Regiss;ren сказали, что все в
Заказ. Ковер может идти.

-Ну... итак, Бегин, - сказал он, - посол и был в Офисе. Началась увертюра.
она приглушенно звучала за занавесом, в то время как Солисты лихорадочно бегали туда-сюда.
их гардероб.

Но Херлуфа был; он не мог спуститься в камеру, он не сможет
терпеть. Он только ходил взад-вперёд, ожидая Адольфа,
представляя себе все возможные случайности, убеждённый, что всё кончено, что
всё вышло из-под контроля, что всё кончено и что теперь Дом обрушится на них.

И где же они были? Где они были? Где был Шпеннер? Они были тогда
на пути в Страну? Шпеннер, который был нанят, который был чиновником, который
Должен ли он был быть здесь? Где был Спеннер?

 Пока он ждал, все тревоги Херлуфа собрались в один миг, в внезапной
бессмысленной ярости против этого человека, Спеннера, с его опустевшим
кабинетом, открытым всем ветрам, с голой, пустой конторкой — со всем этим
опустошением, которое предало их, скомпрометировало их — даже если они
сами спаслись.

 Ибо _маатт_ спасает себя...

Он сел за свой стол и не услышал стука, а когда обернулся, то увидел, что в дверях стоит незнакомый человек и приветствует его.

— Что им нужно? — спросил он.

Незнакомец ответил не сразу: — Я из полиции, — сказал он.
просто вежливым и сдержанным.

-Что sk;t? сказал только посол. Он думал, что его сердце сохранил
до забастовки. Незнакомец ничего не сказал, прошел чуть выше по этажу и открыл
появилась Дверь напротив мистера Роуэна, Босса; Хорошо известного
его:

-Никакого шума, - сказал он и протянул руку, указывая на посла.:

-Кабинет мистера Спеннера внизу?

-Да, - сказал посол.

-А здесь?

- Это мое, - сказал посол.

Мистер Роуэн посовещался с Офицером - они оба говорили приглушенно, как врачи
в Связке: И было бы хорошо, если бы они пошли на Пробу, сказал мистер
Роуэн.

-Да. Херлуф обернулся. Он не увидел ни Пола, ни стен. Выйдя из
коридора, он на мгновение рухнул на балюстраду. Также перед дверью Спеннерса
стоял незнакомый Мужчина, который оценивал его.

Херлуф спустился вниз. Ему показаны как ответы, так и вопросы за Кулисами перед ним.
спустился в темную комнату. Люди на сцене были похожи на него
как Тени от Волшебного фонаря, и он сидел прямо, вогнутый
сам по себе, как пьяный. Это была сцена с луковицами, которую
сыграл голландец, который оплакивал свой лук, свои четыреста луковиц.

Несколько актеров устроились на скамейке прямо за ним и
вещи, позволяющие чувствовать себя комфортно, отличная скорость.:

-Да, - сказал один из высокопоставленных лиц, - это экономит нам на ипотеке.-- Мы возвращаемся в прошлое на
-е годы, - подтвердил другой, в то время как голландец был готов застонать.

Но внезапно встал Директор и остановил Оркестр, обратившись к раабенде
несколько певцов, которые шептались на заднем плане - обогреватели, в страхе, что оркестр
знали это, это было _det_, шептали они; выведи их из себя.
Путь, в то время как Грешники стояли, взволнованные, оседлав Конус....

И с тем, которым он бежал, поскольку он хотел задержать это на Мгновение, задержать
минуточку, на сцене оморднеде, Группа, экспериментировавшая
с Кормассеном, подарившая Наю идеи; изобретательный в своей тревоге омкалфатреде
он - это все, лишь бы побыть с ним обязательно хоть минуту.

Во время финала он ушел.

У своей двери он встретил миссис Хансен, бледную и встревоженную. Он был
там, сказала она. Я остался.

Он молча открыл Дверь, и ей захотелось спросить - пока она оставалась внутри
при виде незнакомца, который постоянно ходил взад и вперед, безмолвный, без
приветствую, как вражеского Часового: Кто это? хвидскеде она
стакаандет.

И вдруг догадалась она, прислонившись на мгновение к стене, прежде чем она
пошел вперед по полу в сторону стола. И как окаменевшие, печальные, они оба молчат
и ждут, каждый по свою Сторону стола перед молчаливыми
незнакомцами. Снаружи был акт прохождения мимо, и герте Користерн, которая
шумно побежала к своим гардеробам вверх по лестнице. Они вздрогнули, когда
услышали голоса Актеров рядом с дверью.

Мисс Пиппин все это время видела двух стариков такими, какими они были
Меланхоличными и робкими в Буфете, когда она вошла: Да, сказала старая
Мэм, теперь мы одно целое, Константин из Виктории; и у нее было
уставился на нее своими маленькими встревоженными глазками frittende, в то время как миссис
Хансен нашла предлог для своего прихода и снова поспешно сбежала
. Но Старый господин Адольф дикий удар следовать вместе с ней, и она
длилось вечность, прежде чем они соскочить, пока старушка
задавая его angstfyldte Голос.

- Приветствуйте, приветствуйте его, - крикнула она наконец, когда они подошли к перилам.
Перила.

И вот мисс Пиппин пришлось ходить по улицам взад и вперед с
пожилым джентльменом, который не пускал ее, но болтал и боялся
совсем как старая леди.

-Да, да, да, да-Эй там, привет там, он, наконец, сказал и был
стоял и s;t ей вслед, пока она загибалась на
Угловой....

... Они по-прежнему неподвижно сидели на том же месте. Херлуф прислушался.
Первые шаги на лестнице, радостные и пристыженные, как ему показалось.
он уже слышал их жалобы и проклятия сейчас, пока ждал.

Но, как обычно, зазвонил колокольчик Реджиссорена, и они услышали прелюдию и
Хор придворных дам принцессы Артемизии:

Хотя, может быть, я еще выпью чашечку". Чашечку еще! Никто не скажет... она
выпивает три...Три чашки.

Это было легко отбито у противоположной двери, и Офицер вышел.

-Где он? - Где он? - спросила мисс Хансен, быстро наклоняясь вперед над
столом, шепча, поскольку не осмеливалась заговорить.

- Я этого не знаю, - сказал посол тем же тоном, и они снова замолчали.

- Этот дом, этот дом, - внезапно сказала мисс Хансен и подняла свои
связанные руки.

Незнакомец вернулся и снова замолчал, пока они слушали
Скрипучий старческий голос принцессы Артемизии и Служанок, стоявших там
ответили ей хором:

 Да -так что должно получиться, что это веселая война, как осветительная ферма, как
веселая, такая веселая война.

Констебль тоже приготовил для себя что-то. Он понемногу прихрамывал с
Головой, с довольно жизнерадостным лицом, в такт музыке, когда Дверь закрылась
поднялся, и все встали. Это был Босс. Он закрыл за собой Дверь и
после короткого молчания сказал со свойственной ему настороженностью:
Голосовать:

- Да, это тотальное Падение Банкрота.

Посол склонил голову, он не мог ответить. Мисс Пиппин заложен
Лба вниз к столу и молча плакал.

Из песни, однако, K;rlighedsduetten:

Только _det_ Целуй по-настоящему, как Занимающаяся любовью девушка, Занимающаяся Любовью, когда Губы прикасаются к Губам.
Сделайте ставку на Пламя, зажженное Богом-творцом любви - как Занимающаяся Любовью девушка, Занимающаяся Любовью.

Вдруг, они услышали шаги ilf;rdige вперед и назад на раз и
Лестнице, и многие голоса, что прошептал. Музыка прекратилась, и народ побежал
запутались над сценой. Херлуф уже повернулся к Двери,
которая открылась перед группой изумленных лиц.:

-Мужчина, однако, закричал: "Эрнульф, что здесь происходит?" Что здесь делается?

Никто не ответил, и он перевел взгляд с одного на другого: это
Бюст? он так и сказал в пол голоса.

-Да, - сказал посол, - тихо сказал.

Дверь снова закрылась. Сбитые с толку, сбежались все Актеры вниз по сцене
Собираясь в маленькие Стайки мааллесе, стоя раадлесе, в
их оперетта, расположенная посередине между сценой, окаменела, как
Брандлайдте на пустом месте, как у певцов. Люди в масках и музыканты. И вы услышали
не что иное, как пронзительный вопль старого Комика, который непрерывно
ходил вверх-вниз и бил обеими поднятыми Руками по своей Голове:

- Нет, Господь мой Иисус, помилуй... Нет, Господь Иисус Христос, помилуй.

Мало-помалу они пришли, джентльмены, в себя, и один из них
вскочил на стул и закричал: "Скуеспилперсоналет в фойе".

Они ответили на все: "Да" - Скуэспилперсоналет для Фойе; и они устремились к выходу.
загляните в Самлингсстуэн, где дневной свет проникал сквозь ставни. Кнопка
были ли Двери закрыты, прежде чем все они начали говорить друг другу в рот на
друг друга, сердитые или жалующиеся, как Кучка Помеченных, в
их Наряды, с оторванными Париками в Руках, нелепы, как
Толпа Klowner, в то время как все они кричали с известкованной лица, твердый
макияж, пошли гримасы, когда они говорили.

И внезапно все повторилось снова, более спокойно, в то время как каждый из них
стоял отдельно, уставившись перед собой; с одним, потерянным в
куда более тревожном Уравнении, как Горло без Дна от Обязательств,
Беспокойство - потому что он снова начал кричать, медлест,
еще выше, ища Помощи, всеми возможными Способами:

- Теперь перед Рождеством, теперь перед Рождеством, говорили они все.

Итогом всего этого стало одно Предложение, которое, как и то, обострило их
Отчаяние; и они собрали делегацию, чтобы отправиться к послу: один
в любом случае, у вас может быть Информация, у вас могут быть заявления.

Была выбрана делегация, которая поднялась на Сцену, где Користерне
раадслог, взволнованный, говорил друг другу в рот, как
Актеры, в то время как Маскинфолкен спокойно стоял на заднем плане, безмолвный и
угрюмый, привычный для Нападающего и "Ходячий". Orkestermedlemmerne был
вернулся в оркестр, где они сидели hvidskende между Pultene: одна
однако, что Bals;sonen начался так скоро после Рождества.

В кабинет вошел представитель. Эрнульф был докладчиком для своих товарищей.

-Да, - сказал посол, - я приду.

Он подождал мгновение, прежде чем выйти и спуститься к Сцене, где
Рабочие меланхолично снимали Шляпы и чепчики из-за кулис. Користерн
большой группой последовал за ним в фойе к Двери. Когда он вошел, было
довольно тихо. Но когда группа всех этих выдуманных
Лица — испуганные и ожидающие — здесь, при дневном свете, он снова впал в замешательство, и вы едва расслышали его слова:

 — Да, я могу только сказать, что... — он сдержался и снова заговорил дрожащим и почти неслышным голосом: — Несчастный случай, который постиг нас — всех нас и этот дом... На последних двух словах его голос дрогнул, и он
разрыдался, показывая рукой, что не может говорить, потому что
ушёл.

На мгновение он остался там в тишине, пока все были охвачены
одним и тем же чувством, потрясены одними и теми же воспоминаниями: Дом — этот Дом
... Попросите вега Користерне отойти в сторону и освободить место для Посла, который спустился на Сцену.
молодые Девушки начали хихикать и плакать.

Херлуф вошел в кабинет и сел. Он рыдал, опустив голову
на свой стол. Когда он поднял лицо и повернулся к Офицеру:

- Они скажут вам это, мы побежим в центральный банк, - сказал он. Хотят ли они этого.
выберите нескольких, чтобы следовать.

Он снова замолчал и обдумал все детали. Это был
единственный выход: у персонала могут быть счетчики - теперь, перед Рождеством, у них могут быть зарплаты.
В каждом конкретном случае. И центральный банк wild self не может сдаться
Театр, заказчик не давайте Краком а растянуть на работу даже без
страдать потери.

Он начал делать подсчеты в голове ночные расходов и на
возможной экономии. Одежда, которая на нем уже была, когда мистер Штер
арриверед. Он был очень изысканным, со всеми карманами, полными
колючих бумаг; у него была Информация, пока он продолжал
общаться в чате, ища подтверждения в Деталях количества, Херлуф удалил
неизвестно:

-Говорят, фальшивая Вексельмасса дойдет до
halvfemsindstyvetusind - странно, что она смогла продержаться так долго
... Мистер Стер сидел в расстегнутом пальто и расспрашивал о Швеции
Исчезновение и Спеннерс Эдж: Четыре дня, как вы думаете, он у вас есть
Эдж, сказал он. Четыре дня ... Да, он был хорошо воспитанным человеком the Soul,
Душой всего этого ... Теперь выясняется, что это также касается его
Прошлого....

Мистер Стер был в.

Херлуф просто сказал: Да, дорогой Стер, я ничего не знаю ... Мы идем в
центральный банк. И он отправился за двумя другими, в то время как мистер Штер спустился вниз, на пустынное Место происшествия.
он исследовал все, быстро вдохновленный
этим Образом Побега и Разрушения, когда глубокий, безмолвный Пол казался
уставившись на тёмный пронзительный взгляд...

Два актёра вошли в Дроскен так же, как и в Берг. Они были
настолько увлечены, что выглядывали из окон:

-Да, да, интересно, что он собирается сказать? — сказал один из них, первый
любовник.

И Орнульф ответил:

-Да, ты должен знать, как с ним обращаться.

Херлуф не проронил ни слова, пока они не добрались до берега и не остановились. Они могли
подождать какое-то время, пока актёры всё больше и больше нервничали, уставившись на
и водя руками по потному лицу Тупера.

- Друг мой, — сказал Орнульф, — дело во влиянии; и они снова стали ждать,
горячо, как и прежде, пока наконец не вошли.

Конферентсраад прошёлся взад-вперёд по залу: «Я почти
ждал вас, господа», — сказал он и предложил им занять места. Он
быстро оправился от потрясения и спросил, что они
подумали о нём; как, по их мнению, клиент банка
напротив них — его предложения были короче и яснее, чем
обычно.

 Но у двух актёров не было мыслей, и они начали
путаться в длинных фразах, которые отстаивали «весь персонал в отчаянии».
Позиция» и «Товарищи, которые стояли бы плечом к плечу».
Конференцраден сидел, склонившись над своим Столом, в то время как Орнульф был рядом
говорила, яростно жестикулируя обеими Руками, и первая Любовь,
который потерял контроль над Погодой и упал с нее, сопровождая свое Красноречие
чередованием позиций в качестве аккомпанемента.

Посол ничего не сказал. Это было похоже на другие Места Назначения, возможно, только это.
Комната впервые пробудила и спровоцировала все Чувство его Боли.

- Да, - сказал Орнульф, - товарищи будут держаться вместе.

-Мы будем вместе, - закончил он, - и окажемся в Завещании _Hans_. Эрнульф
поднял глаза к потолку и янтарю; и Конферансрааден позволил
Слова актера умирают в очень маленькой, почти незаметной Паузе,
прежде чем он сказал, оторвав лицо от своих бумаг:

-Да, я могу очень хорошо понять и ... разделяю эти более общие
и человеческие взгляды. Но, по его словам, Банк, тем не менее, должен считаться с определенными
Цифрами ... И Конференцрааден спросил о Gagebudgettet и о
Возможной действительности.

Но Эрнульф ушел из express the Numbers и снова стал религиозным и говорил о
Медвежьи и человеческие чувства, растроганный взгляд таарефилдта
от собственного Красноречия, в то время как первая Любовь в роли хенревена
глядя ему в лицо. Конферентсраад перевернул свой стул,
так что он повернулся к ним лицом и сидел, опираясь руками на спинку стула,
и пристально смотрел прямо на двух комедиантов.
 Влюбленный, который начал чувствовать себя неуверенно под взглядом
Конферентсраада и вспотел, как герой в исторической пьесе,
наконец остановил своего коллегу и сказал:

- Однокурсники так и думали, это могло гарантировать им зарплату.

 Орнulf сдержался и взял себя в руки: «Да, — сказал он другим тоном, —
условие должно гарантировать зарплату».

Прежде чем Конференц-Раад снова повернулся к
столу и сказал: «Да, Банкраадет, входите прямо сейчас, и то, что
может произойти, конечно, будет зависеть от решений джентльменов...
Однако я думаю, что, осмелюсь сказать, будет преобладать
вероятность того, что кто-то решит временно взять на себя
управление...  под соответствующим руководством...

Герлуф немного наклонился вперёд из-за большого стола, за которым сидел, и
сказал с небольшим усилием (это было даже первое слово, которое он
произнёс):

-Да, конечно, я вошёл и вышел из кабинета директора. Голос звучал ровно
вперёд по комнате, и в гостиной воцарилась тишина, пока
Konferentsraaden, один из актёров, не заговорил; с тав и
чуть изменившимся голосом — то ли от волнения, то ли от
радости — Konferentsraaden сказал: «Да, возможно, в этих
обстоятельствах лучше всего, чтобы руководство было избрано (Konferentsraaden
немного помедлил перед словом) из-за вашего влияния...

Он замолчал и, вставая, сказал: «Мы не будем проводить
литературные эксперименты, дамы и господа».

- Нет, господин конференц-секретарь, я согласен с
Любовью:

-Только домик в шкурах. И оба актёра рассмеялись, облегчённо и радостно,
пока и Конферентсрааден не присоединился к ним со своим своеобразным
смехом, не сводя глаз с двух артистов. Херлуф побледнел,
стоя у стола.

-Так что фьорд будет уведомлён о времени, — сказал Конферентсрааден
в конце. И Орнульф, который снова был очень тронут, продолжал
Конгресссрааденс фремракте, держа руку вытянутой в его руке, сказал:

-Да, так случилось... так что будь что будет.

Два актера направились к двери, и Конгресссрааден сказал
О: Когда в последнее время появлялся "Адольф"?

-Яфтес.

-Да, сначала нужно сбежать от него сегодня утром, - сказал Конференцрааден.
Он на мгновение остановился перед Айсбергом, как будто хотел сказать несколько Слов,
но не нашел их и сказал только быстрое и бессмысленное:

-Да, живи хорошо, и повернулся.

- Прощайте, - сказал посол.

На лестнице он сделал комплимент первой Любви своего Коллеги.

-Да, это, по его словам, был Эрнульф.

- Блестяще, - сказал Влюбленный.

- Я поговорил с одноклассниками, Эрнульф тронут и широк, и он может
остановиться, чтобы протянуть другу обе Руки, на середине лестницы.

Конферансрааден несколько мгновений колебался, прежде чем открыть Дверь в
большой зал, чтобы пойти в Банкраадссален. Было уже поздно, и
В зале было темно, поэтому Заказчики и Распорядитель скользили вперед и назад, как
незаметные тени, а Ассистенты сидели, склонившись над большими консолями, которые
поднимались, как странный Скафоттер.

-Если бы у нас здесь был свет, - сказал Конференц-Грааден хай из Виндельтраппенс.
Ступенька. И он стоял, в то время как он был включен с консоли на консоль:
как-то странно, - словно мрак бежал только как крупный Рапид
Летучие мыши под сводами и спрятал.

Конференц-зал поднялся.

В Банкраадссалене горел свет, и джентльмены уже пришли. В
Он прибыл с фондовой биржи, раздражённый и недовольный модой,
слухами и вопросами, недовольный влажной погодой, которая выявила
все их маленькие слабости: Его Превосходительство, который уже был одет
для ужина, не мог слышать в такую погоду.

Конференц-секретарь поприветствовал их, и джентльмены без слов заняли свои места, сидя на
Стол как суровое жюри, в то время как советник взял слово и
сказал, полуобернувшись к Превосходительству, которое начало маневрировать с
очень громоздким H;rer;r, что он счёл своим долгом немедленно
чтобы призвать господ ... в частности, сказал он, чтобы успокоить
Bankraadet.

 Господа сидели молча и не проявляли интереса, и
Konferentsraaden сказал, что на самом деле нет причин для
того, чтобы банк опасался такого рода Kalamitet.

- Как только человек, сказал он, рассмотрит обнажённые фигуры.

Он открыл свой портфель и начал прояснять ситуацию и предоставлять
всю информацию, говоря деловым и чётким
отчётливым тоном, который он всегда использовал при обсуждении менее
выгодных сделок и в котором он ставил Табсталлене на первое место
а учитывая предметы, summerende и добавления невинные цифры
длинные колонны, которые постепенно успокоил свои нервы.

Он оценил сумму, с началом, живущим в каждом
Тысячи, "возможно, на данный момент поведение клиентов более сомнительно".:
он взвесил все налоги, выбрав низкие: Давайте поставим низкие,
дамы и господа, он собирался сказать: мы устанавливаем низкие - из расчета
The times; и он округлил суммы "со всеми ценностями upaaagtede",
как он их называл: мебель, Гардероб, украшения....

Он указал лезвия в своих бумагах, пока поднимался с
тысяча за тысячу. Слова превосходительства поднимались и опускались, как в
знак согласия.

- Перед лицом этих Ценностей, джентльмены, - сказал советник, - это когда
для банка полтора миллиона тинглесте.

Он закрыл папку и впервые увидел ". Джентльмены были дальше всех
успокоили и распространили информацию, позволив небольшую приватность
Комментарии от председателя к председателю. И, как нечто совершенно очевидное,
добавили на конференцию Примечание о предварительном принятии
Операция: один был с актерским составом, а также "Согласен" и "Дикий" из
пусть среди них выберут одно художественное руководство.

Джентльмены уже отодвинули стулья, чтобы разойтись, довольные и красноречивые.
У мистера Хенрика Хансена было не так уж много времени: он жил.
даже в то Время - сначала переместился на Рождество ... Глупость
Глупость, сказал генеральный консул Бродерсен ... Да, дамы, сказал мистер
Хенрик Хансен и потянул за плечи; это Дамы....

Но Конферансраден удержал мужчин: Ха, воскликнули
Ваше превосходительство, ха, сито у него? есть еще? он был крайне недоволен.

- Да, ваше превосходительство, - воскликнул советник. - Еще не было объявления.

Господа сели, прямо напротив, и только Конференц-зал был
стоя перед ее креслом, прислоненным к столу:

-Это только предварительное, - сказал он, - короткое сообщение, я могу сделать это сам
Джентльмены. Все детали, которые я сообщу - которые Они смогут
понять - конечно, только позже, когда я буду в состоянии предоставить
Bankraadet. Город Копенгаген, - сказал он, и так оно и было, поскольку он
увилкаарлигт повысил голос, - берегись, чтобы удовлетворить как можно быстрее
Развивающиеся разнообразные естественные потребности побудили к регистрации
нового миллиона человек.

-Город Копенгаген оказал нам, дамы и господа, любезность центрального банка,
Публикацией этого документа.

Участники конференции замолчали, и на короткое время в зале Bankraadets воцарилась тишина
.

... Джентльмены ушли, и участники Конференции прошли через ярко освещенный зал.
Холл вернулся в свой офис.:

День был его.

Он написал пока только короткое письмо в "Victoriateatrets total".
Обед был замечательным" и отослал его со скидкой.

Он уже надел сюртук и выключил лампу, но ему
хотелось постоять за письменным столом. Свет от торшера
падал на стену, на большую карту Северной Европы. Он долго смотрел
на карту, на Данию: она была в слабом свете
его черты были встревожены и искажены. Конферансье Хайн долго стоял
перед большой картой, погрузившись в раздумья, с выражением почти боли на лице.

 * * * * *

-Да, так они и делают, — сказал посол. «Депутация»
прошла через Логеганген. Двое других пошли дальше, и
он открыл одну из дверей Логерна. В большом доме было темно,
темно, сверху и снизу, и посол подумал, что это, должно быть, очень скучно —
сидеть здесь.

Он долго сидел там, потому что ему слышались громкие радостные возгласы.
Актёры, которые были в «Конференц-раадене»,
позволили влюблённым и Орнульфу жить на широкую ногу.

Когда он услышал, что они расходятся, шум стих.  Стало тихо.

Опираясь головой на край ложи, он смотрел вниз на сцену, где
горы «Сэтстик» лежали в беспорядке.  Это было так, как если бы каждый
маленький пенёк и кусочек интересовали его и он нёс бы за них ответственность.

Несколько человек в масках прошли по сцене, а затем исчезли.

 Херлуф Берг едва успел вернуться домой, как телефон зазвонил снова. Это был
Гражданский служащий, который должен был доставить его в Раадхусет.

Они перешли на бульвар и поднялись по Болезни без изменений
Слова: Когда они добрались до Раадхусета, они прошли через Гаарден и спустились по
Подвалу.

-Хм, - сказал посол, испытывая странное желание представить себе, и
пошутил: «Здесь есть подземные ходы».

-Да, - сказал полицейский, и они прошли по коридору, где их
Шаги, казалось, тяжело отдавались по кафелю вдоль стен хвидтеде. Поднявшись по
небольшой лестнице, они оказались перед дверью Босса.

Гостиная была очень большой, и только Рабочий стол, за которым сидел Шеф, освещался
несколько ламп. Мистер Роуэн поднял голову от своей папки и
приветствовал посла напряженным или обеспокоенным взглядом.

- Мне пришлось побеспокоить вас еще сегодня вечером, - сказал он своим странным
мягким голосом, каким он постоянно говорил в комнате больного. Мы должны были
немедленно - даже сегодня - вести арестованных вместе с Ними и мистером Мартенсом.

Берг был теперь первым, кто подошел к Двери, в Темноте. Бигместрен
сидел, прижавшись к подоконнику, на краю стула и водил
сильными руками вперёд и назад, одну за другой, — с
личная тревожная покорность, что он был Хаандверксвендом,
который ждал на Радхусете, чтобы его написали в Вандребогене.

- Да, - сказал мистер Роуэн, - тогда они приведут его сюда. Офицер прошел вперед
по этажу мааттебелагте и подождал, пока все трое замолчат, к двери
которая снова закрылась. Берг: "не встал, но это было похоже на то, что он чувствовал"
этот образ Адольфа, который стоял рядом с полицейским; он был таким
совсем "Узник" с согнутой шеей и сохранявшим неустойчивость взглядом (красным в нем
белым, как и во всей песне Oars boy), устремленным к Полу - что было
он уже казался Айсбергом, отделенным от них и Ударом, и стенами,
таким, каким он там стоял.

Мистер Роуэн спросил, и они ответили по очереди. Все началось с Куниц.
Идея заключалась в том, чтобы определить тенденцию, чтобы добиться ясности в отношении
Границ и масштабов Фальскнериерна. Возможно, вы знаете Средства,
Капитал, который с самого начала должен был работать.

Но Мартенс ничего не знал и как раз собирался упомянуть одно Имя:
Спеннер и Спеннер странным скулящим тоном, как Альмуэсманд,
семья должна быть готова к этому. Но мистер Роуэн собирался начать допрос
он, формулируя свои вопросы, становился всё более резким, как будто с оттенком
презрения к этому неблагородному нытью, скрывающемуся за
другим.

-Но какой же у них был _mener_, — сказал он наконец. С чего началось
строительство «Виктории — истеблишмента»?

Мартенс внезапно вскочил: «С несколькими сотнями тысяч», — сказал он высоким, пронзительным голосом, который разнёсся по всей гостиной. «Пара сотен тысяч протаранила колодец в Разуме своими шестами».

 И впервые, вырвавшись из своей робкой и тупой тревоги
при мысли об этих сотнях тысяч, он похоронил его в центре
в Грязи Стадсгрейвенса ты откачал его прочь, как тающий
Снэ, охваченный внезапной Страстью к Работе, давней Яростью в себе
против Мужчин, которые оскорбляли и обижали его, он рассказал
всю историю этого прекрасного Дома.

Он видел все это под недоверчивыми Глазами Смаакаарсмандена:
Мошенники поставщиков и Haandv;rksmestrenes мошенничеством; и
uvorn мальчика, который внезапно рушит ее собственные игрушки и s;nderslider
Кусочек за кусочком он рассказал о каменной кладке, где она была смешана с
Стеной из разрушенных лачуг; Балками, срок службы которых истек в старых
Фахверковые дома; на Воде было озеро, по которому они путешествовали
Причина получения первого кредита; грибок, как показала проверка aad
Стены и набрасывающийся на каждую стену; Джернкорсен, который
поддерживал Келдерхвэльвингерне, который сломал -превлимите это, всю его
Работа, где тебя обманули и сам был обманут, как он собирался рассказать:
На Imitationens материал продавался и принимался за настоящий;
Хаандверксместрене, которые ставят свои имена на счетах, сделанных из
Спеннера; Поставщики, оплатившие Срок, который повредил их
раздутым счетам; повара, из-за которых Мясо портилось для рейна
Проценты за покупки; на Фрибиллеттерне, из которых был уплачен Налог; на
Норвежцы с их сорока распроданными домами, которые могут забрать домой
для Скилингерна из заложенных чемоданов - все, что он рассказал, стоя
встал и заговорил горько и громко, в то время как он общался с ассоциированными
Руки, когда он вел ожесточенные бои с невидимыми
Лицами.

Мистер Роуэн позволил ему говорить и просто непрерывно следил за ним своим
решительным Взглядом. Адольф постоянно был только с сумкой в руках,
неподвижный.

Но как они могли быть на "Энтерпрайзе", сказал мистер Роуэн, где
Они все это знали?

Мартенс поставил себя на место:

-Хм, - сказал он, пробормотав: - Ты знаешь, этого достаточно... но у тебя все хорошо
in'a....

И он сказал вдруг другим тоном и ударил ее Рукой
как и раньше: _de_ (он так увлекся Бергом и Адольфом и снова заговорил
проникновенно, как взывал он к великому Собранию) _ Они играли
на Вельхаверне_.

Мартенс замолчал, и снова воцарилась тишина, к мистеру Роуэну подошел
Адольф, который ответил тем же спокойным голосом. Допрос
его был коротким. Он даровал всем.

Берг слушал неподвижно, опустив голову на грудь. Он чувствовал
только тупая и невыносимая Усталость, пока они снова разговаривали, все это
эти Цифры и Лето, все старые и фальшивые монеты, которые составляли
весь их оборотный капитал.

-Таким образом, был эгенлиг, - сказал мистер Роуэн, - не вычеркивай ничего существенного.
Для начала - капитал.:

- Только доброе имя их Отца, - сказал он.

Он задал Бергу несколько вопросов об Операции, и допрос
закончился.

Адольф уже повернулся вместе с Офицером, чтобы уйти, когда он
понял, что они с Бергом больше не ссорелись: он быстро повернулся к а
Теперь и протянул умоляющую Руку наполовину вперед; каждая черта его лица
Лицо задрожало. И прежде чем полицейский успел помешать ему или мистер Роуэн
произнёс речь, он схватил посла Швеции за руку — пока он жив, Берг будет помнить
эту руку, такую же жёсткую и холодную, как у мертвеца, — и на мгновение прижал его
голову к своему плечу:

 — А, Адольф, — тихо сказал он, смахивая внезапно выступившие на глазах слёзы, — «бумаги», которые мы все писали.

 Адольф ушёл, дверь закрылась. И Берг, и Мартенс ждали, что мистер Роуэн скажет:
— Да, джентльмены, — сказал он и встал, — вот и всё.

 И когда он протянул руку вправо, держа
Мгновение спустя он сказал::

-Они не совсем поняли, зачем и где они строили, мистер Берг.

-До свидания.

Херлуф и Мартенс пошли тем же Путем, каким пришел Берг. Мартенс пришел
позже, непрерывно разговаривая сам с собой невнятным и блеклым
Тоном.

Взгромоздившись на площадь, Херлуф пошел домой, плотно прижавшись к домам.
Внезапно, фор, он на мгновение замер: Это был
Лицо - миссис Мартенс, появившееся из Тени в Иллюминаторе, бледное,
с неописуемым выражением Ненависти в глазах opspilede.

 * * * * *

На следующее утро Берг, звоня в Швецию, закрыл за собой дверь. В гостиной сидели шесть или семь женщин, молча, с
руками, сложенными на коленях, в кругу на полу, словно на страже невидимого равного.

 Было так темно, что едва можно было различить лица.
Пааронде и мисс Пиппин, которая сидела рядом с миссис Адольф и
всё время хлопала в ладоши.

Никто из них не заговорил с Бергом, они кивнули и молча сидели в
кругу.

Старый мистер Адольф вышел из столовой и, кивнув, направился в
на полу: Наа, Мо, наа, Мо", - сказал он, потрепал жену по волосам
и снова обошел вокруг.

Миссис Адольф сидела, только качала головой и повторяла каждые пять минут:
то же самое, по-прежнему одно и то же утверждение:

- Он сидит там и замирает, - сказала она со странной снисходительностью.
Голос. Он сидит там и замирает.

Внезапно она вышла на Айсберг и спросила, - как она уже спрашивала раньше
ани: "Как ты думаешь, мне следует прислать одежду наверх", - сказала она.

-Аа, да, - сказал Берг.

-Они думают? она повторила.

-Наа Мо'р -наа Мо'р, снова услышал старого Адольфа.

Внезапно повалил мисс Хансен на Пол и зарыдал навзрыд .
Лицом вниз на коленях у старухи.

Берг не мог больше там находиться и вышел в другую комнату.
Старый Адольф последовал за ним и закрыл за собой маленькую дверь. И здесь
он беспокойно ходил взад-вперёд, пока наконец не подошёл к Бергу,
положил обе руки ему на плечи и посмотрел в лицо своими маленькими отчаянными глазами.

И, шевеля губами, чтобы произнести жалобу, которой не было, он
склонил голову к груди и к молодому,
полубезумному мужчине, беспомощно оплакивавшему свой разграбленный дом,
своё предполагаемое имя и своего сына.

- Господин Адольф, господин Адольф, - только и сказал Берг, не зная, что сказать.
Утешение.

 Старик ушел и снова открыл дверь в Даглигстуэрен. Там снова было
так же тихо, как и прежде. Берг повернулся и ушел: здесь не было
ни помощи, ни совета.

Он закрыл дверь в коридор, и едва дамы в гостиной
услышали звук закрывшейся двери, как разразился поток
упреков и проклятий в адрес «тех, кто ввёл его в заблуждение».

Услышав голоса в коридоре, Берг сразу всё понял. И, находясь далеко
на улице, он почувствовал, как эти проклятия достигли его.
и нашла его, как Молния.

Он не хотел идти домой. Он хотел побыть на свежем воздухе. Он спустился по
Бредгаде в Зелень. Но Тааген тяжело висел на голых деревьях.

Он поклонился Камню; ему нужно было увидеть Воду, познать
свободную Воду. Но Звук был вялым, а помещение - мертвым под Лотом Таагена.
Из Гнезда выходят несколько кораблей в виде скелетов мачт и дальше от Верфей
пусть стук молотков по корпусам высоких кораблей напоминает звон
своеобразных свалочных и брустверных колоколов.

Берг долго сидел там, глядя на Таагена и мертвого Здорового.

Когда он пришел домой, положи ему на Стол Письмо. После того, как он
читайте печати, поскользнулся Konvoluten из его рук; Херлуфа вспомнил
вдруг в тот вечер, так как он был здесь в то же самое место и нашел письмо с
Ласточка. Это было последнее письмо асты нильсен.

И с одним, пока он думал обо всем этом, он как будто внезапно
почувствовал всю старую Тоску Асты, которая вся собралась в одном
тоскливые мысли о ней - счастливые, как первые дни в керлигедссикре
.

Он сразу же сказал "он" или "мистер Сократ" с этим
любопытным жизнерадостным акцентом:

-Неа - так на что же вам теперь следует быть достаточно веселым, чтобы.

-Это ты хорошо сделал, что попытался ввести себя в заблуждение. The wild the
а еще будь таким милым, - сказал "Голос", - на самом деле так просто.

- Нет, нет, - сказал посол и энергично встал. - Нет, нет, все остальное.
только не это.

Он прошелся взад-вперед по гостиной, прежде чем снова со вздохом сесть и прочитать
Письмо: Аста все еще стоял у кормы, в Blekingen по уходу
Матильда и ее компании.

-Маленькая смерть, - написала она. Возможно, это было хорошо. В промежуточном
Я здесь с Матильдой, бедняжкой: здесь, дорогой Друг, будет лучше всего
из больного ребенка сделать настоящего Мужчину. Но есть
кое-что, что все еще беспокоит Матильду: она слышала, что
Их друг, Эрхард Герстер, возможно, очень болен и страдает от этой идеи.
поехать в Ментону или ялфальд - место на юге. Они этого не сделают,
если они что-то знают и располагают достоверными сведениями, напишите мне
чтобы успокоить бедняжку Матильду.

Дикие оказывают услугу и против

Их преданной Асты Хелтц

В дверь постучали, в то время как посол даже сидел с Письмом в руке. Это была
Хозяйка, которая сказала, что там был джентльмен, которому нравится wild
поговорите с мистером Бергом.

Эдвард был здоров.

-_Dem_, - сказал Берг.

-Да, сказал здоров. Я думаю, они сегодня хорошо поработали, ничего особенного, чтобы
пренебречь небольшой беседой.

-Аа, нет, это не так, - грустно сказал Берг.

Они подошли к своему Месту и, немного поговорив об этом Событии, стали искать
Полезно снять контроль над более тривиальными вещами, пока его голос звучит спокойно.
это было благодаря тому, что у него был тот же мягкий, как будто услужливый звук, что и у Берга.
набрал номер сразу после первых Слов, когда он вошел.--

Разговор не получался по-настоящему гармоничным, и Звук продолжался, и как'
на безделушки и фотографии. Перед изображением отца Херлуфа, которое висело над
У рабочего стола он немного постоял:

- Да, - сказал он, - он упал вон там.

Он собирался посмотреть на Фотографию и сел за стол: Нет,
_det_ забудь, я не думаю, что кто-то из нас, кто был, сказал он.

И, возможно, чтобы различить мысли Херлуфа (возможно, что он даже
просто был странно восприимчив ко всем Воспоминаниям), он начал
рассказывать - сначала поиск по словам и длинный переход между каждым
Чтобы напомнить, раз уж все ускорилось - о "том времени там".

Он рассказал о Побеге из Источников вдоль Ледяной глади
Проселочные дороги, по которым ползла Команда, ползли на всех четырех - Человек между зверем,
сказал он.

-Есть эпизод, когда муха упала в граненый стакан с молоком, а затем
добралась до края? Как борьба, ползание и борьба вверх по
гладкой поверхности продолжается и продолжается.... Я никогда не смогу увидеть такое
Существо - настолько оно глупо - без Секунды, по крайней мере, мгновения
подумайте о Ночи - "Марше" из Данневирке....

И он был не лучше, когда мы пришли туда, - сказал он и посмотрел на
Portr;tet.

Он говорил о жизни в Dybb;l. Это было всего лишь медленное
"Skiveskydning" о Жизни и недостатках, сказал он. Он рассказал о
Пруссии, где беспорядочно жили скидне, как Животные и как
веселый - каждый Раз Лот снова был slпозвал их, и у них был
День, целых двадцать четыре часа, в течение которых они знали, что _de_ не следует "съезжать
"....

Херлуф сидел, уставившись на Портрет своего Отца, и слышал почти половину.
Как будто все Воспоминания о его первом Доме проснулись одновременно
и он увидел: "Гаарден и Сад, и Лицо своей Матери, и своего Отца".
в ту ночь, когда они отплыли на большом Корабле в Сендерборг.

Здоровый собирался рассказать; странным приглушенным тоном халвхойтиделига
он говорил почти так, как суеверные люди рассказывают
Sp;gelsehistorier -перебор Воспоминаний одно за другим.

У него был друг, которому пришлось съехать.

- Его звали Бенцен, он только что получил звание младшего лейтенанта... Ему было девятнадцать лет, и ему пришлось «съехать»...

- Он пришёл ко мне, когда узнал, что я в больнице,
расстроенный, дрожащий, как животное; «Я не могу умереть, — кричал он, — мне всего девятнадцать лет... девятнадцать лет». «Я не могу умереть», — кричал он.

И он бросился на мокрую землю и стал разрывать её отчаявшимися пальцами,
рыдая и плача, и молясь... и снова
встал, и упал на колени, и закричал:

-Маленький Бог... нет... маленький Бог; ребенком он кричал: "Ты маленький Бог"....

-И нечего было сказать или утешить, сказал Здоровый: "он".
предполагалось, что он выйдет.

- Но, наверное, это было лучшее зрелище в моей жизни, - сказал он, - видеть
он лежал там без чувств, на Земле, как Червяк, а раабе на его
девятнадцать лет, и в "маленьком Боге"....

- Через час после того, как он ушел ... Я видел его в первых рядах
Люди... Он издал Радостный возглас и взмахнул саблей над головой....
Дерудефра снова отказался....

Здоровый тав.

-Да, сказал, что видел немного позже, а затем "снова на изображении выше"
Рабочий стол: _De_ упал.

— Но знаете что, — сказал он и встал, — я думаю, что все мы, кто был со Временем, потеряли тот или иной невидимый Конус или Руку (Здоровяк улыбнулся даже при мысли об этом странном невидимом Третьем Конусе или Руке) и втайне, проходя мимо, калечили друг друга и никогда не восполняли потерю кровотока...

 — Я думаю, что мы так и не смогли по-настоящему преодолеть это, — сказал он в своих  мыслях. И именно поэтому мы стали такими, какие мы есть.

Он снова ненадолго замолчал и вдруг вспомнил о миссис Кант и о том вечере, когда миссис Данкер была спасена Шееле.

И они, — сказал Здоровяк и указал на Берга, — никогда не думали, что
весь этот сброд, эта компания, — и Здоровяк указал на Город, —
выглядит как обычный сброд, как...

 — Это не что иное, как сброд из Дьябло, — сказал Здоровяк и отвернулся
к окну.

 — Это забавная картинка, — сказал Посол после паузы. И
что же тогда будет с нами, пришедшими сюда?

-Да, - сказал Звук и снова повернулся, чтобы посмотреть на него. Как?

-Я должен научиться сложному искусству быть маленьким, - сказал он и очень серьёзно, рассматривая портрет Берга, добавил:
мягче: И в тишине чествуем тех, кто погиб за нашу последнюю ошибку.

В гостиной на некоторое время воцарилась тишина, чтобы слова прозвучали в другой тональности.:

-И каким теперь будет Айсберг?

-Хм... что ж, пишите дальше, - сказал Берг. Он немного постоял.:

-Потому что это всего лишь Книги, финал, сказал, что устал: Жизнь
должна продолжаться.

- Да, - сказал Здоровый и стукнул плоской Ладонью по столу.

Сейчас он уйдет.

-Спасибо, потому что Они пришли, - сказал Берг, - и они были такими ... дружелюбными.

-Наа...что сказал Эльскверд Дигхеден анбелангер, Здоров: Пока прощай- и
наберись смелости. Они проделали весь путь по Траппеафсатсену, прежде чем расстаться:

— Сегодня мы немного отдалились друг от друга, — сказал Здоровяк. До свидания.

 — До свидания, — сказал Берг.

 Он стоял на выступе после того, как затих звук, и, не задумываясь,
вернулся в Гангвиндуэ.

 К воротам подошёл какой-то грязный Лирекасман с женой в
большой, потрёпанной, комнатной шали. Они нарядили Лирекас, и Женщина
вывела двух маленьких обезьянок в красных юбках вперёд и посадила их на
Лирекас.

Мужчина играл, а Берг смотрел на двух обезьянок, которые
гримасничали и танцевали. Внезапно он услышал песню. Это была «Kyssenes
Песня". И из семи, восьмого Кеккенвиндуэра в большом особняке тралледе
Песня Musical Girls во многих тональностях:

Здесь слова "мы", и makes the Cure - здесь слова "мы".

Херлуф долго и увлеченно смотрел на этих двух Обезьянок, которые танцевали на
Лирекасселагете, пока Девушки пели.

Он обернулся, когда на лестнице послышался обвиняющий голос. Это был
Комиссар, который был "так счастлив отвезти господина директора
домой". Он взял небольшую сумму за краткое задание и
подарил.

Это была "Записка" от Sommerrestauration.

У Берга не было ни цента: "Да, они придут снова", - сказал он и ушел
utaalmodig вверх по лестнице.

Но агент после него, и провел в рот, так что его можно было услышать
за весь подъезд:

-Жених людей, замечательных людей--есть и пить, то с ... но
Оплату вы можете скачать у судебного пристава....

Берг закрыл дверь. Но снаружи на лестнице был агент по адресу
к раабе....

Херлуф вошел внутрь. В гостиной начало темнеть. Уставший, он сел
за свой письменный стол; вокруг него сидели немые из небесного Собрания
на этажерках и краях стола.

 * * * * *

Миссис Хельц и Этацраадинде Кнудсен составили друг другу компанию и провели
они изливали друг другу Душу: на самом деле они не понимали своих собственных детей.

Миссис Хелтц так часто чувствовала себя маленькой. Аста совсем ушла в себя, в
Блекинген и Джули "были почти сыты по горло танцами", о чем и сказал
Conferentsraadinden.

-Если у нее было только немного мыслей, то у другой их слишком много, - сказала
она.

- Да, да, - кивнула миссис Кнудсен.

- Но ты понимаешь их не совсем, - сказала Конферансье Раадинден шепотом на ухо своей подруге.
она не понимает их - ни того, ни другого.

-Тогда, тогда, - покачал головой Этацраадинден.

-Ты только посмотри, чтобы _ногет_ там, на Дороге, сказал
Konferentsraadinden. И вина, по ее словам, лежит на нас, Анне: мы
ну не сумели толком на них налезть.

- В больших добрых глазах Конферансье Раадиндена стояли слезы; она подумала
на Асту, который был ее парнем, а теперь сидел там и наблюдал за происходящим.
Болен"....

Два старых друга долго сидели молчаливые и грустные рядом друг с другом.

Услышав шум театра, они надели несколько шарфов, чтобы
немного постоять у открытого окна.

Повозки быстро проехали мимо, и Толпа начала подниматься вверх
над площадью. Это был "вокруг Копенгагена", который хотел показать
"это, - как писали "Листья", - без вины персонала, которая так сильно повлияла на него".
Участие и участие в "Victoriateatrets" Ферстефорстиллинг.

Konferentsraadinden и миссис Кнудсен слышал их разговор, и Долли, в то время как
текла через весь дом вдоль тротуаров. Это был один веселый человек,
распевающий Милдр под их окнами. Номер напевался подряд во всех клавишах.
одно и то же шоу, в то время как Лица напрягались и смеялись в Лигтескерете.:

 Да, так что должно получиться, что это веселая война. Такая веселая, такая
веселая, такая веселая война.

Дроскерне собирался прокрутить вперед по середине Улицы целый Ряд. Кто пришел
наемный экипаж с противоположной стороны, и он внезапно остановился.
Кускене выругался.

Это был капитан Петерсен из "Клинка", чья голова высунулась из
Каретдерена. Он указал двумя руками hvidtbehandskede на
Кучера. Капитан был в гала: он пришел из общества, где он
держали отечественной и интересных лекций на тему: "все, казалось,
положите на поле битвы".

Наконец-то снова набрал Комбинацию вовремя, и Капитан взял голову в руки.

По тротуарам шел Поток по-прежнему мимо и тралледе:

Да - только тот Поцелуй, настоящий, как при Занятии Любовью, когда Девушка занимается Любовью, когда Губы подводят
Устная заповедь о Пламени, зажженном творящим любовь Богом - как Занимающаяся любовью девушка, Занимающаяся любовью.

Две пожилые дамы стояли у окна. Они увидели "право на обморок на
Рой.

-Да, - сказал Конференцраадинден на ухо миссис Кнудсен. - Там, где жизнь.
странная ты....

- Да, - кивнул глухой, со своим странным, постоянно непонятным выражением лица.
- Странно.

Две дамы вернулись и закрыли окно.

... Рой внизу исчез. Он пронесся по улице наружу на Конгенс Нюторв и расступился.
И мало-помалу стало тихо на всех улицах и во всех переулках.
Лишь единственный Пешеход проскочил мимо "Коня", где дремал Бандитерне
на скамейках. Они проснулись и уставились в темноту на Фодгенгерен.
Когда они снова упали.
--Но Декабрьнаттен тетнеде - единственный Тааген, который лежал над городом
Копенгаген.

*** ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЕКТА "ЭЛЕКТРОННАЯ КНИГА ГУТЕНБЕРГА О ЛЕПНИНЕ" ***