Глава 1. Связь. Часть первая - В Его Блистательной

(Роман "В Его Блистательной тени")
Глава 1. Связь. Часть первая
Эпизод 1. Утро


Аристократичных черт стройный юноша повёл вбок рукой и, не осязая ничего кроме тканевой поверхности, открыл глаза. Место на матрасе рядом с ним пустовало — значит, уже пришло время выспаться. Он медленно приподнялся в кровати, чувствуя слабость и опираясь рукой. Его хорошо сложенное тело несколько ныло, отходя ото сна, и болезненно привыкало к утренней прохладе. Да, покрывало, хоть и не плотное, всё же грело, когда молодой человек был им укрыт.

В этой же комнате у шкафчика с зеркалом сидел ещё один юноша. Неоперившемуся юнцу из его остывающего гнёздышка видны были лишь чужая крепкая спина и тёмный ёжик волос. Накинув рубашку, старший, кажется, заправлялся. В мыслях о чём-то своём он ещё не заметил только что поднявшегося в наготе мальчишку.

— До Гон, уже проснулся? — обратился к нему, слабо улыбаясь, юноша в постели.

Услышав мягкий и тёплый голос, зовущий его по имени, парень что-то крепко сжал в своей ладони, увёл её под одежду и, поведя широкими плечами, обернулся. Не изменяя позы, ещё сонный юноша приветствовал его, ласково заглядывая в глаза.

— Да, Ваше Высочество, — отвечал молодой человек в рубашке, — как Вам спалось?

Тут сердце невольно забилось быстрее, и До Гон, потупив взгляд, помедлил, попутно пряча ловкими пальцами бесценный его душе кулон в весьма надёжное место в специально заведённом, потайном кармане штанов. Господин Ли Сон Хёк смотрел прямо и только на слугу и потому, конечно же, никак не мог заметить мелких движений внизу.

— Вы ночью много ёрзали и пинались. Кажется, я где-то Вам насолил сверх меры? — вглядевшись в лицо принца, приятно осведомился старший. — Если вам надоели мои тренировки (с некоторых пор Син До Гон взял на себя обязанности тренера), и вы хотите как-нибудь сократить их продолжительность, и это ваш протест, то...

— Я ёрзал и пинался? — искренне удивился юный наследник. — В самом деле?

Впрочем, он был немного рассеян и скоро позабыл своё недоумение, несколько изрядных секунд наблюдая, как До Гон тщательно подвязывал себе рубашку.

"Здоровье в теле, опрятность в деле, порядок в мыслях — вот успех в жизни" — так звучал его девиз. И сам До Гон являл собой полное тому подтверждение. Юному господину ещё учиться и учиться предстояло у своего старшего товарища.

Так и теперь. Лишь когда До Гон взглянул на него, хмуря брови, Сон Хёк, точь-в-точь как младенец, невинно захлопал глазами и с улыбкой опомнился:

— Ах, да, мне этой ночью снилось, как я преследовал разбойников. Я скакал за ними во весь опор, — говорил он восхищённо, уже и сам веря в достоверность своих слов, — конь и я оба в мыле, но догнал — и завязалась рукопашная...

— Да, принц, всё ясно, — отвечал усмешкой, прерывая его, друг детства, верный слуга и соратник Син До Гон, который знал этого фанфарона, любившего прихвастнуть, как никто в целом свете: — Вы даже не помните, что Вам снилось.

— Думай, что хочешь, — в голосе юноши послышалась обида, и он чуть выше задрал подбородок.

— Как грубо, — молвил в ответ До Гон и поднялся с пола, намереваясь выйти из комнаты.

Грудь принца сердито вздымалась, ноздри раздувались — для него разговор явно не был окончен. Вдобавок, теперь он, господин, ещё и смотрел на слугу снизу вверх.

И До Гон не ушёл, заглянул Его Высочеству прямо в глаза, всем своим существом склоняя к честному ответу, и проговорил с расстановкой:

— Если что-то не так, разве нельзя сказать напрямую? Нет, Вы стали будить и гнать меня посреди ночи.

Принц приподнялся и подался навстречу (так, что ещё чуть-чуть, и мы не назвали бы это дружбой):

— Нет, До Гон, всё вовсе не так, — он смотрел в его ясные глаза, и паршивое чувство вины с примесью стыда от возникшего между ними недопонимания разливалось, разъедало его изнутри. — Прости, я же не нарочно, — рвано и как-то горько выдохнул Ли Сон Хёк.

Добрые глаза старшего сказали наследнику, что теперь всё улажено. И облегчение пришло к нему мгновенно, но вместе с ним и новый вопрос:

— И как тогда ты спал?

— На полу.

И снова целая гамма чувств. А вдобавок к ним — одно прелюбопытнейшее воспоминание...

"Как Син До Гон может быть таким, таким спокойным?" — думал принц.

Оба молчали, глядя друг на друга. Глаза принца широко раскрыты, но смотрел он точно в суть, пытаясь прощупать До Гона изнутри. Тот, в свою очередь, хотел считать намерения Его Высочества и никак не мог понять его молчание и долгий взгляд. Старший утратил связь со сказанным, ему даже стало казаться, что это он такой глупый простофиля.

В конце концов До Гон принял их разговор завершённым и развернулся к двери.

— А что, если мне снился кошмар?



Эпизод 2. Второй заход в ту же воду


Ли Сон Хёк зашёл в прохладную воду.

Стоял уже поздний вечер, и в этот час на берегу озерца, как и на тихих уединённых улочках, особенно безлюдно. Если ночная жизнь ещё велась теперь кем-то вне дома и собственной тёплой лежанки, это были б;льшим числом посетители дома кисэн*. Все приходившие после долгого дня за одним — согреть свои рассудок и сердце горячащей выпивкой в приятной женской компании.

Медленно, но без сомнений, шаг за шагом юноша всё глубже ступал в мягкий песок. Чувствовал, как с каждым движением его ноги затягивало всё больше.

Тело устало. Мозг, разум, душа юноши — всё намучилось достаточно.

Вода и песок ненавязчиво скользили по сильному и выносливому утром, а ныне будто бы чужому, подобному полой, изношенной оболочке телу. Капля за каплей их энергии проходили сквозь него и достигали самой души, словно это совсем простое дело. Хотя душа юноши уже ушла куда-то далеко и затерялась: так, что и сам её хозяин, сбитый с толку и потерянный, точно не знал, где её искать. И всё же энергии наполняли его душу, делая её всё расслабленнее и мягче.

Сон Хёк чувствовал приход покоя и предельную близость его полного воцарения — противоположную суетной жизни смерть.

Умиротворение постепенно наполняло его. Юноша успел соскучиться по этому состоянию несказанно сильно; и лишь теперь, напившись, он смог честно себе в этом признаться.

Парочка стопок алкоголя не дала ему отвести душу, но внезапно дала кристально чётко понять, как легко и просто можно со всем покончить. Так маршрут и был построен, так теперь он хотел остаться в этом хорошем, покойном мирке навсегда.

_

* Дом кисэн — нечто среднее между гостиницей и мужским клубом для избранных.


* * *



До Гон повернулся обратно к младшему.

— Что будешь делать? Так и оставишь меня биться в хладном поту? А сам снова спать? — эмоционально вопрошал принц.



Син До Гон свернул с просёлочной и вышел на тонкую и вертлявую дорожку. Она вела к местечку, весьма непопулярному среди местных: заброшенному пляжу, известному одной лишь недоброй славой.

Ли Сон Хёка не было в трактире. Хозяин заведения и простые встречные — все, кого ни спрашивал До Гон, — никто не мог поручиться, куда тот мог пойти.

Этим поздним вечером его младший товарищ, высокий стройный юноша с лицом чистым, как у непорочного дитя, тишайшим образом исчез. Испарился в неизвестном направлении.

И единственное место вблизи от деревушки, остававшееся вне досягаемости глаз прохожих, было то самое место, важное для обоих: и До Гона, и тем более Сон Хёка.

Тем временем впереди из-за силуэтов деревьев уже виднелись проблески ночного неба и воды. Пройдя ещё несколько шагов, Син До Гон вышел на тусклый песчаный берег. Луна появилась, своим большим волшебным телом представляя земле мир звёзд и мечтаний, — но заглядываться на неё было некогда.

— Ли Сон Хёк!! Ты с ума сошёл? — выкрикнул Син До Гон, завидя впереди высокую фигуру, тёмным очерченную в лунном свете. Сомнений не было и слуга рванул к воде.

Ноги вязли в мягком песке, когда До Гон бежал к принцу. Его Высочество остановился, но и идти назад не шёл. До Гон схватил принца за руку и развернул лицом к себе. Лицо младшего выражало величайшей степени смятение. Неудивительно: внутри него кипело напряжение из сил противоречивых и конфликтных.

— Отпусти, не мешай мне закончить, что начал, — сказал Сон Хёк, поднимая на До Гона свои блестящие глаза и с трудом сдерживая кипящие страсти.

До Гон смотрел на принца и не отпускал его руки — он чувствовал мелкую дрожь в юношеском теле Сон Хёка и уже знал, что алкоголь заполонил его разум. Его Высочество совсем не умел пить. Уж к чему-чему, а к этому делу он никогда не питал слабости и даже малейшего интереса. На памяти слуги это случилось впервые.

Сил на сдерживание ярости осталось мало, и Сон Хёк невольно сорвался на крик боли, вырываясь из хватки старшего:

— Пусти же! Кто ты такой, чтобы мне мешать?

Сейчас До Гон для него особо острый вид раздражителя. Полный гнева, близкого к ненависти, принц смотрел на До Гона и глаза его горели углями, а скулы схватило, как льдом обожгло, прочное напряжение.

Почему этот парень со всеми его данными и задатками, буквально созданный природой для великих дел, не мог просто закрыть глаза и не мешать ему, слабому, безумному? Почему?

— Я тебя спас! — в ответ ему повысил голос До Гон. — Я, твой верный слуга и друг, слышишь ты, дурья башка? Твоя жизнь и так в моих руках, будь же хоть каплю благодарным!

— Ты меня спас? — тихо повторил Сон Хёк. Затем подошёл к старшему, взял его руку и положил себе на голову: — Ты меня и утопи. Утопи, утопи! — прибавил он вызывающе.

Но Син До Гон не шевельнул и мускулом, продолжая смотреть юноше в глаза. Один только лицевой нерв мгновеньем после дёрнулся, желваком искривляя гладь его щеки. К этой-то потаённой силе старшего взывал Ли Сон Хёк — подавленные эмоции.

У принца на губах, сильно исказив собой всё его лицо: грубо заломив одну щёку и положив складку меж бровей, — взошла странная, дикая улыбка; и огонь запрыгал в глазах.

В глубине глаз его товарища также зажглось нечто; и принц уже не мог остановиться, позволяя своему и чужому пожару выйти наружу и схлестнуться в невероятной схватке бывших друзей.

— Топи, Син До Гон! — прокричал Сон Хёк во всё горло сорвавшимся голосом и наперёд судорожно дрогнув.

До Гон схватил младшего одной рукой за грудки, другой за ворот на спине и прогудел ему в лицо:

— Больной придурок, совсем жить надоело?

— Я обессилел! Всё! Я не могу так больше! Всё!

Лицо Сон Хёка окрасилось серым, нижняя губа задрожала от досады, в глазах блеснули слёзы горечи:

— Что за жизнь такая?.. нельзя даже умереть?

— Вот перец луковый! а со мной поговорить нельзя? Язык отсохнет? Правда думаешь, ты один скорбишь? один страдаешь? — глаза старшего сузились, он с шумом выдохнул: — Чёрта с два, не гневи Бога! Я всё это время рядом.

Лицо Сон Хёка полнилось слезами, и голова под их тяжестью склонилась на грудь.

Не убирая руки с воротника, До Гон второй рукой поднял к себе его мальчишеский подбородок:

— Ты точно видишь? Я сейчас вытащу тебя отсюда, как и тогда, и ты хорошенько проспишься, — слуга ослабил хватку и отстранился, сделав шаг назад.

— А после, когда протрезвеешь, мы вместе всё обсудим и решим, как с этим жить дальше.

Молодой господин протёр лицо от слёз.

— Наследник трона, — позвал его До Гон. — Ли Сон Хёк! Ты понял меня?

Юноша кивнул и повалился — обмякшее тело больше не слушалось, его клонило в сон. Стресс, алкоголь и прохлада воды сделали своё дело.



Эпизод 3. После попытки уйти из жизни


Син До Гон подхватил Ли Сон Хёка и водрузил к себе на спину.

— Дурак, больше никогда не пытайся свести счёты с жизнью, — тяжело выдохнул он.

Ночь игралась и жила. Он шёл, казалось, уже целую вечность, а ведь ещё много предстояло пройти. И всё с нелёгким грузом в виде его господина, который в то время давно уже сладко спал.

Четверть часа спустя Син До Гон дошёл до двора их охотничьего домика. Принц уже не спал, его какое-то время знобило, и он ёжился к До Гону в полудрёме.

Небо над ними ч;дно и п;лно звёзд, но сил рассматривать их нет. Порядком измотанный слуга наконец опустил Его Высочество на землю и, поддерживая за талию и плечо (тот был в полусознании), вошёл с ним в дом.

Во внутренней комнате хозяина ожидала расправленная лежанка. Старший плавно наклонился и уложил аморфного юношу на матрас, укрывая тёплым одеялом.

— Ты горюешь об А Ён, — произнёс Син До Гон, заглядывая в родное ему лицо.

Ли Сон Хёк лежал кверху носом, с закрытыми глазами, и ничего не отвечал, да, верно, и не слышал слугу, точно отбыв куда-то в царство грёз.

— И что? — вопрошал друг спящего. — Скажи мне, хотела бы она для тебя такой смерти?.. Подумай об этом, — добавил он и помолчал. — Твои близкие, что когда-либо были рядом, — все эти люди хотят твоего счастья. А ты сам для себя? Неужели ты готов опустить руки? готов просто так сдаться? Думаешь, смерть оставила тебя в живых, чтобы ты страдал? — До Гон нащупал кулон в потайном кармане, и сердце его затрепетало ещё больше: — Это как посмотреть. Будь тем, кем стремишься быть; делай то, что считаешь правильным! Даже если ты чувствуешь, что ничего не можешь поделать, — ты это чувствуешь! а значит — ты всё ещё живой, и ты способен на большее.

Произнеся вслух свои мысли подобно спонтанной и самой искренней исповеди, Син До Гон с чувством отпущения поднялся. И, ещё не успевая ровно дышать, пошёл вон из комнаты, намереваясь теперь подышать ночным воздухом на крыльце домишка — и тем самым прийти в себя окончательно, вновь обрести своё прежнее самообладание и крепкое, невозмутимое спокойствие.

Но внезапно младший схватил его за руку; До Гон обернулся.

— Не уходи, останься, — еле выдохнул принц, не отпуская руки.

Дальше мысли его заметно терялись:

— Я не хочу... не хочу... хочу быть сильным...

Он повернул голову к слуге, и карие глаза из-под ресниц и бровей как-то неясно сверкнули.

— Но я... стараюсь быть таким ради тебя, — говорил он уже и лихорадочно, — тебе нравится, когда я слабый.

То ли старшего испугало резкое пробуждение юноши, то ли сказывалась на нём сильная усталость, а то ли виноват был смысл горячных слов принца, но внутри До Гона всего ощутимо трясло.

— Тебе нравится быть сильнее и защищать, так ты чувствуешь себя нужным, — произнёс Сон Хёк тихо и уже как будто нормально, без видимой странности.

А До Гона всё-таки страшили его слова, и он хотел сделать хоть что-нибудь, чтобы только прекратить это странное, из ряда вон действо.

"Надо одёрнуть руку", — понимал он смутно. Но всё его существо противно одной разумной мысли, словно закованное в клетке, ждало неминуемого исхода — и он ничего не мог с этим поделать.

Младший перешёл на шёпот:

— И я даже использую свой дурной характер, чтобы привлечь твоё внимание. Мне нравится, когда ты тратишься на меня и искренне переживаешь, что бы то ни было, — главное, из-за меня.

Всегда разговорчивый принц, алкоголь сделал его вовсе нестерпимым.

— Больной, — шумно выдохнул До Гон. Он чувствовал, как даже рука нагрелась, и вырвался.

Но Сон Хёк снова схватил его кисть цепкими пальцами и положил на свою макушку, водя по волосам и как бы гладя себя за До Гона.

— Ты вообще слышал, что я сказал? — нахмурился старший.

Принц, как зацикленный шарманщик, продолжал совершать те же навязчивые попытки гладить свою голову его рукой. А его глаза смотрели на До Гона слишком уж тускло, даже и с невыразимой мольбой.

— У тебя жар! — сорвалось с губ старшего, когда его рука нечаянно скользнула по чужому горячему лбу.

— Ну, конечно, больной! да ещё и на всю голову! — тревожась, прибавил Син До Гон уже сам для себя, — он мгновенно понял, что младший теперь не в своём уме или вовсе его не слышит.

Вновь слуга оторвал свою руку от руки принца, но на этот раз занимая её своей другой, и озабоченно приложил ладонь к его лбу, затем к красным щекам.

— Точно жар.

Тут Ли Сон Хёк глупо улыбнулся и провалился в беспамятство.

* * *


— Это был лишь сон, — спокойно ответил До Гон.