В семье пилота мечта о небе

         Сбылась мечта
                о небе, о полётах.
         Сбылась мечта
                о славных самолётах.
         Сбылась мечта
                о посещении портов.
         Сбылась мечта
                о смелости пилотов.
         Сбылась мечта
                о крепких экипажах.
         Сбылась мечта
                о дружбе летунов.

   
         В школьные годы случалось заниматься разными  видами спорта, но за год до окончания школы я вдруг увлёкся греблей на каноэ. Без скромности  скажу, что  успехи у меня были, удалось даже поучаствовать в союзных соревнованиях в городе Киеве, где получил разряд  кандидата в мастера спорта. Благодаря этому тренер даже обещал устроить меня в спортивную роту. Но мечта о небе оказалась сильнее и оторвала меня от этой прекрасной глади воды и уже  полюбившейся лодки каноэ.

         В те годы Архангельские ребята мечтали стать моряками, наблюдая за различными кораблями, бороздящими широту нашей могучей Северной Двины, и ощущая близость морских просторов Белого моря. Но часто над рекой пролетали самолеты гражданской авиации на единственный в те годы городской аэродром в Кегострове. Все первоначальные проспекты Архангельска пересекали основную улицу Воскресенскую, начинавшуюся с Пур-Наволока на Набережной, и стрелой пронзившую весь город до Железнодорожного вокзала. Так вот, Кегостров был виден мальчишкам, выбегавшим по своим улицам к реке, с любого конца города. Так у многих появлялась мечта о полетах в небе.

         Живя в семье классного пилота невозможно не заболеть небом. Я не мог не попасть в авиацию, потому что с детства просто грезил небом.  С нетерпением ждал приезда жениха моей сестры на каникулы из Сасовского лётного училища. Я любовался блестящими пуговицами на его курсантской шинельке и форменном костюме. Восхищался лётной кокардой на шапке, а летом – на фуражке. А когда после женитьбы, он стал жить в нашем доме, у  нас часто  собирались его товарищи-авиаторы, которые впервые привезли меня на аэродром и дали возможность посидеть в кабине самолёта. Их имена и фамилии  я запомнил на всю жизнь. На этих встречах, всегда с юмором, шутками, анекдотами, я узнавал о многих особенностях авиационной жизни.

          Его лучший, вновь обретенный друг  и свидетель на свадьбе, Валера Орлов всегда приходил с неизменной гитарой и очень проникновенно исполнял популярные песни всех советских бардов. Школьные друзья Коли и Кати естественно влились в эти прекрасные встречи. И детей - сначала меня, а позже моих любимых племянников Максима, Юленьку и Ксюшеньку - никогда не изгоняли "из-за стола", они сами в любое время убегали, услышав  через окна первого этажа что-то интересное для них во дворе. Сейчас я со своими племяшками общаюсь на равных, как старшенький и друг.

           Собираясь в дружеском общении, мы никому не мешали. Все квартиры в доме имели изолированные входы прямо с крыльца. А участвовать в нашем общении, даже через стены и потолок, соседям, наверное, нравилось. Телевизоры в ту пору еще не у всех появились. А мы, все соседи, были вполне культурными, доброжелательными людьми, не помню, чтобы конфликтовали друг с другом. Но зато помню, что все желающие соседи, собирались иногда у телевизора молодого соседа из первого подъезда. Сидеть на теплом полу второго этажа было весело.

           У нас же телевизор появился, когда Максимушка подрос до уровня зрителя мультиков. А Юля младше брата на три года. В третий раз я поздравлял сестру  плакатом под окнами, роддома, когда родилась племянница Ксюшенька. У моих племянников было счастливое полноценное детство в большой семье, все трое выросли на моих глазах. Но Ксюшенька в восемь лет внезапно умерла, от непонятного вируса в легких. У сестры Наташи в это время были погодки-дошкольники Полинушка и Илюша.
 
           Наташин муж был авиаинженер, и друзья семьи тоже лётчики. Так посещая аэродром, постоянно общаясь с авиаторами и летая мальчишкой на Як-12, я уже не мог не думать об авиации и прекрасных небесных просторах. На кокарде, что подарили мне старшие друзья, я нацарапал иголкой: «Я буду лётчиком!». Года два носил эту кокарду в кармане. Поэтому и мои одноклассники ни капли не сомневались, что я  после окончания школы пойду в авиацию и стану лётчиком. Из шести ребят нашей школы, пожелавших поступить в лётное училище, этот нелёгкий путь медкомиссии и экзаменов удалось пройти только мне.

           Ура, я поступил в Омское лётно-техническое училище. На радостях Николай Иванович, он тогда уже летал командиром на Ан-24, прокатил меня в Москву,  и я целую неделю гулял по столице нашей родины.

           А через месяц, 24 августа 1970 года, преодолев на самолёте почти 3000 километров, я оказался на Омской земле, в стенах аэропланной школы, где должна была осуществиться моя давняя мечта стать лётчиком. Накануне 1 сентября нам выдали форменное курсантское обмундирование. Радости и гордости моей не было предела, ведь в такой же форме когда-то прилетал в Архангельск Николай Иванович. А позже - и мой двоюродный брат Пётр.

           Первый звонок, первое удостоверение, первое дежурство по роте, первое увольнение в город, первый зачёт по материаловедению, после сдачи которого, говорят, можно жениться. Первый концерт художественной самодеятельности, где я пел в хоре. Первое знакомство с аэродромом Калачинск, где впоследствии мы проходили всю лётную программу. Первые экзамены по авиационным специальностям. Первый прыжок с парашютом. Первая встреча Нового года вне дома. Я легко вписался в курсантскую жизнь и сильно не тосковал по дому.

             Но как приятно было встретиться 6 января 1971 г. с родной сестрой  Катюшкой, приехавшей  навестить меня в училище.  Она остановилась у сестры своей закадычной подруги. Я потом постоянно ходил к ним в гости, подружился со всей семьей.
             В марте 1971 года нас познакомили с командирами эскадрильи, и с командирами звеньев, начались полёты на тренажёре. А 7 июня я впервые сел за штурвал самолёта Ан-2 и провёл в воздухе  45 минут! 6 августа  выполнил ПЕРВЫЙ
 полёт на спортивном самолёте Як-18. В этом же месяце отлетали полную программу на этом самолете, научились выполнять фигуры высшего пилотажа. После первого курса я побывал дома, где с гордостью ходил по городу в курсантской авиационной форме с ощущением себя наполовину пилотом гражданской авиации.
               
             На втором курсе начались и зимние полёты на лыжном шасси в суровых сибирских условиях. В летнее время выполняли и маршрутные полёты в аэропорты Кызылту и Кокчетав. В лётном училище я учился с огромным удовольствием, поэтому и окончил его на отлично. Но это не означает, что я, как говорится, ушёл с головой в учёбу. Уже на первом курсе нашёл применение своим рукам, не отказавшись поработать общественным лаборантом на цикле самолётовождения и спецоборудования.

             Работа в мастерской заключалась в создании материально-технической базы для обучения курсантов. В нашей команде было два второкурсника и два первокурсника. Мы изготавливали различные действующие стенды и разрезы всевозможных приборов. А самой интересной работой была действующая (как тренажёр) пилотская кабина самолёта Ан-2. Эту кабину возили в Москву, на ВДНХ, на выставку технического творчества молодёжи. Всем нам вручили медали  и дипломы. Меня  курсанты прозвали лаборантом и на всяких спортивных играх подбадривали громким "Лаборант, давай!

              К тому же работа в лаборантской поддерживала нас и материально. За все наши рациональные изобретения мы получали от 5 до 20 рублей, это очень ощутимая прибавка к курсантской стипендии в 6 рублей.  Сдав все государственные экзамены и пройдя полный курс военной подготовки, 28 сентября 1972 года я окончил ОЛТУ ГА и стал пилотом гражданской авиации. Сбылась мечта детства !
 
               "Да пребудет оно (сердце) во все дни
                в страхе Господнем, потому что есть будущность,
                и надежда твоя не потеряна. Пр. 17,18