Коттедж Рош-Гриньона

Коттедж Рош-Гриньона.
Они сидели, муж и жена, на холме, бросая камни в рассвет,
подперев голову рукой. Мужчина был необычайно высок, жена необычайно
мала ростом; оба происходили из старинного бретонского рода. Ночь
тени уже заключают их в свои объятия.

Istujain передняя часть расширитель просмотреть степени может поверх
ощущение, только небо на запястье kapeahkosta,
мили отсюда, а там рост mataloiden холмы
от резки коричневая полоса. Через glimmer не было
sky peitt;ville для густых облаков и всего производственного уклона в
похожие на зыбь волны для охоты лоргны. Облака и деревья
Верхушки деревьев между кипарисами, окутанными туманом, простирались параллельно
мрачной тишине. Время от времени в воздухе разносился мощный
запах — дыхание леса в ночи. Лес подступал, примерно в трёхстах метрах
от хижины виднелся участок земли на коричневом пятне. Рядом с ним были
тонкие колосья гречихи и поля на краю небольшого,
покрытого гравием и цветущего горохом холма. Над холмом возвышался
дом Рос Гриньон.

Семья страдала от нищеты. Мужчина был женат на дочери моряка, служившего в армии. Дочь работала в йффиниаке
Соседний приход Плоевсин. Он был принят там, сэкономил несколько
из расчета на сто франков. Сбережения, в дополнение к моим собственным, у него только белые,
сиипиниеканский венчик альпийской фиалки напоминал головной убор бретаньелайнен и под ним живые, невинные, темные глаза.

"Пошли домой", - позвал Луарн.

Жан закрыл дверь в блестящее прошлое, у пуутангона была жена,
ее муж утелиаампана, поднял партер из бутылки, поставил связанную свечу
на стол и спросил самым оживленным, киилувинским взглядом:

"Джин, как ты думаешь, кто это?"

Луарн наступил на стол, терн вынес письмо раз в пару куриссанса
и поднес его к высокому, худощавому, гладкому лицу аджелтуджи
С бородкой до ушей. Почерк принадлежал не адвокату Гийону.

"Возьми, прочти, Донатьен! Это не от него. Я не знаю, как это читать
внутренняя работа письма.

Теперь мужчина повернулся и посмотрел на свою жену. Его жена быстро прочитала письмо
и проследила за поворотом головы. Затем он покраснел,
начал дрожать и посмотрел, наконец, с улыбкой, полной слез, костютамин
пристальным взглядом своего мужа.

"Они хотят, чтобы я была кормилицей".

Формы louarn не было уже темно. Его угловатые, просто измените страну
как лицо kuopittuivat.

"Короста они?" спросил он.

"Я не могу сказать точно. Их имя там есть. Но
Доктор Сен-Брие представил меня им".

"Когда вы могли бы поехать?"

При виде своего мужа безрадостным выражением лица для прессы стала жена главы его стола пэра.

"Завтра утром. Они пригласили меня прийти к полному составу. Это
Я больше не собираюсь ждать, мой друг!"

Уже после рождения Джоэла, когда вы ждали, пришла ли вам в голову их мысль.
попросите Донатьена нанять ту же кормилицу, что и многие из его родственников и соседей.
с женой постигла участь. Донатьен высказал свои намерения.
Доктор Сен-Брие, и доктор отметил его имя
и обратиться к памяти. Когда этого, однако, не произошло
восемь месяцев - это ничто, я полагаю, что их размер делает недействительным.
Луарн все еще был харвестом, на который пару раз ссылались.
"Хорошо, что их не забираешь ты, Донатьен! Как я могла
пройти через все это в одиночку?"

"Этого я больше не жду", - повторила маленькая жена бретаньелайнена. "Это вышло совершенно
неожиданно!"

Ее сердце невольно тоже забилось сильнее. Кровь
прилила к голове. Письмо затопило ее смутным
радость, которую, впрочем, он кайностели. Это было подано в чат
свобода от страданий, момент помощи матери семейства ребенку - и
заботы о домашнем скоте, тяжелая рутинная работа. Это обещано им обоим.
сбрось с плеч бремя бедности и однообразия, от которого солумаан страдает.
Она в моем воображении начала взбивать все вперемешку: Плойцин
женщины с пути истории, которых ты знаешь, хеммойттелун из далекого
города, быстро el;htyneet мечтающий вышить украшения на
лен, шелковые ленты и золотые монеты, а также ylpe;hk;
осознание того факта, что ему подарили прекрасное
семья паризилайстен - настоящий врач!

Он заметил хамиллаолонсу и оставил вихреаутимисен у кровати.
кроватка, созданная предположительно для улучшения Люсьен и Джоэла бланкетов.

"Что? это так, друг мой, но, как ты понимаешь, тоже преходяще.

Он не смог вымолвить ни слова в ответ. Его собственная тень на стене
тень лийкехтивя казалась единственной жизнью всего залива. Слышно, как
капли росы падают на солому в саду на крыше, на камни.

"Я заработал деньги, - продолжал он, - и я пришлю тебе.
Вероятно, они богаты и делают пожертвования на одежду для детей. В них
была бы острая нужда".

Дом с единственной жилой комнатой погрузился в гробовую тишину. Та же самая
тишина окутывает улицу в Тихом океане и влажной сентябрьской ночью
леса и вересковые пустоши. Донатьенн в последнее время безудержно ликовал, поглощенный собой.
постепенно с его лица исчезло ироничное оскорбительное выражение. Он
поднял глаза на мужа.

Жан был не на месте, чтобы сдвинуться с места. Свет падал прямо на его
голубые, суменнейн, глаза с тенью от бровей туухейден.
В его взгляде была скорбь умирающего человека. Он уставился на
Донатьен, сама того не осознавая, улыбается, краснеет и замедляет движения
колыбель. Он смотрел на неё в отчаянии, как на бесконечное
расстояние, в сотнях миль от него. Подобно, вероятно,
моряку, смотрящему на небо, когда он плывёт по
неизвестному морю, удаляющемуся от него.

"Жан, — сказал Донасьен. — Жан Луарн!"

Жан наклонился над колыбелью Джоэла, неподвижно
стоявшего рядом с Донасьеном, и схватил его за руку. Свеча китувасса
светилась, пока они спали. Дети света
поворачивали головы в противоположные стороны,
прикрывая их.

"Позаботься о них", - сказала жена. "Джоэл еще такой маленький, а Люсьенн
такая резвая, что не знаешь, куда он мгновенно скатится. У меня всегда было...
сердце в горле уэллса, потому что. Указал, что это приходит
на смену мне ".

Мужчина сделал позитивные жесты.

"В противном случае, мне пришло в голову, - продолжал Донатьен, - что ты мог бы
заехать утром в городок Плойсин и спросить Аннет Домерсия
стать твоим юнгой. Я думаю, он подойдет. А как насчет тебя?

Луарн пожал плечами, хартиоитанса.

"Как ты можешь настаивать на том, чтобы я доставлял тебе удовольствие, когда ты идешь на любые",
он ответил. "Однако я буду стараться изо всех сил".

"И я уверен, что все в порядке. А теперь не беспокойся. Все,
столичным женщинам я нравлюсь. Я сохранился в своем доме
дольше, чем другие. Видите ли, мне уже двадцать четыре."

Он по-прежнему очень оживлённо давал указания своему мужу,
который не принадлежал тебе, и лаверреллен, проходя мимо,
утешал его. Внезапно его
мелодичный голос затих, а бархатная блузка под грудью стала колыхаться
быстрее. Он ещё не всё сказал. Он пробормотал:

"А потом — бедняжка Джин!"

Мужчина обвел рукой свою жену вьотарей и представил их супругу в виде
маленького ребенка у камина на табурете. Именно к ним нужно было привыкать
сидя зимними вечерами, дым из корыта внизу. Мужчина рухнул, сев на свою
приподнявшуюся супругу на колени и прижал свою сому, легкую голову
к плечу. Донатьен, а затем еще несколько на его свадьбе
после того вечера. Жану даже нравилось, когда он вот так стоял на коленях перед
не имея возможности истолковать чувства привязанности иначе, как сказав: "Жена!
Жена!" — Джин не поцеловала его, но посмотрела на Мэтта как на супругу
сжимает его в объятиях и обхватывает руками мощную хватку на существе,
это было только его собственное. Позволь своему сердцу на мгновение успокоиться.
почувствовав нежность, сопертели он: "О, жена!" Эта единственная
фраза скрывает все: его любовь, беспокойство,
смутную ревность и тоску, которые разбудили его
наблюдая за всем этим, то, что удалила супруга, казалось таким
пусто: колыбель, кровать, стол, сундуки для одежды, даже сортир тоже,
что в некотором смысле гарантирует, что вы услышите, как Уолл хиршин задет рогами тельмайса.

Они сидели в высоту, спустившись, aukostaan новоселье туман-дымка медленно
дым как дым через ниже.

Донасьен был пытается сам вытащить его, но Джин не
сдаюсь. Это была моя жена напала неизвестная
страх перед будущим. "Я просто хотела бы знать, куда ты подевался", - произнесла Джин
. Они не знали, каким образом наносится краска.

Донатьен уйдет, и будет Джин - это все, что у них есть.
Их опыт, чтобы создать что-то местное концепции по тому, что Жан
слышал в казарме и то, что Ploeucin женщины использовались на Як,
но они не получили ни лаконичного alkeellisintakaan, ни картинок из
таинственного региона, где Наэмон, Люсьен и мать Джоэла провели день
после того, как их заставили.

Порыв ветра подхватил забытое на столе письмо и унёс его
со стола. Воронка любви увидела, как небо над Жаном сменило
цвет, и возгордилась.

"Луна восходит над лесом", — возразила она. — Уже больше десяти,
Донатьен."

Они выбрались из водостока из-под кровати мужчины, о чём сообщила его жена.


Вскоре ночь окутала Рос-Гриньон и его спящих обитателей. Куннаиккоа и
выезжайте на поле со сплошным туманом, когда вам будет видна звезда туйкахти
- звезда за звездой, я продолжил туйкекулькуанса, вайниойл и другие
обширные вересковые пустоши и залив лэйкуксиен. Перехваченный таким образом посередине,
дороги были тайвалтаджией, окном, выходом в сулетут. Сердца усталых
мечты о радостях изобилия или боли. Тяжелыми были хлебные заботы.
Отдых удался. Только полуостров Бретань, омываемый открытым морем.
пилкоиттеливать в темноте паруса заходящих кораблей. Континент был
отключен на некоторое время. Жан Луарн в лазарете был тих.
Мужчина спал, иногда вавахтаэн видел его во сне. Рядом с ним был он.
это был маленький и хрупкий Донатьен, в лунном свете похожий на раковину.
скульптурное свадебное платье куклы. Иногда можно увидеть Бретань
магазин, в котором они еще одна компания.




ОТПРАВЛЕНИЕ в ПОЕЗДКУ.


День разгорается ярко. Небо хоть и затянуто облаками,
посветлело, но не выражало приподнятого лика солнца.

Жан Луарн уехал из своего дома до восхода солнца. Он
собирался одолжить Плойсена у городской лошади и привезти Аннет Домерсен
приехал, когда он начал править. Дома одета в Donatienne и Naemie parhaillansa. Наэми
начал помогать матери по утренним делам. Девочка сидела, сидела
у тебя в стороне, пушистые волосы в зависимости от того, что ты видишь.
У него была работа и усилия, чтобы уравновесить поиски и натягивание
носков на ноги, а также Пол Оиттен в своём костюме.

Донатьену наконец-то разрешили одеться, и он уже был на ходу.

Он посмотрел на молчаливую смену для каждого из их детей. Отчёт Жана с целью:
«Уже пять часов, скоро день закончится», — внезапно вспыхнула материнская любовь
у Донатьен в новой жизни. Мысль о том, чтобы оставить сейчас
троих маленьких, может быть, его созданий, даже самых крошечных, но
виероитта нон, почувствовал, как его сердце сжалось в конвульсиях. Он знал их.
наблюдая за болью страха, вы можете больше не видеть их или
что некоторые из младенцев будут, когда он вернется. Кто это "они"?
Он не осмелился продолжить аавистуксиани, поскольку опасность, казалось, таилась в
именно тогда он перевел взгляд. Миттейссанса подняла ее на руки
спящий Джоэл ринноилленса.

- Наэми, - тихо позвал он, - пойди отнеси силли солому корове.
Я слышу, как оно движется ".

Он наклонился, чтобы улыбнуться ребенку на коленях, чье маленькое личико
было прикрыто материнской грудью и складками рубашки. Детские губы
начал жадно сосать, нежнейший, единственный ребёнок, от удовольствия
задыхающийся, когда отдыхает. Мать я кричу ему громко: «Выпей всё,
милый мой! Вечером ты уже не сможешь. Тебе дадут тогда молоко,
тебе не понравится. Ты любишь только свою собственную мамину сиську. Выпей до дна
в последний раз, kyll;ksesi!» — когда Джоэл заснул, чтобы сосать грудь,
мать щекотала его хуулянсу, а его пальцы всё ещё были полны
выпивки.

 Беззаботно улыбаясь, она положила ребёнка в колыбель и осталась
наблюдать, пока внезапно не вспомнила о прошлом. Наэми вернулась к куче соломы
Волосы. Донатьен поспешил создать гроб. В нем он сохранялся, так же как и в своем собственном.
это их детская одежда — верхняя одежда и грубое полотно.
Она быстро укуталась в старую нижнюю юбку, шарф,
пару нижнего белья и пару пяйинеттяни. Он кладет салфетку и
рисует ткань в углу иголкой. Большего он с собой не взял, потому что
столичные женщины посоветовали ему оставить остальное дома, потому что
херрасвят обычно отвечает издателю за все, чего не хватало. Так что приготовь
варатомиммат тоже.

"Я слышал!" - сказал он, услышав голос Стеллы.

Парящая вокруг Наэми остановилась. Можно было отчётливо различить приближающийся грохот
повозки. Это был Жан, который бежал, спотыкаясь, по окаменевшей тропе,
примерно в трёхстах метрах от хижины. Донасьен, время переодеваться. Одетый в лучшее чёрное, с накрахмаленными, прозрачными
белыми воротничками, оснащёнными подогревом и лёгкими крылышками,
он был строг и приятен в общении.

Джин вошла в комнату. За столом сидела худенькая, слегка сутулая
девушка, на вид которой было не больше пятнадцати лет, но
правда, уже в семнадцатом возрасте. Глаза девушки напоминают
p;ivettynytt; skin.

- Добрый день, Луарн, мэм! - сказал он.

Донатьен не ответил. Его глаза навернулись слезы почти
ослепление. Он поцеловал дремлющие Джоэл и колыбель закручивать задач
Люсьен данным. Наэми не поняла, почему мама плакала, и подползла к нему.
к нему. Донатьен заключил его в свои объятия.

"Моя, моя маленькая дорогая девочка, ты ведь возьмешь свою сестру под свою опеку, правда?
Никогда не уезжай с ними далеко. Я скоро вернусь —
до свидания!"

Он отпустил Наэмона, схватил одежду, хабар и синий
хлопнув по дождевику, поспешил через двор
и забрался в повозку. Луарн тем временем придержал лошадь.

 Мгновение спустя они уже были за предгорьями. Соломенная крыша под
дверью лазарета была похожа на чёрную дыру, в которой маячило существо, в лазарете
ребёнок. Всё оставалось по-прежнему, Рос Гриньол исчез за поворотом дороги.
Донатьен видел только соседнюю ферму, а также удаляющихся гостей,
странные поля, деревья и аллеи. Луарн, казалось, очень любил просто ездить.
Они спешили в Рос-Гриньонен в основном из-за железнодорожной станции. Дубы
а над верхушками яблонь плыл утренний туман, было влажно и гнетуще.

На холме, в нескольких сотнях метров от станции, Жан Луарн повернулся к супругу
и поцеловал его в лоб.

"Напиши мне, - настаивал он, - что я знаю, где бы ты ни была. Я так
неприятное о тебе, Донасьен!"

Молодая жена ответила:

"Естественно, что ты пишешь мне обо всем, о том, что
произошло".

Он не поцеловал ее мужа. Он был воспитан в строгости
метод восстановления в соответствии с. Бриттани принимает неожиданный вид, наблюдая за собой
врет, что буш тоже.

Телега подъехала к станции ровно в половине десятого-прибывает поезд
Pointivyst;. Они с трудом могли работать, стояли у кассы. Мужчина несет
белый свиток, жена развернула с набитыми потертыми медными монетами
в кошельке.

Деловито проходят они зал ожидания, время от времени натыкаясь на митеттомине
кантамуксинени в "Где". Донатьен поднялся в третий класс.
тележка у дверей, которые охранник придержал открытыми.

"До свидания", - произнес Луарн.

Донатьен его не слышал. Луарн увидел ещё одно прекрасное, румяное
лицо, карие глаза и сверкающий головной убор из перьев, мельком
увиденный в зеркале кареты с ярким окошком. Он неподвижно стоял рядом с
платформа, смотрящая на пожертвование от киидаттавы до хейрихепо.