Спасибо за заботу

— Твою квартиру давно пора продать! — заявил сын.

— Зачем, Андрюша? — поразилась Лидия Петровна.

— В твоем возрасте, мама, пора подумать о более компактном жилье. Зачем тебе такая жилплощадь? За нее и платить дорого, и убирать тяжело.

— Ну если ты об этом беспокоишься, сынок, то я пока вполне справляюсь, — ответила мать.

— Но можно купить что-то поменьше, ты ведь теперь одна живешь, зачем лишние деньги платить?

— Я привыкла здесь, – пожала плечами мать. — Эта квартира полна воспоминаний, мы здесь жили еще с моими родителями, а им она от маминых родителей осталась. Я чувствую себя здесь спокойно и уютно. И совсем не хочу на новое место.

— Какие воспоминания, мам? Все твои воспоминания можно поместить в пару коробок и перевезти в квартиру поменьше, — гнул свою линию сын.

— Да нет, Андрюша, ну что ты говоришь? В квартиру поменьше не уместится вся эта мебель, а она мне дорога как память. К тому же в этих шкафах помещаются все книги и прочие вещи. А в этом кресле сидел еще мой прадед!

— Сейчас никто уже не хранит книги, это прошлый век. Все что хочешь можно найти в интернете. Твои книги только пыль собирают. Ты же все равно их не читаешь, на что они тебе?

— Эту библиотеку собирала моя прабабушка, мы ее передавали из поколения в поколение. Ты разве не помнишь, как любил разглядывать в детстве старые детские книжки? Теперь таких не выпускают.

— Мало ли что я любил в детстве, мам. Теперь я вырос и предпочитаю двигаться вперед, а не держаться за старье.

— Ну вот и двигайся, куда захочешь, а мое «старье» оставь мне, — обиделась Лидия Петровна.

***

— Нет, мам, Андрей прав, сейчас уже никто не живет в таких музеях, — говорила дочь, окидывая взглядом бывшую детскую.

— И ты туда же, — печально констатировала мать. — А если мне нравится здесь? В конце концов, это моя квартира, меня здесь все устраивает, и я не хочу никуда переезжать, понимаешь?

— Мама, надо реально смотреть на вещи. Ты не молодеешь, эта квартира будет отнимать у тебя все больше сил и средств. Одна только генеральная уборка со стиркой этих допотопных штор может утомить роту солдат, не то что хрупкую пенсионерку.

— Если мне понадобится генеральная уборка, я позову людей из специальной службы, и они мне помогут, — парировала Лидия Петровна.

— Но это стоит денег, а в твоем случае немалых, учитывая квадратные метры, книжные шкафы и вот эти чудовищные люстры.

Наталья ткнула пальчиком в хрустальные подвески над своей головой.

— А в детстве вы любили на них смотреть. И занавески вам не мешали, вы за ними прятались с Андрюшей, когда играли.

Мать смотрела с обидой. Она ожидала поддержки от дочери, но та оказалась на стороне брата.

— Да мало ли что мы любили в детстве, мам! — всплеснула руками дочь. — Это было много лет назад, у нас давно другие интересы и заботы!

— Ну так занимайтесь своими делами, а меня все устраивает! — говорила раздосадованная мать.

***

— Может, я не права, Зиночка?

Лидия Петровна сидела на кухне у подруги и делилась своей печалью.

— Они в два голоса мне говорят, что мою квартиру нужно продать, представляешь? Им квартплата и уборка прямо покоя не дают!

— Ну так пусть помогут с уборкой. Да и с квартплатой тоже, — резонно заметила Зинаида Савельевна. — Мои дети помогают.

— Они тоже помогают, за что я им благодарна.

— Так, может, им просто надоело помогать? — высказала догадку подруга.

— Я не знаю, Зиночка, ничего такого они мне прямо не говорят, — вздохнула гостья.

— А ты у них прямо спрашивала?

— Нет, — призналась Лидия Петровна. — Но если и так, я вполне могу сама справиться, пенсия у меня нормальная, льготы есть. Конечно, лишнего себе уже не позволю, но квартиру сохраню.

— А куда они вещи твои деть собираются, если в другую квартиру переселять надумали?

— Не знаю, но думаю, для них все это не имеет никакой ценности. Что-то продадут, наверное, что-то выбросят.

Лидия Петровна с грустью подумала о своей мебели и милых сердцу безделушках, стоящих за стеклом старого громоздкого шкафа.

— Ну да, это молодежь может, все собрать и выкинуть без разбора, а потом кредитов набрать, чтобы новое барахло купить. Ничего в вещах не смыслят. Шкафы им старые не нравятся! Да сейчас такой мебели уже и не делают, как раньше, чтобы сто лет стояла, — поддержала гостью Зинаида Савельевна.

— Ну так что ты думаешь, Зиночка? Я должна уступить?

— Не знаю, как ты, Лидуша, а я бы у них на поводу не пошла! — решительно заявила подруга. — В конце концов, это твоя квартира, и ты можешь распоряжаться ею по своему усмотрению. Нравится тебе в ней жить — живи и никого не слушай!

***

Вместе и по очереди дети приезжали к матери, и все разговоры сводились к одному и тому же: они уговаривали женщину продать квартиру.

В очередной раз, когда они навестили Лидию Петровну вдвоем, по их лицам женщина поняла, что те настроены решительно.

— В общем, так, мам, мы тебе уже квартиру нашли, — объявил Андрей.

Он стоял посреди гостиной, уперев руки в бока и перекатываясь с пятки на носок модных ботинок.

— Не помню, чтобы я давала согласие на переезд, — строго ответила мать.

После разговора с подругой она продолжала твердо отстаивать свое право.

— Мам, ну что ты как маленькая, ей-богу! Ты разве не видишь, что так лучше будет? Мы ведь с Андрюшей о тебе заботимся.

Наталья подошла к сидящей в кресле матери и стала гладить ее по плечу.

— Спасибо вам за заботу, но я совершенно не хочу никуда переезжать, мне и здесь прекрасно живется.

— Я не понимаю, почему ты так держишься за этот мавзолей? Тут ремонт старый, мебель допотопная и такая большая площадь! Как ты тут без компаса ориентируешься? Тебе по ночам не страшно? — снова вступил в разговор сын.

— Не нужно преувеличивать, Андрюша, три комнаты — это слишком мало, чтобы заблудиться. К тому же мне здесь знаком каждый гвоздик, каждая половица. Я вообще не понимаю, почему вы так настойчиво хотите избавиться от квартиры? Это же дом вашего детства, вы должны хранить семейное гнездо, а вы его разорить хотите!

— Мам, ты можешь взять в новую квартиру все свои альбомы с фотографиями, фарфоровые фигурки, даже прадедушкино кресло, думаю, там вполне поместится. Ты только посмотри, какую квартиру мы тебе нашли!

Наталья принялась что-то искать в телефоне.

— Я не хочу нигде вполне помещаться! Я останусь здесь! Я вообще не понимаю, кто дал вам право распоряжаться моей жизнью, когда я вполне еще дееспособна? — вышла из себя Лидия Петровна.

— Но, мама, пойми… — начала было Наталья.

— Нет! Это вы должны понять, что я не желаю никуда переезжать. Что бы вы ни говорили, мне здесь хорошо, удобно, меня устраивает немодный ремонт и допотопная мебель! Я люблю здесь все, как оно есть, и не желаю никаких перемен!

— Вот чего ты уперлась?!— рассердился Андрей. — Ты что, не понимаешь, что ли, что эта квартира стоит огромных денег? Если ее продать, можно озолотиться!

— Я не хочу озолотиться, Андрей! Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое в моей квартире! Мне вполне хватает пенсии и тех сумм, что вы мне даете в качестве помощи, я не прошу вас о большем, — стояла на своем мать.

— А мы хотим! — произнесла с напором Наталья. — Мы с Андреем хотим денег, нам они будут совсем нелишними. На то, что мы получим от продажи твоей квартиры, можно купить тебе жилье поскромнее, а остальное мы разделим между собой.

— Да, мама, я думаю, это будет справедливо. Ты ведь сама говорила, что это дом нашего детства, значит, мы тоже имеем право на долю от его продажи, — поддержал сестру Андрей.

Лидия Петровна застыла, не в силах поверить в услышанное.

— Так вы что задумали? Лишить меня всего, чтобы получить деньги?

— Ну не начинай, — поморщился сын. — Мы не собираемся тебя ничего лишать. Мы купим тебе другую квартиру, поможем с переездом и ремонтом, купим новую мебель, в общем, устроим тебя как нельзя лучше! Мы тебе даже денег дадим!

— Вот спасибо, сынок! — с чувством ответила мать. — Подумать только, какое щедрое предложение, выставить меня из роскошной квартиры в центре в собачью будку на окраине, купить мне лежанку и миску, да еще и денег оставить на прокорм!

— Не надо утрировать, никакая там не будка, — примирительно сказала дочь. — Это очень приличная однушка в тихом районе. Тебе там понравится, вот увидишь.

— Да не хочу я ничего видеть!

Лидия Петровна приложила руку к груди, чувствуя, как быстро бьется сердце. От обиды ее глаза увлажнились, но женщина старалась держать себя в руках.

— Я поверить не могу, что вы, мои дети, собираетесь выкинуть меня из дома, забрать мои деньги и выставляете это заботой обо мне! Я воспитывала вас в уважении к старшим, заботилась о вас, отдавала лучшее и считала, что заслужила совсем другого отношения.

— Ну так если ты о нас заботишься, то должна нам помогать, разве нет? Тем более что тебе это не будет стоить особых хлопот. Ну переедешь в жилье поскромнее, зато у тебя будут деньги, мы уж тебя не обидим, — убеждала дочь.

— Зато мы сможем поправить свое финансовое положение, — добавил сын. — Твои внуки требуют инвестиций, знаешь ли. Или тебе совсем все равно, как они живут?

— Когда меня не станет, эта квартира все равно достанется вам, тогда и делите ее, как хотите между собой и внуками, можете хоть кошачьему приюту отдать! Но сейчас оставьте мое имущество мне, — упиралась Лидия Петровна.

— Ладно, допустим, мы все оставим как есть, — зашел с другой стороны сын. — А как ты будешь справляться, если мы не будем помогать тебе деньгами? Долго ли ты протянешь с такой квартплатой?

— Ничего, я как-нибудь устроюсь, не в первый раз. Это вы экономить не умеете, а мы, старики, с детства приучены. Так что я не пропаду, Андрюша, без ваших денег, можешь не сомневаться, — заверила мать.

— То есть ты по-хорошему не хочешь? — уточнила Наталья. — Раз так, то нам ничего не остается, как уйти и оставить тебя в покое. Но мы больше не станем к тебе приходить и звонить, чтобы справиться о твоих делах. Думаю, визиты внуков тоже будут лишними.

— Ты такого не сделаешь, — не поверила мать. — Не будешь лишать меня общения с внуками.

— Еще как сделаем, — оценил ловкий ход сестры Андрей. — Зачем им общаться с бабушкой, которая совсем о них не заботится? Мои дети спят в одной комнате, а могли бы иметь отдельные, если бы их бабушка не сидела на деньгах, как собака на сене.

— А я могла бы возить детей в школу на новой большой машине, а не на этом корыте, которую мы с мужем вынуждены были купить, — поддержала дочь. — Если бы ты заботилась о нас, как говоришь, нам бы тебя даже просить не пришлось, ты бы сама предложила твою квартиру продать.

Лидия Петрова встала из кресла и решительно произнесла.

— Я вижу, что вся ваша забота обо мне — только ширма, чтобы замаскировать ваши истинные намерения. Вам совсем не важны мое мнение и мое благополучие, все, что вас волнует — мои деньги. После всего сказанного я уверена, что, согласись я на ваши уговоры, вы бы мне и рубля не оставили, перевезли бы куда-нибудь на окраину и забыли.

Андрей открыл рот, чтобы что-то сказать, но мать остановила его коротким жестом.

— Я понимаю, что этот разговор не последний, и вы будете донимать меня всю оставшуюся жизнь. Поэтому я продам квартиру.

На лице Натальи и Андрея появилось облегчение, которое тут же сменилось злостью, когда мать продолжила.

— Но вы этих денег не увидите. И раз мне все равно будет запрещено общаться с внуками, я перееду в другое место, подальше от вас и ваших жадных притязаний. Это будет очень тяжело для меня, но еще тяжелее остаться, поддаться вашим уговорам и согласиться делать вид, что вы искренне любите меня и заботитесь обо мне.

Как и обещала, Лидия Петровна продала квартиру и переехала в другое место, затерявшись в огромном городе. В ее новое жилье, хотя и не такое роскошное, поместились все ее вещи, включая книги и кресло прадедушки.

О ее местонахождении знала только верная подруга Зинаида Савельевна, но с алчными детьми Лидии Петровны она информацией не делилась. А дети частенько просят ее дать адрес матери, уверяют, что поняли свои ошибку. Недавно Зинаида Савельевна стала сомневаться, что правильно поступает, и возможно все-таки стоит дать шанс семье помириться и рассекретить адрес подруги?