Сорок лет спустя. Фанфик

     Д’Артаньян, добравшись до расщелины на скалистом берегу и чувствуя лёгкую усталость, опустился на валун. Прошлое оставило неизгладимый след на его внешности и характере. Мелкие морщины на лице и серебристые пряди в волосах свидетельствовали о прожитых годах. Юношеская резвость, авантюризм и хвастовство, которые когда-то определяли его личность, уступили место спокойствию, рассудительности и сдержанности. Однако, несмотря на эти изменения, его честный и проницательный взгляд, полный благородства, верности и мужества, остался прежним.

   Летом д’Артаньян часто уединялся в этом укромном уголке, известном лишь его друзьям детства. Здесь, вдали от мирской суеты, он всегда находил покой. Отшельник растянулся на тёплом песке, подложив руки под голову зачарованно наблюдая, как восходящее солнце окрашивает небо и море в нежные оттенки розового. Причудливые облака, похожие на сказочные замки, и тихий плеск волн дарили ему умиротворение. Даже страстное желание проткнуть шпагой ненавистного Рошфора куда-то улетучилось. Убаюканный шёпотом моря, он только сомкнул было веки, как вдруг, будто с небес, раздался трубный глас:

— Сын мой, молись! Приготовься покинуть сей бренный мир! Тебя ждёт дальняя дорога!

   Перепуганный д’Артаньян стремглав выскочил из грота и лицом к лицу столкнулся с Атосом, который едва сдерживал смех.

— Ну и шутки у тебя, граф! Я чуть богу душу не отдал! — с дрожью в голосе выдавил д'Артаньян, стряхивая с себя прилипший песок. Затем недовольно добавил:

— Что стряслось, опять идём на осаду крепости Ла-Рошель?

— Не волнуйся, шевалье, на этот раз штурмуем крепость Нарын-кала! — весело ответил Атос, крепко обняв друга: они давно не виделись. — Арамис пригласил нас на свадьбу сына. Причём обязательно в мушкетёрском одеянии. Не знаю, что за блажь на него напала!

— Тысяча чертей! — огорчённо произнёс д’Артаньян. — В моём кошельке осталось всего десять пистолей. Займёшь до жалования? Портос знает об этом?
 
— Да, прискачет с женой на своём першероне.

— С женой? — осуждающе покачал головой мушкетёр. — Ах, святая наивность! Эта прокурорша не позволит ему выпить и пинты благородного бургундского вина!

— Я всегда говорил, что этот гасконец — настоящий кладезь мудрости, — пробормотал Атос.

   До крепости добрались на старом жёлто-рыжем мерине д’Артаньяна породы «Запорожец».

   Друзья детства не случайно выбрали себе псевдонимы героев романа Дюма. Босоногие мальчишки были буквально заворожены приключениями мушкетёров и стремились во всём подражать своим кумирам. Даже мысли и эмоции выражали с интонациями любимых персонажей. Вооружившись ивовыми прутьями вместо шпаг и надев взамен мушкетёрских плащей просторные папины майки, закрепив их снизу бельевыми прищепками, ребятня с гиканьем носилась по дворам, выкрикивая писклявыми голосами: «Один за всех, все за одного!»

   Поставив мерина «в стойло», друзья отправились на поиски Портоса. Найти его в многолюдном банкетном зале не составило труда. Благодаря внушительному росту он возвышался над остальными, словно колокольня.

   Увидев издалека своих товарищей, Портос с радостью бросился им навстречу, успев по пути расцеловать какую-то даму.

— Всё такой же любитель женщин, как и раньше, только стал ещё толще, — с лёгкой иронией заметил Атос.

  От объятий с силачом друзья уклонились, опасаясь за целостность своих рёбер.

— Дружище, кто эта голубоглазая Миледи, к которой ты присосался, как вакуумный насос? — поддел д'Артаньян, с интересом разглядывая блондинку. — Она не сводит с тебя глаз! 

— Так это же жена Арамиса! — упрекнул Портос, сделав большие глаза. — Пора бы и знать!

— Ах, вон как! — съязвил Атос. — Если это жена Арамиса, то кто тогда стоит рядом с ним?
 
— Надо же, дьявол попутал! — виновато пробормотал Портос, посмотрев в зал.

   Поговорить с Арамисом по душам не удалось из-за его занятости и пронзительного звучания зурны, от которого можно было оглохнуть. Не зря, согласно турецкой легенде, именно с помощью зурны архангел Гавриил вдохнул жизнь в Адама. Спешно усадив друзей за стол, Арамис исчез.
   
   Свадьба на Кавказе — очень ответственное и дорогостоящее мероприятие. Иначе и не может быть. Горец имеет право спокойно умереть только тогда, когда сыграет своему чаду «достойную» свадьбу, лишь бы не ударить лицом в грязь. Представьте себе, во что обходится сундук с золотыми украшениями и гардеробом для невесты — от шубы до ажурных трусиков! И без видеографа не обойтись. Без его работы поди разберись, кто из милых родственничков сунул танцующей невесте мятую сотку вместо пятитысячной купюры. Свадебные столы тоже накрывают щедро. С учётом неразгаданного учеными «свадебного феномена», когда все язвенники, трезвенники и диетики, которым хватало одной морковки, чтобы успокоить своих глистов, внезапно исцеляются.

   Портос, неравнодушный к еде, только приготовился было отдаться обильной трапезе, как возле него возник распорядитель свадьбы с палочкой, сурово указывая на необходимость танца. А Портос не умел танцевать. Совсем не умел! Изделия Фаберже в данном случае были ни при чём. Одна лишь мысль о танце вызывала у него ужас, как у кота, которому предстоит стирка. Жалобы типа «Я не умею танцевать, клянусь мамой!» на распорядителя с каменным выражением лица никак не подействовали. Пришлось подчиниться и с женой выйти на танцевальную площадку.

   Внезапно туда же выпорхнула Миледи, исполняя чувственный танец живота под красивую восточную мелодию «Хабиби». Грациозно кружа бёдрами, она встала между танцующими, словно говоря сопернице: «Уходи, он мой!». Портос оцепенел, не зная, как поступить и не в силах оторвать взгляд от пышной груди танцовщицы. Мужчины в зале, очарованные её округло-бархатным, словно персик, животом, чуть не умирая от восторга, бросились к красавице, осыпая её деньгами.

   Один старик, переполненный страстью и нежностью, от избытка чувств припечатал ей тысячную купюру прямо в лоб. Миледи потеряла равновесие и рухнула на пол, увлекая за собой Портоса. От грохота и сотрясения с зурначей слетели папахи, а у старика выпала вставная челюсть. Образовалась куча мала. Друзья, воспользовавшись антрактом, обнажили шпаги с нанизанным на них шашлыком и отважно бросились в гущу тел, чтобы вызволить товарища.

   В фойе разгорячённых и растрёпанных мушкетёров поджидал хитро улыбающийся Арамис.

— Браво, сработало! — радостно воскликнул он. — Друзья, разрешите представить вам Александра Николаевича, кастинг-директора киностудии «Мечта», — сказал он, указав на «распорядителя свадьбы». — Он вам кое-что разъяснит.

— Видите ли, дело в том, — начал Александр Николаевич издалека, — что нам крайне необходимы актёры для съёмок фильма «Сорок лет спустя». Это продолжение приключений мушкетёров, — уточнил он. — Профессиональных актёров из-за их жёсткой привязки к театральному графику мы привлечь не смогли. Тем более что их и без нас гоняют до посинения. Кроме того, налицо заносчивость театральных звёзд, которые свысока смотрят на своих коллег по цеху. На их «притирку» требуется много времени, а у нас его нет! Главное, — продолжил он, заговорщицки понизив голос, — открою вам один секрет: зрителям осточертели актёры, которые появляются в каждом утюге. Им нужны новые имена! Спасибо вашему другу, — сказал Александр Николаевич, переведя дыхание, — что убедил меня провести скрытые кинопробы в естественных условиях. Он оказался прав. Ваши типажи с характерной внешностью, слаженностью и непринуждённым поведением идеально подходят для роли. Вы уже давно вжились в свои образы. Остальные детали доработаем в студии. За инцидент на танцах приносим свои извинения. Это было необходимо по сценарию — закончил рекрутер актёров свой монолог, вытерев пот со лба.

— Как? — удивлённо воскликнул Портос, подняв брови. — Получается, что танцовщица — ваша актриса?

  Александр Николаевич улыбнулся:

— Наша! И массовка из мужиков, сорившая деньгами. И старик. Кстати, деньги настоящие, не бутафорские.

— Короче, — резюмировал Арамис, — Александр Николаевич предлагает нам сняться в фильме «Сорок лет спустя». Ну что, мушкетёры, рискнём?!

   Под сводами банкетного зала разнеслось громогласное: «Один за всех, все за одного!» Ещё бы! Ведь друзья с детства мечтали стать мушкетёрами! Хотя бы киношными.

Рисунок Николая Крутикова.