Возвращение солдата

В селе Стайки было много девчат, мимо пройдешь – не заметишь. А вот с Аленкой так не получится, увидев ее, непроизвольно остановишься, пораженный ее красотой. Да и как не залюбоваться легким румянцем на щеках, глазам цвета голубого неба и огромным косам, будто сплетенным из стеблей спелой пшеницы. Опять же, милые ямочки на щеках, смех ее, похожий на звон нежных колокольчиков, да и вся она просто стройная красавица березка. В селе многие парни на нее заглядывались, но напрасно, потому как негласно охранял ее Василь, довольно видный собой парень высокого роста, плечистый, к тому же гармонист, мечта всех сельских девчат. Он вроде бы и не имел на Аленку какие-то виды, но почему-то тем, кто пытался за ней ухаживать, шутя говорил: «Слышь ты, кавалер, возле Аленки не тормози, ходи мимо. А то чо будет? Чо-чо, об меня споткнешься и больно тебе будет».
Глядя на его плотную фигуру, желающих с ним связываться не было. Аленка это знала, ей это льстило, но и злило. Вот еще кавалер, ни себе, ни людям! Если так дальше пойдет, могу и в девках остаться. Злилась, злилась, и… влюбилась. А осенью после уборочной все закончилось шумной свадьбой, длившейся три дня, на которой по традиции не обошлось без дружеской потасовки. Жили они дружно, на следующий год появился у них первенец, а вскорости следом за ним и прелестная дочка. Каждый, кто видел этих детишек, непременно желал подержать на руках.
Неожиданно грянула война. Уходя на фронт, Василь своей лапушке сказал:
- Разбейся в лепешку, отдай не жалея все, что есть, но детей сбереги. А я, ты меня знаешь, обязательно к вам вернусь.
И ведь сдержал слово, вернулся. Но только почти через год после войны. Не всех сразу отпускали, да к тому же еще была война с Японией.
Василь как на крыльях летел по родному селу, и не вошел, а ворвался в родную хату. Сбросил вещмешок, в крепких объятиях чуть не задушил свою Аленку, расцеловал подросших сына с дочкой, и вдруг удивленно застыл: на него из-за занавески смотрела девочка лет трех-четырёх. Девочка робко спросила:
- Папа?...
- Алена, а это кто? Что за подарок и откуда?
Сдавленным голосом Аленка ответила:
- А это, Василь, дочь моя.
- Какая дочь? Это что же, пока я кровь на фронте проливал, ты тут перед мужиками подолом трясла? Так-то ты меня, победителя, ждала. Эх, шлюха ты после этого последняя. И я дня с тобой теперь жить не буду!
Дети удивленно и испуганно смотрели на отца, не понимая причины его гнева. Аленка, вытирая фартуком слезы, с надрывом в голосе ему ответила:
- А теперь послушай меня, победитель. И где ж ты был, когда немец хозяином в наш дом пришел? Защитник хренов! Ведь он творил что хотел, а мы терпеть были должны! Ах да, ты же драпал от него аж до самой Волги! Штаны случайно при этом не потерял? Ты пустил немца в нашу страну и в наши Стайки. Что, раненный и награжден медалями? Молодец какой. А вот меня по твоей вине полицай дитем наградил…
- Какой полицай?
- Помнишь Петьку, что у нас в колхозе конюхом работал? Сам плюгавый, ростом не вышел. Он и в картузе не выше своей винтовки. Не повезло ему, однако, хотел удрать вместе с немцами, но те выбросили его из машины. Тогда он спрятался в подвале, но нашли его по запаху немецких сигарет. Бабы наши вытащили его оттуда, и не доведя до сельсовета, забили. Так что невинное дитя, что стоит перед тобой, ожидая твоего решения, почти сирота. А я, что я могла сделать, когда он заявился пьяный со своей винтовкой, и сказал мне: «Вот так, Алена, пришло и мое время. Помнишь, как перед войной ты гордо отказала мне, когда я сватался к тебе? Ты мне в ответ: Василя люблю, он не чета тебе. Где же твой герой? Удрал, подлец? Против немца не попрешь, он сила, вся Европа под ним. Так что теперь ты моя, а брыкаться будешь, постреляю всех твоих с Василем ублюдков к чертовой матери, и сделаю это с удовольствием». И что я, по-твоему, могла сделать? Ты сам, уходя на войну, сказал мне: сделай все, но детей сбереги. Я их сберегла, хоть и такой дорогой ценой. Не веришь мне, дочку спроси, она все видела.
- Да, папа, так все и было. Он винтовкой грозился, было очень страшно, вдруг начнет стрелять. Мама мне говорила: «Доченька, не смотри, отвернись, дяденька нехорошо делает». Я от страху уйди не смогла, ноги не слушались. Вот только руками лицо закрыла, но неплотно и все видела.
- Вот так я подолом трясла без тебя… Ты можешь убить меня и это невинное дитя, топор лежит там же, где лежал до войны. Приступай, герой-победитель, к своему последнему подвигу. – она отвернулась к окну, плечи ее вздрагивали.
Дочка обратилась, плача, к отцу:
- Папа, ты теперь уйдешь от нас? А мы так долго тебя ждали!
У Василя словно как при ранении саданула под сердце острая боль, в горле запершило.
- Куда же я от вас уйду, солнышко ты мое?
Он взял дочку на руки, подошел к плачущей Алёнке, одной рукой обнял ее, и почувствовал, как его самого обнимают руки сына:
- Папа, не уходи! Нам без тебя будет очень плохо!
Вот и невинное дитя стояло рядом и кивало головкой, как бы подтверждая слова сына, что да, нам без тебя будет очень плохо.