Гидя Мопассан

           По вторникам и четвергам старшая сестра водила меня в соседний дом заниматься французским языком с Маратом Владимировичем. Он  был помощником моего отца, владельца продуктового магазина. Мама называла магазин пивной лавкой, хотя бутылки с пивом занимали  мало места. Отец мечтал продавать итальянские вина, поэтому взял в  помощники полиглота Марата Владимировича.    
           Когда я с трудом перешла во второй класс, и психиатр посоветовала матери учить меня какому-нибудь языку, гарантии не дает, но надо попробовать,  Марат Владимирович  предложил свои услуги
          Бабушка Лиза еще давно, когда катала меня в коляске, поставила диагноз слабоумие, объясняя тем, что беременная мама торчала в косметических салонах и дышала вредной химией.
         У бабушки Зои другая версия: зять уже старый и после инфаркта, надо было Марийке кого-нибудь помоложе найти.
        Инфаркт случился после моего рождения, но бабушка этот факт игнорировала.
        Обе бабушки сходились на том, что со старшенькой повезло: Оленька - умница и рассказы пишет, и рисует, между прочим, брала уроки французского у Марата Владимировича и  надеется увидеть Париж.
        Галина Николаевна, жена Марата Владимировича, на десять лет его старше,  любила вспоминать, как мечтала выйти за него замуж, сама предлагала, но он, недослушав, нырял в книги. Все же подловила, когда у него начались проблемы со зрением, сходили в загс, и у них росла дочь Лариса, на год меня старше, ко мне относилась по-доброму.
        Лариса носилась с детьми по двору, Галина Николаевна возилась на кухне,  а я сидела в гостиной за круглым столом и, задрав голову, смотрела на высокого, худого учителя с породистой головой и орлиным носом. За его спиной был книжный шкаф. Книги на французском занимали две верхние полки и радовали яркостью красок: розовые,  сиреневые, синие с позолотой. 
          Наступали сумерки, в комнату входила Галина Николаевна и включала настольную лампу с зеленым абажуром, кроме круга света на столе освещались  книжные переплеты и плоский живот учителя.
          Папин живот другой, мягкий как подушка, я любила прыгать на нем как на батуте.    Но после инфаркта прыгать мне запретили.
            Учитель привычно перебирал тома  и неизменно доставал светло – сиреневый,  а на столе лежала распечатка рассказа «Пышка» на русском и французском.
           Под присмотром учителя я пыталась  заучивать слова и фразы, подчеркнутые красным карандашом. 
          После первого занятия сестра спросила, по какой книге он меня учит, я не смогла ответить, и она рассердилась. После второго занятия я выдавила: «Писателя зовут Гидя, фамилию забыла». Где-то на четвертой неделе обучения я смогла назвать и автора и рассказ. Реакция сестры удивила: она обняла меня и расплакалась.   Обрадовалась до слез, что не такая я глупая, сестра меня любит, несмотря на то, что часто злится.
         Учитель подчеркивал карандашом в основном описание природы, куда и зачем ехали путешественники, прошло мимо моего сознания, но куриную ножку в желе я запомнила.
   
           Мама тоже интересовалась, что за рассказ мы учим. Марат Владимирович мне объяснил так: «Раньше путешествовали в каретах, потому что вместо машин были лошадки, одна карета застряла в сугробе, пассажиров от голода спасла добрая женщина, потому что не забыла взять с собой еду. Женщину звали Пышкой».  Я запомнила, потому что мама пекла пышки с повидлом.
          Но мне больше нравилась  версия  Галины Николаевны, и за ужином  я ее озвучила:
                ; Рассказ о девушке. Богатые обидели бедную Пышку, так ее звали, они съели ее еду и ничего ей не оставили. 
         Отец хмыкнул:
                ; Не знал, что Марат коммунист, ; и взглянул на сестру.
        Она резко встала и скрылась в своей комнате.

         Неожиданно занятия прекратились, Марат Владимирович уволился и нашел работу в другой фирме.
                ;  Ему теперь некогда заниматься с тобой,  – сказала мама.
         Однажды я увидела, как Галина Николаевна вела  домой пьяного мужа, тело бросало в стороны, но она легко удерживала и направляла его. Зрелище потрясло меня. Я страдала, очень, чувствовала себя неприкаянной, родители были поглощены стройкой.
        Строительство дома за городом началось еще до моего рождения, но постоянно менялся проект, ломались внутренние перегородки, перестраивались  уже готовые комнаты и переходы.  Маме все не нравилось. « Ломать не строить», ; ворчал отец.
                ; Ты бы рада и меня сменить, ; услышала я как-то от него.
          Мама зашипела, хватит нам проблем со старшей дочерью.
    
          Скоропостижно умер Марат Владимирович, от язвенного кровотечения. И почти сразу сыграли свадьбу, сестра вышла замуж за нового помощника отца.  Положительную роль сыграло то, что он детдомовец, окончил на отлично экономический институт и был на десять лет старше сестры.
           После свадьбы они въехали в шикарную квартиру в центре города. Встречались мы редко, сестра в гости не приезжала,  я вдруг увлеклась учебой, полюбила математику и особенно геометрию.
          Окончив школу, я поступила в политехнический институт на стройфак в областном центре, ; отца заинтересовал  строительный бизнес. 
          Мы встречались с Ларисой в коридорах вуза, она училась на программиста и жила в общежитии.
          Отец купил мне малосемейку, и я пригласила ее в гости. Пили  шампанское,  вспоминали детство,  Марата Владимировича.
                ; Жаль, Марат Владимирович так рано умер. Но как мог поступить мой отец, если он стал пить? От алкоголизма можно было излечиться.   
                ; Он не был алкоголиком, это неправда, ; резко ответила она, ; срыв был только однажды. Разве ты не знаешь, из-за чего? У него был роман с твоей матерью. Он даже спрашивал, как я отнесусь к тому, что у меня будет другая мама и появится младшая сестренка Анюта.
          Налетел смерч, стены родного дома рухнули,  стекла разлетелись на острые осколки,  стало холодно.
         Лариса продолжала добивать:
                ; И ты не знаешь, что он потом влюбился в твою сестру?  У них была взаимная любовь. Все знали кроме тебя. Отец  называл ее «Моя Пышечка»… 
        Вот оно что! 
      
          Я, наконец,  решила прочитать Мопассана. И  была удивлена, что рассказ   вообще - то не совсем об этом, что  готовился для сборника о франко - прусской войне и оккупации французских городов со всеми вытекающими последствиями глазами талантливого писателя. Бизнес после прихода вражеской армии постепенно ожил, буржуа  по менталитету были ближе к вражеским офицерам, чем к простым людям.
          О героизме вскользь, да, кто-то рисковал, врагов иногда ночами и в безлюдных местах убивали. Пышка – особа легкого поведения, тоже оказалась патриоткой, чуть не задушила немецкого офицера, поэтому покинула свой дом.
          Тягостное впечатление от сцен войны затмило семейную драму, вернулось забытое состояние беспомощности и одиночества, когда я просыпалась по ночам от голосов: «Слабоумная, ты слабоумная, эта девочка не дружит со своей головой!» Многоголосие  прерывалось гулом на одной басовой ноте.  Гул отовсюду, внутреннее напряжение нарастало, мне было страшно, я зажимала ладошкой рот, утыкалась в подушку и, как могла, подавляла крик,  боясь разбудить родителей.