Иван Лапиков. Актер

Давно гвоздит мысль написать о Нем.

Нет. Неверно.

Не просто написать, а попытаться - публично - понять, кого мы видели, слышали с экрана, от кого иногда был мороз по коже, кого постоянно узнавали - в родных, в случайных попутчиках, в лицах из черно-белой хроники.

Таких АКТЕРОВ не бывает. Не должно быть. Не МЯГКОЕ лицо, не гуттаперчевое тело, которому - сколько хошь гуммоза налепи, узлом завяжи, хошь - споет про Инезилью из Севильи, хошь - выскочит на авансцену и выплеснет монолог про Королеву Маб...

Нетушки.

Костлявый. Весь. Скулы, челюсти, плечи. Сух и жилист. Глаза, глубокие, и поистину НЕОЖИДАННЫЕ - от подернутости пеплом до адского огня. Голос - надтреснутый, зернистый, иногда - сирена и железо, гремящее и пугающее. Язык - иногда чистейший русский, иногда северный говорок, иногда - украинский - к которому тоже не придерешься!!!!

Мужик. Какой, к черту, актер? Мини-амплуа, создан для кучи деревенских персонажей разной степени нужности для сюжета.

А Лапиков? Ладно, его театральный период скрыт во мраке, есть легкое офигение от того, что он  в начале шестидесятых играл шута Фесте в шекспировской "Двенадцатой ночи" ( это как ??????), делил гримерку и - с тех пор - дружил со Смоктуновским, (тоже, знаете ли, не валяется), с наслаждением вспоминая, как в Сталинградском театре, они вдвоем, играя слуг, хулиганили и импровизировали - не где-нибудь, а в "Укрощении строптивой", но потом - 

Монах и иконописец Кирилл у Тарковского - это уже высший полёт. Мука, трагедия бездарности, вечные попытки сделать что-то СВОЁ - это был первый кинораунд - актерский раунд - на весь мир.

А вот второй - в развитие первого - это был Семен Трубников в "Председателе".

Сам не рискну оценить, слов не хватает, цитирую - Даль Орлов:

"Ленинскую премию за главную роль Егора Трубникова получил Михаил Ульянов, а Иван Лапиков за роль его брата Семена получил судьбу".

И еще - он же: "Михаил Ульянов позже признавался, что как партнер Иван Лапиков был и радостен ему, и в определенном смысле страшен. Страшен, потому что, играя рядом с актером такой абсолютной психофизической правды, необходимо было дотягиваться до его уровня."

Он попал в кино, казалось, навсегда. Когда Лапиков повлялся, у меня - как я потом понял - наступало ощущение полной достоверности, и от этого - покоя. Все просто - ЭТОТ - не соврет, и даже не ИЗОБРАЗИТ.

А что потом вытворял...
 
Николай Старчиков, сценарист, о том, что Лапиков норовил вставлять в роль отсебятину:

- Лапиков ... вдруг заговорил о том, как хорошо, что о деревне пишет человек, знающий деревню, о том, что сценарий мой ему нравится.

Иван Герасимович, – подхватил я, – если вам нравится сценарий, зачем же его переделывать? Режиссер мне сказал, что вы текст меняете, отсебятину несете.

– А что, нельзя? – вновь помрачнел Лапиков. – Я ж маленько совсем меняю-то, под себя лажу.
– Маленько – ладно, но у вас не маленько. Очень прошу, не надо...

Минуты две Иван Герасимович сопел, покряхтывал, а потом обиженно, но твердо проговорил:

– Я Шолохова правил, Васю Шукшина правил, Андрюху Тарковского правил, а тебя, мудака, гляди-ка, и тронуть нельзя?

Хотел я что-нибудь ответить, да не нашелся. Когда Марку Осипяну - режиссеру - рассказал, мы оба долго смеялись. На премьере в Доме Кино Иван Герасимович подошел ко мне – необычно мягкий и даже робкий какой-то.
– Я ведь ничего не испортил? – говорит
– Ах, Иван Герасимович, кто старое помянет… – отвечаю. – А, кроме того, никто кроме вас и никогда уже не поместит меня в такую компанию: рядом с Шолоховым, Шукшиным и Тарковским даже в шутку и даже в качестве мудака побывать приятно».

Ну-ну. Список поправленных - ничего так себе...

И - думаю, у каждого, кто его видел, был СВОЙ Лапиков. Который не царапнул, а просто что-то вонзил.

Для меня это - епископ Афанасий Холмогорский в "России молодой".

Там ведь - фейерверк ролей и больших актеров. Дмитрий Золотухин - Петр (от зеленой молодости до зрелости), Борис Невзоров - Рябов (просто шедевр), а враги какие, с ума сойти - Олег Борисов - Дес Фонтейнес, Борис Иванов - Лофтус, Николай Крюков - Ярл Юленшерна...

И на их фоне - гигантская фигура - владыко Афанасий. Все видел, все знает, тверд, как скала, никого и ничего не боится.

Лапиков делает его с такой точностью и яростью, что окружающие - включая царя, Меншикова, Иевлева - чуть затихают, потому что ЭТОМУ - не противостоять. Никак.

Елки-моталки, что за роль...

Монаху, отпущенному защищать крепость - Экий усатый... И табачищем несет... Согнал сало-то... Оно так, для монаха способней... Ну, ступай, чадо, ступай...

И - вслед ему: Энтот в монахи-то не воротится.. Капралом будет, али разбойником...

Петру: а ты, государь, не молодёшенек... Ишь, как седина-то обрызгала. (и вот тут голос дрогнул)- Слава Богу, дождался я тебя...

Иван Герасимович Лапиков.

Актер негромкого величия и огромной величины.

Все умел. И кое-что смог показать.

Умер на сцене, во время творческой встречи с солдатами.

Мир праху.