7. Кафедра профессора

Была в неведомом, далёком институте у седого Профессора Н. своя кафедра. И всё на ней было разложено так, как он привык: затвердевшие от времени карандаши и ручки сроднились со структурой стола, на котором лежали, и это придавало им некую значительность, неизменность. Так же вели себя и многочисленные книги: полёживая тихо на краю стола, они создавали впечатление настоящих сборников вселенских знаний. Когда пришло время открывать книгу и профессор, деловито поправив галстук и придвинувшись к кафедре, переворачивал страницу, вся аудитория будто замирала в немом ожидании: что же произойдет дальше?
 И дальше всё продолжалось, как прежде: усталой рукой Профессор водил по доске, вырисовывая неведомые знаки, символы, значение которых понимал лишь он сам. Его студентам еще предстояло понять, что мудрый мужчина имеет в виду. К счастью или печали, эти причудливые фигуры на доске они поймут тогда, когда по-настоящему вырастут над собой, не пытаясь прикрываться образованием как тем, что может оправдать малодушие.
 Но придя однажды на лекцию, студенты не могли найти себя от недоумения: куда делся их, порой скучный, но так обожаемый учитель? А седой профессор будто пропал, не оставив ни следа своего присутствия в округе.
 Но кафедра стояла всё так же – на ней, как и прежде, лежали книги и карандаши, бережно убранные в тонкий пенал: всё осталось как прежде, но только физического лица Профессора нет: а студенты его, тем временем, пойдут заниматься, работать… и забудут о былой суете.
 Выходит, что дело-то всё было вовсе не в профессоре и не его любимом галстуке: всё это оказалось преходящим… Вечной осталась только Кафедра. Во тьме стоящая, ни на что не похожая, вездесущая. Когда ночной мрак накатывал на аудиторию, казалось, что нет ничего больше в этом мире – ничто не мешало Кафедре быть.